Читать онлайн Кто исправит госпожу Чэн? бесплатно

Глава 1

Ночь опустилась на Шанхай. И только она коснулась краем своего сумеречного полотна великого города, как тот вспыхнул миллиардом огней. Загорелся скайлайн в Пудуне. Засверкали в странном танце диоды “Восточной жемчужины” и устремились вверх, будто готовы были сорваться с башни и улететь. Горело небо. И глядя на этот огонь сквозь окно третьего этажа, Чэн Венлинг едва заметно улыбнулась. Совсем немного. Лишь уголками губ. Но одна эта улыбка уже была хорошим знаком.

– Госпожа Чэн, госпожа Чэн, – запричитала рядом вторая помощница Ли Сонг.

Ее верная служба длилась почти двадцать четыре года, с самого рождения Венлинг, и покидать ее дажа в свои преклонные годы она была не намерена.

– Госпожа-а-а-а, вы же обещали хорошо спать и есть, а сами уже третьи сутки спите по четыре часа-а-а, а за весь день съели только один бургер из автомата. Да как это так? Вы же меня в могилу сведете!

Первая помощница Мейли закатила глаза.

Ее всегда поражало, как Ли Сонг совершенно не знает меры в своей заботе. Словно Венлинг не стала владелицей собственной галереи в двадцать два, не руководит полусотней людей и не имеет дело с самыми известными художниками современности, а все еще остается той маленькой девочкой, которую Ли Сонг когда-то учила дома и водила в школу. К тому же в этот раз ее недовольство было понятно вдвойне: к этой выставке все готовились шесть месяцев, и в великий день открытия, когда все не могут ни спать, ни есть, Ли Сонг причитает о каком-то бургере.

Но вслух Мейли сказала совершенно другое:

– Гости уже собрались, директор Чэн, мне передали, что приехал председатель с супругой. Четыре зала из семи принимают посетителей, так что совсем скоро все смогут пройти в остальные, и мы откроем вечер.

– Что-то пошло не так? – в голосе Венлинг послышалась сталь.

– Нет-нет, все хорошо, – затараторила Мейли, вспоминая, что на ее место претендуют еще человек десять. – Работник не убрал одну из лент ограждения, но этого никто не заметил.

Венлинг бросила на нее оценивающий взгляд от которого по всему телу прошел легкий холодок. Словно вампир примеривается к своей жертве и только и ждет подходящего момента, чтобы прыгнуть, подумала Мейли.

– Поговори с ним, – произнесла Венлинг, и ее тон не сулил ничего хорошего. – Меньше всего нам нужны промахи в день открытия, хватит и того, что на выставке современных художников нет ни одной картины Бэнг, – добавила она и отвернулась к зеркалу, разглядывая платье.

Этот вечер был самым важным за последние десять лет, и наряд к нему подбирался столько же, сколько делалась сама выставка. Красное платье (символ богатства и процветания), которое идеально подчеркивает мраморную кожу Венлинг? Его откинули сразу. Струящееся легкое платье в пол, открывающее спину на западный манер и подчеркивающее тонкую талию и небольшую грудь? Только раз взглянув на него, Венлинг тут же решила, что это оскорбление. Национальный китайский костюм, который служит настоящим украшением многих торжественных церемоний? Венлинг лишь поджала губы и едва слышно спросила: “Ты собираешься сделать из меня какую-то актрису?” В этот момент портной не выдержал: “С таким выбором вам придется пойти на открытие голой!” – воскликнул он и сразу после этих слов перестал быть портным Чэн Венлинг, чему нисколько не огорчился.

А через неделю в кабинет директора принесли большую белую коробку в которой лежало скромное черное ципао до середины голени, с золотой вышивкой на вороте и по краям. “В поражении кроется победа, – было сказано в записке. – Увидев это платье, я сразу понял, что все это время вы искали именно его”. И Венлинг впервые осталась довольна.

– Поешьте, госпожа Чэн, – снова заохала пожилая Ли Сонг, чем заслужила неодобрительный взгляд Венлинг. – Поешьте-поешьте, а еще ваша мама звонила. Второй раз уже. Принести вам телефон, ей позвонить?

– Пусть напишет в вичат.

– Но госпожа…

– Директор Чэн, вам нужно спускаться к гостям, – оборвала ее причитания Мейли.

Венлинг на секунду закрыла глаза, представляя, как будет общаться с людьми внизу. Но сразу резко выдохнула, передала свой планшет и уверенно направилась к выходу.

– Бэнг хоть что-нибудь ответил? – спросила она по дороге.

– Только то, что не желает принимать участие в выставках, особенно… – Мейли осеклась.

– Говори.

– Простите, но он не хочет участвовать в выставках, которые организовывает выпускница Центральной академии изобразительных искусств.

Венлинг пренебрежительно усмехнулась.

– Надо же, чем ему не угодило мое образование, если у него такое же?

Мейли пожала плечами.

– Может, он завидует, что вы были лучшей выпуске?

– Зависть – слишком примитивно для гения, – сказала Венлинг. – Здесь что-то другое. В конце концов, его ответ, если подумать, не так уж и плох.

– Он отказался участвовать в выставке и оскорбил вас. Что в этом может быть хорошего? – совершенно искренне возмутилась Мейли.

– Он интересуется мной, а это значит, у нас есть все шансы заполучить его картины.

***

Всего на секунду вспышка камеры ослепила Мейли, а когда зрение вернулось, то директора Чэн не было рядом. Всего секунда, а Венлинг уже окружила себя толпой прессы, общалась с председателем и его супругой, даже сделала глоток шампанского, от чего Мейли должна была ее оградить. Каждый стремился выразить Венлинг свое восхищение. И было за что.

Пройдя узкую дорожку и мост над небольшим прудом, гость первым же делом попадал в зеленый зал “Цзин”, где перед его глазами расцветала треугольниками огромная крона золотого дерева, раскинувшегося на всю стену. Это была самая большая картина в галерее. Ее стоимость можно было посмотреть в планшете и сразу отправить запрос на покупку. Здесь же разместились несколько небольших работ, продолжающих тему весны и рождения. За весенним залом шел желтый “Хуан”. Как женское начало Инь, картины в нем показывали процветание и благополучие. После желтого зала гость мог войти в три других: коричневый, синий и черный. Но все они выводили в красный, а финалом выставки был белый “Бай” и картина мастера Ли Кона “Откровение”.

Венлинг приветливо улыбнулась пожилой паре и бросила взгляд на стену. Впервые она пожалела, что галерею сделали незатейливым лабиринтом, не позволяющим видеть дальше одного зала. Она бы сейчас все отдала, чтобы украдкой посмотреть, какая компания ожидает ее впереди.

И только она подумала это, как почувствовала что-то неладное. Полотна? Напитки? Персонал? Нет. Не это… Что-то другое. Явно не из галереи. Было здесь что-то совершенно чуждое ей. Незапланированное… И стоило только повернуть голову в сторону гостей, как виновник беспокойства сам попался на глаза.

Напротив картины с тремя дерущимися шакалами стоял высокий молодой мужчина. Его взгляд не выражал ровным счетом ничего. На его идеальном лице не дрогнул ни один мускул, только по позе можно было понять его невероятную скуку. Но не это было странным, а его одежда: среди мужчин в костюмах он единственный был в старых дешевых джинсах и изрядно потертом пиджаке.

– Мейли, кто этот человек? – спросила Венлинг вовремя появившуюся помощницу.

Мейли несколько раз пробежала взглядом по списку, пролистав его до самой последней строчки и вернувшись обратно.

– Директор Чэн, простите, но, кажется, его нет среди гостей. И ваша мама, она отправила уже пять сообщений.

– Тогда кто же он? – спросила Венлинг. Ее больше занимать незнакомец, чем постоянные звонки родителей. – Журналист? Критик? Твой парень?

– Что? Нет! Нет, конечно, нет. Мы не знакомы.

– Я пошутила.

– Да, я так и поняла, – смутилась Мейли. – Все журналисты получили бейджи во время аккредитации, – только и смогла ответить она.

Венлинг начинала злиться.

– Не мог же он прийти сюда просто так? У нас охрана.

– Я все выясню, – сказала Мейли и уже сделала шаг, как Венлинг ее остановила.

– Нет, – хладнокровно улыбнулась она. – Я сама. Мне даже интересно, как этот человек смог пробраться на закрытое мероприятие. МОЕ мероприятие.

Едва слышно ступая, словно дикая кошка, которая не смотрит на свою добычу, Венлинг приблизилась к нужному месту. Со стороны могло показаться, что она просто любуется полотнами.

– Как вы находите выставку? – будто невзначай спросила она. – Лично мне она кажется весьма любопытной.

Мужчина перевел на нее безразличный взгляд, и от этого взгляда Венлинг впервые в жизни почувствовала себя не в своей тарелке.

– Со всем уважением, госпожа Чэн, но лучше бы вы занялись чем-то более полезным для общества и менее оскорбительным для живописи.

Венлинг набрала воздуха, ее глаза увеличились от возмущения, но все слова в один миг застыли где-то между грудью и горлом. Единственное, что она смогла – это громко выдохнуть:

– Да кто вы вообще такой?!

Посетители с интересом покосились в ее сторону, однако умница Мейли быстро взяла все под контроль и пригласила гостей в другой зал.

– Да кто вы такой? – уже тише повторила она.

– Ким Джун Хи, – ответил мужчина, довольный подобной реакцией. – Учитель Ким, если вам так проще.

– И чему вы учите? Дайте угадаю. Как лезть везде со своим недалеким мнением? Мы готовились к этой выставке шесть месяцев, на одну ее идею потратили…

– Это не имеет никакого значения, – резко оборвал он.

– Что?

– Какая разница, потратили вы день, месяц или год, если не добились никакого результата? А то, что я вижу – полный провал.

Венлинг испытующе посмотрела на Джун Хи. Откуда он вообще здесь взялся? Стоит весь из себя важный, полностью наплевав на любые правила и на людей вокруг. Сколько ему? Двадцать пять? Тридцать? Выше ее на полторы головы, а смотрит так, словно еще и на лестницу встал! Каким он может быть учителем и чего? Чтобы попасть на выставку нужно приглашение, а она лично подписывала сто сорок два и ни в одном из них не было даже отдаленно похожего имени.

“Неужели охрана пропустила его за милое личико? – подумала Венлинг. – Ну да, мил, но могли хоть на одежду его посмотреть. Да и не похож он ни на знаменитость, ни на журналиста, ни на любителя искусства. Любитель поесть бесплатно – вероятнее всего”.

– Что вы вообще можете знать, – с пренебрежением хмыкнула она и уже хотела позвать охрану, чтобы проводить незваного гостя, как тот засмеялся.

– Прошу вас, госпожа Чэн, с пониманием вашей “гениальной” идеи и ребенок справится. В основе деления ваших залов лежат пять первоэлементов с градацией по цветам. Вы создали сад перед входом, как начало выставки, жизни и года. Следующим показали сезоны и жизненный цикл, а в конце подвели к завершению жизни и финалу выставки. Вы попытались дополнить все картинами художников. Например, эти шакалы показывают нам голод, мор и борьбу или иначе войну между царствами Вэй, Шу и У, и подводят к белому залу – залу конца. Вот только вы забыли об одной важной детали.

– Какой же? – спросила Венлинг.

Джун Хи начинал ее откровенно раздражать.

– О самих картинах, – ответил он. – Я вижу здесь лишь ваши амбиции, почитание вашей командой и ничего про искусство. Думаю, вы слишком упорно шли к намеченной цели, чтобы позволить кому-то из художников вас затмить. Видимо поэтому и выбрали самые никчемные варианты из всех их работ.

Венлинг едва сдержалась, чтобы не зарядить пощечину этому ценителю живописи. Единственное, что она могла сейчас – это придать лицу циничное выражение, чтобы никому из гостей даже в голову не пришло, будто Джун Хи смог вывести ее из себя.

– Как вы вообще посмели прийти сюда и говорить такое? – прошептала она, пытаясь вложить в этот шепот как можно больше презрения. – Неужели вы считаете, что любой человек может организовать выставку? А если вы такой умный и знаете, как надо сделать, то займитесь своей. Вас никто не останавливает.

Джун Хи как-то странно улыбнулся, как ни в чем не бывало достал из кармана сливочную конфету и протянул ее Венлинг.

– Возьмите.

На секунду ей показалось, что учитель Ким что-то задумал. Может, он сумасшедший, который собирается ее отравить? Или он все-таки журналист, который сумел пробраться тайно?

Но не успела она дать волю фантазии, как ее оборвал взволнованный голос Мейли.

– Директор Чэн, директор Чэн, – с ужасом в глазах прошептала та. – Там… В белом зале… Там…

– Мейли, ты не видишь, я занята, – процедила Венлинг, не отрывая взгляда от учителя Ким.

– Вы должны… Вам надо ЭТО увидеть, – не унималась помощница, и Венлинг ничего не оставалось, как сдаться.

Но учителя Ким она решила не терять из виду. Надо хотя бы охране сказать о постороннем, пусть выпроваживают.

Белый зал был заполнен людьми. Первые картины у входа, небольшие статуи и вазы, диван для отдыха, официанты, вино – сейчас ничего не интересовало гостей больше, чем картина на последней стене галереи. Венлинг ожидала интереса, но даже подумать не могла, что он будет настолько велик. Ажиотаж радовал ее вдвойне: мнение какого-то учителя Ким никогда не сможет затмить настоящие знания об искусстве. И почему она обратила на него внимание? Он даже не критик и не журналист. Он какой-то учитель. Что он вообще может знать?

– Директор Чэн, посмотрите, – Мейли протянула планшет. – За половину часа нам поступило больше десяти заявок на покупку и это только от тех, кто сейчас в галереи.

С пьянящим чувством победы Венлинг открыла одно из предложений и тут же с трудом сдержала пробивающийся крик. В описании вместо художника Ли Кона и его великолепного “Откровения” финальным экспонатом значилась картина какого-то Ю.

Венлинг с такой силой сжала планшет, что экран едва не треснул, а ее пальцы побелели от напряжения.

– Что? Что это значит? – спросила она, надеясь на сбой или глупую шутку.

– Там другая картина, – голос Мейли задрожал.

Не теряя ни секунды, Венлинг ринулась к злосчастному экспонату. Ее невысокие каблуки отбивали шаг по гранитному полу, и каждый этот шаг казался Мейли спуском гильотины.

Планшет не врал. Главное место выставки было отдано изображению розовых пуант под старой кроватью. Пол и ножки кровати на картине были погрызены жуками и рассыпались от времени, все было в пыли и только одни пуанты блестели, словно волей своего создателя решили с холста поиздеваться над Венлинг. Был бы у них рот – злобно бы расхохотались. И что самое отвратительное, эти пуанты оказались до безобразия обычными, простыми и невзрачными. Среди такого количества эмоциональных, безумных, сумасшедших полотен выражающих все, что может чувствовать человек, они были блеклым пятном… Которое зачем-то понадобилось куче людей…

– Кто это сделал? – чеканя каждое слово, обратилась она к побелевшей как смерть Мейли. – Кто заменил картину? И когда?

Вопросов у Венлинг было намного больше, но она решила вываливать их маленькими порциями, чтобы получить хоть какие-то ответы. Впрочем, даже крохотного ответа ей дождаться не удалось. Вместо голоса Мейли всего в двух шагах раздался голос председателя.

– Госпожа Чэн, позвольте вас поздравить, – взволнованно сказал он, приблизившись. – Я и не думал, что смогу отыскать здесь подобную жемчужину.

Венлинг привычно улыбнулась. Чего ей хотелось меньше всего, так это упасть лицом в грязь прямо на открытии. И тем более не хотелось делать этого перед председателем. Пару минут она ему уделит, а потом отыщет преступника и лично передаст его в руки закона, еще и проследит, чтобы он получил по всей строгости. Да и охране, и Мейли, и всем, кто допустил подобное не поздоровится.

– Все хорошо? – скромно спросил председатель, заметив ее волнение.

– Конечно, – еще шире улыбнулась Венлинг. – Я просто не привыкла к подобному вниманию. Мне всегда были ближе библиотечные залы, чем публичные выступления. Вы же знаете, я женская копия своего отца.

Председатель засмеялся. Венлинг поддержала его порыв. Даже Мейли улыбнулась, мысленно представляя, как будет на коленях молить оставить ее на работе.

– И все-таки, я подошел к вам не просто так, – председатель наклонился чуть ближе. – Вейлинг, мы с твоим отцом знакомы уже столько лет, еще учились вместе. Не поверят, если сказать. А тебя помню совсем крошкой. Дочка, думаю, что могу просить тебя: продайте мне эту картину. Пятьдесят тысяч – честная цена за нее, но за возможность быть первым в списке я готов дать еще пять. Могу я надеяться на то, что ты не откажешь старому другу семьи?

Второй раз за этот вечер Венлинг ничего не понимала. Казалось, что ее мозг сейчас взорвется от хлынувшей в него информации. “Пятьдесят тысяч? Какие к черту пятьдесят тысяч?” – вертелось в ее мыслях.

– Минуту, – сказала она и снова открыла планшет.

“Не может быть! Да на эти пуанты действительно поставили пятьдесят тысяч! За кого? За какого-то Ю, о котором никто даже не слышал? Это безумие! – кричало все внутри. – Нет, это саботаж. Кто-то саботировал выставку. И принес прибыль в первый же день открытия? Это же бред”.

– Конечно, председатель Ван, моя помощница оформит все документы, – ответила Венлинг, продолжая держать улыбку.

Людей в зале становилось все больше и они все активнее обсуждали картину. Не прошло и пятнадцати минут, как к ним уже присоединились журналисты, пытающиеся хоть что-то узнать о художнике. Кажется, тайна автора стала настолько заразительной, что теперь Ю занимал умы всех, и Венлинг в откровенном ужасе не понимала, что с этим делать. Все пошло не по плану. Все расписание, все таблицы, все пост-релизы, подготовленные для прессы, все фотографии выставки с “Откровением”, буклеты, брошюры… Все разбилось вдребезги на миллиарды осколков. И в центре этого хаоса она увидела довольное улыбающееся лицо Ким Джун Хи. Он стоял у входа в белый зал, прислонившись к стене, и с вызовом, совершенно неподобающе, смотрел ей прямо в глаза.

– Где моя картина? – возмущенно спросила Венлинг, подойдя к нему.

Но сразу заметила нацеленную в ее сторону камеру и улыбнулась.

– Что-то не так? – с издевкой уточнил Джун Хи. – Сегодня ваш вечер, на вас смотрят камеры и люди. Мне кажется, или они все в полном восторге от картины мастера Ю? Вам удалось найти драгоценный камень в куче золы.

– Да ты издеваешься, – сквозь зубы прошипела Венлинг, не переставая улыбаться.

Всего в нескольких шагах она заметила взволнованную помощницу и жестом указала оставаться на месте. Не хватало еще устраивать ажиотаж в главном зале и привлекать к себе сразу все внимание. Уж лучше пусть посетителей волнует картина этого Ю, кем бы он там ни был, чем они вдруг поймут, что все пошло не по плану.

– За мной, – скомандовала Венлинг и юркнула в крохотный проход за ширмой.

На мгновение темные коридоры здания показались ей подземными тоннелями, населенными призраками. Может, так оно и было, и кто-то бесславно погиб в здешних холодных проходах. Но даже если раньше эти стены не видели преступлений, то сегодня одно точно свершилось с их участием.

– Где моя картина? – повысила голос Венлинг, резко повернувшись к Джун Хи.

Тот вел себя словно хозяин мира. Даже на секунду не потерял самообладание и от этого почему-то становился еще привлекательнее и бесил еще сильнее. Правду говорят, красивым людям живется намного проще. Вот и сейчас, Венлинг бы стоило не разговаривать, а сразу позвать охрану и пусть троица накаченных парней с дубинками отрабатывают свои деньги.

– Она в надежном месте, – ответил Джун Хи.

– Ты украл мою картину.

– Украл? – засмеялся он. – Скажи еще, что я решил ее выгодно продать и обогатиться. Я спас вашу выставку, госпожа Чэн, и вы должны быть мне благодарны, а не обвинять в воровстве. Финал вечера – “Откровение” Ли Кона? Это не финал, это позор, который бы никто и никогда не забыл.

– Это лучшая из его работ, – с вызовом ответила Венлинг.

– С этим я как раз не спорю. Ли Кон так долго подражал художникам, что решил, будто сам имеет к ним какое-то отношение. По какой-то нелепой случайности и мышь может съесть кошачий корм, но котом она от этого не станет. Так и на Ли Кона снизошло озарение и вместо сумбурных лиц он явил миру руку с глазом, назвав ее “откровением”. Для него это откровение. Для меня… – он на секунду задумался. – Это посредственность, которых миллионы. Она ничего не стоит.

– Ее стартовая цена тридцать тысяч.

– Ее пришлось бы опустить до пяти. И то, за такую сумму ее купили бы ваши друзья, только чтобы поддержать старт галереи.

– Но ее бы купили.

– Назовите мне сумму, за которую забрали пуанты, – серьезно спросил Джун Хи.

– Пять, – быстро ответила Венлинг.

Она готова была назвать настоящую цену, но гордость не позволяла проиграть этот спор. Хотя бы не с таким позорным отрывом.

– И кто теперь из нас вор, госпожа Чэн?

Джун Хи смотрел на нее так, будто видел насквозь. Словно мысли ее читал и знал каждый ее постыдный секрет, а может и то, чего она сама не знает.

– Как тебе удалось заменить картину? – не унималась Венлинг.

– В поражении кроется победа, – ответил Джун Хи.

– Мой портной? – поняла Венлинг. – Это… Это он тебя провел, чтобы мне отомстить? Да он же не мог предложить ни одного нормального платья. – И в эту же секунду ее осенила еще одна ужасающая мысль, которая совершенно сбивала с толку. – Подожди, откуда мое платье? Это ты его выбрал?

– Выбрал и доставил, – кивнул Джун Хи. – Курьер для госпожи Чэн – самая неблагодарная работа. Одно принести, другое унести. Большие коробки директора никто не проверяет. А теперь возьмите.

Он протянул небольшой листок с длинным набором цифр на нем.

– Что это? – опешила Венлинг.

Ее голова продолжала кружится от только что полученного откровения, поэтому она не сразу узнала в надписи номер счета.

– Я знаю ценность пуантов и понимаю, сколько они стоят на самом деле. Мой процент от сделки переведите на этот счет и на следующий день я верну вам вашу картину. Все в выигрыше, хотя Ли Кон и будет в бешенстве. Но, думаю, моя сделка покроет все ваши труды, чтобы его успокоить.

Венлинг еще раз посмотрела на учителя Ким. Она точно видела его в первый раз в жизни. Имей он хоть какой-то вес в мире искусства, она бы непременно запомнила такое лицо. Тогда откуда он может настолько хорошо знать Ли Кона? Или разбираться в оценке?

– Госпожа Чэн, госпожа Чэн, – раздался за спиной крик Мейли.

Помощница бежала по проходу, приложив руку к груди. По всему было видно, что испытанный сегодня стресс заставит ее не вставать с постели ближайшие несколько дней. Но сейчас она, точно ведомая какой-то внешней силой, бежала прямо к Венлинг, с протянутым в руке телефоном.

– Ваша мама, госпожа Чэн, она сказала, что если вы не ответите, она навеки вычеркнет вас из своих дочерей и больше никогда в жизни не скажет вам даже одного слова. Возьмите, госпожа Чэн. Она звонит уже весь вечер. Может, что-то случилось.

– Ты не видишь, что я разговариваю?

Венлинг обернулась, чтобы показать на учителя Ким, но впереди был только пустой темный коридор. А в руке осталась смятая бумага с номером счета. Если бы не она, Венлинг бы решила, что ей все почудилось.

– Венлинг! Это ты? Дочка! – доносилось из трубки.

– Это я, мама, – вздохнула Венлинг. – Что-то случилось?

– Случилось! Наша дочь совершенно забыла о своих обязанностях и семье. Дети моих друзей всегда находят время поговорить со своими матерями. Они уважают своих матерей, а у тебя просто нет совести. Кого я воспитала? Как из такого чудного крохотного ребенка…

– У меня открытие выставки, – Венлинг старалась держать себя в руках. – Я собиралась позвонить, как только все закончится. Ты же знала об этом, зачем было звонить и писать весь день?

– Так ты видела? – Возмущение в голосе женщины, казалось, достигло своего пика. – Ты видела и не нашла даже минутки, чтобы перезвонить родной матери?

– Мама, прошу!

– У тебя завтра знакомство с сыном господина Хуана, заместителя твоего отца.

– Свидание?

– Знакомство, – женщина повысила голос. – Тебе через пять лет уже тридцать! Кому нужна женщина в таком возрасте?

– Мне всего двадцать три.

– Не огрызайся. Завтра в полдень ты должна быть в Фейго, надень то синее платье, что я тебе подарила и только попробуй не приехать. Я клянусь памятью твоей дорогой второй бабушки, если ты не явишься как прошлые два раза, тебе придется навсегда забыть дорогу в наш дом. Все, у меня больше нет времени с тобой говорить.

– Мама, мама, – попыталась Венлинг, но с той стороны уже повесили трубку.

Оставалось только смотреть на зеркальный экран. С крохотной надеждой она обратилась к помощнице:

– У меня есть что-нибудь важное на завтра?

Достаточно было одной только встречи, простого звонка или необходимости поставить подпись на каком-нибудь документе. Да что угодно, что позволило бы ей с чистой совестью позвонить утром в родительский дом и сообщить, что она не сможет приехать.

– Нет, завтра я займусь счетами для бухгалтерии, а вечером передам вам отчет о результатах выставки. И надо будет еще переделать все фото для прессы.

– Тогда возьми это, – Венлинг протянула лист. – Этот номер дал мне владелец картины.

– Я должна перевести на него деньги?

– Нет, тебе надо узнать, кому принадлежит этот счет. И кто такой этот учитель Ким. А еще лучше, где он живет.

Мейли с недоверием посмотрела на Вен. По ее мнению, все складывалось как нельзя удачно. Ажиотаж в первый же день выставки, случайность с этой странной картиной. Крупная покупка. А странное появление экспоната всегда можно списать на анонимную благотворительность.

– Я хочу знать кто и зачем вмешался в мои планы, – поняла ее взгляд Венлинг.

Глава 2

Ресторан Фейго. Ресторан, который уже несколько лет уверенно держится в десятке лучших ресторанов Пекина. Он смотрит на людей своими огромными стеклами-глазами, привлекая и отпугивая одновременно. Средний чек на человека – сто пятнадцать долларов и двадцать пять центов. Посещение возможно только по предварительному бронированию, которое расписано на несколько месяцев вперед. А зная, как происходят такие “случайные” знакомства, Венлинг была уверена, что место здесь заказали намного раньше.

Она смотрела на вход с нахлынувшим чувством тоски. Может, заместитель Хуан вообще несколько лет ждал этого момента, чтобы показать боссу (и по совместительству ее отцу) как сильно он его любит. Теперь весь стол будет ломиться от всевозможных закусок и выпивки. Но она здесь при чем? Или мама совсем отчаялась, а отец сдался под напором со всех сторон. В то, что подобное мероприятие – прихоть отца, Венлинг до последнего отказывалась верить. Но, как ни крути, она вовсе не горела желанием знакомиться с каким-то молодым человеком, от которого потом будет вдвойне сложнее избавиться из-за “выгодного” для родителей союза.

– Вы вообще выходить собираетесь? – выдернула ее из мыслей недовольная Ли Сонг. – Или так и будем сидеть в машине до самого вечера, пока ваша матушка сама вас отсюда не вытащит?

Венлинг с интересом посмотрела на нее. Обычно учтивая, спокойная и усердная Ли Сонг ворчала на всех вокруг, а в ней души не чаяла. Теперь же едва не подпрыгивала на месте от нетерпения и скорчила такую гримасу, словно самолично собирается выкинуть Венлинг из машины.

– Ты так сильно хочешь от меня избавиться? – возмутилась Венлинг. – Ты ведь понимаешь, что если наше знакомство пройдет хорошо, то я найду вместо тебя кого-нибудь поживее?

– Скорее бы, – негодовала Ли Сонг. – Я же тогда как все на пенсии поеду зимой на Хайнань, а летом буду танцевать в парке. Идите уже, познакомьтесь с сыном заместителя Хуана, выйдите за него замуж, наймите себе молодую домработницу и оставьте меня в покое. Вы и без того опоздали на полчаса и продолжаете сидеть в машине. Все хорошие дочери должны уважать свою мать.

Краем глаза Венлинг заметила одобрительный взгляд водителя. Неужели они все сговорились против меня, подумала она, а вслух сказала:

– Тебе кажется это справедливым? Мы живем в двадцать первом веке, я получила идеальное образование, я открыла собственную галерею, но я все равно должна пойти на свидание с мужчиной, которого даже ни разу не видела? Я могу сама познакомиться с тем, кто мне понравится. И я могу сама завести отношения с тем, кого посчитаю достойным. Я посчитаю, а не кто-то другой.

– Ой, и много вы назоводили? – махнула рукой Ли Сонг.

Венлинг широко раскрыла глаза от удивления и в первую секунду даже не нашла, что сказать. А Ли Сонг только это и надо было:

– Вот когда вы в последний раз на свидание ходили?

– Я пока не встретила того, с кем готова пойти…

– Да когда вы последний раз с друзьями встречались? – бесцеремонно перебила ее Ли Сонг.

Венлинг только хмыкнула в ответ, всем видом показывая абсурдность этих слов.

– Я работаю, – заявила она.

– Ой, вы посмотрите на мою госпожу! Она работает. Она всегда только и делает, что работает! У вас вообще друзья-то есть?

От такой наглости Венлинг откровенно опешила. Друзья? Конечно, у нее есть друзья. У нее много друзей. Настолько много, что даже не сразу получится всех вспомнить. Взять хотя бы тех девушек, которые с ней учились. Такие… темноволосые, с карими глазами. Одна высокая и две низкие. Они еще постоянно хотели общаться. Как же их звали? А еще таксист, который каждый раз отвозит ее домой. Всегда только он приезжает и они обсуждают погоду по дороге. Или та семья, у которых магазин рядом с ее домом. Она с ними общается каждый вторник и четверг. Они помогают выбирать ей зелень, и, кажется, у них есть ребенок Джим. Или это собака?

– Мейли! – воскликнула Венлинг, мысленно себя обругав, что не сразу вспомнила это имя.

– Что Мейли? – не поняла Ли Сонг.

– Мейли – моя подруга.

Услышав это, старушка запрокинула голову и отчаянно захохотала. В какой-то момент Вен даже показалось, что у няни начнется настоящий приступ. Вот бы и начался, хотя бы никто не доставал.

– Что в этом смешного? Мы на прошлой неделе вместе ели лапшу на вынос.

– Да потому что вы не выходили из офиса до трех часов ночи, – утирая слезы возразила Ли Сонг. – Она ваша помощница, правая рука, она должна оставаться с вами и до середины ночи, и до утра, и заказывать лапшу на вынос.

– И что?

– А то, что вы не друзья.

Венлинг демонстративно поджала губы, явно показывая, что Ли Сонг слишком стара, чтобы хоть что-то понимать в современном мире.

– Ну хорошо, – вздохнула няня Ли. – Вот что вы знаете о Мейли?

Венлинг покачала головой, вспоминая, что можно выбрать из длинного списка ее знаний о помощнице. Ей точно от двадцати до тридцати пяти, она любит ходить на работу в серых костюмах, у нее есть кот или маленькая собачка белого цвета, которая в последнее время начала сильно линять.

– Что у нее за семья? – спросила Ли Сонг, так и не дождавшись ответа. – Какие фильмы ей нравятся? Какую музыку она любит? Куда она ходит в свободное время? Вот видите, вы заняты работой, только о ней и думаете, а кто подумает о вас, если не родители? Когда вам заводить знакомства и семью, если у вас нет времени даже познакомиться с теми, кто каждый день рядом. Ваша мать ради вас старается, ищет для вас подходящую партию. Она вам плохого не посоветует, так что идите и знакомьтесь уже в конце концов.

На этих словах Ли Сонг важно потянулась к ручке и открыла дверь со стороны Венлинг. При этом весь внешний вид ее кричал, что если Вен не выйдет сама, так Ли Сонг ее вытолкнет и будет себя при этом чувствовать совершенно спокойно.

– Ну вот и прекрасно, – сказала она, когда подопечная наконец-то вышла из машины. – А ты чего ждешь?

– Куда едем? – спросил водитель.

– Куда-куда, там за углом хорошее пиво. Вот туда и едь. Хоть один вечер спокойный.

***

В Фейго было настолько тихо, что Венлинг отчетливо слышала каждый свой шаг. В какой-то момент ей показалось, как вместе со звуком каблуков до нее доносится едва уловимый скрежет острых когтей за спиной. Будто кто-то крадется в пустынном помещении и вот-вот накинется на нее сзади, непременно сожрав.

“Намного лучше, чем тратить время на бессмысленное знакомство с отвратительным сыном заместителя Хуана, – подумала Венлинг, желая повернуть назад. – Уверена, он низкорослый, вечно недовольный зануда, который не вышел ни умом, ни внешностью. Зачем еще может понадобиться идти на поводу своей семьи и соглашаться на это ужасное знакомство?”

– Госпожа Чэн, – раздался за спиной приветливый мужской голос.

Венлинг обернулась, ожидая увидеть расплывшегося в любезностях метрдотеля, но солидный мужчина только учтиво наклонил голову. Кажется, он был европейцем и, если судить по разговору, прожил здесь ни один год. Впрочем, одной фразы никогда не бывает достаточно для составления полной картины.

– Моя семья уже здесь? – спросила Венлинг, безо всякого интереса разглядывая лацканы пиджака.

– Все собрались и ожидают только вас. Позвольте я провожу.

Венлинг кивнула. Она вовсе не хотела утруждать себя ответом, как и идти следом за этим мужчиной в зал, где ей не место. Но если первое она легко могла осуществить, то второе было подобно наказанию, от которого не отвертеться.

Они прошли просторный первый зал с множеством аккуратных столиков, за которыми не было ни одного человека. “Интересно, заместитель Хуан снял весь ресторан или в такое время у них никогда нет посетителей?” – усмехнулась про себя Венлинг. И тут же обратила внимание на палочку, закатившуюся под один из столов.

– Дурная примета, – с превосходством бросила она, хотя внутри все так и кричало, что эта примета адресована лично ей.

– Я не совсем понимаю, о чем вы, – вежливо улыбнулся метрдотель.

– У вас под столом, – кивнула она в сторону столика у широкого окна. – Это вы так создаете видимость посетителей или намеренно решили испортить мне весь день?

Глаза мужчины округлились, на секунду улыбка сошла с его загорелого лица, но надо было отдать метрдотелю должное, он довольно быстро взял себя в руки и совершенно спокойно ответил:

– Я уверен, что любая дурная примета отступится перед вашей невероятной красотой. А это мы сейчас же уберем.

Он распахнул дверь в малый зал, где в удобных креслах уже разместились все злейшие враги Венлинг. Хотя сами они, несомненно, считали себя ее лучшими и самыми близкими союзниками.

Несмотря на то, что стол вообще не предполагал наличие какого-то главного или центрального места, каким-то непостижимым образом это место все-таки нашлось и было отведено ее дорогому отцу (уже изрядно опьяневшему и заметно покрасневшему, но все еще не настолько довольному, как хотелось бы заместителю). С правой стороны от него сидела бабуля, которая бросила на Венлинг едва заметный недовольный взгляд. А матушка тут же приветливо улыбнулась.

– Венлинг, дочка, как же мы все тебя ждали, – протянула она.

Следом спохватился заместитель Хуан. Он засуетился начал активно указывать на место рядом со своим сыном и вообще всячески показывал свое расположение. Его жена (вероятнее всего это была именно жена, невысокая полноватая женщина лет пятидесяти, в невероятно строгой одежде и с такой же строгой прической) принялась помогать, хотя и не слишком активно.

– Чэн Венлинг, какая же ты уже взрослая стала, – не замолкал заместитель Хуан, – мы же последний раз виделись десять лет назад, как раз когда Бэй уезжал учиться.

Тот самый Хуан Бэй, который все это время сидел спиной, все-таки удосужился обратить на нее свое внимание и в какой-то момент поднялся с места, чтобы помочь ей сесть. Венлинг даже опешила. В ее мыслях сын заместителя Хуана был низким, тощим (или наоборот слишком толстым), уродливым молодым человеком, которого интересуют только статус и деньги. И если про последнее она все еще ничего не могла сказать, то что касается внешности Хуан Бэй был высоким, стройным, невероятно ухоженным мужчиной, словно только что сошел прямиком из какого-нибудь сериала, в котором играл главную роль. Внешностью он все-таки пошел в мать, а не в отца и, кажется, чувство стиля взял от нее же.

– Венлинг только вчера открыла собственную галерею, – тараторила мама Чэн. – Сам председатель ЮолГрупп был там. И как мне сказали, даже выбрал себе одну картину.

Она подмигнула, уставившись на Венлинг.

– Это закрытая информация, – вздохнула Вен, прекрасно понимая, что раз слухи уже поползли, то остановить их никто не сможет. – Но если судить по сегодняшним новостям, то выставка будет пользоваться популярностью весь сезон.

– То, что вы сделали во время падения акций – просто невероятно, – восхищенно сказал Хуан Бэй.

Венлинг только хотела ответить, что у них нет акций, как поняла, что реплика предназначалась не ей. Отец интересовал Бэя намного больше новой знакомой. Именно на него сын заместителя смотрел сейчас с интересом и восхищением.

– Я до последнего не верил, что это слияние вообще возможно. Мне кажется никто не верил. Но отец рассказывал, что в самый последний момент, когда уже казалось не было никакой возможности договориться, пришли вы и спасли ситуацию.

Чэн Лиу засмеялся, отчего его лицо стало совсем красным.

– В этом есть огромная заслуга твоего отца, – довольно протянул он. – Если ты думаешь, что я один мог прийти и сделать все сам, то ты сильно ошибаешься. Мой дорогой друг привел это слияние к нам на порог, а несколько месяцев работал над ним днем и ночью, никогда не оставлял работу незаконченной, и только так мы смогли добиться успеха. Заместитель Хуан, я смотрю, твой сын разбирается в нашем деле.

Хуан Сан как любой счастливый родитель принялся тут же расхваливать Бэя. За последующие несколько минут Венлинг узнала всю подноготную своего нового знакомого чуть ли не с пеленок. И казалось, что перед ней сидит гений во плоти. Который учился сначала дома, потом в лучшей частной школе, потом в лучшей высшей школе, потом и вовсе уехал за границу и провел там не меньше десяти лет, чтобы стать лучшим в своем деле, но никогда не забывал ни своих родителей, ни свой дом, ни традиции.

После дело подошло к рассказам о самой Венлинг. Конечно, упомянули ее образование (шутка ли, лучшая в своем выпуске) и о самостоятельности. Но создавалось впечатление, что ее выставка – лишь женская прихоть в сравнении с настоящими достижениями. Намного больший акцент делался на ее скромности, самостоятельности, покладистости, а умение управлять галереей будет идеальным дополнением, когда придется управлять всем имуществом.

Еще через десять минут разговоры снова зашли о бизнесе отца, и Венлинг начала откровенно скучать. Едва заметно она протянула руку в сумочку и достала телефон, стараясь не привлекать лишнего внимания. Ей бы только новости посмотреть и пару сообщений. Может, кто-то еще написал о выставке или готовы собственные пост-релизы, или удалось продать еще одну картину…

На заставке виднелось шестнадцать новых сообщений. Три журнала хотели взять у нее интервью. Центральная академия изобразительных искусств предлагала провести лекцию. Венлинг тут же ответила согласием. Несколько сообщений были от художников, картины которых она лично привезла для выставки. Мастера выражали восхищение. И последнее сообщение от Мейли: “Я его нашла”.

– Не может быть! – вскочила Венлинг, едва не опрокинув тарелку.

За столом сразу наступила тишина и было слышно, как одна только бабуля громко дожевывает какой-то из бесчисленных деликатесов.

– Прошу прощения, – сказала Венлинг. – Пришло срочное сообщение по работе, мне необходимо уехать.

– Что там могло случиться во время обеда? – удивилась мама Хуан Бэя.

– Случилось раньше, но мне сообщили только сейчас. И мне очень жаль, но я должна уйти.

– Пусть идет, – впервые подала голос бабуля. – Хуан Бэй, не хочешь…

– Я очень спешу, – опередила ее Венлинг, представляя, как бабушка посылает Хуан Бэя вместе с ней. – Но я с радостью встречусь с вами в другой день, – добавила она сыну заместителя.

“Как же, скорее в другой жизни”, – думала Венлинг, пробегая по длинному пустому залу, бросив взгляд на метрдотеля. Тот улыбнулся в ответ. К слову, палочки под столом больше не было. Может, это и не такая уж плохая примета?

Глава 3

– Кто он? – бросила единственную короткую фразу Венлинг по дороге в свой кабинет.

Мейли, завидев ее, едва не уронила бумаги. Девочки на нижних этажах по традиции поставили кучу устрашающих смайликов в общий чат, говорящих о приближении злобного босса, но, видимо, Мейли совсем закопалась в договорах, что напрочь пропустила сообщение. А теперь вот расплачивалась недовольным выражением лица начальницы.

– Мне удалось узнать его номер и адрес, – побежала она следом за директором Чэн.

Венлинг открыла гардеробный шкаф, ловко перебирая пиджаки с блузками.

– Классическая юбка слим с этим пиджаком или брючный костюм? – спросила она.

Мейли посмотрела на юбку, на костюм, отметила решительное настроение Венлинг и уверенно заявила:

– Тонкие полосы на брючном костюме делают вас намного выше, директор Чэн. Вы куда-то собираетесь?

– Ты же нашла адрес?

Мейли неуверенно повела головой. У нее было много мыслей на счет того, куда в такое время может отправиться директор Чэн. Еще больше о том, куда может поехать дочь управляющего. Но адрес учителя Ким не вписывался ни в один из этих списков.

– Ты нашла его адрес и телефон. Ты давно работаешь у меня и ты точно звонила по этому номеру, а раз твой звонок не принес никаких результатов, то мне придется поехать самой.

– Как? К Ким Джун Хи?! – воскликнула Мейли. – Зачем?

– Он должен принести свои извинения. Этот человек… – Венлинг впервые не могла подобрать нужные слова. – Он должен раз и навсегда понять, что не имеет никакого права врываться ко мне и менять все так, как ему заблагорассудится. Учитель Ким? Да кто он вообще такой, этот учитель Ким? Кто дал ему право мне указывать?

– Директор Чэн…

– И этот наглый тон, с которым он разговаривал. Меня пригласили читать лекцию в Центральную академию изобразительных искусств. А кто он? Я ни разу не встречала его имени. Будто он может решать, как я должна жить, чем заниматься и с кем встречаться!

– Директор Чэн…

Венлинг застыла, осознав, что наговорила лишнего.

– Директор Чэн, – подловила нужный момент Мейли, – я только хотела сказать, что адрес, который мне удалось найти, не принадлежит учителю Ким. И счет тоже, как и телефонный номер.

На лице Венлинг впервые за много лет появилось выражение недоверия. Она с удивлением смотрела на помощницу. И Мейли продолжила:

– Человек, которого мне удалось найти, это некий Ю Ки Хин. Кажется, автор картины.

– Значит, он соврал еще и про свое имя.

– Почему вы так решили?

– Потому что никто в своем уме не станет выставлять работу за пятьдесят тысяч, если не сможет получить что-то с ее продажи. Теперь мне обязательно надо найти этого Ю Ки Хина или Ким Джун Хи и понять, что происходит. Это моя галерея, и если они решили использовать ее в своих целях…

Не успела Вен договорить, а Мейли уже бросилась к двери, широко раскинув руки, чтобы загородить собой проход. Получилось откровенно плохо, но девушка не теряла надежды.

– Я вас не пущу! – прикрикнула она.

– Серьезно?

– Делайте, что хотите. Увольняйте. Убивайте. Или… Или… Увольняйте! Но я вас не пущу. Если они занимаются чем-то незаконным, то вам грозит опасность. Вы не можете туда ехать, нам надо обратиться за помощью.

– Вот еще, – фыркнула Венлинг.

– Это в нескольких часах от города. Это деревня. Вы никогда там не были. Вы даже не представляете, что там может быть. Директор Чэн, прошу, проявите благоразумие, которое столько раз выручало нас всех.

– Я поеду туда, и лучше тебе не стоять у меня на пути.

Мейли не знала, что еще сказать, чтобы отговорить от  этого откровенно безумного поступка. “И почему Ли Сонг никогда нет на месте, когда она действительно нужна?” – думала помощница, наблюдая за тем, как Венлинг складывает планшет и идет к выходу. На лице директора при этом застыла хладнокровная маска безразличия к любым мольбам Мей.

– Тогда я еду с вами, – заявила Мейли, прекрасно понимая, что это отвратительная затея.

– Ты?

– Да. Вы так хотите встретиться с этим учителем Ким? Хорошо. Только я буду присутствовать. И даже не думайте отказать.

Венлинг посмотрела на нее с недоверием. Раньше помощница и в мыслях не могла с ней спорить, а тут такое резкое перевоплощение.

– Вашего водителя нет, – на одном дыхании выпалила Мейли.

Венлинг на секунду опешила. И помойница Мей мысленно отругала себя за то, что сразу не начала с этого.

– Тогда, действительно, тебе придется его заменить. Собирайся.

***

Не прошло и десяти минут, как Мейли уже заводила свой старенький автомобиль, верно служивший еще ее отцу. Начальница в этот момент сидела на заднем сиденье и с каменным выражением лица просматривала последние выпуски новостей. Что она там пыталась узнать? Последние упоминания галереи? Сообщения, в котором мелькает имя директора Чэн? Финансовые показатели? Новости мира искусства? Мейли считала, что в личные дела Чэн Венлинг ей точно лезть не стоит. Да и кому какое дело, что там просматривает босс? Главное, чтобы был доволен и спокоен.

Один раз Венлинг все-таки подняла взгляд, внимательно посмотрев на приборную панель. И от этого взгляда Мейли захотелось провалиться сквозь землю.

– Он никогда не заводится с первого раза, – натянуто улыбнулась она, а сама подумала, что если Венлинг настолько нужна эта поездка, то может и потерпеть “капризы” старенькой машинки. Хотела бы ехать с комфортом, дождалась бы водителя.

– Чем ты занимаешься в свободное время? – неожиданно спросила Венлинг.

– Я? – опешила Мейли.

Этот вопрос был настолько невероятным, что на секунду Мейли показалось, будто она ослышалась. Может, Венлинг хотела спросить что-то другое? Или она подразумевала что-то другое? Или это проверка, которую обычно устраивают в отделе кадров, и директор Чэн решает, стоит ли оставить ее на работе? Точно проверка, подумала Мейли и быстро выпалила:

– Когда я заканчиваю работу в галерее, а это бывает около десяти часов вечера, я сохраняю все документы, чтобы поработать дома.

– А когда нет работы? – не унималась Венлинг.

“Что это? – мысленно паниковала Мейли. – Она хочет узнать какие-то мои личные качества, которые подтвердят, что я предана делу?”

– Я изучаю конкурентов, – растянула улыбку помощница Мей.

“Нет, так она подумает, что я хочу уйти”.

– И смотрю опыт других похожих организаций по всему миру, – быстро добавила она.

– Нет же, когда у тебя вообще нет работы и ты не занимаешься галереей или выставкой, или картинами?

“А такое может быть? – не понимала Мейли. – Или она хочет услышать, что у меня нет никаких интересов кроме тех, которые ей подходят? А какие ей подходят?”

Словно услышав мольбы своей хозяйки, мотор выдал странный звук и сразу завелся.

– Мне надо построить маршрут, – выдохнула Мейли.

– Да, конечно, – отстраненно ответила директор Чэн и уставилась в окно.

***

Мейли смотрела на проплывающие мимо пейзажи и думала только о том, что из этой поездки они вернутся только завтра утром. И это в лучшем случае. Если не застрянут по дороге, не перепутают маршрут, а по указанному адресу их не убьют или не возьмут в заложники ради выкупа – мало ли кто знает в лицо дочь управляющего крупной компании.

Она бросила короткий взгляд на Венлинг. Та отрешенно  смотрела на горы и, кажется, была само спокойствие.

“Ну точно, робот”, – подумала Мейли.

– Ты хочешь о чем-то спросить? – в эту же секунду отозвалась Венлинг.

“Еще и мысли читает”.

– Директор Чэн, мы уже далеко от города. Может, стоит вернуться? Да и Ли Сонг волнуется, наверное.

Венлинг посмотрела на свой телефон. Три сообщения от семьи, ноль от Ли Сонг. Видимо, та до сих пор считает свидание удачным и попивает где-нибудь свое любимое пиво.

– Нет, мы проехали уже больше половины пути, – уверенно сказала она.

– Тогда мне придется здесь свернуть, – предупредила Мейли.

Венлинг недоверчиво выглянула из-за сиденья, чтобы разобрать дорогу.

– Куда?

– Вот этот съезд, – показала Мейли и притормозила.

“Съездом” это мог назвать только настоящий оптимист и то, если ему обязательно нужно было по нему съехать. Все дело в том, что в указанном месте вместо дороги раскинулся огромный овраг с подготовленным местом для строительства. И только где-то далеко за ним виднелась узенькая тропа на которой едва разминутся два велосипедиста.

– Нам точно туда? – сглотнула Венлинг.

В ее фантазии все выглядело немного иначе. Во-первых, с наглостью учителя Ким он должен был жить где-то в более легкодоступном месте. Во-вторых, то, как он заменил картины, наталкивало на мысль, что это происходит далеко не впервые. А человек,  который способен так продавать произведения искусства, мог бы выбрать и престижный район. Да пусть не престижный, но хотя бы комфортный. В конце концов, что о нем могут подумать остальные?

– Директор Чэн, может, вернемся в город? – запричитала Мейли.

К стыду Венлинг, в ее голове тоже проскочила эта мысль. Всего на секунду, но она едва не сказала, что готова повернуть назад. А потом вспомнила надменную ухмылку Ким Джун Хи и решительно ответила:

– Нет, мы едем дальше.

Прошло еще полчаса, прежде чем они смогли добраться до отмеченного места. И оно даже отдаленно не напоминало картины, которые представляла себе Венлинг.

Небольшая тропинка хоть и превращалась в подобие дороги, но эта дорога была полностью разбита и стала настоящим месивом из-за прошедших недавно дождей. Кажется, только курам и собакам здесь было комфортно. Длинный ряд покосившихся одно- и  двухэтажных домов тянулся по ломанной линии вдоль этого месива и уходил за небольшой холм. От заборов осталось разве что только слово, несколько длинных натянутых веревок, прутьев и проволока. Единственное, что выдавало здесь присутствие жизни – это небольшие огороды, развешенное белье и орава ребят, бегающих в грязи с палками.

Машина странно дернулась, задние колеса потеряли сцепление с землей и начали прокручивать грязь.

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, – взмолилась Мейли. – Да двигайся же ты!

Мотор издал протяжный всхлип и заглох. Помощница Мей попробовала еще раз и еще раз, но стоило только двигателю набирать обороты, как что-то внутри срывалось и, казавшееся нормальным звучание резко замирало.

– Что случилось? – не выдержала Венлинг, когда Мейли со злостью ударила руль.

– Директор Чэн, мы застряли. Вы только не переживайте, я сейчас сбегаю, позову кого-нибудь на помощь или вызову специальную службу. Но нам придется их подождать.

– И вернуться назад ни с чем, когда мы уже почти доехали? – возмутилась Венлинг.

– Но мы застряли.

– Значит, я дойду пешком, – уверенно заявила директор Чэн.

А Мейли с недоверием посмотрела на новые туфли Венлинг. Идеальные туфли. Личный подарок ее знакомого дизайнера. Проблема в том, что эти туфли на огромном тонком каблуке совершенно не подходят для грязного месива за дверцей автомобиля. Даже для обычных прогулок они не подходили, что уже говорить о разбитой дороге.

Но Венлинг это нисколько не смутило. С боевым настроением она открыла дверь. Сделала один шаг. И тут же по колено провалилась в грязь. Не теряя ни секунды Мейли выбежала из машины.

– Директор Чэн, директор Чэн, с вами все хорошо?

– Проклятая яма, – сквозь зубы процедила Венлинг. – Как я ее только не заметила.

– Давайте вернемся в машину, директор Чэн, – сказала Мейли.

Однако ее ждало разочарование. Венлинг упрямо отряхнула брюки, недовольно посмотрела на свои новенькие туфли, которые теперь невозможно будет отмыть, протяжно выдохнула и двинулась дальше. Ее уверенности и напору позавидовал бы иной военный. И Мейли оставалось только расстроенно следовать за боссом.

А ведь родители говорили несколько лет назад, не идти на работу к директору Чэн. С ее опытом, знаниями и стараниями, она бы уже сама могла руководить, а теперь ходит не пойми где, по колено в грязи.

– Тетя! – выдернул ее из размышлений голос Венлинг.  – Подождите.

Директор Чэн не мешкая шла к одному из домов, во дворе которого теперь отчетливо различались голоса. “И откуда только взялись?” – подумала Мейли, стараясь не отставать ни на шаг.

Край длинной сохнущей шторы откинулся и из-под него показалась худенькая женщина. На вид ей было не больше пятидесяти, но заботы по дому сильно сказались на некогда красивой женщине. Впрочем, нужно было отдать ей должное: дом, в отличие от остальных на улице, казался весьма уютным. А вот сама она смотрела на новых людей с опаской.

– Вы знаете Ю Ки Хина? – сразу спросила Венлинг. – Его дом должен быть где-то на этой улице.

Женщина встряхнула головой и как-то выросла на глазах. Теперь перед ними стояла гордая хозяйка дома, пусть далеко и не самого хорошего. На секунду Мейли охватило чувство дежавю: она уже видела подобный взгляд. Давно, в детстве. Когда к ним в квартиру пришли незнакомые люди, мама встала именно так, а потом вечером долго плакала.

– Идите вон! – неожиданно прикрикнула женщина.

Да так рьяно, что Мейли инстинктивно отошла на шаг. А вот Венлинг осталась стоять, даже не шелохнувшись.

– Я вам сказала на прошлой неделе, что мы все оплатим, – продолжила женщина. – Вы сами дали месяц,  так чего пришли?

– Какой месяц… – начала Венлинг, но помощница ее быстро остановила.

– Тетя, – извиняющимся тоном сказала она. – Мы ни о каких долгах не знаем. Это директор Чэн из галерей, – указала она на Венлинг. – Господин Ю выставил там свою картину, на которой изображены пуанты. И мы пришли с ним познакомиться.

Было видно, что женщина сперва не поверила. Потом еще немного колебалась, но уголки ее губ неожиданно дрогнули и лицо осветила скромная улыбка.

– Ю Ки Хин – мой отец, – сказала она.

Венлинг удивленно покосилась на Мейли. Что-то здесь явно не сходилось. Слишком много людей, слишком много имен. Если еще несколько часов назад можно было подумать, что учитель Ким и Ю Ки Хин – одно лицо, то теперь вся мозаика полностью рассыпалась. А женщина продолжила.

– Только это не он написал пуанты, а я, – ошарашила она новым откровением. – Учитель Ким сказал, что у меня хорошо получилось для человека, который не держал в руках кисти два десятка лет. Он обещал показать картину своим друзьям в галереи. Так это, получается, вы?

Решимость в глазах Венлинг резко пропала. В какой-то момент Мейли даже показалось, что директор Чэн прямо здесь упадет в обморок от пережитого шока. Но Венлинг продолжала стоять.

– Получается, что друзья это мы, – задумчиво протянула она.

– Ой, тогда проходите, – засуетилась госпожа Ю. – Вы же столько ехали, вы устали и проголодались. Мальчики! – крикнула она кому-то во дворе. – У нас гости.