Читать онлайн Ямато. Японский императорский дом бесплатно

Излюбленной темой дискуссий для изучающих историю японского императорского дома служит достоверность существования первых правителей. Консервативно настроенные ученые считают всех императоров, начиная с Дзимму-основателя, реальными историческими персонажами. Их оппоненты делятся на две группы – одни ведут отсчет реально существовавших правителей с пятнадцатого императора Одзина, правившего с 270 по 310 год, а другие – с двадцать девятого императора Киммэя, правившего с 539 по 571 год. Историки, стремящиеся свести обе точки зрения воедино, называют Одзина и тех, кто был после него до Киммэя, «полулегендарными» императорами. Такой подход весьма удобен, и мы будем ему следовать.

Аматэрасу-о-Миками

Прародителями всего сущего были первый мужчина Идзанаги и первая женщина Идзанами. После смерти Идзанами Идзанаги попытался вернуть ее из Ёми-но куни, царства мертвых, где царил вечный мрак, но попытка оказалась неудачной. После возвращения из Ёми, Идзанаги пришлось совершить ряд омовений для того, чтобы очиститься от скверны. Из капель воды, которой Идзанаги омыл свой левый глаз, родилась богиня Солнца Аматэрасу, из капель воды, которой был омыт правый глаз, родился бог Луны и ночи Цукиёми, а из капель воды, употребленной для омывания носа, родился бог ветра и водных стихий Сусаноо (Такэхая Сусаноо-но Микото).

Аматэрасу получила от отца во владение небо, Цукуёми – ночь, а Сусаноо – море. Цукуёми жил в одном небесном дворце с Аматэрасу. Однажды Аматэрасу отправила Цукуёми на землю к богине пищи Укэмоти-но ками, которая приготовила гостю следующее угощение – повернувшись к океану Укэмоти выплюнула рыбу, повернувшись к лесу, извергла изо рта дичь, а встав лицом к рисовым полям, она выплюнула плошку риса. Все это показалось Цукиёми настолько отвратительным, что он убил Укэмоти. Разгневанная Аматэрасу изгнала Цукиёми из их дворца и с тех пор Солнце и Луна живут раздельно – Солнце светит днем, а Луна – ночью.

«Бог Такэхая-Сусано-о не стал ведать порученным ему царством и принялся плакать-стонать безутешно, покуда не выросла у него ниспадающая на грудь борода длиной в восемь пядей, – говорится в «Записи о деяниях древности»[6]. – Плачем своим исплакал-иссушил он зеленые горы, и стали они лысыми горами, исплакал-осушил все реки-моря… И изрек тогда великий бог Идзанаки, обращаясь к богу Хая-Сусано-о:

– Почто не стал ты ведать порученным тебе царством, а принялся плакать-стенать безутешно?

И ответствовал великому богу бог Хая-Сусано-о:

– Плачу-стенаю я безутешно оттого, что чаю удалиться в страну моей матери – Нэ-но-катасу [Ёми-но куни], царство нерушимых недр.

И тогда в великом гневе великий бог Идзанаки воскликнул:

– Коли так, да будет заказана тебе жизнь в этом царстве.

С этими словами изгнал он его своим божественным изгнанием… И молвил тогда на это бог Хая-Сусано-о:

– Коли так, удалюсь я прочь – вот только уведомлю об этом на прощание великую богиню Аматэрасу…».

Уведомление закончилось тем, что Аматэрасу с Сусаноо вступили в брак и из принадлежавших им предметов породили ряд богов-ками[7]. Но не суждено было им жить в мире и ладу. «Обратился тогда бог Сусано-о, Строптивый муж, к глубокочтимой богине Аматэрасу-ооми, Сияющей на Небе, и воскликнул:

– Помыслы мои чисты и незапятнанны. Вот и обрели мы в детях, что явились в мир из моего достояния, невинных дев. Это ли не свидетельство моей правоты?

С этими словами упоенный своею победою бог Сусано-о, Строптивый муж, порушил-разметал межевые насыпи, что ограждали заливные рисовые поля глубокочтимой богини Аматэрасу, Сияющей на Небе, и засыпал-заровнял на них водостоки.

А затем в сердцах осквернил бог своими извержениями святилище, где, преподнеся высшим богам первые колосья риса, вкушала его сестра плоды нового урожая.

Но не укорила богиня Солнца своего неукротимого брата за это бесчинство, а сказала ему такое слово:

– Захмелел брат мой меньший от рисовой водки сакэ, не смог справиться с подступившей к горлу тошнотой, вот и осквернено было святилище богов. Прогневался брат мой меньший, что плохо возделываю я эти поля – вот и порушил-разметал межевые насыпи и засыпал-заровнял на них водостоки.

Надеялась богиня Аматэрасу, что образумится после слов ее брат Сусано-о, но не тут-то было. Не уняла глубокочтимая богиня буйства брата своего меньшего, и не видно было его буйству ни конца ни края. Раскрыл бог Сусано-о кровлю священной ткацкой, где пребывала богиня вместе с небесными жрицами, что ткали одежды небесным богам, и метнул в отверстие тушу жертвенного пегого коня, освежеванного вопреки воле богов заживо…

Отпрянули в испуге в сторону небесные жрицы – накололись потаенным местом на ткацкие челны и скончались».

Удрученная подобным поведением брата и мужа Аматэрасу скрылась за дверью небесной усыпальницы Ама-но Ивато и мир погрузился во мрак. Для того, чтобы вернуть Аматэрасу, другие боги повесили перед входом в усыпальницу зеркало Тама-но-я-но МикотоМикото и поставили рядом пустой котел, на котором начала танцевать богиня счастья и радости Амэ-но-удзумэ-но Микото. Когда та обнажила грудь и приспустила пояс юбки ниже потаенного места, боги захохотали и их смех пробудил в Аматэрасу любопытство. Она выглянула из своей усыпальницы и спросила, что происходит. Боги ответили, что веселятся, потому что нашли еще более великую богиню, чем Аматэрасу, и показали Аматэрасу приготовленное заранее бронзовое зеркало Ята-но кагами («Большое зеркало»), в котором та увидела свое отражение. «И чем дольше любовалась она своим отражением, тем больше поражало ее необычное видение и тем больше невольно влекло ее к себе. Стоило только богине Солнца поднять дверь-заставу своей небесной усыпальницы, выложенной камнем, как притаившийся около нее бог Амэ-но-тадзикара-о, Могучая рука Неба, крепко схватил ее за руку и силой вывел на Такама-га-хара, Равнину Вышнего Неба.

Тотчас же бог Амэ-но-футотама, Несравненные дары Неба, метнул позади нее священную соломенную веревку-жгут и, пользуясь своим правом верховного жреца, произнес заклинание:

– Да не переступит твоя нога через запретную черту, обозначенную мною! Да будет заказан тебе отныне обратный путь.

И снова явила тогда свой лик глубокочтимая богиня Аматэрасу, Сияющая на Небе, и снова воссиял-засверкал первозданный свет на Такама-га-хара, Равнине Вышнего Неба, и на Земле – Асихара-но-нака-цу-куни, Срединной стране тростниковой равнины, потому что был исполнен обряд-заклинание в согласии с природой».

Что же касается возмутителя спокойствия Сусаноо, то его сначала заставили таскать тяжести, а затем изгнали с небес, предварительно выщипав усы с бородой и вырвав ногти (японские нравы испокон веков были суровыми).

К чему все это рассказано? К тому, что одной из трех священных регалий японского императорского дома является бронзовое зеркало Ята-но кагами, с помощью которого богиню Аматэрасу выманили из ее добровольного заточения. Второй регалией являются яшмовые подвески Ясакани-но магатама («Яшмовая магатама»)[8], которые боги преподнесли в дар сокрывшейся Аматэрасу. Третья регалия – это священный меч Кусанаги-но-цуруги («Меч, скашивающий траву»), который был найден богом Сусаноо в одном из хвостов убитого им чудовищного восьмиглавого змея Ямата-но ороти. Сусаноо преподнес этот меч Аматэрасу в знак примирения с нею. Аматэрасу передала регалии своему внуку, богу Ниниги-но Микото, сошедшему с небес на землю для выращивания первого урожая риса и установления порядка. От Ниниги-но Микото регалии достались его правнуку Дзимму, первому из японских императоров.

На обозрение публики священные регалии никогда не выставляются. Жрецы-хранители показывают их только новому императору в день его интронизации.

Кстати говоря, Сусаноо стал автором первого в мире стихотворения, которое он сочинил после примирения с Аматэрасу. Это стихотворение сохранил для нас составитель «Записей о деяниях древности»:

Идзумо – это земля богов, с которой началась японская история и сама Япония. Надо ли упоминать о том, что символом этого города является хризантема? Но если уж мы вспомнили о хризантемах, то давайте завершим нашу беседу прекрасным танка Ки-Но Томонори[9], одного из Тридцати шести бессмертных поэтов.

Император Дзимму

Имя Дзимму, звучащее на китайский манер, первому японскому императору дал его потомок, пятидесятый император Камму, правивший с 781 по 806 год. Имена, данные посмертно, отражали суть деяний их обладателя. «Дзимму» переводится как «Божественный Воин»… У иностранца, знакомого с японскими традициями, сразу может возникнуть вопрос – как император мог быть воином, ведь ему, верховному жрецу синтоизма, выступающему в качестве посредника между богами и людьми, нельзя соприкасаться со смертью и кровью? Все в порядке – Дзимму не нарушил этого правила. Он сначала завершил свои завоевания, а затем уже стал императором и с того момента уже не принимал участия в сражениях.

К слову сказать, императоры могли впервые увидеть своих детей не раньше, чем спустя месяц после их появления на свет. Этот срок был нужен для очищения ребенка от «родовой скверны». Когда в современных исторических романах читаешь о том, как сразу же после родов императору приносят показать его сына, то понимаешь, что историчными здесь являются только имена.

В летописи «Записи о деяниях древности» («Кодзики») и младших по отношению к ней «Анналов Японии» («Нихон-секи»)[11] о деяниях Дзимму рассказывается немного по-разному, но суть их такова – из южной части острова Кюсю Дзимму отправился на завоевание Японских островов. От богини Аматэрасу Дзимму получил небесный меч, разрушающий злые чары, а еще боги послали ему в качестве проводника огромного трехлапого ворона Ятагарасу[12]. Завоевание было завершено в 660 году до н. э., когда Дзимму основал в Стране Мира Ямато свою столицу Касивабара и с 11 февраля начал править, как император. Точная дата установления императорской власти в Японии известна из «Анналов»: «Весной года Каното-но тори, в начальном месяце, в день новолуния Каноэ-но тацу, государь во дворце Касипара вступил на престол»[13].

Читаем «Анналы» дальше: «В тридцать первом году, летом, в четвертом месяце, в день новолуния Киното-но тори, государь изволил совершить путешествие. Он взошел на холм Попома-но вока в Вакигами, обозрел страну и рек: «Ах, какую прекрасную страну я получил! Хоть эта страна бумажной шелковицы узкая, но похожа она на выгнувшуюся стрекозу, – так рек. Отсюда впервые пошло название Акиду-сима, Стрекозиные острова». Также в летописи приводятся такие названия, как «страна легких заливов, страна тысяч узких копий, воистину превосходная страна каменных колец», «страна, обнесенная, яшмовой изгородью» и «страна Ямато, которую видно с Неба».

Даты смерти первого император в «Записях» и «Анналах» разнятся. Согласно первой летописи, Дзимму скончался в возрасте ста тридцати одного года, а, согласно второй, на момент смерти ему исполнилось сто двадцать семь лет. Первый император был похоронен под горой Унэби. В Средние века гробница Дзимму пришла в упадок, но во второй половине XIX века ее восстановили. Собственно, слово «умер» по отношению к Дзимму применять не очень-то правильно, поскольку он не прекратил свое существование, а перешел из земного состояния в небесное, став божеством, вторым в синтоистской иерархии после Аматэрасу.

P. S. Существование легендарных японских императоров спорно, но они – часть истории Императорского дома, которой посвящена эта книга.

Восемь незарегистрированных правителей

«Восемью незарегистрированными правителями» называют восемь императоров Японии, следующих за Дзимму. Название обусловлено тем, что с их именами не связаны никакие деяния. В «Анналах Японии» можно найти лишь одну легенду о том, как сын Дзимму император Суйдзэй убил своего старшего брата.

«Небесный повелитель Каму-нунакапа-мими-но сумэра-МикотоМикото [Суйдзэй] был третий сын государя Каму-Ямато-ипарэбико-но сумэра-Микото [императора Дзимму]… Государь [Суйдзэй] с младенческих лет наружностью выделялся среди людей, и уже в детстве обликом был богатырь. А когда он стал взрослым, то ростом был исполин и всех превосходил в воинском искусстве, наделен был волею и хладнокровием. Когда он достиг сорока лет, государь Каму-Ямато-ипарэбико-но сумэра-Микото скончался. И Каму-нунакапа-мими-но Микото, как и подобает сыну, отца почитающему, рыдал и горевал беспрестанно. С особым радением он устроил отцу похороны. А его единокровный старший брат, Тагиси-мими-но Микото, годами его превосходил и уже поднаторел в делах двора. Поэтому государь ему доверил управление и обходился с ним как с ближайшей родней. Однако этот повелитель [Тагиси-мими] изначально по природе своей противился принципу человечности и в самое мрачное время траура упивался властью и довольством. Был он криводушен, но таил свои замыслы про себя, намереваясь на самом деле покончить со своими двумя младшими братьями.

Шел тогда год Киноэ-у Великого цикла. Зимой, в одиннадцатом месяце, Каму-нунакапа-мими-но Микото и его старший брат, Каму-яви-мими-но Микото, узнали об этих тайных замыслах и тщательно подготовили оборону. Когда возведение гробницы было завершено, Югэ-но вакапико было поручено лук изготовить, Амату-маура из рода кузнецов Ямато было поручено для стрел наконечники сделать, что [для охоты на] молодых оленей [делают], роду Япаки, стрелы изготавливающему, колчаны со стрелами сделать приказали.

Вот, когда лук и стрелы были готовы, Каму-нунакапа-мими-но Микото вознамерился застрелить Тагиси-мими-но Микото. А Тагиси-мими-но Микото находился в это время в большой землянке в Катавока, где в одиночестве спал на большом ложе. Вот, говорит тогда Каму-нунакапа-мими-но Микото, обращаясь к Каму-яви-мими-но Микото: «Сейчас как раз подходящий момент. В словах надо соблюдать сдержанность, в делах – осмотрительность. Никому я еще своего замысла не сообщал. Вот сегодня мы с тобой вдвоем его и исполним. Я распахну дверь в землянку. А ты тут же и стреляй», – так сказал.

Вот, в соответствии со сказанным, отправились они, и Каму-нунакапа-мими-но Микото дверь распахнул. А у Каму-яви-мими-но Микото руки-ноги затряслись, он выстрелил и промахнулся. Выхватил тогда Каму-нунакапа-мими-но Микото лук и стрелы у старшего брата и выстрелил в Тагиси-мими-но Микото. С первого выстрела попал в грудь, со второго – в спину, третьим – убил наконец насмерть.

Тогда Каму-яви-мими-но Микото, в крайнее смятение придя, явил покорность [брату]. И уступил Каму-нунакапа-мими-но Микото [всю власть], рекши: «Хоть я твой старший брат, но я оказался слаб и не сумел достичь цели. Ты же наделен божественной доблестью, всех превосходящей и самолично разделался с врагом. Так не лучше ли будет, если ты узришь сияние на Небесном Посту и наследуешь деяния царственного предка? Я же стану твоим подручным… В день Цутиното-но, весной первого года, в первом месяце, когда новолуние пришлось на день Мидэуноэ-но сару, Каму-нунакапа-мими-но Микото вступил на трон. Столицу он учредил в Кадураки».

Некоторые историки склонны усматривать в этой легенде прямое указание на борьбу за власть между восемью незарегистрированными императорами, которые, по их мнению, жили в одно и то же время и были не императорами, а главами влиятельных родов страны Ямато, которых после включили в летописи одного за другим для того, чтобы придать императорской династии более древний статус. Подобный вывод сделан на том основании, что императоры Итоку, Косё, Коан, Корэй, Когэн и Кайка (с четвертого по девятого, если брать порядковые номера) были женаты на женщинах одного поколения из дома правителей угодий Сики.

Традиционалисты же трактуют легенду о убийстве брата иначе, как указание на то, что при выборе наследника престола первоочередное значение должны иметь его личные качества, а не старшинство по рождению. Впрочем, в Законе об Императорском доме 1889 года, который стал первым официальным документом, регулирующим порядок наследования императорской власти, сказано: «Императорский престол Японии переходит к мужским потомкам в мужской линии императорской фамилии. Императорский престол переходит к старшему сыну императора. Когда у императора не будет старшего сына, то императорский престол должен перейти к старшему внуку императора. Когда же не окажется ни старшего сына, ни его мужских потомков, то престол должен перейти ко второму сыну, и т. д. в том же порядке».

После Суйдзэя в «Анналах» просто перечисляются имена семи императоров с указанием их жен и детей, а также дат воцарения и смерти.

Император Судзин

Десятого императора Судзина, который, согласно летописям, правил с 97 по 29 год до н. э., одни историки считают подлинным основателем императорской династии, жившим в первой половине IV века н. э., а другие – таким же легендарным правителем, как и девять его предшественников. Впрочем, оба мнения можно объединить, посчитав Судзина объединителем страны Ямато после периода междоусобной борьбы за власть. Объединитель – это тот же основатель, не так ли?

Судзин был вторым сыном императора Кайка. «Государь [Судзин] был провозглашен наследным принцем в возрасте девятнадцати лет, – говорится в «Анналах». – У него были отменные способности к познаниям, и с детства его замыслы отличались отвагой и доблестью. Когда он повзрослел, то мыслил широко и был осмотрителен, глубоко почитал богов Неба, богов Земли и постоянно готовился к тому, чтобы унаследовать и перенять Небесные деяния».

Императора Судзина можно назвать «образцовым правителем», который строил храмы, усмирял бунтовщиков и заговорщиков, расширял пределы своего государства и установил отношения с корейским государством Кая.

Достойный правитель завоевывает не для того, чтобы подчинить – он несет покоряемым народам просвещение и закон. Когда в государстве случился мор, наполовину сокративший население, Судзину удалось прекратить бедствие, обратившись к богам, во славу которых он строил храмы, приносил жертвы и совершал положенные ритуалы. В «Анналах Японии» сказано: «Осенью десятого года, в день Цутиното-но тори седьмого месяца, когда новолуние пришлось на день Хиноэ-но ину, [государь] повелел вельможным сановникам: «Чтобы вести за собой народ, за основу надо взять его обучение. Теперь, когда совершаются ритуалы в честь богов Неба, богов Земли, бедствия уже прекратились. Однако в отдаленных местах люди еще не знают, когда наступает Новый год или день новолуния. Это лишь потому, что они еще не пользуются милостью правителя. Вот, ныне я выберу вельмож, разошлю их в четыре стороны света, чтобы они внушали [народу] мои законы»».

После того, как одни земли были завоеваны, а «отличающиеся [от Ямато] племена стали являться [ко двору], и в стране наступило полное спокойствие», император Судзин повелел составить списки людей для взимания податей и исполнения трудовой повинности. В «Анналах» уточняется, что это было сделано впервые. Одно из двух – или Судзин и впрямь был основателем империи, или же до него правители довольствовались тем, что им подносили добровольно. «Подати эти называют: от мужчин – дань с кончика лука, а от женщин – дань с кончиков пальцев, – сказано в «Анналах». – И тогда среди богов Неба и богов Земли наступила гармония, ветры и дожди стали соответствовать времени, сто злаков стали плодоносить, в дома пришел достаток, к людям – довольство, в Поднебесной великий покой наступил. Поэтому и стали называть [этого правителя] – «государь, что священной страной правил»». То же самое сказано и в «Записях», служивших первоисточником для «Анналов». «Дань с кончика лука» – это часть охотничьей добычи, а «дань с кончиков пальцев» – это сотканные ткани. «Дань с кончика лука» смущает историков. Получается, что при Судзине рис еще не выращивался повсеместно, иначе бы подати брались рисом. Но, с другой стороны, рис появился на Японских островах еще в III веке до н. э., его принесли сюда переселенцы с Корейского полуострова… Или рис для императора выращивался на его собственных полях и в нем не было недостатка?

К слову – о рисе. Считается, что сплочению японской нации, выработке национальной идеи общего единства и ориентации японцев на групповые интересы, способствовало выращивание риса, требующее совместных усилий многих людей. Рис сделал японцев нацией-командой.

В правление Судзина был построен первый корабль. Корабли предназначались не для дальних, а для каботажных плаваний. Император решил облегчить участь жителей побережья, которым приходилось перетаскивать все грузы на себе, и повелел строить корабли «во всех землях».

Большой интерес представляет рассказ о том, как Судзин выбирал своего преемника. Обоих своих сыновей – Тоёки-но Микото и Икумэ-но Микото, он любил одинаково и не мог решить, кого назначить наследником престола. «Пусть каждый из вас увидит сон. А я про эти сны погадаю», – сказал сыновьям император. Старший сын Тоёки увидел во сне, как поднялся он на гору Миморо-но яма, обратился на восток и восемь раз сделал выпад копьем, а затем восемь раз сделал взмах мечом». Младший сын Икумэ во сне тоже взобрался на гору Миморо-но яма, где натянул веревку по четырем сторонам и разогнал клевавших просо воробьев. Поскольку Тоёки во сне обращался только на восток, ему выпало править восточной страной Адума, а Икумэ, посмотревший во все четыре стороны, был назначен отцовским наследником – снова младший обошел старшего, но на сей раз без убийства.

Согласно летописям, император Судзин умер на шестьдесят восьмом году правления в возрасте ста двадцати лет. Надо сказать, что в Японии такой возраст воспринимается как реальный – многие долгожители приближались к этому рубежу. Иностранцы любят рассуждать о здоровой японской пище и животворящем японском воздухе, но главный секрет долголетия кроется не в еде и воздухе, а в умении жить в гармонии с окружающим миром, хотя еда и воздух тоже имеют определенное значение, определенное, но не определяющее.

Император Суйнин

Суйнин станет последним из легендарных императоров, которых мы удостоим своим вниманием. Согласно каноническому представлению, он правил с 29 года до н. э. до 70 года н. э., а другие историки относят его правление к первой половине IV века.

Чем примечательно правление императора Суйнина?

Во-первых, его превосходство, то есть – сюзеренитет, в 27 году до н. э. признал правитель корейского государства Силла, основанного то ли в 57 году до н. э., то ли в начале IV века н. э. Это очень важный факт, свидетельствующий о могуществе государства Ямато, которому подчинялись заморские страны.

Во-вторых, в 23 году до н. э. прошли первые соревнования по борьбе сумаи, в будущем превратившейся в борьбу сумо, которая стала одним из символов Японии, или, если угодно, одной «визитных карточек» Японского государства. Сумо – древнейшее из японских боевых искусств, дзюдзюцу и карате появились много позже, не говоря уже о современном айкидо. В «Анналах Японии сказано»: «Приближенные донесли государю: «В селении Тагима есть доблестный муж. Зовут его Тагима-но Кувэбая. Он очень силен и способен [руками] ломать рога и выпрямлять крюки. И похваляется людям так: «Во всех четырех сторонах света поищи – нет никого, кто мог бы со мной сравниться. Вот бы повстречать такого силача, чтобы помериться с ним силами – не на жизнь, а на смерть». Услышав это, государь повелел сановникам: «Узнал я, что Тагима-но Кувэбая – силач из силачей в Поднебесной. Нет ли все же кого-нибудь, чтобы с ним силами потягаться?»

Один придворный на это говорит: «Довелось мне слышать, что в стране Идумо есть доблестный муж. Зовут его Номи-но сукунэ. Может, попробовать призвать его для схватки с Тагима-но Кувэбая?». В тот же день послали… за Номи-но сукунэ. Вот, добрался Номи-но сукунэ из Идумо [в Ямато], и стали Тагима-но Кувэбая и Номи-но сукунэ силой меряться. Встали они друг напротив друга, и каждый ногой противника пнул. И Номи-но сукунэ сломал ребро Тагима-но Кувэбая, а потом ногой сломал ему [кости] поясницы и так убил его».

В-третьих, в правление Суйнина получило распространение миякэ – прямая императорская собственность на землю. Возможно, что она существовала и ранее, но при Суйнине была окончательно узаконена.

Четвертое нововведение императора Суйнина было весьма гуманным. Когда умер его дядя Ямато-пико-но Микото, то в соответствии с традициями вместе с ним «стоймя заживо как ограду вокруг гробницы» захоронили всех его приближенных, чтобы они служили своему повелителю в загробном мире. «В течение нескольких дней они еще были живы и днем, и ночью, стонали и рыдали, – говорится в «Анналах». – Потом к ним пришла смерть, и [их тела] начали гнить, и тогда собаки и вороны стали их терзать. Государь, слыша их стоны, изволил скорбеть в сердце своем. И повелел вельможам: «Очень тяжело это, когда живые следуют за мертвым из преданности ему. Хоть этот обычай идет из старины, но, если он нехорош, зачем же его придерживаться? Отныне мы думаем его пресечь»… Весной тридцать второго года [правления императора Суйнина]… скончалась супруга государя Пибасу-пимэ-но Микото… И государь рек вельможным сановникам: «Я уже и раньше понял, что путь следования [живых] за мертвыми нехорош. Как же нам поступить теперь, чтобы [отправить государыню] идти [по ее дороге]?» Тогда Номи-но сукунэ [легендарный борец сумо и ками сумоистов] выступил вперед и сказал: «И впрямь нехорошо хоронить живых стоймя вокруг государевых гробниц. Стоит ли передавать [такой обычай] последующим поколениям? Задумал я дать одно поручение [своим слугам], позволь [мне поступить по моему замыслу]»… И вот, послал он гонцов, те скликали сотню людей из рода Пани-бэ, гончаров, из Идумо, и сам он ими распоряжался. Взял глину и сделал множество фигурок в виде людей и лошадей и поднес их государю, говоря: «Отныне вместо живых людей этих глиняных можно ставить вокруг гробниц, и такой закон передать последующим поколениям». Государь был весьма обрадован и сказал Номи-но сукунэ: «Твой замысел и впрямь пришелся мне по сердцу»».

Пятым свершением императора стало сооружение великого Храма Исэ, главного синтоистского святилища, в котором хранится священное зеркало Ята-но кагами. «Он и есть то место, куда Аматэрасу впервые ступила, спустившись с неба», говорится в летописях о месте, где был сооружен храм. Согласно преданию, Суйнин поручил своей дочери Яматохимэ-но Микото найти подходящее место для совершения церемоний в честь богини Аматэрасу и после двенадцати (!) лет поисков поручение было исполнено. «Ямато-химэ сначала пришла в Сасахата, что в Уда, потом повернула, вступила в страну Ооми, обогнула восточный Мино и пришла в страну Исэ, – говорится в хронике «Продолжение «Анналов Японии» («Сёку-нихонги»), датируемой концом VIII века. – И тогда, поучая ее, Великая богиня Аматэрасу так сказала: «Исэ, где дует ветер богов, – это страна, куда возвращаются волны из Токоё, тяжелые волны. Страна прочная и прекрасная. Я хочу в ней пребывать». И тогда, в соответствии с поучением этим, был воздвигнут тот храм»[14].

На Суйнине мы завершим знакомство с легендарными японскими императорами и перейдем к императорам полулегендарным, первым из которых считается император Одзин, правивший с 270 по 310 год.

С правления императора Одзина, первого полулегендарного японского императора, начинается период Кофун («Период курганов»), открывающий эпоху Ямато. Этот период, длившийся с 250 по 538 год, получил такое название из-за распространения культуры огромных погребальных курганов. Эпоха Ямато, связанная с существованием в западной части Японских островов[15] одноименного государства, началась в 250 году и закончилась в 710 году. Кроме периода Кофун, в нее также входил период Асука (538–710), названный по местонахождению политического центра страны Ямато (в долине Асука на острове Хонсю). Определение «политический центр» более уместно для того времени, нежели определение «столица», поскольку столиц, как таковых, тогда не существовало, центром государства служили императорские дворцы.

Император Одзин и его сын император Нинтоку

Одзин приходился праправнуком императору Суйнину. Альтернативным периодом его правления является рубеж IV и V веков. Правление Одзина в первую очередь примечательно тем, что с него берет начало история производства шелковых тканей на Японских островах. Вот, что сказано в «Анналах Японии»: «Во втором месяце четырнадцатого года [правления императора Одзина] ван [правитель] Пэкче[16] прислал к государеву двору женщину, умевшую ткать шелка. Звали ее Чин Моджин. Она – прародительница нынешних ткачей Кумэ». Одзин вообще развивал связи с корейцами и всячески старался укреплять японское влияние на Корейском полуострове.

На сороковом году своего правления Одзин призвал своего старшего сына Ояму и среднего сына Осазаки и спросил их: «Любите ли вы своих детей?». Когда они ответили, что очень любят, император спросил: «А кто вам нравится больше – старшие или младшие?» Ояма ответил: «Кто же может сравниться со старшим!», и это ответ не понравился императору. Заметив, как изменилось лицо отца, Осазаки сказал: «Годы идут и старшие уже стали взрослыми, нет с ними никаких забот. А с маленькими еще ничего не известно – станут ли они взрослыми или нет, поэтому они милее моему сердцу». Император обрадовался и назначил своим наследником младшего сына Удзи-но ваки-иратуко. Ояма был назначен «ведать горами, реками, рощами и полянами», а Осазаки – помощником наследника престола по государственным делам. Но, как это не раз случалось, после смерти отца между сыновьями разгорелась борьба за власть, в которой победил Осазаки, получивший посмертное имя Нинтоку.

Шестнадцатый по счету император Нинтоку прославился как заботливый правитель, ставивший благо подданных выше собственного. «Весной четвертого года [правления]… – говорится в «Анналах», – государь отдал повеление министрам: «Я поднялся на высокую площадку и посмотрел вдаль, но над землей нигде не поднимаются дымки. И я подумал – верно, крестьяне совсем обеднели и никто не разводит огня в доме… Понятно, что пять злаков не вызревают и сто родов нуждаются»… Государь отдал повеление: «Отныне и до истечения трех лет все поборы прекратить и дать ста родам передышку в их тяжелом труде». С того дня государю не делалось новое платье и обувь, пока старые не износятся. Не подавалось новой еды и питья, пока прежние не скиснут. Сердце свое он унял, волю сжал, не совершал никаких деяний, [если дело касалось его собственных нужд]. Потому, хотя изгородь сломалась – ее не строили, настланный [на крыше] тростник обветшал – его не перестилали. В щели врывался ветер с дождем, одежда на государе промокала. Через проломы [в крыше] проникало мерцание звезд, светивших на пол и ложе государя… Через три года сто родов [крестьян] стали зажиточными. Повсеместно уже пелись песни во славу государевой добродетели, повсюду тянулись дымки очагов. Летом седьмого года… государь соизволил подняться на возвышение и оглядеться далеко вокруг, – во множестве виднелись дымки очагов. В тот день он соизволил сказать государыне-супруге: «Вот я уже богат. Теперь печалиться нет причины»… На это государыня сказала: «Изгородь дворца развалилась, и никак ее не починить. Крыша обветшала, и платье промокло от росы. Почему же ты говоришь о богатстве?» Государь рек: «Небесного властителя ставят [на пост] ради блага ста родов. И властитель при том сто родов полагает за основу. Поэтому мудрые правители прошлого, даже если всего один [подданный] голодал и мерз, старались сократить свои потребности. Когда сто родов бедны – и я беден. Богатеют сто родов – богатею и я. Не было еще такого – чтобы сто родов были богаты, а правитель беден»».

Обстоятельства рождения императора Одзина

Вот что можно прочесть во втором свитке «Записей о деяниях древности»:

«Эта государыня Окинагатарасипимэ-но Микото в те времена часто бывала одержима божеством. Поэтому, когда государь, пребывая в обители Касипи-но мия в Тукуси, задумал напасть на страну Кумасо, он заиграл на священной цитре кото, а его великий министр Такэсиути-но сукунэ, находясь в «песчаном дворике», испрашивал волеизъявления богов.

Тогда в государыню божество вселилось, и она поучение изъявила, рекши: «В западной стороне есть земля. В той земле прежде всего есть золото и серебро, а также в обилии имеются разные диковинные сокровища, от которых слепит глаза. Я ныне вручу тебе эту страну», – так изрекла.

Государь, ответствуя, сказал: «Если взобраться на высокое место и взглянуть в сторону запада, то земли не видно. Там только огромное море», – так рек, и объявив, что это божество спит, отбросил кото и больше не играл, а пребывал в молчании.

Тогда это божество, весьма разгневавшись, изволило поведать: «Эта Поднебесная – не та страна, коей тебе надлежит править. Изволь отправиться единственной дорогой», – так рекло.

Тут Такэсиути-но сукунэ, великий министр, говорит: «С нижайшим трепетом прошу моего небесного государя снова сыграть на этой великой священной цитре», – так молвил. И вот, государь наконец взял кото и стал нехотя щипать струны. Но не прошло много времени и звуки священного кото пресеклись. Тут засветился огонь, глянули – а государь уже скончался. Все изумились и испугались, поместили его в «смертный дворец»… а великий министр Такэсиути-но сукунэ отправился на «песчаный двор» и [снова] испрашивал повеленья богов.

И поучения, в наставление данные, были в точности, как накануне: «Земля эта – та земля, которой будет ведать священное дитя, пребывающее у тебя, государыня, в утробе», – таково было наставление.

Тогда Такэсиути-но сукунэ: «С нижайшим трепетом вопрошаю: священное дитя, пребывающее в утробе этого божества, нашего божества великого, что это за дитя?» – сказал.

«Дитя мужеского пола», – так ему в изъяснение речено было.

Тогда [Такэсиути-но сукунэ] расспрашивать подробно начал: «Хотелось бы узнать, каково имя этого божества великого, ныне наставления дающего», – так молвил, и ему, ответствуя, речено было:»«Это сердце Превеликой богини Аматэрасу. А также трех великих божеств-столпов Сокотуту-но во, Накатуту-но во и Уватуту-но во».

Тогда и вышли на явь священные имена этих трех божеств».

Перескажем все изложенное более понятным языком. В императрицу Дзингу вселилось божество, повелевшее мужу Дзингу императору Тюаю завоевать корейское государство Силла, но император не поверил в существование этой страны и был наказан за свое непослушание отправкой по «единственной дороге» – дороге смерти. Корейская земля была обещана ребенку мужского пола, находившемуся в чреве императрицы Дзингу, то есть – будущему императору Одзину.