Читать онлайн Джейнсвилл. Как выживал маленький городок после закрытия завода General Motors бесплатно

Глава 1

Телефонный звонок

Пол Райан стоял на кухне, когда у него зазвонил сотовый телефон. Если бы телефон зазвонил в другой будний вечер, Пол был бы в Вашингтоне, работая допоздна, и, возможно, спал бы на раскладушке в своем кабинете в мраморном здании Палаты представителей Конгресса США напротив Капитолия. Но был вечер понедельника, и он не собирался возвращаться в Вашингтон до вечера следующего дня.

Прошло всего несколько месяцев с момента, как Пол, которому исполнилось двадцать восемь лет, был впервые избран в Конгресс и начал жизнь на два города, преодолевая восемьсот миль от Джейнсвилла до Капитолийского холма. На протяжении десятилетия он оставался верным привычке и возвращался в свой уютный дом. До этого понедельника, 2 июня 2008 года, он был дома дольше обычных выходных. Десять дней назад Пол обнародовал план с величественным названием «Дорожная карта будущего Америки», новую ступень на служебной лестнице к становлению главным докой бюджета Республиканской партии. Затем он взял почти двухнедельный отпуск после Дня памяти павших, чтобы отдохнуть вместе с Джанной и детьми – вот почему в ночь, когда раздался звонок, Пол был на кухне своего дома на Кортхаус-Хилл. Это величественный дом из красного кирпича – в стиле Георгианского возрождения, который находится на территории района исторических памятников Национального реестра и отделен от них небольшим клочком леса, со двора дома, где вырос Пол.

Джейнсвилл, куда возвращается Пол, является местом, где он никогда не беспокоился о том, что надо пристегнуть свой велосипед. Где он был избран старостой в младших классах и в качестве бонуса, назначен Реттом, королем тематического выпускного бала в стиле «Унесенных ветром». Местом, где, заходя в магазин инструментов, он встречается с парнями, с которыми играл в футбол в университете, или с их братьями, сестрами, родителями или детьми.

Стабильность в части жизни, связанной с Джейнсвиллом, была настолько всепроникающей, настолько укоренившейся, что Пол был совершенно не подготовлен понять масштабы изменений, которые может принести звонящий сотовый телефон.

Отстегивая телефон от пояса и отвечая на звонок, Пол поразился, услышав Рика Вагонера, председателя правления и исполнительного директора General Motors. Пол верит в свободные рынки, но решил развивать отношения с руководителями компании GM, крупнейшим работодателем в родном городе, а также во всем Первом избирательном округе выборов в Конгресс штата Висконсин. Когда Рик находился в округе Колумбия, Пол встречался с ним за завтраком. Почти каждую неделю он разговаривал с Троем Кларком, президентом GM North America. Конечно, он не забыл, что положение GM пошатнулось с тех пор, как еще до кризиса цены на бензин поднялись выше $4 за галлон, почти достигнув рекордной отметки, а сборочный завод в Джейнсвилле выпускал большие, жадно потребляющие бензин внедорожники, популярность которых резко упала.

Пол знает об этом, и, тем не менее, в последнее время, когда состояние General Motors становилось все хуже, его личные беседы с Риком и остальными руководителями не вызывали ни малейшего беспокойства, что будущее сборочного завода в опасности.

Полу было трудно осознать, что сказал Рик: завтра General Motors объявит, что прекращает производство в Джейнсвилле.

На мгновение Пол застыл в изумлении.

Затем резко пришел в ярость. Прямо из окна кухни он может видеть дома двоих людей, работающих в GM, семьи, живущие на заработную плату, получаемую от фабрики по производству сидений, являющейся крупнейшим поставщиком сборочного завода, с сотнями рабочих мест, которые наверняка исчезнут, если завод закроется.

«Ты знаешь, что уничтожишь этот город, если сделаешь это», – кричит Пол в свой телефон. «Это лучшие работники, которые у вас есть, и этот город был вам верен. Почему бы вам не закрыть завод в большом городе, где последствия не будут столь разрушительными?»

И все же, несмотря на то, что эти слова, вопреки его обычно добродушному нраву, вырываются у Пола, вместе с гневом поднимается еще одно чувство: уверенность, что он может изменить мнение генерального директора. Все просто, понимает он. Если общественность больше не хочет покупать потребляющие слишком много горючего внедорожники, которые производит Джейнсвилл, то GM должен предоставить работникам завода еще один, более популярный вид автомобиля.

«ПОСЛЕДНИЙ АВТОМОБИЛЬ С КОНВЕЙЕРА В ДЖЕЙНСВИЛЛЕ» – ГЛАСИТ БАННЕР С ДАТОЙ 23 ДЕКАБРЯ 2008 ГОДА.

Конгрессмен начинает перечислять модели GM. «Дайте нам Cavalier, – говорит он Рику, – дайте нам пикапы».

Повесив трубку, Пол вызывает руководителя аппарата конгресса – парня из Джейнсвилла, как и он. Первым делом утром, говорит Пол, нужно будет обзвонить людей, чтобы скоординировать ответные действия.

Пол проводит бессонную ночь. Лежа без сна, он думает о зарплате GM, об экономическом потрясении. Он думает о парнях, с которыми вырос, работающих на заводе или чьи родители все еще трудятся на заводе. Удар под дых.

Тем не менее, он твердо убежден в том, что, собрав воедино – не республиканцев или демократов, а просто сообщество, борющееся за будущее, – город одержит победу над General Motors.

Потому что у нас завод никогда не закрывался – говорит себе Пол. Это Джейнсвилл!

«Экстренные новости!» Голос, звучащий по радио WCLO 1230 AM, подрагивает от адреналина. Почти 5:30 утра, и Стэн Милам, заслуженный журналист Джейнсвилла, а теперь ведущий полуденного радио-шоу, не спал всю ночь. Вчера Стэн почувствовал, что тучи сгущаются, должно произойти нечто серьезное, если General Motors созвал ежегодное собрание акционеров сегодня утром в Делавэре. И если нужно не спать всю ночь, чтобы сообщить величайшую новость в своей жизни, он не будет спать всю ночь. Час за часом он вглядывался в экран компьютера в своем тесном кабинете, пока не увидел тизер, что в скором времени появится информационное сообщение: General Motors закрывает четыре североамериканских завода, в том числе и в Джейнсвилле. Он разбудил специалиста по связям с общественностью из GM и выведал, что пресс-конференция назначена на утро. Стэн не собирался ждать никакой пресс-конференции. Он подбежал к радиостанции, со свистом пронесся мимо генерального директора, вбежал в диспетчерскую и крикнул испуганному звукооператору: «Дай мне микрофон».

Первая смена начинается в 5:48, после того, как сводка новостей уже вышла. Но радио не столь популярно так рано, поэтому работники GM ко времени, как пришли на сборочный завод, похоже, ничего не слышали. Для Джерада Уайтакера утро начинается как обычно.

До этого утра Джерад был работником GM тринадцать лет и шесть дней. За это время он успел поработать во многих структурных подразделениях завода – на сборочной линии грузовых автомобилей средней грузоподъемности, пока она не закрылась, после на производстве внедорожников. Каждый отдел сборочного конвейера, на котором работал Джерад, скучал по нему. Поскольку ни за одну другую работу в городе не платят $28 в час, большую часть времени он провел, работая сверхурочно по десять часов в неделю, что оплачивалось в полтора раза больше, пока продажи внедорожников не снизились. Его отец и тесть ненавидели свои тридцать лет на заводе, пока не ушли на хорошо оплачиваемую пенсию GM, так что, приближаясь к среднему возрасту, Джерад полагал, что, если они смогли это сделать, он тоже сможет. По крайней мере, работая в первую смену, он дома к ужину с Тэмми и их тремя детьми. Семья – это все.

Джерад подходит. Он собирается подойти к месту финальной сборки топливопровода, когда происходит странная вещь. Ему вручают листовку, такую же, как всем 1250 рабочим первой смены, где говорится, что в 6:30 утра сборочная линия будет остановлена, и каждый должен явиться на второй этаж завода. Итак, после почти получаса закачки газа, масла и трансмиссионной жидкости в почти готовые внедорожники, Джерад останавливается. Он сливается с толпой рабочих, поднимающихся по лестнице. На открытой площадке на втором этаже, где раньше была линия сборки кабины грузовика, на сцене стоит исполнительный директор из Детройта Билл Боггс с парой мрачных на вид лидеров профсоюза United Auto Workers Local 95.

Объявление Боггса звучит лаконично. Новости не заставляют себя долго ждать. Сборочный завод в Джейнсвилле прекратит производство к 2010 году. У него есть еще два года. Таким образом, General Motors не предоставит Джейнсвиллу новый продукт для сборки.

Вот и все. Боггс не отвечает на вопросы.

Несколько человек вокруг Джерада начинают плакать. Большинство молчат. Все, мрачные, спускаются вниз. Сборочная линия запускается снова.

Пока Джерад впрыскивает жидкость во внедорожники, основная реакция на эту новость удивляет его. Некоторые беспокоятся, но он чувствует облегчение. Линия сборки никогда не подходила ему. В течение двух лет конвейер остановится. Поскольку он работник GM, пособия по безработице и гарантированный минимум оплаты за простой смены от профсоюза почти равны заработной плате. Джерад полагает, это поможет семье продержаться до тех пор, пока он не найдет работу, которая ему больше нравится. Хоть ему очень не нравилась эта работа, он не сомневается, что она защитит его после сокращения.

Остается три дня. Сегодня утро вторника, а четверг будет последним днем ее второго года преподавания общественных наук в школе Паркер Хай. Дери Уолерт, одетая в рабочий костюм, сидит на краю незастеленной кровати. Роб, преподаватель естественных наук в школе Паркер, бреется в ванной, дверь которой открыта. Эвери, их девятимесячная дочь, на руках у Дери пьет из бутылочки. Телевизор в спальне включен, настроенный на канал, где покажут филиал NBC в Мэдисоне. И вдруг по телевизору говорят, что ожидается важное объявление по поводу General Motors.

«Черт. О черт», – говорит Дери.

Она знает, что это значит, и знает кое-что о рабочих местах, которые сократят.

Дери выросла в Форте Аткинсон, в получасе езды к северу от Джейнсвилла, а ее отец работал менеджером на близлежащем заводе, производящем корм для домашних животных, Friskies. Когда Дери была в седьмом классе, отец заболел вирусом, который поразил позвоночник и парализовал его ниже пояса, что заставило отца уйти в отставку пару лет спустя. Столкнувшись в подростковом возрасте с инвалидностью отца, Дери стала чувствительной к страданиям других людей.

Поэтому теперь ее мысли рефлексивно обращены к людям, которые пострадают от политики General Motors. Она думает о лучшем друге Роба, Бреде, инженере на сборочном заводе. Бред – крестный отец Эвери, и у него самого две маленьких дочки. Дери думает: что он теперь будет делать? И помимо беспокойства о Бреде, Дери приходит в голову более глобальный вопрос. Они с Робом пытаются вспомнить последние данные, сколько людей работает на сборочном заводе. Три тысячи, думают они. Что будут делать все эти люди?

Дери хочет посмотреть объявление, но выключает телевизор. Необходимо отвезти Эвери в ясли, а Робу нужно прийти в школу рано. К тому времени, когда Дери входит в Паркер, учителя спрашивают друг друга, слышали ли новости. Дери принимает решение не обсуждать закрытие со своими учениками-обществоведами. Известно слишком мало.

Но Дери чувствует, что жизнь в Джейнсвилле изменится. Возможно, она и идеалист, но трезво смотрит на ситуацию. И если некоторых людей из города, нужно будет спасти, она будет помогать. Ей просто нужно посмотреть и понять, как это сделать.

Боб Борреманс направляется на юг в сторону Джейнсвилла по межштатной автомагистрали № 39, небольшой катер прицеплен к задней части его пикапа GMC Sonoma. Он думал, провести полдень на озере Камелот, скользя по спокойной воде на катере или сплавляясь на плоту до места, где можно стать на якорь и плавать на спине, пока не заснет. Вместо этого, через три дня этой ежегодной передышки, один из его сотрудников позвонил в Центр занятости Rock County Job Center и сообщил, что генеральный директор General Motors объявил, что компания закроет сборочный завод в Джейнсвилле. Как парень, отвечающий за комитет по развитию трудовых ресурсов от юго-западного округа штата Висконсин, базирующийся в Центре занятости, Боб хорошо знает, что величайшим страхом всегда были массовые увольнения в GM. В одно мгновение Боб понимает, что отпуск закончился. Он обязан разработать план и воплотить его в реальность, чтобы отреагировать на это бедствие, которого так давно боялись. Сейчас не время сплавляться на плоту по озеру Камелот.

Глава 2

Карп, плывущий по Мейн-стрит

Боб Борреманс въезжает на широкую парковку Центра занятости Rock County Job Center и устремляется к множеству офисных помещений и кабинок в здании бывшего Kmart на юге Джейнсвилла. Именно здесь, в небольшом офисе в центре заброшенного магазина, Боб отвечает за предоставление помощи людям из региона с шестью округами, которым нужна работа и помощь в ее поиске. Он руководит одним из сотен комитетов по развитию трудовых ресурсов, разбросанных по всей стране, и каждый из них играет роль канала правительственной помощи, закрепленной в федеральном законе с 1960 года, предоставляя деньги и специальные знания для обучения американцев, которым нужна работа. Этот дар обществу включает переподготовку работников, чьи рабочие места аннулированы и уже не вернутся.

Его роль бросает Боба в самую гущу волнений, которые разгораются по всему городу теперь, когда глава General Motors объявил о худшей из возможных участей сборочного завода. Боб не из тех, кто поддается панике. После десятилетий слухов и ложных тревог, он прикидывает, кто знает, реально ли закрытие? Даже если это так, работники GM могут работать еще два года – достаточно, чтобы подготовиться к тому, что произойдет дальше. Неважно. Даже если Боб тешит себя напрасными надеждами, и нет времени выпутаться из предстоящей ситуации, потому что если тысячи рабочих мест, составляющих основу экономики округа Рок, исчезнут, это будет катаклизмом, затмевающим любую проблему, с которой он когда-либо сталкивался.

Боб был директором Центра занятости в течение пяти лет. Почти четверть века назад он работал администратором в Техническом колледже Блэкхок, двухлетней школе, которая обеспечивает большую часть профессиональной подготовки в городе. В юности Боб обладал мягким нравом, был темной лошадкой, пока президент колледжа не заметил в нем искры творчества, не повысил до вице-президента, и не помог обрести голос, который с годами становился все более искренним, даже сейчас, когда ему уже было за шестьдесят, а коротко подстриженная борода побелела. Боб думает, что люди, знавшие его молодым, не узнали бы его в человеке, которым он стал.

Называйте это высокомерием, называйте, как хотите, Боб считает себя парнем, который все исправит, – взрослый в комнате, человек с докторской степенью, который может взяться за проект и выполнить его лучше, чем кто-либо другой. Боб, в частности, ас по части наиболее необходимого во время закрытия завода навыка – он подает заявки на правительственные гранты.

Боб – чиновник, нетерпимый к бюрократам из Мэдисона и Вашингтона, контролирующим поток денег для поисков работы и профессиональной подготовки, которые, являются жизненной силой Центра занятости. Вернувшись в свой офис после коротких каникул, Боб немедленно начинает предпринимать шаги, которые как говорит правительство, должны предпринимать люди на такой должности в ситуациях, как эта. Первым шагом является протокол, предписанный Министерством труда США, известный как «Быстрое реагирование», и Боб вскоре становится скептиком. Первая часть «Быстрого реагирования» призывает центры занятости заранее выяснить, что компания планирует крупное увольнение, и сделать все возможное, чтобы не допустить такого развития событий. Бобу ясно: идея ошибочна, компании не раскрывают, что собираются сокращать рабочие места, прежде чем обнародовать свои решения, и, в частности, начальник отдела кадров сборочного завода не заинтересован в обсуждении с ним каких-либо вмешательств, которые могли бы помочь не закрывать завод. Для Боба очевидно, что на самом деле «Быстрое реагирование» заключается во второй части – разработка способов смягчения удара. Он начинает работать.

Начальник отдела кадров, по крайней мере, готов поделиться списками сотрудников с Центром занятости. И Боб точно знает, у кого еще нужно заручиться поддержкой в этом деле: у президента профсоюза UAW Local 95 и государственных чиновников, у которых он надеется одолжить несколько соцработников, поскольку сейчас, в самое неподходящее время, Центр занятости лишился ряда сотрудников.

Боб знает, что Центру занятости необходимо будет успокоить и проинформировать сотрудников, чьи рабочие места только что стали мишенью. Он понимает, что сможет провести в город кран государственной помощи для каждого уволенного работника, готового к переобучению.

Он не предвидел дождей. В среду, 11 июня, через восемь дней после того, как GM выпустила на волю надвигающуюся экономическую катастрофу, Национальная метеорологическая служба предсказывает к выходным стихийное бедствие: самое сильное наводнение на реке Рок с тех пор, как ведутся государственные наблюдения. Волонтеры и заключенные заполняют песком более 260 000 мешков. Шериф вызывает национальную гвардию штата Висконсин.

В Висконсине и Айове более семи дюймов осадков выпадает на землю, все еще влажную после суровой снежной зимы. Вода переливается через речную дамбу в деловой части города. Она затапливает всю жилищную застройку Мол-Садлер, прекрасный Парк Тракслер и превращает фермы соседних округов в мелкие озера. Вдоль Мейн-стрит, где исторические кирпичные здания стоят на берегу реки, вода заливает магазины и офисы, обмазывая мебель грязью, пропитывая юридические документы фирм, покрывая все плесенью до самых выключателей.

Дожди бьют рекорды.

На измерительной станции, ближайшей к Джейнсвиллу, Рок-Ривер достигает верхней отметки в субботу, через две недели и четыре дня после объявления General Motors. Река достигает отметки 13,51 фута – 4,5 фута выше уровня паводка – побив старый рекорд в 13,05 футов, установленный в 1916 году. Это самое большое наводнение за последние сто лет. Ущерб округа оценивается в $42 миллиона.

Ущерб, нанесенный сельхозугодьям, и затопленные здания в деловой части города выбивают людей из колеи на месяцы. «Закрыто, Бог знает на сколько», – гласит написанная от руки табличка в окне парикмахерской на Мейн-стрит, где стриглись горожане с 1950-х годов. У таблички есть домашний номер для клиентов, которым нужно подстричься.

Заброшенный магазин Kmart, где находится Центр занятости, стоит достаточно высоко, чтобы не намокнуть. Наводнение крадет работу и становится заботой Боба. Возможно, это самый сильный дождь в Джейнсвилле за сто лет, но, по сравнению со сложным вопросом, как предотвратить исчезновение тысяч рабочих мест, проблема, которую он и его трудолюбивый город знают, как решить. Боб переключает внимание с напуганных работников автоиндустрии, чтобы сосредоточиться на предоставлении чрезвычайной безвозмездной ссуды общинам, пострадавшим от наводнения. Федеральный грант позволит Центру занятости, подобно Управлению общественных работ во времена Великой депрессии, сформировать бригаду для выполнения долгой, грязной работы по ремонту.

Однако, грант для Центра занятости не может усмирить природу. Река Рок поднимается так сильно и так высоко, что смывает рыбу с курса. Теперь карпы плавают по главной улице. На северном конце улицы, на затопленной автостоянке благотворительной организации United Way северной части округа Рок, карп находит новое любимое место для нерестилища.

Услышав о рыбе, сбившейся с курса, люди в городе решают, это зрелище, а не катастрофа. На ближайшем островке суши над затопленной улицей, несмотря на повсеместную разруху, жители Джейнсвилла, а также несколько туристов – собираются вместе и целыми днями фотографируют, смеются и ликуют, когда мимо проносятся сотни желтых карпов.

Глава 3

Крейг

Компания General Motors прибыла в Джейнсвилл не случайно. Она появилась в городе в конце Первой мировой войны, благодаря изобретательности проницательного менеджера – местного производителя тракторов. Спустя столетие, он заслуживает признательности за боевой дух Джейнсвилла – за оптимизм жителей, и то, что они могут вершить свою судьбу.

Уроженец западной Пенсильвании Джозеф Альберт Крейг в молодости переехал в Милуоки и работал продавцом у производителя сельскохозяйственного инвентаря, пока его не наняла конкурирующая фирма Janesville Machine Company. Janesville Machine Company производила плуги, культиваторы, сеялки и косилки, которые продавались по всему Среднему Западу. В 1897 году, в возрасте тридцати лет, Крейг стал ее генеральным директором. В течение десяти лет компания была самой крупной и процветающей среди многих производственных предприятий в Джейнсвилле, занимая комплекс, который простирался почти на три городских квартала вдоль улиц Саут-Ривер и Саут-Франклин.

В 1909 году самый первый производитель автомобилей в городе начал производить Owen Thomas в старых железнодорожных ремонтных мастерских вдоль Саут-Перл-стрит. В следующем году Wisconsin Carriage Company создала отдел по производству автомобилей Wisco, век которых оказался недолгим. Компания Monitor Auto Works прибыла из Чикаго и несколько лет использовала старые табачные склады для производства первых в городе грузовиков.

Однако Крейга больше интересовало другое последнее изобретение – тракторы с газовым двигателем, – и под его руководством компания Janesville Machine Company открыла направление по производству. Фирма процветала. В 1918 году, за несколько месяцев до окончания Первой мировой войны, Крейг получил приглашение в Детройт от Уильяма С. Дюранта, основателя и президента General Motors. В течение последнего десятилетия Дюрант создавал GM, объединяя небольшие автомобильные компании. Стремясь извлечь выгоду из растущего рынка механизированных сельскохозяйственных машин – Ford Motor Co., которая годом ранее стала массово производить тракторы, – Дюрант приобрел испытывающую финансовые трудности калифорнийскую фирму Samson Tractor. Дюрант был знаком с репутацией Крейга, как опытного бизнесмена и в тот мартовский день в Детройте предложил ему работу менеджера Samson. Именно тогда Крейг произвел свой гениальный маневр и изменил судьбу Джейнсвилла. Он отказался от предложения. И прежде чем много часов спустя встреча закончилась, он изменил ход игры: Дюрант согласился приобрести Janesville Machine Company, объединить ее с Samson и построить новый завод в Джейнсвилле, чтобы разместить там подразделение по производству тракторов General Motors’ Samson Tractor Division. Ответственным стал Крейг.

GM выпустил свои первые тракторы в Джейнсвилле в 1919 году и на следующий год построил масштабную фабрику на 54 акрах, которые компания приобрела на берегах реки к югу от центра города. В течение первого года производство увеличилось с десяти тракторов в день до ста пятидесяти. Крейг убедил чиновников города улучшить улицы, школы и развить жилищное строительство, чтобы разместить быстро растущую рабочую силу. Сам Дюрант выписал чек на $100 000 ассоциации по благоустройству Джейнсвилла и направил его в торговую палату города. «За все годы работы я никогда не видел более позитивного духа или более похвальных достижений в таком скромном по размеру городе, – написал Дюрант в своем сопроводительном письме. – Я пророчу Джейнсвиллу прекрасное будущее».

Но упадок фермерства и перерасходы Дюранта стали губительными для тракторного подразделения GM, и к осени 1921 года производство тракторов в Джейнсвилле прекратилось. Затем, в первом из многих, произошедших за десятилетие эпизодов возрождения, подобно птице феникс, Крейг убедил компанию модернизировать молодое предприятие для производства легковых и грузовых автомобилей, объединившись со сборочным заводом Chevrolet и подразделением по производству кузовов Fisher. Первый Chevrolet сошел с конвейера в Джейнсвилле 14 февраля 1923 года.

Еще девять лет спустя, в разгар Великой депрессии, завод закрыли. Несмотря на это, когда весной следующего года в Чикаго открылась Всемирная ярмарка «Век прогресса», General Motors наняла 200 человек из числа уволенных трудящихся Джейнсвилла для работы на демонстрационной сборочной линии. «Чудеса науки – произведения искусства» – таков был девиз выставки. Каждый день людям из Джейнсвилла выдавали по $7 и свежую униформу для сборки четырехдверного седана Chevrolet Master Eagle под подиумом, который мог вместить тысячу зрителей. «Из всех блестящих представлений в театре современной индустрии, – говорится в брошюре GM для ярмарки, – ни одно из них не увлекательно в такой мере, как создание автомобиля».

5 декабря 1933 года завод в Джейнсвилле снова открылся, а губернатор штата Висконсин Альберт Шмидман тут же купил для штата первый грузовик с реанимированного конвейера.

Некоторые события характеризуют спокойную, добродушную реакцию Джейнсвилла на превратности судьбы, столь же ярко, как и роль в одном из самых важных моментов истории трудящихся США: забастовка General Motors в 1936–1937 годах. Сидячая забастовка была новой формой протеста. Вместо того, чтобы по традиции выйти на пикет, бастующие члены профсоюзов обнаружили, что могут застопорить производство, оставшись на фабрике и отказавшись двигаться с места. Сидячая забастовка GM впоследствии стала самым известным примером этого нового метода протеста, остановив работу на семи заводах в пяти штатах, бастующие в конце концов, согласились на первый национальный контракт, по которому United Auto Workers получил официальное признание в качестве профсоюза трудящихся GM.

Во Флинте, штат Мичиган, забастовка длилась сорок четыре дня и однажды январской ночью спровоцировала беспорядки, когда охранники компании и полиция применили слезоточивый газ, дубинки и несколько раз стреляли в женщин, пытавшихся доставить обед бастующим, которые нанесли ответный удар. Они поливали сотрудников полиции из пожарных шлангов и швыряли в них металлические автомобильные петли из окон завода.

В Джейнсвилле, напротив, сидячая забастовка длилась девять часов и пятнадцать минут. Тогда у Джейнсвилла был городской управляющий, реформа Эры прогрессивизма и опытный сити-менеджер по имени Генри Тракслер. Спустя всего несколько часов после того, как 5 января в Джейнсвилле началась сидячая забастовка, Тракслер вызвал профсоюзных лидеров завода в свой офис и сделал предложение: руководители завода пообещают не производить никаких автомобилей в Джейнсвилле, пока забастовка не будет урегулирована на национальном уровне, взамен рабочие покинут завод. Тем же вечером, в 9 часов, в сопровождении шерифа округа и начальника городской полиции, Тракслер и профсоюзные лидеры пришли обратно на завод, чтобы предоставить свою идею. Бастующие, в количестве 2700 рабочих, приняли ее путем аккламации[1]. В 10:15 вечера участники забастовки вышли из главных ворот завода и образовали «веселую, шумную и радостную толпу», как позже вспоминал один из них, шествуя по деловому району города почти до полуночи. И в течение следующих пяти недель, когда взбунтовался Флинт, и министр труда США Фрэнсис Перкинс лично вмешалась, чтобы помочь заключить национальное соглашение, небольшая комиссия – шериф, два бизнесмена и городской управляющий – спокойно осмотрели завод в Джейнсвилле и представили отчеты местным лидерам профсоюза UAW, что не увидели никаких признаков производства автомобилей.

В ТЕЧЕНИЕ ДЕСЯТИ ЛЕТ КОМПАНИЯ БЫЛА САМОЙ КРУПНОЙ И ПРОЦВЕТАЮЩЕЙ СРЕДИ МНОГИХ ПРОИЗВОДСТВЕННЫХ ПРЕДПРИЯТИЙ В ДЖЕЙНСВИЛЛЕ…

Завод в Джейнсвилле снова закрыли через несколько недель после того, как Соединенные Штаты вступили во Вторую мировую войну, поскольку правительство запретило производство гражданских легковых и грузовых автомобилей. Но через восемь месяцев он вернулся к работе – на этот раз завод заполнили женщины и мужчины старшего возраста, производящие артиллерийские снаряды для военных действий. Их девизом было «продолжай стрелять», и спустя 16 миллионов гаубичных снарядов военное министерство вручило заводу награду «Военно-морского флота за выдающиеся достижения в производстве военных материалов» и значок каждому мужчине и каждой женщине на заводе, чтобы носить его «как символ лидерства в стремлении к победе». Когда в 1945 году производство возобновилось, сотни жителей Джейнсвилла собрались, чтобы отпраздновать сход первого грузовика с конвейера.

Военный департамент был не единственным, кто признал качество работы сотрудников GM Джейнсвилла на протяжении десятилетий. Завод и изготовленные на нем транспортные средства были отмечены наградами J. D. Power and Associates, при этом руководители завода иногда заказывали куртки с наплечными нашивками в качестве награды для каждого сотрудника. В 1967 году General Motors даровала Джейнсвиллу честь собрать стомиллионный автомобиль компании – двухдверный хардтоп Chevrolet Caprice синего цвета, сделанный под наблюдением председателя GM. День открытых дверей в тот день привлек тридцать тысяч. Люди, заказывавшие автомобили GM, иногда хотели, чтобы автомобили были произведены в Джейнсвилле.

Сборочный завод пережил панику. В 1986 году компания General Motors перевела всю линию пикапов Джейнсвилла – одну из двух сборочных линий завода того времени. В одночасье 1800 рабочих мест мигрировали в Форт-Уэйн, штат Индиана. Рабочим было приказано переехать или, по всей вероятности, потерять работу. Выбор за ними. Более 1200 рабочих переехали. И все же несколько месяцев спустя General Motors объявила, что грузовики средней грузоподъемности скоро будут двигаться по конвейеру. Джейнсвилл снова нанимал людей. Работы было много, и зарплата была хорошей, с новым профсоюзным контрактом, который предусматривал четырехдневную рабочую неделю по десять часов в день и возможность взять десять часов сверхурочной работы по пятницам.

К тому дню в 2008 году, когда General Motors вынесла сборочному заводу смертный приговор, слухи о закрытии завода долго витали над городом, и стали привычным фоном для жизни в Джейнсвилле – тревожным, но настолько постоянным, что люди перестали верить, что это произойдет. Всего три года назад General Motors – ее доля на рынке сократилась, а в финансовых делах царил хаос – объявила, что урежет расходы за счет сокращения тридцати тысяч рабочих мест. Будучи старейшим действующим предприятием компании, Джейнсвилл был особенно уязвим, и месяцы ожидания, когда GM примет решение, где будут проходить сокращения, были весьма мучительными. Но ко Дню Благодарения 2005 года, когда Рик Вагонер – тот самый генеральный директор, который теперь нанес сокрушительный удар, – наконец-то объявил, что дюжина североамериканских объектов будет закрыта или их штат будет резко сокращен, Джейнсвилл пощадили.

В тот день на первой полосе Janesville Gazette был заголовок: «Фух».

Глава 4

Вечеринка в честь выхода на пенсию

Марв Вопат человек, у которого много друзей. А в первый субботний июльский день более двухсот из них вышли в павильон парка Шилберг, который арендовала его семья, чтобы отпраздновать обряд посвящения, пройти через который страстно желает каждый работник GM.

Марв только что вышел на пенсию.

К своему последнему рабочему дню Марв провел сорок лет и четыре месяца на сборочном заводе. В шестьдесят один год он – горластый, крепкий мужчина с копной седых волос – один из старой гвардии, которая, если это закрытие реально, перестанет существовать. Теперь он претендовал на хорошую пенсию, которая была почти неотъемлемым правом работника General Motors. Все это время Марв пользовался льготами, будучи членом профсоюза и фанатично преданным сотрудником компании.

В молодости он многие годы беспробудно пил, и до того, как стал трезвенником, GM поддерживала его. Это дало ему возможность исцелиться. Затем Марв помогал лечить других. В течение двадцати пяти из сорока лет, вплоть до последнего дня, он стоял на передовой профсоюза UAW и менеджмента как представитель Программы помощи сотрудникам завода, помогая людям справляться с зависимостями и другими трудными жизненными обстоятельствами. Это сделало его своим человеком на заводе. Кроме того, три месяца назад Марва выбрали членом наблюдательного совета округа Рок.

Марв – байкер на Harley. Он сентиментален, запросто может заплакать. Сегодня днем Марв был тронут, что многие пришли в этот павильон с красной крышей в парке, в нескольких минутах ходьбы от его дома в Милтоне, прямо у северной границы Джейнсвилла. И все же, он чувствует тоску, понимая, что находится на безопасной стороне перекрестка между тем, какой была жизнь в Джейнсвилле, и чем-то менее определенным.

Как и многие горожане, которым примерно столько же лет, Марв был ребенком фермеров. Он вырос на молочной ферме в Элрое, штат Висконсин, и пошел служить в военно-морской флот через две недели после окончания средней школы Роял Хай, отказавшись от стипендии в колледже, которую Марву предложили как футбольному полузащитнику, настолько перспективному, что он был избран Самым ценным игроком на региональной конференции. В один из дней недели между окончанием учебы и мобилизацией он женился на своей подружке из группы поддержки. Война во Вьетнаме была в разгаре, но Марву повезло, он водил пожарные машины на аэродроме Техаса. Когда Марв приехал в Джейнсвилл в 1968 году, ему был двадцать один год, и он планировал поступить в пожарную часть города, пока шурин, работник GM, не убедил его подать резюме. В те дни молодые люди приезжали в Джейнсвилл с ферм и из небольших городов на севере. Здесь была хорошая работа. General Motors с большой охотой нанимала здоровых, сильных парней-фермеров, таких как Марв. Он никогда не работал где-то еще.

Сегодня вечером, пока друзья жуют сосиски и барбекю, Марв произносит речь. Ему повезло работать на заводе все эти годы. Самым лучшим, по его словам, была возможность работать с людьми и пытаться помочь им. Он ничего не говорит о закрытии завода. Марв избегает упоминать этот угрожающий факт, несмотря на то, что наполняет вечер эмоциями, возникновение которых он даже не предполагал на вечеринке по случаю его выхода на пенсию. Эмоции, которые переходят от задумчивости к чувству вины. Реальность такова, что Марв только что вышел на пенсию, а двое его детей, стоящих рядом с ним в павильоне, работают на сборочном заводе, и вскоре потеряют работу.

Кто мог такое предвидеть? Всего пять месяцев назад солнечным февральским утром Марв слушал Барака Обаму, сенатора из Иллинойса, мечтающего попасть в Белый дом, который пришел на сборочный завод с известным посланием экономической надежды о том, что будущее Джейнсвилла является отражением прошлого.

Марв, как обычно, закончил вторую смену в 2:30 утра и проспал чуть более четырех часов, чтобы рано утром вернуться на завод. Когда он подошел к южному входу, в дверях уже стояла собака-сапер. Сотрудники спецслужб махали металлоискателями. Но все охранники завода знали Марва и просто пропустили его.

Джейнсвилл – маленький город, но достаточно большой, чтобы туда приезжали президенты, потенциальные президенты и будущие президенты, с тех пор, как Авраам Линкольн остановился здесь осенью 1859 года. Что касается Обамы, его кампания предусматривала, что сборочный завод станет сценой для главной речи, посвященной экономике. Работники второй смены, которые хотели присутствовать, были выбраны, как и многие другие на заводе, исходя из их стажа работы. Марву просто позвонил парень из профсоюза и спросил, хочет ли он приехать. Он, конечно же, хотел. Марв – демократ, и заметил, что Обаму беспокоит судьба рабочего класса.

Когда Марва пропустили, кандидат уже находился в конференц-зале на первом этаже, окруженный толпой работников GM и сотрудниками профсоюза UAW Local 95. По счастливой случайности, Марв какое-то время стоял один в коридоре возле входа, когда, в темно-сером костюме, белоснежной рубашке и красном галстуке с принтом, Обама вышел из дверей конференц-зала, подошел прямо к нему и завел разговор.

«Как давно Вы здесь работаете?» – спросил Марва кандидат.

Марв, чьи широкие плечи украшала фиолетовая толстовка UAW, рассказал, что скоро будет сорок лет. Когда сенатор спросил, чем занимается, Марв объяснил, что он представитель Службы помощи сотрудникам, и полез в передний карман толстовки за смятой недавно опубликованной статьей из Janesville Gazette, в которой фигурировал среди пятидесяти залуженных граждан Джейнсвилла. Обама взял у него ручку, чтобы расписаться на газете, прежде чем взбежал вверх по лестнице на второй этаж.

Кандидат вышел на трибуну и начал речь. Член демократической партии, губернатор Висконсина Джим Дойл сидел в первом ряду с девяноста пятью местными лидерами и руководителями GM, почти шестьюстами рабочими на складных стульях и на трибунах вокруг них. К подиуму была прикреплена табличка с тем же логотипом Janesville Assembly Plant, которая находится над главным входом, и выгравированными сверху словами: «Люди, работающие вместе».

Работа, как оказалось, была темой, ради обсуждения которой Обама приехал в город. Страна два месяца находилась в тяжелом кризисе. Работники автоиндустрии были напуганы. Буквально накануне General Motors объявила об ущербе в $39 миллиардов в 2007 году, о самом большом ущербе в истории корпорации, сопровождаемой предложением выходного пособия всем 74 000 работникам с почасовой оплатой, состоящим в профсоюзах. Многие в раскладных креслах и на трибунах обсуждали, стоит ли принимать предложение. Марв принял решение уйти в отставку несколько месяцев назад. Он видел, что автомобильная промышленность сокращалась; пора было освободить место для кого-то моложе.

Несмотря на то, что сегодня утром экономика и автопром пошатнулись, Обама был бодр и весел: он только что одержал первые победы на предварительных выборах в семи штатах, а затем в Висконсине, и пытался сохранить эту динамику.

«Процветание не всегда давалось легко, – сказал он. – Но пройдя через трудные и хорошие времена, большие испытания и большие перемены, обещание Джейнсвилла – обещание Америки – что наше благосостояние может и должно стать той волной, которая поднимет каждую лодку; мы переживаем взлеты или падения как одна нация; наша экономика наиболее сильна, когда растет средний класс и возможности становятся как можно шире».

Затем Обама замедлил темп. Он изложил повестку дня, «претворить в жизнь нашу мечту и восстановить благосостояние». Марв поверил в слова кандидата: «Я верю, если наше правительство призвано поддержать и помочь, вам нужно пройти модернизацию и осуществить этот переход, чтобы завод стоял здесь еще сто лет».

Губернатор, профсоюзные лидеры, руководители GM и сотни рабочих вокруг них хлопали, аплодисменты нарастали до тех пор, пока не заглушили обнадеживающие слова сенатора. И, аплодируя, губернатор и проф-союзные лидеры, а также руководители и рабочие, в том числе Марв с его четырьмя десятилетиями работы на заводе и приближающейся пенсией, вставали со своих мест.

Утром, когда объявили о закрытии, Марв проснулся от звонка друга, который решил убедиться, что он уже слышал. Повесив трубку, Марв сразу позвонил сыну Мэтту и дочери Дженис, работникам GM. Марв не хотел, чтобы дети узнали об этом от кого-то другого. В конце концов, именно он сказал, когда дети подросли, что сборочный завод – лучшее место для стабильной работы с хорошей зарплатой. И хотя сейчас ситуация была, несомненно, страшной, Марв сразу позвонил своим детям, чтобы сообщить свою точку зрения. Лишь потому, что компания заявляет о закрытии в Джейнсвилле, нет оснований думать, что завод не получит новый продукт. Он полагал, даже если на какое-то время завод закроется, то откроется вновь. Так было всегда.

Теперь, в павильоне Парка Шилберг, Марву хочется верить, что все будет хорошо. Поэтому он не произносит вслух мысль, которая не дает покоя: у Мэтт и Дженис, вероятно, не будет возможности проработать на заводе достаточно долго, чтобы уйти на пенсию.

Глава 5

Августовские перемены

В конце смены сын Марва Вопата, Мэтт, идет к своему шкафчику, открывает его и достает дополнительный рюкзак, который он, как осторожный и организованный человек, привез на этот день. С момента объявления о закрытии завода прошло два месяца и пять дней. Для некоторых счастливое число – 8/8/08. Женихи и невесты по всему миру вступают в брак, это будет их годовщина. В Пекине открывается олимпиада. Но для Мэтта у даты сюрреалистичный характер, какой угодно, только не счастливый. Это последний день на сборочном заводе, и, когда он выйдет на парковку через несколько минут, шкафчик должен быть пустым.

В тридцать семь лет Мэтт вспоминает, как взрослел с чувством, что из него растят работника автоиндустрии. Он смотрел, как отец отправляется на завод. Когда Мэтт был маленьким, Марв работал на сборочной линии. Он был подростком, когда отец начал двадцатипятилетнюю карьеру в качестве представителя Службы помощи сотрудникам. На протяжении большей части жизни Мэтта к отцу обращались приятели-алкоголики и люди с различными личными проблемами. Мэтт вырос, считая, что GM – лучшее место, чтобы получать хорошую зарплату, хорошие льготы, стабильную трудовую жизнь и где – если нужно – его всегда выслушают и поддержат. В 1986 году, будучи учеником старших классов, Мэтт расстроился, когда на заводе произошел всплеск найма, а ему было только шестнадцать лет – на два года меньше, чтобы попасть на работу. Когда ему исполнилось восемнадцать, завод не нанимал сотрудников. Поэтому, он попробовал получить двухлетнее общее образование в U-Rock, отделении Висконсинского университета округа Рок. Не найдя ничего, что действительно хотел бы изучать, через год Мэтт ушел, чтобы стать менеджером в Fast Forward, на роллердроме, который открыл в Мэдисоне начальник с работы, на которую он ходил в средней школе. Четыре года спустя компания GM все еще не нанимала сотрудников, он устроился на работу в Lear Seating, на фабрику в Джейнсвилле, которая производила сидения для завода.

Даже когда в GM были вакансии, получить работу можно было только по знакомству, важны были связи. Кандидатам нужно было направление, и каждому сотруднику GM выдавалось одно направление, которое можно было вручить родственнику или другу. Мэтт получил направление от отца, хотя сестра тоже хотела получить направление, а затем на заводе была проведена лотерея по найму, и 17 мая 1995 года Мэтт, наконец, начал работать там, где должен был, как всегда казалось.

При росте шесть футов, Мэтт всего на дюйм ниже отца. Однако, тогда, как Марв крепкий и буйный, Мэтт стройный и сдержанный. Он ответственный человек. Он женился на Дарси, через четыре месяца после того, как стал работником GM, усыновил ее маленькую дочь, Бриттани. У них родилось еще две дочери, Брук и Бриа. Жизнь была комфортной и наполненной, и Мэтту нравилось, что заработная плата General Motors делала его хорошим добытчиком.

Даты приема на работу на заводе всегда были важны. Каждый держит их в памяти. По истечении тридцати лет, которые сотрудник проработал на заводе, он имеет право на пенсию. Этим летом они приобрели дополнительное решающее значение, определяя, какая половина рабочих потеряет работу, когда рабочих одной из смен уволят, еще до закрытия всего завода. Годовщина приема Мэтта – 17 мая 1995 года – поставила его как раз на грани. Если бы его наняли несколькими днями ранее, он сохранил бы работу. Естественно, нанятый несколькими днями позже, он оказался бы уже без работы. Нахождение на грани позволило Мэтту отработать две дополнительные недели, получая по $28 долларов в час, и за этот незначительный факт он благодарен.

Но Мэтт – человек привычки, а две недели прошли вверх дном. Он всегда работал во второй смене, но вторую смену только что сократили. Поэтому, в течение этих драгоценных недель на грани он вставал до рассвета, чтобы приступить к выполнению задания – контролю качества крутящего момента ста критичных компонентов внедорожника – в первую смену, единственную оставшуюся.

Так как дополнительные недели Мэтт работал в первую смену, рабочий день заканчивался ранним вечером, и Мэтт в последний раз открывает свой шкафчик. Он осторожно кладет в дополнительный рюкзак настольную игру «Загадочные убийства» и старые копии журнала Gun Dog, которые давным-давно читал в перерывах. Мэтт нажимает на табельные часы в последний раз и – спустя тринадцать лет, три месяца и двадцать два дня – уходит знакомым путем с завода в неизвестность, в лучах закатного солнца, славным деньком с 27 градусами тепла.

Теперь он человек привычки без каких-либо гарантий в будущем. Но Мэтт послушал Марва, с его мудростью и сорокалетним опытом. Несмотря на то, что папа в безопасности, на пенсии после шумной вечеринки, состоявшейся в парке несколько недель назад, Мэтт считает его слова обнадеживающими, успокаивающими. Мэтт не игрок. Тем не менее, он готов поспорить, что это всего лишь вопрос времени, когда сборочный завод снова начнет работать в полную силу.

Близнецы Джерада Уайтакера, Алисса и Кейзия, чувствуют себя как один человек, когда пытаются в чем-то разобраться. Они не идентичные близнецы: Алисса – блондинка, ростом пять футов и пять дюймов, на четыре дюйма выше Кейзии, которая всегда думала, что должна во всем быть лучше, родившись на пять минут раньше. Хотя Алисса и Кейзия не идентичные близнецы, они, естественно, читают мысли друг друга, и это особенно удобно сейчас. Ранее девочки никогда не сталкивались с загадкой, подобной возникшей этим летом перед переходом в восьмой класс: ни с того ни с сего, даже когда они спали дольше в эти ленивые августовские дни, папа был дома к завтраку.

Большую часть жизни и, конечно же, последние несколько лет, их отца Джерад уходил из дома, пока они спали. В прошлом месяце, когда девочки нашли его за круглым столом в кухне, они обсудили это обстоятельство и вспомнили, что каждое лето завод закрывается на две недели. Ничего страшного. Но теперь, когда за неделю до Дня труда начинался учебный год и отец все еще появлялся за завтраком, они обсуждают ситуацию в общей комнате на цокольном этаже, сидя на двух односпальных кроватях – у Алиссы сине-зелено-фиолетовое, дикое ретро-покрывало в стиле 1970-х, у Кейзи серо-оранжевое, с доской для серфинга посередине. Девочки обмениваются случайными фразами из разговоров родителей, когда они думали, что Алисса, Кейзия и их младший брат Ной не слышат.

Некоторые слова – выкуп, выплата SUB (дополнительных пособий по безработице) – не имеют для них значения. Но одно вполне понятное слово – переезд – пугает. Ни за что они не позволят этому случиться. Им уже приходилось заводить новых друзей в четвертом классе, когда они с родителями переехали из Футвилла – фермерской деревни всего в девяти милях к западу, но достаточно далеко, чтобы пришлось сменить школу. Переход в школу Джейнсвилла был главной причиной переезда, потому что девочки всегда хорошо успевали по всем предметам, а в Футвилле нет подготовительных курсов для поступления в старшую школу. Мама девочек, Тэмми, всегда поступала подобным образом, сосредотачиваясь на их потенциале. Она была полна решимости доказать, что врачи были не правы, когда близнецы родились на шесть недель раньше срока, и ей сказали, что дети очень маленькие, и у них могут возникнуть проблемы с обучением. Это было неправдой, и Тэмми получала дополнительное удовлетворение от уровня интеллекта и достижений дочерей.

Алисса и Кейзия во время своего обмена мыслями в спальне приходят к выводу, что если они собираются спросить родителей, что происходит, то лучше не у отца. Что бы ни происходило, это должно быть обидно, и, если бы папа хотел, он бы им сказал. Поэтому они по очереди задают маме маленькие вопросы. «Мы пытаемся это выяснить», – так она отвечает. Это не очень-то помогает.

Поэтому из новостей и от пары друзей девочки узнают, что у отца, должно быть, была довольно неудачная дата приема на работу, так как он является сотрудником GM из уже уволенной смены. Сделанные выводы верны. Его приняли на работу 29 мая 1995 года, по направлению отца. Папа, и мама выросли под защитой заработной платы от GM, так же, как Алисса, Кейзия и младший брат до этого лета.

Решив загадку, почему отец находится дома до завтрака, Алисса и Кейзия теперь больше, чем когда-либо, беспокоятся, что их могут потащить куда-то еще, так же как, когда они покинули Футвилл. Их накрывает волна беспокойства, девочки понимают, что самый большой страх Алиссы в том, что ей, возможно, придется бросить баскетбольную команду; Кейзия больше всего боится потерять друзей.

Разгадав эти специфические проблемы, девочки замечают настроение отца. Сколько они помнят, он был угрюмым, и иногда тихим, но теперь откалывает шуточки, как они любят. Внимательно присмотревшись, они видят, что мама нервничает больше, чем обычно, – постоянно немного на взводе. Но папе нравится, что можно поспать подольше, и, если не считать небольшую работу во дворе, он ведет себя, будто это – заслуженный отпуск.