Читать онлайн Вне времени. Стихи, избранные читателями бесплатно
© Г. Ляховицкая, 2020
© Genrietta Liakhovitskaia, 2020
© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2020
Поэтическое мироздание Генриетты Ляховицкой
«Вне времени» – так называется эта необычная книга стихов, автором которых является Генриетта Ляховицкая. Уникальность книги, не имеющей аналога в мировой литературе, заключается в том, что в неё вошли стихи, избранные читателями, и сама книга посвящена им. Эти поэтические тексты, как и всё творчество поэтессы, отражают масштабы её личности и представлений об общих человеческих ценностях во все времена.
Уже в самом названии сборника выражена суть его содержания, обозначенная высокой духовной направленностью поэтических произведений, пытающихся найти ответы на «вечные вопросы». В наши дни миром правит конъюнктура, проникшая и в литературу. Но всё сиюминутное приходит и уходит, а истинно ценное, классическое остаётся – оно актуально всегда. Отточенный стих Генриетты Ляховицкой определяет форму своим содержанием, духовной наполненностью, совершенством русского языка, афористичностью строк, изысканным образным рядом:
- «Молчанье – золото,
- а слово – серебро»,
- но часто золотом
- мы платим за добро,
- «серебряными»
- приносимое словами —
- за слово дорого
- мы платим с вами.
Поэзию Генриетты Ляховицкой, без сомненья, можно отнести к разделу русской классики, ибо её творчество отвечает всем канонам лучших образцов классического русского стихосложения. Стихи поэтессы обладают стройной, самодостаточной формой, многоплановостью тем и ритмической многогранностью:
- Заглянуть за предел, что очерчен
- наплывающим краем Земным,
- и понять, чьею силой заверчен
- этот мир, несравнимый с иным…
В её стихах россыпи поэтических находок, например, в стихотворении «Лилии»:
- Тончайшего фарфора изваянья
- хранят они бесстрастно облик свой.
- Лишь запах сладковатого дыханья
- тому свидетель, что фарфор живой.
Генриетта Ляховицкая родилась в 1938 году в Ленинграде. С молоком матери, урождённой петербурженки, впитала не только литературный русский язык во всём его совершенстве и многогранности, но и культуру бывшей петровской столицы России. Поэтесса легко и разносторонне общается с читателем, привлекая его философской глубиной размышлений, гармонией языка и напряжённостью чувств. Эти качества, характерные для русской поэзии, являются основными средствами выражения не только в русской классической, но и в лучших образцах современной русской литературы. Это именно ту, что во все времена нравится читателю и привлекает его. Таким образом, поэтесса продолжает традиции русской изящной словесности:
- Прислушиваюсь слухом внутренним
- и взвешиваю строго «contra – pro»…
- скрипит по клавишам компьютерным,
- как издавна, старинное перо.
Генриетта Ляховицкая не зря относит себя к физикам, лирикам и философам. В её стихотворениях даны чёткие формулировки устройства мира, размышления о его обитателях, ищущих ответы на «вечные вопросы».
Наряду с десятью книгами стихов и прозы, многочисленными публикациями в различных журналах и антологиях, она, очарованная философией и одним из её аспектов – космизмом, опубликовала в 2008 году научно-популярную философскую книгу «Генер. Модель мироздания». Отсюда философский взгляд на Вселенную, на мир, на жизнь, на человека с его внутренним мироощущением:
- Дерзнуть найти ответ на «вечные вопросы»?
- Возможно, смерть, жизнь вечную спасая,
- щадя росток зелёный, старость косит,
- чтоб молодая жизнь цвела, не угасая?
Книга «Вне времени», превосходно структурированная, состоит из 14-ти разделов. Вот названия лишь некоторых из них, говорящие сами за себя: «Алхимия природы», «Лики любви», «Загадка карт влечёт», «Философский взгляд», «Петербургские строки», «Волны музыки», «Чудесята, чудо-время и другие чудеса» (стихи для детей), «О Войне и войнах», «Еврейские мотивы», показывающие библейскую мудрость и трагедию несгибаемого народа… В каждом разделе читатели разных возрастов непременно найдут для себя и замечательные стихотворные произведения, и немало прекрасных строк.
Если вначале говорилось о том, что в творческом мышлении физика пробудился лирик и философ, то, после прочтения этой удивительной книги можно с уверенностью сказать, что в лирике пробудился физик, создавший особое поэтическое мироздание, построивший свой неповторимый по духу, размаху идей и тем уникальный мир поэтических образов, вдохновений и фантазий.
- Фантазия – плод дерзких вдохновений,
- фантазия – стремленье за предел,
- фантазия – предтеча откровений,
- фантазия – лишь мыслящих удел.
Необычно для современной книги и оформление, блестяще выполненное художником-дизайнером Иваном Граве. Небольшого формата книга в винтажной обложке напоминает старинные томики стихов, изданные в прошлых веках… Вместо привычной фотографии автора – его скульптурный портрет, созданный в 1985 году известным ленинградским скульптором Петром Криворуцким. Достаточно редкое, оригинальное, возможно, уникальное решение изображения автора на обложке его книги, которая и завершается стихотворением «Старинный томик»:
- Вот небольшая книга. Пожелтели,
- как старый жемчуг, хрупкие страницы.
- Пусть потускнело золото обреза —
- богатство Духа выше злата Креза.
- . . . . . . . . . . .
- …мы в жизни современной непростой
- храним духовности обрез златой,
- лишь затвердела кожа переплёта.
Татьяна Ивлева
Посвящается читателям
Пришествие стихов
- Стихи приходят,
- будто бы извне…
* * *
- Прислушиваюсь
- слухом внутренним
- и взвешиваю строго
- «contra – pro»…
- Скрипит по клавишам
- компьютерным,
- как издавна,
- старинное перо.
Цена слова
- «Молчанье – золото,
- а слово серебро»,
- но часто золотом
- мы платим за добро,
- «серебряными»
- приносимое словами —
- за слово дорого
- мы платим с вами.
- Мы мудрость жизни
- в слове постигаем,
- со словом мы встаём,
- со словом мы шагаем,
- и падаем с последним
- словом вместе —
- со словом боли,
- или словом мести…
Кинжальное слово
- Немало мир знавал
- умевших
- разить наветом
- ножевым,
- притворно плакать
- об умерших
- и близить смерть
- ещё живым.
Соблазн слов
- Я много лет в плену томила
- свои сомненья, мысли, строки,
- но всё же подоспели сроки
- и буйно выплеснулась сила
- сокрытых слов.
- Я удержать слова спешила —
- списать нездешние уроки,
- но лучшие терялись строки
- и я, томясь, произносила
- обрывки снов.
Пришествие стихов
- И вдруг отступит всё и, словно в пустоте
- и в строгой тишине, где нежный звон один,
- в прозрачной чистоте
- с прохладой белых льдин
- плывёшь так невесомо и воздушно,
- и чудится, что звонкая кукушка
- незримо далеко кукует свежий час:
- «Сейчас придут стихи, сей-час,
- сей-час, сей-час…»
Как издавна…
- Рассвет встаёт внутри оконных рам —
- тысячелетья нового начало,
- но время, просыпаясь по утрам,
- в часах стучит, как издавна стучало.
- Бесстрастный телевизора экран
- показывает свежие событья,
- но стонет сердце, как от прежних ран,
- и не даёт, как издавна, забыться.
- Стихи приходят, будто бы извне,
- но бьются, словно в каменные рифы,
- в «кровь и любовь, век – человек» во мне,
- как издавна, в изношенные рифмы.
- Прислушиваюсь слухом внутренним
- и взвешиваю строго «contra – pro»…
- Скрипит по клавишам компьютерным,
- как издавна, старинное перо.
Века поэзии
- Век Золотой в поэзии ушёл.
- Серебряно затем звучала лира.
- На грубый холст сменился неба шёлк,
- и смяты войнами основы мира —
- век Бронзовый в поэзии настал:
- всё меньше в ней гармонии высокой,
- вопящим ртом заменены уста,
- и вместо роз – чертополох с осотом…
- Что далее? Ужель замкнётся круг
- и Каменный возникнет на пороге —
- оскал звериный, хватка цепких рук,
- нет колеса и даже нет дороги?
- Но в первый раз в неведомом «тогда»
- дикарь косматый вздрогнет и проснётся.
- Увидит он, как падает звезда,
- но не оскалится, а улыбнётся.
Проба подлинности
- Не только «короля играет свита» —
- законом иерархии любой
- становится имён случайный свиток,
- составленный несведущей толпой.
- Не коронуйте загодя поэта
- среди текущей суеты сует!
- Легко смывает позолоту Лета,
- лишь время ставит мету: «Се поэт».
Закат и поэт
триптих
1
- Ранний вечер – собранье последствий,
- длинный день отшумел и погас.
- Притомилось, набегавшись, детство —
- засыпает под плавный рассказ.
- Небывалое в нём достоверней,
- чем на камне впечатанный след.
- Может быть, этой сказкой вечерней
- начинается в детстве поэт?
2
- Заглянуть за предел, что очерчен
- наплывающим краем Земным,
- и понять, чьею силой заверчен
- этот Мир, несравнимый с иным —
- проникать за пределы способен
- лишь стремительный солнечный свет,
- или разум, что богоподобен,
- или, интуитивно, поэт.
3
- Стихает дневное волнение,
- звучанью – молчанье в ответ,
- стекает тенйй удлинением
- на Западе гаснущий свет.
- Игра лучезарной беспечности —
- померк света с тенью дуэт…
- Всего за мгновенье до вечности
- уходит из жизни поэт.
По образу и подобию
«И сотворил Бог человека по образу Своему…
И был вечер, и было утро: день шестой».
Ветхий Завет. Бытие
- Итак, «сотворены по образу» Творца —
- подобием Его на свет мы рождены.
- Каков же образ тот – без тела, без лица?
- Так в чём же можем быть Ему подобны мы —
- песчинки перед Вечным и Безмерным?
- Ужели могут быть недостоверны
- слова из древних свитков мудрых:
- «И вечер был, и было утро…»?
- Ошибка наша – в Божьих дней счисленье:
- когда творишь, впадаешь в упоенье,
- которое не знает слова «время» —
- там нет его, где муки и боренье
- сопутствуют рождению творенья.
- Не может человек по Божьи дни считать,
- но в творчестве он может испытать
- и вдохновение, и напряжённость,
- и даже Вечности непротяжённость —
- подобно Богу он на то способен
- и только в этом он богоподобен.
Алхимия природы
- Спокойно,
- средь свободы
- вершится
- вечная алхимия
- природы.
* * *
- …И ясный,
- как кристалл,
- в оправе радуги
- омытый мир
- блистал.
Ручей
- Упруго струясь и играючи прыгая,
- журча и внезапными каплями брызгая,
- среди неподвижных суровых камней
- течёт неуёмный весёлый ручей.
- И столько в нём детского,
- столько беспечного —
- от солнца, от ломкого льда,
- от извечного!
Молния
- Ты за зигзагом – зигзаг
- в тучи вонзаешь как стяг.
- Что ты такое? Скажи!
- Кто в тебя силу вложил?
- Как ты находишь пути
- с неба на землю сойти?
- Жженьем бичующих розг,
- вспышкой, пронзающей мозг
- светом над формул скопленьем —
- в муках рождённым решеньем,
- вскриком сквозь гнёт немоты,
- блеском среди черноты,
- диким сверкающим взглядом,
- мощных борений разрядом —
- в жути своей красоты
- миру дарована ты!
Жизнь дня
- День, молодой с утра,
- весел, не знает утрат.
- В зените он горд, калён,
- светел, упорен, силён.
- К вечеру горбится день,
- косую бросает тень
- и, солнечный слиток истратив,
- тает в закате…
Прощальный аромат
- Три розы на резном столе
- в изысканно-простом бокале —
- ручной работы
- хрустале,
- от зла срезанья
- отдыхали
- и,
- позабыв об этом зле,
- в последний раз благоухали.
Ранняя осень
- Молодая осень
- на исходе лета
- заплетает косы
- золотого цвета,
- весело рядится
- в яркие обновы —
- сарафаны-ситцы
- из листов кленовых,
- бусы ягод нижет,
- губы красит соком,
- наклонясь пониже
- к зеркалам глубоким…
- Но узнав, что птицы
- собрались в дорогу,
- осень огорчится
- и всплакнёт немного.
Дождь осенью
- О чём, природа,
- слёзы льёшь?
- Что плачешь
- днём осенним ты?
- Весной ведь
- снова обретёшь
- свои желанья
- и мечты.
Алхимия природы
- Склоняясь над ретортами, веками
- алхимики шептали заклинанья —
- они искали философский камень,
- который бы исполнил их желанье
- и в золото бы вещи превращал —
- желанен людям дорогой металл.
- А каждой осенью, спокойно,
- средь свободы,
- вершится вечная
- алхимия природы —
- она,
- неисчерпаемо богата,
- деревьев листья
- превращает в злато.
Дыханье холода
- Под вечер небо на закате
- стало ало —
- предвестием
- идущих холодов,
- и невесомыми
- монетами опало
- к утру всё золото
- с простуженных кустов.
Ладонь осени
- Лист кленовый —
- пятипалый,
- как распятая ладонь…
- Влажной осенью
- усталой
- сохраняет лист опалый
- солнца летнего огонь.
Плач осени
- Заламывая ветви,
- стонет осень,
- срывая с головы
- цветистый свой платок,
- и пальцами дождя
- стучит в окно и просит
- спокойствия, тепла
- и тишины глоток…
Желанный отдых
- Вот осень дунула,
- срывая прочь с полей
- и вянущих садов
- цветную простыню
- трав, листьев и плодов.
- И графика ветвей
- прозрачна и ясна,
- и вся природа ждёт
- целительного сна
- в объятиях зимы.
- Так ночи ждём и мы…
Неувядание
- Уже начало ноября,
- но листья, золотом горя,
- родных ветвей почти не покидают,
- как будто возвращенья ожидают
- тепла ушедших дней.
- Так и с душой моей —
- она горит, она не увядает,
- от жизненных ветвей не отпадает,
- хоть, голову мою обильно серебря,
- уже пришло начало ноября.
Внезапный снег
- На траву зелёную
- снег упал,
- словно обнажённую
- душу сжал,
- и застыла, ломкая,
- полегла…
- Заклубилась колкая
- злая мгла.
Зимнее небо севера
- Как чёрная ворона ночь темна
- и держит в клюве сыр луны дырявой.
- Снег падает неслышной тенью сна
- на ветви старые сосны корявой.
- Лисою рыжей в небе промелькнёт
- в венце морозном солнечное блюдце,
- и сыр из клюва с неба упадёт,
- чтоб часом позже вновь назад вернуться.
Стужа
- Белей стволов вершины у берёз,
- над солнцем – льдистый круг
- короной царской,
- и цепенеет
- сладостно мороз,
- сжимая землю
- ласкою январской.
Утро после вьюги
- Метались мысли. Голова
- моталась в пролежне подушьем,
- всю ночь бредовые слова
- давили тягостным удушьем.
- Крутило, вьюжило, мело
- всю ночь.
- А утром – всё нормально.
- Улёгся снег.
- Кругом крахмально,
- и в мыслях чисто и светло.
Графика зимнего утра
- Февраля чёрно-белое чудо
- завиднелось картиной в окне.
- Безупречная графика всюду,
- неподвижны деревья во сне.
- Только крупная тёмная птица
- нарушает картины покой —
- на графитные ветви садится,
- снег ссыпается лёгкой мукой.
- Наконец-то она улетела,
- неуклюже махая крылом —
- унеслось чужеродное тело.
- Спят деревья предутренним сном,
- и застыли в недвижности ветви,
- тени снежные нежно лежат…
- Создаёт эту графику светлый
- Божий гений все зимы подряд.
Предвесеннее
- Холод и снег
- истомили людей,
- льдины плывут
- стаей белых ладей,
- солнце, заковано
- туч пеленой,
- робко, стыдливо светит…
- Но всё-таки остро пахнет Весной,
- и звонче смеются дети.
Апрель
- Весна настала. Вновь апрель
- сияет солнцем, хмурит тучи,
- и зелень пробивает прель,
- и предвкушенье лета мучит
- непредсказуемостью сроков
- желанного тепла прихода,
- и своевольная погода
- даёт нам множество уроков
- для усмиренья
- нетерпенья…
Азартные игры весны
- Подули ветры вешние,
- весёлые, беспутные.
- Все карты нынче спутаны —
- чины и масти смешаны,
- и врут часы и сонники,
- и в полдень совы ухнули,
- и предсказанья рухнули,
- как карточные домики.
Северное лето
- Несмелое солнце июня
- едва пригревает сирень,
- дождя штрих-пунктирные
- струи
- наносят графитную тень…
- А где-то – кораллы, лагуны,
- дремотная знойная лень,
- томятся гитарные струны
- весь долгий пылающий день.
Монолог дерева
(Молодость и Старость)
- Упругий прутик я, пропитан соком.
- Чуть прислоняясь тонкокожим боком
- к соседской, в тёмных трещинах, коре,
- мечтаю я о будущей поре,
- когда окрепну и оденусь в ветви.
- Расту… Летают птицы в небе светлом.
- Всё крепче ствол, и ветви всё пышней,
- и пенье птиц всё ближе и слышней.
- Достиг их высоты, и снова – ввысь,
- с чужими ветви нижние сплелись,
- а верхние ветвятся на просторе!
- Познал я страсть, и радости, и горе,
- и вот пришла последняя пора —
- вся в тёмных трещинах усталая кора,
- на смертной плахе падает корона —
- моих ветвей могущественных крона…
- Остались корни, словно щупальца, у пня —
- меня питают… Но ведь нет меня!
- Лишь прислонился тонкокожим боком
- к моей коре, насквозь пропитан соком,
- упругий прутик жизни молодой.
Лилии
- Математическая строгость
- плавных линий,
- немного золота, изгибы лепестков
- изысканных, чуть вычурных цветков
- надменно-неприступных белых лилий…
- Тончайшего фарфора изваянья
- хранят они бесстрастно
- облик свой.
- Лишь запах сладковатого дыханья
- тому свидетель, что фарфор живой.
Сиреневое снадобье
- К утомлённому лбу
- приложи эту ветку сирени —
- неуёмное множество
- маленьких чётких цветков.
- Их прохладная плоть
- приглушит неизбывность мигрени
- поцелуями быстрыми
- твёрдых своих лепестков.
- И вдохни аромат
- этой пены лилово-весенней —
- аромат, что настоян
- на прошлом садов и веков,
- и глаза успокой
- этим ритмом живых повторений…
- И уйдёт непроглядная
- боль из усталых висков.
К незабудке
- Незабудка, ты – маленький
- скромный цветок,
- незабудка, ты – памяти
- верной примета.
- Незабудка – воды
- родниковой глоток,
- россиянка с глазами
- небесного цвета.
- Ты напомнила мне дни давно
- улетевшего детства,
- босоногую радость
- неярких лугов,
- и просторы полей, и уютность
- родных перелесков,
- и дурманящий запах
- высоких стогов…
Симфония
- Мгновенными ветвями
- мощных молний
- покров из туч гремящих
- прорастал,
- кипящий ливень звуков
- воздух полнил!
- Вдруг прекратилось всё,
- и ясный, как кристалл,
- в оправе радуги
- омытый мир блистал.
Лесное озеро
- По спокойной воде
- тихо лодка плывёт, отражаясь
- в обрамленье зелёном
- из дремлющих ближних ветвей.
- Так неспешно плывёт,
- незаметно, легко приближаясь
- к не намеченной ранее
- цели случайной своей.
- Ветра нет, и ничто,
- и никто не нарушит покоя,
- и на глади озёрной
- ни ряби, ни плеска волны.
- Только мягко шуршит,
- опадая, уставшая хвоя,
- и с весла осыпаются
- капли лесной тишины.
Гордячка
- Немного хищной красотой
- так неожиданно красива
- трава задворная – крапива
- с её душою непростой.
- И много поцелуев жгучих
- таит, чертовски горделива,
- трава задорная – крапива
- для детских ног босых, бегучих.
Тополиный пух
- Пух! Лёгкий, мягкий пух
- из нитей снежно-белых.
- Окутал он любовно семена
- нежнейшим облаком
- пушистым, невесомым
- и, дуновеньем
- ветерка несомый,
- когда тому настанут времена,
- он плавно повлечёт
- в уютной колыбели
- зародыши зелёной жизни новой,
- и будет им земля пуховой.
Янтарь
- Песком шуршали дюн откосы,
- я вдоль залива шла одна,
- и смоляные слёзы сосен
- на берег бросила волна.
- Здесь, за тысячи лет,
- насекомыми лето звенело
- и оставило след —
- плавно соки ствола
- покидали сосновое тело…
- Загустела смола
- или Время само загустело?
Отблески, отсветы, блики
- Мне талисман
- стал приносить удачу,
- но иногда,
- при взгляде на него
- я плачу,
- не знаю отчего…
* * *
- Что отошло – не вернётся
- в образах всей полноты…
- Пусть этот мир улыбнётся
- блеску своей красоты!
Радостный день
- Это только в детстве облака – конями,
- белыми конями в небе голубом.
- Это только в детстве годы длятся днями,
- ветром гладя пряди над упрямым лбом,
- и прозрачный воздух вкусно пахнет сеном,
- и течёт куда-то чистая река…
- Это только в детстве, в детстве незабвенном,
- в радостном мгновенье замкнуты века.
Купальщица
- Ух, какая!
- На высоких ногах,
- почти нагая…
- Смеётся, ах!
- Запыхалась
- от бега и смеха.
- Ей смешно,
- ей потеха —
- снова в воду —
- пенить брызги,
- плыть, сверкая…
- Ух, какая!
Весна зимой
- Январский день,
- мороз ядрёный
- и яблока —
- над снежным молоком —
- весенний цвет зелёный.
- Совсем пустяк,
- такая малость —
- шла девушка
- и ела яблоко,
- и просто так смеялась.
Новогоднее
- Предновогодние
- преддверья,
- надежды, хлопоты,
- поверья,
- зимы неполной
- свет туманный
- и украшений
- блеск обманный,
- застолий грустное
- томленье,
- сдвоенье стрелок,
- утомленье,
- обрывки лёгкой
- мишуры
- и мандаринной
- кожуры…
Пасьянс – «терпение»
- Шелковистая кожа запястья,
- веер карт в утончённой руке,
- вьётся прядка на нежном виске…
- Ты раскинула карты на счастье?
- Или в юном лукавом смиренье
- заменила гадальный сеанс
- на попытку унять нетерпенье,
- разложив немудрёный пасьянс?
Девушка на качелях
- Она не ведает сомненья,
- не знает будничных забот,
- в груди – весеннее томленье,
- в мечтах – стремление вперёд.
- И лёгким изгибом
- упругого стана
- качает качели
- она неустанно,
- на взлёте размаха —
- без всякого страха,
- лишь песенок трели,
- и смех, и каприз.
- Взлетают качели
- и падают вниз…
- Но непременно срок придёт —
- она узнает силу страсти,
- и горечь горя, сладость счастья,
- паденье вниз и ввысь полёт —
- Качелей Жизни вкус поймёт.
Юным
- Эй, юноша,
- ты видишь старика?
- Ты слышишь,
- девушка, старуху?
- На них вы не смотрите свысока,
- глазам не верьте, и не верьте слуху —
- там юноша и девушка!
- Они прошли сквозь им дарованные дни,
- и щедрою была дарящая рука.
Преломления
- Луч света,
- тонкий, как струна,
- в хрустальной грани
- преломился,
- и радужно весь кубок
- заискрился
- Той встречи
- жаркая волна
- на грань души моей
- упала,
- и радостно душа
- заполыхала.
Искушение
- Плод надкусила
- женщина, играя,
- и усмехнулся змей
- изгнанию из рая.
- Запретный плод
- лишь мёртвых
- не влечёт,
- и змей чешуйчатым
- ручьём течёт.
Луна в скобках
- От закрытой скобки, скобки золотистой
- вырастает месяц, тоненький и чистый.
- месяц постепенно, медленно полнеет,
- небо в полнолунье к полночи светлеет.
- А у полной, круглой, золотой луны
- лунка затемнеет с правой стороны.
- Всё растёт щербинка, что поделать с ней,
- небо с каждой ночью всё темней, темней.
- Лишь открытой скобкой, скобкой золотистой
- снова светит месяц, тоненький и чистый.
Видение
- Временами она,
- оставаясь одна,
- облачалась в одежды
- из прохладного льна,
- и мечтой потаённой
- упоённо полна,
- неизбывным волнением
- утомлена,
- наливала в бокал
- молодого вина
- и пила, не пьянея,
- до хрустального дна,
- и тяжёлых волос
- золотая волна
- черепаховым гребнем
- не была стеснена.
- А в полночном проёме,
- в полукруге окна,
- наблюдала влюблёно
- налитая луна.
- Но ревнивым туманом
- седым создана,
- наползала, дымясь
- и клубясь, пелена,
- и от взгляда луны
- закрывала она,
- как спадали одежды
- из прохладного льна.
Земные сны
- Прекрасны, легки и нежны,
- возвышенны, просветлены…
- И ночь застегнула свой плащ
- алмазной застёжкой луны.
- Здоровы, крепки и верны,
- спокойны, чисты и вольны…
- И ночь застегнула свой плащ
- янтарной застёжкой луны.
- Тревожны и воспалены,
- бессвязны, тяжки и больны…
- И ночь застегнула свой плащ
- латунной застёжкой луны…
- Латунно, янтарно, алмазно —
- как сны, непонятно и разно
- свеченье бессонной луны.
Жалость
- Стекло жалею
- за его непрочность,
- и ангела —
- за непорочность,
- и дьявола —
- за нелюбовь к нему,
- а золото
- жалеть я не умею,
- и бриллиантов
- твердь я не жалею —
- неодолимым
- жалость ни к чему.
Брильянтов прошлое
- Богиня плакала,
- и слёзы светлых глаз
- в подземный ад
- горящий проникали,
- и там из них
- алмазы возникали —
- в них свет божественный
- и ада зло доныне…
- Но отчего же
- плакалось Богине?
Разорванное ожерелье
- Жемчужных бус моих порвалась нить,
- что за привычка – бусы теребить?!
- Рассыпались жемчужины, легли
- у ног моих на тёмный фон земли.
- Подумалось: «Свободу обрели
- пленённые и связанные зёрна».
- Над головой моею бархат чёрный
- ночных небес весь звёздами усыпан.
- Быть может, сохраняла неусыпно
- когда-то их порядок строгий нить,
- но разорвалась. Обрели свободу
- и разлетелись вширь по небосводу
- алмазы звёзд…
- Но кто посмел то ожерелье теребить?!
Вышивание
- Иголка, нитки, ткань, узор, канва —
- уютные и милые слова…
- Рука с иглою плавно тянет нить
- без суетливости и напряженья —
- неспешные и мягкие движенья.
- Случается напёрсток уронить,
- но подхватить его
- и, вновь надев на палец,
- слегка подправить ткань
- с канвой меж пялец
- и продолжать спокойно вышиванье —
- для удовольствия, а не для выживанья.
Серебряные перстни
- В шкатулке, на подкладке из фланели,
- вещицы праздные нашли покой.
- Серебряные перстни потемнели
- в разлуке с их носившею рукой.
- Они её когда-то украшали…
- В последний день над светлою рекой
- оставлены они лежать на шали,
- раскинутой в траве на берегу.
- Забыть бы, как они ко мне попали,
- о ком воспоминанье берегу…
Вуаль
- Когда-то, век назад, бывало,
- лик женщины
- вуаль слегка скрывала
- прозрачная.
- За ней не то чтоб тайна,
- но полутайна обитала,
- и очертанья профиля и шеи
- манили…
- Как старинные камеи,
- влекли
- прикрытые вуалью лица —
- чуть-чуть романтики,
- и чтобы ночью сниться.
- Теперь не носят женщины вуаль.
- А жаль…
Отблески
- Отблески, отсветы,
- блики —
- вечного света следы.
- В памяти – прошлого
- лики,
- знаки любви и беды.
- Что отошло —
- не вернётся
- в образах
- всей полноты…
- Пусть этот мир
- улыбнётся
- блеску своей
- красоты!
Талисман запоздалый
- Он неожиданно, почти случайно ко мне попал —
- из яшмы камешек, шлифованный в овал,
- и сразу талисманом стал.
- Им знак какой-то тайный
- мне кем-то подан был,
- как будто некто не забыл
- о давней встрече.
- И необычайным
- явилось формы совпаденье
- с коробочкой из серебра,
- подаренной ещё до появленья
- загадочного камня,
- в день рожденья.
- Из Мьянмы дальней к нам завезена,
- орнаментом изысканным богата,
- и с выпуклою крышкой из агата —
- его как друга приняла она.
- Мне талисман стал приносить удачу,
- но иногда, при взгляде на него, я плачу,
- не знаю отчего…
Настроения
- Лишь в перевёрнутый
- бинокль воспоминаний
- вместить возможно
- спектр надежд, дерзаний,
- и горьких разочарований,
- и неуверенных сомнений —
- их неудачи вызывают,
- и перемены настроений,
- что в отдалённости времён
- мерцают…
Уйти? О, нет!
- Уйти,
- лишь лёгкой, бледной тенью
- по жизни промелькнув едва,
- судеб не изменив сплетений,
- свои не вымолвив слова?
- Уйти,
- спокойно, безучастно
- прожив чреду бесцветных лет,
- в теченье века ежечасном
- свой не оставив даже след?
- О, нет!
- В смятенье огненном метаться,
- творенья сладостность познать,
- единством духа сочетаться,
- благословлять и проклинать,
- впитать печаль и радость мира,
- и всё сомненью подвергать,
- и сотворять себе кумиров,
- и разуверясь, низвергать,
- посметь обыденность тревожить,
- и в бубен плясок звонко бить,
- число событий приумножить,
- и ненавидеть, и любить!
Музыка тишины
- Когда унижен ты, когда ты оскорблён,
- когда устал, разгневан и обижен,
- послушай тишину, лови безмолвья звон,
- я знаю, он звучит – то дальше он, то ближе.
- Как благодатна эта тишина,
- в её звучании таится вечность,
- стекает чистой музыкой она
- за каплей капля, мягко, в бесконечность.
- Она смывает боль, уносит гневный жар,
- спокойствие растёт в душе горящей…
- И вот уже угас смятения пожар,
- и вновь ты плыть готов
- в реальности бурлящей.
Друзьям и врагам
- Не странно ли, мои враги
- ко мне внимательней друзей:
- они повсюду и всегда
- и постоянней, и верней,
- чем многие мои друзья.
- Тем боле одинока я…
- Свой счёт друзьям
- хочу представить:
- прошу быть ближе и родней,
- меня в ненастье не оставить,
- не позабыть в текучке дней…
- Но и врагам скажу я тоже:
- в заботе о вражде своей
- прошу быть яростней и строже,
- в нападках резче и злобней.
- Когда ж умолкнете, таясь,
- я, одиночества боясь,
- местами поменяю вас —
- врагами сделаю друзей,
- а вас – друзьями, ей же ей!
Осока
- Мне помнится, что я была травой —
- осокой острой с жёсткими краями.
- Я от неё взяла характер свой —
- сурова даже с лучшими друзьями.
- Понятна резкость – помню: волчий вой,
- и мнёт меня бегущее копыто.
- Росла я непокорною травой,
- и до сих пор та память не избыта.
- А небо там – горячей синевой
- в величественных облачных заплатах…
- Да, помню точно, как была травой,
- и не забыть мне кровь на волчьих лапах.
Несбыточное
- Из родника спокойствия
- испить,
- успеть
- взглянуть на звёзды
- и на вечность,
- вновь испытать забытую
- беспечность
- и в ничегонеделанье
- побыть…
В неволе
- Я хочу, чтоб распахнулось
- в небо светлое окно,
- чисто мытое окно,
- но
- лишь стена, стена глухая,
- и не сядет, отдыхая,
- белый голубь на окно…
- Я хочу, чтоб расплеснулось
- море светлою волной,
- вольно плещущей волной,
- ой,
- парусов не видно алых,
- не омыть мне ног усталых
- моря вольною волной.
Душе больнее
- Память наших душ простая —
- всё поймёт и всё простит,
- а у кожи память злая —
- шрамы старые хранит
- от ожогов и порезов,
- от сомнений и обид.
- Не пойму я, отчего же
- не тревожит, не горит
- тот рубец на старой коже,
- а душа моя болит
- от ожогов и порезов,
- от сомнений и обид?
В память ушедшего
- Слева в груди пустота холодеет…
- Даже среди хлопотливого дня
- память тревожит и гложет меня
- и неотступно душою владеет.
- Раньше, вступая в свой круг
- повседневный,