Читать онлайн Жизнь. Инструкция по применению бесплатно

1.

– Это было удивительно, я открыла Эго и медленно провела пальцами по странице, краски наполнили мою комнату. – Лицо девушки было окрещено сладостным удовольствием, сначала она посмотрела на одну свою подругу, а затем на другую. – Палитра цветов бегала передо мной, это был вихрь! Красный, голубой, розовый затмили свет в комнате, затмили всё! А потом я почувствовала эти эмоции, услышала звуки, и я уже знала, как буду выглядеть! Раньше я такого не испытывала! – Она с жадным взгляд осмотрелась. – Поистине удивительный день!

Девушки обменивались впечатлениями. За круглым столом оказались как раз те люди, которые пробуждали во мне самые отвратительные воспоминания. Волей случая мы были обязаны смотреть друг на друга и улыбаться. Я пытался не привлекать к себе внимания, молчал и аккуратно смотрел на окружающих. Время проходило и моих бывших одноклассников настигала скука.

– Сегодня день нашего выпуска, а ты, бракованный, мрачнее тучи! Может ты расскажешь, что говориться в твоем Эго о сегодняшнем вечере? – сказала та же девушка, она явно хотела поразвлечь своих друзей.

– Да, это классная мысль! Рассказывай, друг! – Ко мне подсел парень с соседнего стола и положил руку на моё плечо.

– Думаю, это неважно, не хочу вас расстраивать своими рассказами, – произнес я.

– Ты, бракованный, не юли, развлеки нас напоследок, – парень с хитрой улыбкой посмотрел на своих друзей. Они подмигивали ему.

Вокруг меня столпилось уже достаточно людей, я понимал, они не отстанут. Руки сами потянулись за маленькой книжкой в кармане, я открыл её в единственном развороте, который в ней был. На ощупь это была простая бумага, в глазах возникла тёмная пелена. Теперь на всё помещение был наложен черный фильтр, музыка притихла. Слова сами возникли в моей голове, но я четко понимал, что они были инородными. И я произнес их в слух:

«Когда ж, опомнившись, обман я узнаю

И шум толпы людской спугнет мечту мою,

На праздник незванную гостью,

О, как мне хочется смутить веселость их

И дерзко бросить им в глаза железный стих,

Облитый горечью и злостью!..»

М.Ю.Лермонтов

Все засмеялись. Тёмные краски сгущались. Я резко захлопнул Эго и убрал в карман. Как бы мне хотелось, здесь не быть.

– Что это было? Как такое можно сказать? Что это значит? – выкрикивали голоса со всех сторон.

– Эх, чудак, как же я буду по тебе скучать! – сказал парень, сидевший рядом со мной, и обнял меня.

Заиграла веселая музыка, все побежали танцевать. Тёмное помещение, наполненное людьми, с которыми меня уже ничего не связывало, являлось для меня проклятьем. Но и как многое в моей жизни, данное мероприятие надо было просто перетерпеть.

Чтобы не видеть то грустных, то восторженных людей я бродил по коридорам школы. Старые классы сменялись новыми, таблицы на стенах напоминали о времени, которое не вернуть. В отличии от других я не испытывал грусти, всем нутром я хотел сбежать из этого места, оно сковывало и ограничивало меня.

Когда я вернулся в зал торжеств, какая-то смазливая девушка завопила свою трогательную песню: «Прощай, я так и не стала той…»

Посредине зала сразу образовалась куча парочек. Они закружились в медленном танце. Я так не хотел присутствовать на этом мероприятии, но мама заклинала:

«– Это твой выпускной, ты пожалеешь, если не придешь!»

И всё в том же духе. Вот и сейчас она сидела в противоположной части помещения, посматривая на меня. По её щекам покатись слёзы, я подумал:

«– Прости мама, я так и не стал тем, кем ты меня хотела видеть. Прощай, я ухожу.»

2.

Я сидел на привокзальной лавочке и впервые мне стало страшно.

Мир вокруг вдруг показался невообразимо большим и жестоким. Мимо проходили люди, пролетали птицы, один поезд сменялся другим. И каждой части круговорота жизни был абсолютно безразличен я. Никто не думал о том, что сейчас в моей жизни переломный момент, даже не подозревал что, мне нужно принять единственное правильное решение. Ответственность взрослой жизни – это фраза ударила мне в голову, невыносимым импульсом она прошла по всему телу и засела в месте, где должно было находиться сердце. Однако планета Земля, увлеченная своим вращением вокруг Солнца и самой себя, не замечала моих мучений. И, если не думать, как эгоист – не должна была замечать.

Это был небольшой вокзал нашего спокойного городка Торнил, но в час-пик именно в этом месте происходило самое интересное, кипела жизнь. Около тысячи людей стремились окунуться с головой в ритм мегаполиса и только верные друзья путников – поезда могли им в этом помочь. Не то, чтобы в Торниле нечем было заняться, но заняться было нечем. Для молодых и амбициозных так точно. И это не давало мне покоя несколько месяцев. Остаться учиться возле дома или умчаться как большинство в большой город? Хватит ли мне ума, настойчивости и амбиций…Мне нужен был совет, я так хотел послушать человека, у которого всё получилось. Но мне все в один голос говорили: «Ищи ответ в Эго, там все хорошо и верно изложено» или «У тебя не должно возникать вопросов, Эго расскажет, как надо действовать».

Но как можно понять, как жить дальше, если у тебя в руках просто сборник глупых фраз.

И по поводу поступления в университет там говорилось:

«Несколько раз в жизни мы встаем перед выбором, когда принятое решение определяет всю нашу дальнейшую судьбу… И за тебя никто этот выбор не сделает, только ты сам.»

В этом была моя проблема – сам. Я всю жизнь задавался вопросом: у всех в Эго написана такая же ахинея? Почему все знают куда и как иди, а я же получаю оборванные фразы? Почему я все должен решать сам?!

И ещё:

«Если хочешь лететь, лети – путь свободен. Хочешь остаться – оставайся. Только решай это сам. Никто за тебя это не сделает.»

И что? Что это значит? Зачем мне вообще нужна эта книга? Чтобы потом всё равно принимать решения самому? Но как я ни старался сделать какой-либо выбор, оказывалось, что я выбрал не то.

В детском саду меня спросили:

– Хочешь ли ты заняться музыкой или может быть спортом, а может ты станешь маленьким гением, который начнёт изучать науку в таком возрасте?

Я помахал головой, не понимая, чего от меня хотят. Сделать осознанный выбор? Но как? До этого я выбирал лишь какой носок мне надеть: с дыркой или который я надевал вчера? И сейчас взрослая женщина просит меня сделать выбор?

В ответ на мой недоумевающий взгляд она говорит:

– А ты посмотри в книжечке, там всё написано. Ты ведь уже умеешь читать, не зря тебе её дали.

И я упираюсь глазами в полупустые листы, пытаясь разобрать каждое слово, вникнуть в него. Но мой мозг наполняется ещё большим непониманием, а глаза серой пеленой.

«Когда становишься старше, каждый твой выбор влияет на то, кем ты становишься.»

Там не было написано: ты станешь классным музыкантом или если ты начнешь заниматься прямо сейчас из тебя выйдет лучший программист в мире. А у некоторых было написано именно так, я спрашивал.

И тогда я отвечаю:

– Там не написано.

Женщина начинает возмущаться:

– Да как же так, ты верно читать не умеешь! Вот как научишься, тогда и выбирай кружок.

Но читать я умел, и это мне не помогло. Возможно поэтому я так и не стану великим руководителем или писателем.

В своей недолгой жизни я очень часто сталкивался с такими ситуациями. Меня просили сделать выбор, а я не мог. Все находили ответы в Эго. Однако у меня там не было написано четких указаний. Я часто говорил об этом маме, на что она отвечала, что такого не может быть, эта книга составлена именно для меня, и именно она сделает мою жизнь успешной и счастливой. Как сделал её Эго счастливой.

– Только сына подкинули бракованного,– отвечал я.

На что она либо очень громко возмущалась, либо обижалась. А потом она смирилась. Ведь из меня так и не выходило ничего путного. Я пробовал много занятий и увлечений, однако везде мне чего-то не хватало, я был недостаточно хорош. И она смерилась, с тем что я был действительно бракованный…

В мою проблему никто не верил, потому что никто не сталкивался с ней раньше. Именно на мне безупречная работа искусственного интеллекта подбора жизненного пути «ЭГО» дала сбой. И доказать я это никак не мог. Иногда я задумывался, что проблема может быть во мне и что у всех написано нечто похожее, а я просто не могу понять слов. Но однажды я заглянул в Эго мамы. Там было написано: «Сегодня будет солнечный день. Наденьте легкую одежду, приготовьте завтрак и отправляйтесь на работу. Ведите себя спокойно и сдержанно.»

Четкие инструкции, всё по делу и понятно. У меня никогда не было написано так. Поэтому дело точно не во мне, а в системе. Но доказать я этого не мог, потому что все точно знают, что законом запрещено смотреть и тем более читать чужой Эго, так как это является проникновением в чужую личную жизнь и оскорблением чувств человека. Подытожим: смотреть в свой Эго можешь только ты.

Мой поезд давно уехал, я на него опоздал. Всё потому что я опаздывал всегда, я долго выбирал одежду, пытался понять слова, которые сулила книга мне на сегодняшний день. Но я ничего не понял. Сказать об этой оплошности маме было для меня убийственно. Я итак её не радую, поэтому я решил посидеть до вечера на вокзале. А маме наплести какую-нибудь чушь, что всё прошло не плохо. Но они не смогли принять решение в этот же день. А завтра точно попаду в институт. Или никуда не ехать и остаться в нашем захолустье? Здесь не плохо есть достойные люди и поступить намного проще, но большой потенциал требует большого города. Нет, я точно завтра поеду в город!

3.

Все говорят – большой город – большие возможности, а для меня Юнетаул обернулся большими проблемами. Всё вокруг быстро движется и тебя никто не замечает, в этом несомненно есть свои плюсы. Но в этот день меня выбели из колеи люди, невидящие ничего кроме своей цели. У них есть четкая программа: добраться из пункта А в пункт Б при этом затратить наименьшее количество времени, а значит не обращать внимания на всех остальных. Даже если будет падать метеорит или более вероятно самолет, человек подумает: «Хорошо, что эта глыба не перекрыла мне дорогу, а то пробираться через трупы людей не совсем приятно.» В любой другой день я бы обрадовался подобной безучастностью, но сейчас у меня возникли проблемы с транспортом.

Бесшумно подъехал аэробус, его линии поражали, как может быть средство передвижения быть таким эстетически приятным? Это был главный транспорт, держащий свой путь от вокзала к центру. Наверное, поэтому в нем не было никаких изъянов. Белый корпус со святящимися полосами букв, приглашал меня в путь. Я провел карточкой по маленькому экрану и двери отворились. Внутри все было также приятно: мягкая обивка кресел, поручни на разной высоте, казалось, за них может удержаться даже младенец. Чудо техники заставляло забыть о моей неопределенности. Небольшой сенсорный экран высветился на окне, я просмотрел маршрут, при этом изучив интерфейс. Стало понятно, этот аэробус – шедевр современной науки, но явно не тот который был мне нужен.

Я вышел почти в центре города, маленький экран посоветовал выйти тут и пройтись 20 минут пешком, заодно изучив красоты. Я не смог ему отказать. Мы ехали по части города, которая была огорожена ограждениями по бокам, а сверху прочной решеткой, дело в том, что большинство дорог окраин находятся как бы под городом на небольшой глубине. Общественный транспорт в основном передвигается на первом уровне подгородья и в некоторых частях выезжает на поверхность, чтобы отправить пассажиров восвояси. Это очень удобно для многих маршрутов.

Юнетаул выглядел для меня как сложный конструктор. Сначала положили один слой – нижний, потом кучу других выше. Возможно они начинали с окраин. Я никогда не понимал, как строился город, и мало кто пытался объяснить. А ещё было удивительно то, как эти люди обожают солнечный свет. Архитекторы все силы бросали на то, чтобы избавиться от больших участков тени. В центральной части города были в основном длинные невысокие здание, но первых трех этажей у них не было. Там было пешеходное пространство с большим количеством деревьев.

Пока я шел и озирался, людей почти не было, скорее всего потому что сейчас утро и все только преступили к работе. Было странно то, как в один момент из здания вышла небольшая кучка живых существ, они разбрелись и усаживались за столики, стоявшие под этим же зданием. У них были разные занятия, но в основном работники перекусывали или смотрели в СЭГ. Это был небольшой браслет на руке, при прикосновении из корпуса появлялась небольшая голограмма-экран, управлялась она мыслями пользователей.

Через несколько минут около следующего здания я увидел такую же сцену. В этом городе всё было спланировано, как расписание поездов, только с людьми. Интересно: так у них было написано в Эго?

Передо мной появилась неожиданная постройка, она не вписывалась в общую картину. Это было цельное здание в 7 семь этажей, с архитектурой старых времен. Серые колонны подпирали массивный грубый каркас здания с различным орнаментом. Только современные окна разбавляли фасад этой древности, но и они были не везде. Вокруг здания располагался небольшой газон с лавочками, сейчас почти всё это пространство было заполнено людьми. Молодые бойкие умы пришли, чтобы окончить своё познание всеобъемлющей системы государства и узнать своё место в ней. Как это, наверно, прекрасно знать, что у тебя есть место.

Когда мне было 12, я мечтал, как уеду из родного дома, начну новую главу в своей жизни. И начну уверенно: найду друзей, буду увлекаться важными вещами. И они думали также? Нет, они знали, что обретут новую удивительную жизнь. А я сомневался, как и в выборе направления. Хорошо хоть, что мои выпускные баллы не давали большого права выбора. Я наверно представлял себя ученным, либо техником. Но там нужны были баллы коммуникабельности и ученой работы. У меня их не было.

Я засматривался на профессию, которая очень нравилась моей маме: «Управление структурами города и жизнью людей». Звучало возвышенно, управлять чужой жизнь казалось захватывающе. И я дал свои документы в руки молодой улыбающейся девушки. Она сказала ждать до обеда. Я сел на грубые лавочки, напротив аудитории, где решались судьбы молодых людей. Рядом лежала некому ненужная брошюрка факультета.

«Факультет управления социумом. На нашем факультете вы сможете освоить такие предметы как: Социология, Философия, История Виосилогии, Управление Виосом. Психология. Основы Эгологии. Это позволит вам влиться в управление нашего города. Каждому выпускнику предлагается должность.

Абитуриент должен обладать ответственностью от 30 баллов, умению жить от 20 баллов, социальной активностью от 10 баллов и научной точностью от 5 баллов.

Каждый кто хочет познать город и системы его управления будет принят на наш факультет.

В 2136 году было основано первое направление Виосонаг … (дальше историческая справка)».

Из всего этого следовало: кто не очень умен и приобщен к жизнь будет принят на наш древнейший факультет с непонятными науками.

Меня окружали такие же как я, обделенные умом, чудо-абитуриенты, их было не очень много. В коридоре выполненным в основном из мрамора было холодно, бетонный пол и железные лавки не говорили нечего хорошего об этом месте. Однако в воздухе витал запах учености. Бывало мельком проходил какой-нибудь старый человек с бородой и в очках. Он смотрел на это все с пафосным видом, который будто говорил: «Опять тратить свои силы на молодых неучей, которые пришли сюда от нечего делать». Молодые участники приемной компании наоборот были отзывчивыми и говорили, как они рады видеть свежие лица. Как раз одна из таких решила ко мне подсесть.

– Привет, ты поступаешь в наш в факультет? – она говорила с немалым энтузиазмом.

– Да, хотелось бы, – я не думал с кем-нибудь говорить.

– Почему решил пойти именно на это направление?

– Да, честно сказать выбора другого не было. Здесь нужны небольшие баллы.

– Да многие так говорят. Но все заблуждаются, что это самое скучно место в нашем университете. Я проучилась один год и мне было очень интересно. Я действительно узнала то, что давно хотела, например, как создавались Эго. – Голос девушки звучал вдохновенно, а я смотрел в пол.

– И ты хотела сюда поступить?

– Да, хотела и очень этим горжусь.

Я посмотрел на юную студентку, она была красивая. Темные длинные волосы, миловидный овал лица, красивая улыбка и сияющие глаза заставляли меня поверить, что это не самое худшее место, куда бы я мог попасть.

– Ну, будущий студент, жди своего приглашения в жизнь! – она хлопнула меня по плечу, и я попытался искренне улыбнуться ей. Девушка ушла на пост, радостно выполнять свои обязанности. А я ждал, но чего точно не знаю. В моей душе зародилось ощущение, что всё действительно может поменяться.

4.

Прошло почти два месяца, с того дня, когда я пришел в университет и мне сказали: «Вы приняты!» Я старался заниматься не покладая рук. И главное, что я узнал – студенты не хотят учиться, а преподаватели не хотят учить. Это не удивительно: большинство лекторов не ориентируются на молодую аудиторию, им нечем занять активных, только что ворвавшихся во взрослую жизнь, птенцов. Ученики пытаются слушать. Первые две недели все только и говорят, как будут усердно заниматься, но затем прогорают, жизнь вне лекций оказывается намного веселей. И я не знаю, кого в этом можно обвинить, мне тоже стало скучновато выслушивать занудные теории, историю Виосилогии и рассуждать о древних философских идеях. Однако другой жизни у меня нет, и я обещал маме прилежно учиться.

– Да, я знаю, что Виос для вас пустое слово. Но представьте, как 56 лет назад политик и ученый Джендон Сарис произнес его в совете. Он сформулировал идеальную формулу мира, в основе которой лежали вы. Не всё человечество, не группа людей, а именно личность. Маленькая частичка большой системы. Сарис назвал путь к счастью: личность – это Эго. Я не всегда понимал, как данный одному человеку путь может стать успехом для всего социума. А проведя долгую кропотливую работу на этом факультете понял. И у вас это получится, для этого нужно немного терпения, побольше упорства и океан жажды знаний. Может один из вас станет приемником Сариса и поддержит существование нашей системы. А на сегодня всё. Не забывайте баловать меня своим присутствием на лекциях и высылайте отчеты ко мне на почту. Рад видеть каждого из вас! – Как всегда в радостном тоне ораторствовал Захар Вайрен.

Он был неплох в своем деле, его лекции по истории Виосологии посещали почти все студенты курса. Меня всегда отталкивала монотонность истории, но как зарождалась система нашего общества было интересно послушать. Причем Вайрен обращал внимание не на даты и события, а на связи и цели, он каждый раз говорил: «Вот так в итоге мы выбрались из разрухи старого мира» или «Вот эти события сделали из дикарей членов Виоса».

Не я один восхищался Вайреном, я часто видел ту студентку, которая подсела ко мне в день поступления. Она присутствовала почти на всех его лекциях, хотя была уже на 2 курсе.

– Здравствуй, задумчивый юноша! – она подошла со спины, я слегка испугался и выронил тетрадку из рук. – Да не бойся, я же не страшная! – девушка усмехнулась.

– Привет, я не ожидал, что кто-то может подойти сзади.

– Или что кто-то вообще с тобой поздоровается? Я заметила твою выдающуюся социальную активность.

– Мне не особо то нужны друзья, – я смотрел в пол. Я постоянно использовал этот ключик, который позволял мне остаться наедине с собой. Пройдя долгий путь от детского сада до университета, я убедился, что окружающим трудно понять, как такое ничтожество как я могло влиться в их общество. А когда я пытался объяснить, что со мной не так и что моё Эго в корне отличается от их, меня вовсе принимали за сумасшедшего. Поэтому я не пытался завести новые знакомства и принял политику в университете: общаться с людьми только по вопросам учебы.

– Странно, – она загадочно прищурилась. – Ты не хочешь засорять свой мозг лишней информацией, потому что ты обдумываешь великие идеи и гипотезы? – Её пронизывающий взгляд не позволял мне смотреть в сторону.

– Да нет… – я пытался высказаться.

– Так да или нет, ты не юли, я насквозь вижу абсолютно всех, и я думаю, что ты скрываешь что-то очень важное?! – Опять этот взгляд, я занервничал, вдруг она правда знает о том, что я не такой.

– Я не люблю тратить время на бесполезные разговоры!

– О защитная реакция, так ты – интроверт, ну не волнуйся так, я не сверлю твой мозг взглядом и не заставлю тебя во всем признаться, по крайне мере не сейчас…– Она весело поскакала из аудитории.

Мне стало очень страшно, эта девушка не могла проникнуть в мой мозг, это невозможно! Может что-то было написано в моем досье или она знакома с моими одноклассниками, которые решили ради шутки поговорить обо мне?

Когда мне было 13 лет один мой одноклассник решил подшутить надо мной и сказал, что мой Эго – это такой эксперимент, чтобы понять сможет ли человек жить с указаниями в виде дурацких загадок, сможет ли расшифровать послание для истинных гениев. И меня выбрали, потому как я показался кому-то умным, а вырос я очень даже глупым. Поэтому мне срочно надо обратиться в совет и сказать им, что я тупой и этих загадок не понимаю, и им надо дать мне нормальный Эго. Я прибежал домой к маме и все ей рассказал, но она сказала, что это полнейшая чушь и мальчик просто издевается надо мной. Однако я был уверен, что эта правда! Обливаясь слезами, я умолял жестокую женщину выполнить мою просьбу, но она разозлилась и притащила меня в комнату и с ненавистью толкнула на кровать. В тот момент, я решил не сдаваться. Все говорят: если пытаться снова и снова – всё получиться. И в Эго было написано:

«Либо не начинай, либо, начав, не сдавайся».

Китайская пословица

Это был знак. Я стал пушинкой, чтобы пробраться в комнату мамы. Её лицо излучало сонную удовлетворенность, она ничего не понимала. Я взял телефон и набрал номер.

«– Да я на пол пути к победе», – восклицал я про себя.

А что было дальше? Все смеялись: одноклассники, учителя. Одна мама плакала и думала, как у нее мог родиться такой неразумный сын. Больше я старался ни с кем в школе не разговаривать. А я ведь пытался бороться…

Это не грустно, ведь свободное время я посветил изучению Эго. В сети не было много информации, так как изготовление этих святилищ жизни держится в тайне. Узнал я не много. Общество делилось на три чётких категории: Управляющие Виосом, Создающие Эго и Поддерживающие Виос…

5.

– Изучив данные психологии и социологии, прошерстя некоторые сайты, я не с неохотой пришел к выводу, что, несмотря на наши прошлые суждение и постулаты твоей натуры, тебе нужен друг.

– Нет! – грубо ответил я.

– Если мы взглянем на план, на мой идеальный план, то придем к выводу, что правильные знакомства – это продвижение наверх системы, а у тебя вообще никаких знакомств нет.

– Это лишняя трата времени.

– Не думаю, что ты используешь взвешенные суждения. Ну хотя бы эта девчонка. Я заметил, как она каждый раз после лекции пытается поговорить с Вайреном. А Вайнер имеет больше сведений об Эго, чем ты или я.

– Вайрен ищет себе помощников для научной работы, я просто предложу свою кандидатуру. Вот всё проще, чем ты вечно себе представляешь!

– О боже, Ренди, ты опять общаешься сам с собой! Люди! Настоящие, живые! Тебе нужны друзья. – Сказала взволованно Эмилия Скари.

Мама как всегда резко ворвалась в мою комнату и начала складывать вещи. Она поднимала кофту и аккуратными нервными движениями изобретала небольшой параллелепипед вместо бесформенной ткани.

– Полегчало?

– Порядок – залог успеха, – прозвучал её самодовольный голос.

– Как будто это тебе поможет, – я сказал тихо.

– Ну что идем? Ужин готов. – Казалось, она была рада.

Мы перешли из моей маленькой комнаты в столовою. Мамина гордость: посредине просторной комнаты стоял бежевый овальный стол, в правом углу был небольшой кухонный гарнитур, напротив стола – окно с зелеными бархатными занавесками, а в левом углу стояла всегда пустая ваза. Стены были завешаны картинами в резных рамках.

– Это замечательно, что ты приезжаешь почти каждые выходные! Я думала, ты отдалишься после окончания школы, как это часто бывает, но похоже ты любишь свою мать! – Она посмотрела на меня с вопросительным взглядом и нежной улыбкой.

– Или все дело в том, что ты абсолютно несамостоятельный и не умеешь готовить. И всю неделю только и ждешь, когда твоя мама накормит тебя, постирает твои вещи и выслушает твои проблемы. – Её лицо в миг стало настороженным.

– Я не жалуюсь ни на что, – мне не понравилось куда она завела хорошо начинавшийся разговор.

– Ой да ладно тебе, не обижайся, в этом доме так тихо. И ты особо не разговариваешь, вот мне и остается только одно – ворчать.

На столе стояло несколько блюд в красивых тарелках на нежных тканевых салфетках, похоже, что они были новые. Мы принялись есть. Мама угрюмо смотрела на свою тарелку и не охота ковырялась в еде.

– Как твоя работа? – спросил я.

– В маленьком городке работа бухгалтера не отличается весельем. Но в администрацию недавно пришло поручение восстановить старый завод. Помнишь…? – я кивнул. – Там раньше было большое производство. Это далековато от нас, нужно сделать дорогу, подлатать здания, я рассчитывала некоторые аспекты. И затрагивает это все сферы: в нашем социальном отделе наняли больше рабочих, экономисты заняты расчётами зарплат, продовольствиники договариваются о поставках. Ах да в информационной сфере – продвигают идеи выгодности данного предприятия и успешно привлекают новые кадры. – Мама была воодушевлена.

– Это здорово, а что там будут производить?

– Знаешь, я не вдавалась в подробности, и нам не очень-то и рассказывают. Главное, что все вдохновлены новым занятием и ожидается большой приток граждан.

– На этом же заводе когда-то работал отец…может, и он вернется, – я затронул неприятную для мамы тему.

– Твой отец покинул Виос, сомневаюсь, что с восстановлением завода ему станет вдруг нравится здешний уклад жизни! – Её довольное лицо вдруг стало злым, хоть она и пыталась это скрыть.

– А где именно он, отец? – я пытался достучаться до женщины, которая не давала мне ни малейшей информации.

– Я знаю не больше твоего: твоему отцу не нравилось, что ему диктует как жить Эго. Его не устраивало, что Управляющие Виосом программирует нашу жизнь, а мы простые работяги, которые выполняем приказы, хотя не глупее других. Ему было мало тебя и меня, чтобы остаться, и он ушел! – Её вилка упала на тарелку с резким звуком, она посмотрела на меня с глазами, наполненными яростью. А потом встала и вышла из комнаты.

Солнце на улице уже село и краски в столовой стали не такими мягкими и уютными. Я задернул шторы и убрал посуду. Наверно стоило как-то утешить маму, но я не знал, как, ведь я сам и стал причиной её грусти. В Эго было написано:

«Иногда, чтобы помочь человеку, нужно просто находиться с ним рядом».

“Крестовый поход Хроно”

Я вошел в мамину комнату.

– Мама, хочешь мы посмотрим фильм про строительство электросетей?

– Да, конечно, – сказала она, всхлипывая.

6.

Я осторожно постучался в дверь, на которой было написано: «Кафедра Эгологии» и вошел. На меня как будто на шипели кошки, когда я спросил про нахождение Вайнера:

– Его кабинет выше и дальше, кафедра большая! Зачем было заходить сюда?

Я нашел нужный кабинет, по открытой двери и голосам. Вайрен инструктировал студентов как не нужно заниматься наукой.

– Здравствуй, ты в мою исследовательскую группу? – сказал он, как только я появился в проеме.

– Да, я Рендон Скари, студент первого курса…

– Хорошо, вот тут запиши свои данные,– он протянул листок, – я немного занят, тебе расскажет о том, чем мы тут занимаемся …– он осмотрел комнату, студентов было около десяти человек и все словно по команде, начали отвадить глаза и демонстрировать свою бурную деятельность.

– Я могу, – сказал уже знакомый весёлый голос.

– Замечательно, Валери! Не забудь провести экскурсию и представить всю нашу команду. Продолжим.

– Привет! Как здорово, что ты пришел! Мне некого было мучить! – сказала Валери и широко улыбнулась, – значит Рендон Скари, может я буду называть тебя Ренди или Дон?

– Лучше Ренди, – мне стало некомфортно.

– Хорошо, а я Валери Ярдон. Небольшая историческая справка: Вайрен давно собирался создать некий кружок, это нельзя назвать научной группой, пока. Я долго просила его заняться со мной чем-нибудь, и он решил создать такое сборище студентов, которым нечего делать в свободное время. – Она очень свободно себя вела, как будто мы давние друзья и она рассказывает мне интересную историю. – Вообще, Эгология – наука достаточно новая, и научных работ по ней н так много, большинство данных скомкано в непонятные формулы, которые больше подходят механикам. Наша задача: создать научный материал, который предоставит студентам информацию о том, как создается Эго, рассматривая не техническую сторону вопроса. Для этого мы сейчас исследуем старые документы о первых Книгах Жизни. А потом Вайрен обещал нам настоящую экскурсию в Центр Эго. Его женя входит в совет, а сам он знает большое количество Создающих Эго.

Мы вошли в небольшое помещение, где стояло много столов с расчетными машинами, и за каждой сидел человек, в наушниках и громоздких очках. Никто не обратил внимание на нас.

– Это расчетный центр, маленький, здесь в основном тренируются студенты, которые проверяют теории Эгологии, ты пока не вдавался в основы этого предмета, но там ничего сложного нет.

Мы постояли немного, однако погруженные в свой мир люди так нас и не заметили.

– Пойдем дальше.

В другой комнате были большие шкафы с книгами и бумагами. Ну как шкафы, кипы макулатуры скрывали очертания мебели, казалось, здесь прошел дождь из белых листов. А студенты копались в этой неразберихе с ошалевшими лицами.

– Многая информация находится в печатном виде, здесь сохранились документы времен, когда только изобретали Эго. Никто не кладет бумаги на свои места, поэтому такой беспорядок. Но сюда часто загоняют первокурсников, чтобы это исправить. – Я почти привык к её самодовольной улыбке.

Мы шли по длинному обшарпанному коридору, остальные комнаты были смесью первой и второй: огромные компьютеры, бумаги и люди, поглощённые своим занятием.

– В общем-то больше нет ничего интересного, вернемся в нашу лабораторию.

Этот кабинет не отличался от остальных тусклые пустые стены, компьютеры, но поменьше, древние книги и рукописные приказы, доска на которой видимо отображалось, кто какие бумаги должен разобрать сегодня.

Валери познакомила меня почти со всеми и каждому мило улыбнулась и узнала, как у него успехи. Я никого не запомнил, в моей памяти редко откладывались имена, наверно за ненадобностью. Мне выдали стопку листов и сказали изучить, сделать заметки, и, если обнаружиться что-то важное, сообщить. Однако, что может оказаться важным, мне не сказали. Так я и узнал, что же такое научная работа на кафедре – эксплуатация студентов при выполнении муторной и никому неинтересной работы.

На листах были рекомендации по разработке сфер жизни в Виосе.

«Стоит разделить людскую силу на категории соответствующую их умственным способностям, так Поддерживающие Виос: рабочие, учителя, фермеры, врачи, механики (низкого уровня) и другие будут составлять основную часть населения. Управляющие Виосом: социологи, психологи, ученые, политологи, инженеры будут тщательно отбираться на свои должности. Создающие Эго (основу нашего Виоса): генетики, высшие инженеры, программисты, высшие механики будут воспитываться в определенной среде соответствующей их будущему роду деятельности. Они не будут контактировать с окружающим миром открыто и могут быть выдвинуты только на должности в совет. Совет же будет выдвигать новые законы, следить за производством Эго и за деятельностью всего Виоса.»

Попадались и просто обрывки каких-то сообщений:

«Отток населения поле зачтения основных правил Виоса, говорит о неготовности народа понять целесообразность такой системы. Многие возмущаются, называя её диктатурой, но прошу заметить, что 40% населения полностью готово принять Эго прямо сейчас. Так что волноваться не стоит. Генетики рассчитали, что даже при такой потери людей, через 30 лет населения станет достаточно, чтобы Виос существовал безупречно. С. Сариг»

Ничего волнующего не попадалось, про то как именно создавались Эго не было ни слово. Мне казалось, что я зря теряю время и для себя ничего нового не узнаю. Возможно мне не доверяли более серьёзные записи.

7.

Почти неделю я копался в бумажках. Мне казалось, что все остальные занимаются более важными делами, чем я. Они знают намного больше. Я постоянно пытался понять, о чём они говорят, где берут книги. Сосредоточенности не было, текст не поддавался моему растерянному мозгу. Меня наполнило отчаянье. В такие минуты я утыкался в Эго, пытаясь найти своё спасение. В глазах становилось мутнее, а на сердце спокойнее.

«Единственная известная мне роскошь – это роскошь человеческого общения».

Антуан де Сент-Экзюпери

– Что это значит?

– Тут все ясно: тебе непременно стоит обменяться мнениями с другими. Набрать данных, уточнить детали, поговорить с людьми.

– Не думаю, что это поможет. Я не смогу!

– Что сложного? Говоришь: привет, как дела, какой классный у тебя свитер! А ты знаешь, как мне исправить свою жизнь? Все просто!

– Ну да, этим не тебе заниматься.

– Я буду рядом, где-нибудь … в коридоре. Вот смотри как раз Валери пришла. Ты запомнил: привет и так далее?

–Привет, – сказал я совсем тихо.

– Что?

– И так далее, – тоже тихо.

Студентка посмотрела с непониманием.

– Извини! Привет! – Я попытался изобразить вежливость.

– Привет, привет! На самом деле неожиданно слышать от тебя хоть какие-то слова! – сказала она нежным голосом.

– Да, я … Валери, а можно узнать, я прочитал около тысячи страниц с непонятным содержанием, а Эго упоминается там только в скользь. – Я был предельно острожен и слегка растерян.

– А что ты хотел? всё и сразу? Этого не будет. Слишком много бумаг и слишком мало полезной информации. Я считаю, что мы ничего интересного не найдем в этой макулатуре, но профессор говорит, что детали в мелочах и для истории всё важно.

– И у всех одинаковые документы?

– А ты думал, тебя обделяют информацией? – она усмехнулась. – Нет, у всех одинаковые бесполезные бумажки. По правде говоря, все важные документы нам не предоставляются, Совет не очень любит рассказывать свои секреты. Немногие посвящены в процессы изготовления Эго, и скорее всего не ты, не я этого никогда и не узнаем. – Валери говорила серьезным голос, она явно не шутила.

Понимание, что пришел сюда зря и мне никто не поможет, обрушилось на меня слишком резко. Обдумывая своё прискорбное положением, я пошел к столу. Мне вдруг стало нехорошо, кровь отлилась от головы, появилась сильная слабость, ноги не слушались.

– Ренди, постой, ты почему так расстроился? – девушка пошла за мной и схватила меня за локоть, она выглядела взволновано. – Брось, ничего же не случилось! – на её лице показалась обычная улыбка. Она смотрела мне прямо в глаза, как будто пыталась загипнотизировать.

– Всё нормально, – сказал я, пытаясь избавиться от неё.

– Ренди, ты скажи, что тебя расстроило? Вдруг тебе сможет помочь Вайрен? Он знает намного больше меня, у него как я говорила, есть знакомые в совете. – В её взгляде была жалость и грусть, она опять видела меня насквозь, читала мои мысли, копалась в тайниках моей души. – В чем дело? Что ты хотел узнать здесь?

– Как… как делаются Эго, – сказал я, потому что не мог оставаться разумным, и она слишком напирала.

– Для тебя это так важно? Почему?

– Я …я. Произошла ошибка… Это не важно. Ты права надо обратиться к Вайрену, так будет лучше, – ясность вернулась также неожиданно, как и покинула меня.

– Хорошо! – она обрадовалась, видимо внешне мне тоже становилось лучше. – Ты только не падай ни в какие обмороки, распугаешь всех студентов. – Валери пыталась взбодрить меня, похоже она действительно была просто доброй. Но она не знала мой секрет и не должна была узнать.

Я сел за стол и стал нервно перебирать бумаги, в надежде, что никто не заметил моего странного поведения. С виду все по-прежнему были заняты своими делами.

– Вышло не плохо…

– Что? Скорее очень плохо! Думаешь она знает? Она точно о чём-то догадывается!

– Она уже поняла, что ты асоциален, замкнут в себе и не умеешь разговаривать с людьми. А ещё, что ты не адекватно реагируешь на некоторые вещи. Что у тебя не Эго, а список фраз, она не могла догадаться!

– Да, но она так смотрит.

– Как на психа, это определенно взгляд девушки, которая пытается понять тебя.

– Зачем ей это?

– Не знаю, возможно с ней тоже не всё в порядке.

8.

Жизнь бывает преподносит сюрпризы: снег в начале лета, радуга в твой день рождения, лицо старого друга в тяжелый жизненный момент или смерть, смерть надежды, когда рождается вера.

Выставка «Виос – наше будущее» предоставляла много развлечений для молодых и активных. Самый новый корпус в университете был отдан под шикарное действо. В актовом зале зачитывались революционные научные работы. Фойе третьего этажа было полностью отдано под увеселительные мероприятия.

Когда я шел по длинному коридору, приближались звуки музыки и мелодичный голос девушки. Посередине комнаты стояла студентка с микрофоном, вокруг нее возвышались четыре колонны: возле одной стояло оборудование, возле другой пуфики, на которых нежились студенты. Над всем этим главенствовала старая огромная люстра, она спускалась с потолка четвертого этажа.

Много, кто стоял возле колонн и наблюдал над несложным действом, атмосферу которого создавала магия прошлого и новаторские идеи настоящего, или красивая девушка с нежным голосом. За ней следовала студентка с волшебной скрипкой.

Внизу, на первом этаже, всё пространство было уставлено столами с листовками. Дискомфорт добавлял огромный баннер на стене, чередующиеся картинки сообщали, что в недалеком будущем нам придется работать на благо Виоса. Здесь были представлены всевозможные профессии. Возле каждого стола стояли по 5 человек, в основном один говорил, остальные вникали. Здесь было много профессоров и деловых людей, от них веяло спокойствием и равнодушием.

В фойе второго этажа проходила выставка. Там были представлены проекты, стояли стенды с новыми технологиями, книгами, но присутствовали и обычные художественные картины, которые не очень уважала молодёжь. Там я и нашел группу чтецов всеми забытых бумажек, то есть научное содружество профессора Вайрена.

Вокруг стола, на котором были разложены какие-то документы, кружил сам Вайрен. Он пытался что-то объяснить окружающим, иногда посмеивался, но непременно уделял внимание каждому, кладя руку человеку на плечо или обращаясь к нему. Он перетаптывался с одной ноги на другую и нервно хватал бумажки. Рядом с ним стояла всегда преданная спокойная Валери и мило улыбалась, чем привлекала внимание людей, не очень интересовавшихся вопросами Эго.

Захари Вайрен вскользь упомянул свою жену Николь, повествуя об Эго. Все обратили внимание на женщину в брючном костюме. Держа руки за спиной, она вежливо посмотрела на всех с серьезным лицом. Это была женщина лет 30, стройная с темными волосами, собранными в пучок, на её лице было несколько морщин. Она выглядела самоуверенно и привлекательно, её хотелось изучить, понять почему же она так дорого себя оценивает. Профессор обращался к ней с вежливость и нежностью, но казалось, он её боялся.

По рассказам Вайрена Николь была талантливым программистом, одним из тех, кто лично занимался разработкой Эго. Её амбиции привели к месту в совете в достаточно молодом возрасте. Продвижению этой женщины по карьерной лестнице можно было только завидовать. И муж завидовал. Он утверждал, что Николь полностью поддерживает его рвение в попытке создать революционную книгу об Эго. Она слегка кивнула головой.

В конце своего рассказа ученый не забыл о своих подопечных и представил каждого из нас, хотя в этом ему помогла Валери, которая помнила все имена. Зрители были довольны выступлением, но я был почти уверен, что через 10 минут они не вспомнят о чём оно было.

Вайрен вежливо подошел к каждому высокопоставленному человеку в комнате и рассказал о своей работе вкратце. Всё это было муторно и скучно, особенно наблюдать, как ученые выпрашивают горстку милости у сильнейших.

Я хотел было уйти, но Вайрен попросил постоять меня возле стенда пока он с Валери ищут какие-то документы. Я больше не мог смотреть на это шоу, поэтому утнул свой взгляд на стол, будто пытаясь вычитать что-то важное. Прошло достаточно времени, но они так и не вернулись, листы, которые раньше были просто неинтересными, стали невыносимыми.

– Юноша, вы не видели моего мужа, профессора Вайрена? – спросил строгий голос.

– Нет, то есть он ушел искать документы, – сказал я, чувствуя дрожь в коленах.

– Это может надолго затянуться, он так любит свои бумаги, – тон стал мягче, но я ничего не ответил и стал смотреть в ту точку на стенде, в которую смотрела она.

– Почему вы решили заняться этим бесполезным делом? – спросила женщина и я испугался.

– Каким делом?

– Вы и другие студенты разбирают старые бумаги и пытаются в них найти ответы на вопросы, которые жители Виоса обычно не задают.

– Мы же студенты, этот труд…

– Нет, зачем это лично вам? – она прервала меня и посмотрела мне прямо в глаза, казалось она намного выше меня.

– Это… – я не знал, что ответить, а её взгляд был непоколебим. – Мне просто интересно как создавались первые Эго. – Я хотел упасть в обморок, чтобы не чувствовать на себе её взгляд.

– Правда? Вы же знаете, что изготовление этого святилища совершенно секретно! – На её лице появилась другая эмоция, это радовало и пугало.

– Да, конечно, но мы не пытаемся отыскать секретные материалы, мы изучаем историю.

– Конечно, однако же я не верю, что, смотря в прошлое вы не пытаетесь понять настоящее. – Она осмотрела зал, я молчал. – И как разумному члену Виоса пришло в голову заняться изучением этого, это было написано в вашем Эго? – она вновь посмотрела на меня с неистовым взглядом.

– Нет, я не… – страх нахлынул на меня, женщина ударила по больному, ноги ослабели я облокотился на стол, однако попытался сохранить невозмутимое лицо.

– Знаете, а что сейчас написано в вашем Эго? Что вы должны мне ответить, согласно священному писанию Виоса?

Я дрожащими руками достал из кармана небольшую книжку. В ней должно было быть моё спасение, но я нашёл только погибель. В этот самый момент картина мира смазалась, серый цвет пролился на все предметы. Я почувствовал режущую боль в груди и потерянность.

«Правда – это бомба, которая убивает двоих: того, в кого ее бросили, и того, кто ее бросил».

Ф. Партюрье

Я был в смятении, что я должен сказать члену совета? Скажу правду – она не поверит, а соврать правдоподобно я не смогу. Мыслей не было, я поднял глаза и увидел её лицо. Одновременно и мягкое, и жесткое, способное на сострадание ко мне, но требовавшее от меня чистосердечного признания. Но в основном я видел добро в этом человеке.

Я опустил голову, зажмурил глаза и сказал:

– Там написано, что настоящая правда всегда неправдоподобна…

Она вновь прервала меня.

– Я не понимаю мальчик, ты шутишь надо мной? Там не может быть такого? – женщина растерялась и сделала шаг назад.

– Понимаете, в моем Эго написаны только фразы, которые не связаны с моей жизнью. Как та, которую я пытался вам сказать. – Я не осмеливался поднять взгляд.

– Этого не может быть, я знаю, как устроены Эго и что должно быть в них написано. Признайся, что ты лжешь!

– Извините, но я не вру. Я пытался объяснить мою проблему и раньше в детстве, но мне никто не верил. Как не верите сейчас и вы.

Мы стояли молча несколько минут. Николь была в шоке и видимо не знала, что делать. Я был раздавлен, как будто все унижения, которые преследовали меня по жизни сосредоточились в этом моменте и давили с новой силой.

– Послушай, мне надо поговорить с мужем, ты сможешь его найти? – женщина говорила совсем ласковым голосом, как с ребенком.

– Да, – ответил я и быстро зашагал на кафедру. На спине я чувствовал сосредоточенный взгляд, но пока не знал, что он предвещал.

9.

– Жизнь бывает такой удивительной и интересной, когда ты хочешь сделать её удивительной и интересной! – так сказала мне мама, уговаривая сходить с ней в небольшой поход.

А Эго ответило:

«Бояться надо не смерти, а пустой жизни».

Бертольд Брехт

И я согласился, однако основным доводом было то, что мне надо было сообщить, важнейшему мне человеку, новости. Я был уверен, мама разозлиться, ведь я поднял свою проблему на обозрение слишком важных людей. Я уже слышал её осуждение. Хотя плелся в десяти шагах от неё, но все же боялся, что она все поймет и сбросит меня со скалы. И лучше это случиться сейчас, пока мы не поднялись высоко.

– Идти в горы, разбивать палаточные лагеря, летать на аэропланах – было развлечением наших давних предков. Современные технологии позволяют нам обходится без тяжелых физических нагрузок. А многие считают, что тратить на это своё время бесполезно и опасно. Однако же я работою в горах и жутко люблю их. Водить группы людей стало неким обычаем. Некоторые расслабляются, некоторые хотят новых ощущений, для других это набор опыта для работы. Последняя группа людей наиболее многочисленная. – Отвечал наш проводник на расспросы мамы.

Она была общительной, часто смеялась, разговаривая с другими, но в некоторых случаях это было явно неуместно. Женщина считала людей исключительным источником знаний и постоянно к ним тянулась. Я этого не понимал, это было ещё одним поводом для восклицаний: «Как у меня мог родиться такой сын!?»

– Весь поход будет длиться примерно 8 часов. За это небольшое время вы успеете испытать бурю эмоций. Сначала мы будем поднимать до того холма, – он показал в непонятном направлении, – за ним будет переправа через реку, а там мы подымимся на старой машине до вон той далекой снежной вершины. Затем мы немного спустимся, устроим обед на площадке с шикарным видом и спустимся с другой стороны склона. Всё просто!

– Это так замечательно, я давно мечтала выбраться на что-нибудь такое! Как здорово, что я встретила вас. – Мама посмотрела на мужчину с мечтательным взглядом. Он ласково улыбнулся ей в ответ. – Ренди, ты же тоже рад прогулке? Ты не устал? – она обернулась.

– Нет, мама, – сказал я вялым голосом.

Мой ответ её не очень волновал.

– Замечательно! – воскликнула она радостно, ей давала сил идея. Но не очень понятно какая. Я надеялся, что она не решила меня убить после стольких лет.

Настала долгожданная остановка, мы шли почти два часа по крутому склону. Я скинул рюкзак и обернулся. Солнце поднялось достаточно высоко, оно обливало светом долину между невысоких гор. В некоторых местах была видна речка, которая спускалась с бока гиганта, не поддававшегося моему покорению. Вид заслуживал усилий. И я вдохновленный сел перекусить.

– Тебе нравиться? Здесь так замечательно! – сказала мама.

– Да, неплохо, я только не понимаю: ты никогда не любила проводить время так, а тут вдруг собралась в поход?

– То, что я тебе не говорила, не значит, что я не хотела заняться активностями. – Сказала она так, как будто её в чем-то пытались уличить.

– Ладно. – Я продолжил есть.

– Знаешь, на самом деле мы с твоим отцом часто ходили в походы в молодости. Горы, палатки, сплавы по реке – мы так это любили. А потом это стало «не модно», нынешнее общество не одобряет. Но я решила, что нужно устроить это для тебя. Твой отец был бы разочарован, узнав, что я даже не показываю тебе мир. – В её глазах появились слёзы, она опустила голову. – Это наверно завод, из-за него я начала часто думать о нём.

Больше мы не разговаривали на эту тему, я решил не расстраивать её и не поднимать вопрос о деле всей моей жизни. А оно заключалось в слушанье, которое Николь Вайрен устроила для меня. Она с мужем решила, что врать я не могу и будет правильно поднять вопрос об моём Эго перед советом. В течении трёх дней она общалась с важными людьми, решая, как лучше преподнести мой случай, чтобы всё было секретно.

Николь добилась для меня слушанья перед советом Виоса, и объяснила мне, что я должен говорить. Оно должно состоять через два дня, и от этой мысли меня бросало в дрожь. Я не знал, что буду говорить, как буду оправдываться. Я не хотел быть там один и собирался позвать маму.

Мы проделали сложный путь и поднялись на пик. Прохладный ветер пробирал до костей, ещё и от снега веяло холодом. Но я не мерз, из груди рвался огонь, которого до этого никогда не было.

На вершине открывалась великолепная панорама долины и гор. Городок внизу казался мизерным, крыши домов почти не различались. Ели очерчивали путь, по которому мы пробирались на небольшой машине. Справа была видна река, которая с этой высоты казалась узкой, хотя переплавлялись мы достаточно долго. Все были в восторге от вида гор и снега. Я почувствовал себя счастливым. Здесь все проблемы казались не значительными, а я казался себе великим и ничего не боялся.

Весь следующий день мы обменивались впечатлениями и не знали забот. Вдохновение от поездки наполнило все прорехи наших искалеченных душ. Но я так и не решился расстроить маму новостями о слушанье. Сегодня я был уверен, что справлюсь с этим один.

10.

Я сидел в небольшой комнате, в которую меня привела Николь. Она объяснила мне, как стоит говорить и когда отвечать. Но я всё забыл. Всё тело протестовало, руки тряслись, голова отказывалась думать. Паника подступала, а тёмные стены сужались и давили на меня.

– Всё довольно просто: заходишь, здороваешься, представляешься, ждешь пока тебе зададут вопросы, четко излагаешь свою проблему, и слушаешь счастливую новость о том, как скоро тебе поменяют Эго. Главное не нервничать, не трястись от страха и самое важное, я бы даже сказал жизненно необходимое: не упасть в обморок. Ты всё понял?

– Не нервничай, слышишь, сосредоточься на моих словах. Почему ты не отвечаешь?

– Решаю где мне лучше умереть от страха здесь или перед советом.

– Эти люди помогут тебе, они абсолютно точно не будут тебя пытать или выставлять на посмешище.

– Мне всё равно страшно. Как будто я совершил страшную ошибку и сейчас меня будут судить. – Я поднял голову и понял: я виноват. Но я не знал в чём именно была моя вина.

– Перестань, ты же не …

– Замолчи, – я пытался ухватиться за мысль. Сосредоточившись, я думал, перебирал варианты, но решить в чём именно заключается моя вина не мог.

– Рендон, пора. Иди за мной. – Сказала ласковым голосом Николь и взяла меня за предплечье.

Мы шли по узкому тёмному коридору. Ощущая рядом Николь, я перестал дрожать. Волнение отступало, но по мере приближения к двери в конце коридора, всё возобновлялось. Голову раздирала пульсирующая боль. Я впал в странное полуобморочное состояние апатии. Я хорошо держался на ногах, но в голове мысли перемешались в противную кашицу.

Внезапно я остался один посреди широкого колодца, меня обступал густой туман. Можно было рассмотреть, что стены колодца были каменные и неестественно черные, они уходили настолько высоко, что выходом из него служило небольшое отверстие сверху.

– Рендон Скари, студент … – туман развеивался, я увидел людей. Они сидели за высокой трибуной, которая опоясывала тёмную цилиндрическую комнату. Света было мало, я не мог рассмотреть их лица. – По просьбе Валери Вайрен мы рассматриваем его дело. Скари заявляет, что его Эго дефектный. По законам Виоса мы не можем осмотреть Книгу Жизни без существенных доказательств. Поэтому Рендон посветит нас в свою проблему, не нарушая законов и обычаев нашей системы. Предоставляю вам слово. – Женщина с громким голосом, которая во время речи стояла недалеко от меня скрылась за столом. Стало невыносимо тихо.

– Я Рендон Скари, я обязуюсь говорить правду и не нарушать законы Виоса. – Всё стало ясным, воспоминая о том, почему я здесь и зачем, заполнили мою голову. Я почувствовал боль, за все оскорбления, принесенные мне окружающими. Она копилась во мне годами, и я выплеснул её этим людям. Я понимал, не все примут мои слова серьезно, многие подумают, что я лжец и захотят вышвырнуть меня. Но это не важно, мне наконец-то дали право высказаться, и я высказался.

Люди начали переговариваться, некоторые были серьёзно возмущены. Мужчина, занимавший центральное положение за высоким столом посмотрел пристально на меня и произнес:

– Что ж, Рендон, мы выслушали твоё виденье дефектности Эго и мы должны получить доказательства. Ты откроешь Книгу Жизни и зачтешь нам указания сегодняшнего дня, ближайшего времени к этому моменту. Напоминаю, что ты обязался говорить правду. Прошу тебя.

Все взгляды приковались к моему Эго. Я осторожно вытащил книгу и осмотрел комнату, советники находились в нетерпении. Они ждали, разрушиться ли привычный им мир или нет. Я открыл книгу. Откуда-то хлынул яркий свет и мне стало тепло и радостно.

24.09.2192 10:17

Ты должен сказать советникам, что твоё Эго полностью соответствует заведенным стандартам, потому что это правда.

Я испугался и закрыл глаза, потом открыл и медленно прочитал:

«Вопрос, который ставит меня в тупик: сумасшедший я или все вокруг меня?»

Альберт Эйнштейн

Теперь все было как всегда: мрачно и серо.

Поднялся оглушительный гул. Я не понимал, он в моей голове или его создали люди.

Я посмотрел наверх, а потом вокруг, голову обдал ледяной жар. Лица окружающих начали меняться, они превратились в чудовищ, орали и кидались друг на друга. Передо мной упало тело главного советника, я опустился на колени, чтобы помочь ему. Мужчина резко открыл глаза и сказал жутким голосом:

– Ты думаешь эти люди тебе помогут? Ты правда решил, что проблема в Эго, в Виосе? Нет проблема в тебе! Из-за тебя твоя мать не решилась покинуть Виос с мужчиной, которого так любила и из-за тебя она страдала всю жизнь. Ты её единственная неисправимая ошибка!

Я очнулся на холодной жесткой кушетки, меня окружали белые стены.

– Рендон! Он пришел в себя! Рендон! Я Николь Вайрен – советник, ты помнишь? Ты был на слушанье, зачитал ту ужасную фразу из своего Эго и упал в обморок. – Её лицо постепенно появилось над моим.

– А что было дальше?

– Тебя вынесли из комнаты, а заседание продолжилось, они решили… – её голова опять погрузилась в туман. – Рендон, слышишь, они тебе помогут! Ты встретишься с Джендоном Сарисом, и он законно осмотрит твой Эго. Рендон, всё будет хорошо! – Николь посмотрела мне в глаза и улыбнулась. Меня держала за руку чужая женщина, но в этот момент она казалась мне дороже всех.

11.

Потом мне объяснили, что всё происходящее со мной было вполне нормальным и что, здоровый человек может увидеть галлюцинации, если в этот момент испытывает сильный стресс или тревогу. Я пообещал исключить все источники волнений, и для верности меня освободили от учебы на две недели. Когда меня выписали из больницы, Николь приехала, чтобы узнать о моем самочувствии.

– Мне очень стыдно из-за слушанья, мой обморок…– Николь не дала мне договорить.

– Не беспокойся, многие поверили тебе и очень сочувствовали. А твой обморок – это следствие стресса, который ты испытывал из-за своего Эго. Я не могу представить себе, как можно было так жить. Я в ужасе и мне очень жаль. – Она оглядела меня взволнованным взглядом.

– Спасибо, вы мне так помогли, вы спасли мне жизнь!

– Ещё не помогла. Посмотрим, что будет дальше. Ты должен приехать в Центр по созданию Эго. Там ты встретишься с Сарисом. Надеюсь ты не будешь волноваться так же сильно. Я не редко встречалась с Джендоном, в его поведении нет такой возвышенности, которая часто бывает у советников. С ним тебе будет просто разговаривать.

– А что там будет?

– Скорее всего, Сарис прочтет твой Эго и решит, что делать дальше. Потом он предоставит отчет совету, и они будут должны одобрить решение. Ещё будут исследоваться причины, как такое произошло и могло ли произойти с другими, но это тебя уже не касается. Ты должен просто прийти.

– Хорошо, я все понял. – Я ей улыбнулся.

– Я могу тебя подвести, чтобы тебе не стало плохо в общественном транспорте. Твоя мама живет в Торнуле? Я могу отвести тебя туда.

– Нет, это слишком далеко, и я не хотел беспокоить маму.

– Хорошо, тогда поедим в общежитие. – Николь искренне улыбнулась.

При входе в мой университетский дом я увидел Валери, она сидела на лавочке и осматривалась по сторонам. Это было неожиданно и, честно признаюсь, приятно.

– Привет! – девушка резво подбежала ко мне. – Профессор Вайрен, сказал, ты попал в больницу, я переживала! – она одарила меня нежным взглядом.

– Привет! Да я упал в обморок на одном важном мероприятие. А ещё впервые в жизни у меня были галлюцинации. – Я был рад поделиться своими приключениями.

– Ничего себе! Так выходит, ты у нас сумасшедший?

– Нет, это из-за сильно стресса, я нормальный. – Я сделал паузу и добавил: – Вроде!

Мой настороженный взгляд устремился к Валери. Она засмеялась.

– Я рада, что ты относишься к этому с юмором. А сейчас всё хорошо? Ты решил свои проблемы с Советом? Ты прости, что я задаю такие вопросы. Вайрен запретил, но я беспокоилась, вдруг что-то серьёзное?

– Вдруг я нарушил закон? Нет, всё нормально, ничего серьёзного, правда. – Я не был расстроен любопытством Валери, меня трогала её забота.

– Это хорошо! Может пройдемся? У меня для тебя хорошие новости.

– Да, давай!

Мы пошли по аллеи возле общежития. Валери рассказа, что Вайрена поддержал какой-то знатный советник и одобрил выпуск книги об истории Эго. И профессор с женой устраивают ужин, чтобы это отпраздновать. Зовут и всех студентов. Валери настояла, чтобы мы прошли вместе, она пообещала придерживать меня если я вновь захочу свалиться в обморок.

Прогулка затянулась, мы обсуждали учебу, жизнь и часто смеялись. Валери была внимательна и добра ко мне. Я не вспоминал про Эго и про обморок. Но в глубине души меня волновал вопрос: почему Николь не сообщила мне про ужин?

12.

Перед выходом на ужин к Вайренам я не заметно для себя взял Эго и прочел:

«… все мы полны скрытых сюрпризов. Жаль, что основная часть из них вряд ли доставит радость окружающим».

Алексей Пехов

Я сильно испугался, Эго не было в моих руках со дня слушанья, и состояние того дня нахлынуло на меня вновь. Я выронил книгу и опустился на колени, дышать стало трудно. Я мысленно винил себя, что прочел вновь глупые речи злополучной книги.

Дверь отворилась и вошла Валери.

– Что с тобой случилось? – её голос успокоил меня. Я поднялся на ноги.

– Я просто прочитал … ужасную вещь.

– Как то, что ты прочитал могло привести к такому?

– Моё Эго…

– Да, вот же оно, – Валери потянулась к книге на полу. Я хотел помешать ей, но мне вновь стало плохо. Девушка взяла Эго и задержала взгляд на открытой странице, но через несколько секунд она одумалась:

– Прости, я не хотела, просто так странно…– она передала мне книгу, я не хотел ей рассказывать, по крайне мере перед ужином.

– Мы кажется можем опоздать, – я старался перевести тему.

– Да, аэробус может задержаться. Пойдем.

Мы подъехали к высоченному зданию. Такие крупные строение стояли на окраине города. На вскидку в нем было тысяча этажей, оно было построено в виде цилиндра и фасад представлял собой одну большую стеклянную поверхность.

Мы поднялись наверх в большом лифте. Вайрен сам радушно встретил нас, в квартире было много народу. Профессор пытался нас с кем-то познакомить, но отвлёкся и бросил на произвол судьбы. Больше всего поражал шик помещений, почти все поверхности были белые, с золотыми вставками. Мебели почти не было, видимо этот этаж предназначался для таких встреч. Помещение хорошо освещалось, но это не мешало восхищаться панорамным видом на весь город.

В комнате, где было сосредоточенно наибольшее количество гостей почти во всю стену располагался стенд, торжествующий проект Захари Вайрена. В самом вверху стенда была надпись: «Эго. Прошлое. Настоящее. Будущее», ниже располагались вырезки документов и проект обложки будущей книги.

Валери куда-то испарилась, я стоял один и изучал стенд, который вызывал у меня отвращение.

– Здравствуй, Рендон! – это была очаровательная Николь. На ней было длинное обтягивающее белое платье с открытыми плечами. Высокая объемная прическа и яркий макияж скрывали её возраст и подчеркивали лучшие черты.

– Здравствуйте!

– Рендон, ты что же лекции прогуливаешь, а публичные мероприятия с удовольствием посещаешь? – она улыбнулась, а я растерялся. – Не волнуйся, я шучу. А если серьёзно, как твоё состояние?

– Всё в порядке, мне гораздо лучше! – я вспомнил о недавнем прецеденте, но решил не посвящать в него Николь. – Замечательный прием, здесь все так красиво.

– Да, Захари любит устраивать такое, – сказала она задумчиво. – Самое печальное, что всё ради этого шедевра. – Женщина оглядела стенд. – Я не против увлечений мужа, но данный проект кажется мне большой ошибкой. Как жаль, что этого не понимают остальные. – Николь была грустна. Я не знал, что ответить.

К нам подошла другая женщина. Нас представили, и я наблюдал за происходившим. В большой комнате все мило беседовали, периодически постукивали бокалы. Мне стало скучно, я не представлял, чем могу себя занять. Николь посмотрела на меня и кажется поняла мою проблему. В этот момент к нам подошел рослый мужчина, он был возмущен, так как Захари Вайрен весь вечер был для него неуловим. Хозяйка пообещала найти мужа, и я вызвался ей помочь.

По шикарной винтовой лестнице я поднялся на второй этаж квартиры. Света здесь было во много раз меньше чем внизу. Я шел по коридору, с обеих сторон попадались двери. Все они были разных стилей, одна розовая, другая ярко красная. Я не понимал, зачем такое количество комнат? Детей у Вайренов не было, они жили здесь вдвоём. Я заглянул в комнату, полностью уставленную книгами от пола до потолка, их было очень много, около миллиона. Я зашёл и кружился на месте очарованный таким размахом. В коридоре послышался голос. Кто-то приближался, мне послышался смех Валери. Я аккуратно заглянул в дверную щель.

В шагах десяти от меня опрокинувшись спиной на стену стояла девушка в коротком цветочном платье и длинными темными волосами. Это была Валери. Её целовал невысокий мужчина в шикарном костюме. Он повернулся в мою сторону. Это был Захари Вайрен.

Я отошел от двери и сел возле шкафа. Всё стало сложно и непонятно. Как у Валери с профессором могут быть какие-то отношения? Они не могут быть вместе! Этого не может быть написано в их Эго! Я не понимал много в своей жизни: почему люди обижают других, почему мне никто не верит, почему жизнь жестокая. Однако почему два хороших человека поступают ужаснейшем образом с другим человеком – стало самой большой загадкой для меня.

В коридоре было тихо. Они давно прошли. Мне надо было спуститься вниз. И незаметно уйти от сюда. Как только я сошел с последний ступеньки сбоку подошла Николь.

– Захари нашелся! А тебя долго не было, а уже начала думать, что ты заплутал.

– Нет, я зашел в библиотеку и долго рассматривал книги, их там так много.

– Да, это наша с Захари гордость, наше общее увлечение! Мы много лет собираем книги, там есть очень древние ещё до Всемирного кризиса! – она хотела рассказывать ещё, но прервалась. – Мне надо поддержать Захари, он там выступает перед спонсорами. Найди себе какое-нибудь развлечение. Можешь почитать книги в библиотеке, тебе явно не нравиться здесь находиться.

– Да, спасибо, – меня накрыло отчаянье. Я должен был что-то сказать Николь, но не знал, как. Она улыбнулась и ушла.

Я уже собрался вновь подняться наверх, но ко мне подбежала Валери. Её волосы поднялись и упали на плечи, она схватила меня за руку и посмотрела мне в лицо. Глаза её сияли, а лицо украшала счастливая улыбка. Я ничего не понимал.

– Как дела у моего странного друга?

– Нормально. Тебя долго не было. – Сухо ответил я.

– Да, мы обсуждали некоторые вопросы с профессором.

– По-моему наоборот странные вы. Вы с ним весело пропадаете, то ищете документы, то обсуждаете какие-то вопросы. – Я злился, у меня не было желания обсуждать щекотливый вопрос здесь, но я не мог остановиться.

– Да, Ренди, у нас много совместных дел, – улыбка сошла с её лица. Валери пыталась выглядеть как прежде, но она явно не ожидала моего заявления. – И вообще почему бы нам не поговорить в другом месте!

Мы поднялись в библиотеку и закрыли дверь. Я высказал своё глубокое негодование, девушка не подозревала, что я могу выражаться так бурно.

– Ренди, это тебя не касается, и ты не должен никому об этом рассказывать.

– Ты права, меня не касается, а как же Николь?

– Николь, а что она? Я ей ничего плохого не делаю, у них давно холодные отношения с Захари!

– То есть если я ей расскажу, она не расстроиться?

Валери схватила меня за горло, в её глазах пылала ярость.

– Не смей никому говорить, тебе ясно?

Я высвободился и, не смотря на неё вышел, из комнаты. Я был обижен и расстроен, у меня не было представления, что Валери может быть такой жестокой.

Я покинул квартиру и даже ни с кем не попрощался. В короткий промежуток времени я потерял новоиспеченного друга и веру в святость своего любимого профессора. Мне казалось, что я предаю Николь, но лесть в эту историю я не решился.

Я долго брел в общежитие и пытался понять, почему в моей жизни ничего не складывается.

13.

Дни тянулись ужасно долго. Дел у меня не было, я только думал о Николь, о Сарисе и об Эго. Я хотел взять его и выкинуть в окно. Однако легкое прикосновение бросало меня в дрожь. Кроме всего этого мне было жутко одиноко, я не мог поехать к маме во время учебных дней, пришлось бы ей всё рассказывать. Я хотел было уже пойти в университет, но боялся встреть Валери или Вайрена. Я не смог бы смотреть на него как прежде.

Целыми днями я гулял. Юнетаул был огромен, встречалась удивительна архитектура. Больше всего меня поражало устройство города. Самые важные строения соединялись надземной трубой, по которой перемешались на сверхзвуковой скорости суперкары. Они предназначались только для важных людей или рабочих.

Я шел под частью этой трубы. Сначала я думал, что она имеет форму кольца, которое окружает город. Однако потом я встретил систему недалеко от центра. Рядом была лавочка, пришёл момент понаблюдать за этими карами. Я сидел, и по вспышкам света пытался определить частоту их пролетов.

– Кого ты пытаешься найти? Николь в большом городе? Это глупо.

– Шесть.

– Ты конечно можешь не замечать меня, но…

– Семь, или это просто блик.

– Ты не должен пытаться кому-то помочь или кого-то спасти. У тебя и так много проблем.

– Я прочитал в одном из документов Вайрена, что у людей в том обычном мире было много психологических проблем. – Я смотрел на трубу, мне было грустно. – Они часто перерастали в серьезные болезни: депрессия, биполярное расстройство, шизофрения, деменция…Восемь.

– К чему это?

Я посмотрел на человека, который сидел рядом со мной. У мужчины был растрепанный вид, темные отросшие волосы, щетина и голубые глаза. Я запомнил его таким.

– Ты ушел, когда мне было шесть лет. Я никогда не спрашивал: почему?

– Мама тебе рассказывала.

– Я хочу, чтобы ты сказал, – мой голос дрожал.

– Разве это важно сейчас?

– Да, жутко важно. Ты нас бросил. А теперь сидишь здесь, и хочешь мне помочь? Или нет? – Он молчал. – Ты был против Эго, против Виоса, но ты помогал мне решить проблему с этой бесполезной книжкой. Почему?

– Ты мой сын. Я должен тебя поддерживать, что бы ты не счел правильным.

– То есть ты считаешь, что я не прав?

– Эго – это капкан, замачивая и уютная ловушка. Ты не можешь этого понять, ты вырос тут, я видел другой мир.

– Но без нормального Эго я вырос таким.

– В тебе нет ничего неправильного, ты человек, ты сомневаешься, решаешь и ошибаешься. Так должны вести себя люди. А не так! – Он показал рукой в неизвестность. – Это Эго, оно ограничивает. Ты перестаешь быть собой, когда просто читаешь инструкцию.

Я успокоился, мыслей в голове не было. Знакомый голос доносился до меня болью. Я не мог понять, я не мог так дальше жить. Мне срочно нужно к Сарису.

– Девять, – тихо произнес я.

– Нет, двенадцать.

По моей щеке тихо покатилась слеза.

14.

С каждым днем становилось хуже. Меня выводил из себя каждое воспоминание о моей жизни. Я решил проспать весь оставшийся день до поездки в Центр изготовления Эго.

Спать не получилось, я старался ни о чем не думать. Днем в дверь постучали. Я не отвечал, надеялся, человек сам поймет, что ему не рады. Но дверь отварилась. Кто-то потихоньку вошел, я не шевелился.

– Привет, Рендон. Я знаю, что ты не спишь. Я приходила к тебе несколько дней подряд, но тебя не было. Это понятно, что ты меня избегаешь и не хочешь говорить. Но это необходимо. – Голос Валери звучал неуверенно. Я не отвечал. – Я не собираюсь оправдываться перед тобой за мой неподобающий роман. Однако мне жаль, что я причинила тебе боль. Ты ужасно расстроен ситуацией, и я не хочу, чтобы ты был один.

Я повернулся и посмотрел на Валери по её щекам текли слезы. Мне стало её жаль.

– Привет, – сказал я. Она слегка улыбнулась.

Я встал с постели и небрежно её заправил. Мы сели. Я не знал, что говорить. Валери страдала, также, как и я.

– Я не хотела тебя обидеть, Рэндон. Я не хотела, чтобы произошло так. – Она вытирала слезы, слова выдавливались с трудом. – Ещё на первом курсе я почувствовала симпатию к профессору. По началу я ничего не хотела предпринимать, просто общалась с ним, следила за его работой. Ему так нравилось, что я интересуюсь его исследованиями. Он говорил, что Николь жестоко относится к его деятельности, не поддерживает его проекты, и унижает его. Понятно, что она Советник и добилась больше, чем муж. Но она могла бы быть к нему мягче. Однажды вечером мы на кафедре обсуждали книгу об Эго, он был не уверен в себе, не хотел начинать проект, который не одобряет даже его жена. Мне стало так его жаль, и я обняла его, и …– она опустила глаза в пол и молчала около минуты. – С тех пор мы прячемся по всяким комнатушкам. Мне не приятно это, но те секунды, которые я провожу рядом с ним затмевают всё остальное. Если нас раскроют, его лишат всего: должности, авторства работ. Я не представляю, что может сделать с ним Николь. Меня выгонят из университета и не знаю, что ещё. – Она сосредоточенно посмотрела на меня, в её глазах был страх.

– Я никому ничего не скажу, – произнес я и опустил глаза.

– Извини, что я свалилась на тебя итак в тяжелое время. Все эти твои проблемы. Я знаю, что Николь помогла тебе. И мне стыдно, что приходится просить тебя скрывать это от неё.

Мы молчали. Вся комната казалась такой унылой и хмурой, всхлипы Валери прибавляли грусти. Похоже она любила Захари Вайрена, и я не мог ничего с этим сделать. Я хотел сказать ей:

«– Бросай его и беги, спасайся!»

Я представлял, как трясу её тело, чтобы наконец привести девушку в чувства. Но я не мог этого сделать, не мог её спасти. А она же не могла избавить меня от ужасного знания, не могла мне помочь.

– Ты совсем бледный стал, заболел?

– Я думаю, что да. – Она взволнованно посмотрела на меня. – Я похоже сошел с ума.

Она улыбнулась и радостно сказала:

– Это мне знакомо. Знаешь в десять лет все девчонки в классе начали обсуждать красоту, парней, замужество; мальчики – достаток и развлечения. В это время я захотела стать ученым, программировать лучшее будущее для людей, вытащить из бедности деревню в которой я росла. Мне сказали, что я сумасшедшая. С тех пор мне так нравиться, считать себя абсолютно чёкнуой. – Валери улыбалась, как и прежде. Её лицо было добрым и счастливым, в нем не было ни капли жалости ни ко мне, ни к самой себе. Она поднимала меня на бой. На самый кровопролитный бой в моей жизни. Бой против общества.

15.

В моих руках вновь оказалось Эго, оно долго отравляло мне жизнь, но сейчас я хотел открыть книгу и услышать совет. Во мне проснулась злость, я нервно засунул книгу в карман. И покинул комнату.

Преодолев большой путь на аэробусе, я оказался около производственного лифта Центра по созданию Эго. Я зашел внутрь вместе с несколькими людьми. В лифте была единственная кнопка верхнего этажа, мы поднялись за несколько секунд.

Я вышел и замер, это была огромная площадка над облаками. Я понимал, что перьевая подушка под прозрачной платформой создана искусственно, но меня переполняло восхищение. От платформы отходили сотни тропинок в никуда, туман скрывал их в нескольких шагах от начала. Возле каждой дорожки была голограмма: такой-то цех, производство того-то.

В центре была огромная цилиндрическая голограмма, на ней появлялись разные цифры и указания. А вокруг неё стоял круглый стол, за ним были машины-роботы, которые занимались своими делами и только одна девушка. Я обошел кругом этой конструкции в состоянии эмоционального потрясения.

Я бродил по платформе около десяти минут, смущая окружающих своим удивлением. Ко мне не торопясь подъехал маленький робот.

– Вы находитесь на важнейшем производстве Виоса. Вам об этом известно? – прозвучал женский голос из машины.

– Да, я к Джендону Сарису!

– Подойдите к столу, пожалуйста.

Робот вернулся на своё рабочие место. Им видимо управляла девушка. Я подошел к ней.

– Здравствуйте, вы утверждаете, что пришли к Джендону Сарису? – я кивнул головой. –Представьтесь! – Девушка не смотрела на меня, она была занята чем-то важным. Её голос отдавал чем-то не человеческим, механическим.

– Я Рендон Скари.

Узкий участок стола испарился, образовался проход.

– Проходите.

Я зашел. Маленькие роботы быстро били по клавишам на панелях. Девушка не отрывалась от своего занятия, она вбивала какие-то цифры, не менее быстро чем роботы. В голограмме показалась дверь. Я вошел в темноту, похоже это был ещё один лифт, но я не заметил шахты. Двери тут же отварились, и я оказался в темной комнате. Она была достаточно маленькой и тоже цилиндрической формы. Я увидел стол, за которым сидел человек. Он что-то писал.

– Здравствуй, я тебя ждал, – сказал низкий старый голос. Мужчина оторвал глаза от бумаг и пристально посмотрел на меня.

– Здравствуйте, я Рендон Скари! – Я пытался не показывать свой страх, говоря уверенно.

Он медленно встал. Мужчина выглядел как древний реликт. Кожа на его лице была сморщенной и сухой, волосы седыми. Подойдя ко мне вплотную, он сделал усилие, чтобы выпрямить свой позвоночник и оказался ростом с меня.

– Я Джендон Скари, что не удивительно, – его лицо не выражало никаких чувств, – ты пришёл ко мне по делу, быстро изложи его суть. Только факты, без эмоций. – Его голос звучал грубо.

– Мой Эго дефектный, он не диктует мне четких указаний. Когда я касаюсь его, передо мной возникает пленка, такая беловатая, либо серая, но чаще всего черная.

– Что именно написано в твоём Эго? – в голосе звучало призрение.

– Фразы, непонятные мне фразы.

– А именно? – старик мне не верил.

– Мне открыть и прочитать?

– Нет, вспомнить. У молодежи сейчас есть тенденция к запоминанию, происходящего с ними?

Я потерялся, Сарис требовал слишком много от моей перепуганной души. Страх неудачи не давал мне думать спокойно. Всё больше было ощущения, что Сарис так мне и не поверит, выгонит меня от сюда и весь Виос будет смеяться над бракованным неудачником. Я произнес еле дыша:

– «Края бездны сомкнулись, дышать нечем. Стоишь на дне и понимаешь – слишком поздно»,

Колин Маккалоу

– Молодой человек, ты знаешь, что это?

Я молчал, в моих глазах был страх и почему-то ярость, чтобы не показывать этого, я смотрел в пол.

– Это цитата, из очень старой книги. Очень старого писателя. Сейчас их нет, ты не мог её ниоткуда узнать. – Сказал Сарис расстроенным голосом и побрел к столу. Он задумчиво осмотрелся вокруг и достал какой-то предмет. Он был похож на очки, но стекол было слишком много.

– Подойди-ка и дай мне своё Эго.

Замысловатый прибор оказался на его лице, он с осторожностью взял книжку. Сначала Сарис ощупал её затем близко поднес к устройству. Он долго крутил Эго перед лицом, это действо происходило в абсолютной тише.

– Я, действительно видел только ахроматические цвета, и древние цитаты. Ты знаешь, какое сегодняшнее твоё указание?

– Нет, я не хотел смотреть в Эго после слушанья.

– Но смотрел, да? Так заложено. – Старик задумчиво устремлял свой взор на вещи, которые мне видеть было не дано.

– Ты знаешь, что из себя представляют Эго, что происходит с человеком, когда он прикасается к книжке? – Сказал он, мой лоб сморщился. – События, которые с нами происходят они запрограммированы, каждый человек представляет звено цепочки. Люди должны выполнять вещи указанные в Эго и реагировать на них так как указанно в Эго. Визуализация указаний, закладывание их в подсознание выполняют незаметные для обычных людей функции, они помогают безболезненно принять предписания на том уровне, когда человек не может понять, что в его мозг была заложена инородная мысль.

Мужчина замолчал, он явно устал от своего рассказа.

– Каждый человек в Виосе должен подчиняться Эго, ведь мы все связаны: ты, твои профессора, я. Невыполнение предписанных действий ведет к нарушению в системе. Ты понимаешь к чему я веду?

– Да, я выполнял случайные действия и повлек большие сбои в системе из-за моего Эго.

– Пока мы не знаем про масштабность этих сбоев, но это проблема и мы должны её решить. Скажу тебе секретную информацию, в Виосе каждый человек по крайне один раз в жизни нарушает указания. А сейчас число особей, которые это делают стало сильно возрастать. Люди не служат нашей системе, и из-за них перестаёт подчиняться Эго и их окружение. – Мои мысли унеслись к Валери, во мне родилось беспокойство. – Эти нарушения очень сложно отследить, поэтому мы не можем сказать, какую брешь создало в системе ошибка с твоим Эго. Как эта ошибка образовалась, я тоже сказать не могу. Мы создадим тебе новое Эго, правильное. Однако для этого потребуется около месяца. Мы исследуем твою жизнь и построим дальнейший ряд твоих действий. Это будет сложно. – Мужчина попытался отыскать во мне что-то, смотря прямо в мои глаза. – А сейчас ты можешь идти, тебе сообщат, когда ты сможешь забрать своё новое Эго.

– Спасибо, до свидания, – сказал я расстроенно.

Мужчина не ответил, я зашагал к дверям лифта. Я был в смятении, проблема всей моей жизни так быстро разрешилась? Это всё, что может мне сказать человек, который искалечил мою жизнь? Я почувствовал пустоту внутри.

Обернувшись к человеку, который уже был занят своей обычной работай, я уверенно сказал:

– Я могу забрать своё Эго?

Сарис прибывал в недоумении:

– Зачем? Зачем тебе эта бесполезная книжка?

– Я привык чувствовать её в кармане, без неё как-то пусто.

– Понимаю, – мужчина протянул мне Эго. Подойдя к столу, я увидел страх в его уставших глазах. Я взял Эго и быстро удалился из комнаты.

16.

Я вышел из лифта и подумал: какая у него высота, почему вход в Центр свободный, и те люди, которые там работают такие же простые как я? Во мне исчезло всё уничтожающее меня 18 лет. Я не был виноват в своей бракованности. Я никогда не был неправильным, те люди, которые вдалбливали мне это, ошибались.

Крылья счастья уверенно несли меня к вокзалу. Я знал, куда мне сейчас нужно больше всего. Я шел пешком, а иной раз переходил на бег. На губах прохожих четко читалось: Ты нормальный! Ты как все! А их головы одобрительно кивали.

Я взял билет на ближайший поезд до Торнила. Но я не мог просто сидеть и ждать. Мне надо было с кем-то поделиться своим счастьем. Я увидел взрослого мужчину, который продавал кофе. Я подошел и сел рядом.

– Что молодой человек желаете? Морского бриза, легкой вуали или бодрого утра? – улыбка продавца становилась все шире с каждым словом. – Ты изучи, тут все написано!

В моих руках оказалась брошюра. Яркая цвета на ней менялись под определенным углом. Я удивлялся дизайну и даже не обращал внимания на буквы!

– Это радуга, она переливается!

– Что простите?

– Ах да постоянно забываю, что вы не знаете. Радуга – это такое оптическое явление, оно возникает после дождя, когда светит солнце. В небе появляется половина кольца, – он пытался нарисовать что-то в воздухе, – и состоит оно из семи цветов: красный, оранжевый, желтый, знать, голубой, синий, фиолетовый. – Мужчина воодушевленно смотрел в пустоту.

– Да я знаю. Это такое явление: солнечный свет преломляется и отражается капельками воды (дождя или тумана), парящими в атмосфере. Эти капельки по-разному отклоняют свет разных цветов…

Мужчина прервал меня:

– Ты смотришь на это как на атмосферное явление, но ты только подумай: это чудо. Солнечный свет, капли – всё это возбуждает твою фантазию порождать невиданные истории и научные гипотезы. Только представь, появлялись какие-то странные вещи, а человек размышлял, выдумывал что-то, и вот мы с тобой стоим здесь в новом мире!

– В Виосе не так уж всё и удивительно, как вы говорите?

– Сказать по правде, я здесь недавно, моя дочь родилась здесь. Её мать приняла местную «религию», а недавно я сам решил приехать сюда. И меня приняли с радостью. Я устроился сюда продавать напитки и развлекать таких как ты. А этой брошюрке сотне лет она видела старые государства. Мой дед всю жизнь говорил, что эта бумажка принесла много денег моей семье. Он хотел, чтобы в новом мире я продавал кофе и показывал эту брошюру. Там замысловатые названия и, если ты не разберешься, я всё объясню.

Я выбрал напиток наугад и пытался не думать о словах мужчины. В Виосе, если появлялись новые жители, их было запрещено расспрашивать. Я раньше не встречал человека из другого мира. Меня распирало любопытство и сегодня у меня был замечательный день.

– Я прошу простить меня за дерзость, но мне очень интересен ваш приход в Виос!

– Да, спрашивай, что хочешь. Я люблю поболтать.

– Вам дали Эго?

– Ты про эту книжонку, она мне не нужда. Дочка всё говорит мне, что это самая важнейшая часть поддержания жизни в Виосе и что я должен слушать её указания. Но как простые листы бумаги могут говорить мне как жить? Книги обычно наставляют, показывают жизни выдуманных персонажей. И ты думаешь: да, вот так я не хочу, или мне так это нравиться, что я хочу воплотить это в жизнь!

– Тогда зачем вы пришли в Виос?

– Там было совсем невозможно, я долго терпел и боролся за жизнь, но бороться было не за что. Закончилась питьевая вода, а выборы все продолжались, казалось они бесконечны. Одни кандидаты убивали других, третьи не были согласны с народом. Знаешь этот мир давно развалился, зря мы все верили, что сможем построить какое-то законное государство, там, где все думают о себе, власти и деньгах.

Мужчина замолкал, а я пулял в него ещё вопросы. Мне было так важно узнать максимально о том мире, где жил отец. Времени до поезда оставалось не иного. Я задал последний:

– Как вы попали в Виос? В смысле физически?

– Все знают, где находится ваша волшебная страна. Найти вход было трудно, там в горах стоят войска и громадные железные ворота. Они были закрыты около недели, не перелезть, не докричаться нельзя было. Мы почти потеряли надежду, но вдруг ворота распахнулись. Они кого-то выпускали наружу, я ещё удивился, кто захочет покинуть райское место. Там была женщина и пара мужчин, они так уверенно шли, смотрели на свою карту. У нас то карт не осталось, все ходят так, наугад. Отвлекся, извини. Нас впустили, осмотрели, выкинули наше оружие и отвели к главному. Я подписал целую гору бумажек, прошел все возможные исследования, выложил всё, что знал про себя. И меня привезли к дочери.

Я смотрел в счастливые глаза старого мужчины, он видел жизнь и смерть, он видел мир, и он в нем существовал. Это было удивительно. Мой поезд уходил, я быстро попрощался. Он сказал мне возвращаться, а то с ним никто не хочет говорить. Пообещал ему обязательно вернуться, но забыл узнать его имя.

Путь был долгим, а настроение – хорошим, но мозг кипел. Я только мог удивляться всему тому, что я не знал и никогда не знал бы, если не случайный человек с брошюркой.

Когда я добрался до родного дома, было уже поздно. Я подошел к лужайке дома и по моему телу пошла дрожь. Возле дома стояла машина совета безопасности, а во всех окнах горел свет. Я отворил дверь и увидел людей. Они обыскивали мамины вещи. Этих людей было по три человека в каждой комнате. Они переворачивали коробки, рылись в шкафах. Я пытался заговорить с кем-нибудь, но никто не обращал внимания на меня. На кухне был главный член этой компании, своим ошарашенным взглядом я встретился со взглядом Николь Вайрен.

– Здравствуй, Рендон, – сказала она как всегда своим спокойным голосом.

– Здравствуйте, – мне стало плохо, я так часто чувствовал в последние время как дух покидает меня, что перестал этому удивляться.

– Ренди, боюсь твоя мама ушла, – на лице советницы была стандартная жалость ко мне.

– Куда? – Я со страхом осмотрелся по сторонам. – Она ушла на работу? В магазин? Скажите куда? – я закричал на Николь.

– Нет, она ушла из Виоса…

17.

Жар охватил моё тело. Я сидел на кресле и наблюдал как Николь бесстрастно отдает приказания своим подчиненным. Она даже не смела посмотреть в мою сторону. Может она чувствовала ту боль, которая поглощала меня из-за её предательства?

В тот день слушанья она знала все о моей матери, ведь она уже ушла. Они были уверенны, что в день встречи с Сарисом я не появлюсь в Торниле. Или они занимались своими поисками не один день.

Её команда всё-таки покидала мой дом, женщина настояла отвести меня в общагу, хотя я хотел остаться здесь. Я не понимал, если они сами выпустили маму, почему не спросили: зачем она уходит, от чего бежит или к кому? Мне стоило поговорить с Николь, но ненависть не позволяла мне произнести ни слова. Советница будто читала мои мысли:

– Знаешь, Рендон, это незнание было тебе на благо. Ты столько переживал: слушанье, больница, встреча с Сарисом…

– «и отчаянный роман вашего мужа,» – думал я про себя.

– Потрясение, ухода твоей матери из Виоса, могло уничтожить тебя. Я поступила так, потому что это было правильно. – На её лице не выражалось никаких чувств. Говорила она строго и сухо. Я хотел было выпалить, что нужно это было только ей, но не стал.

– Ты должен будешь прийти ко мне и дать показания.

– Какие показания?

– По поводу ухода матери, конечно! Как ты думаешь, почему Эмилия ушла? Может быть её заставили или она получила вести из того мира? – Николь пыталась заставить меня беспокоиться за маму.

– Думаю она этого просто захотела.

– Из-за отца? – Это было слишком, я почти не мог сдерживать ярость, а она сидела абсолютно хладнокровная.

– Да, из-за отца, она его любила, – я не знал, что говорю. Если кому-то и стоит выяснять мотивы ухода мамы, то это мне. Но никак не этим людям.

– Когда вы разговаривали в последний раз?

– Это уже допрос?

– Нет, наши разговоры никогда не перерастут в допросы. – Николь посмотрела на меня, я не реагировал.

Во тьме, которую рассекал суперкар, пролетали деревья, одиночные домики возле ферм, бескрайние поля. В детстве я любил бегать по этим полям. Бежишь сквозь высокую траву, оказываешься за островком высоких деревьев, а там новое зеленое море. За тобой гонятся чудовища: Макс и папа. Макс громко лает, но ты не обращаешь внимание. А собака становиться всё ближе. И набрасывается на тебя.

И вот мы в смятой траве перекатываемся, я пытаюсь побороть пса, он беззаботно играет. Отец прибегает через несколько секунд, он запыхается и кидается к нам. В этой куче-мале мы смеемся, кидаемся травой, играем.

Я смотрел в окно, горечь потери тех времен поглощала меня, но плакать я больше не хотел. Я ненавидел систему, которая заставила меня отказаться от Макса, которая вынудила уйти сначала моего отца, а теперь ещё и маму. Весь мир был жесток ко мне, у меня не было книги Жизни и меня унижали.

У меня был выбор, а они решили, что всю жизнь я делал всё неправильно.

Послышался голос Николь:

– Люди совершают ошибки, такое бывает, это всё свобода выбора. Сейчас мы всё чаще замечаем, как граждане нарушают законы Виоса. Следуют своим низменным порывам, эти порывы мимолетны, они не ведут к успеху всего государства. Если один не следует предписанием Эго сегодня, завтра все уподобляются глупцу.

Только сейчас я понял ужасную правду:

– Вы не собираетесь её искать?

– Конечно, нет. Виос не выходит за свои границы. Но её обязательно впустят, когда она решит вернуться.

Дальше весь её монолог был как в тумане:

– Она вернется, Рендон! Тебе не стоит беспокоится! Ты ведь недавно очень многого добился. Мне доложили про решение Сариса. – Она явно не хотела говорить, что мама будет делать там. – Ты молодец, ты добивался правды, ты не стал мириться со своей свободой выбора, ты пример, Рендон! Твоя мать совершала ужасную ошибку, но мы должны знать почему, чтобы исключить похожие инциденты. Мы знаем, что вы ходили в горы. Это запретят. Мы предприняли ещё некоторые меры и это не конец.

Для кокой-той части меня это был конец. Я сам хотел лишить себя свободы, моей свободы. А для нее я пример…Возможно я больше никогда не увижу маму. И всем плевать на это, им всем хочется беспрекословного контроля, люди должны не думать, а служить Виосу.

Я увидел в отражении лицо молодого человека, голубые глаза, темные волосы, неаккуратно подстриженная челка на один бок, узкий овал лица, маленький нос и выпуклые губы. Больше я не видел синяков, которые стали скорее правилом, чем исключением. Всё то жалкое, что было во мне, растворилось, появилось нечто новое. Я смотрел в окно, и теперь я видел в отражении озлобленного человека, он хотел правосудия, правды и наверно, свободы, свободы выбора…

Николь всё никак не могла остановить свои восхвалениях будущего успеха Виоса, что мне уже серьёзно надоело, но сил реагировать не было.

– Мы будем стараться сделать наш мир идеальным, каждый будет подчиняться Эго. Есть новые технологии, мы пытаемся отыскать проблемы в каждом. Когда-то ученые создали Эго. Они его и усовершенствуют. Ты увидишь идеальный мир, мы сделаем его вместе! – Николь сияла от гордости. – Просто загляни ко мне на следующей недели, мы по-дружески поговорим. Никто тебя к этому не принуждает, но это твой долг.

Я не понимал, как я мог так в ней ошибаться. Всё это время она хотела помочь не мне, она хотела спасти свою систему от ужасной ошибки. И этой ошибкой был я. Каждый её добрый взгляд был продуманным шагом, а я на это все велся. Она пыталась поддержать меня, чтобы я доверился ей и рассказал все о маме.

Однако о маме я и сам ничего не знал. Я не понимал, зачем она покинула Виос? Она его боготворила, служила на благо ему и учила меня тому же. Я её не знал, не интересовался её переживаниями, постоянно её расстраивал. Может из-за меня она ушла, разочаровалась в Виосе, потому что я так и не нашел своё место в нем? Я не поддерживал её после бегства папы, всегда беспокоился за него, думал только о своих проблемах, но не принимал во внимание какого было ей. Почему я был так глуп и невнимателен? Я виноват.

Я не смог попрощаться с Николь, просто ушёл. Зайдя в комнату, я сразу же открыл Эго, появился очень яркий белый свет, он пронизывал всё вокруг: кровать, стол и самого меня. В голове образовались слова:

«Такова была моя участь с самого детства. Все читали на моем лице признаки дурных чувств, которых не было; но их предполагали – и они родились. Я был скромен – меня обвиняли в лукавстве: я стал скрытен. Я глубоко чувствовал добро и зло; никто меня не ласкал, все оскорбляли: я стал злопамятен; я был угрюм, – другие дети веселы и болтливы; я чувствовал себя выше их, – меня ставили ниже. Я сделался завистлив. Я был готов любить весь мир, – меня никто не понял: и я выучился ненавидеть. Моя бесцветная молодость протекала в борьбе с собой и светом; лучшие мои чувства, боясь насмешки, я хоронил в глубине сердца: они там и умерли».

М. Ю. Лермонтов

18.

Это был первый учебный день после долго перерыва. Я пришел в университет сел за парту и из-за всех сил пытался делать вид, что меня не существует. Я всегда так поступал, однако сейчас меня действительно не существовало.

Я осмотрелся: кто-то писал лекцию, кто-то бурно разговаривал или занимался своими более важными делами. По моему виду кто-то мог сказать, что я внимательно слежу за ходом мысли преподавателя и пытаюсь осмыслить всё налету. Это было не так, я смотрел на лектора, но в голове была абсолютная пустота.

Сначала я пытался понять, как поступить в этой ситуации. Стоит ли мне рассказать всё, что я знаю Николь? Скорее всего, это было правильно с позиции члена Виоса, поэтому я решил максимально оттягивать поход на допрос.

Когда я заберу своё самое настоящие Эго, о котором я так долго мечтал, буду ли я выполнять все указания? Меня пугало моё теперешнее отношение к этому вопросу. Сейчас я хотел забрать злосчастные книжки у каждого гражданина Виоса и устроить грандиозный праздник. Праздник свободы, правды и огня. Это был бы фееричный костер, все мечты и надежды сгорели бы в одном месте, как бы сгорел от этого и Виос.

И самый важный вопрос: Стоит мне отправиться за мамой?

Какая-то часть меня говорила:

– Да, конечно, это же твоя мать.

Другая бурно возражала:

– Куда ты собираешься? На смерть, ты не сможешь существовать там!

А я просто сидел и наблюдал, как разрывается мой мозг.

В аудитории было невыносимо тесно, эти люди занимались такими ничтожными вещами. Они ничего не видели. А зачем им это? Они жили в комфорте, их ждало будущее, которое за них уже спланировали. Я уверен, ни у одного из них близкие люди не покидали Виос.

Лектор объявил перерыв и вышел из аудитории. Я отправился следом за ним, вышел из университета и сел на лавочку перед главным входом. Бесконечные размышления поглощали всего меня.

Я не заметил, но в какой-то момент рядом со мной появилась Валери. Она сидела в нескольких сантиметров от меня. Мы долго молчали, а потом она резко вскрикнула:

– Смотри, скорее, – она указывала рукой в толпу уходящих учеников, – вон там уходят последние остатки твоей адекватности.

Я лишь слегка улыбнулся.

– Ты всё это время продумывала шутку?

– Нет, я думала, как вытащить тебя из глубин собственного сознания. И решала, как по-особенному сказать тебе: Привет!

– Можно было сказать: Здравствуй! Как занятия? – я по-дурацки улыбнулся, пытаясь ей подрожать.

– Не знаю, я на них ещё не была. Честно говоря, увидела твой потерянный взгляд и поняла, как это заведение убивает в человеке всё самое светлое. Прошел первый день, а ты уже впал в депрессию. Я не хочу туда. Надо спасаться срочно, бежим! – Она схватила меня за руку, и мы побежали.

Перебегая дорогу, проскальзывая через толпы людей, мы пытались ускользнуть от проблем, которые начались в университете. Запыхавшись, мы остановились в дворике старого дома и сели на лавочку в гуще деревьях, которые закрывали нас от всего мира.

Место было по-настоящему волшебным или мне это казалось из-за притока энергии после пробежки. Узкие дорожки были выложены мелкой плиткой, они огибали клумбы с цветами. А сама лавочка была вырезана из дерева, как будто корни сплелись, чтобы давать отдохнуть заплутавшим путникам. Таких мест я не встречал очень давно: мозаика, клумбы, деревянные лавочки – всё это давно вымерло, было поглощено прогрессом и временем.

Валери многозначно посмотрела на меня, она не могла решить, что мне сказать, как мне помочь. Я отвернулся и снова осмотрел окружающие красоты.

Потом я рассказал ей все: об Эго, слушанье, Сарисе, Николь и маме. Она внимательно выслушала меня. Я не хотел впутывать Валери в свои проблемы, но держать все накопившиеся мысли в голове я не мог.

– Ты не сможешь покинуть Виос даже если захочешь, они тебя не выпустят. – Сказала она после того, как я закончил.

– Почему? Всех же выпускают, всегда выпускали?

– Внутри совета есть множество организаций. Николь работает в организации, которая обеспечивает внутреннюю безопасность. Есть люди, которые реагируют на непредвиденные ситуации. На границе стоят военные, они защищают Виос от внешней угрозы. Им без разницы кого впускать или выпускать. Но Николь и её команда не позволят тебе добраться до границы. Они обыскивают всё, распаривают тех, с кем хоть немного контактировала твоя мама. А за тобой они скорее всего присматривают. Тебе нужно пойти на этот допрос и усыпить их бдительность. Показать, что ты в норме и готов сотрудничать. Нужно пересилить себя, понимаешь?

– Я не понимаю ничего, какие организации? Откуда ты это все знаешь?

– Немного о работе жены мне рассказывал Захари, а другое – жизненный опыт.

– Непредвиденные ситуации, это какие?

– Даже в Виосе люди умирают. Знаешь, наткнулся ты случайно на нож или не случайно, выпал из окна, не справился с производственной техникой. Кто-то должен без шумихи решать такие проблемы.

Я был уверен, что знал Виос и разобрался в его устройстве. Но даже не подумал, что люди могут умирать.

– Не перегружайся снова, тебе нужно пойти к Николь! Ренди, эти люди не отстанут от тебя просто так, они могут прийти к тебе в любой момент. Правильно будет скорее успокоить их и самому заняться выяснением, почему ушла Эмилия и куда именно она могла пойти.

– Я должен это выяснить? Как?

– Ты её знал, лучше, чем они. Её тайные места, друзей, ты знал, как она думала.

– Ты обшибаешь, я и мама были очень далеки друг от друга.

– Нет, Ренди, тебе так кажется сейчас, когда она ушла и ничего тебе не сказала. Ты не знаешь, что думать и даже винишь себя. У неё была какая-то цель, книги, которые она читала, может быть старые карты. У тебя быстрее получиться отыскать ответы. Просто нужно быть осторожнее и умнее. Я тебе помогу.

– Нет, я итак являюсь одной большой проблемой в твоей жизни. Я не потяну тебя за собой.

– Ренди, я благодарна за заботу, но ты один не справишься. А я хочу помочь, я лучше разбираюсь, как устроен этот мир и люди в нем.

– Можно задать тебе ещё один вопрос? – Она кивнула. – Ты сразу предложила мне как решить проблему, ты не жалела меня и не старалась успокоить. Как у тебя это получается, реагировать спокойно? Я постоянно впадаю в истерику от последних событий в моей жизни.

– Моя судьба преподносила мне много жизненных сюрпризов, почти всегда неприятных. – На лице Валери на секунду появилась очень знакомая мне боль. – Не время говорить о моих детских травмах. – Она широко улыбнулась. – А про жалость…На всю жизнь запомнила одну вещь, которую мне сказала учительница: Никогда нельзя жалеть людей. От этого они и становятся жалкими. Поэтому заканчивай жалеть сам себя! У тебя были проблемы с Эго – не страшно, над тобой все потешались – плевать. Это твоя жизнь, не стоит пытаться попасть под стандарты других людей или этой системы. Живи как тебе нравиться и никогда не думай, устраивает ли это других!

– По-моему, что-то подобное было написано в моем Эго.

– Правда? Эта книга вещает мои мысли? Дашь почитать? – мы засмеялись.

19.

Я стоял перед серым зданием Управления Висом. Оно, что казалось мне странным, было всего шестиэтажным и выглядело очень скромно. Возможно у Управления были и другие здания.

Перед ним была зеленая зона: ухоженный газон, цветы и лавочки были отличным местом для отдыха служащих. На газоне встречались квадратные бетонные выступы, скорее всего бывшие постаменты.

Я обращал внимание на всё, лишь бы не заходить внутрь. Валери провела со мной большую работу: мы долго репетировали, моделировали разные ситуации, пытались предугадать, к чему может привести разговор. Это было не по-настоящему, но я чаще всего выходил из себя, ярость от недавних происшествий всё ещё не давала мне дышать спокойно. Что бы не происходило со мной в течение нескольких дней мои мысли уносились к маме.

Ко мне в комнату заходила комендант общежития. Не понятно, что ей было нужно. Может ей кто-то сказал, что за мной что-то не так, может её волновало, что ко мне часто приходит Валери. Женщина зашла и была ошеломлена беспорядком в комнате. Она мягко возмущалась, потом не сдержалась и начала собирать мои вещи, разбросанные по комнате. Комендант методично складывала поношенные тряпки и клала на кровать в ровную стопку. Я стоял посреди комнату потрясенный. Через несколько минут она заметила моё состояние и обеспокоенно спросила:

– Что случилось, юноша? Я не хотела вас обидеть небольшим наведением порядка?

– Так всегда делала мама.

– Да, так поступают все матери, что тебя так расстраивает?

– Она больше так делать не будет. – Я пытался сдержаться, но не смог слезы потекли по щекам.

– О, мне так жаль! – она подошла и обняла меня.

Мне было стыдно за такое выплескивание чувств. Я не знаю, о чем именно подумала женщина, скорее всего о смерти. Мы немного постояли, затем она быстро закончила с вещами и сказала, обращаться к ней с любыми просьбами. Её жалость была одновременно приятной и отвратительной. Но последнее я испытывал больше к себе, я должен был держаться, контролировать свои эмоции. Я должен взять себя в руки и подняться к Николь.

К зданию вела лестница, каждая ступенька отзывалась во мне аргументом, почему я не должен идти туда. Аргументы закончились, а ступенек осталось много, я начал вспоминать все свои оплошности. Ступеньки закончились, а оплошности нет. Я вошел, какая-то девушка встретила меня и повела к кабинету Николь.

Внутри здания оказалось очень просторным, мы поднялись по красивой широкой лестнице. Видимо оно было старым, как университет, но вся старина была спрятана за красивой новой отделкой. Мы оказались перед пластиковой черной дверью, на которой была табличка: «Николь Вайнер. Управляющая автаматийной социологической группой.»

Девушка открыла мне дверь, при этом мило улыбаясь. Я зашел, она показала на кресло, и я сел. Незнакомка скрылась за другой дверью.

Это был большой и очень мрачный кабинет, почти все предметы мебели были черного цвета. Я сидел перед массивным пластиковым столом. Возле одной стены стоял небольшой диванчик, а на противоположной стене было расположено окно, его скрывали темные занавески. Слева от стола располагалась вторая дверь. По периметру комнаты на стены изливался свет с потолка, он и спасал пространство от кромешной тьмы.

Из второй двери появились две женщины. Незнакомка села на стул напротив меня, Николь расположилась за столом.

– Здравствуй, Рендон, как твои дела?

– Здравствуйте, – я не хотел отвечать на её вопрос, Валери говорила, что в таких случаях нужно самому задать вопрос, который будет казаться важным всем присутствующим. Я ничего не нашел лучше, чем спросить: – Что значит автаматийной?

– Роботы, Рендон, я управляю группой роботов.

– И она тоже робот? – я не подумал о чувствах девушки.

– Да, – Николь говорила так, как люди обычно разговаривают о погоде.

– Но ведь использование человекоподобных роботов запрещено!

– Да, оно было запрещено в каких-то государствах в прошлом. Виос начал отходить от законов, созданных варварами.

Мы молчали. Николь пыталась что-то найти в своих документах, я рассматривал девушку, которая просто сидела и улыбалась мне.

– И они могут делать все что угодно?

Николь посмотрела на меня, видимо ей не нравилось куда зашел наш недолгий разговор.

– Как твоё состояние, Рендон?

По этому поводу Валери говорила, что нельзя дважды уходить от одного вопроса это может породить подозрение.

– Я в порядке. Точнее, я все ещё переживаю, но больше не реагирую так остро. – В голове звучал голос Валери:

«-Да, девушки напротив тебя стоило поучиться, говорить, как робот.»

– Правда? Ты принял сложившуюся ситуацию и не станешь предпринимать глупых действий? – спросила Валери удивленно.

– Да, я погорячился в тот день, мне не стоило так грубо говорить с вами. Моя жизнь только начала улучшаться, я хотел поделиться своей радостью с мамой. Наконец сказать, что теперь всё будет хорошо. Знаете, мама была прекрасным человеком, она боготворила Виос и его законы. Всё говорила мне, что честное выполнение предписаний в Эго, может сделать мою жизнь безбедной. Она никогда не думала, ей в голову не могло прийти покинуть по собственному желанию Виос! – Это была полностью заученная речь, я смотрел в глаза Николь и пытался понять, поверила ли она.

Теория Валери строилась на нескольких факторах. Первый – жалость Николь ко мне. Она должна была вспомнить о моих проблемах с Эго и вновь начать мне сопереживать. Второй, который упирался в преданность Николь Виосу – превознести мамину любовь к закону государства. И в конце нужно было подвести к мысли, что маму заставили покинуть Виос.

– Рендон, я понимаю твои чувства. Я бы тоже расстроилась. Я не могу тебя винить, у тебя в жизни итак было много проблем, – теперь Николь демонстрировала свою хитрость, мы знали, что так и будет. Советница начнет играть на моих чувствах. – Но сейчас для нас очень важно, чтобы ты сосредоточился и сказал правду. Ты готов отвечать на вопросы?

– Да, готов.

– Отлично!

Вопросы были банальными: когда, а может она упоминала … Мне даже не приходилось врать. Я ничего не знал и в тот момент действительно напрягал свою память, чтобы появилась хоть какая-нибудь маленькая деталь.

– Что ж, Рендон, мы       тебя услышали.

Речь Николь прервала девушка-робот, она встала и показала, что-то в планшете своей начальнице.

– Ах да, определенно про это я забыла. Когда вы ходили в горы, ваш проводник показывал или говорил что-то странное? Например, в какой стороне находятся ворота и как до них добраться?

– Нет, я такого не помню.

– А он много говорил с твоей мамой?

– Да, но я в основном не слушал их разговоры, она любит поговорить.

– Может ты чего-то и не заметил.

– Он тоже ушел? С ней?

– Да, похоже, что так.

– Рендон, я надеюсь ты не скрыл от нас никакой важной информации?

– Нет, мне правда нечего вам сказать. Я и сам пытаюсь понять: зачем и как? И я всё больше подозреваю, что она не знала, что творит. Её кто-то заставил. Ведь она не могла…

– Тебя бросить? – закончила она мою фразу, я замолчал. Николь смотрела на меня и ждала моей реакции. Но я держал себя в руках.

– Рендон, мы не знаем, почему Эмилия Скари покинула Виос. Возможно её принудили к этому, а возможно мы что-то упускаем. Во всяком случаи у нас нет информации и сделать мы ничего не можем. Ты не должен зацикливаться на этом. Это несомненно большая потеря. Однако в твоей жизни всё должно наладиться, скоро ты получишь свой Эго и будешь служить на благо Виоса и своего будущего! Главное помни, неверность – это ошибка глупца, которая приводит к последствиям.

Последняя фраза возродила во мне ярость. Возможно это была угроза, возможно это был выпад в мамину сторону. В любом случае, я хотел сказать Николь, что я думаю о ней и её Виосе. Но я смог выдавить из себя улыбку.

– До свидания, Рендон, тебя проводят.

Я вылетел из кабинета, только на улице я очнулся и понял, что опять не попрощался с Николь.

20.

В моей реакции на происходящее прослеживалась первопричина: я не знал этот мир. Как он устроен, почему всем всё кажется идеальным. Я не задумывался над тем, как работает это система, а был уверен, что в ней нет огрехов. А если меня всё устраивает, то зачем выяснять устройство государства.

На лекции я сосредоточился на поведении своих сверстников. Оно было лишено упорядоченности, постоянства. Отказ слушать лекции, просмотр информации в своих СЭГ, давало понять мне, что эти люди не подчиняются указаниям в своих Эго. Когда книга дает жизнетворные предписания или те, которые приносят удовольствие, люди рады, они их выполняют. Однако Эго заставляет делать вещи скучные или даже неприятные, люди сопротивляются. И даже образы не могут внушить человеку то, что, подчинение приведет его к успеху. В одном из документов Вайрена я прочел:

«Простые слова, написанные на бумаге, не смогут дать человеку гарантию счастливого будущего от их выполнения. В мозгу должны вырабатываться нейромедиаторы: дофамин – стимулирует мозг для работы, появляется чувство удовольствия; серотонин – снижает восприятие отрицательных эмоций; и так далее. Однако этого будет мало. Для людей необходимо видеть результат деятельности. Если подкреплять слова образами и звуками, внушение будет продуктивней. Но мозг может заметить вмешательство в его работу».

Это значило, что создатели Эго не смогли добиться успеха. Почему я не знал?

Ведя своё наблюдения, я заметил, что у многих в СЭГ появляется чат с одинаковыми сообщениями. Скорее всего это был чат потока, я подозревал о его существовании, но мне было это не интересно. Я быстро нашел его, переписка была примитивной: «Как скучно», «Что сказал препод», «Зачем нам все это надо». Однако на несколько секунд появилось интересное сообщение: «Химические вещества. Не дорого.» Обладатель записи не хотел привлекать много внимания. Честно говоря, я не знал, что скрывается за этими веществами, и зачем вообще они могут быть нужны. Нам рассказывали в школе, что были медикаментозные препараты, которые вводили в особое состояние и вызывали привязанность, но я сомневаюсь, что предполагались именно они. В Виосе таких веществ не существовало.

Больше интересных сообщений не было. Пара закончилась.

После лекции я должен был встретиться с Валери в кабинете Вайрена. Видеть его я не хотел, но всё равно когда-нибудь должен был показаться ему на глаза, наша встреча была неизбежной.

Когда я пришел на кафедру там не было ни Вайрена, ни Валери, вообще не единой души. Возможно причина была в обеденном перерыве, который я всегда игнорировал. Я зашел в архив документов и нашел папку «Химические компоненты в Эго». Там было много непонятных слов, рассказывалось про работу мозга.

«Вещества могут вызывать галлюцинации, ощущения телесного контакта, дезориентации. В то же время в мозгу вырабатываются вещества, которые приносят чувства удовлетворенности, счастья, полноценности… Выработка дофамина, вызывает зависимость…»

Послышались шаги, я убрал документы и зашел в кабинет. Профессор и Валери были там, они разговаривали.

– Здравствуй, Рендон, я так рад что после всех потрясений ты вернулся к нам.

– Здравствуйте, я тоже рад.

– Ох, я знаю, как в тягость студентам рассматривать старые бумажки, и, если ты уйдешь из группы, я тебя осуждать не стану, как и любого другого студента.

– В этих документах можно найти и очень занимательное.

– Вижу подход моего прилежного ученика! В истории существует множество интересного, нужно просто это разглядеть. Занимайтесь, мои одаренные студенты! – Я почти забыл о своем отвращении к Вайрену.

Мы с Валери сели за стол в крайнем углу комнаты.

– Ну же рассказывай про допрос, – сразу же приказала она.

– Я не знаю, я делал всё как ты и учила. Но было ощущение, что она все понимает. В некоторых местах я мялся, пытался скрывать агрессию…

– Мы и не рассчитывали на идеальную беседу. Вы были вдвоём?

– Нет, там был робот. – Удивление окрасило лицо девушки.

– Робот?

– Да, робот, она выглядела как обычная девушка. Ты знала, что Николь начальник отряда роботов? – Валери отрицательно покачала головой. – Возможно и те, кто обыскивали мой дом тоже были роботами. Ты думаешь, это плохо?

– Что она делала, девушка-робот? – уточнила Валери.

– Ничего, она сидела напротив меня и слушала. Ты думаешь, в ней были какие-то датчики, она читала мои мысли?

– Ты как всегда преувеличиваешь! Я уверенна, что робот записывал ваш разговор, возможно анализировал тембр твоего голоса, но не более.

– Они могли заметить что-то необычное?

– Они могли увидеть в тебе грусть, отчаянье, потерянность. – Она резко схватила меня за руку. – Постой, ты ведь всегда такой.

– Это не смешно, Валери, мне страшно!

– Они ничего не сделают, чего ты боишься? – Я не ответил. – Тебе нужно вести себя, как нормальному молодому человеку, а нет. – Запнулась она. – Веди себя так же как до всего этого. Они понаблюдают за тобой, возникнут вопросы – тебя опять позовут. А если нет, там посмотрим.

– И сколько ждать?

– Неделю, две, месяц.

– Месяц?

– А что ты хотел, броситься из Виоса, искать мать? Тебе нужно подготовиться, собрать данные, помнишь, о чём мы говорили?

– Да, помню, я абсолютно спокоен.

– Выражение отчаянья на твоем лице это прекрасно подтверждает.

– Я стараюсь.

– Я тоже.

Мы оба были в ярости, только злились мы не на друг друга, а на ту ситуацию, в которую нас загнала система. Мы старались быть сильными. Точнее я старался, у Валери это прекрасно получалось итак, как мне казалось. В процессе беседы мы слегка повышали тона, похоже Вайрен это заметил. Он внимательно смотрел на нас, Валери тоже это заметила и сказала:

– Похоже, мы разгорячились.

– Да, он ничего не заподозрит?

– Что он может заподозрить? Он ничего не знает.

– Про меня? Допрос?

– Да, он даже не знает, чем именно занимается Николь.

– Может он просто не хочет об этом с тобой разговаривать?

– Рендон, этот человек наивная душа. Я подозреваю, что он даже наивнее тебя. Он не знает, что его жена занимается какими-то расследованиями. Я спрашивала. Николь не говорит с ним про работу, они вообще очень мало общаются. Захари, когда спрашивает жену, как она провела день на работе, получает ответ: «нормально» или «как всегда». Он не обманывает, я знаю.

Я смотрел на человека, который раскладывал бумажки, он ведь мог этим всем не заниматься. Весь Виос был оснащен цифровыми средствами, а он рылся в бумагах. К тому же, этим он порождал неодобрение своей жены.

Профессор Вайрен посмотрел на нас с одобрением и радушием.

– И вы разговариваете обо всем? – спросил я Валери.

– Да, абсолютно обо всем.

– Он знает, как делаются Эго?

– Он знает все тоже самое что ты или я, из этих документов. – Она тыкнула пальцем по листу перед нами. – Тебя интересует что-то конкретное?

– Вещества. Я думаю, они как-то заправляют Эго дурманящими веществами.

– Наркотиками что ли?

– Ну если это так называется.

– И что тебе с этого?

– Разве это не нарушение. В Виосе запрещены эти наркотики, как ты говоришь, а они сами дают их людям.

– А нет, похоже наивнее всё-таки ты! Рендон, где эти твои законы? Ты их видел? – Я задумался. – Их нет, всё это на словах, в учебниках, они говорят нам, что было плохого в прошлом мире и утверждают, что в Виосе этого нет. И всё. Нет никаких законов. Они властны творить с нами всё, что захотят.

На столе дедушки стояло множество пробирок. Одна громадная бутылка, высотой в половину меня, именовала себя – этиловый спирт, другая поменьше – аммиак, а на банке с какими-то белыми круглыми штучками было написано уротропин. И ещё много-много ёмкостей манили меня, выпрашивали прикоснуться к ним, почувствовать их действие.

Дедушка часто показывал эксперименты: жидкость меняла цвет, появлялся дым, воспламенялись стаканы или порошки. Это было так интересно, и я всегда хотел сделать что-то такое сам, сотворить чудо. Однако мне никогда не разрешали, «это опасно для маленького ребенка», «прикоснешься к этим веществам и испаришься», но я это знал, что это ложь. Дедушка тысячи раз брал в руки всё это и был очень даже доволен, но я все же побаивался.

Я открыл своё Эго, мама всегда говорила, если надо что-то решить, открывай книжку и внимай словам, они плохого не посоветуют.

Передо мной резко возникли красные языки пламени, я чувствовал жар на своем лице. Прозвучали слова:

Брать пробирки опасно. Если поджечь этиловый спирт возникнет пламя, которое никто не сможет контролировать.

Я всё понял. Я знал, как возникает огонь. За неимением другой бумаги я положил Эго в большую железную чашку. Аккуратно открыл нужный бутыль, что было сложно: пробка не поддавалась моим маленьким пальчикам. Это должен был быть эксперимент, поэтому я насыпал ещё порошка уротропина. Взял спички, поджег одну и кинул в чашку. Я испытал жуткое разочарование, пламя не было таким большим и жгучем, как мне показывало Эго. Возможно я мало налил спирта или бумага была странная. В этих указаниях должны были написать пропорции веществ для чистоты эксперимента.

Но всё вдруг поменялось, язычки пламени потянулись все выше и выше. Как только пламя поглотило стол, влетел папа и потушил его, нажав на большую красную кнопку на стене. Кажется, и он был не доволен огнем.

– Что ты натворил, Сэнни? Вся лаборатория могла сгореть, тебе же говорили не заходить сюда и тем более ничего здесь не трогать! – возмущался отец. Когда люди злились я молчал. Я часто не понимал, в чем моя ошибка. Выслушивать возгласы я не хотел, но никогда не расстраивался. Раз люди кричать, значит им это нравиться, им это сейчас нужно. А мне не на что обижаться или расстраиваться.

– Сэнни, что это в чашке? – его ор сменился заинтересованностью. – Что за листки бумаги? Они какого-то странного цвета.

– Реакция, – я обрадовался, в миске находилась странная кашица, цвета смешались, но в основном проглядывали фиолетовый и серый. Ещё появился странный запах такой, сильный, что противный аромат спирта исчез. – Это реакция, папа! У меня получилась реакция?

– Сэнни, что это за бумага? – спросил отец очень спокойно.

– Это Эго, папа, оно странно прореагировала со спиртом и тем белым порошком. Смотри как интересно вышло! – я удивленно смотрел в миску, а папа на меня.

Он ничего не сказал, просто вышел из комнаты. А я остался один, нужно было повторить эксперимент с каждым веществом по очереди, а может всё дело в странной книге. Где достать ещё одну? Попросить у мамы!

Я воодушевленный своим открытием побежал к маме, хотел ей всё рассказать, но отец меня опередил.

– Ну как же так, Сэнни? – спросила она расстроенным голосом.

Потом папа то кричал на меня, то спокойно говорил по телефону. Из его возгласов я понял, что мне где-то нужно достать новое Эго и что это будет сложно. В управлении ему сказали приехать в одно отделение не далеко от дома и всё объяснить. Мне было интересно, а можно взять у них ещё парочку книг для экспериментов?

После недолго пути мы оказались в скучном здании, серые стены, ещё более серые люди. Меня привели в кабинет к полному мужчине, который представился, Джафри Редонсом. Его лицо напоминало большой бублик, а пузо выпирала настолько, что он не мог близко пододвинуться к столу. Но он легко двигался, попевая детскую песенку. Джафри попросил всё ему рассказать, и я рассказал.

– И Эго действительно сказало тебе, как себя же сжечь? – спросил мужчина, посмеиваясь. Он обратил свой весёлый взор к папе, но тот ответил ему негодующим взглядом.

– Мне было сказано: «Брать пробирки опасно. Если поджечь этиловый спирт возникнет пламя, которое никто не сможет контролировать». Прямо так и было написано, у меня хорошая память!

– Ты похоже неправильно понял, – мужчина пытался говорить рассудительно. – Эго не в коем случае нельзя сжигать, кидать в воду или ещё что. Это очень важная книга, её нужно беречь, ты же знаешь, что она была дана тебе на всю жизнь?

– Да, я не подумал об этом.

– А надо было думать, – яростно сказал папа. – И что нам теперь делать?

Редонс пытался урезонить отца:

– Знаете, это ребенок! Случаются разные инциденты, вы далеко не первые у меня. Однажды…– по лицу Джафри было видно, что он хочет рассказать весёлую историю, и я бы её с удовольствием послушал, но папа – нет. – Я подам заявку и в течение недели вам сделают копию Эго. Он дал бумажку, когда и куда нужно подойти.

Папа резко встал и вышел.

– Маленький Сэнни Данко, ты меня здорово развеселил, только не нужно жечь своё Эго больше.

– Почему, вы ведь сказали, что проблем нет?

Мужчина растерялся, а папа вернулся и, крикнув мне «идём», снова исчез за дверью.

– Пока, подрывник!

– До свидания, круглый дядя!

Мы вернулись домой, мама сидела на диване и плакала. Я не думал, что она так расстроилась из-за этого Эго. Я услышал шум из лаборатории и понял, что это дедушка. Через секунду я стоял и смотрел, как мой любимый человек собирает вещи.

– Дедушка, что происходит. Это все из-за меня? Из-за Эго? Я не буду больше его жечь? Хочешь, я больше не буду заходить в лабораторию?

– Нет, мой маленький Сэнни, это не из-за твоих шалостей. Я уезжаю из Виоса…Я не знаю, когда вернусь, а всё вещества мне нужно забрать с собой. – Он смотрел на меня, на его лице была жалостливая улыбка.

– Зачем тебе покидать Виос?

– Ты не сможешь понять. Ты не знаешь, как устроен этот мир и почему он неправильный. – Он говорил тихо и медленно складывал вещи в коробки.

– И ты никак, никак не сможешь остаться?

– Нет, Сэнни, мне жаль покидать тебя, твою маму и всё наше семейство, но так надо. Мне пора идти.

– Ты ведь не вернёшься? – в моих глазах стояли слезы.

– Боюсь, ты как всегда прав, мой маленький Сэнни. – Старик присел передо мной и обхватил мою голову руками. – Ты умный и очень любознательный, ты можешь достичь больших высот. Ты не всегда должен слушать других, чтобы стать счастливым. Эго будет диктовать тебе один путь, пытайся идти по тому, что говорит тебе сердце. – Теперь и глаза дедушки были переполнены жидкостью. Он встал и продолжил собирать вещи.

– Дедушка, но у меня столько вопросов к тебе. Почему Эго после моего эксперимента стало пахнуть странно, и оказалось кашицей, а не пеплом? Откуда берется это электричество? Как парят над землей электрокары? Что такое подрывник?

– Эх, подрывник – это ты. А на остальные вопросы ты и сам найдешь ответы. Надо быть прытким, разыскивать по всем уголкам библиотек, забираться в сокровенные места. Ты отыщешь ответы на любой вопрос, если очень постараешься. Что ж, проводишь старика?

Я уже не мог сдерживать слезы и лишь слегка кивнул ему в ответ. Дедушка долго обнимался с мамой, она громка рыдала, потом со всеми остальными, а в конце со мной!

На ухо мне он сказал:

– Если я буду тебе очень нужен, ищи меня возле самого большого пресного моря.

Он уехал, а мы вдвоём с мамой сидели на крыльце нашего дома и плакали. В тот день я узнал много нового, но главное, что я запомнил на всю жизнь, что этот мир был неправильный.

2.

Мы смотрели на мой новый Эго. Глянцевая обложка блестела, ещё не омраченная царапинами. Страницы были ровные и мягкие.

– Почему в закрытом виде четко различаются листы, а когда мы открываем Эго, всегда видим именно сегодняшний день и не можем открыть никакой другой?

Джафри Редонс смотрел на меня с грустью и удивлением.

– Эх, так задумано. Я не знаю, как работает эта штука, но могу отдавать заявки на копии. – Мужчина улыбнулся, как будто оправдал своё незнание.

– Это значит, что есть какая-то база, где хранятся Эго граждан в Виосе.

– Да, такая электронная база есть.

– Сколько памяти она занимает, вы её видели?

– Нет, моё дело – заявки, Сэнни. Ты не грусти, что не знаешь ответов. Эта система слишком идеальна, чтобы задавать вопросы. Я считаю, работает, и ладно. А как, это уже не моё дело!

– А чьё дело?

– Создающих Эго, ну там, инженеры, биологи, программисты.

– А где их можно найти?

– Ты опять требуешь слишком многого, у них не написано на лбу «я создаю Эго».

– А где находиться эта организация… Создающих Эго.

– Центр изготовления Эго находится в центре города, знаешь где…– Джафри резко замолчал. – Ты же не пойдешь туда? И не будешь спрашивать каждого встречного о том, как делаются Эго?

Я задумался, наверно, ответ «я туда пойду» разозлили бы Редонса, но врать не хорошо. Я открыл новенький Эго. В моих глазах появился свет, я увидел свой дом и как мама печет булочки.

Нельзя расстраивать окружающих. Тебе нужно пойти домой и читать предписанные тебе книжки.

Я посмотрел на мужчину с улыбкой, в голове повторялось: «Нельзя расстраивать окружающих».

– Моя мама сегодня печет булочки. Полакомиться ими лучше, чем гоняться за людьми и требовать ответов.

Редонс был рад моему ответу, и в подробностях рассказал мне как добраться до нужного места.

Через полчаса я стоял перед огромным лифтом. Я раньше не бывал в этом районе, меня окружали здания. Мой дом стоял на окраине города, он был двухэтажный с небольшим садиком и пристройкой, где была часть дедушкиной лаборатории. А школа была недалеко от него, так что центр Юнетаула я почти не видел.

Лифт поднимался каждые восемь минут. По отверстиям на шахте лифта, я пытался засечь время подъема, но шахта не была видна полностью, она скрывалась за пеленой облаков. Кстати о них, они были низковатые, может мне и казалось. И странно, что до этого небо было ясное, откуда облака тут?

Я начал изучать людей, которые выходят из лифта. Я не знал насколько большая организация этот Центр изготовления Эго, но должно быть она внушительная. Из лифта выходило от 5 до 30 человек, заходило где-то по 50. Какая часть из них относиться к инженерам, или другим людям, которые смогут ответить на мои вопросы, я не знал.

Прошел час, как я изучал обстановку. Я обошёл строения вокруг, осмотрел все здания, кафе, в которых могли сидеть нужные мне люди. Проводить расчеты и разглядывать людей мне надоело, я решил подойти к кому-нибудь наугад.

И приблизился к мужчине в брючном костюме, который только вышел из лифта.

– Здравствуйте!

– Здравствуй, что тебе нужно мальчик?

– Вы там работаете? – я указал пальцем в небо.

– Да, работаю.

– А кем?

– Ох, малыш, для тебя это будет сложно понять.

– Я попробую!

– Я рассчитываю соотношение появления мальчиков и девочек в Виосе, исследую заболевания, которые …

– Понятно, вы генетик.

– Да…

– Боюсь вы мне не подходите, до свидания!

Я убежал в сторону, чтобы у мужчины не возникло вопросов ко мне. Он ещё несколько минут смотрел по сторонам.

Как только он ушел, я вернулся на пост. Как мне отличить инженера от генетика. Я этого не знал. Следующая моя жертва оказалась социологом. Однако ещё через полчаса размышлений, я заметил человека с бейджиком, я приблизился и увидел вожделенную надпись: «Инженер по сбору Эго».

– Дяденька, здравствуйте!

– Что мальчик? – он приблизился ко мне, поправляя свои очки.

– Вы кажется забыли снять бейджик!

– Я никогда его не снимаю! Еще что-то?

– Да, как делаются Эго?

В черных глазах появилась растерянность и удивление. Мужчина осматривался по сторонам. Что за манера у этих работников, они что ли ищут глазами тех, кому можно сказать: «Посмотрите, этот ребенок задает мне странные вопросы!». Но рядом никого не оказалось, мужчина подошел ко мне ещё ближе.

– Ты знаешь, что такие вопросы нельзя задавать! Ты вообще даже думать не должен об этом!

Я не понимал, почему я не должен думать. Я могу думать, размышлять, могу задавать вопросы. Странные взрослые.

– Пошли я отведу тебя туда, где тебе все объяснят. – Он схватил меня за локоть.

– Объяснят, что?

– Почему такие вопросы ты задавать не можешь? – опять он о своем. Я понял, что идти с ним – это значит расстраивать родителей.

– Да, – я остановился и посмотрел на инженера, – я итак это знаю, может я пойду домой и больше не буду докучать вам. Идти наверно далеко? – я бросил умоляющий взгляд.

Мужчина опять осмотрелся.

– Нет думаю, тебя лучше отвести в управление. Пойдем.

Выхода не было, мы подходили к дороге. Людей было много, кто ждал своего аэробуса, кто хотел перейти дорогу. Мы похоже относились ко вторым. Когда мы встали на обочине, не далеко от нас припарковался аэробус, он должен стоять не больше минуты. Я считал секунды в голове 1 и 2 и 3 и … 40. Я резко вырвался из рук взрослого, прорвался сквозь толпу людей и ворвался в аэробус. Двери захлопнулись. Больше я этого инженера не видел.

Мама и вправду готовила булочки. Я сел за стол и принялся кушать, я так устал.

– Ты где так долго был? – спросила мама.

– Редонс что-то напутал и мне пришлось ждать.

– Ты меня обманываешь Сэнни? Тебя не было четыре часа!

– Нет, мама, я не умею обманывать! Зачем мне врать?

– Возможно и не зачем. – Сказала она задумчиво.

– Тебе звонил дедушка или присылал сообщения? –спросил я.

– Нет. Он покинул Виос и больше пользоваться СЭГ не будет. Ты думал он будет писать?

– Надеялся.

– Думаю, нам стоит перестать надеяться, сынок. Дедушка ушел и больше не вернется. И мы больше не услышим ни одного его слова.

Мы сидели за круглым маленьким столом на кухне. Посередине стола стояла большая чашка с булочками. Я откусывал понемногу, мама гладила меня по руке.

– Мама, я же могу думать?

– Сэнни, ты что? Конечно можешь, все могут!

– Сегодня один мужчина сказал мне, что не могу.

– Ты, наверно, опять приставал к этому человеку со своими вопросами?

– То есть я не могу задавать вопросы?!

– В Виосе нельзя задавать теперь многие вопросы, как бы не печально это было, ты спроси меня, я отвечу.

– Ты не знаешь ответов, на то что меня волнует, мама.

Она опустила глаза, похоже она плакала. Я делал всё чтобы, не расстраивать окружающих. Я врал, а ведь это нехорошо. Мамины слезы, значили только то, что я врал плохо, надо научиться скрывать и обманывать лучше.

– Прости мама.

– Сэнни, дело не в тебе! Был бы тут дедушка он бы тебе все рассказал, он знал всё на свете.

Мы сидели вдвоем на кухне и с мокрыми глазами смотрели на дверь, которую никогда больше не откроет один очень нужный человек.

3.

Сегодняшний день начался неважно. Я мечтал откушать, приготовленного мамой, завтрак, а получил папиных наставлений.

– Сегодня важнейший день в твоей жизни, когда определиться твоя дальнейшая судьба. Да, определение основного направление в учебе, это не так важно, как определение твоей профессии. Однако ты поймешь какие дисциплины должен учить усерднее, в чем ты должен хорошо разбираться. Как хорошо, что в Виосе образование основывается на способностях ребенка! Не правда ли, Надя?

– Да, наверно, – ответила она сухо. – Держи свой завтрак, Сэнни!

Папа вышел из кухни, не найдя поддержки своего возвышенного настроения.

– Мама, а как они определяют какое направление мне подойдет?

– Твои учителя наблюдали за тобой. Они знают твои наклонности и таланты.

– Все это чушь сын! Все уже предрешено и было так, когда ты родился. Это написано в твоем Эго! – Папа ворвался в комнату.

– Я так не думаю, он ведь будет писать какой-то тест! – мама обратила вопросительный взгляд к отцу.

– Не знаю, мне кажется это фарс, для галочки!

– То есть ты считаешь, что Виос обманывает нас, Джим?

– Я так ни в коем разе не говорил, Надя, – он как будто оправдывался. – В Виосе всё продуманно, а тест нужен для достоверности, скорее всего. – Сказал папа с облегчением и покинул комнату.

– Вон как испугался, – мама смеялась, – я уверенна в школе тебе всё объяснят. А тебе какое направление больше нравится? – спросила она шепотом.

– Мама, я хочу знать все. – Я тоже шептал. Мама громко засмеялась.

– Ну конечно, ты мой гений!

– Я ухожу, удачи сын! – Отчеканил отец.

– Зачем мне удача папа, если всё предрешено?

– Не надо умничать.

Мама опять смеялась, папа махнул рукой на нас и сдержал своё слово: ушёл.

– Ты станешь самым лучшим, Сэнни! И не важно, что тебе скажут в процессе этого определения!

– Я знаю, мама!

У неё было хорошее настроение, которое передалось и мне. Я решился попытать удачу с водителем аэробуса, спросил об устройстве механизмов в этом транспорте. Водитель явно хотел что-то ответить, но ничего вразумительного не сказал. Но я договорился с ним доехать до конечной остановки, пока у него будет перерыв, я осмотрю транспортное средство. Потом он отвезет меня в школу.

Я был восхищён. Внутри аэробуса всё было запутаннее и непонятнее, чем снаружи. Без пояснения я ничего не мог понять, поэтому я все запечатлел на СЭГ. Я заметил один шлаг, который был и под передней крышкой, и на дне, и под задней крышкой, я попытался зарисовать весь его путь. Пока я вертелся и пытался открыть каждую дверцу на транспорте, за мной наблюдали, не только мой водитель, но и парочку других. Подождав немного, они всё-таки решили пояснить мне как устроена машина. Мне пришлось вступить с ними в небольшую дискуссию, прошло минут пятнадцать и вот вокруг машины крутились три здоровых мужика, а я с ещё одним, видимо более разумным, обсуждал теории.

Данные два часа моей жизни оказались очень интересными, а потом я осознал, что опоздал в школу. Это было досадное открытие, правда опаздывал я постоянно, ведь в мире было столько неизведанных вещей, которые вставали у меня на пути. Однако сегодня был особый день, папа должно быть жутко разозлиться.

Я зашел в кабинет к главной учительнице, я бы мог пойти в свой класс, но меня всё равно бы привели сюда. Я не стал оттягивать неизбежное, хотя женщина оказалась в приподнятом настроение и не стала на меня кричать.

– Сэнни, ты знаешь, что сегодня на первом часу учебы проходил тест-опрос и распределение по направлениям?

Я одобрительно покачал головой, она тяжело вздохнула.

– Где ты был? – она из-за всех сил пыталась сохранить улыбку на лице.

– Я ехал в аэробусе и уснул.

– Правда?

– Да, у меня возникли проблемы с домашним чтением, ночью я почти не спал. Извините, что я так опоздал.

– Это прискорбно, больше не стоит читать ночью, чтобы такой ситуации не повторилось. Ты понял?

– Да!

– Тебе придётся проходить тест здесь и сейчас! Вот тест, а вот ручка. Я тебя оставлю, вернусь через пятнадцать минут. Думай хорошенько, когда будешь отвечать!

– А…

– Нет! Там все понятно, я не собираюсь отвечать на твои бесконечные вопросы.

Она бросила меня без нужных объяснений с непонятным листком.

«Среднее образование в Виосе делится на три направления: социальное, техническое и биологическое. Направлениям соответствуют предметы, которые вы будете изучать углубленно, однако все остальные дисциплины тоже будут играть большую роль для вас.

Далее идут вопросы, которые должны помочь учителям понять вас и ваши предпочтения. Эти вопросы важны только для вас, поэтому отвечайте четко и грамотно.

Вопрос 1: На каком направлении вы бы хотели учиться?»

Дальше шли три варианта ответа. От этого листа я действительно чуть ли не уснул. Там было около семи вопросов, в которых надо было поставить галочки. Я поставил их наугад. Дальше был чистый лист с одним большим квадратом. Вопрос был длинный и неинтересный. Я нарисовал в квадрате схему аэробуса, как я предполагал. Подписал некоторые части. А в самом низу листа написал: «Лучше объясните мне как работает эта штука!»

Закончив с тестом за какие-то три минуты, я решил осмотреться. Электронные устройства меня мало интересовали, в них всё равно не было никакой информации. В углу кабинета стоял шкаф, книги нельзя было найти просто так. Вся учебная информация давалась нам в электронном виде. Поэтому мне было очень интересно исследовать этот кладезь бумажной информации.

Я стал по очереди доставать книги. Названия предвещали скучную писанину: «Виос. Основы устройства; Виос. Основные принципы функционирования. Усовершенствованные правила жизни; Руководство для первых жителей Виоса; Виос. Предписания учителям для воспитания идеальных граждан.»

– Интересно, а печатали такие книги, в названиях которых не использовалось слово Виос?

Однако я нашёл кое-что интересное «Устройство Эго для граждан», но пролистав пару страниц, я понял, что о техническом устройстве там ничего нет. При просмотре этого шкафа, я понял почему был принят закон о разумном использовании древесины.

На верхней полке за другими книгами, я нашел один старый потрепанный экземпляр, на нем было написано: «Почему наш мир обречен?» книга была 2083 года. Здесь не было ничего про технику, но описывался мир, из-за которого потом образовался Виос. Я закинул книгу в рюкзак, осмотрелся, вроде всё выглядело так, как и было до этого.

Через несколько минут учительница зашла в кабинет и села на кресло.

– Ты все, Сэнни? Ответил на вопросы?

– Да, все было просто.

– Замечательно, – она забрала листок и положила его в папку на столе, даже на него не глядя. – А теперь открывай своё Эго?

Я пребывал в легком недоумении, но достал книгу. Пальцы прошлись по гладкой обложке. Я ещё раз посмотрел на учительницу, она одобрительно кивнула. Я открыл Эго.

Передо мной закрутились ситуации и люди. Я видел какой-то кабинет. За столом сидел я и ко мне приходили люди, садились. Мы разговаривали, и они уходили. Я услышал голос:

– Сэнни, ты будешь учиться на Социологическом направлении. В будущем тебе предстоит работать с людьми.

Я закрыл книгу.

– Какое направление?

– Социологическое.

– Это прекрасно, Сэнни. Ты недоволен?

– Я думал мне подойдет больше техническое, ну хотя бы биологическое. Но социальное? Я не понимаю.

– Эго лучше знает. Не расстраивайся, Сэнни, я уверена в итоге ты будешь счастлив.

А передо мной стояла картина: я сижу за столом, вокруг меня крутятся люди. Я ничего не делаю. Люди уходят и приходят, а я просто сижу. Год, два, вечность. Я был в ужасе.

– Сэнни, послушай, люди не всегда получают в жизни, то что они хотят. Но в Виосе всё просчитано, а ты важная часть Виоса. – Её старания мне не помогали. – И знаешь, что! Тебе же нравятся всякие механизмы, химические эксперименты?

Я кивнул головой.

– Подумай вот о чем: человек – это самый сложный механизм на планете! Кости, органы – всё это детали. А мозг! В нем происходят удивительные процессы, химические реакции! – глаза учительницы загорелись. Она продолжала что-то говорить, но я уже понял её мысль.

Не знаю, почему, но её видение показалось мне не таким уж безнадёжным. Хотя я понимал, что учеба будет очень скучной. Я буду наблюдать за самыми сложными механизмами на планете Земля! И более того, я научусь их взламывать и управлять ими!

4.

– Сэнни, у тебя такой грустный вид, ты скучаешь на своих уроках? – спросила женщина с обеспокоенным взглядом.

– Нет, мама, я серьезно отношусь и к гуманитарным предметам, в них можно найти очень интересные вещи! – ответил я.

– Правда, и что же это за вещи?

– Ну, например, психология поведения людей в социуме. Или … древняя история очень будоражит мой разум, – я пытался вспомнить темы уроков, которые видел вскользь. – Важность совершенствования технологий! Я даже писал программу для улучшения работы на предприятиях с большой долей автоматики.