Читать онлайн Любимые бывшими не бывают бесплатно
Глава 1
Оля
– Влад своей с дочкой генерального изменяет, прикинь!
– Да ладно?!
– Ага. Имеет ее в рабочее время прямо на директорском столе.
– Фу, какая гадость. А невеста его что?
– Не знает. Ну, или делает вид, что не знает.
Ира и Лена из отдела продвижения и рекламы разговаривают так громко, что я отчетливо слышу каждое их слово и стремлюсь как можно скорее покинуть туалетную кабинку.
Не хочу, чтобы они думали, что я нарочно подслушивала.
Жалость к неизвестной девушке, которую обсуждали коллеги, затапливает меня от макушки до самых пяток. Это, наверное, очень грустно, когда тебя предает близкий человек.
Хорошо, что мой Влад не такой. Он заботливый, надежный и верный.
Тряхнув головой, я избавляюсь от ненужных мыслей, поселяющих внутри разлад, и спокойно двигаюсь к раковине. Только вот девчонки почему-то замолкают, как будто набрали в рот воды.
Ира старательно отводит взгляд, нарочито внимательно изучает едва различимое пятно на стенке. А Лена косится в мою сторону сочувственно, как будто это мой жених спит с дочкой генерального, и судорожно теребит кончик русой рыхлой косы.
– Извините, не хотела становиться свидетельницей вашей беседы.
Выдавливаю из себя дежурную фразу и, не получив в ответ ничего, кроме громкого сопения, наспех споласкиваю руки и торопливо выскальзываю в коридор.
Между лопаток горит, как будто Ира с Леной пытаются прожечь в моей спине дыру, но я не собираюсь анализировать их странное поведение.
Возвращаюсь в кабинет, который мы делим с бывшей одногруппницей Машей, и опускаюсь в кресло. Долго гипнотизирую монитор, как будто ищу на экране смысл жизни. Выуживаю мобильный из кармана пиджака и вслепую набиваю Владу сообщение.
«Я соскучилась. Может, поужинаем где-нибудь?».
Слонский Евгений Аркадьевич, наш генеральный, не поощряет связи между коллегами, поэтому мы с Владом держим отношения втайне. И только Маша на правах лучшей подруги знает, что Меркулов сделал мне предложение месяц назад и подарил аккуратное обручальное кольцо, которое я ношу на цепочке вместо безымянного пальца.
Не хочу становиться объектом слухов и сплетен.
Не получив от Влада эсэмэски, я плюю на конспирацию и набираю его рабочий номер. Представляю, как надену шикарное серебристое платье, которое купила позавчера на распродаже в ГУМе за баснословные деньги, как уберу свои густые каштановые локоны в аккуратную ракушку и как трону губы персиковым блеском, и улыбаюсь.
Только ответом мне по-прежнему служит тишина. Длинные гудки набатом ударяются в барабанные перепонки и, вопреки здравому смыслу, проезжаются по натянутым нервам.
Последней дурой себя чувствую. У Влада там, наверное, важное совещание или переговоры, а я его отвлекаю всякой ерундой.
Мысленно отругав себя за несдержанность, я переключаюсь на стройные ряды цифр, которые маячат перед глазами, и без особого энтузиазма подбиваю отчет.
До Нового года остается десять дней. Хочется уехать за город и лепить там снеговика, или мчаться с горки на санках, как в детстве, или греться у камина с чашечкой горячего глинтвейна, а не просиживать морозные солнечные деньки в офисе.
– Олюшка, ну как там у вас дела? Давно не виделись. Заедете в гости с Владом?
– Привет, мамуль. Через пару дней обязательно.
Закрыв файл, я с радостью отвлекаюсь на звонок и млею от тепла, разливающегося за грудиной.
С семьей мне очень повезло. Папа с самого рождения относился ко мне, как к принцессе и всячески баловал. Старший брат присматривал за мной в школе и был готов оторвать голову любому обидчику. А мама старательно укутывала нас в искреннюю заботу и всепоглощающую любовь.
Она всегда была на моей стороне. Принимала любой мой выбор. И кандидатуру произведшего на нее впечатление Меркулова одобрила безоговорочно.
– Вот и замечательно. Приготовлю твое любимое мясо по-французски и пирожки с вишней для Влада.
– Спасибо, родная. У меня вторая линия, отвечу, ладно? До скорой встречи.
Спустя полтора часа после того, как я отправила ему сообщение, перезванивает Влад. Он сетует на количество работы, которой его завалило перед зимними праздниками, цветисто ругается на начальника отдела, который разбирается в локальной модернизации оборудования, как свинья в апельсинах, и заставляет меня улыбаться.
Его мягкий голос с бархатными нотками завораживает меня и превращает в безвольное желе.
– Оль, устал сегодня, как собака. Давай выйдем в люди как-нибудь в другой раз. А сегодня дома посидим, киношку какую-нибудь посмотрим.
– Хорошо. Буду тебя ждать.
Коснувшись пальцами губ, я отключаюсь и первой покидаю офис. Машу знакомому охраннику на проходной, выскальзываю на улицу и прячу нос в воротнике пальто.
Ледяной порыв ветра едва не сбивает меня с ног, но по венам течет горячая лава. Это меня любовь греет.
Домой я добираюсь спустя полтора часа. Отряхиваю налипший на ткань снег, ставлю сапожки в угол и распутываю влажные волосы. Предвкушаю, как сервирую стол и зажгу свечи, пока Влад будет откупоривать бутылку вина, и пребываю на седьмом небе от счастья.
Я старательно разделываю мясо, втираю в сочные стейки приправы и кладу их в грильницу. Так же методично я нарезаю салат и заправляю его гранатовым соусом. И разочарованно выдыхаю, когда на дисплее мобильного всплывает: «Ужинай, сама, Оль. Я задержусь».
Глава 2
Оля
Скупые короткие фразы разливаются горечью во рту. Но я отчаянно трясу головой и не позволяю себе скатиться в мрачную апатию.
В конце концов, отсутствие Влада ведь не конец света.
Наплевав на одиночество, я зажигаю свечи, как и планировала, достаю штопор и сама наполняю бокал вином. Рубиновый напиток с ароматом лесных ягод и нотками чернослива согревает внутренности и позволяет немного расслабиться.
Усевшись по-турецки, раз на меня никто не смотрит и не нужно изображать из себя роковую красотку, я пробую кусочек телятины и блаженно жмурюсь.
Мясо вышло отменное.
Из вечера, который должен стать романтическим, я выжимаю максимум.
Заканчиваю с едой, включаю радио и танцую под зажигательные латиноамериканские ритмы.
Только вот в ушах почему-то до сих пор звучат обрывки сплетен, смакуемых коллегами.
«Влад своей с дочкой генерального изменяет».
«Имеет ее в рабочее время».
«Прямо на директорском столе».
Хлесткие предложения, резкие, ведут наждачкой по ребрам и заставляют вспомнить печальную статистику, которую совсем недавно зачем-то с упоением зачитывала Машка.
«За последние несколько десятилетий число измен возросло на тридцать пять-сорок процентов. Семьдесят процентов мужчин и двадцать пять процентов женщин изменяют своим вторым половинкам».
Невзирая на эти неутешительные цифры, я верю, что мы с Меркуловым исключение. В последнее время он, действительно, очень много работает, но я не вижу в этом ничего подозрительного и презираю тотальный контроль.
Влад хочет отпраздновать свадьбу с размахом, снять панорамный ресторан на восемьдесят девятом этаже «Москва-Сити» и купить мне самое лучшее платье, а это требует немалых финансов.
Поэтому я с пониманием отношусь к его задержкам и форс-мажорам и стараюсь всячески поддерживать жениха.
Правда, иногда маленькая девочка внутри меня, отчаянно нуждающаяся во внимании, твердит, что с милым рай и в шалаше, и можно как-нибудь обойтись без пафосного торжества и бесконечного списка гостей.
С этими мыслями я скольжу взглядом по висящим на стене часам и обнаруживаю, что стрелки уверенно подползают к двенадцати.
«Ты скоро? Ужин совсем остыл. Может, разогрею?».
«Не надо. Ложись спать, Оль. Перехвачу что-нибудь по пути».
На этот раз Влад отвечает мгновенно, как будто все это время держал мобильник в руке и ждал, пока я напишу. Так что я отпускаю все тревоги, прячу мясо с салатом в холодильник и туда же ставлю едва початую бутылку.
Приняв душ, я укутываюсь в одеяло по самый нос и засыпаю, едва голова касается подушки.
Меркулов приезжает глубоко за полночь. Когда я вижу уже третий сон.
Старается не шуметь, чтобы меня не разбудить. На цыпочках прокрадывается в спальню. Укладывается рядом и притискивает меня к себе.
От него пахнет крепким алкоголем, шоколадом и, кажется, ванилью. Но все это я улавливаю краем сознания, так и не размыкая веки, и снова погружаюсь в дрему в родных объятьях.
А утро я снова встречаю одна в пустой постели.
Из ванной раздаются звуки льющейся воды. Бодрый, как огурчик, свежевыбритый Влад выскальзывает в коридор. Вытирает полотенцем капли влаги с шеи. И задумчиво мажет губами по моей щеке.
Мне же его преступно мало.
Я обнимаю его ладонями за талию и скучаю по тем временам, когда мы могли часами сидеть на крыше, распивать Кьянти и болтать обо всем на свете.
– Позавтракаем вместе? – спрашиваю я с надеждой, но в устремленных на меня глазах вижу отказ.
– Не сегодня. Прости.
– Что опять?
Недовольство против воли проступает в моем голосе. Я устала прозябать на вторых ролях, пока карьера Меркулова прет в гору, и больше не могу это маскировать.
Расцепляю пальцы. Отшагиваю назад. И намеренно увеличиваю разделяющее нас расстояние, чтобы Влад не закончил начинающийся разгораться спор привычным способом.
Не заткнул мне рот поцелуем.
– Не начинай, Оль. Только не ты. Из меня и так Слонский все жилы вытянул. Терентьева в декрет уходит. Раменский из больнички второй месяц не вылезает. Я пашу за троих.
В этот момент я чувствую себя последней эгоисткой и законченной стервой.
Жених ради нас рвет жилы, а я с утра пораньше устраиваю ему безобразный скандал.
Волна стыда окатывает меня. Сдавливает обручем грудину. И я срываюсь с места. Висну у Влада на шее. Извиняюсь. Покрываю поцелуями его лицо.
– Прости. Я такая идиотка. Я просто очень по тебе скучаю.
– Я тоже скучаю. Потерпи немного, малыш.
– Поедем сегодня к родителям? Мама звала.
– Ага.
После небольшой паузы соглашается Влад. Но в родительский дом я прогнозируемо отправляюсь в одиночку.
Ближе к шести вечера на телефон прилетает набившее оскомину.
«Малыш, извини. К твоим вырваться никак не получается. Слонский отправил шведов в аэропорт встречать. Поручил накормить их и как следует выгулять. Полночи буду катать с ними по белокаменной».
Глава 3
Оля
– Привет, дочур. А где Влад?
– Привет, мамуль. Да на работе у него форс-мажор. Кто заболел, кто уволился. Генеральный лютует.
Разувшись, я целую маму в щеку и слышу в ее голосе легкое разочарование, которое она торопится скрыть.
– Жаль. Я пирожков напекла. Вишневых, как и обещала. «Наполеон» приготовила, его любимый. Ну ничего, возьмешь с собой.
– Спасибо.
Крепко сжав мою все понимающую родительницу в объятьях, я натягиваю улыбку на лицо и прикусываю язык, чтобы не сболтнуть ничего лишнего.
Например, умалчиваю о том, что Меркулов будет весь вечер развлекаться с иностранцами и вряд ли останется голодным. Зная Слонского, он наверняка заказал столик в самом дорогом ресторане и оплатил бронь в недавно открывшемся клубе с авторскими коктейлями, вау-подачей для социальных сетей и похожим на инопланетянина диджеем.
Что-то, а пускать пыль в глаза наш директор умеет.
Мотнув головой, я отгоняю непрошеные мысли и стараюсь тормознуть разыгравшееся воображение. Но оно не желает униматься.
Подсовывает и подсовывает мерзкие картинки, от которых желудок подкатывает к горлу и липкий пот струится вдоль позвоночника.
Вот Влад глазами раздевает и без того не слишком одетую блондинку, на которой ничего лишнего, кроме откровенного корсета, черных чулок и черных туфель на высоченных шпильках. Вот уводит ее в випку. Вот распускает шнуровку на том самом корсете, который я начинаю ненавидеть всеми фибрами души.
Фу!
– Папа с Андрюшей тоже опаздывают.
– Мужчины.
Мама вытаскивает меня из омута гадких фантазий. А я пожимаю плечами в ответ на ее ремарку и отправляюсь на кухню, где уже накрыт стол.
Салфетки сложены в аккуратные розочки. Столовые приборы начищены до блеска и ярко сияют. Плетеная корзинка с пирожками накрыта полотенцем, чтобы не остыли.
Когда-нибудь я мечтаю создать такой же уют, как у мамы. Но мешают то внезапные командировки, то вдруг увеличившийся план, то редкое желание зависнуть где-нибудь с подружкой.
Правда, последнее время я чаще попросту доползаю до квартиры. Скидываю обувь. Падаю на кровать без сил. И не сразу могу соскрести себя с постели, чтобы приготовить для нас с женихом что-нибудь вкусненькое.
– Ну как тут мои девочки?
Это спустя десять минут порог переступает папа. В руках у него букет нежнейших орхидей, который моментально перекочевывает к маме.
Они до сих пор испытывают друг к другу искренний трепет и преданную любовь, которой я не перестаю восхищаться. Я мечтаю о том, чтобы у нас с Меркуловым было так же.
Рука об руку. Плечом к плечу. До самой старости.
– А это тебе принцесса.
Прямо перед моим носом материализуется киндер-сюрприз. И я визжу, как маленькая девчонка и, как в детстве, кидаюсь в папины объятья. Повисаю у него на шее, целую холодную с мороза щеку и забываю о том, что еще недавно грустила из-за отсутствия Влада.
Здесь мой дом. Моя крепость. Место моей силы.
Еще спустя полчаса к нам присоединяются мой старший брат Андрей вместе с супругой. По какой-то необъяснимой причине я не выношу Арину с первого дня знакомства. И она, в свою очередь, отвечает мне взаимностью и пытается всячески задеть, когда мы с ней пересекаемся в одной компании.
– Пап, мам, здравствуйте. Оля. А где твой жених? Опять не смог?
Жена брата взбивает пальцами воздушные платиновые локоны и фальшиво улыбается. Я же давлю поднимающееся со дна души желание послать ее на хрен.
– Да. Влад сейчас много работает. Старается отложить на свадьбу.
– И когда свадьба?
– В августе.
Арина резко замолкает и больше никак не комментирует мою личную жизнь. А я никак не могу отделаться от ощущения, что она что-то недоговаривает.
За исключением нашей короткой пикировки, вечер проходит по-семейному тепло. После вкуснейшего ужина, которым восхитился бы даже повар «Мишлен», мы обустраиваемся в просторной гостиной у камина. Папа берет коллекционную гитару, ласково касается струн, и пространство заполняет волшебная мелодия.
– В городском саду падал снег. Я по снегу к тебе приду. Как под музыку падал снег в городском саду. *[1]
Мама сидит у папы в ногах и вдохновенно ему подпевает. Ладонь Андрея расслабленно скользит по Арининым лопаткам – сегодня она одета в нежно-голубое атласное платье с открытой спиной.
И только я каждые десять секунд проверяю телефон и страдаю глухого унылого одиночества.
«Как ты?».
«Я скучаю».
«Мама приготовила твои любимые пирожки с вишней. Папа играет на гитаре. Тебя не хватает».
Все мои сообщения повисают неотвеченными. Напротив контакта «Влад» горит значок «оффлайн». А у меня на языке оседает привкус полынной горечи.
– Мне, пожалуй, пора.
Я отталкиваюсь от подлокотников кресла и застываю в центре гостиной. Рушу установившуюся в доме гармонию. Но не могу по-другому.
Хочется к себе. Спрятаться под одеяло. Как можно скорее упасть в объятья Морфея. Укрыться от атмосферы всеобщего веселья в стране грез.
– Так скоро?
– Завтра рано вставать. Прости, мамуль. Вы отдыхайте. Провожать не надо.
Вопреки моим возражениям, вся семья высыпает в коридор. Родные целуют меня по очереди. Запихивают в сумочку контейнеры с пирожками, «Наполеоном» и мясом по-французски. И берут с меня обещание встретить Новый год вместе.
Я, конечно же, соглашаюсь. Выдыхаю с облегчением, когда ноги сами несут меня по заснеженной дорожке и больше не нужно притворяться счастливой. И вздрагиваю, когда в спину ударяется ровный голос невестки.
– Ты забыла.
Протягивает оставленный мной на тумбочке шарф.
– Спасибо.
Принимаю теплую ткань из ее рук и не двигаюсь. Чувствую, что она еще не все сказала.
– Не хотела портить тебе праздник. Но не могу молчать.
– …?
– Твой жених тебе изменяет.
________
*[1] – строчки из песни Михаила Круга «Падал снег»
Глава 4
Оля
– Этого не может быть.
Я высекаю уверенно и отчаянно машу головой. Вглядываюсь в Аринины голубые омуты и не знаю, что хочу там найти.
– Скажи, что это какой-то нелепый розыгрыш. Дурацкий прикол. Скажи, что ты пошутила.
Ровно на миг между нами повисает глухая тишина. И я жду, что жена брата рассмеется. Но она лишь отводит взгляд в сторону и неловко перетаптывается на снегу.
– Я не пошутила, Оль. Прости. Но я, действительно, видела твоего Влада с другой женщиной. Роскошная блондинка. Дорогая. Губы сделанные, сиськи. Как с обложки.
Я каменею еще на несколько секунд. Никак не могу принять обрушившуюся на меня новость и отрицаю ее всеми фибрами души.
В рекордно короткие сроки я нахожу жениху тысячу и одно оправдание и выстраиваю между нами с невесткой незримый заградительный барьер.
– Не нахожу в этом ничего криминального. Влад много работает и по долгу службы проводит время с разными людьми. Бизнесу, знаешь ли, чуждо понятие пола.
– Это не было похоже на деловую встречу, Оль. Они сидели в ресторане вдвоем, о чем-то весело щебетали, пили вино.
– И почему ты сразу мне не позвонила?
– Я растерялась.
– И у тебя, конечно же, есть доказательства? Фото? Видео?
– Нет.
– Ладно, Арин. Мне пора. Такси ждет.
Я обматываю шарф вокруг шеи, пытаясь согреться. Но внутренности словно промерзли изнутри и покрылись коркой льда.
Вслед мне несется банальное «извини», но я не оборачиваюсь. Ныряю в теплый салон «Шевроле», откидываюсь на сидение и прикрываю веки.
На душе почему-то паршиво.
По дороге домой я пытаюсь дозвониться Меркулову. Но он предсказуемо не берет трубку.
Я понимаю, что у него запара, целая делегация иностранных гостей. Только вот мне от этого ни капли не легче.
До тремора в конечностях я хочу услышать его голос и убедиться, что у нас все хорошо.
Что он любит меня так, как прежде. Что мечтает о светлом будущем. И вовсю готовится к свадьбе.
В свете недавних событий квартира кажется мне унылой и пустынной. Поэтому я включаю музыку на всю, принимаю горячий душ и ныряю в пушистую пижаму. Стираю остатки макияжа, распускаю волосы и долго всматриваюсь в отражение в зеркале.
Ищу подтверждение своей красоты.
Я никогда не страдала комплексами по этому поводу. Но сейчас мне требуется подтверждение собственной исключительности. Особенно на фоне известия о том, что Влада сопровождала шикарная блондинка.
На ум почему-то приходит дочь генерального Инга. Но я быстро отметаю эту мысль за несостоятельностью.
Где Слонская, а где Меркулов?
Проворочавшись в кровати около часа, я все-таки проваливаюсь в беспокойную дремоту. А утро встречает меня запахом свежей выпечки.
– Проснулась?
Застаю Влада на кухне. Его рубашка расстегнута, рукава подкатаны, а сам он колдует у кофе-машины.
– Доброе утро.
Произношу я хриплым ото сна голоса и влетаю в его спину. Обвиваю руками за талию и прячу нос между лопаток. Вдыхаю родной запах и постепенно расслабляюсь.
Ну чего я себя накручиваю, если Влад здесь со мной? Варит капучино на двоих, вытаскивает круассаны из крафтового пакета и недоуменно ведет бровью.
– Ну чего ты, маленькая?
– Соскучилась. Мне так тебя не хватает.
– Осталось совсем чуть-чуть. Потерпи, Оль. Скоро меня повысят, и все это закончится.
Твердо обещает Меркулов, и я ему верю.
В офис мы вновь выдвигаемся порознь. Едем на разных машинах, как будто не живем вместе и не делим одну постель. Сталкиваемся у турникета, выискивая пропуска, и фальшиво приветствуем друг друга.
И по какой-то причине именно в это мгновение мне хочется заявить свои права на Влада. Наброситься на него с поцелуем. Прижаться всем телом. Снять кольцо с цепочки и надеть его на безымянный палец. Рассказать всему миру, что он мой.
Торможу себя за несколько секунд до необратимости. Вспоминаю, как на прошлой неделе Слонский уволил влюбленных Ирину из бухгалтерии и Алексея из службы безопасности, и остываю.
Должностью я дорожу. Зарплатой тоже. Это все явно перевешивает мою уязвленную гордость.
– Выглядишь помятой.
– И тебе доброе утро, – я прохладно приветствую никогда не лезущую за словом в карман и порой перебарщивающую с прямотой Машу и прячусь от нее за монитором компьютера.
– Случилось чего?
– Плохо спала.
– Влад не давал?
Никак не желает униматься подруга. Но я демонстрирую ей кипу бумаг, которые срочно надо разобрать, и засовываю наушники в уши.
Ближе к обеду шеф просит отнести какие-то документы в отдел Влада, и я лечу туда как на крыльях. Поправляю выбившиеся из прически пряди, расстегиваю верхнюю пуговку рубашки и в дверях врезаюсь в дочку генерального.
– Простите.
Слонская окатывает меня пренебрежительным взглядом и молча удаляется. Я же пожимаю плечами и проскальзываю в кабинет к жениху.
– Что она от тебя хотела? – выпаливаю вертящийся на языке вопрос и внимательно изучаю Меркулова.
Но ничего подозрительного не обнаруживаю.
– Новости хреновые принесла. К нам едет ревизор. Проверять финансовую деятельность компании.
– В канун Нового года? Изверг.
– Белов Максим Эдуардович. Первый раз про него слышу. А ты?
– И я.
Выпаливаю побелевшими губами и не могу объяснить, почему вру Владу.
Ведь для меня это не просто знакомое сочетание имени и фамилии. Мы с Максом учились в одном университете. Дружили, делили невзгоды и даже были близки.
Но это было совершенно в другой жизни.
Глава 5
Оля
В преддверии неизбежного аудита на фирме происходит настоящая вакханалия. Слонский дрючит начальников отделов, рычит на лажающих снабженцев, которые по мановению волшебной палочки не могут достать ему перо из жопы страуса, и пытается заставить бухгалтерию сотворить невозможное.
И только меня не сильно заботит вся эта суета. Я беру отгул, которых у меня накопилось множество. Неторопливо гуляю по торговому центру. Присматриваю милые сувениры для близких. И возвращаюсь домой по пробкам.
На улице серо и промозгло. Сразу и не скажешь, что на дворе декабрь и всего через неделю мы будем встречать Новый год.
Днем сыплет мелкий снег с дождем, который застывает ночью, чтобы наутро превратить тротуар в ледяное зеркало. Редкие прохожие спотыкаются и костерят транспортные службы. Водители буксуют на крутых подъемах и в тон пешеходам матерят незадачливых метеорологов, чьи прогнозы никогда не сходятся.
Но какое мне дело до того, что за окном, если на душе празднично?
Наверное, в сотый раз я достаю из коробки серебряные запонки с инициалами любимого человека на них и небольшим сапфиром в правом верхнем углу, и гадаю, понравится ли Владу подарок.
Вот уже год мы живем вместе, а Меркулов для меня по-прежнему загадка. Одна фирма, разные отделы, второй и седьмой этаж – как-то раз мы случайно столкнулись в столовой. Так завязалось наше знакомство.
Влад скупо выражает эмоции, так что, с большой долей вероятности, я бы никогда не узнала, что он испытывает ко мне симпатию, если бы не бутылка шампанского, распитая на двоих на пожарной лестнице на каком-то корпоративе.
Я не расстраиваюсь из-за того, что редко слышу от него признания, которые даже с натяжкой не назовешь пылкими. Куда важнее, что он хочет создать со мной семью, завести детей и знает, сколько ложек сахара положить в мой чай.
Жизнь приучила меня ценить не слова, а поступки, коих у Влада не отнять. Он и про букет не забудет, и привезет мои любимые круассаны с лососем, и лекарства насильно затолкает, стоит мне только простыть.
Тряхнув головой, я гляжу на часы. До приезда жениха остается минут пятнадцать – самое время переодеться.
На место домашним шортам и майке приходит платье насыщенного синего цвета с открытой спиной. И чулки – аксессуар, созданный, чтобы будоражить мужскую фантазию.
По квартире неумолимо расползается аромат утки, запеченной с апельсинами, и у меня текут слюнки. С обеда ничего не ела, Влада ждала.
Я сижу на кухне, нетерпеливо постукивая чайной ложкой по столу, и тороплю медлительную, словно улитка, секундную стрелку настенных часов в стиле прованс.
Проходит пятнадцать минут. Потом еще пятнадцать.
Пунктуальный, Меркулов обычно никогда не опаздывает. А если задерживается, то всегда предупреждает.
Поэтому я начинаю накручивать себя и переживать, что он мог попасть в аварию, все-таки на дорогах скользко. Слегка дрожащими пальцами я посылаю вызов и облегченно выдыхаю, когда слышу родной голос.
– Я тебя заждалась, ты в пробке застрял, да? – строю предположения и воодушевленно отчитываюсь: – моя фирменная утка почти готова, пальчики оближешь.
– Я не приеду, – я ухом прижимаю трубку к плечу и думаю, что неверно его истолковала.
– Что, Влад? Повтори, пожалуйста, я не расслышала, – свободными руками я беру бутылку каберне, когда он безразличным голосом рушит мою Вселенную.
– Я не приеду, Оль, – и жестко добавляет, чтобы добить наверняка: – я не люблю тебя. Никогда не любил.
Короткие гудки танцуют сальсу на обломках моих чувств. Вино проскальзывает между пальцев и летит на пол.
Только не разливается яркими брызгами, как показывают в кино – потому что еще не откупорено. И не разбивается вдребезги, как обожают писать в книгах – потому что на полу ковер с толстым ворсом. И потому что стекло прочное.
Разбивается что-то внутри меня. Разрывается осколками, превращая душу в мелкое крошево из разбитых надежд, похороненных мечтаний и планов, которым никогда не суждено сбыться.
Я стою, тупо уставившись перед собой, и никак не могу уяснить – что же я сделала не так, если даже не заслужила объяснений. Боль выгрызает что-то важное в груди, а я медленно оседаю на пол. В глазах нестерпимо жжет, но слезы не могут пролиться.
Я вспоминаю, как Влад называл меня «маленькая моя». Как нежно прижимал по утрам, когда нам обоим не нужно было спешить на работу. Как заботливо поил молоком с медом, когда я кашляла, подхватив какой-нибудь осенний вирус. И апатия наваливается на меня с новой силой.
Где-то под рукой сотовый пиликает эсэмэской и вырывает меня из лап самобичевания.
«Оля, ты где???», – три вопросительных знака, судя по всему, призваны выразить, как сильно взволнована Маша.
На полу. На ковре. На руинах счастья. Я даже не знаю, что лучше описывает мое местонахождение в данный момент.
«Оля!!! Перезвони!», – настойчиво пытается дозваться до меня подруга, но безрезультатно.
Я не готова к этой беседе ни физически, ни морально.
И, если я думаю, что худшее уже случилось, то я глубоко ошибаюсь.
Спустя еще минут пять в мессенджер прилетает фото, сделанное профессиональным фотографом.
Влад с довольной улыбкой на холеном гладко выбритом лице бережно прижимает к себе дочь генерального Ингу. Конечно, у его спутницы шикарные густые волосы, завитые в кукольные локоны. Идеальный ровный макияж. Ну и неотъемлемый атрибут успеха – длинное платье ярко-красного цвета с глубоким вырезом, открывающим взору точеную ножку чуть ли не до середины бедра.
Снимку сопутствует пояснение от какой-то из сердобольных коллег, чей номер я даже не сохранила: «Твой Влад объявил о помолвке на вечеринке! Компания на ушах стоит!»
И вот теперь я понимаю, что прежняя боль была ничтожной по сравнению с той, которую я испытываю сейчас.
Я обхватываю колени и начинаю качаться из стороны в сторону, как душевнобольная – что делать, когда одним ударом выбивают почву из-под ног и не знаешь, как подняться?
Глава 6
Макс
Свинцовое небо обиженно хмурится. Снежинки кружатся в нестройном хороводе. А я широко распахиваю балконную дверь и шлепаю по ледяному полу босиком.
Я щелчком выбиваю из пачки последнюю сигарету, глубоко затягиваюсь и бездумно сбиваю пепел вниз, пока тонкие руки с идеальным маникюром обвиваются вокруг талии. Не вызывая ничего, кроме глухого раздражения и четкого осознания, что затянувшуюся интрижку пора заканчивать.
Чтобы не разгребать потом неминуемые последствия из женских истерик, разбитых надежд и сообщений о ложной беременности.
– Марин, ты замечательная женщина, но я не хочу, чтобы ты строила иллюзии на наш счет, – я стряхиваю с себя длинные, словно у пианистки, пальцы и спиной чувствую, как напрягается моя уже бывшая любовница.
– Макс, я не понимаю, – она очень старается показаться невозмутимой, но ее высокий звонкий голос дрожит и срывается, сигнализируя о подступающей катастрофе. Она откашливается и предпринимает еще одну попытку переменить мое решение: – у нас же все было отлично, я устраиваю тебя в постели. Да мы ни разу не поругались за два месяца…
– Я не хочу тратить твое время. Я не из тех мужчин, от которых ты сможешь дождаться предложения руки и сердца, – я пытаюсь найти идеальный баланс, чтобы не показаться грубым, но, в то же время, быть достаточно убедительным, чтобы временная спутница навсегда забыла дорогу в мою квартиру. – Иди одевайся, Марин. Я вызову такси.
Слышу невнятный всхлип, звук удаляющихся шагов и торопливое шуршание ее одежды. Через пару минут едкое «Гори в аду, Макс!» врезается в уши вместе с громким хлопком закрывшегося замка, а я продолжаю смотреть, как белое одеяло укутывает асфальт, не оставляя не единой серой прорехи.
Ненавижу Новый год.
Еще пару минут я стою на балконе, уставившись немигающим взглядом вдаль, пока ступни не деревенеют от холода. Сминаю сигарету, пропитывая запахом табака кожу, и иду в ванную комнату.
Первым делом избавляюсь от вещей Марины, вроде зубной щетки и тюбиков с шампунями, гелями и прочими женскими прибамбасами, которые она наверняка оставила, как предлог сюда вернуться. Потом становлюсь под горячий душ, прокатывающийся жаром по всему телу, и привожу мысли в порядок.
Ныряю в свободный черный джемпер и обычные синие джинсы, потому что могу себе позволить. Потому что не люблю стесняющих движения костюмов, рубашек и брюк с острыми стрелками. И потому что мне совершенно плевать, какое впечатление я произведу на сотрудников фирмы, которую мой наниматель собирается обанкротить.