Читать онлайн Его любимая девочка бесплатно
Глава 1. Ценность .
Арсений
Сбитые костяшки пальцев тянут от запекшейся крови. Прилично так ноет в грудине и тяжело открывать рот. Вцелом, все хорошо. Могло бы быть и хуже. Главное – что мужик, тот второй водитель, жив.
В драку с гаишниками я, конечно, зря полез. Но адреналин, он… такая фигня неконтролируемая!
Поднимаю глаза и осматриваю серый потолок КПЗ. Он немного кружится, качая меня на «вертолетах». К крашеным зеленой краской стенам вообще прислоняться противно, но по-другому на узкой лавке не усидишь. Зверски хочется прилечь, но останавливает смрадно-специфический запах. Он добавляет моему организму тошноты, которую я пока успешно умудряюсь в себе давить. Наверное, до меня здесь отдыхал какой-то обделавшийся бомж.
Бесит то, что отец сильно не спешит вытаскивать мою ценную шкурку отсюда. Нагибает. Воспитывает. Раньше, надо было этим заниматься! Когда мне было нужно, а сейчас мне…
По коридору раздаётся гулкий звук шагов.
Ну наконец то!
– Величко, на выход! – рявкает дежурный.
Накидываю на голову капюшон худи и встаю с лавки.
Подхожу к решетке и пробегаюсь взглядом по встречающей меня процессии. Дежурный, начальник отдела и батя…
Злющий, взорваный, только что пар из ушей не валит. Капилляры в глазах трещат от напряжения.
Удовлетворено ухмыляюсь. Ну хоть где-то тебе не насрать.
Решетка открывается.
– Мелкий говнюк, – агрессивно шипит он мне, притягивая к себе за воротник, когда я прохожу мимо. – Допрыгался? Чего ты добиваешься?
– А пусть тебя твоя, как там ее, Карина-Марина новенького родит. Хорошенького, – ухмыляюсь.
– Ты… – идёт пятнами отец. – Ты! – встряхивает меня, но заметив неловкие взгляды ментов просто разжимает пальцы и отпускает. – Дома поговорим. Это уже просто ни в какие ворота.
Забираю личные вещи и выхожу на улицу.
Железная дверь хлопает за спиной. Я жадно вдыхаю ночной свежий воздух.
Слева возле мусорки курят двое патрульных.
Отхожу от них подальше. Ближе к отцовской тачке. Опираюсь рукой на фонарный столб. Виски разрывает болью – все-таки сотрясение.
Дверь за спиной снова хлопает.
А вот и мой благодетель.
Натягиваю на лицо улыбку поборзее и разворачиваюсь к нему лицом.
– Я бы тебе сейчас врезал, – цедит он, играя желваками, – да на тебе места живого нет. Ты знаешь, что втрой водитель в больнице, а ремонт машины обойдётся почти в триста штук?
– Как в больнице? – холодею я. – Он же сам из тачки вышел. Матом орал.
– А вот так! – рявкает отец. – И перестань скалиться, когда со мной говоришь. Совсем уже страх потерял.
Делаю шутливый поклон.
– Как скажите…
– Клоун, – комментирует мое действие отец. – В цирковое нужно было поступать. Обезьянами жонглировать.
– Мама говорила про тебя точно также, – горько говорю ему в спину.
Он открывает дверь и замирает. Плечи едва заметно дергаются.
Разворачивается.
– Я любил твою мать, – говорит с надрывом. – Так что? Мне не жить теперь? Раз ее нет?
– Быстро ты оправился, – говорю тихо. – Постель остыть не успела. Даже я так быстро девок не меняю. А хочешь, я тебе скажу правду? – тычу пальцем ему в воротник пиджака и, с трудом сдерживая слёзы, поджимаю губы. – Эта б… – глотаю окончание, – женщина. Уже была, когда была мама.
– Ты много не знаешь, сын, – качает головой отец.
– Ошибаешься, – шиплю ему в лицо. – Я знаю все.
– Поехали домой, – устало отвечает он. – У меня завтра в восемь важное совещание.
– Ну конечно, – хмыкаю я. – Несопоставимые величины ценности.
Обхожу тачку и падаю на заднее сиденье.
– Дурак ты… – слышу себе в спину.
Ухмыляясь, прикрываю глаза.
Да похрен мне, что ты там думаешь! У меня для тебя покрасочней эпитеты имеются.
Глава 2. Я тебя выбрал
Алиса
– Аня, ты где? – грозно шепчу в телефонную трубку и оглядываюсь на дверь спальни, чтобы не разбудить отца. – Я прошу тебя, возвращайся домой. Немедленно!
– Алис, не слышу тебя, – развязно смеется сестра. – Часа через три приду.
– Каких три!? – тихо стервенею и слышу, как на фоне в динамике сначала громко шумит разноголосая толпа, а потом начинают призывно газовать машины. – Ты все-таки пошла на гонки, – догадываюсь. – Я ведь тебе запретила! Ты хоть понимаешь, Аня, как это опасно? Ненормальная!
Вскакиваю с дивана и начинаю ходить по комнате.
– Мама тебе голову оторвёт!
– Иначе он меня никогда не заметит, – эмоционально отзывается сестра. – Это тебе нравится быть старой девой, а мне – нет.
– Кто не заметит, Аня? – кричу я, но уже слышу в трубке короткие гудки.
Черт! Черт! Черт! Зараза малолетняя!
– Аррр! – психую.
Что мне делать? Позвонить маме? Она может быть на операции. Отца лучше не будить. Он под обезболивающим. Что делать? Господи, послал же Бог сестру.
Через два часа я не выдерживаю и снова набираю сестру. Но гудки не идут. «Абонент временно не доступен». Зараза! Сердце разгоняется от волнения. Где ее искать? А ели что-то случилось? Открываю ноутбук и лезу на городские форумы. Узнать, где тусуются золотые не сложно, если в голове есть минимальные зачатки дедукции. Находишь участника группы, открываешь его социальные сети и «вуаля». Геометка. Старый аэродром. Кошмар! Это же другой конец города!
Хватаю ветровку, вызываю такси и крадучись прохожу мимо спящего в гостиной отца. Тихо закрываю входную дверь и спускаюсь на улицу.
Два часа ночи… Сажусь в такси и снова пытаюсь дозвониться сестре. Не отвечает. Нервно кручу в руках трубку. Позвонить маме? Нет. Не могу.
Водитель кидает на меня неоднозначные взгляды в зеркало заднего вида. Отворачиваюсь от него к окну.
– Обратно поедем девушка? – вдруг спрашивает он. – Могу подождать.
А вот это – здравая мысль.
– Да, пожалуйста, – киваю, – я только одного человека заберу.
– Как скажите, – пожимает плечами мужчина, – только деньги- вперёд.
– Конечно… – достаю из кармана и протягиваю купюры.
Неожиданно машина останавливается.
– Все приехали, – комментирует таксист. – Дальше – ножками.
Но я уже и без него вижу припаркованную поперёк дороги старую газель. Продуманные черти.
– Только не уезжайте, – прошу его и выхожу из машины.
Оглядываясь на каждый шорох иду вперёд. А вдруг я ошиблась? И сейчас просто приду непонятно куда? По спине прокатывается озноб. Колени трясутся.
Темень, старые железяки, какие-то железные ящики… Но пульсирующие звуки басов говорят мне о том, что приехала я верно. Ускоряю шаг.
Из-за длинной шеренги бытовок уже гораздо отчетливее начинают доносится музыка и развязный шум толпы. Добираюсь до них почти бегом, заворачиваю и на мгновение зажмуриваюсь от яркого света прожекторов, бьющего прямо в глаза.
Привыкнув к освещению, замечаю около десяти крутых тюнингованных тачек, из открытых дверей которых рубят клубные треки. Вокруг каждой собрано человек по пятнадцать. Остальные люди просто курсируют между ними. На асфальте стоят запайки с сомнительными напитками и энергетиками, разбросаны пачки от чипсов и орешков. В воздухе витает запах жженой резины, который напроч отбивает все остальные ароматы.
Пытаясь найти сестру, пробираюсь сквозь толпу.
Девушки здесь все, как на подбор. Яркие, высокие, фигуристые и разодетые кто во что горазд. Красные кожаные юбки и ботильоны, колготки в сетку, короткие топы и цветные косухи.
Засмотревшись, ощутимо врезаюсь в кого-то плечом.
– Эй, смотри куда прешь, овца! – раздаётся над ухом брезгливое и злое.
– Извините… – оборачиваюсь и вижу девушку, которая держит в руках жестяную банку с колой.
Сладкая жижа стекает по ее юбке и ногам.
– Извините… – шепчу, холодея. – Ради Бога. Я не специально.
– Больная… – шипит она. – Очки купи, раз не видишь нихрена!
– Тачки на исходную! – раздаётся громкий голос откуда-то сверху.
Я замечаю слева яркую красную машину. Слепну и теряюсь от неловкости. Толпа ржет.
Девушка откидывает банку в сторону и делает шаг к открытой двери машины.
– Э, не… – вдруг от толпы отделяется парень и перегораживает ей рукой путь. – В таком виде в салон не пущу. Тачка отца.
Я делаю несколько шагов назад, искренне надеясь сбежать, но понимаю, что толпа образовала круг и теперь с интересом наблюдает за представлением.
– Арс, ты попутал? – стервенеет девушка от унижения. – С кем ты ещё поедешь?
– Да вот хоть с ней, – угорает парень, поворачиваясь ко мне лицом. – Эй, ты, ближе подходи. Не бойся.
Кручу головой. Но тут меня с улюлюканием подхватывает сзади сразу несколько рук и буквально волной сносят к машине, засовывая на переднее пассажирское сидение.
– Отпустите! Послушайте, нет! – пытаюсь я вывернуться. Но меня почему-то уверяют, что все этого хотят, и советуют кончать отыгрывать идиотку.
Дверь хлопает. Я вцепляюсь пальцами в ручку двери. Не открывается!!
– Эй, вы чего! – стучу в стекло. – Откройте!
Парень обходит капот машины и невозмутимо падает на водительское.
– Пристегнись, – бросает мне небрежно.
– Послушай, Арс, да, кажется? – начинаю говорить скороговоркой. – Я сестру искала. Я не хочу с тобой на заезд. Я боюсь. Меня вообще в машинах укачивает.
– Я тебя захотел, – вальяжно отзывается он и втыкает передачу. – Расслабься… И если хочешь, чтобы мы ни во что не вмазались, не отвлекай.
Шокировано несколько раз глотаю воздух и на всякий случай действительно дергаю ремень безопасности, вставляя его под пресс.
Машина медленно подкатывается к стартовой линии.
Различаю, что толпа парней и девушек скандирует что-то из серии «Арс! Арс!»
Мамочки…
Перед капотом появляется парень в кислотно-зелёной шапке и что-то на пальцах показывает водителям. Справа и слева от нас к стартовой линии подкатываются другие тачки. Перед нами зажигается огнями длинная взлетная полоса.
От адреналина у меня холодеют руки и начинают шевелиться волосы.
Я оборачиваюсь на парня, чтобы оценить свои шансы выжить.
Серьёзен, сосредоточен. На губах застыла циничная ухмылка, ноздри периодически вздрагивают, на шее возле ворота чёрной кожанки часто пульсирует венка. И вообще, парень очевидный баловень судьбы. Богатый, неприлично красивый. Одни ресницы чего стоят. Он же себя любит? Правда?
Парня в зелёной шапке сменяет эффектная девушка и начинает медленно снимать розовую ветровку, оставаясь в одном тонком топе на бретелях. Тачки одобрительно рычат, заставляя стрелки спидометров дергаться до неприличных цифр.
Девушка эффектно поднимает ветровку вверх, на мгновение замирает и даёт резкую отмашку. А в следующую секунду наша машина, шлифуя асфальт, срывается с с места…
Глава 3. Правильная.
Алиса.
Сердце колотится в горле, мешая дышать, мокрые пальцы постоянно соскальзывают с кожаного сидения, за которое я инстинктивно пытаюсь ухватиться. Рев двигателей заставляет внутренние органы вибрировать.
– Мама, мамочка… – шепчу, прикрывая глаза от первобытного ужаса, когда машина входит в занос и, резко разворачиваясь, едет обратно. От скорости закладывает уши.
Впав в нервный анабиоз, я просто жду, когда это издевательство закончится. Всего несколько секунд и…
– Даааа! – довольно рычит парень. – Аааа! – захлёбывается своей эмоцией.
Машина начинает замедляться и, снова уходя в занос, тормозит.
– Эй, живая? – он толкает меня в плечо. – Выдыхай. Приехали.
Я открываю глаза и на несколько мгновений впиваюсь взглядом в его лицо. Парень откровенно смеется и кайфует, не понимая, какой шок я только что перенесла.
Эгоист, хам, моральный урод – одним словом, золотой.
Возле машины уже слышатся восторженные крики поклонников моего мучителя. Двери открываются рывками снаружи.
– Аааа! – кричат парни. – Арс – мужик! Зачётно!
«Не мужик он… Недоразумение одно…» – думаю про себя и просто молча опускаю ноги на асфальт, расталкивая лезущих в салон людей.
– Эй, а поздравить? – меня борзо перехватывают за руку и дергают обратно в салон, вжимая в спинку кресла. – Я вообще-то первый, – самодовольно ухмыляется Арс. – Давай, детка, не стесняйся… – он наклоняется, сближая наши лица.
Делаю глубокий вдох аромата дорогой туалетной воды и чувствую, как меня начинает накрывать праведным гневом. Да что этот золотой осел с папиной машиной и одеколоном вообще о себе возомнил? Размахиваюсь и хлёстко прижигаю свободной рукой ему по щеке.
– Поздравляю! – огрызаюсь. – Сердечно!
Толпа ошарашено замолкает.
Секунда, вторая этой тишины, и я уже сама осознаю, что натворила. Но не извиняться же!
– Ах ты… – шипит парень.
Перехватывает меня за затылок, заламывает руки и сталкивает наши губы в поцелуе.
– Ееее! – одобрительно взрываются зрители моего унижения. – Объясни ей, кто тут главный.
– Арс, ты совсем охренел? – слышу где-то сбоку голос той самой девушки, которую облила колой.
–Алиса… – следом звучит голос сестры. Нашлась, слава Богу.
Бросаю все силы, чтобы не позволить нахалу проникнуть в мой рот. До онемения сжимаю губы, протестующе мычу и, поймав момент, когда он теряет бдительность, начиная мягко скользить своими губами по моим, кусаю.
– Черт! Ммм… – шипит парень, отлетая от меня и вытирая пальцами кровь. – Истеричка, мать твою! Больная точно!
– Урод… – бросаю тихо и, пользуясь новым замешательством толпы, выскальзываю из машины.
Оглядываясь, хватаю за капюшон сестру и тащу за собой. Откуда только берутся силы и решительность?
– Алиса! – упирается Аня, пытаясь вырваться, – Отпусти! Все увидят! Как ты вообще посмела? – вдруг слышу, что она всхлипывает и оборачиваюсь.
– В смысле посмела? Приехать за тобой? – рычу. – Эти люди опасны. Разве тебе мало аварии папы?
– Меня больше не позовут! – отрывает она мои руки.
– Что? – задыхаюсь от возмущения. – Бессовестная…
– Хватит мне указывать! – фыркает сестра и разворачивается, чтобы вернуться к машинам. – Мне уже шестнадцать. Я сама имею право решать.
– Хорошо, иди! – взмахивая руками, кричу ей в след. – Только знай, что прямо сейчас я все расскажу родителям.
Психуя, просто ухожу вперёд. К черту эту идиотку!
– Шантажистка! – кричит сестра мне в ответ. – Заучка! Стукачка!
Не оборачиваюсь. От обиды и пережитого стресса начинают душить слёзы. Захожу за железные ящики и удивлением обнаруживаю, что мой таксист никуда не уехал.
Падаю на заднее сиденье и только в машине начинаю взахлёб рыдать.
– С другой что ли? – сочувственно спрашивает меня водитель и вздыхает, – да подумаешь! Какие твои годы. Гонщики эти… – брезгливо. – Себя не жалко, людей не жалко. Рыдать ещё надумала. Бегать, выслеживать… Вон какая. Это за тобой бегать должны. Принципиальнее надо быть, – не унимаясь в моральной поддержке, таксист и заводит машину. – Вот мне моя жена как сумкой по голове дала, я сразу понял – моя, – смеется. – А ты чего? Ну? Плюнь.
Вытираю слёзы со щёк и ловлю себя на том, что пытаюсь улыбнуться. Отпускает.
– Спасибо, – качаю головой.
Решая не посвящать таксиста в ошибочность его версии на тему неразделенной любви, достаю телефон и сначала хочу выполнить свою угрозу и позвонить маме, но в самый последний момент мне приходит идея получше.
Убеждая себя, что не стукачка, и все делаю правильно, нахожу номер госавтоинспекции и набираю.
– Дежурный УГИБДД лейтенант Носов слушает, – отзывается динамик.
– Здравствуйте, – говорю в трубку. – Я бы хотела заявить о прохождении уличных гонок на старом аэродроме…
Глава 4. Странные люди.
Алиса
– Мам, я не поняла, тут всего двести рублей, – Аня залетает на кухню, размахивая купюрой. – Что мне с ними делать? – капризно.
– Тоже, что и все остальные люди. Пообедаешь, потратишь на проезд, – спокойно отвечает ей мама, на мгновение прикрывая глаза. Мне кажется, в этот момент она произносит только одной ей известную мантру. Иначе, я просто не понимаю, как можно не сорваться и не рявкнуть на сестру, придя после ночного дежурства.
Ах да, мама ещё успела приготовить нам завтрак и погладить блузки. Первое сентября все-таки.
– Мам, ну я же говорила, что после линейки мы пойдём в киношку и пиццерию, – нетерпеливо канючит сестра. – Хотя бы тысячу дай.
– Анна! – взрывает маму, и она откидывает ложку, которой мешает сахар, в раковину. – Ты прекрасно знаешь, что сейчас я работаю одна. Отец на больничном. Пенсии бабушки, которую ты у неё таскала, больше нет!
– Как и бабушки, – неуместно хмыкает сестра.
– Аня! – осуждающе обрываю ее я.
Мама судорожно выдыхает.
– А свои «кино и пиццу» ты прогуляла три дня назад в полицейском участке. В следующий раз будешь думать, где и кем таскаться по ночам! – все-таки повышает она голос. – Или я заберу у тебя ключи, Аня!
– Вам всем на меня наплевать, – трагично шепчет сестра. – Вы меня всю жизнь во всем ограничиваете! Я ведь не хотела переходить в эту школу. Вы сами меня сюда запихнули.
– Да! – рявкает мама. – Потому что без английского ты не поступишь ни в один нормальный институт!
– Зато Алисочка у нас поступила сама, – ехидничает сестра, переводя на меня взгляд. – Гордость и отрада… Все ясно, чао! – разворачивается и выходит из кухни.
Мама устало опускается за стол и смотрит в окно невидящим взглядом.
– Мам, ну не принимай близко к сердцу, – ложусь я щекой ей на плечо. – Все наладится.
– На-ла-дит-ся, – повторяет она по слогам и нервно улыбается. – Ох, как же я устала. Оно все не заканчивается, дочь. Сначала сестра твоя меня аллергией с ума сводила. Я думала чокнусь, пока раздельно готовила и на процедуры ее водила. Ничего, приспособились. Потом Вера Павловна слегла. Ну не отцу же за женщиной ухаживать. А у тебя выпускные классы, поступление. Только, казалось, все закончилось… Анна в отрыв ушла. Выросла. Теперь вот ещё и отец с этой аварией. Родители парня того какие-то крутые. Виноватым его не признают, в суд подали… – она закрывает глаза ладонями и несколько секунд молчит, будто беззвучно плача.
– Мам… – зову я ее, проглатывая в горле ком. – Ну ты чего. Лучше расскажи, кого сегодня было больше мальчиков или девочек? – шутливо трясу ее за плечи.
– Мальчишек, – улыбается она и целует меня в лоб. – Ну что? Шоколадку дать?
Киваю.
– Тома! – слышим мы из гостиной голос отца. – Ты пришла? Завтрак мне принеси!
– Царь проснулся, – поджимает губы мама и идёт к плите, забывая про мою шоколадку.
Но поведение отца никак больше не комментирует. И мне запрещает встревать, потому что «папа переживает», «папа может больше никогда не вернуться в спорт».
То же мне спорт! Тренер футбольной команды второй лиги, которая никогда за всю историю города не выходила в первую.
Но мама говорит, что папа из-за неё не поехал в молодёжную команду, решил жениться. Никогда в это не поверю. Его, скорее, не взяли, но да ладно. Все равно! Это все не повод так по-хамски себя вести.
– Побегу, мамуль, – встаю я из-за стола, обмываю тарелку с чашкой и чмокаю маму в щеку.
– Удачного дня, Лисёнок, – мягко отзывается она.
– Спасибо, – отвечаю.
Быстро переодеваюсь в белую блузку и чёрную юбку-карандаш. Надеваю новые туфли на шпильке и беру рюкзачок. Не такой, слава Богу, теперь большой, как в школьные годы.
До института добираюсь достаточно быстро. Везёт с маршруткой. Даже успеваю купить бутылочку воды в ларьке, потому что от волнения пересыхает в горле.
Как это будет? Новые люди, преподаватели. Сюда не смог поступить на бюджет никто из моих одноклассников. Я бы и сама не поступила, если бы не победа в всероссийской олимпиаде по английскому.
Подхожу к главному ходу в студенческом городке, где уже небольшими группами тусуются студенты, и откручиваю крышку.
Делаю глоток воды, медленно оглядывая старинное здание вуза, и вдруг кто-то просто выбивает бутылку у меня из рук.
В прямом смысле обтекая, оборачиваюсь и вижу в шаге от себя ту самую девушку с гонок, которую облила колой. Она стоить в компании двух подруг. В отличие от меня, одетой по форме, они меньше всего напоминают своим выбором одежды студенток. Скорее… ну да ладно.
–Прости, – мерзко сюсюкает девушка. – Я тебя не заметила, – делает шаг вперёд и зло оскаливается втыкая острый ноготь мне в плечо.
– Не попадайся мне на глаза, поняла?
– Я здесь учусь, – говорю примирительно и глубоко дышу, убеждая себя, что наверное, девушка имеет право меня недолюбливать. – Могу перед тобой еще раз извиниться.
– В задницу себе извинения засунь! – фыркает она и величественно разворачивается на каблуках, уходя в сторону парковки.
– Мы б на твоём месте перевелись, – ржут ее подружки и уходят следом.
Я оглядываю себя, пытаясь привести в порядок. Ну вот и как, спрашивается, теперь выходить на сцену к ректору и получать студенческий? На блузке так и останется пятно… Но переодеваться уже однозначно поздно, потому что студенты начинают потихоньку стекаться в здание.
Прикрываясь рюкзачком, вклиниваюсь в толпу. Поднимаюсь по лестнице и захожу в актовый зал.
Глава 5. Встречи.
Алиса
Свободных мест в зале почти нет. Точнее, визуально они есть, но их все уже кому-то заняли. Прямо целыми рядами.
– Алиска! – вдруг раздаётся радостное справа от меня.
Оборачиваюсь на голос и вижу девочку, с которой познакомилась на олимпиаде по английскому. Наши столы были соседними, и четыре часа мы поддерживали друг друга, как могли.
– Катя… – улыбаясь, протискиваюсь ближе, видя рядом с ней свободное место. – Можно? – киваю на него.
– Конечно! – восклицает она и понижает голос. – Представляешь, я так боялась опоздать, что приехала на час раньше, – хихикает. – Потому и сесть успела. А эти… – она делает выразительную паузу, – специально с перваками рядом не садятся. У них тут правила свои какие-то странные. Чуть ли не дедовщина. Но меня разве напугаешь дедовщиной! – снова хихикает.
– А почему не напугаешь? – интересуюсь, опускаясь на сиденье.
– Ну у меня же сестра старшая здесь учится. Председатель студсовета, поти что королева, – ехидненько объясняет она.
– Понятно, – улыбаясь, качаю головой. – Тогда ничего не страшно. Это точно. А ты как? Тоже на бюджет? Просто помню , ты так плакала, что не выиграла… Мне даже стыдно стало, – смущаюсь.
– По экзаменам прошла, – отвечает моя знакомая. – Ну и папа, наверное, сжалился и ректору позвонил, – подкатывает глаза. – Так что я никогда не узнаю. Умная на самом деле или просто мозгосодержаший продукт.
– Перестань, – улыбаюсь ей в ответ. – Ты говоришь на английском лучше меня.
– Это из вредности, – объясняет Катя. – В классе пятом заговорила. Чтобы понимать о чем Варвара по телефону треплется, а потом ее родителям закладывать.
– То есть, у вас война, – подвожу я итог.
– Просто «цирк с конями», – подтверждает моя знакомая. – Она в детстве так сильно меня ненавидела, что всем говорила, что меня подкинули цыгане. И я родителям неродная.
– Кошмар, – качаю головой.
Мда, это у нас с сестрой все, оказывается, ещё неплохо… Мои мысли о наболевшем прерывает музыка из колонок.
– Начинается, – толкает меня в бок Катя, и мы переключаем свое внимание на сцену.
Торжественная часть «линейки» длится недолго. Ректор говорит приветственное, как и полагается в таких случаях, помпезное слово. Дальше выступает парочка проректоров, какой-то мужчина рассказывает о пожарной безопасности, напоминая, что за прослушанную информацию нужно обязательно расписаться в журнале, творческие руководители представляют свои коллективы и приглашают на прослушивания, а дальше идёт несколько концертных номеров.
– Хочу на театральный записаться, – шепчет мне на ухо Катя. – Пойдёшь со мной?
– Не знаю, – пожимаю плечами. – Можно, наверное.
Спустя сорок минут, очередь доходит до выдачи студенческих. Мы с Катей внимательно ждём свои фамилии и, наконец, получив заветные синие книжечки, позволяем себе немного расслабиться в общей суете.
После освобождения из жаркого актового зала мы, как порядочные студентки фотографируем расписание и даже успеваем проинспектировать столовую, выпив по стаканчику вонючего кофе.
– Давай завтра перед парами встретимся? – предлагает моя знакомая и открывает дверь, пропуская меня на улицу первой.
– Давай, – успеваю я отозваться и тут же замираю, увидев, как на парковке останавливается красная спортивная машина. К ней тут же со всех сторон стекаются парни и девушки. Торжественно так, будто Ричарда Гира встречают или Джулию Робертс. Только без транспарантов.
Я чувствую, как по позвоночнику прокатывается волна нервного холода. Этого же не может быть? Мало ли на свете богатых людей на красных машинах. Но какое-то шестое чувство подсказывает мне, что это явно не дежавю. Это… я потрясено смотрю на парня, что выходит сейчас из машины и здоровается со своими приятелями. Не может быть он…
– Величко пожаловал… – прямо над ухом озвучивает мою мысль Катя. – Арсений. Ну да, где же ему ещё учиться, – хмыкает.
– Ты его знаешь? – шепчу и чувствую, как сердце замедляется, а язык от волнения становится сухим.
Щеки вспыхивают от воспоминаний моего позора, а ещё… поцелуя. Первого. Взрослого. От которого я потом не могла уснуть до утра, убеждая себя, что мне совсем не понравилось, что это просто нервы, и я волнуюсь за сестру. Кто вообще разрешил людям так в живого человека губами тыкать?
– В нашем доме, – отвечает на мой вопрос Катя, – фамилию «Величко» нельзя произносить, как имя «сама знаешь кого», – делает страшные глаза.
– Почему? – Спрашиваю, но уже, в принципе, догадываюсь.
– Потому что год назад Варварушка пала к ногам великого и прекрасного Арсения брёвнышком. Он периодически ее попинывал, а потом устал и выбрал новое брёвнышко.
– Хм, – хмурюсь, – и как объяснил?
– Пфф, да никак, – пожимает плечами Катя. – Я думаю, что это типо спорт. Жажда нового. Адреналин. Они же все без него жить не могут.
– Да уж, – говорю шёпотом и инстинктивно ускоряю шаг, боясь что Арсений вдруг поднимет глаза от выпуклых прелестей девушек, которые облепили его машину, и увидит меня.
Алиса, да ты шутишь? Зачем ему глаза поднимать?
– Давай через арку пройдём, – предлагаю я Кате. – Так быстрее до остановки.
– Ну ладно… – с сомнением соглашается она.
Выдыхаю я только тогда, когда оказываюсь за углом института. Чего так разнервничалась? Он и думать про меня, скорее всего, забыл. Не узнает.
– Ты чего загрузилась? – весело спрашивает меня Катя. – Величко понравился?
– Нет! Что ты! – мне кажется, я отвечаю на этот вопрос слишком эмоционально и поспешно. – Что-то голова разболелась просто.
– Понятно… – кивает моя знакомая и, видимо, тактично решив меня не доставать опускает нос в телефон.
Ее маршрутка подходит первой. Мы прощаемся до завтра, решая встретиться за пол часа возле фонтана и выпить кофе.
Глава 6. Я тебя нашёл.
Алиса
Домой стараюсь заходить тихо, чтобы случайно не разбудить отца.
Но услышав из гостиной характерное: «ааа, куда же ты бьешь, физкультурник жопоногий», перестаю красться и громко хлопаю дверью. Значит, смотреть футбол «папа не переживает»!
В коридоре улавливаю запах сигаретного дыма. Мне категорически не нравится то, что происходит сейчас в моей семье. Отец вдруг начал делать вещи, которые раньше себе никогда не позволял. Как там говорится? Бес в ребро?
Мама шутит, что первые тридцать лет детства у мужчины самые сложные, но у папы период затянулся до сорока пяти. Не знаю, что в этом смешного, но после того, как не стало бабушки, он начал вести себя просто отвратительно. Складывается такое ощущение, что мы ему мешаем.
Беру себя в руки и заглядываю в комнату.
– Привет, я пришла, – киваю отцу.
– Угу, – отзывается он, не поворачивая головы. – Поесть разогрей.
Проглатываю вскипевшее негодование и интересуюсь:
– А где мама?
– Снова на работу уехала, – раздраженно отвечает он. – Так и стакан воды некому будет подать… – ворчливо.
– Врач сказал, что тебе можно потихоньку на ногу становиться, – напоминаю отцу. – Мне кажется, ты слишком драматизируешь.
– Драматизирую? – взвивается он и наконец поворачивает голову от телевизора на меня. – Может ещё и притворяюсь?
– Все, все, – вскидываю я ладони и сбегаю на кухню. – Отдыхай. Сейчас что-нибудь из еды соображу.
На кухне выясняю, что мама ничего приготовить не успела.
Попрощавшись со свободным временем до работы, начинаю чистить картошку.
Бубнеж футбольного комментатора, доносящийся из гостиной раздражает, и я затыкаю уши наушниками от плеера сестры. Вздрагиваю от включившейся в них композиции:
«…Ночная гонка, рёв турбин,
Дай мне свой поцелуй, детка,
Он мне сейчас необходим…»
Жесткий бит захватает меня и я замираю, не в силах нажать кнопку дальше. Руки покрываются мурашками, я будто снова оказываюсь в машине того наглого мажора. Только на этот раз мне совсем не страшно. Мне… странно. Непривычно. Оглушающе азартно и… ещё в животе щекотно. Перед глазами вспыхивают мужские образы. Ухмылка на красиво очерченных губах, широкие ладони на руле…
«…Я твой первый, в гонке – тоже.
Это вставляет, до мурашек по коже…» – играет песня.
Не понимая, что вообще на меня нашло, и почему сердце колотится так сильно, выдергиваю наушники из ушей. Бред, же, Господи! Бездарный, вульгарный…
Пытаясь успокоиться, старюсь не позволять себе думать о том, что герой моей случившейся фантазии будет учиться со мной в одном институте. Что возможно, он будет обедать за соседним столом и ходить по тем же коридорам.
«Да, что ж такое, стоп, Алиса!» – прикрикиваю на себя мысленно и умудряюсь хватиться за горячую крышку кастрюли. Боль отрезвляет.
Дальше я почти спокойно варю суп, делаю пюре. Фарш просто обжариваю на сковороде, потому что на котлеты не хватает времени. К Сумским опаздывать категорически нельзя. Они приводят ко мне новых клиентов. Правда, совсем пока немного. Двоих. Но этого оказалось вполне достаточно, чтобы перестать клянчить у мамы деньги. И за две недели занятий с детьми я насобирала себе на новые туфли и рюкзак.
– Приятного аппетита, – ставлю перед отцом на сервировочный столик тарелки, – я убежала.
– Куда это? – интересуется он ревностно.
– По учебе, пап, – отвечаю терпеливо, но от вздоха не удерживаюсь. – Буду в восемь.
Сбегаю, чтобы не объяснять подробности. Надеваю платье, туфли, беру рабочие тетради, завязываю высокий хвост, чтобы казаться строже и выхожу из квартиры.
На площадке нос к носу сталкиваюсь с соседским парнишкой. Кажется, он года на два младше моей сестры.
– Привет, Алиса, – здороваясь, он выходит из лифта и крепко прижимает к себе за поводок большого алабая. – Бруно, нельзя, – предупредительно повышает голос на него.
И не зря. Пёс, видя меня, начинает счастливо поскуливать, требуя внимания и рваться с поводка.
– Привет, – отзываюсь я с улыбкой и делаю шаг в их сторону. – Бруно, сидеть, – строго отдаю команду.
Тот, потоптавшись, исполняет.
– Молодец, – хвалю его я и, подойдя совсем близко, треплю пса по гладкому загривку. – Ну здравствуй, здравствуй, я тоже тебе рада.
– Вот как у вас это получается? – Вздыхает мой сосед почти обижено. – Тренера слушает. Тебя слушает. Отца слушает, а я с ним круглые сутки. И меня – ни в какую. Лает и бесится, как щенок.
– Это потому, – улыбаюсь я ему, – что тебе не хватает строгости и авторитета. – Собаки чувствуют слабину, как дети. Требуй тверже, – подмигиваю и успеваю заскочить в кабину лифта до того момента, когда закроются двери.
В груди на мгновение сжимается тоской, но я гоню эти мысли, потому что следующие два часа мне нужно быть в хорошем настроении. Иначе урок с ребенком можно даже не начинать. Все равно ничего путного не выйдет.
Вообще, с малышами заниматься английским гораздо интереснее, чем со взрослыми. С ними можно играть, читать книжки, петь песенки, смотреть мультики. Родителям очень нравится мой подход, но я, конечно, страшно устаю.
– Алиса, спасибо, – провожает меня в коридоре мама ученицы. – Вы знаете, Сонечка вчера папе перевела мультик Маша и Медведь. Так получилось, что он случайно включился не на русском. Папа был на столько удивлён и рад, что вот, – она протягивает мне сумму вдвое больше обычной. – Просил передать вам премию.
– О, спасибо, – теряюсь я, не зная, как правильно поступить. Взять или нет. – Но это же моя работа. Хорошо, что есть результат… – начинаю мямлить.
–Берите, берите, – настаивает женщина, понимая мое замешательство. – Купите себе что-нибудь девчачье.
– Спасибо, – краснея, забираю деньги и выхожу на площадку. Ух!
Ну что говорить, лишняя тысяча всегда кстати. У мамы просить совсем неудобно.
Второе занятие у меня сегодня проходит с мальчиком, который живет в соседнем доме. После него я решаю сделать свой путь домой немного длиннее и пойти через сквер. Потому что… возвращаться не хочется.
Кутаясь в джинсовую куртку, иду под светом желтых фонарей и шуршу опавшей листвой, плавая в невеселых мыслях. Хочется, как в школьные годы сбежать из дома на пару часов и рисовать, но времени последнее время нет совсем.
Заношу ногу, собираясь ступить на небольшую проезжую часть, как вдруг передо мной со свистом шин тормозит красная машина.
Похолодев от ужаса, я отшатываюсь назад и, оступившись, больно плюхаюсь на попу. Дыхание перехватывает. Господи! Меня чуть не сбила машина! Этого ещё маме не хватало…
Внутри все заходится и истерично обрывается от того, что машина дорогая. Что, наверное, сейчас из неё выбежит владелец и будет на меня ругаться. Поднимаюсь с асфальта, чувствуя, как вибрируют колени и вдруг вижу, как из распахнутых с двух сторон дверей выходят молодые парни. В одном из них я безошибочно узнаю того самого Арсения.
– Ну привет, – ухмыляется он, – а я тебя нашёл.
Глава 7. Санитары.
Арсений
– Мих, уверен, что она где-то здесь живет? – выкручиваю руль, выезжая из двора. – Мы уже полтора часа кругами катаемся! Может, она, как порядочная заучка, дома сидит. Матан решает, – психую, ударяя по сигналке и объезжая раскорячившуюся поперёк дороги машину, – Блин, совсем не смотрят, куда на своих ведрах рулят…
– Уверен, – с вальяжной усмешкой тянет друг. – У меня надёжный информатор.
– Мм? – оборачиваюсь и вопросительно веду бровью. – Колись уже! Чего интригу разгоняешь? Как удалось?
– Вообще, не напрягаясь, – фыркает Миха. – Сестру ее возле школы сегодня встретил и до сквера этого подвёз. Думал, что скончается девка от передоза эндорфинов, – ржёт. – Прикинь, всю дорогу промолчала и только к дому не подвозить попросила.
– А вы, сударь, говнюк, – усмехаясь, качаю головой. – Это же так низко… Использовать влюблённую в тебя девочку, ради собственной выгоды.– говорю с пафосным укором.
– Да ладно, гнать, – толкает меня друг кулаком в плечо. – Типо ты так никогда не делаешь.
– Делаю, – вздыхаю с притворным сожалением. – Надо ж их дур как-то лечить. Дальше то – хуже будет.
– Мы – санитары этого города! Еее… Вам грустно и одиноко? Арс и Миха вас вылечат… – дурашливо орет он, опуская окно как раз в этот момент, когда машина равняется с двумя девушками на пешеходном переходе. – Здрасте! – ложится друг на дверь и замолкает на несколько секунд, внимательно сканируя реакцию девушек на красный порш.
И она есть! Как всегда! Из раза в раз, блин, кроме одного. Именно поэтому я здесь. Что скажу? Не знаю. Посмотреть просто ещё раз на девчонку хочется. Провожу языком по до сих пор не зажившей губе и прикрываю глаза, улетая в тот острый момент, когда дорвался до ее шипящего гадости ротика. Ммм… стервочка! Так меня ещё никогда не посылали. При всех. Точнее, меня ещё ни одна вообще не посылала!
Где-то на фоне друг буквально за минуту уламывает девчонок сесть к нам в тачку. Эта идея вызывает у меня приступ изжоги.
– Миха, нет, – отрицательно качаю головой. – Мы не за этим здесь.
– Да ты чего? – удивленно тянет он. – Давай девчонок назад закинем, и катайся себе дальше.
– Не сегодня, – хмурюсь и наклоняюсь к открытому окну, – простите, дамы, не сегодня.
Закрываю стекло и давлю на газ.
– Да ну нафиг! – психует Миха и подскакивает на сиденьи. – Хорошо, окей. Ну найдёшь ты ее, что предъявишь? Ты уверен, что это не Мокрый тусу слил? Он же явно по очкам тебе проигрывал!
– Не уверен, – отзываюсь. – Но дежурный сказал, что голос был женский.
– А Ирма? – предлагает новую кандидатуру друг. – Ты вообще-то с ней по-скотски поступил.
– Переживёт, вообще плевать, – пожимаю плечами. – Но она бы не стала. Побоялась, что узнаю. Давно нужно было с ней развязаться…
– Чего тянул? Боялся задеть чувства? – ехидничает друг.
– Нет, конечно, – морщусь. – Отцы наши решили что-то там делать вместе. Контракт, все дела. Ну вот и началось. В ресторан, на природу, на ночь, – усмехаюсь. – Удобно…
– Смотри! – вдруг резко обрывает мою мысль друг и показывает пальцем в лобовое стекло. – Это, кажется она!
Глава 8. Инопланетянка.
Арсений
Впиваюсь глазами в желтое пятно света фонаря и действительно вижу, как вся в своих мыслях по аллее идёт девчонка. Нереальная. Как инопланетянка для меня, но тем не менее, земнее некуда. Она вообще хоть чуть-чуть осознаёт, что гулять вечером и при этом выглядеть, как мужская фантазия восемнадцать плюс под дисклеймером, это такое себе занятие! Хвост высокий, туфли на шпильке, платье узкое…
Между нами всего несколько метров. Я сбрасываю скорость, в ожидании, что сейчас она поднимет глаза и перед тем, как ступить на проезжую часть, посмотрит по сторонам. Но девушка этого не делает!!
Мне в глаза бьет ксенон встречки. Испугавшись за свою кусачую фею, газую посильнее и успеваю затормозить перед ней, за секунду до того мгновения, когда ее нога оказывается на на дороге. Идиотка!
Сердце взрывается пульсом и начинает клокотать гневом, густо намешенном на страхе. Эти люди что? Совсем с ума посходили? Риск, мать его, должен быть контролируемым.
– Воу! Вот это ты резкий! – совершенно по-своему интерпретирует мои действия друг. – Ну пошли, пообщаемся с виновницей торжества…
Не отвечаю, потому что весь сосредоточен на своих эмоциях от девчонки.
Почти синхронно мы с Михой выходим из тачки. Я огибаю капот и смотрю, как моя незнакомка поднимается с асфальта. Оступилась? Да на этих каблуках шею свернуть можно! Захожу на тротуар, и видя в широко распахнутых глазах новой знакомой панику, пытаюсь разрядить ситуацию.
– Привет, – говорю, чуть усмехаясь, – а я тебя нашёл…
Но неожиданно мои слова имеют совершенно обратный эффект. Девушка пугается ещё сильнее и начинает пятиться.
– Не подходи, – говорит надрывным шёпотом. – А то закричу…
– Кричи… – пожимаю плечами. – Здесь все равно никого нет. Эгегей! – кричу, троля ее. – Помогите, спасите, пожар!
Она опасливо оглядывается по сторонам и продолжает отступать.
– Отойдите в сторону и дайте мне пройти, – вздёргивает подбородок. – Немедленно!
Меня задевает эта ее предвзятая реакция. Ведь ничего плохого я не хотел! Она попадает на больное и моментально расцветает во всей возможной борзоте и желании сделать так, как от меня ожидают. Больно, по-хамски.
– А если нет? – начинаю провоцировать сильнее. – Давай, детка. Садись в тачку, подвезу, поговорим. Ты, наверное, извиниться передо мной хочешь?
– И передо мной, – совершенно не к месту и придавая моей реплике скабрезный смысл, добавляет Михаил.
– Я хочу вызвать полицию ещё раз, – говорит дрожащим голосом девчонка. – И если вы меня сейчас хоть пальцем тронете, то не сомневайтесь, так и сделаю!
– Арс, да, походу, ты был прав, это из-за неё мы просрали триста штук, – угрожающе шипит друг. – Ты вообще понимаешь, что натворила?
– Миха… – обрываю его, но поздно.
Девушка на ходу скидывает с ног туфли и выставляет их вперёд шпильками, как оружие.
– Не подходите! – вскрикивает, – А то кину!
Я даже не успеваю ничего сообразить, как пользуясь нашим секундным замешательством, она прямо босиком срывается с места и ныряет в ближайшие кусты.
– Миха, давай за ней! – срабатывает во мне режим охотника и где-то на подкорке ещё страх. За неё. Хрен знает, куда эта дура побежит. Темень, фонари горят через один.
Щёлкаю на бегу брелоком сигнализации и разгоняюсь следом за девчонкой. – Шахов, – кричу другу, – давай по аллее с другой стороны.
Услышав мой голос, эта вредительница оборачивается и припускает ещё сильнее. Розовые пятки в капроне сверкают в свете фонарей. Откуда вообще у неё такая скорость? На нехилый разряд по атлетике тянет.
– Нихрена себе топит, – уже метров через сто задыхается Миха.
– Курить бросай! – кричу ему, а сам чувствую, что бегу, в общем-то, тоже на пределе возможностей.
Да, блин. Вот это косяк. Это вам не лица на татами мутузить.
– Давай сюда! – глубоко глотая воздух, тормозит Миха и кивает на узкую вытоптанную дорожку. – К зелёным семиэтажкам, скорее всего, бежит. – Здесь срежем.
– Давай, – соглашаюсь и, пробегая мимо него, даю подзатыльник. – Ускоряйся, ну! Сейчас упустим…
– Не упустим, – пыхтит он, но все-таки догоняет.
И оказывается прав! Тропинка выводит нас прямо на детскую площадку перед семиэтажкой. Наша бегунья, немного сбавив темп и продолжая оглядываться, приближается к ней со стороны главной дороги. Распускает волосы, потому что хвост совсем растрепался, и взбивает их пальцами, ловя ветер.
Меня дергает от картинки, как красиво распадается каскад русых волосах по ее плечам.
Срываюсь девчонке на перерез останавливаясь так, что бежать ей становится некуда. Слева по бордюру припаркованы тачки и огорожена площадка, а справа клумба и небольшой забор.
– Попалась, – хмыкает Миха.
– Тихо, – шикаю на него. – Давай вот сюда.
Заходя в темный участок без света фонаря, ждём когда девчонка подойдёт ближе. И когда между нами остаётся расстояние в длину пары машин, я не выдерживаю и делаю шаг вперёд.
– Добегалась! – рявкаю. Получается слегка агрессивно из-за бурлящего в крови адреналина. – А теперь ты никуда не денешься…
Глава 9. Триста килограмм.
Алиса
Мое сердце колотится на разрыв, как у кошки, которую посадили в ванную и включили воду. А в голове звенит голос этого хама и мажора: «я тебя нашёл.» Это значит искал? Да, ещё они что-то про триста тысяч говорили. Господи… Как теперь идти в институт? Как мне быть? Зачем я вызывала полицию? Мне что? Больше всех, как всегда, надо было?
Оглядываюсь, сбавляя темп. Кажется, оторвалась. Хренову тучу времени на такой скорости не бегала, но тело вспомнило, слава Богу. Вот он был – звездный час восьми лет легкой атлетики. И в награду колящий бок.
Стараясь восстановить дыхание, оглядываюсь ещё раз. Парней нет. Перехожу практически на шаг и распускаю вспотевшие волосы. Не хотела сегодня мыть голову, но теперь придётся. Надеваю резинку на запястье и замечаю, как нервно подрагивают пальцы.
Почему люди бывают такими уродами? Самые опасные из них – это богатые беспредельщики, не знающие слов «нет» и «нельзя». Пересыщенные, ленивые, скучающие. А мне вот некогда скучать, потому что если туфли я спасла, то колготки теперь придётся покупать новые.
Смотрю на крупные стрелки на коленях и едва не рыдаю от жалости к себе. Скорее всего, это та девушка, на которую я вылила колу, рассказала Арсению, что я теперь учусь вместе с ними. А узнать домашний адрес в деканате – это дело техники… Прижимаю туфли к груди, запахиваю куртку и уже радуюсь тому, что почти дома и сейчас, наконец-то, согрею в тёплой воде замёрзшие от сырого асфальта ноги, как из темноты на меня снова выходят две мужские фигуры.
– Добегалась, – угрожающие понижает голос мажор, – А теперь ты никуда не денешься, детка.
Я испуганно замираю и понимаю, что деваться мне некуда.
– Да что вам от меня нужно?! – вскрикиваю. – Денег у меня все равно нету и не предвидится! Вот, – разгоняюсь по внутренним рельсам истерики и выворачиваю карманы курточки, – сотка на проед, мелочь и две тысячи на работе дали. Надо? Забирайте! – швыряю им под ноги копейки, а бумажные деньги оставляю зажатыми в кулаке.
– Не истери, – хмуро смотрит сначала на асфальт, а потом на меня Арсений и делает шаг вперёд. – В копилку свои сокровища засунь. Ты понимаешь, что если остальные участники гонки узнают, что это ты вызвала ментов, то тебя просто поставят на счётчик.
– Счётчик? – от бандитского сленга меня начинает потряхивать. – Какой счётчик?
– Круговой с процентами, – хмыкает второй парень.
– Вы просто больные, – неверяще мотаю я половой. – Если вы ещё раз попытаетесь меня преследовать, я напишу заявление в полицию. На всех напишу! – выкрикиваю. – Вас нужно принудительно лечить. Работой. На благо общества.
– Ты бы следила за языком, – угрожающие рявкает Арсений, – если не хочешь себе проблем.
Я вижу как он подаётся вперёд и уже оглядываюсь, чтобы оценить варианты отступления, как из-за припаркованных машин на дорогу выходят мой сосед с алабаем.
Я понимаю, что Семён снова разрешил бедному псу съесть мороженого, и теперь у него крутит живот, но впервые и малодушно этому рада.
– Бруно, голос! – кричу псу.
Он, услышав меня, навострят уши, разворачивается и начинает рваться с поводка, лая и утягивая хозяина в мою сторону. Лает, правда, совсем не грозно, но этого оказывается достаточно, чтобы мои обидчики замерли и расступились, пропуская ко мне собаку с ее хозяином.
– Алис, – моментально оценив мой внешний вид, напрягается Семён. – У тебя все нормально?
– Дай мне Бруно, – говорю я ему, подбегая и выдергивая из его рук поводок. – Мой хороший, – присаживаюсь к псу, порывисто целуя в морду, как щенка.
Прихватываю его за ошейник, надеваю туфли на закоченевшие ноги и встаю, глядя прямо в глаза своим обидчикам.
– Сила укуса алабая равна примерно трестам килограммам, – говорю с угрозой, но внутри все дрожит. Конечно, я никогда не спущу на них пса. Эти уроды его не стоят. – Но вам повезло, – продолжаю, – Бруно молодой. Поэтому, вам достанется всего около двухсот, если вы сейчас же не отойдёте в сторону и не пропустите нас домой.
– Ты пожалеешь, отвечаю, – шипит Арсений.
– Арс, ну нахрен, – нервничая, начинает отходить назад его друг. – Ей же хуже.
– Ну… – рявкаю. – Сейчас спущу!
Бруно, чувствуя мое беспокойство, гавкает коротко, но на этот раз грузно, раскатисто, как и положено псу его породы.
Мои обидчики отходят в сторону, прижимаясь к машинам.
– Пошли, – киваю своему соседу и, прикрываясь псом, прохожу мимо парней к подъезду.
Семён открывает домофон, потому что я своим ключом никак не попадаю на датчик. Чувствую, как дверь подъезда захлопывается за нашими спинами, и мои нервы сдают. Молча отдаю поводок обратно соседу, опираюсь рукой на перила и начинаю плакать. Даже разок захлёбываюсь.
– Алиска, – пугается парень. – Они тебе что-то сделали да? Полицию вызвать? Маму позвать?
Я на все отрицательно качаю головой.
– Нет…
– Но что? – не отстаёт Семён. – Что делать? Болит что-то?
– Они просто очень настойчиво хотели познакомиться, – нахожу я правдоподобную версию. – Спасибо тебе и Бруно. Вы очень помогли.
– Я боялся, что ты и правда его спустишь, – хмурится парень.
–Нет, конечно, – отвечаю ему. Беру себя в руки и даже делаю попытку улыбнуться. – Мы девочки просто очень впечатлительные.
– Просто не нужно гулять по ночам, – назидательно говорит мой сосед.
–Да, – качаю головой и стираю со щёк слёзы. – Я запомнила. А вот когда ты запомнишь, что собакам нельзя сладкое и молочное, как бы они не просили? М? – интересуюсь, умело переводя тему.
– Он скулил, – бурчит, оправдываясь, Семён. – И плакал. Морду на колени мне клал.
– А теперь ему плохо, – развожу я руками.
– Я больше не буду, – вздыхает парень.
– Гав! – появляется между нами собачья голова.
– Пошли по домам, – треплю я Бруно по спине.
Дождавшись пока мои соседи зайдут в квартиру, я во избежание лишних вопросов, стягиваю с себя драные колготки прямо на площадке и засовываю их в карман.
Открываю дверь квартиры, захожу в прихожую и только собираюсь незаметно проскочить в ванную, как из комнаты вылетает сестра и кидается на меня с криком.
– Алиска! Я люблю тебя! Так люблю! – стискивает в объятиях мою шею, припечатывает к щеке поцелуй и жарко шепчет в ухо. – Он меня сегодня до дома подвозил. Представляешь? Сам. Это потому что ты его внимание на меня обратила.
– Кто подвозил? – холодею я, складывая в голове пазл и понимая, что моя сестра не только дура, но ещё и предательница.
– Миша.. – отстраняется от меня сестра и говорит одними губами.
– Ясно, – киваю, прикрывая глаза, чтобы не сорваться.
– Ты даже за меня не порадуешься? – обиженным тоном интересуется Аня.
– Почему? – говорю бесцветно. – Я рада. Поздравляю. Ты извини, я просто очень замёрзла и устала.
Отцепляю от себя ее руки и иду в ванную. Закрываюсь щеколду, пускаю воду в ванну и забираюсь в неё прямо в одежде. Значит, друга у мажора зовут Миша… ну вот и познакомились.
Глава 10. Новости.
Арсений
Заснуть не получается. В голове сменяется тысяча диалогов с этой кусачей сучкой, где я выхожу победителем. Где она плачет, или над ней все угорают, или она, в конце концов, признаётся мне в любви, а я посылаю ее нахрен… Потому что я, блин, не закончил! Не позволял себя так сливать! Зачем я за ней побежал? Зачем беспокоился? Надо было вернуться и посадить в тачку тех телочек, что предлагал Миха. Оторваться. А не вот это все!
Психанув, достаю со стола ноут и уже через пару часов, отсмотрев сотню «Алис» нахожу все аккаунты в социальных сетях, где зарегистрирована моя «головная боль».
– Алиса Чудесная, значит, – хмыкаю, листая страницу.
Фамилия, конечно, ненастоящая, но мне она и не нужна. Статусы, фотографии, репосты- вот они настоящие лицо и душа. Деликатесы.
На аватаре она в платье с выпускного. Красивая, вся воздушная, счастливая, конечно, с медалью. Новее фоток нет. В подписках – научные паблики, всякая эстетика и поиск работы для репетиторов. На стене репосты карандашных рисунков, акварели вполне себе «ничего» такие, и объявление о городском забеге на три-шесть километров. Реально бегунья? Тогда хоть не так стремно, что удрала.
Семья, очевидно, небогатая. Никаких фирмовых шмоток, фоток из других стран или компроматных селфаков с голой задницей на новый телефон перед зеркалом. С ее фигурой она бы могла себе это позволить. Или это просто признак интеллекта? А дальше происходит вещь, которую я принципиально отказываюсь комментировать даже самому себе. Я сохраняю на телефон ее фотки. Особенно долго зависаю взглядом на той, где она крупным планом с улыбкой и с глубоким декольте. А в шкодном взгляде столько обещаний, что я заочно уже начинаю ненавидеть того человека, который сделал этот снимок.
Зажимаю телефон в кулаке. Захлопываю крышку бука. Падаю на подушку, прикрываю глаза и веду языком по больной губе, снова отыскивая вкус ее губ. В груди становится горячо от бесива, что первый раз в жизни, когда захотелось нормально, мне никто не поверил. Не принял. Или это снова азарт? Задетый спортивный интерес и, добейся я ее взаимности, мне тут же станет похрен! Бесит…
Вздрагиваю от вибрации в руке и, не открывая глаз, подношу телефон к уху.
– Алло…
– Здорова, Арс, – слышу я в динамике голос одного из своих приятелей. – Миха сказал, что вы девку нашли, что гонку слила. Надо бы наказать… Что думаешь?
Пропустив удар сердца и словив волну дрожи по позвоночнику, распахиваю глаза. Миха – трепло. Но с другой стороны, я и не просил молчать.
– Это неточная информация, Тоха, – отвечаю лениво. – Пруфов нет.
– Да ладно, – ржет приятель. – Она так от вас убегала, потом чуть псину не натравила, а ты ее покрываешь?! Или просто себе решил оставить? Зачетная такая да?
– Я разберусь, – отвечаю чуть агрессивно. – Но когда ты, Тоха, едешь на нелегал, должен понимать, что бабки могут сгореть. Я поговорю с оргами, чтобы мы закончили.
– Добро, – ухмыляется приятель. – Твоя ответственность. Мы в «Молекуле» подтянешься? Ирма здесь, тебя спрашивала…
– Воу, – отзываюсь. – Точно нет. Сплю уже, и башня болит.
– Ну давай, до завтра… – прощается Тоха.
Сбрасываю вызов и пишу Михе сообщение, чтобы кончал языком трепать. Смотрю на фотографию Алисы и решительно блокирую телефон. Бойся теперь, детка… Завтра я буду знать не только где ты живёшь, но и где учишься. И тогда… мы поиграем.
Засыпаю я с парящим чувством предвкушения. Как перед поездкой, которую давно ждал или как перед праздником в детстве, когда мама была жива, и они ещё были в нашем доме…
Настойчивый звонок будильника оповещает меня о новом дне. Вставать зверски в лом, но отец обещал отправить в армию, если не начну учиться. Скатываюсь с кровати в упор лёжа и делаю свой положенный утренний кач. Бодрит лучше кофе. Уже совсем проснувшись, принимаю душ и спускаюсь на первый этаж, искренне надеясь, что отец со свой… «как там ее» уже свалил. Но тихий разговор из столовой говорит мне о том, что спокойного завтрака у меня сегодня не случится. Я принципиально не сажусь с бабами отца за один стол.
– Доброе утро, отец, – говорю хмуро, и прохожу мимо него к холодильнику.
Жду уже привычной тирады о том, что он здесь не один, но ее нет. Это настораживает.
– Доброе утро, Арсений, – слышу я голос «как там ее» у себя за спиной. – Позавтракай с нами, пожалуйста. Я приготовила блинчики.
– Сын, кофе будешь? – Спрашивает отец.
Я достаю питьевой йогурт и захлопываю дверцу холодильника, резко разворачиваясь.
– Что происходит? – интересуюсь, оскаливаясь. – Вы оба умираете и решили помириться напоследок?
– Боря… – показательно ахает «как там ее», прижимаясь к плечу отца.
Меня кривит от отвращения.
– Арсений! – срывает отца. – Ты хоть иногда можешь общаться по-человечески!
– Фух! – картинно выдыхаю. – Все здоровы, значит.
– Сядь… – цедит отец сквозь зубы и выдвигает мне стул.
Помогает присесть своей «как ее там» и опускается на соседний стул.
– Мы хотели сказать тебе, – начинает уже без агрессии, но с напором, – что у тебя скоро будет сестра или брат.
– Нет, – щелкаю пальцами. – Не так. Давай делать правильные формулировки. У вас будет ребенок. Сердечно поздравляю. Это все? – откручиваю крышку йогурта, держа лицо.
А внутри мне хочется проораться и все здесь расхреначить!! Яд растекается из груди по венам. Потому что это все. Новенькая «как там ее» оказалась не промах и сразу сделала правильно.
– Допустим, – вздыхает отец. – Всвязи с этим, мы решили сделать ремонт в мастерской мамы. Там будет детская.
– Что? – вскакиваю, стискивая край стола. – Я запрещаю.
Глава 11. Погорячее.
Арсений.
– Арсений, – терпеливо гнёт отец, – не нужно превращать дом в склеп. Картины можно перенести в подвал…
– Да сразу в гараж, – ехидно хмыкаю, – чего мелочиться. Как в перевалочный пункт перед помойкой, «чтобы отлежалось.»
– Ты не прав, – качает головой родитель, – в подвале тепло, сухо. А комната как раз соседняя с нашей спальней. Будет удобно…
– А как же суеверия? – перевожу взгляд на «как ее там» и прищуриваюсь.
– Боря, – мгновенно бледнеет она, – я же говорила, что на первый год достаточно кроватки в нашей спальне, а дальше разберёмся. Ты торопишься.
– Счастливо оставаться, – улыбаясь, беру с тарелки блин, кусаю его и возвращаю назад. – У мамы были лучше… – добиваю.
– Арсений! – рявкает отец, вскакивая со стула.
– Боря, не надо, – ловит его за локоть «как ее там». А вот это – правильно.
Вообще, я прекрасно помню, как зовут новую женщину отца. Карина. Как показатель статуса, типо личного водителя, последнего айфона, и личного оружия, она, конечно, является бывшей моделью. Вот только хоть убейте меня, но я не понимаю, о чем могут общаться директор аграрного предприятия и женщина в туфлях от «Джими Чу.» Да она же даже в принципе не жрет то, что отец производит, потому, утренние блины – это серьёзный прогиб. Батя, наверняка, оценил.
Падаю за руль тачки и газую с участка. Понятия не имею, какая пара стоит первой, поэтому пишу сообщение парням, чтобы подождали на улице возле фонтана.
Припарковавшись, выхожу из машины и первой, кого я вижу возле своего капота, становится Ирма. Ну, ожидаемо.
– Привет… – делает несколько шагов она мне на встречу, – поговорим, Арс? – с вызовом.
Ирма не из тех, кто просит. И раньше так ее ломать мне казалось прикольном, я будто поверял, на сколько низко она может пасть. А сейчас мне хочется просто подкатить глаза и напомнить, что есть, вообще-то, такое понятие, как гордость. И сейчас было бы самое время ее включить, избавив меня от необходимости говорить неприятные вещи, и дотаптывать. Потому что, в конце концов, девушка без гордости и принципов – это скучно и пошло. Особенно после того, как ее прилюдно бортанули.
– Говори… – щелкаю брелоком сигнализации и невозмутимо прохожу мимо.
– Арс, – Ирма дергает меня за рукав, но по моему нарочито-удивлённому взгляду все понимает и убирает руки. – Ты меня бросаешь?
– А разве не понятно? – щелкаю языком и перехватываю ее за подбородок. – Я не встречаюсь с девушками дольше трёх месяцев. Мне казалось, что ты тоже с парнями.
– Послушай… – соблазнительно улыбается она и стреляет глазами. – Отцы правы. Мы с тобой правильный союз. Лучших… Как альфа и омега, – приближается протягивая руку к воротнику моего пола. – Меня более чем устраивает, – многозначительно.
– А меня нет, – пожимаю плечами. – Скучно и пресно.
– Сволочь! – шипит она мне в ответ.
– Ну сорри…
Ухмыляясь, ухожу. Даже без пощёчины.
Голодно. Будто пластик грызешь. Когда упаковка- все, как надо, чтобы облизнуться, пофантазировать. Вскрывается удобно и быстро, но, каждый раз, блин, оказывается бутафория. Дайте мне, наконец, вкусную девочку! Я ее съем!
Подхожу к парням. Миха, Серега, вокруг них, как всегда, тёлочки. Подруги Ирмы и еще девчонки, которых я даже не знаю.
– Здорова! – пожимаю протянутые руки. – А где Тоха?
– Не проснулся, – ржут они. – Дикция вне кондиции, тело в состоянии нестояния.
– Ясно, – киваю и, чувствуя несанкционированное прикосновение к своему правому плечу, поворачиваю голову и обнаруживаю на нем блондинку.
– Привет, Арс, – мурлычет она, облизывая губы. – Ты теперь, говорят, свободен? – Выразительно стреляет глазами в подошедшую к подругам Ирму.
Подавив первый порыв стряхнуть девицу и послать, приобнимаю за талию, позволяя рукам сразу уйти ниже. Цеплять меня на глазах у Ирмы? Да она просто крейзи!
– А ты любишь погорячее? – усмехаюсь.
– Угостишь кофе? – не теряется она.
– Парни, гоу за кофе, – киваю своим.
Я бы, конечно, предпочёл нормальный на вынос, но тогда про первую пару можно смело забыть, а там уже и про вторую. А я обещал быть. И за свои слова приучен отвечать.
При виде нашей компании столовая оживляется. Кто-то спрашивает, будет ли тусич по поводу начала нового учебного года. Отвечаю, что будет. Отец со своей улетают в Париж через три дня. Предложение будет делать? Ну жесть. Мужику пятый десяток.
Кто-то просто демонстративно покидает столовую, демонстрируя презрение. Да, за два года мы с парнями многих тут пометили, но ничего не меняется. Лезут, как мухи… да, на мёд и ни на что иное.
Кто-то просто расступается, позволяя нам пройти к нормальному кофейному автомату без очереди. В остальных двух – совсем бюджетная муть.
В конце зала за сдвинутыми столами сидит Мокрый со своей компанией. Скользкий тип, имеющий вечный комплекс неполноценности от того, что его родоки в своё время поднялись на сетевой продаже косметики. До сих пор срывается в драку от слов: «Вы любите новые возможности? Зарегистрируйтесь сейчас и получите в подарок помаду за девяносто девять рублей.»
Паша Мокрый мечтает выиграть у меня тачку. Но чаще всего сливается ещё в полуфинале. Он поднимает стакан кофе в знак приветствия. Киваю ему в ответ и падаю за свободный столик. Рядом рассаживаются парни.
Наматываю на кулак жесткий хвост, очевидно, нарощенных волос прилипшей ко мне девушки, и почти касаюсь губами ее губ.
– Намути кофе, детка, – прошу небрежно и отпускаю.
– Даша, – мурлычет она мне свое имя.
– Отлично, – усмехаюсь, – Маша, подружек возьми и принесите нам капучино. Про себя не забудь.
Миха с Серегой сзади тихо угорают.
Мимо нас проходит Ирма и показательно уводит подруг за стол к Павлу. Это так неожиданно, малыш, я в нокауте! Сейчас заплачу!
Ловлю на себе победный взгляд Мокрого и показываю ему класс, указывая на Ирму.
– Рекомендую!
По столовой прокатываются смешки. Павлик взрывается, но от разборок его удерживают пацаны.
– Я тебя сделаю, Величко!
– Всенепременно, – дурашливо склоняю голову.
– Нахрена ты его цепляешь? – толкает меня в бок Серега. – Хочешь ещё раз в тачке свечи выкрученные найти?
– Думаешь он? – хмурюсь. – Да ну, кто угодно мог быть.
– Просто, не нарывайся, – настаивает Серега.
– Ой, ладно, – отмахиваюсь.
Наше внимание привлекает склока возле кофейных аппаратов.
– Ну совсем перваки оборзели, – слышу я голос Даши-Маши. – Отойди, тебе говорю.
– Сейчас куплю кофе и отойду, – отвечает ей непробиваемо спокойный голос, который тоже кажется мне знакомым. Бывшая? Из первоков? Быть не может.
– Ты посмотри, кто к нам пожаловал, – Тянет плотоядно Миха. С его места лучше обзор.
Наклоняюсь, ближе к приятелю и пропускаю вдох.
Алиса! И тут она в гуще событий. Маньячка, а не девчонка. Вот это сюрприз.
– Кажется, кто-то попал, – заключает Серега.
Я понимаюсь из-за стола и иду в сторону сцепившихся девчонок.
Глава 12. Должок.
Алиса
– Тебе какой брать? – оборачиваюсь на Катю, кидая в кофейный автомат деньги. – Капучино, латте?
– Капучино, – отвечает она, – говорят, что с сиропом карамельным надо брать. Тогда вкусно.
– Поняла, – нажимаю на кнопки и уменьшаю дозу сахара, чтобы не было приторно.
– А я пойду тогда булочки возьму, – оповещает меня подруга. – Пока очередь маленькая.
Ожидая, пока автомат закончит приготовление, рассматриваю кнопки с вариантами напитков и решаю попробовать горячий шоколад.
– Эй, – вдруг кто-то невежливо останавливается прямо за моей спиной и трогает за плечо. – В сторонке постой, мы кофе возьмём.
Оборачиваюсь и с удивлением смотрю на незнакомую девушку, очень похожую на ожившую куклу Барби. Одни платиновые нарощенные волосы чего стоят.
– Ну? – нетерпеливо пережёвывает она жвачку. – Не тупи. Долго ждать?
Пережив несколько секунд первой растерянности, я перевожу взгляд на экран кофейного аппарата, где указано время до конца приготовления.
– Ждать примерно двадцать секунд, – отвечаю невозмутимо. – Плюс минуту ещё один стакан.
– Не ну совсем перваки оборзели, – подкатывает «Барби» глаза и толкает меня в плечо. – Подвинься! Так понятнее?
От неожиданности я отступаю шаг назад, чтобы не упасть на своих каблуках. Взмахиваю руками для равновесия, слышу, как вокруг начинают раздаваться смешки. И вдруг врезаюсь в кого-то спиной.
Горячий кофе выплёскивается на руки. С шипением оборачиваюсь и, увидев прямо перед собой Арсения Величко, снова чуть не падаю.
– Ты… – со свистом выдыхаю.
– Привет, детка, – он с ухмылкой забирает у меня из рук стакан кофе и делает глоток. – Ммм… Нормально… – оценивает кофе, поднимает глаза на ту девушку, что меня толкнула, и небрежно кивает ей головой. – Ты – свободна. А ты, – возвращает взгляд на меня, – принеси ещё два кофе за крайний столик возле стены.
Разворачивается и совершенно уверенный в том, что я сейчас побегу исполнять его приказ, направляется к тому самому крайнему столу.
Что здесь вообще такое происходит? Чувствуя, как внутри к меня вскипает праведный гнев, стискиваю руки в кулаки. Хам! Урод!
– Не дождёшься! – рявкаю мажору в спину. – И сто рублей верни.
Величко замирает. Медленно разворачивается. Передаёт кофе какому-то парню и, засунув большие пальцы в карманы джинс, начинает надвигаться на меня, как апокалипсис.
– Ты что-то сказала? – сжимает зубы и оскаливается. – Наверное, ты решила уточнить, какой кофе принести?
– Я сказала не дождёшься, – повторяю дрожащим голосом и вздёргиваю подбородок. – И попросила вернуть деньги за тот стакан, который ты забрал.
Предвкушая шоу, вокруг нас начинают собираться любопытные.
Мажор прищуривается. Сокращает расстояние до пары шагов и, ухмыльнувшись, перехватывает меня за шею сзади и рывком прижимает к себе.
– Ты хотя бы представляешь, сколько должна бабок после своей выходки с заездом, детка? – втыкается горячим дыханием в мое ухо. – Только мне одному триста штук. Я могу прямо сейчас рассказать всем участникам, что ментов вызвала ты.
– Пусти! – дергаю плечами и пытаюсь оттолкнуть хама. – Можешь говорить что угодно! Вы живете по своим идиотским понятиям, так живите. Не нужно в это вмешивать меня, – отвечаю ему запальчиво. – И официантку себе найди другую.
– Давай, Арс, больше страсти, – слышу я ржач парней справа.
– Отшлепай ее, – слышу смех с другой стороны.
– Величко, – ещё один голос, – если не можешь справиться с женщиной, отдай ее профессионалу.
От паники и стыда начинаю неровно дышать. Господи, где там Катя со своими булками? Почему никто, совсем никто не желает вмешаться?
– Пусти! – снова пытаюсь вырваться. – Ненавижу таких, как ты! Наглых, тупых папочкиных прихлебателей и маленьких сынков…
Да, я хочу, чтобы мажору было хоть чуть-чуть сейчас также плохо, как мне.
– Да что ты? – ухмыляется он и неожиданно болезненно встряхивает меня за плечи. – Значит, придётся сделать вид, что я тебе очень-очень нравлюсь. Ты отработаешь свой косяк, девочка. Или сильно пожалеешь о каждом сказанном слове…
– Я. Тебе. Ничего не буду отрабатывать! – цежу ему в лицо.
– Ошибаешься, – он перехватывает меня пятерней за подбородок и заставляет посмотреть себе в глаза.
Я даже осаживаюсь от увиденных в них ярости и… боли? Быть не может!
– Из-за тебя я потерял кучу бабок и взамен решил взять кое-что не менее ценное. Твою репутацию, – выносит он мне вердикт. – Ты станешь моей собственностью, Алиса. – Он плотоядно ухмыляется своей идее и проводит костяшками по моей скуле. – Ты же хорошая девочка? Я сделаю тебе "стыдно"… Ни один парень в этом институте больше к тебе не прикоснется. Все слышали? – повышает голос, – Это теперь моя собственность!
Дёргаюсь от его руки.
– Нет…
– Я все сказал, – отвечает мажор и отпускает меня, чуть небрежно отталкивая от себя. – На большом перерыве жду тебя здесь с тремя кофе и шоколадкой.
Разворачивается и отходит к своей группе поддержке.
Среди встречающих его парней, я узнаю того второго, который был в парке, и по которому сохнет моя сестрица. Господи, как же хорошо, что она ему не нравится!
За меня так никто не вступился… от безвыходности ситуации кружится голова.
Потихоньку все начинают расходиться по своим делам.
– Ха! – проплывает мимо «Барби» и задевает меня плечом.
Я обхватываю себя руками за плечи. Очень хочется залезть под стол и закрыть голову руками. Кошмар! Как учиться дальше? Ну не к ректору идти в самом деле? А с другой стороны, почему нет?
– Что происходит? – ко мне сбоку подлетает Катя с пакетом булок. Вовремя… – Что от тебя Римская хотела?
– Это кто? – не сразу понимаю я, поднимая голову на подругу.
– Дарья, – объясняет она. – Одногруппница моей сестры.
– А, – хмыкаю. – Требовала место ей уступить у аппарата кофейного, на правах престарелой учащейся.
– Оу, – понижает голос Катя. – Ты, кстати, видела, Величко с компанией здесь! Неужели он теперь с Римской? Посмотри, как она на нем виснет…
– Скажи, – перебиваю ее. – А как студент может попасть к ректору?
– Ну накосячить, – задумчиво отвечает подруга. – А что? И, кстати, где кофе? – оглядывает мои пустые руки, потом меня. – Что происходит?
– Пошли… – я подхватываю ее под руку.
– Погоди, – упирается Катя, – ты куда? А кофе? Пара через пять минут начнётся…
– Пойдём, – я решительно тащу ее к выходу, – на каком этаже, ты говоришь, ректор?
Глава 13. Есть ли жизнь после Величко?
Алиса
– Алис, открой… – стучит в дверь туалета Катя. – Не плачь, пожалуйста.
На ее «не плачь» я всхлипываю ещё сильнее. Это только пока кипит адреналин я такая смелая, но зато потом… становлюсь жидкостью. Последней каплей стало то, что все одногруппники оказались осведомлены о моем столкновении с Величко. Кто-то записал и скинул видео в чат института. Помимо студентов в чате, естественно, состоял весь педагогический состав во главе с ректором. Нас в строгой форме попросили не устраивать из учебного заведения бордель, и решать все свои сердечные проблемы за стенами института. После подобного идти жаловаться уже не было никакого смысла.
Но от скабрёзных шуточек меня это не спасало. Парни писали номера телефонов и просили позвонить, когда стану свободна, а девочки в открытую делали ставки, через сколько со мной наиграются и наперебой требовали рассказать, какой тот самый знаменитый Арсений при более близком горизонтальном контакте. Они считают, что это смешно? Как по мне, это низко и противно.
В итоге первая пара с куратором превратилась в балаган, а я не выдержала и сбежала в туалет.
И сейчас, сидя на подоконнике, всерьёз думаю о том, как преподнесу маме новость о том, что хочу перевестись в другой институт. Желательно, в другом городе.
– Алис, открой, – ещё раз бьет по двери Катя. – Или я сейчас просто позову слесаря.
Понимая, что подруга не шутит, открываю дверь и беру из ее рук пачку носовых платков. Громко высмаркиваюсь и вытираю слёзы.
– Ну вот, так то лучше, – кивает она.
– Я не представляю, как отсюда выйти, – говорю честно и пожимаю плечами. – Как в группу зайти тоже не представляю. Зачем он так со мной?
– Я же тебе уже объяснила, – Катя со вздохом опускается на подоконник рядом со мной. – Он тебя защитил. Как бы странно это не звучало. И сделал это в той форме, в которой позволила ему репутация. Извини, что меня не было рядом в столовой. Очередь так шумела, что ничего не было слышно.
– Да ничего, – отвечаю ей. – Только вот что мне теперь делать? Принести ему кофе? Потешить публику?
– Ну… – Катя достаёт из сумочки пудру и начинает бережно скользить пуховкой по моему лицу. – Во-первых расслабиться и вести себя с достоинством, как ты умеешь. Во-вторых поговорить с Арсением наедине. Установить правила. В-третьих я ни разу не слышала от сестры, чтобы он был с ней груб. Наоборот, девушкам с ним на столько хорошо, что они вешаются на него пачками, а он только успевает отбиваться. При этом он достаточно щедрый парень.
– Мне не нужны его деньги! – взвиваюсь.
– Я этого и не говорила, – поднимает Катя ладони в сдающемся жесте. – Я лишь имела ввиду, что все может быть не так плохо, как кажется на первый взгляд.
– Ты серьезно? – я не сдерживаю смешка. – Хочешь донести мысль, что мне невероятно повезло быть «собственностью» Величко? И я должна радоваться, что за нашей предполагаемой личной жизнью будет следить весь институт, как за реалити-шоу?
– Ну неужели он тебе ни капельки не понравился? – Вздыхает подруга. – Хотя бы чисто из девичьей иррациональности. Не рассматривая его, как персонажа для серьёзных чувств?
Прикусываю нижнюю губку и чувствую, что краснею.
– Понравился, – признаюсь и закрываю глаза, чтобы не вытекли от стыда.
– Ну вот и расслабься, – приобнимает меня за плечи Катя. – Он же четко обозначил свою позицию. Зато больше никто тебя не сможет обидеть. И вся эта глупая история с заездом постепенно забудется.
– Как ты думаешь, – спрашиваю, задерживая дыхание, – сколько действительно стоил им этот срыв гонки?
– Ну… – тянет Катя. – Я всего один раз тоже была. Но помню, что для участников гонки есть депозит в триста тысяч. Пятьдесят процентов от него – это типо несгораемый выигрыш. Чем больше участников, тем больше куш. Арсений выигрывает практически всегда. Иногда выигрывает его друг Миша. Как ты понимаешь, их не очень любят, но уважают. Организаторы также получают деньги от ставок.
– Мамочки, – прикинув в голове примерную сумму, вжимаюсь виском в холодное стекло. – Если бы я знала. Да я понятия не имела, что у них там все так серьезно. Думала, что просто богатые мальчики собираются в ночи и уматывают тачки родителей.
– Ну вот так… – разводит руками подруга.
– А твоя сестра, – уточняю осторожно, – она до сих пор его любит?
– Не, – отмахивается Катя. – Замуж за француза собирается. Он какой-то пианист известный.
– То есть жизнь после Величко существует? – невесело усмехаюсь.
– Пффф, – улыбается подруга. – Ну конечно. Поверь. В нашем институте есть персонажи сильно похуже него. Типо Павла Мокрого или Антона Глянцева.
– Откуда ты все это знаешь? – удивляюсь.
– Говорю же, – подкатывает глаза Катя. – Подслушивала разговоры сестры с подругами. Был за мной грешок.
– А сейчас? – хитро прищуриваюсь.
– А что сейчас? – пожимает плечами она. – Сейчас у моей бабушки жизнь интереснее, чем у неё. Тошнотина правильная. Зато отец в восторге. Ну чего? Большой перерыв здесь сидим или в столовую идём?
Я достаю свой телефон из сумки и открываю чат института, где уже полным ходом идут ставки на то приду я или нет.
– Они больные… – со стоном разворачиваю экран и показываю Кате. – Почти сто тысяч на то, что я приду и пятьдесят на то, что нет.
– Оу, – на мгновение она тоже приходит в замешательство, а потом достаёт свой телефон, открывает чат и ставит пять тысяч на то, что я приду. – Пополам поделим, – комментирует свою выходку.
Я со стоном несколько раз прикладываюсь лбом о ее плечо и начинаю нервно хихикать, с удивлением обнаруживая, что действительно стала чувствовать себя немного лучше. Не так гадко – это однозначно. Теперь главное, чтобы Катя не ошиблась в мотивах Арсения. Мне почему-то очень хочется верить в то, что он не такой плохой, каким показался мне в ходе нашего странного знакомства. Второго унижения я просто не переживу…
Глава 14. Не такой.
Арсений
Мне действительно мерзко от того, что с хорошей девчонкой пришлось поступить так жестко и некрасиво. Но, мать ее, репутация обязывает. Особенно после того, как Алиса трижды прилюдно и бесстрашно нарвалась.
То, что что я искренне кайфанул от ее острых зубок, уже дело десятое. И за них я готов простить ей даже те несправедливые «пощёчины», которые прилетели мне по лицу в виде обвинений в тупости и жизни за родительский счёт. Это не так. Гонки приносят хороший доход. Конечно, отцовский счёт у меня тоже открыт, но гуляю я исключительно на свои.
И я правда сожалею, что у нас с Алисой не вышло нормального знакомства, где я мог бы показать себя с другой стороны. Лучшей. Без напускного хамства и бахвальства, которые за последние годы приросли ко мне намертво. Я уже и сам начал забывать, что не такой. Просто никому не хотелось открывать душу. Не было смысла. А вот эта девочка… она бы оценила. Разглядел просто ее не сразу, но теперь обязательно скормлю ей себя настоящего, пусть первые ложки придётся запихнуть силой. Но это все потом. Сейчас я просто рад, что никто не посмеет ее тронуть. Эгоистично хочу быть в ее жизни единственным злом.
Удивительно, но организаторы гонок легко пошли мне на встречу и согласились провести повторный заезд. Правда, за счёт моего взноса, поэтому, даже если я приеду первым, ничего не выиграю.
Хреново только то, что бабки на соревнования мелких теперь придётся просить официально у предприятия отца. Я хотел обойтись своими силами. О том, чтобы не участвовать в заезде не может быть и речи. Пацаны готовились целый год.
– Ставлю тыщу на то, что придёт, – слышу голос Сереги. – Кто ещё с нами?
– Не придёт, – отвечает ему Миха. – Полторы. В спор начинают подтягиваться соседние столы. Чат вибрирует ставками.
– Кончайте, – оборачиваясь, рявкаю на них. – Никто ничего не ставит. Бесите. И тотализатор в чате отключите.
– Да ладно тебе людей обламывать, Арс, – фыркает Серега. – Развлекаемся же.
– Я сказал нет! – повышаю голос, забираю у них чью-то кепку и высыпаю деньги на стол рядом с собой.
Смотрю на часы. Пятнадцать минут большого перерыва уже прошли. Реально бесстрашная что ли эта коза? Решила снова меня продинамить? Открываю ее профиль в социальной сети и листаю фотки. Глажу пальцем клавишу «добавить в друзья» и вдруг нажимаю ее. Замираю. Ладно… Пусть.
Возле аватарки загорается статус «онлайн», и тут же мне приходит уведомление «запрос в друзья отклонён.» Ах ты ж!
___
И что ты будешь делать, если она сейчас реально не придёт? Нагнёт тебя благородного еще раз? Пойдёшь творить вендетту?
Она придёт. Мне очень хочется в это верить. Потому что устраивать реальную жесть для девчонки я не готов. Встаю с места и иду к кофейному автомату. Наливаю два стакана. Возвращаюсь, падая на стул.
– Эй, а почему два? – тянет руки к кофе Миха. – Нас трое.
– Это не вам, – придвигаю стаканы к себе. – Себе сами возьмёте.
Я сверлю глазами вход в столовую, и потихоньку начинаю беситься на самого себя. Какого вот подставился? С чего вообще решил, что у девчонки есть глубина, которая придётся мне по вкусу? Может, я просто не на то ее покупал. Два букета роз, пара завтраков из «мака» с доставкой до института, и третий вечер в «Пэласе» был бы мой?!
Но вся моя циничность слетает, когда я вижу ее, заходящую в двери столовой с какой-то смутно знакомой девочкой.
Алиса оглядывается по сторонам, ища меня глазами и, заметив, начинает приближаться.
Столовая замирает в ожидании развития событий. Мое сердце начинает стучать о грудную клетку сильнее, потому что я не могу даже спрогнозировать, что сделает эта зараза после того, как прилично нарыдалась. Припухшие губы, под глазами немного потекла тушь. Мне жаль…
Алиса останавливается возле моего стола и выглядит сейчас, будто актриса на сцене. Такая вся загадочная, эффектная и взволнованная. Снимает с плеча рюкзачок и достает из внутреннего кармана несколько плиток белого шоколада: с вафлей, пористый, с черносливом, и веером раскладывает их передо мной.
– Фух, успела… – выдыхает патетично.
Внутри меня растекается приятное чувство удовольствия, и вовсе не от того, что Алиса пришла. А от того, что я не ошибся. И тут действительно есть во что нырять.
Миха с Серегой падают лицами в стол, и, постанывая, начинают угорать от смеха со словами, что это просто «комбо».
Тру лицо руками. Это и правда «комбо». Ненавижу белый шоколад. Особенно в таких исполнениях.
– Я не знала, какой ты любишь, – ехидно дергается уголок ее рта. – Но очень хотела угодить, поэтому поинтересовалась у твоих бывших девушек, какой лучше купить. Даже до ближайшего продуктового сбегала…
Невинно хлопает глазами.
– Они ещё предлагали купить тебе абрикосовый сок… – добавляет. – Но ты просил кофе. Я помню.
– Так ясно, – киваю, едва сдерживая улыбку. – Это один-один. Пошли.
Решительно встаю со стула, забираю наши стаканы с кофе и всовываю один ей в руки.
– Что это? – пугается Алиса. – Зачем? Я никуда не пойду… – начинает упираться, когда я подхватываю ее за предплечье и начинаю подталкивать к выходу. – У меня ещё одна пара!
– Подождёт твоя «пара, – хмыкаю. – Подружка прикроет, – поворачиваю голову на девчонку, стоящую возле колонны и вспоминаю, где ее видел.
Сестра одной из моих бывших. Валерии. Вот с ней реально плохо вышло. Нормальная девчонка, но зубодробительно скучная. Если бы не спор, не тронул бы ее никогда. Шоколадки, видимо, это «привет» от неё. Ну что ж, заслуженный.
– Скажи, что у меня голова заболела, – сдаваясь, просит подругу Алиса.
– Скажу. Телефон не отключай…
– Арс, ты вернёшься? – за спиной раздаются голоса парней.
– Это как пойдёт, – решаю добавить фееричности нашему уходу, похабно оскаливаюсь и шлёпаю Алису по заднице. Ай! Как хорошо! По моим плечам прокатывается волна дрожи.
Алиса взвизгивает от неожиданности и резко разворачивается, влетая в мою грудь.
– Не смей… меня трогать, – рычит, чеканя слова. – И ни на что не расчитывай. Я иду сейчас с тобой только потому, что хочу поговорить наедине и не чувствовать себя при этом в прямом эфире реалити-шоу «как унизить свою любовь и утрамбовать ее пяткой под плинтус». Ясно? – Сверкнув глазищами, сдувает с лица выбившиеся из хвоста волосы.
Ничего не могу с собой поделать. Хочется прикоснуться. Рука самовольно тянется и заправляет за ушко непослушную, шелковую прядь.
– Я тебе клянусь, что не трону, – наклоняясь, шепчу почти касаясь губами кромки ушка. – Пошли. Поговорим, раз так хочешь.
Алиса застывает от моих действий, как замороженный сурикат и, едва появляется возможность, отшатывается.
– Да, хочу. Пойдём… – кивает и решительно направляется к дверям, даже не поднимая головы на скабрезные шуточки студентов.
Глава 15. С другой стороны.
Алиса
– Я не сяду в машину. Нет! Нет! – протестую, сжимая в руках стакан кофе. – Почему мы не можем пообщаться на улице? Или вот, – оглядываюсь, – сидя на фонтане.