Читать онлайн Лучший друг отца. Мой грязный секрет бесплатно
Лучший друг отца. Мой грязный секрет
Вытягиваю шею, разглядывая в душе голые ягодицы. Загорелые и высокие, их мышцы соблазнительно перекатываются.
– Ой, – тихо пищу.
Мужчина не спеша поворачивается. Его темная бровь ползет вверх. Глаза бесстыже меня изучают, на их дне пляшут смешливые черти.
Я ошалело глазею в ответ, и взгляд сам собой (против воли практически!) спускается ниже.
– Т-ты… Г-голый!
– Я не привык принимать душ в одежде, – отвечает, совсем не смущаясь.
Шумно сглатываю и с большим трудом возвращаю взгляд на лицо.
– Налюбовалась?
Обмотав бедра полотенцем, делает шаг в мою сторону.
На этот же шаг испуганно отступаю.
– К-как… Как я у тебя оказалась?!
Вся моя привычная жизнь перевернулась вверх тормашками, когда в наш город вернулся Данис Асадов.
Лучший друг папы.
И мужчина, которого я любила всю жизнь.
~Глава 1~
Софи.
– Расслабься. Ты сегодня огонь, малая, – произносит мне на ухо мой старший брат. Вздрагиваю от неожиданности.
Поджимаю губы. И с глубочайшим чувством удовлетворения впечатываю свою шпильку в носок его лакированного ботинка.
– Еще раз меня так напугаешь… – шиплю.
Пашка морщится и громко смеется, не обращая внимания на гостей. Он балагур и повеса. И в любой компании свой до мозга костей. В отличие от меня.
На этом празднике жизни я чувствую себя как рыба, но отнюдь не в воде.
– Папе не понравится это платье, – старательно одергиваю облепляющую бедра, серебристую ткань. – Оно вызывающее.
Пашка закатывает глаза.
– Сегодня твой день. Отец тебе слова не скажет, – и ехидно прищурившись, добавляет, – как, впрочем, всегда.
Я не могу не растечься в злорадной улыбке и еле сдерживаюсь, чтобы не показать брату язык. Так повелось, что мы всегда с ним соперничаем. Конечно, с возрастом это уже так остро не проявляется. Но пьедестал родительской любви я занимаю по праву вот уже 18 лет.
Любимица. Умница дочка. Примерная студентка и гордость семьи.
– На, лучше. Выпей, – брат сует мне в руку узкий бокал с пузыристым шампанским. – Расслабишься.
Я по привычке озираюсь по сторонам.
До сегодняшнего дня официальное употребление алкоголя мне было запрещено. Но, кончено же, Пашка всегда утаскивал с праздников пару бутылок Пино-нуар (прим.автора: в данном контексте безалкогольный напиток), а потом мы распивали его в комнате брата прямо из пластиковых стаканчиков.
– Что же вы так богохульствуете, – нарочито серьезно произнесла мать, застав нас однажды за этим занятием. – Пить этот напиток из пластиковых стаканов – настоящее преступление.
Мы с облегчением выдохнули, и с тех пор от мамы особенно не скрывались. А вот от отца…
– Ты теперь имеешь на это все законные основания, – подначивает меня Пашка, и даже помогает поднести руку с бокалом ближе ко рту.
Цокаю языком, замечая в его глазах вызов. Мне не слабо! И с чувством собственного превосходства осушаю бокал до самого дна.
Слегка горьковатый привкус оседает на языке, а пузырьки напитка приятно щекочут. Спустя две секунды по телу льется тепло.
– Ты бы хоть закусывала, алкоголичка, – фыркает Пашка, явно не пораженный моей самоотверженностью. – Софья, Софья, что скажет отец, когда увидит, как ты прибухивешь у него прямо под носом? – Брат с укоризной трясет головой. – Вон он, кстати, идет.
Я тут же мысленно подбираюсь и группируюсь, как перед прыжком в холодную воду. Отец появляется из толпы гостей уже через мгновение.
Оценивает ситуацию, пробегаясь по бокалу в моей руке строгим взглядом:
– Не налегай, – только и произносит, не желая заострять на этом внимание. Смотрит поверх моего плеча, кому-то вежливо улыбаясь, а я не упускаю в это время возможности метнуть в брата испепеляющий взгляд. Съел?
– Хорошо выглядишь, – одобряет отец, возвращая внимание мне. На миг в его глазах мелькает проблеск сентиментальности. – Совсем взрослая у меня стала… Хоть завтра замуж выдавай. А еще вчера с косичками и розовыми бантами бегала… – то ли с унынием, то ли с печалью, задумчиво говорит.
– Я расту, – со смехом пожимаю плечами. – Остановить время даже тебе не под силу, па.
Я люблю папу, хоть порой он и бывает излишне строг и предвзят. Но даже эту предвзятость я способна понять.
Отец крупный бизнесмен, владеющий сетью элитных отелей. Он известен в широких кругах и по крупицам выстраивал свою репутацию.
Было бы странно предполагать, что детям в этой семье будет позволено все то, что позволено детям обычных людей.
Так что, пока в нас с братом зрел юношеский протест, а в головах раз за разом рождались сумасбродные планы, не влезающие ни в одни рамки приличий, отец терпеливо нам объяснял, что каждый поступок имеет последствия.
Надо отдать ему должное. Даже когда мы с Пашкой решили угнать любимый папин мерседес, и разбили его, не проехав и пары метров, он не стал кричать или физически наказывать нас.
Нам всего лишь пришлось целое лето работать по дому вместо прислуги, чтобы компенсировать ремонт дорогого авто.
С тех пор мы умеем ценить материальные вещи гораздо больше, чем до.
– Кстати, я сдала последний экзамен, – с гордостью сообщаю отцу, выхватывая у официанта второй бокал игристого. – На отлично.
Пашка снова закатывает глаза и одними губами произносит что-то похожее на «зубрила».
– Я всегда знал, что ты у меня умница, – хвалит отец, и я загибаю один палец. Вижу, что брат это замечает. – Светлая голова, – продолжает отец. Загибаю второй. – Никогда не даешь мне повода разочароваться. – И третий.
– О, кстати, отец, – делает Пашка свой ход, – совсем забыл тебе сказать, немцы вчера таки подписали с нами договор. Я их дожал.
Брат старше меня всего на три года, но уже занимает в империи отца не последнюю должность.
Я бы не сказала, что он особо старается. Ведь и так прекрасно осведомлен, что бизнес однажды станет по праву его.
– М-да, – задумчиво тянет отец, что-то печатая в телефоне, – но я давал тебе на это срок не больше двух месяцев, а ты «дожал» их за пять. За это время я бы уже два раза нашел других поставщиков.
Я беззвучно смеюсь, пока папа не видит, и демонстративно показываю Пашке руку, где нет ни одного загнутого пальца. Делаю жалостливое лицо. Пашка фыркает и отворачивается.
– Кстати, ты не видела мать? – Хмурится папа, оглядывая толпу.
– Нет, – вру я, ничуть не краснея. – Наверное, общается с кем-то из гостей, – отстраненно передергиваю плечом, подцепляя новый бокал.
На самом же деле, мама уже час торчит возле барной стойки, осушая десятый по счету мартини, и отчаянно флиртует с красавчиком барменом, но отцу об этом знать вовсе не обязательно.
Пашка с отцом рассеиваются в толпе, а я, на правах хозяйки этого вечера, вежливо спрашиваю гостей все ли им нравится.
Папа организовал это торжество в честь моего совершеннолетия. Хотя подобные вечеринки в особняке бизнесмена Павлова вовсе не редкость. Но он не воспринимает их как развлечение. Скорее, как способ собрать нужные связи в одно время и в одном месте.
Сегодня он бессовестно использовал мои 18, чтобы напомнить о нашей семье светскому обществу.
– Ох, милая, – слегка опьянено вздыхает мать, когда я подхожу к барной стойке, – ты у меня такая красивая.
Она переводит взгляд на бармена и хищно ему улыбается:
– Мои гены, – с гордостью произносит.
– Мам, – смеюсь я неловко.
– А что? Уже и похвастаться нельзя? Это сейчас, в тридцать два, мне уже не дано выглядеть так молодо и свежо.
– В сорок пять, – посылаю я бармену красочный взгляд.
– В разведку с тобой не пойдешь, – сетует мать. – Запомни, милая, ты уже никогда не будешь так молода и прекрасна, как сейчас, – она с печалью во взгляде допивает мартини. – В конце концов годы возьмут свое.
– Если я в 45 буду выглядеть как ты, то мне ничего не страшно, – беззаботно шучу, – тебя папа искал.
– Боги… Должно быть, я опять должна держать его под руку весь вечер и улыбаться всем этим скучным людям, пока скулы не сведет.
– Такова уж твоя тяжелая участь, – отрывисто произношу, все же заставляя маму подняться с барного стула и отправиться к папе.
А сама в это время думаю, что я нисколько не солгала. Выглядеть как моя мать, мечтает любая женщина ее возраста. Несмотря на года, она все еще стройна, подтянута и полна жизни. Лишь в последнее время сдает, все чаще о чем-то одиноко печалясь.
Мама добрая женщина. Но душе свободной художницы всегда было тесно в особняке в девятьсот с лишним квадратов.
Даже стандартные развлечения светской львицы, такие как собственный салон красоты, бутик элитной одежды и галерея, не смогли избавить ее от вечно тоскливого взгляда. Может, просто натура такая? Не знаю. Мама любит страдать.
К счастью, в этом я пошла не в нее.
Я пью пятый по счету бокал, когда понимаю, что мозг начинает затягиваться белым туманом.
Все кажется слишком радостным и веселым. Чувства обострены до предела. Мне хочется улыбаться каждому встречному, и вдохнуть в их унылые лица хоть частичку тепла.
Брожу по гостиной, порхая от одной стайки гостей к другой, пока ноги не прирастают к красному ковру на полу.
Я замечаю его неосознанно, краем опьяненного взгляда. Но, даже в таком состоянии, мозг фокусируется на этом мужчине в момент.
И хоть вижу его пока со спины, уверена, что не ошиблась.
Больше ни один мужчина в этой галактике не обладает такой сногсшибательной энергетикой, и не способен приковывать к себе взгляды женщин десятками.
Уверена, в этой гостиной я не единственная, кто сейчас с интересом разглядывает его…
Закусываю губу, чувствуя первые зачатки волнения.
Данис…
Асадов Дåнис Ренатович.
Тридцативосьмилетний миллиардер спустя семь лет вернулся на родину после жизни заграницей.
Я досконально следила за его жизнью с помощью соцсетей. Знаю, что он любит путешествовать (в основном это теплые страны и острова) и женщин (в основном это модели с мировым именем). Последние мелькают в его фото ленте не реже белоснежных песчаных берегов. Но меняются с такой же скоростью, что и страны.
Мужчина и сейчас стоит в компании трех светских львиц, сияющих от улыбок. Они наперебой что-то щебечут, мечтая заполучить крупицу внимания.
Данис высок. Даже очень. В жизни его телосложение ощущается гораздо мощнее, чем на фотках в смартфоне.
Не перекачен, но явно уделяет спорту внимание. Крепкие ноги уверенно расставлены. Одна рука небрежно опущена в карман брюк, а другая сжимает пузатый стакан с виски.
Его угольно-черный костюм сидит как влитой, а белоснежная рубашка слишком выгодно подчеркивает золотистый загар. И пусть я вижу его лишь со спины – лицо помню до мельчайших деталей.
Пронзительный изумрудный взгляд всегда действует гипнотически, даже с экрана моего телефона. Прямой нос, волевой подбородок, не пухлые, но очень красивые губы, и ухоженная щетина.
С моих губ срывается рваный вдох, когда Данис оборачивается, и находит взглядом меня, будто почувствовав что-то.
Бог мой… Фотки даже частично не передают весь масштаб его мужской красоты.
Ноги и руки слабеют. Я старательно выдавливаю улыбку, хотя мышцы лица сейчас сведет судорога от нервов.
Ради этого мужчины я всю неделю так тщательно подбирала платье для сегодняшнего мероприятия. И надела его вопреки возможному неодобрению от отца.
Ради Даниса я сегодня четыре часа провела в салоне красоты своей матери.
И только из-за него я так нервничала и переживала весь вечер.
Данис… Данис… Данис… – Стучит в голове.
Он здесь. Прямо передо мной.
Самый соблазнительный в мире мужчина сейчас находится всего в паре метров.
Наверное, мою реакцию можно счесть странной. Но вы не знаете самого главного.
Данис Асадов – моя первая и единственная любовь.
И лучший друг папы.
Я влюбилась в этого парня, когда мне было 5. Воспылала самым чистым и искренним чувством, получив в подарок от него заморскую плюшевую лошадку, о которой так долго мечтала. Здесь такой не было ни у кого!
Каждый раз ждала с нетерпением, когда Данис вновь зайдет к нам в гости, чтобы похвастаться очередным достижением. Например, тем, что мои рисунки оказались лучшими и победили на конкурсе. Или угостить пирогом, который научилась печь почти что самостоятельно.
Данис всегда внимательно слушал. Восхищался детской мазней, и не подавал вида, что пирог пересолен.
Я обожала его. Однажды даже пообещала выйти за него замуж, как подрасту.
Все тогда весело рассмеялись, а я не понимала, почему никто не воспринимает это всерьез. В отношении моих чувств мало что изменилось с тех пор.
Данис был и остается самым привлекательным в мире мужчиной.
И самым запретным…
По прошествии лет, я, конечно же, понимаю, что не должна смотреть на него таким взглядом, каким пялюсь сейчас.
Что Данис – это последний, к кому мне стоит испытывать нечто подобное.
Что их прочная дружба с отцом навсегда наложила табу на мои детские чувства.
Но разве это имеет значение, когда сердце в груди так истошно колотится, будто грудную клетку готово пробить?
Я делаю маленький шаг, силясь собрать воедино рассудок.
Поздороваюсь просто.
Узнает?
Мне интересно.
Последний раз мы виделись, когда мне было 11, а ему 31. Он с тех пор практически не изменился. А я, конечно же, да.
Данис не отводит от меня глаз, пока я движусь навстречу. Наши взгляды будто прилипли друг к другу.
Я смущенно ему улыбаюсь, уже почти подойдя, когда слышу как кто-то из гостей меня окликает.
По инерции оборачиваюсь. Не замечаю складку на ковровой дорожке. Спотыкаюсь, и отбросив бокал в сторону, лечу прямо на Даниса.
Ужас! Полный провал! Это самое худшее, что могло случиться! – С неимоверным стыдом пульсирует в голове.
Все происходит так быстро, что я и глазом не успеваю моргнуть.
Нахожу себя через мгновение, но вовсе не на полу, а в сильных мужских руках.
Господи боже мой, какой же позор… – Думаю я, боясь открыть глаза.
– Ты в порядке? – Разносится где-то над самым ухом его глубокий бархатный голос. На удивление он остается совершенно спокойным. Хотя ему то чего переживать? Это я готова провалиться сквозь землю.
– Да, – пищу я осипши. Переступаю с одной ноги на другую, стараясь удостовериться, что под туфлями устойчивый пол.
Ноздри щекочет свежий аромат «Эгоиста» и я подсознательно отмечаю, что это самый подходящий для Даниса запах.
Ощущаю, как его ладони до сих пор покоятся на моей талии.
Веду дрожащими пальцами по ткани рубашки и отстраняюсь.
Данис тоже убирает руки, отступая на шаг.
– Извини, – судорожно дышу, боясь поднять взгляд.
– Все в порядке, – благодушно и совершенно искренне отзывается Данис. – Ты прекрасно выглядишь. Очень повзрослела. Рад это видеть. И кстати, с днем рождения, Со-фи, – произносит он, растягивая мое имя на американский манер.
«Узнал» – перманентно отпечатывается в сознании.
Облизываю пересохшие губы и вскидываю на Даниса взгляд.
– Спасибо, – голос дрожит. – а ты ни чуточки не изменился. Заключил контракт с дьяволом? Признавайся, – прячу неловкость позора за глупой шуткой.
Сама же жадно вглядываюсь в пронзительные глаза.
– Сложно выглядеть на 38, когда в душе тебе 20, – дергает мужчина губы в ироничной усмешке. А у меня мурашки бегут по всему телу от его всепоглощающей энергетики…
~Глава 2~
Софи.
Мы с секунду смотрим друг другу в глаза.
Давай, София, соберись. Спроси его, надолго ли он вернулся сюда. Какие планы на ближайшее будущее. Просто, чтобы поддержать вежливую беседу.
Но мысли в голове путаются, а на ум, как на зло, ничего не приходит. Каждый вопрос кажется глупым и слишком бестактным. Наверное, так бывает, когда начинаешь слишком тщательно что-то обдумывать.
– Дан! – Слышится позади веселый голос отца, и Данис бросает взгляд поверх моего плеча. – Ты приехал! – Папа подходит к старому другу, обнимая его. Даже несмотря на скупые проявления мужских чувств – видно как они рады друг другу.
– Не смог проигнорировать твое приглашение, – соглашается Данис, – тем более, что повод достойный, – он вновь бросает взгляд на меня, и на секунду мне кажется, что в глубине зеленых глаз этого человека прячется золото. Я готова смотреть в них до тех пор, пока не упаду на самое дно в поисках тех самых манящих эмоций.
– Да, – с гордостью заявляет отец, притягивая меня ближе к себе, – моя дочь уже совсем взрослая. Я и глазом моргнуть не успел, как она начала по свиданиям бегать. Того и гляди, замуж выскочит, – журит меня добродушно. – Сколько ей было, когда вы последний раз виделись?
– Одиннадцать, – отвечаю я раньше, чем Дан успевает среагировать на вопрос. Он наверняка не помнит в каком возрасте состоялась наша последняя встреча, а ставить его в неловкое положение мне вовсе не хочется.
Данис слегка улыбается.
– Ты носила две тонюсенькие косички и любила розовые банты, – вдруг произносит, а я столбенею. Он действительно помнит такие подробности? Мои щеки начинают краснеть еще до того, как Данис заканчивает свое предложение.
– Сколько воды с тех пор утекло, – кажется, у отца сегодня слишком сентиментальное настроение. Обычно он менее прозаичен.
Мужчины еще недолго говорят о делах, пока я топчусь рядом. Уходить вот так, молча, мне совершенно не хочется. Но и греть уши об их разговор, в котором я все равно ничего не смыслю, тоже неловко.
К счастью, отца уводит глубже в зал его бизнес партнер, и мы с Данисом снова остаемся наедине.
– Как тебе праздник? – С напускной вежливостью интересуюсь. Я то знаю, что торжество выше всяких похвал. «Где лучшие тусовки? У Павловых в доме». Вкус моей матери и деловая хватка отца каждый раз заставляют гостей трепетать от размаха вечеринок.
– Как и всегда, – Дан слега улыбается, и в уголках его губ образуются небольшие заломы. Невольно любуюсь. Даже морщинки его, кажется, красят, а вовсе не старят. – Я помню, как твой отец любит производить впечатление на людей. В этот раз он тоже не упал в грязь лицом, – обводя взглядом интерьер зала гостиной, делает вывод.
Я тихонько смеюсь. Да уж. Кто, кто, а Асадов знает моего отца, как себя. Они слишком долго дружили, чтобы между мужчинами оставались секреты.
Я переступаю с одной ноги на другую. Ступни устали от шпилек, и мне хочется их снять поскорее. Но этот праздник я намерена выстоять до конца (до того конца, когда Данис уйдет, другого смысла оставаться здесь я сегодня не вижу).
– Я должен поздороваться с твоей матерью, иначе она меня не простит, – на миг в его глазах мелькает тень извинения, а мои отражаются легким разочарованием. Заметил ли он? Понял ли, как важен мне был сейчас наш разговор?
Провожаю его глазами, а сама юркаю в узкий коридор сразу за лестницей.
Убедившись, что от посторонних глаз моя персона надежно укрыта, прислоняюсь к стене и зажмуриваюсь.
Да, Софи. Ты могла лучше.
Ведь по сути, это сейчас наша «первая» встреча. Первая с тех времен, когда я была ребенком, и Дан просто не мог смотреть на меня как на девушку.
Интересно, сейчас он хоть на миг допустил мысль, что я могу быть для него привлекательной? Ничего, даже близко похожего, я в его глазах не заметила…
Но там горел теплый огонь дружеской симпатии, а это уже кое-что.
Нет. Конечно, я здравомыслящий человек. Отлично понимаю, что моя детская симпатия вряд ли приведет хоть к чему-то. Это совершенно не те чувства, когда ты просыпаешься и засыпаешь с мыслями об одном человеке.
Я не грежу о нем. Не представляю нашу свадьбу, детей, и совместные вечера в одинаковых пижамах.
Все совершенно не так.
Эти чувства живут во мне столько, что просто стали тихой частью меня. Тихой, но неотъемлемой. Они не требуют сильных эмоциональных затрат. Тем более, что в последние семь лет перспектива встречи была невозможной.
Я себя уже не представляю без симпатии к Дану. Всех парней неосознанно сравниваю именно с ним, и всегда задаюсь мысленным вопросом, что бы сделал Данис в той или иной ситуации.
Допускаю, что выдумала себе идеал. Может быть в жизни он совсем не такой, каким я его себе представляю.
В 11 лет сложно правильно оценить весь внутренний мир человека.
Дан для меня… Что-то вроде невидимого друга, каких дети придумывают. Да. У них невидимый друг. А у меня невидимый парень. Ну и что, что мой невидимый парень точная копия лучшего друга отца? Чем это плохо…?
Зато парень настоящий разительно от него отличается.
Я тихо ойкаю, когда мужские ладони неожиданно ложатся на мои бедра…
~Глава 3~
Софи.
– Решила ото всех улизнуть? – Весело шепчет мне на ухо Андрей. Резко оборачиваюсь. В полутьме узкого коридора я его не сразу заметила.
– У вас что сегодня у всех? – Бурчу недовольно. – Решили довести меня до заикания?
– Напугал?
Оставляю его вопрос без ответа. По-моему, это и так очевидно. Или, быть может, я была слишком глубоко зарыта в своих сокровенных мечтах, что не заметила появления парня?
– Ты только приехал? – Спрашиваю, желая избавиться от настойчивых прикосновений. Но, кажется, Андрея завела полуинтимная обстановка. Или то, что нас в любой момент могут застукать?
Он все теснее ко мне прижимается, оставляя между нашими телами зазор не более сантиметра.
Втягивает мой запах и целует за ухом.
– Соскучился по тебе, просто пиздец, – с жадностью шепчет.
– Сюда в любой момент может кто-то зайти, – шикаю на него.
– Кто? – Смеется негромко, впиваясь поцелуями в шею. – Твои родители? – И после паузы с преувеличенной паникой продолжает: – О бо-оже. Мои родители??? Милая, и те и другие будут счастливы увидеть, как мы воркуем, спрятавшись ото всех.
Я мысленно с ним соглашаюсь. И правда. Мой отец будет на седьмом небе от счастья. Как и в тот день, когда мы с Андреем официально объявили себя парой.
Это случилось чуть больше года назад. Семья Андрея достаточно богата и влиятельна, чтобы отец убедился – дочь выбрала достойную партию.
– Ну все, хватит, – маскируя неловкость улыбкой, я убираю от себя его руки. – Я хотела зайти в туалет.
Андрей не из тех парней, кому требуется повторять дважды. Он достаточно горд и самодостаточен, чтобы не падать до вымаливания ласки и близости. Вообще-то, он всегда был по другую сторону баррикад. Это за ним девушки нашего города таскаются, словно ополоумевшие. Побывать в койке Измайлова – это как заграбастать трофей.
Какое счастье, что мне не нужно быть одной из тех, кто охотится за подобными суперпризами. Поэтому я успешно динамлю Андрея уже больше года. Моя первая ночь должна стать особенной, и я до сих пор думаю, что мы к ней пока не готовы.
Оказавшись в просторной уборной одна, я наконец выдыхаю.
Встаю спиной к зеркалу и запрокидываю голову к потолку, опираясь руками о пьедестал раковины.
Сбрасываю с ног босоножки. С чувством глубокого триумфа внутри, ставлю ступни на холодный мраморный пол.
Да. Так-то лучше.
Прикрываю глаза.
Дан. Дан. Данис Асадов. Как же ты чертовски красив… Ты самый красивый мужчина из всех, что я видела…
Кожа на бедрах все еще ощущает отпечатки рук Андрея, а мне вдруг до боли в груди хочется представить, что там меня касался не он.
Я закусываю губу.
Нет. Так нельзя. Не здесь. Не сейчас.
Я помечтаю о Данисе, когда приеду домой. Но разве здравый рассудок сможет угомонить разбушевавшееся, подернутое шестью (или семью?) бокалами шампанского, сознание?
Я ничего не делаю. Просто представляю его, стоя в тишине мраморной холодной уборной.
Представляю, как он мог бы прикоснуться ко мне своими руками.
Как его ладонь скользнула бы по бедру, а потом, слегка увлекаясь, пробралась бы чуть выше. Под платье.
Ощущаю как собственное дыхание становится слишком тяжелым.
Ему бы понравился мой запах? Я всегда выбираю что-то легкое, не навязчивое. Но из дорогой ниши, чтобы не пахнуть как каждая первая.
Мне хочется наяву видеть, как Данис наклоняется ниже и втягивает мой аромат, легонько касаясь шеи губами.
Я вскидываю дрожащую руку и растираю шею ладонью. На что похожи его прикосновения?
Внизу живота начинает тянуть.
В конце концов, если я девственница, это еще не значит, что я не знаю, как выглядит возбуждение. Я отчетливо улавливаю в себе ноты самых порочных эмоций по отношению к Дану. Но это не отрезвляет, а заводит меня только сильнее.
Рука сама собой перемещается на ключицу, а затем и плечо. Я сдвигаю рукав платья, представляя, что это делает он. Кожа начинает воспламеняться.
Какой он?
Как он целуется?
Что испытывают женщины, прикасаясь к нему?
Он жесткий и властный? Диктатор? Или нежный и податливый, один из тех, кто в сексе отбитый на всю голову альтруист?
Мне кажется, первое… Данис совсем не похож на того, кто готов отдавать, не забирая взамен.
Перед глазами всплывает уже совершенно другая картина…
Как он ставит меня на колени, пристально гладя в глаза. Наматывает волосы на кулак и грубо приказывает взять в рот его член.
Тело простреливает электрический ток. Я представляю все это даже для самой себя неожиданно…
Что послужило причиной? Забористое шампанское на голодный желудок? Или на меня произвела впечатление долгожданная встреча?
Но, вопреки кричащему здравому смыслу, я не открываю глаза, и не останавливаю себя. Рука сжимает грудь через ткань платья, а с губ срывается стон. Довольно отчетливый, громкий. И даже это меня не смущает. Я знаю, что эта уборная спрятана от гостей, и найти ее сможет лишь тот, кто хорошо знает дом.
Еще не успев как следует додумать здравую мысль, я слышу, как возле двери раздается щелчок. Она отворяется, а я с ужасом распахиваю глаза, одергивая руку от платья.
Пол под моими ногами превращается в раскаленную лаву, а стены уборной начинают быстро сужаться, грозясь развить приступ клаустрофобии.
Все помутнело.
В фокусе только Данис, застывший на входе и сжимающий золотистую ручку двери.
~Глава 4~
Софи.
– Софи… – прочистив горло покашливанием, Данис наконец отмирает. Не делает ни шаг вперед, ни назад.
– Я-я, – зачем-то начинаю озираться по сторонам. Нахожу в зеркале свое отражение, цепляясь за него, как за спасительную соломинку. – Я зашла поправить прическу.
– Да. – Отзывается через паузу. – Прости, тут было не заперто. Я подумал…
Что успело попасть в фокус внимания Дана до того, как я распахнула глаза?
Он видел, как мои руки скользили по напряженной груди? Слышал мой стон? Правда появился случайно?
Поправляю съехавшую лямочку платья, укрывая голое плечо от его глаз.
– Наверное, я просто забыла ее запереть, – встречаюсь с ним взглядом через отражение зеркала.
– Еще раз прости, – говорит без особой вины в своем голосе. Так, будто ничего не случилось. Действительно ничего не заметил? Или предпочел сделать вид, чтобы не ставить меня в неловкое положение?
Чувствую, как мысли трясутся. Мечутся от одной догадки к другой.
Но он не уходит. Почему он не уходит?
– Дан? – Пробую взять себя в руки. Этот вопрос получается задать совершенно обыденным тоном.
– Да, – отзывается моментально, сморгнув, – извини. Я просто… задумался. Ты действительно стала взрослой, крошка Софи. – Его губы тронула легкая полуулыбка, а внутри меня что-то трепетно защемило.
Но уже через миг его слова обретают другое значение в моей голове.
Он все таки догадался чем я тут занималась?! Господи, ужас какой! Теперь я мечтаю провалиться сквозь землю!
Дан ничего больше не говорит. Уходит, прикрыв дверь за собой.
Еще полчаса я прячусь в своей старой комнате на втором этаже. А потом коротаю пару минут на кухне с поварами, занятыми работой. Нагло ворую у них из-под носа несколько канапешек с икрой, и запиваю вкус гастрономического изыска минералкой без газа.
Нет. Все. Это не выносимо. В зале я все равно больше не смогу появиться. Перспектива еще раз посмотреть Дану в глаза кажется невыносимой. Особенно, имея хоть один шанс, что он не окажется непроходимым глупцом, и поймет, что я явно не носик припудривала, постанывая от удовольствия.
Вымученно стону (теперь уже мысленно), намереваясь покинуть родительский дом через выход из кухни. За миг до того, как перед глазами возникает отец:
– Милая, ты тут прячешься от кого? – Строго прищуривается, но я знаю, что барин сегодня изволит шутить таким образом.
– Нет, папа, – тяжко вздыхаю, обмахиваясь рукой. На кухне жара. – Я просто устала. Ты не обидишься, если я уеду домой?
Отец хмурится, но соглашается.
– Я водителя уже отпустил. Думал, ты сегодня тут переночуешь.
– Неизвестно, когда гости решат разойтись. Мне нужно выспаться. Неделя экзаменов выжала силы.
Папа кивает.
– Я вызову такси, все в порядке. – Тянусь, чтобы поцеловать его на прощание в щеку, но отец меня останавливает.
– Идем, – берет за руку, – я не хочу беспокоиться как ты доехала, – бурчит, но вовсе не злобно.
Понуро плетусь за ним в зал, по дороге кидая маме пару слов на прощание. Мы выходим через центральный.
Возле каменной дорожки в саду припарковано много машин. И я ищу глазами ту, в которую отец вознамерился меня усадить. Наверняка кто-то из гостей тоже засобирался домой, и папа прикажет ему подбросить меня.
– Дан! – Отчетливо произносит отец, вглядываясь в темноту сада.
А мои внутренности в этот момент леденеют.
Нет. Нет. Нет.
Нет.
Ну пожалуйста!
Я что? Где-то так провинилась?
Черная Ауди со сверкающими глянцевыми боками выныривает из стройного ряда машин. Тормозит возле входа, мягко шурша по гравию шинами.
– Подвезешь Софью до ее квартиры? Она живет в центре, вам по пути, – спрашивает отец, подойдя ближе к машине. Я стою сзади, как веревкой привязанная, и с увлечением изучаю мелкие камушки под подошвой моих босоножек.
– Конечно, – слышу глубокий голос Асадова.
– Спасибо, дружище. Мне будет спокойнее, если она поедет с тобой, – выказывает отец высшую степень доверия Дану. Папа называет ему точный адрес, жмет на прощание руку, после чего стекло водительского сидения медленно ползет вверх.
Папа обнимает и целует меня напоследок, просит написать ему смс, когда доберусь, и усаживает в машину.
~Глава 5~
Софи.
Пристегиваю ремень, копошась с ним непозволительно долго. Кошусь на профиль Асадова.
Он будто высечен из твердого камня. Прямой нос, высокие четкие скулы, волевой подбородок. Каждая деталь его внешности кажется мне идеалом.
Недостижимым чертовым идеалом.
Злясь то ли на себя, то ли на него, отворачиваюсь к окну.
– Разве ты не выпил виски на вечеринке? – Удивляюсь, что впервые за долгие годы мои эмоции мне неподвластны. Голос сочится неприкрытой язвительностью. Обычно я крайне сдержана и воспитана.
– Держал его в руках. Только для видимости. Не беспокойся, – усмехается Данис, пока перед моими глазами расстилается панорама ночного города, подсвеченная теплыми огоньками.
Особняк родителей находится в элитном спальном районе, недалеко от береговой линии моря. Но год назад я начала жить отдельно. На прошлый день рождения отец подарил мне квартиру. Бешеный ритм учебы все равно было практически невозможно совмещать с жизнью загородом.
Машина плавно входит в повороты шоссе, вклиниваясь в городскую черту. Я ловлю себя на мысли, что чувствую себя совершенно комфортно в его автомобиле. Может быть потому, что Дан аккуратно ведет, не превышая разрешенную скорость, но и не тащится раздражающе медленно. Или от того, что за рулем он выглядит еще увереннее, хотя казалось – куда уж?
Мой дом уже через пару кварталов, а я до сих пор не могу разобраться с бурлящим сгустком эмоций, кипящих внутри.
Какая-то адская смесь из волнения, развратных мыслей и злости. Не думала, что все это можно чувствовать одномоментно. Наверное, я просто психую, что все прошло далеко не так, как я себе представляла?
А как я представляла?
Представляла, что Данис окажет мне хоть один знак внимания. Ни как дочери его лучшего друга.
Как девушке.
Посмотрит своими пронзительными глазами. Или скажет что-то такое… Чтобы я поняла непременно, что свободна очаровать даже такого мужчину.
Да. Я привыкла получать то, что хочется. В этой семье сложно было вырасти скромницей без запросов. У меня всегда было все самое лучше, самое эксклюзивное, самое дорогое.
А Дан… Дан просто лучший. Лучший мужчина из всех, что я знаю. Поэтому я его так сильно хочу.
Поджимаю губы, слушая как он прибавляет громкость на магнитоле. Ловит подходящую радиоволну. Останавливается на чем-то попсовом, но мягком и мелодичном.
Салон авто наполняется нотами музыки.
Она спокойная, и совсем не под стать моему мечущему настрою.
Мне до покалывания в руках хочется к Данису прикоснуться…
Вот же он. Рядом.
Пиджак лежит на заднем сидении, а сам Данис в белоснежной рубашке, рукава которой закатны до локтя. Его ладонь лежит на рычаге передач, и мне требуется преодолеть лишь несколько сантиметров, чтобы накрыть его пальцы своими. Уверена, что под кожу тут же проберутся миллионы иголок, если я это сделаю.
Трясу головой, прогоняя пьяные мысли.
Естественно, я так не сделаю.
Несмотря на то, что Данис физически рядом, он далеко. Нас разделяют двадцать лет и его дружба с отцом, не говоря уже о весомом жизненном опыте, которого у меня не найдется. Он никогда не взглянет на меня, как на девушку. Для него я так и останусь крошкой Софи.
Я вздыхаю, и это не остается для него незамеченным.
Паркуя авто возле красивого пятиэтажного дома, в котором прячется моя квартира, Дан поворачивается.
– Разве можно грустить в свой день рождение? – Спрашивает серьезно, но я принимаю это за шутку.
Пожимаю плечами.
– В детстве в этот день каждый раз ждешь какого-то чуда… Веришь, что он станет особенным. Так уж случается, что люди вырастают, а привычка ждать чуда остается.
Я смотрю в его внимательные глаза. Данис смеется.
– Тебе ли жаловаться на жизнь? – Поддевает меня.
– Тем не менее, этот день ничем меня не порадовал, кроме усталости, – искренне отзываюсь, чувствуя разочарование от того, что вскоре придется уйти.
– Кстати, с меня подарок. Я так и не смог определиться. Понятия не имею, что можно подарить девушке, у которой есть все. Было как-то полегче, когда ты была младше.
Закусываю губу.
– Да, тогда меня легко можно было подкупить заморской игрушкой.
Но девочка выросла, и игрушки тоже перешли в категорию «взрослых».
Вслух я этого, конечно, не говорю.
Продолжаю смотреть.
Пройдет секунда, вторая, и я покину авто. А когда в следующий раз увижу его – неизвестно. Может быть он уедет из страны уже завтра, и мне придется ждать еще несколько лет до следующей встречи.
Все эти невеселые мысли нахлынули на меня слишком сильно и неожиданно. Внутренняя беспомощность разлилась досадой в сознании.
Я сжала в кулаки руки, глядя Дану в глаза. Он, вероятно, ждет, пока я покину авто. Но с каждой секундой я все меньше уверена, что смогу это сделать.
– Ты, все же, можешь мне кое-что подарить, – говорю это, а у самой голос трещит хрипотцой от волнения.
Темно-зеленые глаза загораются интересом.
– Этот день должен стать особенным, Дан… – выдыхаю, будто заранее оправдывая себя.
За миг до того, как потянуться к нему и приникнуть к чужим, но таким желанным губам.
~Глава 6~
Дан.
Мой телефон на приборной панели вспыхивает за миг до того, как губы крошки Софи замирают.
От моих в миллиметре.
Но модный рингтон, перебивающий звуки музыки из магнитолы, не останавливает ее.
Уже через секунду она плотно прижимается пухлыми холодными губами к моим.
Чувствую, как тонкие пальчики обвивают мою шею, и даже забираются под ворот рубашки.
Не вежливо отталкивать даму, когда она так решительно настроена на поцелуй.
Но еще более не вежливо целовать любимую умницу – дочку своего старинного друга.
Поэтому не делаю ни того, ни другого. Не отталкиваю ее, но и не стремлюсь ответить на близость.
В ноздри проникает нежный соблазнительный аромат. Что-то утонченное, напоминающее нотки сирени и дорогого шампуня.
Рот сам собой наполняется слюной. Считываю странную реакцию тела. Заталкиваю ее в глубину подсознания. Потом я ее обязательно проанализирую.
Софи замирает. Она чувствует, ощущает, что я не отвечаю на поцелуй.
Поразила ли меня такая провокация с ее стороны? Нет. Ни капли.
Я хорошо знаю женщин. Любых возрастов. Крошка Софи была влюблена в меня в детстве, и сегодня я тоже заметил с каким волнением она общалась со мной. А значит отголоски глупой детской влюбленности в ней до сих пор не утихли.
По телу прошел странный озноб, когда Софи вонзила мне в шею острые ноготки.
– Софи, – прохрипел ей прямо в губы. Пора это остановить.
Отстранилась в момент, и спрятала взгляд. В салоне авто повисла неловкая пауза. Даже магнитола вдруг замолчала, хотя раньше в ее работе не было замечено перебоев.
Чтоб дать себе время правильно подобрать слова, потянулся к прибору, заглушив двигатель.
– Софи, это… неправильно, – не глядя на девушку, произнес. Телефон вновь подал сигнал. Мазнул взглядом по экрану, успел прочесть имя Ланы, и отрубил входящий звонок.
Софи тоже заметила имя звонившей. Но, кажется, посмотрела неосознанно даже.
– Твой отец – мой хороший друг, – я старался говорить это с теплотой в голосе, которая мне совершенно не свойственна. – Я не могу с ним так поступить.
Софи резко поворачивает голову в мою сторону, от чего ее белокурые волосы на миг поднимаются в воздух. Стреляет пронзительным взглядом.
– Я тебе нравлюсь? Хоть чуточку? – прищуривается и бьет вопросами в лоб. Вот так, без прелюдий и на сухую.
Мысленно усмехаюсь.
– Софи, – корректность тоже не мой верный товарищ. Я больше привык так, как она. В лоб и наотмашь. Но тут другой случай. – Ты очень привлекательная девушка, – взгляд тянется к ее губам, которые только секунду назад были прижаты к моим. Я здравомыслящий, но все же мужчина. Когда на тебя вешается молодое симпатичное тело, сложно унять инстинкты в момент. – Очень, – зачем-то подтверждаю свои же слова, когда случайный взгляд падает на ее ноги. Короткое платье задралось, оголяя бедро. И я искренне завидую сиденью своей тачки, потому что кожа у Софи бархатная и нежная. Любой мужик был бы счастлив заполучить такую крошку в постель. Ерзаю на сиденье, понимая, что член в штанах, вопреки здравому смыслу, тоже не дремлет. – Но,
– А если бы я не была его дочерью? – Перебивает меня, сверкая голубыми глазищами, даже на мгновение не думая прекращать пытку взгляда.
– Но ты его дочь. Мы в этой реальности. Другой, кажется, не дано. – Раздражаюсь в момент.
Сегодняшним вечером я точно не был намерен ставить на место мозги инфантильным малолеткам.
То, что Софи принадлежит именно к такой категории – сомнений не вызывает. Видя, как Глеб холит и лелеет единственно дочурку, я уже тогда, в ее детстве, мог сказать, что из этого выйдет.
Девочка родилась с золотой ложкой во рту, Центурион в ее карман положили еще раньше, чем паспорт. Очевидно, что любая ее прихоть выполнялась мгновенно и безоговорочно. Не удивлюсь, если парни возле этой принцессы штабелями укладываются. А значит и ко мне она питает неугасающий интерес лишь потому, что прекрасно осведомлена о запрете на подобные чувства.
– Софи, – я устало вздыхаю и растираю руками лицо. – Тебе пора, ладно?
Стараюсь придать голосу хоть грамм дружелюбия, но все равно выходит достаточно грубо. Достаточно для того, чтобы дочка моего лучшего друга, сверкнув обиженным взглядом, резко открыла дверцу машины и от души ею хлопнула.
– Да блядь… – Устало цежу, ударяя ладонями по рулю, и отправляюсь следом за ней. Софи не просто девочка с улицы. Она дочь Глеба Павлова. И даже я обязан войти в положение, когда эта девочка натягивает рамки приличия на раздутое чувство вседозволенности. – Софи, подожди!
~Глава 7~
Дан.
Мне приходится окликнуть ее еще раз, прежде, чем Софи останавливается у входа в парадную.
Обхватывает дрожащие плечи руками. Строго смотрю.
– Есть что сказать? – Потупив глаза, спрашивает. Тон не особо довольный, но я бы искренне удивился услышав сейчас что-то другое.
– Нового? Ничего, – вторю ей в такт, киваю на дверь. – Я провожу тебя до квартиры.
Она меня удивляет, когда безоговорочно соглашается.
– Третий этаж. Я всегда поднимаюсь по лестнице, – тонкий голос очень старается держаться достойно. Минуя лифт иду за ней по пятам.
В ушах отдают ее шпильки, с остервенением врезающиеся в каменные ступени. И сколько бы я не старался, взгляд сам собой липнет к упругим бедрам, обтянутым тряпкой тонкого платья. Зрелище мелькает перед глазами, становясь внешним раздражителем, помимо которого ни на чем больше невозможно сосредоточиться.
Чувствую себя как бык во время корриды.
Я не могу игнорировать факт, что Софи действительно повзрослела. Она расцвела в соблазнительную красотку, и отрицать это глупо. Нужно лишь притвориться, что у меня к ней полный иммунитет, чтобы не давать бессмысленную надежду – такие мысли занимают голову, когда преодолеваем первый пролет.
На втором здравый рассудок сменяется ноющей тяжестью в брюках. Я смотрю на хрупкую спину, узкую талию, виляющие из стороны в сторону бедра. Вижу бесконечные стройные ноги, и щиколотки, заключенные в черный ремешок ее босоножек.
Сжимаю челюсть.
Мне даже нравится слегка себя будоражить, зная, что эта девочка под запретом. Хочется малодушно обвинить во всем ее и те порывы в машине. Но я прекрасно помню, как чуть минералкой не поперхнулся, впервые сегодня увидев ее в особняке. Пожалуй, я не ожидал, что крошка Софи с возрастом превратится в кого-то настолько соблазнительного и привлекательного.
Пытаюсь затолкать в голову старые воспоминания, те самые, где она была слега угловатым неуклюжим подростком. Но это не помогает.
На третьем пролете я готов задрать ее платье, до колена спустить кружевное белье, края которого так вызывающе проступают сквозь тонкую ткань, и без промедления войти в крошку Софи болезненно напрягшимся членом.
– Здесь, – не особо радостно сообщает она, останавливаясь возле двери. – Внутрь не приглашаю, все равно не зайдешь.
Сухо киваю.
Не приглашай. Потому что я не железный и могу согласиться. Как мы потом все это расхлебывать будем, ты, конечно же, не подумала.
– София…
Вскидывает испуганный взгляд.
– Не надо… – почти шепчет. – Мне нравилось, как ты меня называешь. Просто Софи.
Что ж, очень трогательно.
– Не стоит думать обо мне плохо, – ловлю ее взгляд, удерживаю его. – То, что я сказал по поводу твоей привлекательности, абсолютная правда. Но мы не в том положении, чтобы иметь связь без последствий.
– Ты прав, – наконец соглашается. – Давай просто сделаем вид, что этого не было? Я сегодня перебрала, и в общем-то… – неловко поправляет прядку волос, заправляя за ушко.
– Я по-прежнему очень хорошо к тебе отношусь, – улыбаюсь ей искренне.
Софи с большой натяжкой изображает улыбку в ответ, и бросив грустный прощальный взгляд напоследок, скрывается за дверью квартиры.
Спускаюсь к машине, подкуривая. Крепко затягиваюсь, выпуская в воздух облако сизого дыма.
Дурная привычка. Давно хотел бросить. Уже пару дней не притрагивался, но сегодня без этого не обойтись.
~Глава 8~
Софи.
Я бессмысленно пялюсь в зазор между шторами. Сквозь него пробиваются утренние лучи. Будто в насмешку над пасмурным настроением, новый день встречает отличной погодой.
Чувствую на языке привкус крови. За полчаса, что я валяюсь в кровати – искусала все губы.
Все, хватит. Это тупо. Бессмысленно. Ну к чему сейчас этот поток необузданных мыслей? Но внутри все зудит и зудит.
Не знаю, можно ли назвать это полноценным чувством вины. Конечно, мне стыдно. Это первое, что я ощутила, открыв сегодня глаза.
А потом задалась очевидным вопросом – было бы мне так же стыдно, если бы Данис меня не отверг? А если отмотать время назад, я бы решилась второй раз провернуть то же самое? Думаю, да. Я бы решилась. Снова. Снова. И снова…
Но мне вчера ясно дали понять – Прости, крошка Софи, ты очень привлекательная, но Ромео и Джульетта из нас с тобой не тянут даже на троечку.
Уверена, что Дан не боится отца. Но он его уважает. И совершенно точно ни за что не предаст. На что я надеялась?
По квартире брожу словно призрак. Сейчас у меня выходные, а потом пора приступать к летней практике. Это будет непросто, но я готова пройти через трудности. Мне только на пользу. Поможет отвлечься от мыслей.
Пропускаю овсяные зерна в блендере, заливаю их йогуртом и клубничными дольками. Получилось неплохо, но ложкой я вожу без особого энтузиазма.
Дан. Дан. Дан.
Данис Асадов.
Зачем ты приехал вообще? Жила же я как-то до этой встречи. И мысли о тебе в голове сквозняком не гуляли.
Я привыкла к тем чувствам, что таились внутри. Привыкла иметь маленький грязный секрет идеальной отличницы – дочки.
Зачем мне понадобилось распалять эти искры?
В конце концов у меня есть Андрей. По меньшей мере, меня должно преследовать чувство стыда перед ним. Но его нет почему-то.
Может потому, что Дан жил в моей голове задолго до появления Андрея, и будет жить там и после?
После Андрея.
Усмехаюсь. Я уже вдруг стала уверенной, что мы с ним расстанемся? Зря. Папа мне голову с плеч снимает за это. С отцом Андрея он в деловых отношениях, и перед этими отношениями просил меня хорошенько прикинуть все «за» и «против».
Телефон в спальне звонит, но мне совершенно не хочется ни с кем говорить. Хочется продолжить копаться в себе, и в сотый раз прокрутить в голове те минуты, что мы были с Данисом наедине. Разобрать каждую эмоцию по запчастям, положив на соответствующие полки в сознании.
Мобильник замолкает, и тут же трещит с новой силой.
– Соня, ну ты и соня! – Голосит в трубку брат, когда я ее поднимаю. – Давай, собирайся! У тебя две минуты!
Хмуро смотрю на часы. Полдень отбили.
– Куда собираться?
За приоткрытым окном раздается громкий автосигнал.
Выглядываю.
И не могу не улыбнуться.
Пашка, с надувным кругом на шее и без футболки, танцует и машет руками внутри беленького Хаммера без верха. За рулем Андрей. Тоже машет рукой. А Марта, сидящая сзади, что-то выкрикивает.
– Иду! – Хихикаю я, отбрасывая мобильник.
Мы уже сто лет вот так вместе не собирались, хотя раньше проводили у моря каждые летние выходные. Сюрприз удался – я действительно думала, что мое день рождение ограничится скучным приемом родителей. Но друзья думали совершенно иначе.
~Глава 9~
Софи.
Наспех споласкиваю лицо холодной водой, чищу зубы и леплю под глаза пару патчей, производитель которых клятвенно обещает избавить от припухлости менее, чем за час. Что ж, поглядим как он справится со следами хмельного веселья.
Сборы действительно занимают не больше пары минут. Может быть, я так вдохновилась мыслью смыться из дома и занять свою голову чем-то помимо размышлений о Данисе? Выходные с друзьями кажутся хорошей альтернативой.
Я сую в шоппер крем от загара, парео и кепку. А сама примеряю новый купальник, купленный на прошлой неделе.
На юге страны сезон открывается рано. Сейчас лишь конец мая, а туристы уже давно атакуют местные пляжи.
Черное простое бикини сидит идеально. Натягиваю сверху короткие шорты и майку – алкоголичку.
– Систер, – щелкает по козырьку моей кепки неугомонный братец, – выглядишь просто ужасно. – Что за жесть приклеена у тебя под глазами?
Я фыркаю, ставлю ногу на колесо и легко забираюсь на заднее сиденье авто.
Стянув рей бены с Пашкиной головы и прикрываю заспанные глаза, не забыв показать брату неприличный жест средним пальцем.
– Ты великолепна, малыш, – льстит мне Андрей и касается руки в знак приветствия.
Мы мчим по улицам города под скабрезные, слишком громкие треки из магнитолы. Прохожие не обращают внимания, здесь привыкли к вечно веселящейся молодежи.
Через сорок минут навигатор оповещает о том, что мы достигли места своего назначения. Я радостно жмурюсь. Последний раз была тут в прошлом году, и безумно скучала.
Город полнится пляжами, но это место особенное. У папы здесь отель, которому принадлежит пара километров белоснежного песчаного берега. Чуть поодаль спрятан от глаз отдыхающих небольшой пляжный дом.
Это наша частная собственность. Мы проводили здесь каждые выходные семьей, когда с Пашкой были поменьше.
Круто, что ни отдыхающие отеля, ни простые туристы сюда попросту не смогут дойти, так что этот райский участок земли будто отрезан от внешнего мира.
– Кайф, – щурится Марта, оглядывая окрестности. И я с ней совершенно согласна. Кожу ласкает теплый морской ветерок, солнце уже высоко и совсем скоро запечет в полную силу.
Мы помогаем ребятам разгрузить багажник машины. Наводим в доме уют, смахивая пыль и раскладывая по тарелкам закуски. Накрываем стол на просторной веранде, предварительно растянув длинный тент.
– Не передумала насчет практики? – Спрашивает Андрей, доставая из холодильника пару бутылок запотевшего пива.
Отрицательно верчу головой. Я серьезно настроена.
Пашка закатывает глаза, наблюдая за нами.
– Ты когда-нибудь прекратишь быть такой правильной?
Я поджимаю губы, хотя уже привыкла к его вечным подколкам.
– Если честно, я тоже не понимаю зачем тебе это, – неожиданно поддерживает брата Андрей.
С удивлением на него озираюсь. Андрей и Пашка лучшие друзья еще со школьных времен. Но, с тех пор, как мы начали встречаться, многое изменилось.
Например, у брата появилось гораздо больше поводов поддеть друга, а заодно и меня. Но Андрей считает своей обязанностью вставать на мою сторону в любых спорах. Может это и хорошо, но сейчас его выпад ощущается чем-то вроде предательства и неприятно царапает.
– Да ясно зачем, – фыркает Пашка, – опять рисуется перед родителями. Примерная дочка и все такое.
– Родители тут ни при чем, – отзываюсь спокойно. – Просто мне, в отличие от тебя, не хочется всю жизнь сидеть у папы на шее.
– Ой, боже, – брат цокает языком, – можно подумать папина шея сломается, его денег еще нашим правнукам хватит, не то что. Пользовалась бы привилегиями и жила бы в свое удовольствие.
– Мы могли бы больше времени проводить вместе, но с этой твоей практикой… – задумчиво вторит брату Андрей.
Внутри закипает. Не понимаю почему я обязана втолковывать им свою точку зрения? Я ведь не абы куда работать иду, а в один из самых дорогих отелей страны. И должность там хорошая будет. Понятное дело, что дочка владельца отеля не станет трудиться среди простых горничных. Почему я не могу распоряжаться своим личным временем так, как мне хочется?
Я приобрету настоящий жизненный опыт и вырвусь наконец из тепличных условий. Но сейчас возникает ощущение, что потребность в самореализации за этим столом не атрофировалась лишь у меня.
– Марта тоже работает, но ей почему-то вы не пытаетесь навязать свое мнение, – сама не замечаю, как начинаю грубить. Кошусь на подругу, ища там поддержки.
Но поддерживать сегодня меня никто не настроен.
– Я бы подумала, стоит ли тратить время на работу, имея такие возможности, как у тебя, – вспыхивает взгляд Марты и я понимаю, что сморозила глупость.
Марта, она… не из наших кругов.
Ее матери год назад предложили должность преподавателя в частном лицее, плюсом шло проживание в хорошем районе (недалеко от особняка наших родителей) и льготы для детей в бизнес-институте, где я сейчас являюсь студенткой. Кончено ее мать приняла предложение.
Мы с Мартой попали на один поток в институте, но особенно не общались. Первым с ней познакомился Пашка, и как-то незаметно для всех Марта стала постоянным членом нашей компании. Я стараюсь не заострять внимание на разнице наших с ней положений, боясь показаться бестактной и грубой. Но сейчас сплоховала.
– Извини, – скольжу по девушке взглядом. Она небрежно пожимает плечами, желая поскорее съехать с неприятного разговора.
~Глава 10~
Софи.
– Может на открытие «Берлоги» сегодня сгоняем? – Интересуется Пашка, когда мы с Мартой вылезаем из моря. Солнце заходит, окрашивая берег оранжевыми заливами.
– Можно, – я пожимаю плечами. «Берлогу» открывает одноклассник Андрея, один из представителей золотой молодежи, который, вопреки угоде родителям, не стал поступать в институт, а сразу занялся делом. Начать с бара, это неплохое подспорье. Особенно, если заведение изначально позиционирует себя эксклюзивным.
Скрываемся в доме сохнуть и наводить марафет, пока парни играют в карты на кухне. Хорошо им, сходили в душ, причесались и снова красавчики.
– Соф? – Стуча только для вида, всовывает Андрей голову в дверь.
Шарахаюсь взглядом по комнате, ища полотенце. Сейчас я в одном мокром бикини, и если на пляже это не ощущается как «почти нагота», то в помещении – очень.
Парень проходит, пожирая меня своим взглядом. Встает слишком близко и тут же укладывает ладони на талию.
– Я собираюсь, – неловко пытаюсь извлечь свое тело из кольца его рук.
– А я надеялся забраться ночью в твою теплую кроватку, – шутит игриво, срывая с моих губ короткие поцелуи. Ладони все плотнее вжимаются в мокрую кожу и незаметно спускаются ниже спины. – Такая ты красивая в этом купальнике, Соф. Пиздец просто. Я весь день как школьник слюни пускаю.
Наверное, слышать такое должно быть приятно. Но меня почему-то не трогает. Может, потому что о своей красоте я и так знаю все, зеркала в моем доме атрибут не последний. А может, просто говорит эти слова совсем нет тот человек, что мне хочется?
Все же выныриваю из тесных объятий и тут же укрываю себя полотенцем.
– Как думаешь, много там будет народа? – Пытаюсь съехать со скользкой темы.
– Нам места хватит, – хорохорится парень, намекая на то, что хозяин бара его близкий друг.
Через плечо оборачиваюсь и улыбаюсь. Я сегодня по всем фронтам чувствую себя виноватой. С каждым разом настойчивость Андрея становится упрямее, а мои отказы даются все тяжелее.
Я понимаю, год – это срок. В наше время пары переходят на следующую ступень уже через неделю, если не день. Но ведь это мое тело. Я в праве распоряжаться им так, как мне угодно. И, если я считаю, что к сексу (или к сексу с Андреем?) пока не готова, то имею все основания отказать. Разве не так?
Но к чувству вины почему-то прибавляется целая тонна после очередного отказа.
– Ну сколько можно, – подходит Андрей со спины, будто подслушав мои размышления. Я сдергиваю полотенце, и быстро нахожу в шкафу летнее светлое платье. Счастье, что тут у меня осталась часть шмоток, не люблю таскать лишние вещи с собой.
Его горячие руки поднимаются по моим бедрам. Нахожу в зеркале распаленный взгляд.
– Нет, – говорю это четко, но тихо. – Я не готова. Не сейчас. Не сегодня.
На лице парня мелькает серая тень.
– Я устал ждать, крошка, – это обращение сбивает дыхание. Я застываю, а в голове проносится глубокий бархатный голос. Его обладатель далеко не Андрей.
Воспользовавшись заминкой парень подхватывает меня под бедра, и, словно куклу, укладывает на пружинистую кровать.
– У меня уже мозг от тебя скоро расплавится, – шепчет мне в шею. То ли щекочет, то ли целует. Он делает это в шутку, но я совсем не настроена сейчас на подобные игры.
– Андрей, пойдем, – хватаю его за запястья, не могу скрыть раздражения в голосе. Обычно одного отказа ему достаточно, чтобы все прекратить.
Но сегодня все совершенно иначе. Руки парня забираются под подол платья, влезают между моих стиснутых ног. Пальцы настойчиво исследуют запретную территорию.
– Ты так и пойдешь в мокрых трусиках? – Смеется мне в ухо, пока я как уж на сковородке верчусь. – Может лучше их снять?
– Я как-нибудь сама разберусь, – осекаю его. Что происходит? Мой тон уже давно должен был его охладить.
Но Андрей и не думает останавливаться. Трется эрекцией, явно проступающей через шорты, о мое бедро.
– Андрей, – я шиплю, упираясь ладонями в напряженную грудь. На миг даже допускаю панику в мыслях. Хотя отчетливо понимаю, что помимо воли он ничего не осмелится сделать.
Андрей слишком хорошо понимает последствия, и сейчас просто играется. Но мне все это не нравится.
У нас было много идеальных моментов для такого события. Надо отдать парню должное, он ни раз устраивал романтические вечера в самых разнообразных местах. Но ни разу я не решилась на большее.
Его пальцы неожиданно проникают под трусики. Я замираю, распахивая глаза. Тело проваливается в какой-то ступор.
Он нежно поглаживает меня прямо там, внимательно заглядывая в глаза. Хватаю ртом воздух как рыба.
– Тш-ш, тш-ш, – успокаивает меня. Пока внутри кипит возмущение за такое варварское посягательство, снаружи я совершенно растеряна. – Тебе же хорошо так? – Надавливает пальцем сильнее, и с моих губ срывается всхлип.
Тело резко подбрасывает на кровати. Я сажусь, сбрасываю с себя его руки, не прекращая воровать глубокие вдохи.
– Как ты… Ты что, охренел?! – подрываюсь с кровати. Андрей смотрит растеряно.
– Чего ты психуешь? – Уже без былой уверенности спрашивает меня.
– Я же сказала, что не хочу! Какое право ты имел совать свои руки мне в трусы?!
Не сдерживаясь, агрессивно закатывает глаза.
– Ты ведь не ханжа, Соф. Прекрасно понимаешь, что секс это совершенно нормально. Им занимаются все люди. Сколько можно морозиться?
– Я не готова! Я же сказала!
– Да все телки постоянно так говорят, – небрежно бросает.
– Я тебе не телка! И уж точно не «все»!
– Ну, малыш, – в моменте меняет тон голоса на более ласковый. Подрывается на ноги, ближе подходит, но я отступаю до сих пор опасаясь.
Поднимает ладони вверх.
– Ну всё, всё. Мы же не будем из-за такой глупости ссориться, правда? – давит улыбку, брови сводит с неподдельным чувством вины. – Всё, больше не трону тебя, пока сама не попросишь. Я просто хотел сделать приятно.
С большим раздраем в душе, я отрывисто выдыхаю.
– Закрыли тему, идем, – глухо произношу, желая поскорее забыть инцидент. Я действительно слишком остро отреагировала?
Но душу сверлили сомнения. Грязные, липкие ощущения отпечатками горели по телу. Я этого не хотела. А он сделал. Сделал и не спросил. Против воли. Распорядился моим телом как своей собственностью. Как далеко он зайдет в следующий раз?
Но ведь это Андрей. Мой Андрей. Он… безопасный. Он дружит с Пашкой. Они знакомы тысячу лет. Я правда хочу убедить себя, что он может причинить вред?
Или мне просто удобно так думать, чтобы и дальше не испытывать чувства вины?
~Глава 11~
Софи.
Бесцельно кручу в руках пятый бокал «Секса на пляже». На языке горчит привкус цитруса и ананаса. Кошусь на Андрея и Марту, но тут же одергиваю себя, и отворачиваюсь от них, разглядывая интерьер заведения.
«Берлога» выглядит впечатляюще, похожа на оазис в пустыне. В нашем городе кафе, бары и рестораны – один из основных видов бизнеса. Поэтому они все невероятно помпезные. Захудалые забегаловки типа «Кафе у Галины» пользуются спросом лишь на окраинах, в них обычно обедают дальнобойщики. Но центр полнится совершенно другими интерьерами заведений.
А в Берлоге все просто, но от того, наверное, настолько комфортно. Английской королевой здесь себя ощущать вовсе не обязательно. Древесные светлые стены, большие столы, зеленые плющи вместо декора, и вот ты уже ловишь себя на мысли, что придешь сюда снова.
Народ веселится, требуя сделать музыку громче. А у меня в висках начинает пульсировать.
– Может подышать выйдем? – Кричу, наклоняясь и почти ложась на столешницу, чтобы Андрей смог услышать.
Они с Мартой о чем-то хохочут. А где был тот момент, когда она с моим парнем вдруг подружками стала? Я явно многое упустила.
– Что? – Переспрашивает Андрей, наконец обращая внимание на меня.
– Подышать! – Показываю ему жесты руками.
– Тебе плохо?
– Здесь душно!
– Хорошо! – Интенсивно качает головой, – выйди одна, ладно?
Толпа ребят сбоку взрывается хохотом, и все, что Андрей декламирует после, я не успеваю расслышать. Стреляю взглядом в подругу. Та и ухом не ведет. Будто это абсолютная норма, целый день так открыто флиртовать с моим парнем у меня на глазах.
Залпом осушаю коктейль, и резко отодвинув стул, продираюсь на улицу. Там народу не меньше, но хоть воздух свежее.
– Вот тебе и аншлаг, – бормочу я, прося у одного из незнакомых парней сигарету и зажигалку. Я вообще-то не балуюсь этим, но стоять в одиночестве и не быть занятой абсолютно ничем – как-то странно.
Первая затяжка саднит резью в горле.
– Софочка! – Вижу, как из толпы интенсивно намахивает женская ручка. – Софа, Софа!
Ну слава богам! – Проносится в мыслях. Хоть кто-то, кому я по-настоящему рада. Сегодняшним вечером я себя ощущаю настоящей отшельницей. Андрей объявил мне безмолвный бойкот после стычки. Марта ему то ли подыгрывает, то ли правда не замечает моего настроения. А Пашка уже два часа хлещет пиво у бара.
– Нина, – целую девушку в обе щеки, когда она подходит поближе. Мы знакомы давно, еще с первого класса, хотя по-настоящему близкими не были никогда, хоть и часто общаемся. У таких, как я, наверное, не бывает настоящих подруг. Любую в конце концов начинает зависть сжирать. Нина меня в этом очень хорошо понимает. Дочь бывшего криминального авторитета, а ныне крупного бизнесмена, имеющая контракт с мировым модельным агентством уже в 18. Надо ли объяснять, как сильно образ жизни влияет на окружение?
– Ты здесь одна что-ли? – С удивлением хмурится девушка, косясь на сигарету в руке.
– Да нет, – смеюсь я, отмечая, что Нина всегда выглядит безупречно. Темные лощеные волосы такие прямые, что я могу в них свое отражение разглядеть. Экстремально короткое платье, макияж, километровые шпильки. – Наши внутри, – заключаю.
Кажется, на седьмой затяжке, сизый дым поселяется в моей голове. Все немного плывет, тело неприятно слабеет.
– Э-э, подруга, – подхватывает меня Нина под локоть. – Идем ка.
– Вот та-ак, – приговаривает она, плеща мне прямо в лицо холодной водой, когда мы наконец достигаем уборных, предварительно отстояв в очереди не меньше, чем вечность. – Что-то ты совсем расклеилась сегодня, – смеется.
Я подставляю руки под холодные струи воды. Тупо смотрю. Все двоится. Собственных пальцев в два раза больше, чем было с утра.
– Просто… – хриплю, и неожиданно для себя всхлипывать начинаю. – Я с Андреем поссорилась, а он… И эта Марта еще! Кем она себя возомнила?! Предатели! Весь вечер делают вид, что меня за столом просто нет! – Развожу в сторону мокрые руки и от безысходности пожимаю плечами, – они даже не заметили наверное, что я до сих пор не вернулась.
Обиженно отворачиваюсь к зеркалу, дуя губы как малолетка. Нина смеется.
– Да ладно тебе. – произносит с долей сочувствия. – Марта нормальная девка, я пару раз с ней болтала, когда у Федорова на днюхе была. Там все унюхались в хлам, одни мы были трезвые. Да и Андрей бы не стал так с тобой поступать. Ты просто наклюкаклась, поэтому преувеличиваешь, – помогает мне вытереть лицо бумажными полотенцами. Затем достает из сумочки тюбик с гелем, и за секунду сооружает на моей голове что-то вроде «мокрой» укладки. В ход идет и красная помада, делающая из меня женщину вамп со слегка пьяным взглядом.
– Так лучше, – треплет меня по щеке. – Давай! Хватит ныть! Это на тебя не похоже!
Задумчиво смотрю на свое отражение. И правда. Такое состояние мне не присуще. Это все алкоголь. Сделал из меня за пару часов драматичную истеричку.
Смеюсь.
– Нин, давай оторвемся сегодня, а?
Подруга хлопает меня по заднице, подгоняя к выходу из туалета. Мы заказываем еще по коктейлю.
А потом еще.
И еще…
Но пьем их уже на танцполе, без устали отрываясь четыре часа. В моменте я натыкаюсь на взгляд Андрея, но тут же от него отворачиваюсь.
Решил, что я буду из-за тебя рыдать в туалете?! – Хмыкаю про себя.
Нет, я, может, и буду. Но ты об этом точно уж не узнаешь. Иди дальше окучивай свою Марту.
В четыре утра ноги ноют, и я окончательно выбиваюсь из сил. Наспех попрощавшись с Ниной, иду за свой столик.
– Едем обратно? – Наклоняюсь к ребятам. Как по команде, Марта с Андреем вскидывают глаза. Сидят слишком близко друг к другу.
Давлю пьяную полуусмешку.
Андрей нехотя озирается по сторонам.
– Как-то не охота… Рано ж еще… Может, Пашка поедет? – Он ищет друга взглядом, но я лишь плечом веду раздраженно.
– В общем, как знаете, – кидаю им холодно. – Я уезжаю.
Смерив Андрея ледяным взглядом, а Марте подарив натянутую улыбку, я выбираюсь из бара, и паркую себя на скамейке неподалеку от входа.
Музыка все еще долбит в ушах, но теперь ее слышно как будто из-под толщи воды. Не без труда открываю приложение с такси, и не с первого раза попадаю пальцем по сенсорным кнопкам.
Удостоверившись, что машина подъедет через пару минут, прикрываю глаза. Прохладный ночной ветерок ласкает мои щеки и волосы. Гул голосов постепенно стихает. Я слышу шуршание шин по асфальту. Где-то глубоко в подсознании понимаю, что это такси, но заставить себя вернуться в реальность уже не могу.
– Софи… – слышу я взволнованный глубокий голос, перед тем, как окончательно отключиться.
О, нет… Батюшки. Мое подсознание начало разговаривать со мной голосом Даниса? Этого еще не хватало.
~Глава 12~
Дан.
– Здесь? – Хмурится Вал, с недоверием косится на мапс в моем телефоне.
– Похоже, что здесь, – сворачиваю приложение и убираю мобильник в карман. – Твоя дочь умеет выбирать злачные места.
Тяну шею. Усталость наваливается внезапно. Четыре утра, и я уже не в том возрасте, чтоб шляться по барам всю ночь напролет.
– И-и… – тянет Вал. – Чё делать? Мне просто зайти в этот бар и вывести оттуда ее?
Сюр ситуации нападает на меня бесконтрольным хохотом. Иисус! Спасибо, что я не додумался в 18 стать папашей, как мой недотепа друг, который ищет сейчас свою дочурку по местным барам!
Вообще, Вал хороший мужик, мы общаемся не меньше ста лет. Но ровно 18 лет назад его дама сердца неожиданно обнаружила себя беременной. Почему-то никого, кроме самого Вала, этот факт вовсе не удивил. Парень он был перспективный. Уже тогда это было заметно. А нахрапистая мадам просто взяла его в оборот, почуяв, что с Валидом ей светит безбедное будущее.
Не прогадала. Он и правда добился всего, хотя закон в некоторых ситуациях пришлось игнорировать. Одно время он был крепко повязан с криминалом, но сейчас, конечно, все в прошлом. Только жена его в конце концов свалила в закат, бросив и мужа и дочь.
Уже много лет он носит гордое звание отца – одиночки, и завидного холостяка заодно. Хотя вряд ли кому-то из женщин Вал еще раз решится вручить свое сердце. Слишком уж зачерствело оно в последние годы.
Сегодня мы с ним засиделись в ресторане слегка, болтали о жизни, пока он не отлучился позвонить своей дочери. Телефон дочурки оказался вне зоны, что заставило друга напрячься.
– Нет, ты просто не понимаешь, – уверял он меня, – она знает, что я взбешусь, если не смогу дозвониться.
– Да брось, она просто загулялась с друзьями, и…
– Да, друзья! – Вал быстро набрал еще один номер, с кем-то поговорил, и выяснив, где предположительно находится его дочь, тут же прыгнул за руль.
Уже через двадцать минут мы припарковались возле новомодного бара с неоновой вывеской, буквы которой светились причудливым названием «Берлога».
– Ладно, – вздыхаю, – идем.
Мы вылезаем из тачки, и пробираемся к бару через толпу. Ночной воздух портят облака сигаретного дыма. Из заведения грохочет молодежная музыка, и мне, как старику, хочется поныть, что в наше время песни были гораздо умнее.
– Погоди, – я ошарашено застываю на месте, перестав даже внимание обращать на то, что среди толпы малолеток, мы с Валом выглядим странно.
Друг, проследив за моим взглядом, скептически ведет бровью.
Подходим ближе к скамейке, на которой уютно устроилась барышня.
– Софи…?
Я в полной растерянности. Увидеть дочь Павлова здесь, да еще и в таком состоянии, мягко говоря, неожиданно.
– Знакомая? – Интересуется Вал, – бля-ядь, – тянет, споласкивая меня взглядом, полным претензии. – Только не говори, что спал с ней. Она же не старше Нины моей!
– Чушь не пори, – отмахиваюсь от друга, присаживаясь на корточки перед девушкой, и пытаясь привести ее в чувство. – Это дочка Павлова. За «спал с ней» он любому уши открутит.
Друг удивленно присвистывает.
– Не думал, что его дочка алкоголичка, – заключает со скепсисом.
Я раздраженно вздыхаю, прикидывая что со всем этим делать.
Софи беззаботно подрыгивает ногой во сне, а на лице такое умиротворенное выражение, будто спит она не на скамейке, а у себя в теплой кроватке.
– Не могу ее тут оставить, – обреченно произношу, когда попытки привести девушку в чувство не приводят к успеху. – Надо домой отвезти.
– Ладно, я пошел Нину искать, – трет Вал уставший взгляд, наспех пожимает мне руку, и снова косится на Софи, – не дай бог узнаю… – тянет многозначительно, – я таких вещей не понимаю, Дан. Не было б дочери, а так…
Я не люблю бессмысленные перепалки, и Вала отчасти способен понять, поэтому спорить с ним не спешу. И сам понимаю, что Софи под запретом, но, наверное, что-то в моем поведении натолкнуло друга на обратные мысли… Может, выглядел я слишком встревоженно, когда увидел ее?
– Э-эй, – присел на скамейку, обхватил пальцами острый девичий подбородок, повертел лицо из стороны в сторону. Вздохнул и подал знак припаркованному неподалеку такси.
Софи поежилась, не открывая глаз, а потом уютно устроила голову у меня на плече.
Снял кардиган, оставаясь только в футболке, и набросил на хрупкие плечи.
– Неприятность ходячая, – чертыхался, усаживая Софи в прибывшую машину, – сегодня, конечно, лежачая.
– Куда? – Посмотрел водитель в зеркало заднего вида. Взгляд характерно транслировал, что он обо мне думает. Очевидно решил, что я склеил в баре полумертвую двадцатилетку.
Оглядел Софи еще раз. Ни сумочки, ни даже карманов на ее коротком лёгоньком платье, в которых могли бы находиться ключи.
Ну не к Павлову же мне ее везти серди ночи?
~Глава 13~
Дан.
– Ну вот, докатился, Асадов, – чертыхаюсь негромко, поудобнее обхватывая юное девичье тело, и набираю код на замке от двери, – таскаешь к себе пьяных в хлам малолеток. Что дальше? На школьниц будешь засматриваться?
Ухмыляюсь своим размышлениям, и прохожу вглубь полутемного дома, прямиком в свою спальню.
Этот дом на берегу моря я купил только на днях, еще не успел тут обжиться, так что спальня «моя» лишь условно. Из моего, пожалуй, тут только запах парфюма, что сохранился на простынях от пары ночевок.
Мобильник в кармане трещит, но руки сейчас заняты мертвецким телом крошки Софи, так что отвечать не спешу.
Звук стихает и тут же разражается вновь.
Закон подлости в действии, когда ты не можешь ответить – позвонят обязательно все, кому только не лень.
Шарю рукой по внутреннему карману на пиджаке, и не глядя включаю беззвучный.
Софи что-то бормочет, пока я укладываю ее на кровать. Невольно вслушиваюсь в тихий бессвязный бубнеж. Она вообще встать завтра сможет? Такая алкогольная интоксикация может обернуться самыми разными спецэффектами.
Тяну с другой стороны широкой кровати шелковое одеяло. Отвожу взгляд, коснувшись им оголенных почти до трусиков бедер. Сжимаю челюсть покрепче.
Накидываю на Софи одеяло, и та блаженно хватается за него кулачками, повернувшись на бок.
– Предатели, – сопит неразборчиво, – Дан… Они все предатели, но не ты, да…?
Мнительно дергаю бровью. Выходит, хоть что-то девчонка в состоянии осознать? Хотя бы то, что находится сейчас у меня, например?
Плевать. Я чертовски устал. Подумаю обо всем этом завтра.
Толкаю соседнюю дверь, пару секунд пытаюсь найти в себе силы засунуть тело под душ, а потом стаскиваю шмотки и просто падаю на кровать.
Но стоит только голове коснуться подушки, как, вопреки усталости, мысли начинают вертеться одна за другой.
Я же спокойно мог отвезти ее к отцу. Почему не отвез?
Ответ на этот вопрос даже мне не известен. Может быть, решил, что девчонке влетит от Глеба за ее полумертвое состояние? А может, испытываю перед ней чувство вины, что оттолкнул тогда в тачке? Или не хотел объяснять как пьяное тело Софи попало мне в руки?
Растираю ладонями сухие глаза и смотрю в потолок. За окном брызжут первые капли рассвета. Шум моря пробивается даже через закрытые стекла. Обычно этот звук помогает расслабиться и заглушить мысли, когда их поток слишком громкий.
Но не сегодня.
Сегодня я невольно прислушиваюсь к шорохам за стеной. Два раза встаю, чтобы зайти к спящей Софи и проверить дышит ли девица вообще. Мало ли, как ее организм себя поведет после такой ударной дозы?
Пожалуй завтра я посмеюсь над своей чрезмерной тревожностью, но сегодня я снова и снова склоняюсь над безмятежным лицом, чтобы ощутить теплое ментоловое дыхание.
В шесть утра, попрощавшись с надеждой поспать хоть пару часов, достаю из гардеробной спортивные шмотки, и отправляюсь на пробежку по пляжу.
Заряжает ливень стеной, но даже это не останавливает меня. Хочется выбить из головы странную пыль, которая за короткую ночь успела осесть на полки сознания.
Она ведь мне даже не нравится. Ну подумаешь, приютил пьяницу – дочку лучшего друга на одну ночь. На честь и достоинство уж точно не покушался. Так почему на душе такое жгучее чувство стыда?
Где-то глубоко в подсознании я уже знаю ответ на этот вопрос. Я смотрю на Софи далеко не так, как должен смотреть на дочь лучшего друга.
Чертова девчонка никак не стыкуется в моей голове с тем образом малышки Софи, какой я успел запомнить ее перед тем, как уехал заграницу 7 лет назад.
Стиснув челюсть, мешу кроссовками мокрый песок, минуя уже шестой километр. Лишь на десятом в голове появляется какая-то ясность, и я со спокойной душой возвращаюсь домой.
Софи все еще сладко спит в моей спальне, и похоже, пока не думает просыпаться.
Бросаю вымокшие шмотки на пол ванной комнаты и встаю под теплые струи воды.
Флешбеки ее голых ног возникают перед глазами, стоит их хоть на секунду прикрыть. Психую и рычу на себя.
Малолетними Лолитами я уж точно не увлекаюсь. И плевать, что выглядят они как юные Афродиты с сахарным голоском и карамельными распахнутыми губами.
Да у меня в принципе никогда девушки ее возраста интереса не вызывали. Что мне с них взять? Эго чесать, наблюдая, как тебе в рот глядят с неприкрытым пристрастием? Нет уж, увольте. С моим эго и без того все в порядке.
В постели они чаще всего максимально неопытны и валяются бревнами, а я считаю, что секс – это игра для двоих.
Там, где я жил прошлые годы, было две постоянных партнерши. Кристина и Лана. Первая заядлая карьеристка, в тридцать возглавляющая пост гендиректора крупной юридической фирмы. А вторая модель с успешной карьерой. Кристине в этом году исполнится 31, а Лане чуть перевалило за 28. Их тела ничем не уступают телам юных 18-летних девиц, а в койке удовольствия способны принести в разы больше. Конечно, менялись и другие дамы, но с такой скоростью, что я их лица с трудом удерживал в памяти. К тому же, больше никого постоянного.
Но почему-то, стоя сейчас под струями теплой воды, мозг услужливо подбрасывает мне образы не Ланы и не Кристины, хотя их я тысячи раз видел обнаженными и в самих неприличных позициях, а той, что валяется, приходя в чувство, за стенкой.
~Глава 14~
Дан.
Член наливается, стоит только представить Софи, которая уперлась своими хрупкими ручками в массивную спинку кровати, и выгнула спину, предоставляя мне лучший обзор своих влажных розовых складок. Надо ли говорить, что в моей голове девчонка вытворяет все это абсолютно нагой? А еще я уверен, что там, внизу, на вкус она такая же сахарно сладкая, как ее губы.
В обход здравого смысла, я смахиваю с лица капли воды, и скольжу рукой ниже, перехватывая член кулаком.
Софи в моих мыслях что-то шепчет игриво, а эрекция становится каменной.
Это все долгое отсутствие секса.
Пихать член во всех без разбору я не привык, хотя к сексу точно не равнодушен. Но боюсь, что на проститутку просто не встанет. А искать случайные связи пока времени нет, по уши в делах после того, как вернулся.
Запрокидываю голову к потолку, подставляя лицо под мощные струи. Вожу рукой по эрекции интенсивнее, где-то на подкорке сознания успокаивая себя, что хреновые мысли время от времени появляются у каждого человека. Главное помнить о грани. Когда мысль пересекается с действием, воплощенным в реальность – это ответственность. А когда похоть только в твоей голове – нет повода волноваться.
В солнечное сплетение будто кто-то наносит удар, когда я переворачиваю Софи и быстро вколачиваю в нее член до упора. Конечно, в моей голове, она начинает изгибаться подобно змее, не вербально выражая свое удовольствие. Через пару минут я обязательно поставлю эту милую крошку на ее остренькие коленки (ох уж эти коленки… сама Софи выросла, а коленки так и остались худыми и угловатыми, как у подростка. Но меня почему-то вставляет) и заставлю взять мой член в рот так глубоко, как она только способна.
Сожму волосы на затылке и впечатаю ее милый рот в свой пах, пока из голубых светлых глаз слезы течь не начнут.
Разрядка наступает спонтанно. Гася конвульсии, с удивлением обнаруживаю, что не прошло и пары минут, как я кончил. Хотя всегда мог поручиться за выдержку.
Да, мне точно необходимо потрахаться в ближайшее время.
И желательно, чтобы это был кто-то лет на 10-15 старше Софи, чтобы уж окончательно выбить из дурной головы запретные мысли.
Не успев сполоснуться, я вышел из душа, услышав, как телефон в кармане штанов в очередной раз надрывается.
Неловко потер подбородок, увидев имя входящего абонента.
Это вообще реально? Спокойно ответить и как ни в чем ни бывало поговорить с человеком, на мысли о дочери которого, только что кончил.
Надо ли пояснять, что я чувствовал себя как последний говнюк, поднимая трубку своего телефона? На миг даже закралась позорная мысль избегать общения с Павловым какое-то время, но я быстро прогнал ее, поняв, что уже далеко не в том возрасте, чтобы прятаться.
Тем более, что все, что произошло с его дочерью – произошло только мысленно. Иисусом поклясться могу, что там и останется, ни за что не воплотившись в реальность.
Но вот факт того, что девчонка сейчас спит в моем доме, а мне придается скрыть от ее отца. И это меня напрягает.
Прочистив горло, ответил. Удостоверился, что Глеб звонит не по этому поводу и ему точно неизвестно, что Софи у меня.
– Еще приехать не успел, а уже делами по уши обложился, – по-отцовски сетовал в трубку Павлов. – Но я, на самом деле, тоже по делу звоню. Есть разговор к тебе, предложение, так сказать. Надеюсь выручишь старого друга?
– До следующей недели не терпит? – мысленно представляю в голове свое расписание. Пару дыр для Павлова там точно найдется, но я их старательно игнорирую, решая, что за неделю уж точно смогу взять под контроль свое неумное чувство стыда перед другом.