Читать онлайн Крик горностая бесплатно

Крик горностая

Глава 1. Незнакомец

Аделия чувствовала тяжесть. Опять этот неприятный сон. Хотелось сбросить его с плеч, стряхнуть и выбросить из памяти. Но он приходил к ней вновь и вновь и не отпускал до тех, пока она не досмотрит его. Девушка послушно приготовилась.

Пустынная улица.

Асфальт, мокрый от дождя.

Тусклые фонари.

Листва шелестит, но не так, как обычно шелестит летом или осенью – богато и разноголосо. Этот шелест скорее напоминал шепот, еще несмелый и невнятный. «Весна», – угадывала Ада и даже, кажется, улавливала медовый аромат распустившихся почек.

Звук ее собственных шагов. Сердце бьется в ожидании встречи – она уже знала, что произойдет дальше.

Вот она, блестящая скамейка, рядом с ней – переполненная мусором урна. И фонарь. Он сейчас мигнет.

Мигнул.

Аделия оглянулась – прямо за ее спиной оказался человек. Он был сильно выше ее. В сером старомодном плаще и шляпе, которая скрывала его лицо, глаза, но в тени – Ада отчетливо это чувствовала, взгляд был злым и опасным. Незнакомец повел плечом. Аделия вскрикнула и бросилась наутек.

– Помогите!

Кто-то коснулся ее плеча – она вздрогнула и закричала еще громче.

– Ада…

Она обернулась – этот человек в сером старомодном пальто, он что-то говорил ей. Свет мигающего фонаря упал на его болезненно-бледное лиц.

– Это не я, – прошептал он как-то виновато.

– Ада, – снова позвали ее и потянули за рукав. Не незнакомец, кто-то еще. Рядом был кто-то еще. – Аделия…

Она повалилась кубарем, ныряя в темноту, мир закрутился перед глазами, сливаясь единым вихрем. Оглушительно громкий и короткий хлопок, звонкий, напоминающий грохот разбивающегося стекла, и незнакомец взмахнул руками, оседая на мокрый асфальт. Когда она подбежала к нему, на асфальте лежало лишь потрепанное пальто. Человека в нем не было.

* * *

Аделия очнулась.

Она сидела на полу, вокруг ее ног, словно облако, лежало одеяло. Макс, сонно моргал, свешиваясь с края кровати:

– Что, опять не спится?

Аделия шумно втянула носом воздух, посмотрела за окно – за ним серебрились розовые сумерки.

– Пойду, попью водички. – Она встала, пристроила одеяло на угол кровати, сама потихоньку вышла в коридор, прошлепала босыми ногами в кухню и, притворив за собой дверь, включила свет.

Этот сон не давал ей покоя уже второй месяц. Он снился всякий раз под утро, в одних и тех же локациях, с одним и тем же финалом – кто-то неизвестный падал на мокрый асфальт, а потом на его месте оказывалось пустое место. И он звал ее по имени. А еще – говорил, что это не он. Не сон, а головоломка: ни незнакомца, ни парк она не знала.

Это не был кто-то из ее прежних знакомых – она проверяла.

Это не был кто-то из знакомых или дальних родственников, ее или Макса.

Она даже не уверена, что он называл ее по имени. Может, он просил «ада».

Постояв у окна, Аделия включила чайник – заснуть она уже все равно сегодня не сможет. Дверь скрипнула, на пороге появился Макс. Сладко зевнув, потянулся, почесал затылок. Прошел к столу и уселся на мягкий пуф, оседлав его.

– Ты чего не спишь? – спросил.

– Решила встать сегодня пораньше, – соврала Аделия.

Макс ее попытку оценил, скривился скептически и еще раз зевнул.

– Тогда заваривай кофе и на меня.

Аделия кивнула, отвернулась к окну – хотела скрыть свое муторное состояние, Максу оно ни к чему. Муж подошел со спины, обнял за талию и прижал к себе. Высокий, сильный и в то же время мягкий после сна. От горячей ладони, замершей на животе, было тепло. Аделия с благодарностью положила свою ладонь поверх, устроила затылок ему на грудь.

– Я невыносимая паникерша, впечатлительная и дурная.

– Ты только сейчас об этом узнала? – промурлыкал Макс и уткнулся носом в ее макушку, тихо засмеялся.

Аделия легонько ущипнула его.

– Мне снится дурацкий сон, в котором, кажется, убивают человека.

– Это я на тебя плохо влияю, – безапелляционно отозвался Макс, по-прежнему уткнувшись в девичьи волосы. Его губы спустились ниже, деликатно завладели мочкой уха, отпустив его, скользнули к шее, опалив горячим дыханием. – Про всякие там трупы рассказываю, вот оно тебе и снится.

Макс был полицейским. Нет-нет, да и «приносил» домой жуткие подробности, но всегда говорил, что это он услышал от коллег или в новостях, а сам ничем «таким» не занимается и перебирает в кабинете бумажки да сшивает дела. Конечно, Аделия не верила.

Его поцелуи отвлекали. По спине, от затылка к лопаткам, пробежала приятная истома, захотелось в ней раствориться. На миг девушка почувствовала, что все страхи отступили, а сон, так некстати тревоживший ее, пустой кошмар. И рассказы мужа о работе к нему не имели никакого отношения.

– Не говори глупостей, – она высвободилась и пошла заваривать кофе.

Привычная утренняя рутина успокаивала, сон отодвигался на второй план, но Ада точно знала, что ощущение вернется и будет преследовать ее, пока она не поймет, о чем предупреждает ее это странное видение. Она пыталась его анализировать и разобрать на детали, чтобы при случае понять, что является его триггером. Дождь – это всегда тревожно. Ночь – тоже распространенный фон для ночных кошмаров. Человек в пальто – он мог быть из какого-то фильма или разговора, надо только вспомнить. А вот голос… Голос казался ей смутно знакомым. Аделия методично «примеряла» его всем знакомым, но пока не находила никакого соответствия. Она могла бы выбросить и сон, и незнакомца из головы, если бы не подспудное ощущение, что этот сон и незнакомец – важны.

Глава 2. Сон в руку

Аделия уже собиралась закрывать салон – Макс пригласил на ужин, обещал выбраться пораньше с работы. Девушка открыла окно, чтобы проветрить кабинет и выпустить становившийся странно густым к концу рабочего дня воздух. Подставив лицо порыву ветра, ворвавшемуся в помещение, глубоко вздохнула. Именно в этот момент в дверь постучали.

– Аделия, – ее помощница, Таисия, выглядела виноватой. Она проскользнула внутрь кабинета и замерла на пороге. – Там женщина пришла, просит принять. Вся в слезах… Я не решилась предложить ей запись на завтра…

Ее салон магии «Луноликая» привлекал к себе внимание пожилых дам. Собственно, это была основная аудитория Аделии Мило – потомственной ясновидящей, если верить вывеске. Дела шли не слишком хорошо. А потому разбрасываться клиентками Ада не могла. Вздохнув, затворила окно.

– Хорошо, пусть пройдет, – Аделия вернулась к столику, поправила темную бархатную скатерть и поставила ровно на середину стола хрустальный шар. Зажигалкой зажгла свечи.

Таисия пригласила клиентку в кабинет, а сама исчезла в приемной.

Аделия бросила один быстрый взгляд – достаточный, чтобы понять, кто перед ней, и деликатный, чтобы не спугнуть гостью.

– Проходите, пожалуйста. Присаживайтесь. – Она указала на кресло напротив. – Готова выслушать Вас и постараюсь помочь.

Женщина – на вид ей было около пятидесяти, приятная и располагающая к себе блондинка с короткой стрижкой. Неяркий маникюр, дорогое, наверняка, антикварное кольцо на указательном пальце. Черное одеяние. «Вдова», – догадалась Аделия.

Клиентка опустилась в кресло, Аделия не могла не отметить аристократическую грацию женщины, ее прямой и строгий профиль, сдержанность. Сцепив пальцы на сумочке, гостья заговорила:

– Вы только не думайте, что я сошла с ума, – заговорила она, а Аделия уже примерно догадалась, о чем пойдет речь дальше. – Я не сумасшедшая. Но ко мне приходит мой умерший муж.

Она замолчала.

– Расскажите подробнее.

Женщина кивнула.

– Меня зовут Анна. Семь месяцев назад я похоронила мужа. Сердечный приступ, – клиентка шмыгнула носом, вытянула из-за рукава платок, промокнула им под глазами. – Я очень переживала, мы душа в душу почти пятнадцать лет вместе прожили, троих детей воспитали. И вот только стала свыкаться с мыслью, что больше не увижу Илью, как…

Она замолчала, шумно высморкалась и убрала платок. Пока она рассказывала, Аделия наблюдала за ней. Первое, что бросилось в глаза – это возраст: вблизи Анна оказалась существенно моложе. Она говорила сбивчиво, тихо, торопясь и будто бы опасаясь, что ее прервут. Так обычно говорят люди, решившиеся на нетрадиционный для себя шаг. Поход к гадалке – сама по себе провокация. А с проблемой мужа-призрака – тем более.

– … как вдруг он стал приходить ко мне.

– Во сне? – уточнила гадалка.

Анна в ответ качнула головой:

– Нет, наяву. Я поэтому и прошу – не примите меня за сумасшедшую.

– Ни в коем случае, это не моя прерогатива, – заверила ее Аделия. – Как это случилось впервые?

Анна чуть ссутулилась, подалась вперед. Посмотрела на Аделию пристально, прошептала:

– Я не сумасшедшая… – повторила она. – Сережа пришел ко мне вечером, около семи. Мы в это время обычно пили чай. Я была на даче. Он зашел, сел напротив. И обыденно так мне сказал: «Анюта, я скоро за тобой приду». Вздохнул и вышел.

– То есть как «вышел»? Через дверь?

Анна кивнула:

– Да, именно. Но дверь была заперта… Это был его призрак, его дух… И я бы, вероятно, не паниковала, может быть даже обрадовалась в некоторой степени… мы ведь любили друг друга, но…

– Что «но»?

– … он намерен забрать меня к себе.

Аделия молчала. Чего в таких случаях было больше: тоски о любимом, утерянного комфорта и привычки, вины за несказанное или несделанное? У всех по-разному. Все семьи несчастны по-своему, у каждой – свой скелет в шкафу. Анна между тем, продолжала:

– Я могла бы пойти за ним хоть на край света, если на то пошло. Но у меня обязательства. Если меня не станет Регина, наша младшая, останется без будущего. Ее это просто убьет.

– Регина – это ваша дочь?

– Да, ей тринадцать. Еще совсем ребенок, очень привязана к отцу. Я почти месяц не могла ей сказать, что Сережи уже нет… Не решалась, врала, что в больнице, прооперирован. Она сама догадалась. Так плакала, – Анна прикрыла глаза, всхлипнула.

У Аделии на душе становилось все тяжелее – невыносимо знать о таком горе, видеть его своими глазами, но уже не иметь ни малейшей возможности что-то исправить.

– Что вы хотите от меня?

Анна встрепенулась:

– Я хочу, чтобы вы вызвали Илью, чтобы с ним поговорить и убедить, что сейчас я нужнее Регине. Он же должен понять, он ведь ее отец, – она растерянно моргнула.

Аделия вздохнула:

– К сожалению, я не медиум. Я не могу говорить с мертвыми по собственной воле, не имею сил их вызывать из царства мертвых.

У клиентки опустились плечи.

– Но я могу посоветовать вам, что делать, когда ваш усопший муж снова появится. Как часто он с тех пор приходит к вам?

Женщина опустила глаза, задумалась.

– Раз в две недели примерно.

– И это всякий раз – время чая? На даче?

– Нет, время разное. Полночь, поздний вечер. Наша квартира в Москве.

– И сколько раз он приходил всего?

– Шесть раз.

– Когда это было в последний раз?

– Около двух недель назад. Я поэтому и пришла к вам, рассчитывая, что он скоро появится.

– Появляясь, он все время говорит об одном и том же?

Анна с готовностью кивнула, будто подтвердила рецепт приготовления бульона.

– В основном да. Еще уверяет, что там очень хорошо и чтобы я не боялась. Умирать не больно. – Анна посмотрела на Аделию и заплакала: – Я не хочу умирать. Я очень боюсь…

Аделия взяла в руки блокнот и ручку.

– Давайте поступим так…

* * *

Анна Максимовна Ревель в свои сорок два года имела высшее юридическое образование, стройную фигуру, ухоженный вид и довольно впечатлительную натуру. Она была из тех женщин, что рыдают в кинотеатре над драматичной сценой, подкармливает уличных котиков и ищет им новых хозяев. У нее были светлые волосы, которые она подкрашивала в пепельный цвет – для придания солидности. В этих же целях она придирчиво выбирала гардероб, тщательно вымарывая из него все яркое, ультрамодное, обтягивающее, слишком блестящее или молодежное.

– Тебя это старит, – отмечали редкие подруги.

Анна не слушала… По ее внешнему виду можно было безошибочно определить ее статус – супруга успешного мужчины, внимательная мать. Строгий костюм темного цвета, невысокий удобный каблук, чулки натурального оттенка, неброский макияж. Это было ровно то, чего добивалась Анна.

Теперь же, когда Ильи не стало, все это перестало иметь смысл – ей не надо было «соответствовать» и можно было, наконец, подумать о том, что нравится ей самой. Но проблема как раз и была в том, что Анна за пятнадцать лет брака напрочь забыла о том, какая она на самом деле и что ей самой хочется.

Выйдя из салона магии «Луноликая», адрес которого она нашла в Сети, Анна остановилась на крыльце, неспешно втянула носом остывающий воздух, впитавший в себя запахи большого и шумного города, отголоски фритюра из ближайшей забегаловки, томные нотки ванили и шоколада из булочной. Город неторопливо зажигал огни, пробуждая вечер. Спустившись на пару ступенек вниз, Анна положила руки на поручень и огляделась. Тихий дворик, направо – продуктовый магазин и вход в метро, налево – сквер. Направо – возвращение домой, налево – еще пара минут тишины и покоя.

Анна выбрала сквер.

Пройдя по дорожке, свернула за ограждение, прошла вдоль плотной стены декоративных кустов и опустилась на свободной скамейке. Сказанное Аделией Мило не выходило из головы.

«Меня может кто-то специально пугать?» – взвешивала Анна все, что услышала от гадалки: сам факт, что это позвучало от человека, использующего в работе эзотерические практики, выглядел абсурдно. Да и повод для обращения – тоже. Чем дольше Анна обдумывала свой визит, тем больше убеждалась, что сделала ошибку. Не стоило ходить, бередить душу, Илью все равно не вернешь, а вышло так, что привлекла к решению семейных проблем постороннего человека.

В сумочке зазвонил сотовый. Анна открыла ее, достала аппарат и улыбнулась экрану, в груди будто развязался плотный узел. Приняв звонок, прошептала:

– Тигранчик, как хорошо, что ты позвонил.

Старый друг, с которым съеден не один пуд соли и выпиты литры слез, всегда чувствовал, когда она находилась в смятении, болела или пугалась чего-то. Всякий раз внезапно оказывался рядом или вот как сейчас вовремя протягивал руку, чтобы принять и разделить ее боль.

– Ты плачешь, что ли?! – он в недоумении хмыкнул. – Если ты не дома, могу тебя подобрать, я освободился.

Анна отмахнулась:

– Да ну, брось, что тебе мотаться через весь город по пробкам, я на метро чудесно доберусь.

Тигран насторожился:

– С дуба рухнула? Говори, откуда тебя забрать? – Анна назвала адрес. Тигран сверился с навигатором: – Я недалеко, буду у тебя минут через двадцать. Так что жди… Ты кстати в этом районе в честь чего оказалась?

Анна хотела отшутиться, мол не телефонный это разговор, но признание само вырвалось:

– Реализовала твою идею, сходила к гадалке, – она шмыгнула носом.

Тигран вздохнул:

– Ну я ж предлагал вместе с ходить. Ладно, сейчас заберу тебя, по дороге расскажешь.

* * *

Идея обратиться к экстрасенсу пришла в голову Тиграну пару недель назад. После последнего визита призрака Ильи. Он тогда сильно напугал Анну своими разговорами про «умирать не больно». Это был какой-то сюр. Анна сидела, едва дыша, а когда Илья «ушел» – вышел в соседнюю комнату и там растворился в темноте – Анна набрала Тиграна.

– Он хочет меня забрать, – заплакала в трубку.

Меньше, чем через полчаса школьный друг был у нее.

– Ты слишком близко к сердцу все воспринимаешь, – ворчал он, отпаивая ее зеленым чаем с жасмином. – Дух – это порождение твоей фантазии, прежде всего.

– Откуда ты знаешь?

– Я еще с прошлого раза все изучил в Сети… – Анна хмыкнула. Тигран подхватил ее скептицизм: – Да, в Сети, а где еще можно узнать? Университетов и академий о призраках не делают, знаешь ли.

Он, когда нервничал, говорил с приятным акцентом. Анна посмотрела на него с нежностью – высокий, видный, он даже в свои сорок с «хвостиком» шикарно выглядел и заставлял сердца молоденьких девочек биться учащенно. Она никогда не спрашивала, почему он до сих пор не женат. Ей казалось, она знала ответ, а бередить старые раны не хотела.

– Ты хочешь сказать, что Илья – плод моего воображения?

Тигран сел напротив, положил локти на стол и обхватил себя за плечи, с сомнением посмотрел на Анну, какое-то время помолчал.

– Я знаю, что Илья умер. Я сам нес его гроб… – он поймал перепуганный и несчастный взгляд Анны, положил руку поверх ее ладони и прошептал: – Прости, я не хотел сделать тебе больно.

Женщина вздохнула:

– Я понимаю, что выгляжу нелепо с этими своими рассказами. Я поэтому о них никому, кроме тебя не говорила, не хочу, чтобы меня приняли за сумасшедшую…

Тигран с опаской поглядывал на хлюпающую носом подругу, собираясь с духом сказать нечто важное.

– Я думаю, у тебя стресс. Может, тебе стоит обратиться к специалисту. У меня есть знакомый в клинике. Очень хорошая практика. Он, кстати, уже согласился посмотреть тебя, может принять завтра.

Анна распахнула глаза, в одно мгновение перестав всхлипывать, вытерла лицо тыльной стороной ладони, совсем по-девчоночьи, как делала когда-то, в юности. В сердце Тиграна привычно сжалась пружина, больно полоснула по живому. Он на мгновение отвел взгляд, надеясь спрятать то, что могли выдать глаза.

– Твой знакомый, конечно, психиатр? Ты все-таки намекаешь, что я сумасшедшая? – женщина побледнела.

– Ну, ты все не правильно поняла, – Тигран поморщился. – Я хочу помочь. Но я не специалист. А длительный стресс опасен, у тебя гипертония, тебе нельзя волноваться.

Анна трагично выдохнула, рвано, будто ей что-то мешало в груди это сделать.

– Я благодарна тебе, что ради меня ты решил потревожить свои связи, – она выпрямилась. – Но я не считаю, что нахожусь в таком состоянии, в котором людям требуется врач-психиатр.

Вот тогда-то он и предложил привлечь экстрасенса. Анна снова смотрела на него без обиды, даже с какой-то материнской нежностью и снисхождением.

– А что? – он развел руки. – Это тоже вариант. Поставит защиту или что там у них, даст какие-нибудь амулеты… обереги… Ай, я не знаю, что там у них делается. – Она снова начал нервничать и из-за этого говорил с акцентом, характерно растягивая гласные. – Найдет способ упокоить Илью.

– Я не верю в экстрасенсов! – Отрезала Анна.

– Ты и в призраков недавно не верила, – напомнил Тигран. Он поднялся. – Давай, я завтра как освобожусь, вместе что-то поищем.

Анна сперва согласилась, потом у Тиграна случилась срочная командировка, а Анна заболела гриппом, а потом и вовсе этот разговор забылся – Илья больше не появлялся. Но вчера у Анны снова неприятно сжалось сердце – она опять слышала шаги в пустой квартире, как тогда, когда Илья появился впервые. Она наткнулась на объявление в сети и пошла на прием сама. Сейчас, когда в голосе Тиграна было осуждение и обида, ей стало неловко.

– Мне все равно нечем было заняться.

Когда они встретились, Анна села в машину, устроилась на переднем сидении и поделилась подробностями разговора с Аделией Мило, умолчав, правда о том, что гадалка отдельно просила никому не говорить. Тигран кивнул:

– Хорошо, что сходила. Ты убедилась, что помощь тебе нужна, и это главное.

Анна кивнула и отвернулась, посмотрела в окно – город стал синим, подкрашенным миллионами огней, Илья очень любил ночную Москву, любил гулять по ней и даже стоять в пробке любил. Устраивался с каким-то шиком, заранее зная, что добираться до дома будет долго. Термос, приятная музыка, тихо работающий двигатель это был его мир. А теперь он ей говорил, что там тоже неплохо. «Может, так оно и есть», – слабо подумала. Но тут же устыдилась собственных мыслей, вспомнив о дочери – каково ей будет в одночасье потерять не только отца, но и мать.

Тайком вздохнул.

– Ничего, – Тигран убрал руку с рычага, положил на колено Анны, – все уладится.

Анна уставилась на мужскую ладонь, подняла на Тиграна глаза – тот поймал ее взгляд в отражении зеркала заднего вида, тут же убрал руку.

– Прости, я просто хотел тебя поддержать…

– Тигран, – Анна давно хотела это сказать, чувствовала, что назрела необходимость. – Ничего не изменилось. Ильи нет, но это ничего не значит… для нас с тобой…

Она спрятала взгляд и будто бы даже стала меньше.

Ехали какое-то время молча. Анна опасалась, что Тигран начнет спорить, выяснять отношения, задавать неудобные вопросы, убеждать. Но старый друг молчал. Тогда она положила свою руку поверх его ладони – нежно и по-дружески нейтрально. Прошептала:

– Ты очень хороший…

– Ты мне уже об этом как-то говорила, – Тигран криво усмехнулся.

Глава 3. Семейный совет

– Я не понял, ты что, агентство волшебства и туманных намеков окончательно перепрофилировала в «Рога и копыта»? – Максим предложение Аделии встретил в штыки.

Девушка почувствовала, как у нее краснеют щеки, даже дотронулась до них, чтобы сбить разгорающееся пламя.

Они сидели на их общей кухне, между ними на квадратной сервировочной тарелке лежали тонкие ломтики колбасы и сыра, гренки, а под клетчатым накрахмаленным до хруста полотенцем заваривался чай. Макс только что вернулся со службы, злой, усталый и голодный – как обычно, не обедал. И Аделия терпеливо ждала, когда муж «подобреет», подкладывала котлеты. И только после блаженного «ух!» от мужа выложила идею, предложенную новой клиентке Анне Ревель – установить в квартире скрытые камеры, чтобы та убедилась – никакого призрака нет, а всем страхам существует прозаическое объяснение: чья-то зависть, злость и скрытая неприязнь. Ожидаемо, идея капитану юстиции Максиму Александрову не понравилась. Аделия моргнула, посмотрела с обидой.

– Макс, ну зачем ты так?

– А как?! Ты какой-то сумасшедшей обещаешь подключить оперативную группу, устроить прослушку, видеонаблюдение, все это самовольно, без санкции прокурора, и надеешься, что я тебя по головке поглажу? А когда все скроется, и выяснится, что инициатор всего этого беспредела – моя жена, кому по головке прилетит? Верно, следователю Александрову.

– Макс!..

Он отмахнулся, будто надеясь развеять назойливое видение Аделии:

– Даже слушать ничего не хочу!

– Вот ты всегда так – сперва орешь, а потом «что бы я без тебя делал».

Она встала и собрала со стола посуду, убрала из-под носа Макса чайник. Встала к мойке и включила воду.

– Когда это я такое говорил? – растерянно пробормотал Макс, изучая спину супруги – та мыла посуду с таким видом, будто ей вместо губки досталась бешеная кошка.

Макс решил не спорить, приподнялся и вернул на обеденный стол чайник. Убрав полотенце, принюхался – из носика вырывался ароматный парок лайма, мяты и зеленого чая. Налив себе полную кружку, сделал большой глоток. Прищурившись, перевел взгляд на Аделию – когда она в таком настроении, нужно готовиться ретироваться и соглашаться на ее безумный замысел. Он прикинул, что можно сделать, чтобы не подставляться.

– А квартира у нее своя?

Аделия мгновенно выключила воду, отставила намыленную чашку на угол раковины и вернулась за стол, села напротив:

– Конечно.

Макс тяжело вздохнул, закатил глаза. Сделал еще несколько глотков чая.

– А конфеты у нас остались? – спросил.

Аделия метнула в него пару молний взглядом, резко встала, прошла к кухонному пеналу, вытащила с верхней полки коробку конфет «на праздник», стянула прозрачную защитную плену и поставила перед мужем. Снова села напротив, нетерпеливо забарабанила пальцами по столу.

Макс открыл конфеты, присмотрел самую большую и, вытащив из упаковки, откусил.

– Есть одна мыслишка, – сообщил. Аделия молчала, только с еще большим нетерпением засопела. Не выдержав, схватила конфету и, не надкусывая, отправила целиком в рот.

– Эй, это мои конфеты, а ты вообще на диете, – напомнил Макс. Поставив кружку на стол, проговорил: – Пока от этой твоей дамочки нет заявления, я ничего делать не буду. Если тебе очень неймется и ты уверена, что ее кто-то в «дурку» хочет спровадить, то можешь написать заявление от своего имени. Так, мол, и так, осуществляя свою сомнительную предпринимательскую деятельность гадалки в салоне магии, получила информацию о попытке покушения на гражданку такую-то…

– Макс!

Александров не реагировал.

– … Прошу проверить и в случае подтверждения принять меры. – Молодой мужчина поднял вверх указательный палец. – Но имей ввиду, что таскать в полицию, брать объяснения и прочее будут с тебя, потому что заявителем будешь ты. И дамочка эта твоя на тебя же и наклепает жалобу за клевету и вмешательство в частную жизнь. Более того, скорее всего ее жалоба окажется более успешной, ибо… состав в этом какой-никакой проклевывается.

– Ну я могу просто помочь человеку избавиться от страхов? А если там что-то есть криминальное, тем более. Разве нет?

– Разве да, – отозвался Макс. – Но я – процессуальное лицо. Поэтому могу появиться в деле только тогда, когда будет состав преступления. Это ясно?

Аделия вздохнула:

– Ясно, – и отвернулась к стене. – А в чем идея-то?

– А идея в том, что если дама проживает в своей квартире, то она может пригласить частную контору и попросить установить камеры. А уж что делать с полученными материалами, пусть решает сама.

– И где такую контору можно найти.

– С этим я как раз могу помочь, мой бывший коллега пошел на вольные хлеба и открыл охранное агентство. С лицензией, все как положено. Оно и ему хорошо – работой пока не завален, и тебе – проверишь верность своего дедуктивного метода, – он блеснул глазами, саркастически хмыкнул.

Аделия долго думала. Налила себе кружку чая, сделала несколько глотков, поморщилась – заварка стала крепкой до горечи и изжоги.

– Ладно, – вздохнула, наконец, – давай телефон этого твоего коллеги.

Получив номер, Аделия ушла в комнату и набрала телефон Анны Ревель.

– Добрый вечер, Анна. Это Аделия Мило, можете сейчас говорить?

Анна, кажется, была удивлена и обескуражена. Пробормотала рассеянно, с трудом выговаривая слова:

– Д-да, конечно. Что вы хотели?

Аделия осеклась – может Макс и прав, не стоило ей лезть в это дело: вроде договаривались о звонке с женщиной, а она говорит таким тоном, будто не узнает Аделию.

– Я обещала вам дать координаты фирмы, которые могут установить камеры в вашей квартире. Если вы не передумали.

Анна шумно выдохнула:

– Ой, я даже не знаю, стоит ли…

Аделия подошла к окну, одернула занавеску и посмотрела на улицу. На парковку заехал красный хэтчбэк и начал неловко парковаться между черным внедорожником и новенькой серебристой иномаркой, он ерзал, словно надеясь просочиться между элитными машинами, пристроиться на свободное место так, чтобы не слишком оскорбить их своим присутствием. Ада чувствовала такую же неловкость и нелепость. «Хороша бы я была, если бы написала заявление с просьбой проверить этого липового призрака», – отметила про себя.

– Так что, вам нужны координаты?

– Даже не знаю, – повторила клиентка, но немного увереннее. Аделия поняла – клиентка передумала и теперь не знает, как «съехать» с темы.

– А, ну хорошо тогда. Координаты людей у меня, если надумаете и нужна будет помощь, обращайтесь, – Аделия постаралась, чтобы ее голос звучал максимально доброжелательно.

– А что, в самом деле доверенные люди? Я, знаете, немного побаиваюсь.

– Да, вполне. С лицензией и опытным персоналом, хорошим новым оборудованием. Конфиденциальность гарантируется…

Анна вздохнула:

– Ну, хорошо, – сказала тоном, будто Аделия ее только что уговаривала и все-таки уговорила, – давайте телефон, я, вероятно, вас послушаю и приглашу их.

У девушки поднялись брови на лоб, в горле застрял едкий комментарий. Но она сдержалась – клиент всегда прав. Тем более, если он в таком пограничном состоянии. Она продиктовала номер и добавила:

– Если нужна будет моя помощь, не стесняйтесь, звоните.

Нажав кнопку отбоя, Аделия задумалась. Очевидно, Максим был прав, она снова увлеченно полезла не в свое дело. Хорошо хоть его самого не втянула.

Отложив аппарат, она вернулась на кухню.

– Позвонила?

Она кивнула.

– А чего такая расстроенная? – Поинтересовался муж. За время ее разговора с Анной Ревель, он успел домыть остатки посуды, убрать со стола, сделать себе огромный бутерброд. Теперь он стоял, прислонившись бедром к столешнице, и жевал, с аппетитом откусывая.

– Кажется, ты был прав, – Аделия подошла к нему и обняла за талию. – Эта Анна уже забыла о нашей договоренности, и получилось, будто я навязываю ей этих детективов… Брр… Неприятно.

Макс резонно промолчал, решив не давить на супругу просившимся на язык «а я тебе говорил», просто предложил откусить от его бутерброда. Аделия отказалась.

– Вот ты сказал про «Рога и копыта», мне обидно стало. Знаешь, мне иногда кажется, что я могла бы сделать больше полезного.

– Ты и так много делаешь, ты принимаешь на себя часть психически неустойчивых личностей, которые без твоего участия в их жизни или сами бы стали преступниками, или жертвами. Так что ты хорошее дело делаешь, полезное… Хоть и сомнительными методами, но кто я такой, чтобы тебе об этом в сотый раз напоминать?

Аделия легонько ударила его лбом в грудную клетку и выдохнула:

– Надо было мне идти на юрфак. Была бы сейчас следователем.

Макс фыркнул и, едва не подавившись бутербродом, захохотал. Аделии пришлось несколько раз стукнуть его по спине.

* * *

Аделия и Макс уже собирались ложиться спать, Аделия, переодевшись в домашнюю пижаму, прошлась по квартире, выключая свет, когда на тумбочке мигнул синим экран смартфона, переведенный в режим сна. Девушка взяла в руки аппарат – звонила Анна Ревель.

– Простите, пожалуйста, что так поздно, – говорила она встревоженным шепотом, задыхаясь не то от бега, не то от волнения. – Аделия… Это Анна, Анна Ревель.

Аделия кивнула:

– Да, я узнала вас. У вас что-то случилось?

Женщина тяжело дышала в трубку, Аделия улавливала истерические нотки в этом рваном, прерывистом дыхании. Ждала.

– Д-да… Вернее, нет. Я просто подумала, по поводу этих людей, которые могут установить камеры… Я не могу, я их совсем не знаю. Могу ли я попросить, чтобы это было сделано как-то… через вас.

– Через меня?

На удивленный голос Аделии из спальни выглянул Макс, уставился с интересом. Аделия сделала предупреждающий жест и подошла к нему, чтобы он тоже слышал Анну.

– Да, через вас. Чтобы вы с ними связались, и договорились… Я все оплачу!

Макс стал серьезным и покачал головой. Чтобы Аделия точно поняла его жест, сложил руки крест на крест. Девушка отмахнулась, но в трубку проговорила:

– Анна, к сожалению, это исключено. Я по закону не могу вмешиваться в вашу частную жизнь, поэтому детективы со мной даже разговаривать не будут. Вам придется подписать все необходимые бумаги и разрешения. А уже при установке, если вам так будет спокойнее, я могу присутствовать. Но вы тоже должны быть, поймите. Иначе ничего не получится.

Женщина судорожно выдохнула, отозвалась эхом:

– Подписать?.. Охх. Даже не знаю.

– Я не могу и не хочу на вас давить, это решение нужно вам само й принять.

– Да-да, – прошелестела Анна, – я поняла.

Макс поднял вверх указательный палец, и похлопал жену по плечу в знак одобрения.

– Он снова появился, да? – спросила Аделия и Макс, вставший было с кровати и направившийся из комнаты, застыл и медленно обернулся. Жена посмотрела на него и приложила указательный палец к губам. Макс помрачнел и вернулся на свое место, снова начав вслушиваться в разговор.

Анна Ревель вздохнула.

– Нет. Но он приходит раз в две недели и послезавтра как раз будет время нового визита. И если я его пропущу, то придется ждать еще две недели. И кто знает, что за это время случится… Мне страшно, Аделия, – она тихо всхлипнула. – Днем как-то меньше, все-таки люди кругом, дочь уроки делает. А вечером и ночью, когда все спят, на меня такая паника надвигается… Не знаю, что Илья может в следующий раз сказать. Вдруг… – Она испуганно замолчала. Когда заговорила вновь, казалось, что она буквально выдавливает из себя слова. – Вдруг, он перестанет убеждать и начнет требовать, чтобы я… последовала за ним.

Ада слышала, как у ее собеседницы перехватило дыхание, посмотрела на Макса: муж сидел, подобрав под себя ноги, мрачная морщинка на переносице, сосредоточенный взгляд – он слушал очень внимательно те обрывки фраз, которые до него долетали из динамика.

– То есть вы чувствуете, что его намерение – серьезно, осязаемо? – спросила Аделия.

– Да, – Анна отозвалась твердо, без сомнений. – Илья всегда был человеком действия, уверена, на том свете его характер не изменился.

– Бред, – беззвучно бросил Макс, чуть разомкнув губы. Аделия предостерегающе подняла вверх руку.

– Именно поэтому я и предложила вам подключить современные средства наблюдения. Моя практика говорит о том, что усопшие не тащат за собой живых. Иначе у нас тут были бы пустые города, понимаете? Более того, им важно, чтобы мы оставались здесь, вспоминали их, говорили о них, перебирали их вещи. Это всегда возможность вернуться…

Анна всхлипнула еще громче:

– Вот сейчас мне стало совсем страшно. Получается, меня кто-то хочет убить – Илья это или кто-то из родственников, уже не так важно.

– Разница есть – с живыми может разобраться правосудие. А вот если все-таки угроза исходит от умершего супруга и мы это выясним, то с призраком помогу вам я. Понимаете?

Она вопросительно посмотрела на Макса. Александров, поймав ее взгляд, неопределенно покрутил ладонью и пожал плечами, но выражение лица было озадаченным.

Анна пообещала созвониться с детективами назавтра. Макс, дождавшись, пока Аделия попрощается, вздохнул и набрал номер того самого бывшего коллеги:

– Романыч, здоро́во, – хохотнул: – Не говори, что разбудил…

Он коротко хохотнул, улыбка по-мальчишески лукавая и светлая, застыла на его губах.

– Ну, я рад… Слушай, Романыч. Тут такое дело, работенка наклевывается интересная. Ага… Но я пока там свои уши светить не могу. Но был бы рад, если бы ты меня держал в курсе… – Он покосился на Аделию. – Завтра тебе должна дамочка позвонить, Анна Ревель. Ее там не то родственнички на тот свет хотят спровадить, не то в самом деле муж с того света беспокоит.

Взгляд у него стал колким и профессионально «полицейским» – Аделия бесилась из-за него: словно он все про всех заранее знал, а это была ее прерогатива. Холодная усмешка, тяжелая и пронзительная, от нее щекотало под ложечкой и тревожно билось сердце.

– Александров, ты нормальный вообще? Нафига мне чокнутая дамочка?! Мне с ней чего делать?

Откашлявшись, он пробормотал:

– Ну вот она к тебе приедет, ты ее выслушаешь и сам мне скажешь, что с ней делать.

Бывший коллега, выдержав многозначительную паузу, уточнил:

– А если дело стоящее, что я тебе за это буду должен?

Взгляд Макса потеплел, губы растянулись в язвительной усмешке:

– Ты мне и так по гроб жизни должен еще со времен, когда я тебя из банды Го́рика вытаскивал…

– Засранец ты, Александров, никакого благородства в тебе.

* * *

Макс отложил телефон, посмотрел на Аделию.

– Ты довольна?

Девушка кивнула:

– Пока не знаю. Посмотрим на результаты работы этого твоего Романыча, – согласилась уклончиво.

Александров улыбнулся, похлопал ее по коленке:

– Не-не, ты это брось. Романыч – классный чел, хоть и на вольных хлебах, понимаешь?

Аделия не понимала. Максим снисходительно хмыкнул, но развивать тему не стал – сложно гражданским рассказать все непростое и зачастую неприглядное закулисье криминального мира, особенности агентурной сети любого следователя, наличие которой помогает расследовать дело иногда не выходя из кабинета.

– Это хорошо, – выдохнула Аделия. – Знаешь, я отчего-то волнуюсь за эту женщину, Анну Ревель. Она такая… беззащитная, потерянная.

Она пересела ближе к мужу, положила голову ему на грудь. Макс обнял за плечи, задумчиво поглаживал по плечу.

– Просто ты – впечатлительная натура, – сказал.

– Чего это?

– Ну, она пришла, всплакнула, потрясла перед твоим носом носовым платочком, так? Та-ак… Ты и растаяла. И вот уже решаешь ее проблемы.

Аделия отпрянула:

– Макс, мне не нравится, когда ты так говоришь, – у нее округлились глаза. – Это цинично.

Мужчина развел руки, изогнул бровь:

– А я и есть циник, и не скрывал это…

Аделия сбросила его руку, встала.

– Макс, мало того, что ты некрасиво отзываешься о незнакомой тебе женщине, так ты еще и мои умственные способности ставишь под сомнение. По-твоему, я – дура, которой можно так манипулировать?!

Она покраснела, взгляд стал искриться, будто внутри зажгли сразу несколько веточек бенгальского огня.

Макс понимающе кивнул – чем больше Аделия возмущалась, тем меньше ему нравилось ее участие в этой истории.

– Ты, помнится, недавно говорила, что хочешь стать следователем. Так вот… Тебе не хватает холодной головы и объективности. Знаешь, какие песни умеет петь человек, чтобы оправдать собственную трусость, подлость или глупость? – он закатил к потолку глаза и широко улыбнулся: – О-о, это стоит отдельного разговора. Поэтому, что твоя Анна Ревель вместо того, чтобы обсудить свои видения с родственниками, пошла к гадалке, говорит в первую очередь о том, что она нуждается в безоговорочном доверии. Ей не нужна критика и сомнения. Поэтому она пришла туда, где априори готовы поверить в любую дичь, какую она не скажи. Хоть про зеленых человечков или драконов.

Он раздражающе ласково улыбнулся, чем выбесил Аделию еще больше:

– Как у тебя замечательно все получается! – она всплеснула руками. – Все кругом доверчивые и мнительные дурочки, один ты – тонко устроенный организм, которому не свойственны ошибки и человеческие слабости…

Макс понял, что перегнул палку – вот эта его извечная расслабленность дома, когда кажется, что тут можно быть самим собой и говорить, что думаешь, особенно не выбирая выражения – не на службе же, – постоянно выходит ему боком. «Ой, дурак!», – отругал себя и примирительно воздел руки:

– Адель, я не то хотел сказать!

– Но сказал именно это!

Аделия развернулась и вышла из комнаты. Он слышал ее сердитые шаги по коридору, как они удаляются и стихают в кухне.

– Н-да, Александров, ты опять вляпался… Вечно ты, то в говно, то в партию…

Вздохнув, он встал и пошел на кухню.

Аделия сидела за столом, спиной ко входу. Он поскребся по косяку:

– Не убьешь?

Она фыркнула, повела плечом, как дикая кошка, на которую брызнули водой, но не обернулась. Макс прошел к столу, почесал подушечкой указательного пальца между лопатками.

– Мур? – спросил.

Аделия не ответила, продолжала сидеть, уткнувшись в кружку с чаем. Макс встал позади, погладил плечи, чуть надавил, массируя. Спрятал улыбку, заметив, как жена выпрямилась, подставляя ему спину.

– Я все еще сердита, – предупредила.

– А я заглаживаю, – Макс с готовностью промурлыкал. Склонился, поцеловал жену в макушку. У нее были мягкие золотистые волосы, от них пахло летом и облепихой, домом и уютом. Он поэтому все время забывался рядом с ней и делал глупости. – Простишь дурака?

Аделия вздохнула, запрокинула голову, подставив для поцелуя губы:

– А куда я денусь. На тебя невозможно долго сердиться… – Она перехватила его руку, потянула к себе, заставив обойти стол и сесть напротив. – Дело не в том, что я позволяю собой манипулировать. Я чувствую, что человек в беде. И возможно, я – единственная, кому она рискнула довериться. Именно в силу специфики моей… работы.

Она поймала взгляд Макса. «Я тебе именно об этом и говорю», – кричал он. Аделия кивнула.

– Да, согласна. Я слишком много на себя беру. Но если я отвернусь, не придам значения ее словам, а там в самом деле кто-то пытается свести счеты с бедной женщиной, если из-за моего бездействия она пострадает… – Аделия посмотрела с тоской на мужа. – Я ведь себе никогда не прощу. Понимаешь?

Макс молчал. Все сказанное женой, не исключало, что ею манипулируют. И это в купе с полулегальной схемой прослушки чужой квартиры, заставляло его быть особенно осторожным – у кого-то из них двоих ведь должна остаться холодной голова и критическое мышление?

Аделия, не отпуская его руки, заглянула в глаза:

– Неужели у тебя не было ситуации, когда ты понимал, что тобой манипулируют, но все равно не мог поступить иначе?

– Было… Да прям сейчас есть, – он ослепительно улыбнулся.

– Макс…

– Ладно, не бери в голову. Я просто хочу, чтобы ты понимала – мы лезем в не совсем красивую ситуацию. И твоя Ревель может рыдать в твоем кабинете сколько угодно, а потом написать заявление в полицию, на тебя – за мошенничество и проникновение в квартиру. Это может быть тупо развод, понимаешь?

– Зачем?

– Затем… чтобы потом тебя шантажировать, например. Тянуть деньги или сведения о твоих клиентах.

Аделия отвернулась, фыркнув:

– Ну ты уже фантазируешь.

– Я просматриваю разные варианты, это моя работа. Потому что дама, которая видит умершего мужа, это… очень банально, понимаешь? За этим может быть все, что угодно. И я призываю тебя к осторожности, чтобы потом не таскать тебе в СИЗО передачки.

Аделия закусила губу.

– И что мне теперь делать?

– Все, что мы оговорили. Анна Ревель едет к Романычу, подписывает договор. Он калач тертый, сам подставляться не будет и тебе не позволит, значит и опросит дамочку как положено, и документиками подстрахуется. Я это проведу со своей стороны как оперативное мероприятие… Ну, на всякий случай. Твоя задача – самой никуда не лезть, в квартиру не ходить, ничего не брать, наедине с Ревель особо не оставаться.

Аделия смотрела на него округлившимися от ужаса глазами. Сейчас она особенно сильно напоминала ему Мальвину из детской книжки про золотой ключик.

– Ты меня напугал уже донельзя, – прошептала девушка.

– Значит, ты меня услышала и я могу быть спокоен. – Он спросил строже: – Я могу быть спокоен?

Глава 4. Агентство «Детектив Гамильтон»

На следующий день Аделия ждала Анну Ревель у метро. Женщина появилась ровно в полдень, как они и договаривались, приехала на черной BMW с затемненными стеклами. Мужчина-водитель внимательно посмотрел на Аделию, будто оценивая ее. Взгляд его ей не понравился – слишком пристальный и подозрительный.

– Добрый день, – приветствовала ее Анна, загораживая собой автомобиль, подбросивший ее к месту встречи. – Спасибо, что отозвались. Мне, право, неловко, но сама бы я, наверное, не рискнула.

Аделия, наученная Максом, кивнула довольно холодно:

– Ничего, я рада, если вам смогут оказать квалифицированную помощь.

Анна доверительно подхватила Аделию под локоть, потянула вдоль проспекта.

– Расскажите, пожалуйста, подробнее, что это за детективное агентство.

Макс не инструктировал на этот счет, поэтому Аделия, подумав, уклончиво отозвалась:

– Очень хорошие, профессиональные ребята, опытные частные детективы.

Анна хихикнула. Получилось так по-детски, прикрыв ладошкой рот и втянув шею, что Аделия даже с удивлением покосилась на спутницу.

– Простите, я чувствую себя героиней американского триллера…

«Вчера ты выглядела более трагично» – не могла не отметить Аделия, вслух отозвалась:

– Вижу, за эту ночь вы немного успокоились.

Анна вздохнула:

– Знаете, да. Тигран… это мой старинный друг, еще со студенческих лет… очень поддерживает меня.

– Это хорошо, что у вас есть близкие, с кем можно откровенно поделиться страхами.

Женщина заметно стушевалась, какое-то время шла молча. Потом, еще теснее прижавшись к Аделии и склонившись к ее уху, прошептала:

– Не совсем так. Тигран – очень хороший, но у него – своя жизнь. Я как раз боюсь показаться навязчивой и нездоровой. Все сразу списывают мои жалобы на утрату и стресс, даже не допуская мысли, что это может быть правдой.

– Что именно? Ваш стресс или видения?

– Конечно, видения! – Анна, казалось, чуточку обиделась, во всяком случае голос стал холодным, но лишь на мгновение.

Аделия ловко перевела тему:

– А что, Тигран верит в них? Что говорит по этому поводу.

– Ой, Тигран очень хороший. Как все мужчины, он прагматик, и верит исключительно в то, что можно потрогать руками. А призрак… – Она улыбнулась и неопределенно повела плечом. – Он, конечно, верит, что я говорю правду, признавая, что я вижу что-то паранормальное, и никогда не скажет, что я схожу с ума…

– Хороший у вас друг.

Они как раз дошли до офиса частного агентства «Детектив Гамильтон». Аделия мысленно присвистнула – старый коллега и товарищ капитана Александрова устроился на широкую ногу: отдельный вход в крупном бизнес-центре, темный мрамор и представительная входная группа с массивными колоннами и панорамным остеклением пуленепробиваемыми стеклами, охрана. Анна, кажется, тоже была впечатлена.

– О, вижу, эти ваши знакомые – довольно уверенно держатся, – отметила тихо.

– Я же говорю – профессионалы.

Они шагнули к ступенькам. Двери автоматически разъехались в стороны, впустив в просторных холл, практически в объятия мрачного на вид охранника:

– Добрый день, – приветливо пробасил мужчина.

– Мы записаны к Игорю Романовичу, – пролепетала Аделия и откашлялась: охранник привстал и оказался почти вдвое выше самой Аделии.

Мужчина жестом пригласил к стойке регистрации, за которой, оказывается сидела хрупкая девушка в черном деловом костюме.

– Регистрируйтесь, я проводу, – сообщил охранник.

Макс велел не подниматься наверх, а дожидаться внизу. Аделия замешкалась, отстранилась от Анны и шагнула назад, к диванчикам в фойе.

Анна с недоумением обернулась:

– Вы разве со мной не идете?

– Думаю, там будет много конфиденциальной информации, вам будет комфортнее одной.

Женщина понимающе улыбнулась:

– Аделия, я вам уже доверила столько конфиденциального, что еще небольшая порция точно вам не повредит.

Удивительно, но хрупкая на вид и беззащитная женщина умела говорить ледяным и не терпящим возражения тоном. Взгляд ее при этом становился повелительным и жестким. «А ведь Макс прав, – отчетливо поняла Аделия. – Анна Ревель не так проста как хочет казаться». Она кивнула и со вздохом протянула администратору свой паспорт.

– Не обижайтесь, Аделия, – шепнула Анна, склонившись к девушке, – мне правда очень нужна ваша помощь, рядом с вами я чувствую себя в безопасности.

«Ну-ну», – Аделия скептически изогнула бровь, однако промолчала.

Романыч оказался низеньким и жуликоватым на вид мужчиной, с улыбчивым и внимательным взглядом. Если брать традиционную пару про плохого и хорошего полицейского, то он наверняка чаще играл хорошего, хотя определенно им не был. Он быстро окинул взглядом пришедших к нему женщин, с интересом взглянул на Аделию и спрятал улыбку в уголках глаз, а вот на Анне Ревель задержался. Зацепился взглядом на молодой коже и аккуратном макияже, неприметном маникюре и дорогой сумочке известной марки. Пригласил присесть:

– Чай, кофе? – предложил, устраиваясь не за столом, а на подлокотнике кресла.

Анна, покосившись на него, отказалась.

Поймав строгий взгляд Аделии, Романыч спохватился и сел в кресло напротив клиентки:

– Ну, хорошо, значит, без чая и сразу к делу… – Он поправил лежащий на столе пульт от видеокамеры, кивнул на небольшое устройство прямо напротив того места, где устроилась Анна. – Вы не будете против, если я буду записывать наш разговор, в оперативных целях – чтобы, в случае необходимости не пришлось снова вас беспокоить и переспрашивать то, о чем мы сейчас поговорим?

Анна неуверенно кивнула. Игорь Романыч просиял, придвинул к гостье упаковку с носовыми платками и сделал приглашающий жест:

– Расскажете, что у вас приключилось?

Анна начала свое повествование – большую часть которого Аделия уже слышала, поэтому смогла оглядеться. У бывшего коллеги мужа определенно неплохо шли дела или имелись богатые спонсоры. Дорогая мебель темного дерева, массивный моноблок на столе, представительный фарфоровый сервиз с характерным рисунком в виде голубой сетки стоял на чайном комоде – такие сервизы выпускал императорский фарфоровый завод, если ей не изменяла память и наблюдательность. Да и в приемной все было обставлено довольно прилично, с расчетом на деликатных клиентов. Получалось, Романыч ушел из органов на заранее подготовленные позиции, поэтому Макс относился к нему, как ей показалось, с некоторой долей пренебрежения. В органах таких «продуманных» не слишком жаловали.

– А что вы думаете об этом, Аделия, – неожиданно вернул ее в беседу старый товарищ Макса.

Девушка растерялась. Игорь пришел на помощь, заговорщицки подмигнув:

– Мы сейчас обсуждали с Анной Максимовной, что призрак ее супруга является с завидной регулярностью. Вам не кажется это странным?

– Собственно, поэтому я предложила Анне Максимовне обратиться к вам за консультацией.

Романыч продолжал улыбаться:

– А что, есть какие-то исследования, в какие периоды обычно являются призраки?

Ей это напомнило опрос на экзамене или проверку «на вшивость», Аделия почувствовала раздражение:

– А есть какие-то исследования, в какие периоды обычно обостряются психические заболевания?

Романыч посерьезнел:

– В принципе, есть… Но я бы не стал на них опираться, как на истину в последней инстанции.

– Ну вот и я бы не стала. Если уж с живыми нет никакой точности, то уж с усопшими и того подавно.

Мужчина кивнул. Анна посмотрела на него с отчаянием:

– То есть вы тоже думаете, что это – я сошла с ума? Или это постановка, что кто-то хочет свести меня с ума?!

Романыч покачал головой:

– Ни в коем случае. Пока я не получу убедительные доказательства того или другого, я воздержусь от выводов… Но первое, что мы должны проверить… конечно, если вас заинтересует наше предложение и условия сотрудничества… это наличие злого человеческого умысла. Вы как, Анна Максимовна, готовы приступить к сотрудничеству? – Анна кивнула. – В таком случае, пока нам готовят договор, я задам вам еще несколько вопросов. И первый из них: как распределено наследство покойного?

Анна опустила глаза:

– Вы думаете, что кто-то хочет завладеть моими деньгами? – она улыбнулась. – Я думаю, это самая неудачная мысль… Дело в том, что Илья – довольно обеспеченный человек. У него бизнес, недвижимость, это все есть. Но еще при жизни он все имущество распределил между детьми.

– Вы вроде бы говорили, что у вас одна дочь? – вспомнила Аделия и задала вопрос, на что тут же получила укол взглядом от Романыча. Сразу сникла, поняв намек, – это его территория и право задавать вопросы принадлежит только ему.

Анна посмотрела сперва на девушку, потом перевела взгляд на детектива:

– Все верно, у нас одна общая дочь, ей тринадцать. Но у Ильи от первого брака есть еще две дочери, старшие. Машуня, ей тридцать только-только исполнилось, она дизайнер штор, работает в ателье, и Светочка, ей двадцать восемь, поэтесса, издается в журналах. Илья очень переживал за нее.

– Почему же?

Анна поджала губы, скривилась так, будто съела кусочек горького лимона:

– Ну как же… Поэтесса… это ведь как-то… несовременно.

– Ну вы же говорите, что она в журналах издается, – напомнил Романыч, сделав пометку в блокноте, лежавшим все это время открытым у него на колене.

Анна всплеснула рукам:

– Ой, ну что там издается. Пару раз напечатали. Этим не прокормишься.

– Она замужем?

– Да, муж у нее не слишком, – Анна долго подбирала слово, хмурилась, – интеллектуал, знаете ли.

Игорь хохотнул, заметно повеселел:

– Не слишком интеллектуал? Это как?

– Он инженер на заводе, за все время прочитал пару книжек, одна из них «Незнайка», вторая – справочник по электромеханике, – Анна фыркнула.

«Вот ханжа», – Аделия изогнула брови, постаралась отвести взгляд.

Романыч пожал плечами:

– Ну, это вовсе не означает, что он не интеллектуал. Знавал я одного сантехника из Нижневартовска, который в оригинале Ницше почитывал и убедительно разбирался в переводах сонетов Ульяма-не нашего-Шекспира, – он посмотрел на Анну. И в этот раз в его взгляде Аделия прочитала снисходительную брезгливость. – Инженер – это довольно сложная аналитическая профессия… И как он, кстати, относится к творчеству супруги?

Женщину этот вопрос будто бы поставил в тупик. Она переспросила:

– Кто? Савватей?

– А мужа Светланы Савватеем зовут?

Анна кивнула.

– Да смеется над ней постоянно. Но по-доброму, ничего обидного не видела. Светочка не обижается.

– И что же старшие дочери? – Игорь сделал запись в блокноте. – Вы сказали, что покойный распределил наследство.

Анна всхлипнула, вытянула платочек из коробки:

– Вы все время говорите это «покойный», и мне… Очень тяжело… – Она деликатно высморкалась, скрутила платочек и зажала в кулачке. – Да, Илья оставил им по квартире. У Маши в Люблино, а у Светы в Марьино квартира, помог обставить, сделать качественный современный ремонт. Порядка пятисот тысяч каждой на счет положил… Да и вообще всегда помогал, и девочкам, и внукам – у Машеньки двое уже.

– Погодите, а зачем он все это сделал? Он предчувствовал смерть?

– Нет, что вы. Просто Илья никогда не оставлял ничего на последний момент, все делал заранее. Он не хотел ссор, конфликтов на почве имущества, поэтому распорядился так.

Игорь откашлялся, почесал кончиком модной серебристой ручки за ухом.

– И когда произошло это распределение?

Анна задумалась:

– Около года назад. Он тогда вернулся из командировки в Латинскую Америку, там познакомился с партнёром, как раз придерживавшимся таких взглядов, впечатлился.

– То есть это точно никак не связано с его смертью? – Уточнил Игорь. – А у вас квартира?

– У меня квартира, в которой мы и жили, рядом с «Афимолом».

У Игоря чуть изогнулась бровь, он переспросил:

– Это в районе Москва-Сити. Верно?

– Да. Илья предпочитал добираться до работы пешком.

– Ясно, – Романыч сделал еще одну пометку в блокноте. – И как, удавалось вам избежать конфликтов на финансовой почве?

– Да, конечно. Девочки никогда ни в чем не нуждались.

Игорь вздохнул и неопределенно улыбнулся: ни в чем не нуждаться с точки зрения мачехи – это вовсе не означало отсутствие конфликтов и обид. Подался чуть вперед, отложив блокнот на угол стола:

– Анна Максимовна, я немного не о том… Вы же понимаете, что одно дело не задавать вопросов при жизни отца, а совсем иное – претендовать на его квартиру в Москва-Сити и на часть бизнеса после его смерти.

Женщина выпрямилась. Она нервничала, скручивала бумажную салфетку в тугой жгут и теребила уголок, из-за чего на черной суконной юбке рассыпалась мелкая белая пыль, оседая крупой на дорогой ткани.

– Я понимаю, на что вы намекаете, но ни Маша, ни Света никогда со мной не говорили о наследстве.

– Вы уже вступили в права?

– Еще нет… Вернее, не полностью. – Анна отвела взгляд. – Юрист сказал, там какие-то сложности в передачи прав на долю в его фирме, нужно ждать решения собрания акционеров.

Игорь снова взял в руки блокнот и еще раз сделал пометку.

– И в каких отношениях вы с падчерицами сейчас?

Анна пожала плечами:

– В нормальных.

Романыч улыбнулся:

– Хорошо, зададим вопрос иначе. Когда вы в последний раз виделись с Марией и Светланой?

Анна покраснела и отвела взгляд.

– Три месяца назад, на процедуре вскрытия завещания Ильи.

Игорь кивнул:

– И как держались с вами падчерицы?

Женщина вздохнула, опустила глаза:

– Мы почти не говорили, – прошептала. – Они опоздали. Пришли, когда все уже собрались. И заслушав текст, встали и ушли прежде, чем я успела к ним подойти.

Игорь озадаченно почесал кончик носа, покосился на Аделию.

– Ясно. И после этого вы не говорили? Даже по телефону?

Женщина качнула головой:

– Нет… Я, признаться, не слишком искала встреч, очень тяжело переживала смерть Ильи. Вероятно, девочки это неправильно истолковали, что я не хочу с ними общаться.

Игорь и Аделия переглянулись. В глазах мужчины мелькнули неловкость.

Глава 5. Ловушка для призрака

К обеду похолодало. С неба сыпалась мелкая взвесь, пробиралась за шиворот. Аделия ежилась на выходе из метро в ожидании Романыча и его ребят: на три часа дня согласовали установку камер, и Анна просила Аделию побыть с ней. Девушка нервничала и злилась, что ввязалась в это дело – ей хотелось домой, выпить горячего чая и забраться в ванную. А вместо этого она то и дело набирала номер Игоря и спрашивала, когда они уже подъедут: Романыч застрял в пробке.

– Да рядом мы, рядом… Ты не мерзни, зайди в метро, – посоветовал он, чем выбесил Аделию еще больше.

– Не ловит там связь! – пошипела девушка. – Давайте уже быстрее!

Потоптавшись еще немного, она все-таки зашла внутрь, отошла к окну, чтобы не мешать, и достала сотовый – не пропустить вызов. Тепло только-только коснулось щек, когда телефон завибрировал в руке.

– Выходи бегом, тут стоять нельзя, – скомандовал Игорь.

Аделия рванула наружу, поймав порыв ледяного и колкого ветра.

Синий фургон притерся к остановке, замер с приоткрытой дверью. Девушка дернула ручку и юркнула внутрь. Игорь сидел на переднем сиденье и говорил с кем-то по телефону, ей махнул рукой и одновременно кивнул водителю, чтобы трогался.

Аделия устроилась удобнее, стянула с шеи шарф. В салоне было тепло и тесно – в проходе, между рядами и на самих сиденьях стояли короба с оборудованием, лежали мотки с кабелями, упаковки с креплениями, несколько чемоданчиков с профессиональным монтажным оборудованием. Приглядевшись, девушка увидела, что в салоне, на заднем сиденье, пристроились двое мужчин, один из них фамильярно помахал ей рукой – Аделия отвернулась. Очевидно, им и предстояло монтировать оборудование.

– Игорь, – девушка повернулась к лобовому стеклу, дождавшись окончания разговора Романыча, спросила: – а долго это все устанавливать? Очень домой хочется.

Детектив хохотнул:

– Часа два точно провозимся, а потом наблюдение… Так что домой ты сегодня, видимо, не скоро попадешь.

Аделия опешила:

– Как наблюдение? Что значит «не скоро»?

Игорь повернулся в пол-оборота, чтобы лучше ее видеть:

– А зачем по-твоему мы это все затеяли? Если твою клиентку кто-то на тот свет спроваживает, так надо мало того, что зафиксировать факт попытки, так еще и поймать с поличным, а потому оборудование устанавливается и назначается наблюдение. Это ж стандартная оперативная практика! База. Основа основ.

Аделия почувствовала, что краснеет, не то от гнева, не то от тепла, разливавшегося по телу.

– Не знаю, что там у вас за база, – протестовала она, – но я под этим не подписывалась. Я-то зачем вам все это время?!

Игорь понимающе кивнул:

– А, ты в этом смысле… – Он сел прямо. – Захочешь, поедешь, конечно. Макс тебя до метро проводит.

– Макс? А он что, подъедет?

С заднего ряда донесся голос Александрова:

– Я уже подъехал!

Аделия обернулась, вглядываясь в темный силуэт и узнавая куртку мужа. Радостно всплеснула руками и просияла:

– Ты же сказал, что ты процессуальное лицо и не можешь светиться, пока не будет оснований!

– А я и не буду. Я в салоне буду сидеть и наблюдать, как камеры устанавливаются, – перекрывая шум двигателя и шелест шин по мокрому асфальту, признался Макс.

Аделия выдохнула с облегчением, вместе все-таки было приятнее. И домой сразу расхотелось ехать. Впрочем, подниматься в квартиру Анны Ревель – тоже. Макс, видимо, догадался о ее мыслях, поэтому добавил:

– Ты как камеры установите, присоединяйся, у меня пироженки и в термосе черный чай, – он многозначительно погладил бок сумки и, отодвинув «липучку» клапана, продемонстрировал упаковку с любимым курабье Аделии и черный корпус термоса.

– Если ты все не слопаешь, пока тут будешь прохлаждаться, – загоготал Игорь.

Макс обиделся:

– Что же я, любимую девушку без сладкого оставлю? Голодная женщина, лишенная сладкого – это похлеще чумы, знаешь ли, которая на оба ваши дома.

И он коротко хохотнул, довольный получившемуся каламбуру.

– Я же на диете… – отозвалась Аделия и горестно вздохнула.

Макс кивнул:

– А, точно… Ты прав, Романыч, слопаю…

Тем временем, проехав через территорию делового центра, фургон въехал на парковку элитного жилого комплекса. Аделия бывала в таких нечасто. Элегантная подсветка, датчики движения, дизайнерские урны и необычные таблички-указатели – здесь все говорило о достатке жильцов. Очень дорогой, элегантного кофейного цвета мрамор, хрустальные люстры с золотистой отделкой поблескивали с потолка. Приветливый и очень важный консьерж, с профессиональным подозрением посмотревший вслед странной компании с тяжелыми контейнерами на колесиках. Аделия была готова поспорить, что он принял их за ремонтников или настройщиков. «Что ж, он почти прав», – подумала девушка, входя в грузовой лифт.

Пока поднимались на нужный этаж, Игорь негромко инструктировал напарника, то и дело сверяясь с сообщениями сотового.

– Ставь основные камеры и дублирующие, по периметру.

– Дублирующие хозяйке показывать? – Уточнил напарник.

– Нет, конечно… – Игорь немного повысил голос, но вспомнив, что рядом Аделия, виновато на нее посмотрел и улыбнулся: – Александров жизни не дает, каждый шаг контролирует.

Ему пришло еще одно сообщение. Подняв вверх указательный палец, зачитал вслух:

– «Взять экспликацию на помещение»! Вот видишь, Аделия, что твой муж с нами делает. – Он горестно вздохнул и убрал сотовый в карман. – Крутит, вертит, как хочет.

– А почему не откажешься? – удивилась девушка. – Почему не пошлешь?

Игорь осуждающе поцокал языком, его напарник тихо хохотнул и покачал головой, опустив голову.

– Ну, как можно, он же все-таки мой друг… И потом, ты ведь не думаешь, что я такой добрый просто так, – он прищурился, – я намерен ему припомнить при случае.

Аделия закатила глаза:

– Я зла не помню, поэтому записываю? – угадала она.

Романыч хохотнул вместо ответа.

* * *

Ребята из агентства «Детектив Гамильтон» работали слаженно, быстро. Чувствовался опыт и наметанный глаз. Анна с облегчением выдохнула, в который раз за эти дни не пожалев, что обратилась к Аделии. Она посмотрела на притихшую гадалку, немного озадаченную и уставшую. Светлые волосы рассыпались по плечам, взгляд помутнел, уставился в угол, но без интереса или каких бы то ни было других эмоций. Словно робот, добравшийся до зарядки, и отключившийся. Анне стало жаль девушку.

– Аделия, хотите чаю? – предложила, подойдя к девушке со спины и доверительно коснувшись локтя. Анна почти всегда слегка дотрагивалась до собеседника, когда говорила. Словно боялась, что ее не заметят или не примут всерьез.

Девушка встрепенулась. Обернувшись, рассеянно кивнула. Анна поманила ее за собой. Когда они зашли в кухню, притворила за собой дверь. Она выглядела беспомощной. Автоматически прошла к столу, наполнила прозрачный чайник водой и вернула на подставку. Щелкнула выключателем. Она не торопилась разворачиваться к Аделии, так и продолжала стоять, положив ладони на каменную столешницу.

– Вы сомневаетесь? – Аделия устроилась у окна, прислонилась бедром к подоконнику. Ей было неловко под камерой – она знала, ее крохотный черный глазок уже спрятан за сеткой вытяжки, а за ним где-то недалеко, всего в сотне метров – ее Макс. Пьет горячий чай из термоса, дает обратную связь по установленным камерам – как обзор, нет ли «слепых» зон, четкий ли идет сигнал и ведется ли запись на нужный диск. И параллельно наблюдает за ней. От этого тепло растекалось по плечам, а дышать становилось чуть легче.

На ее вопрос Анна странно повела плечом, долго молчала. Чайник закипел, выключился. Анна сняла с полки фарфоровый чайник, железную банку с фруктовым чаем, молча отсыпала несколько ложек в заварник и залила в него кипяток. Аккуратно звякнула белоснежная крышечка – Анна закрыла горлышко. Только потом повернулась к окну и долго смотрела перед собой долгим и пустым взглядом, будто бы пыталась разглядеть внутри себя нечто важное. Аделия не торопила с ответом.

Сегодня Анна выглядела почти на свой возраст – простые джинсы и черная футболка делали ее моложе и обаятельнее. Светлые волосы, вчера уложенные в строгое каре, подколоты невидимками на висках, открыв точеный овал, небольшие уши с крохотными изумрудными «гвоздиками». Она выглядела встревоженной. Пройдя к столу и опустившись на табурет, женщина неловко положила руки на колени, пробормотала:

– Не сомневаюсь. – Она бросила виноватый взгляд на Аделию. – Но неприятно, что выгляжу так смешно. Взрослый человек, а в призраков верит…

– То есть вы все-таки уверены, что к вам приходил ваш муж? А зачем тогда вы настояли на участии детективного агентства? – Аделия указала подбородком на дверь, за которой в холле работали Игорь и его напарник.

Хозяйка рассеянно посмотрела на них, пожала плечами:

– Я не думаю, что это что-то даст. Но не могу отказаться…

– Почему?

– Потому, что боюсь… – она закусила губу. – Боюсь, что ваши подозрения правильны, и за этим стоит кто-то из моих близких. Хотя, я не представляю, кто и каким образом. Но, с другой стороны, если все-таки ничего не подтвердится, наверно, я даже обрадуюсь, что я просто сошла с ума.

– Вы не выглядите похожей на сумасшедшую, – отметила Аделия, улыбнувшись. – У вас стресс, вы напуганы, но определенно контролируете себя.

Анна посмотрела на нее с удивлением:

– А разве все сумасшедшие одинаково безумны? Разве среди них нет тех, кто сошел с ума тихо, без заламывания рук и истерик? Вы только вдумайтесь в это сочетание – «сошел с ума», – она тихонько ударила ноготком указательного пальца по виску и повторила по слогам, будто пробуя слово на вкус: – Со-шел-с-у-ма. Был ум, а человек с него раз… и сошел. И стал без-умен.

И сделала движение рукой – словно лодочка по волнам. Вид при этом у Анны стал совершенно дикий, пугающе отрешенный. Аделия почувствовала, как неприятный липкий холодок пробежал по позвоночнику. Анна перевела взгляд на гостью, посмотрела в глаза и внезапно улыбнулась, стряхивая оцепенение:

– Зато, если призрака Ильи удастся увидеть вам, то вы, Аделия, мне поверите и сможете помочь.

Аделия немного опешила от произошедшей перемены:

– Я и так готова вам помочь.

– Но сейчас вы мыслите рационально, вы считаете, что есть некий умысел, – она все еще улыбалась и смотрела на девушку. – Знаете, это довольно странно, что гадалка не верит в сверхъестественное. Вы ведь этим зарабатываете на жизнь.

Аделии показалось, что она снова ведет спор с Максом, поежилась:

– Я не занимаюсь мистификациями. Карты таро, астрология, как бы это не звучало странным со стороны, – это точные науки с более-менее верифицированной методологией и системой наблюдений.

Анна удивилась, на лице застыла скептическая гримаса.

– В самом деле?

Аделии стало неприятно – в голосе хозяйки сквозило недоверие, провоцируя на оправдания.

– Да, именно так. – Девушка холодно улыбнулась. – Иначе бы я этим не занималась.

Анна не стала спорить, кивнула:

– Да кто я такая, чтобы это осуждать. Я сама к вам обратилась. И видела в соцсетях – о вас хорошие отзывы, людям вы помогаете. Может быть, и я окажусь в их числе.

Она встала и поставила приборы на стол, выложила на сервировочной тарелке хрусткое печенье и мармелад.

– Дочь любит сладкое, иногда вот, этим пользуюсь, чтобы угостить гостей.

– А где она, кстати? – Аделия вспомнила, что не видела девочку в квартире.

– У матери Ильи… Я решила, что ей лучше пожить не дома, чтобы не видеть меня в таком состоянии, – женщина отмахнулась, вернулась за стол. – Она сильно переживает… смена обстановки, внимание бабушки пойдет ей на пользу. Знаете, что самое страшное, когда уходят близкие?

Она положила локти на стол, взгляд блуждал по кухне, потом зацепился за цветы на подоконнике. Задав вопрос, она говорила с собой, поэтому не дождалась ответа, тихо заговорила:

– Самое страшное – пустота. Ты бродишь по квартире, касаешься пустых вещей, что-то делаешь, с кем-то говоришь, и все равно каждую минуту чувствуешь пустоту. Словно черная дыра поселилась в душе и тянет, тянет из тебя силы. Говорят, время лечит… Нет, оно делает пустоту вокруг глубже. И превращает ее в безумие. – Женщина перевела взгляд на Аделию и наклонилась вперед, прошептала. – Я боюсь безумия… Поэтому согласилась на все это.

Помолчав, добавила:

– Я об этом только вам призналась, даже Тигран об этом не знает. Он бы начал меня упрекать в попытке самобичевания.

Аделия улыбнулась:

– Тигран, наверное, по характеру оптимист?

Анна не успела ответить – в кухню заглянул Игорь, откашлялся, сразу почувствовав, что своим появлением нарушил доверительную беседу двух женщин.

– Мы это… все закончили. Анна Максимовна, пойдемте, вам все покажу, проинструктирую так сказать.

Анна кивнула, послушно встала. Отходя от стола, неожиданно дотронулась до руки Аделии, прошептала:

– Спасибо, что выслушали… Мне очень не хватает подруги по жизни…

И стремительно вышла в коридор – Аделия не успела задать вопрос о том, куда делись подруги Анны, в следующее мгновение она услышала, как Романыч показывал хозяйке установленные камеры – конечно, не все, несколько камер установили так, чтобы об их наличии не знала даже хозяйка. Это делалось на всякий случай, если заказчица сама не совсем откровенна с детективами и пытается их использовать в своих целях. Своего рода страховка от недобросовестных заказчиков, коих в частной практике хватает.

Гадалка вышла следом за хозяйкой в коридор, наблюдая оттуда, как рассказывает о проделанной работе Романыч.

– Говорите, живите, как обычно, не обращайте внимания на камеры… – Бодро рассказывал бывший оперативник. – В деликатных зонах – санузел, например, – камер, само собой, нет. В спальне установлены так, чтобы кровать не попадала в зону обзора, имейте это ввиду в разговоре с призраком, постарайтесь его вывести туда, где его удастся хорошо зафиксировать.

Игорь жестикулировал и показывал на местности точки самого хорошего обзора, разворачивался и фиксировал расположение.

Анна, наблюдая за его стараниями, тихо засмеялась:

– Вы думаете, я в этот момент что-то соображаю? Чтобы куда-то направить Илью или как-то удобно его развернуть? Да я трясусь как осиновый лист!

Романыч резонно заметил:

– Это вы раньше тряслись, а сейчас вы будете понимать, что не одна…

– А вы что… вы как, – лепетала Анна, похоже, решив, что Романыч собирается оставить у не в квартиру засаду. – Вы будете неподалеку?

Детектив снизил голос до ласкового шепота:

– Само собой… Да вы не волнуйтесь так, Анна Максимовна, все зафиксируем…

– А если Илья появится нескоро?

Романыч развел руками:

– Значит, тогда и примем решение – или снимем наблюдение, или оставим камеры, чтобы иметь возможность их просмотреть при появлении призрака. Я рекомендую заказчикам решать проблемы поступательно, то есть когда они поступают, тогда и решать. Сейчас у нас задача зафиксировать.

Аделия подняла взгляд на спрятанную за щитком вентиляции камеру, тайком помахала рукой.

Почти сразу на сотовый пришло сообщение от Макса: фотография его небритой улыбающейся физиономии, термос в руке и комментарий «Жду тебя с чаем и печеньками». И красное, пульсирующее от любви сердечко.

Девушка улыбнулась, поймав себя на мысли, что ей страшно представить день, когда Макса рядом не окажется. А его место займет пустота.

В дверь зазвонили. Анна, не посмотрев в глазок, отворила – на пороге стоял импозантный брюнет на вид чуть за сорок. Высокий и эффектный, как звезда турецкого кино. И с такой же белозубой улыбкой.

– А-аннушка, я ехал мимо… – пропел он, но заметив посторонних, осекся. – У тебя гости?

– Это детективы из агентства, о котором я тебе говорила, – понизив голос, призналась Анна. Посторонившись, она пропустила брюнета в квартиру. Романыч и Аделия переглянулись – вот на такие случаи они и устанавливали дополнительные камеры: многие клиенты были слишком болтливы. Анна повернулась: – Это Тигран, мой старинный друг, ему можно полностью доверять.

Брюнет весело хмыкнул, протянул сразу обе руки детективам:

– Не такой уж я и старый, – прогрохотал.

Его было много. Много шума, много жестикуляций, много эмоций. Он мгновенно заполнил собой холл. Заметив отступившую назад Аделию, Тигран перевел на нее темный и лукавый взгляд:

– Мое почтение.

Склонившись, он дотронулся кончиками пальцев до ладони Аделии и поднес к губам, галантно припав к руке. Анна развела руки:

– Вот в этом весь Тигран, только видит хорошенькую девушку, сразу включает ловеласа…

Игорь, наблюдавший за сценой с порога спальни, громко рассмеялся:

– Хорошенькая девушка давно и прочно замужем за весьма ревнивым товарищем. Так что осторожнее, Тигран… – он протянул руку и вопросительно посмотрел на брюнета в ожидании отчества.

Тот поднял взгляд, протестующе тряхнул головой:

– Просто «Тигран», никаких отчеств. Иначе я совсем себя старцем начну чувствовать… – Пожав протянутую детективом руку, снова повернулся к Аделии, посмотрел снизу-вверх: – В самом деле?

– В самом деле замужем или в самом деле за ревнивцем? – Аделия убрала руку в карман. Внимание брюнета показалось навязчивым и немного бестактным.

Тигран пожал плечами, в одно мгновение почувствовав, что зашел на опасную территорию. Отстранился и заговорил уже более официально:

– Что ж, если я не вовремя, то поеду домой.

Анна вопросительно посмотрела на Игоря и Аделию. Романыч заторопился:

– Нет-нет, мы уже уходим. Подхватив одежду с вешалки, он заторопился к выходу. Его напарник к этому моменту уже упаковал оборудование, смотал шнуры и проволоку, застегнул сумку. Отреагировав на знак начальника, с готовностью защелкнул чемоданчик и выпрямился. Аделия протянула Анне руку:

– До встречи.

Анна кивнула:

– Надеюсь, все получится.

Глава 6. Откровенный разговор

Когда гости скрылись за дверью и Анна закрыла ее на ключ, Тигран спросил:

– Не хочешь рассказать, что тут происходит?

Он выглядел озадаченно.

– Произошло, – Анна направилась в кухню, ловко обойдя мужчину и не коснувшись его. – Я наняла детективов… Чай будешь? Еще теплый…

Молодая женщина прошла к столу, задумчиво погладила фарфоровый бок заварочного чайника.

– Зачем? – Тигран проследовал за ней и замер на пороге.

Женщина с недоумением оглянулась на него.

– Что зачем? Чай пить зачем?

Тигран помрачнел. Темные, как чернослив, глаза стали холодными и злыми:

– Не делай из меня дурака. Я не о чае, а о детективах. Зачем ты наняла этих?

– Потому что есть мнение, что кто-то хочет свести меня с ума. Я надеюсь выяснить, так ли это. И если так, то кто мой враг.

Она разлила ароматный напиток по кружкам, села за стол. Тигран все это время смотрел на нее так, будто только что увидел.

– Свести с ума? Тебя? – повторил. – С какой стати?

Анна подняла на него взгляд. В нем, словно мелкий предновогодний снег, оседало нечто колкое:

– С той стати, что кто-то же приходит ко мне в образе Ильи, а призраков не бывает – это все знают.

Мужчина фыркнул. Пройдя к столу, оседлал табурет. Придвинул к себе чашку и отпил – чашка выглядела хрупкой и неуместной в его руках. Долго молчал, будто переваривая услышанное. Пожал плечами.

– Не знаю, Ани.

Когда они были вдвоем, он часто называл ее «Ани». От этого становилось тепло на душе, будто приходил к тебе ласковый котенок, укладывался на грудь и урчал, щуря глазки и играя золотистой шерсткой. Это обращение сохранилось из тех далеких времен, когда Анна была счастлива, юна и мечтала о большом и настоящем чувстве. Тогда в ее жизни все было «еще впереди». Сейчас от обращения Тиграна горчило: несбывшимися надеждами, несложившимся счастьем, упущенными возможностями.

– Не знаю, Ани, – голос Тиграна вернул ее в реальность, в небольшую, но уютную и обставленную по последнему слову техники кухню, под желтый абажур итальянского производства. – Я боюсь, что ты себя загоняешь. Я понимаю, тебе тяжело. Илья… Он рядом с тобой и… наверняка ему очень больно видеть, что ты с собой делаешь.

Он положил свою руку поверх руки Анны, легонько сжал. Анна наблюдала, как смуглые мужские пальцы чуть поглаживают кожу на ее запястье.

– А что я с собой делаю? – женщина перевела взгляд на Тиграна, посмотрела с вызовом.

– Медленно себя убиваешь.

Анна высвободила руки и, устало проведя по волосам, вздохнула. Тигран откашлялся, почувствовав, что затронул слишком болезненное.

– Ладно, я понял, мне не стоит в это соваться. Как скажешь, – он примирительно поднял руки. – Ты взрослая девочка, я это слышал не раз, так что, в самом деле, наверное, лезу не в свое дело и выгляжу весьма навязчиво… Так зачем приезжали детективы? Вернее – что сделали?

Он сделал большой глоток чая. Повернулся, чтобы достать из холодильника хлеб и колбасу. Привстав, потянул за ручку верхний ящик стола, достал из него нож. Толкнул указательным пальцем, чтобы закрылась. Он действовал уверенно – знал, что где находится, чувствовал себя своим. Да он и был своим. С чего Анна взбеленилась, она и сама не понимала. Но иногда на нее находило. Может, причиной тому – ее стервозность и мягкий, безотказный нрав Тиграна. А может – его давняя в нее влюбленность. Конечно, она переросла в дружбу, но то и дело провоцировала Анну «проверять красные линии».

– Установили камеры, – Анна, наблюдая за тем, как Тигран нарезает колбасу и укладывает толстые кружки на хлеб, неопределенно показала за дверь, в коридор, – в холле, в зале, на выходе из спальни.

Тигран присвистнул:

– Ничего себе, серьезные ребята… – он вернулся к своей чашке и одним глотком допил чай, почти остывший и нестерпимо приторный. Откусил бутерброд. – Не боишься, что сольют персональные данные или твои интимные фотки?

Поймав удивление в глазах подруги, хохотнул:

– Нет, а что? Мало ли какие прохвосты окажутся. Может, скажешь их координаты, я проверю контору?

– Я уже все проверила, – отрезала Анна. – Не надо никого проверять и глупости говорить, Тигран… – Она вздохнула, покрутила в руках кружку с уже остывшим чаем. – Не сердись, мне твоя веселость кажется неуместной.

Мужчина прищурился:

– А кто тебе сказал, что я веселюсь? – Он поставил локти на стол. – Я пытаюсь немного расшевелить тебя, это правда. Потому что мне страшно оставлять тебя в таком состоянии, а ты не захочешь, чтобы я остался у тебя на ночь, верно?

– Конечно…

– Ну вот… – Он отправил последний бутерброд в рот. – Ладно, я поеду, Карен опять будет орать, что я не проконтролировал отгрузки.

Анна была рада перевести разговор на другую тему:

– По-моему, он к тебе цепляется.

Тигран отмахнулся:

– Да ну его… В какой-то степени я могу его понять – отец на него давит, постоянно и во всем контролирует. Тут у кого угодно нервы начнут сдавать…

Он виновато улыбнулся. Взяв руку Анны в свою, поднес к губам, подарив легкий, как дуновение весеннего ветра, поцелуй. Анна улыбнулась: с Кареном, братом Тиграна, у них давняя вражда, в которую Анна устала вникать, а к небрежному отношению к семейным конфликтам старого друга уже привыкла:

– Когда же ты это прекратишь?

– Что именно?

– Быть таким завидным кавалером.

Тигран выпрямился, в глазах на мгновение мелькнула грусть, уступив место привычной теплоте южной ночи.

– Мне нравится, что ты все еще думаешь обо мне, как о кавалере, а не как о старом Казанове. Проводишь меня?

Анна кивнула, поднимаясь. Уже в дверях Тигран обернулся:

– А эти, детективы твои, они будут под окнами караулить?

Женщина пожала плечами:

– Не знаю, Тигран. Думаю, что да.

Мужчина удивился:

– Зачем?

– Ты опять начинаешь?

– Слушай, это все может быть вытягиванием денег, ты не находишь? – он сердился, крылья носа затрепетали, взгляд стал колючим. – Я понимаю, что ты сейчас опять скажешь, что я лезу не в свое дело. Но я твой друг и обещал Илье за тобой приглядывать. А это все, – он сделал выразительный широкий жест, окинув всю обстановку и предположительные места установки камер наблюдения, – похоже на какое-то мошенничество. Нашли женщину в состоянии душевного волнения, накрутили ее, убедили, что ее окружают враги, а теперь будут выкачивать из тебе деньги: на камеры, за дежурства под окнами… Ты думаешь, это все дешево?

Анна улыбалась.

– Мне так приятно, что ты обо мне беспокоишься, – призналась, когда Тигран замолчал. – У меня контракт, смета и прейскурант, ничего сверх оговоренного я платить не буду. Детективы не будут караулить всю ночь, только до времени, когда Илья обычно приходит. Поэтому я и не хочу, чтобы ты оставался у меня, с тобой он точно не придет – кем бы он ни был, человеком или призраком. И поэтому надеюсь, что ты не станешь мне звонить ночью…

Она привстала на цыпочки, подтянув к себе мужчину, чмокнула в щеку.

– Иди! Со мной все будет хорошо.

Тигран с сомнением покачал головой, но спорить больше не стал, вышел из квартиры.

* * *

Был уже вечер.

Выйдя из подъезда, поискал взглядом фургон с детективами. Прищурившись и прикрыв ладонью сигарету, закурил на крыльце. Сделав несколько нервных затяжек, стремительно спустился со ступенек и направился к фургону.

Постучал в дверь. Та отъехала в сторону:

– Тигран Гамлетович? – детектив выглянул из салона. – Чем обязан?

Тигран остолбенел, услышав не только свое имя, но и отчество, которое Анна при детективах не называла. Хмыкнул:

– То есть меня тоже «пробиваете»?

Детектив ослепительно улыбнулся:

– Нет, что вы, у меня нет таких полномочий. А вот список друзей и знакомых, данный Анной Максимовной, есть. И Тигран среди них один-единственный… Так чем обязаны?

– Ани сказала, что вы не исключаете, что ее могут специально доводить до самоубийства… Это так?

Игорь вздохнул, вышел из салона, прикрыл за собой дверь, однако небольшую щель оставил. Сунув руки в карманы, отозвался:

– А вы сами как считаете?

Он был ниже Тиграна ростом, поэтому смотрел снизу вверх, однако выглядел при этом весьма независимо и уверенно.

– Понятия не имею.

– Ну, тут ведь не так много вариантов, учитывая, что призраков не существует: или Анна Максимовна не в себе, и призрак умершего супруга ей мерещится, или Анна Максимовна вводит нас в заблуждение, уж не знаю в каких целях, или ее видения совершенно реальны, а кто-то ее нервирует и хочет воспользоваться потерей, чтобы… Чтобы что, кстати? У Анны Максимовны большое наследство?

Тигран пожал плечами:

– Откуда я могу знать? Я ее друг, а не финансист. Но, насколько мне известно, имущество Илья разделил еще при жизни и передал своим детям, оставив Анне только то, что останется за ней после его смерти…

– Я о том и спрашиваю, насколько велико это оставшееся? – Романыч смотрел на него рассеянно, исподтишка наблюдая за реакцией мужчины. – Недвижимость, денежные вклады, драгоценности?

Тигран снова пожал плечами, затянулся.

– На мой взгляд, ничего такого, из-за чего можно было бы душу рвать… Драгоценности, да. Недвижимость – тоже да. Денежные вклады – само собой, Аня сто лет не работала, как ей Регину-то поднимать? – Он помолчал. – Не думаю, что это из-за наследства…

– А из-за чего?

Тигран сокрушенно вздохнул, сообразив, что сболтнул лишнего, а детектив теперь от него не отстанет. Романыч, в самом деле, весь обратился в слух, рассматривая собеседника пристально. Заметив смущение, подбодрил:

– Слушайте, я не полицейский, поэтому со мной можно общаться совершенно свободно. А если ваши подозрения найдут подтверждение, то я об этом скажу Анне Максимовне, уверен, ей будет очень важна ваша наблюдательность.

Тигран засмеялся:

– Нет-нет. Как раз я хочу, чтобы мои… подозрения… остались строго между нами. Видите ли, Аня не хочет, чтобы я вмешивался в ее семейную жизнь. И если она вам не сказала, а она, очевидно, не сказала, иначе бы вы знали и допрос строили иначе, значит не хочет, чтобы вы смотрели в этом направлении.

Детектив усмехнулся. Поднялся промозглый ветер, а покидая салон в одном свитере, он не надел ни шапку, ни куртку, и теперь ежился от холода. Спрятав руки в карманы джинсов, поднял плечи.

– Кхе-кхе… Я вас не допрашиваю, если что… Но вы правы, Анна Максимовна ничего не упомянула. А в направлении недовольных родственников в таких случаях мы смотрим по определению. Так что, поделитесь своими соображениями? Прошу прощения, что в салон не приглашаю, там довольно тесно из-за оборудования.

На самом деле Игорь не хотел «светить» Макса Александрова: это он был вольной птицей на вольных хлебах, а Макс ходил под погонами.

Тигран кивнул:

– Я понимаю… Можем пройти в мою машину…

Этот вариант Игоря тоже не слишком устраивал: через неплотно прикрытую дверь фургона откровения старинного друга заказчицы слышали и Макс, и Аделия. А это – кое-что.

– Давайте никуда не будем проходить, хорошо? – Игорь улыбнулся. – Так что, какие у вас соображения?

– У Ани не очень хорошие отношения с дочерями Ильи от первого брака. Особенно со старшей, Марией.

– Это которая дизайнер штор?

– Именно… Маша винит Анну, что та разрушила их брак с Анастасией, первой женой Ильи.

– А это так?

– Не совсем, Илья и Анастасия уже плохо жили к тому моменту, когда Илья познакомился с Анной.

– Но жили вместе?

– Да. И, конечно, в сознании девочки Анна стала разрушительницей брака… Отношения с мачехой так и не сложились. А тут еще и муж Маши, Леонид… – Тигран нахмурился, вздохнул: – Ох, Ани меня убьет…

Детектив прищурился:

– Так что там Леонид?

– Он считает, что распределение наследства несправедливое и подзуживает Машу. Та, в общем-то спокойная женщина, но Леонид говорит, что это имущество их детей, и Маша не вправе быть слабохарактерной, когда дело касается будущего детей.

– А откуда вы это знаете?

– Я присутствовал на недавнем юбилее Ильи, там как раз разразился жуткий скандал из-за этого. Маша обвинила отца, что тот обворовал своих внуков.

Игорь понимающе кивнул.

– А что Илья Ревель после этого скандала?

– Ничего. Он сказал, что это его имущество и его решение, которое он менять не намерен… Он, знаете, был довольно авторитарным человеком. Но, с другой стороны, другие такие состояния не делают.

Он докурил сигарету, отбросил ее щелчком, ловко попав в урну.

– А что младшая из дочерей, Светлана?

– У нее пока нет детей, но Маше она сочувствует и тоже на определенном этапе хотела оспорить завещание.

– Для этого разве были юридические основания?

– Если бы были, они бы уже инициировали процесс, – Тигран усмехнулся. – Завещание вступило в силу.

Игорь кивнул:

– Да… И все равно странно. Если завещание вступило в силу, то даже в случае смерти Анны Ревель, ее имущество отойдет по прямой нисходящей линии к ее дочери, Регине. Ни Марии, ни Светлане от этого пирога точно ничего не останется.

Тигран улыбнулся:

– Это если она умрет. А если ее признают недееспособной, то опекунами Регины станет кто-то из близких. И это, вероятнее всего, окажется именно Маша, как старшая, состоявшаяся. Ну, вы понимаете… Это прямой доступ к состоянию. Прямой, и не облагаемый налогами.

Тигран виновато улыбнулся, напомнив:

– Я только прошу, ни слова не говорите Анне о нашем разговоре.

Игорь в задумчивости стоял, по-прежнему втягивая голову в плечи и ежась на ветру.

– А как, интересно, они могут проделывать это все технически? У вас есть предположения? – она посмотрел на Тиграна. – Даже невероятные?

– Если только рассуждать в порядке бреда, то у Маши может быть ключ. А Леонид… Он очень похож на Илью. При определенном ракурсе и небольшом гриме, перепуганная женщина может его принять за умершего… Вы попросите у Ани семейные фото, сами убедитесь.

* * *

Аделия зевнула и стряхнула с колен крошки.

– И чего мы ждем?

Она грелась рядом с Максом, пила чай из термоса и только что доела печенье. Вечер определенно ей нравился, но хотелось бы провести его вдвоем, в уютной квартире. Она покосилась на Романыча и его напарника, прикорнувшего на заднем сиденье: этого, кажется, все устраивало и, отработав на объекте, он забрался в машину и почти сразу заснул.

Макс тихо засмеялся:

– Напомнить, кто нас втянул в эту историю?

– Если ты обо мне, то я не планировала бессонные ночи на страже сна Анны Ревель, – Аделия обиделась, шмыгнула носом. – Я думала, как-то без ночных бдений в автобусе все выяснится… А мы, кстати, сколько времени будем за ней вот так наблюдать?

Она наклонилась вперед, высунулась между сиденьем водителя и пассажирским креслом, на котором, удобно положив ноутбук на колени, устроился Макс. Экран ноутбука был разделен сейчас на девять равных квадратиков, шесть из которых были темными – в комнатах не горел свет, в двух других едва проступали тени от падающего из коридора света, и только одно окошко светило ярко – кухня. Там разговаривали Анна и Тигран.

– Вот так – ни сколько, – Макс изловчился и чмокнул Аделию в висок, – посидим пару часочков, посмотрим, как и что работает, и двинем.

Не оборачиваясь, он поднял руку и положил ладонь на шею Аделии и задумчиво погладил мизинцем около уха девушки. Капитан Александров говорил рассеянно, потому что взгляд был обращен на монитор. Посмотрев на Игоря, он уточнил:

– Записи же будете просматривать?

Романыч кивнул:

– Чего, запись идет, все видно-слышно?

Макс кивнул:

– Угу, все норм…

Он переключил камеру и увеличил изображение кухни, затем провел рукой по тачскрину и добавил громкости:

– Не знаю, Ани, – говорил Тигран. Они с Анной устроились пить приготовленный для Аделии, но так и не выпитый, чай. – Я боюсь, что ты себя загоняешь. Я понимаю, тебе тяжело. Илья… Он рядом с тобой и… наверняка ему очень больно видеть, что ты с собой делаешь.

– А он дело, кстати, говорит, – Игорь указал подбородком на монитор. – Как он тебе, Адель?

Девушка пожала плечами:

– Нормальный мужик, обаятельный. И по-моему влюблен в Анну. Давно и безответно.

Словно в подтверждение ее слов, Тигран положил свою руку поверх ладони Анны. Та осторожно высвободила руку.

Макс хмыкнул:

– В самом деле… Мне казалось, они давно знакомы.

– Вполне возможно. Анна говорила о том, что Тигран – ее старинный друг.

– Думаешь, между ними что-то есть? – Макс повернулся к ней.

– По крайней мере, с его стороны, есть симпатия. Это очевидно.

Макс какое-то время молчал. Тигран на мониторе тем временем очень нежно простился с Анной, поцеловав ей руку, ушел. Анна, проводив его, заперла дверь, вернулась в кухню. Села на свое место и, уронив голову на сложенные в замок руки, заплакала – камера ловила, как вздрагивали ее плечи, из динамиков доносились приглушенные всхлипывания. Из подъезда вышел Тигран, закурил на крыльце, а потом направился напрямую к фургону. Игорь хмыкнул:

– Похоже, у нас гости…

– Смотри, чтоб он тут лишнего не увидел, – предупредил Макс, сворачивая окна с камерами и переключая на текстовый документ, с которым якобы работал.

– Обижаешь… Тигран Гамлетович? – Игорь опередил мужчину, приоткрыв дверь салона, выглянул наружу. – Чем обязаны?

Тигран заметно смутился, услышав не только свое имя, но и отчество. Хмыкнул:

– То есть меня тоже «пробиваете»?

Романыч ослепительно улыбнулся:

– Нет, что вы, у меня нет таких полномочий. А вот список друзей и знакомых, данный Анной Максимовной, ест. И Тигран среди них один-единственный… Так чем обязаны?

Он вышел из салона, неплотно притворив за собой дверь. Аделии и Максу было все прекрасно слышно.

– Печку включай, околел я, – Игорь вернулся в салон, полез за своей курткой, накинул ее на плечи. И тут же вытащил из сумки термос. Сделал большой глоток. – Что скажете?

Макс наблюдал за удаляющейся фигурой Тиграна.

– Определенная логика в версии со старшей дочерью и ее ревностью есть, – он снова вывел камеры видеонаблюдения на монитор. – Вполне возможный сценарий и мотив. По идее надо выяснить точно даты и время, когда Анне Ревель виделся ее супруг и аккуратненько поузнавать алиби у домочадцев на это время.

Игорь хохотнул:

– Это кто ж мне даст аккуратненько алиби узнавать? Я теперь не под погонами, ты забыл?

Капитан Александров вздохнул:

– Я не забыл.

Вмешалась Аделия:

– А что, часто такое бывает, чтобы родственники мутили из-за опеки и доступа к финансам. Там же наверняка все не просто, под наблюдением. И на себя денежки не потратить. Или как?

Она переводил взгляд с Макса на Игоря и обратно в ожидании ответа. Первым заговорил Макс.

– Да как там особо проконтролируешь? Только если зарвутся и доведут подопечного до банкротства. И то… Недееспособный, он и есть недееспособный – ни пожаловаться при подозрении, ни обратиться в аудиторскую фирму. Тем более если речь идет о таком основании, под которое подводят Ревель.

– Шизофрения? – догадалась Аделия.

Макс кивнул.

– При таком раскладе еще затрагиваются интересы несовершеннолетней дочери, – напомнил Игорь. – Она уже взросленькая и вполне может куда надо обратиться.

Макс покосился на него:

– Это если она хоть немного проявит бдительность. А Мария с мужем ее знают с младенчества. Если нормальные отношения все эти годы были, то девочка даже в мыслях не допустит, что ее обманывают.

Тигран еще стоял на улице и говорил с кем-то по телефону, кажется, ругался. Сев в машину, с силой захлопнул дверь и рывком стартанул с парковки.

– Хм… горячий, однако, мужчина, – отметил Романыч, провожая взглядом его черную иномарку.

– Надо подумать, как проверить алиби Марии и ее мужа, – заключил Макс. – В конце концов, они вряд ли очень хорошо знают процессуальный статус детектива и совсем не знают содержание договора с Анной. Можно на это сослаться, чтобы хотя бы задать вопросы. А там уже дальше смотреть.

Анна тем временем, закончив плакать, вымыла посуду. Поговорила – очень коротко и почти дежурно – с дочерью, отправилась в ванную. Долго плескалась, дольше часа.

– Она там не уснула? – поинтересовался Романыч. – Что там можно час десять делать?

Он вопросительно посмотрел на Аделию. Та удивилась:

– Мне перечислить все возможные варианты?

– Ну, а почему нет, – Макс сладко зевнул, – нам все равно нечего делать.

Аделия закатила глаза. Выставив перед собой ладонь, стала загибать пальцы:

– Снять макияж, сделать пилинг. Набрать ванну с солями или пенкой. Вымыть волосы, нанести скраб, потом маску, потом пенку, потом уход… Масло на тело. Поухаживать за пяточками… – Аделия вошла во вкус, старательно избегая слишком интимных подробностей, оба мужчины смотрели на нее округлившимися глазами, как на инопланетянку. Девушка замолчала. – Что вас так удивляет? Красиво выглядеть – это серьезная работа. И она тем серьезнее, чем старше женщина.

Макс и Игорь переглянулись.

– Ты сейчас точно говоришь о женщине, которая недавно похоронила мужа, и уверяет, что видит его призрак?

Аделия осеклась. Пару часов назад Анна говорила ей о пустоте, которая сопровождает ее и поглощает. Страшные слова, как заноза, засели в сердце и даже сейчас не отпустили до конца, Аделия нет-нет, да поглядывала на Макса, будто опасаясь, что мужчина испарится. Она, примеряя эмоции Анны Ревель, с трудом могла представить себя «начищающей перышки», потеряй она любимого.

«А такого ли уж любимого?» – повисло в салоне машины невысказанным предположением.

Все трое посмотрели на монитор, в центре которого появилась Анна: полотенце на голове, банный халат плотно запахнут и завязан на крепкий узел. Женщина прошла в спальню, оставив распахнутой дверь. Потом, будто спохватившись, вернулась и захлопнула ее.

– Погоди-погоди, – Романыч коршуном подался вперед, – увеличь, что там она от нас прикрыла?

Макс уже открыл окошко с записью, сделал удачный стоп-кадр и приблизил изображение.

– Это свечи…

Аделия даже растерялась, услышав свой собственный голос:

– Это свечи, – она посмотрела на Макса. – Анна Ревель принимала ванну при свечах.

Капитан Александров задумчиво чесал подбородок.

– Н-да, – прошелестел, озвучивая его мысли Романыч, – безутешная вдовушка на максималках, эта ваша Анна Ревель.

– Но с другой стороны, – рассуждала Аделия, – она мужа похоронила полгода назад, ей что теперь, в монастырь пойти? Почему она не может принимать ванну при свечах?

– Может, кто ж спорит. Вопрос в другом – может ли женщина в состоянии тревожности и депрессии, когда то и дело видит своего умершего супруга, наслаждаться романтическим вечером при свечах? Это ты мне скажи, у тебя же диплом психолога.

* * *

Мягкая, расслабляющая музыка.

Капелька лавандового масла на запястья.

Удобная пижама.

Анна надеялась, что все это сыграет в ее пользу и она быстро уснет. Выпив традиционное в последние месяцы успокоительное, она отправилась в постель.

Пустая квартира нервировала ее. Но еще больше нервировало сознание, что за ней наблюдают. Анна автоматически делала красивое лицо, двигалась словно перед камерой, старалась грациозно сесть. Это происходило непроизвольно – вести себя, словно она была одна в квартире, Анна не могла.

Было неуютно.

«Надо было позвать кого-то из девочек», – подумала, натягивая одеяло до подбородка и поглядывая на дверь. Женщина не стала гасить свет. Мягкие тени, которые отбрасывала мебель, делали дом уютнее, заполняя пустоту.

«Зачем я разоткровенничалась с Аделией? Теперь детективы будут думать, что я – экзальтированная богачка, которая мучается от скуки и всячески привлекает к себе внимание».

Мысль, что о ней будут думать в таком ключе, позабавила. «Неужели мне еще не все равно, что обо мне думают?». Аделия удивилась, что у Анны нет подруг. В самом деле – почему? Анна была общительной, всегда в центре внимания. Но потом как-то связи ослабели, желание встречаться – тоже. Анна стала пропускать общие вечеринки и не отвечала на звонки, сосредоточившись на тех, кто всегда был рядом.

Несмотря на свой возраст, Анна Ревель не помнила, чтобы жила когда-то для себя, в ее жизни всегда был кто-то, кто управлял ею, указывая, что Анне хорошо, а что – нет. Сперва это был отец, потом – старший брат. За ним – Тигран. И вот Илья.

Но с Ильей ей было уютно. Наверно, по этой причине сейчас так тяжело. Анна вздохнула и прикрыла глаза – успокоительное начало действовать, женщина намеревалась побыстрее заснуть.

«Завтра заберу Регину, поедем с ней отдохнуть, – решила Анна. – Хотя бы на пару дней. Можно в Казань. Или Дербент. Я сто лет хотела съездить в Дербент».

«Ну и куда вы, две женщины, поедете, – возник в голове голос Ильи. Анна даже усмехнулось, так натурально вышло. – Это в конце концов опасно, ищи там вас потом по отдаленным аулам, в гаремах незнакомых горцев».

Он бы так и сказал «в гаремах незнакомых горцев», словно в гаремах знакомых горцев искать приятнее. Он бы никуда не отпустил, ни в какую Казань и тем более Дербент. Илья был разумным и в меру подозрительным мужчиной. С чувством юмора. Довольно властный при этом и как говорят «себе на уме». С первой женой они жили плохо, после развода так вообще не виделись почти. Зато дочерей он вырастил в строгости, людьми стали, а не мажорками. Анна вздохнула – Регину ей теперь воспитывать одной, хорошо бы не избаловать.

Мысли текли одна за другой. Воспоминания об Илье переплетались с сегодняшним днем и планами на завтра. Боль, колючим комком поселившаяся в груди, постепенно отступила, освободив место немного тупому спокойствию, упертому и плотному, словно ватное одеяло. Внутри стало тепло.

Анна засыпала.

Ей снилось, как они поехали на море три года назад, катались на катере, купались в бассейне с голубой водой и бродили по пропахшим специями улочкам. Только Регина оказалась старше, оказалась такой, как сейчас. И странный отель, они в нем не останавливались прежде. И вид из окна – не зеленая Анталья, а белоснежная Греция. Анна вздрогнула – это не та поездка, которая случилась. Эта та, которая не состоялась.

Острая боль в груди мгновенно ожила, пронзила сердце и легкие, сжало их, выпуская воздух. Стало нечем дышать. Анна резко села.

Свет в квартире не горел.

Перевела дыхание и посмотрела на часы: двенадцать часов сорок восемь минут. Она проспала около часа.

А напротив нее сидел Илья и в упор на нее смотрел.

– Илья! – женщина шумно выдохнула, убрала с лица волосы. – Ты меня пугаешь… Я прошу, не приходи ко мне больше. Иначе я не выдержу, я сойду с ума. Подумай, что тогда будет с Региной? Она же останется совсем одна!

Илья молчал. А потом встал и вышел из спальни.

– Илья! – Анна вскочила с кровати и побежала за мужем. – Не мучай меня. Скажи, что ты хочешь…

В квартире стояла тишина. Никакого Ильи не было. Только в белом лунном квадратике на столе стоял пузырек с ее успокоительным. Она точно помнила, что убрала его в шкаф.

Отшатнувшись, Анна ударилась спиной о дверной косяк и закричала.

Глава 7. Братья

Тигран припарковал автомобиль у небольшого двухэтажного особняка в центре города. За домами шумел проспект, город выбирался из утренних пробок, перепрыгивая через лужи и кутаясь в объемные шарфы, мимо неторопливо двигались редкие в этот час туристы. Тигран позволил себе минутную слабость – выключив двигатель, ненадолго остался в машине, наслаждаясь тишиной и серебристыми дорожками дождя, остававшимися на лобовом стекле. Положив руки на руль, он досчитал до десяти, и решительно вышел на улицу, шагнул к особняку.

На нарядном крыльце никого не было – очевидно, швейцар грелся в фойе. Однако служащий не показался даже в тот момент, когда Тигран уже оказался на нижней ступеньке. Мужчина нахмурился. Однако швейцар появился, широко распахнув перед ним двери и виновато улыбаясь:

– Доброе утро, Тигран Гамлетович, чуть вас не упустил, – он кивнул внутрь помещения: – Ваш брат уже на месте, три раза спрашивал.

Тигран молча кивнул. Рассеянно поправил часы на запястье, окинул взглядом зал. Благородно-изумрудная обстановка с золотой отделкой, картины в стиле французских импрессионистов, небольшие желтые «парижские» фонари в центре круглых, как на Монмартре, столиков. Этот зал их семейного ресторана так и назывался – «Монмартр». Если подняться по винтовой лестнице на второй этаж, то можно оказаться в приватной зоне и небольшом зале, который обычно занимали на время деловых обедов, а вечерами – влюбленные парочки, желающие ворковать в стороне от посторонних взглядов.

Читать далее