Читать онлайн Игрушка для зверя бесплатно

Глава 1

Все что могу чувствовать в данную минуту – это пробирающий до костей холод. Меня колотит крупная дрожь, зуб на зуб не попадает. Пытаюсь ответить себе на вопрос, как случилось что моя жизнь в одночасье превратилась в кошмар. И не нахожу ответа.

Меня продали.

Эта мысль обжигает внутренности, разъедает жгучей кислотой. Я знала, что от отчима ждать хорошего не приходится. Но никогда не думала, что он способен поступить настолько жестоко.

И маленький брат… Оставшийся на попечении этого монстра… Я должна помочь ему. Но как, если даже себе я помочь не в состоянии? При мысли об Али жгучие слезы выступают в уголках глаз. Это единственное что есть во мне горячего. Слезы ненависти бурлят внутри, требуя выхода.

Что эти уроды хотят сделать со мной? Есть ли шанс спастись.

Будешь сопротивляться – себе сделаешь хуже. Эти люди не любят шутить. Теперь ты игрушка, и ничего не можешь с этим поделать. Не смей сопротивляться, ты же не хочешь, чтобы тебя отдали всем сразу? Лучше один богатый мужик, чем еще с пару десятков его прихлебателей, для которых ты вещь. Хотя ты и есть вещь…

Вот что сказал мне отчим, когда обманом затащил в дом на окраине, за глухим забором. Привез якобы к давней подруге матери. Я поверила. Пошла, хотя предчувствия изводили, тревожили.

Я – круглая дура, идиотка. Может и заслужила все что произошло.

Набросились, связали. Я орала и вырывалась так громко, что сбегалось все больше людей. Мужчин. Они жадно смотрели на меня, и я на какой-то момент вдруг подумала – разорвут… Возьмут и разорвут меня…

Я выкрикивала проклятья, молитвы, слова ненависти к проклятому отчиму. Все что я могла…

С меня сорвали одежду, оставив лишь белье. И бросили в этот промозглый склеп. Решили похоронить заживо?

Ты игрушка…

Снова эти слова звучат в голове. Наверное, это слово станет самым ненавистным для меня. Если конечно удастся выжить. Не ради себя. Ради маленького брата. Ему одиннадцать и у него легкая форма аутизма. Он обожал маму, и всегда боялся отца. Да, монстр, который привез меня сюда – родной отец Али. Могу ли надеяться, что для родной своей кровинушки он сделает исключение? Не продаст на забаву, будет кормить и заботиться?

Я хотела, всей душой хотела верить в это…

– Дооралась? – выплевывает отчим. – Говорил молчи сука. Теперь валяйся тут…

– Будь ты проклят!

– Пасть закрыла, проклинать она меня еще будет, сучка мелкая! Да где б ваша семейка была без меня…

– Может ты ещё и благодетелем нашим себя возомнил? – спрашиваю с горечью. – Я рассчитывала на нечто большее, чем стать просто вещью, которой заплатили за долги.

– Значит ты ошиблась, дочка, – последнее слово Мустафа произносит с особой язвительной интонацией. А я вдруг спрашиваю себя, как могла довериться ему, поехать куда-то с этим мужчиной? Я же всегда подсознательно чувствовала, когда мы жили вместе, одной семьей, что этому человеку нельзя доверять. Да, десять лет с момента, как мама вышла за него замуж, он исполнял роль отца, не только для Али, но и для меня. Давал крышу над головой, одевал. Но я всегда подсознательно чувствовала что-то неприятное в нем. Ловила на себе его сальные взгляды, от которых меня передергивало. Вот только мама была влюблена и ничего плохого про своего мужа слышать не хотела. Я это понимала и как только появилась возможность, ушла из дома. Уехала в Москву, поступила в университет. Думала, что моя жизнь полна отличных перспектив. Лучшая ученица на курсе. Встречаюсь с самым красивым парнем, староста потока, на два курса старше меня. Мы красивая пара, все нам завидуют. И в одночасье – звонок из Стамбула, сообщивший горестную весть. Мамы не стало…

***

Мою дрожь, горестные воспоминания, и лихорадочные поиски выхода из ситуации прерывает громкий лязг затвора. Я не поднимаю голову – не хочу видеть лица своих палачей. Не хочу думать, что они сделают со мной. Вспоминаю приемы самообороны, которым меня учил мой парень Никита. Я должна хоть одному глаза выцарапать. Я полна ненависти. Хочу убить тварей, которые считают, что с женщиной можно обращаться так грубо и жестоко. Как с вещью.

Но вдруг понимаю, что не могу пошевелиться… Самое странное – меня парализует не страх, а голос вошедшего мужчины. Он настолько густой, глубокий и властный, буквально окутывает магнетизмом. Хотя то, что произносит этот голос заставляет мою ненависть выплескиваться уже за край…

– Что это за игры, Мустафа?

Я буквально чувствую, как в ответ на эту реплику кривые зубы моего отчима начинают выбивать дробь.

– Я-н-н-е-иг-р-р-аю, что вы, господин. Как бы я посмел… Да никак не посмел бы, ну зачем вы так…

– Заткнись! – слово точно плеть. – Ты должен много денег. А притащил – это.

«Это». Вот кто я для этого чудовища.

– Она красивая. Чистая. Молода…

– Я не беру долги живым товаром, Мустафа. Ты это знаешь.

– Это… не долг, что вы. Небольшая отсрочка. Подарок. Забава… Я верну. Соберу. У меня жена умерла…. Простите дурака старого… Все поэтому. Чертовы траты. Умирать так дорого…

– Вот именно, Мустафа. А еще умирать обидно. Очень обидно сдохнуть за карточный долг, не находишь?

– Не надо, господин, умоляю вас… Я найду, клянусь, отдам до копеечки.

– Разумеется. Я жду.

– Чего, простите?

– Тебе пора, Мустафа.

– А д-девушка?

– Мой сувенир? Ты так жаден, что забираешь свои подарки, Мустафа?

– Нет, нет, что вы! Ну как я могу, упаси Аллах!

– Пошел отсюда, – приказ рассекает воздух, точно розга бьет по трепещущему телу. Раздаются шаги, торопливые, испуганные. Отчим похоже спотыкается, падает, и чуть ли не ползком спешит скрыться. Оставив меня наедине со Зверем.

Я дала ему это название неосознанно. Подумалось – полное отсутствие эмоций. Абсолютное. Как у зверя. Так и продолжаю звать про себя мужчину, стоящего сейчас надо мной.

– Посмотри на меня, – бьет по нервам приказ.

Но я не покорная жертва. Я все еще полна решимости сражаться, насколько могу.

– Интересно.

Зверь приближается, мой подбородок дрожит, а решимость быть сильной – тает. Мне отчаянно хочется закричать. Страх буквально парализует тело. Теплая мужская ладонь, крупная, шершавая, касается моего подбородка. Пальцы сжимают мое лицо не церемонясь, не боясь причинить боль. Причиняя. Подчиняя. Вынуждая поднять голову.

***

Он некрасив. Почему меня это удивляет в первую минуту? Почему я нарисовала себе портрет идеально красивого мужчины? Наверное, из-за обволакивающего голоса. Такой магнетизм и уверенность бывает лишь у идеальных людей, мне так казалось. Но он не красив. У него крупный нос, квадратный подбородок. Темные глаза пугают, брови хмуро сдвинуты. Пожалуй, только линия губ мне нравится. Красивая форма, не тонкие, и уж точно не пухлые. Твердый и красивый рот. Вот только вылетают из него отрывистые приказы и обидные определения.

Я не хочу больше смотреть на него. Трудно выдерживать взгляд. Тем более, что в ответ он так же тщательно сканирует меня, с головы до ног. Вспоминаю что на мне только нижнее белье, платье разорвали. Скромный розовый комплект белья, на которое копила полгода. Хотела, чтобы Никита увидел меня впервые такой. В красивом дорогом белье. Хотела подарить свою девственность любимому. Скоро. Теперь моим планам вряд ли суждено сбыться… Обхватываю себя руками еще крепче.

– Значит, ты подарок. Почему ты сопротивляешься? Тебя недостаточно хорошо проинструктировали? Или не успели?

Кусаю губы, ничего не ответив, продолжаю смотреть на него, изучать его внешность. От мужчины веет опасностью. Он высок, но не слишком, его фигуру можно назвать атлетической, мощной. На нем идеально белая рубашка, такие одевают под смокинг. Она небрежно расстегнута на груди почти до середины. Словно он переодевался и его срочно позвали… Но такого человека вряд ли куда-то можно позвать срочно. И черные брюки… Черные ботинки с острыми носами – модные и ужасно дорогие. Я обожаю обувь, подрабатываю вот уже три года летом в большом обувном магазине. Так что разбираюсь. Сейчас мысли об обуви успокаивают меня. Отвлекают.

– Я не разрешал тебе опускать голову, – снова бьет фразой. Он будет теперь всегда так говорить со мной? Что он заставит делать меня? Чего хочет?

– Что вам от меня надо? – запрокидываю голову и смотрю в темные глаза, задыхаясь от черной бездны, которую в них вижу.

– Встань.

Я и сама ужасно устала сидеть в дурацкой позе, фактически на коленях перед ним. Так они меня застали и корячиться в его присутствии не имела ни малейшего желания. Ноги нестерпимо ноют, но и приказу подчиняться, точно заводная кукла-робот, я не желаю.

Его рука ложится мне на голову. Сначала мягко. А потом все больше зарываясь в гриву моих волнистых волос. И больно потянув вверх, принуждает подняться. Приходится вытянуться перед ним во весь рост. На уровне моих глаз оказывается мощная грудь, покрытая черной порослью волос. Широкие ключицы, мой взгляд замирает на них. Глубоко вдохнув, поневоле ощущаю запах мужского парфюма. Терпкий с горьковатой нотой. Этот запах будоражит и пугает. Хочется сделать еще вдох, чтобы понять лучше его состав. Но я запрещаю себе.

– Мне не нравится сопротивление. Если тебя недостаточно проинструктировали – советую прислушаться. Мне нравится полное подчинение. Ненавижу тратить время на повторение своих слов. Ты поняла?

– Я не проститутка! – вкладываю в свои слова всю обиду и ярость. – Меня похитили!

– Мне плевать, – обезоруживает меня ответ.

– Я никогда не стану покорно выполнять приказы!

– Никогда? Может ты думаешь, что здесь надолго? Странная Игрушка, и правда, – словно сам себе говорит мужчина. – Ты обслужишь и свалишь.

Как же я ненавижу этого урода! Так сильно, аж голова кружится, ноги почти не держат. Обслужишь? Не буду я его обслуживать, уж лучше умереть.

Мужчина отпускает, наконец, мои волосы, разворачивается ко мне спиной и идет к двери. На секунду мелькает надежда, что он уйдет. Я готова остаться в этой холодной камере, только бы не видеть его больше. Но он открывает дверь, которая снова жалобно скрипит, царапая и без того оголенные нервы. Мужчина оборачивается ко мне и приказывает:

– Выходи.

Всего одно слово, и внутри меня поднимается буря возмущения, но не могу противостоять приказу. Делаю неуверенный шаг, другой, и вот я уже на пороге… Я не разглядела почти это здание и сейчас выглядываю с опаской. Меня тащили, когда извивалась и вырывалась у похитителей как безумная. Было не до того чтобы смотреть по сторонам. За дверью люди, несколько мужчин и женщин, они разглядывают меня с любопытством. Но мой мучитель не обращает ни на кого ровно никакого внимания.

– Иди за мной, – отдает короткий приказ, и я покорно следую за ним. Хотя больше всего на свете хочу убежать в другую сторону. Но там тупик, моя клетка и больше ничего. А впереди, возможно, я увижу шанс. Выбраться на улицу. Да, сейчас я готова хоть голой бежать и босиком. Только в этот момент осознаю, что на мне до сих пор туфли, в которых приехала домой. Тонкие шпильки, золотистый цвет. Не для студентки обувь, но они мне настолько понравились, что Никита подарил на новый год. Я случайно была в них, когда мне позвонил отчим и сообщил ужасную новость. Потом были сборы впопыхах, билет на ближайший рейс и вот я в Стамбуле, но на похороны все равно не успела. Только сейчас понимаю, что эта обувь точно не для похорон матери. Увидь меня в них соседи, родственники – закидали бы камнями. Может то, что случилось со мной – кара за легкомыслие. Только не оно это было, а глубочайший шок.

Мне еще не дает покоя мысль о том, что отчим словно специально позвонил мне слишком поздно. Может и не хотел, чтобы я на похоронах была? А потом передумал, когда продать решил?

Сейчас мне трудно сосредоточиться и понять, что же все-таки со мной произошло. И главное, как выбраться. Продолжаю бежать вперед. Вижу впереди коридор, который ведет куда-то вбок, он длинный, темный. И не раздумывая бросаюсь туда, на ходу сбрасывая обувь, едва не подвернув ногу. Несусь уже босиком, изо всех сил, оглушенная страхом и ненавистью. И вдруг понимаю, что никто не бежит за мной.

Это придает мне сил. Но когда выбегаю в широкое пространство, цепенею.

Круглая комната, по кругу стоят мягкие красные кожаные кресла, по центру – что-то вроде круглой черной сцены, три круга поменьше в центре – на возвышении. В центре каждого круга – серебристый столбик, возле двух из которых изгибаются танцовщицы. Третий шест пустует. Стриптиз-комната? Видимо, так оно и есть.

Зверь тоже появляется в этой комнате, заходит в неприметную дверь с противоположной стороны, садится в кресло, ближайшее к пустому шесту, и делает мне знак подойти. Оборачиваюсь, надеясь, что можно побежать назад. Но за спиной двое мужчин, огромных, лысых, явно секюрити. Мне ни за что с ними не справиться. Я уже поняла – это заведение что-то вроде борделя. Наверное. Скорее всего. Как же не хочется верить, что попала в такое!

И чертов Зверь ждет, что я буду его ублажать…

Замираю на своем месте. Один из охранников делает ко мне шаг, хватает за руку и тащит к Зверю. Я бессильна противостоять этим людям.

«Один раз, и я вышвырну тебя»

Что же мне делать? Терпеть, стиснув зубы и закрыв глаза, или сопротивляться из последних сил? Сколько смогу еще бегать? Они же забавляются этим, потому что пресечь мои жалкие попытки ему ничего не стоит, в любую секунду…

Глава 2

– Ты начинаешь меня раздражать, – холодно замечает Зверь. – Раз вытащила меня в приват, придется танцевать.

– Нет!

Я его рассердила. Впервые за время что вижу эту глыбу без эмоций в его глазах что-то вспыхивает. Зверь резко вскакивает из кресла, хватает меня за волосы, не церемонясь, очень больно, не щадя. И тащит куда-то. Из глаз текут слезы. Мне хочется умереть прямо сейчас, в эту секунду. Понимаю, что не смогу жить после надругательства. Пытаюсь вырваться, но понимаю, что не справиться с ним, мне это не под силу.

Распахивается дверь и у меня взашей вталкивают в комнату. По внешнему виду скорее всего это кабинет. Оглядываюсь. Облегчение приносит одна мысль – здесь нет кровати. Есть небольшой диван, обтянутый шоколадного оттенка кожей, тяжелый дубовый стол возле окна, за ним еще одно большое кресло. Свет приглушенный, здесь пахнет сигарами и… мужчиной. Опасным мужчиной, который явно раздражен. Из-за меня…

Сама себе удивляюсь, как в такой ситуации у меня хватает сил оценивать интерьер, но это скорее для меня единственный шанс на спасение. Понять, что хочет человек, чего добивается. Если притащил не в спальню, может быть ему не секс от меня нужен, а что-то другое? Хотя, скорее всего, я себя утешаю, чтобы не сойти с ума от страха…

Замираю посреди комнаты, позади громко хлопает дверь, мужчина проходит к окну и садится за стол. Он поворачивает на столе лампу, зажигает её и направляет на меня. Свет раздражает, слепит, глаза слезятся. Он долго рассматривает меня, словно в прожекторе, это безумно унижает, по щекам текут слёзы, я их даже вытереть не могу потому что руками прикрываю обнаженное тело. Кусаю губы от страха, кажется еще пара секунд этого испытания и я закричу.

– Как тебя зовут?

Забыв о клятве молчать и не говорить с тираном, я выпаливаю:

– Ясмина!

– Ты турчанка?

Господи да какое значение имеет моя национальность?

– Моя мать русская, отец… даже не знаю возможно и турок, мама не любила говорить о нем. Три раза была замужем… я никогда не видела своего отца… последний её муж – тот урод, который привёл меня сюда…

– Ты пытаешься разжалобить меня историей бедной несчастной девочки?

Его голос абсолютно равнодушен, даже насмешки нет, лишь лед и надменность. Меня охватывает ненависть. Разжалобить! Как будто это возможно!

Но он прав, у меня была слабая надежда, своими словами показать ему, что я не шлюха, что меня притащили в это место обманом.

– Ты имеешь отношение к семье Мустафы, он должен мне деньги. Если он счел возможным заплатить тобой…

Мужчина не заканчивает фразу, но все и так, без слов понятно.

– Я не имею к этому куску дерьма никакого отношения, он мне не родственник! Обманом затащил сюда…

– Интересная история, если ты знала, что он кусок дерьма, зачем пошла с ним? – следует равнодушно-отстраненный вопрос.

Я не знаю, что ответить. Затянувшуюся паузу прерывает стук в дверь, я подпрыгиваю от неожиданности.

– Джерт, можно к тебе? – я поворачиваю голову на голос. Этот мужчина полная противоположность Зверю. Хотя бы внешне – потому что первое что бросается в глаза – его красота: черты лица можно назвать изысканными. Смуглый, высокий. Своими пронзительными голубыми глазами он оглядывает меня с интересом.

– Заходи, Эмиль, – произносит Зверь.

– Черт, я все-таки помешал, – произносит красавец. – Извини, брат, не хотел. Не знал, что ты не один. Вроде в кабинете ты никогда… – мужчина не договаривает фразу. Я в этот момент в самый дальний и темный угол комнаты забиваюсь. Так страшно мне еще не было. Теперь мужчин двое. И оба производят впечатление матерых хищников. Что я против них? Смогу ли справиться с накатившей паникой? Кажется, меня сейчас вывернет наизнанку. Тошнота подкатывает к горлу, хотя не помню, когда ела в последний раз. Может так даже лучше? Пусть меня вывернет перед ними. Вызовет у них отвращение, и они меня не тронут…

– Развлекаюсь я в другом месте, ты правильно заметил, – усмехается Джерт. Тут – только дела. Но все бывает. Как видишь, подарочек мне подкинули.

– Кто так щедр?

– Мустафа.

– Этот старый прохиндей? Ничего себе.

– Решил живым товаром расплатиться.

– Совсем берега попутал мужик.

– Я ему об этом сказал… Вот только.

– Что?

– Подозрительно.

– Я понял, да. В свете вчерашнего…

На этом Зверь зыркает на меня со злобой и прерывает собеседника:

– Не при ней. Пошли выйдем.

Оставшись одна, лихорадочно оглядываю кабинет, может дверь тут есть какая, но увы. Тогда ищу оружие, ну хоть что-то, что поможет защитить себя. Тоже нет… Прикрыться тоже нечем, ни пледа, ни хоть тряпки какой. Невыносимо находиться перед этими людьми в белье. Особенно потому что никаких чувств у Зверя это не вызывает, ни грамма эмоций. Мне кажется, если он даже дотронется до меня, возьмет мою девственность, то также бесстрастно и равнодушно. Не хочу так! Не могу себе такое позволить! Но и справиться с ситуацией не могу.

Проходит минут пять и Джерт возвращается один.

– Что вы хотите от меня? Вам нужен секс? Просто так не дает никто? – начинаю выкрикивать ему в лицо. Зверь не обращает на меня не малейшего внимания, только приказывает отрывисто:

– Встань к стене и раздвинь ноги.

Приказ заставляет меня задрожать еще сильнее. Он намеренно хочет унизить меня, в этом нет сомнений. Но что еще ему надо? Неужели он сейчас расстегнет ширинку своих брюк и…

Зверь делает шаг в мою сторону, еще один, и тут у меня начинает кружиться голова, чувствую, как сознание ускользает, покидает мое тело, теряю равновесие…

Сильные руки подхватывают меня. Их касание обжигает. Меня прошивает незнакомое чувство. Настолько острое, что кажется меня опалило огнем. Не могу понять, что произошло. Всего пара мгновений. А потом меня швыряют, точно куклу, на диван.

Оборачиваюсь к Зверю, обхватив свои колени руками.

– Меня не разжалобить представлением, – холодно произносит Джерт. Ему идет это имя. Звучит как выстрел, царапает слух.

– Я ничего не представляю! – кричу, но без надежды что поверит.

– Ты играешь в жертву.

– А кто я по-вашему?

– Это мне и надо понять.

– Зачем? Пожалуйста, отпустите меня! Я… хотите, я заплачу вам?

– У тебя есть деньги? Хм, интересно, сколько ты готова заплатить. Слушаю тебя.

– У меня нет денег, но всегда можно найти, заработать. Я… не нужна вам.

– С последним не могу не согласиться. Ты не нужна мне. Мне нужна правда. И пока я ее не узнаю, тебе не выбраться.

– Мне нечего вам рассказать! Но вы мне верите!

Лицо мужчины мрачнеет. Воздух наполняется электрическими разрядами.

– Встань на колени, руки положи на спинку дивана, – произносит Зверь резко.

Точно загипнотизированная, выполняю приказ. Тело покрывается испариной.

Неужели он делает это, потому что испытывает удовольствие? По нему не скажешь, что в этом цель. Но какой еще она может быть? Невольно задаюсь вопросом, что приносит этому человеку удовлетворение? Чужое унижение? Власть? Боль? Почему он обращается с живым существом как с игрушкой?

Он приближается, и я мысленно прячусь в свою раковину. В самый дальний уголок сознания, куда люблю уходить с самого детства, если мне плохо или грустно. Тут никому не достать меня. Рядом с моей ладонью на спинку дивана ложится мужская рука. Сильная, крупная. Запястье покрыто порослью черных волос. Не слишком густых, но почему-то при взгляде на эту руку образуется ком в горле. Почему-то эти волосы говорят мне о властности, о ярко выраженном мужском начале. Все это подавляет. Поведение Джерта говорит о звериной безжалостности. Внутренний голос подсказывает, что просить его о чем-либо – бесполезно.

Скоро он прикоснется ко мне этой рукой, – проносится в голове мысль, одновременно с растущим чувством нереальности происходящего. Он будет трогать меня… везде.

Без поцелуев. Без нежности. Все мое существо противится насилию. Я не переживу все это… Но я должна. Ради брата, у которого больше никого нет. Не могу оставить его с отчимом. А значит, надо держаться…

Внутренний голос бессознательно молит о побеге. Логика подсказывает, что это невозможно.

Кусаю губы, чтобы подавить поднимающуюся волну паники.

– Тебя пугает секс? – спрашивает вдруг мужчина. – Или есть другая причина? Советую быть откровенной.

Меня смущают и шокируют эти прямые вопросы. Он чего-то не говорит мне. Он не верит в мою историю, ищет подвох. Но почему? И все это поведение, запугивание – способ «расколоть» меня. Вот только я ничего от него не скрываю!

– Прошу прощения?

– Ты не поняла мой вопрос? Почему тебя пугает секс? Или ты боишься другого?

– Меня пугаете вы… прежде всего. И ситуация, в которую я пропала. Я не проститутка… но вы мне не верите.

– Есть только один способ проверить.

Его рука ложится мне на затылок, и от этого по телу пробегает горячая волна.

Рука спускается ниже. По спине. Вздрагиваю от мужских касаний. Трепещу, чувствуя, что скоро сознание снова покинет меня. Это нестерпимая пытка. Знать, чем все закончится. Понимать, что мучитель намеренно тянет с казнью…

Рука скользнула на ягодицы, и они тут же покрылись гусиной кожей. Всем телом ощущаю его горящий взгляд, пристально рассматривающий меня, и благодарю мысленно Бога, что я к нему повернута спиной. Он сам так приказал…

Ещё ни один мужчина не видел меня обнажённой.

Рука Джерта скользнула за резинку трусов и сжала ягодицу. Дергаюсь всем телом, стараясь отстраниться, меня затапливает паника.

– Не двигайся.

Глава 3

Резкий приказ заставляет меня замереть. В комнате словно виснет высоковольтное напряжение, воздух чуть ли не трещит от количества импульсов, посылаемых нашими телами. Моим – гнев и страх. Его – злость и раздражение.

Не могу бороться, не могу торговаться. Я бесправна, унижена, а скоро буду уничтожена. Сознавать это бесконечно больно. Что я могу – так только отстраниться, уйти в себя. Но и это меня подводит, не получается. Реагирую на каждое прикосновение Зверя, на каждый его вдох.

Его рука продолжает гладить мой зад, потом скользит по животу, слегка сжимает его. Словно хочет успокоить, ласкает, гладит меня. Вдруг ловлю себя на мысли что это приятно. Запах дивана, сигар, мужчины… его прикосновения. Все это не так уж похоже на насилие. Но мы оба знаем, что это именно оно и есть. Он ломает меня. По какой-то лишь ему известной причине.

Я не понимаю себя, в голове проносится ураган мыслей, самых разных и противоречивых. Что ему нужно от меня? Чего пытается добиться своими действиями?

Кожа горит огнем в местах его прикосновений, кажется еще немного и властные ладони, изучающие мое тело, расплавят меня, лишат воли и разума.

Повинуясь порыву разворачиваюсь к мужчине, но он резко пресекает мою попытку заглянуть в его лицо.

– Нет. Не оборачивайся.

Руки вдруг натягивают края моих трусов, скручивают их в руках и резко дергают. Раздается треск, показавшийся мне оглушающим.

Снова пытаюсь обернуться, чтобы прикрыть себя руками. Наверное, нет более унизительной позы, чем та, в которой сейчас нахожусь. На коленях, руки на подлокотнике дивана, без трусов…

– Нет.

Одно слово, но бьет наотмашь.

– Отпустите! Нет! Нет! – у меня начинается истерика, которую останавливает болезненный удар по ягодицам. Шлепок. Еще один. Еще.

Я не знаю, что сейчас кипит во мне больше. Страх, боль или унижение. Но коктейль гремучий, лишающий разума. Потому что, забыв о приказах, я набрасываюсь на мужчину. Попытка впиться ногтями ему в лицо не приносит удачи. Джерт бьет меня по щеке, я падаю на пол.

– Дикая кошка, – рычит он с яростью. – Думаешь, тебе поможет это представление?

Он не церемонясь поднимает меня, и швыряет снова на диван, заламывает руки за спину, и прижимается пахом к моим обнаженным ягодицам. Я извиваюсь, но ничего не могу сделать. Меня колотит, я кричу, срывая голос. Хоть и понимаю, что мне уже ничего не поможет. Мерзавец возьмет свое, все равно. Сделает что захочет…

Он возбужден, и явно намерен мне это продемонстрировать.

– У тебя есть последний шанс рассказать мне правду.

Что он имеет в виду? Что я должна рассказать ему? Как может этот ненормальный угрожать мне насилием, чего хочет добиться, унижая и пугая беззащитную девушку?

Как же я ненавижу его! Отчаянно, бешено! Попади мне в руки сейчас оружие, не задумываясь бы его применила. Но я голая и беззащитная, на грани обморока, который сейчас возможно сейчас для меня единственное средство защититься… По крайней мере, отключиться от ужаса, который со мной происходит.

– Хорошо. У тебя был шанс.

Шанс? Чудовище называет это шансом?

– Я не понимаю, что должна рассказать! Я ни в чем не виновата. У меня умерла мама и я прилетела на похороны… Это все…

Мужчина отстраняется от меня, но не успеваю обрадоваться, как он стаскивает меня с дивана и разворачивает к себе лицом.

– Ты сама выбрала.

– Я ничего не выбирала!

Отскакиваю, но он неумолимо надвигается. Пячусь, сзади больно ударяюсь о стол. Дальше отступать некогда. Зверь надвигается на меня, и вот я уже прижата его телом, только спереди. Так еще хуже. Меня пугает все. Его запах, острый и терпкий, даже колючий. Очень подходящий ему парфюм. Ни одной спокойной ноты, сплошное напряжение и острота.

Оказываюсь зажатой между его телом и столом. Зверь гораздо выше меня, нависает сверху. Нет сомнений в том, кто из нас сильнее. Быстрее. И разумеется опаснее. Я словно муха, попавшая в паутину.

– Посмотри на меня.

Снова отрывистый приказ. Но я устала что мне приказывают, и полна решимости бороться пока есть силы. Упрямо пялюсь в пол. На остроносые дорогущие ботинки.

Крупные мужские пальцы ложатся на мой подбородок, сжимают его и приподнимают. Зажмуриваюсь. Да, глупо и по-детски, знаю… Мысленно сжимаюсь в комок. Джерт молчит, и это тягостно-вязкое молчание между нами, еще страшнее, чем его отрывистые приказы.

Открываю глаза. Его взгляд прикован к моей груди. У него длинные густые ресницы, – зачем-то отмечаю это про себя. Очень темные. Чернее ночи. Кожа смуглая, но все же Джерт не похож на турка. С ужасом чувствую, как под пристальным взглядом удлиняются и твердеют мои соски.

Джерт медленно поднимает ресницы. Черный взгляд завораживает и обжигает.

– Отпустите меня… – шепчу с отчаянием, чувствуя себя невыразимо уязвимой.

Его глаза вспыхивают красноватыми всполохами.

– Я не отдаю свои подарки.

Горло сжимается от этих слов.

– Вам нравится причинять боль?

Мне показалось или правда заметила отголосок страдания на этом волевом и жестком лице? Даже если и было, то всего секунду, а потом потонула в черных глубинах зрачков.

– С чего ты взяла, что я собираюсь причинять боль тебе? Просто хочу оценить подарок Мустафы по достоинству. Может, тебе даже понравится.

– Для вас проблема найти женщину, которая согласится быть с вами добровольно? – спрашиваю и чувствую, как пульс начинает скакать бешено, я в шоке от собственной смелости. Отчаянной безбашенной смелости человека который понимает, что плахи не избежать…

– Даже интересно, как далеко ты намерена зайти в этой игре, – в голосе ни грамма насмешки.

– Я не играю, сколько же это можно повторять! Я… Хорошо, хотите полной откровенности? Я никогда не была с мужчиной! То, что вы сделаете… убьет меня. Не смогу после этого жить, ясно? Хочу, чтобы вы это понимали, когда…

– Да… осталось еще это. На жалость ты еще не давила… – усмехается мой палач.

– Подонок! Вам все равно, да?

Слезы щиплют глаза. Достоинство – все что у меня осталось, но это чудовище обожает втаптывать его в грязь…

– Не скажу, что девственность приятный бонус, – Джерт пожимает плечами.

Жар и холод бегут по спине одновременно.

– Но есть и другие способы ублажить мужчину. Ты выглядишь достаточно зрелой, чтобы знать о них.

Омерзительно откровенный разговор, как только начинает казаться что сильнее ненавидеть невозможно, Джерт снова посылает меня в нокаут.

– Некоторые женщины берегут девственность в надежде зацепить богатого мужика. При этом отлично делают минеты и дают в зад. Может ты предпочитаешь быть такой игрушкой?

– Пошел на**й сволочь! – для меня подобные слова неслыханное падение, так общается в моем понимании лишь быдло. Но со зверьми надо разговаривать на их языке, не так ли.

– Я жду ответа.

Моя грубость не произвела на него никакого впечатления. Подонок ждет ответа на вопрос, на который я ответить не могу.

– Ты считаешь себя смелой? Или это тоже игра? На что ты хочешь меня спровоцировать, девочка? – меня словно обдает ледяным презрением, контрастирующем с обжигающим жаром, растекающимся вниз по шее и груди.

– У меня есть выбор? Провокация или смирение? В этом ты видишь мой выбор, подонок?

Свет и тень заиграли в его глазах. От него не последовало никакого предупреждения или протестующего движения, но внезапно он схватил меня за предплечье, больно его сжимая.

– Нет!

Не обращая внимания Зверь выталкивает меня из кабинета. Голую, на мне только бюстгальтер. Это самое постыдное и чудовищное, что можно только себе представить.

– Ты права в том, что девственность стоит, по крайней мере, особого отношения. Я имею в виду кровать, – цедит сквозь зубы Джерт.

Дальнейшее проходит для меня в каком-то тумане. Зверь тащит меня по каким-то коридорам, слезы застилают глаза, ничего не вижу перед собой, но сильная, сжимающая мое предплечье рука, не дает мне упасть.

Чувствую, что сознание покидает меня, и в этот момент еще чьи-то руки подхватывают меня, это происходит у самого выхода из этого жуткого места. Меня заворачивают в тёплый плед, я осознаю лишь одно – это не мужчина. И на данный момент это самое главное для меня. С трудом, потому что глаза опухли от слез, могу разглядеть человека, который спасает меня от страшного унижения.

– Что ты делаешь? – резко осаживает Джерт женщину.

– Нет, это что ты делаешь, – ничуть не пугаясь острого как лезвие тона говорит женщина. Если ты хочешь заставить ее сказать правду, то вряд ли такой способ поможет в этом.

– Я не собираюсь церемониться с шавкой Мустафы. Если хочешь – нянчись с ней сама.

– Именно это я и собираюсь сделать, пойдём милая, – женщина обнимает меня за плечи и ведёт к большому черному джипу. За рулем сидит водитель, женщина что-то говорит ему по-турецки, открывает мне заднюю дверь и помогает залезть в машину. Сама она садится рядом на пассажирское сидение, и машина трогается с места.

Лицо водителя словно высечено из камня. Оно некрасивое, неприятное. Сразу возникает ощущение опасности.

Но главное – в машине нет Зверя! Волна облегчения затапливает меня. Судорожно втягиваю в себя воздух, не в силах поверить, что спасена. Ещё не до конца, но по крайней мере чудовище не касается меня, я не в его медвежьих объятиях, пугающих до дрожи. Нет резких приказов и жестоких слов. Он ушел, есть надежда, что больше его никогда не увижу. Всей душой хочу верить в это.

Разглядываю женщину, спасшую меня. На вид ей около сорока, короткая стрижка ёжик, чёрные волосы, крупная фигура, элегантный брючный чёрный костюм.

– Пожалуйста, помогите мне, – обращаюсь к ней дрожащим голосом. – Я попала в эту историю совершенно случайно, меня обманули! Мне нечего рассказывать, ни вам, ни этому чудовищу, которое… – у меня срывается голос, и я не заканчиваю фразу.

Зверь, который раздел меня, издевался, запугивал, словно самый ужасный тюремщик.

Глава 4

– У него есть для этого причина, милая. Не думаю, что ему понравится моя откровенность с тобой. Ну и пусть… Так вот, на Джерта за последние недели совершено несколько покушений. К нему подсылали разных людей, один раз даже женщину, которой удалось ранить его. Поэтому он зол и не церемонится ни с кем… Ты появилась в самое опасное время, это выглядит очень подозрительно. Мустафа мутный тип, сейчас люди Джерта следят за ним.

– Люди Джерта? Это что, банда? Вы тоже в ней? Что вас связывает с этим чутким человеком? – пока женщина не против отвечать хоть на какие-то вопросы, пытаюсь этим воспользоваться.

– Ты зря так говоришь о нём. В Джерте нет ничего жуткого, мы с ним старые партнёры по бизнесу. Долго объяснять. Это не банда, но человек Джерт конечно не простой. Богатый, влиятельный. И опасный, этого не отнять. Я приехала в Стамбул специально на переговоры с ним, по бизнесу. Ситуация с покушениями ставила меня остаться, сейчас я тоже, как и он пытаюсь разобраться в ней, понять, что происходит. Кто хочет навредить ему…

– Не сомневаюсь, что у этого человека врагов просто вагон.

– В этом ты права. Но ты говоришь это так, словно в том его вина.

– Разве нет?

– Во всех наших бедах есть доля собственной вины не так ли? – философски замечает женщина.

– Это намек на то что и моя вина во всем что происходит есть? Я уже не знаю, как повторять и доказывать, что ни при чем! Мустафа привел меня, сказав, что зайдет на минуту, а потом отправимся к родственникам, которые хотят выразить мне свои соболезнования. Это был обман, жестокий, ужасный. Мало того, что я до сих пор не знаю толком что случилось с мамой… Отчим меня продать решил. И хуже того, подставить. Чтобы теперь меня пытали! Поверьте, если бы мне было что сказать, я бы сказала.

– Мы во всем разберемся, обещаю, – спокойно говорит женщина. – Твою информацию сейчас проверяют.

– Куда вы меня везёте?

– Туда где тебе придется побыть какое-то время.

– Там будет Джерт? – на этих словах голос начинает дрожать. Мужчина, который не церемонясь разорвал на мне белье. Который совершенно определенно собирался изнасиловать меня. Я не могу находиться с ним в одном доме!

– Отпустите меня, пожалуйста, – произношу умоляюще. – Я вообще не отсюда, я живу в Москве, прилетела на похороны мамы.

– Ты это уже говорила и не раз, и я склонна тебе верить. А вот у Джерта есть сомнения и я пока не могу его убедить. Для этого мне надо узнать о тебе все, вплоть до мелочей. Когда приедем, ты все мне расскажешь.

– Он будет там? – допытываюсь настойчиво. – Я не могу находиться с ним там… нигде. Он разорвал на мне одежду, хотел изнасиловать меня!

– Уверяю тебя, Джерт не из тех, кто будет это делать.

Но слова женщины не приносят облегчения. Возможно, она думает о своем партнёре лучше, чем есть на самом деле. Но как убедить ее что я ни в чем не лгу?

Машина останавливается.

– Куда вы меня привезли? – спрашиваю с тревогой. – Что это за дом? Пожалуйста… снова начинаю с мольбы, но осекаюсь, понимая, что это может разозлить женщину. – Неужели другого выхода нет и вам обязательно нужно делать из меня пленницу? У меня есть дом в Стамбуле. Дом Мустафы. Раз следите за ним… Я буду там. Почему бы вам не отвезти меня туда?

– Нет, – качает головой женщина. Это решает Джерт, это его дом.

– Я не хочу здесь находиться! Пожалуйста, отвезите меня в свой дом, куда угодно, только не с ним!

– Я не могу взять тебя к себе, потому что сама живу в этом доме. Обещаю, что тебе нечего бояться. Я присмотрю за тобой. Как мне кажется, твоя история правдива. Тогда тебе нечего переживать, все быстро разрешится.

Женщина вылезает, а я упрямо остаюсь в машине. Не могу пошевелиться от нахлынувшей паники.

– Дорогая, если ты не выйдешь добровольно, то тебе это помогут сделать, – спокойно произносит женщина. – Я этого не хочу. И вообще зла тебе не желаю. Поэтому лучше тебе держаться рядом со мной.

Что мне остается делать? Женщина неумолима, и я киваю, подумав, что хоть она и называет меня всякими ласкательными словами, но все равно как бы держит дистанцию. Даже имя она мне свое не сказала. Возможно, это их с Джертом тактика. Хороший и плохой полицейский. Но дело в том, что я понятия не имею, что могу рассказать. Чего они от меня добиваются…

Выхожу из машины и оглядываюсь, очень красивый, можно даже сказать роскошный особняк из белого камня, через дорогу пролив Босфор.

Насколько я знаю, это самый дорогой район Стамбула. Наверное, если бы не обстоятельства, я была бы в восторге от возможности посетить столь красивое место, которое видеть могла лишь в сериалах, которые любила моя мама… Наша семья жила совсем в другой части города, в полуразвалившемся доме, принадлежащим Мустафе. Который всячески третировал маму, требовал от неё работать, и одновременно содержать его халупу в чистоте. И ему было плевать на Али, который требовал большого внимания и заботы. Мама все время жаловалась мне и разрывалась, очень уставала, переживала, плакала часто. И при этом продолжала любить Мустафу, говорила, что счастлива с ним.

Что я могла поделать? Открыть глаза влюбленной женщине невозможно… Я лишь пообещала себе, что сама никогда не попаду в подобные сети, не доверюсь мужчине, не стану от него зависимой. Я как могла помогала маме, подрабатывала по вечерам, после учебы, в ресторане официанткой, высылала своей семье большую часть того, что зарабатывала, оставляя себе только на необходимое.

Мустафа же – не работал, а теперь вот, как выяснилось, еще и залез в карточные долги. То, что он мутный тип – в этом я с женщиной согласна. Кстати, почему она не назвала мне свое имя? Я ведь даже не знаю, как к ней обратиться… Могу ли рассчитывать на ее помощь? Но одно ясно – тут рулит чертов Джерт, и если он захочет причинить мне вред – никто не поможет, не заступится, не сможет остановить его…

Почему мужчины такие чудовища? Почему они причиняют боль всем, кому могут ее причинить?

У меня нет ответа на этот вопрос, но кажется, после этого жуткого приключения, если это можно так назвать, я стану еще более ярой мужененавистницей, чем была…

Стану… буду… как далеко сейчас мое прошлое, а будущее, зыбко, неизвестно..

Моя жизнь в Москве, учёба, работа, налаженное общение… Никита…

У нас как раз отношения начали развиваться, долгое время мы были просто друзьями. Мамины неудачи с мужчинами заставили меня крайне осторожно относиться к мужчинам, можно сказать я чуралась отношений. Так вот, с Никитой у нас становилось все серьезнее с каждым днем. Правда, до близости еще не дошло… Но через два года ухаживаний я почти созрела. Знаю, это глупо и старомодно. Но если ты не знаешь даже имени своего отца потому что мать не желает даже вспоминать о нем, поневоле задумаешься и предпочтешь осторожность. Мама всегда кидалась в отношения как в омут. До Мустафы был Иван – дальнобойщик с севера. Он обижал маму, поднимал руку. До этого был художник, который делал вид что обожает маму, она так радовалась, что мужчина наконец-то не вытирает о нее ноги… Я тогда училась в пятом классе. И когда мамы не было этот урод заставлял меня позировать голой. Никогда не забуду то унижение – один раз ему удалось меня запугать и заставить раздеться… Он рисовал меня несколько часов и все это время меня лихорадило и знобило от ужаса. Я потом сильно заболела, симптомы были как у гриппа, но я знаю, что виной тому был не вирус, а стресс.

Но мама так любила эту сволочь, и была так счастлива, к тому же нам на тот момент негде было жить… Я боялась ее расстроить. Потом мама застала художника в постели со своей подругой, и я избавилась от личного монстра. Думала, что больше никогда никому не позволю издеваться над собой. Но жизнь снова сделала крутой вираж, и на моем пути возникло чудовище куда более страшное. Смогу ли справиться с ним, или на этот раз мне не справиться с обстоятельствами?

– Я сейчас покажу тебе твою комнату, – вырывает меня из невеселых мыслей голос спутницы. – И совет, не пытайся сбежать отсюда. Я не буду запирать тебя, но, если попытаешься сбежать – ничего хорошего не выйдет. Если вдруг ты попробуешь это сделать, сразу предупреждаю – я уже ничем не смогу тебе помочь, дальше ты будешь иметь дело только с Джертом.

Отличное предупреждение! Быть незапертой и не попытаться сбежать? Что это за игры разума? Да сколько же можно издеваться, ставить какие-то эксперименты надо мной…

У двери в дом, у железных ворот, я вижу мужчин, это явно охрана. Дом Зверя охраняется как военный объект! Мы заходим в дом, я почти не разглядываю интерьер – меня тошнит от страха и плохого предчувствия. Но все равно невозможно не отметить, что обстановка очень дорогая, все внутри пропитано роскошью.

– Следуй за мной, – снова говорит женщина, когда я останавливаюсь. Она ведет меня к прозрачному лифту. Да, в этом доме есть все и даже лифт!

Мы поднимаемся на четвертый этаж – последний. Похоже, меня решили как пленницу поселить на самой верхотуре, чтобы точно не сбежала. И выпрыгнуть из окна без ущерба здоровья не смогла…

– На каком этаже живет хозяин? – вдруг приходит мне в голову, и я задаю вопрос. Потому что хочу быть от этого человека как можно дальше. Женщина смотрит на меня с неудовольствием. Ничего не отвечает, только взглядом как-бы говорит:

"Тебе это знать не надо"

Боится, что зарежу проклятого Зверя во сне?

Правильно делает. Я переполнена ненавистью к чудовищу, обнажившему мои старые детские страхи, травму, которую я долго и тщательно лечила в себе годами.

Не угрозы, не шлепки… а то что голую по всему зданию протащил. Вспоминаю унижение и меня наизнанку выворачивает. Смогу ли снова справиться и пережить?

Сейчас, наверное, нет смысла об этом думать…

– Вот твоя комната, – останавливается женщина перед черной дверью. – Ты пока приди немного в себя, – мы обе входим внутрь, это обычная спальня, довольно непритязательная. Неудивительно – разве пленников селят в хоромах?

– Я принесу тебе какую-нибудь одежду, – женщина оглядывает меня, кутающуюся в плед.

– Подождите! – останавливаю я свою спутницу. – Скажите хотя-бы, как вас зовут!

Женщина оборачивается, и смотрит на меня с удивлением.

– Я не назвала свое имя?

– Нет.

– А, да. Меня зовут Инга. Хотя имена в нашем случае не играют особой роли.

– Наверное, вы правы.

– Жди, я принесу что-то из вещей. В пледе существовать неудобно.

– Когда меня отпустят?

– Ты очень нетерпелива, Ясмина.

И уходит.

Оставшись в одиночестве, оглядываюсь по сторонам. Обстановку в выделенной мне комнате нельзя назвать роскошной, в этом доме скорее это место для прислуги. Все простое и самое необходимое: кровать, туалетный столик, кресло и небольшой шкаф для одежды, абсолютно пустой – там только полотенца. В глубине комнаты еще одна дверь, заглянув в которую обнаруживаю санузел. Мне нестерпимо хочется принять душ, смыть с себя прикосновения Зверя, но не могу решиться и скинуть с себя плед, в котором теперь мне жарко. На двери в эту комнату нет замка – это первое что я проверила. Нельзя запереться ни изнутри, ни снаружи. Получается, я могу свободно передвигаться по дому? И они не боятся за свою безопасность, при этом считая меня шпионкой? Или это еще одна проверка?

Но одному я сразу поверила – тому, что сказала Инга. Что мне не сбежать.

Поэтому, я не собиралась выходить из своей комнаты. Всей душой буду надеяться, что скоро они поймут – держать меня здесь не имеет никакого смысла, и отпустят.

Инга пришла спустя полчаса. Она принесла с собой пару комплектов нижнего белья, белый махровый халат, явно на размера четыре как минимум больше меня, что заставило задуматься – не в гардеробе ли хозяина дома она его позаимствовала… И два платья. Одно светлое, кремового цвета, с коротким рукавом, очень элегантное и прикинув, я поняла, что оно придется мне точно по фигуре. Другое – чёрное, элегантное, с закрытым горлом, но большим вырезом на спине. Тоже в точности мой размер. Откуда взялись эти вещи? Для кого были куплены?

– Через полчаса ужин, – сказала Инга.

– В смысле? – смотрю на нее непонимающе.

– Я сказала что-то странное?

– Просто я думала, что пленников кормят в их комнате. Или вы предупреждаете меня, когда принесут еду? Вообще-то у меня нет аппетита.

И тут желудок предает меня, издав громкое урчание. Когда я ела последний раз? Боже, я ведь даже не помню… Был перелет, а потом я едва успела на поминки…

– Не стоит выделываться и показывать характер, ни к чему хорошему это не приведет, – недовольно произносит моя собеседница.

– Я лишь имела в виду, что могу поесть своей комнате, разве пленников приглашают на ужин?

– Хозяин дома желает видеть тебя за своим столом. Не стоит его злить своими желаниями или выводами, – холодно одергивает меня Инга. – Одевайся, я подожду тебя в холле. Выглянув из комнаты вижу красный диван, стоящий неподалеку. Рядом книжные полки, со статуэтками, явно дорогими.

– Хорошо, – вздыхаю.

Инга права, злить хозяина нужно. Сосредотачиваюсь на том, какое-то платье выбрать, чтобы НЕ понравиться хозяину дома. В идеале – чтобы ему смотреть на меня было противно. Чёрный цвет больше соответствует моему настроению, но глубокий вырез на спине меня смущает, слишком открыто. Поэтому выбираю кремовое платье, и взглянув на себя в зеркало, говорю себе, что выгляжу немного по-детски, особенно с моими простыми золотистыми балетками. Длина и фасон платья в стиле бэби долл – юбка, чуть расклешенная от талии. Вот и хорошо, увидит во мне девочку, а не женщину… Может это мне поможет? Разбудит сочувствие в монстре? Надежда глупая и слабая, но больше подбодрить мне себя нечем приходится искать надежду где только можно, даже в глупых фантазиях.

"Может он и не хотел тебя, а лишь запугивал", – говорю себе, но тут же одергиваю. Он был возбужден, это безошибочный факт…

Снова думаю о том чьи же это вещи. Они выглядят абсолютно новыми, но при этом этикеток на них нет… Белье тоже село идеально. Жалею, что не задала Инге вопрос про хозяйку вещей. На ужине с чудовищем я конечно вряд ли решусь спросить об этом.

Снова бросаю на себя взгляд в зеркало, пытаясь собрать свои волнистые волосы в пучок, но все шпильки растерялись и мне не справиться с непослушной копной. Собранные волосы придали бы мне немного серьезности, я бы предпочла все же выглядеть как взрослая женщина, которая знает, чего хочет и отвечает за свои поступки. В результате кое-как заплетаю косу.

Мои сборы заняли в общей сложности минут двадцать, но, когда я выглянула из комнаты – Инги не было. Устала меня ждать? Решила согласиться с моими аргументами и покормить меня в комнате? Мне уже было наплевать, желудок сводило от голода. Пока я топталась нерешительно возле двери, в коридоре появилась служанка, которая сообщила мне на турецком, что пришла проводить меня на ужин. Я поблагодарила эту вроде бы милую и простую женщину, попыталась задать пару вопросов, но она отказалась разговаривать со мной, повторяя чтобы за ней следовала. Вдохнув, я подчинилась.

Ужин был накрыт в большой столовой. Для троих стол с яствами был явно великоват, но заставлен полностью.

Чудовище уже сидело во главе стола, и никого больше! Неужели Инга обманула меня? Вытащила сюда и оставила наедине с человеком, видеть которого для меня пытка? И теперь мне придётся принимать пищу с этим человеком? Но мне еда в горло не полезет…

Глава 5

– Проходи, Ясмина, садись, – ледяным тоном произносит Джерт.

– Я не голодна, – пожимаю плечами.

– Ты пришла сюда сказать мне это?

– Нет. Я пришла, потому что у меня не было выбора.

– Сейчас допросов не будет, я позвал тебя поесть.

– Я бы предпочла сделать это…

– В своей комнате, – прерывает и заканчивает за меня фразу Зверь. При этом смотрит на меня таким внимательным и сканирующим взглядом, что хочется немедленно выбежать из этого помещения. – Тебе придется принять пищу в моем присутствии. Здесь.

– Это такая традиция? Все пленники должны есть в вашем присутствии?

– Можно и так сказать, – отвечает спокойно, его не задел мой очередной спонтанный выпад. Почему мне всегда хочется противоречить ему? Ведь это по сути провокация вопреки здравому смыслу.

Появление Инги меня очень радует, потому что между мной и Джертом тягостная пауза. Тяжело выносить повисшее молчание.

Больше за ужином никаких разговоров или допросов не было. Просто еда в полном молчании. Было понятно, что при мне они бы не стали обсуждать никакие свои личные темы. Я терялась в догадках, зачем вообще было меня сажать за свой стол, при том что Джерт не обращал на меня ровно никакого внимания. Он разговаривал с Ингой, скорее всего на немецком языке. Я его не знала, только несколько обрывочных слов. И весь ужин чувствовала глупо и неуютно под тяжелым взглядом Джерта. У меня крутился на языке вопрос, навел ли он справки обо мне и сколько еще должна пробыть тут. Но так и не смогла его произнести, решила позже спросить у Инги.

***

Прошло две недели. День тянулся за днём, проходя уныло и скучно, но никто и не думал отпускать меня. Инга была для меня своеобразным буфером между мной и Джертом. Пока она была рядом, я чувствовала себя в безопасности, стоило только ей уехать куда-то даже на пару часов, я тряслась от страха что сейчас снова меня схватят, будут раздевать и допрашивать. Но Джерт даже не смотрел в мою сторону, мы не столкнулись, за первую неделю моего пребывания в особняке, ни разу.

Я осваивалась в его доме поневоле. Нашла кухню, познакомилась с персоналом. Со мной держались настороженно, на вопросы, даже самые невинные – не отвечали, но на отвлеченные темы я беседовала иногда с кухаркой и горничной. Обе были возрастом где-то около сорока лет. Кухарку, полную женщину в национальной одежде и неизменном платке по имени Зейнеп, я расспрашивала про секреты приготовления блюд – против этой темы эта милая женщина не могла устоять. Я спрашивала не потому что хотела что-то выведать или надеялась склонить этих женщин на свою сторону. Нет. Понятно было, что они дорожат работой, к тому же боятся, или глубоко уважают хозяина. И не станут рисковать из-за меня.

Нет, все банально – мне по-настоящему не хватало общения, я с ума сходила от одиночества и тревоги за брата, искала чем отвлечь себя. Первые дни моим развлечением были книги – я обнаружила в доме большую библиотеку, очень уютная и большая комната, где на полках, казалось, можно найти какое угодно произведение, в основном на немецком и русском языках. Но и на турецком попадались…

– Кто собирал эту разношерстную библиотеку? – не могла не полюбопытствовать, когда пила кофе с Ингой. Эта женщина уделяла мне довольно много внимания ежедневно, мы подолгу разговаривали и меня не покидало ощущение, что она продолжает что-то выпытывать у меня, подозревать. Я устала убеждать ее в том, что являюсь совершенно обычной студенткой, теперь вот ставшей сиротой, волнующейся о братике. И ничего больше. Почему они так долго проверяют меня?

– Это библиотека Джерта, – отвечает Инга. – Он любит читать.

Надо же. Начитанный Зверь, как мне кажется, редкое сочетание. Впрочем, мне все равно. Лишь бы не трогал меня, и встречаться с ним пореже… И все же, я не могла в самой глубине души не признать – личность Джерта интриговала. Совсем немного, но тем не менее…

Как бы я не избегала его, встречи не смогла избежать. И виной тому конечно моя собственная глупость.

Я бежала с кухни, где болтала с Зейнеп, торопилась в свою комнату, потому что служанка Айше обронила, что сейчас приедет хозяин. Эти недолгие часы его присутствия в доме, я предпочитала проводить в своей комнате. Но я не успела. Бежала ничего не видя вокруг, и врезалась во что-то горячее, сильное, и очень твердое… Подняв голову, поняла, что это хозяин дома собственной персоной…

Какой стыд, впечаталась в него как слепая курица! Я не видела его с момента ужина в первый мой день в особняке. Только пару раз слышала доносящийся издалека его глубокий голос, отдающий приказы. И конечно пряталась, разумеется, не испытывая ни малейшего желания новой встречи.

Ну вот, все равно оказалась в его объятиях. Совершенно будучи к этому не готовой.

– Осторожнее, – произнесло чудовище. Я продолжала его так называть про себя. Да, с первой встречи он не делал поползновений дотронуться до меня… Но воспоминания никуда не делись и мучали меня по-прежнему.

Как мышка я юркнула куда-то в сторону, буквально съежившись и ожидая услышать в спину окрик. Но его не было. Набравшись смелости и обернувшись, я поняла, что Джерт уже ушел. И только в этот момент осознала, что сердце бьется о грудную клетку прямо бешено. Что за реакция? Паническая атака? Страх? Но помимо них было что-то еще, необъяснимое. Какое-то стеснение в груди и волна дрожи по позвоночнику. Странное ощущение, как будто через тебя пропустили высоковольтный разряд…

Зачем он так долго держит меня? Если не замечает при этом, абсолютно равнодушен, если и смотрит на меня, то так, будто я один из предметов интерьера. Но спросить смелости не было… Я столько раз говорила и ему, и Инге о том, чтобы отпустили меня… Это не принесло ничего, и я решила сменить тактику. Теперь я молчала и не выказывала никаких эмоций по поводу своего плена, надеясь, что хоть это принесет какие-то изменения в мою судьбу. Что наконец эти люди поймут – держать меня здесь не имеет никакого смысла.

С момента столкновения я старалась особенно чутко прислушиваться ко всему что происходит, и не пропускать появление хозяина. Слыша его голос, сразу пряталась. Мы не сталкивались, но я все равно остро чувствовала его присутствие в этом доме, запах его сигарет, аромат его необычного, с горьковатой нотой парфюма. И очень остро на все это реагировала. Меня перетряхивало, било током, в животе рождалась дрожь. Как же мне все это не нравилось!

Странно что мне позволяли выходить что не боялись, что попробую каким-нибудь образом навредить Джерту. Бомбу, например, подложу. Юмор висельника, да и откуда бы я ее взяла, если меня привезли в этот дом обнаженной… Но что-то ведь они думают обо мне, ждут чего-то наблюдают. Например, что нож на кухне раздобуду и напрошусь темной ночью на бедняжку Джерта? Смешно, честное слово! Я ведь понятия не имею, где находится комната этого человека. Особняк огромен, и не на все этажи для меня есть доступ. Я брожу только по первому, и четвертому, где меня поселили. Да и знать не желаю ничего подобного.

При каждом удобном в моменте я начинаю разговор с Ингой о том, что мне нечего здесь делать, а дома ждёт маленький брат, оставшийся сиротой, что ему нужна моя помощь. Инга кивает, делает вид что сочувствует, даже обещает, что узнает о судьбе Али. Но пока никаких новостей о нем мне не приносила. Мне начинает казаться, что эта женщина много врет мне… Хоть и спасла меня от унижения, но с каждым днем я все меньше ей доверяю.

Прошел почти месяц, когда Айше пришла ко мне в комнату вечером и сообщила, что хозяин дома желает видеть меня. К тому моменту мне настолько осточертел этот дом и вынужденное безделье, а также переживания о братике, о учебе, которая тоже могла оборваться – меня просто отчислят за неуспеваемость или непосещение. И о работе, на которой я хоть и предупредила что еду на похороны, но договорилась всего на неделю…

Все это буквально кипело во мне, и когда позвал хозяин, я ворвалась в его кабинет как фурия, громко хлопнув дверью, кипя праведным негодованием.

– Ты наконец созрел, чтобы отпустить меня, или решил снова поиздеваться? – выпаливаю, внутренне сжимаясь в комок от страха перед собственным поведением. Чувствую ведь, что нельзя так вести себя с этим опасным человеком. И каждый раз рискую, сама того не желая. Мой голос дрожит от едва сдерживаемой ярости.

Джерт сидит за большим столом из красного дерева. Комната, которую он отвел себе под кабинет, большая, светлая, с панорамным окном в пол, в которое открывается вид на бассейн позади особняка. Тут все как любит Джерт – дышит роскошью и ярко выраженным мужским началом.

– А ты осмелела, – спокойно замечает мы тюремщик. – Раз никто не трогает и не пытается тебя трахнуть, значит считаешь, что сорвала Джекпот?

Стою перед ним онемевшая, шокированная очередным грубым выпадом.

– Сегодня вечером ты идёшь со мной, – продолжает Джерт, не реагируя на мое молчание.

– Что? Куда? – все что могу выговорить от неожиданности.

– Увидишь.

Он не собирался облегчать мне ни на каплю задачу. Может, ему даже нравилось проводить надо мной этот жестокий эксперимент.

– Нужно надеть вечернее платье, его принесут к тебе в комнату. От того, насколько послушно ты будешь выполнять свои обязанности, зависит, сколько ещё пробудешь здесь. Если выполнишь все что требуется – отпущу на следующий же день.

Можно ли ему верить? Или это чудовище готово сказать все что угодно, лишь бы добиться своей цели? Но пойти на встречу в вечернем платье… пожалуй, звучит вполне безобидно. Поэтому принимаю решение больше не дерзить Зверю, не отвечать в его холодном и равнодушном стиле, хотя на языке крутятся грубые слова, которые я никогда прежде не использовала в своем лексиконе. Почему-то именно этот мужчина вызывает у меня желание ругаться грязнее, чем портовый грузчик

– Хорошо, меня это устраивает. Я выполню вашу просьбу.

Мы оба знаем, что это приказ, но делаем вид, что пришли к полному согласию.

Джерт не обманул, когда возвращаюсь в комнату, на ручке шкафа висит вешалка, с очень красивым и явно безумно дорогим платьем. На этикетке, которая не срезана логотип – Дольче и Габбана. Я никогда не считала себя фанаткой гламурной одежды, все мои вещи скромные и практичные. Но разумеется я знаю эту марку от Кутюр. Ценник запредельный для меня. Платье насыщенного синего цвета, расшитое дорогими стразами, даже скорее кристаллами. Длина чуть выше колена, открытые плечи. Модель простая, но когда одеваю его и смотрю в зеркало – дух захватывает.

Для такого платья нужен макияж, и не успеваю об этом подумать, как в дверь заглядывает Инга.

– Ты выглядишь роскошно, – одаривает она меня щедрым комплиментом. В последнее время между нами пробежал холодок. Не знаю почему, но у меня возникало ощущение что Ингу стало тяготить шефство надо мной. Она часто разговаривала со мной неохотно, и старалась уйти побыстрее, придумывая разные отговорки.

– Я пришла помочь с макияжем, – Инга показывает на косметический кейс в своей руке. – Красивое платье. Очень идет тебе.

– Спасибо, – почему у меня ощущение что в голосе Инги звучат нотки ревности? Кого и к кому она может ревновать? Что за безумие мне мерещится? – Вы не знаете куда он везет меня и зачем?

– Он не любит посвящать в свои планы, – вздыхает Инга. – Могу только одно посоветовать – не зли его.

– Он что, не умеет себя контролировать?

– Что ты имеешь в виду?

– То, что только что сказала. Я не понимаю, что значит "не зли"? Во всем с ним соглашаться?

– В идеале да.

– Тогда отпустит?

– Да, конечно.

Но последнее слово произнесено совершенно неуверенным голосом. Становится еще тревожнее на душе.

– Вы тоже поедете с нами? – спрашиваю Ингу с надеждой.

– Меня не приглашали.

Мне мерещится или улыбка у женщины… даже слова не подберу. Хищная. Ядовитая. Да с чего бы? В ответ на простой вопрос… Нет, наверняка мне мерещится.

– Я закончила.

Подхожу к зеркалу и не узнаю себя. У меня никогда не было таких больших глаз. Они огромные, загадочные. Даже цвет изменили. Я всегда считала, что у меня светло-карие глаза. А сейчас на меня из зеркала смотрела незнакомка с глубоким пронзительным взглядом цвета глубокой зелени. Стыдно признаться меня заворожило собственное отражение… По сути я ведь и не красилась никогда… У меня не было на это ни времени, ни желания. И сейчас поражена… Может конечно сама себе льщу.

– Ты прекрасна, – улыбается Инга. Почему мне кажется, что она смотрит на меня влюбленным взглядом.

– Очень красиво получилось…

– Потому что ты – красавица.

– Не говорите так…

– Ты не рада собственной красоте?

– Я… не знаю. Никто мне такого никогда не говорил. Но я и не носила никогда столь дорогие вещи… Никто не делал мне такой макияж.

– К черту макияж, ты сама по себе безупречна, – вздыхает Инга.

– Безупречна?

– Фигура, лицо, волосы… Кстати, ими тоже надо заняться. Уложим тебя. Заплету красиво.

– Вы визажист? – мне вдруг становится любопытно.

– Нет, – смеется Инга. – Но я знаток женской красоты, уж поверь. У меня были… отношения.

– С женщиной? – вопрос вырывается раньше, чем успеваю остановить себя. Как стыдно! Зачем я это спросила! Разве мне есть до этого дело? Да ни малейшего!

– Да, детка, – усмехается Инга. – Я лесби, ты угадала. И ты – в моем вкусе.

Поэтому она защитила меня перед Зверем?

– Отчасти.

– Как вы догадались, о чем я сейчас мысленно спросила?

– Это было написано у тебя на лице.

– Я чувствую себя неловко.

– Боишься, что теперь и я буду домогаться тебя? Нет. Хоть это и нелегко. Мне не нравится, что он берет тебя с собой, – неожиданно признается женщина. – Но я ничего не могу поделать.

– Понимаю… Надеюсь… все пройдет спокойно. Он давно даже не смотрит на меня… Я думаю, что не интересна ему. Очень на это надеюсь.

– Не обольщайся и будь предельно осторожна. Ты не можешь не нравиться, это я тебе миллион процентов даю. Единственная надежда – ты ему сейчас как наживка интересна.

– Для Мустафы?

– Нет, – морщится Инга. – Эта мелкая сошка не интересна никому.

– Тогда для кого?

– Сама толком не знаю. Да и какая тебе разница? Ты случайная жертва и твоя роль – побыть здесь еще немного. Главное… будь неприветливой, холодной. Не улыбайся, не кокетничай.

– Я и не думала!

– Ну я на всякий случай. У Джерта…

Инга осекается.

– Что? Скажите, умоляю! Если это хоть немного поможет мне удержать дистанцию…

– У него была девушка немного похожая на тебя.

– И?

– И она умерла. Ее убили, в предупреждение ему.

– Когда?

– Десять лет назад.

– Вы так давно знакомы?

– Нет. Я знакома с ним три года. Но знаю эту историю. Девушка была прекрасна, как и ты. Невинная, нежная, маленькая, хрупкая. До нее он никогда не любил… И после тоже. Когда он велел принести тебе вещи из ее гардероба…

Глава 6

Вот это сюрприз! Чудовище умеет любить? Еще и сентиментальностью отличается, платья хранит… Поневоле сочувствую девушке. Погибнуть молодой, красивой, любимой… обидно и несправедливо. Ну и конечно, всему виной Зверь. Его темные дела стали причиной ее гибели. Это ужасно. Как вообще ее угораздило полюбить чудовище?

Но разумеется, я не могу задать такой вопрос Инге. Это слишком грубо.

– Почему он решил отдать мне ее одежду? – передергиваю плечами, мне не по себе от мысли, чьи вещи предназначено носить.

– Понятия не имею. Он бросил мне равнодушную фразу, чтобы одежду для тебя в комнате Адель взяла. Сам он много лет туда не заходил, – объясняет Инга.

Остается гадать и надеяться, что это не означает ничего особенного, и у Зверя просто прошли сентиментальные чувства к убитой девушке. Говорят ведь, что время лечит. Такой как он вряд ли долго будет убиваться, с легкостью найдет замену.

– Это платье тоже ее? – спрашиваю хмуро, никак не могу отойти от этой темы.

– Нет… это он сегодня привез, перед тем как сообщил мне о вечеринке, на которую возьмет тебя.

– Зачем это ему? Неужели прихоть? Или может, он увидел во мне свою бывшую погибшую… – у меня не хватает сил произнести слово "возлюбленную". Но оно крутится на языке, Инга конечно же это понимает. Нет, я ни в коем случае не считаю, что Зверь может влюбиться в меня! Нет! Мне просто необходимо услышать отрицание даже намека на подобное.

– Я не знаю. Но у тебя нет выбора, поэтому смирись. И не провоцируй его. Молча выполняй что скажет. Джерт не любит…

– Неповиновение? – перебиваю Ингу. – Он прям как военный, все должно быть по команде.

– Ты угадала, – улыбается Инга. – Он был наемником, это довольно длинный пласт его жизни.

– Ясно, – вздыхаю. На самом деле, чем больше узнаю про хозяина дома, в котором живу пленницей, тем более загадочным он кажется.

– Пора, – говорит Инга, взглянув на часы. – Он велел мне привести тебя в девять вечера к нему в кабинет.

– Дайте угадаю – он любит строгую пунктуальность? – пытаюсь подбодрить себя юмором висельника.

– Да, он любит чтобы его приказы выполнялись безукоризненно, не вижу в этом ничего странного, – вздыхает моя собеседница. – И еще раз хочу отметить, дорогая. Пожалуйста, не перечь ему.

– И не собиралась.

– Иногда у тебя бывает дерзкий язычок.

– Я буду себя контролировать, – заверяю женщину.

***

Следую за Ингой в кабинет хозяина, она приводит меня туда – в комнате пусто. Пунктуальный Зверь опаздывает? Ну так ему в отличии от меня позволено все что угодно… Чувствую неприятный холодок в области поясницы, словно какое-то внутреннее предчувствие… или предупреждение.

Пока одна, разглядываю кабинет. Мебель цвета темного шоколада, два глубоких мягких кресла, большой стол с компьютером. Даже интересно зайти по другую сторону и заглянуть в экран. Но любопытство сгубило кошку, а этот момент одиночества, в святая святых босса мафии, может быть очередной проверкой на вшивость. Поэтому, на всякий случай не двигаюсь. Разглядываю книги на стеллаже, напротив которого стою.

И тут плечи обжигает прикосновение горячих мужских ладоней. Вздрагиваю и машинально отпрыгиваю в сторону.

– Я напугал тебя?

Он подкрался так бесшумно, как зверь в засаде, меня аж перетряхивает, появление неожиданное, эффектное и конечно пугающее, как все в этом мужчине…

– Да, немного, – отвечаю, стараясь выровнять охрипший голос.

– Ты очень нервная.

– Я просто задумалась.

– Подойди ко мне.

Да что он со мной как с собакой?! Почему я должна выполнять его команды? Внутри растет протест и одновременно страх… зачем я должна приближаться к нему?

Но темные глаза с тигриными зрачками смотрят так неумолимо, что понимаю – все равно придется сделать что он хочет… Делаю пару шагов ему навстречу.

– Тебе страшно? – задает он вопрос с усмешкой, от которой вскипаю.

Да, страшно! Как он думает, мужик больше меня в несколько раз, я и так маленькая ростом и хрупкая, а рядом с ним и вовсе дюймовочкой себя чувствую. Но признаться в страхе противно и унизительно, поэтому делаю еще шаг. Но чудовищу и этого мало!

– Повернись ко мне спиной.

– Мы проверяем степень моих страхов? – дерзкий ответ помогает мне удержаться на плаву, не потонуть в пучине кошмара, куда погружает меня присутствие мучителя.

– Умная девочка, – снова усмехается монстр.

Он бросает мне вызов, и по идее самое оптимальное что могу сделать – это показать свой страх и неуверенность – пусть эго Зверя насытится… Но я не могу. Это необъяснимо даже для меня самой… Поворачиваюсь к нему спиной, как он и просил, крепко зажмуриваюсь… Понимая, что сейчас он коснется меня, чувствую сильнейшую волну трепета, прошивающую тело. Привычная реакцию на него: страх, паника, трепет. Задерживаю дыхание. Снова руки на моих плечах, обжигают, тревожат, мой пульс зашкаливает…

– Почему ты не срезала этикетку? – внезапно спрашивает Джерт. Поначалу даже не понимаю, о чем он, но быстро соображаю – имеет в виду платье.

– Забыла…

На самом деле, причина в том, что платье показалось мне настолько дорогим, что у меня не поднялась рука оторвать этикетку с логотипом одного из самых дорогих дизайнеров мира. Даже будучи совершенно далекой от моды, я разумеется слышала… И хотя бренды подделывают налево и направо в этом случае не сомневалась, что платье – оригинал.

Шорох, звук ножниц, и этикетка падает к моим ногам. Затем монстр отходит, к моему огромному облегчению.

Всю дорогу в машине едем в полном молчании. Мне пришлось сесть на переднее сидение, потому что эту дверь он открыл передо мной, и я не решилась спорить, вспомнив о совете Инги.

Джерт останавливает машину возле роскошного отеля. Выходит из машины и открывает мою дверь. Почему-то ожидаю что он подаст мне руку чтобы помочь выйти, это не мое желание, ни в коем случае, поэтому отшатываюсь. Но галантность видимо не в приоритетах Зверя, он просто стоит и смотрит на меня, в результате, вместо того чтобы вылезти из машины красиво элегантно и независимо, с достоинством, я краснею и выбираюсь кое-как, мешает узкое платье. Зачем он притащил меня сюда, если даже руки не попадал, словно показывая мне, что я ни в коем случае не его спутница, а необходимый, вынужденный аксессуар? Точно комнатная собачка. Именно так я сейчас себя ощущаю.

Ресторан отеля заполнен гостями, некоторые подходят к нам, здороваются, заводят разговор с Джертом, кто по-турецки, кто на немецком или на английском. Он свободно переходит на языки, но в целом мало разговорчив. Словно ждет кого-то… Никому из гостей меня не представляют, так что чувство унижения растет во мне. Постепенно начинаю догадываться об очевидном – странно что сразу не пришло в голову. На этом вечере моя роль – банально эскортницы. Ведь таких женщин не представляют своим друзьям и собеседникам. Постепенно мои щеки начинают алеть от унижения все сильнее. Чувствую, как они горят и ненавижу Джерта за то, что подверг меня такому испытанию. Можно подумать, ему трудно было найти спутницу, что выбор на меня пал! Даже сейчас к нам подходят красивые, роскошные женщины, заглядываются на него, флиртуют, буквально пожирают глазами. Определенно этот мужчина – один из самых желанных на вечеринке. Так почему он взял и меня? Зачем? не могу не задавать себе этот вопрос снова и снова.

В конце концов, Джерт и вовсе оставляет меня в одиночестве, когда его отзывает поговорить какой-то седовласый мужчина. С коктейлем в руках, в полном одиночестве и ощущении чуждости себя этому месту, я ощущаю себя куклой, которую поставили не на ту полку. Ловлю на себе косые взгляды. Женщины разглядывают меня с любопытством и презрением. Некоторые мужчины – сальными и похотливыми взглядами. При этом никто не изъявляют желания подойти и поговорить, точно я прокаженная. Но это единственное что меня радует. Не имею ни малейшего желания общаться. Почему-то мне кажется, что мужчины не подходят из-за Джерта. Словно на мне его клеймо, раз с ним пришла. Незримое, но очень характерное. Поставил и теперь я табу для любого мужчины тут. Это и радует, и одновременно бесит. Кому приятно, когда тебя клеймят? Я не вещь…

Мои невеселые мысли прерывает молодая девушка. Очень красивая блондинка, с пышной грудью, сияющими белокурыми волосами и пирсингом на нижней губе.

– Как тебя зовут? – спрашивает она довольно-таки неприязненным тоном на турецком языке. Но она не похожа на турчанку, слишком белокожая.

– А тебя? – Спрашиваю в том же тоне. Во всяком случае, быть душкой приказа не было, и мне осточертело такое к себе отношения

– А ты хамовата для эскортницы, – хмыкает девушка. – Где он тебя откопал, интересно? В каком занюханном агентстве?

– Хочешь устроиться туда на работу? – отвечаю с ослепительной улыбкой.

– Ты что хамишь, сука, – девушка вдруг переходит на русский язык. Я едва сдерживаюсь, чтобы истерически не рассмеяться. – Вечер закончится, твои оплаченные часы тоже, я ведь найти тебя могу, уже не раз морды таким как ты квасила.

– Любите бои без правил? Что вам от меня нужно? – спрашиваю, вкладывая в голос максимальную твёрдость, хотя внутри все дрожит. Никогда ещё я не попадала в такую ужасную ситуацию. Мне никогда не угрожали другие девушки, это какой-то сюрреализм. Мало того что притащили на вечер, на котором все считают меня чуть ли не купленной проституткой в худшем случае, в лучшем – просто спутницей на вечер, ещё и угрожают неизвестно чем.

– Хочу понять, где он тебя откопал, и что все это значит. Мы с ним полгода встречались. И он ни разу не позволял себе такого.

– И сейчас встречаетесь? – спрашиваю сама не зная зачем.

– Не твое дело!

– Не нужно ревновать меня, – произношу миролюбиво, желая успокоить девушку. Вы правы, я лишь сопровождение, между нами нет никаких отношений, и вам ни к чему переживать. Не имею никаких видов.

– А кто сказал, что я переживаю? – кривится девушка. – Просто ты… Слишком похожи на неё.

– На кого? – я догадываюсь и все же не могу не задать вопрос.

Лицо девушки мрачнеет.

– На Адель?

Не знаю зачем я в это лезу, ведь мне совершенно не интересен ни Джерт ни его гарем баб и любовные перипетии… Но почему-то вспоминаю разговор с Ингой, которая поделилось со мной по секрету, и имя умершей всплывает в памяти. Лицо девушки мрачнеет.

– Ты даже про неё знаешь?

– Совершенно случайно, это не имеет никакого отношения к моим… – на языке застывает слово "отношениям", но к счастью успеваю остановиться. – Пожалуйста, закончим этот разговор! Я узнала про Адель совершенно случайно, мне не Джерт рассказал. Пожалуйста, не говорите ему что я знаю…

Я уверена, что наш разговор с блондинкой Зверю не понравится, а тревожить и злить монстра не имею ни малейшего желания!

– Это какой-то кошмар, – бормочет блондинка. – Я думала он уже пережил это… Но ты… откуда бы ни взялась, напомнила… разбудила его демонов! – девушка закусывает нижнюю губу, видно, что наш разговор ее расстроил. Да и меня не меньше.

Когда моя собеседница наконец уходит, понимаю, что у меня трясутся руки от нервов. Джерта по-прежнему не было, он решал свои вопросы, а я брожу неприкаянно среди гостей, мимо ходят официанты с подносами. Шампанское, красивые и аппетитные закуски, чуть дальше стоит шведский стол со всевозможными угощениями. Пускаю слюни на запахи, но так и не решаюсь проглотить ни кусочка. Слишком нервничаю. Беру только один бокал шампанского, который кручу в руке, сделав пару глотков. Так проходит около двух часов, сужу по тем что висят на стене. Снова задаюсь вопросом, зачем он притащил меня сюда, если даже не обращает внимание.

– Могу я пригласить вас на танец? – внезапно обращается ко мне пожилой мужчина. Очень элегантный и стройный, выглядит явно моложе своего возраста, но выдают морщинки в уголках глаз. По ним заметно что ему за пятьдесят.

– Даже не знаю, – теряюсь с ответом.

На такой случай Джерт не дал никаких инструкций, и я боюсь разозлить его.

– Не волнуйтесь, ваш спутник не будет против, у нас с ним прекрасные отношения. К тому же танец – что может быть безобиднее. И не слушая моих слабых протестов, мужчина берет меня за руку, и тащит за собой на танцпол.

Ожидаю что он тоже начнет расспрашивать про Джерта, или намекать на древнейшую профессию, или просто лапать. Но снова сюрприз – мужчина держит меня предельно деликатно, и танцуем мы в молчании. Почему-то мне кажется он сильно волнуется и его состояние передается мне, хотя повода вроде нет, но комок в горле. И тревога гораздо сильнее, нежели при разговоре с блондинкой, которая была груба и говорила обидные вещи.

Чувствую себя глупо, мужчина молчит, и я тоже не знаю, что сказать. Танец заканчивается, он благодарит меня галантным поклоном и уходит.

Через минуту рядом появляется Джерт.

– Развлеклась?

– Вы про танец? Он… мне неловко было отказать.

– Я не про танец. Вечер окончен, поехали.

– Правда? – не знаю радует меня это или огорчает. Слишком много вопросов появилось с этим вечером. И ни одного ответа…

Глава 7

– Может, всё-таки объяснишь, для чего была эта поездка? – не выдержав, спрашиваю Джерта в машине. – Я потанцевала, меня обозвали проституткой, нахамили… В этом была цель?

На секунду мне показалось, что Джерт даже не удостоит меня ответом.

– Знаешь, есть отличная поговорка, – произносит он. – Меньше знаешь – крепче спишь. В твоем случае – меньше знаешь, быстрее окажешься дома. Или ты уже не торопишься домой?

– Очень тороплюсь! Я уже говорила, что у меня младший брат, он болен и ему сейчас не на кого рассчитывать, кроме как на Мустафу. Зная этого человека, вы должны понять мою тревогу! Понимаете, что рассчитывать на него я не могу от слова "совсем".

– Как я уже обещал, завтра отпущу тебя, сможешь поехать куда пожелаешь.

– Проверка окончена?

– Да.

Волна радости и облегчения затапливают меня настолько, что подпрыгиваю на сидении. Но все равно переспрашиваю:

– Правда? Вы меня точно не обманываете?

– Зачем мне нужно обманывать тебя, говорю как есть, – следует без эмоциональный ответ.

– Спасибо. За то, что не обманываете…

– Кто нахамил тебе? – неожиданно спрашивает Джерт.

– Что, простите?

– С кем ты потанцевала я в курсе.

– В этом была ваша цель? – перебиваю, потому что мысли начинают разбегаться.

– Возможно.

Снова односложный ответ! С ним с ума сойти можно!

– Вы не объясните подробнее? Раз это касается меня…

В этот момент позади нас раздается скрежет, и машина, едущая позади, на которую я не обращала никакого внимания, вдруг преграждает нам путь. Из неё выскакивают люди с пистолетами, или автоматами, я ничего не понимаю в оружии, и открывают по нам стрельбу. Последнее, что помню, это рука Джерта, которой он то ли бьет меня, то ли толкает. Падаю вниз, под сидение, наверное, этой молниеносной реакцией Джерт спасает мне жизнь. Дальше – оглушающий свист пуль, леденящий крик, только внутренний, потому что от страха кажется теряю голос.

И тут понимаю, что наша машина движется назад. Каким-то образом Джерт умудряется управлять ею.

– Не поднимайся, – командует глухо, когда дергаюсь.

Визг покрышек, мы разворачиваемся и начинаем удирать от преследователей. Стрельба продолжается. Боже, я даже по телевизору никогда боевики не любила, а тут… Паника буквально захлестывает меня, кажется на какой-то момент даже теряю сознание. Очнувшись, понимаю, что машина едет более спокойно. Бросаю взгляд на Джерта он сосредоточен на дороге, лицо – словно маска побелевшее.

– Можешь сесть нормально, – цедит сквозь зубы.

– Мы оторвались?

– Да.

Сажусь, тереблю в руках ремень безопасности, не зная как поступить. Обычно я всегда пристегиваюсь, но тут ситуация нестандартная. Ремень может помешать мне снова юркнуть под сидение, если вдруг…

Это "если вдруг" очень мне не нравится. Снова становится трудно дышать. Делаю глубокий вдох… что за странный запах железа в салоне? Морщусь. Оглядываюсь на водителя, чтобы спросить его про запах… и тут замечаю, что его белоснежная рубашка поменяла цвет. На алый.

– Вы… ты… ранен? – спрашиваю дрожащим голосом.

Машина едет со скоростью не меньше восьмидесяти километров в час! Если Джерт потеряет сознание от потери крови.

– Надо остановиться!

Но он никак не реагирует на мои слова. Лицо Джерта сейчас – как застывшая маска, черты заострены. Смуглая кожа буквально на глазах стала белой. Видно, что ему очень больно. Но он сконцентрирован на дороге. И тогда от страха начинаю болтать. Все подряд. Кто знает, может мой голос помешает ему отключиться от боли и усталости…

Я не продумываю свою болтовню, несу все подряд, по большей части – рассказываю о братике. Не потому что хочу разжалобить зверя, да и нет сейчас смысла, мы в одной "лодке" на данный момент… За нами гонятся. Или только за ним? А я как его бывшая возлюбленная – могу стать лишь случайной жертвой…

– Они еще преследуют нас, как думаешь? – со страха начинаю обращаться к Зверю на "ты".

– Они не отстанут.

– И сколько ты продержишься?

– Волнуешься обо мне? – хмыкает Зверь. Нашел время подкалывать! В такой ситуации.

– Все это наверняка результат вечера и твоих интриг, – говорю со злостью. – Вот прям жизненно необходимо тебе было тащить меня…

– Снова вниз, быстро! – цедит сквозь зубы Джерт, и я сползаю под сидение. Снова свист покрышек и перестрелка. Джерт достал оружие и отстреливается. Мне так страшно, что кажется на этот раз я кричу во все горло. И вдруг меня оглушает… тишина. Джерт вываливается из машины. Я окликаю его, но он не отвечает. Мне безумно страшно, но я тоже вылезаю и иду за ним, пригибаясь на всякий случай к земле. Машина наших преследователей лежит неподалеку на боку. Один из мужчин в ней похоже мертв, он не двигается и его лицо залито кровью. Второй чуть поодаль, лежит на земле. Видимо была потасовка, Джерт дышит тяжело, зажимая правой рукой левое плечо.

– Если ты не ответишь на мой вопрос, то тебе будет очень больно умирать, – говорит он спокойно и равнодушно поверженному противнику. Тот издает ужасные стоны, ногой Джерт давит ему на грудь. – Назови имя, и я позволю тебе умереть без боли.

– Зачем ты…

– Ясмина, вернись в машину. Сейчас же, – заметив меня рявкает Джерт.

– Но…

– Сейчас же я сказал. Не заставляй повторять дважды.

Ощущение что его голосом сейчас можно разрезать стальной прут. Настолько он пугающий. Поэтому решаю не спорить и делаю как велит – иду в машину, содрогаясь от ее вида – сплошь дырки от пуль. Это правда все наяву, а не плохой сон? Наверное, меня спасает то что не могу поверить в то что все происходит в реальности. Это позволяет не сойти с ума от страха.

Через пару минут раздается выстрел, и я подпрыгиваю на сидении. Хочется выскочить, и бежать куда глаза глядят… Но Зверь неожиданно появляется передо мной и прыгает на сидение.

– Ты… убил его? – вопрос вырывается сам собой.

– Почему тебя это интересует?

Если бы я знала! Я как зритель, попавший не на то кино. В моих приоритетах всегда были мелодрамы, а тут – ужастик.

– Узнал, что хотел?

– Ты очень любопытна.

– Это нервное.

– Я так и подумал.

И снова нет ответа на вопрос. Джерт мастер односложных и неинформативных ответов. Но ему больно. Почему во мне рождается сочувствие? Зачем мне сопереживать Зверю, который издевается надо мной, использует как пешку, подвергает мою жизнь опасности…

И все же мне хочется как-то помочь ему, крови все больше, запах железа становится невыносимым.

– Тебя надо перевязать, или истечешь кровью! – говорю взволнованно. Зверь усмехается.

– Вот уж не подумал бы что ты способна волноваться обо мне.

– Боюсь, что разобьемся если упадешь в обморок от потери крови.

– Да, это ближе к истине.

И все! Никакой информации о дальнейших действиях! Просто несемся на полной скорости сквозь ночь, и у каждого крутого поворота сердце делает головокружительный кульбит. Чувствую, как от нервов начинает потрясывать, подкатывает тошнота…

– Держись. Пара кварталов и мы у цели, – вдруг произносит Зверь.

Я не спрашиваю, что за цель он имеет в виду. Мне достаточно знать, что эта безумная гонка скоро закончится… Джерт тормозит у какого-то дома, на вид заброшенного, старого, невзрачного. Он буквально вываливается из машины, я даже делаю шаг чтобы подхватить под руку, но не решаюсь его коснуться. Сейчас идеальный момент, чтобы сбежать… Зверь ранен и слаб… Но подумав об этом отбрасываю эту мысль. Почему? Страх заблудиться или чувство долга, желание убедиться, что не истечет кровью до смерти?

С чего мне жалеть чудовище?

Не уставая удивляться самой себе следую за Джертом. Вокруг дома большие цветочные горшки с растущими в них розами. Зверь выбирает один, садится на корточки и достает из-под горшка ключ. Отпирает дверь и оборачивается.

– Мне понадобится твоя помощь. Шить умеешь?

Я умею шить, денег на одежду мне никогда не хватало, так что рано научилась этому ремеслу. Вот только кажется, он не про одежду. Меня передергивает. Плохо переношу вид крови и даже запах.