Читать онлайн Гелиос 58. Том 3. Комиссар Поляков бесплатно

ISBN 978-5-0062-9008-2 (т. 3)

ISBN 978-5-0059-2371-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Рис.0 Гелиос 58. Том 3. Комиссар Поляков

Глава 1

Мерзкое ощущение полной ненужности после долгих лет службы. Квартира лишившаяся одного из своих постояльцев и ставшая вдруг холодной и неуютной. Стоящая одиноко на низком журнальном столике початая бутылка виски, что так и не смогла избавить от гадкого ощущения внутренней опустошённости. Он смотрел на пустой стакан и единственное, что приходило ему в голову, это напиться и отправиться бродить по ночным улицам в поисках неприятностей. Часы на стене с холодным спокойствием равнодушного механизма мерно отсчитывали секунды ставшей вдруг никчёмной его жизни. И причиной всего были лишь два слова на бумаге – «Ты уволен».

– Ты уволен, – сквозь зубы выдавил он, глядя на приговор всей его карьере.

Один в обычной комнате, а вокруг – полки с книгами, два торшера и недавно приобретённый телевизор – всё на своём месте. Всё, что создаёт уют и наполняет жизнь радостью. Но кто бы мог подумать, что в один миг это всё может стать напоминанием о потере и будет так больно ранить душу.

«А есть ли эта душа? – он снова смотрел на полупустую бутылку. – Кто нам об этом сказал? Пастор в церкви? Он что, видел эту самую душу? Прочёл в книжках? А тогда кто, чёрт побери?! Кто?!»

Он налил себе полный стакан янтарного напитка, повертел его в руке, разглядывая, как сквозь призму, оранжевый торшер на серебристых ножках, и залпом выпил. Напиток обжёг горло, попал в желудок, но не потёк привычным приятным теплом по телу, а так и остался лежать плотным комком внутри, скованный горечью и обидой. Обида жгла сердце и требовала выхода. Он отставил стакан, встал с низкого дивана бежевого цвета в стиле футуризм и направился к выходу.

– Проклятие! – его серый плащ никак не хотел сниматься с вешалки и он потратил несколько минут чертыхаясь, прежде чем понял, что один из рожков вешалки немного открутился и петелька плаща попала точно в образовавшуюся щель.

Он надвинул шляпу на самые глаза и, хлопнув дверью, вышел на улицу.

Одинаковые дома из коричневого кирпича тянулись длинным рядом вдоль улицы. Сквозь занавешенные окна пробивался свет, падая причудливыми пятнами на булыжную мостовую, а обитатели, что прятались за стенами своих уютных жилищ, собирались поужинать или просто мирно отдохнуть от дневных забот. Когда-то и он спешил домой после службы, чтобы вот так же, как и они устроиться в кресле, раскрыть газету и, изредка отрываясь от чтения, кидать взгляд на хлопочущую на кухне любимую женщину. Сколько они прожили вместе, он сейчас старался не вспоминать – его больно ранил любой, даже самый незначительный эпизод, всплывающий в памяти. Он глубже надвинул шляпу на глаза и ускорил шаг. Прохожие сторонились его, но некоторые здоровались и даже задавали обычный вежливый вопрос:

– Как дела?

– Как дела? – смотрел он себе под ноги. – Как дела? Как вот эта куча собачьего дерьма, в которую я чуть не наступил. Как вот эта мерзкая старуха из дома номер тридцать четыре, вечно сующая свой нос в чужую жизнь. Да, как вот эта ободранная кошка, роющаяся в мусорном баке. Вот такие мои дела.

Брусчатка сменилась асфальтом и он вышел на центральную улицу, где был встречен шумом машин, яркими огнями витрин и вывесок магазинов и радостными лицами прохожих, праздно прогуливающихся по вечернему городу. Он ещё больше спрятал взгляд, стараясь не смотреть вокруг, чтобы не дать обиде выйти наружу и не накинуться на кого-нибудь из этих, вечно довольных жизнью с приторными улыбками на лицах.

– Изображают довольство жизнью, – мрачно глянул он на веселящуюся компанию молодёжи, – клоуны. Скоро вас, сосунков, заберут в армию и научат, как правильно жить.

Компания на секунду замолкла, словно услышала его мысли. Удивлённо проводила взглядом странного мрачного человека со злым выражением голубых глаз, тут же забыла и вскоре по улице вновь разнёсся заливистый смех. Смех раздражал и гнал его вперёд и вот он поворот, и неказистое здание с яркой вывеской из неоновых трубок – «Бар на углу».

Внутри помещения было накурено, душно и пахло пролитым пивом и виски, но это абсолютно не смущало посетителей, которые, сбившись в компании за обшарпанными столиками, пили из пинт и хайболов лекарства для раненых душ.

– Привет, «Жирный»! – он подошёл к стойке, за которой хозяйничал тучный пожилой бармен с седыми бакенбардами и широким носом на круглом одутловатом лице, одетый в светлую клетчатую рубашку и штаны с подтяжками.

– Давно не заходил, – бармен скривил полные губы в улыбке.

– Не было случая.

– Надеюсь, случай не как во времена сухого закона? – усмехнулся бармен, поставив перед ним бутылку «Уолкера».

– Себе тоже, – криво усмехнулся он, – мне полный.

Бармен удивлённо посмотрел на него и налил ему ровно половину стакана, а себе едва закрыв донышко.

– За Святого Патрика! – сказал он и залпом отправил содержимое стакана себе в рот. – Ещё!

– Первый раз тебя таким вижу, – бармен наполнил его стакан из прозрачной бутылки с золотыми буквами и цифрой семь на чёрной этикетке, утверждавших, что напиток выдержан в течение пяти лет. – Можешь мне рассказать, я уж тебя копам не сдам.

– Уж не сдашь, это точно, – буркнул он и погрустнел, – а я вот тебя, помнится сдавал… И не раз.

– Да-а, – протянул бармен, – было дело. Но, знаешь, я на тебя не в обиде. За решёткой с таким количеством полезных людей познакомился… Некоторые из них потом, даже сенаторами стали.

– Были времена, – он подпёр голову рукой и шляпа стала сползать с головы.

– Были, – кивнул бармен. – Как Дженни?

– Никак, – скривился он. – Ушла к этому ублюдку из корпорации.

– Прости… Контору пробовал подключить?

– Нет больше конторы, – зло сказал он.

– Как это нет? – опешил бармен. – После стольких лет?

– Да! Чёрт побери! – повысил он голос. – После всего того, что мы сделали для родной страны! Кучка ублюдков из верхней палаты сената продавила решение о ликвидации нашего отдела! Продажные говнюки! Вся жизнь сплошное дерьмо!

– Э-э, – осторожно дотронулся до его руки бармен и взглядом показал на зал.

В зале было тихо и все взгляды были прикованы к нему.

– Прошу прощения, – он залпом отправил содержимое стакана в рот, положил на стойку помятую купюру и, взяв со стола шляпу, вышел на улицу.

После душной атмосферы бара вечерний воздух приятно бодрил и отвлекал от невесёлых мыслей.

– Дженни, – он опёрся о стену. – Как ты могла?

Её лицо стояло перед ним и он еле сдерживался, чтобы не закричать от душившей его обиды. На небесах зажглись звёзды и показался яркий серп луны. Он стоял и смотрел в небеса, словно желая увидеть в них ответ, что ему делать дальше.

– Если там кто-то всё-таки есть – услышь меня и забери с этой чёртовой планеты… Да кто меня услышит? Учёные до сих пор ничего не обнаружили.

Он улыбнулся, вспомнив работу отдела над секретным проектом «Радуга» с участием двух кораблей военно-морского флота.

– Было время…

Луна молча смотрела на него, словно тоже могла помнить о том, что тогда произошло и, просто, сейчас не желала ни с кем говорить о таких важных и секретных вещах.

– А ещё и ты, «Жирный», от меня пострадал, но не затаил злобы и даже отнёсся ко мне по-человечески… По-человечески… Что значит быть человеком? Ну?

Он смотрел на Луну:

– Что молчишь? Не хочешь говорить… Ай… Да, что я тебя уговариваю…

Он отстранился от ещё тёплой стены и пошёл вдоль тёмных домов, с заколоченными окнами и облупившимися фасадами, вглубь не самого благополучного района города, не заметив, как с центральной улицы вывернула машина и едет на некотором расстоянии от него с выключенными фарами. Словно, что-то почувствовав, он остановился и обернулся. Из машины вышли двое мужчин в длинных тёмных плащах. В свете Луны блеснули стволы «Томсонов» и вечернюю тишину разорвал грохот выстрелов.

Бармен услышал звуки стрельбы и, когда она стихла, вышел на улицу, но увидел лишь уезжающую тёмную машину без номеров.

Полиция прибыла на место через час и не обнаружила тело, лишь лужа крови на асфальте говорила о произошедшей здесь трагедии. Детектив долго допрашивал бармена и завсегдатаев бара, попросив их, если они вспомнят новые подробности, позвонить по телефону или самолично явиться в участок.

«Жирный» ещё долго размышлял над произошедшим и был твёрдо уверен, что тело увезли в машине, поскольку ни один человек не смог бы пережить встречу с «Чикагской пишущей машинкой» и остаться в живых.

Глава 2

Двое похожих на людей существ, но выше их ростом и с правильными чертами лиц, одетые в серые туники и серебристые поножи, стояли перед диковинным устройством, состоящим из золотых и серебристых стержней. Стержни вырастали из аметистовой друзы и устремлялись вверх, где-то шли параллельно, где-то пересекались под разными углами, а концы некоторых из них соединялись в прозрачных кристаллах розового цвета. И вся эта конструкция вместе образовывала пространственную решётку, внутри которой парили, постоянно вращаясь, три сферы. Сферы были сделаны из полосок золотистого металла, соединённых таким образом, что можно было без труда разглядеть, как внутренняя сфера неспеша вращается по часовой стрелке, средняя уже с большей скоростью – против, а самая большая и быстрая – внешняя, также, как и её самое маленькое подобие – по часовой.

– Время резонанса должно скоро наступить, – нарушило тишину огромного помещения первое существо.

– Верховный правитель предсказал это, – ответило ему второе.

– Тела не находят нужной сигнатуры.

– Ещё не время, брат.

– Что могло задержать его?

– Наши агенты всегда действуют по намеченному плану.

Сферы одновременно вздрогнули, а их вращение на мгновение прекратилось, чтобы затем снова продолжиться. Существа, как по команде, замолчали и стали внимательно смотреть своими золотистыми глазами на внутреннюю сферу, которая неподвижно висела в воздухе и лишь мелко вибрировала.

– Есть нужная сигнатура поля сознания! – произнесло первое существо.

– Скорость вращения сфер выходит на расчётную, – сообщило второе.

– Тридцать четыре к двадцати одному! – посмотрело на золотые сферы первое существо.

– Тридцать четыре к двадцати одному! – согласно кивнуло второе и удивлённо добавило. – Мы обнаружили ещё кого-то.

– Переносим обоих, – распорядилось первое.

– Верховному правителю следует знать, – сказало второе.

– Мы скажем, брат, – подтвердило первое.

Вокруг вращающихся золотистых сфер образовалось едва заметное пушистое белое облачко, которое, понемногу сжимаясь и пульсируя, приобрело вид идеального шара.

Он очнулся на каменном лежаке в тесной комнате без окон. Лазурные стены помещения были декорированы тончайшими золотыми узорами, пол покрыт блестящей, почти зеркальной, синей мраморной плиткой, а под потолком висел светильник, испускавший приятный обволакивающий белый свет. Пока он спал, заботливые хозяева укрыли его невесомой белой атласной простынёй и куда-то унесли всю его одежду. Он сел на лежаке и, накинув на голое тело простыню, попытался вспомнить, где он вчера был и как здесь оказался.

– Так, я вчера, был, – он встал с лежака, придерживая одной рукой простыню. – Я вчера был…

Он сделал пару шагов по помещению. Пол был тёплый, а температура воздуха весьма комфортной и он решил, что она должна быть… И здесь у него снова возникло ощущение полного провала в памяти – он не помнил ни в чём измеряется температура, ни того, сколько это должно быть, чтобы это было комфортно. Сделал ещё пару шагов по тёплому полу и, немного повозившись, завязал простыню на узел, чтобы её не нужно было постоянно придерживать рукой.

– Так, хорошо… – он остановился около одной из стен и засмотрелся на вьющиеся золотые нити узоров. – Меня зовут… Меня зовут… Я живу…

Он провёл рукой по цветочному узору. Пальцы не ощущали ничего кроме мягкого тепла, идущего от стены, а узор, казалось, родился прямо внутри минерала.

– Я ощущаю тепло, я ощущаю вес. Значит я живой, – размышлял он, – но что с моей памятью? Что произошло со мной? Где я? Кто меня сюда доставил?

Он посмотрел на дверь. Подошёл к ней, осторожно нажал на ручку и попробовал открыть. Дверь была заперта.

– Ну конечно, – выдохнул он. – Отобрали одежду и заперли.

Он опёрся спиной о стену и почувствовал тупую боль:

– Отлежал или…

Он повернул голову на сколько смог, пытаясь разглядеть свою спину, и заметил небольшие синяки.

– Хм-м… Меня били? Что же могло произойти? – он попытался пробиться сквозь вязкую пелену забвения и тут, словно вспышка, в памяти ярко промелькнул крохотный фрагмент ночной улицы, остановившейся машины и грохота выстрелов. – В меня стреляли!

Он стал мерять шагами комнату, пытаясь потянуть, за появившуюся так нежданно, нить воспоминаний:

– В меня стреляли! В меня стреляли! – он на мгновение остановился. – Меня убили? – он помотал головой и продолжил шагать. – Нет! Я жив! Значит ранили? Я был без сознания? Наверное, это всё объясняет! Тогда, где я? Надо выйти и оглядеться.

Он снова подошёл к двери и ещё раз попробовал её открыть. Дверь была заперта.

– Что-то должно быть, где-то что-то должно быть, – он лихорадочно осматривал все углы, каждую трещинку, каждую неровность, заглянул под лежак, посмотрел на светильник. – Где-то должен быть ключ – не могли же меня просто так взять и запереть, не могли…

Комната была абсолютно пустой, а из не принадлежащих ей предметов в ней были только простыня, да он сам. Он опять подошёл к двери и нажал на ручку – дверь не открылась.

– А что, если сломать? – произнёс он и потянул ручку на себя.

Ручка не поддалась и он со злости и отчаяния стал бить в дверь кулаками:

– Эй! Кто-нибудь! Эй! Помогите! Эй!

Он отбил себе кулаки и, тяжело дыша, опустился на пол рядом с дверью. Отчаяние стало охватывать его. Его душила обида и злость. Никто его не услышал и никто не пришёл к нему на помощь.

– Я здесь один… Я здесь один… – повторял он всё тише и тише.

И когда его голос уже затих и перешёл на беззвучный шёпот, в нём проснулась ярость. Он встал, схватился двумя руками за ручку двери и, твёрдо решив сломать её во что бы то ни стало, повернул её до упора сначала вправо, а затем резко влево, против часовой стрелки. Из механизма отпирания двери раздался металлический хруст и дверь открылась, а отломавшаяся ручка осталась у него в руках.

Он выглянул в коридор и осторожно двинулся вдоль, такой же, как в его комнате-тюрьме, лазурной стены, сжимая в руках отломанную дверную ручку.

Стены коридора были отделаны всё тем же лазурным минералом, как и стены его узилища. Узоры на стенах представляли из себя всё тот же природный орнамент, выполненный золотыми нитями. Слева и справа были двери, но уже без дверных ручек. Он остановился около одной из них, приложил ухо и прислушался. Из-за двери не раздавалось ни звука. Он постучал в дверь:

– Эй! Есть кто?!

Снова прислушался. Постоял в раздумьях, подошёл к двери на противоположной стене. Постучал, приложил ухо, прислушался и снова ответом ему была тишина. Он пошёл дальше по коридору, стуча в каждую дверь, в надежде хоть на какой-нибудь ответ. И эхо вторило каждому его удару, многократно отражаясь от лазурных стен. Он стал считать шаги, обнаружив, что помнит цифры. Где-то на восьмисотом шаге лазурный коридор привёл его в большой зал, в центре которого был устроен бассейн. Бассейн был наполнен абсолютно прозрачной кристально чистой водой. По поверхности гуляли маленькие волны, а лучи светильников, отражаясь и преломляясь, плясали маленькими белыми искорками на их гребнях. Он стоял перед бассейном и вспоминал, где он уже видел нечто подобное. Это было что-то личное и что-то очень эмоциональное. Оно сидело в глубинах его потерянной памяти и заигрывало с его сознанием, не желая просто так выдавать ответ.

– Дженни! Я помню! Мы были с тобой в Ла Куэста Эскантада! – вспыхнул в памяти фрагмент его жизни. – Я в Калифорнии! Слава Богу! Надо срочно найти хозяина, надеюсь, он не будет против, если я окунусь.

Он снял простыню, что висела на нём подобно хитону, и залез в тёплую воду бассейна.

Когда он открыл глаза, то понял, что настолько расслабился в мягкой и приятно пахнущей лавандой воде, что умудрился уснуть.

– Странно, что никто не пришёл и не разбудил меня, – он уже успокоился и решил строить свои рассуждения, основываясь лишь на чистой логике.

Он вылез на сухой лазурный пол, а вода сама стекла струями и каплями с его кожи и волос на пол и утекла обратно в бассейн.

– Хм-м… Очень любопытно, – удивился он, поглядев за движением ручейков воды.

Ещё большее удивление его ждало, когда он, накидывая простыню словно греческий хитон, обнаружил, что все синяки на его спине исчезли. Он повертел головой налево и направо, пытаясь разглядеть спину, и видел лишь чистую кожу без единого повреждения. Но самое большое удивление было вызвано полным отсутствием родинок – не было ни маленьких, ни больших, ни шрамов, ни пятен – кожа была абсолютно чиста.

– Такое даже у младенцев не встречается, – сказал он. – Стоп! Откуда я знаю кто такие младенцы и как у них должна выглядеть кожа?

Эта новая мысль его не столько озадачила, сколь обрадовала – если он вспоминал о таких фактах, то это означало только одно – его память восстанавливается.

«Я так скоро вспомню, как меня зовут,» – подумал он, закрепляя простыню-хитон узлом с левого бока.

Он вспомнил, что бассейн в замке Ла Куэста Эскантада располагался недалеко от выхода на террасу и, прикинув, где ему нужно поворачивать и в какие двери заходить, отправился в путь. По пути ему никто не встретился. Ему даже несколько раз показалось, что он ошибся поворотом, но бесконечные коридоры всё-таки вывели его на лазурный балкон с золотой балюстрадой.

– Хм-м… Хозяин этого имения обладает дурным вкусом, – усмехнулся он. – Заказал отделку золотом – явно хотел пыль в глаза всем гостям пустить.

Оторвавшись от созерцания золотой отделки ограждения террасы, он перевёл взгляд на небеса. Розовый цвет безоблачных небес создавал ощущение тёплого летнего вечера в Сан-Симеоне – дул лёгкий океанский бриз, нос щекотало благоухание невидимых цветов и растений, далёкого океана и нагретого за день камня. Но что-то в этом всём смущало. И он это обнаружил – вместо пения птиц и жужжания насекомых, словно растворённая в самом воздухе, звучала церковная органная музыка, проникая в каждый уголок сознания и пытаясь вызвать в нём религиозный экстаз.

– Надо вернуться в дом, – громко произнёс он, – а то это чёртово завывание давит мне на голову.

Он пошёл к дверям, ведущим внутрь, и только тут увидел, что здание нисколько не похоже на имение Ла Куэста Эскантада в Сан-Симеоне. Перед ним стояла настоящая лазурная цитадель с высокими башнями, кафедральными соборами и неприступными стенами. В стрельчатых окнах соборов и в окнах на вершинах башен горел яркий свет, говоря о том, что хозяева замка дома и, лишь по какой-то известной им одним причине, ещё не хватились своего постояльца-узника.

За спиной раздалось тихое мягкое хлопанье. Он повернулся и увидел двух крылатых существ, спускающихся с небес на лазурную плитку пола. Существа были выше его на целую голову, а то и две, носили золотистые кирасы поверх голубых туник, а на ногах у них красовались золотистые сандалии с поножами.

– Проклятие! – всё что он и смог произнести – явление подобных существ, которых он считал церковными байками для простаков, совсем лишило его сил и он даже, если бы и очень захотел, то не смог бы им сопротивляться.

Существа неслышно опустились на пол террасы рядом с ним и протянули к нему свои руки. Он послушно подошёл к ним и дотронулся до их тёплых ладоней. Из его глаз покатились слёзы и он уже не помнил, как его вели лазурными коридорами обратно в комнату. В голове была лишь мысль о том, что он оставил отломанную дверную ручку лежать рядом с бассейном.

Глава 3

Наверху самой высокой башни лазурной цитадели трое крылатых существ смотрели на заключённый в клетку из золотых прутьев белый пушистый шар. Шар казался неподвижным и не проявлял никакой реакции на попытки контакта, несмотря на все старания крылатых существ установить с ним мыслесвязь, или хотя бы притронуться к его сознанию, пробив окружавший того псибарьер.

– Откуда мы знаем, что он разумен, – задало вопрос одно из существ.

– Брат Мефаэлет, при его обнаружении и захвате мы наблюдали, что он мысленно общается с чем-то большим и воспринимает ответы, – ответило другое существо. – К сожалению, мы ничего не смогли понять.

– Вы пробовали проникнуть в его сознание с помощью гармонических сочетаний? – поинтересовался Мефаэлет.

– Неоднократно, – сказало третье, – но он не реагирует, словно бы чего-то или кого-то ждёт.

Мефаэлет подошёл ближе к клетке и попробовал установить мысленный контакт с белым и пушистым на вид сгустком неизвестной энергии, что принял форму правильной сферы.

– Кто же ты такой? Частью кого ты являешься? – Мефаэлет наткнулся на холодную мысленную стену, которой отгородился от внешнего мира белый шар.

– Можем объединить наши мыслепотоки и попробовать достучаться до его сознания ещё раз, – предложило одно из крылатых существ.

Они встали вокруг клетки и направили потоки внимания на шар. Шар продолжал спокойно парить в центре своего узилища из золотых прутьев и не проявлял никаких признаков того, что его хоть как-то беспокоит псивоздействие, направленное прямо в его сознание. Так прошло несколько минут.

– Возможно если дать ему имя, то он согласится пойти на контакт, – предположил Мефаэлет. – Назовём его – Терафим.

Шар вздрогнул и стал невидимым.

– Он ещё здесь, – уверенно сказало одно из существ.

– Он принял наше предложение, – подтвердило второе.

– Кто же ты всё-таки такой и чего ты ждёшь? – посмотрел на него своими золотыми глазами Мефаэлет.

Шар на мгновение стал видимым, вспыхнул оранжевым светом и постепенно сменил его на нежно-персиковый, чтобы потом опять стать абсолютно прозрачным.

Он сидел в своей лазурной комнате и смотрел на дверь, через которую его привели. Дверь была такая же, как и тогда, когда он увидел её в первый раз – светлое дерево неизвестной породы, богато инкрустированное золотыми узорами по всему периметру. Только в том месте, где когда-то была дверная ручка и механизм замка, не было абсолютно никаких следов от его варварского обращения с ними – словно пока он бродил по цитадели, хозяева установили новую дверь, точную копию предыдущей.

– Хм-м… И как мне теперь отсюда выйти? – вслух произнёс он.

В комнате стояла давящая тишина и его голос прозвучал неожиданно громко.

– Сколько мне здесь ещё сидеть? А если я захочу есть?

И тут ему в голову пришла мысль, что за всё время пребывания в лазурной цитадели он так и ни разу не захотел в туалет и не испытал чувства голода или жажды. Он встал с каменного лежака и прошёлся по комнате:

– Как это возможно? Почему я не хочу ни есть, ни пить?

Он пощупал себя. Облегчённо выдохнул, ощутив прикасания к коже:

– Значит, я жив и не сплю… Тогда что?

Подошёл к двери и стал внимательно осматривать гладкую поверхность дерева, попутно размышляя, как её можно было бы открыть. Но дверь отворилась сама и стоящее за ней крылатое существо предложило ему проследовать за ним. Они долго шли лазурными коридорами. Вышли к залу с бассейном. Он не удержался и мельком посмотрел на то место, где, по его предположению, осталась лежать отломанная дверная ручка. Пол рядом с бассейном был чист, а на поверхности воды по-прежнему играл яркими искорками отражённый свет. Существо вело его вперёд и вперёд. Он уже сбился со счёта шагов и забыл сколько раз и куда они повернули. Всюду были одинаковые лазурные стены с золотым орнаментом. Но, после очередного поворота, они попали в зал с золотыми колоннами. В зале были высокие окна, через которые струился дневной свет, отражался от плит пола и наполнял всё помещение какой-то воздушностью и ощущением торжественности. Крылатое существо довело его до дальнего конца зала и показало, что дальше он должен продолжить путь самостоятельно. Зал примыкал к башне и на самый её верх вела винтовая лестница. Он оценил сколько ему предстоит пройти и вопросительно посмотрел на крылатое существо. И тут, впервые за всё время их прогулки, раздался его голос.

– Тебе предстоит проделать этот путь самостоятельно, брат, – то ли он услышал эти слова, то ли они сразу возникли прямо в его голове.

– Прости меня, конечно, – произнёс он, – но я тут неделю буду подниматься…

– Тебя ждут, брат, – мягко сказало существо и, шагнув во внезапно появившийся серый туман, исчезло.

– А провожать гостя, значит, не надо, – криво усмехнулся он и, глядя на закрывшийся дверной проём между залом и башней, произнёс, – и, естественно, пути назад тоже не предполагается.

Он встал на первую ступеньку и, вздохнув, начал свой путь наверх.

Лестница вела и вела его вверх. Он уже не видел начала своего пути – оно давно скрылось позади и глубоко внизу, а его окончание всё ещё не проглядывалось из длинной и бесконечной спирали ввысь. И чтобы хоть как-то развлечь себя, он стал вспоминать песни. Но память не желала выдавать ему ни строчки, ни даже мотива. Тогда он стал сочинять на ходу. И выходило, на его взгляд, не самое ужасное произведение для человека, идущего по бесконечной лестнице:

– Эй-эй-эй, ступеньки поскорей! Эй-эй-эй! Кончайтесь вы уже!

И так много-много раз. Новый мотив в голову не приходил, а старый хоть как-то отвлекал от бесконечной череды лазурных ступенек, таких же стен и светильников из оранжевого минерала на них.

Каждый путь, начатый с первого шага, приводит к цели. И, потерявшись во времени и количестве шагов, он всё-таки достиг самого верха башни. Помещение, в которое он вошёл, имело уже знакомые лазурные стены и светильники из оранжевого минерала. Посреди помещения стояла клетка из золотых прутьев, в которой можно было разглядеть едва уловимое глазом струение воздуха. Рядом с клеткой находилось крылатое существо в голубой тунике под золотой кирасой, на его ногах были золотые поножи и сандалии. Существо повернулось к нему и жестом пригласило подойти.

– Рад, что ты добрался брат, – крылатое существо посмотрело на него своими золотыми глазами. – Я – Мефаэлет, верховный правитель гелан, народа рождённого среди звёзд.

– То есть, вы не ангелы? – удивлённо спросил он.

Мефаэлет улыбнулся:

– Возможно, вы, люди на Земле, так нас воспринимаете, но мы не ангелы. Хотя, тоже принадлежим свету.

– Хорошо, значит, я не умер и не в раю, – в очередной раз облегчённо выдохнул он. – А как меня зовут?

– Ты наш брат и попал к нам, потому что в тебе есть желание нести справедливость в этот мир, – с нотками торжественности произнёс Мефаэлет.

– А как меня зовут? – повторил он свой вопрос.

– Имя твоё мы откроем позже, – сказал Мефаэлет. – А теперь пройдём в наш реликварий и я тебе кое-что покажу.

Перед ними заструился серый туман и они шагнули в него. Это было похоже на лёгкий порыв ветра, на моргание глаз и на ощущение, что всё пространство сжалось до точки, а потом вновь раскрылось. Их перенесло в огромное помещение со светло-серыми стенами, высокими стрельчатыми окнами и множеством прозрачных стеклянных цилиндров, внутри которых клубился серый туман. Мефаэлет подошёл к одному из таких цилиндров и туман в нём рассеялся. Внутри этого своеобразного хранилища находился очень похожий на человека экспонат, но вместо ног у него был змеиный хвост.

– Это представитель цивилизации змеелюдей, которых вы называете нагами, – сообщил Мефаэлет. – Неудачный вид для жизни на Земле.

– Почему неудачный? – поинтересовался он.

– Просто смотри, – сказал верховный правитель гелан и пригласил пройти к следующему цилиндру.

В следующем оказался четырехрукий гуманоид, который был очень похож на человека – его лицо светилось разумом, но взгляд казался застывшим и изумлённым, словно бы его застали врасплох.

– Он выглядит удивлённым, – произнёс он.

– Ему повезло больше, чем его собратьям, – Мефалет смотрел на цилиндр, который уже затягивал серый туман. – Они исчезли в процессе эволюции… А вот здесь ты видишь тех, кто долгое время безраздельно правил на твоей родине.

Туман в следующем цилиндре, к которому они подошли, рассеялся и он увидел рыжего жука около полутора метров длиной – его длинные усы были закинуты назад, а лапки застыли так, словно тот был пойман в момент движения.

– Представитель расы диктиоптеров, – сказал Мефаэлет. – Их было очень много и все они были чрезвычайно агрессивны и прожорливы, но не обладали необходимыми для дальнейшей эволюции качествами.

– Например? – спросил он.

– Любовь, сострадание, милосердие, – перечислил верховный правитель гелан, – но вот что интересно – управляли ими чёрные жуки кермабициды. Один такой жук мог вести в бой до десятков тысяч диктиоптеров.

– А здесь они есть? – поинтересовался он.

– Нам не удалось захватить ни одного представителя кермабицидов, – ему показалось, что Мефаэлет вздохнул. – Диктиоптеры-воины погибали тысячами, защищая своего предводителя, а он в это время формировал портал и уходил в неизвестном направлении. После чего все диктиоптеры просто разбредались в разных направлениях.

– Интересная тактика, – усмехнулся он, – но к чему ты мне это всё рассказываешь?

– Дело в том, – Мефаэлет подвёл его к следующему цилиндру, – что агрессивность, безжалостность и гордыня овладели подобными существами и они подняли руку на святыню, что дорога существам подобным тебе.

В следующем цилиндре в неподвижности содержалось существо по виду напоминавшее, в этот момент память подкинула ему нужное знание, самого настоящего демона, выглядящего именно так, какими их и изображали в книгах по мифологии – смуглая коричневая кожа, чёрные жёсткие волосы, светящиеся оранжевые глаза и грубые роговые отростки на голове, руках и ногах.

– Я думал, демоны, это миф, – он с недоверием посмотрел на Мефаэлета.

– Это балгр, – пояснил верховный правитель гелан. – Демоны же, не имеют телесных оболочек и обитают в мирах недоступных сознанию большинства существ.

– А как же контакты с ними? – поинтересовался он.

– Всё это голографические проекции, – улыбнулся Мефаэлет. – Балгры – высокоразвитая цивилизация, которая попала в наш инвариант реальности в результате неудачного научного опыта и вынужденная как-то приспосабливаться.

– Говорят они исполняют желания, а взамен требуют душу, – произнёс он.

– Это сказки для малограмотных, – спокойным голосом произнёс Мефаэлет, – а реальность гораздо неприятней – они могут снабдить всем необходимым, но за это потребуют плату…

– Рабство в аду, – усмехнулся он.

– Нет, – Мефаэлет, не обратив внимания на то, что его перебили, продолжил, – плата – высокочастотные энергии сознания. Падение в бездну с пониженной мерностью и эволюция почти с самого начала.

– Как-то непонятно, – он задумчиво посмотрел на неподвижного балгра, – и к чему всё это?

– К тому, что тебе предстоит путешествие в мир балгров, – загадочно произнёс Мефаэлет, – но сначала мы тебя оденем.

Серый туман окутал их и они вышли в мастерских, где все стены были заняты стеллажами с оружием и экипировкой, а за верстаками трудились крылатые существа в серых туниках. К ним подошло одно из этих существ и выложило на стол костюм из тёмно-синей ткани и светло-коричневые ботинки на высокой шнуровке с прямоугольными носами.

– Благодарю тебя, брат, – произнёс Мефаэлет.

Существо в серой тунике совершило лёгкий поклон и вернулось за свой верстак.

– Одевайся, а я подберу тебе оружие, – сказал ему верховный правитель.

Он скинул белую простыню и стал одеваться в костюм из тёмно-синей ткани. К удивлению, костюм сидел на нём как влитой, словно портной, что шил его, снял с него мерки с неимоверной точностью.

– Вот твоё оружие, – Мефаэлет положил перед ним на верстак изделие, напоминавшее пистолет, но без ствола и состоящее из деревянной рукоятки, к которой были приделаны два медных штыря, связанные между собой перемычками в нескольких местах.

– Что это? – взял он в руки, выданное ему изделие. – Не очень-то оно напоминает оружие.

– Осторожнее с ним, – предупредил его Мефаэлет. – Это дефазировщик пространственных связей и применять его следует лишь в крайнем случае.

– Выглядит не очень убедительно, – усмехнулся он и поместил оружие в специальный держатель на поясе.

Едва он отвёл руку от держателя, тот скрыл дефазировщик и сделался не толще ткани из которой был пошит костюм. Он с удивлением посмотрел на Мефаэлета.

– Атомарный уплотнитель, – улыбнулся тот, – а теперь вернёмся.

Серый туман, мелькание света и выход в помещении на самом верху башни.

– Можно было меня и не заставлять подниматься по лестнице, – произнёс он.

– Так надо было, брат, – улыбнулся Мефаэлет. – Это было частью испытания, как и эпизод с дверной ручкой. Подойди сюда.

Верховный правитель гелан стоял перед клеткой из золотых прутьев.

– Я думаю, он ждал тебя.

– Кто? – не понял он.

– Протяни мне свои руки, – попросил Мефаэлет.

На его вытянутых запястьях верховный правитель защёлкнул два золотых браслета. И в его голове возник сначала шёпот, а затем и голос:

«Ты всё-таки пришёл, я готов идти с тобой.»

– Кто это? – удивился он.

«Я твой слуга, я твой работник», – пропел голос.

Он вопросительно посмотрел на Мефаэлета.

– Этот разумный сгусток мы назвали Терафимом, – произнёс верховный правитель гелан.

«Можно просто – Теф», – прозвучал в его голове голос, при этом он поймал на себе внимательный взгляд Мефаэлета.

– Я не могу понять, что он тебе говорит, – пояснил тот, – но это очень хорошо. Вам предстоит работать в паре.

«О, да! Я буду добрым копом, а ты злым», – раздался голос Тефа.

– А если я откажусь? – при этих словах ему показалось, что Теф изобразил гримасу ужаса. – Что тогда будет?

– Тогда, – голос Мефаэлета стал холодно-безразличным, – ты вернёшься в свой мир, где всё начнёшь с самого начала, а мы найдём другого. Но лучше тебе согласиться, поскольку возвращение тебе не понравится, а мы желаем лишь добра.

– Похоже у меня нет выбора, – кивнул он. – Но что будет после того?

– Всё будет зависеть от тебя, комиссар Поляков! – торжественно провозгласил Мефаэлет. – Тебе предстоит расследовать преступление против человечества! Это твоё призвание и судьба и это именно то, чем ты занимался в своей жизни на Земле!

– И моя память вернётся ко мне? – с надеждой спросил он, неожиданно ставший комиссаром Поляковым.

– И не только память, – заверил его верховный правитель гелан. Золотые прутья клетки сдвинулись в стороны. – Он пойдёт с тобой и поможет во всём, а браслеты на твоих руках имеют встроенный исследовательский комплекс и квантовый генератор и будут очень полезны в расследовании.

Комиссар Поляков почувствовал мягкое тепло над правым плечом, а в голове прозвучал голос Тефа:

«Надеюсь не давит? Должно быть комфортно. Но ты если, что, только скажи.»

– Откуда мне начинать? – спросил комиссар у Мефаэлета.

Перед ним возникло облако струящегося серого тумана и он сделал в него шаг.

Глава 4

Закрыл глаза – темно, открыл – яркий солнечный свет. Комиссар Поляков стоял около самого края густого леса и смотрел на раскинувшиеся перед ним зелёные поля.

«Пшеница и рожь, – любезно сообщил Теф, – а нам придётся немного пройтись.»

– Судя по всему, – усмехнулся комиссар, – идти буду я.

«Ну-ну, меньше пессимизма! Прогулки на свежем воздухе весьма полезны для здоровья! – подбодрил Теф. – Кстати, моего веса ты не почувствуешь совсем, а вот я, – тут его голос исполнился театрального трагизма. – Понесу весь багаж наших с тобой знаний.»

– Ладно, – прервал его Поляков, – лучше скажи куда нам идти.

«Поскольку твои новые друзья очень беспокоятся о психическом здоровье своих подопечных, то шагать мы будем около трёх километров вот по этой колее от телег, – улыбнулся Теф. – Это же элементарно, босс!»

Комиссар усмехнулся и мысленно укорил себя за невнимательность – колея от колёс прекрасно выделялась среди травы и было видно, что ей пользуются регулярно.

Место куда они попали было очень похоже на родную планету комиссара. Правда такого количества берёзок и осинок он в своей стране не видел, но это его сильно и не беспокоило. Главное, что он был жив и мог наслаждаться сиянием Солнца, пением птиц и ароматами природы. По его прикидкам, они попали в самое начало лета – деревья только-только отцвели, вскоре на их ветках появятся первые завязи плодов, а земля ещё дышит приятной весенней свежестью, ещё не уставшая от продолжительной изнуряющей жары и ещё не покрытая сухой и растрескавшейся коркой, томящаяся в ожидании первых капель живительного дождя. Шагать было легко. Оказалось, что его тёмно-синий костюм не нагревался под прямыми солнечными лучами, а ботинки поддерживали ноги в приятном комфорте.

– Хорошую одежду мне выдали гелане, – вслух сказал он, желая привлечь внимание Терафима.

«Мог бы и просто подумать, – отозвался Теф. – Я слышу все твои мысли. А так, да – главное, чтобы костюмчик сидел! Он настроен на твою ДНК-структуру и поэтому одень его кто другой, то уже бы давно вспотел и начал чесаться…»

Комиссар вопросительно посмотрел на правое плечо, где, теоретически, должен был находиться его напарник.

«Про почесаться я пошутил, – без тени смущения произнёс Терафим. – Ха-ха, три раза. Ты, вот, лучше лицо начни посерьёзней делать – скоро уже появятся первые дома, а там тебя могут увидеть… И увидеть они должны человека серьёзного, а не шута горохового.»

Слова про шута горохового комиссар не понял, но решил внять совету Тефа и, подсобравшись, сделал максимально спокойное выражение на лице. И это было очень кстати, потому что из кустов выскочил мальчик лет девяти в простой домотканой рубахе и коричневых шортах и понёсся в сторону уже видневшихся невдалеке домов, сверкая босыми ногами.

«А-а! – закричал Теф. – Зайца спугнули!»

«Ты всегда так эмоционально на всё реагируешь?» – поинтересовался у него комиссар.

«Ну-у, – протянул Теф. – Не всегда, но должен же я тебя развлекать, а то ты такой серьёзный идешь.»

«Так ты же сам мне только что сказал…»

«Ну да, – согласился Теф. – Но я же не знал, что ты воспринимаешь всё так буквально и без чувства юмора.»

Они подошли к первым домам и Теф наконец-то замолчал, позволив комиссару спокойно рассмотреть деревянные строения. На первый взгляд, все дома в деревне были одинаково одноэтажными, с двускатными соломенными крышами, потемневшими от времени. Окна домов были занавешены расшитыми шторами, а на ночь их прикрывали деревянными ставнями, на которых, очень похоже, что одной рукой, были нанесены разноцветные природные узоры. Невысокие деревянные заборы отделяли дома друг от друга, а раздававшееся за ними кудахтанье, блеяние и хрюканье, говорило о том, что местные жители держат домашнюю птицу и скот. Комиссар шёл по утоптанной улице вдоль домов и не встречал никого из местных жителей, никто не выглядывал из окон и никто не прятался за заборами. Вскоре улица вывела его на центральную площадь и сразу стало ясно, куда подевались все местные жители. С первого взгляда, на площади собралось всё население деревни и, сбившись в толпу, они на что-то смотрели и что-то громко обсуждали. Комиссар подошёл к ним поближе и заметил в толпе мальчишку, который в полях первым увидел его и побежал в деревню докладывать о чужаке. Мальчик так увлечённо рассказывал мужчине в белой рубахе и широких синих штанах об увиденном чужаке, что не заметил, как тот заявился на площадь собственной персоной, а мужчина не перебивал юнца, лишь внимательно слушал его и кивал головой, поглаживая время от времени свою русую бороду. Когда мальчик закончил, мужчина потрепал его по голове и направился в сторону хорошо одетого господина в красной рубахе, светлом жилете в полоску, тёмно-синих штанах, ткань которых очень походила на ткань костюма комиссара, и чёрных блестящих сапогах. Хорошо одетый господин руководил командой мастеров, разбиравших завалы непонятного строения, подбадривая усердных и покрикивая на нерасторопных. И когда он обратил своё внимание на односельчанина, подошедшего к нему с новостью о чужаке, то сразу же указал тому на кучу досок, дав понять, что все новости и слухи он будет выслушивать позже.

– Ты слыхала? – комиссар прислушался к одной из женщин, стоявших перед ним. – Ночью-то, ночью, как бабахнуло, а утром-то – горе-то какое!

– Ну как, Эвдокия-то, как не слыхала! Жуть-то какая! – посмотрела на свою односельчанку вторая, одетая практически, как и её собеседница – в выцветшее зелёное платье, льняную рубаху и коричневый жилет на пуговицах. – Как же мы теперь-то без храмы-то? Как жить-то будем?

– Ой, Проша! Беда будет нам без храмы… – закивала головой первая и тут они обе обратили внимание на комиссара, стоявшего прямо у них за спиной.

– А ты кто таков? – почти одновременно произнесли они. – Чей будешь? Тебя впервой-то видим тута.

– Прошу прощения дамы, – вежливо улыбнулся комиссар. – Мне нужен ваш глава.

– Вот уж, дамы, – тихонько засмеялись женщины. – В деревне-то…

– Деревне? – удивился комиссар. – Это что?

– Соловьями это место зовётся, – смерила его взглядом Эвдокия. – Сразу видно не местный. Откуда барин прибыл?

И от необходимости объяснять, его спасло появление на площади ещё одного неместного – сквозь толпу протиснулся человек в белых доспехах и прямиком подошёл к руководящему строителями господину.

– О, глянь, Проша! – воскликнула Эвдокия. – Чудной какой заявился и сразу к Серафим Исаевичу, сразу…

– Может, барин, знает, что это за чудовый наряд такой-то, – посмотрела на комиссара чистыми голубыми глазами Проша.

Молчащий до этого момента Теф, встрепенулся и любезно подсказал:

«Это воинский доспех армии Териса. Технократическая цивилизация в этом рукаве галактики, расположенная в созвездии Клещи. Четвёртая планета от звезды Свелар. Ведёт политику агрессивной экспансии своей…»

– Это воин в парадном мундире, – перебил поток объяснений Тефа Поляков, заодно ответив на вопрос своих собеседниц.

– Воин в нашей деревне! Во, дела-то! – произнесла Проша.

– Деловой какой, сразу к голове нашему пошёл-то, – вторила ей Эвдокия.

«Я обиделся», – мысленно показал язык Теф.

Деревенский глава наорал на какого-то щуплого мужичонку, что вытаскивал доску из кучи, а потом повернулся к воину в белых доспехах и они вместе направились на осмотр места, где ещё сегодня ночью находился храм.

– Дамы, благодарю за помощь следствию, – сказал комиссар. – Вынужден покинуть вас.

– Ты, вижу, человек, серьёзный, – посмотрела на него Эвдокия, – остался бы здесь, а то мужиков-то мало у нас рождается, а рук-то по хозяйству, ой, как не хватает.

Она наклонилась ближе к Проше и стала что-то ей шептать на ухо, одним глазом бросая взгляды на комиссара. Он сухо улыбнулся ей и стал пробираться к центру событий.

Храм когда-то являл собой гигантское строение из дерева, что возвышалось над каждым домом в деревне и внушало благоговейный трепет всем её жителям. Сейчас же от величественного строения остались лишь неизвестно каким чудом уцелевшие, тончайше выделанные статуи из мрамора, да кучи сваленных досок. Разбором этих деревянных куч и руководил деревенский глава – крепко сложенный упитанный мужчина с тёмной бородой и густыми бровями на суровом лице. Он развернул перед воином в белых доспехах чертёж, которым недавно так истово махал на своих подчинённых, и они о чём-то беседовали, водя пальцами по линиям на бумаге. Комиссар тихонько подошёл к ним и, став у них за спиной, стал слушать о чём они говорят. Воин в белых доспехах показал на купол высокого флигеля и предложил установить громоотвод.

«Дельная мысль», – прокомментировал Теф.

«Я думал, ты ещё обижаешься», – передал ему свою мысль комиссар.

«Ха-ха, насмешил, – мысленно заулыбался Теф, – чтобы обижаться нужна причина, а у меня её нет.»

«Какими-то ты загадками говоришь», – подумал комиссар.

Он мысленно усмехнулся и решил привлечь к себе внимание деревенского главы и воина в доспехах:

– Вижу вы уже занялись сборкой.

Они одновременно повернулись и посмотрели на него. В глазах воина комиссар прочитал обычное человеческое любопытство, а вот во взгляде деревенского главы промелькнул страх и тот низко поклонился.

– Комиссар Поляков, – представился комиссар, смотря на воина. – Твою форму я знаю и тебя здесь быть не должно. Отойдём в сторонку и поговорим.

Они отошли подальше от притихшего деревенского главы и от обеспокоенно посматривающих в их сторону местных жителей.

– Габриэль Анхеев, – представился воин в белых доспехах, – тактик армии Териса, а до этого проживал на планете Земля.

«Планета Земля, мой родной дом, – подумал комиссар. – Может ты мне поможешь вспомнить её.»

«Прости комиссар, – раздался голос Терафима, – мне очень надо.»

Комиссар не успел ничего подумать и даже ответить вдруг заговорившему Терафиму, как его сознание словно подвинули и он стал чувствовать себя зрителем в своём же собственном теле.

– Как ты здесь оказался? – поинтересовался Теф и быстро передал мысль, сидевшему тихонько в углу своего сознания, оторопевшему Полякову. – «Классно получилось – наш собеседник ничего не заметил», – и продолжил уже с Габриэлем. – Терис находится на приличном расстоянии отсюда, а твоего корабля я нигде не видел.

«Ты бы так не подставлялся, – пробурчал Поляков, – тоже мне всезнайка.»

«Хорошо, – мысленно усмехнулся Теф, – учту».

«Терафи! Раз уж я заявил этому Габриэлю, что он здесь не должен находиться, – в сознании Полякова мелькнула догадка, что эту мысль ему внушил Теф, – может ты владеешь способом вызывать серый туман, с помощью которого можно отослать его домой на Терис?».

«Фу, какое неприятное сокращение, – скривился Теф и, показав ему язык, надулся от гордости. – Да хоть сейчас! Пространственное просачивание – мой конёк! Точка входа – точка выхода, раз-два, и он в центральном парке Солинора!»

Габриэль посмотрел на стоящих на площади местных жителей, на одноэтажные строения за их спинами и спросил:

– А что это за место?

«Терафи, только не переусердствуй», – мысленно попросил Поляков.

Комиссар под управлением Терафима пристально посмотрел на Габриэля, а возникшая на его лице кривая ухмылка, которую тот принял на свой счёт, скорее предназначалась Полякову, чем ему:

– Это территория гелан,.. – начал объяснять Теф и стал понемногу отводить своего нового знакомого в сторону, чтобы скрыть момент открытия субпространственного перехода от глазеющих на них жителей деревни.

Как ни искал Теф укромное место за кучами досок, их всё ещё можно было увидеть либо с одной, либо с другой стороны площади.

«Ладно, – хмыкнул он, – потом своим подружкам сочинишь, что-нибудь правдоподобное.»

«Ну спасибо – удружил», – пробурчал комиссар, тихонько сидя в углу своего же сознания.

«Они, кстати, на него уже пальцами показывают, – произнёс Теф, – а может уже и делят кто кому мужем станет. На мой вкус, Эвдокия очень даже ничего».

«Терафи, открой уже выход в центральный парк Солинора!» – приказал Поляков.

Габриэль пристально посмотрел на них и, не попрощавшись, сделал шаг в задрожавшее перед ним воздушное марево, из которого клубясь тёк серый туман. Стелющаяся хмарь свернулась в точку и исчезла, обдав воздушной волной стоявшего рядом с переходом комиссара.

«Мог бы и покультурней попросить, – усмехнулся Теф, – а то он твою мысль услышал.»

«Отдавай моё тело маленький паразит», – прошипел Поляков и тут его сознание словно сдвинулось обратно – он снова стал ощущать себя в своём теле и наконец-то смог начать управлять руками и ногами.

«И не зачем впадать в ярость, – менторским тоном произнёс Терафим. – Я существо культурное и понятливое.»

«Ещё раз так без спроса сделаешь, – не унимался Поляков – вскипевшая в нём ярость требовала найти жертву и отыграться на ней, – сядешь обратно в клетку!»

«Да, босс! – мерзким писклявым голосом проверещал Теф. – Готов служить!»

Комиссар Поляков тяжело выдохнул, понемногу успокоился и, собравшись с мыслями, пошёл в сторону Серафима Исаевича, всё это время исподтишка наблюдавшего за ним и Габриэлем.

Деревенский глава стоял перед чертежом разложенным на, непонятно каким чудом уцелевшим, алтаре и усердно изображал, что очень внимательно изучает схему укладки досок и брёвен на внешних стенах и перемычках. Он не оторвался от изучения линий и схем даже в тот момент, когда комиссар Поляков уже буквально навис над ним и всем своим видом показывал, что пора бы и поговорить. Серафим Исаевич выдерживал паузу и водил пальцем по листу высококачественной меловой бумаги, которую местные жители никак не могли произвести в своей деревне. Палец деревенского главы наконец остановился на куполе флигеля и он повернул голову в сторону комиссара:

– Габриэль предлагал оснастить купол громоотводом. Что думаешь?

– Думаю, что тебе пора прекратить валять дурака и рассказать мне о произошедшем, – ярость ещё не полностью отпустила комиссара и голос его был жёстким и злым.

Серафим Исаевич сник, но с деловым спокойствием свернул чертёж в рулон и пригласил пройтись вместе с ним. Мастеровые, оставшиеся без своего руководителя, прекратили работать и, собравшись в кружок, стали вполголоса обсуждать появление двух чужаков в их деревне в один день

Комиссар и деревенский глава остановились около статуи праведника Клавдия, сложившего руки в молитвенном поклоне и закрывшего глаза.

– И что ты хотел бы знать? – посмотрел на комиссара своими голубыми глазами из-под густых бровей Серафим Исаевич.

– Всё! Что было за некоторое время до происшествия, за неделю, месяц, полгода, – голос комиссара потеплел и он заметил, что большой палец правой руки деревенского главы перестал подёргиваться.

– Вот – праведник Клавдий, – Серафим Исаевич прикоснулся к мраморной статуе, – чуть дальше Лана-целительница, Базиль-мудрый, Сафир-красноречивый, Аста-роженица и так далее… Все имена помню, а если забываю, – деревенский глава погладил чертёж, – то все имена есть здесь. Так вот, о чём это я? Пойдём чуть вперёд…

Серафим Исаевич подвёл комиссара к статуе, у которой был отломан указательный и средний пальцы.

– … А это Вилар-благодарный и до сего дня считалось, что он даёт благословение во всех делах. М-да… – Серафим Исаевич замолчал и сжал губы в тонкую полоску.

– Очень познавательно, – усмехнулся комиссар.

– Да? – деревенский глава вышел из своих раздумий и внимательно посмотрел на Полякова. – А, ну ясно – не веришь…

– Не верю, – комиссару начинал надоедать этот неторопливый деревенский разговор. – Давай лучше по делу и отвечай уже на поставленный вопрос.

– У нас тут редко чужаки появляются, – начал деревенский глава. – С полгода назад две дамочки появились… А потом ещё раз… На храм всё приходили посмотреть. Странные такие – кожа тёмная, будто на солнце долго находились, глаза оранжевые, но их взгляд… – на лице Серафима Исаевича появилась мечтательное выражение. – Будь я помоложе – не устоял бы перед их чарами. Как Димко, вот не устоял и с тех пор мается, да всё этих дамочек ищет по лесам да лугам.

– Так эти дамочки храм осмотрели? – поинтересовался Поляков.

– Ещё как! – погрузился в свои мысли Серафим Исаевич. – Всю последнюю ночь здесь провели и пальцы у Вилара они отломали. Больше некому.

– То есть ты уверен, что они это сделали? – внимательно посмотрел на деревенского главу комиссар.

– Так больше и некому-то, – закивал деревенский глава. – Мы все люди богобоязненные и наших святых почитаем.

– Покажи мне этого Димко, – попросил комиссар.

– Да, вот его-то, как раз, я сегодня ещё не видал, – почесал затылок Серафим Исаевич, – но, если хочешь его найти, поверни на площади направо и ступай по дороге до самого леса, а там дальше тропинка и к озеру Безбрежному выйдешь. Там он, наверняка.

– Благодарю! – сказал комиссар. – И передвинь балку флигеля под номером сто девятнадцать на полметра к центру и тогда конструкция станет более устойчивой.

Серафим Исаевич развернул чертёж и стал искать на нём нужную цифру. Комиссар, оставив деревенского главу в размышлениях над планом здания, подошёл к статуе Вилара-благодарного и посмотрел на поднятую в жесте благословления правую руку святого. Вроде ничего необычного – слом прошёл по линии напряжения в минерале, края его имеют характерную остроту и рисунок. Но взгляд комиссара зацепился за мелкие вкрапления жёлтого и зелёного цветов на белом мраморе.

«Диагностируются как вкрапления пирита, – подсказал Теф. – В здешней местности этот минерал не встречается. Во вкраплениях наблюдается повышенное содержание изотопа серы тридцать шесть.»

Комиссар провёл указательным пальцем правой руки по месту слома, а затем прикоснулся к золотому браслету на левом запястьи. В сознании пронёсся лёгкий бриз и комиссар получил подтверждение словам своего напарника от искусственного интеллекта.

«Не доверяешь, ай-ай-ай, – покачал головой Теф. – Мои способности гораздо лучше, чем у этого химического сомелье… Пойдём лучше этого Димко поищем. Э-эх, не поболтать нам с Эвдокией – дела важнее.»

Теф изобразил что-то похожее на вздох и замолк. Комиссар прошёл мимо уже вернувшегося к своим делам Серафима Исаевича и на середине площади повернул, как тот и говорил, направо. В поредевшей толпе он не увидел Эвдокии с Прошей и было похоже – они уже ушли, да и общее впечатление сложилось, что местные жители стали расходиться по своим делам – каждого из них дома ждало хозяйство со своими ежедневными заботами.

Пыльная улица вывела его из деревни и постепенно превратилась в уже знакомую ему колею от телег. Колея петляла по цветочному лугу с клевером, ромашками и медуницей. Над лугом суетливо носились насекомые, деловито сновали пчёлы и кружились в танце разноцветные бабочки. Тёмная стена леса постепенно приближалась и дорога стала сворачивать, не решаясь углубляться в тенистое царство елей и сосен. Комиссар какое-то время шёл по наезженной колее, пока не обнаружил уходящую в лес приметную тропинку и не свернул на неё. По ней явно часто ходили – она чётко выделялась на мягком ковре из мха и травы. Лес встретил его дыханием ветра в ветвях деревьев, солнечными лучами, что пробивались сквозь кроны высоченных сосен, да многоголосым пением птиц. Около тропинки встречались удобно расположившиеся здесь заросли лесной малины, группки молодых рябин, дубков и целые поля черники. Комиссар не обращал на красоту природы никакого внимания и лишь шёл вперёд, надеясь застать Димко на берегу озера. Вскоре заросли стали редеть и он увидел бесконечную гладь воды. Название Безбрежное оно получило неспроста – другой берег озера находился так далеко, что казалось он сливается с небесами, растворяясь в воздушном мареве. На жёлтом прибрежном песке сидел молодой мужчина в простой домотканой льняной рубаке, выгоревших зелёных штанах и с босыми ногами. Он подпёр свою голову руками и смотрел на бескрайнее озеро.

– День сегодня хороший, – привлёк его внимание комиссар. – Ты, Димко?

Мужчина посмотрел на него своими серыми с зелёными прожилками глазами, в которых затаилась тоска, и кивнул головой.

– Я комиссар Поляков, – комиссар сел на нагретый на солнце озёрный песок рядом с совсем ещё молодым мужчиной, на лице которого росла негустая вьющаяся борода. – Могу посидеть с тобой рядом?

Мужчина ещё раз кивнул головой, вздохнул и продолжил смотреть на воду.

– Послушай, Димко! – после нескольких минут молчания произнёс комиссар. – Мне нужно знать всё о тех темнокожих дамочках, что приходили осматривать храм.

Димко повернул к нему голову и посмотрел прямо в глаза.

– Они ушли, – тяжело вздохнул он, – и никогда больше не вернутся…

Мужчина замолчал и опустил взгляд в песок. Комиссар решил дать ему возможность собраться с мыслями и не торопил события.

– Знаешь-то, встретишься вот так с девицей, – прервал молчание Димко, – и всё – влюблён до конца жизни. А тут две сразу…

– Две сразу? – удивился комиссар и услышал мысленный смешок Тефа.

– Две! Захожу я в храм наш, а они стоят у Вилара-благодатного и вроде как просят чего. Ну, я так подхожу к ним. Говорю, мол, мой это святой. А они и наш, мол. И так на меня посмотрели. И поплыло всё в голове. Понял, что любовь эта сразу к двум. И они ко мне всё ближе и ближе и про святого моего спрашивают. А голова моя кругом идёт. И провал потом в памяти, лишь имена их помню, да тонкий аромат такой нос щекочет.

– Если я встречу их, то могу им передать, что Димко ждёт их и очень скучает, – доверительным голосом произнёс комиссар.

– Спасибо, добрый человек, – в глазах Димко появилась надежда. – Эллия и Веллия звать их, загорелые такие, волосы чёрные, а глаза оранжевые, словно два уголька… И, – Димко немного смутился, – пахнут выделанной кожей, фруктами и осенними травами.

– Благодарю тебя, ты очень помог, – комиссар встал с песка и посмотрел на озеро. – А ты до другого берега добраться не пробовал?

– Некоторые из нас пробовали, да никто не вернулся. А кто подходил, тот такой страх испытывал, что болел долго потом. И не только здесь – ещё лес и болото заповедные есть, куда ходить не разрешается.

– А откуда Серафим Исаевич бумагу с рисунком храма добыл? – комиссар повернулся к Димко.

– Не знаю я, – пожал он плечами. – Люди говорят, что однажды к одному из прошлых глав деревни явился небесный воин с наказом построить храм.

– А статуи?

– Сами появились, – опять пожал плечами Димко, – раз и стоят уже. Никто не видел, – он встал с песка и посмотрел в глаза комиссару. – Ты, это, скажи тем девицам, обязательно скажи, а я домой пойду…

Димко подтянул свои местами потёртые штаны, отряхнул песок и зашагал к лесу.

«Теф, – позвал своего напарника комиссар, – ну, что – пора навестить наших туристок…»

«Слушаюсь и повинуюсь», – подобострастно произнёс Теф.

Рис.1 Гелиос 58. Том 3. Комиссар Поляков

Глава 5

В этом городе всё было из тёмного камня. Он был везде – им вымощены улицы, из него выложены стены ограждений, столбы освещения и афишные тумбы. Тёмный камень в основании стен зданий, в его стенах и перекрытиях. Из тёмного камня статуи и скамейки в парках. И лишь мозаичные окна из разноцветного стекла, да бликующие на фоне красных небес крыши зданий из чёрной слюды добавляли ярких красок в этот мрачный и холодный мир. По улицам, не обращая никакого внимания на царящую здесь атмосферу давящего отчаяния, громко и весело переговариваясь, шествовали по своим делам группы местных жителей, всем своим видом показывая, что для них тьма является чем-то вполне обыденным. Но, проходя мимо одиноко идущего по мостовой мужчины в тёмно-синем костюме с золотыми браслетами на запястьях, они останавливались и оборачивались ему вслед, словно видели, что-то из ряда вон выходящее, близкое к чуду. Когда мужчина отходил от них на достаточное расстояние, они начинали переговариваться и обсуждать его на своём грубом, рычащем и шипящем языке.

«Ты просто звезда в этом мире, – хихикнул Теф. – Скоро начнут автографы просить.»

«Не привлекай лишнего внимания, – буркнул комиссар. – Вдруг они наш мыслеобмен тоже слышат, как Габриэль.»

«Ну, не, – возразил Теф, – у Габриэля способности, а эти существа все низкого уровня…»

«Сколько нам ещё идти? – перебил своего напарника Поляков и тут его взгляд зацепился за афишную тумбу. – Смотри, по-моему, это наши девушки!»

На афишной тумбе висел плакат с портретами двух девушек, одетых в чёрные кожаные куртки, прислонившихся друг к другу спинами и державшими странного вида музыкальные инструменты в своих руках. Музыкальные инструменты были похожи на средневековые лютни с плоскими корпусами, к которым шли провода.

«Ты что никогда электролютню не видел?» – усмехнулся Теф.

«Ты забыл откуда я? – сухо поинтересовался у него комиссар и тут же скривился. – Ладно, я и сам забыл… Но этих двух, очень подходящих под описание, что дал нам Димко, надо бы допросить…»

«Ура! Меня отведут на концерт! – обрадовался Теф и продекларировал. – Сегодня в восемь вечера, в баре… Э-э… Это я потом тебе переведу… Выступает… Э-э… Группа… Э-э… Ну, в общем, наша группа. Идём, это здесь рядом.»

«Не много ли „э-э“? – усмехнулся комиссар. – У тебя что? Трудности с переводом?»

«Идём-идём, а то встал, как столб посреди проезжей части – на тебя уже две компашки странно посматривают.»

Комиссар, следуя подсказкам Тефа, пошёл прямо «вот по этой улице», затем повернул направо «около этого фонаря» и тут же налево «сразу за этой будкой», и дальше они уже двигались «самой короткой дорогой, а то не успеем» по узкой улочке, зажатой между двумя рядами высоких каменных зданий без окон и с изредка встречающимися дверьми, усиленными толстыми стальными решётками. Растущее внутри комиссара беспокойство не подвело – в какой-то момент одна из закрытых дверей распахнулась и дорогу им преградил местный житель массивного вида. Он встал прямо на их пути, широко расставив мускулистые ноги и заняв собой всю ширину узкой улицы, ожидая пока комиссар подойдёт поближе. Поляков остановился в полутора метрах от существа и оценил свои шансы избежать схватки.

«Кстати, сзади к нам приближается подельник этого громилы,» – вежливо сообщил Теф.

– Гранг терр'ах! – проревело существо.

«Проход платный, – услужливо перевёл Теф. – Сейчас тебе помогу.»

В голове комиссара появилось ощущение щекотки и он с полным спокойствием на лице прорычал:

– Отойди в сторону выродок низшего звена и дай пройти советнику Великого Игвы!

– Ты не похож на советника, – существо улыбнулось всем ртом со множеством острых зубов. – Слишком мал и слаб для такой роли.

«Прости меня, босс, – шепнул Теф, – я ненадолго…»

Личность Полякова неожиданно сместилась куда-то в угол сознания и он ощутил накатившую на его тело жгучую ярость. Мозговое вещество надпочечников выделило гигантскую дозу норадреналина и хищная эмоция нашла две подходящие жертвы – первая стояла прямо перед ним, явно недооценивая исходящую от слабого на вид существа опасность, а вторая подкрадывалась сзади, собираясь схватить и повалить его на грязную мостовую. Но не успела… Комиссар высоко подпрыгнул и, сделав сальто назад, пролетел над головой опешившего от неожиданности второго существа. Очутившись у него за спиной, он, не медля ни секунды, нанёс удар ногой в район коленей. Раздался противный хруст и грузное существо с сиплым воем и хрипом упало на брусчатку. Это стало его приговором. Тело Полякова под управлением Тефа схватило его за лысую голову и с силой врезало в стену из тёмного камня. Тут же оттолкнувшись, прыгнуло вперёд ногами, обхватило шею преградившего им дорогу существа и повалило того на мостовую. Сделало резкое скручивание, сломав, так и не успевшему что-либо осознать громиле, позвоночник в районе шеи. После чего Теф любезно вернулся на своё место и комиссар Поляков пришёл в себя.

– Ты что натворил?! – с трудом произнёс он – норадреналин бурлил в крови, словно лава в жерле вулкана.

«Я позволил твоей ярости действовать, – изобразил святую невинность Теф. – Ты сам этого хотел, а я всего лишь снял некоторые барьеры.»

– То есть ты теперь ещё и меня обвиняешь? – удивился комиссар.

«Нет, не обвиняю, – миролюбиво заявил Теф. – Просто показываю тебе на что ты способен, защищая свою жизнь. Но лучше нам поспешить – ты же не хочешь встретиться с местной полицией?»

– Ладно, – сердцебиение и дыхание начали приходить в норму и Поляков понемногу стал обретал ясность мысли. – Мы ещё вернёмся к этому разговору.

Он поспешил вперёд по узкой улочке, медленно погружавшейся в вечернюю тьму.

Комиссар стоял перед строением, которое было ярко освещено горящими фонарями и, судя по количеству входящих и выходящих из него местных жителей, пользовалось популярностью. Из его дверей неслась громкая и непривычная для слуха Полякова музыка с воющими на разные лады гитарами, неизменным ритмом барабанов и воплями солистов.

«Это то заведение?» – спросил он.

«Ну да! – ответил Теф. – „Пылающие гузна“ и сейчас там наша группа – „Псицы Гадеса“!»

«И что в этом такого? – удивился Поляков. – Названия, как названия – мог бы и сразу перевести…»

«Прости босс, – улыбнулся Теф. – Я, как существо культурное и высокоморальное, не могу переводить с языка балгров, так как оно переводится напрямую. Это будет обсценная лексика.»

«Ладно, моралист, пойдём. Послушаем эти жуткие звуки.»

Зал заведения был погружён во тьму, все столы и стулья сдвинуты к стенам, а на получившейся площадке набились битком местные жители. Они одновременно с ритмом музыки трясли головами и дёргались. Руки были направлены в сторону сцены и каждая изображала жест из двух пальцев, напомнивший комиссару детскую игру в «Козу». Источников света в зале было всего два – тусклый – барная стойка со скучающим тучным барменом, который от нечего делать протирал бокалы из тёмного стекла, и яркий – сцена с выступающей на ней группой. Свет на сцене постоянно мигал, а в некоторые моменты музыки, для усиления эффекта, включались две газовые горелки, пламя которых взмывало до потолка. И в этот момент собравшиеся в зале испытывали что-то вроде религиозного экстаза – они орали, пробовали вторить словам, а некоторые начинали толкаться и устраивать потасовки. Группа на сцене была целиком из женских представителей местных жителей – барабанщица, две виолончелистки и солистка. Солистка стояла около края сцены и пела в некое подобие микрофона. Назвать эти вопли пением комиссар не смог бы даже при всём своём желании – солистка хрипела, шипела и рычала, а текст был просто набором несуразицы:

– Ничего не прошу, оставь меня! Буду крутиться как колесо! Никто не свяжется со мной! Будь я проклята! Я играю в группе! Видишь, тварь, я играю в группе!

Комиссар осторожно протиснулся сквозь разгорячённую толпу и оказался около барной стойки. Бармен прекратил протирать бокалы и обратил на него своё внимание:

– Не могу ничего предложить, кроме воды, – он взял один из бокалов и, наполнив его из-под крана, протянул комиссару.

– Тебя не удивляет моё присутствие? – оценил спокойствие бармена комиссар Поляков.

– До тебя были и после тебя будут, – бармен смотрел на него своими слегка выпученными оранжевыми глазами, немного склонив голову набок.

– Поэтому – вода? – Поляков отпил и почувствовал идущий от содержимого бокала лёгкий запах серы и кислый привкус на губах.

– Прости, – ухмыльнулся бармен, – мне проблемы не нужны.

«Странно, неужели все бармены такие, – подумал комиссар. – Кого-то он мне напоминает…»

«Он, кстати, уже знает о происшествии на улице, – прошептал Теф, – но доносить не собирается.»

«Спасибо ему и на этом, – подумал комиссар. – Не знал, что ты можешь читать их мысли.»

«Он так громко думает, глядя на тебя, – захихикал Теф, – что тут даже самый псиглухой услышит…»

«Попросил бы,» – обрёк в грозный вид свою мысль комиссар и Теф притих.

– Вижу ты на девчонок пришёл посмотреть, – проявил прозорливость бармен.

– Хотел с ними поближе познакомиться, – не соврал комиссар, – но после выступления.

Бармен понимающе кивнул, скривился в улыбке, обнажив свои кривые клыки, и вернулся к протиранию стаканов. Комиссар молча пил воду, ожидая, когда уже закончится звуковая какофония, так неприятно давящая на его уши и сознание. Песни следовали одна за другой, репертуар группы казался бесконечным и однообразным, но он понемногу стал замечать, что солистка всё чаще кидает взгляды в его сторону. И, проснувшееся вдруг, профессиональное чутьё подсказало ему, что сейчас что-то произойдёт.

– Последняя песня и наш специальный гость! – солистка смотрела в сторону комиссара и показывала на него рукой.

Все зрители в зале как по команде повернулись и посмотрели на Полякова.

– Ты же не хочешь их расстроить, – криво усмехнулся бармен и его улыбка очень не понравилась комиссару.

Так же, как и не понравились ему эти взгляды сотен оранжевых глаз, внимательно следивших за каждым его движением, и он был готов поклясться, что разгорячённая толпа разорвёт его на мелкие кусочки, если он откажется.

Он взобрался на сцену и встал рядом с солисткой. Она посмотрела на него своими оранжевыми с вертикальными зрачками глазами и прошептала:

– Подпевай, – и проорала в сторону зала. – Мерзкий гелан споёт вместе с нами!

Толпа заревела, а барабанщица с гитаристками взяли первые ноты новой песни. Песня была составлена из такого же, как и во всех предыдущих случаях набора слов на местном наречии. Комиссар пробовал вставить хоть какое-нибудь слово в небольшие паузы, но солистка начинала рычать и шипеть свой текст дальше и ему оставалось только ждать. И когда вдруг солистка умолкла и неожиданно передала ему микрофон, а барабанщица, стала выбивать бешеный ритм своими чёрными палочками, подав этим сигнал двум виолончелисткам извлечь из своих инструментов какие-то чудовищно скрипучие и тягучие ноты, то единственным словом, что всплыло в его сознании, и которое он что было силы прокричал в зал, было:

– Тухес!!!

Зал взревел. Барабанщица со всей силы несколько раз ударила по тарелкам, словно собиралась разбить металл вдребезги, а виолончелистки резко оборвали скрипучий тянущийся звук агонии порядком измученных инструментов. Солистка выхватила микрофон из рук комиссара и мягко толкнула его в спину. Руки местных любителей музыки подхватили упавшего в зал Полякова и стали передавать друг другу, перемещая от сцены к дальней стене и иногда, как будто бы случайно, шаря по карманам его костюма. Комиссар смотрел на потолок и думал лишь о том, чтобы его не уронили на пол и не разорвали в эндорфиновом угаре на мелкие кусочки. К счастью, в конце зала зрители плавно опустили его на пол и, сразу же забыв о нём, стали толкаясь пробиваться к сцене, чтобы схватить кусочек виолончели или барабанов, которые участницы группы крушили на глазах толпы, кидая их обломки прямо в зал.

«Скажи спасибо девчонкам, – прошептал Теф. – Они спасли тебя от разделывания на сувениры.»

«Тебя, похоже, это обеспокоило», – скривился комиссар.

«Конечно, у меня же ножек-ручек нет, чтобы я мог до дому добраться, – плаксиво заголосил Теф. – Как я до дома доберусь?..»

«Теф, умолкни! – рявкнул комиссар. – Зрители уже заняли бармена делом, а солистка машет мне рукой.»

«Давай ковбой – не подведи!» – Теф мысленно пожал ему руку и похлопал по плечу.

Комиссар удивлённо глянул на свою ладонь и пошёл в сторону машущей ему солистки группы.

Она провела Полякова за сцену и пригласила следовать за ней по узкому коридору. Стены его были разрисованы широкими красными и чёрными полосами прямо поверх старой серо-зелёной отделки, что проглядывала сквозь неровно положенные слои уже растрескавшейся краски. Украшением служили многочисленные прямоугольные куски тонкой кожи с неровными краями, закреплённые на стенах с помощью смолы. На них на фоне мрачных пейзажей или огня были изображены кривляющиеся и корчащие жуткие гримасы местные жители в неизменно чёрных одеждах и с музыкальными инструментами в руках. Надписи были соответствующие: «Убийцы мразей», «Хищные челюсти», «Твари могил», «Злые клыки»… Участница группы, не обращая никакого внимания на отвратительно изготовленные плакаты, подошла к узкой металлической лестнице и повела комиссара на второй этаж.

Комната, в которой они очутились, была пустой и полутёмной, лишь посередине стояла одна металлическая кровать с грязным на вид матрасом, укрытым красным покрывалом, и изготовленные из тёмного камня и металла стол с двумя стульями. Мозаичные окна были занавешены тяжёлыми красными шторами, а источниками света служили тусклые лампы в кованых металлических абажурах на стенах. Солистка указала комиссару на кровать и, не дожидаясь, первая уселась на неё. Виолончелистки заняли стулья, а барабанщица села прямо на стол. Солистка группы вперила в него свои оранжевые глаза и стала ждать. Комиссар со спокойным выражением посмотрел на неё – всё совпадало с описанием, которое дал ему Димко – смуглая кожа, чёрные волосы, красивое миловидное личико и оранжевые глаза, но одета она была сейчас в рваную чёрную кожаную блузку с множеством заклёпок, короткую чёрную кожаную юбку, а на ногах были длинные чёрные сапоги, доходившие ей до середины бедра. Остальные участницы группы были одеты примерно также, с разницей лишь в длине юбок и количеством разрывов на блузках.

– Так и будешь молчать и меня разглядывать, – усмехнулась она, блеснув своими мелкими белоснежными зубами.

– В горле пересохло после выступления, – холодно посмотрел на неё комиссар, чем вызвал огонёк удивления в её глазах.

– Борга, – обратилась солистка к барабанщице, – будь так любезна, смотайся к «Жирдяю» и попроси у него пойла для гелана.

Барабанщица слезла со стола, скривила рот в подобии улыбки, обнажив небольшие клыки:

– Сама будешь с геланом развлекаться, а о подругах подумала?

Солистка коротко на неё рыкнула и та демонстративно прошла на выход мимо комиссара, едва не задевая того виляющими бёдрами и бросая зазывающие взгляды.

– Куда этой псице до меня, – улыбнулась солистка. – Я – Эллия!

– Комиссар Поляков, – усмехнулся комиссар. – А эти?

– Моя сестра – Веллия и рядом с ней – Мора, – Эллия показала на них своей рукой с длинными чёрными блестящими ногтями.

В комнату вернулась Борга, держа в руках пять бокалов с напитками. В четырёх бокалах плескалась жидкость тёмно-фиолетового цвета, а в пятом – лимонного. Борга раздала своим подругам по бокалу, а последний поставила перед комиссаром, словно ненароком коснувшись его грудью и прошептав на ухо:

– «Жирдяю» понравилось твоё выступление и он приготовил для тебя нечто особенное. Но если ты хочешь что-то более острое, то я тебя жду…

– А ну, подруга, отвали от него! Сегодня он мой! – зашипела на неё Эллия и, хищно улыбнувшись, добавила. – Ну может, потом, тебе и Море что-то останется.

Борга улыбнулась ей в ответ и посмотрела на Мору. Та молча встала со стула и пошла вслед за Боргой на выход. Когда дверь за ними закрылась, Веллия подвинула тяжёлый каменный стол вплотную к двери так, чтобы её невозможно было открыть снаружи. После чего неспеша подошла, села на кровать рядом с Эллией и стала стягивать сапоги из выделанной кожи.

– Я так понимаю, выбора у меня нет? – усмехнулся комиссар, глядя на деловито снимающую блузку Веллию

– Гелане для нас десерт, – улыбнулась Эллия и придвинулась к нему ближе.

Комиссар почувствовал лёгкий запах выделанной кожи, фруктов, вымоченных в коньяке, и дорогих сигар. Сознание в голове понемногу начало плыть. Он встряхнулся, откинув морок, и спросил в лоб:

– На кой чёрт вы сломали пальцы у статуи в деревне Соловьи?

Эллия придвинулась ближе и вперила в него свои оранжевые глаза:

– Хотели благословления каждый день.

– Что вы сделали с местным? – комиссар дёрнул спиной, не позволяя Веллии начать раздевать его.

– Развлеклись немного, – жарко прошептала ему на ухо Веллия, а Эллия, сделав едва заметное движение бёдрами, придвинулась совсем близко к нему и положила руки на его колени.

– Каким образом вы попали на территорию гелан? – комиссар прижал руки Эллии и снова встряхнул плечами.

– Великий Игва разрешил, взять одну душу, – хищно улыбнулась Эллия, выдернула свои руки из-под ладоней комиссара и поползла ими вверх по его бёдрам.

– Где его найти? – спросил комиссар, одной рукой придерживая руки Эллии, а другой не позволяя Веллии расстегнуть его куртку.

– Вот, – Эллия правой рукой вынула из декольте обломок пальцев статуи Вилара-благодарного, а левой добралась до ремня его штанов, – это и есть ключ, но я меняю его лишь на тебя.

Веллии удалось крепко прижаться к комиссару сзади и она уже начала облизывать его ухо, одновременно расстёгивая пуговицы. В это время, Эллия подлезла правой рукой под куртку и попыталась освободить ремень штанов.

«Теф! – рявкнул комиссар. – Скинь их!»

«Минутку!»

«Нет минутки!»

Внутри комиссара взорвалась бомба – норадреналин ударил в кровь и последнее, что запечатлелось перед его взором, было, как расстёгивающую последнюю пуговицу его куртки Веллию и тянущую вниз штаны Эллию, откинуло воздушной волной и они полетели в разные стороны, пропав в облаках серого тумана.

Комиссар пришёл в себя, сидящим на диване. Тело ещё трясло от приступа ярости, а в голове медленно растекался норадреналиновый туман. Рядом лежал обломок пальцев Вилара-благодатного.

«Теф!» – позвал он.

«Да, мой повелитель.»

«Что это сейчас было?»

«Мой повелитель научился использовать свою ярость для самозащиты, – спокойным голосом сообщил Теф, – но мне грустно…»

«С чего бы это?» – комиссар постепенно приходил в себя.

«Такие девчонки и так с ними поступить…» – мечтательно-плаксивым голосом произнёс Теф.

«Теф! Идём к Игве», – чуть не по слогам сквозь зубы выдавил комиссар. Он уже подтянул штаны, поправил удерживающий их ремень и застегнул все пуговицы на куртке.

Он спустился вниз по узкой лестнице, вышел в пустой зал и, незадержанный никем, очутился на улице. Условно свежий воздух города с примесями серы и окалины прочистил его сознание окончательно и он пошёл по улице в сторону самой высокой башни. Его никто не преследовал и никто не останавливал. Лишь иногда на него озирались и показывали пальцами.

Охранникам в башне он предъявил мраморные пальцы Вилара и его без лишних разговоров впустили внутрь.

«Не пугайся того, кого ты сейчас можешь увидеть, – очнулся от молчания Теф. – Великий Игва, это скорее должность в этом мире, нежели существо из миров хаоса.»

«Я вообще ничего не жду, – буркнул комиссар. – Мне вот лишь интересно – нас специально ведут самым длинным путём?»

«Тебе показывают величие Игвы, – улыбнулся Теф, продолжив дальше голосом туристического гида. – Обратите внимание направо – сейчас мы проходим мимо скульптурной композиции, выполненной в стиле дрянь-модерн, а слева, вы видите картину победы великого главнокомандующего армией балгров, Кренк'ха Ваакра второго, над последними представителями расы веспидов…»

«Теф, замолчи! Голова уже начинает болеть от тебя», – пробурчал комиссар.

«И вовсе не от меня, – надулся Теф, – это тебя система безопасности проверяет.»

«Угу», – проворчал комиссар.

Идти коридорами с чёрными стенами и красными коврами было утомительно – они все казались на одно лицо, и лишь «произведения» искусства балгров хоть как-то, но разбавляли гнетущий интерьер.

Охранник остановился перед высокими дверьми из тёмного дерева и открыл их перед комиссаром, склонив в почтении голову.

Помещение приёмной было циклопическим, а гнетущая атмосфера коридоров в нём превратилась в давящую. Стены были облицованы белым мрамором, потолок поддерживали десять вертикальных колонн из чёрного минерала, а на полу лежал красный ковёр. И над этим всем довлел самый натуральный трон из чёрного минерала, размещённый на высоченном постаменте. На троне сидело существо гигантских размеров, но по своему строению не сильно отличавшееся от местных жителей – серая кожа, мускулистые руки, заканчивающиеся когтями, бугристая треугольная голова рептилии с выпученными оранжевыми глазами. Существо было одето в красную тогу и подпоясано широким золотым ремнём с вставленными в него рубинами и аметистами.

– Воля Великого Игвы хочет знать, что ты здесь устроил, наглый гелан! – существо немного наклонилось вперёд и вперило в Полякова свои оранжевые глаза с двойными вертикальными зрачками.

– То есть ты не Великий Игва? – скривился комиссар.

– Ха, глупый гелан не знает ничего, – расхохоталось существо. – Очень интересно. Может тот, кого он носит на своём правом плече скажет ему?

«Теф, он тебя видит?» – мысленно спросил комиссар.

«Нет, – отозвался Теф, – но меня видит мыслевзор Игвы.»

– Теперь ты понял? – показало свои крупные клыки существо. – Может ты мне ответишь, отчего отказал в ритуале гостеприимства двум сукх'убам.

Комиссар пристально на него посмотрел и решил подождать в чём его ещё обвинят.

– За уничтожение двух выродков низшего звена тебя стоило бы наградить, – существо неотрывно смотрело на Полякова и словно ожидало от него хоть какой-то реакции на свои слова. – Ты выпил пойло «Жирдяя» и смог сопротивляться программам подчинения… Очень интересно. Кто же ты такой? Или это он такой?

Существо встало с трона и спустилось к комиссару. Оно остановилось в двух метрах от него и комиссар смог оценить его габариты вблизи – существо возвышалось над ним и превышало в росте на две, а то и три головы.

– Мне сказали, что я могу это, – комиссар вытащил из кармана своей куртки отломанные мраморные пальцы Вилара-благодатного, – на что-либо обменять.

– Можешь, – подтвердило существо.

– Я меняю их на информацию – мне нужно знать кто разрушил храм в деревне Соловьи, – комиссар крутил кусок мрамора в пальцах так, чтобы взгляд существа всегда был прикован к нему.

– Не могу тебе ничего предложить в ответ, – выдохнуло существо и комиссар уловил сладкий трупный запах, – но могу дать возможность помочь тому, кому уже никто не поможет.

– Хорошо, – комиссар протянул руку, с лежащими на ладони мраморными пальцами, и существо аккуратно взяло их.

Воля Великого Игвы рассмотрел пальцы Вилара-благодатного на свет, довольно улыбнулся и спрятал их в складках своей тоги.

– Мы не тронем людей в тюрьме гелан, но не обещаем не влиять на них. Всё честно! – сказало существо. – А теперь позволь, я поговорю с твоим слугой.

Комиссар почувствовал, как Теф сжался, став плотнее, и казалось, что его можно уже разглядеть в виде едва заметной сферы над правым плечом. Сфера пульсировала и вращалась, впитывала информацию, а существо, застыв, уже несколько минут подряд смотрело немигающими глазами на правое плечо Полякова. Комиссар начал ощущать себя лишним на чужом свидании, но Воля Великого Игвы вдруг ожил и пошёл в сторону трона. На середине пути он обернулся и, обнажив клыки, произнёс:

– Спасибо за кодовое слово на концерте х'эль'уд группы сукх'убов. Ты многое открыл мне о своём мире, бранг гелан!

В помещении неслышно появился охранник и показал Полякову следовать за ним.

На улице комиссар остановился и посмотрел на циклопическое здание покоев Воли Великого Игвы:

«Кто такие Игвы, если это всего лишь его наместник?»

«Игвы, это существа из миров, куда лучше не попадать, – задумчиво произнёс Теф, – и они выглядят весьма непривычно и жутко для человеческого восприятия.»

«Как обычно – не ответил на вопрос, а нагнал тумана, – перебил его комиссар. – Открывай переход и переносимся на границу этого мира, а там уже разберёмся.»

Место, в котором они очутились, на первый взгляд, было вполне обычной каменистой долиной в окружении чёрных гор. А сами горы вполне могли бы появиться в результате естественных тектонических процессов, произошедших в далёком прошлом этой планеты, если бы не их внешний вид – они были все, как на подбор, с одинаковыми до мелочей пикообразными вершинами. Все, кроме, одной. Единственная отличавшаяся гора была вулканом и непрерывно исторгала в красные небеса с тяжёлыми сизыми облаками столбы чёрного дыма и раскалённого пепла.

«Я так понимаю, нам вперёд,» – произнёс комиссар и пошёл по дороге из утрамбованных блеклых мелких камней.

Дорога брала то немного влево, то вправо, но всегда оставалась плотно зажатой с двух сторон горными кряжами. Комиссар Поляков какое-то время шёл молча и размышлял о том, кого он может спасти:

«Зачем его спасать? А что, если он не захочет? Так откуда я узнаю кого мне спасать? Теф! Теф! – комиссару надоело вести мысленный монолог и он решил позвать разговорчивого попутчика. – Ты чего молчишь?»

«Думаю, – отозвался Теф. – Всё-таки, неправильно так поступать было с девчонками…»

«Да, что ты заладил! Чем они тебе так приглянулись?»

«Они к тебе по-доброму, а ты…»

«Теф! – рявкнул комиссар. – А ну прекращай! Две балгрицы…»

«Два суккуба…» – поправил Теф.

«Чёрт с ними! Два суккуба хотели меня превратить в подобие Димко. И потом бы я тоже ходил такой потерянный для общества – ничего не хотел бы, ничего не делал бы, а всё время об этих двух думал бы…»

«Всё равно, как-то не по-человечески…» – не согласился Теф.

«Да что ты вообще можешь знать о человеке? Что?! – комиссар ждал ответа, а Теф пока молчал. – Так вот, я отвечу – этих двух надо изолировать от общества, а то они сначала развлекаются всю ночь, а потом психику людям ломают!»

«Но ведь с Димко у них было по обоюдному согласию!» – возразил Теф.

«Даже не сомневаюсь, – усмехнулся комиссар. – У парня взыграли гормоны и голова перестала работать. Ну и к чему это привело? К рабству! Р-а-б-с-т-в-у!» – по буквам произнёс последнее слово комиссар.

«Но они классные и весёлые и тебя хотели развеселить!» – комиссару показалось, что Теф решил перевести весь спор в шутку.

«Конечно, весёлые, – скривился комиссар, – собирались со мной позабавиться, а потом превратить в послушную куклу. Да и ноги у них волосатые. Видел шерсть на ногах у Веллии?»

Теф не ответил, а тем временем, они подошли к стене, что перегораживала дорогу от одного горного кряжа, до другого.

«Предлагаю поискать звонок, – серьёзным голосом произнёс Теф. – Где-то он должен быть.»

Комиссар успел рассмотреть высоченную стену, сложенную из блоков чёрного минерала, что были отполированы до зеркального блеска, и подумать о том, сколько труда потребовалось для её возведения:

«Я так понимаю, если стена здесь находится, то она не даёт попасть либо за неё, либо из-за неё…»

«О, мой босс чрезвычайно догадлив и умён,» – изобразил раболепие Теф.

«А шутник мог бы и переход открыть, – скривился комиссар, – но, если он этого не делает, значит – не может.»

«Да, – сознался Теф и резко сменил окрас голоса с раболепного и заискивающего на деловой. – Стена, это не совсем стена. Ты видишь ограждающее поле фрактального хаоса в виде высокой стены из чёрного минерала, а я вижу её в виде разнонаправленно текущих временных потоков. Но дело в том, что открыть проход не могу лишь для тебя, а вот я сам…»

В этот момент по стене пробежала рябь и на голом камне появились ворота, которые тут же стали открываться, приглашая комиссара проследовать внутрь. Поляков увидел, что за стеной дорога продолжается, хмыкнул и пошёл вперёд.

«Я на шоссе в ад, на шоссе в ад, – вдруг хриплым визгливым голосом запел Теф. – И я пройду, пройду путь до конца…»

«Теф, умолкни! – приказал комиссар. – Не хватало ещё песни этих тут распевать.»

«А мне понравилось, – пожал отсутствующими плечами Теф, – но будь внимателен и смотри под ноги – дорога подошла к концу.»

Они остановились около обрыва. Внизу плескалось море лавы, в котором то тут, то там, вспыхивал огонь и в небеса устремлялись клубы дыма, очень напоминавшие фигуры людей. Комиссар вытянул над обрывом руку, словно желая проверить не иллюзия ли это, и не почувствовал жара – напротив, его руку сковали тиски ледяного холода.

«Значит и лава не настоящая?» – спросил он у Тефа.

«Это не лава, – отозвался Теф. – Это такой вид энергии, который балгры применяют для заключения под стражу.»

«М-да, – протянул комиссар. – Выглядит впечатляюще опасно. Но мне надо было кого-то отсюда забрать. Так сказал Воля Великого Игвы. И где же охранники?»

Комиссар пошёл вдоль обрыва в надежде найти хоть кого-нибудь, кто сможет дать ему ответ или подсказать, что делать дальше. Мелкие камешки под весом Полякова вдавливались в грунт и похрустывали, но затем возвращались на своё место, стирая отпечатки следов его ботинок. Пройдя, по подсчётам комиссара, около трёх сотен шагов, он обнаружил торчащий прямо из каменистой породы на самом краю обрыва металлический столб, который отчего-то не был виден из того места, где обрывалась дорога. Тот был высотой около трёх метров, гладко отполирован и в нём комиссар смог разглядеть своё отражение.

«Не практично, – подумал комиссар, – но должно быть этот столб каждый день полируют, раз уж он такой блестящий и без единой царапинки и пылинки.»

– Ты прав, – раздался шипящий голос и по столбу стал взбираться самый настоящий змей.

Змей обвился вокруг столба и, свесив свою голову, посмотрел на комиссара сверху:

– Воля Великого Игвы сказал, что ты придёшь.

– И он тебе сказал кого освободить? – поинтересовался комиссар.

– Это решишь ты, – вперил в комиссара свои оранжевые глаза змей.

– Каким образом? – усмехнулся комиссар. – Я, что должен знать всех, кто тут содержится?

– Ты знаешь кого, – змей обернулся ещё один раз вокруг столба и вновь уставился на комиссара. – Недавно сюда поместили очень важных персон…

– Послушай, ты, рептилия чёртова! – на комиссара неожиданно накатила ярость – он схватил и сдавил змея чуть ниже головы, где теоретически должна была быть его шея. – Если ты сейчас же не выдашь их мне, я сверну тебе твою мерзкую башку и насажу её на столб!

– Я понял, – прохрипел змей. – Только не трогай излучатель поля! Уже выпускаю-выпускаю… Но сначала ты меня отпусти.

Комиссар разжал пальцы и змей, упав на самый край обрыва и свесив с него голову, издал громкие хрипящие и шипящие звуки в сторону кипящей бездны. Из бурлящей лавы появились два ярких красно-оранжевых пузыря. Раскалённые сферы медленно поднялись над поверхностью и, оторвавшись от неё, стали исчезать в красных небесах, остывая и превращаясь в некое подобие каменных коконов.

– Благодарю, – усмехнулся комиссар и пнул змея ногой.

Тот ничего не успел сделать и полетел вниз с обрыва. Комиссар проследил за его полётом с выражением презрения на лице.

«И что это сейчас было? – подал голос Терафим. – Может надо было узнать дорогу домой прежде, чем сбрасывать стражника?»

«М-да, – скривил губы комиссар. – Об этом я не подумал – что-то нашло на меня.»

Поляков сел на край обрыва и, опёршись спиной об отполированный столб, по которому ещё совсем недавно ползал стражник, стал смотреть на гору, непрерывно источавшую клубы дыма и пепла. Клубы дыма меняли свою форму и рождали фантасмагорические фигуры апокалиптических существ.

«Нас ведь заберут? – спросил он у Терафима. – Мефаэлет скоро найдет нас? Эй, Теф!»

Терафим молчал и пробовал сообщить правителю гелан, что они попали в затруднительное положение – открыть переход не удавалось, а оставлять комиссара одного не хотелось. Он знал, что может пройти целая вечность прежде, чем их обнаружат. Время здесь текло не так, как в привычном мире – оно было вязким и стылым, прекратившим свой неумолимый бег и сделав пребывание в поле хаоса-безвременья, бесконечной мукой.

Глава 6

Острое ощущение одиночества и оторванности от мира, в котором ты родился и вырос. Окружающие не отличаются от тебя по внешнему виду, но… Ты отличаешься от них. Привычками, образом мышления и своим отношением ко всему вокруг. И когда ты об этом думаешь, возникает самый простой вопрос, на который ты не будешь знать ответа:

– Кто я?

Этот вопрос ты задаёшь себе постоянно. Он звучит в твоей речи, в твоих мыслях, поступках и твоих снах. Возможно, ты всего лишь частичка чего-то большего, что не доступно для понимания твоего разума здесь и сейчас.

– Как же меня зовут? Кто я?

Ты бьёшься в теле, что пленило твоё сознание и ограничило твои способности.

– Как я выгляжу на самом деле? Кто я?

И возможно в один момент ты даже получишь ответ и тебе всё станет понятно. Но станет ли тебе от этого легче? Что ты испытаешь при этом? Что?

А потом вспышка и ты проснёшься, чтобы всё начать сначала. И искать, искать, искать…

Он ворочался в хаосе-безвременье. Он задавал себе простые вопросы и не находил на них ответа. Тот, кто сейчас находился рядом с ним – был ли он ему другом или просто случайным попутчиком? Он не знал и не мог знать. Как не могла знать отломанная ветка о судьбе всего дерева. Или могла? Он даже чувствовал себя этой веткой, чувствовал, что был кем-то другим, но его тянуло и к тому, кто сейчас был рядом с ним. Кто просто сидел у гладко отполированного столба излучателя поля хаоса-безвременья и ждал.

Отломанная ветка. Он испытал боль, испытал горечь утраты, испытал пронзительное чувство одиночества. Он скользил по гравитационным струнам туда, где часть его всё ещё испытывала боль. И в месте наибольшего напряжения его схватили. Схватили и поместили в поле структурированного хаоса в золотой клетке.

Он заворочался во сне и захотел проснуться. Захотел вырваться из своей тюрьмы. И на самой грани сна и яви, промелькнул знакомый образ. Образ, который был дорог тому, кто сейчас находился рядом с ним и у которого отняли имя.

Глава 7

Терафим очнулся от нахлынувшего видения и посмотрел на комиссара Полякова:

«Дженни…»

«Что? – скосил свой взгляд в его сторону Поляков. – Ты о чём?»

«Я знаю, это очень важно для тебя. Подумай о ней. Возможно, эта мысль спасёт нас.»

«Брось. Уже пробовал… Всё без смысла… – глаза Полякова на миг стали грустными. – Ничего не помню, словно часть меня просто исчезла…»

Комиссар снова прислонился к гладкому столбу излучателю поля хаоса-безвременья и закрыл глаза.

«Босс! Послушай! – Теф буквально тряс Полякова за плечо. – А куда делись те две сферы? Ты не думал?»

Поляков открыл глаза и внимательно посмотрел на Терафима:

«Говори.»

«В поле хаоса-безвременья наверняка существуют проходы и я вижу один такой, но… – Теф замялся. – Тебе придётся довериться мне и шагнуть в пропасть.»

Комиссар встал с каменистой поверхности, подошёл к краю обрыва и заглянул в него. Далеко внизу кипела и бурлила раскалённая лава, отдающая вселенским холодом.

«Змей не испытал страха, когда ты его столкнул, – ободряюще произнёс Теф, – возможно он знал…»

«Или он настолько туп, что не успел сообразить, – скривился комиссар и ещё раз глянул вниз. – Это единственный выход?»

«Можем пройтись до ворот, – съёрничал Теф, – но думаю там их уже нет.»

Комиссар встал на край, посмотрел на гору, источающую клубы дыма и пепла, и сделал шаг вперёд.

Вокруг было темно и не было совершенно никакого движения. Комиссар ощущал своё тело, тёплое касание Тефа к правому плечу и чей-то внимательный взгляд. Взгляд был повсюду и от него нельзя было укрыться. Он проникал в каждую клеточку тела, в каждый закоулок сознания и изучал, изучал, изучал. Комиссар начал чувствовать себя подопытным животным в лаборатории пытливого учёного, что надрезает скальпелем его мышцы и рассматривает внутренние органы на предмет выявления патологии.

«Теф! Где мы? – стряхнул с себя наваждение комиссар. – Мы стоим или движемся?»

«Босс, меня кто-то держит, – сказал Теф и усмехнулся, – но не больно.»

Изучающий взгляд потеплел и, как показалось Полякову, обладатель его улыбнулся. И в этот момент комиссар ощутил, что он наконец-то свободен. Перед ним потёк серый дрожащий туман и Теф радостно запел:

«Они нашли нас! Это лестница в небеса!»

Темнота на мгновение вспыхнула белым светом и их выбросило в лазурной крепости гелан прямо в башне Мефаэлета. Комиссар после недолгого пребывания в невесомости не удержался на ногах и упал на полированные каменные плиты прямо перед верховным правителем гелан.

– Можно и без поклонов, – едва заметно улыбнулся Мефаэлет. – Мы вас еле нашли.

Комиссар поднял глаза и посмотрел на верховного гелана снизу вверх.

– Твоя гармоническая составляющая сознания исчезла, – продолжил Мефаэлет, – а затем вновь появилась в торсионном поле.

– То есть, как это? – не понял смысла сказанного комиссар.

– Каждое живое существо во вселенной имеет свой уникальный набор частот сознания, по которому его можно найти на любом расстоянии пространства и времени, – пояснил верховный правитель гелан.

– Значит, вы всегда знаете где я? – комиссар встал с пола и отряхнулся. И, когда его рука скидывала несуществующие в мире гелан пылинки, она зацепилась за что-то лежащее в правом кармане его куртки.

– Да, – кивнул головой Мефаэлет. – Всегда. Но в этот раз ты и твой спутник куда-то пропали. Где вы были?

Комиссар рассказал ему и о встрече с Волей Великого Игвы, и о посещении тюрьмы балгров, укрытой полем хаоса-безвременья, и о бое с неудачливыми грабителями в переулке, и о странных музыкальных вкусах жителей города из тёмного камня, сознательно опустив лишь подробности общения с двумя настырными суккубами.

– Мерзкие балгры используют энергии хаоса в нашем инварианте мироздания, – задумчиво произнёс Мефаэлет, – и ими установлен прямой контакт с мирами иной организации.

Поляков внимательно посмотрел на верховного правителя гелан – тот улыбнулся:

– Прости, это я так громко думаю. Что ты ещё обнаружил?

– Вот, – комиссар дотронулся до левого браслета и тот выдал голографическую картинку. – Результат анализа следов веществ на сломе статуи в храме Всех Святых.

– Пирит, – скривился Мефаэлет. – Сера и железо. Всё указывает на причастность балгров к разрушению храма…

Серый туман появился так неожиданно и порыв ветра был так стремителен, что комиссар не успел даже глазом моргнуть, как их перенесло в хранилище.

Мефаэлет показал следовать за ним и подвёл к цилиндру, который был меньше в диаметре, чем хранилища-тюрьмы экспонатов-пленников, но в нём непрерывно струился свет. Свет был неоднороден, а состоял из множества нитей, что текли и переплетались, рождая немыслимые пространственные узоры в своих сочетаниях. Комиссар даже залюбовался игрой света, но гелан прервал его:

– Перенеси информацию с браслета в анализатор.

Комиссар быстро глянул на цилиндр со светом внутри и непонимающе посмотрел на Мефаэлета:

– А это как?

Теф при этих словах прыснул от смеха.

– Просто поднеси левую руку к считывателю, – терпеливо пояснил верховный правитель и, решив помочь комиссару, аккуратно взял его за запястье и приложил к светящемуся цилиндру.

Нити света потянулись к браслету, вышли за пределы стенок, обвили ладонь и запястье. Комиссар почувствовал лёгкое щекотание, которое быстро прекратилось.

– Всё, – сказал Мефаэлет, – руку можно убирать.

Комиссар удивлённо посмотрел на свою ладонь, повертел её из стороны в сторону и убрал за спину:

– И всё? Так быстро?

– Это ведь не твой мир, где всё происходит гораздо медленнее, – улыбнулся Мефаэлет.

– Мой мир? – взгляд комиссара погрустнел. – Разве теперь этот мир не мой?

– Рад, что ты начал осознавать себя частью большой вселенной, – по-отечески произнёс верховный правитель.

Переход снова явился неожиданностью для Полякова – порыв ветра, короткая вспышка света и… Они очутились на открытой террасе лазурной крепости. Белоснежный шар местного светила неспеша шествовал по розовым небесам, тёплый океанский бриз щекотал ноздри свежестью океана и запахами цветущих растений, а в голове комиссара снова зазвучали церковные песнопения.

– Тебе следует продолжить расследование, – сказал Мефаэлет серьёзным голосом и, повернув ладонь правой руки к комиссару, торжественно добавил. – Да будет с тобой бесконечный свет!.. И, жду результата.

Рис.2 Гелиос 58. Том 3. Комиссар Поляков

Комиссар не успел ничего ответить, как очутился в зелёном парке, посреди огромного города.

– Меня таскают за собой, как какую-то жалкую собачонку на поводке, – пробурчал он.

«Тише говори, – посоветовал Теф. – Здесь твой язык звучит чужеродно.»

«Так помог бы! – комиссар был зол на верховного правителя гелан и срывался на напарнике. – Вместо вечных шуточек своих!»

«Прости босс. Сейчас всё сделаю, – Теф мягко коснулся сознания комиссара, – ещё чуть-чуть и… Вуаля!»

В голове комиссара пронёсся лёгкий ветерок и в клетках мозга удобно расположился новый пласт знаний. Знаний о чуждой цивилизации, что развивалась многие тысячи лет под светом Свелара – центрального светила этой системы, на планете Терис.

«Мне кажется они очень похожи на землян», – комиссар по-новому смотрел на зелёные насаждения в парке и на высоченные здания из стекла и бетона, облицованные минеральными плитами.

«Несомненно, мой босс, – усмехнулся Теф. – Такие же агрессивные и не принимающие чужой уклад жизни, как один из возможных вариантов существования данного вида во вселенной…»

«Полегче на поворотах философ, – скривился комиссар. – Наша цивилизация многого достигла…»

«Ну, этим в своей конкисте вас удалось обогнать, – усмехнулся Теф, – но вы стараетесь… Поздравляю!»

«Спасибо! Скоро мы выйдем в космос и тогда завоюем сначала Солнечную систему, а затем двинем дальше…»

«Покойного не принято поздравлять с его преставлением», – грустно заметил Теф.

«Кончай свои глупые шуточки! Лучше скажи, где наша цель», – в голосе комиссара уже сквозило ничем неприкрытое раздражение.

«Слушаю и повинуюсь, мой повелитель, – елейным голосом произнёс Теф. – Мы рядом с Медицинской службой Териса. Нам туда.»

«Нам туда» означало высокое здание серого цвета, со стенами облицованными стеклянными панелями, на гранях которых играли лучи дневного светила, а в их поверхностях отражалось яркое голубое небо, создавая ощущение воздушности и устремлённости ввысь. И, несмотря на всю его грандиозность, оно не являлось самым высоким зданием среди прочих строений города – над всем вокруг довлела белая усечённая пирамида таких размеров, что казалось своим верхом она пронзает небеса, выходя за пределы атмосферы.

Комиссар зашагал по выстланной светлой брусчаткой дорожке парка в сторону серого здания медицинской службы. Прохожие не обращали на странного высокого человека в тёмно-синем костюме никакого внимания. Все они были одеты в одинаковые светло-серые костюмы и имели сосредоточенные взгляды, что у мужчин, что у женщин. Трое солдат в остроносых шлемах, белой броне и с оружием в руках важно прошагали мимо него и, как и остальные жители этого места, не проявили к Полякову ни малейшего интереса. Вскоре дорожка вывела комиссара к большому проспекту, который, как подсказал Теф, носил имя Мартиана. По проспекту плотным потоком на высокой скорости передвигались небольшие транспортные средства, своим видом более всего походящие на вытянутые капли воды, чуть медленнее в крайнем ряду колесили машины больших размеров с крытыми прямоугольными кузовами, а по внутреннему, незанятому никем, ряду, опережая все потоки, пронеслись два белых додекаэдра. Комиссар знал, что первые были автоматическими такси, вторые развозили грузы, а третьи принадлежали военным ведомствам и являлись своеобразными бронетранспортёрами. Пару раз в ярко голубом небе Поляков заметил пролетающие небольшие грузовые дроны и патрульные корабли погранслужбы.

«Интересно, – комиссар уже перестал злиться на верховного правителя гелан и срываться на своём болтливом попутчике, – а почему на нас никто не обращает внимания?»

«Хи-хи, – раздался противный смешок Тефа, – потому что, я укрыл нас полем…»

«Как это? – опешил Поляков. – А если на нас кто-то случайно налетит?»

«Не налетит, – уверенно заверил Теф. – Поле не только скрывает нас, но и внушает чувство опасности.»

«Так! Что-то новое из твоего репертуара… Ну, а если мы станем переходить дорогу в неположенном месте?»

«Тебе это не понравится, – Теф мысленно прищурился, – но ради эксперимента…»

«Хорошо, – сквозь зубы произнёс комиссар. – Вон, как раз куда нам надо – напротив!»

Комиссар свернул с парковой дорожки и прямиком двинул через широкую проезжую часть проспекта Мартиана. То, что произошло дальше, комиссар дал себе слово больше никогда не повторять. Первая машина на полной скорости въехала в него, но не сбила, а проехала сквозь него, словно он был призрак. При этом он сначала увидел проходящие перед его взором, словно в разрезе, детали обшивки машины, затем приборы, провода, внутренние органы пассажиров, обивку сидений и внутренности ионного генератора. Потом была следующая машина, следующая и следующая. Когда он оказался на противоположной стороне дороги, через него проехало как минимум шестьдесят машин.

«Теф, ты провокатор и сволочь! – еле отдышался комиссар – сердце нещадно колотилось, а перед глазами стояли внутренности пассажиров. – Мог бы и предупредить!»

«Мой босс, ну я же сказал – не понравится, – смиренно произнёс Теф, – и мне казалось, что ты, как бывший сотрудник одной службы…»

«Теф! Ты знаешь кем я был до прибытия сюда?»

«Да, – скромно потупил глазки Теф, – но там стоит блокировка, чтобы твоё прошлое не мешало настоящему и будущему.»

«Теф, я хочу знать!»

«Прости босс, – улыбнулся Теф, – но все вопросы к твоему работодателю.»

«Мы обязательно вернёмся к этому разговору,» – угрюмо пообещал комиссар и уверенным шагом вошёл в здание медицинской службы Териса.

Просторное фойе. Повсюду системы безопасности. Поляков прошёл мимо дежурного и оказался в длинном светло-сером коридоре со множеством цветных указателей. Теф мягко направил его вдоль синей полосы, ведущей, как было написано на ней необычными иероглифами, в отделение псимедицины. Комиссар решил больше не проверять действие поля отталкивания и работу деатомайзера и заранее прижимался к стенам, позволяя пройти мимо него ничего не подозревавшим сотрудникам центра, шагавшим по коридорам или перемещавшим своё оборудование неизвестного назначения. Указатель привёл его к гравилифту и у комиссара возникли подозрения, которые он тут же высказал Терафиму:

«Думаю, тебе придётся либо снять поле, либо открыть переход.»

«И в первом и во втором случае, – спокойным голосом произнёс Теф, – поле придётся снимать. Ты на стрёме побудь, а я сейчас всё сделаю.»

«Теф, что за жаргон?! – комиссара отчего-то покоробили подобные речевые обороты его помощника. – Ты можешь общаться нормально?»

«Для моего босса – всё могу, – заискивающим голосом произнёс Теф, – но я думал… А не важно,.. – голос его сделался серьёзным. – Три, два, раз… Поехали!»

Перед комиссаром задрожал серый клубящийся туман. Поле обтекания света схлопнулось, словно окружавший его стеклянный колпак вдруг стал жидким, превратился в воду и тут же испарился. Комиссар сделал шаг и оказался в огромном кабинете, заставленным научным и медицинским оборудованием. Посреди кабинета стоял широкий стол из серого материала. За столом сидел мужчина в бирюзовом комбинезоне с эмблемой на груди в виде головы хищной птицы под которой была надпись:

«Псимедик первого ранга. Медицинская служба армии Териса.»

Мужчина оторвал свой взгляд от экрана квантового компьютера и очень внимательно посмотрел на стоявшего перед ним незваного гостя. Мужчина был нормального телосложения, овальное лицо с тонким носом и губами, серыми глазами и аккуратно уложенными русыми волосами.

– Брас Велинк. Псимедик первого ранга, – комиссар подошёл к столу и с прищуром уставился на мужчину.

– У тебя не было назначено, – взгляд псимедика был спокоен.

«Он пытается активировать систему безопасности помещения, – сообщил Теф. – Я чувствую и блокирую торсионную связь.»

– Даже не пытайся, – прищурился комиссар. – Я пришёл просто поговорить. Мне нужна некоего рода информация.

– Хорошо. Я слушаю, – псимедик ждал ответа системы безопасности, но, не получив его, едва слышно вздохнул и дотронулся до обруча на голове.

– У твоей цивилизации есть оборудование для дальнего наблюдения за фазовым просачиванием, – слова словно сами складывались в предложения и комиссар начал подозревать очередное воздействие Терафима на своё сознание. – Мне нужны все данные за последнее время в определённом секторе.

– Нам придётся переместиться в другое место, – задумчиво произнёс Брас. – Могут возникнуть проблемы…

«Не хочет раскрывать данные о научной базе „Тень“ на планете Корели», – подсказал Теф.

– Если ты о базе «Тень» на Корели, – скривился комиссар, – то это не проблема.

– Но у меня нет резолюции Совета Пяти, – возразил псимедик. – Я не могу…

«Воздействуй на него как-нибудь, чтобы было понятно, но не смертельно», – попросил комиссар Тефа.

«У босса, – прошептал тот в ответ, – в браслете на правой руке встроен генератор квантового поля. Нужно сосредоточиться на действии и перенести его на объект…»

«Благодарю», – усмехнулся комиссар и вытянул правую руку в сторону сидящего за столом Браса Велинка.

С браслета сорвалась яркая голубая нить и впилась в тело псимедика. Мышцы его свело судорогой, он вывалился из кресла и упал на пол, окутанный словно коконом, сетью электрических разрядов. Тело его трясло, лицо исказила гримаса боли, а из обруча на голове повалил сизый дым. Поляков прекратил воздействие и посмотрел на покрытое испариной лицо лежащего Браса Велинка.

«Смотреть на казнь на электрическом стуле, так себе удовольствие», – сухо заметил Теф.

«А мне понравилось, – мысленно усмехнулся комиссар, – если бы всех преступников так немного приласкать, то и преступлений было бы меньше…»

«Но ведь перед тобой не преступник, – пожал плечами Теф, – а гуманоид, что подчиняется уставу и законам своей планеты.»

«Законам? Теперь я здесь закон!» – сжал губы Поляков.

«В меру границ, определённых работодателем», – добавил Теф.

Брас застонал, а в его глазах стало появляться осмысленное выражение. Он сел на пол и снял с себя обруч.

– Теперь придётся менять его, – повертел он, выведенный из строя, прибор.

– Продолжим нашу чудесную беседу, – присел на корточки рядом с ним комиссар.

Псимедик опасливо покосился на Полякова.

– Рад, что ты меня понял, – улыбнулся комиссар ему в ответ.

– Я говорил о проблемах и не шутил, – серьёзно сказал Брас. – Нам, во-первых, потребуется корабль для перемещения на Корели, а во-вторых – нас не пустят на базу.

«Пусть покажет, где находится устройство наблюдения», – прошептал Теф, словно опасался, что псимедик его услышит.

– Покажи где находится устройство, – озвучил вслух мысль своего помощника комиссар.

Брас с трудом поднялся с пола и, пошатываясь и хватаясь за стол, чтобы не упасть, уселся в своё кресло. Он вывел на экран квантового компьютера план научной базы «Тень».

– Вот здесь, – обозначил светящейся точкой помещение на подземном уровне 10-Д, – находится оборудование.

– Встань с кресла и отойди от стола на пару шагов, – приказал ему комиссар и мысленно отдал распоряжение своему напарнику. – «Теф, открывай переход!»

Брас непонимающе посмотрел на комиссара, но подчинился. Поляков подошёл к псимедику вплотную, как раз в тот момент, когда вокруг него, из появившегося прямо в воздухе дрожащего марева, потёк серый туман, и они ощутили внезапный порыв ветра.

Система безопасности базы «Тень» среагировала мгновенно – сначала она попыталась обездвижить появившихся на её территории незваных гостей полем удержания, но, когда это не удалось, открыла беглый огонь на поражение из автоматических турелей. Теф предусмотрел такое развитие событий и поэтому, по выходу из перехода, заблаговременно окружил комиссара и псимедика полем фрактального преломления пространства. Брас Велинк ошалело смотрел сначала на переход, а затем на то, как, буквально в метре от него, плазменные заряды из турелей впиваются в невидимую преграду и стекают вниз ярко белыми кляксами.

– Выключи охрану, – приказал комиссар псимедику.

– Я не имею доступа, – заворожено глядя на плазменные разряды, произнёс Брас Велинк.

– Хорошо, – комиссар не поверил его словам. – Идём к устройству и, – криво ухмыльнулся он, – рекомендую не отставать.

Брас Велинк машинально кивнул и последовал за комиссаром к пульту управления устройством дальнего наблюдения. Укрытый за надёжным щитом фрактального поля, Поляков с восхищением отметил, что система безопасности с высокой точностью определяет их местоположение и ни один выстрел не проходит мимо и не наносит ущерба, окружающему оборудованию.

И неожиданно, с очередной вспышкой плазменного разряда, в памяти возник фрагмент, как он с командой полицейских ворвался в помещение и открыл огонь из пистолета-пулемёта по собравшимся в нём бандитам. Мелькали вспышки выстрелов, летела на пол мебель, помещение заволакивало пороховым дымом. Бандиты пытались укрыться за перевёрнутыми столами и начать отстреливаться. Пули попадали в оборудование для производства алкоголя, пробивали бочки и виски рекой текло на пол, исчезая в щелях между досками…

«Босс! – Теф выдернул комиссара из воспоминаний. – Босс! Сосредоточься на задании! Тебе нельзя туда!»

«Спасибо, Теф! Это было, как наяву… – выдохнул комиссар. – Если нас продолжат обстреливать, то будет непросто взять информацию…»

«Есть босс!» – мерзким голосом пропищал Теф.

Время словно остановилось. Заряды из турелей летели очень медленно. Медленно попадали в поле преломления и медленно стекали вниз яркими кляксами. Комиссар словно очутился в вязкой жиже, что не давала пошевелить ему ни рукой, ни ногой, ни повернуть голову. Единственное, что продолжало работать с нормальной скоростью, было его сознание – оно воспринимало всё вокруг и отдавало приказы непослушному телу. И тут он увидел его. Того, кто всё это время находился рядом с ним, создавая ощущение тепла на правом плече. Он был похож на пушистый шар персикового цвета, внутри которого были мириады звёздочек, складывавшихся в человеческое лицо. Лицо в шаре подмигнуло комиссару и улыбнулось. Шар оторвался от плеча комиссара и исчез внутри пульта управления. Поляков перевёл взгляд на Браса. Псимедик смотрел на устройство дальнего наблюдения и думал, как обойти запрет на считывание информации.

«Я вижу мысли», – пронеслось в голове у комиссара.

Мысли выходили из лобной части мозга Браса, складывались в волны и образовывали узоры, что опутывали окружающее пространство причудливой сеткой с яркими точками-узелками. Точки меняли свою яркость и от каждой из них отходили более тонкие нити, что структурировали молекулы, атомы, кварки и фотоны.

«Интересно, – неожиданно пришла мысль в голову Полякова, – а есть ли частицы меньше фотона?»

Серый туман возник неожиданно и был похож на изморозь, что затягивает окно, шаг за шагом складывая молекулы воды в фантастической красоты картины. Туман медленно плёл свой узор, с той лишь разницей, что этот рисунок постоянно менялся и дышал. Порыва ветра не было – всего лишь шаг в темноту, где нет звёзд и нет никакого движения, но комиссар знал, что это именно то место, где его изучал идущий сразу со всех сторон внимательный взгляд. Он не успел об этом хорошенько подумать, как очутился в кабинете псимедика. Время текло с обычной скоростью, а правое плечо ощущало привычное тепло Терафима.

– Необычные технологии! – с восхищением в голосе произнёс псимедик. – Было бы интересно наладить сотрудничество.

«Это вряд ли, – зевнул Теф. – У них ничего для твоих работодателей нет… Хотя… Спроси его о программе переноса личности.»

– И что ты можешь предложить взамен? – усмехнулся комиссар.

– Могу показать, – псимедик пригласил его подойти к экрану квантового компьютера, устроился в кресле и активировал систему.

Комиссар смотрел на записи в библиотеке, а Терафим скучным голосом всё это комментировал:

«Ерунда… Дрянь… Шлак… Мусор… Помойка… Троглодиты…»

И так по кругу много-много раз. Комиссару стало надоедать бормотание Тефа и он попросил его подать голос лишь тогда, когда будет что-то стоящее. Дальше комиссар лишь смотрел на списки и делал вид, что вдумчиво изучает их. Брас остановился на последней строчке записи в архиве и вопросительно посмотрел на Полякова.

– Ты хотел удивить нас этим мусором? – ухмыльнулся комиссар.

– Не понимаю, – голос Браса был спокоен. – Здесь есть то, за что многие отдали бы все ресурсы своей цивилизации, лишь бы обладать данными технологиями.

– Ну и за кого ты держишь мою цивилизацию? – навис над ним комиссар и как бы невзначай повернул правую руку так, чтобы излучатели квантового генератора смотрели точно в сторону псимедика. – За отсталых троглодитов?!

– А кто вы? Кто? Что обладаете таким набором технологий, о которых мы даже не слышали? – опасливо покосился на правую руку комиссара Брас Велинк.

– Мы несём свет и гармонию всем во вселенной! – торжественным голосом произнёс комиссар. – Моё имя – комиссар Поляков и я устанавливаю законы и претворяю их в жизнь!

– Так и мы тоже,.. – успел вставить псимедик.

– Не перебивай! – одёрнул его комиссар. – Если ты думал, что мы обменяем наши знания на набор ерунды, то ты ошибся! – и придвинувшись к нему совсем близко и положив руки на плечи Браса, прошептал на ухо. – Расскажи мне о программе переноса личности.

Псимедик застыл, а потом замотал головой:

– Мне за это сотрут и перепрограммируют сознание…

«Босс, я включу поле преломления и вас не увидят и не услышат, – прошептал Теф. – Ты поднеси свой левый браслет к экрану, а я считаю информацию…»

«Почему бы тебе не считать всю информацию разом?» – поинтересовался комиссар.

«У меня потом голова распухнет и будет болеть», – захныкал Теф.

– Просто покажи место, где лежит информация, – приказал комиссар псимедику.

Брас Велинк открыл спрятанную в архиве научного центра базу данных генетическим ключом и вывел её на экран в виде разноцветного куба.

– Если я открою этот массив без резолюции совета, мою личность сотрут, – вздохнул он.

– Благодарю за сотрудничество, – улыбнулся комиссар и поднёс браслет левой руки к экрану квантового компьютера.

«Готово, – улыбнулся Теф. – Скажи ему, что они получили доступ к фрактальным щитам и энергопросачиванию.»

Комиссар убрал руку от экрана и посмотрел на Браса Велинка:

– Видишь, совсем не страшно. И никто ни о чём не узнает, а ты стал обладателем двух новых технологий, которые сможешь оформить, как прорывные открытия.

На экране компьютера псимедика появились два новых куба – серебристого и золотого цветов. Брас один за другим открыл их, пробежался глазами и, повернувшись к комиссару, с довольным видом посмотрел на него:

– Думаю, это равноценно…

– Это жест доброй воли с нашей стороны, – покровительственно произнёс комиссар. – Мы дали две важных для твоей цивилизации технологии в обмен на незаконченный проект.

– Мы уже сделали первые шаги…

– Не перебивай, – строго сказал комиссар. – Нам нужно, чтобы ты держал нас в курсе всех шагов по проекту, а мы обеспечим тебе покровительство и защиту.

– Можем начать прямо сейчас, – глаза псимедика загорелись азартом учёного. – У меня есть экспериментальный считыватель поля сознания.

«Босс, если ты согласишься, я пригляжу, чтобы они ничего тебе не внедрили», – пообещал Теф.

«Откуда такая уверенность, что они могут что-то внедрить?»

«У псимедика встроены чужеродные включения в синаптические связи нейронов. Похоже они стимулируют его мыслительные и псионические способности.»

«То есть?»

«Перед нами энергоинформационно модифицированный индивид», – заключил Теф.

Брас встал с кресла, подошёл к кушетке и выдвинул из ниши в стене белые кольца, которые засветились мерцающим бирюзовым цветом:

– Это не нанесёт вреда, но пополнит знания о тебе, – уверил он, равномерно размещая кольца вдоль тела улёгшегося на кушетку комиссара.

– Я надеюсь, мне не придётся повторять урок, – усмехнулся комиссар, показывая браслет на правой руке.

– Это во имя науки, – псимедик вернулся за свой стол и запустил программу сканирования. Кольца замигали ярким белым светом и комиссар почувствовал умиротворение и покой. Он лежал на удобной кушетке и смотрел в белый потолок. И, может быть, даже и заснул бы, но голос псимедика вернул его в реальность:

– Всё! Погоди, не вставай!

Брас подошёл к кушетке и убрал прекратившие мигать кольца обратно в нишу. Комиссар сел и посмотрел на задумчивого псимедика:

– Что-то не так?

– Я уже видел похожую картину поля сознания, – Брас внимательно изучал развёрнутую на экране квантового компьютера трёхмерную модель, состоящую из сложных пространственных фигур различных цветов.

– Ну-ка, ну-ка, – комиссар подошёл к рабочему столу, попутно вновь почувствовав присутствие Тефа над правым плечом.

– Дело в том, – разоткровенничался псимедик. – Что к нам в центр поступил гуманоидный образец с подобным твоему минеральным составом тела и схожим рисунком полей сознания. Есть небольшие отличия, но в целом очень и очень похоже. В нашей инфотеке он проходит под наименованием – объект семьсот десять.

– И что мне от этого знания? – скептически посмотрел на Браса комиссар.

– Возможно вы из одного уголка вселенной, – кивнул псимедик. – Даже, возможно, с одной планеты.

– Послушай, я вот вижу у тебя здесь кучу оборудования, – перевёл тему комиссар, вспомнив о маленьком кусочке белого материала, что непонятным образом оказался в правом кармане его куртки. – Ты сможешь определить материал и его состав?

– Конечно, – Брас Велинк встал из-за стола и подошёл к небольшому прибору в виде стеклянного цилиндра.

Комиссар протянул осколок и Брас удивлённо посмотрел на него.

– Что ты такого увидел? – поинтересовался комиссар.

– Это энергокерамометалл, – псимедик аккуратно держал пальцами белый осколок, – и я не уверен…

Он положил кусочек в стеклянный цилиндр и запустил на квантовом компьютере анализатора программу определения минерального состава.

«Теф! – позвал своего помощника комиссар. – Проконтролируй его, когда будет нам объяснять, что он обнаружил.»

«Да, мой повелитель, – прошепелявил Теф, – Рад служить!»

Комиссар вздохнул, а Брас принял это в свой адрес, как нетерпение:

– Скоро уже будет, – псимедик заглянул в стеклянный цилиндр, где поток плазмы заканчивал испарять последние частички материала.

Пламя в цилиндре погасло, а программа на квантовом компьютере перешла в режим анализа. Ждать долго не пришлось – на экране появилась таблица с обнаруженными элементами и комиссар заметил, как с лица псимедика спало напряжение:

– Как я уже и говорил, – начал объяснение Брас Велинк, – это энергокерамометалл. Стандартный набор химических элементов. Наши заводы производят подобный материал для нужд армии обороны Териса. И можно было бы утверждать, что образец соответствует нашему технологическому циклу, если бы…

– Если бы… – подбодрил его Поляков.

– Если бы, – с облегчением выдохнул Брас, – не присутствие следов изотопов углерода и кремния, которые не встречаются в системе Свелара.

– Как такое может быть, – прищурился комиссар, – что все элементы из вашей системы, а углерод и кремний нет?

– Моя версия, – задумчиво произнёс псимедик, – материал образца изготовлен отщепенцами из Дем.

– Хорошо,.. – согласился Поляков и усмехнулся. – Буду навещать время от времени.

Он вышел из приёмной псимедика, предоставив ему возможность поскорее погрузиться в изучение новых технологий. В конце коридора Поляков остановился и позвал Терафима:

«Теф, есть что сказать?»

«Да босс! Псимедик не врал о материале, но был не совсем точен…»

«Поясни.»

«Дело в том, что его прибор не чувствует поток хроноквантов.»

«С этим потом разберёмся. Кто такие отщепенцы из Дем?»

«Это часть цивилизации Териса. Кстати, босс, я засёк торсионную связь в помещении псимедика и скоро здесь будет охрана. Будем ей противодействовать?»

«Нет! Открывай переход!»

Перед комиссаром задрожал воздух и заклубился серый туман. Он сделал в него шаг, ожидая вновь увидеть место, где нет времени и звёзд на абсолютно чёрном небе.

Глава 8

«Теф! Это не то место!»

«Прости босс, – мерзким голосом пропищал напарник комиссара, – меня толкнули.»

«Что значит толкнули?!»

«Вот взяли и толкнули,.. – обиженно произнёс Теф и громко захныкал. – Мы потеря-a-лись…»

«Теф! Перестань валять дурака! – Поляков и сам прекрасно видел, что переход вывел их не в лазурной цитадели гелан, а в совершенно незнакомой дикой местности. – Определи, где мы!»

«У меня карта не загрузилась…» – продолжил театральные стенания Теф.

«Теф!» – рявкнул на него комиссар.

«Минуточку,..» – мыслесвязь с Терафимом резко оборвалась.

Стоять под яркими солнечными лучами и испытывать систему терморегуляции костюма на прочность Поляков посчитал неразумным, и перебрался в тень придорожного дерева, что росли здесь в изобилии. Лёгкий ветерок нежно касался веток деревьев и те едва шевелили листьями не в силах разогнать жаркий и влажный воздух, царящий в этой местности. Пели и перекликались птицы, ухало какое-то животное и среди этого хора до слуха доносилось едва слышное журчание воды. Дерево, под которым устроился комиссар, было необычным и словно состояло из множества стволов – от основного отрастали более мелкие, достигали земли, укоренялись и начинали расти вверх, постепенно захватывая новые участки плодородной почвы.

«Так и человек, – на сидящего под деревом Полякова снизошло философское настроение, – из одного поступка вырастает другой, затем следующий, следующий и так далее… А потом появляемся мы и срубаем это дерево. То ли для того, чтобы сжечь, то ли для того, чтобы сделать предмет искусства…»

Комиссар прислонился к тёплой коре и посмотрел вверх – сквозь листву пробивались лучи солнца и играли зелёными огоньками на едва колышущихся ветках.

«А что, если найти этот ручей и пойти вдоль него?» – мысль показалась вполне разумной и комиссар решил последовать ей, надеясь, что бегущая под сенью деревьев вода подарит ему долгожданную прохладу.

Немного углубившись в заросли, он без труда обнаружил широкий ручей, берега которого были выложены камнями. Камни лежали ровно и не двигались с места, даже когда комиссар вставал на них обеими ногами. Между некоторыми из камней Поляков разглядел характерный белый налёт. Поковыряв его отломанной от близлежащего дерева веткой, пришёл к выводу, что, либо ручей когда-то был шире и его воды, насыщенные минералами осадочных пород, омывали камни, оседая на их боках мягкой кашицей отложений, либо кто-то специально скрепил их между собой неким подобием строительного раствора. Осторожно, чтобы не поскользнуться на мокрых камнях, он пошёл вниз по течению ручья. Вскоре заросли начали редеть, стали попадаться пни от срубленных деревьев, а лиан, что перегораживали ему путь, встречалось всё меньше. И в какой-то момент, деревья разбежались в стороны и перед его взором предстал мост. Настоящий каменный мост, что соединял оба берега ручья и по которому проходила неширокая дорога. Комиссар подошёл к её краю и всмотрелся в следы на плотной песчаной поверхности. Дорогой пользовались – в одну и другую стороны вели борозды от колёс запряжённых буйволами повозок, на следы копыт накладывались отпечатки сандалий и сапог, просто босых ног и удивительные, петляющие из стороны в сторону, непрерывные широкие полосы. Комиссар присел на корточки и рассмотрел одну такую свежую на вид полосу – она была полукруглая и в своём крайнем движении вправо или влево создавала небольшие стеночки из песка. Поляков коснулся пальцами одной из них, та пошла трещинами и осыпалась. Комиссар поднёс пальцы к носу и понюхал:

– И что ты ожидал? – спросил он сам себя.

Поляков ещё раз посмотрел на осыпавшуюся песочную стеночку и заметил, что песчинки в её структуре образовали небольшие пласты, наползшие друг на друга.

«Значит, что-то волокли в ту сторону…» – посмотрел на мост комиссар.

Он поднялся с корточек и уверенным шагом пошёл в выбранном направлении. Сначала дорогу с двух сторон окружали плотные заросли деревьев, затем с одной стороны деревья стали редеть и совсем исчезли, сменившись бесконечными полями с растущими на них злаковыми культурами. На некоторых, урожай уже был убран и, не встреченные им до сих пор, крестьяне обработали землю, оставленными прямо на краю полей, примитивными боронами, подготовив её таким образом к следующему посеву. Как и предполагал комиссар, дорога привела его к обжитому месту. Около трёх десятков глинобитных домиков с крышами из соломы стояли по обе стороны дороги. Жилища были одноэтажными, с окнами занавешенными выцветшими на солнце циновками и, нарисованным чёрной краской, знаком змеи около каждого входа. Громко переговаривались женщины, играли дети, лаяли собаки, да кудахтали куры. Комиссар остановился в тени одного из домов, но было поздно – его заметили. Дети, как по команде, скрылись внутри, а особо нерасторопных женщины загнали громкими окриками и шлепками. Улица опустела. Поляков понял, что дальше прятаться не имеет смысла и направился к дому, куда одна из местных жительниц загнала своих отпрысков последней.

«Уф-ф… – тёплое касание на правом плече возвестило появление Тефа. – Чуть не опоздал!»

«Ты где был?» – мысленно спросил комиссар.

«Мог бы, кстати, и подождать, – голос Тефа был довольным и его просто распирало от новостей. – Еле тебя нашёл… Ну, почти…»

Сознания комиссара коснулась мягкая тёплая ладошка и он, зная на какие трюки способен его спутник, заранее решил предостеречь того от самодеятельности:

«Так! Давай без твоего этого – я ненадолго!»

«Как скажешь босс! – пожал плечами Теф. – Но как ты собирался общаться с местными?»

«А вот сейчас и увидишь», – комиссар зашёл внутрь дома и остановился на пороге.

На него смотрели пять пар глаз – дети с любопытством, а женщина с тревогой.

– Намасте! Адж гарми хай! – губы комиссара словно сами произносили слова и он понял, что означало недавнее касание тёплой ладошки. – «Благодарю, Теф!»

«Готов служить», – прошептал Теф и улыбнулся.

– Свагат! Адж аччха маусам хай, – женщина поклонилась и внимательно посмотрела на Полякова. – Нас не предупредили о вашем визите, большой господин. Может быть, большой господин, желает встретиться с главой деревни?

«Большой господин…» – фыркнул Теф – он явно собирался продолжить шутить дальше.

«Теф, ты мыслешумишь!» – одёрнул его комиссар.

– Да, желаю, – повелительно кивнул головой Поляков в сторону женщины.

– Бала покажет, – женщина дотронулась рукой до одного из мальчиков и почтительно поклонилась. – Надеюсь, большой господин, расскажет повелителям об оказанной ему чести.

– Тхик хай! – кивнул комиссар хозяйке дома и вышел на улицу.

Следом с гордо поднятой головой появился Бала и показал Полякову следовать за ним. Мальчик с важным видом провёл комиссара по улице, показывая всем своим односельчанам, какая ему выпала великая честь – сопровождать большого господина.

Дом главы деревни снаружи ничем не отличался от остальных хижин, разве что двор был чище убран, циновки на окнах новее, солома на крыше свежее, а знак змеи недавно был подрисован. Бала сел перед входом, а комиссар вошёл внутрь. Убранство дома главы деревни говорило о его высоком положении и должно было производить на односельчан такое же впечатление – здесь была дорогая посуда из расписанной керамики и бронзы, кресло из витого дерева с наброшенной на него пятнистой звериной шкурой, висящие под потолком перья павлинов и стоящие на гладких досках пола статуэтки слонов. В глиняном держателе курились благовония, а сам хозяин – пожилой седобородый мужчина в расшитой золотыми слонами оранжевой рубашке-курта, прикрывающей ноги жёлтой дхоти и красном тюрбане-пхета из тонкой муслиновой ткани, восседал на мягкой лежанке. Мужчина, завидев комиссара, неспеша поднялся и поклонился, при этом, как бы невзначай, продемонстрировав золотые браслеты в виде зубастых змей на руках:

– Приветствую большого господина на земле повелителей!

– Здравствуйте! Пусть ваши поля будут полны зерном, а стада тучны! – кивнул головой комиссар, мысленно погрозив улыбающемуся во весь рот Терафиму.

«Босс! Я чувствую передачу сигнала по торсионной связи», – перестал улыбаться Теф.

– Что господина привело на нашу благодатную землю? – деревенский глава ростом был ниже Полякова, но при этом ещё и специально сутулился.

– Я возвращаюсь домой, – не соврал комиссар, – и желаю поскорее узнать в каком направлении мне дальше двигаться.

Деревенский глава кивнул головой и почесал бороду, прикоснувшись браслетом к лицу:

– Здесь всего одна дорога и господину нужно двигаться по ней. Бала может проводить господина до следующего селения.

– Хорошо. Но пусть мальчик останется с родителями, – вежливо отказался от помощи комиссар.

– Семья Бала сочтёт за великую честь помочь господину, – поклонился деревенский глава.

«Предлагаю принять помощь», – прошептал Теф, а в глазах деревенского главы мелькнул любопытный огонёк.

– Господин примет помощь семьи Бала, – кивнул Поляков. – «Теф внимательно следи за стариком!»

– Бала! – позвал ждущего перед входом в дом мальчика деревенский глава.

Бала с важным видом зашёл в дом и подошёл к пожилому мужчине. Деревенский глава вытащил из кармана курта полоску золотого шёлка с вышитыми тёмными серебряными нитями змеями и завязал на левой руке мальчика.

– Бала проводит! – глава положил руку на плечо мальчика. – Большая честь служить господину!

Мужчина легко подтолкнул мальчика к выходу и поклонился комиссару.

– Благодарю за помощь! – кивнул комиссар и вышел на улицу вслед за провожатым.

Бала шёл впереди комиссара, не оборачиваясь и не проверяя не отстал ли тот. Так они вышли за пределы деревни и отошли уже на достаточное расстояние, когда прямо посреди свежевспаханных полей Терафим попросил комиссара остановиться:

«Пусть Бала подойдёт ближе, я хочу кое-чего проверить.»

– Бала остановись, – сказал Поляков. – Господин желает осмотреть поле.

– Воля господина, – поклонился мальчик, не обращая внимания на сделавшего шаг в его сторону комиссара.

Теф соскользнул с плеча и обвил шёлковую ленточку на руке мальчика. Бала удивлённо посмотрел на руку, но даже не пошевелился.

«Возьми левую руку мальчика своей правой рукой и сделай с золотой полоской то же самое, что ты сделал с псимедиком», – прошептал вернувшийся на плечо комиссара Теф.

– Бала, дай свою левую руку господину, – произнёс Поляков.

Мальчик послушно протянул ему свою тонкую загорелую руку. Комиссар осторожно взял её правой рукой и представил казнь на электрическом стуле для всех зубастых змей, что были вышиты тёмным серебром на золотой ткани. С правого браслета комиссара сорвался тонкий ярко-голубой разряд и впился в шёлк. Глаза мальчика расширились, он попытался резко отдёрнуть руку, но комиссар успел крепко схватить её и не позволил ему вырваться. Яркие голубые разряды обвили запястье мальчика и выжгли все изображения змей. Бала тихонько простонал:

– Меня теперь накажут, – в его глазах появились слёзы. – Я опозорился перед повелителями.

– Ты ни в чём не виноват, – комиссар присел перед ним на корточки и стал с ним одного роста.

– Повелители будут недовольны и меня накажут, – тревожно глянул на Полякова Бала.

– Кто ваши повелители? – посмотрел в глаза мальчика комиссар.

– Нам запрещено на них смотреть, – Бала хлюпнул носом, – а теперь меня накажут.

– Бала куда ты меня вёл? – комиссар решил немного отвлечь мальчика.

– В каменоломню, – хлюпнул носом Бала, – там тебя должны были встретить повелители. Больше я ничего не знаю.

– Хорошо, – кивнул головой комиссар. – Скажи мне, а что, если я попрошу моего друга перенести тебя и твою семью в безопасное место.

– Твой друг гухьяк? – недоверчиво посмотрел на него Бала.

– Можно и так сказать, – комиссар не понял значения этого слова, но решил согласиться с мальчиком.

– Значит ты бог, – Бала коснулся костюма Полякова. – Раз тебя слушается гухьяк.

«Эй гухьяк, – позвал Терафима комиссар, – слышал кто я?»

«Да, босс! – заулыбался Теф. – Сейчас всё сделаю, только ты не уходи отсюда далеко.»

Серый туман окутал и поглотил мальчика, оставив от него лишь лежащую в дорожной пыли полоску золотого шёлка с выжжеными змеями. Комиссар, оставшись стоять в одиночестве посреди бескрайнего поля под палящим солнцем, поднял её и внимательно рассмотрел. Среди нитей тёмного серебра проглядывали небольшие серые и розовые кристаллики с острыми гранями.

«Странно, – подумал комиссар, – когда глава вязал эту полоску, она казалась абсолютно гладкой.»

Поляков убрал ленточку в карман и не спеша пошёл вперёд по дороге, решив, что Терафим найдёт его и в этот раз.

Поля понемногу сменились равниной, поросшей низко стелющейся травой, а та бескрайним каменистым плато. Поверхность дороги уже едва угадывалась и лишь сложенные вдоль её краёв круглые камни указывали Полякову, что он движется в верном направлении и ещё не сбился с пути.

«Уф-ф! Еле догнал! – раздался голос Терафима и на правом плече комиссара появилось знакомое ощущение тепла. – Всё сделал босс! Мальчик и его семья спасены!»

Терафим просто лучился от удовольствия и комиссар не удержался, чтобы его не поддеть:

«Гухьяк набегался – теперь присел мне на плечо.»

«Это не ругательство, – показал ему язык Теф, – так в Ведах зовут крылатого коня!»

«Где зовут? – не понял комиссар. – Пегас что ли?»

«Ну да, и от удара моего копыта разверзнется земля и камень, и будут бить ключи живой воды!»

«Кстати, Теф, – комиссар решился задать давно мучавший его вопрос. – А почему я не хочу ни есть, ни пить? И даже в туалет мне не надо?»

«Босс, на этот вопрос тебе может ответить лишь сам Мефаэлет…»

«Что-то ты не договариваешь, – усмехнулся комиссар, – а ну-ка намекни!»

«Ты стал другим существом, – сухо ответил Теф, – и у тебя изменился метаболизм.»

«И что, это была такая тайная тайна? – пожал плечами Поляков. – Я же знаю, что гелане со мной что-то сделали…»

«Не совсем они… – задумчиво произнёс Теф. – Но и они тоже…»

Терафим замолчал, а комиссар заметил, что каменистый пейзаж стал преобладающим, но то тут, то там небольшие кусты и трава, цепляясь за трещины в породе, образовывали очаги зелени.

«Интересно, они так цепляются за жизнь», – прервал мыслемолчание Поляков.

«Мы почти на месте», – не поддержал разговор Теф.

Дорога прервалась, превратившись в долгий спуск в каменный карьер. Комиссар заглянул вниз и увидел на самом дне каменоломни группу едва одетых мужчин, что вырубали большие куски породы из горного кряжа. Спуск занял много времени и комиссар оказался внизу лишь к концу дня. Рабочие уже собирали инструменты и ни один из них не обратил внимания на подошедшего Полякова. В их действиях была какая-то механичность, а во взгляде полная обречённость.

– Здравствуйте! – громко произнёс комиссар.

Рабочие тем временем закончили складывать инструмент и принялись убирать площадку, сметая каменную крошку и пыль в небольшие кучки по её краям.

– Большой господин требует ответа! – проорал комиссар.

Ближайшие к нему рабочие ненадолго остановились, потёрли уши и, даже не повернув головы в его сторону, продолжили деловито подметать идеально ровную поверхность каменоломни.

– Я вам покажу, как меня игнорировать! – вскипел комиссар.

Дальнейшее с ним происходило словно во сне. Он, сложив правую ладонь лодочкой, со всего размаху влепил затрещину ближайшему рабочему. Тот упал на четвереньки и схватился за ухо. Изо рта и из-под пальцев рабочего текла кровь. Следующему рабочему достался апперкот прямо в челюсть и тот, как подкошенный, упал на каменную поверхность. Оказавшемуся рядом со вторым рабочим, совсем молодому мужчине, Поляков, не останавливаясь, нанёс удар локтем в голову и тот рухнул на землю так же, как первый и второй, не издав ни звука. Комиссар собрался уже пнуть ногой в живот очередного подвернувшегося ему рабочего, как его сознание стегнул мыслеприказ:

«Стой! Ты убьёшь их ничего не узнав!»

Прилив ярости схлынул. Комиссар пришёл в себя и посмотрел на безучастных к судьбе своих поверженных товарищей остальных мужчин, стоявших с отрешёнными взглядами на неподвижных лицах, одетых в жуткие лохмотья и так и не выпустивших из рук инструменты:

«Теф… Спасибо…»

«У них у всех модифицировано сознание, – сказал Теф. – Я вижу нарушение гамма-ритмов и подавленные активирующие нейроны в гиппокампе.»

«Проще можно?» – поинтересовался комиссар.

«Да. У них подавлена воля ко всему. Они вроде биороботов.»

«И как мы узнаем у них хоть что-нибудь?» – скривился комиссар, поглядывая на продолжавших стоять молча рабочих.

«Минутку!» – в голосе Тефа просквозил азарт.

Поляков ощутил, как Теф покинул своё месторасположение на его плече и увидел, что один из рабочих вздрогнул и сделал небольшой шаг вперёд. Затем ещё один и ещё. Другие рабочие не пытались его остановить и не препятствовали ему. Рабочий остановился перед Поляковым и осознанно посмотрел ему в глаза. Это был худой и жилистый молодой мужчина, как и все рабочие одетый лишь в набедренную повязку из рваных тряпок и подобие чалмы на голове. Он смотрел то на комиссара, то на своих товарищей по несчастью.

– Где я? – спросил он у Полякова.

– А вот ты и ответь мне на этот вопрос, – усмехнулся комиссар.

– Я ничего не помню… – рабочий задумался. – Нет. Помню! Я работал в поле, потом появились властелины и вот теперь стою здесь.

– Ты жил в деревне? – спросил комиссар.

Рабочий кивнул:

– Да. У меня была жена, сын, хозяйство…

– А люди в деревне не пропадали раньше? – поинтересовался комиссар.

– Бывало… Но все думали, что они уходили в лес. Могли заблудиться… Или пасть от хищников. Иногда возвращались худые измотанные. Обычная жизнь…

– Как выглядят повелители? – комиссар посмотрел прямо в карие глаза рабочего.

– Повелители… – рабочий упал на колени и схватился за голову. – Нет! А!

Когда он поднялся, то взгляд его снова был пустым и безучастным, а на плече у комиссара вновь появилось ощущение тепла.

– Эй! – комиссар осторожно похлопал молодого мужчину по плечу.

Тот так и продолжил стоять с пустым взглядом и даже не попробовал отстраниться.

«Он тебя уже не слышит», – произнёс Теф.

«Так мы ничего и не узнали», – скривился комиссар, глядя на стоящего перед ним рабочего.

«Ну не то чтобы мы… – улыбнулся Теф. – Я вот, например, чего-то узнал!»

«Так поделись скорее.»

«Давай, поднимемся наверх – мне нужно свежим воздухом подышать, – попросил Теф, – а то у меня голова болит…»

«Теф!»

«Нет, правда! Очень болит…» – захныкал он.

Комиссар поджал губы и направился на выход из каменоломни, оставив позади безвольных рабочих, что так и не сделали ни одного движения и даже не посмотрели в его сторону. Подъём был долог и, по ощущениям комиссара, занял раза в полтора больше времени, чем спуск.

«Теф! Ты не находишь ничего странного?» – поинтересовался Поляков, стоя на краю каменного карьера.

«Я не искал ещё, – усмехнулся Теф. – А что? Солнце по-прежнему светит, ветерок дует, голова проветривается…»

«Теф! Сколько мы спускались вниз?»

«Ну я же не секундомер…»

«Теф! Посмотри внимательно! – комиссар показал рукой на солнце. – Ну! Когда мы начали спуск вниз оно стояло в этом положении! И сейчас оно там же!»

«И что? – удивился Теф. – Всё в порядке!»

«Что значит в порядке?! – вскипел комиссар. – Мы спускались вниз около часа, беседовали с рабочими около получаса, поднимались обратно около полутора часов! А солнце всё там же!»

«Ну так я и говорю, – пожал плечами Теф. – Всё в порядке…»

«Слушай, гухьяк! Либо седлайся, либо скачи!»

«Босс, мы не там, где ты придумал себе, – сказал Терафим со странным картавым акцентом. – Не делай мне мозг!»

Комиссар бросил взгляд, на стоящих на дне карьера рабочих, и заметил среди них какое-то движение.

«Так! Инструменты задвигались, – Поляков внимательно присмотрелся и заметил, среди начавших шевелиться людей, двух воинов в стальных кирасах, островерхих шлемах, странных длинных чёрных штанах и с оружием, похожим на глефу с двумя лезвиями. – А эти двое откуда появились?»

Воины стали толкать рабочих. собирая их в плотную группу, раздавая тумаки замешкавшимся пятками глеф.

«Чувствую напряжение…» – произнёс Теф.

«Так расслабься! – прервал его комиссар, подумав, что сейчас тот выдаст очередную шуточку. – Проклятие!»

На том месте, где находились рабочие и воины, с низким, едва слышимым на верху карьера гулом, из воздуха возникла дрожащая серая пелена. Она стала уплотнятся и образовала, вокруг ставших плотной группой людей, переливающийся всеми цветами радуги шар и, когда он с лёгким хлопком исчез, то на каменной площадке не было никого и ничего.

«Фу-х.. – выдохнул Теф. – Голова перестала болеть».

– Теф! Ты это видел?! – вслух произнёс комиссар.

«Где? – Терафим изобразил, что оглядывается по сторонам. – Что?»

– Там внизу! Они использовали неизвестный нам метод переноса!

«Неизвестный тебе, – подмигнул Терафим. – Вполне обычный способ…»

«Хочу измерить параметры в том месте.»

«Слушаюсь, босс!»

Терафим без лишних пререканий открыл переход и комиссар очутился на дне каменного карьера.

«Послушай, – нахмурился комиссар, – а почему ты в первый раз не создал переход?»

«Ну, – смутился Теф, – у меня голова болела…»

«А если серьёзно?»

«Очень серьёзно болела,.. – и уловив нарастающее раздражение комиссара, Теф быстро пояснил. – Пространство было фазово преориентировано и закрепить точку выхода не представлялось возможным, – и не удержавшись, улыбнулся и добавил, – но можно было пять метров над поверхностью или под.»

«Я тебя понял, – ухмыльнулся Поляков, – и на том спасибо.»

Он активировал анализатор браслета и стал ходить с вытянутой левой рукой по площадке, под комментарии Терафима:

«Вот тут померь… Около земли… Угу… Хорошо… Ещё немного здесь… Угу… Тут не забудь… Угу… Всё – мне уже достаточно информации…»

Комиссар мысленно погрозил Терафиму пальцем, дотронулся до браслета и присел на корточки. Что-то внутри него подсказывало, что самый простой метод осмотра, может оказаться самым эффективным и привести к правильным выводам.

«Ну что детектив, увидел чего?» – хитро прищурился Теф.

Поляков молча провёл рукой по гладкой каменной поверхности. На ладони осталась мелкая пыль и комиссар наклонился ближе к земле, чтобы рассмотреть следы на ней под другим углом. И он был вознаграждён – на гладкой каменной поверхности, на тонком слое пыли, ясно проглядывались отпечатки человеческих ног, поверженных Поляковым тел рабочих и длинные тянущиеся и петляющие из стороны в сторону полосы. Полосы были очень похожи на те, что комиссар видел на дороге и он мысленно произнёс:

«Значит, по какой-то причине воины вынуждены были перемещаться по дороге… По какой?»

«Кхе-кхе, – покашлял Теф. – Я тут со своими тремя центами…»

«Нет такой монеты», – машинально произнёс Поляков.

«Не важно, – отмахнулся Терафим. – Пока я мучал свою голову, сидя в сознании рабочего, то разглядел озеро и розовую каменную крепость на острове!»

«И как я понимаю, – усмехнулся Поляков, – ты знаешь к ней дорогу».

«Да! И к голове, и к озеру!» – Теф прямо лучился от гордости.

Возникшее дрожание тёплого воздуха перед комиссаром подтвердило слова Терафима и он, не раздумывая, сделал шаг в это марево.

Рис.3 Гелиос 58. Том 3. Комиссар Поляков

Озеро было огромным, его воды чисты и прозрачны, а прибрежные заросли населены большим количеством птиц.

«Я впервые вижу столько птиц в одном месте! – с восхищением произнёс Поляков. – Особенно посмотри на тех – чёрных с белыми грудками, что ходят, переваливаясь с ноги на ногу, словно люди!»

«Ты ещё не видел птиц из системы Хатру, – улыбнулся Теф. – Они выглядят словно шар на ножках, а в клюве у них есть зубы.»

«Ты не понимаешь! Я их видел только на картинках, а тут вижу живьём! Но…»

«Но?» – хитро прищурился Теф.

«Эти птицы жили далеко на юге, на континенте, вечно покрытом льдом и снегом», – задумчиво произнёс комиссар.

«Босс, меня это радует», – с улыбкой сказал Терафим.

«Птицы?»

«Нет. Образы из запретной части твоей памяти просачиваются в сознание!»

«Послушай, это, конечно всё очень интересно, – комиссар вернулся к насущному вопросу, – но скажи мне – отчего ты не поставил выход из перехода сразу на острове? И отчего сам переход выглядел не как обычно?»

«Ну-у, – протянул Терафим. – Видишь ли, я просто не хотел, чтобы у меня опять голова болела, – он улыбнулся при этих словах, – а если серьёзно, то я опять не смог установить выход в безопасном для тебя месте. Это, кстати, и ответ на второй вопрос.»

«Хорошо, – кивнул Поляков, – пойдём поищем, как бы нам добраться до острова с крепостью.»

Комиссар показал рукой на видневшийся вдалеке остров и розовую крепость на его берегах. Терафим лишь пожал плечами. Поляков пошёл вдоль края воды, рассчитывая, что кто-то из местных жителей мог оставить лодку на берегу. Он прошёл уже достаточное расстояние, но ни лодка, ни пристань, ни мостки так и не обнаружились.

«Ты мог бы и сам соорудить себе лодку, – подал голос Теф. – Зря что ли тебе гелане выдали браслет со встроенным квантовым рекомбинатором.»

«Квантовым, что?» – не понял комиссар.

«Ре-ком-би-на-то-ром! – произнёс по слогам Теф. – Да не смотри ты так на свои руки!»

Комиссар поворачивал ладони и старался разглядеть, на каком именно браслете находится тот самый прибор.

«Да ты им уже пользовался, – усмехнулся Теф, – чтобы разных существ мучать».

«И что мне делать?» – комиссар догадался о каком браслете идёт речь и поднёс запястье правой руки к лицу.

«О! Создатель всего сущего! – закатил глаза Теф. – Дай моему боссу разума подойти к вон тем деревьям и воспользоваться инструментом по назначению!»

Комиссар сжал губы и сделал так, как говорил Теф. Он направил правую руку на росшие около самой воды деревья и представил, что те превращаются в доски и складываются в лодку. Тому, что произошло дальше сознание Полякова смогло подобрать лишь одно определение – чудо. Кора деревьев затрещала, отделилась от ствола и упала на чистый прибрежный песок. Боковые побеги мгновенно почернели и отвалились. Ствол с громким резким сухим хрустом разделился на множество длинных тонких досок и те соединились в подобие ковша. Комиссар ошарашенно подошёл к получившейся лодке и стал осматривать места крепления досок. Они выглядели так, словно и не были никогда отдельными деталями.

«Такое только в сказках бывает!» – ошарашенно произнёс комиссар, ощущая небольшую слабость в руках и ногах.

«Сказки-сказки, – пробурчал Терафим. – Надо было тебе физику в школе лучше учить!»

«Что ты мелешь! Какая физика?!»

«Самая настоящая – квантовая! – улыбнулся Теф и посмотрел на комиссара таким взглядом, который он в своей жизни уже где-то встречал. – Основа всего и объяснение всему. Превращение мысли в энергию, а энергии в материю!»

Комиссар решил не продолжать бессмысленный спор и столкнул лодку в воду. На его удивление, та оказалась очень лёгкой а, очутившись в воде, сразу повернулась носом к острову и, как только он погрузился в неё, мягко разогналась и заскользила по глади озера.

Крепость постепенно приближалась. Поляков уже видел бойницы в её стенах, ажурные витражные окна в высоких башнях и золотые флаги с изображением змей в виде лежащих на боку восьмёрок.

– Может подумаем, как нам попасть за стену? – вслух произнёс Поляков, отгоняя неприятный шум в голове.

«Босс терпение должен иметь, – переставив слова ответил Теф. – Не всегда короткая дорога верно к цели ведёт…»

И в этот момент лодка стала забирать вправо и обходить остров по большой дуге. Комиссар даже успел подумать, что это именно он своими мыслями заложил маршрут в обход главной пристани и ворот крепости, как мир перед его глазами стал темнеть и он провалился в забытье.

Фургон с отрядом полиции остановился на перекрёстке и инспектор наклонился к нему с немым вопросом в глазах:

«Откуда будем заходить?»

Он усмехнулся и пальцем изобразил в воздухе круг, имея в виду, что с чёрного входа. Инспектор постучал в стекло водительской кабины и показал, повернувшемуся на стук шофёру, круг в воздухе. Водитель кивнул и нажал на педаль газа.

Фургон остановился перед металлическими воротами во двор, на которых чёрной краской была изображена лежащая на боку восьмёрка, и полицейские стали выгружаться из кузова, стараясь шуметь как можно меньше.

«Босс, очнись! – Теф тряс за плечо, приводя в сознание, провалившегося в забытье и погрузившегося в глубины воспоминаний, комиссара. – Мы на месте!»

Лодка стояла, уткнувшись носом в невысокий берег острова, и покачивалась на неторопливых волнах озера, что лёгкими шлепками били в днище и с плеском исчезали пеной среди разноцветных, непохожих друг на друга, гранитных галышей.

«Что это было? – комиссар очнулся лежащим на дне лодки. – Это то, из-за чего у тебя голова болит?»

«Нет, – тяжело вздохнул Теф. – Это твоя плата за перевод предмета из одной формы в другую при помощи квантового рекомбинатора, – и подмигнув комиссару, с улыбкой дополнил. – Ну там, закон сохранения энергии, переход с одного уровня на другой… В общем, хочешь быть волшебником – плати частичкой своей души…»

«Надо быть осторожнее в своих желаниях», – задумчиво произнёс комиссар, разглядывая пластину из блестящего золота с двумя серебристыми штырями излучателей на своей руке.

«Следи за собой, будь осторожен, – пропел Теф гнусавым голосом и усмехнулся. – Может уже хватит загорать? Мы всё-таки не на Гавайях…»

Комиссар мысленно согласился с Терафимом, поднялся с ещё пахнувшего свежим деревом дна лодки и стал пробираться на её нос. Ловко, не намочив ноги, спрыгнул на мокрые камни и поспешил поскорее покинуть хорошо просматриваемый берег. Остановившись около высоченной каменной стены, Поляков бегло оглядел трещины в её кладке и, определив наиболее слабое место, направил на неё правую руку, став представлять, как камни начинают разрушаться и осыпаться мелкой крошкой на землю.

«Стой! Ты так всю охрану переполошишь! – прервал его Теф. – Есть другой способ! Но нужно будет поплавать.»

«Хорошо, – убрал руку комиссар. – Где нырять?»

Терафим повёл его вдоль берега о чём комиссар сразу же пожалел – камни на этой части острова были гладкие, скользкие, покрытые слоем тины и неприятным на вид желтоватым налётом. Приходилось ступать по ним с большой осторожностью и весь путь занял гораздо больше времени, чем если бы они воспользовались лодкой.

Вход для пользователей

Меню