Читать онлайн Развлечения с риском для жизни бесплатно

Пролог

Она открывает глаза. Вокруг темно, ничего не видно – нет никаких очертаний и контуров предметов. Что произошло? Где она находится? Почему она ничего не помнит? И отчего так болит спина, руки и ноги?..

Она пытается пошевелиться, но не может этого сделать. Ее запястья крепко связаны за спиной чем-то тугим – может, веревкой, а может, проволокой. Малейшее движение причиняет ей боль. Она зовет на помощь, но ее крики тонут в глухой темноте.

Она вспоминает, что произошло до того, как она попала сюда, в эту комнату. Уже не кричит, не зовет на помощь, однако в наступившей тишине вдруг слышит странные звуки. Как будто что-то мерно капает – капли падают и разбиваются о пол с одинаковым промежутком времени. Она ничего не понимает – что это за вода, что за капли, где она, в конце концов, находится?

Ладно, к черту капли, надо вспомнить, как она сюда попала…

Видимо, она потеряла сознание, а может, ее ударили по голове, и поэтому она сейчас ничего не помнит? Но кто и зачем это сделал? Что от нее хотят? Выкуп? Деньги?

Если так, то почему в эту комнату никто не приходит? Она сидит здесь уже давно – кажется, проходит целая вечность, руки и ноги затекли в одном положении. Она пытается рассмотреть хоть что-то, найти источник странного звука, но не видит абсолютно ничего.

Вдруг она ослепла? Вдруг она никогда ничего больше не увидит?

От этой мысли становится жутко. Невыносимо страшно. Она боится стать увечной, она боится лишиться чего-то, что дано ей изначально, она не хочет ничего менять в этой жизни. Жутко болит голова, а эти проклятые капли словно пробивают в мозгу дырку.

Кап. Кап. Кап.

– Помогите! – кричит она изо всех сил.

Но в ответ – только мерное капанье воды.

Кап. Кап. Кап.

Эти звуки сначала вызывают беспокойство. Они раздражают, злят ее, она громко кричит, но уже не молит о помощи. Сейчас она выкрикивает угрозы.

– Выпустите меня! Или вы пожалеете! Немедленно выпустите меня!

Но снова – лишь равномерное капанье воды.

Ярость проходит так же резко, как и началась. Вместо агрессивной злобы она чувствует лишь ужас и отчаяние. Она бы отдала что угодно, только бы не слышать это капанье, только бы оно прекратилось! Она боится вглядываться в темноту – ей кажется, что она видит чьи-то лица, бледные, как черепа, в которых зияют черные дыры глазниц. Черепа смеются над ней, и она понимает: скоро она тоже станет такой же, как и они.

Она плачет. Громко всхлипывает, рыдает навзрыд, молит о пощаде… Но потом ее крики и рыдания становятся все тише, и снова слышны звуки капающей воды.

Кап. Кап. Кап.

От этих звуков она сходит с ума. Ей кажется, что вода капает ей прямо в мозг, разъедает кожу головы, точно кислота, прожигая кровоточащую дыру…

«Пожалуйста, уберите эту воду, – молит она про себя. – Что угодно, только не капающая вода, пусть этот звук прекратится!..»

Она смотрит в темноту широко раскрытыми глазами, пытается кричать, но не может издать ни звука.

Она плачет, вот только вместо рыданий вырывается другой звук, похожий на жуткий, сумасшедший хохот.

Она понимает, что попала прямиком в ад.

И этот ад никогда не закончится.

Глава 1

Под убаюкивающую, сонную музыку дождя не хотелось вылезать из постели. Утро было серым, туманным и безрадостным – самая подходящая погода для ноября. Зима в этом году наступать не спешила, и весь город погрузился в плаксивую осеннюю меланхолию. Накануне я до полуночи смотрела фильмы, но утром по привычке проснулась в шесть часов. Что поделаешь, даже в собственные выходные я не позволяю себе спать долго, к тому же из кухни доносились ароматные запахи жареной яичницы с ветчиной.

Как я и думала, тетя Мила суетилась около плиты. Работал телевизор – тетушка привыкла смотреть передачи и сериалы «по старинке», пользоваться компьютером или ноутбуком она не хотела. Говорила, что это неудобно, да и не привыкла она к новым технологиям. Я неоднократно пыталась приучить тетю Милу к просмотру фильмов на ноутбуке, однако сделать это оказалось невозможным. Тетушка упорно игнорировала компьютеры, поэтому дома у нас было целых два телевизора – один на кухне, другой в ее комнате.

– Доброе утро, Женечка, – сказала она. – Садись, завтрак уже готов!

Я насыпала себе кофе в чашку, залила кипятком. Тетя положила в мою тарелку ароматно пахнущую яичницу с ветчиной, рядом поставила дико полезный и тем не менее вкусный сэндвич. Да, если бы не тетушкины старания, я бы питалась тостами да бутербродами на скорую руку, так как кулинарные способности отсутствовали у меня полностью, а задача сварить самый простой суп казалась мне попросту невыполнимой.

Что поделаешь, каждому свое. Зато у меня имелись другие таланты: к примеру, я владела приемами всех известных боевых искусств, обладала превосходными способностями к иностранным языкам и могла быстро освоить любой диалект. Что, собственно, очень пригодилось в моей работе телохранителя. Могу сказать без ложной скромности, что в Тарасове я, Евгения Охотникова, была лучшим профессионалом своего дела. Даже не сосчитаю число успешно раскрытых мною дел и количество спасенных жизней – ко мне обращались самые разные люди, и я делала все возможное и невозможное, дабы обезопасить своих клиентов.

Сейчас, правда, в моей бурной деятельности наступило затишье. Прошло уже полторы недели с момента завершения очередного дела, и пока никто ко мне не обращался за помощью. Хотя это и неудивительно – специфика моей работы такова, что четкого графика у меня нет. Бывает, за одним заказом следует другой, и я работаю без выходных, двадцать четыре часа в сутки, в течение месяца, а то и больше. А случаются периоды, когда у меня выдается своеобразный отпуск – клиентов нет, и я провожу время за крайне бестолковым, с точки зрения тети Милы, занятием. То есть за просмотром фильмов. Тетушка никогда не понимала моего увлечения – ей сложно представить, что мне доставляет удовольствие целыми днями сидеть у себя в комнате и смотреть кино, прерываясь лишь на еду и сон.

Несмотря на то что тетя Мила гораздо старше меня, она старается вести активный образ жизни – посещает разнообразные культурные мероприятия, встречается с подругами, экспериментирует на кухне, вечерами рукодельничает. Я же, по ее мнению, в свободное время веду крайне скучный образ жизни. У меня нет близких подруг, с которыми можно отправиться по магазинам, да и шопинг я считаю крайне утомительным и бестолковым занятием. Я не пытаюсь познакомиться с представителями противоположного пола для создания крепкой семьи и всячески оберегаю свою свободу. Мне не интересны ни живопись, ни классическая музыка, ни театр, и это очень печалит тетю Милу. И еще – я терпеть не могу застолий и дружеских посиделок, но, несмотря на это, тетушка не упустит возможности затащить меня на подобное мероприятие. Благо, когда я занимаюсь очередным заказом, тетя Мила меня не трогает – она знает, что в рабочее время я порой появляюсь дома только поздно вечером, а ухожу рано утром. Но вот в выходные она дает волю своей безудержной фантазии и изобретательности в попытках подыскать мне пару или обогатить мой внутренний мир посещением выставок или концертов.

Я не спеша завтракала, ожидая, какое развлечение придумает тетя Мила на сегодняшний день. Вчера мне удалось избежать похода в гости к ее давней подруге Елене Юрьевне – я сослалась на внезапную мигрень, которая по неведомой причине разыгралась с утра. Удивительно, но тетушка поверила, хотя плохое самочувствие – вещь, не свойственная мне с детства.

Но сегодня придется придумывать какую-то другую причину не составлять тете Миле компанию в ее мероприятиях. Я решила импровизировать на ходу, к тому же пока тетушка внимательно слушала новости по телевизору.

– Кошмар какой! – воскликнула она, всплеснув руками. – Женя, ты слышала, что творится?

– А что такое? – прожевав кусок ветчины, я посмотрела на экран.

Диктор, светловолосая барышня в бежевом костюме и в очках, вещала:

– Один человек погиб и четверо получили ранения различной степени тяжести после теракта с применением огнестрельного оружия в Старом городе в Иерусалиме в субботу, девятнадцатого ноября. По данным израильской полиции, нападение было совершено на Цепной улице, которая расположена недалеко от Храмовой горы. Стрелявший террорист скрылся, ведется розыск. В Старом городе введены особые меры безопасности. По данным общей службы безопасности Израиля, стрелявшему было около двадцати лет, национальность преступника неизвестна. Расположенная с восточной стороны Старого города Иерусалима Храмовая гора – наиболее священное место для иудаизма, так как здесь находились Первый и Второй Иерусалимские храмы. Сейчас на горе находятся мечеть Аль-Акса и Купол Скалы. После мечети Аль-Харам в Мекке и Мечети Пророка в Медине гора считается третьей по святости. В последнее время Храмовая гора и прилегающие к ней улицы часто становятся местами терактов.

Новостная сводка прервалась рекламой. Тетушка все ужасалась:

– Нет, подумать только! Куда катится этот мир? Каждый день какой-нибудь теракт! Вчера вот сообщили, что шестнадцатилетний подросток напал на двух полицейских, нанес им ранения… Сегодня стрельбу открыли… И ведь террористы, считай, подростки! Им бы в школе или в техникуме учиться, а они стрельбу открывают…

– Ну, то в Израиле, – заметила я. – Что удивляться, там вечно что-нибудь происходит…

– И ты думаешь, в России терактов нет? – хмыкнула тетушка. – Еще как есть, по всему миру какая-то эпидемия насилия и жестокости… Да тебе ли это не знать, у тебя ведь работа такая, что всего насмотришься…

– Что верно, то верно, – пожала я плечами. – Куда деваться.

– Вот, я и говорю, Женя, пора тебе завязывать с твоей работой! Я ведь волнуюсь за тебя, переживаю! Нет бы семью создать, в твоем возрасте все уже замужем и с детьми! А ты что? Только работа да фильмы твои и больше ничего! Что у тебя за жизнь такая?

«Ну, началось», – подумала я про себя.

Сообщение о терроризме в Израиле внезапно перешло в обсуждение моей непутевой и никчемной жизни. Сейчас тетя Мила начнет придумывать, как устроить мое личное счастье и заставить меня отойти от дел. Могу поспорить, что она предложит мне познакомиться с очередным неженатым родственником ее какой-нибудь давней подруги…

– Спасибо за завтрак, – я встала из-за стола, стараясь прекратить неприятный для меня разговор. – Я в комнату!

– Женя, но ты ж не доела сэндвич! – всплеснула руками тетушка.

Я заверила ее, что уже наелась, а за сэндвичем зайду чуть попозже. Тетя еще что-то хотела сказать, но рекламная пауза закончилась, и тетушка стала внимательно смотреть новости.

Унылое серое утро перетекло в столь же безрадостный дождливый день. Я не горела желанием выходить из дома – как раз смотрела очередной триллер с лихо закрученным сюжетом. Фильм оказался настолько интересным, что полностью поглотил мое внимание, и я с нетерпением ждала развязки. В триллере я нашла идеальным и сюжет, и подбор актеров, и подходящую тревожную музыку.

Даже не заметила, как зазвучала совершенно другая мелодия, не из фильма. Сперва я подумала, что тетя Мила громко включила телевизор – так, что звук прорвался даже через мои наушники, но потом поняла, что музыка раздается в моей комнате.

Я поставила фильм на паузу, сняла наушники и взяла в руки свой мобильный телефон.

Сотовый разрывался от чьих-то упорных попыток дозвониться до меня. Номер был незнаком – значит, звонил либо потенциальный клиент, либо кто-то просто ошибся. Последнее случалось довольно редко, поэтому я приготовилась к тому, что мне предстоит заняться очередным делом.

Я взяла трубку и проговорила:

– Слушаю вас.

– Здравствуйте, – ответил незнакомый мужской голос.

Я предположила, что моему собеседнику должно быть около сорока – сорока пяти лет. По крайней мере, таковым было мое первое впечатление.

– Могу я поговорить с Евгенией Охотниковой? – поинтересовался незнакомец.

– Я вас внимательно слушаю, – отозвалась я. – Чем могу быть полезна?

– Меня зовут Игорь Сергеевич Куликов, – представился мужчина. – Мне вас рекомендовали как лучшего специалиста в Тарасове, поэтому я хочу обратиться к вам за помощью. Мне нужно, чтобы вы сопровождали мою дочь в одной поездке. Вы ведь выезжаете за пределы Тарасова?

– Если требуется, то да, – проговорила я. – Но сперва мне надо узнать подробнее, в чем состоит ваша проблема.

– Я понимаю, – сказал Игорь Сергеевич. – Но боюсь, по телефону рассказывать не очень удобно. Такие дела обсуждаются при личной встрече.

– Согласна, – коротко ответила я. – Мы можем с вами встретиться, сегодня у меня найдется свободное время. Скажите, где и когда вы хотите со мной побеседовать.

– Я сейчас нахожусь на работе, освобожусь только вечером, – задумчиво проговорил Куликов. – Но среди дня я могу выкроить час времени, скажем, в обед. Вы сможете приехать к Театральной площади к часу дня? Там есть неплохое кафе с итальянской кухней, где можно и пообедать, и поговорить.

– Хорошо, говорите название и адрес кафе, – произнесла я.

– Кафе называется «Изабелла», находится оно на улице Театральной, дом сорок пять, – сообщил Игорь Сергеевич. – Я буду там в час дня.

– Хорошо, я подъеду к кафе, – пообещала я, глядя на часы на своем ноутбуке.

Почти двенадцать – как раз успею одеться и добраться до Театральной площади.

– Тогда до встречи, – проговорил Куликов и отключился.

Я занесла номер в память своего мобильного телефона и стала собираться.

Что ж, придется смириться с тем фактом, что фильм я до конца так и не досмотрю. По крайней мере, сегодня.

Дождь лил не переставая, на дорогах образовались пробки – увы, в Тарасове ливень осенью приравнивается к природной аномалии, и заторы появляются практически на всех проезжих улицах.

Несмотря на это, я не опоздала – припарковала свой автомобиль на стоянке возле кафе, когда часы показывали без десяти час. По долгу службы я частенько бываю в самых разных кафе и ресторанах Тарасова, так как обычно клиенты предпочитают встречаться не дома, а где-нибудь на нейтральной территории. Редко кому приходит в голову общаться с телохранителем в торговом центре или в парке – чаще всего разговаривать предпочитают в кафетериях или ресторанах. Игорь Сергеевич не стал исключением, но по выбору кафе я заключила, что Куликов – довольно состоятельный человек, так как в ресторанчике с превосходной итальянской кухней цены были весьма высокими, и человек со средним достатком явно не стал бы здесь обедать.

Я уже бывала в этом кафе, поэтому знала и ассортимент блюд, и расценки на них.

Войдя в заведение, я быстрым взглядом окинула помещение. В час дня народу здесь почти не было, только за столиком у окна сидели две женщины среднего возраста, судя по всему, подруги, встретившиеся для приятного времяпрепровождения.

«Значит, Куликов еще не подъехал», – подумала я про себя.

Я выбрала столик в глубине зала – чтоб никто не мешал нашему разговору.

Сняв легкую кожаную куртку, я уселась на мягкое кресло. Ко мне тут же подошла официантка в фирменной униформе и с вежливой улыбкой положила передо мной меню. Я заказала эспрессо и отпустила девушку. Та удалилась с такой же заученной улыбкой, а я принялась листать книжку с перечнем блюд и напитков, поглядывая на входную дверь.

Ровно в час дня в кафе зашел высокий мужчина в сером брючном костюме и с кожаной сумкой-чемоданчиком. Он быстро оглядел кафе, потом заметил меня и, немного поколебавшись, подошел к моему столику.

– Добрый день, – поздоровался он. – Простите…

– Здравствуйте, вы ведь Игорь Сергеевич Куликов, верно? – уточнила я. – Вы со мной разговаривали по телефону.

– А вы, значит, Евгения Охотникова, простите, не знаю, как вас по отчеству, – догадался мужчина.

– Можете называть меня по имени, не люблю формальностей, – заметила я.

Игорь Сергеевич опустился на кресло напротив меня, положив свой чемоданчик себе на колени.

Мое предположение по поводу возраста мужчины не оказалось ошибочным – он и выглядел на сорок с небольшим лет. Немного полноватый, про таких говорят – солидный, – он производил впечатление человека, не привыкшего много говорить и ценившего каждую секунду своего времени. Судя по всему, он либо занимает руководящее положение на фирме, либо у него свой собственный бизнес. Представить этого человека в роли обычного офисного служащего было сложно, к тому же, как я говорила раньше, Куликов явно не нуждается в деньгах. Об этом говорил не только выбор кафе, но и его одежда. Костюм был явно дорогим, я с первого взгляда определяла материальный достаток человека по одежде и аксессуарам. К примеру, кожаный чемоданчик, который Куликов держал на коленях, стоил не одну тысячу долларов. Интересно, какие проблемы заставили Игоря Сергеевича обратиться к телохранителю?..

Подошла официантка, принесла мой кофе и вежливо спросила у нас, что мы будем заказывать. Куликов, видимо, не раз здесь обедал – он не стал смотреть меню, сразу определился с выбором блюд.

– Принесите, пожалуйста, порцию равиоли, креветки на гриле, один кусок пиццы и эспрессо, – проговорил Игорь Сергеевич.

Про себя я отметила, что Куликов любит вкусно и сытно поесть – выбранные им блюда назвать диетическими было трудно.

Я решила не отставать и заказала то же самое, что и Игорь Сергеевич. Официантка записала наши пожелания на листочек и отправилась выполнять заказ.

– Готовят здесь изумительно, – заметил Куликов, глядя на меня. И, совершенно не делая перехода от одной темы к другой, произнес: – Я совсем иначе представлял себе женщину-телохранителя. Глядя на вас, ни за что не догадаешься о вашей профессии.

– Возможно, – усмехнулась я. – А вы ожидали, что я заявлюсь в кафе в бронежилете, вооруженная до зубов?

– Нет, конечно, – покачал головой тот. – Даже не знаю, как сказать…

– Ладно, оставим мою внешность, – прервала его я. – Давайте перейдем к сути дела. Вы говорили, что хотите нанять меня, дабы я сопровождала вашу дочь в какой-то поездке, верно?

– Да, все так, – кивнул Куликов. – Вы правы, не будем терять время. У меня есть дочь, Кристина. Она учится в одиннадцатом классе, в этом году будет поступать в университет. Через пять дней Кристина должна ехать с классом в Санкт-Петербург на неделю. Во время поездки детям будут проводить экскурсии, водить их по музеям и достопримечательностям города. И я хочу, чтобы вы сопровождали мою дочь во время этого путешествия.

– Не думала, что во время школьной поездки родители нанимают для своих детей телохранителя, – заметила я. – Старшеклассники едут одни? Без классного руководителя?

– Конечно же, их будут сопровождать учителя, – возразил Игорь Сергеевич. – С ними едет классный руководитель Жанна Петровна и учитель английского языка Анастасия Юрьевна.

– Тогда зачем вашей дочери нужны мои услуги? – поинтересовалась я. – Или вы боитесь чего-то конкретного? Вашей дочери угрожают? Или на нее кто-то нападал?

– Нет, к счастью, ничего подобного не было, – покачал головой Куликов. – Просто понимаете, Кристина… Она очень необщительная девушка. У нее нет друзей среди одноклассников, да и вообще, она ни с кем из сверстников не общается. Кристина, как бы так сказать, совсем не приспособлена к жизни. Она часто витает в облаках, чересчур рассеянна, про таких говорят «не от мира сего». Она запросто может заблудиться в незнакомом городе или попасть в какую-нибудь неприятную историю. Поэтому я и хочу, чтобы вы проследили, чтоб с моей дочерью ничего не случилось.

– И это все? – удивилась я. – То есть вы просто беспокоитесь за дочь, поэтому хотите, чтобы ее сопровождал телохранитель?

– Можно сказать и так, – пожал плечами Игорь Сергеевич. – К тому же… да нет, это не имеет значения…

– Вы что-то хотели сказать, – я внимательно посмотрела на мужчину.

Тот избегал смотреть мне в глаза. Я нахмурилась.

– Игорь Сергеевич, прошу меня извинить, но я не могу браться за дело, если считаю, что оно не требует услуг телохранителя. Если вашей дочери ничего не угрожает, кроме того, что она может отбиться от группы по причине собственной невнимательности и рассеянности, присутствие возле нее телохранителя-профессионала я считаю лишним. Лучше попросите классного руководителя Кристины или преподавателя английского, чтобы они лучше следили за вашей дочерью.

– Я готов заплатить вам любую сумму, какую назовете, – заявил Куликов. – Важнее всего для меня безопасность моей дочери.

– Понимаю, – кивнула я.

Игорь Сергеевич с надеждой уставился на меня.

Я продолжала:

– В Тарасове есть немало телохранителей, которые согласятся ехать куда угодно и когда угодно за приличный гонорар. Думаю, если вы обратитесь к другому специалисту, то останетесь довольны. Но я не могу согласиться на ваше предложение. Вы ведь хотите, чтобы я ехала в другой город, провела там неделю, шатаясь с толпой старшеклассников по музеям культурной столицы. Конечно, каникулы в Санкт-Петербурге вещь заманчивая, но что, если во время моего «отпуска» кому-то в Тарасове действительно понадобится моя помощь? Смею вас заверить, ко мне обращаются часто, многим людям требуются услуги телохранителя, многим действительно угрожает реальная, а не воображаемая опасность. В то время, пока я буду развлекать вашу дочку, кого-то могут убить по той простой причине, что у человека не было возможности нанять профессионала вроде меня. Не подумайте, что я набиваю себе цену, просто хочу, чтобы вы поняли мою позицию.

– Я все понимаю, – вздохнул Куликов. – Но дело в том, что я не просто беспокоюсь за свою дочь. Боюсь, ей и в самом деле что-то или кто-то угрожает.

– А вот с этого момента поподробнее, – попросила я.

Тем временем официантка принесла наш заказ. Блюда выглядели не просто красиво – они являли собой настоящее произведение кулинарного искусства. Равиоли – итальянские пельмени из макаронных листов с начинкой – пахли так ароматно, что мой рот непроизвольно наполнился слюной.

Однако ни я, ни Куликов к еде не притронулись. Игорь Сергеевич колебался, видимо, не знал, с чего начать свой рассказ, я же ждала, когда он наконец-то поведает мне всю историю.

– Если вы не возражаете, я расскажу немного о нашей семье, – наконец произнес он. – Кристину я воспитываю один – с ее матерью Инной я развелся давно, она укатила за границу с любовником, когда Кристине было два года. Ни разу за все эти годы Инна не позвонила мне и не узнала, как дела у ее дочки. Словом, моя бывшая жена полностью вычеркнула и меня, и Кристину из своей жизни. Я во второй раз так и не женился, воспитывал Кристину как мог… Возможно, я неидеальный отец, возможно, я не смог сделать так, чтобы у моей дочери было счастливое детство, но в этом не моя вина. Увы, мне приходилось и приходится много работать, чтобы Кристина ни в чем не нуждалась, и может, поэтому дочь выросла такой замкнутой и необщительной. У Кристины никогда не было подруг, она не испытывала потребности в общении с другими детьми. И со мной она никогда не откровенничала, не говорила «по душам». Не думайте, что я не пытался наладить отношения с дочерью – я расспрашивал ее про ее учебу, летом брал отпуск, и мы вдвоем с дочкой ездили на море… Но Кристине словно ничего не интересно, кроме ее книг. Она и на курорте, где все загорают, купаются в море, сидела в номере и читала свои книжки. Она словно закрыта в своем непробиваемом панцире, откуда ее вытащить просто невозможно… Не знаю, что у нее творится на душе, о чем она думает, что она хочет от жизни – мне все это неизвестно. Словом, мне пришлось смириться, что Кристина такая, какая есть, и я оставил попытки достучаться до нее и вызвать ее на откровенность.

Он замолчал, видимо, ожидая моей реакции.

Я пожала плечами и заметила:

– Люди бывают разные. Кто-то экстраверт, ни дня не может прожить без шумной компании, а кто-то – интроверт, как ваша дочь. Вы с этим ничего не сможете сделать, с этим придется смириться.

– Именно так я и подумал, – кивнул Куликов. – И, собственно, привык к подобному положению вещей. До тех пор, пока не стал замечать некоторые странности.

– Какие же? – с интересом посмотрела на него я.

– Во-первых, вещи дочери, – проговорил Игорь Сергеевич. – Я стараюсь покупать дочери хорошую, качественную одежду, у нее есть дома ноутбук последней модели, компьютер, айфон взамен ее старого телефона. Но недавно я узнал, что новым телефоном дочь не пользуется – она таскает в школу старый мобильный, несмотря на то, что он уже устарел. Я спросил Кристину, почему она так делает, но дочь попросту сказала, что не хочет пользоваться айфоном. Странно, правда?

– Я в этом ничего такого особенного не вижу, – возразила я. – Может, Кристина привыкла к старому мобильному, вот и не хочет пользоваться другим телефоном.

– Это справедливо для людей старшего возраста, – хмыкнул Игорь Сергеевич. – Нынешние подростки выросли со смартфонами в руках, и никто не станет пользоваться старым мобильником вместо нового! Ладно, это не единственная странность.

– Что еще? – поинтересовалась я.

– Кристина не носит новые вещи, – продолжал Куликов. – Вообще. То есть я покупаю ей новую куртку, новую обувь, но она ходит в старых вещах. Она не надевает новую одежду в принципе. Я не знаю, почему и с чем это связано, но когда я пытался поговорить с дочерью, та устроила истерику. Наверно, впервые за много лет. Кристина всегда держит в себе свои эмоции – хотя я иногда сомневаюсь, что у нее они вообще есть… А тут на мой простой вопрос она вдруг разрыдалась, да так, словно у нее умер кто или случилось невесть какое горе… Я, наверно, час не мог ее успокоить, пришлось даже заставить ее выпить валерьянку… И, наконец, еще одна странность. Понимаете, у нас дома всегда тепло, даже жарко. Летом – прохладно из-за кондиционеров, а зимой тепло, можно в футболке или майке ходить по дому. Однако в последнее время Кристина всегда дома носит одежду с длинными рукавами. Всегда.

– Полагаете, она не хочет, чтобы кто-то видел ее руки? – предположила я. – Думаете, она наркоманка?

– Нет, во всяком случае, я не уверен, – покачал головой Игорь Сергеевич. – Кристина не похожа на наркоманку, ведь, помимо следов от уколов, наркомана выдают другие признаки. Зрачки у нее нормальные – не узкие и не расширенные, кожа не бледная, проблем с аппетитом нет… Да и поведение обычное, если не считать той истерики. Я уже говорил, что моя дочь довольно необщительный человек, она не похожа на других девушек ее возраста. Даже представить себе не могу ситуацию, в которой Кристина скажет больше двух предложений по собственной воле.

– Да уж, ваша дочь – прямо-таки уникум, – заметила я. – Редко, когда встретишь неболтливую женщину.

– Вот-вот, Кристина явно не в мать пошла, – подтвердил Куликов. – Инна – полная противоположность дочери. Уж кто-кто, а моя бывшая жена больше всего любит поболтать. Совершенно не важно, о чем – помню, меня раздражало то, что Инна никогда не замолкает. Вообще. Хотя любая крайность – зло, Кристина меня порой пугает. Сидишь вроде с живым человеком, но при этом ни о какой беседе за ужином и речи идти не может. Кристина вообще никогда ни о чем мне не рассказывает – если я спрашиваю, как дела в школе, она всегда ограничивается одним-единственным словом – «хорошо». Я интересуюсь, о чем книга, которую она читает, но дочь не вдается в подробности. Коротко сообщит название и автора, и на этом все. Разговор окончен. Если я спрашиваю, куда дочь хочет поехать летом, она попросту пожимает плечами. То ли ей все равно, то ли она никуда не хочет ехать, то ли у нее нет никакого желания общаться со мной. Наверно, лучше, если бы дочь походила на мать. Пусть лучше несет всякую легкомысленную чушь, чем сидит как мумия…

– Ладно, вернемся к странностям Кристины, – прервала его я. Психологический портрет дочери Игоря Сергеевича был мне более-менее понятен, сейчас я хотела узнать более важную информацию о дочери Куликова. – Вы не спрашивали дочь, почему она в теплой квартире носит рубашки с длинными рукавами?

– Спрашивал, – пожал плечами Игорь Сергеевич. – Кристина говорила, так ей удобнее.

– Скажите, а ваша дочь всегда была молчаливой? – продолжала расспрашивать я. – Или что-то случилось с ней в детстве? Вспомните, быть может, была какая-то психологическая травма? Или уход матери каким-то образом повлиял на психическое состояние девушки?

– Так Кристина мать и не помнит, – покачал головой Куликов. – Инна ведь бросила нас, когда Крис была совсем малышкой. Нет, с дочкой ничего не происходило экстраординарного. Она просто привыкла быть одна, поэтому и не научилась нормально общаться с людьми.

– Неужели у вашей дочери никогда не было подруг? – изумилась я. – В детский сад она ходила? Или дома сидела?

– Ходила, – кивнул Игорь Сергеевич. – Хотя я не хотел отдавать дочь в детский сад, но пришлось. Сам я на работе пропадал, поэтому решил, что так для Кристины будет лучше.

– И что воспитатели говорили? Она общалась с другими детьми?

– Не особо, – наморщил лоб Куликов. – В основном дочь играла в одиночестве. В школе тоже ни с кем не сдружилась. А кроме школы она никуда не ходит. Дополнительные кружки Кристину не интересовали, хотя я пробовал записать дочку и на танцы, и в художественную школу, и в музыкальную. Но ни к чему из вышеперечисленного дочь интереса не проявляла. Она не хотела ни музыкой заниматься, ни рисованием. Единственное, что нравится дочери, – это чтение.

– А как Кристина относится к собственной внешности? – поинтересовалась я. – Она пользуется косметикой? Придерживается какой-либо диеты?

– Нет, косметикой дочь не интересуется, – покачал головой Игорь Сергеевич. – Диетами Кристина тоже не увлекается, она ест то же самое, что и я. Дочь сама готовит – у меня на это просто нет времени. Иногда мы заказываем еду на дом, но не часто. Особых кулинарных способностей у Кристины нет, но сварить суп или приготовить второе она вполне в состоянии. Не думаю, что ей это доставляет удовольствие – по крайней мере, изысканных блюд дочь не готовит.

– Обычно одежду с длинными рукавами носят, если хотят скрыть какие-либо повреждения на руках, – заметила я. – Вы, наверно, слышали о таком понятии, как «селфхарм». Самоповреждение, говоря русским языком. Я потому и спросила о том, как Кристина относится к собственной внешности. Бывает, что подростки и молодые девушки сами себя за что-то наказывают, режут себе руки или вскрывают вены, если говорить о совсем запущенных случаях. У Кристины не было суицидальных попыток?

– Нет, зачем ей это? – искренне изумился Игорь Сергеевич. – На свою жизнь дочь никогда не жаловалась, ее все устраивает. Деньги на карманные расходы я ей выдаю, учиться на одни пятерки не заставляю. У Кристины и так прекрасная успеваемость, мне кажется, что она все схватывает на лету. Мать свою она не помнит, для нее это норма – неполная семья. И потом, если б Кристина пыталась свести счеты с жизнью, мне было бы об этом известно. Я не настолько плохой отец, что не забочусь о своем ребенке. К тому же длинные рукава – это какая-то странность, не более. Я потребовал, чтобы Кристина засучила рукава до локтя, но у нее нет никаких повреждений, о которых вы говорите. Нормальные руки, и только…

– Вы попросили дочь засучить рукава сразу, как только заметили ее предпочтение к одежде, скрывающей руки? – поинтересовалась я.

– Нет, сперва я просто спрашивал ее, почему она ходит по дому в водолазках, – ответил Куликов. – Кристина ничего, кроме того, что ей так нравится, не говорила. В конце концов я стал подозревать, что она делает себе инъекции, решил, что дочь – наркоманка, и открыто потребовал показать мне руки. Кристина разозлилась и засучила рукава, ее возмутило мое подозрение. Никаких следов от уколов не было. Но одежду свою она не сменила – так и продолжает ходить.

– Странно… – задумчиво проговорила я. – Но, возможно, есть какая-то причина, по которой ваша дочь ведет себя непонятно. Порой сложно догадаться, что на уме у подростка, со стороны может казаться, что у него нет проблем, хотя на самом деле все иначе. Мало ли – неразделенная любовь, отсутствие друзей, недовольство окружающим миром… Насколько я могу судить, ваша дочь сознательно отгораживается от действительности, погружаясь в иллюзорный мир книг. То есть ей комфортнее находиться в другой, нереальной вселенной. А вот почему она это делает – я не знаю. Быть может, она чувствует себя одинокой, так как не может наладить отношения с другими людьми. Естественно, замкнутый и необщительный человек вряд ли станет знакомиться с кем-то или банально поддерживать диалог с одноклассниками. Возможно, к ней плохо относятся в школе, ведь Кристина не похожа на других девушек. А всем известно, что «белых ворон» не любят. Или ей попросту скучно жить – этот вариант тоже имеет право на существование.

– Даже не знаю, что и сказать… – пробормотал Игорь Сергеевич. – Я не могу ничего утверждать наверняка. Думаю, если вы сами попытаетесь поговорить с Кристиной, то сделаете какие-то выводы. Но теперь вы понимаете, что я не просто так хочу вас нанять? Вы ведь поедете с Кристиной в Санкт-Петербург?

– Для начала я все-таки хотела бы увидеться с вашей дочерью и побеседовать с ней, – сказала я. – Быть может, Кристина и в самом деле что-то скрывает, но, возможно, ничего плохого с девушкой не происходит. Кто знает – вдруг она стесняется своих рук, вот и носит одежду, скрывающую тело. Мало ли девушек с похожими комплексами…

– Ну а почему тогда она не пользуется новыми, хорошими вещами? – Игорь Сергеевич внимательно посмотрел на меня. – Она что, стесняется, что ли? Бред какой-то…

– Почему же? – удивилась я. – Может, Кристине не хочется выглядеть дочкой богатого отца, в этом нет ничего удивительного. Или она попросту боится, что новый мобильник отнимут или украдут, вот и не берет его.

– Кристина ходит в нормальную школу. Там учатся нормальные дети, никто ничего воровать не станет. Я не отдал бы свою дочь в непонятное учебное заведение!

– И все же всякое случается, – заметила я. – Но утверждать что-то наверняка я не могу, пока не поговорю с самой Кристиной. Скажите, вы могли бы устроить нашу встречу?

– Конечно, – кивнул Игорь Сергеевич. – Только я не хотел бы, чтобы моя дочь узнала, что я нанял для нее телохранителя. Ей это явно не понравится.

– Представьте меня своей знакомой, – предложила я. – Скажем, коллегой по работе. Ну, или преподавателем иностранных языков, совсем необязательно говорить Кристине, что я телохранитель.

– Хорошо, – кивнул Куликов. – Если вам удобно, можете приехать к нам домой сегодня вечером. Я постараюсь раньше освободиться с работы и к семи часам быть дома.

– Меня это устраивает, – произнесла я. – К семи вечера подъеду, куда скажете.

– Отлично, – произнес Игорь Сергеевич. – Записывайте адрес…

Он продиктовал название улицы и номер дома, я занесла данные в память своего мобильного телефона.

Покончив с делами, мы наконец-то принялись за еду. Несмотря на то что равиоли уже остыли, обед оказался выше всяких похвал. Итальянские блюда готовили в «Изабелле» изумительно…

Глава 2

Ровно в семь вечера я припарковала машину у дома номер два на улице Верхней и позвонила Куликову. Игорь Сергеевич сразу взял трубку и сказал, что он уже подъезжает. Вскоре я увидела темно-синюю иномарку, которая въехала во двор дома и остановилась неподалеку от моей машины. Из автомобиля вышел сам Куликов, и мы вместе отправились к нему домой.

Игорь Сергеевич жил с дочерью в просторной трехкомнатной квартире практически в центре города. Дом был новой девятиэтажкой с чистыми подъездами и комфортабельным лифтом, на котором мы поднялись на третий этаж. Куликов сам открыл дверь, в домофон он почему-то не позвонил.

– Кристина точно дома? – поинтересовалась я, на что Игорь Сергеевич коротко кивнул и пояснил:

– Скорее всего, она либо делает домашнее задание, либо читает книжку. Я всегда сам открываю дверь, естественно, Кристина дома. Она мне написала в два часа дня, что пришла из школы. Вечерами дочь никуда не ходит, я же говорил, она замкнутый человек.

Он открыл входную дверь, и мы зашли в светлую прихожую. Сразу было видно, что в квартире произведен евроремонт, и порядок в доме поддерживался идеальный. Верхняя одежда аккуратно висит на вешалках, обувь находится на специальной этажерке, большое зеркало вычищено до блеска.

У меня создалось ощущение, что каждый день в квартире производится тщательная генеральная уборка, а обитатели дома скрупулезно поддерживают чистоту.

– Скажите, за порядком в доме следит ваша дочь? – тихо поинтересовалась я.

– Раз в неделю я вызываю специалиста из клининговой компании, – пояснил Игорь Сергеевич. – В квартире год назад я сделал ремонт, обновил мебель и технику. Люблю, когда и дома, и на работе все убрано и лежит на своих местах.

– Вот как, – протянула я, аккуратно ставя свою обувь на тумбочку.

Куликов предложил мне пройти на кухню – они с дочерью не привыкли ужинать в гостиной, на кухне обоим было гораздо комфортнее.

Кухня напоминала картинку из модного журнала – светлая, современная, стильная. Видимо, Куликовым очень нравились пастельные тона – светло-бежевые обои, белые шкафы для посуды и стол со стульями, большой холодильник, кухонная техника, которую словно только что купили и которой ни разу не пользовались…

Я усомнилась, что уборщица наводит порядок в квартире только раз в неделю. Если Кристина сама готовит еду, мультиварка и плита не выглядели бы так, точно к ним еще ни разу не прикасались. Или девушка каждый раз тщательно моет за собой все, что было использовано во время готовки.

– Я сейчас позову Кристину, вы присаживайтесь, – Куликов кивнул на белый стул, а сам отправился за дочерью.

В кухне и в самом деле было жарко, я порадовалась, что на мне футболка, а не свитер, в котором я бы точно запарилась.

Я уселась на сиденье, думая про себя, что мне было бы некомфортно жить в такой чересчур идеальной квартире. Прямо не дом, а музей чистоты, разве можно в такой квартире расслабиться и нормально отдохнуть?

Создавалось впечатление, что обитающие здесь люди живут по установленному строгому порядку. Не смотрят фильмы во время еды, так как это неправильно, не оставляют посуду в раковине, а сразу тщательным образом моют за собой все тарелки и ложки, занимаются работой и учебой в строго определенном для этого месте, не приглашают гостей и даже не заводят домашних животных… Даже на стенах я не увидела ни фотографий, ни картин – ровным счетом ничего, что могло бы внести живой элемент в безупречную чистоту. Поверить в то, что в этой квартире живут отец с семнадцатилетней дочерью, казалось просто невозможным.

Похоже, Куликов прав, и Кристина на самом деле этакий робот, а не юная девушка, которая сейчас должна наслаждаться жизнью, влюбляться, мечтать, радоваться…

Наконец в кухню вошли Игорь Сергеевич и невысокая светловолосая девушка, одетая в черную водолазку с длинными рукавами и такие же черные штаны. Я сразу отметила, что отец с дочерью совершенно не похожи: он – высокого роста, плотного телосложения, она, напротив, казалась хрупкой и маленькой по сравнению с Куликовым.

Я всмотрелась в лицо Кристины, пытаясь отметить характерные особенности ее внешности. Красавицей назвать девушку было сложно, про таких обычно говорят – «серая мышка». Невыразительные серые глаза, неяркие губы, прямой нос, который придавал ее лицу строгое, даже суровое выражение, и невысокий лоб, который девушка не пыталась скрыть челкой. Вроде по отдельности эти черты казались красивыми, но в целом они не складывались в гармоничную внешность.

Сложно было сказать, почему лицо Кристины производило странное впечатление. Я не понимала, что не так во внешности девушки, почему она кажется мне какой-то безликой. Однако спустя некоторое время до меня дошло, в чем дело. Лицо девушки было лишено выражения. На нем полностью отсутствовали какие бы то ни было эмоции, и поэтому оно напоминало восковую маску. Трудно было поверить в то, что Кристина может смеяться или хотя бы улыбаться – она была похожа на механическую куклу, которая не имеет ни собственных мыслей, ни эмоций.

– Кристина, познакомься, это Женя, – представил меня Куликов своей дочери. – Моя давняя знакомая. Прости, не предупредил тебя, что у нас сегодня гости. Я случайно встретился с Женей, мы разговорились, и она сказала, что… что хочет с тобой поговорить.

– Ясно, – безо всякого выражения проговорила девушка.

Я отметила, что она не выразила ни удивления, ни недовольства – ровным счетом ничего, точно меня вовсе не существовало. Для Кристины, похоже, я была чем-то вроде мебели – нового стула или табуретки.

– Кристина, я очень рада нашему знакомству! – мне пришлось взять инициативу в свои руки. – Твой папа очень много мне о тебе рассказывал. Он говорил, что ты очень любишь читать книги, верно?

На этот раз Кристина не стала утруждать себя ответом – только сухо кивнула.

– Ты ведь скоро заканчиваешь школу? – продолжала я, на ходу сочиняя правдоподобную историю, чтобы хоть как-то заинтересовать девушку. – Ты ведь в одиннадцатом классе учишься, так?

Снова кивок. Ладно, по крайней мере, Кристина хотя бы меня слушает, а это радует.

– Ты уже думала, куда будешь поступать? В какой университет? – поинтересовалась я.

Кристина неопределенно пожала плечами.

– Скорее всего, на филологический факультет, – включился в наш «диалог» Куликов.

Я испытующе посмотрела на девушку.

– Ты хочешь быть филологом? – уточнила я.

Кристина неуверенно кивнула.

– Замечательно! – воскликнула я. – Знаешь, мне как раз нужен человек, который хорошо разбирается в книгах. Скажи, какую литературу ты предпочитаешь?

«По крайней мере, на этот вопрос невозможно ответить однозначно», – подумала я про себя.

Кристине все же придется разговаривать со мной, хочет она того или нет. В своей практике я сталкивалась с разными людьми, встречались мне и молчаливые субъекты вроде дочери Игоря Сергеевича, из которых каждое слово приходилось вытаскивать клещами. Пока я прощупывала почву, пытаясь найти подход к неразговорчивой девушке. Правда, мне несколько мешало присутствие ее отца, который стоял рядом с дочерью, точно истукан.

Кристина не сразу ответила на мой вопрос по поводу своих предпочтений в литературе. Потом произнесла:

– Разную.

– Превосходно! – воскликнула я, точно девушка только что доказала чрезвычайно сложную теорему. – Какие жанры тебе больше всего нравятся?

Вопрос, похоже, поставил девушку в тупик. Я заподозрила, что Кристина, возможно, страдает аутизмом, только так можно было объяснить ее манеру общения. Точнее, не общения, а молчания. Интересно, а Игорь Сергеевич об этом догадывался? Что, если все дело в заболевании девушки? Тогда все становится понятным – и ее странности, и отсутствие друзей…

Я собиралась наедине расспросить Куликова о том, водил ли он дочь к психиатру, так как все признаки болезни были налицо. И как я сразу об этом не подумала?..

– Кристина, может, вы поговорите с Женей в твоей комнате? – неожиданно предложил Куликов. – Я пока разогрею ужин. Ты что-нибудь приготовила сегодня?

– Да, в холодильнике картошка с жареной курицей, – к моему удивлению, Кристина выдала фразу, состоящую более чем из двух слов. Меня это несколько обескуражило. Быть может, девушка попросту не хочет со мной разговаривать?..

– Отлично! – бодро заметил Игорь Сергеевич. – Идите в комнату, я разогрею ужин и позову вас, хорошо?

Не ответив на его последнюю фразу, Кристина развернулась и вышла из кухни. Я пошла следом за ней.

Комната дочери Куликова была обставлена в том же стиле, что и кухня с прихожей. Светлые стены, чистые полы, отсутствие «лишних» деталей. Отличался лишь набор мебели, однако минимализм сохранялся. Обстановку составляли застеленная белым покрывалом кровать, письменный стол у окна с ноутбуком последней модели и учебниками, лежащими в стопке, книжный и платяной шкафы. Больше ничего в комнате девушки не было, никаких милых девичьему сердцу вещей вроде мягких игрушек или сувениров.

«Прямо-таки спартанская обстановка», – подумала я про себя.

– У тебя здесь красиво, – заметила я, чтобы нарушить наступившую тишину.

Кристина, не ответив мне, уселась на стул возле письменного стола. Мне девушка присесть не предложила.

Я собиралась продолжить нашу странную беседу, однако Кристина вдруг резко обернулась ко мне и проговорила:

– Будет лучше, если вы вернетесь на кухню. Я гостей не ждала.

Надо же, а девица, выходит, разговаривать умеет. Только не хочет. Я была права – она не собирается со мной общаться. Но меня это не остановило – я лишь улыбнулась и заметила:

– Я это поняла. Что ж, если ты не хочешь со мной разговаривать, сразу перейду к делу. Мне нужен помощник, точнее, помощница. Человек, который разбирается в литературе, способен работать с информацией и…

– Рада за вас, – весьма бесцеремонно оборвала меня Кристина. – Мне не интересны ваши проблемы. У меня нет ни времени, ни желания все это слушать.

Она посмотрела мне в глаза, и в ее взгляде я увидела столько холодной, злой ярости, что даже удивилась. С чего вдруг девчонка так открыто меня ненавидит? Мы с ней едва знакомы, однако я явственно ощущала, что Кристина испытывает ко мне такие сильные негативные чувства, словно я смертельно обидела ее.

– Прости, если я отвлекаю тебя, – спокойно проговорила я. – Поверь, я не желаю тебе зла! Наоборот, я хочу помочь тебе…

– Мне ваша помощь не нужна! – прошипела девушка и резко повернулась ко мне спиной.

Она сосредоточенно что-то смотрела на своем ноутбуке, всем своим видом показывая, что не собирается обращать на меня никакого внимания. Я попыталась окликнуть ее, однако девица попросту игнорировала меня. Признаться, я была обескуражена. Я не понимала, почему мои безобидные слова вызвали столь резкий негатив у девушки.

Наш странный разговор прервал Куликов – он звал нас ужинать. Я вышла из комнаты, думая, что Кристина не пожелает присоединиться к вечерней трапезе, однако ошиблась. Вслед за мной девушка тоже покинула комнату. Как ни в чем не бывало она зашла вместе со мной на кухню и села на стул. Игорь Сергеевич накладывал еду в тарелки.

– Вы поговорили? – весело спросил Куликов.

Он старался выглядеть радушным хозяином, однако я заметила, что его веселость была наигранной.

Кристина молча подошла к отцу и, по-прежнему не говоря ни слова, стала помогать ему с сервировкой стола. Я не понимала поведения девушки. Вроде ей семнадцать лет, но ведет она себя как избалованный тринадцатилетний подросток, стремящийся доказать своим вызывающим поведением собственную значимость. Игорь Сергеевич утверждал, что его дочь молчалива и необщительна, однако я успела убедиться в том, что, когда хочет, Кристина разговаривает.

Вообще, исходя из слов Куликова, я составила свое собственное представление о девушке, и это представление было явно ошибочным. Я-то полагала, что Кристина – этакая скромная тургеневская барышня, глазки в пол, книжка в руках да печаль в глазах. Однако на самом деле девица оказалась чересчур агрессивной и… злобной.

Что с ней не так? Почему она так ведет себя? Может, ревнует меня к отцу? А что, вполне может быть. Вероятно, Кристина решила, что нас с Игорем Сергеевичем связывают отнюдь не дружеские отношения, вот и стала показывать мне, что появлению новой женщины в доме не рады. Тогда надо убедить ее, что Куликов мне не интересен, как и я ему. Может, тогда я смогу по-человечески поговорить с девушкой?

Игорь Сергеевич поставил на стол три тарелки с жареной картошкой и курицей, вместе с дочерью они сели на стулья. Мы принялись за ужин.

За едой никто не проронил ни слова. Куликов ел с аппетитом, Кристина жевала с таким видом, словно и картошка, и мясо не имели никакого вкуса. С таким выражением лица можно есть разве что пластмассу, отметила я про себя. Впрочем, девушка доела свою порцию до конца, встала из-за стола, бросила сухое «спасибо» и вышла из кухни. Ее пустая тарелка осталась на столе. Я-то думала, что она сразу вымоет за собой посуду, однако Кристина даже не убрала столовые приборы в раковину. То ли она не желала находиться в моем обществе, то ли такое поведение за столом было в порядке вещей, пока было не ясно.

Когда девушка вышла, Игорь Сергеевич тихо спросил меня:

– Вам удалось поговорить с Кристиной?

– Даже не знаю, как ответить на этот вопрос, – проговорила я. – И да, и нет.

– Она молчала? – скорее утвердительно, нежели вопросительно, произнес Куликов.

Я покачала головой:

– Нет, Кристина оказалась весьма разговорчивой. Она ясно дала понять мне, что не желает беседовать со мной и вообще терпеть мое присутствие в вашем доме. Не знаю почему, но ваша дочь сильно на меня злится.

– Неужели? – удивился тот. – Кристина? Да она в жизни ни на кого не обижалась! Может, вы что-то путаете?

– Нет, не путаю, – я пересказала Игорю Сергеевичу наш короткий разговор.

Куликов был поражен.

– Я поговорю с ней, – наконец произнес он. – Кристина вела себя с вами просто вызывающе! Не могу в это поверить…

– Мне нет причин лгать вам, – проговорила я. – Я решила, что Кристина попросту ревнует меня к вам. Она могла подумать, что мы с вами не просто знакомые.

– Глупость какая! – воскликнул Куликов. – Это же бред чистой воды!

– Для вашей дочери это как раз не глупости, – возразила я. – У нее богатое воображение, как, впрочем, у всех подростков. Хотя Кристина уже вышла из подросткового возраста, однако ведет себя именно так.

– Я поговорю с ней сегодня и объясню, что ее подозрения беспочвенны, – пообещал Игорь Сергеевич. – Скажу, что привел вас, чтобы вы помогли ей с работой. Вы ведь говорили, что вам якобы требуется человек со знаниями литературы?

– Да, я собиралась предложить Кристине поработать у меня, – кивнула я. – Решила, что ее заинтересует перспектива применить свои знания в жизни. Но она и слушать меня не стала…

– Что ж, я сделаю все возможное, чтобы убедить дочь в том, что вы искренне желаете ей помочь. Что это я попросил вас устроить Кристину на работу. Только не знаю, как потом вы будете с ней общаться… В смысле где она будет работать? У вас есть библиотека, в которой нужен сотрудник?

– Нет, конечно, – мы говорили почти шепотом, чтобы девушка нас не услышала. – Я хотела сказать ей, что летом мне потребуется помощь, пока она ведь в школе учится. Ну и собиралась с ней познакомиться поближе.

– А, теперь я понимаю, – кивнул Куликов. – Ладно, я вам позвоню завтра. Скажу, что решила Кристина по поводу… гм… сотрудничества с вами. Но вы пока не отказываетесь ехать с моей дочерью в Санкт-Петербург?

– До отъезда я попытаюсь понять, что за странности происходят с Кристиной, если, конечно, с ней действительно что-то происходит. Пока я не могу вам ответить точно на ваш вопрос. Но в случае, если вашей дочери действительно что-то угрожает, я без лишних слов поеду с ней в Санкт-Петербург.

– Спасибо! – с облегчением воскликнул Куликов.

– У меня к вам будет несколько вопросов, – проговорила я. – Во-первых, скажите, Кристина после ужина сразу моет посуду?

Игорь Сергеевич недоуменно посмотрел на меня.

– Не понимаю, почему вы спрашиваете… – сказал он. – Это имеет какое-то значение?

– Возможно, – кивнула я. – Так сразу или нет?

– Обычно да, – произнес Куликов. – Чтобы грязная посуда не скапливалась в раковине.

– То есть сегодня она поступила иначе, – я указала на тарелку девушки. – Кристина даже не убрала ее в мойку. Вы можете объяснить это?

– Ну, мы-то с вами еще не доели, – заметил Игорь Сергеевич. – Зачем по несколько раз мыть посуду? Наверно, она ушла в комнату, чтоб не мешать нам ужинать. Когда мы закончим, она вернется и вымоет тарелки.

– Понятно, – кивнула я. – Кристина когда-нибудь обращалась к психологу или психотерапевту? Прошу вас ответить на этот вопрос честно, это очень важно.

– Нет, зачем ей это? – удивился Куликов. – Кристина здорова, она даже таблетки никогда не пьет. Разве что обезболивающие, и то в редких случаях.

– И депрессиями ваша дочь никогда не страдала? – продолжала расспрашивать я. – Подавленного состояния у нее не было, бессонницы?

– Нет, все в порядке с ней! – заверил меня Игорь Сергеевич. – Не понимаю, почему вы это спрашиваете…

– Только для того, чтобы понять, почему ваша дочь столь необычно себя ведет, – спокойно заметила я. – Поверьте, это необходимо для того, чтобы, в случае чего, я могла понять, угрожает ли что-то Кристине или нет.

– Ладно, это ваша работа, – пробормотал Куликов. – Но я вас заверяю, с психикой у моей дочери все в порядке. По крайней мере, было все эти годы.

– Я вас поняла, – произнесла я. – Что ж, тогда я жду вашего звонка после разговора с вашей дочерью. Позвоните мне так скоро, как только сможете. Если у вас не получится устроить нашу встречу с Кристиной, мне нужно будет думать, как расположить вашу дочь к себе.

– Хорошо, я вам обязательно перезвоню, – пообещал Игорь Сергеевич.

Я не стала долго засиживаться в квартире Куликовых – все равно, что могла, я уже сделала. И, приходилось признать, моя первая попытка наладить отношения с Кристиной окончилась неудачно.

Дома я была только в половине десятого вечера. Ждала звонка от Куликова, однако он так и не позвонил.

Настроения смотреть фильмы у меня не было – когда я занимаюсь работой, на увлечения я свое время не трачу. Все-таки отдыхать нужно, только если дело раскрыто, а я подозревала, что мне придется ехать в Санкт-Петербург с неразговорчивой Кристиной.

У меня было ощущение, что в семье Куликовых не все так просто, как кажется на первый взгляд, и что дочь Игоря Сергеевича что-то скрывает. Но вот, как подступиться мне к упрямой девчонке, я пока не представляла. Оставалась надежда на то, что Куликов сможет найти подход к своей дочурке, иначе мне придется срочно выдумывать, как втереться в доверие к Кристине…

На следующее утро я проснулась, как обычно, в шесть часов. Первым делом проверила мобильный телефон – нет ли сообщений от Куликова. Но ни эсэмэс, ни пропущенных звонков от Игоря Сергеевича не было. Я пожалела, что не знаю, во сколько у мужчины начинается рабочий день. Но, подумав немного, решила звонить ему не раньше девяти утра. В конце концов, мы договорились, что он сам мне позвонит, а раз Куликов забыл сообщить мне по поводу своей дочери, значит, не очень ему нужны мои услуги.

Я не спеша позавтракала, поболтала с тетей Милой о каких-то отвлеченных вещах, потом пошла в свою комнату. От нечего делать решила залезть в базу данных и посмотреть информацию о Куликовых. Однако в сводке ничего любопытного не нашла – узнала только, что у Игоря Сергеевича был старший брат Аркадий. Оба они поступили после школы в машиностроительный техникум, а потом занялись совместным бизнесом.

Интересно, почему Куликов не рассказал мне о брате? Видимо, посчитал эту информацию не особо важной. Однако потом бизнес перешел в руки Игоря Сергеевича, а Аркадий пятнадцать лет назад переехал в столицу. Женат брат Игоря Сергеевича не был, детей не имел. Ни один из братьев к уголовной ответственности не привлекался, Куликов вел бизнес честно и добился больших успехов в делах. Сейчас Игорю Сергеевичу принадлежала сеть ресторанов, и мужчина продолжал развивать свой бизнес.

Как я поняла, со своим дядей Кристина не общалась.

Я просмотрела информацию об Аркадии Сергеевиче. В Москве мужчина занимал руководящую должность и, как я поняла, неплохо зарабатывал. Он приобрел квартиру, раз в год ездил за границу. Словом, в материальном плане жизнь обоих братьев сложилась весьма удачно, а вот с личной жизнью обоим, похоже, не повезло. От Игоря ушла жена, а Аркадий вообще не обзавелся семьей.

Кристина училась в школе номер сорок пять, заканчивала одиннадцатый класс. Другой информации о девушке не было. Сведений о том, что дочь Игоря Сергеевича наблюдалась у психиатра, я тоже не обнаружила, стало быть, от версии о психических заболеваниях девушки мне пришлось отказаться.

В половине десятого утра я позвонила Куликову на мобильный.

Он ответил сразу. Я поинтересовалась, поговорил ли он вчера с дочерью и чем окончилась их беседа.

– Я сказал дочери, что сам договорился с вами о том, что вы поможете ей с работой, – сообщил Куликов. – Кристина вроде не возражала, мне показалось, что ей все равно. Но я думаю, вы можете попытаться с ней встретиться снова.

– Хорошо, когда? – сразу перешла я к делу.

– Обычно уроки в школе заканчиваются около двух часов дня. Я позвоню Кристине в это время и спрошу о ее планах. Но я уверен, что после занятий она пойдет домой. Вы можете подъехать к нам около трех часов дня, дочь вам откроет дверь, и вы спокойно с ней пообщаетесь. Может, в мое отсутствие Кристина будет более разговорчивой.

– Надеюсь, – произнесла я. – Тогда жду вашего звонка.

– Хорошо, – коротко ответил Куликов и повесил трубку.

До двух часов дня я попросту убивала время. Мне нечем было заняться – так как отсутствовало преступление и даже намек на него, сейчас я ничего не могла предпринимать. Я надеялась, что после беседы с дочерью Куликова мне хоть что-то станет ясно, и я определюсь, браться ли мне за работу или нет.

Как и обещал Игорь Сергеевич, ровно в два часа дня он позвонил мне. Однако в голосе его я услышала тревогу.

– Евгения, я не могу дозвониться до дочери, – произнес он. – Ее номер выключен, абонент вне зоны действия сети. Такого никогда раньше не было.

– Может, у нее разрядился телефон? – предположила я. – Если это произошло в школе, ничего странного в этом нет.

– Черт возьми, я даже не знаю точно, во сколько заканчиваются сегодня занятия, – воскликнул Куликов. – Не спросил у Кристины…

– Но у вас есть номер ее классного руководителя? – предположила я. – Уж она точно должна знать, во сколько заканчиваются уроки у старшеклассников!

– Точно, я об этом и не подумал… Сейчас я позвоню ей, а потом сообщу вам, что узнаю…

Через полчаса раздался звонок от Игоря Сергеевича. Я взяла трубку.

– Кристины сегодня в школе не было, – услышала я убитый голос Куликова. – Классный руководитель сказала мне, что дочери в школе не было уже несколько дней. Кристина сказала, что болеет, поэтому не ходит на занятия. Но моя дочь абсолютно здорова! Я и представить себе не мог, что она прогуливает школу! Это вообще на нее не похоже, она же отличница!

– И вы никогда не звонили ее классному руководителю? Не узнавали об успехах дочери? – изумилась я.

– Но зачем? Кристина прекрасно учится, ее всегда ставили в пример по успеваемости! – возразил Куликов. – Классный руководитель спросила меня, как здоровье Кристины, она тоже не думала, что моя дочь прогуливает уроки! Вышла непонятная ситуация, мне пришлось на ходу придумывать, что говорить… Но это ерунда. Самое главное, я не знаю, где моя дочь сейчас!

Я поняла, что Игорь Сергеевич не просто взволнован – он близок к нервному срыву. В принципе, любой отец на его месте испытывал бы такие же эмоции. Кристина, какой бы сложной по характеру она ни была, являлась его единственной дочерью.

– Успокойтесь, – велела я. – Прежде чем паниковать и рвать на себе волосы, надо проверить все места, где может быть ваша дочь. Поступим так: я поеду к вам домой и узнаю, там ли Кристина. Если нет – то отправлюсь в школу Кристины, расспрошу ее учителей и одноклассников. А исходя из того, что узнаю, будем решать, как действовать дальше. Продиктуйте мне номер мобильного вашей дочери, я ей позвоню, может, и в самом деле у нее телефон разрядился…

– Хорошо, – Игорь Сергеевич продиктовал мне номер телефона Кристины. – Я освобожусь раньше, мне надо только уладить дела с заказчиком, и тогда я смогу оставить офис. Я вам позвоню.

Он повесил трубку, не прощаясь.

Через десять минут я уже выехала по направлению к дому Куликовых. Мне хотелось думать, что Кристина просто забыла зарядить мобильный телефон и сейчас находится дома. Но я понимала, что это – глупые надежды. Если девушка пропускала учебу, значит, у нее были какие-то другие дела, важнее школьных занятий.

Но какие? По словам ее отца, единственным увлечением Кристины были книги, которые та читала в свободное время.

А что, если Куликов ошибался? У меня создалось впечатление, что Игорь Сергеевич совершенно не знает свою дочь. Общаясь с ним, девушка словно носила маску, скрывающую ее истинную сущность. Не может такого быть, что у Кристины совершенно не было друзей или близких, с кем бы она могла откровенничать. Человек – социальное существо, без общения он жить не сможет. Известны случаи, когда люди, долгое время находившиеся в изоляции от социума, сходили с ума. Поэтому я была уверена, что у Кристины были если не друзья, то знакомые, о которых ее отец и не догадывался.

Пока я ехала до дома Куликовых, то перебрала все возможные и невозможные варианты, где могла быть сейчас Кристина. Если я не найду ее в квартире, то, возможно, она находится у своего гипотетического молодого человека или столь же гипотетической подруги. Или она вообще поддерживает отношения с матерью?

А что, вполне может быть. Отцу она ничего об этом не говорит, так как уход Инны тот воспринял как предательство, а она втайне от Игоря Сергеевича видится с матерью. Поэтому и прогуливает школу. Быть может, Инна недавно разыскала дочь и та вместо школы ездит к своей непутевой мамаше? Что ж, эту теорию стоит проверить…

Предчувствие меня не обмануло – дома никого не было. Я несколько раз звонила в домофон, набирала номер Кристины, однако никто мне не отвечал.

Я позвонила Куликову и сообщила о результатах своего визита в его дом. Тот пообещал быть у себя максимум через полтора часа. Мы условились встретиться с ним возле подъезда его дома, чтобы вместе проверить квартиру.

Я собиралась было поехать в школу, как вдруг мне в голову пришла одна мысль. Что, если Кристина сейчас находится у себя дома? Она знает, что ее отец освобождается после работы вечером и до этого времени в квартире он не появится. О нашей договоренности с Куликовым девушка ничего не знает – Игорь Сергеевич не говорил ей, что я собираюсь приехать к Куликовым домой. Кристина отключает мобильный телефон либо он разряжается у нее, но по какой-то причине девушка не ставит устройство на зарядку. Стало быть, с дочерью Игоря Сергеевича что-то случилось. Может, ей стало плохо дома и она находится там одна, не в силах позвонить отцу или вызвать «Скорую помощь». Пока я стою здесь и жду Куликова, девушка, быть может, находится в смертельной опасности! Ясно одно: действовать надо немедленно.

На мое счастье, дверь подъезда открылась – на улицу вышла молодая пара с ребенком. Я быстро зашла в подъезд, про себя порадовавшись, что мой набор отмычек всегда при мне. Поднявшись на третий этаж, я открыла входную дверь в квартиру Куликовых и зашла в квартиру.

Прихожая по-прежнему была светлой и блистала чистотой стен, вся верхняя одежда висела на вешалках, а обувь стояла на этажерке. Идеальная квартира с идеальным ремонтом выглядела бы безупречно, если бы не одна яркая, кричащая деталь, нарушающая гармонию. Этой деталью были грязные следы на полу, которые пытались наспех вытереть тряпкой. Если бы я не была в этой квартире вчера, то ни за что бы не догадалась, что в прихожей что-то не так. Но я помнила сверкающую чистоту прихожей, поэтому следы заметила сразу.

Увы, сейчас невозможно было различить, какая обувь оставила отпечаток на полу – люди, проникшие в квартиру, старались уничтожить следы своего пребывания здесь.

Решив заняться поиском улик позже, я вошла в комнату Кристины, потом – в зал, комнату самого Куликова, на кухню и в ванну. Девушки нигде не было.

Я вернулась в прихожую и включила свет. Внимательно обыскала коридор, пытаясь найти хоть какие-то улики, однако ничего, кроме следов, мне обнаружить не удалось. Потом я проследовала в зал – большую комнату, обставленную со вкусом и роскошью. Два белых кресла и белый диван, изящный круглый столик, сервант с фарфоровой посудой и чайными сервизами, книжный стеллаж – все выглядело так, будто в зал никто никогда не заходил. Я поняла, что преступник или преступники проигнорировали гостиную, поэтому отправилась в комнату самого Куликова.

Игорь Сергеевич оборудовал это помещение в рабочий кабинет. Если б не кровать, можно было бы подумать, что это не спальня, а офисное помещение. Компьютерный стол со стационарным компьютером и переносным ноутбуком, шкаф с бумагами и папками, специальный стул для того, чтобы было удобно работать – вот и все, что было в помещении.

Я надела перчатки и быстро осмотрела стол с бумагами, включила компьютеры, однако ничего интересного не обнаружила. Никаких личных вещей и документов – сплошные сметы, таблицы и графики, касающиеся работы Куликова.

«Странно, – подумала я про себя, – не может такого быть, чтобы в комнате Игоря Сергеевича находились лишь вещи, относящиеся к работе».

Я внимательно исследовала каждую папку и в одной из них – толстой, белой, увесистой – нашла паспорт Кристины и ее свидетельство о рождении. Стало быть, документы девушки на месте…

Я вышла из кабинета и занялась осмотром комнаты Кристины. На первый взгляд здесь ничего не изменилось – так же стояли в ряд книги, постель была аккуратно застелена, пол сверкал чистотой… Только создавалось ощущение, что в комнате чего-то не хватает. Какой-то важной детали…

Я даже не поняла сразу, что на письменном столе девушки отсутствует ноутбук. Вчера я обратила внимание, что Кристина пользуется переносным компьютером последней модели с мощным процессором и большим объемом памяти. Игорь Сергеевич не скупился на технику – у него в кабинете я видела два компьютера, оба превосходные по своим характеристикам. Дочери Куликов приобрел тоже хороший ноутбук, но сейчас переносного компьютера в комнате Кристины не было. Как и ее самой.

Я попыталась воспроизвести действия преступника или преступников, проникших в квартиру. Почему они взяли только ноутбук Кристины, проигнорировав компьютеры Игоря Сергеевича? Если вторжение в дом было с целью ограбления, по какой причине злоумышленники не взяли других ценных вещей? Ведь у Куликовых было полно ценных «артефактов», продав которые можно было бы получить неплохие деньги. Взять хотя бы часы Игоря Сергеевича, которые я видела у него в ящике стола. Дорогие, швейцарские, с инкрустацией, даже затрудняюсь сказать, сколько они стоят.

Нет, грабители ограничились лишь компьютером дочери Куликова. Значит, им был нужен не сам ноутбук, а информация, хранящаяся на нем. Вот только какая?..

Я в который раз по счету пожалела, что накануне не нашла способ покопаться в компьютере Кристины. Сделать это было практически невозможно – за исключением ужина, девушка все время провела в своей комнате. Но что-то подсказывало мне, что разгадка и странного поведения девушки, и ее внезапного исчезновения (а скорее всего, похищения) хранится именно в ее ноутбуке.

Быть может, Кристина владела какой-то информацией, из-за чего ее похитили? Вдруг девушка случайно стала свидетельницей какого-то преступления, а ее молчаливость и вчерашняя вспышка ярости объясняются страхом Кристины за свою жизнь? Но почему я не смогла разговорить девчонку? Пустила дело на самотек, а если бы мне удалось выяснить, что произошло с дочерью Игоря Сергеевича, сегодняшнего похищения бы и не было! Надо было прямо сказать ей, что я – телохранитель, которому можно доверить любую тайну!

Но сейчас уже поздно было корить себя за оплошность – все равно этим ничего не исправить. Единственное, что я могу сделать, – это как можно быстрее разыскать Кристину. Но где она могла быть?..

Я еще раз внимательно осмотрела все комнаты в квартире. Тщательно осмотрела пол, мебель, в надежде найти хоть какую-то улику, которая могла бы мне указать на преступника. Однако мои поиски не увенчались успехом. Единственные следы, которые оставили похитители, – это едва заметная грязь на полу в прихожей.

Внезапно зазвонил мой телефон – это был Игорь Сергеевич.

Я взяла трубку и проговорила:

– Я нахожусь в вашей квартире. Кристины в доме нет.

– Что? Как… Как вы проникли в дом? – изумился Куликов. – Где моя дочь? Я еду!

– Я жду вас в квартире, – сказала я. – Все расскажу при встрече.

Глава 3

Игорь Сергеевич буквально ворвался в дом. Вид у него был едва ли не безумный.

– Где Кристина? – с ходу накинулся он на меня. – Что с ней случилось?

– Для начала успокойтесь, – проговорила я. – И постарайтесь не затоптать улики. Кто-то проник в ваш дом и, по всей видимости, похитил Кристину. Исчез и ее ноутбук. Внимательно осмотрите комнаты – не пропали ли какие ценные вещи. Быть может, драгоценности, деньги, банковские карты – что угодно. Только так можно установить мотив преступления.

– Да какие, к черту, деньги? – взвился Куликов. – Моя дочь пропала! Я вызываю полицию, раз вы ничего не можете сделать!

– В полицию звонить бессмысленно, – заметила я. – Заявление о пропаже человека принимают лишь на третьи сутки после его исчезновения. Там вам скажут, что Кристина, возможно, весело проводит время с друзьями или что-то в этом роде. Если ничего, кроме ноутбука, не пропало, полицейские решат, что ваша дочь просто взяла его с собой. Многие молодые люди не расстаются с гаджетами и компьютерами.

– Но это же бред чистой воды! – воскликнул мужчина. – У Кристины нет и не было ни друзей, ни подруг! И ноутбук она никогда не уносила из дома!

– Откуда вы знаете? – поинтересовалась я. – Вы же не видите, чем занимается Кристина, когда вас нет дома. Может, она и уносит куда-то ноутбук – это стационарный компьютер с места не сдвинешь, а легкий компьютер запросто можно положить в сумку и взять куда-нибудь с собой.

– Но тогда следы! – возразил Игорь Сергеевич. – Кто-то натоптал в прихожей, это разве не доказательство того, что мою дочь похитили?

– Следы мог оставить кто угодно, – парировала я. – И вы в том числе. Пожалуйста, не надо лишних споров – чем скорее вы осмотрите квартиру и скажете мне, пропало ли что-нибудь, тем быстрее я продвинусь в расследовании. Если в доме не хватает других ценных вещей, то можно будет обратиться в полицию с заявлением об ограблении, уж его точно примут.

– Ладно, я вас понял, – уже тише проговорил Куликов.

Он прошел сперва в свой кабинет, быстро оглядел содержимое стола, ящиков, проверил свои бумаги. По его выражению лица я поняла, что все на месте.

Следом он исследовал гостиную, комнату Кристины и кухню. Как я и полагала, все было на месте. Исчез лишь ноутбук девушки вместе с самой его обладательницей.

– Преступники ничего больше не взяли, – наконец заключил Игорь Сергеевич. – Ну и что будем делать дальше?

– Я собираюсь проверить всех людей, с кем общалась ваша дочь, – сказала я. – А именно – ее одноклассников и учителей. У вас есть предположения, с кем еще могла быть знакома Кристина? Может, ваши друзья или коллеги? Или ваши конкуренты? Иногда ребенка похищают для того, чтоб насолить его родителям. У вас есть завистники или враги?

– Скорее всего, у каждого человека есть недоброжелатели, – туманно ответил Куликов. – Но явных врагов у меня нет. Ума не приложу, кому было нужно похищать мою дочь. Ведь, если бы преступник хотел от меня что-то, он бы дал о себе знать! Выдвинул бы свои требования… Но мне никто не звонил и ничего никто от меня не требовал!

– Ладно, пока опустим эту версию… Но если вдруг с вами на работе будет что-то происходить подозрительное, немедленно мне сообщайте! Даже если вам это покажется чьей-то шуткой или розыгрышем!

– Да какие тут могут быть шутки? Вы что, всерьез думаете, что я не стану придавать чему-то значения? Сейчас, когда похитили мою дочь?!

– Я всего лишь вас предупредила, – произнесла я. – Дайте мне номера классного руководителя Кристины, если есть – номера ее учителей и одноклассников.

– У меня есть только мобильный Жанны Петровны Арляповой, классного руководителя Кристины, – Куликов вытащил свой телефон и продиктовал мне номер.

Я занесла его в память своего сотового.

– Хорошо, – задумчиво произнесла я, а потом резко спросила: – Почему ваш брат Аркадий вышел из бизнеса? Вы ведь начинали общее дело вместе с ним, верно? Но мне об этом ничего не сказали.

– А вы откуда это знаете? – изумился Куликов. – При чем тут вообще Аркадий? Это совершенно не относится к делу, не надо лезть, куда вас не просят!

– Игорь Сергеевич, думаю, пора мне объяснить вам специфику моей работы, – как можно спокойнее проговорила я. – Дело в том, что вы нанимаете меня для того, чтобы я сопровождала вашу дочь в поездке в Санкт-Петербург. Но сейчас ситуация изменилась, и прежде всего нужно найти Кристину, верно? У меня нет улик, указывающих на конкретного подозреваемого, а потому я подозреваю абсолютно всех людей, знающих вашу дочь. В том числе и ее родственников, а именно дядю Кристины и вашу бывшую жену Инну. Вполне возможно, девушка сейчас находится у них. Но мне неизвестны подробности ваших отношений с Аркадием, и я думаю, будет лучше, если вы сами мне обо всем расскажете. Вы же хотите найти Кристину? Или будете ждать, когда пройдет нужное время, чтобы обратиться в полицию?

Мои доводы подействовали – Куликов вздохнул и произнес:

– Подождите, сейчас я вам дам один документ, точнее, письмо. Вам все станет ясно…

Он вышел из комнаты Кристины, где мы находились, зашел в свой кабинет. Спустя некоторое время он вернулся с пожелтевшим от времени конвертом и протянул его мне.

Я прочитала адрес и имя отправителя, указанные на конверте. Москва, проспект Мира, дом пятнадцать, квартира сто пять, от Инны Александровны Куликовой.

– Это письмо от вашей жены, – я подняла глаза на Игоря Сергеевича.

Тот кивнул, потом махнул рукой:

– Читайте.

Я вытащила из конверта лист бумаги, на котором мелким, убористым почерком было написано следующее:

«Игорь, я решила написать тебе письмо, чтобы окончательно прояснить ситуацию. Я сожалею, что мне пришлось так поступить, но все равно ничего поделать я не могла. Как говорится, сердцу не прикажешь. Понимаю, тебе больно, но ты справишься, я знаю, ты сильный человек. В последнее время я все чаще стала замечать, что не нужна тебе. Не знаю почему, но ты все больше отдаляешься от меня, хотя я старалась быть хорошей женой. Ты хотел детей, и, хотя я была к этому не готова, я уступила. Я хотела идеальную семью и идеальные отношения, хотела романтики и любви, а взамен получила вечно орущего ребенка, грязные пеленки и бессонные ночи. Я так жить больше не могу, не хочу быть машиной по обслуживанию, а не женщиной. Я встретила человека, которого полюбила и который любит меня. Мы с Аркадием переехали в Москву, и я надеюсь, что на этот раз у меня будет то, чего я всегда хотела. Наш брак с тобой был огромной ошибкой. Надеюсь, ты не держишь на меня зла. Желаю тебе счастья.

P. S. Кристина останется с тобой, прав на ребенка я предъявлять не буду. Я хочу пожить для себя.

^Инна».

– Выходит, любовник вашей бывшей жены – ваш родной брат? – поняла я, протягивая письмо Куликову.

Тот кивнул:

– Я сохранил это письмо для Кристины. Если дочь когда-нибудь спросит, почему ее мать бросила ее и меня, то отдам ей это.

Он взял конверт двумя пальцами, точно ему было противно прикасаться к нему, потом проговорил:

– Инна оказалась обычной эгоисткой. Да, я хотел детей, хотел любящую жену, уютный дом, куда всегда хочется возвращаться. Зря я настоял на том, чтобы Инна рожала – она никудышная мать. Она всегда жила одним днем, не думала ни о ком, кроме себя, и никого не любила. Я думал, что она идеал, но правда оказалась горькой. Свою собственную дочь Инна ненавидела – она постоянно устраивала мне истерики, упрекала в том, что я превратил ее в наседку, говорила, что Кристина ей не нужна. Я возвращался с работы, дочка кричала, потому что ее забывали покормить, лежала в грязной кровати, потому что Инна не хотела менять ей подгузник. А моя жена в это время преспокойно делала себе маникюр или смотрела сериал в наушниках, чтоб не слышать воплей ребенка. В общем, пришлось нанять няню – я не мог бросить работу, чтоб сидеть с дочкой, Инна ведь нигде не работала. Ну а потом к нам часто стал наведываться Аркадий – якобы обсудить дела по бизнесу и все прочее. Я не придавал этому значения, пока однажды днем не заехал домой – мне потребовались некоторые бумаги, которые находились у меня в квартире. Нетрудно догадаться, кого я увидел в нашей спальне. Инна без зазрения совести развлекалась с Аркадием, няню они отправили за какими-то покупками. Когда я вошел в комнату, она даже не пыталась оправдаться, сказала, что у нее давно роман с моим братом. Я велел ей собрать вещи и убираться из дома. Потом жалел, что погорячился, но семью уже было не спасти. Вечером ни Инны, ни ее вещей в доме не было – дочь она оставила мне. Аркадий вышел из бизнеса, он сообщил, что давно собирался уехать в столицу. А спустя две недели я получил это письмо. Вот, собственно, и вся история. Теперь вы сами понимаете, что у матери Кристины быть не может – Инне она никогда не была нужна.

– Ну, это еще не доказано, – заявила я. – Кто знает, может, через пятнадцать лет у женщины проснулись материнские чувства…

– Если за два года Инна не смогла полюбить ребенка, то и сейчас вряд ли она воспылает к Кристине пламенной любовью, – хмыкнул Игорь Сергеевич. – Вряд ли она объявится.

– Вы знаете что-нибудь о том, чем занимаются сейчас Аркадий и Инна? Они по-прежнему вместе?

– Не знаю и знать не хочу, – Куликов скривился. – Предпочитаю не вспоминать об этой парочке.

– Во всяком случае, официально их брак зарегистрирован не был, – сказала я. – Ладно, я это проверю…

– Лучше не теряйте зря времени, – посоветовал Игорь Сергеевич. – В Москву Кристина бы не уехала. Ее паспорт находится у меня.

– Знаю, – кивнула я. – Если Кристина находится не с матерью, у меня есть предположение, что девушка стала свидетельницей какого-то преступления и поэтому ее похитили. Вспомните еще раз, говорила ли вам что-нибудь дочь? Я имею в виду, может, вы слышали ее разговор с кем-то по телефону, или видели что-то странное, или заметили что-то?

– Так я же рассказывал вам, что Кристина со мной практически не общается, – напомнил Куликов. – И по телефону она ни с кем не разговаривает… Сейчас, если что нужно по учебе, узнают по социальным сетям.

– Вы знаете, в каких социальных сетях была зарегистрирована ваша дочь?

– Нет, я у нее не спрашивал. Я не отслеживал, какие странички в интернете посещает Кристина. Да она и не давала мне повода в чем-то ее подозревать! Мне кажется, ей не особо интересно все это – я имею в виду общение по интернету.

– Это осложняет дело… А вы в каких социальных сетях зарегистрированы?

– Не знаю, как эта информация вам поможет в поисках Кристины… Если нужно, то у меня есть аккаунты во всех сетях – я же с клиентами работаю. Но дочери у меня в друзьях нигде нет… Я везде зарегистрирован под своими настоящими именем и фамилией, вы запросто сможете найти мои странички.

– Хорошо, – кивнула я. – Что ж, пока у меня есть чем заняться. Когда что-то станет известно, я вам непременно сообщу. Вы, в свою очередь, звоните мне в любое время дня и ночи, если вы что-нибудь вспомните или что-то произойдет… В общем, держите меня в курсе дела. Да, еще попрошу вас дать мне фотографию вашей дочери. У вас ведь наверняка есть фото Кристины?

– Конечно, минуту… – Игорь Сергеевич достал свой мобильный, через некоторое время протянул мне телефон и спросил: – Вот, на телефоне. Такой снимок подойдет?

На фотографии была запечатлена дочь Куликова, одетая в серый свитер, с волосами, забранными в хвост. Девушка на фотографии не улыбалась, смотрела мрачно и явно была не в восторге от того, что ее фотографируют.

– Да, подойдет, – кивнула я. – Перешлите мне фотографию в сообщении.

– Вы думаете, в полицию обращаться сейчас нет смысла? – безо всякой надежды спросил Игорь Сергеевич, отослав мне снимок.

Я пожала плечами:

– По поводу исчезновения вашей дочери можете даже не пытаться. Все равно никто не станет ее разыскивать сейчас. Я поговорю с одноклассниками девушки и ее преподавателями, возможно, они знают, где Кристина может находиться.

– Сейчас в школу ехать бессмысленно, уроки давно закончились, – произнес Куликов. – Кристина ведь учится в первую смену, а вторая смена только у младших классов, и уроки заканчиваются рано.

– Но учителя наверняка на месте, – заметила я. – Скажите, где находится школа? Мне нужен ее адрес.

– Улица Лунная, дом двенадцать, школа номер сорок пять, – сообщил Куликов. – Это недалеко отсюда. Кристина всегда пешком добирается, она не пользуется транспортом.

Я посмотрела на часы. Почти пять часов вечера – оставалось надеяться на то, что рабочий день преподавателей заканчивается не раньше шести часов. Насколько мне известно, помимо работы со школьниками, учителям приходится вести документацию, поэтому у меня был шанс застать преподавателей на рабочем месте.

Куликов остался дома, а я отправилась в школу Кристины. Мобильный телефон девушки по-прежнему был выключен, я каждые полчаса пыталась до нее дозвониться. Уверена, что Игорь Сергеевич сейчас сидит и безустанно набирает номер пропавшей дочери, ведь больше он ничего сделать сейчас не может.

Я обзвонила все морги и больницы Тарасова, чтобы узнать, поступала ли туда девушка, похожая на Кристину Куликову. К счастью, в данных учреждениях мне дали отрицательный ответ. Теперь я хотя бы могу надеяться, что дочь Игоря Сергеевича жива…

Школа, в которой училась Кристина, находилась в пяти минутах езды от ее дома. Мне повезло – в окнах горел свет, значит, преподаватели на рабочем месте.

Я припарковала машину на стоянке рядом с школой и прошла к трехэтажному серому зданию. И без того унылая школа вечером выглядела мрачно и угрюмо, словно это было не учебное заведение, а какой-то дом-интернат для трудных детей. Не знаю, почему у меня создалось такое впечатление, но никаких радостных эмоций это строение у меня не вызывало.

Я вошла в вестибюль, который, к моему удивлению, странным образом контрастировал с внешним обликом школы. Если снаружи здание показалось мне обшарпанным и каким-то заброшенным, то внутри школа выглядела если не уютно, то весьма презентабельно. Судя по всему, летом здесь производился ремонт – стены были выкрашены в светло-бежевый цвет, который создавал ощущение тепла, пропуск осуществлялся через современный турникет.

Я подошла к охраннику, мужчине лет сорока пяти – пятидесяти, и проговорила:

– Здравствуйте. Мне нужно поговорить с Арляповой Жанной Петровной. Она вроде классный руководитель у одиннадцатого «Б».

Охранник кивнул и попросил у меня документы. Я протянула ему паспорт, он внес мои данные в толстую тетрадь и, отдав мне удостоверение личности, сказал:

– Поднимайтесь на третий этаж. Жанна Петровна в своем кабинете.

– А какой у нее кабинет? – поинтересовалась я.

– Четырнадцатый.

Я порадовалась, что охранник не стал спрашивать о целях моего визита. В принципе, у меня уже была заготовлена легенда о том, что я являюсь матерью одного из учеников Жанны Петровны и хочу побеседовать с классным руководителем об успеваемости своего отпрыска. Но врать не пришлось, я беспрепятственно прошла через турникет и поднялась по лестнице на третий этаж.

Кабинет номер четырнадцать находился прямо напротив лестницы.

Я вежливо постучалась в прикрытую дверь и, услышав слово «войдите», зашла внутрь.

Жанна Петровна сидела за учительским столом и проверяла тетради учеников. Это была светловолосая полная женщина лет тридцати пяти – сорока, с приятным лицом и завитыми локонами, обрамлявшими ее круглое лицо. Несмотря на изрядный лишний вес, дама казалась привлекательной – крупные черты лица были миловидными, достоинства внешности Жанна Петровна подчеркивала умело нанесенным макияжем. Одета учительница была в модный светло-розовый костюм с приталенным пиджаком и прямой юбкой до колен.

Жанна Петровна оторвалась от своих тетрадок и внимательно посмотрела на меня.

– Добрый вечер, – поздоровалась я. – Жанна Петровна, я не ошиблась? Вы – классный руководитель одиннадцатого «Б»?

– Да, все верно, – кивнула дама. – Вы хотите со мной поговорить?

– Да, много времени я у вас не отниму, – улыбнулась я, стараясь расположить к себе женщину. – Простите, что без предупреждения…

– Ничего страшного, – Арляпова отложила в сторону тетрадь. – Вы – мама кого-то из учеников?

– Я родственница Кристины Куликовой, – кивнула я. – Она учится в одиннадцатом «Б».

– Да, я знаю, ведь я ее классный руководитель, – спокойно заметила учительница. – Вы, наверно, собираетесь узнать про успеваемость девочки? Кстати, как она себя чувствует? Она уже неделю в школе не появляется, надеюсь, ничего серьезного со здоровьем?

– С Кристиной все в порядке, если это можно так назвать, – произнесла я.

Жанна Петровна с удивлением посмотрела на меня.

– То есть? Я вас не понимаю…

– Кристина пропала, – пояснила я. – Дома ее нет, мобильный телефон выключен. Ее отец, Игорь Сергеевич, полагал, что девочка сегодня была на уроках, однако вы утверждаете, что Кристины не было в школе уже неделю. Скажите, девочка вам звонила, говорила, что плохо себя чувствует?

– Да… – растерянно произнесла женщина. – Кошмар какой… То есть вы хотите сказать, что она не болеет? Или я что-то не так поняла?

– Кристина чувствовала себя хорошо, по крайней мере, вчера, – пояснила я. – Видимо, она соврала вам. По какой-то неизвестной мне причине девочка не хотела посещать школу. Вы можете ответить почему?

– Да откуда ж я знаю? – воскликнула Жанна Петровна. – Кристина лучшая ученица в классе, у нее одни пятерки по всем предметам! Девочка идет на медаль, сознательный, умный ребенок… В отличие от остальных, я, конечно, не должна так говорить, но у ее одноклассников ветер в голове гуляет. К урокам не готовятся, задания не выполняют, ничего не учат… О чем только думают! У девчонок один выпускной на уме, кошмар какой-то. О поступлении в высшее учебное заведение, похоже, они и не беспокоятся! Мальчишки-то ладно, понятно, но девочки… На них никакие слова не действуют!

– Вот как, – протянула я. – Скажите, а как к Кристине относятся другие ребята в классе? Она дружит с кем-нибудь? Или нет?

– Кристина сильно отличается от остальных учеников, – проговорила Арляпова. – Поэтому для меня неожиданно слышать, что девочка прогуливает уроки, я-то думала, что у нее проблемы со здоровьем… В отличие от остальных девушек, ее не волнует выпускной, она полностью сосредоточена на учебе. О ней я могу сказать только хорошее – поведение у Кристины примерное, все задания она выполняет, по русскому языку пишет превосходные работы, умеет рассуждать, любит литературу… В общем, претензий к девушке у меня нет. Всем бы ученикам такое отношение к учебе – проблем бы не было. Я всегда ставлю Кристину в пример другим, чтобы они равнялись на нее. Но боюсь, мои слова ребята просто не слышат или не хотят слышать. Крайне безответственное отношение…

– Думаю, остальным ребятам не очень нравится, что Кристину выделяют среди остальных учащихся, – заметила я.

Жанна Петровна пожала плечами:

– Ну, они сами виноваты! Со школьной программой можно справиться, если прилагать достаточно усилий. А если надеяться на авось и забрасывать учебу, естественно, на хороший аттестат можно не рассчитывать! Как говорится, кто хочет – ищет возможности, кто не хочет – найдет причины… Но меня очень беспокоит, что Кристина соврала мне… Вы говорите, она пропала, это произошло давно?

– Вчера вечером девушка была дома, – сказала я. – Утром ее отец уехал на работу, он полагал, что Кристина пошла на уроки. Однако, как выясняется, в школе ее не было… Вы можете предположить, где девушка могла находиться днем?

– Понятия не имею… Кристина говорила мне, что у нее грипп и она лечится дома. Я и не думала, что на самом деле девушка совершенно здорова.

– Скажите, как складываются отношения у Кристины с одноклассниками, – попросила я. – Ее обижают в школе? Или у нее есть друзья?

Арляпова задумалась, потом произнесла:

– Не уверена, что могу точно ответить на ваш вопрос. Но я не замечала, чтобы Кристина с кем-то близко общалась из класса. Я уже говорила, что у нее другие интересы, к примеру, она не обсуждает с другими девушками выпускной вечер, не пользуется косметикой, да и вообще, ее не очень заботят увлечения других ребят. Кристина несколько… старомодна, что ли. Не знаю почему, возможно, дело в воспитании, даже мне кажется, что она слишком оторвана от коллектива. Все ведь хорошо в меру, учиться нужно, но и помимо школы есть масса всего интересного.

– То есть вы осуждаете девочку за то, что она занята уроками? – удивилась я.

Классный руководитель отрицательно покачала головой:

– Нет, вы меня не так поняли. Я всего лишь имела в виду, что Кристине будет сложно в этой жизни. Нельзя же вечно сидеть в своих книжках, надо общаться с другими людьми. В меру, конечно, я не призываю ее тусоваться ночами напролет в клубах и прогуливать занятия. Но Кристина уж слишком зациклена на чтении… Надо быть чуточку поактивнее, что ли. Из-за этого, боюсь, у нее есть некоторое непонимание с другими ребятами.

– Значит ли это, что ее обижают? – уточнила я.

Жанна Петровна снова возразила:

– Нет, у нас приличная школа, просто с Кристиной ее одноклассники не общаются. Она и сидит за партой одна, тогда как все остальные старшеклассники дружат между собой. Кристину игнорируют, но она и сама ничего не делает для того, чтобы изменить ситуацию.

– Видимо, она и решила изменить эту самую ситуацию, – пробормотала я. – Начав с прогулов уроков…

– Я вовсе не это подразумевала! – воскликнула Арляпова. – Вовсе не нужно прогуливать уроки, просто надо быть более открытой, что ли… А Кристина вечно сидит одна за учебниками, словом ни с кем не перемолвится. Неудивительно, что ребята с ней не хотят дружить…

– Скажите, когда Кристина начала прогуливать занятия, – спросила я преподавательницу. – Вспомните точный день?

Жанна Петровна нахмурила лоб, потом неуверенно произнесла:

– Вроде она не появлялась в школе с прошлого понедельника. Да, точно, утром Кристина мне позвонила и сказала, что плохо себя чувствует, у нее высокая температура и, скорее всего, она заболела гриппом. Я, естественно, велела ей лечиться и вызвать врача на дом. Ее отцу я не звонила – Кристина ведь взрослая девочка, семнадцать лет, тем более к школе она всегда относилась ответственно. Мне бы и в голову не пришло, что она может меня обманывать!

– И потом вы с ней не созванивались? – уточнила я.

– Кристина еще в пятницу мне звонила и сказала, что лечится дома. Обещала сообщить, когда будет себя лучше чувствовать, я ей велела принести потом справку от врача. Девушка сказала, что справка у нее будет, поэтому я не беспокоилась по поводу ее пропусков.

– И никто из одноклассников ее не видел? – продолжала я свои расспросы.

Жанна Петровна пожала плечами:

– Не знаю, мне никто ничего не говорил. У меня создалось впечатление, что ее отсутствие никто и не заметил, на нее вообще мало внимания обращали. Она ведь в стороне от всех держалась…

– Я хотела бы поговорить с одноклассниками Кристины, – произнесла я. – Может, они что-то знают о том, где сейчас может быть девушка. Скажите, у вас есть список ребят, которые учатся с Кристиной в одном классе?

– Есть, но… – Арляпова с недоверием посмотрела на меня. – А кем вы приходитесь Кристине? Насколько мне известно, из родственников у девушки только отец, матери вроде у нее нет… Вроде она куда-то уехала, воспитывает Кристину отец. Ни о каких родственниках я не слышала.

– Я двоюродная тетя Кристины. Двоюродная сестра ее матери, – заявила я. – Раньше жила в Санкт-Петербурге, но недавно переехала в Тарасов.

– Надо же! – удивилась Жанна Петровна. – А что ж вы из Петербурга вернулись? Тарасов по сравнению с Северной столицей большая деревня!

– У меня там не сложилась жизнь, – туманно пояснила я. – А здесь у меня родственники, свое жилье. В Петербурге снимать квартиру дорого, да и климат там несколько непривычный. В общем, я переехала, разыскала бывшего мужа сестры и племянницу, и на следующий день после нашей встречи Кристина пропала. Игорь Сергеевич места себе не находит, поэтому я вызвалась помочь ему разыскать девочку.

– А почему вы в полицию не обратились? – поинтересовалась Арляпова. – Поисками людей должны заниматься профессионалы, а не родственники!

– Мы обращались, – солгала я. – Но там сказали, что поиски пропавшего человека начинаются на третьи сутки после его исчезновения. А я переживаю за Кристину, вдруг с ней что случилось! Тем более она домоседка, никуда не ходит, значит, она в беде! Я хочу хотя бы обзвонить одноклассников Кристины и узнать, вдруг она у кого-то из них в гостях или кто-то знает, куда она подевалась. Все ведь может быть, вдруг мы с ее отцом напрасно бьем тревогу!

Я не стала говорить Арляповой, что, скорее всего, девушку похитили. Тогда Жанна Петровна вряд ли стала бы мне давать номера телефонов одноклассников Кристины, а мне было необходимо переговорить с ними. Про исчезновение ноутбука я тоже решила ничего не рассказывать.

– Вы правы, – наконец согласилась со мной женщина. – В одиннадцатом «Б» учится двадцать семь человек. У меня есть список учеников и мобильные телефоны, вы можете сфотографировать их себе на мобильник, чтобы не переписывать.

Она вытащила из ящика своего стола толстую тетрадку альбомного формата, открыла первую страницу и протянула мне:

– Вот, здесь напротив фамилии телефоны…

Я сфотографировала сразу две страницы – на второй имелись адреса одноклассников Кристины. Но Арляповой об этом говорить не стала – она и так мне, видимо, не очень доверяла.

– Большое спасибо! – поблагодарила я женщину. – Скажите, а другие учителя, которые ведут занятия у одиннадцатого «Б», в школе? Могу я с ними поговорить?

– Можете, только вы зря потеряете время, – проговорила Жанна Петровна. – Вряд ли они что-то знают о Кристине. Во всяком случае, я в этом сильно сомневаюсь…

– И все же я бы хотела побеседовать с ними, – настаивала на своем я.

Арляпова пожала плечами и произнесла:

– Здесь сейчас точно находится учитель биологии Ольга Ивановна Веденеева, учитель алгебры и геометрии Анна Вячеславовна Малаева и учитель химии Снежанна Федоровна Ткаченко. Кабинет биологии и химии на третьем этаже, пятнадцатый и двадцать первый, кабинет математики – на втором, тридцать седьмой. Остальные преподаватели будут только завтра с утра…

– Большое спасибо вам за информацию! – поблагодарила я женщину. – Да, запишите мой номер телефона, вдруг вы что-то узнаете о Кристине или она с вами свяжется… Очень вас прошу, позвоните мне!

– Да, конечно, – Жанна Петровна записала номер моего мобильного на бумажку. – Напомните, как вас зовут?

– Евгения, – представилась я. – Еще раз простите, что я отвлекла вас от работы…

– Ничего страшного. Всего вам доброго, – попрощалась со мной Арляпова.

Я покинула кабинет и отправилась на поиски других учителей Кристины.

Как и говорила Жанна Петровна, все преподаватели, которых она назвала, находились еще в школе. Я побеседовала со всеми тремя учительницами, вот только узнать что-нибудь новое о Кристине мне не удалось.

Преподаватель биологии оказалась необъятной женщиной с короткой стрижкой, одетой в платье-балахон, и никакого желания разговаривать со мной она не испытывала.

Я зашла как раз в то время, когда Ольга Ивановна пила чай с пирожными у себя в кабинете. Женщина была недовольна тем, что я помешала ей, поэтому попыталась как можно быстрее от меня отвязаться.

Единственное, что я выяснила из ее слов, – так это то, что одиннадцатый «Б» совершенно не знает биологию, не учится и вообще это сборище болванов и бездельников.

Когда я сообщила ей об исчезновении Кристины, женщина только пожала плечами и заявила, что, скорее всего, девчонка где-то весело проводит время, а к урокам биологии это никакого отношения не имеет. И вообще, надо лучше воспитывать детей, чтобы они не занимались всякой ерундой.

Я поняла, что ничего от толстухи не дождусь, поэтому оставила ее пить свой чай со сладостями, а сама постучалась в кабинет химии.

Снежанна Федоровна Ткаченко хотя бы занималась делами – она проверяла тетрадки учеников, как и Жанна Петровна. На вид ей было лет сорок, выглядела она чопорно и строго. На глазах – очки, волосы стянуты в тугой пучок на голове, губы поджаты. Одета «химичка» была в брючный костюм темно-синего цвета.

Вход для пользователей

Меню