Читать онлайн Ранчо одиноких сердец бесплатно

Lyla Sage

DONE AND DUSTED (#1 in Rebel Blue Ranch)

First published by Dial Press, an imprint of Random House, a division of Penguin Random House LLC

Translation rights arranged by Sandra Dijkstra Literary Agency

Предупреждение

Эта книга предназначена для взрослых читателей (18+). «Ранчо одиноких сердец» содержит нецензурную лексику и откровенные сцены сексуального характера.

На страницах книги также встречаются моменты, способные вызвать негативную реакцию или болезненные переживания:

• чувство тревоги;

• травма после телесных повреждений;

• употребление алкоголя;

• разговоры о СДВГ – синдроме дефицита внимания и гиперактивности[1];

• упоминания о наркотиках;

• упоминания о бывшем парне с потенциально контролирующим поведением;

• смерть родителя (в прошлом, за пределами содержания книги);

• приступы паники (один раз в книге);

• упоминания о нездоровом детском окружении;

• упоминания о негативных отношениях между родителями.

Примечание автора

Начиная работу над «Ранчо одиноких сердец», я хотела создать персонажа, который показался бы близким не только мне, но и прочим женщинам вроде меня. Я люблю читать и, как и вы, прочитала множество книг. Мое сердце тронули многие персонажи, но я не могла полностью соотнести себя с ними, поскольку их образ мыслей не совпадал с моим собственным.

Главную героиню «Ранчо одиноких сердец» зовут Эмми. У нас с ней не так уж много общего, но у Эмми, как и у меня, СДВГ. Возможно, в том, как устроен наш мозг, и нет больших различий, тем не менее они существуют и оказывают влияние на нашу жизнь.

Знаю, что СДВГ у всех нас проявляется по-разному, но, если вам когда-нибудь приходилось искать оправдания тому, что вы буквально все откладываете на последнюю минуту, не можете контролировать себя, слыша слишком громкую музыку, ощущаете язык во рту как нечто чужеродное, или еще каким-либо из бесчисленных проявлений СДВГ, на страницах «Ранчо одиноких сердец» вы сможете увидеть себя.

Мы с Эмми – рядом с вами.

Приятного чтения!

Лайла

DUSTED /D – UHST – ED/
Оказаться в пыли
(устойчивое выражение в западных штатах США).

Если падать в грязь, то с лошади
(поговорка в западных штатах США).

1

Эмми

– Клементина Райдер, ты намерена хандрить весь вечер? Если так, честное слово, я отвезу тебя домой! – сообщила Тедди.

– Я не хандрю! – запротестовала я, хотя, признаться, настроение было на нуле.

И упоминание о доме его ничуть не улучшило. Как и мое полное имя, сорвавшееся с губ Тедди. Ну кому в здравом уме могло прийти в голову назвать единственную дочь в честь фрукта?

Когда речь заходила о том, чтобы выбраться куда-нибудь вечером, Тедди рьяно бралась за дело, и спорить с ней было бесполезно. Обычно я и не пыталась. Мы с Тедди лучшие подруги, и она знает меня лучше, чем я сама. И, как никто другой, понимает, что мне нужно.

Сегодня утром, решив порвать со своим парнем и покончить со скачками вокруг бочек[2], я оставила ему записку на холодильнике, собрала вещи и проехала триста миль до нашего маленького родного городка, где до сих пор жила Тедди.

Я даже еще не разгрузила пикап, который так и стоял на подъездной дорожке у дома подруги. И сейчас, при виде проселочной дороги, по которой ехала Тедди, мне вдруг захотелось вновь сесть в свою машину и убраться отсюда.

– «Сапог дьявола»? Серьезно? – поинтересовалась я.

Конечно, в Мидоуларке не так много мест, где можно развлечься, но я предпочла бы не показываться в «Сапоге дьявола». Поскольку наверняка знала всех его постоянных посетителей.

Отец с братьями еще не слышали о моем возвращении домой, и мне хотелось, чтобы они и дальше, хотя бы ненадолго, оставались в неведении.

– Да, «Сапог дьявола». Веселое, беззаботное местечко, – пояснила Тедди. – А тебе нужно развлечься, Эмми, и ни о чем не думать.

Наверное, она была права, однако я по опыту знала, что понятия о развлечениях у Тедди немного отличаются от моих.

– Знаешь, что такое веселье? – спросила я. – Вино и…

– Вино и «Стильная штучка»[3], – закончила за меня Тедди. – Даже не спорю. Но, Эмми, ты целый месяц просидела в квартире в Денвере в компании с вином и «Стильной штучкой». Буквально всякий раз, как мы общались по видеосвязи, я слышала, как Патрика Демпси бросают у алтаря, а потом представляла себе его полные слез голубые глаза…

– Это лучшая сцена во всем фильме, – возразила я. – Она разбивает сердце на куски, а после заставляет его снова возродиться.

– Я не умаляю достоинств «Стильной штучки». – Тедди приложила руку к груди. – Ни за что. Однако не зря же ты приехала сюда вместо того, чтобы смотреть фильм в тридцать второй раз.

Черт. Как же не хотелось признавать, что она права.

– Ладно, – уступила я. – Но ты ведь никогда не отказываешься от выпивки.

– Смотри на вещи шире! – рассмеялась Тедди. – К чему нам раскошеливаться на напитки, если в «Сапоге дьявола» по меньшей мере с десяток мужчин с радостью нас угостят?

– Ты переоцениваешь мою способность убеждать мужчин, – заметила я.

– А ты недооцениваешь мою, – подмигнув, сообщила Тедди. – К тому же, – добавила она, – ты Клементина Райдер, чемпионка в скачках вокруг бочек, принадлежащая к одной из самых любимых семей Мидоуларка. Да люди будут драться за право купить тебе выпивку! Ну и мне заодно.

Я раздраженно фыркнула.

Тедди одарила меня обаятельной улыбкой.

– Из-за учебы в колледже и скачек тебя не видели здесь почти десять лет. Когда ты приезжала, то навещала лишь родных и меня. И постепенно превратилась из любимицы Мидоуларка в городскую загадку. Люди будут рады тебя видеть.

Тедди остановила пикап, и за окном пассажирского сиденья возникла знакомая парковка – забитый автомобилями клочок земли. Оно и понятно. Ведь в Мидоуларке, штат Вайоминг, наступил пятничный вечер.

И почему желание, кольнувшее меня собрать вещи и удрать из Денвера домой, не могло подождать до понедельника?

«Сапог дьявола», один из старейших баров Вайоминга, находился практически на границе округа Мидоуларк, довольно далеко от основных дорог, так что по большей части посещали его только местные жители. Снаружи он выглядел не слишком презентабельно, – впрочем, как и внутри. Просто старый деревянный дом, похожий на классический салун, с выцветшей местами краской, кучей неоновых вывесок и куском фанеры над входной дверью с нарисованным на нем ковбойским сапогом, из которого торчал трезубец дьявола. Само название «Сапог дьявола» в этом заведении вообще нигде не встречалось – ни на двери, ни на пивных стаканах, ни на каких-либо предметах обстановки. Везде изображались лишь сапог на пару с трезубцем.

Даже не успев выйти из пикапа, я услышала доносящуюся изнутри музыку. Местная группа исполняла кавер Хэнка Уильямса. Было только девять вечера, подходящее время для классики кантри. Она будет звучать до тех пор, пока посетители не потребуют более современных хитов, под которые можно подергаться на танцполе, одновременно подпевая исполнителям. Я скрестила пальцы на удачу, надеясь, что к тому времени нас с Тедди здесь уже не будет.

– Эй, – мягко заметила Тедди с водительского места. – Если тебя не вдохновляет «Сапог дьявола», я готова уехать. Но что может быть лучше, чем провести твой первый вечер после возвращения в город в баре, который нам обеим был по душе? Мы всегда здесь отлично развлекались. Риска почти никакого, зато отдача на уровне.

Я вздохнула, в глубине души признавая, что Тедди права. Ведь отчасти при мысли о том, что я оказалась в «Сапоге дьявола», в родном городе, меня охватывало волнение. Мы здесь повеселимся, мило пообщаемся, и, вероятно, нам даже не придется самим платить за выпивку. Ведь в Мидоуларке все предсказуемо. И спокойно. Как раз то, что мне сейчас нужно.

– Ну что скажешь, Эмми? – спросила Тедди.

Я взглянула на подругу и честно призналась:

– Я хочу остаться.

На лице Тедди вспыхнула ослепительная улыбка, которая вполне могла бы осветить весь Мидоуларк и окрестные округа.

– Моя девочка!.. – заявила она, сжимая мне руку. – Тогда вперед.

«Глубоко дыши, Эмми», – мысленно велела я себе и потянула за ручку, пытаясь открыть дверцу машины. Однако, чтобы выбраться наружу, пришлось как следует ее толкнуть. «Форд-рейнджер» 1984 года выпуска имел свои причуды, в числе которых были отвратительно работающие двери.

Стоило коснуться подошвами земли, как узел во мне начал распускаться сам собой. В доносящихся из бара звуках было что-то успокаивающее. А знакомое ощущение камней под ногами дарило уверенность, что все будет хорошо. В последнее время все казалось мне слишком незнакомым. Чужим.

Но я так долго планировала свой побег из Мидоуларка, что не представляла, как сюда вернусь. Да, я выбиралась в этот городок на праздники и дни рождения, порой на выходные, однако сейчас приехала на более длительный срок. И боялась, что снова, как и много лет назад, почувствую себя в ловушке.

Я глубоко вдохнула прохладный ночной воздух, наполняя легкие, и отчего-то тяжесть, давившая на грудь, стала немного меньше.

Обойдя пикап, ко мне подошла подруга.

– Черт, Райдер, – заметила она. – Почти забыла, какая ты темпераментная.

Я не смогла сдержать улыбку.

Комплименты Тедди дорогого стоили, потому что она говорила искренне. Серьезная, пылкая, преданная по натуре, подруга никогда не стала бы лицемерить.

– Я и так сегодня ночую у тебя, Андерсен. Не нужно осыпать меня комплиментами, – проговорила я, беря ее под руку. – Мы с тобой – отличная пара.

И я не преувеличивала.

С тех пор, как ее отец больше двадцати лет назад начал работать на ранчо моей семьи, мы с Тедди стали неразлучны. И пусть последние четыре года после колледжа мы жили в разных городах, общались мы почти каждый день, и Тедди по меньшей мере четыре раза в год ездила в Денвер, хотя дорога занимала целых восемь часов. Мне повезло с подругой – о таких друзьях можно только мечтать.

Когда я сегодня остановила на ее подъездной дорожке пикап, загруженный всеми своими пожитками, она даже глазом не моргнула. Не спросила ни о квартире в Денвере, ни о парне, ни о работе. Просто сунула мне бутерброд с сыром и банку диетической колы и несколько часов не трогала, пока я хандрила на ее диване. А после хлопнула в ладоши, давая понять, что пришло время двигаться дальше, и отправила меня к шкафу поискать что-нибудь из одежды для выхода в свет.

В конце концов из гардероба Тедди я выбрала простую белую майку – сейчас скрытую под моей любимой джинсовой курткой на подкладке из овечьей шерсти – и черную атласную юбку с разрезом чуть выше середины бедра. Обычно я носила нечто менее смелое и в этой одежде ощутила себя знойной женщиной. Как раз то, что нужно. Наряд дополнили черные ковбойские сапоги, знакомые с лошадью только понаслышке, зато идеально подходящие для вечера в баре.

Тедди надела черный топ с короткими рукавами и светло-голубые джинсы, настолько плотно обтянувшие ноги, словно были сшиты именно по ее фигуре. Медные волосы подруга собрала в высокий хвост, который подпрыгивал при каждом ее движении.

– Готова, детка? – спросила она.

Я вновь вдохнула прохладный воздух Вайоминга.

«Все хорошо, Эмми, – мысленно подбодрила я себя. – Твои ноги больше не в стременах. Ты на твердой земле».

– Готова, – кивнула я.

2

Эмми

Переступить порог «Сапога дьявола» – все равно что влезть в любимые джинсы. Там все так, как и должно быть.

Темный, грязный зал пропах застарелым сигаретным дымом. Курить внутри помещений в Вайоминге стало незаконно в 2005 году, но, если кто-то в «Сапоге дьявола» время от времени затягивался сигаретой, на это не обращали внимания.

В конечном счете, это была настоящая забегаловка, освещаемая внутри лишь мягким желтым светом из-за барной стойки, огнями сцены и кучей неоновых вывесок. Однако пронзающие темноту неоновые огни придавали заведению какой-то особый шарм. Больше всего мне нравилась вывеска с ковбоем, сидящим верхом на пивной бутылке, словно на быке, которая висела в углу прямо над моим любимым барным столиком.

Вряд ли я когда-либо видела «Сапог дьявола» при дневном свете. Впрочем, не слишком-то и хотелось. Бар, залитый светом неоновых огней, казался более загадочным.

И посетители тоже выглядели лучше. Из-за этого здесь порой случались неприятности.

После нескольких шагов подошвы стали прилипать к полу – вероятно, ощутили восхитительный вкус пролитого здесь лет тридцать так назад виски.

– Что сегодня пьем? Темное или светлое? – поинтересовалась Тедди, когда мы с ней направились в мой уголок с неоновым ковбоем.

– Светлое, – ответила я, что в рамках этого бара означало водку или текилу.

И я ничуть не сомневалась, что подруга выберет второе.

– Значит, текилу, – вторя моим мыслям, произнесла она. Да здравствует постоянство.

Ничто не сравнится с ощущением близости, которое можно ощутить только рядом с любимыми людьми. А я безумно любила Тедди.

– Просто сиди здесь, вся такая загадочная и сексуальная, а я принесу нам по рюмочке, – прокричала Тедди, стараясь заглушить музыку.

– Мне текилу и содовую, – уточнила я, зная, что в противном случае она притащит нам по две порции алкоголя. – Сперва нужно втянуться.

– Ладно, текилу с содовой. – Тедди закатила глаза и двинулась к барной стойке. – Для начала.

– С двойным лаймом, пожалуйста! – крикнула я ей вслед.

Не оборачиваясь, Тедди махнула рукой, давая понять, что услышала.

Я сняла джинсовую куртку и повесила ее на спинку стула, потом села и огляделась по сторонам.

И тут же узнала нескольких завсегдатаев бара. Джордж, Фред, Эдгар и Харви приходили сюда каждый вечер чуть ли не с начала времен. Раньше их группка состояла из пяти человек, но Джимми Брукс скончался несколько лет назад. Никто и никогда не занимал их места у дальнего конца барной стойки, даже стул Джимми до сих пор пустовал. Интересно, хватит ли у кого-нибудь смелости или глупости там сесть? Даже в преклонных годах эти дружбаны пугали всех до дрожи в коленях.

Тедди возле барной стойки как раз махала своим конским хвостом рядом с Эдгаром – без сомнения, пыталась обманом заставить старика заплатить за наши напитки.

Группа начала исполнять песню Уэйлона Дженнингса I’ve Always Been Crazy. Собравшиеся перед сценой посетители подпевали музыкантам, выкрикивая слова припева. Глядя на их неподдельную радость, я не смогла сдержать широкую улыбку.

– Эмми? – окликнули меня.

Я перевела взгляд с группы поющих ковбоев на обладателя низкого голоса.

– Привет, Кенни.

Я уж и не помнила, когда в последний раз видела Кенни Уайатта. На выпускном в средней школе? И все же сразу узнала парня, несмотря на коротко подстриженные светло-каштановые волосы и аккуратную бородку, с которой раньше его и представить не могла. Кенни, известный как бывший квотербек средней школы Мидоуларка, также был кавалером Эмми Райдер на выпускном балу.

– Рада тебя видеть, – проговорила я и встала со стула, чтобы его обнять.

Он обвил меня руками и крепко прижал к себе, а когда я отстранилась, так и не убрал ладонь с моей талии. В ответ я положила руку ему на плечо. Как говорится, в чужой монастырь…

– Черт возьми, Эм! Сколько лет прошло. Я думал, ты сейчас участвуешь в туре женской профессиональной ассоциации родео.

Да, наверное, в ассоциации тоже так думали.

– Взяла перерыв, – начала я заранее заготовленную историю, которую репетировала всю дорогу от Денвера до Мидоуларка. – Пора немного побыть с родными. Я очень соскучилась по ранчо.

Он чуть крепче сжал мне талию. Отчего-то я не стала возражать.

– Твой отец с братьями вкалывают там изо всех сил. Наверняка они рады твоему возвращению.

Да, я не сомневалась, что они обрадуются. Когда все-таки узнают, что я вернулась.

– Сколько ты намерена здесь пробыть? – поинтересовался Кенни.

«Целую вечность», – мысленно ответила я, ведь сейчас мне не заставить себя сесть на лошадь.

Для человека, который провел в седле всю жизнь, неспособность преодолеть психологический барьер, возникший в результате полученной из-за езды верхом травмы, была равносильна кошмару. И если я хочу вновь оказаться на спине лошади, пусть даже не для участия в скачках, то лучше всего начать бороться со своим страхом в Мидоуларке и на ранчо «Ребел блю».

– По меньшей мере несколько месяцев, – сообщила я, стараясь говорить непринужденно и изобразить хоть немного энтузиазма. – Хорошо дома.

Кенни улыбнулся, тепло и искренне.

– Рад встрече, Эмми. Отлично выглядишь. Правда.

Я вспыхнула от смущения и залилась пунцовым румянцем. Кенни всегда отлично умел подольститься к девушкам. Он смотрел так, будто ждал меня все это время, и говорил настолько искренне, что мне вдруг захотелось сбежать отсюда и где-нибудь спрятаться.

Однако я просто улыбнулась в ответ:

– Я тоже рада тебя видеть, Кенни.

– Пока ты здесь, нужно видеться чаще… – начал Кенни и замолчал, когда музыканты небрежно прервали исполнение Good Hearted Woman.

В баре повисла неловкая тишина. Все ждали, что будет дальше.

Через несколько мгновений гитарист заиграл вступительные такты к другой песне.

Боже, нет… «О, моя дорогая Клементина».

На целом свете лишь два человека получали удовольствие, терзая меня этой песней всякий раз, как я заходила в комнату. Одного из них, моего старшего брата Густа, в настоящее время даже не было в Вайоминге. А значит, где-то в баре находится второй.

Я сердито оглядела зал, высматривая этого ублюдка. Посетители «Сапога дьявола», раскачиваясь в такт мелодии, уже начали подпевать музыкантам. Многие из них глупо мне улыбались. По сути, эта песня была шуткой, известной всему городу, и сейчас мне безумно хотелось отыскать самого шутника.

Пока я его не видела, но он наверняка где-то здесь. Что этот гад вообще забыл в «Сапоге дьявола»? Ведь он легко мог соорудить башню из пивных банок прямо у себя в гостиной, да и бутылок из-под виски, по которым можно стрелять, у него было с избытком.

Ладно, если он убедил группу сменить песню, то наверняка находится рядом со сценой. Без лишних раздумий я зашагала в том направлении, на ходу оглядываясь по сторонам. Гиблая затея для девушки, у которой нет проблем с координацией движений только на спине лошади.

Запутавшись в собственных ногах, я налетела на что-то твердое.

На грудь. Явно мужскую.

Я подняла глаза на ее владельца и встретила самодовольную ухмылку.

Передо мной стоял он.

Люк Брукс.

3

Люк

Язаметил ее сразу, стоило лишь ей, обутой в черные ковбойские сапоги, переступить порог моего бара. Любимица Мидоуларка, огромная заноза в заднице и младшая сестра моего лучшего друга. Клементина Райдер.

В последний раз мы виделись в позапрошлом году во время праздников. Впрочем, я, как всегда, приехал поздно, когда она уже уезжала с ранчо «Ребел блю».

Густ говорил мне, что в последние несколько лет у Эмми почти не было свободного времени. И я не сомневался, что это правда, учитывая, каких успехов она добилась в скачках.

Я всегда считал Райдеров своей единственной настоящей семьей, так что Эмми постоянно присутствовала в моей жизни, хотя в последнее время мы почти не общались. Порой я слышал, как она звонила Густу, или читал в газете об очередном завоеванном ею титуле. Однако видеть ее в пятницу вечером в своем баре, да еще в таком виде, было совсем другое дело.

Черт возьми, неужели она всегда так выглядела? Или виной всему свет неоновых огней?

Растрепанные волосы, небрежно отброшенные за спину, казалось, отросли с последней нашей встречи и доходили почти до талии. Юбка из какого-то блестящего материала – атласа или шелка? – струилась по телу, как вода. И я вдруг задумался, как бы она выглядела, завернутая в простыни. Лежа в кровати в моей спальне.

Вот дерьмо. Откуда взялись эти дурацкие мысли? Что со мной? Похоже, я слишком давно не занимался сексом. И мне даже думать не хотелось насколько.

«Она младшая сестра твоего лучшего друга, придурок», – напомнил я себе.

И в голове, словно сигнал тревоги, зазвучали два слова: под запретом.

Проклятье, она в самом деле отлично выглядит. Это-то я могу признать? Эмми – взрослая женщина, я тоже давно не мальчик. И мне всегда нравилось смотреть на красивых женщин. Просто я их давно не видел. По крайней мере, настолько красивых. В любом случае между нами ничего не будет. Ведь Эмми меня не выносит.

Джо, заправлявший сегодня в баре, отвлек меня от неуместных мыслей об Эмми Райдер. Какого черта она вообще здесь делает?

Обычно о ее приезде я узнавал заранее, поскольку Густ по несколько дней без умолку болтал о грядущем визите сестры, но вчера он уехал в Айдахо и даже не упоминал об Эмми. К тому же, возвращаясь домой, она не выбиралась с ранчо.

Эмми никогда не скрывала своего желания уехать из Мидоуларка. И лишь из-за любви к семье пару раз в год появлялась здесь, чтобы навестить родных.

– Брукс! – позвал Джо, стараясь перекричать звуки музыки. – В баре нужна мелочь.

Точно. Именно этим вопросом я и занимался. А потом в бар вошла некая брюнетка, и я застыл как вкопанный. С каких это пор младшая Райдер так на меня влияет?

Похоже, с сегодняшнего дня. Вот зараза.

Обернувшись, я быстро кивнул Джо, давая понять, что услышал. И тут заметил рыжеволосую девушку, флиртующую возле барной стойки с одним из конезаводчиков. Даже не видя лица, я узнал ее подпрыгивающий конский хвост. Тедди Андерсен.

Заметь я ее раньше, возможно, не так бы удивился появлению Эмми. Когда дело касалось этих двоих, можно было не сомневаться: там, где одна, стоит ждать и другую. Густа это безумно раздражало. Он всегда считал, что в случае с Тедди все чрезмерно. Она слишком шумела, чересчур вульгарно вела себя и доставляла излишне много хлопот.

А мне она нравилась. Тедди всегда была хорошей подругой для Эмми и входила в число тех немногих людей, кого не смущало, что Густ частенько ведет себя как придурок.

К тому же, когда она приходила в бар, я оказывался в выигрыше: клиенты тратили немного больше денег и оставляли барменам дополнительные чаевые. Да, Тедди приносила прибыль заведению, но Густ считал ее плохим примером для своей младшей сестры. Я же думал, что ему не стоит лезть в ее дела. Эмми и Тедди как нельзя лучше дополняли друг друга. Конечно, я не собирался говорить об этом Густу.

Жизнь Эмми меня не касалась.

Тедди заметила мой взгляд. Я не смог определить выражение ее лица, однако увидел, как она быстро посмотрела на Эмми, а потом вновь на меня. Черт. Похоже, я попался на том, что пялился куда не следовало.

Резко отвернувшись, я пошел через зал в свой кабинет, который находился прямо за сценой, где моя музыкальная группа «Фиддлбэк» по большей части исполняла песни Уэйлона.

В «Сапоге дьявола», сколько я себя помнил, музыканты всегда пели вживую, но обычно выступали только по пятницам. С тех пор, как баром начал управлять я, по пятницам здесь играла моя группа, а по вторникам, четвергам и субботам на сцене появлялись другие местные группы, которым позволялось исполнять собственные песни, если они включали в свой репертуар несколько классических композиций.

И мои клиенты любили им подпевать. Во весь голос.

В остальные дни недели мы по старинке обходились музыкальным автоматом.

По пути в кабинет я безуспешно пытался отвести взгляд от Эмми. И успел заметить, как она сняла джинсовую куртку, под которой оказалась белая майка с глубоким вырезом, оставляющая открытой ее накачанные руки. Господи.

Сначала гребаная юбка, а теперь еще и это. Мне вдруг захотелось кричать.

«Мелочь, Брукс. Джо нужна мелочь для сдачи. Просто принеси ему деньги», – мысленно напомнил я себе.

Да, я отдам Джо мелочь, а потом с головой уйду в дела бара. Всего-то и нужно пережить эту ночь, потому что с утра неоновые лампы погаснут, и Клементина Райдер снова превратится всего лишь в младшую сестру моего лучшего друга.

Надеюсь.

Кабинет у меня небольшой, но в нем есть все необходимое: письменный стол, небольшой диван и бутылка виски в одном из выдвижных ящиков. Я проводил здесь не так уж много времени и обычно заканчивал с делами до того, как открывался бар. Мне нравится наблюдать, как с наступлением вечера заведение преображается. Словно по волшебству.

Я никогда не представлял себя в роли предпринимателя. Как и все прочие. В Мидоуларке меня считали не слишком-то ответственным человеком, но с помощью этого бара я решил доказать всем, что способен на большее.

Не знаю, достиг ли я цели.

В кабинете из-за близости к сцене четко ощущались ударные. От вибраций дрожал стакан и бутылка виски, которую я достал из верхнего ящика старого дубового стола. Я плеснул себе немного и залпом выпил, надеясь, что алкоголь хоть немного притупит воздействие, которое оказывала на меня теперь Клементина Райдер.

Почему вообще встреча с ней так меня потрясла?

Дождавшись, пока пройдет жжение в горле от выпитого алкоголя, я достал пачку наличных для бара. Считать не стал; судя по размеру, с лихвой хватит на всю ночь. А вот мне, похоже, не помешает пропустить дополнительно стаканчик-другой – ведь Эмми еще не один час будет мозолить мне глаза.

Даже думать не хотелось, что сделал бы со мной Густ, узнай он, что я заглядываюсь на его младшую сестру. Как минимум избил бы меня хорошенько. Или даже прикончил.

Сунув деньги в задний карман, я вышел из кабинета и запер дверь. А когда поднял голову, то увидел Эмми, флиртующую с этим скользким гаденышем. С Кенни Уайаттом.

Конечно, в городке Кенни считали золотым мальчиком, но мы-то со старшими братьями Эмми не забыли, как он на выпускном вечере бросил ее ради другой девушки.

Сказать, что старший брат оберегал Эмми, было бы преуменьшением века. Ее второй брат, Уэст, вел себя так же, однако отличался большей терпимостью. И если Густ без лишних раздумий выбил бы все дерьмо из обидчика Эмми, Уэст для начала убедился бы, что с сестрой все хорошо.

У меня почти не было семьи, но для Райдеров я стал практически своим, и всякий раз, когда требовалось защитить честь Эмми – что случалось довольно часто, – братья обычно тащили с собой и меня.

Наверное, Кенни по сей день гадал, как его драгоценный «мустанг» с четырьмя спущенными шинами оказался на другом конце города.

И вот теперь этот засранец лапал Эмми, а она ему улыбалась. Так что я, следуя заветам Густа и Уэста, решил, что нужно заставить Кенни убрать от нее грязные ручонки. Да, только чтобы ее защитить. Ради Густа и Уэста. Не ради себя.

Ведь я ничуть не ревновал. Ни капельки.

Когда зазвучали первые звуки электрогитары, на лице Эмми появилось неописуемое выражение. В придачу она тут же вырвала ладонь из руки этого придурка. Хорошо. Вот только он и не подумал отпустить ее талию.

Эмми начала оглядывать бар – вероятно, искала меня. Наверняка она знала, что Густ уехал в Айдахо на какую-то конференцию для владельцев ранчо, а из всех прочих только я любил терзать ее подобным образом.

Изо всех сил стараясь не обращать внимания на собственнические замашки Кенни – чтобы не сорваться и не сломать ему руку, так вольготно расположившуюся у нее на талии, – я продолжал наблюдать, как она осматривает зал. Судя по пронзительному взгляду, Эмми уже разозлилась посильнее шершня. Сейчас в ее глазах сверкало пламя, которого я не замечал там раньше. И, не в силах сдержаться, я направился к ней, готовый сгореть.

Эмми

Я врезалась прямо в грудь Брукса – твердую, словно кирпичная стена. Он что, на досуге машины на себе таскал?

Парень тут же обхватил меня руками за предплечья, чтобы поддержать. От прикосновения к коже шершавых ладоней по телу пробежала легкая дрожь, и мне захотелось взвыть.

Неважно, что я уже выросла. Когда дело касалось Брукса, я вновь ощущала себя девчонкой тринадцати лет, наблюдающей, как он, восемнадцатилетний, без рубашки складывает в тюки сено. Брукс был привлекательным тогда и с возрастом не слишком изменился. Пусть даже теперь я немного поумнела и поняла, насколько он меня бесит, так что подростковой влюбленности в него пришел конец. Однако все же было в нем нечто такое, что выводило меня из равновесия.

Я стряхнула с себя его руки, расстроенная тем, что он по-прежнему не оставляет меня равнодушной. Несмотря на мой высокий рост – пять футов девять дюймов, – мне, чтобы пронзить Брукса взглядом, приходилось вытягивать шею.

За последние несколько лет он не сильно изменился. Признаться, стал даже еще красивее. И от этого я только сильнее раздражалась.

Высокий, широкоплечий Брукс никогда не стригся коротко. Темно-каштановые волосы, доходившие ему до середины шеи, вились легкими волнами, за которые многие женщины, включая меня, готовы были умереть. Так же, как и за его дурацкие ресницы, обрамлявшие идиотские глаза цвета шоколада. Волосы он вечно заправлял за уши, оставляя открытыми дебильные скулы и линию подбородка, покрытого легкой щетиной.

Наверняка многие девушки желали, чтобы у их братьев был такой красивый лучший друг, как Люк Брукс. И я в их числе. Но как только он открывал свой дурацкий рот и заговаривал идиотским низким голосом, как все очарование рассеивалось.

Наверное, мне стоило бы более изобретательно выбирать для него оскорбления… Люк Брукс вечно выбивал меня из колеи, и мыслить связно уже не получалось.

Это раздражало.

Как и он сам.

– Привет, Клементина, – протянул Брукс.

Несмотря на мой суровый взгляд, высокомерие буквально сочилось из каждой его поры. Ощутимое, почти материальное. Как и всегда. Если бы самомнение Брукса имело физическую форму, оно заняло бы весь штат Вайоминг. И наверное, часть Колорадо и Юты.

– Отвали, Брукс, – бросила я.

Он издал низкий свист, перешедший в смешок. Я терпеть не могла эту его привычку.

– Рад видеть, что ты по-прежнему остра на язык, сладкая.

Последнее слово в его устах прозвучало почти как унижение.

– Не. Называй. Меня. Так, – четко произнесла я по слогам, делая паузу после каждого слова.

– Если бы ты не позволила Кенни Уайатту себя лапать, – парировал Брукс, – мне не пришлось бы тебя спасать.

Он серьезно? Этот придурок решил помотать мне нервы дурацкой песней только потому, что парень, с которым мы вместе учились в средней школе, положил руку мне на талию?

Да за всю историю бара это, вероятно, один из самых невинных поступков! Серьезно, кто бы знал, сколько жителей Мидоуларка было зачато в туалетах «Сапога дьявола».

– Спасать меня? – переспросила я, все больше повышая голос. К счастью, на фоне музыки его не слышали все вокруг. Пока. – Угомонись, Брукс.

Слава богу, музыканты дошли до куплета, где говорилось о мелких пузырьках. Песня подходила к концу. И почти все в баре подпевали исполнителям. Причем многие из них забыли, что я в зале, уже после первого припева, так что Бруксу не удалось как следует развлечься за мой счет.

– Да, Клементина, спасать. Если бы твои братья увидели, что ты здесь флиртуешь с Уайаттом, они бы взбесились.

– Я не флиртовала с Кенни, просто поздоровалась. Но тебя в любом случае это не касается. Ты мне не сторож, Брукс, как и Густ с Уэстом. Я сама в состоянии о себе позаботиться.

– Вообще-то меня касается все, что связано с посетителями моего бара, – возразил он. Его бара? С каких это пор? – И твоя семья мне как родная, Эмми, так что я все равно вмешался бы, даже за пределами бара. Меня всегда касалось, касается и будет касаться все, что связано с тобой.

Властные нотки в его голосе подсказывали мне, что он не желает никаких возражений.

Плевать.

Брукс явно пошутил. Ведь «Сапог дьявола» – не его собственность. Не знаю, кто владел этим баром, но точно не безрассудный и безответственный Люк Брукс. Я почти не сомневалась, что за всю жизнь из имущества у него были только черный пикап «Шевроле», который едва ли походил на транспортное средство, и куча маек, некогда бывших футболками, пока он не обстриг ножницами рукава, чтобы выставить напоказ свои мышцы.

– Это не твой бар, – вызывающе бросила я.

– Мой, сладкая. И сейчас барменам нужны разменные деньги, так что дай мне пройти. – Брукс начал протискиваться мимо меня, потом вдруг обернулся и добавил: – Кстати, передай Кенни Уайатту, чтобы не распускал ручонки, иначе я вышвырну отсюда вас обоих.

4

Люк

Меня разбудил льющийся в окно солнечный свет. Наверное, было чуть больше шести утра. Черт, значит, на пробежку я почти опоздал. Хотя, признаться, сегодня бегун из меня все равно никакой. Три секунды с открытыми глазами, и я уже пожалел, что выпил вчера с Джо за стойкой бара.

Впервые за все время.

Какого хрена мне понадобилось пить?

Ах да, потому что прошлой ночью Эмми с растрепанными волосами и в гребаной юбке, наводящей на мысли о постели, ушла из бара с Кенни Уайаттом. В голове, словно кадры из фильма, замелькали моменты вчерашнего вечера. Вот она запрокинула голову, смеясь над его шутками…

Черт возьми, нашла шутника!

Ладно, он хотя бы не тянул к ней свои мерзкие пальчики. В основном стараниями Тедди, которая то и дело вытаскивала Эмми на танцпол перед сценой. Однако, когда все они собрались уходить и направились к двери, тощая рука Уайатта вновь обвила талию Эмми, причем, на мой взгляд, лежала чертовски ниже положенного. Прежде, чем они успели выйти из бара, я опрокинул в себя очередную порцию виски.

Вспомнив об этом, я стиснул зубы.

Боже, как болит голова. На работе я никогда не пил больше одной порции, да и то не слишком часто. Но прошлой ночью позволил Эмми выбить себя из колеи. И до сих пор не понимал почему.

Спустя десять минут я выбрался наконец из кровати, встал под холодный душ и попытался смыть лишние мысли. И заодно напомнил себе, как мне дороги мои конечности. Не хотелось давать Густу повод что-нибудь отрезать.

Когда я натянул поношенные джинсы, зазвонил телефон. Я бросил взгляд на экран. Густ. Легок на помине.

«Спокойно, Брукс, – мысленно велел я себе. – Ты ничего не сделал».

Всего лишь раздевал взглядом его сестру. Мелочи жизни.

Все хорошо.

Я взял трубку.

– Брукс на связи, – пискнул я. Что с моим голосом? Пищу как испуганный подросток.

– Почему ты отвечаешь на звонки будто на собеседовании при приеме на работу?

И как мне, черт возьми, на это реагировать? Поприветствовать его? Или невзначай заметить, что его младшая сестра – весьма привлекательная девушка?

– Я деловой человек. Нужно вести себя профессионально.

Да, так и есть. Я настоящий профессионал.

– Ты пьян? – немного помолчав, поинтересовался Густ.

– Что? Нет. Сейчас полседьмого утра. Ты ведь знаешь, что я сегодня веду занятие.

– Просто хотел убедиться, – проговорил он. – Можешь с утра по пути на ранчо забрать Райли из дома матери?

– Я думал, раз тебя нет в городе, Ками ее подвезет.

Пять лет назад Камилла с Густом без всяких обязательств провели вместе ночь, в результате чего на свет появилась их дочь Райли. После ее рождения эти двое еще какое-то время встречались, однако официально парой так и не стали.

Камиллу с Густом связывали хорошие отношения, они вместе в равной степени заботились о Райли. Густу даже нравился новый жених Камиллы – ну насколько он вообще мог испытывать симпатию к парню из города.

Райли была для Густа важнее всех на свете. С ее появлением в его жизни многое изменилось. В моей тоже.

Я всегда считал себя в некотором роде неудачником. Впрочем, чего еще ждать с таким-то наследием? Я появился на свет в результате интрижки. Вот только мой отец, в отличие от Густа, не смог взять на себя ответственность. Так что мне пришлось жить вместе с мамой, ее мужем и их сыновьями.

Можно смело утверждать, что меня там не слишком-то жаловали.

Мама до сих пор жила неподалеку, но я не виделся с ней уже несколько лет, – ее муж терпеть не мог нашего общения. Мне не нравилось, что мы отдалились друг от друга, но я предпочитал вовсе не разговаривать с ней, чем иметь дело с отчимом Джоном, настоящим мудаком.

Мои братья поселились на другом конце города, поблизости от мамы с отчимом. Наверняка она по-прежнему курит сигареты с ментолом и пьет кока-колу.

Первые семь лет своей жизни я постоянно гадал, что со мной не так, да и сейчас порой задаюсь этим вопросом. Все изменилось, когда в моей жизни появился Густ. Он защищал не только Эмми. Стремление оберегать близких было у него в крови. Мы с ним познакомились в начальной школе.

В детстве я, будучи выше всех своих ровесников, походил на ходячий телефонный столб. Я рос очень быстро, и у мамы не хватало денег, чтобы покупать мне новую одежду всякий раз, как старая становилась маловата. Поэтому одеваться мне приходилось отнюдь не по последней моде. К тому же мы жили тогда в трейлерном парке, так что на сверстников я производил не самое благоприятное впечатление.

Дети порой бывают жестоки.

Но когда однажды Густ увидел, как меня швыряют какие-то пятиклассники, он вмешался и велел им катиться ко всем чертям – ну в той степени, на которую способен ученик четвертого класса. Потом мы вместе пообедали – ему пришлось поделиться со мной едой, поскольку у меня самого ничего не было. А после занятий он сообщил Уэсту, что я их новый друг.

Вот так просто.

До знакомства с братьями Райдерами я даже не знал, что такое дружба. У меня никогда не было друзей, а в тот день появилось сразу двое.

И когда Густ решил взять на себя ответственность и стать настоящим отцом для своей малышки, мне тоже захотелось показать, на что я способен. Да, я по-прежнему был неудачником, но теперь у меня появилась работа, немного сбережений и задумки, которые мне хотелось реализовать в своем баре.

– Ее жених пытается заключить какую-то крупную сделку или нечто вроде того, – пояснил Густ. – Она рассказывала мне подробнее, но с таким же успехом могла бы говорить на иностранном языке. Я только понял, что ему, похоже, придется ехать в загородный клуб и целый день общаться там с какими-то людьми.

– Ясно. Тогда пусть ее заберет Эмми.

– Эмми в Денвере, придурок! Ты точно не напился?

– Я-то нет. А вот Эмми – возможно, учитывая, сколько текилы она выпила прошлым вечером у меня в баре.

В трубке повисла тишина, и у меня возникло нехорошее предчувствие, что я только что подставил младшую Райдер. Почему же она не сообщила родным, что возвращается домой?

И тут в голове мелькнула другая мысль. Зачем она приехала сюда, зная, что отца и брата нет в городе? Конечно, Уэст обрадуется встрече с ней, но он сейчас вкалывал на ранчо с утра до ночи, выполняя обязанности Амоса и Густа. Так что, как ни крути, а для визита к родственникам она выбрала не самое подходящее время.

– Эмми в Мидоуларке? – напряженно уточнил Густ.

Вот черт. Я точно сдал ее со всеми потрохами.

– Да, вчера вечером она ушла из бара с Кенни Уайаттом.

Упс. Наверное, стоило бы упустить эту деталь. Хотелось верить, что при упоминании младшей сестры Густа и ее бывшего кавалера с выпускного в моем голосе не слышалось раздражения.

– Она пошла домой с этим засранцем? И ты ее не остановил?

Нет. Пусть и хотел. Только не по той причине, о которой думал Густ.

– Вообще-то твоя сестра уже взрослая женщина, – заметил я. Да, мне тоже не понравилось, что Эмми ушла с Уайаттом, однако Густу время от времени требовалось напоминать, что она способна сама о себе позаботиться. – К тому же она была с Тедди. Лучшая подруга за ней точно присмотрит.

– Ты отлично знаешь, что от Тедди одни неприятности, – бросил Густ.

Теперь он злился еще сильнее. Наверное, не следовало упоминать Тедди. Эти двое не выносили друг друга. Сегодня утром я просто в ударе.

– Поверить не могу, что Эмми не сообщила о своем приезде, – продолжил Густ.

– Она, скорее всего, собиралась, – заметил я, раздраженный желанием хоть как-то оправдать ее поступки. С каких пор меня это волнует? – Просто не хотела тревожить вас с отцом в Айдахо.

– Держу пари, здесь замешана ее подружка.

– Нельзя винить во всем Тедди!

– Еще как можно. И нужно.

– А если Эмми примет решение, которое тебе не понравится, и Тедди с ним ну никак не будет связана?

– Такого не случится, – как всегда категорично заявил Густ. – Так что, захватишь Райли? И, раз уж Эмми приехала, я попрошу ее после занятия отвезти малышку в Большой дом.

– Конечно.

Что ж, если Эмми заберет Райли после урока, встречи с ней мне не избежать. И наверняка она обрушит на меня целую словесную тираду – когда узнает, что это я сдал ее Густу.

– Спасибо, приятель.

– Не за что. До скорого.

– Да, еще кое-что, – вдруг спохватился Густ. – Пока я не вернусь домой, присмотри за Эмми, ладно?

Эмми

Я уже была готова на все, лишь бы прекратить это непрерывное жужжание. И как можно скорее.

В голове и так словно стучали молоточки.

«Хватит жужжать».

Должно быть, я сказала это вслух, поскольку из ванной комнаты донесся голос Тедди:

– Эмми, это жужжание – вовсе не звук апокалипсиса. Просто у тебя уже десять минут звонит телефон.

Черт!

Я пошарила вокруг в поисках мобильного и вскоре нашла его на полу рядом с кроватью Тедди, экраном вниз. К этому времени он как раз перестал жужжать.

Перевернув телефон, я обнаружила, что мне звонил Густ. Целых семь раз.

Вот дерьмо.

Что-то случилось с папой? С Уэстом? С Райли?

Я уже хотела набрать номер брата, когда телефон зазвонил снова. Я тут же взяла трубку.

– Привет, все хорошо?

– Это ты скажи мне, Клементина.

Бр-р-р! Терпеть не могу, когда Густ говорит со мной таким отеческим тоном. Однако он явно никуда не спешил, и в его голосе отчетливо слышалось раздражение. Из чего я сделала вывод, что с родными все в порядке.

Тогда сам собой возник вопрос: зачем Густ звонил мне восемь раз в субботу в половине восьмого утра?

– Все отлично. А что?

– Где ты сейчас? – поинтересовался Густ. Черт, он явно в курсе. Иначе не стал бы спрашивать. – Только не говори, что с Кенни Уайаттом. – Я подавила смех. Он это серьезно? – Я не шучу, Эмми.

О да, само собой. Именно поэтому его нападки и казались мне чертовски забавными.

– Во-первых, тебя ничуть не касается, в чьей постели я провела ночь, – усмехнулась я. – И, честно говоря, мне жутко оттого, что ты хочешь знать такие подробности.

– Мне не нужны подробности. Я просто надеюсь, что ты не спуталась с этим придурком.

– Расслабься, старший братик. Я спала у Тедди. – В трубке раздался вздох. Отнюдь не облегчения, нет. Густ явно был зол. – Поскольку Кенни вчера вечером не пил, то любезно согласился подвезти нас домой из «Сапога дьявола», – продолжила я. – Что за придурок, да?

– Ты не хуже меня знаешь, что одним добрым делом грешки не загладить.

– Почему ты его ненавидишь?

– Он мне просто не нравится, вот и все.

– Из-за той истории на выпускном? Забудь уже! С тех пор прошло почти десять лет. И я на девяносто девять процентов уверена, что следующим утром машина Кенни оказалась в кювете по твоей милости. Так что ты уже отомстил.

– Ты моя младшая сестренка, Эмми. И если кто-то трогает тебя, то значит и меня тоже, – заметил Густ. К своей роли защитника он относился очень серьезно. – Ты слишком великодушна, совсем как мама. И люди могут этим воспользоваться.

Господи. Было еще слишком рано, и я вчера основательно перебрала, так что для разговоров о покойной маме Густ выбрал не лучший момент.

– Ты можешь прощать сколько угодно, однако мое дело – не забывать, – закончил он.

– Господи Иисусе, Август. Еще даже нет восьми утра. Расслабься.

– Почему ты приехала, Эмми? – поинтересовался Густ, как и всегда, не позволяя мне слишком долго отклоняться от главной темы разговора.

– Просто взяла небольшой перерыв, – проговорила я. Формально так и было. – Появилась возможность отдохнуть, и я ею воспользовалась. И решила побыть немного дома.

– Ты здесь надолго? – Похоже, мой ответ пришелся Густу по душе. Ну на данный момент.

– Пока не знаю. По меньшей мере на несколько недель. – По самым скромным меркам.

– Отлично. Я позвоню Уэсту и сообщу, что ты приехала.

– Ладно.

И суток не прошло, как мое пребывание здесь перестало быть тайной. И все благодаря Люку Бруксу с его болтливым языком.

– Сегодня утром у Райли на ранчо групповой урок верховой езды. Она закончит около десяти и будет рада встрече с тетей. Сможешь забрать ее и отвезти в Большой дом?

– Для моей девочки все что угодно, – искренне проговорила я. Племянницу я обожала. – Но почему ее не заберет Ками? Разве это не ее выходные?

– У нее кое-какие дела. Слушай, просто забери ее после урока, ладно? Потом оставишь Райли с Уэстом. Или Брукс отвезет ее к себе, а завтра мать за ней приедет.

– Не боишься оставлять ребенка наедине с Бруксом? – поинтересовалась я. Ну и дела.

В детстве, когда Густу приходилось нянчиться со мной, Брукс всегда торчал рядом. Порой они просто не обращали на меня внимания, в другое время развлекались за мой счет. К примеру, оказалось, что спускаться по лестнице, ведущей в темный, жуткий подвал, в корзине для белья не слишком-то весело, пусть даже брат и его лучший друг всеми силами пытались убедить меня в обратном. И целой груды подушек не хватило, чтобы смягчить падение.

В другой раз они оставили меня на крыше. На целых два часа.

– Он отлично справляется с ролью дяди, Эмми. И по мере возможности всем нам помогает. Брукс присмотрит за Райли. И за тобой, пока мы с папой не вернемся домой.

Я закатила глаза. Уж я-то не нуждалась в присмотре Люка Брукса. Хотелось бы верить, что наступит день, когда мой брат станет относиться ко мне как к взрослой.

Услышав имя Брукса, я вспомнила его вчерашние слова. Надо же, совсем вылетело у меня из головы.

– Кстати об убийце футболок. Он в самом деле владелец «Сапога дьявола»?

– А чем тебе так не угодили его майки? – спросил Густ.

– Дело не в самих майках, а в мужчине, который с такой жестокостью расправляется с бедными футболками. – Мне вовсе не хотелось видеть мускулы Люка Брукса. – Лучше ответь на вопрос.

– Да, в самом деле, – подтвердил брат.

– И с каких пор?

– Лучше спроси у него самого. История запутанная. Ладно, мне пора, Эмми. До скорого.

Похоже, мне так и не суждено узнать, как любитель пива Coors смог заполучить в свои руки самую любимую и непристойную достопримечательность Мидоуларка, поскольку во время пребывания в городке я собиралась как можно меньше общаться с Бруксом.

– Пока, старший братик.

– Пока, Густи! – крикнула из ванной Тедди.

Брат не ответил.

Пока я разговаривала с ним по телефону, пришли два сообщения. Одно от Кенни, который написал, что рад был встретиться со мной вчера вечером. И второе от отца.

«Хорошо, что ты дома, малышка. Я люблю тебя».

5

Эмми

Ранчо «Ребел блю» занимало почти восемь тысяч акров первоклассной земли Вайоминга и являлось самым большим в Мидоуларке и окрестных округах, а также одним из крупнейших фермерских хозяйств во всем штате. Мои предки приобрели его еще в девятнадцатом веке, когда перебрались на Дикий Запад. Тогда ранчо было меньше. Но большинство первоначальных построек «Ребел блю» сохранились до сих пор, в том или ином виде.

Проехав на пикапе через большие железные ворота, я погнала машину по главной дороге к Большому дому. Внезапно у меня перехватило горло. Я вернулась домой, и «Ребел блю» ничуть не изменилось.

На ранчо, как и в прежние времена, в первую очередь разводили крупный рогатый скот, но теперь мы также завели овец и выделили место для лошадей. Уэст мечтал превратить часть неиспользуемых построек в жилые домики и создать на ранчо некий уголок, где могли бы останавливаться гости. Однако это был крупный проект, и Густ не рвался в нем участвовать. Он не отказывался наотрез, просто колебался. Впрочем, всякое еще могло случиться. Густ много сделал для ранчо, но все же он пока не был здесь главным.

Когда дело касалось каких-то изменений, мы обычно голосовали, и решение должно было быть единогласным. Если проект гостевого ранчо когда-нибудь вынесут на голосование, я поддержу Уэста. Пока не знаю, что думает о нем отец, однако он всегда с большим уважением относился к заветным мечтам.

Амос Райдер являлся средоточием «Ребел блю». Несмотря на то, что отцу далеко за шестьдесят, он по-прежнему принимает активное участие в управлении делами. Вероятно, так будет и впредь, до тех пор, пока у него хватит физических сил. Вайоминг давно завладел сердцем отца, а ранчо «Ребел блю» наполняло Амоса Райдера жизнью.

Как и меня, пусть даже я всеми силами стремилась сбежать из Мидоуларка. Однако было трудно отрицать, что наше ранчо вызывало во мне множество не поддающихся описанию эмоций. Когда я, стоя на его землях, смотрела в голубое небо или вперед, на горы, то ощущала себя маленькой и незначительной. Вовсе не ничтожной, нет; просто понимала вдруг, что все мои проблемы по большому счету никогда не были такими уж серьезными.

Я проехала почти милю по грунтовой дороге, и в поле зрения возник построенный из бревен Большой дом. В нем было целых шесть спален. Четыре занимали Райдеры, пятую отвели для гостей. Шестая неофициально принадлежала Бруксу. Когда мы подросли, Густ переехал в один из домиков дальше по дороге, а Уэст решил остаться в доме – чтобы составить компанию отцу.

Я остановила машину рядом с черным пикапом «Шевроле K20», который раньше здесь не видела. Вероятно, на нем приехал тот, кто давал сегодня утром уроки верховой езды, поскольку Уэст всегда парковал свой автомобиль за домом, а у работников ранчо имелись места для стоянки рядом с их домиками.

Я отвернулась к соседнему сиденью, чтобы взять телефон и солнцезащитные очки. И в это время кто-то хлопнул рукой по капоту моего пикапа. От неожиданности я подскочила на месте, ударившись головой об обшивку машины. Черт возьми. Как будто мне мало головной боли от похмелья.

Я потерла макушку и сквозь лобовое стекло увидела своего брата Уэста с широкой улыбкой на лице. Несмотря на травмы, полученные только что по его вине, я не смогла удержаться и улыбнулась в ответ.

Уэст походил на золотистого ретривера в человеческом обличье. В отличие от нас с Густом, он унаследовал мамины черты. Песочного цвета волосы в противоположность нашим темным, более светлые, чем у нас, зеленые глаза и две огромные ямочки на щеках, которые брат часто выставлял напоказ.

Справедливости ради стоило заметить, что у Густа тоже были ямочки, но он не слишком часто улыбался.

Уэст распахнул водительскую дверцу и крепко меня обнял.

– Привет, сестренка, – проговорил он. В его глазах светилась неподдельная радость. Вот бы все и всегда были так же счастливы меня видеть.

– Привет, старший братец, – ответила я. – Что ты делаешь дома в такой поздний час? Разве ты не должен работать?

– Очень смешно. Густ позвонил мне с утра и сказал, что ты приедешь сюда к концу урока Райли. Так что я решил поздороваться и кое-что тебе сообщить.

– Слушаю.

– Папа начал заниматься йогой.

Я недоверчиво фыркнула, только представив, как мой шестидесятипятилетний отец встает в позу «собака мордой вниз». Я могла бы по пальцам одной руки пересчитать, сколько раз за всю свою жизнь видела его одетым во что-то кроме джинсов и фланелевой рубашки.

– Да-да, знаю, – покачал головой Уэст. – Тем не менее он всерьез озаботился здоровьем суставов. Начал есть овощи и тому подобную дрянь. – А я-то думала, что здесь никогда ничего не меняется. – В общем, в последнее время он занимается йогой в твоей комнате. Он менял места занятий в зависимости от того, где и когда солнце светило в окно, а поскольку сейчас лето, больше всего солнца в твоей комнате.

– Ладно…

– Так что у тебя есть выбор. Можешь занять старую комнату Густа или поселиться в маленькой хижине.

Окруженная старыми осинами хижина находилась примерно в пятистах ярдах позади Большого дома, рядом с ручьем, который протекал по территории ранчо. Неподалеку от нее располагалась небольшая конюшня, где содержалось большинство лошадей, принадлежащих членам семьи. И все же, несмотря на столь близкое соседство, хижина отчего-то казалась уединенной.

В отличие от прочих домиков на ранчо, в хижине не было отдельной спальни. По сути, внутри она походила на квартиру-студию. Уютная и уединенная. Как раз то, что нужно.

– Выбираю хижину, – ответила я.

– Отлично, – улыбнулся Уэст. – Сегодня после звонка Густа я съездил туда и открыл несколько окон. Давненько там никто не жил. Постельное белье и полотенца я отправил в стирку.

Если Густ был ярым защитником, то Уэст – прирожденным опекуном. Наверное, именно поэтому идея гостевого ранчо пришлась ему по душе. Уэстон Райдер с радостью заботился о других и никогда – даже в мыслях – не ждал ничего взамен.

Я снова обняла брата.

– После ужина я помогу тебе отнести туда вещи из комнаты, – предложил он.

– Хорошо. Кстати, в стойлах найдется место для Мэйпл? Ее привезут сюда завтра.

Учитывая поспешный отъезд из Денвера, я просто не успела забрать свой маленький трейлер для перевозки лошадей. Мэйпл так и осталась в общественной конюшне, но по пути на ранчо я связалась с ними и попросила доставить кобылу сюда.

– Конечно, Эмми. В конюшне Райдеров около тридцати стойл. Поставь ее рядом с Муншайн. Они наверняка обрадуются встрече.

Муншайн тоже принадлежала мне; сейчас, в двадцать три года, она доживала свой век, поедая в огромных количествах морковку и яблоки.

– Отличная мысль. Найдется квадроцикл, на котором можно съездить за Райли?

– Да, в гараже. Ключи в замке зажигания, – кивнул брат. – Ладно, мне пора. Если работники ранчо решат, что я бездельничаю, пока боссы в городе, они взбунтуются. А нужно чинить изгороди, пасти коров… Сама знаешь, сколько тут дел. До встречи, Эмми. – Он поцеловал меня в щеку и направился прочь.

– Уэст, – позвала я.

– Да?

– Ты даже не спросил, почему я вернулась домой.

– Неважно. Главное, что ты приехала.

Его слова проникли прямо в сердце. Возвращение в Мидоуларк далось мне нелегко, и лишь обрушившиеся неприятности заставили на это решиться. Однако, приехав домой, я, кажется, сделала правильный выбор.

– Добро пожаловать, Клементина, – проговорил Уэст, приподнял шляпу и, развернувшись, зашагал в сторону конюшен.

Я направила квадроцикл вниз по тропинке, ведущей к небольшому загону, где летом проводили занятия по верховой езде. Ветер трепал волосы, впереди, насколько хватало глаз, простирались земля и голубое небо… Господи, подобная картина никогда не надоест!

Приблизившись к загону, я заметила возле изгороди несколько фигур. Наверное, родители пришли понаблюдать за детьми. Внутри загона расхаживали пятеро наших шетлендских пони с маленькими человечками на спинах.

Уроки верховой езды в «Ребел блю» не являлись совсем уж новой затеей. Прежде их вела мама, но после ее смерти занятия прекратились. И лишь после рождения Райли Густ решил их возобновить. Не только ради своей дочери, но и для блага других детей из Мидоуларка, ссылаясь при этом на слова мамы, которая утверждала, что верховая езда учит терпению, сочувствию и дисциплине.

Я не помнила уроков мамы, поскольку была еще совсем крошкой. А к тому времени, как Густ вновь их возобновил, уже уехала из Мидоуларка. Так что сегодня я впервые присутствовала на занятии.

Я остановила квадроцикл в добрых тридцати футах от загона, чтобы не спугнуть животных. Несмотря на все спокойствие и уравновешенность пони, когда у них на спинах сидели четырехлетние малыши, любая предосторожность была не лишней.

Я сразу заметила кудрявую Райли, в которой чудесным образом переплелись черты и матери, и отца. В результате получилась очаровательнейшая малышка с черными волосами, зелеными глазами и двумя огромными ямочками на щеках. Она сидела верхом на своем любимом пони каштановой окраски, девочке по имени Чирио.

Подойдя ближе к загону, я узнала кое-кого из родителей и направилась в их сторону. И по пути услышала, как одна из мамочек прошептала другой, что «его задница создана для этих джинсов».

А миг спустя я заметила предмет их обсуждений. Он стоял ко мне спиной, но я без промедлений узнала эти широкие плечи, каштановые волосы, выбивающиеся из-под поношенной бейсболки, и, само собой, задницу.

Люк Брукс обучает детей? Невероятно, что все они еще дышат.

Брукс меня пока не видел, так что я, пользуясь моментом, принялась наблюдать за ним – чего прежде себе никогда не позволяла. Он помог маленькой девочке правильно взять в руки поводья и, когда малышка справилась, взъерошил ей волосы. Девчушка в ответ одарила его такой лучезарной улыбкой, будто только что выиграла поездку в Диснейленд.

– Эмми, ты ли это? – воскликнула вдруг мамочка, которая шепталась о заднице Брукса.

Ее лицо было мне знакомо, однако имя я не вспомнила бы ни за что на свете. Кажется, у нее брат моего возраста.

– Единственная и неповторимая, – с улыбкой отозвалась я, подражая Тедди Андерсен.

Она хотела еще что-то сказать, но из загона вдруг донесся детский крик:

– Тетя!

Я обернулась. Райли вместе с Чирио, да и Брукс заодно, теперь смотрели в мою сторону. Взгляд, которым одарила меня племянница, мог бы растопить айсберг. Боже, как же я по ней скучала!

Брукс мне улыбнулся, причем от его обычной самоуверенности теперь не осталось и следа. Можно было подумать, что он в самом деле рад меня видеть.

Это уже что-то новенькое.

– Привет, Эмми, – поздоровался он.

Я в ответ сложила пальцы пистолетом и притворилась, что стреляю.

Дурацкая шутка.

Я мысленно отругала себя, но Брукс, не поведя бровью, склонился к Райли, которая о чем-то его спросила, и разрешил ей спешиться – само собой, осторожно – поскольку урок почти закончился. Держась одной рукой за луку седла, а в другой сжимая поводья, Райли вынула ногу из стремени, аккуратно перекинула ее через круп Чирио и опустила на землю.

У нее явно прирожденный талант.

Наблюдая, как племянница общается с пони, я ощутила сильный прилив гордости. И в то же время меня словно кто-то ударил бейсбольной битой в живот. Я уже целый месяц не ездила верхом на Мэйпл. Просто не могла. Я седлала ее, выводила на площадку… а когда приходило время садиться в седло, меня накрывала паника.

Раз за разом.

Я и раньше получала травмы во время катания верхом, но не столь серьезные, как в прошлом месяце в Денвере. Прежде я не раз оказывалась на земле из-за взбрыкнувшей лошади, однако впервые, сидя в седле, я полностью утратила контроль, и теперь пути назад уже не было. Как бы сильно я ни пыталась.

С самого начала той тренировки что-то пошло не так. Мне досталась возбужденная, норовистая лошадь, я знала, что не стоит на нее садиться, и все же не остановилась.

Вспомнив о том дне, я вздрогнула, сердце бешено забилось в груди. И, как всегда, меня захлестнул страх. Тем не менее я не сводила взгляда с Райли, с помощью племянницы стараясь отвлечься от тяжелых воспоминаний.

«Не сейчас, Эмми, – мысленно велела я себе. – Не время поддаваться панике».

Я сделала глубокий вдох, точно так же, как прошлым вечером возле «Сапога дьявола». Легкие наполнил утренний воздух, напоминая, что наступил новый день.

И что я дома.

Райли сунула поводья Бруксу, который послушно взял их, и помчалась в мою сторону. Она пролезла через щель в ограде загона и, не успела я сделать еще один вдох, бросилась в мои объятия.

– Тетя! Ты приехала! – Райли приложила маленькие ладошки к моим щекам.

– Да, солнышко, – улыбнулась я своей любимой четырехлетней малышке.

– Ты видела, как я ездила верхом? На спине Чирио.

– Видела, – подтвердила я и шутливо добавила: – Ты можешь стать даже лучшей наездницей, чем твой отец.

Райли улыбнулась еще шире.

– Он говорит, что я должна равняться на тебя, потому что ты ездишь на лошади лучше всех на свете.

В живот мне вновь врезалась призрачная бейсбольная бита. Да, из меня вышла отличная наездница. Неспособная сейчас даже сесть на лошадь. Первоклассная шутка, особенно учитывая, что я носила фамилию Райдер[4].

Райли подалась ко мне и втянула носом воздух.

– Тетя, – заявила она, – от тебя пахнет дымом.

Явиться на урок верховой езды с похмелья, неся на себе все ароматы «Сапога дьявола»? Господи, я вела себя сейчас как Брукс.

– Райлз! – позвал Брукс. – Пора расседлывать пони. Пожалуйста, отлепись от Эмми.

Девочка хихикнула.

– Тетя меня не отпускает!

– Ну нет, малышка, не перекладывай ответственность, – заявила я, ставя племянницу на землю.

Райли пролезла через решетку загона и вернулась к Чирио. Брукс вручил ей поводья и бросил взгляд на меня; от приветливой улыбки не осталось и следа. Теперь он выглядел раздраженным.

Неужели злится, что я не дала ему как следует закончить урок верховой езды? И это после его вчерашней выходки в баре?

Зачем ему вообще понадобилось вести занятия? Ведь этот самый парень обычно стрелял по глиняным голубям из кузова пикапа моего брата.

Брукс зашагал к краю загона, чтобы открыть ворота. Он вывел оттуда детей, и они вместе направились по дорожке, ведущей к конюшням.

Хотелось верить, что благодаря моим солнцезащитным очкам он не заметил, как я внимательно за ним следила.

Люк

Господи, при свете дня Эмми Райдер выглядела столь же привлекательно, как и в неоновых огнях. Я бы даже сказал, чертовски привлекательно.

Когда возле загона остановился квадроцикл, я не сомневался, что приехала она, и корил себя за желание ее увидеть.

В выцветших голубых джинсах и потрепанной футболке с портретом Джорджа Стрейта Эмми походила на мечту любого ковбоя. И когда она устроилась рядом с группой мамочек, которые последние сорок пять минут обсуждали мою задницу, я с трудом смог отвести от нее взгляд.

На ранчо был еще один парень, который время от времени давал уроки верховой езды, но я почти не сомневался, что Густ намеренно поручил ему взрослую группу. Мне же достались дети, поскольку Густ считал, что все мамочки в округе слетятся на меня как мухи на мед.

Но меня не интересовали собравшиеся за изгородью женщины. Эмми рядом с ними выглядела неуместно. Я наблюдал за ней краем глаза. Она вежливо поздоровалась, но явно не собиралась вести светские беседы. Эмми приехала сюда ради Райли.

Девочка безумно любила свою тетю и без умолку болтала о ней, даже если Эмми здесь не было. В обычных обстоятельствах я дождался бы окончания урока и, лишь когда расседланные пони уже стояли бы в стойлах, позволил маленькой проказнице пообщаться с тетей.

К сожалению, я питал сильную слабость к Райли, поэтому не смог отказать малышке в просьбе. И, честно говоря, сцена их встречи меня потрясла. Глядя, как широко улыбается Эмми, сжимая в объятиях племянницу, я испытал какое-то необъяснимое чувство.

Наверное, во всем виновато похмелье.

Я вновь посмотрел на Эмми. И понял, что со вчерашнего вечера ничего не изменилось.

Я по-прежнему считал ее красивой. И гадал, как бы она выглядела в моей постели. Я все еще злился, что она ушла с Уайаттом; лучше бы осталась со мной.

Хотелось верить, что Эмми не сможет прочитать эти мысли на моем лице.

Черт, я ступал на опасную территорию.

Эмми Райдер крепко меня зацепила. И как теперь, черт возьми, мне себя вести?

6

Люк

После окончания занятий я зашагал в Большой дом. Сегодня выдался хороший летний день. Дул легкий ветерок.

Ранчо «Ребел блю» – лучшее место на Земле, и мне всегда нравилось ходить по тропинке, ведущей вдоль ручья, через рощицу осин. Большой дом стоял на небольшой возвышенности и словно бы присматривал за всем вокруг, прямо как Амос Райдер.

Обычно прогулки от пикапа к загону и обратно были для меня лучшими моментами дня. Но сегодня… сегодня я увидел нечто прекрасное, единственное, что, на мой взгляд, превосходило красотой «Ребел блю», – Эмми.

Да что со мной, черт возьми?

Эмми всегда была хорошенькой, но я воспринимал ее лишь как младшую сестру лучшего друга. Однако женщина, которая прошлым вечером вошла в мой бар, держалась как богиня. Эмми никогда так себя не вела, особенно с парнями. И пусть меня взбесило, что ее вниманием завладел Уайатт, мне все же понравилось подобное преображение.

Амос говорил, что Эмми слишком не уверена в себе; теперь, по-моему, она полностью избавилась от этого недостатка. Словно в Мидоуларке ей было немного тесно, а уехав, Эмми смогла как следует расправить крылья.

Так какого черта она вернулась? Этот вопрос не давал мне покоя.

Тропа, сделав поворот, вывела меня к маленькой хижине, перед которой стоял пикап Эмми – нежно-голубой «джи-эм-си циклон» 1991 года выпуска. До сих пор помню, как она его купила. Густу и Уэсту первые в их жизни машины подарил отец. Да кто в здравом уме отказался бы от бесплатной машины? Только Эмми не хотела такого подарка. Она работала на ранчо и обслуживала столики в закусочной на Мэйн-стрит, чтобы самой накопить денег на покупку. В этот уродливый пикап она влюбилась с первого взгляда. Здорово, что Эмми ездила на нем до сих пор. Хотя, признаться, меня удивляло, как эта машина еще не развалилась на части.

Из открытой двери хижины доносилась песня группы Cheap Trick. Когда я приблизился, на улицу вышла Эмми, успевшая сменить джинсы на облегающие черные спортивные шорты. Черт возьми, ее загорелые ноги, похоже, росли от самых ушей! Она подошла к пикапу и стала доставать из кузова какой-то ящик, довольно тяжелый на вид. Густ убил бы меня, узнай он, что я пялился на его сестру. Впрочем, если бы я не предложил ей помощь – тоже. Как ни крути, а мне не жить. Терять нечего.

– Давай помогу, – проговорил я, подбегая к пикапу.

– Чтобы отнести коробку, мне не нужна помощь большого и сильного мужчины, – заявила она, даже не глядя на меня. И, шумно выдохнув, смахнула прядь волос, упавшую ей на лицо.

– По-твоему, я большой и сильный?

– Отвали, Брукс.

Надо же. Теперь, подойдя ближе, я заметил, что пикап битком набит вещами. Вряд ли она привезла бы все это с собой, если бы приехала на пару недель.

– Ты… – начал я, не зная, как лучше сформулировать вопрос, – возвращаешься домой?

Эмми перестала мучить ящик, который я предложил ей донести, и опустила его на сиденье пикапа. Мой вопрос явно что-то в ней всколыхнул. Вздохнув, Эмми посмотрела на небо, потом сомкнула веки.

– Да, – подтвердила она, не открывая глаз. – Так и есть.

– А скачки? – спросил я с любопытством, но в то же время уже начав беспокоиться.

Эмми явно напряглась. Я почти чувствовал ее желание от меня отгородиться.

– А что скачки? – вызывающе поинтересовалась она.

– Ты завязала с ними?

Только так я мог объяснить ее приезд. Ведь не могла же она участвовать в соревнованиях по верховой езде, которым посвятила последние десять лет, из Мидоуларка.

Эмми снова вздохнула. Так, словно на нее давила какая-то тяжесть, причем настолько сильно, что удержаться от вздоха было невозможно.

Знакомо.

– Возможно. – Она буквально застыла, запрокинув голову к небу и по-прежнему не открывая глаз.

– Ладно… – кивнул я. Слова не шли на ум.

«Тебя это не касается, Люк».

На миг повисла тишина, потом я предложил:

– Давай помогу тебе с вещами. Раз нас двое, разделим работу пополам.

Я старался говорить по-деловому, чтобы Эмми не решила, будто мне просто хочется провести с ней больше времени и все такое. Она взглянула на меня и через пару мгновений кивнула.

– Начну с этого ящика, – произнес я и подхватил тот, что Эмми оставила на сиденье.

Он и вправду оказался чертовски тяжелым. Неужели Эмми в Денвере сама упаковывала вещи? Может, ей кто-то помогал? Парень, к примеру?..

Хотя я знал Эмми много лет, я понятия не имел, как она жила.

Захотелось выяснить.

Эмми взяла коробку поменьше и направилась к хижине. С тех пор, как я был здесь в последний раз, внутри ничего не изменилось. Раньше мы с Густом и Уэстом часто тут зависали: пили пиво, курили травку. Поскольку хижина стояла довольно далеко от Большого дома, Амос не мог нас застукать. С другой стороны, она располагалась достаточно близко, и нам не приходилось шнырять по территории ранчо.

Я почти не сомневался, что именно в этой хижине Густ потерял девственность. Впрочем, эти мысли стоит держать при себе.

Эмми наклонилась и поставила коробку на пол возле кровати. Не удержавшись, я окинул взглядом ее задницу в форме сердечка, обтянутую крошечными шортиками.

Мне прямая дорога в ад.

– Поставь где-нибудь, – проговорила Эмми, даже не подозревая, что всего полсекунды назад я таращился на ее задницу.

– Что в нем, черт возьми? – поинтересовался я, опуская ящик на пол возле двери. – Камни?

Эмми чуть заметно улыбнулась, и я вдруг ощутил такую радость, будто только что выиграл в лотерею.

«Какого хрена со мной творится?»

– Почти, – сообщила она. – Книги. Ты когда-нибудь читал хоть одну?

– Очень смешно.

– Извини, я знаю, что тебе трудно обсуждать свою неграмотность. – Ее улыбка стала шире. Что ж, если насмешки надо мной доставляют ей такую радость, я готов терпеть их в любое время.

– Система государственных школ Вайоминга меня подвела, как и бесчисленное множество прочих людей, – ответил я.

– Зачем винить школу, если ты туда даже не ходил?

– Я ходил в школу, – запротестовал я, хотя вообще-то Эмми была права.

– Игра в футбол и выпивка на школьной парковке не в счет.

Господи, что за улыбка.

«Утрись, Кенни, – подумал я, вспомнив, как Эмми улыбалась ему прошлым вечером. – Посмотри, придурок, кому она улыбается сейчас».

– Черт, ты меня раскусила, – признал я. Да, Эмми не ошиблась. И все же школу я закончил.

– Кстати, спасибо, что сдал меня Густу, – заметила она. Вполне беззаботно.

Похоже, Эмми не слишком на меня злилась, нет, я сам досадовал на себя за свой длинный язык. Нет, в гневе младшая Райдер выглядела совсем иначе. Сейчас же она излучала спокойствие и казалась расслабленной. Здорово, что рядом со мной Эмми не чувствует никакого напряжения.

– Впрочем, ты мог бы не упоминать о Кенни, – продолжила она. – Моего неожиданного приезда и так хватило, чтобы у Густа на лбу вздулась пресловутая вена.

«Гребаный Кенни».

– Ты… – начал я, вновь осторожно подбирая слова. Рядом с Эмми приходилось следить за тем, что я говорю. – Хорошо провела время после того, как вечером ушла из бара?

«Вполне ровный вопрос».

Эмми рассмеялась.

– Надо же, Густ послал тебя ко мне с расспросами! – фыркнула она. «Да-да, именно Густ хотел об этом знать». – Кенни подвез нас до дома Тедди. Ты, наверное, заметил, что мы с ней вчера выпили.

Подвез к Тедди? Эмми не поехала к нему домой? Между ними ничего не было?

Меня охватило облегчение. Конечно, просто потому, что я не хотел вновь видеть страдания младшей сестры лучшего друга. Здесь я не кривил душой. Просто недоговаривал.

– Ты так громко и страстно исполняла Islands in the Stream, что трудно было не заметить, – пожал плечами я.

И тут же перед мысленным взором промелькнула картина, как Тедди отпихнула в сторону солиста группы и вытащила подругу на сцену.

– О боже. – Эмми провела рукой по лицу. – А я и забыла…

– Честно говоря, у тебя отлично получилось. Если возьмешь пару уроков пения, я дам вам с Тедди возможность выступать, – пошутил я.

Эмми вновь направилась к пикапу за вещами, и я пошел следом.

– Значит, это правда? – бросила она через плечо.

– Ты о чем? – поинтересовался я.

– Что ты владеешь «Сапогом дьявола».

– Да.

– И как так вышло?

Историю о том, как бар попал в мои руки, невозможно было рассказать, не упомянув при этом Джимми. Я немного помолчал, внутренне готовясь к знакомой боли, которая поселялась у меня в груди всякий раз, когда речь заходила о нем.

– Ты помнишь пьяницу Джимми?

– Твоего отца? Да, помню. – Эмми, похоже, смутилась. Вполне понятная реакция.

– Оказалось, все это время «Сапог дьявола» принадлежал ему. А после смерти он оставил бар мне.

По правде говоря, мне не нравилось говорить о Джимми. Не потому, что я считал его плохим человеком. Просто отец из него не вышел. И хотя боль немного притупилась, она по-прежнему саднила где-то внутри.

Сколько бы лет ни прошло, я никогда не смогу полностью смириться с тем, что не нужен был отцу. Мы жили с ним в одном городе, и я видел его, может, раз в год, а когда достаточно подрос и обзавелся поддельным удостоверением личности, чтобы пустили в «Сапог дьявола», частенько находил его на обычном месте в баре. Иногда отец разговаривал со мной, иногда нет. Понятия не имею, почему он оставил мне этот бар и все, что с ним связано.

– Признаться, я вообще не думала, что у «Сапога дьявола» был владелец, – сказала Эмми и повернулась, чтобы взять другую коробку. – Ну понятно, что в какой-то момент этот бар был чьей-то собственностью, но он уже так давно существует, что превратился в некое подобие общественного достояния.

– Честно говоря, судя по учетным книгам, у бара до меня будто вовсе не было владельца. Записи велись кошмарно.

Джимми угробил бар. Стыдно признавать, но когда я понял, какой ущерб понес из-за него бизнес за все эти годы, то отчасти даже обрадовался, что отец плевать хотел не только на меня одного. Впрочем, о баре он все-таки заботился больше, чем о родном сыне.

Мы с Эмми отнесли еще по коробке в хижину, которая постепенно заполнялась ее вещами.

– Вряд ли я говорила тебе… – начала Эмми. – Мне жаль, что твой отец умер. Тяжело скорбеть о том, кого ты никогда по-настоящему не знал. Это сбивает с толку.

У меня в груди вновь возникло странное чувство. Мама Эмми умерла, когда малышке не исполнилось и года. Несчастный случай во время верховой езды.

– Спасибо, я ценю твои слова, – кивнул я. – Джимми оставил мне то единственное, что для него хоть что-то значило.

Никогда прежде я не отзывался так об отце, с чего вдруг сейчас разоткровенничался… Наверное, хотел, чтобы Эмми узнала меня получше. И сам я тоже стремился ее узнать.

Мы постепенно перетаскивали ящики и коробки с вещами Эмми из пикапа в хижину, и вскоре композиции Cheap Trick сменились треками Брюса Спрингстина. Мы работали в уютном молчании, лишь Эмми порой указывала мне, куда поставить тот или иной ящик.

– Похоже, все, – выдохнула она, когда я внес в хижину последнюю коробку. Вероятно, заполненную книгами, учитывая ее тяжесть. Интересно, что читает эта женщина? – Спасибо за помощь.

– Обращайся в любое время, – произнес я, опуская коробку рядом с остальными. Я вовсе не шутил. Начиная со вчерашнего дня для Эмми Райдер я готов был сделать что угодно, где угодно и когда угодно. – Тебе еще что-нибудь нужно?

Господи, с таким же успехом я мог бы рухнуть на колени и выпрашивать позволения хоть ненадолго задержаться рядом с ней. Да что со мной такое?

Пытаясь выбраться из-за груды коробок, Эмми зацепилась ногой за угол одной из них и полетела на пол. Я инстинктивно бросился к ней, но поздно.

– Эмми! – Опустившись на корточки, я заметил кровь у нее на руке. Вот дерьмо. – С тобой все хорошо? – взволнованно спросил я, сам не ожидая от себя подобной реакции.

– Конечно. Я вытянула руку, чтобы остановить падение, и она провалилась в коробку. Все в порядке.

– Дай мне взглянуть, пожалуйста.

– Все хорошо, – проворчала Эмми.

Вот же упертая женщина! Она всегда была упрямее осла.

– Ты испачкала в крови всю обувную коробку, – заметил я.

Эмми опустила взгляд на свою руку, похоже, только сейчас осознав, что поранилась до крови.

– Зараза, – потрясенно выдохнула она.

– Пойдем. – Я положил ладонь на талию Эмми и подхватил ее под локоть здоровой руки, чтобы помочь встать. – Под раковиной есть аптечка первой помощи. Мы с Густом обновили ее всего несколько месяцев назад.

– Боже, ненавижу кровь…

– Тогда не смотри на нее, Клементина.

– Ух ты. Спасибо за дельный совет, Люк. Тебе бы следовало стать врачом.

Люк. Она назвала меня Люком. Несмотря на то, что Эмми у меня на глазах истекала кровью и говорила сейчас с нескрываемым сарказмом, мне понравилось, как прозвучало в ее устах мое имя.

– Я серьезно. Просто не смотри.

Возле окна в задней части хижины стоял небольшой кухонный стол с двумя стульями. Я подвел Эмми ближе, помог сесть и, сбегав за аптечкой, опустился перед ней на колени.

– Терпеть не могу кровь, Брукс. Я не шучу, – произнесла Эмми. Теперь ее голос звучал глухо, и я окинул младшую Райдер более внимательным взглядом.

Она побледнела, но, не отрываясь, смотрела на кровь, текущую у нее из руки.

– Эй, – мягко позвал я. – Эмми, взгляни на меня.

Она не сводила глаз с пореза, на лице никаких эмоций; казалось, вот-вот упадет в обморок. Неужели она и раньше испытывала такое отвращение при виде крови?

Раны и порезы на ранчо обычное дело. К примеру, я не раз появлялся в доме Райдеров после драки в таком виде, что краше в гроб кладут. Если бы в детстве Эмми столь же отчаянно сторонилась крови, я бы запомнил.

Я обхватил ладонями ее лицо и немного приподнял.

– Посмотри на меня! – велел я и, когда Эмми все же отвела взгляд от руки, заглянул в ее зеленые глаза. Знать бы еще, слышала ли она меня. – Гляди прямо на меня, ладно? Об остальном я позабочусь.

Она не ответила, но чуть заметно кивнула. Я без всякой необходимости все еще держал ладони на ее щеках, упиваясь возможностью находиться с ней рядом.

«Господи боже. Как ты жалок, – мысленно укорил я себя. – Ведь она в буквальном смысле истекает кровью».

Отпустив Эмми, я принялся обрабатывать рану. Пришлось положить ее руку мне на бицепс, иначе я не видел, что делаю. К счастью, рана оказалась совсем не глубокой. Просто один из тех «правильных» порезов, которые обычно чертовски кровоточат, пока не уделишь им внимание.

Я достал из аптечки медицинский спирт.

– Возможно, будет жечь, – предупредил я, прикладывая пропитанный им ватный диск к ее предплечью.

Эмми резко втянула воздух и с силой стиснула руку, лежащую на моем бицепсе.

– Черт, в самом деле больно.

– Почти готово, – сообщил я, насухо протер кожу марлевой салфеткой и заклеил порез огромным куском пластыря. – Ну вот и все.

Вопреки здравому смыслу, я положил руки на сиденье стула, по обе стороны от ее ног, и поднял взгляд на Эмми. Она явно больше не собиралась падать в обморок. Худшее осталось позади.

Эмми, не отрываясь, смотрела на меня, и я инстинктивно сдвинул руки и коснулся ее обнаженных бедер, как раз там, где заканчивались обтягивающие шорты. Она непроизвольно сглотнула, и, глядя, как дернулось ее горло, мне захотелось сжать его ладонью и впиться губами ей в губы.

Я уже и не помнил, когда в последний раз испытывал к кому-либо столь сильное влечение. Возможно, что никогда.

– Спасибо, – поблагодарила Эмми.

У нее перехватило дыхание? Или мне только показалось?

Я провел руками вверх по ее коже, потом вновь вниз, потирая ноги Эмми по бокам. Конечно же, просто для того, чтобы успокоить ее после пореза. Она почти перестала дышать, однако не остановила меня.

Эмми бросила взгляд на мои губы, затем подняла глаза.

Боже, как мне хотелось ее поцеловать.

И судя по тому, как она смотрела на меня, ее желания совпадали с моими. Уж в этом-то я разбирался. Однако сейчас передо мной сидела не просто женщина. А Эмми.

Никто из нас не проронил ни слова. Мы застыли, глядя друг на друга.

Чем может навредить один поцелуй? Мы оба взрослые люди.

Да, я все же рискну. И поцелую младшую сестру моего лучшего дру…

– Эмми! Я принес постельное белье, – раздался голос Уэста, и мы очнулись от транса.

Я быстро вскочил на ноги. Когда в дверь вошел Уэст, Эмми уже стояла у меня за плечом.

– Привет, Брукс, – поздоровался он. – А я-то гадал, почему твой пикап еще стоит возле Большого дома.

– Привет, дружище, – ровным тоном отозвался я, стараясь ничем не выдать, что всего минуту назад был готов наброситься на его младшую сестру.

– Он помогал мне с коробками, – поспешно пояснила Эмми – словно ребенок, которого застукали на краже печенья.

Уэст, подняв бровь, взглянул на нее, потом на меня.

– Очень мило с его стороны, – наконец проговорил он.

Странная ситуация.

Мы с Эмми явно вели себя не совсем обычно. Нужно взять себя в руки. Ведь ничего не произошло.

Хотя могло бы.

– Да, – подтвердил я. – Возвращаясь из конюшни, я увидел ее пикап и предложил помочь.

Уэст пару мгновений пристально смотрел на меня, затем повернулся к Эмми.

– Ужин будет готов через полчаса, – сообщил он. – Райли попросила цыпленка на гриле. Брукс, ты останешься ночевать?

– Спасибо, но мне нужно в бар. Меня, наверное, уже потеряли.

В самом деле, солнце клонилось к закату, так что в ближайшее время зал «Сапога дьявола» начнет заполняться людьми. Ничего, Джо меня прикроет.

– Тебе в самом деле пора? – поинтересовалась Эмми.

Неужели хотела, чтобы я остался на ужин? Наверное, все когда-нибудь бывает в первый раз.

– Да, – кивнул я. – Добро пожаловать домой, Эмми. Уэст, я вернусь завтра на игру.

По воскресеньям я всегда играл в футбол у Райдеров.

Огибая коробки, я направился к двери. Райдеры помахали мне на прощание. Я махнул в ответ, надеясь, что на лице у меня не написано чувство вины. И практически бегом бросился к своему пикапу. Подумать только, я чуть ее не поцеловал. Если бы не Уэст, я бы не сдержался.

Повезло, что он еще с улицы известил меня и Эмми о своем приходе, иначе вполне мог застать нас целующимися. И тогда я был бы уже мертв.

Я опустил голову на руль. Это не должно повториться.

7

Эмми

Прошла почти неделя с тех пор, как я поселилась в маленькой хижине. И хотя я гнала от себя мысли о том вечере с Бруксом, когда он помогал мне носить коробки, всякий раз, стоило немного отвлечься от дел, и я как будто бы вновь ощущала под рукой его твердые мышцы, ладони на своих бедрах, жадный взгляд…

Брукс всегда был бабником. И едва он сосредоточил внимание на мне, хватило и минуты, чтобы понять, как ему удавалось завоевывать женщин.

Он словно одурманивал.

Люк Брукс наверняка переспал с половиной жительниц Мидоуларка примерно своего возраста. Поверить не могу, что я чуть не позволила ему себя поцеловать. Слава богу, пришел Уэст, иначе я, вероятно, не устояла бы.

Какой ужас.

С тех пор я несколько раз видела на ранчо его пикап, но сам Люк не показывался мне на глаза. Бóльшую часть времени я проводила в хижине, постепенно распаковывая коробки с одеждой. Уэст не возражал против моего уединения, довольствуясь тем, что я ужинала вместе с ним в Большом доме. Однако Густа, когда он вернется, такой расклад не устроит.

Стоило бы радоваться, что наши с Бруксом пути не пересекались. Ведь он мне даже не нравился.

Так почему же я испытывала разочарование?

«Хватит, Эмми, – мысленно одернула я себя. – Вспомни, что в прошлые выходные ты порвала со своим парнем, оставив ему лишь записку. Только поцелуев тебе сейчас и не хватало».

Особенно с Люком Бруксом.

Мысли о бывшем парне застали меня врасплох. Со Стоктоном мы были вместе всего несколько месяцев. Жили в одном многоквартирном доме. Сперва он привлек меня тем, что не походил на мужчин, которые обычно обращали на меня внимание. Стоктон родился в большом городе, работал в сфере технологий и не был ковбоем. Даже никогда не садился на лошадь.

Вроде бы милый и обаятельный, в последние полтора месяца он стал вести себя иначе, весьма неприятно. Постоянно проверял меня и бесился всякий раз, когда звонила Тедди, из-за чего я даже не могла поговорить с подругой. А несколько недель назад мы пошли поужинать в ресторан, и Стоктон взялся заказать мне еду. Более того, выбрал стейк. А я вообще не ем красное мясо.

Если бы я сказала ему об этом, то в ответ услышала бы: «Ты просто попробуй». Но зачем мне «пробовать»? Я ведь выросла на ферме, где разводили крупный рогатый скот. К тому же наши отношения еще не достигли той точки, когда я решилась бы рассказать о своих сенсорных проблемах, особенно если в ответ предстояло услышать упрямое «просто попробуй».

Честно говоря, рано или поздно я бы все равно с ним рассталась. Травма и ее последствия лишь ускорили процесс.

В дверь хижины постучали. И прежде чем я успела ответить, внутрь словно торнадо влетела Тедди с пакетами в руках.

– Привет, милая! А я к тебе с подарками!

– Почему? – В моем голосе невольно прозвучали раздраженные нотки.

– Потому что ты не отвечала на мои сообщения. И я решила убедиться, что ты не закрылась здесь в компании со «Стильной штучкой», – пояснила она. Я в ответ закатила глаза. – И на всякий случай захватила подарки. – Она подняла повыше свои пакеты.

Тедди обожала подарки – как покупать, так и получать.

– Я люблю тебя, ты ведь знаешь, – проговорила я.

– Само собой. И я люблю тебя. Поэтому закрою глаза на прием, который ты устроила мне пару мгновений назад.

– Прости, – искренне повинилась я.

– Извинения приняты. Так ты хочешь увидеть свои подарки?

– Ты же знаешь, что да.

Тедди взволнованно взвизгнула и захлопала в ладоши. А после направилась к месту происшествия с Бруксом, более известному как кухонный стол. Я пошла следом за ней.

– Начнем с главного. – Подруга полезла в самый большой пакет. – Новое постельное белье! Вероятно, причина твоего плохого настроения в том, что ты плохо спишь. Наверняка Уэст принес тебе какой-нибудь заурядный местный комплект, – сказала она. И не ошиблась. – Жутко шершавый, а ты терпеть не можешь подобные ощущения.

Тедди презентовала мне очень мягкое постельное белье кремового цвета. Порой я забывала, насколько хорошо она меня знала; вставший в горле ком тут же напомнил об этом.

– Мне нравится, Тед. Спасибо.

– Мы только начали, – заявила она. – Я также принесла мини-кофейник, твой классический кофе «Фолгер», кучу картофельных чипсов с укропом и новые легинсы, в которые ты сразу влюбишься. В них в буквальном смысле чувствуешь себя так, будто ходишь голышом.

Со времен колледжа мы с Тедди жили вдали друг от друга. И пусть я прекрасно помнила, как она относилась к тем, кого любила, но, кажется, уже забыла, что значило находиться с ней рядом.

– Тебе не стоило утруждаться…

– Бла-бла-бла. – Тедди, мастер раздавать похвалы и комплименты, совсем не умела их принимать. – Я рада, что ты приехала, пусть даже и не отвечаешь на мои сообщения. Просто знай, что можешь на меня положиться, Эм. Во всем, что понадобится.

Тедди была моей лучшей подругой. Ей я могла рассказать что угодно. В этом-то и состоял смысл дружбы. К тому же мне требовалось с кем-то поделиться, иначе я могла просто взорваться.

– Я хотела поцеловать Люка Брукса, – выпалила я.

Тедди буквально остолбенела. Понятия не имела, что такое возможно.

– Люка?! – У подруги чуть глаза из орбит не вылезли. – Сию же секунду выкладывай.

«Черт».

– Это трудно объяснить. Я поранилась, всплеск адреналина… У него такие бицепсы… ну и на лицо он не урод и…

– Где это произошло? – перебила подруга.

– Там, где ты сидишь.

– Господи боже. – Тедди откинулась на спинку стула и впилась в меня взглядом. – Значит, ты хотела, – она чуть помолчала, – поцеловать его?

– Ну на миг… вроде того, – сглотнула я.

– А сейчас? Когда тот миг прошел?

– Конечно нет, – солгала я. Маленькая лгунья.

– Что ж, ладно. – Тедди недоверчиво покачала головой. Кажется, впервые в жизни подруга не нашлась, что сказать. – Ну я тебя не виню, – наконец выдала она. – Он просто воплощает в себе образ ковбоя с замашками плохого парня, а ты только что рассталась со своим бывшим, так что не лишено смысла…

– Правда?

– Нет, но давай притворимся. Тебе станет легче.

Бр-р. Я закрыла лицо руками.

– Так он тебе нравится? – поинтересовалась Тедди.

– Ни капли! – выпалила я. Чересчур поспешно.

Судя по взгляду подруги, она мне не поверила.

Чего уж там, я и сама-то себе не верила.

В дверь хижины снова постучали – точнее, в дверной косяк, поскольку дверь Тедди не закрыла.

– Эмми, сколько раз я говорил тебе не оставлять дверь нараспашку? – проворчал вошедший в хижину Густ.

Внутри для троих явно было маловато места, особенно когда в одном помещении сталкивались Тедди Андерсен и Август Райдер.

– Прости, Густи, – отозвалась Тедди. – Это я ее не закрыла.

Густ тут же застыл на месте и впился взглядом в Тедди.

Будь он на несколько лет моложе – и чаще улыбайся, – мы могли бы сойти за близнецов. Однако я не умела пронзать кого-то взглядом, словно кинжалом.

За то время, что мы не виделись, Густ отрастил бородку, делающую его похожим на отца в молодости, за которой явно тщательно следил.

– Теодора, я ведь запретил тебе появляться в «Ребел блю», – раздраженно бросил он.

– А я предупреждала, что, если назовешь меня так, запихну тебе в глотку столб для забора, – приторно-сладким голоском проговорила Тедди. – А тебе это вовсе не нужно. Ты и так в последнее время неважно выглядишь, – снисходительно заметила она и для пущей убедительности захлопала ресницами.

– Заткнись или я надену на тебя уздечку, – огрызнулся Густ.

– Уздечку? О-о-о, Августу Райдеру не чужды извращения, – усмехнулась Тедди.

– Ну все, – перебила я. – Хватит собачиться, даже десяти утра нет.

Тедди и Густ дружно посмотрели на меня, будто только сейчас вспомнив о моем присутствии. Если им позволить, эти двое могли бы препираться целый день.

– Да, не стоит выставлять Густа неудачником с утра пораньше, – согласилась Тедди и перекинула медного цвета волосы через плечо. – Я просто заехала проведать Маверика. – Раньше этот конь принадлежал ее отцу, но, поскольку он больше не мог ездить верхом, о животном заботилась Тедди. – Я позвоню тебе позже, Эмми.

– Пока, Тед. Люблю тебя.

– А я тебя больше, – проговорила Тедди и направилась к выходу, но по пути остановилась перед Густом. – Что это? – она указала на его рубашку.

Брат, заглотив наживку, опустил глаза. И Тедди щелкнула его по носу.

Густ зарычал. В буквальном смысле.

Смех Тедди долетал до нас, пока она не захлопнула за собой дверцу пикапа.

– Терпеть ее не могу! – сообщил мне Густ.

– И она тебя терпеть не может. – Я пристально взглянула на него, а после подбежала и крепко обняла: – Добро пожаловать домой, старший брат.

– Сестренка… – Густ сжал меня в объятиях и одной рукой взъерошил мне волосы.

У Густа был тяжелый характер, однако под суровой внешностью скрывалось отзывчивое сердце, хотя сам он никогда бы в этом не признался. Напротив, если бы я заикнулась об этом, брат начал бы вести себя еще более несносно, просто чтобы доказать, что я неправа.

– Как дела в Айдахо? Я думала, вы вернетесь позже.

Конечно, я радовалась приезду брата, даже очень. Только надеялась, что у меня будет еще немного времени, чтобы морально подготовиться к встрече с ним и с отцом.

– Прилетели пораньше. Папе не терпится тебя увидеть.

А значит, я в скором времени смогу обнять отца. Как раз то, что мне сейчас нужно. Объятия и домашняя еда Амоса Райдера в состоянии исправить все на свете.

– Где он?

– Дома. Готовит для нас лучший в мире поздний завтрак. Послал меня за тобой. Готова?

Я кивнула, и мы направились к Большому дому. Ради спокойствия Густа я демонстративно закрыла дверь и заперла ее на ключ.

По пути брат рассказал мне о конференции, на которую они с отцом ездили в Айдахо. Похоже, Густ подробнее узнал о гостевых ранчо и спасении лошадей. Судя по тону разговора, ему нравились обе эти идеи. И их вполне можно было воплотить в «Ребел блю».

Уэст придет в восторг, когда узнает, что гостевое ранчо, возможно, вскоре станет реальностью.

– Райли здесь? – поинтересовалась я.

– Нет, она у Ками. Я заберу ее завтра.

– В субботу я успела на конец занятия и видела, как она держится в седле. У нее прирожденный талант, – сообщила я, вспомнив, как смело и уверенно девочка каталась на Чирио.

Так же и я чувствовала себя на спине лошади.

При мысли об этом у меня защемило сердце. Я задавалась вопросом, не осталась ли езда верхом для меня навсегда в прошлом. Однако, прежде чем я успела глубже погрузиться в тяжкие раздумья, ответ Густа вернул меня к действительности.

– Да, у нее отлично получается. И Брукс хороший учитель.

Конечно, как же Густ мог не упомянуть Брукса? Раз мы заговорили об уроке верховой езды, тема инструктора всплыла сама собой. Однако мне это не нравилось. Люк Брукс и без того занимал мои мысли.

– До сих пор поверить не могу, что Брукс дает уроки верховой езды. Совсем недавно он, как известно, предпочитал скачки другого рода, – бездумно пробормотала я.

Густ посмотрел так, словно у меня только что выросла еще одна голова. Уже второй человек за сегодня одаривал меня подобным взглядом, и оба раза разговор затрагивал Люка Брукса.

– Какой ужас, Эмми. Не хочу слышать подобных комментариев из уст сестры.

– Отчего же? Не ты ли неделю назад интересовался, в чьей постели я провела ночь? – парировала я.

– Ладно, ты права. – Густ предпочел сменить тему. – Уэст мне рассказал, что ты хандришь, – заметил он. Не спрашивая, а утверждая.

– Почему всегда все думают, что я хандрю?

– Потому что так и есть, Эмми, – невозмутимо заметил он.

– Кто бы говорил, – усмехнулась я.

И все же брат был прав. Я хандрила. Мне легче замкнуться в себе, чем занять ум чем-то другим. Так сказать, пойти по пути наименьшего сопротивления – по крайней мере, на какое-то время.

– Да, я провела много времени в хижине, – согласилась я. – Потихоньку обустраиваюсь. Слишком резкая перемена.

– Так ты решила вновь жить здесь? Не просто взяла перерыв, как сказала по телефону?

– Ну фактически это перерыв, – упорствовала я. – Хотя да. Наверное, я все же поживу здесь. По крайней мере, какое-то время.

Я решила это еще до разговора с братом по телефону, но ему вовсе не за чем об этом знать.

1 Синдром дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ) – поведенческое и нервно-психическое расстройство, основными симптомами которого являются трудности концентрации внимания, гиперактивность и плохо управляемая импульсивность. (Здесь и далее прим. перев.)

2 Скачки вокруг бочек – дисциплина родео, в которой лошадь и всадник пытаются за кратчайшее время проехать вокруг установленных бочек по траектории, своим видом напоминающей лист клевера.

3 «Стильная штучка» – романтическая комедия. Название на языке оригинала Sweet Home Alabama («Милый дом Алабама»).

4 В переводе с английского «всадник».

Вход для пользователей

Меню