Читать онлайн Слово женского рода бесплатно

Наша миссия

На первую встречу с участницами программы «PRO Женщин» я выехала заранее. Мне было важно увидеть лица конкретных женщин, что откликнулись на наш призыв. И было важно, чтобы они увидели меня – что я живой человек, что существую и искренне говорю о том, что считаю значимым. Я мысленно репетировала свое выступление, но вдруг обнаружила, что машины не двигаются – я попала в жуткую пробку. С ужасом поняла, что катастрофически не успеваю. Высмотрев стоянку прокатных велосипедов, я кое-как припарковала машину и схватила первый попавшийся. Проехала пару километров до места встречи и за это время сбросила напряжение. Войдя в зал минута в минуту, я уже не волновалась.

Я смотрела на разных женщин, которые пришли на встречу. Все до единой они показались мне красавицами. Я увидела женщин, полных жизненной энергии, силы, стремления развиваться как личности и развивать свой бизнес, жаждущих найти свое окружение. У меня сложился образ аудитории, на которую мы работаем, – и он мне очень понравился. На той встрече наверняка были и случайные люди, но они больше и не приходили. Задержались те, кому была нужна поддержка их проектов, их деятельности.

Замысел создания сообщества «PRO Женщин» возник вместе с появлением «Рыбаков Фонда», который мы основали с моим мужем Игорем Рыбаковым в 2015 году – тогда он вышел из оперативного управления крупным промышленным бизнесом и посмотрел на мир по-другому. Основная идея «Рыбаков Фонда» – формирование института развития общества, который служит повышению доверия в социуме между незнакомыми людьми, созданию новых связей и развитию экономики. И драйверами этого развития мы видели предпринимателей – людей, которые умеют договариваться о сотрудничестве, ставят долгосрочные цели и, поставив, ищут возможности и ресурсы для их достижения.

Из этой идеи выросло множество проектов, и один из них успешно развивается уже более пяти лет – сообщество «PRO Женщин». Мы не изобретали велосипед. Мы смотрели, что2 существует и работает в мире, какие проекты создают максимальный эффект при минимальных вложениях.

В Латинской Америке есть проект Pro Mujer – с испанского переводится как «про женщин», – его нашел друг нашей семьи предприниматель Оскар Хартманн, который участвовал с нами в разработке первых программ «Рыбаков Фонда». Мы перевели это название, и получилось – «PRO Женщин». Но сама концепция нуждалась в адаптации: в Pro Mujer женщины в очень тяжелой ситуации помогают друг другу, давая небольшие деньги в микрозаймы, чтобы выбраться из бедности и начать зарабатывать. И процент возврата этих займов очень высок – из-за поддержки сообщества.

В Латинской Америке актуальная задача – дать женщинам возможность самостоятельно выбраться из нищеты. Мы сразу поняли, что идею микрозаймов или микрокредитов в России не осуществить, в том числе из-за законодательных ограничений, и переняли от этого сообщества только формат групповых встреч. Сначала просто копировали существующую модель, но не понимали, почему и как это работает. Оценили ее, только когда начали получать обратную связь от участниц.

Фонд в нашей с Игорем жизни появился в кризисный период: я ушла в материнство, Игорь занимался бизнесом, и в какой-то момент мы обнаружили себя по разные стороны пропасти. Но благодаря фонду в нашей семье появилась миссия. Не лозунг: «У нас есть Миссия!», но внутреннее ощущение. И когда мы думали о том, как ответственно распорядиться накопленным состоянием, то решили сделать фонд своим наследником. И таким образом сняли с себя груз ответственности и решили вопрос преемственности, оставив наследие.

Мы ментально отделили себя от фонда и не ставим знак равенства между собой и этим капиталом. Любой проект фонда мы готовы закрыть, если видим, что он неэффективен. Но в том, что проект «PRO Женщин» нужен, мы с Игорем были уверены всегда. Это инструмент, который помогает женщинам реализоваться, стать самодостаточными, сильными. Ведь у женщин огромный потенциал, и наше сообщество помогает его раскрыть. Эффект виден уже сейчас – но наши планы, конечно, гораздо масштабнее. На сегодняшний день сообщество развивается не только в России, но и по всему миру.

В управлении фондом есть свои сложности. У нас с Игорем иногда расходятся мнения, и тогда нужно время, чтобы договориться. Я склонна к сомнениям, к тревогам. Игорь с удовольствием сразу же пробует что-то новое. Я оцениваю ситуацию с точки зрения рисков, а он – с точки зрения возможностей. Чтобы принять решение, я стараюсь собрать всю возможную информацию. В этом смысле мы с Игорем хорошо друг друга дополняем. Мне непросто, будучи руководителем, отдавать распоряжения, потому что я все время сомневаюсь, но обмен мнениями помогает сделать выбор. Я сторонник совещательных решений: когда мы прорабатываем инициативы вместе с коллегами, воплощать их потом гораздо проще.

Процесс формирования команды в «Рыбаков Фонде» занял долгое время. Сначала была большая текучка кадров – ведь филантропической деятельностью мы с Игорем начинали заниматься с нуля и всему учились на практике. Нам важно, чтобы людям резонировала филантропия на уровне ценностей, чтобы хотелось посвящать этому свое время, свою жизнь. Потому что в работе фонда есть специфика: здесь, в отличие от бизнеса, нет показателей результативности – оборота, выручки, прибыли. Для человека в бизнесе, помимо заработка, основной смысл работы должен быть в достижении результата, который можно увидеть, описать или посчитать, – а если этот результат нематериальный, то смысл своей работы нужно конструировать в голове и верить в него. Без веры ничего не получится. Вера дает силы заниматься своим делом и дальше – искренне, не для галочки или отчета.

В Советском Союзе не существовало понятия благотворительности как деятельности, направленной на исправление ошибок, потому что считалось, что нет никаких ошибок, нет болезней, бедности – коммунистическая партия уже обо всем позаботилась. Тем не менее общественная деятельность приветствовалась. Помню, как в детстве я обожала демонстрации за ощущение единения, помню субботники, когда мы собирали макулатуру, металлолом. То же чувство единения я испытываю на собраниях сообщества – только оно наполнено совсем не идеологией «долга», а общим желанием сделать так, чтобы нам нравилось, что с нами происходит. И мы чувствуем, что можем повлиять на качество и содержание нашей жизни. Через пару лет после начала работы фонда мы уточнили миссию, и теперь она звучит так: поддержать и защитить интересы семей всего мира на пути к качественному образованию, успеху, процветанию и благополучию.

Точка старта

Нас, рожденных в СССР, во многом воспитывало государство – наши родители не занимались формулированием и формированием жизненной позиции, всем была выдана единая идеология. Родители доверяли своих детей государству, и откровенных разговоров о жизни, кроме штампов «обещал – сделал», не было. Все женщины работали и были уравнены в правах с мужчинами, во всяком случае на уровне деклараций.

Женщины должны были трудиться, хотели они того или нет. Я думаю, моя мама работала только потому, что была обязана, оставаясь по натуре домохозяйкой, женой, матерью. Хотя, как дочь металлурга и жена металлурга, она прекрасно разбиралась во всех вопросах своей профессиональной деятельности и после института активно работала до рождения двойняшек – меня и Ани. У меня в памяти не отложилось, что мама самореализуется в профессии. И от нее я никак не могла эту установку – самореализовываться – получить. Но зато она исходила от папы, который из металлургии ушел в образование и двадцать лет возглавлял Нижнетагильский филиал Уральского политехнического института. Папина установка на самореализацию как будто была во мне скрыта много лет. И не так давно она сработала, когда мы запустили образовательные программы в «Рыбаков Фонде».

Как мне кажется, в ранней юности я не была готова к жизни. В восемнадцать лет уехала из родительского дома, и все законы мироздания пришлось постигать на собственных ошибках, решения находить интуитивно. Мне очень важно быть на связи с миром. И чтобы его не бояться (потому что жить в страхе – это ад), хочется влиять на то, что происходит вокруг. Мир несовершенен. Когда я уехала от родителей, мир меня пугал. Я не понимала, как с ним взаимодействовать, у меня было ощущение, что мир – это хаос, что вокруг угроза, агрессия, я не могла разобраться, как все устроено, – и это вызывало у меня большой страх. Выбрав, как и моя сестра, Уральский политехнический институт, я вскоре ушла из него и через год подала документы в Санкт-Петербургский университет технологии и дизайна.

Мы с Игорем познакомились рано, нам было по девятнадцать лет. Мы были студентами и учились в разных городах – я в Санкт-Петербурге, он в Долгопрудном, в МФТИ. Мы продолжали общение на два города, пока я доучивалась. А потом переехала к нему в Москву, и через некоторое время мы поженились. Игорь на тот момент уже состоялся как предприниматель, и поэтому у меня не было необходимости работать ради заработка.

Я не понимала, как важна самореализация, думала: если есть – хорошо, нет – ничего страшного. Еще два года я училась дизайну, получала второе высшее, но при этом в себе очень сомневалась, мне не хватало уверенности, энергии, чтобы что-то сделать, запустить, создать самостоятельно. Для меня предпринимательство – это способ взаимодействия с миром, и мне было важно, чтобы мой будущий бизнес приносил конкретную пользу людям. Мы с подругой открыли швейную мастерскую, где проектировали и шили костюмы для рекламных кампаний, но в 1998 году из-за обвала курса рубля нам не заплатил крупный заказчик, и бизнес прогорел.

Для меня это был болезненный опыт – деньги на первоначальные вложения я одалживала у Игоря и, конечно, не смогла их ему вернуть. После этого я устроилась на работу в рекламное агентство. Робко думала о том, как же мне реализоваться как дизайнеру, работала для того, чтобы приобрести опыт, но больших амбиций не демонстрировала. И после рождения первой дочери целиком и с удовольствием посвятила себя семье и материнству.

Когда женщина не впускает в свою жизнь ничего нового – ни людей, ни новых видов деятельности, – она будто капсулируется в маленьком мирке, в котором ей может быть комфортно. Зачастую мир за пределами этой капсулы ее дико пугает. И чем дольше женщина остается в своей капсуле, тем сложнее ей выходить в этот мир. У нее появляется ощущение, что внешний мир катится к какой-то катастрофе. А на самом деле мир остается таким, каким был всегда. Не хороший, не плохой, не добрый, не страшный – просто мир как он есть.

Познакомившись с Игорем, я поняла, что он именно тот человек, который будет защищать меня от мира, и быстро запрыгнула в капсулу под названием «семья», спряталась и чувствовала себя в безопасности. А сейчас слово «безопасность» я не люблю. Считаю, что безопасность – это ложная ценность. И когда в сообществе мы выбираем слоганы, девизы и там оказывается слово «безопасность», я всегда прошу его убрать – потому что есть только иллюзия безопасности, из-за которой теряешь связь с реальностью.

Настоящая безопасность обеспечивается не защитной позой и не агрессией, а, напротив, повышением уровня доверия в обществе. Когда ты доверяешь не только самым близким, но можешь устанавливать контакты, вступать в деловые отношения на основе доверия между ранее незнакомыми людьми. Безопасность – производная не от изначального страха перед жизнью, а от доверия к ней, от опоры на силу жизни.

И наше желание создать себе окружение, в котором мы естественно и радостно растем, реализуется через сообщества людей, чьи интересы схожи с нашими, чьи ценности нам близки. Люди, объединяясь в сообщества на основе общих ценностей, больше доверяют друг другу. Это такие круги устойчивого доверия, подкрепляемого общением и совместным действием. И потом волны доверия могут распространяться между этими кругами, захватывая в конце концов все общество. А взаимодействие, основанное не на страхе и ожидании подвоха, а на доверии, неизбежно приводит к развитию экономики и росту благосостояния людей.

Я считаю, что самый важный жизненный навык – это умение общаться с человеком, которого ты не знаешь; ты его не понимаешь, не чувствуешь, но все равно вступаешь с ним в конструктивный диалог. Природой в нас заложена ксенофобия – мы агрессивно реагируем на незнакомое и непонятное, стараемся избавиться, отстраниться, а не выстраиваем коммуникацию. А объединение в сообщества снижает градус агрессии и страха.

Собирая информацию о женских сообществах в мире, мы видели, что это эффективно работающий, доступный и масштабируемый инструмент, который действительно выстраивает доверительные связи. Посмотрев на успешные мировые модели, решили запустить их аналог в нашей стране – естественно, учитывая наши особенности.

И через некоторое время оказалось, что круги доверия работают. Когда ты приезжаешь в город, где есть «PRO Женщин», тебе достаточно выйти на контакт с кем-то из лидеров или региональных представителей – и тебя встретят, примут, покажут город. Выстроилась живая социальная сеть, которая способна дать поддержку, и в ней никто не остается один на один с проблемой. Я давно не чувствую ни одиночества, ни дефицита общения, хотя есть много людей, которые в век виртуальной реальности все это ощущают. В сообществе я как раз нахожусь в полном контакте с миром.

Становясь частью сообщества, женщина через малые группы обретает сразу множество социальных связей – из-за того, что все друг с другом общаются и даже дружат городами. Присоединение к «PRO Женщин» удовлетворяет базовую потребность в принадлежности к большой группе людей. В нашем атомизированном обществе мы ощущаем общность разве что в дни официальных праздников (Новый год, 8 Марта), а в остальном разобщены. Но базовая потребность все равно сохраняется и требует удовлетворения.

Вдохновляющее лидерство

Часто к каким-то решениям и поступкам нас побуждают эмоции. Например, страх подталкивает к тому, чтобы спрятаться и не действовать. Кажется, эта стратегия может сработать, но на самом деле – это стратегия поражения, она ведет к тоске и депрессии. В пассивности нет никакой «безопасности», под каким бы соусом нам ни продавали эту связку. Если в нас бурлит лидерская активность, но нет среды для реализации этого потенциала, отказ от действия приведет к аутоагрессии или к неконтролируемым эмоциональным вспышкам. Если среда благоприятная, способствует, поддерживает, но мы все равно не проявляем активности по тем или иным причинам, то жизнь становится тщетной, праздной, в ней теряется смысл. Я прожила все эти ситуации, в которых были и страх, и вспышки гнева, и апатия, и ощущение потери смысла. И теперь точно могу сказать, что все меняется, когда ты выходишь к людям.

Роль президента «Рыбаков Фонда», роль идеолога сообщества «PRO Женщин» не дают мне ни малейшего шанса остаться в иллюзии уютной «безопасности». Помимо руководства и принятия управленческих решений, есть еще огромный поток коммуникации, выступления, эфиры, участие в конференциях, форумах. Поначалу мне было сложно найти свою тональность и манеру общения, чтобы не подражать кому-то или отрабатывать установки «публичного лидера», но оставаться собой, в том темпе, в той вдумчивости и внимательности к словам и эмоциям, которые мне свойственны. Семь лет реальной работы, общения и обратной связи от разных сообществ, лидеров мнений позволили совсем по-другому посмотреть на роль лидера.

Когда женщины, прошедшие программу по обучению основам бизнеса, стали объединяться, активнее работать в группах, мы увидели, что складывается сообщество. Это был живой росток, который показал, что дело не в тех или иных навыках, не в образовании, а в поддержке, взаимной заинтересованности в успехе каждой. И все преобразовалось: в сообществе появились лидеры (организаторы групп) и методология, свои правила. Методология – это некий инструмент, который мы передаем лидеру группы, гайд, как привести группу к результату.

Когда женщина приходит в сообщество как участница, она хочет получить поддержку, понимая, что в одиночку менять свою жизнь несравнимо труднее. А лидер группы берет на себя организационную роль в этой коллективной поддержке, лидер – это та, которая готова отдавать больше, быть ответственной за свою группу. Лидеры собирают группы и внутри них формулируют цели, обсуждают, чем все участницы могут быть друг другу полезны, как они могут друг друга поддержать. У женщин в статусе «лидер группы» обычно есть запрос на значимую социальную роль, у кого-то врожденный, у кого-то приобретенный. Без энергии лидеров невозможны ни рост, ни развитие сообщества.

Поначалу у наших лидеров было очень много вопросов и непонимания, как работать с группой, и тогда по запросу от них мы создали методологию – «Настольную книгу лидера». Также есть чат, в котором каждый лидер может поделиться опытом. И сейчас у нас появился еще один инструмент развития – «Школа лидера». Она помогает развить лидерские качества, которые пригодятся и в работе с группами, и для решения больших задач сообщества, и в жизни тоже. То есть мы не навязывали наши представления о правильном, но шли за реальностью, за проявлением энергии, за подлинными запросами.

Лидер в сообществе – не про иерархию, не про доминирование. Лидер зажигает других лидеров, делится своей энергией, опытом и знаниями. Когда наше сообщество только возникло, оно не развивалось само – нужен был толчок, все ждали каких-то указаний сверху, и благодаря тому, что появились лидеры, оно стало саморазвивающимся.

Лидер – это человек с огромной энергией, которую он способен расходовать на достижение общих целей. Лидер – тот, кто умеет найти в себе источник этой энергии через раскрытие истинных мотиваций и реализацию своих целей, не навязанных извне, но объективно важных. Лидер создает для своей группы среду, где люди чувствуют себя более уверенными, более защищенными, чувствуют надежность, заботу – и это притягивает их к лидеру, формирует атмосферу доверия.

Путь к цели может быть извилистым, рождаться под ногами, и заранее он неизвестен никому, в том числе лидеру. Поэтому важно сохранять доверие, и если путь привел не туда, нужно уметь перестраивать группу, делать выводы, признавать ошибки и менять лидера. Здоровая конкуренция за лидерство естественна, она мотивирует человека развиваться, потому нельзя от нее отказываться – так мы принесем гораздо больше вреда, чем пользы. На цель группы смена лидера не влияет.

Можно быть вдохновляющим лидером – тогда не так много зависит от того, насколько у него сильный контроль над ситуацией, а важно, насколько он воодушевляет других людей. Про вдохновляющего лидера есть поговорка: можно научить людей строить корабль, а можно подарить им мечту, и они сами построят корабль – иными словами, станут самоорганизующимся сообществом, сами определят свои задачи и сами их решат. Когда есть вдохновляющая цель, люди способны самостоятельно разобраться, чтó они могут сделать для ее достижения.

Я считаю модель современного экологичного лидерства идеальной и стараюсь ей соответствовать сама. В основе этой модели лежит фасилитация – создание условий для того, чтобы люди вовлекались, превращались в единомышленников, разделяющих цели и ценности общего движения. Через разделение целей и ценностей происходит мягкое управление организацией или сообществом. И те эмоции, которые мы испытываем, когда занимаемся созиданием, творчеством, – меняют качество жизни. Когда у лидера удовлетворяется потребность в признании, это дает ему энергию. Признание и благодарность запускают круговорот энергии: когда лидер получает энергию, он и отдает ее в сто раз больше и, получая благодарность, усиливает свой источник энергии.

Мне доставляет особенное удовольствие видеть, как растут в сообществе женщины – и у каждой свой путь, своя версия лидерства, своя история достижений. И опыт жизни в сообществе легко переносится на другие направления – профессиональные и общественные организации, соседские сообщества. И да, сознание того, что мы причастны к запуску «коллайдера» женской энергии в стране, – это здорово. Это заметный и яркий результат работы Фонда. При всей моей нелюбви к громким фразам это вполне справедливая оценка.

Магия женского круга

Свой подростковый возраст я проскочила, не задавая себе вопроса – а что значит быть женщиной? Ответ очевиден: смотри на маму, сестер, знакомых. Все, что я слышала, касалось либо внешности – будь красивой, опрятной, либо поведения – будь воспитанной, образованной. Путь предопределен: надо выйти замуж, родить детей, а по ходу можно строить карьеру. Но это если получится. И по такой заданной траектории я прожила достаточно долго: окончила институт, вышла замуж, родила четверых детей. С профессиональной карьерой не сложилось, мой круг общения был ограничен родными и друзьями. Потребности в том, чтобы задавать себе вопросы о глубине женского, о «сакральной» части своего пола, у меня не было. И, как оказалось потом, я даже не подозревала, что лишаю себя доступа к мощной энергии. Начав много общаться с разными женщинами в сообществе, я получила совершенно другой опыт, начала видеть то, что до этого не замечала.

Например, я почувствовала силу «женского круга». Вот мы собираемся устойчивой группой, говорим о своих проектах, каждая чувствует, как внимательно ее слушают, как готовы ее поддержать. Здесь можно говорить о проблемах тоже, и никто не скажет, что это пустяковые истории. И во взаимном принятии друг друга и тех задач, которые мы, как женщины, решаем, возникает сильное чувство общности. Мы про него не говорим – мы просто ощущаем его как естественное проявление жизни. Признаюсь, без «PRO Женщин» я бы так и не догадалась, что у меня вообще есть потребность в женском круге.

Понятие «женский круг» используется в антропологии, но относится скорее к обществам с традиционным укладом. Уже состоявшаяся, с большим опытом счастливой жизни женщина собирала вокруг себя юных девушек, которые только начинали свой путь во взрослой жизни, и создавала для них среду, где они перенимали ее навыки. Юные девушки непринужденно, естественным образом примеряли на себя роли женщины. На посиделках за рукоделием женщины общались, обсуждали важные для них вопросы, шла естественная передача того, что мы сейчас назвали бы социальной компетенцией.

К еще более древним практикам относится женская инициация – символическое «посвящение в женщину», которое проходила девочка, вступая в брачный возраст. Девочку в 12–13 лет готовили к замужеству и рождению детей, и ей нужно было пройти некий символический обряд, чтобы «умереть» для своей семьи и переродиться. В фольклоре разных народов практика инициации описывается похоже: девочку отсылают из дома, она проходит испытания в одиночестве или даже в заточении. После «воскрешения» обычно происходит свадьба, и брачный обряд окончательно закрепляет девушку в статусе «полноценной» женщины.

В современном обществе остались только отдельные элементы ритуалов «инициации» – девичники, выкуп невесты, посыпание крупой, но уже никто не помнит, что они значат. Смысл инициации утрачен, и что-то вместе с этим пропало: важность подготовки к созданию семьи, принятия роли будущей матери. Практики традиционного общества не воскресить – а глубинная потребность в них есть. Происходит ли с женщинами в группе какой-то психологический процесс, отдаленно напоминающий инициацию? Некоторые психологи, которых много в сообществе, считают, что да. Это, конечно, не драматический переход в новое качество, но многие участницы говорят о том, что им стало приятнее ощущать себя женщиной, что они расцветают от участия в «женском круге».

Большая ценность в современном мире – постоянные женские компании, прочный женский круг. Если у вас это есть, считайте, что вам невероятно повезло. Если нет – то методы сообщества вам помогут. Конечно, мы живем в XXI веке и большинство тем разговоров в группах сообщества касаются бизнес-проектов, продвижения в социальных сетях, новых видов образования, карьеры и саморазвития. Но вместе с тем мы говорим о личном счастье, о бытовых проблемах, о проблемах с детьми. Универсальные вечные женские вопросы никуда не исчезают, они с нами. И все ответы, которые к нам приходят, складываются в один общий ответ на вопрос: что значит быть женщиной?

Магия женского круга работает и сейчас – передача силы по женской линии не зависит от времени и пространства. Это было одно из моих поразительных открытий за годы работы с сообществом. И я предвкушаю новые открытия.

«Жонки» Севера

Общаясь на наших встречах с представительницами регионов, я чувствую, как история и современная жизнь тех мест становятся частью моего опыта. И с удивлением понимаю, насколько наши представления о роли женщин в прошлом, давнем и недавнем, их образе жизни и реальном влиянии могут быть далеки от действительности.

Например, участницы сообщества из Архангельска – активные, смелые женщины, которые наращивают свое влияние в регионе, – полностью перевернули мое представление об ограниченной роли женщин в обществе в досоветское время. Меня всегда интересовало, что ими движет, откуда такая свобода. И только углубившись в историю, я поняла, что они прямые наследницы сильных и бесстрашных поморок. Судите сами.

В Архангельске и губернии в XIX веке ловлей рыбы и добычей морского зверя (тюленей, белух и даже китов) занимались более 3500 поморок – это 17 % от всех морских промысловиков области. Женщины были рулевыми и владелицами собственных судов, которые выходили не только в Белое море, но и в Северный Ледовитый океан. Летом, когда мужчины уходили в море, поморские женщины работали почтальонами, гребцами, исполняли общественные обязанности старост.