Читать онлайн Пьяный корабль бесплатно

Пьяный корабль

© Перевод. С. Бобров, наследники, 2022

© Перевод. Е. Витковский, наследники, 2021

© Перевод. Р. Дубровкин, 2021

© Перевод. Г. Кружков, наследники, 2022

© Перевод. И. Кузнецова, 2021

© Перевод. В. Микушевич, 2021

© Перевод. М. Яснов, наследники, 2021

© ООО «Издательство АСТ», 2022

Poésies

Стихотворения

Les е´trennes des orphelins

Сиротские подарки

I

  • Нет света в комнате, но в сумраке теней
  • Спросонья шепоток детишек тем слышней;
  • С ребенком шепчется ребенок оробелый,
  • Едва колышется над ними полог белый;
  • Птиц в небе тяготит густеющая мгла,
  • Так что дрожат у них от холода крыла,
  • И Новый год идет в тиши настороженной,
  • Окутан мантией своею заснеженной;
  • Смеется, плачет он, поет, хоть сам продрог…

II

  • Под белым пологом чуть слышный говорок.
  • Детишки шепчутся, как шепчутся ночами,
  • Едва разбужены невнятными речами.
  • Они дрожат, едва заслышав резкий звук
  • Рассвета зимнего, столь явственный вокруг,
  • Что, кажется, металл звенит в стеклянной сфере…
  • В холодной комнате, как в ледяной пещере,
  • Сквозняк, особенно пронзительный в углу;
  • Одежды мрачные пылятся на полу —
  • Приметы траура; здесь, видно, скорбь витает;
  • И, значит, в комнате кого-то не хватает,
  • Неужто малышам не улыбнулась мать,
  • Чтобы могли они спокойно задремать?
  • Вам хочется спросить: а по какой причине
  • Вчера забыла мать раздуть огонь в камине,
  • Ушла, не подоткнув пуховых одеял,
  • Хотя мороз ночной за окнами стоял,
  • Как не предвидела рассветной лютой стужи,
  • Благословить забыв детей своих к тому же?
  • Кто, кроме матери, гнездо для них совьет,
  • Чтобы не знать им бурь и тягостных забот,
  • Как пташкам, чей приют – обветренные ветки,
  • Среди которых сны прекрасные не редки!
  • Как холодно в гнезде! Где перышки, где пух?
  • Испуганы птенцы – и жалуются вслух
  • В дыханье ледяном безжалостной метели.

III

  • Вы угадали, да, птенцы осиротели.
  • Нет больше матери, отец в краях чужих;
  • Лишь нянька старая заботится о них.
  • Их мысли смутные пока еще не четки,
  • Но пробуют они перебирать, как четки,
  • Воспоминания о прошлых временах,
  • Четырехлетние, в промерзнувших стенах.
  • Ах, утро дивное! Во сне подарки снились;
  • Чудесный сон и явь теперь соединились!
  • В прозрачном золоте конфеты с мишурой,
  • Игрушки разные, беспечный, пестрый рой,
  • То пляшущий вокруг в роскошном, звучном блеске,
  • То исчезающий под сенью занавески.
  • Проснешься поутру, глаза себе протрешь,
  • И сразу чувствуешь, как этот мир хорош;
  • Волос не причесав, бежишь ты в нетерпенье;
  • В твоих глазенках свет, в сердечке детском пенье;
  • И ты, растроганный малейшим пустяком,
  • К дверям родительским подкравшись босиком,
  • В одной рубашке к ним врываешься, ликуя,
  • И на твоих губах отрада поцелуя.

IV

  • Звучавшие не раз прекрасные слова!
  • Неужто минули навеки торжества?
  • В камине поутру горел огонь, бывало,
  • И пламя комнату в морозы согревало;
  • Плясали отблески, а это добрый знак,
  • Когда на мебели поблескивает лак;
  • Обычно без ключей пылился шкаф просторный;
  • Стоял он запертый, коричневый и черный.
  • Где ключ? Не странно ли? Недвижно шкаф стоит,
  • Он тайны дивные, наверное, таит;
  • В шкафу диковинок, пожалуй, целый ворох;
  • Недаром слышится оттуда смутный шорох.
  • Опять родителей сегодня дома нет,
  • Неосвещенный дом камином не согрет;
  • Потеряны ключи от незабвенной сказки.
  • Нет ни родителей, ни радости, ни ласки.
  • И вправду к малышам неласков Новый год.
  • В пустынной комнате расплачутся вот-вот;
  • Глазенки синие увлажнены слезами;
  • В них можно прочитать: пора вернуться маме!
  • . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

V

  • И снова малыши заснули в тишине,
  • Но, безутешные, не плачут ли во сне?
  • Дышать им тяжело, у них распухли веки;
  • Сердечко детское не заживет вовеки.
  • Но ангел осушить им слезы поспешил
  • И в этом тяжком сне отрадный сон внушил;
  • Такой отрадный сон, что губы трепетали,
  • И, кажется, они блаженно лепетали.
  • Им снилось, что поднять им головы пора,
  • Что начинается другая жизнь с утра,
  • Что взор блуждающий рассеял заблужденье
  • И в розовом раю настало пробужденье.
  • Для них поет очаг в сиянии дневном,
  • Радушно небеса синеют за окном,
  • Преображается земля полунагая,
  • Оцепенение сквозь сон превозмогая,
  • Как будто солнце к ней, возлюбленной, пришло,
  • Вся в красном комната, в которой так тепло!
  • Одежды темной нет уже вблизи постели,
  • Не дует больше в дверь, не дует больше в щели,
  • Волшебница была здесь только что, да-да!
  • Два крика радостных послышалось тогда.
  • Луч розовый сверкнул, пробившись очень кстати,
  • И что-то вспыхнуло у маминой кровати.
  • Два медальона там на коврике лежат,
  • Веселый перламутр и сумрачный гагат,
  • Посеребренные, но каждый в черной раме;
  • На них читаются два слова: «НАШЕЙ МАМЕ!»
  • . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Перевод В. Микушевича

Sensation

Ощущение

  • Один из голубых и мягких вечеров…
  • Стебли колючие и нежный шелк тропинки,
  • И свежесть ранняя на бархате ковров,
  • И ночи первые на волосах росинки.
  • Ни мысли в голове, ни слова с губ немых,
  • Но сердце любит всех, всех в мире без изъятья,
  • И сладко в сумерках бродить мне голубых,
  • И ночь меня зовет, как женщина в объятья…
Перевод И. Анненского

Ощущение

  • В вечерней синеве, полями и лугами,
  • Когда ни облачка на бледных небесах,
  • По плечи в колкой ржи, с прохладой под ногами,
  • С мечтами в голове и с ветром в волосах,
  • Все вдаль, не думая, не говоря ни слова,
  • Но чувствуя любовь, растущую в груди,
  • Без цели, как цыган, впивая все, что ново,
  • С Природою вдвоем, как с женщиной, идти.
Перевод В. Левика

Ощущение

  • В сапфире сумерек пойду я вдоль межи,
  • Ступая по траве подошвою босою.
  • Лицо исколют мне колосья спелой ржи,
  • И придорожный куст обдаст меня росою.
  • Не буду говорить и думать ни о чем —
  • Пусть бесконечная любовь владеет мною, —
  • И побреду, куда глаза глядят, путем
  • Природы – счастлив с ней, как с женщиной
  •                                                                       земною.
Перевод Б. Лившица

Влечение

  • Направлюсь вечером я прямо в синеву;
  • Колосья соблазнят мечтателя щекоткой;
  • Коснется ветер щек, и я примну траву,
  • Беспечно странствуя стремительной походкой.
  • Пойду, не думая о том, чего не жаль;
  • Впервые утолив мой пыл нетерпеливый,
  • Кочевника прельстит изменчивая даль:
  • Природа, я в пути любовник твой счастливый!
Перевод В. Микушевича

Soleil et chair

Солнце иплоть

I

  • Очаг желания, причастный высшим силам,
  • На землю солнце льет любовь сблаженным пылом;
  • Лежавший на траве не чувствовать не мог:
  • Играет кровь земли, почуяла свой срок;
  • Душе своей земля противиться бессильна,
  • По-женски чувственна, как Бог, любвеобильна;
  • Священнодействие над ней лучи вершат,
  • И потому вземле зародыши кишат.
  • Произрастает все,
  • Но как мне жаль, Венера,
  • Что минула твоя ликующая эра,
  • Когда, предчувствуя любовную игру,
  • От вожделения кусал сатир кору
  • И нимфу целовал потом среди кувшинок;
  • Мне жаль, что прерван был их нежный поединок
  • И розовая кровь зеленокудрых рощ
  • Утратила для нас божественную мощь,
  • Вселенную свою вливая вжилы Пану,
  • Так что козлиными копытами поляну
  • Топтал он, звучную свирель поцеловав,
  • И почва, трепеща взеленых космах трав,
  • Вздымалась, чуткая, исмертного качала,
  • Как море, где берет любовь свое начало,
  • И как на песнь вответ немые дерева
  • Качают певчих птиц, пока любовь жива.
  • Мне жаль, что миновал Кибелин век бесследно,[1]
  • Когда владычица на колеснице медной
  • Из града одного вдругой держала путь
  • И, по преданиям, ее двойная грудь
  • Жизнь вечную лила, питая человека,
  • Который ликовал, вкусив святого млека,
  • И, как дитя, играл, обласканный спелен,
  • Душой ителом чист, астало быть, силен.
  • «Я знаю суть вещей», – теперь твердит несчастный,
  • А сам он слеп иглух, бессильный ибесстрастный;
  • Нет более богов, стал богом человек,
  • Но без любви сей бог— калека из калек.
  • Когда бы приникал ксосцам твоим, Кибела,
  • Как прежде, человек, чтоб кровь его кипела,
  • Когда бы до сих пор ему была мила
  • Астарта нежная, которая всплыла,[2]
  • Свой розовый пупок явив средь пены белой,
  • Благоухая там, где море голубело,
  • И, черноокая, торжествовала впредь,
  • По-соловьиному сердца заставив петь.

II

  • Я верую втебя, морская Афродита,
  • Божественная мать, однако где защита,
  • Когда привязаны мы кскорбному кресту?
  • Я верю вмрамор, вплоть, вцветок ивкрасоту.
  • – Да, жалок человек, подавлен, озабочен;
  • Одежду носит он, болезненно порочен;
  • Его прекрасный торс попорчен втолкотне;
  • Подобно идолу вбезжалостном огне,
  • Искажена теперь былая стать атлета,
  • Который хочет жить хоть вкачестве скелета,
  • Уродством клевеща на прежний стройный мир;
  • Твой лучший замысел, твой девственный кумир,
  • Когда бы женщина вскудели нашей скудной
  • Вновь приобщила нас кбожественности чудной,
  • Чтобы могла душа, как прежде, превозмочь
  • Темницу бренную, земную нашу ночь,
  • И, несравненная, сравнилась бы сгетерой,
  • Но нет! смеется свет над гордою Венерой,
  • Как будто красота ее заклеймена!

III

  • О, если бы вернуть былые времена!
  • Все роли человек сыграл вземной юдоли —
  • И вблизком будущем, возжаждав прежней воли,
  • Кумиры сокрушив, низвергнув их закон,
  • Постигнет небеса, откуда родом он.
  • Восторжествует мысль над суеверным страхом,
  • И вчеловеке бог, порабощенный прахом,
  • Восстанет, обожжет сиянием чело —
  • И, убедившись, что прозревшему светло,
  • Вернешь ему размах исилы дашь для взлета
  • Ты, ненавистница ветшающего гнета;
  • Возникнешь снова ты средь солнечных морей
  • С неотразимою улыбкою твоей,
  • Безмерную любовь распространяя вмире;
  • И затрепещет мир, уподобляясь лире,
  • В ответ на поцелуй, который ты сулишь!
  • – Возжаждал мир любви, ты жажду утолишь.
  • . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
  • Воспрянет человек смечтой своей свободной,
  • И светоч красоты извечно первородной
  • В нем бога пробудит, чей храм— святая плоть;
  • Готовый скорбь свою былую побороть,
  • Захочет человек исследовать природу,
  • Чтоб кобылица-мысль почуяла свободу
  • И снова, гордая, решилась гарцевать,
  • И сверой человек дерзнул бы уповать.
  • – Зачем отверзлась нам лазурь немою бездной,
  • Где звезды втолчее родятся бесполезной?
  • Когда бы, наконец, мы вознеслись туда,
  • Увидели бы мы огромные стада
  • Миров, спасаемых впустыне безучастной
  • Премудрым пастырем, который волей властной
  • В эфире движет их, вверяя свой глагол
  • Тому, кто верою сомненье поборол?
  • Так, значит, мысль— не бред, иесть умысли голос?
  • А человек, созрев, как слишком ранний колос,
  • Куда скрывается? Быть может, вокеан,
  • Где всем зародышам свой срок навеки дан,
  • Чтоб воскрешала всех всвоем великом тигле
  • Природа, чью любовь еще не все постигли,
  • В благоуханье роз не распознав себя?
  • Незнанье нас гнетет, беспомощных губя,
  • Химеры душат нас встремленье нашем рьяном;
  • Из материнских недр, подобно обезьянам,
  • Мы вырвались на свет, аразум против нас,
  • И от сомнения он страждущих не спас.
  • Нас бьет сомнение крылом своим зловещим,
  • И унего вплену мы вужасе трепещем.
  • . . . . . . . . . . . . . . . . .
  • Отверзлись небеса, итайны больше нет;
  • Воспрянул человек, узрев желанный свет
  • В неисчерпаемом роскошестве природы;
  • И человек поет, поют леса иводы
  • Торжественную песнь отом, что лишь любовь
  • Способна искупить отравленную кровь.
  • . . . . . . . . . . . . . . . . . .

IV

  • О, блеск духовных сил вгармонии телесной,
  • О, возвращение любви, зари небесной,
  • Когда, повергнув ниц божественный народ,
  • Прекраснозадая ималенький Эрот
  • В белейших лепестках стопами прикоснутся
  • К Цветам икженщинам, не смеющим очнуться,
  • О Ариадна, ты, следящая стоской,
  • Как парус движется по синеве морской,
  • Вдаль унося корабль сТезеем укормила,
  • Пусть ночь одна тебя, невинную, сломила,
  • Не плачь, но посмотри на тигров ипантер,
  • Которые влекут, коням подав пример,
  • По виноградникам фригийским колесницу,
  • И брызжет черный сок, приветствуя возницу.
  • – Вот Зевс, великий бык; на шее убыка
  • Европа голая, чья белая рука
  • Средь синих волн дрожит на крепкой вые бога;
  • Он смотрит искоса, как млеет недотрога,
  • Ланитою клонясь под сень его чела;
  • Зажмурилась она икак бы замерла;
  • Ей первый поцелуй исладостен, истрашен,
  • А шелк ее волос волнами разукрашен;
  • Вот лебедь влотосах, предчувствуя полет,
  • Под олеандрами мечтательно плывет;
  • Крылами белыми ласкает лебедь Леду.
  • Киприда шествует ипразднует победу;
  • Округлая, под стать роскошным бедрам, грудь
  • Могла бы осветить во мраке ночи путь;
  • Живот ее как снег стемнеющей ложбиной:
  • А вот идет Геракл, одетый шкурой львиной,
  • И разве не клицу подобный ореол
  • Тому, кто до небес, не дрогнув бы, добрел?
  • Под летнею луной, вся взолоте, нагая,
  • В ночном разрозненном сиянье, не мигая,
  • Хотя вголубизне лучатся волоса
  • И освещает мох пустынные дубровы,
  • Дриада смотрится внемые небеса…
  • Селена белая раскинула покровы
  • Над ложем сумрачным, где, погруженный всон
  • В ответ на поцелуй молчит Эндимион.[3]
  • Навек расплакался родник вночи лазурной;
  • Нет! Нимфа скорбная над молчаливой урной
  • О неком юноше прекрасном слезы льет;
  • Любовью втемноте повеяло свысот,
  • И вот уже влесах священных, где садится
  • На мраморные лбы снегирь, чтобы гнездиться
  • На изваяниях вбеззвучном царстве сна,
  • Послышалась богам всемирная весна.
Перевод В. Микушевича

Ophélie

Офелия

I

  • На черной глади вод, где звезды спят беспечно,
  • Огромной лилией Офелия плывет,
  • Плывет, закутана фатою подвенечной.
  • В лесу далеком крик: олень замедлил ход…
  • По сумрачной реке уже тысячелетье
  • Плывет Офелия, подобная цветку;
  • В тысячелетие, безумной, не допеть ей
  • Свою невнятицу ночному ветерку.
  • Лобзая грудь ее, фатою прихотливо
  • Играет бриз, венком ей обрамляя лик.
  • Плакучая над ней рыдает молча ива.
  • К мечтательному лбу склоняется тростник.
  • Не раз пришлось пред ней кувшинкам расступиться.
  • Порою, разбудив уснувшую ольху,
  • Она вспугнет гнездо, где встрепенется птица.
  • Песнь золотых светил звенит над ней, вверху.

II

  • Офелия, белей и лучезарней снега,
  • Ты юной умерла, унесена рекой:
  • Не потому ль, что ветр норвежских гор с разбега
  • О терпкой вольности шептаться стал с тобой?
  • Не потому ль, что он, взвевая каждый волос,
  • Нес в посвисте своем мечтаний дивных сев?
  • Что услыхала ты самой Природы голос
  • Во вздохах сумерек и жалобах дерев?
  • Что голоса морей, как смерти хрип победный,
  • Разбили грудь тебе, дитя? Что твой жених,
  • Тот бледный кавалер, тот сумасшедший бедный,
  • Апрельским утром сел, немой, у ног твоих?
  • Свобода! Небеса! Любовь! В огне такого
  • Виденья, хрупкая, ты таяла, как снег;
  • Оно безмерностью твое глушило слово —
  • – И Бесконечность взор смутила твой навек.

III

  • И вот Поэт твердит, что ты при звездах ночью
  • Сбираешь свой букет в волнах, как в цветнике.
  • И что Офелию он увидал воочью
  • Огромной лилией, плывущей по реке.
Перевод Б. Лившица

Офелия

I

  • Средь волн, где звезды спят ночами на просторе,
  • Плывет Офелия, как лилия в цвету,
  • В своем изысканном девическом уборе…
  • В далеких слышится лесах: «Ату, ату!»
  • За веком век плывет Офелия в печали,
  • Белея призраком всю ночь среди реки;
  • Напевы грез ее еще не отзвучали,
  • Чуть слышно вторят им во мраке ветерки.
  • Как лепестки цветка, покровы ветром свиты,
  • Утопленнице грудь целует он в тиши;
  • К ней с плачем на плечо склоняются ракиты,
  • И трогают ей лоб седые камыши.
  • Во тьме плывет она, кувшинки раздвигая,
  • И слышен трепет крыл из хрупкого гнезда,
  • Когда дрожит ольха, своих жильцов пугая,
  • А с неба падает поющая звезда.

II

  • Офелия, как снег, осталась ты прекрасной;
  • Ты, бедная, мертва; унес тебя поток,
  • Нет, это резкий вихрь Норвегии ненастной
  • Освободил тебя, хоть был к тебе жесток;
  • Он волосы тебе скрутил, волнуя воды
  • Всемирным отзвуком таинственных речей,
  • Так что расслышала ты жалобу природы
  • В рыданиях дерев и в трепете ночей;
  • Он сокрушил твою святую человечность
  • Ожесточеньем бурь и колкой стужей шхер;
  • И у твоих колен почуял бесконечность
  • В немом безумии твой бледный кавалер.
  • Любовь, свобода, свет! От них нам нет защиты;
  • Ты, синеокая, прозрела в страшном сне;
  • Пыталась молча ты бежать от жуткой свиты
  • И таяла, как снег, в безжалостном огне.

III

  • И говорит поэт, что ночью на просторе
  • Ты в поисках цветов былых сквозь темноту
  • В твоем изысканном девическом уборе
  • За звездами плывешь, как лилия в цвету.
Перевод В. Микушевича

Bal des pendus

Бал повешенных

  •           С морильной свешены жердины,
  •           Танцуют, корчась и дразня,
  •           Антихристовы паладины
  •           И Саладинова родня.
  • Маэстро Вельзевул велит то так, то этак
  • Клиенту корчиться на галстуке гнилом,
  • Он лупит башмаком по лбу марионеток:
  • Танцуй, стервятина, под елочный псалом!
  • Тогда ручонками покорные паяцы
  • Друг к другу тянутся, как прежде, на балу,
  • Бывало, тискали девиц не без приятцы,
  • И страстно корчатся в уродливом пылу.
  • Ура! Живот отгнил – тем легче голодранцам!
  • Подмостки широки, на них – айда в разгул!
  • Понять немыслимо, сражению иль танцам
  • Аккомпанирует на скрипке Вельзевул.
  • Подошвы жесткие с обувкой незнакомы,
  • Вся кожа скинута долой, как скорлупа,
  • Уж тут не до стыда, – а снег кладет шеломы
  • На обнаженные пустые черепа.
  • По ним – султанами сидит воронья стая,
  • Свисает мякоть щек, дрожа, как борода,
  • И кажется: в броню картонную, ристая,
  • Оделись рыцари – вояки хоть куда.
  • Ура! Метель свистит, ликует бал скелетов,
  • Жердина черная ревет на голоса,
  • Завыли волки, лес угрюмо-фиолетов,
  • И адской алостью пылают небеса.
  • Эй! Потрясите-ка вон тех смурных апашей,
  • Что четки позвонков мусолят втихаря:
  • Святош-молельщиков отсюда гонят взáшей!
  • Здесь вам, покойнички, не двор монастыря!
  • Но, пляску смерти вдруг прервав, на край подмостка
  • Скелет невиданной длины и худобы
  • Влетает, словно конь, уздой пеньковой жестко
  • Под небо алое взметенный на дыбы;
  • Вот раздается крик – смешон и неизящен,
  • Мертвец фалангами по голеням стучит, —
  • Но вновь, как скоморох в шатер, он в круг затащен
  • К бряцанью костяков – и пляска дальше мчит.
  •           С морильной свешены жердины,
  •           Танцуют, корчась и дразня,
  •           Антихристовы паладины
  •           И Саладинова родня.
Перевод Е. Витковского

Le châtiment de Tartufe

Возмездие Тартюфу

  • Рукой в перчатке он поглаживал свою
  • Сутану, и форсил, не оставляя втуне
  • Сердечный жар, и был сусален, как в раю,
  • И верой исходил, вовсю пуская слюни.
  • И вот настал тот день, когда один Злодей
  • (Его словцо!), пока гундосил он осанну,
  • Бранясь, схватил плута за шкирку без затей
  • И с потных прелестей его сорвал сутану.
  • Возмездие!.. Сукно разорвано по швам,
  • И четки длинные, под стать его грехам,
  • Рассыпались, гремя… Как побледнел святоша!
  • Он молится, сопя и волосы ероша…
  • А что же наш Злодей? Хвать шмотки – и привет!
  • И вот святой Тартюф до самых пят раздет!
Перевод М. Яснова

Le forgeron

Кузнец

Тюильри, 10августа 1792года

  • Рука на молоте, могуч, широколоб,
  • Величествен ипьян, он хохотал взахлеб,
  • Как будто рев трубы внем клокотал до края,—
  • Так хохотал Кузнец иговорил, вперяя
  • В живот Людовика Шестнадцатого взгляд,
  • В тот день, когда народ, неистовством объят,
  • Врывался во дворец быстрей речной стремнины,
  • Засаленным рваньем стирая пыль слепнины.
  • Король еще смотрел заносчиво, но пот
  • Украдкой вытирал ичуял эшафот,
  • Как палку— битый пес; арядом эта шельма,
  • Уставив на него презрительные бельма,
  • Такое говорил, что пробирала дрожь!
  • «Тебе не знать ли, сир, что мы за медный грош
  • Батрачили на всех, безропотны икротки,
  • Покуда наш кюре нанизывал на четки[4]
  • Монеты бедняков, пред Богом павших ниц,
  • А наш сеньор влесах травил зверье иптиц?
  • Тот плетью нас лупил, аэтот— крепкой палкой,
  • Пока не стали мы под стать скотине жалкой
  • И, выплакав глаза, пошли за кругом круг.
  • Когда же полземли вспахал наш нищий плуг
  • И каждый лег костьми на барском черноземе,—
  • Тогда подумали они онашем доме
  • И стали по ночам лачуги наши жечь.
  • Вот невидаль: детей, как пироги, испечь!
  • Нет, яне жалуюсь. Считай, что все— забава,
  • И можешь возразить: ты ввел такое право…
  • И вправду, чем не рай, когда виюньский зной
  • В амбар въезжает воз, нагруженный копной
  • Огромной? Идождем листы всадах примяты,
  • И от сухой травы исходят ароматы?
  • И вправду, чем не рай— поля, поля кругом,
  • И жатва, игумно, забитое зерном?
  • Да что там говорить! Коль ты силен имолод,
  • Скорее горн раздуй ипой, вздымая молот!
  • Себе любой из нас ипахарь, икузнец,—
  • Когда ты человек, иесли щедр Творец!
  • Но это все уже давным-давно приелось…
  • Теперь-то яумен, имне по нраву смелость,
  • Ведь если молот есть ипара крепких рук,
  • Что ждать, когда придет сиятельный индюк
  • С кинжалом под плащом игаркнет: “Марш на поле!”?
  • А ежели война— пусть сам воюет вволю!
  • Нет, он опять ко мне: теперь отдай сынка!
  • Что ж, япростолюдин. Аты король. Пока.
  • Бубнишь: “Я так хочу!” Авот по мне, так глупо,
  • Что взолоте твоя роскошная халупа,
  • Что ходят гоголем, напялив галуны,
  • Твои бездельники, спесивы ипьяны.
  • Ублюдков наплодив, ты отдал им на откуп
  • Честь наших дочерей, мечтая: “За решетку б
  • Отправить голытьбу!” Амы хребтом своим,
  • Собрав по медяку, твой Лувр озолотим!
  • Ты будешь пить да жрать, все слаще, все жирнее,—
  • А прихвостням твоим висеть унас на шее?
  • Нет! Мы прогнали прочь постыдный страх иложь,
  • Продажным никогда Народ не назовешь.
  • Пусть пыль столбом стоит там, где тюрьма стояла:
  • Здесь было все вкрови, от кровли до подвала,
  • И это— наша кровь! Что может быть верней,
  • Чем исступленный вой поверженных камней?
  • И он поведал нам, как жили мы втемнице.
  • Послушай, гражданин: то прошлое ярится.
  • Как башни рушились от боли озверев!
  • Он был сродни любви— наш ненасытный гнев.
  • И детям протянув отцовские ладони,
  • Мы вместе шли вперед, мы были словно кони,
1 Кибела – в древне-греческой мифологии богиня плодородия.
2 Астарта – греческий вариант имени богини любви и власти Иштар, заимствованной греками из шумеро-аккадского пантеона через культуру финикийцев.
3 Эндимион – сын Зевса, награжденный Юпитером вечной юностью и постоянным сном.
4 Кюре – католический приходской священник во Франции и Бельгии.
Читать далее