Читать онлайн Разлом бесплатно

Глава 1 Глава 2

Глава 1.

– Мила, скорее одевайся! Мы уже опаздываем! – раздался мой обычный утренний призыв к действию.

Ей уже почти восемнадцать. Я думала станет легче. Прошло уже три года с тех пор, как она лежала под капельницами, и билась в истерике, каждый раз, когда я хотела её обнять. Не прикасайся ко мне! Не трогай! Ты испортила мне всю жизнь! Это были наши обычные дни в течении пары лет. Именно тогда я в полном отчаянье бегала с ней по психологам и психиатрам. А что в итоге? Ты испортила мне всю жизнь – результат всех затраченных мною средств и сил. Ладно сейчас не об этом.

– Мила, мы опоздаем на электричку! – без особой надежды повторила я.

– Можно меня не дёргать? Я же сказала, что иду! Сколько можно? – процедила она сквозь зубы, как обычно. И взглянула на меня с тем же, знакомым мне до боли взглядом, как и три года назад. «… Ты мне всю жизнь испортила…»

– Ладно пошли. – сказала я, как всегда, подавив внутри себя бурю эмоций.

Сегодня будет хороший день, хороший день. Прекрасная погода. Мини путешествие. Мама с дочкой. Это же прекрасно? Как мантру повторила я сама себе, открыла дверь, и полной грудью вдохнула свежий ноябрьский воздух.

Мы отправлялись в соседний город на профилактическое медобследование. В последнее время Милу часто беспокоили ноги. Ей казалось, что её стопы просто разломаны. Хотя, скорее это было самовнушение, которым она прекрасно манипулировала. Я не могу убирать по дому, я не могу долго ходить, я устала, мне надо спать, много спать, и желательно никого не видеть. Это обычные слова, которые мне приходилось слышать каждый день в ответ на любые, даже самые минимальные просьбы.

– Положи рюкзак на верх. – сказала я.

– Я знаю. – с той же ненавистью прошипела она.

Поезд тронулся.

От хронического отчаянья, я упёрлась головой в окно электрички, и попыталась закрыть глаза, чтобы хоть на время поездки немного отвлечься. Мила, как всегда, надела на голову огромные наушники и погрузилась в свой мир, в который мне доступа не было. Попробуй я хоть что-то сказать, мне бы тут же прилетела очередная порция ненависти и раздражения.

Через щели в окна сквозил прохладный ноябрьский ветер, а по глазам отчаянно било солнце. Уснуть и расслабиться в ближайшие пару часов шанса у меня не было. Как я могла забыть свои солнцезащитные очки? На солнце я просто слепну. Шансов на «хороший» день оставалось всё меньше. Я, натянула капюшон на лицо, и погрузилась в свои мысли.

Когда-то подобные поездки мне приносили массу удовольствий. Я с предвкушением ждала этих моментов. Стук колёс, горячий кофе, лёгкий дождь, снег, да что угодно за окном и приятная беседа. Это же так просто быть счастливым. Быть в моменте. Где и когда наступил этот перелом? Когда всё стало так сложно и безрадостно. Когда эти мини вылазки – превратились в мини-пытки?

Я отчётливо помню дни, когда с маленькой Милой в охапку и с тяжелеными пакетами наперевес я ездила в переполненных автобусах. Не всегда нам уступали место. Но мы были счастливы. Мы веселились, общались и всегда, всегда находили общий язык. Я была центром её мира, и мы понимали друг друга без слов. Сейчас же мне с каждым разом всё сложнее было находить именно те слова, которые она хотела услышать. Фактически это стало невозможно. Угадать что её обидит, заденет или затронет в разговоре – всё равно, что перекидывать раскалённые угли из ладони в ладонь, в надежде на то, что, подобрав правильные слова станет легче и угли остынут. Конечно, такая вероятность есть. Но скорее всего сначала они прожгут тебе все руки. И очень долго потом будут болеть, гореть и заживать. А в худшем случае ещё оставят непроходящие шрамы. Вот чем стал для меня сегодня диалог с дочерью. И я на сто процентов уверенна, что и для неё тоже.

Пока мою голову одолевали размышления, небо затянулось тучами. Я убрала капюшон с лица и вдохнула воздух, струившийся из окна. Посмотрел на Милу, и хотела улыбнуться. На часах было 10:37 утра.

Мощнейшая ударная волна невероятно резко и стремительно подбросила моё тело вверх, в сторону и вниз. Наверное, это были секунды, но я точно помню, что вытянула руки вперёд, чтобы удержать Милу. Именно в тот миг я на всю жизнь запомнила её перепуганный «кричащий» взгляд. Я наконец-то была нужна ей! Она смотрела на меня, без ненависти, без агрессии и упрека. Мне кажется, что на секунду я даже увидела в ее взгляде любовь. А может это было лишь моё отчаянье.

Наш поезд слетел с рельс и покатился вниз.

Глава 2.

Звук скрежета металла моментально пронзил всё тело и мозг. Сосредоточиться и думать о чём-то было невозможно, в попытке удержаться хоть за что-то люди метались по всему вагону. Я мёртвой хваткой вцепилась в Милу, чтобы ни на секунду не потерять её из виду. Дышать и держаться. Держаться и дышать. Это всё на что я была способна в те секунды.

Вагон замер и остановился. Слышны были крики. Истерический плачь детей и женщин сменяли резкие мужские голоса. Пора выбираться подумала я. На секунду я отпустила Милу, чтобы попытаться встать, и плюхнулась рукой во что-то мокрое и холодное. Вода. Ледяная, грязная и вязкая вода стремительно начала подниматься сквозь разбитые окна, которые теперь были под ногами, очень быстро заполняя вагон, по мере его погружения.

– Мила, быстро! Вставай! Давай! Надо выбираться! Срочно! – заорала я. Мила попыталась встать, и тут же мигом рухнула в воду.

– Мила, ты как? Ты в порядке? Ты ранена?

– Не знаю. Не могу встать. Рука.

– Повернись, я посмотрю. – я аккуратно повернула плечо Милы, и прикусила губу что бы не вскрикнуть. В горле мгновенно образовался комок, и подступили слёзы. В спине, внизу под левым плечом торчал огромный кусок стекла. Надо было что-то делать. Вода поднялась до колен.

– Мам, что там? Всё в порядке?

– Да. – максимально холодно и спокойно ответила я.

– Я не могу пошевелить рукой.

– Всё в порядке. – стараясь не выдать дрожь в голосе ответила я. В голове судорожно проносились мысли. Что делать? Надо выбираться. Почти не раздумывая, я приняла решение избавиться от осколка.

Когда-то лет двадцать назад, может и больше, в старших классах школы я проходила курсы медсестёр. Обрывочные знания начали атаковать мой мозг. Конечно, по всем правилам осколок нельзя было вытаскивать. С ним нужно было ехать в больницу, и доктора уже на месте должны были решать, что делать. Но шевелиться она не могла, а значит не могла идти и, следовательно, шансов выжить у нас становилось всё меньше. Я вроде помнила, что рану нужно было перетянуть ниже кровотечения, но при этом, что бы кровь продолжала поступать по всему организму и рука не посинела. Кроме того, рану нужно было промыть, и желательно спиртом. Мозг судорожно перебирал все возможные варианты помощи и развития событий, пока не вспомнил, что у меня я с собой была маленькая бутылка воды и влажные салфетки. Всё это находилось в моей сумочке, натянутой через плечо, которая чудесным образом всё ещё находилась на мне. Я мысленно похвалила себя, и приступила к делу.

– Мила, сейчас будет немного больно. – тихо сказала я и одним движением выдернула стекло.

– АААААААААА!!!!! Больно! – закричала Мила, и её глаза мгновенно увлажнились.

– Потерпи. Сейчас. Стой. Не шевелись. – уже помягче, но также чётко и без лишних слов ответила я.

Как я могла понять, стекло зашло не слишком глубоко. Сантиметра на два. Хотя в моём состоянии расчёты могли быть неверны. Я быстро достала бутылку из сумки, и туту поняла, что вся сумка уже была в грязной воде, и влажные салфетки тоже. Ладно, подумала я, и продолжила свою мини операцию. Быстро промыв рану водой, я судорожно стала открывать салфетки. Какое счастье, вода не попала внутрь. Я взяла сразу штук десять. Сделала из них мини тампон, придавила и приложила к ране. Салфетки были антибактериальные, и это давала хоть какую-то надежду. Но через секунду они налились алой кровью.

– Что за черт! – в отчаянье крикнула я.

– Что там? «Мам?» —сквозь слёзы спросила Мила.

– Всё в порядке. Сейчас. – я вытащила ещё часть салфеток и приложила их сверху.

– Снимай кофту. Нужно перетянуть рану.

– Но я замёрзну. – возразила перепуганная Мила.

– Сейчас не до этого. Я отдам тебе свою куртку. Нам надо остановить кровь. – продолжала командным голосом я.

– Ладно. – подчинилась Мила. И в этот момент поезд со скрипом погрузился ещё немного в воду. Мы оказались по бёдра в воде.

Я на секунду оторвала свой взгляд от Милы, и увидела людей, карабкающихся по стенам к окнам, чтобы спастись. Многие срывались и падали обратно в воду. В вагоне была жуткая паника и месиво. Но всё, о чем я могла думать сейчас, это Мила.

Мы начали снимать кофту, которая максимально подходила для перевязки из всего, что у нас имелось. Одной рукой я изо всех сила давила на рану с салфетками, а другой старалась помочь Милене, как можно аккуратней снять одежду с повреждённой руки. Пока мы это делали вода подошла к уровню груди.

Отчаянная мысль пронеслась в моей голове – Мы не успеем! Из глаз сами собой покатились слёзы. Руки дрожали, пытаясь сделать хоть что-то на подобие жгута. Мозг уже ничего не понимал. Конечности заледенели. И что бы Мила не видела моих слёз, я опустила глаза вниз. В это мгновение, я вдруг заметила еле уловимый отток воды. Сначала я не поняла, что происходит. На секунду даже подумала, что у меня сломался мозг. Но уже через несколько секунд всем стало понятно. Вода стремительно убывала.

Глава 3 Глава 4

Глава 3.

Вода уходила на столько быстро, что складывалось ощущение, будто её намеренно что-то затягивает. Я усиленно пыталась понять, что происходит, но не могла. Не прошло и минуты, как из вагона вытекло всё. И тут же с мерзким скрипом вагон опять продолжил ползти вниз, пока не упёрся в вязкое илистое дно. Все. Приехали. Мысленно подытожила я. К этому моменту в вагоне находилось человек пять.

– Ну что раненая мокрая мышь, поползли к выходу? – обратилась я к Милене, попытавшись неудачно пошутить.

–М-дааа.. Поползли. Надеюсь, поезд дальше не поедет. – удачно отшутилась Мила в ответ.

Промокшие насквозь кроссовки скользили по стенам вагона, который в принципе удачно расположился на склоне под небольшим углом. Так, что окна напротив находились слегка под наклоном. И теоретически до них можно было доползти и выбраться. Чем мы и занялись. Нашу выползку значительно усложнила налипшая на обуви мокрая илистая грязь. Но мы справились. Вскарабкавшись на «вершину» вагона, мы наконец смогли увидеть масштаб бедствия. Сотни людей сидели или стояли на поезде. Кто-то ещё пытался выбраться. Другие потихоньку «расползались» по сторонам. Многие пытались звонить родным или в службу спасения. Сигнала тут практически не было. А у тех, кому особенно «повезло», как нам еще и промокли телефоны. Свой я даже не пыталась включить. В этот момент тучи рассеялись и выглянуло солнце. Как бы странно это не звучало в сложившейся ситуации, но погода была прекрасная. Где-то четырнадцать градусов тепла. И это не удивительно. В наших краях даже в декабре температура может подниматься до + 18*С. Но это яркое солнце меня просто убивало. Где-то лет с девятнадцати у меня обнаружилась стойкая аллергия на солнечный свет во всех его проявлениях. Жутко чесалась кожа и покрывалась сыпью, глаза постоянно слезились, болели и буквально слепли от яркого света. Я не могла находиться на солнце даже зимой, даже с закрытыми глазами я чувствовала боль и дискомфорт.

– Мама, смотри! Смотри! – закричала Мила, показывая мне на лево.

Собрав все силы в кулак и преодолевая слёзы, я попыталась посмотреть в том направлении, куда указывала Мила.

– Это что? Я не пойму? «Это что разлом?» —в замешательстве и запинаясь спросила я.

– Да! – с какой-то детской эйфорией ответила Мила.

– Я не пойму, это что землетрясение? Что это Мила? – совсем уже ничего не понимая переспросила я.

– Ну земля треснула, и вот теперь там провал. Вся вода ушла туда. – заключила она.

Где-то в полукилометре от нас, насколько я могла видеть образовался огромный провал, шириной, наверное, метров 200. Который начинался где-то справа от моря. Хотя за деревьями моря сейчас не было видно. И заканчивался слева у полей. Там тоже начинались деревья, и это максимум, что я могла увидеть.

– Ай! – вскрикнула Мила.

– Что случилось?

– Рука.

На какое-то мгновенье я совсем забыла про ранение Милы. И тут- же сквозь всё моё тело прошла эмпатичная волна боли. Отозвавшись сначала в животе, потом в ногах.

Обдумав ситуацию, я поняла, что вызвать скорую или позвонить мужу, что бы забрал нас в ближайшие пару часов точно не получиться. Оставаться на холоде в промокшей по пояс одежде, хоть и под солнцем тоже не вариант. Нужно двигаться. И двигаться к дороге, где мы сможем поймать попутку и отвезти Милену в больницу. Как раз, по моим расчётам на это и уйдёт часа два. А может меньше. Эти места зрительно я хорошо знала ещё с детства. Справа за полем должна была проходить трасса. Но за деревьями, которые защищали поле от ветра, машин видно не было. В любом случае это было единственное ближайшее направление, в котором можно было идти за помощью.

– Милеша, ты сможешь идти? Нам нужно пройти по полю к дороге и поймать машину.

–Да. – спокойно и смирившись с ситуацией ответила Мила.

Эта девочка родилась героем. Много ли вы знаете детей, которые не плачут когда падают? Не устраивают истерики у зубных, не бояться темноты, стойко преодолевают жару, холод и другие трудности. Да, потом после преодоления у неё может уйти много времени и сил на восстановление, но в моменте, когда концентрация и решительность важны как никогда, она становится героем. И эта одна из её черт, которая вызывает во мне просто распирающую гордость, неземное уважение, и переполняющую любовь к ней. В такие моменты, мне ужасно хочется обнять её и никогда не отпускать. Дать ей почувствовать себя ребёнком и взять всю ответственность за её испытания на себя. Потому что именно в эти минуты, практически всегда я ощущаю свою вину и беспомощность. Именно в эти моменты моя дочь становиться сильнее и мудрее меня. И как всегда, знакомый ком в горле и подступившие слёзы задушили мои мысли.

– Отлично. Пойдем. – подавив прилив слабости, ответила я.

Глава 4

Мы аккуратно стали перебираться с поезда на холм. Ноги скользили и чавкали в промокших насквозь кроссовках. Каждое движение ощущалось как в замедленной съёмке. Учитывая ранение Милы, наш поход мог увеличиться на несколько часов. Что-то нужно было предпринять. Кое-как взобравшись на вершину холма, мы уселись на рельсы, где ещё совсем недавно проходил наш поезд. Рельсы нагрелись от солнца и приятно обжигали промокшие и продрогшие тела.

– Привал? – спросила Мила.

– Да, сейчас погоди, у меня в сумке должны быть бахилы. Так, паспорта, направление к врачу. Всё насквозь промокло…

– А зачем нам бахилы? – широко улыбнувшись спросила Мила. – Ты что боишься испачкать поле? Или не хочешь оставлять следов? – пошутила она, и тут же закатилась от смеха со своей же шутки. Как обычно она и делала. Что несомненно развеселило меня. И я поддалась нашей общей радостной истерии. Мы хохотали, грелись на рельсах и ни о чём не думали в этот момент. Не хватало только кофе.

– Снимай носки, и постарайся выжать кроссовки, как получиться. Хотя, нет. Сейчас я тебе помогу. Лучше не беспокой лишний раз руку. Ещё далеко идти.

– Ок.

– Мы наденем бахилы вместо носков. Надеюсь, это поможет не заболеть и согреть ноги. Только шнурки нужно будет завязать как можно туже, чтобы не скользить.

– Ок.

– Ты вообще как? Всё в порядке? Как рука? Как ноги?

– Мам, да всё в порядке. Какая разница? У нас что есть выбор? Не важно, как я себя чувствую. Надо идти, значит идём.

– Мне важно. Ладно. Если почувствуешь боль или усталость обязательно скажи. Мы остановимся и отдохнём. Хорошо? У меня ещё осталась вода. Хочешь?

– Нет. Пойдём, а то время теряем.

– Ок.

Было, наверное, где-то начало двенадцатого. Солнце поднималось всё выше, и слепило сильнее. Это конечно было плюсом в нашем положении, но как я могла забыть свои чёртовы солнцезащитные очки? Я максимально сощурила глаза, и мы двинулись через поле.

Есть такая поговорка «жизнь прожить – не поле перейти». Но в нашей ситуации перейти это поле было сравнимо с игрой на выживание. Ноябрьская твёрдая перепаханная земля, с торчащими скошенными острыми стеблями то ли от подсолнухов, то ли от кукурузы. Вся в ухабах и непредсказуемых рвах от проезжавших тракторов. Мы регулярно спотыкались и скользили в своих бахилах, еле-еле сохраняя баланс. Пару раз я подхватила Милу в падении. По дороге мы пытались шутить и веселиться, что несомненно придавало сил. Пока где-то на середине поля за нашими спинами не раздался дикий визг тормозов, скрежет метала и крики людей.

Посмотрев друг на друга в испуге, и рефлекторно пригнувшись мы обернулись назад.

Ну конечно! Как можно было не подумать об этом! Это же железная дорога! И на ней с определённой периодичностью ходят поезда! Наш был простой электричкой из четырёх вагонов, а это был поезд дальнего следования. Вагонов девять – тринадцать. Скорее всего машинист заметил неладное на горизонте, и начал максимально быстро снижать скорость. Но как это обычно бывает, особенно при небольшом повороте, вагоны занесло. И кая-то часть из них с диким скрежетом повалилась сверху на наш поезд.

В этот момент успокаивающий смех Милены сменился на жёсткую истерику. Она просто согнулась пополам, сползла на землю, и начала рыдать.

– Мама, я не могу. Я не могу. Это конец света. Я не могу. – как заговорённая повторяла она.

– Милешь не переживай. Точнее, конечно, это кошмар и ужас. Но я думаю люди успели отбежать от поезда. – заикаясь тараторила я. – Кроме того, он успел немного притормозить. Это даже хорошо, что «прибыл» пассажирский поезд. – пыталась неудачно шутить я. – Теперь у них есть сухое бельё, горячая вода, зарядки для телефонов, матрасы, аптечка! Милеша каждый день где-то в мире падает поезд или самолёт, или происходят автоаварии. Всё будет хорошо. Им помогут. Вызовут вертолёты или внедорожники. Пойдём котёнок! Нам нужно идти. – ободряюще и почти не запинаясь закончила свой монолог я.

Остановить истерику не так просто, особенно если она копится годами. Тем более, если это подросток. Как могла, я подняла Милу, опёрла её на себя и потихоньку мы продолжили путь. Мила плакала и всхлипывала, пытаясь успокоиться, а я гладила её по голове.

Конечно, мысли о конце света пришли в голову не только Милене. Но если даже не конец, то явно произошло что-то серьезное. И тут меня триггернуло. Я находилась тут с Миленой, а мой младший сын, которому всего шесть лет, с мужем в городе. А что, если у них тоже что-то произошло. Я резко вытащила телефон из сумки, но он всё ещё не подавал признаков жизни, как и телефон Милы.

– Твою ж мать! – выкрикнула я.

– Что такое? – перепугано спросила Мила.

– Та нет, ничего. Всё в порядке. Просто расстроилась, что телефон не работает.

– Да это попадалово.

– Ничего, скоро просохнет. Я надеюсь.

Дело в том, что это была далеко не первая ситуация за последний год, когда на фоне всеобщей угрозы жизни я оставалась с Милой, а Лёня на другом конце города или страны. В первый раз это случилось летом. Мы с Милой поехали поступать в Питер чуть раньше, чем это было нужно. Все её одноклассники ещё сдавали экзамены и готовились к выпускному. А Мила как обычно находилась в экзистенциональном кризисе, и отказалась принимать участие во всём, что было связано с выпускным. Поэтому сразу, как только она сдала свои ЕГЭ мы отправились в путь. У нас даже не было аттестата на руках, так как его вручали позже. Так вот, благодаря нашему раннему бегству, мы волей судьбы оказались в безопасном месте. Буквально через два дня, именно в ночь выпускного наш город захватили военные. Это было внутренне восстание. Все дороги были перекрыты танками. Посреди города ходили вооруженные наёмники. Некоторые дети с родителями пробирались полями пешком на проходящие поезда, чтобы успеть уехать в другие города на вступительные экзамены. Было сложно поверить, во всё происходящее. Тогда Мила прыгала, скакала и злорадствовала за своих ненавистных одноклассников и учителей, и была просто счастлива, что ей так повезло. А моё сердце просто разрывалось на части. Ведь там, за тысячи километров, сейчас находился мой маленький сын. Буквально за сутки люди, как сумасшедшие скупили всё продовольствие. Начиналась паника. Тогда Мила смотрела на меня и не понимала почему у меня глаза на мокром месте.

– Мам, Ты чего? Мы же в безопасности!

– А Лёня? А папа?

– Та всё будет в порядке! – раздражающе беспечно ответила она тогда.

Вторая ситуация случилась не так давно. Мы с Милой находились дома, когда зазвучала воздушная тревога. На тот момент вяло текущее противостояние наших государств длилось уже два года. И мы привыкли каждый день и ночь слышать пролетающие истребители и вертолёты над головами. Периодически что-то прилетало в город, или взрывалось на подлёте. Но в тот день, я поняла, что происходит что-то серьёзное. Сирены никак не замолкали. Мы быстро начали готовиться к атаке. Мила бегала по всему дому, закрывая окна. А я дрожащими руками писала сообщение в садик, пытаясь выяснить обстановку. Никто не отвечал. Мы забились в безопасный угол, и тут пришло смс с фото. На фотографии все малявочки пяти – шести лет забились в крошечную комнату без окон, свернулись калачиками и ждали. В дверном проёме сидел Лёня. Да как так!? Подумала я. Как это вообще может происходить в моей жизни? Это не может быть реальностью! Такое происходит только в кино или в книгах. Но это происходило там и тогда. И моё сердце в очередной раз бешено билось от невозможности помочь сыну и от мнимого спокойствия, что дочь рядом. И, как всегда, Мила сказала: Мам, да всё будет но