Читать онлайн Когривед бесплатно

Андрей Семизаров
Когривед

Предисловие

Больше всего на свете Сергей Сергеевич Хлебников любил свою жену Оксану, перловку с мясом и русский язык. До чего же прекрасна родная речь! И матерный загиб на ней хорош, и комплимент красивой девушке, и витиеватый тост… Сергей Сергеевич морщился даже тогда, когда обнаруживал в книге «пролог», а не «предисловие». Ладно, если нет нашего аналога, можно простить, но, когда он есть… Разумеется, с наукой дело обстоит сложнее, тут надо без перегибов, и всё же кое-что реально поправить.

Ощутив внезапную боль, Хлебников хлопнул себя по щеке. Раздался едва различимый хруст. Готов, чертяка! Да, всем чудесны мещёрские леса. Биоматериала для исследований навалом, свежий воздух, полезный для здоровья, завораживающие виды… Но комары! Таких огромных и злобных он ещё не встречал. Надо будет снова заказать обработку территории репеллентами. Иначе до костей обглодают.

Сергей Сергеевич посмотрел на недавно установленную над дверью табличку и в который раз с удовольствием прочитал: «Группа компаний „Щит и меч“. Научно-исследовательский институт космического грибоведения». И сокращённо звучит красиво — НИИ Когривед. Не эта ваша астромикология!

С названием, конечно, история вышла занимательная. Хлебников, назначенный руководителем института, написал докладную записку на десять листов, где настаивал на переименовании научного учреждения на русский манер. Там же он и предложил упомянутый вариант. Записка долго путешествовала по инстанциям и, наконец, добралась до генерального, задавшего всего один вопрос: «А „космос“ тогда почему оставили? Он же греческий». «Космос общий, — ответил Сергей Сергеевич. — Да и много ли там греков побывало?» Директор хмыкнул и подписал приказ. Так появился Когривед.

Хлебников повертел в руке бумажный стаканчик с чаем и сделал глоток. Кофе по утрам он давно уже не пил. Всё-таки ему под пятьдесят, надо беречь сердце и нервную систему. Хотя, конечно, внешне возраст Сергея Сергеевича определить сложно. Подтянутое спортивное тело с армейской выправкой, густая шевелюра с лёгкой сединой, роскошные чёрные усы, которые Хлебников носил со времён службы военным биологом. Нет, какие там полвека?! Вы о чём?!

— Доброе утро! — поздоровалась пробегавшая мимо Анюта, младший лаборант из отдела биотеха.

Сергей Сергеевич помахал в ответ. Этот ритуал происходил у них каждый будний день. Хлебников приходил на работу на час раньше и пил чай на крыльце института, а девушка совершала в это время утреннюю пробежку. Сергей Сергеевич проводил её взглядом. Худенькая, воздушная, небольшого роста. Золотые кудри, собранные в хвост, подпрыгивают в такт бегу. А какие у Анюты изумрудные глаза! Не оторвёшься! Эх, был бы у Хлебникова сын, обязательно бы породнились, ведь Анюта не только красавица, но и с покладистым характером. Кому бы такой невестки ни хотелось?!

Девушка свернула на одну из тропинок и скрылась среди деревьев. Сергей Сергеевич допил чай, бросил стаканчик в урну и зашёл в институт.

На вахте он предъявил пропуск — всё-таки режимный объект, — вызвал лифт и поднялся на пятый этаж. Это здание — самое высокое на территории. Остальные насчитывали два-три этажа, в том числе, домики, где проживали сотрудники. Коттеджи делились пополам, имели отдельные входы и собственные небольшие дворики. Но там редко кто находился, потому что лесопарковая зона благоустроена и оборудована местами для отдыха и пикников. Зачем сидеть рядом с домом, когда можно гулять?

Хлебников подождал, пока система безопасности распознает его лицо и просканирует сетчатку, потом привычным движением провёл ватной палочкой по языку и отправил её в считыватель ДНК. Приложил к двери пропуск. Замок пиликнул, и дверь рабочего кабинета разблокировалась.

— Привет, Сергеич! — раздался из динамиков уже ставший привычным голос.

— И тебе не хворать, Знай! — сказал Хлебников, садясь за стол. — Как спалось?

Знайка засмеялся.

— Ты же знаешь, что ИИ никогда не спит, — ответил он.

— Вот и зря, — возразил ему Сергей Сергеевич. — Есть такая штука, сны. Какие порой красочные бывают, просыпаться не хочется!

— Возможно, когда-нибудь вы изобретёте робота, который будет уметь спать. Я, к сожалению, не умею. С чего начнём? С утреннего отчёта или с шахмат?

— Какой отчёт?! — возмутился Хлебников. — Ты на время посмотри! Ещё сорок минут до начала рабочего дня. В шахматы, конечно.

— Снова ж продуешь!

— А ты в Сеть не подглядывай.

— Не могу. Я с ней по умолчанию связан.

— Ладно, — смирился Сергей Сергеевич, — расставляй.

— Чёрными или белыми?

— Давай в этот раз белыми попробую.

За окном стояло лето. Не такое жаркое, как хотелось бы, но ветровку с утра можно уже не надевать. По веткам скакали белки, с недоверием поглядывая на людей, которые начали покидать свои жилища. Кто-то торопился на спортплощадку, кто-то — в столовую. Городок, если так можно было назвать небольшое поселение, постепенно пробуждался. И только дети, у которых наступили каникулы, продолжали нежиться в своих постелях.

Шёл 2052-й год. Первый год периода, который историки потом назовут Эпохой мирного сосуществования. Большая война закончилась, все облегчённо вздохнули. Но это не значило, что у человечества больше не осталось проблем. Фронт работ огромен, и всегда оставалось место для трудового подвига.

Глава 1

I

Рязанская область, Когривед.

Звякнула микроволновка. Василий открыл дверцу и, тихо поругиваясь, быстро вытащил горячую тарелку с дымящимся овощным рагу. Есть же прихватки! Нет, надо каждый раз обжигать себе руки, совершая бессмысленный комариный подвиг.

Закусывая бутербродом, он наскоро закинул в себя завтрак, запил его соком и стал собираться на работу. Сегодня официоза не хотелось, да и июльское утро намекало, что в тенниске будет гораздо комфортнее, чем в удушливом пиджаке. Надо только бейдж перевесить.

Василий отцепил его от костюма, прикрепил себе на грудь и посмотрелся в зеркало. «Василий Евгеньевич Островский. Корпорация „Роскосмос“», — гласила надпись на аккуратной пластиковой табличке. К бейджу прилагался солидный высокий мужчина с гладковыбритым лицом, обсыпанным веснушками, копной рыжих волос и почти чёрными глазами. Слегка выпиравший из-под тенниски живот Островский старательно не замечал, полагая, что спортзал и овощи сделают его стройнее. Правда, на тренировки он ещё ни разу не ходил, но овощи-то ест уже целую неделю!

Василию сорок два, жена, ребёнок, отличные карьерные перспективы. Именно поэтому, когда в Когриведе освободилось место представителя «Роскосмоса», он согласился на длительную командировку. Работа интересная, платят достойно, а летом ещё и сын Коля на каникулы приехал. Всё лучше, чем в душном городе торчать, изнывая от скуки.

Ладно, не от скуки. Коля был любознательным тринадцатилетним мальчишкой, интересовавшимся наукой, особенно ядерной физикой. Это и представляло собой главную проблему. Он настолько погружался в свои образовательные ролики, что мог неделю-другую вообще не выходить из дома, не считая походы в школу. В Когриведе это исключалось: мобильный интернет глушился из соображений безопасности, стационарный присутствовал только в стенах института и жёстко фильтровался, в коттеджах же доступ сделали исключительно к местной локальной сети. Там выкладывали фильмы и книги, общались на форуме, но это быстро надоедало.

Сам того не заметив, Коля начал целыми днями пропадать на улице, общаясь с другими детьми. И ему это понравилось. Оказалось, что многие его ровесники из семей учёных тоже тянутся к науке, мечтая продолжить дело своих родителей.

Островский нахмурился, подумав, что в августе ребятам придётся расстаться минимум до осенних каникул. Радости это не доставит. Бог с ним! Август ещё нескоро, рано расстраиваться. Василий размашисто написал на листке бумаги: «Завтрак на плите. Съесть обязательно!» и прилепил своё послание сыну на дверь холодильника, припечатав магнитом. В мусорном ведре валялось несколько смятых бумажек с абсолютно таким же текстом, но Островский каждый день писал заново. Почему? Он не знал.

Взяв с полки пропуск, Островский положил его в карман и отправился на работу. Как же всё-таки хорошо трудиться в таких организациях! По причине секретности не надо таскать с собой ни ноутбуки, ни документы, ни флэшки или переносные диски. Иди себе налегке да насвистывай!

II

Когда-то компания «Щит и меч» состояла из единственного предприятия, находившегося в Санкт-Петербурге. Оно занималось производством и внедрением автоматизированных систем управления, и работавших там людей можно было смело называть суровыми технарями, способными сделать любую систему с нуля — от железа до софта. Никто и не мог подумать, что однажды «Щит и меч» расширит область своих исследований на биотех и биомех. Стали появляться запросы от постоянных клиентов, видевших в компании надёжного партнёра, и под них возникали сначала рабочие группы, а потом уже и целые отделы.

Контракт с «Роскосмосом» просто ускорил внутренние процессы, но отнюдь не определил их. В рамках поставленных задач создали обособленные подразделения, самые крупные из которых находились на побережье Баренцева моря и здесь, под Рязанью.

Логистику, кстати, тоже продумали до мелочей. В «Щите» умели считать и свои, и государственные деньги, не позволяя себе тратить лишнего. Все научные учреждения, которые вели проекты «Роскосмоса», находились в одном часовом поясе. Рассчитали оптимально плечо подскока: Рязань недалеко от Москвы, под боком у заказчика, да и добираться из международного аэропорта «Турлатово» удобно хоть в столицу, хоть в Петербург. В большинстве случае и этого не требовалось. Все вопросы решались дистанционно. С Баренцевым морем дела обстояли посложнее, но тут пришлось нарастить расстояния ради науки. Исследования живых организмов при экстремально низких температурах могли дать много материала для применения в космосе.

Что же касается Когриведа… Пока ещё не обнаружили непосредственно космических грибов, приходилось заниматься земными с вполне прикладными целями. На повестке дня стояли несколько важных вопросов. Грибы как источник питания и средство терраформирования планет и их спутников. Использование грибов в качестве строительного материала. Борьба с плесенью на космических станциях, кораблях и базах.

Если по первым двум работа кипела, благо, хватало как отечественных, так и зарубежных наработок, то битва с плесенью пока результатов не приносила. Мерзкий грибок продолжал приспосабливаться и активно сопротивлялся всем попыткам от него избавиться. Он ел проводку, образовывал колонии внутри приборов, проникал своим мицелием туда, где ему быть не положено.

Эта проблема существовала очень давно. Вспомнить, например, инцидент на станции «Мир», когда из-за плесени отказал прибор связи. Или как в одной из зон функционально-грузового блока «Заря» Международной космической станции обнаружили повышенные показатели плесневых форм грибов. Благо, в космосе всё дублируется, но при длительном нахождении или перелёте последствия грозят быть непоправимыми.

В некотором роде повезло, что строительство лунной базы, как это принято говорить, «сдвинулось вправо». Большая война скорректировала и космическую программу. Зато теперь появилась возможность разработать и протестировать инновационные решения на Луне, чтобы потом использовать их уже в марсианской программе.

Только этими исследованиями интересовались и те, чьи взгляды были далеко не гуманистическими. Кто не боялся пролить кровь, чтобы добиться желаемого.

III

— Знайка, корпоративные новости! — попросил Островский.

Из-под потолка опустилась тонкая панель экрана, а из акустической системы донёсся голос диктора, ежедневно зачитывавшего свежую информацию:

— Наша компания представила Правительству проект безопасных наукоградов. Помимо традиционных систем наблюдения и контроля инцидентов, вводится и ряд новшеств. В частности, переход на блокчейн в финансовых расчётах. Схема предполагает полный отказ от фиатных денег с банковскими картами и окончательный уход в цифровой рубль с записями всех транзакций. Это позволит избежать многих финансовых преступлений и сделает невозможным хищение средств в киберсфере. Счета граждан будут находиться в единой системе, поэтому движение денег предполагается в автоматическом режиме. Например, камера на кассе магазина снимает биометрию, сумма из чека передаётся в банк и списывается с расчётного счёта.

«Удобно, — подумал Василий, — лишь бы жулики не нашли какие-то лазейки».

— На научной базе «Иней», — продолжил диктор, — полным ходом идёт изучение потенциала морской травы как основного источника кислорода на Земле для нужд лунной базы. Доцент Хлебникова представит очередной доклад в эту пятницу.

Островский махнул рукой, и Знайка перещёлкнул на следующий блок.

— В НИИ Когривед успешно протестировано колёсное шасси, полностью созданное из запечённого мицелия. Устройство приводится в действие электродвигателем и показывает низкий коэффициент износа.

Это Василий знал и так. Негусто сегодня с инновациями. Но победных новостей и не может быть ежедневно. Прорывы и открытия вырастают из такой вот производственной рутины.

— Футбольная команда «Щита и меча» сыграла товарищеский матч…

— Достаточно, — сказал Островский.

Знайка выключил экран.

По расписанию сегодня назначены два больших совещания и видеоконференция с «Роскосмосом». Василий был к ним полностью готов и всё же решил пробежаться глазами по отчётам. Ответственный подход к работе — залог достойных результатов!

IV

Островский не любил вспоминать про войну. Это не доставляло ему ни малейшего удовольствия. Василий старался стереть этот период жизни из своей памяти. Но один из эпизодов в ней постоянно всплывал. Иногда — во снах, иногда — просто в голове. В самый неподходящий момент.

Их взвод занимался зачисткой небольшой деревушки, откуда несколько часов назад выбили польских наёмников. Отряд сопровождали три «Перуна», робота на гусеничном ходу, оснащённых двумя пулемётами калибра 12,7 мм, АГС и системой РЭБ для подавления вражеских дронов. «Перун» являлся экспериментальной моделью. Если «Терминаторы» прикрывали танки и имели экипаж, то эти машины — полноценные роботы, предназначавшиеся для прикрытия пехоты во время зачисток некрупных территорий, где не требовалось присутствие тяжёлой техники. Крепкая броня и кумулятивная решётка выдерживали попадание ПТУРа, а с гусеницами из усиленного сплава даже противотанковые мины справлялись не с первого раза. Для идентификации «свой — чужой» «Перун» наносил на бойцов специальные радиометки, из-за чего переодевание в нашу форму становилось для врага бессмысленным.

«Перуны» двигались в десяти метрах впереди, прокладывая дорогу среди минных заграждений специальными отвалами. Громкоговорители работали на полную мощность, убеждая врагов сдаться в плен, чтобы сохранить свою жизнь, получить гуманное отношение и справедливый суд. Наёмники не были комбатантами, и их ожидало уголовное преследование.

— Polscy żołnierze! Jedyną szansą na przeżycie jest poddanie się! Gwarantujemyhumanitarne traktowanie i sprawiedliwyproces!

Насколько правильно перевели текст на польский, Василий не знал, да и не хотел забивать себе голову. Поймут, если жить захочется. Противник сильно истощён, потерял много людей и техники, а промышленность европейских стран уже не справляется, столкнувшись с последствиями мирового энергетического кризиса. Нужно просто поднапрячься и додавить гадину!

Местное население на этой территории или бежало от войны, или было уничтожено захватчиками. По этой причине зачистки проходили без лишних церемоний и относительно быстро. Как и сейчас, «Перуны» отрабатывали из АГС по домишкам, и если после взрывов наблюдалась какая-то активность, то «разбирали» строения из пулемётов. Люди подключались в последнюю очередь, проверяя подвалы и прорытые между жилищами подземные ходы.

Бойцы закрепились в укрытиях и ждали своей очереди, наблюдая, как и без того разрушенная при артобстреле деревня постепенно исчезает с лица земли. Сколько их таких ещё будет, никто не знал. Позади наступающих войск лежали сотни тысяч квадратных километров покалеченной обожжённой земли, тысячи разрушенных населённых пунктов и миллионы сломанных судеб. Отступить было бы преступлением.

— Не стреляйте! — внезапно раздалось на чистом русском.

Женский голос, и доносился он из дальнего дома, куда ещё не добрались «Перуны». Один из роботов остановился и взял здание на прицел.

— Медленно выходите с поднятыми руками, — воспроизвёл он соответствующую запись. — Если у вас при себе есть оружие, бросьте его на землю. Попытки сопротивления приведут к ликвидации.

В дверном проёме показалась девушка. Грязь покрывала её волосы настолько сильно, что цвет их не угадывался, зато на перепачканном лице чётко выделялись зелёные глаза. Она озиралась по сторонам, задрав руки высоко над головой, при этом тело девушки некрасиво сгорбилось и дрожало. Одежда: драный сарафан и затёртая куртка размера на три больше. Левую ногу опутывала самодельная повязка из посеревших окровавленных тряпок.

— Откуда тут гражданские? — спросил кто-то из солдат.

Ему никто не ответил. Командир указал на Островского, потом — на девушку. Василий, пригибаясь, выдвинулся в её сторону, готовясь в любой момент открыть огонь.

— Снимите куртку, — приказал он, приблизившись.

— Что? — не поняла девушка, продолжая затравленно озираться.

— Снимите куртку, — повторил Островский.

Девушка взялась за полы одежды, и тут Василий увидел, что под курткой у неё надета разгрузка, карманы которой соединены проводами. Не пытаясь соперничать с «Перунами» по скорости реакции, Островский прыгнул в сторону и покатился по земле в поисках укрытия.

— Chwała Wielkiej Polsce! — крикнула девушка, и Василий сжался, ожидая взрыва.

Его не последовало. «Перун» отработал короткой очередью, затем последовал звук падения тела. Островский приподнялся и увидел, что девушке начисто снесло голову.

Позже в развалинах они нашли натовскую форму и автоматическую винтовку с опустошёнными магазинами. Василий потом неоднократно возвращался в своих мыслях к этому поступку врага. Всё глупо и нелогично. Против «Перунов» девушка выстоять не могла, а досмотр гражданских являлся обязательной процедурой у обеих воюющих сторон. Взрывчатку бы точно обнаружили. В случае подрыва она бы сумела разменять свою жизнь на жизнь всего одного солдата. Пожалуй, единственным объяснением такого поступка была дикая ненависть к русским бойцам. Хоть одного, да прибрать с собой, раз точно придётся умирать.

Именно в тот день к Островскому пришло осознание, что никакой пощады враг не заслуживает. Пленных не брать, и ни шагу назад!

V

Бог с ним! Война давно закончилась, жить нужно настоящим. «Перуны» для охраны периметра не помешали бы, конечно. Увидев таких, ни один «грибник» не сунется. Василий как-то пытался поговорить на этот счёт в Минобороны, но там отказали, сославшись на то, что роботы слишком сильно заточены под военные и контртеррористические задачи. В данный момент шла работа по созданию робота-охранника для стратегических объектов, и Островскому пообещали, что вернутся к этому вопросу, когда появится какая-то конкретика. Пока придётся обходиться охраной, состоящей из живых людей.

К ним, откровенно говоря, претензии отсутствовали. Охрана добросовестно выполняла свои обязанности. Просто по-детски хотелось какого-то величия, футуризма, мощи… Будущее, которое они тут куют, формируется в рамках микромира, его не очень видно невооружённым глазом. Оглянись по сторонам — вокруг лес, обычные люди, птицы, ёжики, красота и благолепие. Никаких тебе шагающих машин, мехов с ракетницами или летающих каров.

Василий усмехнулся. С такими мыслями надо срочно переводиться представителем в Самарский НИИ робототехники. Вот там размах, да. Глупости! Островскому и тут хорошо и комфортно. Рядом с грибами, микроскопами, модификацией генома и прочими атрибутами бионауки. Минутку помечтал, теперь пора в бой! Совещание начнётся через пять минут.

VI

Про НИИ Роботех Василий вспомнил неслучайно. Институт тоже сотрудничал с «Роскосмосом» и в некотором роде конкурировал с Когриведом по части разработок. Да, в дружеской форме, соревновательно, и всё же ряд исследований в обеих организациях проводился параллельно. Например, в Самаре сейчас пытались изобрести проводку, стойкую к плесени. Нормальная практика. Всегда должен быть запасной вариант.

Если Когривед являл собой крайне новаторский и экспериментальный проект, то институт робототехники опирался на фундаментальные наработки инженеров прошлого и настоящего. Промышленность, военные, космос. Ставились чёткие задачи, и их решали в строгом соответствии с техническим заданием. В институте грибоведения к процессу подходили более творчески, насколько такое возможно в рамках науки. Островскому это очень нравилось. Есть размах мысли, полёт фантазии, блеск в глазах учёных, энтузиазм молодых лаборантов, знающих, что подобного ещё никто в мире не делал. Отличная мотивация к труду и созиданию!

Коллектив, к слову, подобрался замечательный. Много молодёжи, активное общение, совместный досуг. Сам Василий вежливо отказывался, когда ему предлагали присоединиться к какой-нибудь из компаний, но в душе радовался за ребят и девчонок. Даст бог, и новые семьи возникнут, и детишки появятся. Население страны должно прирастать и множиться.

Вздохнув, Василий попытался отвлечься от раздумий о детях. Что-то сегодня не туда заносит! Будь его воля, Островский завёл бы ещё двоих или троих. Не сложилось. По медицинским показаниям рожать жене не рекомендовали, и Коля стал одновременно и первым, и последним ребёнком в их семье. С другой стороны, ему доставались все любовь и внимание родителей, и он не познал ревности старшего брата, которым мог стать, появись в семье другие дети. Везде есть свои плюсы…

Существовал, конечно, вариант с детдомом. Взять кого-то оттуда. Островский иногда о нём думал и сразу отметал. Как воспримет Коля? Если уж так поступать, то сделать это стоило раньше. Сейчас мальчик достаточно взрослый, чтобы понимать разницу между родным и чужим ребёнком. Почему-то Островский не решался поговорить с Колей, а ведь такая беседа напрашивалась самая собой. Что-то его сдерживало, и объяснить, что именно, не получалось.

— Минута до включения, — напомнил Знайка.

VII

Директор Когриведа и представитель «Роскосмоса» познакомились лет десять-двенадцать назад на какой-то научной конференции. Ни точной даты, ни названия мероприятия никто не помнил. Да и должности они тогда занимали другие. Это абсолютно не мешало Хлебникову и Островскому поддерживать приятельские отношения.

Узнав, что Василий приедет в Когривед, Сергей Сергеевич обрадовался. С предыдущим представителем у них сложились неоднозначные отношения. Он оказался далёк от этой отрасли знаний и пытался еженедельно требовать каких-то результатов, несмотря на то, что его руководство понимало — наука так не работает. К счастью, долго он на своём месте не задержался и уволился. Хлебников вздохнул с облегчением, а тут и новость про Островского подоспела. Фартит, так фартит!

После совещания они пошли обедать. Сергей Сергеевич окинул взглядом порцию Василия и хмыкнул.

— Мне живот надо убрать! — начал оправдываться Островский.

— Смотри, Вась, — наставительно проговорил Хлебников, — без хорошего питания голова работать не будет. Закончишь, как твой предшественник!

— Он-то сам ушёл.

— А тебя выгонят. Ещё и с позором.

— Зато без пуза! — Василий решил уйти от этой темы и поинтересовался: — Как там Оксана?

— Скучает, — вздохнул Сергей Сергеевич. — Предлагал ей Лену на неделю-другую в гости прислать, упирается. Говорит, что теперь моя очередь с ней возиться. Припоминает, как ей пришлось в аспирантуре всё досрочно защищать из-за беременности и три года в декрете сидеть.

Хлебников засмеялся.

— Отставить! — скомандовал Островский. — Лену не трогай. Им с Колей и без нас хорошо. Пусть развлекают друг друга.

— Слушаюсь! — Сергей Сергеевич приложил руку к голове в воинском приветствии. — Давай уже есть! Будто на совещании не наговорились…

Василий отхлебнул куриного бульона, закусил свежим огурцом, закинул в рот маслину и с тоской посмотрел на Хлебникова, с удовольствием наворачивающего наваристый борщ. Рядом стояли мясной салат, рис с бараньим рагу, тарелочка с рыбными бутербродами и небольшой кувшин земляничного киселя. Куда в него столько влезает? И как Сергеич умудряется не толстеть? Ответа на этот вопрос не существовало.

Они неторопливо обедали и не подозревали, что в самое ближайшее время в жизни многих сотрудников Когриведа произойдут серьёзные изменения. Плохие или хорошие — как посмотреть.

Глава 2

I

Рязань, конспиративная квартира «ЭкоТер».

Девятого усадили на стул и сняли повязку с глаз. Напротив него находились трое. Все в масках. Двое мужчин и женщина, судя по приятным округлостям под обтягивающей одеждой. Первый, Вторая и Третий. Девятый никогда раньше с ними не встречался, и вот свершилось. За каким чёртом потребовалось делать это лично? Да и весь этот маскарад непонятен. Ладно, начальству виднее!

Лица Девятого, скрытого под банданой, тоже невидно, но он предполагал, что его личность не является для троицы секретом. Важно, что другим она неизвестна. Точнее, известна лишь та роль, которую Девятый играет, не более.

Ещё в начале сотрудничества он поинтересовался, откуда взялись такие дурацкие позывные и не возникнет ли сложностей, когда они станут трёхзначными, и получил ответ, что счёт ни разу не доходил до пяти десятков. Собственно, свой позывной Девятый получил из-за того, что он «освободился». Его предыдущий владелец взорвал себя на заправке во время задержания.

Если не считать стульев, комната была абсолютно пустой. Окна закрывали плотные шторы, пол покрывала пыль с отпечатками ног собравшихся. Чувствовалось, что помещением пользовались строго для подобных встреч. Возможно, и всё здание пустовало. Ладно, хватит гадать, Девятый тут для другого.

— Рассказывай, — приказал Первый.

Его голос звучал механически, видимо, обрабатывался каким-то устройством под маской.

Девятый достал из кармана флэшку и положил на стол.

— Здесь план территории и график пересменки охраны. Внутри все более-менее расслабленные, но вокруг института трёхсотметровая полоса отчуждения, которую контролируют сотрудники частной охранной компании. С боевым опытом и строгой дисциплиной.

— Война же в середине тридцатых закончилась, если не брать во внимание Европу, — удивилась Вторая. — Откуда у них боевой опыт?

— Африка, — сказал Девятый. — Её лет шесть назад ещё потряхивало. Любители чайку ровно в пять хлебнуть всё пытались отыграться. Стоило по ним «Сарматом» вмазать, да пожалели.

— Подожди, — воскликнул Третий, — ты же до нас на англичан работал!

— Ну да, — пожал плечами Девятый. — Я же не говорил, что их люблю. Платили хорошо, вот и работал.

— И с нами так? — спросила Вторая.

— А это важно? Работу свою делаю, результат есть. Что ещё нужно?

— Вообще-то… — начала Вторая.

— Неважно, — прервал её Первый. — Пока выполняются условия сотрудничества, можешь мне на спину плевать, когда я отвернусь. План на первом месте.

Девятый немного помолчал и продолжил:

— По разработкам. Пока вникаю. Возможно, какие-то решения удастся продать заграничным конкурентам. Требуется время. Протоколы безопасности сложные, попытаюсь разговорить сотрудников. В любом случае, потребуется вербовка кого-то из руководящего состава, иначе до данных нам не добраться.

— Что-то ещё? — поинтересовался Первый.

— Да, — кивнул Девятый. — Если решим нанести удар, то лучше это сделать до конца лета. К большинству сотрудников на каникулы приехали дети. Их много. Массовая гибель вызовет огромный резонанс.

— Тебе сатана не родственник? — восхищённо выдохнула Вторая.

— Он — мой ученик, — усмехнулся Девятый.

II

Со стороны биография Девятого выглядела безупречно. Школа с отличием, КМС по лёгкой атлетике, два года срочной службы и три — по контракту в инженерных войсках, потом поступление в институт по армейской квоте и красный диплом биофака. В аспирантуру он не пошёл, поскольку сразу после выпуска получил отличное предложение от крупной компании и уехал на десять лет в Африку, где занимался генетической адаптацией продовольственных культур под климатические особенности континента.

То, что такой опытный специалист захотел устроиться в Когривед на довольно скромную должность, удивило не только отдел кадров, но и службу безопасности. Девятого проверили вдоль и поперёк, не обнаружив ни порочащих связей, ни ненадёжных родственников, ни каких-либо пятен в биографии.

Сам он объяснял это желанием заняться чем-то новым и интересным. На предыдущем месте Девятый упёрся в потолок своих возможностей и перестал развиваться. Да и африканский климат с ежегодными прививками от множества опасных болезней порядком вымотал Девятого. Его совсем не пугали лютые мещёрские комары. Подумаешь, укусил! Почесался и пошёл дальше. Никакой тебе малярии!

III

Реальная причина ухода заключалась в другом. Предыдущий куратор сообщил Девятому, что в его услугах больше не нуждаются и их взаимоотношения приостанавливаются. Понятное дело, объяснять никто ничего не стал. Девятый подозревал, что дело в деньгах. Все, кто хотел, на проекте заработали, теперь оптимизируют схему, чтобы не потерять финансирование, а от отработанных ресурсов отказываются.

Африка действительно надоела, тут Девятый не врал. Многие его коллеги прекрасно здесь обжились. Кое-кто создал семьи с местными. Девятый так и не прижился. Поэтому сообщение от куратора он воспринял как знак: пора возвращаться домой.

За прошедшие годы у Девятого скопился небольшой капитал, и он решил взять паузу в работе. Можно иногда и для себя пожить. Другое дело — его тайная «специальность». Тут Девятый останавливаться не собирался. Но как выйти на работодателя? Не объявления же на столбах развешивать!

Девятый слышал, что существуют закрытые сети, где подобные услуги пользуются спросом. Попасть туда можно строго по личному приглашению. Опять тупик. Такого рода знакомых у Девятого не водилось.

Однажды он сидел в технобаре, в котором коротал многие вечера. Заведение оборудовали автоматикой, полностью убрав людской персонал. Роль бармена выполнял манипулятор, ловко орудовавший бутылками и стаканами. Девятому в баре нравилось. Никто за стойкой не пристаёт с разговорами, не предлагает новинки, не травит байки. Выбираешь в приложении напиток и закуску, там же оплачиваешь и получаешь свой заказ. Хочешь — забронируй себе отдельную кабинку и сиди там, отгородившись от других посетителей, в тишине.

— Государства и корпорации намеренно игнорируют факт огромной опасности ядерной энергетики! — услышал Девятый чей-то выкрик.

Он обернулся и увидел за ближайшим столиком двух человек. Они были изрядно пьяны и довольно странно одеты: балахоны с накинутыми капюшонами, тёмные очки, тряпичные перчатки на руках. Большего идиотизма, максимально привлекающего к себе внимание, Девятый ещё не встречал. Из-под одного капюшона торчала всклокоченная борода, второй собеседник сверкал гладковыбритым подбородком.

Девятый отметил, какие напитки пьют незнакомцы, заказал ещё по порции и, взяв стаканы, подошёл к столику.

— Простите за вторжение! — он протянул стаканы собеседникам. — Это в качестве извинений за то, что невольно подслушал ваш разговор. Вы подняли очень важный вопрос. Могу я присоединиться к дискуссии?

Борода окинул его взглядом и указал на стул.

— А есть ли у человечества безопасный путь? — спросил Девятый.

— Есть! — подтвердил Борода. — Возобновляемые источники энергии!

— Так просто? — удивился Девятый.

— Да, — Борода кивнул.

— Но ведь никто просто так не откажется от АЭС. Туда вложены деньги, там работает много людей…

— По своей воле не откажутся. Надо их вынудить!

Девятый почувствовал, как товарищ Бороды пнул того под столом. Значит, чутьё не подвело.

— Да как их вынудишь… — грустно проговорил Девятый. — Я и петиции подписывал, и с одиночными пикетами выходил, и в СМИ писал.

Незнакомцы переглянулись.

— Давай свой ник в «телеге»! — приказал Борода. — С тобой свяжутся.

Дальше потянулись месяцы внедрения, на протяжении которых Девятый упорно доказывал, что с его опытом быть рядовым боевиком — это пустая трата ценных навыков. И так совпало, что он однажды увидел объявление: «В связи с расширением штата в НИИ Когривед требуются сотрудники». Девятый перешёл по ссылке и отправил своё резюме на одну из подходящих вакансий.

IV

Рязань, конспиративная квартира «ЭкоТер».

Первый, Вторая и Третий не знали друг друга в обычной жизни. Их лица всегда скрывали маски, а голоса изменялись спецаппаратурой. Как и Девятого, каждого из них привозили на конспиративную квартиру с завязанными глазами. Дату и время встречи назначал куратор, про которого тоже никто ничего не знал.

Если бы кто-то спросил Вторую об её отношении к такой средневековой конспирации, она бы назвала эту игру в «бенгальских душителей» бредом и идиотизмом. Наоборот, ей виделось, что основное ядро организации должно быть сплочённым и повязанным круговой порукой. Те, кто платил им деньги, решили иначе, посчитав, что нужна максимальная анонимность, поэтому тройка руководителей приняла правила игры и чётко их соблюдала.

Определённая логика здесь присутствовала: атомизация структуры, создание ситуации, когда любой член организации легко заменялся кем-то другим, снижение вероятности, что появится сильный лидер. Но история уже доказала неэффективность подобного подхода. Так в своё время поступали во властных структурах Евросоюза. Политики-функции, никаких самостоятельных личностей. Чем это закончилось, все знали. ЕС и большинство стран в той части карты перестали существовать.

Тем не менее, кураторы решили пройтись по старым граблям.

Ячейки «ЭкоТер» действовали автономно, не пересекаясь ни географически, ни по заданиям. Но сейчас, когда появилась возможность атаковать крупный объект с хорошей охраной, потребовались люди и ресурсы. По имеющейся информации полоса отчуждения постоянно патрулировалась, раз в несколько часов осуществлялся облёт дронами, а глушилки связи не позволяли заглянуть за периметр. Бойцы частной охранной компании знали своё дело. И всё же Когривед — лакомый кусочек, ради которого хотелось рискнуть.

Из плюсов — серьёзный медийный успех и потенциальный доступ к засекреченным технологиям. Уничтожение крупного объекта с множеством жертв сделает «ЭкоТер» самой влиятельной организацией, к которой не только будут прислушиваться, а ещё и перестанут спорить, выполняя любые требования. Инновационные разработки же всегда пользуются спросом на чёрном рынке, что пополнит карманы руководства рязанской ячейки. Никто не рискует просто так, без личной выгоды.

Были, разумеется, и минусы. Операция не обещала превратиться в лёгкую прогулку с гарантированным результатом. Многие соратники не вернутся с задания. Придётся набирать новых людей, что непросто, ведь ФСБ не дремлет. Закидать НИИ смертниками с взрывчаткой не получится, их ликвидируют раньше. Нужна полноценная диверсионная операция.

— Вариантов у нас два, — подытожил многочасовое обсуждение Первый, — запросить одобрения у куратора или действовать на свой страх и риск.

— Есть и третий, — сказала Вторая. — Попросим помощи у Девятого. Думаю, его опыт тут крайне пригодится. Придётся нарушить инструкцию и обменяться контактами. Место для встреч я обеспечу.

V

Вербовка произошла на третьем курсе. Профессор Волин, худощавый старичок с цепким взглядом тёмных глаз, долго ходил вокруг да около, задавая наводящие вопросы. Получив на каждый из них удовлетворительный ответ, он предложил Девятому поработать с «представителями иностранного бизнеса».

— Это будет неофициально, — пояснил Волин. — Просто сейчас очень много законодательных ограничений для компаний из, как принято называть, недружественных стран. Получается, что мы скрываем свои научные разработки от других учёных и иностранного бизнеса, которых кто-то наверху объявил чуть ли не врагами.

— Проще говоря, — подытожил Девятый, — речь идёт о промышленном шпионаже?

— Зачем же так грубо?! — всплеснул руками профессор. — О тайной возмездной помощи зарубежным партнёрам. Причём не сразу. В ближайшие годы мы вас подготовим и благодаря связям наших друзей трудоустроим после выпуска в нужную организацию. Всё это время вы будете получать нечто вроде стипендии, а потом уже вознаграждение будет зависеть от той информации, что вы передадите кураторам. С ними познакомитесь позже.

Девятый согласился. Он не испытывал какой-то особой любви к своей стране. Да, Девятый тут родился. И что? Можно подумать, это его к чему-то обязывало. Та же служба в армии — просто осознанный выбор. Заработать денег и поступить в институт не по направлению с последующей отработкой, а по армейской квоте, которая не накладывала на выпускников ограничений по выбору места работы. Предполагалось, что они и так отдали свой долг Родине.

Обучение шпионским премудростям проходило в вечернее время, три раза в неделю. И лишь когда в программе появился блок тренировок по ножевому бою и использованию стрелкового оружия, Девятый осознал, что, вероятно, ему придётся не только воровать чужие секреты, но и избавляться от неугодных людей.

Сказать по правде, занятия Девятому нравились. Даже когда стали изучать методы насильственного извлечения информации. Он обнаружил, что его абсолютно не трогают чужие мучения. А вот стремление выполнить задачу, добиться результата, наоборот, возбуждало.

Девятый понял: он нашёл то занятие, которое не наскучит ему и в старости. Если, конечно, она для него наступит.

VI

Рязань, загородный дом Второй.

Вторая отправила электромобиль парковаться в гараж, уселась в беседке и задумалась. Ситуация складывалась непростая. Не факт, что куратор одобрит их действия. Всё уже, разумеется, свершится, но какие будут последствия? Ведь на таком уровне конспирации любого можно пустить в расход, и никто не заметит. Значит, и всем им угрожает опасность. Она угрожала и ранее, только сейчас Вторая ощутила её особенно сильно.

Пока троица слушалась куратора, вероятность ликвидации была крайне мала. Разве что при провале операции, и то надо облажаться так, что пришлось бы рубить концы.

Зазвонил телефон.

— Мамочка, ты когда приедешь? — сходу поинтересовалась дочь.

— Меня опять в командировку отправили, солнышко! — снова соврала Вторая.

Наверное, эта бесконечная ложь закончится только с её смертью.

— Ну вот, — расстроилась дочь. — А кто мне почитает?

— Папа тебе на что, маленькая вредина?

— Я хочу, чтобы ты! — настаивала телефонная трубка.

— В другой раз, милая. Всё, маме пора! Люблю тебя!

— И я тебя! — прогундосила дочь и отключилась.

Вторая поморщилась. Кто бы мог подумать, что создание семьи станет ошибкой… И выяснится это только восемь лет спустя, когда она, полная нереализованных амбиций, вступит в «ЭкоТер», где пробьётся на самый верх областной ячейки. Денег сотрудничество приносило очень много. Не зря Вторая сидит сейчас рядом с собственным особняком, расположенным внутри частной территории, принадлежащей только ей, а муж с дочерью коротают вечер в просторной городской квартире. И они — слабое место Второй.

Вдалеке пульсировало множество маленьких огоньков: рой микродронов патрулировал периметр и постоянно сканировал рельеф. В случае незаконного проникновения злоумышленников ждёт встреча со светошумовыми ловушками, которые заодно окатят их специальным несмывающимся составом, после чего проще сразу пойти и сдаться в полицию.

Финансирование шло откуда-то из зарубежных стран, но Вторая сомневалась, что экотерроризм выгоден какому-то конкретному государству. Вероятнее всего, за ним стояли международные корпорации, провалившие «зелёный переход». После замыкания ядерного цикла российские атомщики обеспечили весь мир недорогой энергией, и всевозможные ветряки, солнечные панели или приливные электростанции теперь строили только там, где от них присутствовала реальная польза, а не где выгоднее для конкретных компаний, нагревавших руки на теме экологии.

Вторая не считала себя экспертом в упомянутых вопросах. Просто одним из требований «ЭкоТер» заявлялся полный запрет атомной энергетики. Сложить два и два, вычислив выгодоприобретателей, сложности не представляло. Кто-то хотел отыграться, не жалея ни сил, ни средств, ни людских жизней.

Только все эти размышления проблемы не снимали. Необходимо что-то предпринять, повернуть ситуацию с наибольшей выгодой для себя. Возможно, на фоне успеха удастся подмять под себя другие ячейки и вышвырнуть куратора из схемы. Или, наоборот, договориться с ним, что Вторая возглавит «ЭкоТер».

И тут её осенило. Очевидно, что конкуренты Второй не нужны. Значит, надо избавиться от Первого и Третьего. На них же, в случае неудачи, можно всё свалить. Ликвидация! Почему эта мысль не пришла в голову раньше?! Но потребуется союзник: одной такое проворачивать опасно. К кому же обратиться? Ответ нашёлся мгновенно. Девятый! Беспринципному ублюдку должен понравиться её план. Тем более, когда хорошо платят.

Вторая поднялась со скамьи и направилась в дом. За это стоит выпить!

VII

Узнав о методах конспирации в «ЭкоТер», Девятый долго хохотал. Тем самым смехом, что бесполезно останавливать. До боли в груди и животе, с остановкой дыхания и ручьями слёз, которые приходится вытирать рукавом. Дикость и древность! Когда он успокоился, то начал прокручивать в голове, что и как тут можно усовершенствовать, и с удивлением обнаружил — схема-то весьма надёжная.

Да, на низовом уровне вербовка происходит топорно. Одни дурачки ищут других дурачков в Сети или реальной жизни. Потом они получают задания и с чувством собственного величия подрывают себя там, где укажут. Вероятность быть пойманным и обезвреженным колоссальная. Правда, толку-то? Будто они что-то знают или смогут рассказать. Сдадут старшего группы? И? В масштабах организации такие потери несущественны.

До высшего руководства просто так не добраться. С ними работает непосредственно куратор, а вовлечение в организацию часто происходит без помощи кого-то из нижнего звена.

Максимальный же уход в оффлайн оправдан. Darknet давно уже под контролем спецслужб, данные мессенджеров хранятся на серверах операторов связи, голосовой трафик мониторится. Те закрытые сети, о которых слышал Девятый, являются, по сути, большими локалками и требуют конкретных точек входа. Они, вероятнее всего, тоже давно под наблюдением.

Здесь же — простейший кнопочный телефон, включающийся раз в сутки, «левая» симка, СМС: «В 20.00 к вам подъедет белая „Волга“ 731», мешок на голову в условленном месте. Само собой, спецслужбы могли наблюдать за случаями подозрительной регистрации в сотах, но ходили слухи, что для «серых» номеров существуют свои нелегальные мобильные сети. Девятый подозревал, что возникли они не на пустом месте. Криминал эволюционировал и охотно инвестировал деньги в высокие технологии.

VIII

Рязанская область, Когривед.

На КПП дежурила уже новая смена. Девятый предъявил пропуск, поздоровался и отправился домой. Ужин в столовой он пропустил, так что придётся сварганить себе что-нибудь холостяцкое, долго обжаривать в сковороде, а потом залить яйцом и присыпать приправами да поострее.

Вдалеке показалась Анюта, возвращающаяся с вечерней пробежки. Мокрые волосы она собрала в пучок. Значит, снова купалась. Не зря мальчишки каждый вечер у озера дежурят. Девятый помахал Анюте. Та вспыхнула и помахала в ответ. Видимо, он ей нравится. Только сейчас не до Анюты и амурных приключений. Есть задача куда как важнее, чем покорение девичьего сердца.

Оказавшись в своём коттедже, Девятый принялся изучать содержимое холодильника. Он не относился к хозяйственным мужчинам, следящим за припасами, закупался ситуативно, отчего часто возникали очень странные комбинации съестного. Сегодня ничего необычного в холодильнике не завалялось. Напротив, зрелище было печальным: луковица, немного капусты, огрызок кабачка, морковка, две картофелины. В морозилке обнаружились остатки пельменей, штук десять.

— Ничего, ничего, — подбодрил себя Девятый, — сейчас мы из них такое настрогаем…

Нарубив овощи помельче, он залил их водой и отправил томиться на огне. Обжарил пельмени до хрустящей корочки и высыпал их в глубокую тарелку. Желудок возмущённо урчал, но Девятый старался его не слушать. Ещё не время!

Благодаря мелкой нарезке овощи потушились достаточно быстро. На удивление, и капуста тоже. Вышло сочное рагу, не хуже того, чем сегодня завтракал Островский. Разумеется, Девятый об этом не знал. Он просто хотел есть. Залив пельмени получившимся варевом, Девятый бухнул в тарелку две столовых ложки майонеза, перемешал и, наконец-то, набросился на ужин. Увидь его сейчас Анюта или Василий Евгеньевич, что следят за своим питанием, у них бы прихватило сердце.

Еда исчезла гораздо быстрее, чем её готовили. Девятый свалил посуду в раковину и пошёл в комнату.

— Завтра помою, — пообещал он кому-то невидимому.

Плюхнулся в кресло, щёлкнул пультом и включил телевизор. Показывали какой-то фантастический фильм. Действие происходило в Петербурге. Девушка, которую звали Анна Ковальски, участвовала в некоем эксперименте по контролю над собственными сновидениями.

— Ковальски?! — хмыкнул Девятый. — В России? В Питере? Ну-ну!

Он заварил себе крепкого чая и продолжил просмотр. День прошёл неплохо. Информация передана, очки авторитета у руководства «ЭкоТер» заработаны. Теперь надо заняться планированием активных действий. Террористы они или где?!

Глава 3

I

Рязанская область, Когривед.

Коля разлепил веки. Сделал он это с большой неохотой, но с солнцем спорить бесполезно. Оно беспощадно светило в глаза, настаивая на умывании и позднем завтраке. Коля вздохнул, смирился и уныло поплёлся в ванную. Водные процедуры он не любил, но если его — растрёпанного и неумытого — увидит Анюта, когда пойдёт в столовую, то вряд ли улыбнётся и поздоровается. Надо обязательно привести себя в порядок, надеть чистую футболку и побрызгаться отцовским дезодорантом.

Сказать по правде, Коля и не думал о покорении Анютиного сердца. Он понимал, что ему ничего не светит, просто по девушке сохли все местные подростки, и Коля тоже решил сыграть в эту игру. В конечном итоге Анюта очень красивая. Грех не пострадать, представляя, что они могли бы быть вместе. Часок, не больше, потому что Коля очень мало понимал в женщинах и его фантазии хватало ненадолго.

Внешностью Коля пошёл не в отца, а в мать. Чёрные волосы, аккуратное лицо с тонкими чертами. В раннем детстве он походил, скорее на куклу, а не на ребёнка. С годами «кукольность» пропала, но лицо так и не стало мужественным, зато оставалось красивым, отчего на Колю нередко засматривались и девочки постарше. Рост же он унаследовал от отца, чем выделялся на фоне более мелких сверстников, которые ещё не начали тянуться вверх.

На завтрак полагались блинчики с рисом и «что там ещё найдётся в холодильнике». Последнее «блюдо» Коля любил больше всего, но отец всегда готовил для него сам, редко когда покупая полуфабрикаты, и Коля не мог обидеть «шеф-повара». «Съесть обязательно!» — вот наш девиз.

В стекло забарабанили шишки. Ленка с Гариком! Коля подошёл к окну и помахал друзьям рукой.

— Я только встал, завтракаю! — крикнул он.

— Чего? — не поняла Ленка.

Коля распахнул створку.

— Завтракаю. Недавно встал!

— Давай уже быстрее, соня! — поторопила его Ленка. — Пойдём на озеро!

Ленка была на год старше и совсем не спешила превращаться в девушку. Совершенно девчоночье тело венчала кудрявая голова, а лицо, казалось, состояло из одной широченной улыбки. Гарик же выглядел молчаливым толстячком, но это пока другие не видели. Когда друзья оставались наедине, он бесился не хуже остальных, а уж какие приколы рассказывал… Даже у Коли уши краснели, не говоря о Ленке.

Коля решил не запихивать в себя пищу на ходу, бросил два оставшихся блина в пластиковый бокс. Его, несколько яблок и склейку йогуртов он положил в рюкзак. Они обязательно проголодаются, на озере и поедят. Не домой же ради этого возвращаться!

В окно опять прилетело несколько шишек. «Вот же непоседа!» — подумал Коля и выбежал на улицу.

— О, наш барин пожаловал! Как вам спалось? Мухи не кусали? — Ленка показала ему язык.

— Я тебя сейчас за нос укушу! — отозвался Коля.

— Да?! — Ленка упёрла руки в боки. — Тогда я тебе не покажу, где малина растёт!

— Малина? — переспросил Коля. — Здесь?

— Да, — подал голос Гарик. — Мы малинник обнаружили прямо у…

— Так, молчи! — прикрикнула на него Ленка. — И кто же кого за нос будет кусать?

— Ты — меня, — сдался Коля.

Малины хотелось. Крупной, лесной, немытой. Чтоб одной рукой комаров отгонять, другой — древесных клопов смахивать, а губами хватать ягоды и утаскивать в рот.

Ленка подошла к Коле, привстала на цыпочки и действительно укусила за нос.

— Ой! Могла бы и понежнее! — пожаловался тот.

— Ради малины можно немного и пострадать! — последовал ответ, и друзья наперегонки помчались к озеру.

II

Малины наелись так, что даже говорить не хотелось. Зря Коля с собой провиант тащил. Сегодня не пригодится. Главное, что малинник просто огромный, можно объедать ещё не меньше недели. Странно, что его до сих пор никто не обнаружил. С другой стороны, он располагался в самом дальнем конце территории НИИ, рядом с полосой отчуждения, и туда вряд ли кто-то ходил. Лесопарк в этом месте превращался в настоящий лес, передвигаться по которому крайне непросто. Правда, сразу за забором он обрывался, так как деревья по распоряжению «частников» изрядно проредили.

— Смотри! — Ленка указала куда-то рукой. — Солдат!

Коля с Игорем долго всматривались и лишь спустя несколько минут различили фигуру человека, практически сливавшуюся с подлеском. На нём была странная одежда, к которой крепились какие-то длинные тканевые полоски, напоминавшие то ли солому, то ли траву. В руках человек сжимал здоровенную винтовку с оптическим прицелом. Словно почувствовав на себе их взгляд, он повернулся, посмотрел на друзей и приложил палец к губам.

— Сматываемся! — пискнула Ленка, и все трое понеслись прочь.

Добежав до озера, они остановились и решили отдышаться.

— Кто это? — спросил Гарик.

— Охранник! — Ленка, казалось, знала всё на свете.

— Я видел охранников, — не согласился Игорь. — Они на КПП сидят, пропуска проверяют.

— Нет, те — толстые и добрые. А эти — здоровые и злые. По-настоящему охраняют, а не кроссворды разгадывают. На КПП попадают те, кого уже громилы проверили. Наши добрячки просто смотрят, на месте ли пропуск.

— Я и не знал, что нас так серьёзно охраняют, — признался Коля.

— Папа говорит, — Ленка сделала важный вид, — что институт — особый стра-те-ги-чес-кий объект. Смотри-ка, выговорила!

Ленка засмеялась.

— Не дуркуй, — буркнул Гарик. — Тебе ж не пять лет, чтоб слова не выговаривать.

Ленка отвесила ему пинка и отбежала в сторону.

— Пошли купаться, — предложила она.

Гарик и Коля переглянулись.

— Давай вечером… — неуверенно проговорил Коля. — Вода лучше прогреется.

— Да, — поддержал его Гарик. — И не особо-то жарко сейчас…

— Всё понятно! — Ленка сложила руки на груди и вздёрнула нос. — Ждёте, когда Анюта после пробежки купаться придёт! И что вы в ней все нашли?

— Она красивая, — протянул Гарик, мечтательно закатив глаза.

— Придурки! — выругалась Ленка, а потом добавила ещё пару слов, которые девочке говорить не стоило бы.

III

Зона вокруг озера считалась лесопарковой, тем не менее, несмотря на благоустройство, она густо поросла зеленью. Мощёные дорожки пролегали между зарослей можжевельника и дикого шиповника. Пустые пространства заполняли кустики черники и брусники. Правда, ягода ещё не поспела. Рано. Зато уродился папоротник, пытавшийся, казалось, отвоевать себе всю территорию. Не сказать, что ему это удавалось, но противостояние с другим растениями развернулось нешуточное.

Коля где-то читал научную классификацию типов леса. В памяти у него осталось только два названия — «сосняк брусничный» и «сосняк черничный». Вроде бы, разница заключалась в содержании грунтовых вод, но он точно не помнил. И уж гарантированно не смог бы определить разновидность леса, не прибегая к поиску в Сети. Да оно Коле и незачем. На улице стояло лето, начало учебного года ещё не давило своим приближением, рядом — Ленка и Гарик. Что ещё нужно для счастья?!

Друзья уселись на лавку, и Ленка достала телефон.

— У меня для тебя сюрприз, мой юный друг! — сообщила она. — Порылась в папином ноуте и нашла там интересную лекцию.

— Запускай! — обрадовался Коля.

— Меняю на блины и яблоки, — Ленка спрятала смартфон за спину.

— Ты же только недавно малины натрескалась! — удивился Коля.

— У меня молодой растущий организм, — парировала Ленка. — Жрать хочется постоянно. Давай уже!

Коля протянул ей рюкзак, получив в обмен телефон. Он нажал на воспроизведение и одобрительно вскрикнул: на экране его любимый эксперт с канала «Геоэнергетика».

— Леонид Борисович, добрый день! — поздоровался ведущий. — О чём сегодня расскажем нашим зрителям?

Эксперт откашлялся и начал:

— Давайте обсудим вопрос атомной электрогенерации. Электричество — это, в первую очередь, не свет в доме или заряженный мобильник. Надёжные его поставки позволяют развивать промышленность и сельское хозяйство, делая страну в достаточной степени независимой от внешнего мира. Не полностью, но, если мировая экономика развалится на части, такие страны смогут выжить. Последняя война показала, что энергетические ресурсы — самые важные в мире.

— Наши атомщики давно избавили планету от энергетического голода, — сказал ведущий.

— Совершенно верно, — согласился Леонид Борисович. — Но долгое время дела обстояли иначе. В природе, в основном, встречается Уран-238, который для ядерной энергетики в чистом виде практически непригоден. Если не вдаваться в детали, то он напоминает соседа Васю, который лежит на диване, пьёт водку и мечтает о новой машине цвета мокрого асфальта, ничего не делая для реализации своей мечты. А ведь в нём есть жалкие 0,7 % потенциала, которые можно использовать. Имя им — Уран-235. И всё же, 0,7 — это на троих хорошо, а для экономики получается не очень. Затратно и слабо энергоэффективно. Физики решили, что «Васю» надо простимулировать, ибо бедный «Вася» хуже, чем богатый. Так возник обогащённый уран, активно использовавшийся в ядерных реакторах XX–XXI веков. Содержание Урана-235 в сырье просто повышали при помощи высокотехнологических методов.

— И здесь обнаружилась одна проблема, так ведь? — уточнил ведущий.

— Да, — Леонид Борисович кивнул. — Она заключалась в том, что параллельно возникновению обогащённого урана появлялись избытки обеднённого, а при сжигании обогащённого копились ещё и запасы Плутония-239, очередного побочного, но осознанно создаваемого для военных нужд продукта. Этот самый плутоний представлял собой первосортное сырьё для ядерного оружия. А пока политики и военные измеряли длину ракет при помощи линейки и штангенциркуля, физики продолжали писать свою книгу «Богатый уран, бедный уран», не переставая думать о том, как сделать, чтобы атом окончательно и бесповоротно стал мирным.

— А ещё ведь существовали отходы, — напомнил ведущий.

— Именно. С огромными залежами обеднённого урана требовалось что-то делать. Эта проблема возникла не только у русских, а во всём мире. На складах и в хранилищах накопилось 1,6 миллиона тонн обеднённого урана. Частично от него научились избавляться, создав так называемое МОКС-топливо, состоящее из смеси урана и плутония, но все имеющиеся реакторы, включая экспериментальные, либо могли использовать его частично, либо испытывали технические трудности. Исследования и опыты по замыканию ядерного цикла мировая наука прекратила ещё в XX-м веке. А советские учёные не сдавались и, когда распался СССР, передали свои наработки уже российским инженерам. Недостроенный реактор «БН-800», который должен работать на уран-плутониевой смеси с полной загрузкой. «Росатом» ввёл его в эксплуатацию в 2016 году в составе блока № 4 Белоярской АЭС. Тогда же осуществили первую загрузку топлива. Все с детства знали анекдот про эбонитовую палочку и эбонитовый стаканчик, и выводить реактор сразу на полную мощность дураков не нашлось. Это произошло только спустя шесть лет, и лишь в 2026-м добавили финальный штрих: поместили в активную зону реактора урановые стержни.

— Чем же уникален такой реактор?

— Реакторы на быстрых нейтронах хороши тем, что способны не только утилизировать обеднённое ядерное топливо и постепенно выводить из оборота оружейный плутоний. Они также производят «мирные» изотопы плутония, не пригодного для ракет и войны, но пригодного в качестве топлива. Причём количество произведённого плутония больше, чем загруженного, что обеспечивает ядерную энергетику сырьём на столетия вперёд и позволяет использовать уран-235 более экономно. И, как водится, на фоне обострения обстановки в мире никто этого не заметил. До поры, до времени.

— Получается, — ведущий решил подвести итог беседы, — что наши учёные прекратили все войны на Земле?

— Вы правы. И за это мы все им благодарны.

Ролик закончился, а Коля продолжал смотреть на экран, размышляя над услышанным. Безусловно, он испытывал гордость за свою страну, но к этому чувству примешивалось и кое-что ещё. Коля вдруг осознал, что не зря провёл столько часов перед компьютером, впитывая знания. Если он станет учёным, то однажды тоже сможет совершить какой-то прорыв на благо всего человечества. От этой мысли кружилась голова, и хотелось прыгать от радости. Правда, Коля пока даже школу не закончил, что не мешало ему помечтать.

IV

Анюта пришла, как по расписанию. Собственно, так оно, по сути, и было, потому что у большинства сотрудников Когриведа жизнь текла размеренно и неторопливо, в рамках рабочего графика. Подъём, завтрак, работа, обед, работа, свободное время, ужин, сон.

Ленка с Гариком уже накупались, Коля же ещё плескался на мелководье. Плавать он не умел, но днём солнце припекало основательно, и хотелось остудиться. Увидев Анюту, Ленка скривилась и отвернулась. Гарик, напротив, слишком уж откровенно уставился на девушку.

Анюта скинула одежду и без какой-либо подготовки бросилась в воду. Плавала она идеально. Никаких лишних движений. Уверенные гребки. Чёткие удары ног. Резкие повороты корпуса. Молодое тело скользило в воде, будто парусник. Друзья всегда с восторгом наблюдали за этим процессом, и даже Ленка ненадолго забывала, что Анюта ей не нравится. Точнее, она её недолюбливает из-за повышенного внимания со стороны мальчишек.

— Всем привет! — поздоровалась Анюта, выйдя на берег.

Она начала выжимать волосы и вдруг посмотрела на Колю.

— А ты чего в лягушатнике постоянно сидишь? — спросила она. — Плавать-то умеешь?

Коля покачал головой. Признаваться, конечно, стыдно. С другой стороны, отрицать очевидное глупо.

— Хочешь, научу? — предложила Анюта.

— Да! — выдохнул Коля, не ожидавший такой удачи.

Ленка фыркнула, а Гарик пожалел, что он сейчас не на Колином месте.

— Для начала немного теории, — Анюта присела на берег. — Был такой американский тренер. Звали его Терри Лафлин. Он изобрёл методику эффективного плавания и назвал её «Total Immersion», то есть «полное погружение». Если ты ей научишься, то сможешь не только хорошо плавать, а ещё и долго не уставать, подружившись с водой и своим телом. Я тебе потом книжку дам почитать. «Как рыба в воде». Там всё подробно описано. Я только азам научу. Дальше будешь сам тренироваться. Я просто проконтролирую да на ошибки укажу. Ну что, пошли?

У берега озеро изрядно обмелело, поэтому им пришлось отойти подальше, чтобы вода стала Коле по плечи.

Следующие два часа пролетели не то что незаметно. Очень насыщенно. Тренировка дыхания, точки фокусировки, упражнение «супермен», правильная постановка рук… Всё это навалилось на Колю, но, в то же время, увлекло. Он и не мог себе представить, что плавание может быть таким интересным. Коля подумал, что, возможно, однажды сможет выиграть соревнования, получит кубок, и тогда Ленка с Гариком ему обзавидуются.

— Эй! — прервала его мысли Анюта. — Ты уснул? Пойдём на берег греться. Ещё простынешь!

Коля тряхнул головой и направился вслед за Анютой. У озера сидел только Гарик. Ленка куда-то пропала. Как она ушла, Коля не заметил.

V

Со всей дури вмазав ногой по ни в чём не повинному пеньку, Ленка вскрикнула. Больно! Зато немного отпустила злоба. Что себе позволяет эта тётка?! Коля тоже «молодец»! Если уж хотел научиться плавать, почему Ленку не попросил?!

Да, Коля ей, определённо, нравился. Ленка часто тайком поглядывала на его мускулистое тело, когда тот раздевался для купания. Хоть ботаник и заучка, а все нормативы по физ-ре сдаёт на «пятёрки». Мордашка вообще загляденье. Дело было совершенно не в этом.

То, что Коля симпатичный, для Ленки не являлось чем-то значимым. Вон, Гарик — пузан, и ничего, отличный парень. Важнее то, что Коля — их друг, но при первой же возможности убежал с красивой, тут спорить бессмысленно, тёткой. Разве друзья так делают?!

Ленка уныло поплелась дальше, чуть-чуть прихрамывая. Ничего, завтра всё пройдёт. На дереве сидела белка и что-то грызла. Заметив Ленку, она замерла и уставилась на девочку своими черными глазками.

— Чего вытаращилась? — крикнула Ленка, подняла шишку и запустила в белку.

Снаряд ударился сильно ниже. Ленка выругалась. Белка наклонила голову набок, и во взгляде её появилось осуждение. По крайней мере, так показалось Ленке.

— Ладно, прости! — примирительно сказала она. — Психанула. Как думаешь, если я поговорю с Анютой и запрещу ей общаться с Колей, это сработает?

Судя по выражению мордочки, белке этот план понравился.

— Отлично! Спасибо! — поблагодарила Ленка и, несмотря на лёгкую хромоту после боя с пеньком, помчалась в сторону дома. Берегись, Анюта, теперь тебе несдобровать!

VI

— Как день прошёл? — поинтересовался Василий у сына, только что вернувшегося с прогулки.

— Меня Анюта… То есть тётя Аня плавать учила! — сообщил Коля.

— Ого! — Островский присвистнул. — Смотрю, ты у нас — знатный сердцеед!

— Не-а, — отмахнулся Коля. — Я для неё слишком мелкий. Зато что-то получаться стало после её объяснений.

— Ты же с классом в бассейн ходил…

— Ходил. Толку-то?! «Ложимся на воду в „звёздочку“». Даже её делать не научили. А потом ещё пытались палкой на глубину вытолкнуть. Думаешь, почему я бросил?

— Мог бы и сказать, — нахмурился Василий. — Я бы для тебя индивидуальные занятия с хорошим тренером оплатил.

— Да ладно, ерунда! — Коля уселся за стол и принялся уничтожать ужин. — Пока с ребятами не познакомился, я в воду лезть как-то и не собирался. Потом понравилось. Глядишь, плавать научусь, Ленку, козу эту, смогу обогнать. Она шустрая, как мурена.

— Так коза или мурена? — уточнил Островский.

— Коза. За нос меня сегодня укусила…

Василий решил не выяснять причин такого поступка. Сами, всё сами! В наступившей тишине они поужинали.

— Пап, — Коля задал неожиданный вопрос. — А почему война случилась? Знаю, из-за глобального энергетического кризиса, мы в школе проходили. Но ведь оно же не разом произошло. Злые люди объявили, что завтра станет всё плохо, хорошие же с ними не согласились, и началась война. Так не бывает.

— Странный вопрос. С чего ты про неё вспомнил?

— Ленка ролик один интересный притащила. Там про войну упоминали.

— Эх, ты, будущий учёный! — покачал головой Островский. — У твоего любимого Леонида Борисовича книжка же об этом есть!

Коля сморщил нос. Ролики и интерактивные передачи он любил как раз потому, что там всё увлекательно, в научных книжках же чаще всего сухо излагали факты, отчего тянуло зевать. С другой стороны, Леонид Борисович всегда интересно рассказывает. Вдруг он и книги так же пишет?

— Держи! — Василий протянул ему планшет. — Я её давно уже для тебя купил, забывал предложить.

Коля взял его, перебрался в комнату, завалился в кресло и открыл книгу. Сначала шло не очень, но потом повествование захватило его так, что он туда буквально провалился. Политики и компании, страны и корпорации закружили в Колиной голове причудливыми хороводами интриг, борьбы, побед и поражений…

«Газ — не только топливо, — читал он. — Это ещё и метанол с аммиаком, которые используются для производства формальдегида, изоляционных материалов, лаков, красок, клеев, присадок для топлива, уксусной кислоты и удобрений. Сельское хозяйство, строительство, лёгкая и даже военная промышленность используют продукты газопереработки. В итоге граждане сыты, одеты и в тепле.

Что же будет, если газа станет не хватать или он вообще исчезнет? Голод, холод, снижение уровня жизни, рост цен, закрытие предприятий и безработица. А если газ просто очень дорогой? Да то же самое, только помедленнее. Можно ли это как-то решить? Можно попытаться. Например, включить печатный станок, как это делалось раньше, и завалить всех деньгами в виде кредитов и субсидий. Правда, работало такое только при недорогих энергоресурсах, когда местные производители брали дешёвое сырьё извне, а выдавали высокомаржинальный или просто конкурентный продукт. Лишние деньги потянут за собой инфляцию и постепенно обесценятся. Возможно ли её затормозить? Да. Поднятием ключевой ставки. Только в этом случае вырастут ставки по кредитам, на которых плотно сидят заводы, аграрии и даже малый бизнес. Повезёт, если после этого они не закроются.

Есть ли выход из замкнутого круга? Безусловно. Взять бинокль и внимательно посмотреть через Атлантику на первую экономику мира, США, которую тоже потряхивает от мирового кризиса, но в Америке пока ещё приемлемые цены на газ и электричество. Именно так и поступили европейские промышленные гиганты и стали переносить свои производства за океан. В ЕС началась деиндустриализация».

В этом месте Коля решил остановиться, посмотрев на часы. Давно перевалило за полночь. В это время нормальные люди спят. Бодрствуют только злодеи и шпионы. «Интересно, — подумал он, — а Когриведе могут быть вражеские агенты?» И тут же хихикнул. Чушь какая!

Он не знал, что на самом деле всё обстоит совсем иначе. Шпионы и террористы находились ближе, чем все думали. И гораздо ближе, чем хотелось.

Глава 4

I

Рязанская область, Когривед, внешний контур.

Пересвет сидел в раскладном стуле и тщательно пережёвывал галету. Он всегда говорил, что самое главное в солдате — не умение стрелять или бегать, это приходит с тренировками, а его, солдата, зубы. Если с ними всё в порядке, боец сыт, здоров, не испытывает боли и дискомфорта. Когда наоборот…

Спорить с Пересветом не хотелось. Глядя на сто двадцать килограммов мощных костей и огромных мускулов, собеседник сразу соглашался. Не из страха. Просто очевидно, что у такой махины с зубами полный порядок.

Раньше Пересвет возглавлял целый отряд, где в качестве позывных использовались исключительно имена былинных и сказочных богатырей. Назывался он незамысловато — «Витязи». Но постепенно его соратники отправлялись в Ирий, рай древних славян, погибая на различных заданиях. Дольше всех продержались Святогор и Муромец. Семь лет назад во время наведения порядка в Бенгази не стало и их.

Пересвет вздохнул. Славные времена! Ладно, сейчас у него в команде парни не хуже. Он поднял бинокль и осмотрелся. Пересвет сидел в зарослях недалеко от ворот в начале зоны отчуждения. Со стороны его не видно, зато он мог прекрасно контролировать местность. Надо отдать должное тем, кто проектировал НИИ и прилегающие коммуникации: дорога сюда была абсолютно прямой на протяжении нескольких километров и отлично просматривалась. И только за сотню метров от ворот она делала резкий изгиб и снова распрямлялась. Мудро. Даже если кто-то решит разогнаться и пойти на прорыв, на этом участке он будет вынужден сбросить скорость, иначе улетит в кювет и размажет себя о деревья.

Такая предосторожность была отнюдь не лишней: экотерроризм цвёл буйным цветом, унося жизни как простых людей, так и учёных. Пока счёт погибших шёл на десятки. Террористы больше предпочитали диверсии, осуществлять которые с каждым разом становилось сложнее, поэтому однажды начнутся массовые убийства. Вооружённая охрана и защищённый периметр не прихоть корпорации. Без них атака врага рано или поздно случится.

В подчинении Пересвета числилось тридцать человек, но на охране объекта находилась ровно половина. Бойцам надо отдыхать, тренироваться, ездить на стрельбы. Их командир, напротив, выходные брал редко: дома его никто не ждал, а тягать железо можно и на посту. Главное — не забывать держать периметр на контроле. Пересвет это умел, и спортивные занятия никак не сказывались на его боеготовности.

Раз в две недели он уходил в «увольнительную» и отправлялся к старому другу, державшему тренировочный полигон в Подмосковье. Там Пересвет мог уже как следует размяться, попалив из пулемёта, пошвыряв гранаты и погоняв на БМП. Заканчивалось всё купанием в родниковой воде и баней. Возвращался он отдохнувшим и помолодевшим, чтобы ещё четырнадцать дней кормить комаров и не сводить пристального взора с окрестностей подведомственной территории.

Не то что в этом наличествовала какая-то большая необходимость, ведь везде понатыкали камер, но Пересвет считал, что зоркий глаз даст сто очков вперёд любой автоматике. Да и вывести камеры из строя умелыми руками не представляло сложности.

Ожила рация.

— Ястреб — Пересвету. Прошу разрешить смену позиции.

— Пересвет — Ястребу. С какого хрена? — поинтересовался Пересвет. — Муравьи затоптали?

— Ястреб — Пересвету. Никак нет. Дети вскрыли мою позицию.

— Дети? — от удивления Пересвет даже нарушил протокол. — Какие ещё дети?!

— Местные, институтские, — Ястреб тоже решил немного «сократить басню». — Шарились у забора и меня обнаружили.

— Чего они там забыли-то?

— О, — Ястреб хмыкнул. — Видел бы ты. Там такой малинник за забором… Я уже все слюни по веткам развесил.

— Малину не трогать, дислокацию сменить! — скомандовал Пересвет, которого почему-то разбирал хохот.

— Так точно! Всё лучшее — детям! — отрапортовал Ястреб.

Сеанс связи закончился, и Пересвет наконец-то заржал.

II

Частные охранные компании возникли не просто так. Войнам свойственно заканчиваться, а людям, долгие годы державшим в руках оружие, надо найти применение, иначе те, кто слабее духом и неустроен в жизни, обязательно попадут в криминальный оборот. В отличие от ЧОПов, «частникам» позволяли гораздо больше в плане вооружения, зато и контроль за ними со стороны правоохранительных органов осуществляли жесточайший. Персонал отбирали строго, кумовство каралось очень сурово.

Такие компании работали с крупным бизнесом и государственными учреждениями как внутри страны, так и за рубежом. Там, где от присутствия требовалось больше, чем функционал военных советников, их встречали с распростёртыми объятиями. «Частники» не являлись наёмниками и не имели права уйти к тому, кто больше платит. Контракты выверены до запятой, и воевать бойцы начинали только в качестве ответной меры на внешнюю агрессию. И как воевать!

В Сети долгое время «вирусился» ролик, снятый очевидцами происшествия. Толпа плечистых негров с мачете вломилась в уличное кафе и принялась его громить, выкрикивая угрозы владельцу и посетителям. С чего они взбеленились, мало кто понял, ведь говорили они на местном наречии, как и положено африканцам. Столы и стулья безжалостно распинывались, колбы кальянов и фарфоровая посуда летели в стены, стоял страшный гвалт. Люди поумнее уже сбежали, но кое-кто из посетителей не мог безопасно покинуть кафе, не столкнувшись с беснующимися вандалами.

За одним из столиков, до которого ещё не добрались смутьяны, сидела молодая девушка с нетипичной для здешних краёв внешностью. Если и мулатка, то с очень небольшой примесью, проявившейся в немного тёмной коже. Ни мясистых губ, ни светлых ладоней, ни курчавых волос. Возможно, она просто загорела.

Заметив её, негры поняли, что крушить мебель не так увлекательно, ведь можно «развлечься» иначе. Смеясь и переговариваясь, они направились к своей жертве, и тут случилось то, отчего видео стало таким популярным.

Из-за стойки поднялся крепкий мужчина, оказавшийся, как потом выяснилось, бойцом частной охранной компании. Всё это время он спокойно прихлёбывал чай, искоса поглядывая на вандалов и не двигаясь с места. Крупные кулаки, массивные мускулы и выражение лица, советовавшее не просто держаться подальше, а стремглав нестись прочь. Правда, с бегством негры опоздали.

Не говоря ни слова, мужчина уложил первого из них с одного удара. Потом столкнул головами двух опешивших противников, находившихся ближе всего к нему. Дальше очевидец едва успевал переводить камеру туда-сюда, пытаясь поймать происходящее и не упустить ни одной детали.

Вандалы разлетались в разные стороны, как минутой ранее — столы и стулья. Боец крушил челюсти, ломал руки, дробил колени, уворачивался от ударов мачете… Делал он это без единого лишнего движения, словно в его голове бой давно закончен, а он просто повторяет то, что видел.

Противников насчитывалось около двадцати, и никто из них не поднялся, когда мужчина остановился и осмотрелся по сторонам. Финал. Теперь можно допить чай. Что, собственно, он и сделал под одобрительные крики зевак.

Пересвет любил пересматривать тот ролик. Ещё бы! Ведь тем бойцом на видео был он сам.

III

Пересвет потерял правую руку в бою. А где, собственно, такое могло произойти с опытным солдатом?! Не на даче же во время ремонта! Когда идёшь в разведку боем, всякое возможно. Вот оно и случилось.

Противник окопался в одной из уцелевших высоток. Накрыть её артой не представлялось возможным. Гражданским не понять, почему какая-то многоэтажка может иметь важное значение, но бывалым воякам объяснять ничего не требовалось. С этой точки отлично просматривались руины города в радиусе десятка километров, что позволяло наносить артиллерийские удары по живой силе и технике наступавших русских войск.

Количество вражеских солдат в высотке неизвестно, требовалось их прощупать и, в случае малочисленности, «задвухсотить». Что и предстояло выполнить подразделению Пересвета. Ночью. Без поддержки «брони», дабы не привлекать лишнего внимания.

Петляя среди развалин, они постепенно подбирались к многоэтажке. Противник отступал в спешке и вряд ли успел выставить достаточное количество минных заграждений, но щёлкать всем известным органом не стоило: оторванная нога — ещё полбеды, вскроют местоположение их отряда — вот беда. Луна пряталась за облаками, тьма окутывала всю территорию «серой зоны», и только в небольших разрывах проглядывали редкие звёзды. Пожары от обоюдных обстрелов давно догорели. Ничто не выдавало присутствия разведчиков.

Справа располагался разрушенный дом, у которого уцелело всего три этажа, остальные начисто срезало ракетами РСЗО и танковым огнём. Там мог закрепиться снайпер, и Пересвет жестами скомандовал своему бойцу выдвигаться на позицию. Не сказать, что здесь от него есть какой-то толк. Прикроет, если придётся отходить. Такой расклад тоже возможен.

Высотка одноподъездная, что несколько упрощало зачистку, хотя и не делало задание менее опасным. Тепловизор зафиксировал наличие небольшого скопления противника в одной из ближайших квартир. Больше на первом этаже никого не наблюдалось. Это отнюдь не означало отсутствия врага, просто «теплак» не «видел» на всю глубину здания.

— Может, с РПГ? — предложил Телль, просительно заглядывая в глаза Пересвету.

Свой позывной он получил за прекрасную стрельбу из гранатомётов и ПТУРов любого типа.

— И разворошим это кубло раньше времени, — Пересвет покачал головой. — Придётся к ним наведаться лично.

Отряд разделился на три группы и стал подбираться к зданию. В отличие от противника, бойцы группы Пересвета носили теплопоглощающие накидки, так что часовые обнаружат их только при прямом визуальном контакте. Если успеют.

Площадка на первом этаже оказалась тесной, сразу за ней находилась раскуроченная лифтовая шахта, а налево и направо уходили два коридора, ведущих к квартирам. Сейчас такую планировку называли «гостиничного типа», да только дом строился ещё во времена СССР и представлял собой типичную «малосемейку». Пол покрывали осколки бетона вперемешку с гильзами. Тут и там валялись какие-то пыльные тряпки — чьи-то вещи, брошенные или потерянные во время бегства от войны. Иногда попадались растоптанные игрушки и детская обувь. К счастью, тела мирных жителей отсутствовали. Видимо, гражданским посчастливилось уйти до начала боестолкновений и на время оказаться за границами ада.

Первая группа зашла через окно, взяв на себя один из коридоров, вторая направилась в подвал, а третья, во главе с Пересветом, занялась левой частью этажа. Двигались тихо, безмолвными тенями, держа под огневым контролем свои участки и высматривая «растяжки». Последних практически не попадалось. Вероятно, враги засели выше и уже там подготовились к встрече незваных гостей как следует.

Пересвет остановился и прислушался. Да, ему не показалось. Раздалось ещё несколько едва различимых хлюпающих звуков. Квартира, где они ранее фиксировали противника, зачищена без единого выстрела, ножами. Пересвет махнул рукой, и отряд двинулся дальше. Больше никого они не обнаружили. Наушник коротко сообщил, что «в подвале чисто».

Второй этаж тоже пустовал. Пересвет ощутил неприятное покалывание в районе шеи и затылка. Подобное случалось лишь тогда, когда появлялось предчувствие подступающей беды. Он доверял своим ощущениям, отчего неоднократно проходил по грани жизни и смерти, умудряясь её не пересечь. Скоро будет жарко, даю руку на отсечение!

Они миновали ещё один пролёт, снова разделились и проскользнули на третий этаж. Здесь их ожидала неприятная находка. Телль и Пересвет несколько раз пробовали заговорить одновременно, замолкали, потом-таки синхронизировались и доложили обстановку. Обе группы обнаружили врага, но он уже не представлял опасности: это некогда были «трёхсотые», превратившиеся в «двухсотых». На голове и теле каждого трупа зияли относительно свежие пулевые раны. То есть их добили свои же. Убитых свалили в кучи, забрав только боекомплект и гранаты. Автоматы побросали рядом, даже не попытавшись их повредить. Да и зачем? Насыщенность стрелковым оружием у обеих сторон такая, что потеря десятка-другого единиц ничего не решала ни в рамках всей войны, ни на отдельном участке фронта.

— Не расслабляемся! — передал в эфир Пересвет. — Нет гарантий, что они ушли, ликвидировав раненных.

Огневой контакт случился на девятом этаже. Судя по всему, противник оставил тут только наводчиков, оборудовав для их защиты пулемётное гнездо в одном из коридоров. Бойца полоснуло очередью, и он повалился навзничь, к счастью, оказавшись за пределами зоны поражения. В наступившей тишине оглушительно звенели подпрыгивающие по полу гильзы. Телль дотянулся до сослуживца и подтащил его к себе.

— Всё, — констатировал он.

— Минируем стену! — скомандовал Пересвет.

Бросаться в лоб на пулемёт додумался бы только полный кретин. Обойти же его с фланга, разрушая стены квартир направленными взрывами, — рабочее решение.

— Будем вести подавляющий огонь, а вы, — Пересвет обратился к Теллю, — занимайте позицию и работайте из РПК, чтоб носа наружу не показывали. Мы сразу с флангов навалимся.

Тот кивнул.

Взрыв разворотил приличную дыру, куда легко пролезал Пересвет в полном обвесе, не говоря о других членах группы. Оказавшись в первой из квартир, он швырнул в то, что осталось от дверного проёма входной двери, гранату. Мало ли кто крадётся или сидит в засаде. Пулемётчика легко не достать, но вдруг кто-то ещё решит высунуть нос из своего укрытия.

Когда они прошли насквозь ещё две квартиры, Пересвет услышал какую-то возню в коридоре, метрах в пяти. Меняет позицию или собирается отойти на другой рубеж, гадина! Этого допустить нельзя. Пересвет высунул ствол автомата наружу и начал стрелять. Аналогично поступил другой боец, взяв ниже, но тоже вслепую, а ещё двое, воспользовавшись замешательством пулемётчика, метнулись в квартиру напротив и присоединились к стрельбе уже оттуда.

— РПК, — заботливо предупредил Телль.

Солдаты откатились вглубь помещений, и пулемётное гнездо накрыло шквалом огня. Медлить нельзя! Судя по всему, пулемёт стоит как раз на стыке двух квартир, в одной из которых находятся Пересвет и его соратники. Заряд заложен, в укрытие, взрыв! Угадали! Пересвет вскочил на ноги и, игнорируя гул в ушах, метнул в пролом две гранаты, спрятался за стену, а потом ринулся наружу. Если кто-то выжил, он не должен успеть дотянуться до оружия. Отсечками по три патрона он всаживал пули в разбросанные по полу тела, не пытаясь понять — дёргаются ли они в конвульсиях или же просто оглушены.

В самом конце коридора Пересвет увидел раненного, что-то кричащего в рацию, но из-за стрельбы слов его было невозможно разобрать. И только когда он сумел расслышать выкрикиваемые координаты, Пересвет понял, что сейчас произойдёт. Он развернулся и ринулся назад, махая группе руками и приказывая уходить.

Вражеский солдат вызвал огонь на себя.

IV

Боль вырвала Пересвета из беспамятства, заставив заорать с такой силой, что будь в здании стёкла, они бы все повылетали. Тело пульсировало и горело, но основной очаг мучений сосредотачивался в районе правой руки. Пересвет посмотрел на неё и зарычал. Конечность расплющило куском рухнувшего перекрытия. То, что осталось наружи, представляло собой измочаленный кусок мяса с торчащими осколками костей. Если он хочет отсюда выбраться, с рукой придётся попрощаться.

Вновь зарычав, Пересвет дотянулся до аптечки, вытащил оттуда два шприца и всадил себе двойную дозу обезболивающего. Перехватив будущую культю турникетом, он взялся за нож. Выдохнул. Затем, словно пытаясь отсрочить неизбежное, положил поближе упаковку с компрессионной повязкой, сделал ещё один укол и приступил к ампутации.

К счастью, контузия и периодическая потеря сознания избавили Пересвета от большей части тех воспоминаний. Да, очень больно. Накрывало чувство отчаяния, ведь однорукий солдат — больше не солдат. Иногда оно перебивалось мыслями о парнях — где они, живы ли, сообщили ли об инциденте командованию? Единая картинка из этих кусочков не складывалась. Клочки да фрагменты, не более.

Окончательно Пересвет пришёл в себя уже в госпитале. Там же ему и рассказали, почему столь важная высотка практически не охранялась. Причина оказалась до обидного простой: подразделение врага, выделенное для задачи, почти целиком состояло из наёмников, которые бросили своих товарищей из регулярных войск, предварительно избавившись от раненных. Многоэтажку пытались удерживать менее двадцати человек, измотанных, но готовых стоять до конца. В отличие от наёмников, им грозил военный трибунал, и они предпочли умереть в бою, а не валяться в канаве с простреленной головой.

С рукой ситуация оказалась куда как сложнее.

— У нас есть три варианта, — сказал главврач во время очередного обхода.

Он напоминал доктора Айболита из мультика, который Пересвет видел в детстве, — худощавый, нескладный, с длинными усами и седой бородой. С кончика его носа свисали очки, постоянно норовившие оттуда свалиться.

— Первый. Самый простой. Протез. Вас комиссуют, будут выплачивать пенсию. Заживёте спокойной мирной жизнью.

Пересвет поперхнулся и закашлялся.

— Второй. В Новосибирске сейчас проводятся экспериментальные исследования в области клонирования конечностей для трансплантологии. У донора берётся генный материал, выращивается, например, рука, которая гарантированно приживётся. Операция непростая, и всё же…

— Есть какие-то подводные камни? — поинтересовался Пересвет.

— Да, — кивнул главврач. — Срок реабилитации. Он составит не менее пяти лет. Значит, мирная жизнь и пенсия, хоть и не навсегда.

— А третий вариант?

— Он может вам не понравиться эстетически. С другой стороны, вы — матёрый воин. Про таких говорят, что они сделаны из стали. Частично из неё вы и будете состоять.

Пересвет заинтересованно уставился на врача.

— Мы установим вам биомеханический протез. Скелетная часть выполнена из специального сплава, сверху её покрывают искусственно выращенные мышцы, кровеносные сосуды и кожа. Подержим вас на препаратах и гормонах, и мясо приживётся, как родное.

— Реабилитация?

— Полгода, может, год, тут всё индивидуально.

— А что не так с этим вариантом? — спросил Пересвет. — Я получу свою руку обратно, смогу стрелять и тренироваться, вернусь на службу…

— Во-первых, — главврач поправил очки, — многие не хотят в себя железо запихивать. Какой-то ментальный блок возникает, не уговоришь. Во-вторых, нам придётся отчекрыжить ту часть руки, что у вас осталась. Иначе протез не приделать, к сожалению.

— К чёрту сожаления! — хохотнул Пересвет. — Если потяну финансово, то я согласен.

— Вам это не будет стоить ни копейки! — заверил главврач. — Всё оплатит Министерство обороны.

— Тогда, — Пересвет подскочил на кровати, — чего мы ждём?! Тащите скальпель!

V

Восстановление заняло чуть больше года. Чудеса пластической хирургии всегда поражали Пересвета, но когда он ощутил это на себе… На месте, где должен был располагаться рубец, отмечающий границу между старым телом и новой конечностью, ничего не наблюдалось. Обычная гладкая кожа. И не скажешь, что рука не родная!

Пересвет предвкушал, как вернётся в строй, да случилось иначе. Америка внезапно отказалась от поддержки тех, кто воевал с Россией, сосредоточившись на собственных проблемах, и война постепенно закончилась. По крайней мере, та, куда втянули русских. По Европе же покатилась волна госпереворотов, дефолтов и народных волнений. Только это мало кого интересовало. Пусть развлекаются, зачем им мешать?

Вот тогда-то и поступило предложение от «частников». Само собой, Пересвет не стал отказываться.

Теперь он сидел на стуле и доедал галету. Солнце припекало загорелые плечи. Тепло и комфортно. Сиди себе, охраняй. В кустах что-то зашуршало. Пересвет не повёл и бровью. Раздалось тихое фырканье, и в его щиколотку ткнулся влажный нос.

— И тебе привет, Колючка! — Пересвет наклонился и, просунув палец под иголки, почесал пузико своего гостя.

Ёжик не возражал. Они давно поладили, и Колючка всегда навещал Пересвета на дежурствах. Ещё бы! В лесу молоком больше нигде не напоят. Ёж снова ткнулся в ногу и фыркнул погромче.

— Не бодайся! — Пересвет погрозил ему пальцем. — Сейчас налью.

Он взял пластиковую миску и плеснул в неё молока. Как только она оказалась на земле, Колючка погрузил туда свою мордочку и принялся жадно лакать, почихивая, когда молоко попадало в нос.

— Тебя жена, что ли, дома не кормит? — покачал головой Пересвет. — С виду и не скажешь.

Покончив с пищей, ёж проследовал под стул, в тенёк, перевернулся на спину и подставил свой живот Пересвету. Тот присел на корточки и принялся гладить его своей «железной» рукой. Минуту спустя Колючка спал, похрапывая и посвистывая.

— Между прочим, — пробормотал Пересвет, — за охрану ежей мне не доплачивают.

Стараясь не шуметь, он отошёл в сторону и снова осмотрелся. Периметр чист и под контролем. Но что-то необъяснимо беспокоило Пересвета. «И всё бы хорошо, да что-то нехорошо». Он снова ощутил неприятное покалывание в районе шеи с затылком и нахмурился.

Глава 5

I

Побережье Баренцева моря, научная станция «Иней».

— Смотри! — Олег ткнул в экран длинным тощим пальцем. — Последнее, что заснял дрон.

Камера двигалась вместе с «нырком» сквозь заросли морской травы, когда вдруг что-то стремительно выпрыгнуло из углубления на дне. Картинка дёрнулась, экран покрылся рябью помех и потух.

— Отмотай покадрово назад, — попросила Оксана.

Олег защёлкал клавишами. Его руки были такими же тонкими и длинными, как и пальцы, поэтому Олег смешно разводил локти в стороны, чтобы они не впивались ему в рёбра. Олег больше напоминал огромного богомола, нежели человека: долговязый, лысый, с огромной головой и толстыми очками на носу.

— Стоп! — скомандовала Оксана. — Что это?

Она опёрлась на спинку кресла и склонилась ближе к экрану, отчего её большая грудь плавно качнулась и мягко шлёпнула Олега по затылку.

— Оксан Андревна, я же просил больше так не делать! — возмутился Олег. — Я не против женщин в теле, но тут и до производственной травмы недалеко! Я заявление напишу!

Оксана набросила ему на шею свою длинную чёрную косу и несколько раз обмотала вокруг.

— Не успеешь, — возразила она, — я тебя раньше придушу!

— Запрещённый приём! — заголосил Олег. — Убивают!

Они дружили с первого курса института. Страшно подумать, уже целых двадцать лет! Но это не мешало им продолжать дурачиться, словно они всё ещё студенты.

— Мне кажется, или это рыба? — спросила Оксана, освободив Олега.

— Я тебе больше скажу, — Олег отмотал на несколько кадров назад, — это угорь.

— Да ладно, — Оксана принялась всматриваться в картинку. — Как ты определил?

— Что б ты в рыбах понимала! — отмахнулся Олег. — Изучаешь свои подводные листики, а я — известный в узких кругах ихтиолог, который мог бы стать самым великим учёным в мире, просто поленился. Во-первых, характер нападения. Угри заглубляются в грунт или находят естественные отверстия. Когда жертва оказывается рядом, атакуют. Дрона, как раз, таким образом и схомячили. Во-вторых, здесь, конечно, плохо видно, посмотри на форму рта и строение головы. Типичный угорь. Даже паспорт спрашивать не надо. У него на морде написано.

— Допустим, а откуда он тут взялся? Широта и глубины не его.

— Полагаю, захотел жрать и мигрировал.

— Настолько, что сумел съесть «нырка»?! — Оксана вскинула брови. — Он же не акула, которая всё подряд на зуб пробует.

— Интересный вопрос, — Олег похлопал себя по лысине. — Вряд ли он бы сумел его разгрызть. Ротовой аппарат угря под такое не рассчитан. Остаётся открытым вопрос — почему дрон вышел из строя? Явных повреждений на нём не видно, флэшка тоже уцелела.

— Полагаю, ответить на него мы сможем, если технари покопаются в «нырке».

Оксана достала из кармана планшет и принялась заполнять заявку на технические работы. Выход из строя дорогостоящего оборудования — это не только возможный выговор от начальства. Это тормозит важные исследования, поэтому нужно выяснить причину и не допускать такого в будущем.

Оксана приложила к экрану большой палец, подписав документ, и нажала «Отправить».

II

Уж на что не могли пожаловаться обитатели «Инея», так это на отсутствие морепродуктов. Во-первых, станции выделили собственную небольшую квоту на лов рыбы. Формально, для исследований, но то, что не шло на благо науки, оказывалось на сковородах и в кастрюлях. Во-вторых, «гуманитарная помощь», как её здесь называли. Небольшой частный траулер «Везучий» рыбачил неподалёку в промысловых водах, и его капитан регулярно «подкармливал» учёных, делясь частью улова абсолютно бесплатно.

Внешне он напоминал скорее карикатурного боцмана: пузатый, покрытый густыми волосами даже там, где они у обычных людей не водились, с косматой бородой почти до пупка. По иронии, звали его Михаил Михайлович, но он просил обращаться к нему «дядя Миша».

Дядя Миша обожал Оксану и очень переживал за Олега, который «не жрёт ничего, скоро придётся гантели по карманам распихивать, чтоб ветром не сдувало». Капитан, несмотря на суровую внешность, оказался очень добродушным и весёлым, поэтому моментально установил контакт с учёными и подвозил им «гостинцы» при каждом удобном случае.

«Везучий» остановился у входа в бухту и засигналил. Внутрь ему заходить запрещалось, как и любому другому гражданскому судну, но это не являлось проблемой. Оксана и Олег погрузились в катер и через пять минут стояли на палубе траулера.

— Доброго здоровьечка, Оксаночка Андреевна! — расшаркался дядя Миша. — У меня сегодня для вас сюрприз. И сами откушаете, и богомола своего покормите.

Он подмигнул Олегу и вручил ему двадцатилитровую пластиковую бочку. Дядя Миша без труда держал её в своих мощных ручищах, Олег же едва не согнулся под тяжестью. Бочка оказалась не пустой. Внутри обнаружилось несколько крупных камчатских крабов с клешнями, заботливо перевязанными тесёмочками. Ноги им тоже связали, поэтому шансов миновать кастрюлю у них не существовало.

— Смотрю на вас, Оксана, и наглядеться не могу! — заулыбался дядя Миша. — Какие глаза, коса, грудь и другие формы!

— Но-но, дядь Миш, — Оксана погрозила пальцем, — с замужней дамой говорите.

— Так и я женатый! — успокоил капитан. — Вы мне Варю мою напоминаете, что меня на берегу дожидается. Та тоже — кровь с молоком! Вижусь с ней только в перерывах между вахтами. А на вас посмотрю, и сразу Варенька передо мной встаёт. Будто дома побывал!

— Слушайте, дядь Миш, — обратилась к нему Оксана, — просьба есть. Мы, возможно, рыбу одну странную на записях обнаружили. Если вдруг что необычное в сети попадётся, сообщите нам, хорошо?

— Конечно, моя милая!

Они попрощались, и катер, подпрыгивая на ретивых волнах, помчал учёных обратно на базу. Встречный ветер бодрил, заставляя поёживаться. Настроение у Оксаны было хорошим, нет, замечательным. Конечно, не хватало мужа и дочери, но разлука рано или поздно закончится. А вот из расположенной на корме бочки, умей крабы говорить, сейчас доносились бы мольбы и причитания. В суп им точно не хотелось. Только вряд ли их мнение кого-то волновало.

III

Станция представляла собой уникальный объект, торжество технической мысли. Роботизация и компьютеризация достигли здесь практически ста процентов, поэтому для её обслуживания требовался всего десяток человек. Станция располагалась на берегу, отгороженная от бушующего моря искусственной бухтой, имела собственный причал и небольшой флот.

Помимо надводных судов, активно использовались три типа морских беспилотников. Самый большой назывался «нарвалом» и по размерам ничуть не уступал своему прототипу. Он оснащался передатчиком на сверхдлинных волнах и погружался на глубину до километра, достигая верхнего предела батиальной зоны. Собственно, для текущих исследований больше и не требовалось: глубина Баренцева моря не превышала шестисот метров. Второй по величине подводный дрон, «калан», умел нырять на полкилометра, поэтому его использовали чаще, чем предыдущую десятиметровую бандуру. Самый маленький из беспилотников — «нырок», умещавшийся в двух ладонях и, как оказалось, расцененный некоторыми рыбами как обед. С его помощью учёные исследовали наиболее насыщенные жизнью прибрежные воды, шельф и глубины до полусотни метров.

— Да что ж такое-то?! — выругалась Оксана. — Кто в середине двадцать первого века голосовухи присылает?!

Олег вопросительно посмотрел на неё сквозь толстые стёкла очков. Глаза за ними были комично огромными, как у персонажа японского анимэ, и Оксана улыбнулась.

— Технари отчёт прислали, — пояснила она. — Картинки и голосовое с пояснениями. Придётся слушать.

Оксана нажала на воспроизведение, и из динамика забубнило:

— Расклад такой. Начисто выгорел блок управления. Хорошо, что автоматика отработала и не дала убить остальную начинку. Это не внутренняя неисправность. Разряд пришёл снаружи. На первой фотке, в красном кружке, — гидроакустический передатчик. Он постоянно работает, чтобы мы могли найти аппарат в случае его потери. Соединяется с блоком управления. Именно через передатчик и прилетело. Да так, что все «мозги» спалило. Возможно, дефект изоляции или её недостаточность. Никто ж не думал, что под водой будет током бить. Да, ещё. Посмотрел я ваш видос, где рыба нападает. Вторая картинка — это логи «нырка». Красным подчеркнул запись о скачке напряжения. До секунды совпадает с моментом укуса. Может, рыба электрическая. Типа скат там или кто ещё… Не разбираюсь я в них. Думайте, короче. Вы ж учёные! Файл с отчётом пришлю в течение дня. На связи!

— Подожди, — удивлённо заморгала Оксана. — Ты же говорил, что это…

— Это Нобелевская! — перебил её Олег. — Морской электрический угорь!

Он вскочил со своего места и начал возбуждённо ходить туда-сюда.

— Сейчас известны только три вида электрических угрей, — Олег поправил очки, — и все они пресноводные, обитающие в бассейне Амазонки. Родственно они ближе к сомам, поэтому, можно сказать, не считается. А тут — настоящий угорь! Понимаешь? Мы открыли новый вид! Сколько же предстоит работы! Изучить повадки, сделать ДНК-тесты, выявить общего предка, исследовать электрический орган…

Оксана помахала руками у него перед лицом, а потом взяла за плечи.

— Успокойся, — сказала она. — Ты упускаешь один важный момент. Мы его ещё не поймали. Пока у нас есть неисправный «нырок», видеозапись, отчёт от технарей и твоя гипотеза.

— И чего же мы ждём? — встрепенулся Олег. — Надо срочно снаряжать экспедицию!

— Я запрошу руководство, — пообещала Оксана. — Но не забывай, что мои «листики» важнее для заказчика, чем потенциальное открытие нового вида. Если, конечно, оно не принесёт какой-то ощутимой пользы для космоса.

IV

Вода в кастрюле закипела, и Оксана устремила свой взгляд на крабов. Требовалось выбрать самого невезучего, которому предстоит стать обедом.

— На корабле на Марс летели, — начала она, — два астронавта, три космонавта, крылатая кошка, собачка Тотошка, тигр одноногий, бычок длиннорогий, лысенький критик, обиженный нытик, один странный парень по имени Май. В кастрюлю. Скорее. Дружок. Полезай!

Выбор пал на очень крупного краба. Оксана удовлетворённо кивнула. Она сразу положила на него глаз, но хотела дать ракообразному последний шанс. Не повезло. В лотерею выиграли другие.

На кухне станции существовало два варианта готовки: для ленивых, когда приготовление пищи отряжалось автоповару, и он делал всё на свой вкус или по запросу — конкретное блюдо, либо самостоятельно, если наличествовали время и желание. Несмотря на любовь к науке, Оксане часто хотелось отвлечься от работы, поэтому она колдовала у плиты, вызывая кулинарные восторги у Олега и дяди Миши, которого Оксана обязательно угощала новыми блюдами, привозя на «Везучего» контейнеры с обедом или ужином.

Неудачник несколько раз дёрнулся в кипятке, потом затих, отправившись в вечное странствие по подводным полям, богатым пищей. А вот его телу предстояло стать частью нового блюда — тортеллини с соусом из краба. Эти итальянские пельмени Оксана заранее приготовила вчера, щедро нашпиговав их сыром, и «гостинец» от дяди Миши оказался очень кстати.

Пока тортеллини и краб варились, она взяла свой любимый самозатачивающийся нож и принялась за лук. Олег заворожённо смотрел, как только что целая луковица исчезает, превращаясь в мелкую нарезку. Нож мелькал с такой скоростью, что ни один кухонный комбайн, устрой они на станции соревнования, не угнался бы за Оксаной. За луком последовал чеснок. Зубчики безжалостно раздавили ручкой ножа: Оксана никогда их не нарезала или не измельчала на тёрке, считая это чуть ли не богохульством. Аромат они дадут и в таком виде.

Сдобрив сковороду оливковым маслом, она высыпала туда подготовленную смесь, отставила в сторону тортеллини и взялась за краба. Под напором Оксаны покрасневший панцирь печально хрустел, обнажая сочное мясо, а нож в её руке беспощадно вычищал ароматное лакомство в тарелку.

— Олег, помешай поджарку! — попросила она.

Олег и без того не скучал, наблюдая за процессом, но с радостью в него включился, помешивая содержимое сковороды. Лук почти дошёл, оставалось не больше минуты. Вывалив крабовое мясо туда же и наказав Олегу контролировать, Оксана открыла один из кухонных шкафов и вздохнула. По рецепту требовалось вино, но стоявшее там каберне от «Шато Пино» откровенно жалко. Правда, выбора ей никто не предоставил, да и ближайший магазин находился в Мурманске. Оксана вздохнула и открыла одну из бутылок. Высокая кухня иногда требует и не таких жертв. Тем более, надо-то всего стакан!

Всё, вино залито, теперь можно спокойно подготовить оставшиеся ингредиенты. С томатным соусом, сыром и сливками был полный порядок, а с базиликом вырисовывалась проблема. Точнее, не с базиликом. С его отсутствием.

— Мы разве не заказывали? — уточнила Оксана у Олега.

— Так ты базилик везде пихаешь, — ответил тот. — Видимо, закончился.

— А что у нас есть из трав помимо?

— Петрушка, укроп, кинза…

Оксана задумалась. Без базилика обойтись реально. Будет не так пряно и всё равно вкусно. Хотя…

— Нарекаю вас тортеллини по-кавказски! — продекламировала она и принялась нарубать кинзу.

В конечном итоге, кто тут повар?!

V

Морские исследования шли по графику, поэтому добро на поисковые работы дали. Если есть возможность открыть новый вид подводных обитателей, то почему бы ей не воспользоваться?

Восьмиместное беспилотное судно отчалило и побежало прочь из бухты, плавно набирая скорость. Можно, конечно, просто отправить на поиски «калана», но учёные решили, что появился хороший повод совершить прогулку и провести время пусть и у мониторов, зато не на станции.

Глубина под килем прибавлялась медленно. Пологое дно лениво уходило вниз, без резких провалов и перепадов. По песку были разбросаны морские звёзды и ежи. Ладно, не разбросаны, они приползли сюда сами, но со стороны это выглядело так, словно дети бесились в своей комнате и забыли убрать игрушки. Кое-где попадались скопления гальки и щебня, поросшие водорослями. Да, северное море отличалось от тропиков, где часто приходилось бывать Олегу.

Он вспомнил, как ездил в Египет на Всемирную конференцию по ихтиологии. Она проходила в Шарм-Эль-Шейхе, на территории громадного отеля с собственной бухтой. Всех делегатов разместили в огромных номерах и кормили так, будто хотели превратить их в идеальные фигуры — шары. Разумеется, в рамках программы гостеприимства запланировали и посещение Рас-Мохаммед, где всем желающим предлагалось погрузиться с аквалангом или поплавать с маской, наслаждаясь красотой и богатством здешней флоры и фауны. Выполнить это удалось только частично: по морю они прокатились, а вот о плавании не могло быть и речи. В бухту заплыло несколько акул-мако, и рисковать здоровьем учёных никто не захотел.

Олега ситуация немного расстроила, но он не привык унывать и решил организовать собственное погружение на пляже отеля. Несмотря на нескладное телосложение, плавал Олег превосходно. Друзья шутили, что с такими ступнями, — на минуточку, сорок шестого размера, — ему абсолютно не нужны ласты. Так оно или нет, Олег развивал в воде приличную скорость и мог не бояться нападения большинства некрупных хищников. От мако и других акул он, конечно, вряд ли бы удрал, но поблизости их не наблюдалось, поэтому опасаться не стоило.

В отельной бухте риф постепенно умирал. Правда, это совсем не мешало местным рыбам приплывать сюда для кормёжки. Чтобы посмотреть его живую часть, требовалось уйти на глубину, что Олег и сделал. Нацепив маску, он «бомбочкой» прыгнул в воду с понтона и сразу нырнул. Бирюза мелководья сменилась насыщенной синевой. Резкий провал на границе рифа ещё не превратился в бездну. Она находилась гораздо дальше. Здесь до дна всего каких-то десяток метров.

Стаи узкополосых абудефдуфов и зебрасом испуганно метнулись в разные стороны, прочь от незваного гостя, и только здоровенная рыба-хирург с ярко-жёлтыми полосками на плавниках сделала несколько выпадов в сторону Олега, показывая, что ему нечего делать в её угодьях. Олег отмахнулся и спустился ниже, туда, где плавало несколько нитепёрых бабочек и раскормленных спинорогов. К счастью, период размножения последних уже закончился, иначе бы они могли атаковать. Спинороги не ядовиты, зато кусались больно, и проверять это на своей шкуре совсем не хотелось.

Пока ещё хватало дыхания, Олег подгрёб к огненному кораллу и бахнул на его фоне селфи. По удачному стечению обстоятельств в кадр попала и рыба-попугай, переливавшаяся в лучах добивавшего сюда солнца в зеленовато-синих тонах. Неподалёку росли фригийский мозговик и арабская акропа. Они, как и многое тут, были жёлтыми из-за живущей в полипах микроводоросли зооксантеллы. Олег сделал несколько гребков в их сторону и тут же замер, заметив вдалеке двух марлинов. И отсюда их размеры впечатляли. Рыбы величественно рассекали воду своими длинными носами-копьями, направляясь куда-то по одним им известным делам. В общем-то, понятно, по каким: в поисках пищи, которой у самого рифа сейчас немного.

— Олег! Ты меня слышишь? — пробился сквозь толщу воды голос Оксаны.

Он тряхнул головой и вывалился из своих воспоминаний обратно в каюту их исследовательской яхты.

— Прости, задумался! — Олег сделал виноватое лицо. — Вспомнилось, как в Красном море рыбами и кораллами любовался. Тут-то особо не поныряешь. Хороший гидрокостюм нужен.

— Перекусим? — предложила Оксана.

Крабового мяса получилось больше, чем требовалось для соуса, и хозяйственная Оксана положила его в пластиковый бокс, чтобы спокойно заниматься своими делами, не боясь пропустить ужин. Продолжая поглядывать в мониторы, учёные принялись за еду.

— Слушай, — Оксана улыбнулась, — не знаю, почему я это вспомнила… С нами парень один учился. Пухловатый такой, постоянно небритый, в очках. Он ещё фантастику писал. Как его звали-то?

Олег задумался.

— Илья? Иван? И фамилия ещё на «С»… Старков? Стоков?

— Да, что-то в этом духе, — закивала Оксана. — Про него постоянно забывали. То на день рождения не позовут, то в кафе — отметить окончание сессии. Мы даже когда на годовщину выпуска собирались, его не пригласили.

— А представь, — Олег ухватил ещё один кусок мяса, — что он стал знаменитым писателем, а читатели тоже не запомнили его имени. Приходят в магазин, говорят: «Дайте нам новую книгу… Этого… Как его…»

Они засмеялись и продолжили беседу, потому что, судя по всему, великого открытия сегодня не предвиделось. Рыба, если она существовала, умела хорошо прятаться.

VI

— Привет, чудо голубоглазое! — поздоровался с экрана Хлебников.

Оксана молча помахала ему рукой. Она запоздало ужинала, когда поступил звонок от мужа. С набитым ртом говорить не очень удобно.

— Ты ешь, не отвлекайся. Я просто поболтаю в фоне. Короче, у нас… Подожди, у тебя же допуск четвёртого уровня?

Продолжая жевать, Оксана показала три пальца.

— О, повысили? — обрадовался Сергей Сергеевич. — Ребята из биотеха хороших результатов добились. Теперь Pleurotus ostreatus не нужно обрабатывать фунгицидами. Гриб сам борется со своими естественными врагами. Конечно, на земных грибных фермах мы его сажать не станем. Он всё же сапротроф. Попадёт вдруг в живую природу, будет борщевиком в мире грибов. А в космосе одной головной болью меньше. Думаем, как это решение на борьбу с плесенью в приборах перенести.

— А есть перспективы? — Оксана, наконец, закончила есть.

Хлебников пожал плечами.

— Предстоит выяснить. Упираемся в диэлектрические свойства мицелия. У вас-то как дела?

— В рамках задач двигаемся в графике, — ответила Оксана. — Тут другое интересно. Мы, возможно, новую рыбу открыли.

— Да ладно! — изумился Сергей Сергеевич.

— А что в этом такого? Моря и океаны всё ещё полны нераскрытых тайн. Потом расскажу, если подтвердится.

— Знаешь что, — неожиданно произнёс Хлебников, — я ведь очень и очень соскучился.

Оксана грустно улыбнулась.

— Понимаешь, — сказала она, — когда я выходила замуж за молодого учёного, то не думала, что на шестнадцатом году брака меня разлучат с мужем, и месяцами нам придётся общаться только по видеосвязи. Ничего, отпуска никто не отменял. Потерпим!

— Куда мы денемся… — согласился Сергей Сергеевич. — Зато нам потом человечество спасибо скажет за наши труды.

— Догонит и ещё скажет, — засмеялась Оксана. — Не грусти. Ещё увидимся.

Она прервала вызов и отправилась на причал любоваться морем. Оно её всегда успокаивало. Сейчас этого спокойствия очень сильно не хватало. Почему-то на Оксану накатила такая тоска, что захотелось поплакать. Что она и сделала, глядя на разбивающиеся о пирс волны.

Глава 6

I

Рязанская область, Когривед.

Смартфон завибрировал с новой силой. Лучше ответить, а то будет несколько десятков пропущенных. Анюта вышла из стерильной зоны, сняла перчатки и маску.

— Алло, мам, — в её голосе чувствовалось тихое раздражение, — я же просила звонить в обед или вечером!

— Я подумала, вдруг ты раньше освободилась, — ответила мать.

— Мамочка, родная! — Анюта закатила глаза. — Здесь всё по расписанию. Обеденный перерыв — с двенадцати до часу. Никому никаких поблажек. Включая директора!

— Как строго! — в который раз удивилась мать. — Я быстро. Мы тут с Юлькой в Москву собираемся на выходных. Ты сможешь подъехать?

Анюта задумалась. Трудовой кодекс в НИИ чтили и соблюдали, по выходным никто не работал. Только тогда придётся отменить поход в лес, который они запланировали всем отделом. Точнее, поход состоится, но без неё. А не хотелось бы. У многих семьи, дети, бытовые хлопоты, когда ещё смогут собраться? Уже пять раз переносили, в этот, вроде, наконец-то могут все.

— Мамуль, — теперь голос стал извиняющимся и заискивающим, — давай не в эти выходные? У меня свои планы…

— И когда ты меня с этими «планами» познакомишь? — засмеялась мать. — Красивый?

— Да брось ты! — вспыхнула Анюта. — Мы с друзьями в поход идём. Ладно, я побежала! Пока!

Она убрала смартфон в зип-пакет и положила во внутренний карман, после чего шагнула в блок дезинфекции, подождала, пока её обдует взвесью раствора, надела новые маску с перчатками и зашла в лабораторию.

— Опять мама? — поинтересовался Лёха.

Вообще-то по документам он значился Алексеем Михайловичем, старшим лаборантом, но просил звать его именно так. Ну, Лёха, и Лёха, раз ему это имя больше нравится.

— Ага, — Анюта подошла к столу и заглянула в микроскоп. — Как там наши грибочки поживают?

— Отлично поживают! — отозвался Лёха. — Когда их CRISPRнули, научив вырабатывать яд и токсины, ни одна зараза не берёт! Я чем только травить не пытался. Любую плесень наповал разят!

— Слушай… — медленно проговорила Анюта. — Это же может решить проблему с плесенью в космосе…

— А то у нас в отделе все тупые, одна ты — умная! — захохотал Лёха. — Конечно, об этом в первую очередь подумали. Здесь мы упираемся в стык технологий. Допустим, мы вырастим из них изоляцию для проводов. Дальше что? Она должна быть живой, иначе не будут выделяться необходимые вещества для уничтожения плесени. Как грибы будут питаться и чем? Про платы и узлы на них я вообще молчу. Нельзя просто взять и покрыть их слоем мицелия. Он же не проводит электричество!

— Угу, пищи для размышления — целая кастрюля, — согласилась Анюта и вернулась к работе, стараясь не смотреть на Лёху.

Он ей, определённо, нравился. Да, тридцать шесть лет — не её двадцать пять. Тут не поспоришь. Но кто сказал, что искать вторую половинку надо среди ровесников? Вон, Хлебников старше своей Оксаны на одиннадцать лет, и прекрасно живут! Лёха активно занимался спортом, был всегда аккуратно подстрижен, выглядел этаким мачо с обложек женских романов — широкие плечи, лёгкая небритость, задумчивый взгляд голубых глаз.

Почему до сих пор не женат? Да всё из-за науки! Какая личная жизнь, когда надо делать всё на благо прогресса?! В качестве контраргумента стоило предположить, что, на самом деле, Лёха — бабник, потому и один. Правда, в порочащих связях он замечен не был, и слухов да сплетен о нём не ходило.

Два момента останавливали Анюту от попыток сблизиться. Лёха являлся её руководителем и совершенно не обращал на девушку внимания. Их отношения носили исключительно производственный характер, и ничто не сулило изменений. Значит, придётся ударно трудиться, выбросив из головы лишние мысли.

II

Знайку тоже разработали инженеры «Щита». Зачем пользоваться сторонними системами искусственного интеллекта, когда можно сделать свою, заточенную под специфику института? Он строил математические модели, обобщал данные исследований, подтверждал или опровергал гипотезы. А ещё в него встроили поведенческий модуль, поскольку в будущем планировалось с помощью Знайки обучать практикантов и вводить в курс дела новых сотрудников. Именно по этой причине у него появилась речь.

Василий первое время испытывал небольшой дискомфорт от голосовой функции Знайки. Да, умные дома с колонками и прочие помощники давным-давно встроились в жизнь людей, но конкретно этот ИИ так хорошо научился имитировать живого человека, что порой и не отличить. Возникало ощущение, будто он на самом деле обладает разумом.

Вот и сейчас. Островский настолько погрузился в чтение отчётов, что совершенно перестал контролировать время. Внезапно дверь скрипнула, и раздался тихий вскрик:

— Обед!

Василий подпрыгнул и посмотрел на дверь. Разумеется, она закрыта, и никто, кроме самого Островского, не мог её открыть. Голос же доносился из акустической системы кабинета. Он принадлежал Знайке.

— Не делай так больше! — Василий громко вдохнул.

— Мне показалось, что будет забавно, — ответил Знайка.

— Признаюсь, не очень.

— Хорошо, я учту. Обед идёт уже пять минут. Пора в столовую.

Островский открыл приложение, отметил, что хочет на обед, и произвёл оплату. Появилось сообщение: «Вы недобрали 300 ккал. Добавить мясной салат?» Он свайпнул его вниз, тут же получил предложение десерта, выругался и пошёл в столовую.

III

Не успел Василий устроиться в кресле, с сожалением вспоминая свой скромный обед, как поступил входящий вызов. Островский щёлкнул пальцами, и Знайка вывел видеозвонок на экран. Там возник суровый мужчина с мужественным лицом и генеральскими погонами.

— Добрый день, Василий Евгеньевич, — поздоровался он.

— Добрый, — отозвался Островский.

— Включаю шифрование, — сообщил Знайка.

— Кто это там у вас? — нахмурился генерал. — Гражданские и без допуска?

— Имею допуск первой формы, — доложил Знайка. — Формально человеком не являюсь. Я — система искусственного интеллекта, взломать которую не смогли даже в киберотделе ФСБ.

Генерал кивнул и внезапно рассмеялся.

— Как ты там, Вась? — спросил он. — Не надоели ещё грибы?

— Да как они могут надоесть? — улыбнулся Островский. — Рад тебя видеть, Саш!

Они позволили себе несколько минут поболтать ни о чём, вспоминая военную службу и делясь новостями. Всё-таки неоднократно спины друг другу прикрывали, в одних окопах сидели и пайком делились.

— Я чего звоню-то, — перешёл к делу генерал. — Ты в министерстве всем мозги выносил, прося себе в институт «Перунов». Допросился. Из самарского Роботеха прислали тестовые образцы охранных роботов. «Голиафами» кличут. Требуется тестирование в реальных условиях. На кошках потренироваться. А раз ты заявку подавал, то ты кошкой и назначаешься. Доволен?

Василий кивнул.

— Сейчас оформляем и согласовываем, — продолжил генерал, — и где-то через месяц поставим вам одного. Подключишь к испытаниям «частников». Ребята они толковые, на хорошем счету у нас.

Обсудив кое-какие формальности, они попрощались, и Островского снова затянуло в дела. Рабочий день закончился настолько внезапно, что Василий не успел и глазом моргнуть. Ладно, теперь займёмся бытовыми вопросами.

IV

Лёха увидел Островского, подходящего к КПП, и закричал:

— Василий Евгеньевич, вы случайно не в город?

— Да, решил в гипермаркет сгонять, чего-нибудь вкусного прикупить, — остановившись, ответил тот. — В нашем магазине, вроде, всё есть, но хочется чего-нибудь этакого.

— А чего доставку не заказали? — удивился Лёха.

— Ничего ты не понимаешь! — Островский хлопнул его по плечу. — Это же целая прогулка! Доехать, походить, выбрать… Природа, конечно, хорошо, но надо иногда и в город сгонять. Картинку сменить.

— Можно к вам присоседиться? Вы же на такси?

— Нет, пешком! — рассмеялся Василий. — Присосеживайся, я не против. Тебя-то куда понесло?

— Ребята из отдела в поход позвали. У меня — ни палатки, ни спальника. Думал в какой-нибудь спортивный магазин сходить.

— Дело полезное, поход ваш, — согласился Островский. — Пойдём, такси подъезжает.

Они по очереди приложили пропуска на КПП, отчего у охранявшего ворота Пересвета на планшете отразились их личные данные, «просветились» сканером и направились по пешеходной дорожке к воротам. Въезд такси на территорию НИИ был запрещён.

На выходе Пересвет смерил их взглядом, осуществляя визуальную сверку их лиц с полученными данными, кивнул и разблокировал калитку.

— Как служба? — полюбопытствовал Лёха.

— Идёт, — отрезал Пересвет, своим видом показывая, что дальнейшего разговора не состоится.

Василий с Лёхой сели в автомобиль, и он тронулся. Несмотря на прямую ровную дорогу, беспилотник никуда не торопился и ехал с разрешённой скоростью. Роботакси, не оправдав мечты фантастов, ещё не заполонили все дороги мира. Причина крылась в людском факторе. Автопилоты не всегда могли предсказать поведение живых водителей, и случались аварии. Поэтому они перемещались по выделенным дорогам для беспилотного транспорта. Возможно, однажды это изменится.

— Василий Евгеньевич, а почему вы без охраны? — спросил Лёха.

— Охраны? — не понял Островский.

— Ну, — начал объяснять Лёха, — террористы, покушение…

— А, вот ты про что! Во-первых, у меня на лбу не написано, что я — большой начальник. Я им и не являюсь. Легко подлежу замене, если, не дай бог, чего. Во-вторых, — Островский похлопал себя по пиджаку в районе подмышки, — у меня табельное есть. И ампула с ядом в воротник зашита.

— Серьёзно? — Лёха округлил глаза.

— Про ампулу пошутил. Пистолет действительно есть. Формально он нелетальный, но полголовы снесёт. В лёгком бронежилете рёбра ломает. Выдают по спецразрешениям, сразу предупреждаю!

Лёха разочарованно скривился.

— Я ведь повоевать успел, — пояснил Василий, — поэтому и обращаться с оружием умею, и применять. А охрана лишнее внимание привлекать будет. Ты пойми: мы на экранах и в прессе лица не светим, так что вероятность нападения невелика. Если это произойдёт, то кто-то из своих сдал. Возможно ли такое? Допускаю. Какова вероятность? Не знаю. Либо всех запирать в институте, поставить вышки через каждые пять метров и побольше охраны с пулемётами и собаками. Либо разумно соблюдать меры безопасности, не сваливаясь в паранойю.

Лес за окном постепенно отступал под натиском полей и лугов. Минут через пятнадцать Островский с Лёхой окажутся на перехватывающей парковке. Беспилотному такси в сам город нельзя, зато от места их стоянки до ближайшего гипермаркета ходит автобус. Или же вызвать «мясного» таксиста? Лёха проверил баланс счёта. Да, пожалуй, лучше будет на «моторе».

V

Обнаружив стоящую перед её домом Ленку, Анюта приветливо помахала рукой, но тут же остановилась. Выражение лица девочки, всегда радостного и улыбающегося, стало каким-то странным. На нём смешивались решимость и, вероятно, злоба. Ленка сжимала челюсти и буравила Анюту колким взглядом.

— Что-то случилось? — Анюта вопросительно вздёрнула бровь.

Ленка шумно втянула носом воздух, как будто собиралась нырять.

— В общем, так, слушай и не перебивай! — выпалила она, не заметив, что перешла на «ты». — Чтобы к Коле больше не подходила! Иначе у тебя будут серьёзные проблемы! Поняла?

— Проблемы? — переспросила Анюта. — И какие?

— Ну… — стушевалась Ленка. — Серьёзные!

— То есть ты ещё не придумала?

— Я скажу папе, и он тебе выговор влепит! — нашлась Ленка. — Или вообще уволит!

— Лен, — Анюта положила руку девочке на плечо, но та её скинула. — Твой папа не сможет этого сделать. Он не будет нарушать закон ради капризов маленькой ревнивицы.

— Тогда… Тогда… Тогда я с тобой подерусь!

Анюта убрала руки за спину.

— Начинай!

— Что?

— Драться!

— Я не умею, — призналась Ленка.

— Хорошо, давай так, — предложила Анюта. — Устроим соревнования по плаванию. Кто победит, тому и Коля достаётся. По рукам?

Ленка с сомнением нахмурилась, но всё-таки хлопнула по подставленной ладони.

— Сегодня, после твоей пробежки. Чтобы сравнять силы, — сказала она.

VI

Рязань, гипермаркет «Всё и сразу».

Островский и Лёха условились встретиться у главного входа через два часа. Василий управился раньше, поэтому расположился с покупками в зоне отдыха. Раз у него появились свободное время и интернет, Островский решил накачать свежих роликов для Коли. Сыну явно будет приятно.

К сожалению, Коле придётся просто смотреть видео, поскольку все гражданские устройства на территории института имеют урезанный функционал. Никаких интерактивных функций вроде вопросов ведущему, чей электронный аватар с радостью побеседует на интересующую тему. Web 4.0 ещё сырой и не сертифицирован госорганами.

Безусловно, он удобен. Спрашивай — ответят. Нужна полнофункциональная модель устройства с чертежами? Покажут в трёхмерном пространстве с пояснениями. Хочешь симулятор с полным погружением? Пожалуйста! Единственное, что радовало, — Web 4.0, вопреки прогнозам, не стал нейронетом. Иначе людей оттуда просто так было бы не вытащить.

Островский задумался. Насколько изменился мир за последние двадцать лет! Те же мультимедийные технологии давали сейчас максимальное погружение. Не дополненную или виртуальную реальность, а почти полную копию действительности. К счастью, это требовало больших вычислительных ресурсов и оставалось доступным далеко не всем. Не хотелось бы, чтобы повторилась история интернета, когда вместо равного доступа к важной информации люди получили место, где можно смотреть на обнажёнку и картинки с котиками.

Общество же кардинально не поменялось.

С одной стороны, человечество снова подняло глаза вверх и устремило взгляд в космос. Не то чтобы на Земле вообще не осталось проблем, но отсутствие войн и явного противостояния государств купировало большинство из них. Когда ты сыт, одет, обут и защищён, начинает хотеться чего-то большего. И этим «чем-то» для многих людей смогла стать космическая наука, внезапно перещеголявшая многие потребительские радости.

С другой, вечные противоречия никуда не делись. Зависть, ненависть, обман, стремление обладать тем, чем обладает другой, пока не искоренились. Дети, растущие в новом мире, тоже оставались обычными детьми — умными и глупыми, нахальными и застенчивыми, спокойными и задиристыми. Прогресс сделал слишком сильный рывок, чтобы общество смогло это переварить. Новое, полвека назад казавшееся фантастичным, вдруг превратилось в обыденное, общество же такого скачка сделать не успело.

Вернулся Лёха, чем прервал размышления Островского. Василий посмотрел на палатку и спальник в его руках и одобрительно кивнул. Приходилось такими пользоваться. Отличный выбор!

— Вызываю? — спросил Лёха.

— А где цветы? — вопросом на вопрос ответил Островский.

— Какие цветы?! — Лёха захлопал глазами.

— Ты же с Анютой в отделе работаешь?

— Да. Но мы же не…

— И что?! — не дал ему договорить Василий. — Самая красивая девушка института рядом с тобой каждый день крутится, а ты для неё букет зажал!

— Не зажал, — смутился Лёха, — просто у меня на неё никаких планов никогда не…

— Ты долгих-то и не строй! Действуй по ситуации! — подбодрил его Островский.

— Я же ей руководителем прихожусь. Маленьким, и всё же…

— Ты приказ о её повышении будешь подписывать?

— Нет. Начальник отдела.

— Вот и не выдумывай. Я видел, как она на тебя в столовой поглядывает. Давай, а то всю жизнь бобылём проходишь!

— А наука? — Лёха попытался привести последний аргумент.

— Одно другому не мешает! — Василий был неумолим. — Дуй за цветами! Я тебя подожду!

VII

Рязанская область, Когривед.

Разумеется, Анюта не собиралась выигрывать. Ей захотелось щёлкнуть по носу нахальную девчонку, выбравшую путь угроз, а не переговоров. Пусть попотеет. Счастье надо выстрадать! Тем более, ценность победы заключается ещё и в том, что Коля не достанется Ленке без боя, просто так. Хотя мальчишка и не подозревал, что за него развернулась нешуточная борьба. Анюта испытывала уверенность и в том, что Коля не знает о Ленкиных чувствах. Когда подростки встречаются, они ведут себя совершенно иначе.

Получалось, что всё ещё впереди. И никто не гарантировал, что признание в любви или предложение стать парнем будет воспринято так, как того бы хотелось Ленке.

Честно пробежав свои обычные три километра, Анюта вышла на берег. Дети на месте. Ленка ходила вдоль берега и кидалась в лягушек мелкими камешками.

— У нас сегодня назначено соревнование, — проинформировала она мальчишек. — Решили с Анной Николаевной проверить, кто из нас круче плавает.

Услышав, что Ленка назвала Анюту по имени-отчеству, Коля напрягся. Здесь присутствовала какая-то тайна, какое-то скрытое противоборство, о котором девчонки умалчивали. Из-за чего они столкнулись, он не догадывался. Все предположения казались глупыми и не выдерживали критики. Ладно, пусть соревнуются.

— И какие правила? — уточнил Гарик.

Колю больше интересовал главный приз, но и это тоже узнать не помешает.

— Будет несколько подходов, — Анюта начала раздеваться. — Кто быстрее переплывёт озеро и вернётся три раза подряд. Кто дольше продержится под водой. И самое сложное. Плаваем до тех пор, пока один из нас не устанет и не сдастся. Принимаешь?

Ленка показала пальцами «окей».

— Тогда погнали!

Они скользнули в воду и понеслись к противоположному берегу. Он находился метрах в пятидесяти, поэтому трижды туда-обратно получалось где-то метров триста. Вполне посильная дистанция для довольно среднего пловца, если это не спринт. В режиме последнего дилетанту придётся тяжело, только Ленка им не была. Анюта видела её продуманные движения. Плавала она действительно хорошо, а лёгкое тело держалось на воде пушинкой. Поднатаскать бы Ленку да на дружеские соревнования между институтами отправить. Всех порвёт!

Анюта дала сопернице небольшую фору, а потом удвоила количество гребков, сравнявшись с Ленкой. Та оскалилась и поднажала. И Анюта тоже. Поняв, что зря тратить силы не стоит, Ленка стала идти вровень, не пытаясь вырваться вперёд, но и не отставая. Молодец, сообразительная!

Гарик и Коля, в свою очередь, пребывали в замешательстве. С одной стороны, Ленка — их друг, и по всем правилам им требовалось её подбадривать, свистеть, хлопать и кричать про соперницу всякие гадости. С другой, задевать Анюту совсем не хотелось. А вдруг обидится, больше не придёт купаться?

— Вперёд! Вперёд! — нашёлся Гарик.

Непонятно, кому он это кричал, зато всегда можно сказать Ленке, что болели они за неё. Если не поверит, то опять станет пинаться.

Ленка держалась молодцом. На третьем заходе у неё слегка сбилось дыхание, но она сумела его восстановить, и к берегу оба пловца пришли одновременно, как и в предыдущие разы.

— На глубину! — скомандовала Ленка. — Будем дыхание задерживать!

— Передохнуть не хочешь? — Анюта потрясла головой, вытряхивая воду из уха.

Мокрые Ленкины волосы, разбрасывая брызги, отрицательно замотались из стороны в сторону. Анюта пожала плечами и пошла от берега. Остановилась, когда вода достигла Ленкиных плеч. Там они обе глубоко вдохнули, нырнули и уставились друг на друга. Ленка — с вызовом, Анюта — с интересом. Девчонка, конечно, упрямая. Целеустремлённости ей не занимать!

Прошло три минуты, и Анюта позволила себе небольшую хитрость: надула щёки и выпустила из носа немного воздуха. Сработало. Ленка осклабилась и приоткрыла рот, о чём тут же пожалела, хлебнув чуть мутной жидкости. Вкус оказался противным. Ей и до этого приходилось глотать озёрную воду, но сегодня, судя по всему, те лягушки, в которых Ленка недавно кидалась камешками, в отместку хорошенько помыли в ней свои склизкие лапки и спинки. Фу! Ленку потянуло на кашель, и она зажала рот рукой. Нет, Анюта, не дождёшься!

— Как думаешь, они уже утонули? — Гарик посмотрел на часы фитнес-браслета, который зачем-то носил. — Скоро четыре минуты будет.

— Время покажет, — меланхолично изрёк Коля, чертя пальцем на песке какую-то абстракцию. — Если утонет Ленка, переживать будем мы и Хлебников. Если Анюта, то пол-института вздёрнется…

— А если обе… — продолжил Гарик, и они захихикали.

Соперницы вынырнули одновременно. У Анюты ещё оставался запас воздуха, а вот Ленка больше не могла держаться.

— О, живые, — протянул Коля. — Как там русалки и озёрный царь поживают?

Ленка в ответ прокашляла что-то нецензурное, отчего Анюта округлила глаза. Предстоял самый сложный этап соревнований. Плавание на выносливость.

— Погнали? — поинтересовалась Анюта.

— Знаешь, — замялась Ленка, — ты показала себя достойным противником. Предлагаю заключить мирный договор.

— Даже так? — Анюта смахнула с себя прилипшую к плечу ряску.

— Угу, — Ленка понурила голову и шёпотом добавила: — Только Коля всё равно мой!

— Твой, твой, — заверила её Анюта. — Я на него и не претендовала. Объяснилась бы нормально — не пришлось бы в озере бултыхаться.

— Простите, — Ленка покраснела. — Не подумала.

— Ты же не возражаешь, — Анюта хитро прищурилась, — что я и дальше буду помогать Коле учиться плавать?

— Нет.

— Тогда конфликт исчерпан. Мир.

Они вышли на берег. Мальчишки так и не поняли, что всё это значило, но объяснять им никто не стал. Не их ума дело! Девчонки сами разберутся!

— Коль, — Анюта взяла полотенце и стала вытираться, — у меня руки мокрые. Видишь мой рюкзачок? Достань оттуда книжку. Читай и учись. Буду тебя проверять иногда.

— Ого! — удивился Коля. — Бумажная!

— И с автографом самого Лафлина. Мне она от бабушки досталась. Та лично с Терри познакомилась, когда в Америку к нему учиться ездила.

Собрав вещи и одевшись, они пошли по домам. Завтрашний день обещал быть насыщенным. Особенно для Анюты.

Глава 7

I

Баренцево море, рыболовецкое судно «Везучий».

— …и якорем по башке! — закончил свою тираду Тощий. — Ты видел?!

— Что? — Старпом меланхолично погрыз мундштук трубки.

Он вообще не курил, но считал трубку данью морским традициям. И выглядит солидно.

— Да меня угорь только что током ударить пытался! — Тощий начал тыкать пальцем в сторону рыбной кучи. — Хорошо я в перчатках!

— Угорь? — хмыкнул старпом. — Ты же знаешь: за пьянку на судне прямая дорога на берег. Или уже успел забыть?

— Не пил я, Саныч, богом клянусь! — Тощий приложил свою лопатоподобную ладонь к тщедушной груди.

Он был долговязым и жилистым. Рост осложнял пребывание в кубрике, а вот крепкие мышцы делали Тощего незаменимым матросом. Где-то, вероятно, будущее и наступило, на этой же посудине многое делали по старинке, с применением физического труда. «Везучим» владела маленькая конторка, занимавшаяся пивоварением. Рыбный промысел являлся приложением к основному бизнесу, поэтому судно обладало минимальным набором всего, что требовалось по закону.

Если бы старпома кто-то назвал «морским волком», то он бы всю дурь выколотил из рискнувшей так сделать сухопутной крысы. Не любил старпом это название. Тем не менее, таким он и являлся — опытным моряком, две трети жизни посвятившим рыболовству. И уж в чём, в чём, а в видах рыб он разбирался прекрасно.

— Угорь? — повторил старпом. — Ну, показывай.

Тощий опасливо поднёс багор к валяющимся на палубе рыбам, и из-под слоя сельди действительно раздался сухой треск электрического разряда.

— А не скат? — старпом медленно подошёл поближе.

— Какой скат? — взорвался Тощий. — Саныч, ты вообще слепой?! Вон же он!

Старпом пригляделся и рассмотрел тело угря, придавленное уловом. Пока оно не извивалось, угорь сливался с другими рыбами. Теперь же его стало отчётливо видно. Здоровенный! Метра три в длину, с мощной мордой и плавниками. Правда, что ли, зрение проверить? Как его сразу-то не заметил?!

— Так, — скомандовал старпом, — тащи большой сачок. Сколько лет по морю хожу, электрических угрей не встречал. Посадим в бочку с водой, а то помрёт. Учёным на берегу отдадим.

— Может, продадим? — с надеждой в голосе спросил Тощий.

— Это же учёные. Откуда у них деньги? — Старпом сплюнул за борт. — Их же капитан подкармливает, иначе бы с голоду передохли!

Когда битва с угрём, который отказывался сдаваться, завершилась, и он отправился в своё временное пристанище, Тощий вернулся к разбору улова.

— Саныч! — заорал он минуту спустя. — Смотри! Тут ещё один, только дохлый!

— Пихай в ту же бочку! — распорядился старпом. — Сами потом решат, что с ним делать.

«Везучий» лениво покачивался на волнах. Чайки летали вокруг траулера в надежде поживиться. Самые наглые получали по спине древком багра и с обиженным криком уносились прочь. Команда разбирала улов, перекладывая рыбу на лёд. И никто из них не догадывался, что сегодня матрос Тощий и старпом Саныч стали первыми людьми, увидевшими новый вид, названный впоследствии Electrophorus marine.

II

Рязань, конспиративная квартира «ЭкоТер».

— Что-что?! — удивился Девятый. — Мой личный номер?! А конспирация?

До этого он внимательно выслушал планы руководителей ячейки, взвесил все «за» и «против», просчитал возможные последствия и согласился помочь. Повезло, что куратор назначил им внеплановую встречу. Видимо, на него тоже давили, и он требовал хоть каких-то активных действий.

— По нашему номеру тебя могут отследить, — сказал Первый. — Вдруг куратор решит устроить внезапную проверку… Нам бы не хотелось, чтобы всё вскрылось раньше времени.

— Можно же использовать «левые»! — не сдава