Читать онлайн Бесоборец бесплатно

© Гоблин, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

Пролог

На поляну я вышел, когда изрядно стемнело. Весь исцарапанный сухими ветвями. Несколько километров назад я заметил между стволов деревьев огонек и пошел в его сторону. Зрение сыграло со мной жестокую шутку. Мне казалось, что до источника света рукой подать, но добрался я до него спустя пару часов.

Я оперся рукой о шероховатый ствол дуба и выдохнул. Передо мной раскинулась поросль колючего кустарника. Едва заметная тропа вилась среди бурьяна и вела к дому.

С виду тот был похож на охотничью сторожку. Только вот никаких охотничьих зон и угодий в Лихолесье никогда не было.

Строение было старым, скособоченным, вросшим в землю, с заваленной замшелыми ветками и палой листвой крышей. Окна дома были забраны потемневшими от времени досками. Сквозь щели виднелись мутные стекла. Я с опаской взглянул на крыльцо, которое вело к покосившейся, грубо сколоченной двери. Продавленные ступени зияли проломами.

Я подошел к крыльцу, коснулся Плетения прыжка и перенесся на верхнюю ступень. Правая нога соскользнула, и я нелепо взмахнул руками, удерживая равновесие. Выпрямился, с облегчением выдохнул. Ухватился за проржавевшую ручку и потянул ее на себя. Дверь с протяжным скрипом распахнулась, приглашая меня внутрь.

Пахнуло мхом, стоячей водой и гниющей ветошью. Под потолком забилась летучая мышь, которая не решилась вылететь и застыла на месте, пуча глаза-бусинки и открывая зубастый рот.

Убранство лесной избы было весьма скудным. Печь в углу, несколько полок вдоль стены, на которых виднелись банки с мутным содержимым. Под потолком висели пучки пыльных трав. Широкая лавка растянулась у занавешенного тряпкой окна. Большой стол когда-то был добротным, но кто-то однажды сломал его и наскоро скрепил ножки со столешницей длинными темными гвоздями. На полу лежал грязный домотканый ковер. Его угол завернулся, явив крышку подвальной двери.

Но это я отметил попутно. Потому как все мое внимание привлекла лежащая на лавке девушка. Она сложила руки на груди и, казалось, спала. Красивая, тонкокостная, с аккуратным носиком, пухлыми губами и длинными ресницами, отбрасывающими кружевные тени на бледные щеки. Только вот даже в полумраке я заметил, что кожа ее бела как снег. Я сощурился, пытаясь понять, поднимается ли ее грудная клетка. Но не смог отвести глаз от выреза белого сарафана, в котором виднелась пышная грудь.

Отвлекло меня то, что люк подпола дрогнул. А затем я услышал приглушенный голос: «Помогите…» Значит, пленники там.

Не сводя напряженного взгляда с неподвижной девушки, я сделал осторожный шаг в сторону люка. Еще один. И в этот момент ощутил за спиной какое-то движение. Сразу же в голове яркой вспышкой блеснула мысль: «Обманули!» Она смогла навести качественный морок. А сама пряталась за печкой.

Реакция моя была моментальной. Я ушел в сторону, пропуская перед собой широкую лапу с длинными черными когтями. Активировал Броню и развернулся, на ходу касаясь Плетения призыва. Послышался треск. Тяжелое лезвие ослепительно белого меча проломило крышу, а затем вонзилось в пол. Я же активировал Слово усиления и положил ладонь на широкую рукоять, вытаскивая оружие из серых прогнивших досок.

– Неплохо, бесоборец, – послышалось шипение сбоку.

Голос был неприятным. Скрипучим, словно кто-то открывал и закрывал дверь чулана с несмазанными петлями.

Я обернулся. В паре шагов от меня стояла грязная баба в сером изодранном сарафане. Высокая, ссутулившаяся, с длинными руками, свисающими ниже колен. Когти царапали пол.

Она не атаковала. Просто стояла, склонив голову и с интересом рассматривая меня. Ее лицо было изрезано глубокими морщинами. А на кончике длинного крючковатого носа красовалась большая бородавка. Спутанные седые волосы свисали редкой паклей. А еще на кривом лице был только один глаз. И я наконец смекнул, кто передо мной.

– Бесоборец, – проскрипела баба и облизнула тонкие бескровные губы. – Молодой. Скоро пойдет в печь. А я отведаю сочного мяса. Хотя… Может быть, ты сам в печь залезешь? Сберегли бы время.

– Вот еще, – фыркнул я. – Обойдешься, мерзкая бабка.

Лицо старухи исказила гримаса злости. Она оскалилась, продемонстрировав длинные желтые клыки:

– Зря вы меня разбудили! – рявкнула она, и я отшатнулся. В ушах зазвенело. А затем Лихо бросилось на меня.

«А начиналось все так хорошо», – мелькнула в голове запоздалая мысль.

И я вступил в бой.

Глава 1

Предложение

Несколько месяцев назад

Я стоял перед дверью с табличкой «Приемная», не в силах постучать в нее. Не то чтобы меня пугали визиты в кабинет директора. Вовсе нет. За время обучения в приюте я навещал это благословенное место дважды в неделю. А в особо удачные седмицы количество таких визитов могло достигать десяти. Но в этот раз все было иначе. И я действительно чувствовал себя виноватым.

А еще мне было дурно. Во рту стоял стойкий привкус чего-то необъяснимо отвратительного, глотка растрескалась и пересохла. Голову словно проволокой стянули, руки-ноги слушались плохо. Безумно хотелось пить. Несмотря на то, что вода в меня уже не лезла. Вечеринка по поводу успешно сданных экзаменов и выпуска удалась на славу.

«Ладно, – пытался успокоить себя я. – Сделанного не воротишь. Кто же знал, что все так получится. К тому же учебный год уже закончен. Экзамены сданы, и со дня на день меня должны будут выпустить во взрослую жизнь. Так что…»

По обычаю старшей школы после сдачи экзаменов, которые длятся до конца июня, и получения аттестата об окончании общего образования, устанавливаются двухнедельные каникулы, после которых школяры сдают экзамен на ранг владения силой. Они длятся до середины августа. После чего проходит торжественное вручение бумаг, устраивается выпускной с соблюдением всех традиций учебного заведения.

Я глубоко вздохнул и несколько раз стукнул костяшками пальцев в створку. Дождавшись приглушенного: «Войдите», потянул на себя ручку двери и вошел в приемную.

Осмотрелся, будто ожидал увидеть что-то новое. Хотя здесь ничего не менялось. И за время предыдущих визитов, откровенно скучая, я успел изучить комнату.

Этот кабинет разительно отличался от приюта. Большое и светлое помещение со свежевыкрашенными стенами. Плотно подогнанные доски начищенного паркета. Удобный кожаный диван и пара кресел из умной наноматерии в углу у входа. Деревянные шкафы со стеклянными дверцами, отгороженные от посетителей столом, за которым сидел секретарь. Точнее – секретарша.

Она что-то читала с экрана ноутбука. Хмурилась, рассеянно грызла колпачок ручки, то и дело убирая со лба непослушную рыжую прядь.

Карина Сергеева, красавица и умница, которая решила остаться секретарем после выпуска из приюта. Сама девушка мотивировал это тем, что за время, которое она провела в этих стенах, приют стал ей родным. Но как мне казалось, причина крылась намного глубже.

– Привет, Карина.

Сидевшая за столом девушка оторвала голову от экрана, посмотрела на меня и смущенно заправила прядь волос за ухо.

– Снова вызвал?

Она встала из-за стола и подошла ко мне. Наманикюренные пальчики поправили узел моего галстука. Я заметил в зрачках больших зеленых глаз девушки отблески чужой Силы. И не смог сдержать улыбки. Значит, Петр Сергеевич Вяземский снимал стресс. Возможно даже, несколько раз. Об этой маленькой тайне знали трое. Я, Вяземский и Карина. Для остальных лицеистов девушка была неприступной недотрогой, смотревшей на школьников свысока. Впрочем, что знают трое – то рано или поздно становится известно всем.

– Как настроение? – я кивнул в сторону двери, на которой красовалась табличка «Директор Красносельского Имперского казенного лицея Вяземский П. С.».

Карина улыбнулась:

– На удивление спокоен. Даже рад.

Вот как? Ладно, попробуем забросить удочку еще раз:

– А зачем вызывал, не знаешь?

Карина благодушно улыбнулась:

– Он не докладывает. Ладно, иди. Хотя… стой.

Она подошла к столу, достала пластинки с жевательной резинкой. Вытащила одну, затем посмотрела на меня и добавила к ней еще одну. Подошла ко мне и вложила пластинки в мой открывшийся рот:

– Запах шампанского не перебить, но так будет хоть немного легче, – произнесла она, слегка надавив на подбородок, закрывая челюсть. – Все, иди.

Я подошел к двери и коротко постучал. После приглашения глубоко вздохнул, унимая страх, потянул ручку двери и вошел в кабинет.

– Вызывали? – остановившись на пороге, с обезоруживающей улыбкой поинтересовался я.

Петр Сергеевич сидел за столом. Перед ним лежала папка с личным делом. И я очень надеялся, что бумаги не мои. Услышав мой голос, мужчина оторвался от изучения документов и мягко улыбнулся:

– Проходи, Никита.

Признаться честно, такое поведение повергло меня в ступор. С чего вдруг у директора такое хорошее настроение?

– Да ты присаживайся, – с улыбкой продолжил он. – В ногах правды нет.

Я замер. И только спустя несколько секунд понял, что хочет директор. Благодарно кивнул и прошел по кабинету. Сел в кресло.

Петр Сергеевич довольно хлопнул в ладоши:

– Итак, могу поздравить, Воронов. Ты успешно сдал теоретические и практические квалификационные экзамены. И набрал минимальный балл для поступления в среднее учебное заведение. А еще тебе присвоен ранг мастера. Теперь нашему учебному заведению придется с тобой распрощаться.

Я на это лишь кивнул.

Царскосельский приют был старшей школой для бастардов, у которых Сила приобрела цвет. На протяжении двух лет, в довесок к грамоте, недорослей учили обращаться с Силой. А в конце обучения ученикам приходилось сдавать практические экзамены. Индивидуальные для каждого цвета Силы.

Сила бывает пяти цветов. Черный, к которому относятся стили энэнра, магии крови, а также колдовство. Синий включает школы Льда, Воды, Ветра и Молний. Красный позволяет владеть Огнем и тайной магией. Зеленый дает возможность освоить Силы природы, Земли или Песка. Ну, а белый открывает способности к Свету или мистицизму.

После сдачи экзамена каждому подростку присваивается ранг освоения Силы. Большинство выходят учениками. И за десять лет берут планку мастера. Но мне повезло. И дважды я брал первые места на ежегодных школьных турнирах. К тому же легко сдал нормы на ранг мастера.

– Для меня было честью учиться в этом заведении. И я очень благодарен вам… – начал было я, но Вяземский меня перебил, переходя на «Вы»:

– Вы бы оказали мне огромное одолжение, юноша, если бы не указывали наше учебное заведение ни в одной анкете, – попросил он. – Нигде. Даже в социальных сетях.

Директор встал и прошел к двери, намекая на то, что мне пора. И я последовал за ним.

Вяземский открыл передо мной дверь и с улыбкой протянул мне ладонь:

– Надеюсь, мы с вами никогда не увидимся. И только между нами: попытайтесь начать новую жизнь. Подумайте о том, что вы выходите в общество. Да, совсем забыл. Вот, держите.

С этими словами он полез в карман и достал связку ключей.

– Вот. Положенное вам императором жилье. Корабельный район. Не самое благоприятное место, да и уровень преступности там достаточно высок. Но это лучше, чем жить под мостом. Да и проживете вы там до момента, пока не поступите на служение какой-нибудь семье, – с легкой издевкой пояснил директор.

Я растерянно принял ключи, убрал их в карман пиджака.

– Кстати о семье…

Я кивнул в сторону стола. Где в рамке стоял снимок, на котором Петр Сергеевич в обнимку стоит с совсем еще юной девушкой.

– Я слышал, у Марии Петровны наконец обрела цвет Сила. Поздновато, в восемнадцать-то лет. Но…

– Моя дочь уже начала домашнее обучение. И готовится поступать в Институт международных отношений, – строго оборвал меня Петр.

– Отношения – это хорошо, – согласился я и пожал протянутую ладонь. – Ну, прощайте, Петр Сергеевич.

Директор улыбнулся и закрыл дверь за моей спиной. Я же довольно улыбнулся Карине. Но она никак не отреагировала. Открыв от удивления рот, девушка смотрела видео на телефоне. На щеках Карины выступил румянец.

Я прикрыл за собой дверь и спустился по лестнице. Посмотрел на часы: у меня минут десять. И лучше бы за это время мне покинуть корпус общежития.

* * *

Директор Царскосельского приюта для бастардов, Петр Сергеевич Вяземский, прошел по кабинету и сел в кресло. Откинулся на спинку, устало глядя в монитор.

Он возглавлял приют двадцать лет. И впервые на его памяти ему попался настолько… беспокойный ученик.

Петр Сергеевич устало прикрыл глаза. И не смог сдержать довольной улыбки: наконец-то беспокойный юноша ушел. Что будет с ним дальше – головная боль преподавателей, которым не посчастливится принять его в ряды учеников.

Директор встал и подошел к сейфу. Набрал цифры кода, потянул на себя дверцу, вынул бутылку с янтарной жидкостью. Вернулся к столу, откупорил коньяк, налил в пузатый стакан, извлеченный из ящика стола. И торжественно поздравил сам себя:

– Ну, за освобождение от проблем… – Вяземский отсалютовал портрету бородатого мужчины, висящему на стене.

Но выпить ему не дал телефон, который завибрировал на столе. Вяземский взял аппарат. На дисплее высветились номер и фотография улыбающейся девчушки с двумя косичками.

Петр провел пальцем по экрану, принимая звонок:

– Да, доченька.

В ответ в динамике послышались всхлипывания и рыдания, среди которых с трудом можно было разобрать отдельные слова:

– Папа… Прости… Они… А он… Я не винова-а-а-а-та-а-а-а…

Сбивчивая речь оборвалась, и в трубке снова послышались рыдания.

Спокойствие и умиротворение мигом исчезли. А в душе зашевелилась необъяснимая тревога. Предчувствие чего-то глобального. И очень плохого.

– Что случилось? – осторожно уточнил директор.

– Телефон… взлома-а-а-а-ли… и хранилище фотографий, – зарыдала в трубку девушка.

* * *

Машина прибыла прямо к дверям корпуса мальчиков. Крышка багажника открылась, и я закинул в него сумку и пару чемоданов. Сел на пассажирское сиденье.

– Вас приветствует автоматический сервис такси Койфмана, – вежливо сообщил женский голос. – Наша машина с максимальным комфортом доставит вас до пункта назначения. Вам остается только расслабиться в удобном кресле, получая удовольствие от поездки. К вашим услугам предоставлены мини-бар, кофейный автомат, видео- и аудиоколлекция на любой вкус. Желаем вам приятного пути.

Я отрегулировал спинку сиденья и довольно откинулся.

– Укажите точку назначения.

– Петербург. Корабельный район. Улица Юнкера Свиридова, дом десять, – прочитал я адрес, выбитый на прикрепленном к ключам бейджике. И на навигаторе автопилота нарисовался маршрут.

– Приблизительное время в пути один час десять минут, – сообщил голос. – Приятного пути.

И когда машина подъехала к воротам, где-то от школы послышался полный злости крик:

– Воронов! Тебе конец! Ты понял? Конец.

Я лениво покосился в боковое зеркало. Из открытого окна своего кабинета высунулся Вяземский. Лицо мужчины покрывали красные пятна гнева.

– Я вам помог, а вы грозитесь, – устало пробормотал я. – Без меня ваша дочь вообще могла бы не открыться.

Я и впрямь не считал, что поступил недостойно. Девушка сама пожелала поэкспериментировать. Отказывать даме в таких вещах не пристало. Ну а то, что она сохранила фото и видео наших утех – так это ее вина. Я тут при чем? Вот и доигралась. Взломали, и все утекло в сеть. Теперь видео с ее участием попадет в топы порносайтов. И о международных отношениях, скорее всего, придется забыть.

Мало кто смел говорить об этом, но все знали, что Мария Вяземская грозила не одному своему любовнику жалобой на домогательства после проведенных вместе вечеров. Просто не учла, что меня запугать было нечем. Заигралась, девочка. Вот и прилетел бумеранг.

В кармане завибрировал телефон. Я вытащил трубку и посмотрел на экран. Вяземский. Нет, князь, простите. Разговаривать с вами сейчас у меня нет никакого желания.

Я переключил телефон на авиарежим и, довольно улыбнувшись, прикрыл глаза.

* * *

– Вы прибыли в конечную точку маршрута. Желаем вам приятного дня.

Голос автоматического водителя вырвал меня из крепкого сна, и я открыл глаза.

Отдых сделал свое дело, и чувствовал я себя куда лучше, чем у кабинета Вяземского.

Дверь машины была открыта, а неподалеку стояли трое. Невысокий лысеющий мужчина в очках с золоченой оправой. Дорогой костюм и дипломат в руке создавали образ служителя преисподней, который выбрался из пекла, чтобы купить мою душу. При условии, если бы у меня была душа, она бы досталась Хозяину преисподней бесплатно. Уж слишком много я грешил.

Двое других стояли чуть поодаль, рядом с машиной премиум-класса. Модели «Консул», кажется. Эти были в черных костюмах охраны. На лацканах пиджаков был вышит логотип с «компасом». Но кому принадлежал герб, я не знал.

– Мастер Воронов? – с улыбкой осведомился стоявший у дверей мужчина.

Двор был пуст. Только эта троица и я. Дружинники постоянно вертели головами по сторонам, пытаясь выявить возможные опасности. На их месте я бы уделил большое внимание окнам, откуда может прилететь что-нибудь неприятное. А может быть, даже смертельное. Бойцы явно были напряжены. Ну, оно и понятно: Корабельный район был вовсе не престижным. И люди, которые могли появиться здесь в таком прикиде, имели весьма высокий шанс пропасть без вести. Особенно после выступлений некоего фокусника в красной маске, который терроризировал особняки знати несколько дней. Коммунальные службы до сих пор закрашивали баннеры в его честь. И каждую ночь баннеры появлялись заново. Парень, который убивал аристократов, стал настоящей знаменитостью среди простого люда. Обострив и без того напряженные отношения в обществе.

Краем глаза я заметил стайку подростков, которые наблюдали за дружинниками из-за угла кирпичного дома. Парни были в серых рабочих робах, на голове – широкие кепки, скрывавшие лица. Аборигены цепко изучали пришельцев, о чем-то переговариваясь. И я было подумал, что они решились на грабеж, как один из дружинников лениво щелкнул пальцами, и прямо возле засады появился ледяной двойник, который шутливо погрозил пальцем паренькам. Те намек поняли и, спрятав руки в карманы, разошлись по сторонам. Делали они это нарочито медленно, не торопясь.

– Мастер Воронов? – с той же улыбкой повторил мужчина с дипломатом. Он выглядел спокойным. Казалось, он вовсе не испугался возможности грабежа. Ну, или умел делать вид.

– Он самый, – ответил я, пытаясь оценить ситуацию.

– Прошу, – мужчина потянул дверь, открывая ее и помогая мне выйти. – Не стоит задерживать такси.

Я кивнул и вышел во двор. Дерзить такому дяде не хотелось. Особенно когда за его спиной маячат лбы охраны. Тем более начало разговора было достаточно вежливым и настраивало на дружелюбный лад. Машина мигнула фарами и выехала со двора. Я провожал такси растерянным взглядом.

– Не стоит беспокоиться. Ваши вещи уже погружены в нашу машину, – «успокоил» меня мужчина. – Кстати, позвольте представиться. Меня зовут Иван Васильевич Привалов. Я адвокат, представляющий интересы семьи Святогоровых.

Он протянул мне ладонь, и я ответил на рукопожатие:

– Очень приятно. Чем могу быть полезен?

Дорогу Святогоровым я не переходил. Вроде бы. Если только тронул кого-нибудь из их бастардов, но в приюте это обычное дело.

– Сейчас.

Адвокат открыл дипломат и вынул гербовый бланк, чтобы протянуть его мне.

– Я хочу сделать вам предложение, от которого вы не сможете отказаться, – пробормотал он, перебирая документы. – Ага, вот. Ознакомьтесь.

Я взял бумагу, бегло пробежал по ней взглядом.

«Это что? Шутка?» – мелькнула в голове мысль.

Оторвавшись от чтения, я оторопело посмотрел на Привалова. Но адвокат был невозмутим.

– Это не шутка. Павел Васильевич Святогоров пропал без вести полгода назад. Намедни комиссия Священного синода признала его умершим. А так как единокровных наследников у него не осталось… Позвольте полюбопытствовать, какой у вас цвет Силы?

– Белый, – растерянно ответил я. – Свет. И склонность к освоению мистицизма.

– Стиль боя рыцарь-храмовник, – продолжил Привалов. Поправил на переносице очки и улыбнулся: – Значит, скорее всего, все сходится. Прошу, Никита Павлович. Поедемте с нами.

И он указал в сторону «Консула», у которого скучали бойцы.

Глава 2

Знакомство

Я уставился в окно, рассматривая местный пейзаж. Мимо проплывали витрины круглосуточных магазинов, светились неоновыми вывесками баров, возле которых стояли люди самого разного возраста. Они курили и смеялись, что-то оживленно обсуждая. А у парадной одного из домов стояли, обнимаясь, парень и девушка, которые смотрели друг на друга счастливыми, влюбленными глазами. Он что-то рассказывал, а она смеялась искренним, заливистым смехом.

Управляемая автопилотом машина выехала из Корабельного района. Прокатилась мимо Парка основателей. В центре аллеи полукругом были установлены бюсты шестерых князей – основателей Петербурга. Справа от парка высилась громадина храма Святого Петра, в честь коего и назван был город. Напротив, через широкий Лиговский проспект, высились многоэтажки жилого комплекса «Доходный дом», отстроенного братьями Мамонтовыми. Основатели самой крупной строительной компании поступили весьма хитро, возведя жилой комплекс из десяти домов и сдавая квартиры в посуточную и месячную аренду. Здесь можно было найти жилье на любой вкус и кошелек. От двадцатиметровых студий за восемнадцать рублей в месяц до элитных квартир и пентхаусов с охраной и подземной парковкой, цена которых начиналась от четырехсот пятидесяти рублей. Зарплата среднего чиновника Петербурга.

Я же уставился в окно, думая о своем. Случаи, когда бастардов принимали в семью, случались. Правда, они были единичными, но все же. Взять хотя бы Вику Симягину, которую признала семья Муромцевых. По слухам, Вика получила наследство и титул незадолго до смерти отца. Но эта история воспринималась приютскими детьми скорее сказкой. Подобные случаи были единичными. Потому что имущество семьи, у которой не было наследника, отходило императорскому двору и перераспределялось между дворянами. Или продавалось какому-нибудь богатому бастарду. Охранка всячески препятствовала поиску наследников среди бастардов. А если такие и находились, их никогда бы не признал Синод. Но тут сразу два случая за два года…

– И зачем я понадобился семье Святогоровых? – осторожно попытался я узнать побольше информации.

Привалов обернулся ко мне. И на его лице не дрогнул ни один мускул. А вот дружинники, наоборот, переглянулись. И это мне очень не понравилось. Что-то эти ребята темнят. Не хотят сразу раскрывать все карты?

– Святогоровы являются одной из двенадцати самых старых семей Имперского союза, – спокойно пояснил адвокат. – И по указу, подписанному между императором и семьей, один из наследников должен поступить на государеву службу.

Объяснение породило еще больше сомнений. Что за служба такая, которую не может принять другая дворянская семья?

«Зря я сел в эту машину. Ой, зря. Надо было мне, дураку, сказать, мол, вы, дядя, обознались, и бежать».

Мысль появилась и тут же исчезла. Никто не позволит мне отказаться от наследства. Нет, убивать и калечить меня не станут, но создать проблемы вполне могут. Особенно если за дело возьмется охранка. Меня не возьмут ни в одно учебное заведение. Возникнут проблемы с поиском работы. А может быть, я «нарушу закон» и попаду в острог. Лет на двадцать. Ну, или пока не передумаю. Не просто так Привалов обозвал бумагу о признании меня наследником «предложением, от которого я не смогу отказаться».

Машина пересекла мост и въехала на Княжеский остров. И по обе стороны от дороги потянулись коттеджи и особняки знати. Каждая дворянская семья считала своим долгом иметь здесь дом. Или летнюю резиденцию, куда аристократы приезжали, чтобы отдохнуть от шума и городской суеты.

Само собой, каждый дом был своего рода произведением искусства. Словно князья соревновались, чья резиденция больше и богаче. Эта идея натолкнула меня на мысль о сублимации, и я невольно улыбнулся. А следом в голове мелькнуло: «Я что? Буду здесь жить?»

Словно в подтверждение этого, машина остановилась у кованых ворот одного из особняков. Закрепленная на столбе камера повернулась в нашу сторону, а затем замок пискнул, и створки медленно открылись, впуская нас на территорию.

– Ну, добро пожаловать домой.

Привалов обернулся ко мне и продемонстрировал ослепительную белозубую улыбку. Над которой явно поработали мезоамериканские дантисты.

Я только молча кивнул, рассматривая сложенный из каменных плит трехэтажный особняк с серой черепичной крышей. На фоне дорогих домов соседей он выглядел угрюмо. Словно тюрьма.

Массивная башня, украшенная шатровой крышей, покрытой красной черепицей, разделяла здание на два крыла. И как мне показалось, все окна правого крыла были забраны толстой решеткой.

Широкая дорога вела к крыльцу, а у дверей уже стояли двое дружинников и мужчина в черной ливрее.

– И…

– Остались сущие формальности, – словно прочитав мои мысли, ответил адвокат. – Ритуал принятия и признание вас Священным синодом. Но думаю, с этим вы справитесь уже без меня.

– И… когда будет проходить этот самый прием? – продолжал проявлять я любопытство.

– Матвей введет вас в курс дела, – ответил адвокат уже несколько раздраженно. – Кстати, вот и он.

Мужчина в черной ливрее спустился со ступеней и открыл дверь, помогая мне выйти из машины.

– Добро пожаловать домой, князь, – мягко произнес он. – Меня зовут Матвей. И я дворецкий семьи Святогоровых.

– И вам доброго дня, – ответил я, обращаясь к стоявшим во дворе людям.

Мои чемоданы уже были выгружены на дорожку. А рядом стоял парень лет двадцати, в черной форме слуги.

– Прошу вас, пройдемте.

Матвей склонил голову и направился в сторону дверей. Я последовал за ним. Поднялся по мраморным ступенькам. Дворецкий услужливо открыл мне дверь, и я переступил порог.

Просторный холл с четырьмя колоннами, которые были выполнены в виде атлантов, поддерживающих сводчатый потолок, был практически пуст. Сияла огромная люстра из хрусталя под потолком, у дальней от входа стены раскинулся широкий камин с медвежьей шкурой на полу. Диван и несколько кресел были обтянуты кожей, резной столик венчался бронзовым канделябром на несколько восковых свечей. Жуткая расточительность в век технологий. На противоположной стене висела большая плазменная панель. От входа к лестнице на второй этаж вела яркая красная ковровая дорожка.

Напротив входа красовались раздвижные витражные двери, ведущие на террасу. Цветные стекла пропускали скудное питерское солнце и расцвечивали пространство на редкость яркими бликами. В холле было два больших, во всю стену, арочных окна, которые не пропускали свет из-за частых деревьев снаружи.

В креслах у камина сидели две девушки. Примерно моего возраста. Обе одеты в короткие топы и тренировочные теннисные юбки, едва ли доходящие до середины бедра. Видимо, девочки только что закончили тренировку и теперь о чем-то беседовали. А на столике стояли початая бутылка вина и два наполненных бокала. Нужная вещь после тренировки. Красное вино неплохо восстанавливает Силу. У той, что сидела справа, на коленях лежал большой пушистый кот. Девушка рассеянно гладила его шелковистый мех.

Заметив вошедших, девушки прервали разговор и обернулись. Личико девицы с котом едва заметно подернулось гримасой, более напоминающей презрение. Впрочем, отвращение мигом сменилось доброжелательной улыбкой. Она выглядела мило. Хрупкая, с высокой грудью и стройными ногами. Длинные светлые волосы были убраны в высокий хвост, открывая красиво очерченные широкие скулы, острый подбородок, привлекая внимание к пухлым губам, на которых еще виднелось вино. Голубые глаза светились льдом.

– Скорее всего, это мой… брат, – мило проворковала она. – Добро пожаловать домой.

– Позвольте представить вам вашу сводную сестру, – вмешался Матвей. – Анастасия Святогорова.

– У меня есть сестра? – удивленно покосился я на дворецкого.

– Сводная, – повторил слуга. – Анастасия, дочь младшей жены Павла. Она была вписана в завещание.

– А это моя подруга. Ксения Викторовна Алешина, – Анастасия указала на сидевшую напротив темноволосую девушку с хищным взглядом зеленых глаз.

Она тоже широко улыбнулась:

– Очень приятно, князь.

Последнее слово прозвучало с едва заметной издевкой. Но я сделал вид, что не заметил ее.

– Сестра, – протянул я неуверенно.

– Чистокровная княгиня Федорова, – добавила девушка. – Павел Васильевич сразу дал мне фамилию. Теперь я Святогорова.

– Клевая киска, – кивнул я на ее колени, стараясь сменить тему разговора о чистоте крови. Начинать ссору в первые пять минут после возвращения домой не хотелось.

Анастасия опустила взгляд на свои колени, и на ее личике заиграла озорная усмешка:

– Хочешь погладить? – лукаво спросила она.

Ксения прыснула, прикрыв лицо ладошками.

– Спасибо. Возможно, в другой раз.

– Зря. Котики успокаивают, – проворковала Анастасия.

Матвей, наблюдавший за этим, с неодобрением покачал головой:

– Я вас ненадолго покину. Простите, но у меня много дел.

Он вышел, а Анастасия поднялась на ноги, переложив питомца в кресло:

– Всегда хотела братика, – проворковала сестра, пройдясь по комнате. – Правильно говорят: мечты сбываются.

Девушка неспешно одернула юбку, позволив мне насладиться видом ее упругих бедер, и подошла к пианино.

– Мы же вроде не родные? – уточнил я.

– И что? – удивленно подняла бровь девушка.

– В каком-то смысле это даже лучше, – рассеянно протянула сидевшая в кресле Ксения. – Хотя и родные – тоже неплохо. Говорят, в этом есть своя прелесть.

Девушки рассмеялись. Анастасия подняла крышку пианино, стоявшего у окна, и села на стул.

– Позволишь? – я подошел к сестре и указал на музыкальный инструмент.

Девушка обернулась. Удивленно посмотрела на меня:

– Умеешь играть? Ты?

– Немного.

Анастасия встала со стула:

– Тогда почему бы не уступить дорогому гостю?

Я сел, сложил пальцы в замок, вытянул руки. Пальцы захрустели. А затем я коснулся клавиш.

Приют, в котором я вырос, был образцово-показательным. Нет, это вовсе не означает, что дети там не устраивали кровавые распри, которые перерастали в смертоубийства с последующим сокрытием тел.

Но к нам часто приезжали комиссии из Синода. И благотворительные организации, перед которыми выслуживался Вяземский. Поэтому единственный предмет, который у нас преподавали на уровне городских школ, было театральное мастерство. Дети должны были в любое время дня и ночи сыграть роль счастливых воспитанников благодетеля. А еще – музыка для концертов перед комиссиями. Поэтому любовь к музыке нам вбивали намертво. Иногда розгами, иногда – преподавательской линейкой.

Я осознал, что такой хороший инструмент мне не попадался. Несколько раз пробежавшись по тугим клавишам, я услышал справа преувеличенно долгий вздох и сдавленное: «Кто бы сомневался».

– Что поделать, сестренка, – усмехнулся я, посмотрев прямо ей в глаза. – Не всем же быть мастерами.

И я вступил. По мере того, как я играл, лица девушек вытягивались от удивления. Первой не выдержала сестра. Она захлопнула крышку с такой силой, что я едва успел убрать руки.

Я скрыл довольную ухмылку и встал со стула. Склонил голову и как бы между прочим обронил:

– Его не мешало бы настроить. Ладно, я устал с дороги. Хочу отдохнуть перед ужином. Так что, пожалуй, я покину вас, дамы.

– Я провожу вас, Никита Павлович. Покажу вашу комнату, – предложил Матвей, который до того скрывался в тени.

Мы направились к лестнице. А в спину мне смотрели две пары глаз. Ксения смотрела с интересом и удивлением. А вот Анастасия…

Если бы взглядом можно было сжечь – я бы осыпался на ковровую дорожку лестницы горсткой пепла. Но я стоически выдержал этот взгляд. И скрылся в коридоре второго этажа.

* * *

Ксения Алешина задумчиво отпила вина:

– Неужели в доме Святогоровых появился кто-то, равный великой Анастасии? – лукаво произнесла она. – Учтивый, образованный, ранг не ниже мастера. В восемнадцать лет. Уникальный случай…. – с восторгом пробормотала она, словно ни к кому не обращаясь.

На личике Анастасии проступили красные пятна.

– Замолчи, – попросила она. – Он бастард, который попал в этот дом из-за какого-то дурацкого закона. Он еще не прошел обряд. И не признан Синодом. Не факт, что обряд приема пройдет гладко.

Но Алешина ее словно не слышала:

– А как он играет на рояле. Мммм… Длинные сильные пальцы пианиста…

В глазах девушки начали разгораться искорки плохо скрываемого интереса.

Бокал выпал из руки Анастасии и вдребезги разбился о паркет. На досках растеклась красная лужа.

– Жаль, что он твой брат, – продолжила Ксения. – Хотя… как ты сказала? Он не родной?

– Не пора ли вам домой, Ксения Викторовна? – со сталью в голосе поинтересовалась Святогорова. – Кажется, вы перебрали алкоголя.

Ксения с неохотой встала с кресла и одернула юбку:

– Пожалуй, – согласилась она. – Но не переживай. Теперь я буду заглядывать в гости почаще.

Покачивая бедрами, девушка направилась к двери. А Анастасия решительным шагом направилась к лестнице.

* * *

– Ваша комната.

Матвей услужливо открыл передо мной дверь, и я вошел в апартаменты. Чемоданы уже стояли в углу. Вещи были аккуратно разложены по полкам шкафа. Там же нашлись вещи, которые мне были незнакомы.

– Я взял на себя смелость приобрести кое-что для вас, основываясь на мерках из учебного заведения.

– Спасибо.

– Должен напомнить, что завтра вас ждет ритуал приема. Он пройдет в присутствии двух представителей Синода, – произнес Матвей.

– В какое время?

– Жрец и мастер-настоятель обещали прибыть до полудня, – ответил дворецкий.

– Хорошо.

– Если вам что-то будет нужно, – вызовите электронного помощника, – продолжал Матвей. – Ольгу.

– Просто вызвать по имени? – бесхитростно уточнил я.

– Все верно, – губы дворецкого тронула улыбка. – Вы привыкнете. Она передаст мне любой ваш приказ. Доброй ночи, мастер.

Слуга закрыл дверь, оставив меня одного. Даже директорский кабинет был меньше этой комнаты. Высокие потолки хвастались лепниной, стены были обиты плотной тканью, а пол покрывали темные доски, которые отлично пружинили при ходьбе.

Мебель была внушительной и удобной – от массивного стола до широченной кровати со столбиками для балдахина. Окна закрывали тяжелые шторы. Боковая дверь вела в ванную, и я решил не тянуть с водными процедурами.

Я прошел в комнату, облицованную серым кварцем. Открыл оба крана и сел на край ванны, покоящейся на ножках в виде звериных лап. Правильно говорят, что бесконечно можно смотреть на две вещи: как горит огонь и как течет вода. Зрелище гипнотизировало. Но…

Я с неохотой встал, вернулся в спальную комнату. Сбросил одежду, нашел плеер, воткнул в уши беспроводные наушники. Хорошая аудиокнига и теплая вода – что может быть лучше.

Ванна успела набраться. Я закрутил вентили и лег в горячеватую воду. С облегчением вздохнул и прикрыл глаза. В наушниках зазвучал голос рассказчика.

Наушники стали главной ошибкой. Погрузившись в историю, я не услышал, как хлопнула входная дверь в комнату. А через секунду на пороге ванной появилась Анастасия. Она стояла, скрестив руки на груди, и с нехорошей улыбкой смотрела на меня. Но ее большие голубые глаза метали молнии. А затем вода в ванной стала быстро остывать.

– Прости, я не слышал, как ты стучала, – процедил я с недовольством.

– А я не стучала, братец, – холодно произнесла девушка и подошла к ванной. Села на край, совершенно не стесняясь того, что я оказался у нее на виду.

– Больше так не делай, – проворковала она, глядя мне в глаза.

– Как – так? – не понял я.

– Не нужно выпендриваться и позорить меня при моих подругах, – проворковала девушка. – Они чистокровные дворянки. И не посмотрят на бастарда, пусть даже получившего фамилию и титул. Тебе просто повезло. И ты не лучше меня.

– Я и не говорил, что лучше… – начал было я, но девушка погрузила ладошку в воду, словно бы проверяя ее температуру. Пальцы коснулись моего бедра. Мне бы могло это понравиться, если бы вода не начала быстро остывать. А затем девушка набрала в ладошку воды и брызнула мне в лицо.

Ее взгляд упал на мою грудь, покрытую шрамами, и уголок ее рта дернулся. Я только пожал плечами, заметив ее изучающий взгляд.

– Дуэли на ножах в приютах Союза – дело обычное.

Девушка тут же вздернула голову:

– Я рада, что тебя не прикончили в приюте за твой скверный характер, – продолжила она. – Хотя детей дворян тоже можно понять. Я не про тебя, а про саму ситуацию.

Этот разговор начинал мне надоедать.

– Прости, что так вышло, – ехидно ответил я. – И больше так не делай. Я про брызги водой.

– Иначе – что? – с вызовом уточнила девушка и решила повторить шутку.

Зачерпнула воды, но я резко схватил ее за запястье и дернул на себя. Послышался всплеск, и Анастасия оказалась в ванне.

– Иначе может случиться несчастье, – спокойно ответил я.

– Ай! Холодно!

– Вам нужно было слегка остыть, княжна, – парировал я.

Ее личико оказалось в нескольких сантиметрах от моего. Она зло сопела, а глаза ее метали молнии. Видимо, фокус ей не понравился.

– Отпусти! – прошипела она и попыталась вырвать руку, которую я все еще сжимал.

Я выполнил просьбу, и девушка выбралась из ванны. И при ее виде я с трудом сдержал улыбку. Надменность мигом испарилась, и сейчас девушка выглядела растерянной. А холод и мокрая ткань топа подчеркивали все прелести Анастасии. Да и юбка, облепившая стройные ноги, добавляла… интереса в новый образ.

– Делай вид, что меня не знаешь, – зло прошипела она.

– Как скажешь, – равнодушно пожал плечами я.

Анастасия фыркнула и, развернувшись, вышла из комнаты, захлопнув за собой дверь. Я же со вздохом вылез из холодной воды. Надо закрывать двери.

Глава 3

Обряд

– Николай Владимирович, вот досье курсантов-бесоборцев.

Катерина вошла без стука, и глава Синода поспешно закрыл в браузере вкладку с сайтом публичного дома. Поджал губы и с неудовольствием уставился на девушку. Впрочем, на секретаря этот взгляд не подействовал. Секретарь пересекла кабинет и положила на стол два десятка папок.

– Все кандидатуры из семей бесоборцев.

– Все утверждены Советом? – уточнил Николай Владимирович.

– Советом и Тайным охранным отделением, – строго поправила его Калинина.

Беломорцев пододвинул к себе папки и принялся перелистывать дела.

– Ага, – бормотал он, ставя штамп «Одобрено» и откладывая очередную папку. – Ага, и этот подойдет. Так, стоп!

Он остановился на одном из личных дел. Непонимающе посмотрел на секретаря:

– Никита Воронов? Не помню такой семьи.

– Он урожденный Святогоров, – холодно произнесла Катерина и добавила: – По отцу.

– Серьезно? – переспросил настоятель. – И как же вы собираетесь отправить в Академию бастарда?

– Никита Святогоров был признан наследником семьи Святогоровых, – поправила Калинина Беломорцева. – Парень обладает силой отца. Светом. Осталась сущая формальность. Обряд приема. И подтверждение от Синода.

– Но Павел Васильевич… – начал было Беломорцев, но девушка его перебила:

– Парень был признан членом семьи согласно указу тысяча семьсот двадцать второго года «О службе в Синоде».

Николай Владимирович непонимающе посмотрел на девушку, и Калинина со вздохом пояснила:

– Двадцать второй пункт указа говорит, что для продолжения службы при потомственной службе Синоду, бастард, имеющий силу основателя, может получить фамилию семьи без одобрения родичей. Если у семьи отсутствуют другие наследники.

– Но у Святогоровых есть дочь Анастасия…

– Анастасия – дочь младшей жены князя. В ней нет крови Святогоровых. Павел Васильевич просто дал ей фамилию, – поправила мужчину Калинина. – Так что выбора нет.

– Из него может получиться неплохой храмовник, – пробормотал Беломорцев и поставил на папку штамп «Одобрено». – Оповестите князя Иноземцева о переводе.

* * *

По привычке, заведенной еще в приюте, я проснулся без будильника. Сел на кровати, потер ладонями щеки, прогоняя остатки сна. Быстро умылся, вернулся в спальню и распахнул шкаф.

Вещи, которые я привез с собой, были выстираны, высушены и развешены на вешалках. Я выбрал удобный тренировочный костюм, быстро оделся и вышел из комнаты. Пора утренней пробежки.

В старшей школе все подчинялось строгому распорядку. Подъем, пробежка, тренировка.

Лето заканчивалось, но на улице было уже светло.

Я вышел на террасу, с которой открывался вид на сад, и спустился по лестнице. Прошел по дорожке из мраморной тротуарной плитки, обогнул аккуратно подстриженную декоративную изгородь и вышел на тренировочную площадку, в центре которой стоял памятник рыцарю. Воин поднял лицо к небу и воздел руки, словно просил помощи у Спасителя. А за спиной героя раскрылись белые крылья.

Скорее всего, отец – основатель семьи. Боец, который прославил себя в веках. Но чем именно, я не знал.

Я вышел на дорожку и вставил в уши наушники. Включил аудиокнигу и побежал.

Получасовой бег прогнал остатки сонной оторопи, взбодрил, и я перешел на быстрый шаг, постепенно останавливаясь. Отвинтил крышку прихваченной с собой бутылки и сделал несколько глотков воды. И подошел к манекенам. Но где-то за изгородью послышались приглушенные голоса, и мне в голову пришла более интересная мысль.

– Господа! – крикнул я двум дружинникам, которые как раз выходили на площадку. Те самые парни, которые сопровождали Привалова на встрече в Корабельном районе. Ну, как раз и посмотрим, на что они способны. Благо, бой тренировочный, так что не зашибут.

Бойцы остановились. Переглянулись.

– Вы нам, мастер? – вопросительно глядя на меня, уточнил один из них. Скорее всего, старший дружинник.

Я осмотрелся по сторонам, и убедившись, что никого, кроме нас троих, в парке нет, кивнул:

– Вам. Не составите мне компанию в тренировочном бою?

Парни еще раз переглянулись:

– И… с кем же вы хотите сразиться? – уточнил старший.

– С обоими, – ответил я.

На секунду лица бойцов вытянулись от удивления. Но перечить они не стали. Вышли на тренировочную площадку.

– Готовы, мастер? – поинтересовался старший, снимая пиджак.

Я снял куртку и вышел на полянку, огороженную живой изгородью. Коротко поклонился, приветствуя противников. И встал в стойку, предлагая атаковать.

Ребята переглянулись, и веселье началось.

Я торопливо активировал Силу, окутав себя Щитом. В защитный барьер влетело ледяное копье, но Щит поглотил его. Броня могла выдержать четыре атаки, и мне должно этого хватить.

Под ногами одного из противников замерцала ловушка, и он торопливо активировал Броню. Второй же атаковал, стараясь сбить защитный барьер. Но прямо перед бойцом появился фантом рыцаря, который с размаху ударил противника кувалдой в грудь, сбив его с ног. Рыцарь выполнил свою роль и растворился в воздухе, я же развернулся ко второму бойцу.

Порыв ветра ударил в меня, срывая Щит. Но я успел коснуться Плетения внутреннего огня, чувствуя, как кровь словно закипела. И Щит выдержал атаку. Я же метнулся к противнику, на ходу создавая Очистительный огонь. И пламя ударило в дружинника, сбивая его с ног. Тут же волна Очистительной земли прошла над дорожкой, подбрасывая дружинника и выводя на серию.

– Партия, князь, – поспешно крикнул тот.

Я только кивнул и сел на траву. Трясущимися руками вытащил из кармана штанов фляжку с артишоковым чаем. Отвинтил крышку и принялся торопливо пить.

Бойцы подошли ко мне:

– Неплохо, – оценил высокий светловолосый парень лет двадцати.

Он протянул мне руку. И я ухватился за протянутую ладонь, поднимаясь на ноги.

– Мастер Илья, как вы? – спросил начальник охраны.

Парень, которого сбил с ног рыцарь, потер ушибленную грудь:

– Жив, ребра целы, – отрапортовал он. – Хорошая контратака.

Я склонил голову, принимая похвалу от мастера Школы льда. Синего цвета Силы.

У каждой школы есть свои особенности. Колдуны могут брать под контроль противников, криомастеры способны замораживать противников и создавать ледяных клонов. В стиле Ветра есть способности снимать Броню. Чародейство, при малом арсенале атакующей способности, строится на сериях усиленных атак. Мастер школы запросто способен пробить защиту противника и убить жертву. У меня же был Свет. Стиль боя рыцаря.

Я поднял руку, и парня окутал светлый ореол. Который должен был снять болевые ощущения и разогнать синяк, оставленный на груди молотом рыцаря.

– Не стоит, мастер, – начал было Илья, но я только махнул рукой:

– Быстрее залечится.

– Не хочу вас отвлекать, мастер, – послышался от двери голос дворецкого.

Я покосился на часы. Вот черт! Скоро прибудут жрецы. Нужно еще успеть принять душ.

Склонил голову перед дружинниками:

– Благодарю за бой, господа.

И зашагал к дому. Бойцы семьи остались на тропинке, задумчиво глядя мне вслед.

* * *

Лукич был начальником охраны семьи Святогоровых вот уже три десятка лет. Хотя на вид мужчине было около сорока. На деле же парень ходил по этой земле почти столетие. Он, как и его друг Илья, были одержимыми. Из тех, что предали родной мир и получили патент в Синоде.

Парни работали с дедом Павла Васильевича. И высоко ценились как бойцы. Одержимые могли создавать особенные серии, усиливать их рунами, и кроме того были неплохой поддержкой в бою.

И сейчас Лукич стоял и задумчиво смотрел вслед молодому Святогорову.

– Как он сбил тебя с ног? – обернулся начальник охраны к Илье.

Напарник задумчиво почесал затылок и удивленно ответил:

– Меня словно КамАЗ сбил. Даже Броня не спасла. Как только ребра остались целы.

– А это уровень мастера, – задумчиво протянул Лукич. – Что же будет, когда парень получит легенду? Бесоборец из него выйдет что надо.

* * *

– Прошу, мастер Никита, – дворецкий отодвинул стул, помогая мне сесть.

Я уселся за стол, и Матвей тут же поставил передо мной тарелку с блинами и кружку с дымящимся отваром, смесью чая и трав.

– Спасибо.

Матвей отступил на пару шагов, склонил голову и с интересом посмотрел на меня.

– Готовы, мастер?

Я обмакнул блинчик в джем и кивнул:

– А как будет проходить этот обряд?

– О, это всего лишь простая формальность, – отмахнулся Матвей. – Чтобы жрецы Священного синода могли подтвердить право быть членом семьи. Дадите клятву крови, и если дух вашего предка подтвердит родство – вы станете князем Никитой Павловичем Святогоровым.

– Князь, – пробормотал я. – Звучит. А как же княжна Анастасия?

– Вы будете уравнены в правах. В семье не будет старшего.

При мысли о том, что бастард станет равным члену княжеской семьи, я не удержался от мстительной усмешки.

– Здрав будь, Никита Павлович, – послышался за спиной веселый девичий голосок.

– И тебе не хворать, Анастасия Святогорова, – ответил я.

Обернулся. С лестницы второго этажа спускалась сводная сестра.

Девушка подошла ко мне, наклонилась и обняла меня, прижавшись грудью к спине. И я почувствовал, как ее Сила щекочет мою кожу. Она ждала, что я откроюсь и поделюсь с ней Силой.

– Откройся, братец, – прошептала Настя мне на ухо. – И получишь бонус к завтраку…

Сила могла сплетаться, создавая вихри. Это происходило при контакте между одаренными. И…

Чувство, которое давали вихри, сложно было с чем-то сравнить. Когда оба человека открывались при объятиях, поцелуях или при более интимном процессе, высвобожденная, сплетающаяся Сила двух человек была сродни безудержной эйфории. Особенно ярко этот эффект проявлялся во время секса. И такая резкая перемена в настроении сестры меня насторожила:

– Не сейчас, – отмахнулся я.

Девушка фыркнула и села рядом со мной. Покосилась в мою сторону и хитро спросила:

– Готов к обряду?

На секунду мне стало не по себе. Вдруг обряд пройдет как-нибудь… не так? Но показывать свою неуверенность сестре я не собирался. Только кивнул и налил себе чай. Но аппетит пропал. Поэтому я сделал пару глотков, доел блинчик и отодвинул тарелку в сторону. Пояснил:

– Мне нужно привести себя в порядок после тренировки.

И направился к лестнице.

* * *

Дворецкий уже ждал меня в холле. Рядом, переминаясь с ноги на ногу, стояли двое мужчин в белых рясах жрецов.

– Позвольте представить вам гостей, мастер, – обратился ко мне дворецкий, указывая на старшего. – Это верховный настоятель, председатель Священного синода, Николай Владимирович Беломорцев.

Мужчина сдержанно кивнул.

– И брат Олег, – добавил дворецкий, указав на второго гостя.

Я только кивнул, пытаясь унять мандраж.

– Готовы, мастер? – склонив голову, уточнил дворецкий, внимательно глядя на меня.

– Да, – я украдкой посмотрел по сторонам.

Но Анастасии в холле не было. Судя по приоткрытой двери на террасу, девушка ушла на утреннюю тренировку.

– Идемте.

И Матвей повел нас в правое крыло.

* * *

Дворецкий остановился у двери кабинета. Открыл дверь и сделал пригласительный жест. Я немного потоптался на пороге, но все же шагнул внутрь.

В кабинете было темно. Несколько старомодных восковых свечей не разгоняли мрак, а лишь делали его более вязким. Вдоль стен тянулись высокие стеллажи с полками, полными книг. Над камином висел портрет того самого мужчины, статую которого я встретил сегодня на тренировочной площадке. Его старинный мундир был густо увешан наградами.

Темный паркет был начищен до блеска. Под высоким потолком висела тяжелая люстра, которая скорее выполняла декоративную роль. Мне было сложно представить, чтобы кто-то менял в ней многочисленные лампы накаливания.

Массивный дубовый стол на изогнутых резных ножках казался монолитным. На нем были расставлены принадлежности для письма из янтаря с золочеными вставками.

– Прошу, присаживайтесь, – Матвей указал на кресло. И я послушно выполнил его просьбу, ожидая, что будет дальше.

Жрецы уселись напротив, и Беломорцев начал разговор:

– Никита… Павлович, нам нужно подтвердить факт того, что вы владеете белым цветом Силы.

Матвей подошел к столу, взял футляр, открыл его и достал узкий серебряный стилет, на лезвии которого виднелись бурые капли.

– Прошу.

Дворецкий протянул мне нож рукоятью вперед. Я взял его и уставился на лезвие, не зная, что делать дальше. Краем глаза я заметил, как переглянулись жрецы.

– Сделайте надрез на правой ладони, – подсказал Матвей.

И я послушно последовал его совету. По коже потекли алые капли, и один из жрецов проворно подставил серебряную чашу, в которую закапала кровь. Послышалось шипение, а затем из чаши вырвалось облачко белого, почти прозрачного дыма.

Жрецы снова переглянулись.

– Цвет Силы подтвержден, – с явной неохотой сказал Беломорцев.

Что-то пискнуло, и в кресле в углу комнаты появился мужчина с портрета. Он сидел, закинув ногу на ногу, и с интересом смотрел на меня.

– В комнате пролилась кровь моего потомка, – протянул он. – Я это чую. Ну, привет, родич.

Я вздрогнул и испуганно отдернул руку от чаши. Коснулся Плетения, и рана быстро затянулась, не оставив на коже даже рубца.

– Право крови подтверждено, – сухо подтвердил женский голос. – Добро пожаловать в семью, Никита Павлович.

– Добро пожаловать в семью, – вторил ей Матвей и поклонился.

Глава 4

Лечение

Дворецкий довольно улыбнулся. Беломорцев же, напротив, помрачнел и вынул из папки несколько листов. Принялся заполнять какие-то бумаги.

– Вот, держите, – он протянул мне бланк. – Посмотрите, все ли верно.

Я взял документ, пробежался по нему взглядом.

– Да, все правильно, – неуверенно ответил, возвращая бланк Беломорцеву.

– Тогда подпишите – и мы поедем.

– Могу ли я предложить вам чай, господа? – осведомился дворецкий, но Беломорцев только покачал головой:

– Простите, но у нас еще много дел, касающихся Синода.

Дворецкий понимающе кивнул и настаивать не стал. Как мне показалось, на старом лице Матвея промелькнуло что-то вроде облегчения.

Я вернул подписанные бумаги, и Беломорцев убрал их в папку.

– Ну, до встречи, мастер Святогоров, – произнес он, стараясь сохранить на лице улыбку. И от меня не ускользнула та наигранная радость, с которой он это говорил.

– И… что дальше? – хмуро спросил я, когда мужчины покинули кабинет.

– Дальше? – переспросил Матвей. – Думаю, обучение. До зачисления в корпус Синода осталось меньше месяца.

– Но… Я же подавал документы в школу жандармов.

– Я уверен, что их уже перевели в Имперскую академию, – улыбнулся Матвей. – Куда вы будете зачислены без экзаменов.

Я растерянно посмотрел на дворецкого. Бастард – и в университете?

– Не подумайте, что я плохо отношусь к тому уровню знаний, которые вы получили в приюте. Уверен, оно соответствует стандарту образования Имперского союза, но… Ученье – свет. Нам придется… немного позаниматься до поступления в корпус.

– Понимаю. Потомок великой семьи не должен опозорить род, – произнес я, и наконец меня накрыло понимание происходящего.

Через месяц я окажусь в Имперской академии Петербурга. Среди чистокровных аристократов. Так что…

– Ты прав, Матвей, – вздохнул я и поднялся на ноги. – Когда начнем обучение?

Дворецкий улыбнулся:

– Сегодня. Незачем тянуть с этим.

* * *

Девушка сидела в кресле, перед ней стоял бокал и початая бутылка «Мерло» урожая тысяча шестьсот двенадцатого года.

– Добро пожаловать в семью, Никита Павлович, – послышался голос Ольги, и девушка поморщилась. Покосилась на бокал, но качнула головой. Взяла бутылку и сделала большой глоток прямо из горлышка. Бастард таки смог стать князем. Аристократом. На радость всему дворянскому сообществу Петербурга.

«На потеху!» От этой мысли почему-то стало смешно. А затем резко накатила злость, и Анастасия с трудом сдержалась, чтобы не ударить кулаком по столу. Паренек оказался достаточно умен, чтобы не клюнуть на ее трюк со смешиванием Силы. Возможно, тогда во время обряда жрецам бы показалось, что Сила не чистая. Теперь же тема с приемом бастарда в семью станет новостью номер один на ближайшие несколько месяцев.

– Позор семьи, – едва слышно, со злостью прошипела она.

Теперь ей нужно было думать, как выкручиваться из сложившейся ситуации. Рано или поздно это коснется и ее. И прощай нужные знакомства и друзья, которые могли бы помочь в продвижении по карьерной лестнице. Потому что с таким братцем все достижения за год учебы отступали на второй план. И говорить о ней будут не как о председателе студенческого совета и главе Имперского патриотического клуба, а как о сестре бастарда Святогорова. А выродок закончит учебу, займет место отца в Синоде и устроится в жизни с комфортом.

От этой мысли Анастасия едва не закричала. Почему? Ну почему жизнь так несправедлива? Бастард получит все только потому, что в нем течет часть крови потомков Святогора.

– Такова традиция, – со злостью произнесла девушка и сделала очередной глоток, не ощущая вкуса напитка.

Размышления прервали приближающиеся шаги. И голоса. Анастасия выдохнула. А на милом личике мигом расплылась самая доброжелательная улыбка.

– До свидания, мастер Беломорцев, – пропела она вслед жрецу, который остановился у дверей. – Была рада вас видеть. Заходите еще.

– Непременно, княжна, – пообещал глава Совета Синода, окинув девушку ленивым взглядом, и вышел из дома.

Анастасия выдохнула и потянулась к изрядно опустевшей таре, но в этот момент из коридора снова послышались шаги. И девушка вновь изобразила радость.

«Подумай о чем-нибудь приятном, Анастасия Павловна, – внушала она себе. – Например, о том, как твоего новоявленного братца в мешке сбрасывают в болото».

Перед глазами словно сама собой нарисовалась картина, как двое ребят в черных костюмах и масках-балаклавах вытаскивают из багажника машины дергающийся, извивающийся мешок. Парни волокут его к зеленому ковру, который скрывает черную, застоявшуюся воду. И…

На душе и правда стало легче, а на губах заиграла настоящая улыбка. Как раз в тот момент, когда в гостиную вошли Матвей и братец.

Анастасия встала с кресла, поправила юбку и подняла бокал:

– Добро пожаловать в семью, братец, – проворковала она.

* * *

Я остановился и с подозрением уставился на девушку. С ней что-то явно было не так. Еще вчера она была категорически против нашего родства, а теперь…

Сестра же пригубила вино, поставила бокал на стол. Подошла ближе, привстала на носочки и обняла меня:

– Мне нужно обсудить кое-что с Никитой Павловичем. Наедине, – сказала она, даже не посмотрев на слугу.

Дворецкий поклонился и вышел, прикрыв за собой дверь.

– Я рада, что ты прошел обряд, – прошептала сестра мне на ухо.

И от ее теплого дыхания с терпким ароматом винограда по коже пробежали мурашки. Но я промолчал. Она же, заметив реакцию, продолжила:

– Мое предложение еще в силе. Может быть, откроешься? Я немного покормлю тебя. Ты наверняка потерял много сил после тренировки?

Звучала эта провокация очень убедительно. Пришлось приложить всю силу воли, чтобы сдержаться:

– Ну что ты, – тихо ответил ей я. – Я же Светлый. Молитва и воздержание – вот что дает нам силы.

Анастасия отстранилась и с подозрением посмотрела на меня. И на секунду мне показалось, что в ее больших глазах промелькнула злость. Само собой. Девочка наверняка не привыкла слышать слово «нет».

– Обидно, когда отказывает безродный? – наклонившись, прошептал я ей на ухо.

Злоба стала более явной. На короткий миг.

– Как знаешь, – с деланым безразличием ответила девушка. – Зря. У меня вкусная Сила. Знал бы ты…

Но я только усмехнулся:

– Я рос в Царскосельском приюте. Там царили веселые нравы, когда никто не следил за сиротками. Меня сложно чем-то удивить.

Анастасия фыркнула, но спорить не стала. Вздернула голову и гордо направилась прочь из комнаты. Роскошные ноги не могли не привлечь внимание. И она бы красиво вышла. Если бы не угол ковра, который предательски сбился.

Злоба и алкоголь сыграли с ней злую шутку. Уже у самой лестницы она запнулась о складку ковра, нелепо взмахнула руками и, удивленно вскрикнув, полетела на мраморные плиты.

В два прыжка я оказался рядом с ней. Но не успел.

Анастасия поднялась на колени, затем уселась на пол, удивленно глядя на злосчастную ковровую дорожку. Приложила ладони к лицу, размазывая красное. Я вздохнул и сел рядом:

– В такие моменты лучше всего использовать Броню. Давай посмотрю.

Осторожно убрал ладошку от милого личика. И едва удержался от удивленного «ох».

Из носа девушки текла кровь. А под глазами уже наливались кровоподтеки. И без того пухлые губки отекали. И я коснулся Плетения вспышки. Почувствовав Силу, сестра испуганно отстранилась, но я положил ладонь на ее плечо. И мягко сказал:

– Просто доверься мне, ладно? Сейчас будет немного покалывать.

Девушка испуганно замерла, и я коснулся ладонью ее щеки.

– Ой, – послышался ее удивленный голос.

Анастасия расслабилась, и я провел ладонью по ее скуле, вливая в Плетение Силу. Сестра вздрогнула, когда я коснулся подушечкой пальца разбитых губ.

– Все будет хорошо, – тепло сказал я и привлек ее к себе, проводя ладонями по спине. Между позвонками ощущалась ее рвущаяся наружу Сила. И девушка не смогла себя контролировать…

Свет теплыми лучами полился в открывшуюся Анастасию. Она вздрогнула и зажмурилась.

– Н-н-н-не надо, – с трудом произнесла она. Но голос ее звучал неуверенно.

Вместо ответа я только крепче прижал ее к груди, чувствуя, как Свет смешивается с Ветром. Энергии объединялись, образуя слабые вихри.

Девушка запрокинула голову. А ее пальцы впились в мою спину, царапая кожу сквозь ткань рубашки. Она обвила ногами мою талию, крепко прижалась. Дыхание Анастасии стало тяжелым, прерывистым. На щеках выступил румянец. Она слабо застонала, а на губах появилась блаженная улыбка. Всплеск эндорфина заглушил боль от удара лицом об пол. А вихрь унес ее сознание в страну грез. Пора заканчивать лечение.

Я вздохнул и попытался было разжать объятья. Но был остановлен жестким:

– Не сейчас… Еще… немного…

Но я был непреклонен. Резко оборвал поток, и вихрь тут же затих. Я же отстранился. Посмотрел на девушку. И довольно улыбнулся: на красивом личике не было и следа от падения. Припухлости спали, а от синяков не осталось и намека.

Анастасия выныривала из состояния эйфории. Зрачки девушки были расширены. А дышала сестра так, что, казалось, пробежала три километра на время.

– Ну вот. Теперь все хорошо, – довольно заключил я и хотел было подняться.

Но девичья ладонь неожиданно сильно схватила меня за запястье:

– Больше никогда не играй со мной так, – строго сказала мне она. В больших голубых глазах сверкали молнии гнева.

– Как – так? – сделал вид, что не понял, я.

– Не доводить дело до конца! – прошипела сестра. – Девушка может затаить злобу. И отомстить. Понял?

Последние слова она произнесла нежно. Почти ласково. Облизнула верхнюю губу кончиком языка и внимательно посмотрела на меня, ожидая ответа.

– Понял, – кивнул я.

Сестра усмехнулась, продемонстрировав чуточку длинноватые клыки. Разжала ладонь, отпуская меня. И в этот момент в дверь раздался робкий стук:

– Княжна Анастасия, к вам гости.

Расслабленный вид сестры как рукой сняло. А на довольном личике появилась тревога. Даже страх.

– Кто? – дрогнувшим голосом спросила она.

– Княжна Ксения Алешина, – ответил дворецкий.

Анастасия вскочила с пола, заметалась по гостиной. Принялась приглаживать растрепанные волосы, пытаясь привести себя в порядок. Короткая юбка взметнулась, открывая великолепный вид. Которым я невольно залюбовался.

– Ох ты!

Анастасия обернулась, зло глянула на меня и одернула подол.

– Хватит пялиться, – шикнула она. – Не забывай, что я твоя сестра.

– Сводная, – напомнил я. – В нас нет общей крови. Ну и несколько минут назад факт родства тебя не останавливал.

– Это было разовое предложение! – шикнула она.

Спор прервал повторный стук:

– Княжна Анастасия…

– Скажи, что меня нет, – пискнула Святогорова.

За дверью повисло молчание. А затем послышался веселый голос Ксении:

– Вот как? Ну да, конечно.

– Упс, – подытожил я. – Как неловко вышло.

– Исчезни! – рявкнула сестра. – Не беси меня!

Я только вздохнул:

– Как говаривал классик: никогда не делайте добрых дел. Я вот сделал, и что?

Встал и направился к лестнице.

Уже в коридоре второго этажа я услышал, как открылась входная дверь.

– Привет!

Голос Святогоровой звучал радостно.

– И тебе привет, – послышался голос Ксении. – Ну? Как дела? Чем занималась?

– Да так, – равнодушно ответила сестра. – Медитировала. А ты давно пришла?

– Достаточно, чтобы услышать твои просьбы про еще, – хихикнула Ксения. – Это техника такая? Какая, говоришь, Сила у твоего брата?

Я довольно улыбнулся и толкнул дверь своей комнаты. День определенно удался. Теперь можно приступить к обучению.

Глава 5

В магазине

Я вошел в комнату и проследовал к окну. Выглянул в сад. И сразу заметил сестру и ее гостью. Они устроились на лавочке, что-то оживленно обсуждая.

Словно почувствовав взгляд, Алешина посмотрела в мою сторону. И в ее прищуренных глазах читалось явное любопытство.

В дверь комнаты настойчиво постучали.

– Войдите, – не оборачиваясь, произнес я.

За спиной послышались шаркающие шаги. Словно пришедший хотел обозначить свое присутствие.

– Княжна Алешина, – задумчиво протянул я. – Что тебе так интересно в моей персоне?

– Ксения Викторовна – княгиня, – послышался за спиной голос дворецкого.

Я обернулся. Удивленно посмотрел на Матвея.

– На долю княгини выпало много испытаний. Сперва она потеряла мать. А потом ее отец, Виктор Алексеевич, был убит во время нападения на особняк.

– Война дворян? Но…

– Нет. Князя Алешина убил псих в красной маске. Вернее, его подручный. Ксения и ее младший брат стали князьями. В таком юном возрасте.

Я покосился на девушку уже совсем по-иному. Гостья сидела, закинув ногу на ногу, и с интересом слушала Анастасию.

– Она учится с моей сестрой?

– Училась. В этом году княгиня перевелась на факультет жрецов.

– Ее отец был из Синода?

Бровь Матвея предательски дернулась. Но голос прозвучал невозмутимо:

– Работал в одном ведомстве с Павлом Васильевичем, вашим отцом, – уклончиво ответил дворецкий и тут же быстро перевел тему: – Как устроились, мастер Никита?

– Неплохо. Эта комната куда лучше жилья, в котором я обитал до совершеннолетия, – ответил я, отметив про себя, что нужно поговорить с Алешиной.

Может быть, она поделится информацией об этом секретном ведомстве, о котором не принято говорить?

– Аскетичность приютских общежитий порой поражает, – согласился Матвей. – Остается только диву даваться, куда уходит финансирование Синода.

Я невесело усмехнулся, но не стал отвечать на риторический вопрос. Зачем озвучивать очевидные вещи?

– Ты говорил об обучении.

– Да. Нам нужно немного подтянуть ваши знания. Особенно те, что касаются истории семьи.

Я направился к выходу из комнаты. Но был остановлен удивленным:

– Куда вы, мастер?

– Ну так… обучаться, – растерянно ответил я. – Разве в доме нет комнаты под класс?

Матвей скептически посмотрел на меня. Словно проверяя, не издеваюсь ли я над ним. Но я был серьезен и невозмутим.

– Все необходимое мы найдем прямо здесь. Ольга, покажи нам генеалогическое древо семьи, – попросил дворецкий.

Миг – и на полу выросла трехмерная проекция древа. Я отступил к стене, чтобы осмотреть всю схему. А дворецкий указал мне на кресло.

– Итак, семья Святогоровых была основана полторы тысячи лет назад и ведет начало от Святогора из рода Святославичей, – строгим тоном наставника начал Матвей. – Семья входит в список двенадцати самых старых и влиятельных во всем Российском Имперском союзе.

Вопреки моим сомнениям, Матвей подавал материал интересно, разбавляя сухие факты легендами. Словно опытный рассказчик, дворецкий накинул на меня покрывало сказки, погрузив в историю семьи. Помогала ему Ольга, которая послушно создавала голограммы, реконструируя события давно минувших дней. Поэтому два часа пролетели незаметно. Я с интересом слушал, впитывая информацию, которая не раз мне пригодится. Эх, если бы нам так преподавали историю в приюте – я бы точно не прогуливал занятия.

– На этом урок окончен.

Голос дворецкого вырвал меня из сказки. На самом интересном месте.

– А дальше что было? – живо поинтересовался я.

Матвей хитро усмехнулся. Достал из кармана сюртука часы на длинной цепочке, посмотрел на циферблат:

– Все должно быть в меру, юноша. Большой объем информации хуже усваивается и события начинают путаться в голове. Давайте устроим перерыв на обед. Идемте, князь, сегодня будет подан кролик в винном соусе.

Я встал с кресла, пошел за Матвеем, отметив, что в животе заурчало.

– А потом мы проверим, насколько вы хороши в предметах, которые изучали ранее.

* * *

Две недели пролетели очень быстро, и каждый день проходил по распорядку. Утром пробежка, потом тренировка, после завтрака – занятия. Прислуга вела себя уважительно, и иногда меня это откровенно шокировало.

Анастасия сторонилась меня с того момента, как я вылечил ее разбитый нос. Между нами будто выросла стена. Девушка больше не пыталась меня задеть, постоянно показывая свое превосходство. Я вообще не слышал от нее ничего, кроме сухого «Привет», когда она спускалась к завтраку. И рассеянного «Доброй ночи» по вечерам. И мне такое ее поведение даже нравилось.

Каждый день в гости заходила княгиня Алешина. Но Анастасия почти всегда пыталась вытащить ее из дома. Было ясно, что она не хотела, чтобы мы пересекались с ее подругой.

Все шло своим чередом, пока в один из дней Матвей не удивил меня. Я как раз готовился к теории, когда дворецкий вошел в комнату:

– Ваша почта, князь.

Он положил передо мной на стол два конверта. Я покосился на них. Неужели кто-то до сих пор пишет бумажные послания?

Первый был из Императорской академии. Сердце невольно пропустило удар, а по спине пробежал холодок. Я осторожно вскрыл конверт, извлек из него бланк государственного образца с вензелями. И облегченно выдохнул: на бумаге с водяными знаками было написано, что полученных мной баллов достаточно для зачисления на факультет специального корпуса Синода.

– Поступил, – пробормотал я, удивленно глядя на дворецкого.

Матвей только улыбнулся:

– Поздравляю, князь. Служба в Синоде достаточно почетна.

– А что за специальный корпус такой? – полюбопытствовал я.

Матвей ненадолго замолчал. Потом с неохотой произнес:

– В нем служил ваш покойный батюшка. Набор на курс был на какое-то время упразднен. А потом, в связи с некоторыми… событиями, комиссия Синода вновь решила обучать этой… специальности.

Паузы между словами могли показаться случайными, но я привык к ровной речи дворецкого и понял, что в этом что-то есть. Однако решил не заострять внимание на такой мелочи.

Я взял в руки второе послание. От Виктории Муромцевой. Той самой, которая исполнила мечту каждого бастарда – стала княгиней. Теперь и я стану частью легенды о сбывающихся мечтах. Этой даме что от меня нужно?

Я вынул прямоугольный бланк и принялся читать.

«Уважаемый князь Никита Павлович. Буду рада видеть вас на праздновании окончания летних каникул.

Событие состоится в семейном особняке в семь вечера на Княжеском острове. Надеюсь, вы найдете время для визита».

Внизу стояла подпись в виде латинской буквы «V».

Я отложил приглашение. Идти не хотелось. Скорее всего, там соберутся представители высших семей. И само собой, отпрыски дворян будут смотреть на меня косо. Подобный визит может окончиться ссорой, а там, как водится, к паскудной драке. Но отказывать Муромцевой…

– Вам пора заводить полезные знакомства, князь, – вторя моим мыслям, сказал Матвей. – И раут у Муромцевой как раз подходит для этого.

– Там будут дети дворян, – с неохотой ответил я. – А я бастард.

Матвей удивленно покосился на меня:

– Виктория Муромцева тоже бастард, если мне не изменяет память. Выпускница приюта, в котором выросли вы. Слухи могут быть недостоверными, но поговаривают, что она весьма приятная в общении дама.

– И что это значит? – иронично уточнил я.

– Она не любит склоки и весьма радушная хозяйка.

Я отбросил карточку и задумчиво забарабанил пальцами по столешнице. Есть шанс поговорить с Алешиной.

– Ты прав, – нехотя произнес я. – Надо сходить.

Дворецкий осмотрел меня с ног до головы и заметил:

– После чаепития нужно будет подумать над вашим гардеробом. А сейчас прошу к столу. Чай заварен в лучших традициях императорского двора.

* * *

На столе в гостиной уже стоял чайник. В комнате витал аромат брусники.

Матвей попытался было отодвинуть передо мной стул, но я остановил его и уселся сам. Налил себе напиток, сделал глоток и откинулся на спинку стула, блаженно прикрыв глаза. Чай был в меру терпким с кисловатой ноткой.

В приюте чай был под строгим запретом. Что не мешало подопечным выменивать заварку и готовить после отбоя крепкий настой. Только вот то пойло не шло ни в какое сравнение с этим напитком.

Хлопнула входная дверь, и в гостиную вошла Анастасия, которая уже успела сменить короткий топ и тренировочные шорты на домашний спортивный костюм.

– Привет, – холодно обронила она. Взяла чашку и сделала глоток. Ну, хоть краснеть при моем появлении перестала.

– И тебе привет, – ответил я.

Девушка поморщилась и отставила чашку.

– Матвей, чай заварен неправильно, – строго сказала она.

Дворецкий склонил голову:

– Простите, княгиня, недосмотрел.

Он выглядел растерянно и виновато. И я решил помочь верному слуге:

– Эх, княгиня, вы даже не представляете, что такое плохо заваренный чай.

Анастасия удивленно посмотрела на меня:

– Секреты приютской жизни? Научишь меня, как готовить в эмалированной кружке и делать из ложки заточку? А то в школе благородных девиц таких знаний, увы, не преподают.

На слове «благородных» девушка сделала ударение. Словно пытаясь тем самым подчеркнуть свой социальный статус. Значит, княгиня приходит в себя и больше на меня не злится. Раз уж она решила поболтать.

– А ты мне что? – хитро прищурившись, спросил я, чтобы поддержать разговор.

Сестра наморщила лобик, словно задумавшись. А затем ответила:

– Могу дать тебе пару уроков вышивания крестиком. Или озвучить основы этикета. Ну, или научить тебя прилично одеваться. Хотя тебе вряд ли это поможет.

– Думаешь, у меня нет вкуса? – продолжал подначивать ее я.

– Нет. Я уверена, что ты разбираешься в спортивных костюмах, – презрительно фыркнула она. – И в том, какие туфли подходят под спортивные штаны…

Она словно подвела беседу к нужной теме, и Матвей осторожно вмешался в разговор:

– Анастасия Павловна, мастер Никита должен будет посетить сегодня Муромцевых, – начал он.

Сестра удивленно вскинула бровь и посмотрела на меня:

– Вот как?

Я кивнул.

– Не могли бы вы… помочь ему подобрать достойный гардероб для визита? – продолжил дворецкий.

– Точно, не могла бы она… – кивнул я, пряча улыбку.

Анастасия отставила чашку и задумчиво посмотрела на меня:

– Передай моему брату, что я согласна, – нехотя ответила она наконец.

– Спасибо, – выдавил из себя я.

– Я делаю это только для того, чтобы ты не опозорил семью, – отрезала девушка. – Визит к Муромцевым… Придется и мне принять приглашение. Иначе Никита вполне может дать повод к неприятным слухам.

– Например? – ехидно осведомился я.

– Например, сидеть на корточках и грызть семечки, выплевывая кожуру на ковер, – ответила сестра и встала из-за стола. – Иди переодевайся и жди меня в холле. А ты, Матвей, подготовь машину.

Я кивнул и встал со стула.

* * *

Сестры еще не было, когда я спустился в холл. Я сел в кресло, вытащил из кармана телефон.

– Машина готова, мастер, – послышалось от двери.

Я оторвал взгляд от экрана. Внимательно посмотрел на дворецкого и усмехнулся:

– Матвей, ты старый лис.

Дворецкий удивленно поднял бровь, делая вид, что не понимает, о чем я говорю. А я не стал объяснять вслух. Мы оба знали, что Матвей и сам был способен подобрать мне одежду, но воспользовался возможностью растопить лед между мной и Анастасией. В последнее время обстановка в доме стала слишком напряженной. А недовольство сестры выливалось на слуг. На днях я слышал, как она отчитывала работницу за недостаточно блестящую серебряную ложку. Хотя в отражении той можно было рассмотреть крапинки на радужке глаза.

– Я готова, – послышался голос сестры.

Анастасия спускалась по лестнице, придерживаясь за перила. В длинном, почти до пола, черном вечернем платье с открытыми плечами. Светлые волосы уложены в мудреную прическу, над которой потрудилась гувернантка, а на лице сдержанный макияж. Атласные перчатки закрывали ее руки до самый локтей, и на их фоне ослепительно сверкали браслет и перстень. В светлых камнях я не мог распознать бриллианты, но сомневаться не приходилось – это были именно они.

Прямая спина, гордо поднятая голова… я испугался, как бы княжна вновь не оступилась. Второго «лечения» она может мне не простить. Но Анастасия с достоинством сошла на нижнюю площадку и подошла ко мне.

Она критически осмотрела мой черный костюм. Единственный, который мне удалось найти в шкафу. Скривилась, но комментировать выбор не стала. Вещи, которые я привез из приюта, по настоянию Матвея пришлось выбросить. По уверениям дворецкого, в таком постеснялись бы ходить даже бездомные. Вот мне и пришлось надеть то, что было.

– Идем, – холодно обронила она. – И если я встречу знакомых – делай вид, что ты не со мной.

– Как скажешь, княгиня, – покладисто ответил я и слегка кивнул.

Девушка смерила меня недоверчивым взглядом. Словно ожидая подвоха. Но я не дал повода для нового витка скандала. Мы пошли к выходу, и дворецкий, склонившись, распахнул перед ней двери.

– Доброго вечера, госпожа.

– Шанс на это есть, – отозвалась она презрительно и бросила через плечо: – Потрудись научить новую кухарку заваривать чай. Если для тебя это не слишком сложно.

– Конечно, – отозвался Матвей с вежливой улыбкой.

– Скажи мне, – тихо спросил я, когда княгиня гордо удалилась к машине. – Почему ты терпишь ее скверный характер? Юрьев день вроде давно отменили.

Дворецкий посмотрел на меня с явным непониманием:

– Она – часть семьи, которой служил мой отец. И отец моего отца. И…

– Не продолжай, я понял, – отмахнулся я и подошел к машине. Черной «Ладе-Консул», с которой позже британцы скопировали «Роллс-Ройс-Фантом». Открыл было переднюю дверь, но был остановлен удивленным:

– Куда вы, князь?

Обернулся. Задняя дверь машины была распахнута. Рядом стоял паренек в черном пиджаке, который ожидал, пока я займу место. А на заднем сиденье, с недовольным видом, уже ожидала меня сестра.

– Прости.

Я сел на заднее сиденье, и водитель захлопнул за мной дверь.

– Постарайся не вести себя глупо, – процедила девушка.

Салон был отделен от водителя перегородкой. Уж не знаю, для чего она была нужна. В подлокотнике между сиденьями стояла телефонная трубка.

Машина тронулась с места, ворота разъехались, выпуская нас с территории.

– Что случилось? – решил попытать я удачу. Раз уж сестра начала со мной разговаривать.

Она обернулась, вопросительно посмотрела на меня.

– Ты о чем?

– Ну, это твое поведение в последние дни.

Анастасия фыркнула, а в ее больших глазах на секунду промелькнули искорки злобы:

– Потому что Ксения заметила во мне твою Силу. Даже намекнула на это. И теперь в Академии может пойти слух…

– Что ты спишь со сводным братом, – заключил я.

– Что я переспала с бастардом! – зло поправила меня сестра.

Так вот что ее разозлило. Ну, такие слухи могут пошатнуть социальный статус девушки в обществе.

– Я могу поговорить с Алешиной.

Сестра насмешливо фыркнула:

– Ты? Боюсь, я тебя огорчу, но вряд ли она станет с тобой общаться.

– Я попробую.

– И наверняка сделаешь только хуже, – проворчала она, но открыто не возражала против помощи.

– Прости, – повторил я, скорее для видимости.

Девушка не ответила. Отвернулась к окну, и остаток дороги мы проехали молча.

Машина въехала на Деловую сторону и остановилась напротив одного из магазинов Николаевского проспекта.

– Ну идем, что ли, – буркнула Анастасия и выбралась из авто. Я последовал за ней.

– Сюда? – пораженно спросил я, указывая на дверь под вывеской торгового дома.

Мы стояли у огромной витрины мастерской братьев Рукавишниковых. Купеческой династии, которая несколько поколений занималась пошивом костюмов. Их услугами пользовались многие семьи Союза.

Из-за стекла на нас смотрели манекены, одетые в костюмы последней коллекции. Заводные куклы вышагивали на месте, наклонялись, опускались в кресла, демонстрируя, как удобно будет сидеть одежда на человеке при разных условиях.

– Сюда, – передразнила меня Анастасия и толкнула дверь. – Идем.

Я последовал за ней. Прозвонили колокольчики, сообщая, что в магазин пожаловали гости.

– Добрый день. Могу ли я что-нибудь предложить вам и вашему спутнику?

Перед Анастасией словно из воздуха появилась улыбающаяся девушка-администратор. Она окинула взглядом меня и обращалась к Анастасии.

– Он не мой спутник, – отрезала сестра. – Вернее… В общем, мы сами выберем.

Она схватила меня за руку, посчитав разговор оконченным. И потащила к рядам с мужской одеждой. Я последовал за ней, чувствуя, как спину прожигает ехидный взгляд администратора. Видимо, девушка решила, что аристократка позволила себе поразвлечься с бастардом. И теперь играет роль благодетельницы. Видимо, так подумал не только я.

– От тебя одни проблемы, – прошипела девушка. Ее щеки густо покраснели. Казалось, Анастасия готова сквозь землю провалиться от стыда.

Сестра сняла с вешалки несколько костюмов. Прищурилась, приложив одежду ко мне. Тут же вернула пару и оставила один.

– Вот этот должен подойти. Идем.

Чуть дальше она притормозила и набросила мне на руку рубашку, потом ремень и галстук.

– Но… – попытался было протестовать я, мельком взглянув на ценники. Количество нулей на бирках из плотного картона было внушающим.

– Не зли меня! – строго сказала сестра и подтолкнула меня к кабинке.

И я послушно шагнул в примерочную. Анастасия же уселась в удобное кресло, стоявшее напротив двери в примерочную, и подняла руку, подзывая администратора:

– Теперь, любезная, ты можешь мне помочь, – мило произнесла она, и в ее голосе послышались мстительные нотки:

– Принеси-ка мне чаю, пожалуйста. Желательно «Графиню Синицыну» с лесными травами. В этом заведении он найдется? И уберите из сбора лепестки зверобоя. Они дают отвратительную ноту.

Я довольно усмехнулся: сестра решила отыграться за косой взгляд, который администратор имела неосторожность бросить в нашу сторону. Внутри даже колыхнулось некое подобие жалости. Впрочем, девушка сама виновата.

Я снял свою одежду и начал неспешно переодеваться.

Рубашка села как влитая и действительно мне шла. Вроде обычная белая ткань и простой крой, но в ней было комфортнее, чем во всем, что я носил ранее. Брюки тоже порадовали, особенно если учесть, что стрелки на них выглаживать придется не мне. Всегда не любил это занятие.

Пиджак оказался туговат в плечах, и я ненадолго задумался, стоит ли это проигнорировать. Однако решил, что удобство превыше недовольного фырканья Анастасии.

– Мне нужен размер больше, – произнес я и, отодвинув шторку, повесил пиджак на вешалку, что стояла рядом.

– Размер побольше всем нужен, – ответила сестра издевательски и щелкнула пальцами. – Принесите такой же, но больше.

Подходящая вещь оказалась на мне спустя пару минут. Этот пиджак был мне впору, и я остался доволен после того, как повел руками, обхватил себя за плечи.

Проблема появилась, когда я попытался завязать галстук. Узел никак не давался мне, сколько бы я ни старался. Это вызвало новую волну раздражения.

– Ну что ты там так долго? – прозвучал из-за шторы голос сестры. Видимо, она вдоволь насладилась экзекуцией над администратором, и теперь хотела как можно быстрее свалить.

Я открыл было рот, чтобы ответить, но девушка вошла в кабинку. Внутри начало закипать раздражение, я обернулся, пытаясь справиться с удавкой:

– А если бы я был голым?

– Пф-ф-ф-ф, – беспечно махнула рукой девушка. – Я как-то уже заходила к тебе в ванную. Так что удивить меня тебе нечем.

Девушка подошла ко мне почти вплотную и усмехнулась:

– Дай я. Да убери ты руки.

Ее пальцы справились с узлом куда быстрее. Она быстро завязала галстук, поправила его. Потом застегнула запонки с янтарем, которые вынула из сумочки.

– Этими пользовался папенька для дежурных приемов, – пояснила она, приятно удивив тем, что подумала о такой мелочи.

Затем она отошла на шаг в сторону. И довольно кивнула:

– Тебе идет.

– Подлецу все к лицу, – ответил я.

– Признаться честно, я беспокоилась, что нам придется потратить не один час, чтобы скрыть твою крестьянскую натуру, но… теперь с тобой не стыдно выйти в люди.

Она поморщилась, прикоснулась пальцами к голове, массируя виски. И села на пуфик, который стоял в углу. Я присел рядом.

– Что с тобой?

– Голова, – прошипела девушка. И я заметил, как от боли сузились ее глаза. – Сейчас… пройдет.

Она открыла сумочку и принялась что-то в ней искать.

– Черт, да где они? – бормотала она, перебирая содержимое.

– Давай я.

Она зло уставилась на меня и отрезала:

– Один раз ты мне уже помог. Да так, что Алешина косится на меня с насмешкой.

– В этот раз я постараюсь влить меньше силы, – пообещал я и убрал ее руки. Положил ладони на виски и коснулся Плетения восстановления.

Девушка открылась, и Сила влилась в нее, как в сухую землю. Словно своей у нее не было.

– Ты как будто выгорела, – удивленно пробормотал я.

Девушка взглянула на меня, но ничего не ответила. И я заметил, что она пытается закрыться.

– Эй, зачем?

– Потому что… сложно сопротивляться, чтобы… не открыться полностью, – сквозь плотно стиснутые зубы прошипела сестра. – А открываться тут… что люди… подумают.

Целительное прикосновение мягко окутало ее голову. Зрачки девушки расширились, а с губ сорвался едва слышный стон. Ладошки крепко стиснули мои запястья, ногти впились в кожу, оставляя глубокие следы.

– Хватит! – она оттолкнула меня. – Мне уже легче. Идем.

Охнув, она встала. Посмотрела на себя в зеркало, поправила перчатки, огладила ткань на животе. Я невольно оценил очертания ее бедер и ягодиц. К счастью, я вовремя отвел глаза, когда девушка нетвердой походкой шагнула в магазин.

Я заметил парня, который стоял у стойки и болтал с администратором, которая встретила нас у дверей. Рядом с ним со скучающим видом топталась девушка – ровесница Анастасии. Заметив их, сестра ойкнула и хотела было попятиться к двери, но в этот момент парень заметил движение и обернулся.

– Анастасия Павловна, – радостно воскликнул он, словно встретил старого друга. – А я смотрю – машина с номерами вашей семьи стоит у дверей. А в зале никого. Какими судьбами?

Понимая, что маскировка провалена, девушка вышла из комнаты, задернув штору прямо перед моим лицом.

– Привет, Василий Антонович, – послышался ее приглушенный голос. – Да так, решила зайти, примерить кое-что из вещей. А ты?

– Готовлюсь к учебному году в Академии, – ответил парень. – Меня зачислили в какой-то корпус Синода.

– Маша, я хотела бы оплатить покупки, – как бы между прочим произнесла сестра.

– За костюм своего спутника? – нашла нужным уточнить администратор.

– Да.

В голосе Анастасии слышалась плохо скрываемая злость. И Маша, кажется, поняла, что сморозила глупость. Послышался писк считываемой банковской карты.

А затем до меня донесся удивленный девичий голос:

– Так ты пришла не одна? Ну, показывай своего спутника.

В тоне чувствовалось плохо скрытое лукавство. Скорее всего, она уже заметила пошатывающуюся походку девушки и чужую Силу, которая плескалась в ее расширенных зрачках.

Во фразе слышалось неприкрытое: «Неужели он настолько хорош, что ты готова оплатить ему костюм от Рукавишниковых?»

Я глубоко вздохнул и вышел из кабинки.

Анастасия прожигала администратора полным ненависти взглядом, в котором читались все муки мира. Василий же, наоборот, благодушно улыбался. А Татьяна посмотрела на меня с плохо скрываемым интересом.

– Не представишь меня спутнику? – улыбаясь, обратилась она к Анастасии.

– Никита Павлович Святогоров, – нехотя ответила девушка.

Василий удивленно поднял бровь:

– Вот как? Выходит, он твой сводный брат? Не знал, что у покойного Павла Васильевича были единокровные наследники. Ну, приятно познакомиться. Меня зовут Василий Антонович Добрынин. А это моя сестра, Татьяна Антоновна.

Он протянул мне руку, и я пожал ладонь, отвечая на приветствие.

– Простите, я только вернулся из Содружества Британской короны, – продолжил Добрынин. – Пришлось бросить Елизаветинский университет, в который меня устроил отец. Какие-то государевы дела. Так что буду обучаться в Академии. Кстати, Святогорова, ты же тоже должна учиться со мной? Твой отец вроде бы работал в…

Анастасия покачала головой:

– Нет. На факультет Синода зачислен брат.

Девушка кивнула в мою сторону. Василий усмехнулся и покровительственно хлопнул меня по плечу:

– Значит, будем учиться вместе.

– Кстати, позвольте полюбопытствовать, – девушка, которая до этого рассматривала меня с откровенным интересом, решила вмешаться в разговор. – Как Павлу Святогорову удавалось скрывать такого симпатичного сына? Вы тоже учились за границей?

Анастасия посмотрела на меня с надеждой. Словно пытаясь сказать: «Просто согласись, дурак». Но…

Очень скоро вскроется правда. И если я сейчас совру – ко мне появятся серьезные вопросы. Которые могут привести к дуэли. Поэтому я ответил честно:

– Нет. Я обучался в Царскосельском приюте для бастардов.

Лица Добрыниных мигом скривились. И как мне показалось, парню очень захотелось вытереть правую ладонь о карман брюк.

– Вам повезло, Никита… – кисло протянула Татьяна. – Не каждому в жизни выпадает шанс стать частью семьи.

Она словно намеренно не произнесла моего отчества. Что считалось признаком дурного тона. Будто бы я был простолюдин. Но я сделал вид, что не заметил оговорки.

– Я не выбирал этой судьбы, – ответил просто.

– Ладно, нам пора, – Анастасия ухватила меня под руку и потащила к выходу.

Глава 6

Прием

Всю обратную дорогу сестра не произнесла ни слова. Я же не хотел начинать разговор. Уж больно злым было лицо Анастасии.

– Домой, – приказала она водителю, и тот не вздумал ничего уточнять.

Девушка даже не стала дожидаться, когда Матвей, который встречал нас у машины, откроет дверь. И едва авто остановилось у крыльца, девушка сама выскочила наружу. И почти бегом бросилась ко входу.

Дворецкий только провожал ее удивленным взглядом.

– Что случилось с княгиней? – осмелился уточнить он.

– Небольшая накладка во время покупки одежды.

Матвей оценивающе посмотрел на меня:

– Костюм, к слову, вам очень идет. Мануфактура братьев Рукавишниковых?

Я кивнул:

– В магазине нам довелось встретиться с Добрыниными. И, как оказалось, они не очень жалуют бастардов.

– Как и их отец, – дворецкий потемнел лицом. – Старые семьи всегда ратовали за чистоту крови.

Я только пожал плечами. Никогда не видел разницы между аристократами, бастардами и простолюдинами. Кровь во всех одинакового цвета. В этом мне довелось убедиться еще в приюте.

Дворецкий тем временем забрал из моих рук пакет с логотипом мануфактуры, в который я сложил свои вещи.

– Могу я полюбопытствовать…

– Мой старый костюм, – ответил я.

Дворецкий кивнул и махнул рукой парню, который стоял на крыльце.

– Митя, будь добр, отдай эту ветошь в фонд нуждающихся, – попросил он, передавая пакет. – Уж простите, князь, но от этого костюма за версту разит приютской робой. Негоже представителю старой семьи…

Я только рукой махнул: мол, делайте что хотите. И Митя тут же забрал пакет и исчез.

– Как оказалось, эти самые семьи не торопятся принимать меня в свои ряды, – протянул я.

– Со временем все встанет на места, – успокоил меня дворецкий и философски добавил: – Не зря в народе говорят, что кровь не водица. И ваша себя еще покажет.

Он вынул карманные часы и посмотрел на циферблат:

– Официальную часть приема Муромцевой вы пропустите. Анастасия Павловна наверняка не захочет выйти в свет в наряде, который уже видели другие гости.

Мы оба понимали, что причина вовсе не в этом. Сводная сестра была в ярости, ей нужно прийти в себя и выгнать из зрачков светлый оттенок моей Силы.

– Осталось еще много времени. Мы успеем провести его с пользой. Как насчет урока этикета?

Это был не вопрос, и мне оставалось лишь кивнуть и направиться в гостиную.

* * *

Занятия пролетели, как всегда, незаметно.

– Ну, все, – Матвей посмотрел на часы и убрал их в карман. – Занятие окончено. Желаю вам хорошо провести время на приеме. Вы уже привыкли к костюму?

– Да, – рассеянно ответил я. – Сегодня еще ехать в гости к Муромцевым.

Дворецкий вышел за дверь. Я же встал из кресла. Посмотрел на себя в узкое зеркало, висящее на стене напротив входа. По старой привычке подмигнул отражению на удачу и вышел за дверь.

Анастасия уже ждала меня в холле. Заметив меня, недовольно поджала губы и нехотя кивнула.

Невольно залюбовался ее новым нарядом. Это платье было красным, словно она намеревалась обратить на себя внимание всех, кто обладал зрением. Покрой был весьма скромным, пока девушка не поворачивалась к зрителю спиной. Та была открыта почти до самой поясницы, и полотна ткани были стянуты тонкими цепочками, покрытыми переливающимися камнями.

Я подошел к ней, подал руку.

– Выглядишь великолепно.

Сестра удивленно на меня покосилась, но помощь приняла.

– Едем. Только постарайся меня не опозорить, – не поворачиваясь, процедила она.

– Едем? – переспросил я. – Особняк Муромцевых в двух кварталах.

Анастасия остановилась у двери. Обернулась, удивленно посмотрела на меня:

– Истинные аристократы не ходят в гости пешком. Даже если нужно пройти два дома. Это считается признаком дурного тона и плебейской натуры.

Дворецкий услужливо открыл дверь, выпуская нас из дома.

Машина уже стояла у крыльца. Черная «Победа 1967», с которой мезоамериканцы скопировали свою «Шевроле-Импала». Реплика так и не нашла любви у американцев.

Я бы предпочел ехать на «Консуле», но на нем мы сегодня уже ездили в магазин. А появляться два раза за день на одной и той же машине наверняка также считалось признаком дурного тона. Уточнять это у сестры я не стал. Не хватало еще сильнее разозлить фурию.

Водитель уже ожидал нас у автомобиля. Открыл дверь, помогая сесть. А затем машина тронулась, выезжая с территории особняка.

– Урожденная Федорова и княжна Святогорова едет на прием к бастарду… с бастардом, – пробормотала сестра, глядя в окно. – Хорошо, что маменька этого не видит. За такое меня бы точно лишили наследства.

– Не понимаю, в чем разница, бастард ты или аристократ, – пожал плечами я. – Сила у всех одинаковая.

Анастасия повернулась ко мне:

– Ты серьезно? – скривившись, уточнила она.

Я кивнул:

– Ну да.

Девушка какое-то время помолчала. Затем ответила:

– Бастарды всегда несут плебейские корни. Истинные аристократы никогда не будут считать наполовину простолюдинов равными себе. У любой семьи, даже самой молодой, есть история. Я молчу про нас, где в каждом поколении рождалась легенда, которая прославила свое имя и имя семьи в веках. А у бастардов какая история?

– Ну, мой отец был урожденным Святогоровым, – не согласился я. – Значит, я тоже часть семьи.

– Ага, – холодно усмехнулась Анастасия. – Нежеланный ребенок, которого оставили в приюте. У каждого аристократа по два десятка потомков. Но только те, кто был рожден в браке, получают фамилию. Остальным ничего не светит.

– Некоторые бастарды становятся купцами или покупают титул.

Сестра фыркнула:

– Таким дворянам никто не подаст руки в приличном обществе. «Заводные» – это… недоразумение. Бастарды ненавидят их за то, что они называют себя дворянами, а аристократы презирают за происхождение.

– Но дела с такими дворяне иметь все же будут.

– Если у них нет покровителя, чтобы защитить титул и капитал. Деньги, братец, это деньги. Они вне сословий.

Я только головой покачал. Когда дело касалось денег, снобизм аристократии бесследно испарялся. Вот тебе и нравы.

На территории особняка Муромцевых уже стояли десяток машин. Дворецкий семьи спустился с крыльца, открыл дверь, помогая нам выйти. Сестра первым делом осмотрела номера припаркованных авто. Удивленно подняла бровь. Но ничего не сказала.

– Прошу за мной, – поклонился слуга и пошел к крыльцу. Мы последовали за ним.

Дом мало чем отличался от особняка моего отца. Такой же высокий, светлый, с добротной мебелью и витражными окнами.

Гости, в количестве пары десятков человек, уже собрались в холле. И я не знал никого из присутствующих здесь. Кроме княгини Алешиной. Гости разбились на группы, общались, пили вино, играли в «Мотыгу». Одеты девушки были под стать моей спутнице – роскошно и ярко. Мужчины выглядели проще, но некоторые хвастались эполетами и яркими нашивками на погонах кадетских курток.

– Наша задача обойти всех этих до конца вечера, – шепнула мне на ухо Анастасия. – Пообщаться, завести знакомых…

– Уж ты-то точно знаешь всех собравшихся тут, – улыбнулся я.

– Знаю, – не стала отрицать сестра. – Но многих я давно не видела. Да и обстановка в Союзе не стоит на месте. Можно узнать, кого отстранили от государева двора. Как, например, отца вон той милой девочки.

Она посмотрела в сторону группы из четырех человек. Двух девушек и мужчину лет двадцати пяти. Лицо одного из парней показалось мне смутно знакомым.

– Видишь? Темноволосая – это хозяйка особняка. Мадам Виктория. А вторая – младшая княжна Юсупова. Кристина. Ее отца недавно посадили в крепость Святых Петра и Павла. Вот с ней я общаться не советую. Во всяком случае, до того, как разрешится дело с ее папенькой.

– О как, – протянул я, оценивая девушку. Симпатичная. Очаровательная, со светлой кожей и выразительными чертами лица. Большие голубые глаза подчеркивали длинные пушистые ресницы, а темные брови придавали особое выражение, делая ее… запоминающейся.

– Да не пялься на нее так! – тут же дернула меня за рукав сестра. – Ты как будто из деревни!

Но девушка уже заметила мой взгляд. Смущенно улыбнулась. А вслед за ней обернулась и хозяйка дома. Помахала рукой и направилась в нашу сторону, чтобы поприветствовать.

– Ох уж эти плебейские манеры, – вздохнула Анастасия, оценив жест Муромцевой. – Не понимаю, за что она получила титул?

Впрочем, говорила она тихо. И быстро. Потому что Виктория уже подошла к нам. Высокая, красивая, с отличной осанкой, которая выдавала в ней тренированного бойца. Ее черные волосы были подстрижены короче, чем принято у аристократок, а синяя удлиненная прядь придавала облику хищный вид.

– Приветствую вас в скромном родовом гнезде, – произнесла она и сделала глоток из бокала. – Мастер Никита Павлович, Анастасия Павловна.

Анастасия изобразила некое подобие реверанса. Я кивнул, как учил меня Матвей. Не слишком низко, как это делают слуги, но и не едва заметно, чтобы не выказать пренебрежение к собеседнику.

– Как жизнь, княгиня? – с улыбкой поинтересовалась сестра.

– Стабильно, – ответила Муромцева. – По сравнению с казармами «Висельников» даже отлично.

– О, вы служили в «Легионе»? – живо уточнил я, чтобы поддержать разговор.

– Путь к княжескому перстню был долог и тернист, – невесело усмехнулась Виктория. – Так что довелось. После выхода из приюта у девушки-бастарда три дороги: в служение семье, публичный дом или «Легион». Для первой профессии у меня тяжелый характер. Для второй я слишком разборчива. Так что я выбрала наемничество.

– Красносельский приют? – уточнил я, прекрасно зная ответ.

Девушка мигом напряглась, словно сжатая пружина. А взгляд стал цепким, колючим.

– Да, – осторожно произнесла она.

– Выходит, мы с вами закончили одно учебное заведение, – ответил я. – Я выпустился из приюта в этом году.

Девушка оценивающе посмотрела на меня:

– А ведь и правда бастард, – пробормотала она с одобрением. – Как я сразу не заметила?

– Мы пытаемся привить ему правила хорошего тона, – вклинилась в разговор Анастасия. – Надеюсь, скоро это будет не так бросаться в глаза.

Муромцева обернулась к сестре и смерила девушку тяжелым взглядом.

– Считаете бастардов людьми второго сорта? – усмехнувшись, прямо спросила она. И улыбка у Виктории вышла явно недоброй.

– Нет, что вы, – мигом ответила девушка, понимая, что сморозила глупость. – Я просто хотела пошутить. Приношу извинения, если вас задела.

Муромцева сделала глоток и кивнула:

– Извинения приняты. Идемте, я познакомлю вас с гостями.

Она направилась к парням, с которыми болтала пару минут назад.

– Нет, что вы, – передразнивая сестру, прошептал я на ухо пристыженной девушки. – А говорила, что от меня были бы проблемы.

Щеки Анастасии покрылись румянцем.

– Я сильно нервничаю, когда ты рядом, – прошипела она в ответ. – Вот и ляпнула.

– Чуть до дуэли не дошло, – протянул я. – Я бы посмотрел на бой мастера и легенды. Какой там у Муромцевой цвет Силы? Синий? Эх, вот вышло бы зрелище.

– Ничего интересного, – отмахнулась сестра.

– Конечно. Виктория раскатала бы тебя в блин за три секунды, – добавил я.

– Хватит меня нервировать!

Щеки сестры были пунцовыми, а глаза метали молнии. Впрочем, через секунду девушка быстро взяла себя в руки. И ссору пришлось отложить. Потому что мы уже подошли к троице.

– Хочу представить вам князя и княжну Святогоровых, – произнесла Муромцева. – Никита, кстати, учился вместе со мной.

На удивление эта фраза не вызвала искривления лиц. Мужчина протянул мне руку для приветствия:

– Очень приятно…

– Никита Павлович, – подсказал я, пожимая протянутую ладонь.

– Никита Павлович, – повторил парень. – Меня зовут Алексей Юрьевич Карамазов. А это моя спутница, Кристина Михайловна Юсупова.

Девушка робко улыбнулась и сделала реверанс.

– Алексей Юрьевич мой… деловой партнер, – пояснила Виктория.

– Вот как? И чем же вы занимаетесь, мастер Карамазов? – поинтересовалась Анастасия.

Она вышла чуть вперед, поближе к Алексею. И заметив это, Кристина недовольно нахмурилась. Но пока не сказала ни слова.

– Ищу клады, – усмехнувшись, ответил Карамазов. – Профессионально.

И только сейчас я вспомнил, где видел парня.

– Вы же принимали участие в шоу. Ну, квест на мануфактуре, – произнес я. – Должны были спасти друзей. И убили этого психа в красной маске. Рипера.

Карамазов кивнул:

– Было дело.

Анастасия хотела было вмешаться в разговор, но Кристина оттерла ее:

– Идемте, мадам Святогорова, – с милой улыбкой произнесла она. – Не будем мешать мужчинам общаться.

Юсупова взяла девушку под локоть и почти силком потащила ее в сторону, где сидела Алешина. Муромцева куда-то ушла. Наверное, она тоже решила пообщаться с гостями.

– А ты, как я понимаю, охотник? – начал разговор Алексей, когда мы остались одни.

– Охотник? – глупо переспросил я.

– Ну да. Охотник – бесоборец, – довольно уточнил Карамазов.

– Наверное… нет. Я только зачислен на первый курс корпуса Синода, – растерянно ответил я.

Карамазов улыбнулся и по-дружески хлопнул меня по плечу:

– Что-то мне подсказывает, что мы будем работать… в смежных ведомствах.

Он подвел меня к столу, взял бутылку с мезоамериканским виски. Разлил по стаканам и протянул один мне:

– Да ты пей, не тушуйся.

Что я послушно и сделал.

– Что за корпус?

– Об этом лучше поговори с Ксенией Викторовной. Ее отец работал на Синод.

Я покосился в сторону, куда смотрел собеседник. Алешина о чем-то общалась с Кристиной и Анастасией.

– Я подозревал, что не все так гладко…

– Меня они тоже использовали втемную, – усмехнулся Карамазов. – А когда согласился – заднюю давать было уже поздно. Прижали меня нехило.

Он резко перешел на просторечное наречие, популярное у выходцев окраин.

– А откуда ты знаешь про охотников? – поинтересовался я.

– Когда Виктора Алексеевича убили, ко мне пришел один из его дружинников. Он и рассказал… кое-что. Думаю, его дочь должна продолжить дело отца.