Читать онлайн Запертый-2 бесплатно

Глава первая

После того как сдохла напавшая на меня с битой рослая сука из Шестицветиков прошло три полных дня, полных напряженной мыслительной работы и со столь же полным отсутствием любой физической нагрузки.

Ребра. Мои ребра…

Когда я уклонился от ее размашистого удара там на Манеже, то скользил по беговой дорожке до тех пор, пока ее голени тараном не врезались мне в ребра. До этого она бежала, а я несся ей навстречу, так что наши скорости можно смело складывать и вот он результат – торс с одного бока почернел, вспухшая кожа отзывалась тупой болью при малейшем касании, не позволяя нормально заснуть, а про ребра и думать не хотелось. Обследовать я не стал, тугую повязку накладывать тоже не захотел и решил просто отсидеться в своей берлоге, где и так почти безвылазно провел немало дней.

К концу первых суток я изнемогал от боли. К концу второго дня мне стало значительно легче. К исходу третьего двадцатичетырехчасового отрезка боль еще мучила, но стало настолько терпимой, что я с трудом удержал себя от выхода на беговую дорожку. Чуть больше здравомыслия, сурвер, чуть больше здравомыслия.

Но хотя в очередное раз поврежденное тело отдыхало от нагрузки, мозг я не щадил, «впихнув» в него огромное количество истории Хуракана – от экрана сурвпада я отлипал только на время сна.

Убежище Хуракан строилось тремя подрядчиками – СурвМаунтинс, Алый Юкатан и Россогор – о них я прочитал все, что имелось в памяти устройства. Но читал я только факты, смело пропуская целые страницы со слюнявыми восхвалениями этих гигантов далекого прошлого. Они построили убежище и исчезли – а мы выжили. Убежище выжило – и мне было жутко интересно узнать о том, как это происходило. К сожалению, действительно полезной информации было относительно немного, к тому же было видно, что из текста кем-то изъято немало блоков – порой повествование резко прерывалось на одной ноте, чтобы продолжить на совсем другой.

Следом я переключился на чтение кратких биографий всех наших лидеров – главных смотрителей убежища и на Великие Роды Хуракана. Я проглатывал описание их решений и достижений, изредка делая отметки и замечая, как с каждым новым десятилетием сурверы становились действительно экономными и учились обходиться самым малом. Из нашего обихода быстро исчезало сложное и хрупкое, а взамен приходило простое и почти вечное. Лифты были разобраны и все стали использовать лестницы, в кафе и дома начали использовать пластиковую и железную посуду вместо стеклянной, огромное количество важных механизмов стремительно упрощалось, не теряя при этом функциональности, культивировались все менее прихотливые овощные, фруктовые, злаковые и прочие культуры. Нашими предками была проделана действительно потрясающая по своим масштабам работа, включающая в себя и массовое воспитание потомков, что уже с материнским молоком впитывали в себя сурверские обычаи и кодексы.

За эти дни ко мне трижды наведывалась Охранка.

Сначала от них прибыл парнишка курьер с рекрутскими нашивками Охраны на воротнике выглаженного бежевого комбинезона, желтым галстуком на шее и до блеска начищенным значком «Чистая Аура» на левой стороне груди. Помимо этих, сильней всего бросающихся в глаза атрибутов, еще имелся ремень с украшенной звездой Россогора пряжкой и три дополнительных значка размером поменьше, но не менее важных. Нельзя было не заметить и полосатые черно-алые шнурки в черной обуви. Просто обалдеть – ко мне в дверь постучался ИДЕАЛ из идеалов. Мне даже почудилось, что от старательно улыбающегося парнишки исходит слепящее сияние. Но потом я понял, что это просто рябь усталости в перенапряженных от экрана сурвпада глазах. Паренька я разглядывал долго, медленно скользя взглядом по его регалиям, а он, явно привыкнув к подобному вниманию и гордясь произведенным эффектом, радостно замер и молчал, давая мне время.

Ну да… тут было чем восхититься. Да еще лет пятнадцать назад для меня было бы честью разговаривать с этим совершенством. Нам с детства прививали уважение ко всему этому – и стремление достичь тех же высот.

Значок Чистой Ауры означал кристально чистую биографию носителя. Никаких правонарушений. Ни малейших официально зарегистрированных нареканий. Аура ангельской чистоты. А рекрутские нашивки Охраны на воротнике комбинезона подтверждали это и одновременно говорили о том, что их носитель решил служить в этой важной организации, чтобы остаток жизни посвятить поддержанию порядка на улицах Хуракана. Сейчас он уже нарабатывал репутацию, в свободное от учебы время выполняя мелкие поручения Охраны. Например, функции курьера.

Желтый галстук, пояс с красной звездой и рабочие ботинки с полосатыми шнурками – три важных символа, относящихся к тем самым гигантам прошлого, о которых я все это время читал. СурвМаунтинс, Россогор и Алый Юкатан. Наличие любого из этих символов в твоей одежде означает выражение глубокого уважения к предкам – и парнишка постарался не обойти вниманием каждого из них.

В его одежде вообще было еще много чего «напихано», но это уже мелочи, а из последнего крупного и самого, пожалуй, яркого и важного в его облике, были три значка выполненных в виде разноцветных капель – кипельно белая, ярко зеленая с тремя белыми плюсами и скромная коричневая с золотой каемкой. Обалдеть просто. Я знал значение этих значков – как и почти каждый сурвер Хуракана. Белая капля – парень девственник и не скрывает, а подчеркивает это. Правление убежища опасается случайных связей между молодыми сурверами, могущими вылиться в нежелательную беременность и тут дело не в превышении квоты рождаемости. Зеленая капля – юноша ярый общественник, активно участвующий в социальной жизни Хуракана, помогающий пожилым, вызывающийся на неоплачиваемые полезные работы и так далее. Зеленая капля с тремя белыми плюсами – это высший уровень данной награды. И она у него есть. Коричневая с золотой каемкой – еще одна высшая награда, но полученная уже от Культа Экспульсо. Явившийся ко мне курьер успевает не только старичкам продукты приносить, но и по поручениям Культа бегать – забирать ящички с экскрементами, участвовать в ритуалах в качестве служки, изучать постулаты веры и все такое прочее.

Интересно, а у него личная жизнь имеется с такой загруженностью? Хотя, о чем это я – белая капля говорит сама за себя. А вместе со значком «Чистой Ауры» его награды характеризуют его как действительно идеального молодого сурвера.

Ко мне в дверь постучалась истинная гордость Хуракана. А я встретил его опухшей рожей, почерневшим с одного бока торсом и просторными старыми шортами, сползшими неприлично низко, потому что я заткнул за резинку сзади большую тяжелую отвертку – на всякий случай. Еще я небритый, а на щетинистом подбородке засохли остатки овощного рагу. На пороге встретились две противоположности. Проблемный Амос лицом к лицу с господином Юная Лучезарность.

– Здравствуйте, сурвер Амадей Амос! – паренька ничуть не смутила мой внешний вид или же он умело скрыл это – У меня сообщение от Охраны шестого этажа! Вас просят незамедлительно явиться в участок номер…

– Я никуда не пойду – прервал я его и, еще раз лениво осмотрел уникального юношу с ног до головы, спросил – Тебе лет сколько?

– Почти семнадцать!

– И ни разу не встречался с девушкой, сурвер?

– Романтика – не главное! Хуракан нуждается в молодых надежных специалистах, думающих о благе убежища, но никак не о собственных низменных желаниях!

Я медленно кивнул:

– Обалдеть… ну ладно… хорошего дня.

– Постойте! Вас вызывает на беседу Охрана в участок…

– Я же сказал – не пойду. Не видишь в каком я состоянии? – я взглядом указал на почерневший бок, выглядящий действительно страшно.

Ему пришлось признать очевидное и кивнуть. Но выглядел он при это настолько растерянным, что мне пришлось помочь пареньку:

– Сообщи, что сурвер Амос Амадей не в состоянии наносить визиты.

Лицо гордости Хуракана тут же просветлело, на губы вернулась ясная улыбка идеального сурвера.

– Спасибо! Так и передам! Хорошего дня, сурвер Амос Амадей! Хуракан благодарен вас за проявленный героизм! Позвольте пожать вам руку!

Поморщившись от его резких и громких нескончаемых восклицаний, я вытер руку о шорты, сжал его крепкие пальцы и поспешно захлопнул дверь, чтобы не ослепнуть. Глазам сразу стало легче, а вот память продолжала страдать, и чтобы помочь ей, пришлось прочесть пять страниц с перечислением имен всех сурверов, кто принимал участие в большом субботнике сто двадцать два года назад – я ткнул в список файлов наугад и попалось именно это. Голове полегчало. Заодно узнал, кто больше столетия назад мыл пол, а кто драил общественные туалеты шестого уровня, после чего вернулся к записям куда более интересного содержания.

Про Охранку я не вспоминал до тех пор, пока они сами не явились в тот же день позднее, а затем еще раз спустя сутки. Диалог с ними был максимально скучным, меня попросили еще раз проверить мои и свидетельские показания, после чего заверили, что расследование идет. В последний их визит усталый и безразличный сержант с уже седыми висками и солидным брюшком сообщил, что пока что они не нашли свидетельств сговора и коллективного злого умысла против моей персоны, поэтому дело рассматривается как единичный инцидент, чьей первопричиной столь же возможно является конфликт личного характера между мной и погибшей. Ну да… А я так хотел быстрее отделаться от нежеланных гостей, что предпочел молча выслушать, после чего проводил их и запер дверь.

Шестицветики сумели соскочить с крючка – во всяком случае пока что.

Я вернулся к чтению и продолжил жадно глотать страница за страницей, забывая о времени и еде. Я бы жил в таком режиме и дальше, но уже привыкший к регулярным пробежкам организм потребовал нагрузки, и я с неохотой пошел ему навстречу. Надо разогнать застоявшуюся кровь, а во время бега обдумать более насущные дела – например, где и как заработать некоторое количество денег.

Размявшись, натянув майку и обувь для бега, я забросил в карман пару монет и вышел, не забыв запереть за собой дверь. Начав осторожную разминку все еще ноющего, но удивительно быстро заживающего бока, невольно вспомнил того парнишку курьера версии «идеальный сурвер». Чего не имелось во всех висюльках, шевронах и пряжках на его одежде, так это намека на принадлежность к какому-нибудь из великих родов. А так поступают все те, кто метит в большую политику в нашем тухлом озерце Хуракана – официально им очень желательно быть независимыми от влияния великих родов, чтобы выглядеть для общественности независимым кандидатом, ратующим лишь о благе убежища, но не о выгоде той или иной влиятельной общины. Но на самом деле все это полная херня – независимых не бывает. И раз парнишка трудится на шестом уровне в области, где так сильно влияние рода Якобс – значит, они ему и покровительствуют. Вполне вероятно, что лет через двадцать пять этот улыбчивый курьер-девственник с едва уловимым запашком говно-культа займет должность Смотрителя нашего этажа…

А я?

А я, если не сдохну раньше от слишком частых ударов по голове, и через двадцать пять лет буду вычищать плесень и грязь из самых темных уголков убежища. Ну или все же сумею изменить свою искореженную судьбу и тогда… тогда кто знает как оно все сложится и где я окажусь…

⁂

Пробежка выдалась отличной сразу по многим важным для меня показателям – скорость бега, общая дистанция и личные ощущения. Отдохнувшие ноги сами несли меня вперед, а где-то на девятом километре ко мне снизошла полумифическая эйфория бегуна и я понесся вперед еще быстрее, без малейших усилий преодолев еще шесть километров и находясь при этом в состоянии абсолютного блаженства. Остановила меня не усталость, а остатки здравомыслия, напомнившие, что я и завтра хочу выйти на пробежку и поэтому сегодня не стоит заводить себя за грань разумного. До марафона я еще не дорос. А вот полумарафон… его, пожалуй, пробежать бы сумел хотя и не за призовое время.

Улыбаясь как сумасшедший, тяжело дыша, чувствуя, как дрожат мышцы ног и как приятно сводит мышцы пресса, я дошел до прилавка Канны. Уронил на прилавок мокрые от пота монеты, сгреб две бутылки и, опустившись на пол прямо здесь же, в несколько глотков выхлебал первую.

– Ты хорошо бежал, сурвер – заметила чернокожая владелица прилавка с водой – Даже отлично.

Кивком поблагодарив, я скрутил крышку со второй бутылки и удивленно моргнул, увидев протянутый мне бутерброд. Машинально потянулся к карману с последним динеро, но она коротко качнула головой:

– Подарок.

Задумчиво оглядев бесплатную еду, я задал резонный вопрос, не торопясь принимать протянутое:

– И чего я такого хорошего сделал?

Может она меня спутала с кем-то?

Но эту мысль я отмел сразу же – не первый раз у нее покупаю, а кто такой внезапно отрастивший яйца сурвер Амадей Амос, носитель великого имени и говночист, с недавних пор на нашем этаже знал каждый.

– На тебя дня три назад та безумная девка с утыканной гвоздями бейсбольной битой напала.

– Напала – подтвердил я.

– Я слышала она напоролась на собственную биту.

– Было дело.

– И несмотря на то, что она пыталась тебя убить, ты пытался спасти ей жизнь и просил вызвать врачей – так говорят.

Пожав плечами, я криво улыбнулся:

– Ну…

– Ты хороший сурвер, Амос – подытожила Канна и наклонилась, поднеся бутер почти вплотную к моему лицу – Возьми.

– Спасибо – приняв наконец угощение, я откусил большой кусок.

Ух ты…

Ржаной хлеб с отрубями, листовая зелень и солидный ломтик слабосоленой рыбы. Если и может быть более лучший перекус после долгой пробежки, то я такого не знаю. Благодарно замычав, я торопливо зажевал, запивая вкуснотищу еще прохладной водой.

– А эти… Шестицветики… – Канна недовольно поджала губы, сразу став старше лет на десять – Что они себе позволяют? Наглые, не чтящие традиций, а теперь еще и разгуливающие по улицам с холодным оружием? Это не дело! Это не по-сурверски! У меня младшая сестра на них заглядывалась, хотел стать одной из них, несмотря на мои уговоры. Но после случившегося здесь на Манеже – как отрезало у нее! Про все эти бредни Шестицветиков забыла, символику их со стены комнаты содрала, снова за книги умные взялась. А ведь почему?

Я продолжал молча жевать, ожидая продолжения гневной речи и Канна не заставила себя ждать:

– Да потому что видела она как та умирала считай у тебя на руках! Издалека – но видела. Нельзя такому радоваться, но как по мне, смерть этой безумной дуры с битой все же пошла многим на пользу! Увидели кровь на полу – и мозги на место встали!

Так вот почему я удостоился бесплатного бутерброда – пусть невольно, но я поспособствовал возвращению младшей сестры Канны на путь истинного сурвера – усердная учеба, получение правильной профессии и работа.

Что-то от того прежнего меня – робкого терпилы Ануса – вырвалось из темных глубин ушибленного мозга и заставило меня осторожно заметить:

– Ты как-то слишком громко и плохо о Шестицветиках говоришь. Могут ведь услышать – опомнившись и силой воли загнав долбанное сыкло обратно во тьму, я улыбнулся – Мне самому плевать на них, но тебе-то зачем лишние проблемы?

– Проблемы? – она расхохоталась и, задрав рукав серой футболки, показала мне левое плечо.

Я увидел на черной коже белый узор, складывающийся в изображение хищного создания, перечеркнутого двумя параллельными красными линиями. Я от неожиданности чуть водой не подавился:

– Белые Ягуары!

– Тише ты! Не надо старушек спортивных пугать! – шикнула она, опуская рукав и скрывая татуировку – Шестицветики устроят мне проблемы, говоришь? Ну пусть попробуют – и она снова расхохоталась.

Да уж… теперь я понимаю ее беззаботное веселье. Про спортивную команду Белых Ягуаров я слышал многое и знал, что она существует до сих пор, а базируется на пятом этаже. Официально – да и не только – они являлись мультиспортивным клубом, включающим в себя десяток дисциплин – от единоборств до настольного тенниса. Регулярно выступали, брали награды, продвигали спорт в массы. Неофициально – полный аналог Шестицветиков, но раз так в десять круче и жестче, а покровительствовал им великий род Юрьевых.

Татуировка Канны перечеркнута двумя красными параллельными линиями – значит, она добровольно покинула свою группировку, что происходит довольно редко. Но даже в качестве экс-члена, она защищена – Ягуары все равно считают ее своей. Шанс, что Шестицветики попрут против Белых Ягуаров равен нулю, а весело скалящаяся Канна может и дальше кричать о них все, что ей только вздумается. Одно странно – что она вообще тогда забыла на нашем этаже? Но это уже не мое дело. Еще раз поблагодарив за бутерброд, я поднялся и шагнул к беговой дорожке. Раз в тело поступила энергия – надо ее сжечь. Только уже не на бегу, а во время размеренной ходьбы – мне как раз надо было многое обдумать.

– Удачи! – крикнула мне все еще смеющаяся Канна.

Махнув рукой, я пересек несколько дорожек и выбрал предназначенную для быстрых ходоков. Спустя пару сотен метров ноющие ноги снова разогрелись, и я зашагал бодрее, машинально перебрасывая из руки в руку полупустую бутылку с водой.

Размышлял я о своем будущем. А если конкретней, то о том, куда мне теперь податься, чтобы заработать на проживание и пропитание. Бытовые запросы у меня невелики, для спорта хватает бесплатного Манежа, для утоления мысленного голода хватит сурвпада и публичной библиотеки.

Но какие у меня варианты?

И чего я хочу?

На последний вопрос я мысленно ответил без малейшей заминки и мой ответ ничуть не изменился: меня тошнит от Хуракана, и я хочу покинуть его. Покинуть убежище.

Звучит круто, даже пафосно, а еще очень по-детски. Я ничего не знаю о том, что творится за стенами убежища. А еще меня никто не выпустит. Заявись я прямо сейчас к главному смотрителю и попроси его выпустить меня навсегда, он покрутит пальцем у виска и вызовет охрану, что препроводит меня на выход. Буду настаивать и орать как идиот – отправят к больничную палату с мягкими стенами, предварительно облачив в старомодно милую смирительную рубашку. Очень редко, но у сурверов все начинает подтекать котелок, и они рвутся наружу. Раньше случалось чаще, особенно с первыми поколениями, но теперь все реже и реже.

Законно покинуть убежище могут только члены внешней разведки. Но и они не уходят далеко. Попасть в ряды Внешки не так легко, но возможно – пишешь заявление, они рассматривают пару недель, а в случае положительного ответа являешься с вещами, тебя распределяют в один из их отрядов, после чего заселяешься в казарму и начинается обучение, завершают которое далеко не все. Из прочитанных материалов я знал, что послабления в дисциплине прощаются только ветеранам, а новичков там держат в ежовых рукавицах. Никакой свободы передвижения, четкий распорядок дня, мало личного времени, жесткая субординация. Если и есть в Хуракана организация максимально похожая на армию – так это Внешняя Разведка, тогда как Охранка выполняет функции полиции.

Готов ли я уже сейчас написать заявление, начать обучение и разом потерять свободу передвижения?

Нет, не готов. Поэтому Разведка отпадает – во всяком случае пока что. Значит, надо зарабатывать на жизнь как-то иначе.

Какие еще варианты?

Бригада чистильщиков Раджеша Паттари?

Ну… я не против вернуться в бригаду. Но очень сомневаюсь, что в ближайшее время меня позовут – последний разговор с бригадиром, мягко говоря, не задался. Буду надеяться, что их завалят заказами и от нехватки рабочих рук он, скрипя зубами, позовет и меня.

Но его бригада не единственная. Есть и другие спасители шестого этажа от плесени и нечистот – бригады Толстого Берна и фрау Вигбер. Не знаю, как они отнесутся к желанию проблемного Амоса влиться в их стройные ряды, прежде я бы еще долго мялся и не решался обратиться, а сейчас мне вообще плевать, что они там думают – просто дойду до каждого из бригадира и спрошу прямо.

Вот и решено?

Взяв паузу на следующие пятьсот метров, я медленно кивнул – ну да. Вот и решено. Отмоюсь от пота в банном комплексе Чистая Душа, переоденусь в рабочую робу, соберу на всякий случай все необходимое и сегодня же отправлюсь искать работу.

На этом мои варианты не заканчивались. Были неплохие шансы заполучить постоянную работу в рыбных садках рода Якобс. Но туда я не хотел по той же причине что и в казармы Разведки – у меня почти не останется личного времени. Рабочие смены у Якобс максимально долгие и ненормированные и кормят там же, чтобы не терять время на передвижение. Могут и койко-место в их общаге выделить – ну чтобы сразу как встал, так уже и на работе. Но мне это не подходит – я хочу сам выбирать, когда и сколько я буду работать, хочу сам решать, пойду я сегодня на работу или останусь в своей норе, чтобы погрузиться в чтение… и чтобы побыть в одиночестве и не пытаться скрывать прущее изнутри глухое раздражение при виде чужих рож.

Дойдя круг, я неохотно замедлился на подходе к своему жилищу и… обреченно застонал, увидев стоящего у моей двери какого-то мужика в серо-синем комбинезоне. Кого еще принесло?! И почему вы от меня никак не отцепитесь?! Затылок укололо болью, и я немного замедлил шаг, борясь с желанием еще издали громогласно послать незнакомца куда подальше. Удивительно, но с каждой секундой желание заорать становилось все нестерпимей, чем-то напоминая засевшую под ногтем стальную занозу – а я таких поймал немало за время работы и ощущения от них адские. В затылке запульсировало сильнее, зрение на мгновение окрасилось красным и… я вспомнил недавно посетившую меня эйфорию бегуна и резко успокоился за несколько шагов до родной двери и стоящего рядом с ней незнакомца. Улыбаться я ему не стал, рожи кривить тоже не захотел и, коротко кивнув, потянулся рукой к дверной ручке, надеясь, что он поймет молчаливый посыл и ничего не станет говорить. И он, высокий, широкоплечий, улыбчивый, будто уловив мои мысли, отступил на пару шагов вдоль стены и произнес:

– Сурвер Амадей Амос. Еще один парень, чью судьбу прокляли великим именем, подвергнув насмешкам и буллингу…

Его уловка сработала и в удивлении я замешкался на пару секунд, дав ему шанс продолжить:

– И нет – это не издевка, а констатация факта. Как представитель своей партии я решительно выступаю за отмену великих имен и всего прочего «великого», что лишь усложняет нашу и без того нелегкую сурверскую жизнь.

Прекратив попытки скрыться, я повернулся и всмотрелся в лицо говорившего. Думаю, тут сработали даже не его совсем необычные слова и тема, а сам голос. А теперь и лицо добавило загадки – стоило увидеть и я понял, что уже где-то видел его раньше. Черноволосый, сероглазый, бровастый и горбоносый. Кожа смуглая от природы, в лице есть что-то азиатское. Да… я точно видел его лицо. Причем не один раз и даже не два. Такое впечатление, что в прошлом я так часто смотрел на его более юную версию, что она напрочь «замылилась» в голове и перестала быть узнаваемой. Кто он такой?

– Инверто Босуэлл – представился он, оставаясь на расстоянии нескольких метров – Уроженец шестого уровня. Закончил ту же…

– Золотой мальчик! – выпалил я и тут же смущенно закашлялся, увидев, как болезненно исказилось на мгновение его лицо – Оу… сорри. Реально сорри. Представляю как тебя задолбали эти слова…

На его лицо вернулась улыбка:

– Другому бы не поверил, но ты… ты действительно представляешь – сделав шаг, он протянул руку для рукопожатия – Пожмешь лапу еще одному бедолаге с великим именем, который к тому же совершил еще одну непростительную ошибку и слишком уж сильно выделился на свою беду из общей массы…

– Я бегал. Потный.

– Плевать – отмахнулся он и требовательно встряхнул ладонью – Ну же. А то стою тут враскорячку – как голозадый дурак над священным приемником для фекалий…

Хмыкнув, я пожал ему руку. Пожал с большим уважением, с некоторым пониманием и с немалой завистью. Как оказалось около двери меня поджидала настоящая легенда с довольно бунтарским характером. Босуэлл – еще одно Великое имя Хуракана. Инверто – тоже имечко не из простых. Золотой мальчик – прозвище.

Он старше меня лет на пятнадцать. И действительно родился на шестом этаже Хуракана. Более того – он закончил ту же школу что и я. И не просто закончил, а с отличием и с лучшим результатом за все времена и поколения. Он не просто лучший ученик школы, а непревзойденный по сию пору. И именно поэтому его большое фото стояло в застекленном шкафу прямо за порогом главного школьного входа – и все годы обучения я видел это лицо каждый день. Только более молодую его версию, хотя несмотря на годы он изменился не так сильно и в лучшую сторону – исчезли прыщи, прическа стала стильной и с ранними седыми прядями, а на губах появилась улыбка успешного и уверенного в себе человека. Он моя полная противоположность. Я никогда не пытался оправдать высокое звание великого имени – а он будто жил этим, всегда занимая первые места в учебе и спорте. Достижения молодого Инверто Босуэлла ставили в пример каждому из учеников. Но как совершенно случайно я выяснил гораздо позднее, его биография не была кристальной чистой и подпортил он ее на выпускном балу. Четверо подвыпивших одноклассника из-за воздействия спирта и тасманки уже не могли сдерживать накопившуюся зависть и тупо ненависть к тому, чьим именем их тыкали каждый день. Они начали задираться, не преуспев, полезли в драку и… он жестко надрал задницы сначала им, потом полезшему в драку завучу и, опрокинув чашу с пуншем, гордо покинул мероприятие, держа под ручку королеву школы…

Да – он действительно полная моя противоположность. Победитель по жизни. А я терпила и лох.

– Все про меня вспомнил? – усмехнулся он – Докуда добрался в пыльных воспоминаниях?

– До опрокидывания пунша и королевы выпускного бала…

– Лейси Аткинс – кивнул он – Ныне Лейси Босуэлл и гордая мать двоих юных сурверов. Моя супруга. Так что язык придержи, если вздумал спросить о том, чем мы занялись после того, как покинули ту клоаку…

– О… поздравляю.

– Спасибо – кивнул он и, неспешно вытирая испачканную мной ладонь серым платком, спросил – Ты после пробежки?

– Ну да.

– Много пробежал?

– Километров пятнадцать – ответил я – Для меня много.

– Устал, проголодался и в заднице свербит…

– Не без этого.

– Может на скорую руку сполоснешься у себя, а затем я угощу тебя сытным обедом, и мы поговорим?

– Такими удобствами в комнате не располагаю – хмыкнул я.

– Любая кафешка подойдет.

– Я про душ.

– О… если я правильно помню, то тут неподалеку есть банный комплекс Чистый Дух?

– Чистая Душа – поправил я.

– Невелика разница. Так что?

– Поговорим о чем? – спросил я, чувствуя, как крепнет желание войти в комнату и закрыть дверь.

Пусть мне встретилась настоящая школьная легенда, но учитывая разницу, между нами, я не верю, что нам есть о чем разговаривать. И мне даже не хочется напрягать голову в попытке понять, что от меня хочет золотой мальчик.

– Говорить буду я – сказал он, снова безошибочно уловив мой настрой – И о чем бы я не говорил, это не будет напрямую касаться всего случившегося с тобой. Также мне глубоко плевать на всех, кому не повезло оказаться у тебя на пути – кроме тех, кто погиб в той поганой истории с тварью в технических проходах. А вот о твари, кстати, я бы поговорил более плотно – но опять же не собираюсь ничего расспрашивать. К тому же все, что ты мог рассказать, мне уже известно – данными поделился один знакомый тебе ветеран Красных Скаутов. Говоря вкратце – чего я, честно говоря, делать не умею – вербально шевелить ртом буду я, а ты угостишься за мой счет всем, чем пожелаешь.

– М-м-м… нет – я даже улыбнулся, пытаясь смягчить отказ.

Он говорил со мной вежливо и не пытался давить – а я это ценю. Даже жаль отказывать, но сейчас я бы хотел отсидеться в своей норе, а если и выбираться куда, то не дальше магазинчика за съестным, на Манеж ради бега и в Чистую Душу ради помывки.

Удержав меня коротким жестом, он сделал еще одно предложение:

– И я оплачу твое время. Плачу двадцать динеро в час, Амос. И первую двадцатку готов вручить прямо сейчас – в доказательство своих слов он порылся в кармане идеально сидящего комбинезона, выудил горсть монет, пальцем раскидал их на ладони, выбрал нужное количество и, зажав их в щепоти, протянул мне – Держи. Все честно. Или ты не нуждаешься в деньгах, сурвер? Готов отказаться от честного заработка?

А вот это уже легкое давление, эта его фраза: «готов отказаться от честного заработка?». Настоящий сурвер не должен бездельничать и если предложили подзаработать, то ему следует согласиться. Бездельничать после смерти будем. Но на завуалированное давления я внимания не обратил – мне только что предложили и уже даже протянули двадцатку.

– Я буду слушать – предупредил я – А еще закажу много еды и прохладительных напитков. И все за твой счет.

– Да хоть спиртное – улыбнулся он.

– Спиртного не хочу – покачал я головой и протянул руку – Договорились.

Деньги упали на ладонь, и я сжал кулак.

– Хорошо… полчаса чтобы помыться – и я буду готов.

– Где тебя ждать?

– Знаешь кафе Лучик света?

– Знаю. Буду ждать тебя там, сурвер – кивнул он уже на ходу – И да – отсчет оплаченного времени начнется, когда сядешь за столик.

Я невольно рассмеялся – что для меня необычно:

– Договорились…

Глава вторая

По пути к кафе во мне забродил коктейль из старой мнительности и забитости, почти заставив поверить, что все это было ошибкой достаточно знаменитого сурвера и он, прокляв свою поспешность, уже поторопился скрыться, не собираясь марать репутацию публичной встречей с таким как я. Развернись и иди домой, сурвер. Не страдай херней и просто вспомни старую истину, вбитую чужими ботинками в твою тупую голову – ты никому не нужен.

Но я ошибся. Инверто Босуэлл, Золотой Мальчик, муж королевы выпускного бала, никуда не делся и, заняв стоящий с краю столик, погрузился в чтение сурвпада, пока рядом с его рукой остывала чашка кофе. Заметив меня, он широко улыбнулся и, не вставая, указал рукой на стул напротив. Идя к столику мимо других посетителей кафе, я ощущал на себе их внимательные взгляды, но был даже рад этому – за время добровольного заключения в комнате отвык от внешнего давления и было неплохо вновь ощутить его. При этом некоторые из сидящих на меня не обратили никакого внимания. Что неудивительно. Я обычный чистильщик, меня и раньше никто не знал, но когда начал щеголять вечно разбитой в кровь головой, то поневоле притянул к себе внимание даже тех, кому плевать на низкопробные новости тухлого болота Хуракан.

Гребаный Хуракан…

Проходя мимо «старого» столика, где собиралась по утрам вся бригада, я не обнаружил ни одного из них. Но это и понятно – время рабочее и сейчас они в поте лиц вычищают очередной вентиляционный короб от плесени и грязи.

– О чем думаешь, сурвер? – спросил Инверто, отключая сурвпад и аккуратно закрывая защитный чехол – О прошлом? О будущем? Или о настоящем?

Бережливость у сурверов в крови. И я успел заметить, что он не читал, а играл в «Истинного сурвера» – популярную сетевую игрушку, придуманную больше двух столетий назад. Ее многократно дополняли и по слухам игровой мир настолько разросся, что требовалась реальная жизнь, чтобы везде побывать.

– О чем я думал? О настоящем – ответил я, усевшись и придвинув стул – О том, где сейчас копошится в грязи моя считай уже бывшая бригада и сколько динеро за сегодня заработают.

– Скучаешь по коллегам?

– Да не особо. Кстати – оплаченное время пошло – напомнил я – И еще хочу предупредить, что посиделки со мной достаточно плохо отразятся на твоей репутации, Инверто. Или лучше обращаться по фамилии? Сурвер Босуэлл? Господин Босуэлл? Мистер? Сеньор?

– Да плевать мне на чужое мнение о моей репутации. А насчет того, как ко мне обращаться – да просто Инверто или сурвер. Вообще запутаешься с нашими обращениями и степенями вежливости, да? – он сверкнул зубами в улыбке – Наше убежище было построено пятью абсолютно разными компаниями с разным национальным составом, и их работники вместе с семьями оказались в нем заперты. Вот нам и аукается до сих пор…

– Пятью? – я удивленно заморгал – Я знаю только о трех подрядчиках.

– О трех главных подрядчиках – поправил меня он – Еще два участника тоже принимали участие, но их вклад не был столь значителен. Честно говоря, в строительстве Хуракана принимало участие куда больше различных солидных вкладчиков, но их имена и названия история не сохранила. Кстати, тема очень интересная! Ты любишь нашу историю?

– Да. Это, наверное, мой главный интерес.

– Отлично – кивнул он – Значит в своей школьной анкете ты не соврал, когда заявил, что хочешь стать хураканским историком.

Уже не удивляясь его осведомленности я просто кивнул, а он требовательно махнул стоящему за стойкой пареньку и продолжил:

– Но перед тем, как начать беседу, хочу задать тебе несколько интересных вопросов.

– Мое время оплачено. Смогу – отвечу.

– Уровень, этаж или писо?

– Уровень – ответил я, мгновенно поняв его задумку – Дальше можно не спрашивать. Мой ответ – Россогор.

Наше замкнутое сообщество варится в собственном подтухшем соусе уже не первое столетие. И все мы рады, что наше убежище было построено не одним, а несколькими максимально разными участниками с их порой удивительными национальными привычками, традициями, языками, кулинарией и всем тем прочим, добавляющим океан ярких красок в нашу серую подземную жизнь. И во главе всего этого всегда высились три титана – СурвМаунтинс, Алый Юкатан и Россогор. Именно они привнесли в нашу жизнь различные обращения к людям, приставки к именам и названия.

«Уровень, этаж или писо» – первый вопрос в придуманном подростками тесте, состоящим из пятидесяти с лишним вопросов. Эти вопросы писались в тетрадках с многоразовой бумагой и передавались по партам, чтобы каждый ученик дал ответ. Мне отвечать никогда не предлагали, но некоторые вопросы оттуда я знал. Да мне и не требовались никакие опросы, чтобы определить свою приверженность. Я всю жизнь восхищался известными мне достижениями и несколько ледяной спокойной аурой Россогора, в детстве грезил его алыми звездами и увиденным на картинках снаряжением. Поэтому мой ответ был очевиден.

– Россогор – повторил Инверто и задумчиво хмыкнул – Так я и думал. Ну делай заказ, Амос, историк Хуракана и фанат Россогора. И в заказе не стесняйся.

– Не буду – пообещал я и начал перечислять подошедшему к столику работнику – Два сурвдога со всеми добавками и побольше горчицы. Яичницу из шести яиц. Двойной американо со сливками. Литр воды. Пока всё.

– Мне то же самое, но сурвдог только один – попросил Инверто – И американо без сливок.

Когда принявший заказ паренек ушел – все это время он изо всех сил пытался не пялиться на необычных посетителей, но получалось у него из рук вон плохо – Инверто наклонился вперед и постучал пальцами по потухшему экрану сурвпада:

– Играешь в «Истинного сурвера»?

– Только слышал.

– Сурвпад есть?

– Есть, но не слишком мощный. Да и времени маловато, чтобы тратить его на игры.

Настала его очередь удивляться, и он не пожалел усилий, чтобы поднять брови повыше и наморщить лоб:

– Мало времени? Ты ведь вроде нигде пока не трудоустроен, Амос.

– Читаю – пояснил я – Читаю взахлеб до тех пор, пока позволяют глаза и мозг.

– А когда уже не позволяют – бегаешь?

– Верно. Потом моюсь и снова читаю, одновременно что-нибудь жуя.

– А деньги?

– Запасы подходят к концу – признался я – Но благодаря тебе не только наемся на весь день вперед, но и денег подзаработаю. Это минимум еще три-четыре дня чтения, даже если за сегодня я заработаю только двадцатку.