Читать онлайн Филипп. Я (не) умею любить бесплатно

Пролог

Дверь моего кабинета с грохотом ударяется о стену. Жадно целуясь, вваливаемся в него. Её нежные припухшие губки невпопад отвечают на моё вторжение в желанный рот. Заводит. Я очень долго ждал и сейчас меня срывает с тормозов.

Чистота её, неопытность кружат голову, повышая градусы в крови. Все выкидываю из башки. В нас сидит конская доза алкоголя, и я не отпущу её, наверное, даже если попросит. Не смогу.

Мои пальцы горят от соприкосновения с её кожей. Платье это на ней… Тонкое, короткое.

Веду нетерпеливо подрагивающими пальцами по бедру. Шёлковая, нежная кожа с ароматом ванили покрывается мурашками. Её дыхание сбивается. Не даю думать ни ей, ни себе. Продолжаю грубо трахать её рот языком, наслаждаясь сдавленными стонами.

Ширинка натянулась. Члену больно и тесно в штанах. Хватаю её за запястье, кладу ладонь на стояк и со стоном сжимаю своей. Мои пальцы добираются до тонкой ткани трусиков.

Блядь, я кончу сейчас от этого всего!

Перестаю терзать её губки. Глаза большие, влажные, одуревшие. Тону к херам в этом неискушенном взгляде.

Что ж ты делаешь со мной, невозможная моя, нереальная, сказочная девочка?..

Сдвигаю перешеек трусиков в сторону. Она ноги сдвинуть пытается. Глупая. Поздно уже. Это не остановить.

Подхватываю под попку ладонями, сминаю их, вжимая её пахом в свой член.

– М-м-м… – мы стонем синхронно.

Сметаю все со своего стола, сажаю на него Алису и выставляю колено между бёдер, чтобы не закрывалась.

Тормозов нет. Они сдохли давно. Ремонту не подлежат. Хочу. Все, о чем могу сейчас думать.

В штанах ноет и пульсирует член.

Давлю на одно бедро коленом, раздвигая их шире. Пальцами скольжу по коже, поправляю сбившуюся ткань её белья. Прикасаюсь к бархатным губкам между её ножек. Они горячие, влажные. Лиса вздрагивает.

– Целуй меня, – приказываю ей.

Голос сел от возбуждения и алкоголя. На краю стола чудом выжил графин. Тянусь, достаю, делаю пару глотков из широкого горлышка. Прохладная влага дерет глотку, падает в желудок. Влажными, холодными губами сам целую её.

– Вот так. Смелее, – показываю, как мне нравится.

Хочу, чтобы трогала меня не через тряпки. Одну её руку запускаю к себе под футболку. Рывком дёргаю ремень на штанах. Он, сука, не поддаётся! Позже. Сейчас она.

Вдавливаюсь пальцами в горячую плоть. Её стон врезается в меня, проходит дрожью и сильной волной пульсации бьёт в головку.

Точно кончу!

А Лиска влажная такая, горячая. Складочки нежные. И пахнет так… Даже рука её на моей голой спине под футболкой ощущается остро, на грани.

Она часто дышит. Боится и хочет одновременно. Хочет больше, я чувствую. Она течёт прямо на мои пальцы. Одергиваю их, не давая ей ни кончить, ни сдвинуть ноги, чтобы хоть как-то унять все то, что я позволяю себе делать сейчас. А я доведу это до конца. Я пиздец как этого хочу! До ломки во всем теле, до боли в яйцах и пульса в сто двадцать.

Подношу руку к своему лицу. Другой цепляю её за подбородок, держу, чтобы взгляд не отводила. Веду носом, вдыхая её сладкий женский запах желания. Краснеет, бледнеет, задерживает дыхание, прикрывает веки.

– Не закрывай глаза! – рычу на неё.

Распахивает тут же свои голубые бездонные озера.

Облизываю один палец под её окончательно одуревшим взглядом. Второй палец проталкиваю ей в рот. Горячий язык касается кожи, и это становится той самой точкой невозврата, когда уже точно не остановить. Все. Пиздец. Только в пропасть. Мы будем трахаться, пока летим на её дно.

Сдергиваю Лису со стола, разворачиваю, прогибаю в спине, укладывая животом на стол.

Поднимаю платье, трусики тяну вниз, бросаю их в районе щиколоток. Передо мной такой вид. Розовая упругая попка и сладкие губки чуть ниже блестят от влаги. Легко скольжу по ним пальцами, давлю на вход, играюсь, дразню.

Свободной рукой расстегиваю штаны. Звенит ремень, расстегивается молния. Достаю член и вместо пальцев упираю в её вход головку.

Лиса ерзает. Глажу её по попке, придавливаю ладонью в районе поясницы. Вдавливаюсь в горячую плоть ещё немного, фиксирую бедра обеими руками, врезаюсь в нежную ванильную кожу своими пальцами. Тяну Лису на себя. Она судорожно дышит, напрягается.

Одним резким толчком делаю Кравцову женщиной.

– М-м-м… – она стонет, дрожит и плачет.

Я изо всех сил держу себя в руках, пытаюсь обуздать собственную дурь, алкоголь и адреналин. Хреново выходит. Рефлексы работают лучше головы.

Просовываю руку между столом и Алисой. Круговыми движениями плавно ласкаю клитор и двигаюсь, остро чувствуя каждый толчок. В неё до конца и обратно. Тугие мышцы плотно обволакивают член, сдавливают головку. Мне жарко. По позвоночнику в трусы стекает пот. Мне одуряюще хорошо. Я хочу её оргазм. Первый. Мой.

Тело откликается на ласки и молчаливые хотелки. Малышка замирает на мгновение и сокращается на мне, тут же утягивая следом.

Блядь!

Я не успел выйти! Чёртова реакция дала сбой. Прижимаясь к ней как можно плотнее, заполняю своей спермой, понимая, что у этой ночи могут быть последствия.

Оргазм не уносит меня, как Лису. Он отрезвляет, злит и напоминает, каким будет следующий шаг.

Иначе никак. Это все не для меня. Не для нее.

Отхожу. Смотрю на раскрасневшуюся, растрепанную девушку. Красивая. Она пиздец какая охрененная! Это все было моим минуту назад.

Все закончилось. У меня свадьба через пару недель, а Лиса должна быть счастлива. Я ее не заслужил.

Выравниваю дыхание, беру этот долбанный графин и, присосавшись к краю губами, пью, чтобы погасить остатки полыхающего в груди пожара.

– Вышла отсюда, – равнодушно кидаю на рабочий стол несколько купюр, чтобы она наверняка прониклась всем происходящим.

– Но, Фил, я… мы… – в красивых голубых глазах стоят слезы.

– Ты думала, что особенная? – застегиваю ширинку и наблюдаю, как дочь старого друга моего отца поправляет платье. – Алиса. – Подхожу к дрожащей девушке, веду пальцами по розовой щеке. – Пора взрослеть. В этом мире все используют друг друга. Мы вот использовали друг друга ради удовольствия. Ты ведь получила свое удовольствие? – давлю интонацией.

– Мне было больно, – всхлипывает Лиска. – А потом… – судорожно вздохнув, пытается договорить, но нервы сдают, и она просто плачет, спрятав лицо в ладошках.

– В первый раз так бывает. Но потом все равно было хорошо, я ведь слышал, – убираю ее руки, целую в распухшие губы. – Лис, ты ведь хотела этого. Ты знала, черт возьми, что со мной иначе не будет! – отворачиваюсь к окну.

– Филипп, зачем ты так? – Кравцова подходит, обнимает сзади, прижимается щекой к моей спине. – Ты ведь не такой. Я знаю.

Чувствую, как от ее слез намокает ткань моей рубашки.

– Ты ни хрена обо мне не знаешь! – Скидываю с себя ее руки. – Уходи, Алиса. Иначе я вызову охрану. Тогда о том, что здесь было, узнает твой отец. Ты ведь не хочешь этого? Чтобы все говорили, что дочь лучшего врача нашего города, Александра Александровича Кравцова, лишилась девственности на офисном столе? Не хочешь?!

– Нет, – дрожит ее голос.

– Тогда уходи… И деньги возьми, – усмехаюсь. – Купишь себе мороженное.

– Придурок! – летит мне в спину. – Какой же ты придурок, Филипп Дрейк!

Дверь за моей спиной хлопнула так, что зазвенели стекла. Сердце в груди грохочет и глушит до тошноты. Алиса бежит по ступенькам офисного здания в своем коротком помятом платье, а я изо всех сил стараюсь не сорваться за ней.

Я не умею любить.

Так однажды сказал мне отец, и я ему поверил.

Глава 1

Филипп

Два года… Два гребаных года я не был здесь.

Пока не уверен, что рад вернуться.

Смотрю вниз с верхних ступеней эскалатора. В толпе встречающих цепляю знакомую темную макушку лучшего друга. Он сияет счастливой улыбкой и машет мне обеими руками, подпрыгивая на месте, а за его спиной, небрежно засунув руки в карманы, стоит мой отец.

– Здарова! – Марк крепко обнимает, хлопает ладонью по лопатке.

– Привет. Ты за два года ни хрена не изменился, – открыто улыбаюсь другу, игнорируя родителя.

– Зато я бы тебя точно узнал не сразу, если б не трепались по видеосвязи, – смеется Марк. – Пиздец, ты здоровый стал!

– Побегай с моё в полной выкладке и у тебя появится пара лишних мышц. Никакой фитнес не сравнится с пробежкой по горам, когда у тебя под ногами скользкое глиняное месиво вместо дороги. Очень рекомендую, – шутливо толкаю его в плечо. – Здравствуй, – все же приветствую отца.

На этом наше общение с ним заканчивается. Обхожу его, попутно поправляя постоянно съезжающую лямку черного рюкзака. Иду к выходу вслед за другом, постукивая колесиками чемодана по полу.

– Фил! – рявкает мне в спину Дмитрий Дрейк.

Не оглядываюсь. Вскидываю руку раскрытой ладонью вверх, показывая, что я услышал, но мне плевать. Просился совсем другой жест, но я погасил. Он все же мой отец.

Марк загрузил чемодан в багажник. Рюкзак я поставил под ноги, нашел в боковом кармане пачку сигарет и с удовольствием пару раз затянулся. Знаю, что родитель пошел следом, что наблюдает мой игнор, и это цепляет его. Отлично!

Вижу, как старший Дрейк садится в свою машину, припаркованную недалеко от тачки Шевцова. Сам за рулем. Ну-ну. Для идеальной картинки ему надо было еще букет притащить. Принято же встречать близких с цветами. Кстати, о них…

– Тебя куда? – спрашивает друг, выруливая на основную дорогу.

– Домой, – кривлюсь, понимая, что других вариантов у меня пока нет. А еще там ждет мама. По ней я дико соскучился и к ней вот уж точно не могу явиться с пустыми руками. – В цветочный только заскочим по дороге.

– Не вопрос. – Марк жмет плечами, делает громче музыку.

Качественный бас пульсирует во всем теле. Затягиваюсь. Задерживаю дыхание до легкого головокружения и выпускаю остатки дыма в открытое окно.

Разглядывая знакомые с детства картинки, на мгновение начинаю сомневаться в правильности решения. Надо было еще год продержаться, а лучше два. Но, прислушиваясь к себе, нахожу лишь следы пережитой боли, и да, тупой обиды на близкого человека, которым когда-то восхищался.

Сердце бьется ровно. В нем пусто и совершенно спокойно. В голове триггер: «Я не умею любить». Теперь это мой главный принцип по жизни. Быть циничной сволочью гораздо удобнее. Это я успел очень хорошо усвоить.

Мы тормозим у неплохого цветочного бутика. Выстреливаю в окно окурком. Шарю по карманам, проверяя, не закинул ли кошелек в рюкзак. Нет. Все на месте.

В магазине быстро выбираю для мамы цветы. Она любила белые розы. Беру именно их. Все, что есть.

Сгружаю на заднее сиденье тачки. Едем дальше.

– Ты изменился. – Марк останавливается у высоких ворот родительского особняка.

– Ты даже не представляешь насколько.

Забираю рюкзак, чемодан, кладу на согнутый локоть букет и, вскользь попрощавшись с озадаченным Марком, иду к отъезжающим воротам.

Следом за нами подъехала машина отца. Он прожигает мою спину недовольным взглядом. Даже толстое лобовое стекло не защищает от этого тяжелого ощущения. Передергиваю плечами, пытаясь сбросить его с себя. Рюкзак снова соскальзывает. Поправляю, поднимаюсь по лестнице на крыльцо.

Мобильник вздрагивает в заднем кармане штанов. Марк прислал сообщение:

«Я заеду в семь. Тебя ждет сюрприз».

«Ненавижу сюрпризы, – набираю пальцем свободной руки. – Что ты задумал?»

«Вот вечером и узнаешь», – ехидный смайлик в конце.

«Сучонок!» – отправляю, уже стоя в холле большого уютного дома, и как дурак улыбаюсь.

«Я очень рад, что ты вернулся, Фил!» – отвечает друг.

«Спасибо».

Думаю, что Марк окажется единственным, кто и правда искренне рад моему возвращению.

Глава 2

Филипп

Засунул телефон в задний карман штанов. Рюкзак опять сполз на согнутый локоть. Цветы тянут руку своей тяжестью и заполняют ярким ароматом пространство вокруг меня.

Улыбаюсь, глядя в родные зеленые глаза, ярко выделяющиеся на красивом лице. Кудрявые рыжие волосы собраны в низкий хвост. Все такая же маленькая, хрупкая и изящная.

– Мама, – склоняю перед ней голову.

Красивая, добрая, светлая, но при этом вся мужская часть нашей семьи готова слушать и слышать ее.

– Мой мальчик вернулся, – улыбается Кейтлин Дрейк.

Вручаю ей цветы. Помогаю держать. Она вдыхает их аромат, бережно кладет на небольшой журнальный столик и крепко меня обнимает. Правда соскучился очень. Еще по старшей сестренке. Но так вышло, что с Соней я созванивался чаще, чем с мамой.

– Что это было в аэропорту?

А вот и отец. Мама поднимает на меня вопросительный взгляд.

– Ты же только приехал, – вздыхает она. – Уже успели поругаться?

– Я ни с кем не ругался, – отвечаю ей. – Ты не против, если я поднимусь к себе?

– Филипп!

Иду к лестнице.

– Фил, твою мать! – рычит родитель.

– Не надо впутывать сюда мою мать, – отвечаю, не оглядываясь, и бегом поднимаюсь на второй этаж.

Надо прикинуть свои бабки, устроиться на работу и снять квартиру. Жить в родительском доме у меня нет ни малейшего желания. Отправляя меня на «воспитание», добрый папа перекрыл все счета, оставив только необходимый минимум. Мне кое-что удалось заработать в Штатах, куда я свалил сразу после армии, но там мизер. Почти все уходило на обучение, аренду жилья и мелкие развлечения. Дмитрий Дрейк лишил меня даже тех бабок, которые я успел заработать в его компании. Предсказуемо и низко. Но просить я не стану. У меня еще осталась гордость.

В моей комнате за два года ничего не изменилось, кроме меня самого. Сдираю со стены плакаты когда-то любимой музыкальной группы, фотки тачек, полуголых баб. Все опадает неровными кусками на пол. На зеркале под креплением несколько фотографий. Сердце на мгновение вздрагивает чуть сильнее. Вытаскиваю глянцевые прямоугольнички. Все в утиль. Я переболел тобой, мой голубоглазый наркотик.

Сгребаю мусор, засовываю в пластиковую корзину для бумаг, утрамбовываю ногой и несу на улицу. Там бочка на заднем дворе. Высыпаю туда, поджигаю. Пламя быстро захватывает в свои объятия куски моей прошлой жизни.

– Ты здесь, – ко мне выходит отец.

– Нет меня, – отвечаю ему.

– Фил, – вздыхает он. – Я ждал тебя.

– Сочувствую, – ищу по карманам сигареты, достаю, закуриваю.

Его бесит, что я это делаю. Именно поэтому демонстративно закуриваю при нем. Глупо. По-детски. Но, блядь! Захотелось! И я делаю то, что мне хочется в эту секунду. Глубоко затягиваюсь под его потемневшим стальным взглядом.

– Я не мог тогда поступить иначе, – начинает отец.

– Я понял.

Хмыкнув, обхожу его, задев плечом. В гараже моя любимая тачка. Скидываю с нее чехол, веду пальцами по глянцевому ярко-красному борту.

– Починили тебя, детка, – усмехаюсь.

– Ты можешь взять ее, если надо, – рядом снова появляется отец.

– Пешком похожу, – накидываю чехол обратно. – Это твои игрушки.

Но, блин, без машины хреново. Позже придумаю, а сегодня меня все равно заберет Марк.

Закончил с комнатой, разобрал чемодан и вытянулся на кровати. Мама тихонечко постучала в дверь, а потом заглянула с тарелкой в руках.

– Я войду?

Киваю.

Проходит, ставит на прикроватную тумбочку что-то очень вкусно пахнущее. Поворачиваю голову, глотая слюну. Тушеное мясо с овощами. М-м-м… Обожаю, когда она для меня готовит. Это чертовски приятно.

– Какие у тебя планы? – спрашивает мама.

– Вечером уеду с Марком. Он что-то задумал, – отвечаю ей, с удовольствием проглатывая первую порцию вкуснятины. – Или ты не про сегодня? К учебе вернусь. Надо закончить. На работу постараюсь устроиться как можно быстрее. Я съеду и не буду раздражать отца своим присутствием. Тебе будет спокойнее, – глажу ее по руке.

– Ты не раздражаешь его. Он очень ждал тебя, Филипп. Переживал. Поговори с ним, – просит она.

– Зачем? – откладываю вилку. – У него есть только его мнение и неправильное. Мое, как ты помнишь, никого не интересует. Смысл мне с ним говорить? Не лезь в это, мам, – подхожу, целую ее в лоб. – Твои мужчины сами разберутся между собой.

Глава 3

Филипп

К вечеру Марк отзвонился, что скоро будет. Надеваю узкие черные джинсы, серую футболку, сверху рубашку на пару тонов темнее и джинсовую куртку. Пару капель Аззаро Вантедт на запястья и под футболку. Мышцы сокращаются от прохладных брызг парфюма на горячую кожу. Комната тут же наполняется сладковатым, дерзким ароматом древесных тонов и яблока.

Рассовываю по карманам кошелек, мобильник, пачку сигарет и ключи от дома с пультом от ворот.

Спускаюсь вниз, выхожу на улице. На крыльце застаю сидящего на ступеньках отца с сигаретой в руках. Молча прохожу мимо, щелкаю кнопкой на брелоке, смотрю, как плавно отъезжают ворота. Можно и через дверь, конечно, но мне нравится этот металлический звук, с которым колесики двигаются по салазкам. Напоминает, как мы с Соней сбегали из дома по ночам, чтобы на тачке отца покататься по городу.

Сестренка боялась высоких скоростей, но просто потусить за рулем ей было в кайф, а я не мог отпустить ее одну, потому мы весело проводили время вместе.

Марк сверкнул мне фарами, развернул машину, проехав немного вперед. Задним ходом вернулся за мной и тормознул, едва не наехав мне на кроссовки.

– Эй! – бью ладонью по крыше прокаченной до максималок черной Хёндай Генезис.

– Извини, – ухмыляется друг. – Погнали?

Сажусь вперед, меня на старте вжимает в спинку кресла, впрыскивая кровь немного адреналина. О да! Это то, чего в Америке мне точно не хватало. Отличных басов, от которых подпрыгивает даже печень, предельно допустимой по городу скорости и лучшего друга рядом.

Марк не спешит вести меня на свой «сюрприз», дает хорошенько пропитаться этими ощущениями, вспомнить его. Шевцов отлично водит. Он четко и аккуратно перестраивается из ряда в ряд.

– Марк, я придушу тебя, – со стоном сползаю ниже по спинке сиденья. – «Инферно»? Долбанный «Инферно»?! Ты серьезно?!

– Ты бы не поехал, если бы я сказал сразу. – Он жмет плечами. – А теперь уже поздно. Хватит стонать, тебя ждут.

Закатив глаза, вылез из машины, раздраженно сплюнул на тротуар. Осмотрелся на парковке, и мне стало насрать, что Шевцов привез меня в клуб, которым владеют друзья отца. Недалеко от нас стоит белый красавчик – Авентадор Феликса, мужа моей старшей сестры.

– Фил!!! – оглушительно визжа, мне на шею кидается София.

Ловлю ее, крепко прижимаю к себе.

– Наконец-то, – всхлипывает она.

– Прости, не удержал. Хотели там все вместе тебя с возвращением поздравить, – к нам подходит Лекс, протягивает мне руку. Удерживая Соню на весу одной, вторую протягиваю ему в ответ. – Но она весь день переживала, что мы в аэропорт не поехали.

– Там не было ничего интересного, – отмахиваюсь. – Ну не реви. Нормально все со мной. Тут я, тут, – ставлю сестренку на асфальт, глажу по волосам.

Она прижалась ко мне и никак не желает отлипать.

– Как там мой племянник? С кем оставили?

– С няней, – шмыгает носом Софи.

– С Дейвом, что ли? – немного поддеваю ее в ответ.

– Нет, но Давид не смог приехать сегодня. У него дочка простудилась, капризничает. Извинялся, передавал привет, – объясняет Феликс.

– Не страшно. Еще успеем увидеться.

Все вместе заходим в клуб. Поднимаемся в вип-зону по грубой металлической лестнице. На удобных диванах, стоящих буквой «П», расслабленно устроились Марк, Сашка и она, девчонка, свернувшая мне мозги еще в школе, голубоглазая заноза в моей заднице – Алиса Кравцова.

Глава 4

Филипп (флешбэк)

Отец отправил меня в армию, считая, что это наказание для избалованного мажора. Он ошибся. Это стало лекарством. Отличной дозой от голубых глаз, приходящих ко мне во снах почти каждую ночь.

Я метался в скрытой агонии без ее запаха, смеха, голоса. И даже так раздражающая меня раньше наивность стала невыносимо притягательной.

– Ну нельзя же быть такой! – орал на нее, вытаскивая с какой-то вечеринки, куда Алиску затащила моя сестра.

– Какой? – Она лишь пьяно хлопала ресницами и все время норовила упасть прямо на меня, обжигая до боли каждым своим прикосновением.

– Наивной идиоткой без собственного мнения! – срывался я на Лисенка.

У нее было свое мнение. Всегда. Просто моей сестре отказать невозможно. Даже у меня не всегда получалось. Но я должен был задеть. Я так разозлился, что эта глупышка танцевала с каким-то уебком, позволившим себе прикасаться к ней. И эта злость искала выход. Я выплеснул ее на Алиску, отчитывая, намеренно обижая. Хотел, чтобы она тоже разозлилась, послала меня, и я бы гордо не показывался ей на глаза некоторое время.

Почти все эти два года меня ломало, как чокнутого наркомана, в желании прикоснуться к ее губам. Мы ни разу не целовались. Алиска стала своего рода фетишем, на который можно только смотреть, жизненно необходимо все время оберегать.

И вот, когда я решился сделать этот важный шаг и сломать между нами невидимую стену френд-зоны, но плохо понимал, как это правильно сделать, пошел к отцу, надеясь получить совет.

– Не смей трогать Алису! – сказал он мне. – Тебе мало девок вокруг для удовлетворения своей неуемной физики? Фил, я на многое закрываю глаза, потому что люблю тебя. Но Алиса – твое личное табу. Я запрещаю. Ты понял?

– Почему? – ненавидя весь мир в этот момент, спросил у него.

– Ты сломаешь ей жизнь. Филипп, ты совершенно не умеешь любить! – слышу уже в который раз. – Если эта девочка дорога тебе, не надо… Найди ту, что точно сможет справиться с твоим характером. Не трогай Алису.

И после армии я не вернулся домой. Мама очень переживала. Пришлось врать ей, что еду в другую страну за лучшим образованием. Отчасти так и есть. Но основная причина была в другом. Я оказался не готов вернуться даже после полигонов, стрельбы и изнуряющих марш-бросков. Ее голубые глаза все так же снились мне по ночам, но сломать Алиску – последнее, что я хотел сделать.

Год в Штатах стал отличным лекарством. Ночные клубы, много женщин… Я даже не сосчитаю, сколько их было в моей постели. Лица смешались в общую массу, но я стал дышать полной грудью и кончать, не представляя, что подо мной невыносимо красивая, запретная Кравцова.

Глава 5

Филипп

На Алисе слишком короткое платье. Как отец выпустил ее из дома в таком виде? Не видел, скорее всего. Жаль… Я бы точно не выпустил. Не потому, что ревную, просто из принципа.

Она открыто улыбается. В голубых глазах отражаются точечные светильники с потолка. Скольжу по ней равнодушным взглядом. Красивые глазки немного тускнеют. А может это мне так хочется. Я для нее всегда был только другом. Если угодно, старшим братом. Пусть все так и останется.

– Привет, – режет по нервам ее голос.

Становится смешно. Заниматься самообманом – это все равно, что заниматься онанизмом. И то, и другое приносит лишь кратковременное удовлетворение.

Справиться с этой эмоцией легко. Я научился. Улыбаюсь Лиске в ответ, касаюсь губами щеки, вдыхая ванильный аромат ее кожи. Эта девчонка берет и обнимает меня за шею. Чувствую, как ее короткое платье поднимается вверх. Хочется дернуть за подол, чтобы прикрыть бедра. Торможу себя и мягко ее отстраняю. Убираю с лица темную прядку волос.

– Здравствуй. Ты подросла? – цепляю немного, разряжая накалившийся между нами воздух. – Или это каблуки?

– Фил! – Лиска бьет меня кулачком в плечо. – Не начинай!

– Молчу, мелкая, – подмигнув ей, падаю на диван между Марком и Саней. – Ну мы пить-то будем, или я зря сюда тащился? – смотрю на друзей.

Лекс разлил вискарь по стаканам. У девчонок разноцветные коктейли. Меня достают расспросами о службе, жизни в Америке. Обмениваемся с Сашкой приколами и байками. Он тоже служил, но скорее по призванию, чем по принуждению.

– Танцевать? Ну пожалуйста, пожалуйста. Пойдемте уже! – ерзает рядом с мужем сестренка.

– Идем, – протягиваю ей руку, забирая у Феликса.

Спускаемся всей компанией вниз на танцпол. Девчонки пластично вливаются в ритм. Парни подхватывают. Я больше наблюдаю. Такое странное ощущение, будто со стороны… Они смеются, радуются моему возвращению. Алиса кружится под музыку, и ее короткое платье снова приподнимается выше. Координация подводит. Девочка врезается в меня и замирает.

– Ой… Извини. А ты чего не танцуешь? – хлопает длинными ресницами и кусает губы.

Жестокая.

– Не хочется. Устал после самолета, наверное. Наверху вас подожду.

– Стой, – Лиса дотрагивается до моей руки.

Отдергиваю, убираю в карман.

– А со мной потанцуешь?

Кому-то все еще достаточно пары коктейлей, чтобы опьянеть и начать делать смелые глупости.

– Нет, Лис. Иди, вон… – киваю на Марка. – К нему.

Ухожу, потому что слишком велик соблазн. Я переболел? Смешно, блядь! Очень!

Поднимаюсь к нашему столику, забираю недопитую бутылку виски и сваливаю из клуба, пока никто не видит. Рано вернулся. Не все еще сдохло внутри меня. Надо было сначала добить. Придется делать это здесь.

Глотнув из горла, жду такси. Его нет слишком долго, а алкоголь бьет в голову слишком быстро на полупустой желудок. Сползаю по стене вниз на корточки. Рисую сигаретой на бетоне и топлю в виски то, что трепыхается в груди при мыслях о коротком платье и запахе ванили.

Подъезжает долгожданное такси. Пошатываясь, поднимаюсь, иду к машине. Меня грубо тормозит чья-то сильная рука.

– Эй! Руки! – скидываю ее, разворачиваюсь.

Лекс.

Муж сестры ловит меня за шкирку, чтобы стоял ровнее. Отсылает таксиста и ведет к своей машине. Молча сажает на переднее сиденье, пристегивает, садится за руль.

– Соня где? – спрашиваю у него.

– Я вернусь за ней позже, – холодно отвечает он и выруливает с парковки.

– Куда мы едем?

Дорога за окном смазывается. Бошка кружится, меня дико мутит.

– Домой.

– Тормози, – прошу его.

Лекс останавливается. Открываю дверцу, свешиваюсь из нее, освобождая желудок.

– Бля, – сплевываю. – Даже нажраться по-человечески не вышло.

– В бардачке есть вода и салфетки. Я думал, ты будешь рад увидеться с сестрой и друзьями после двух лет отсутствия, а ты свалил.

– Я рад, – усмехаюсь, прополоскав рот. – Просто настроение поганое.

– Отец? – отчасти правильно понимает Лекс.

– Как всегда. Давай не будем о нем, – прошу.

– Знаешь, – он кружит по городу, не спеша везти меня домой. – Я когда сам стал отцом, во многом понял Дмитрия Александровича. И когда он Соню так оберегал, и когда тебя. Меня тоже иногда кроет на теме безопасности сына.

– Меня не надо опекать, Лекс! Меня можно было просто услышать! Он не стал. Никогда, блядь! Никогда не слышит никого, кроме себя! – Бью ладонями по панели дорогой тачки. – Как щенка просто выкинул на чертов остров, чтобы под ногами не мешался.

– Здесь было опасно! – рявкает на меня Лекс.

– Здесь была моя сестра, – охрип и заткнулся.

Мы молчим несколько минут.

– В моей жизни есть всего три женщины, которых я люблю. Он сначала не дал мне быть рядом с одной, когда я был ей нужен. Потом запретил быть с другой. Осталась только мать, но даже с ней я первый год виделся раз в неделю по видеосвязи. Ему плевать на мое мнение, Лекс. Срать на мои чувства. Это просто стало взаимным.

– Переночуешь у нас сегодня? – предлагает он.

– Бухой к ребенку? Нет. Завтра заеду.

Глава 6

Алиса

– А где Филипп? – спрашиваю у вернувшегося Лекса.

– Дома. Дайте парню время. Адаптируется пару дней, и все будет нормально.

Он спокойно садится к обеспокоенной Соне, что-то шепчет ей на ухо, целует в висок и заказывает для себя кофе. Подруга ободряюще подмигивает мне. Улыбаемся друг другу, но, в отличие от ребят, мое настроение скатилось ниже плинтуса.

Еще и отец звонил. Так стыдно. Он никак не хочет признать, что я уже выросла, и можно хотя бы немного отпустить контроль. Иногда мне кажется, что даже когда я выйду замуж, именно папа будет проверять, одела ли я в мороз шапку и выпила ли витамины. Мне, конечно, с одной стороны, это приятно. Большая семья, любовь, забота, но очень хочется чуть больше воздуха и личного пространства. У моих младших близнецов, брата и сестры, этой роскоши гораздо больше, чем у меня.

– О чем задумалась? – улыбается Марк. Еще один защитник моей невинности!

Они с Филом со школы от нас с Софией всех парней отгоняют. В итоге, они просто перестали к нам подкатывать. Связываться с Дрейком и Шевцовым никому не хочется. С ними всем интереснее дружить, чем ссориться. Элита.

– Как думаешь, – комкаю в кулачке подол короткого платья, которое я тщательно выбирала для сегодняшнего вечера. – Филипп теперь будет сам по себе?

– Кто его отпустит? – смеется друг. – Он же свой, практически семья. А мы своих что? – подмигивает мне.

– Не бросаем?

– Именно так. Не грузись, мелкая.

Закатываю глаза. И он туда же!

– Лекс прав. Пусть после перелета оклемается, после возвращения обвыкнется малость. Да и с отцом там все сложно, ты же знаешь. Это давит на него не по-детски.

– Вот здесь я его как раз очень хорошо понимаю. – Марк кивает, мы вместе смеемся.

Заказываем еще по коктейлю с Соней, выпиваем практически залпом и идем танцевать. Ритмичная музыка разгоняет кровь, кружит голову. Я не сразу улавливаю тот момент, когда по моему вибрирующему в такт телу плавно скользят большие ладони. Разворачиваюсь и врезаюсь взглядом в стальные глаза. А там такое творится… Дух захватывает. Вдохи застревают в горле.

– Ты вернулся или у меня пьяный глюк? – нервно хихикаю, чувствуя, как жжет кожу под платьем в тех местах, где сейчас лежат его крепкие руки.

– Вернулся!!! – сбоку визжит Соня.

– Проветриться надо было, – отвечает сестре. – Лекс, – зовет голубоглазого родственника. – Спасибо.

– Рад, что ты передумал и дороги пустые, – смеется он. – Мы уже уезжать хотели.

– Ну сори, что обломал вам все планы.

Фил приподнимает меня за талию над танцполом и шутливо кружит, обаятельно улыбаясь.

– Стой, стой, – цепляюсь за его крепкие плечи. – Меня укачивает. – Выпитые коктейли комом подступили к горлу.

Вечеринка набирает обороты. Те самые, знакомые каждому из нас. Много смеха, алкоголя, танцев и разговоров. Уютно, весело и тепло. А мне вообще жарко, потому что один нахальный красавчик все время рядом и даже не замечает, как громко в его присутствии бьется мое сердце.

Фил сменил туалетную воду. Ему идет этот дерзкий запах, только надо привыкнуть. И улыбается он немного иначе. Открыто, но с нотками прохлады в уголках губ. Глаза у него темнеют при виде красивых девушек. Хочется толкнуть его локтем под ребра, да посильнее! Чтобы прекратил издеваться.

– Почему я раньше этого не видела? – Соня подсела ко мне ближе, пока Фил отвлекся на парней.

– Чего? – невинно хлопаю ресницами.

– И давно ты влюблена в моего брата? – улыбается подруга. – А главное, какого хрена я узнаю это только сейчас? – фыркает она. – Лиск, мы с тобой всю жизнь дружим, и ты молчала? Мне уже можно начать обижаться?

* * *

Молчала. Более того, научилась делать вид, что меня не трогают ни его выходки, ни его прикосновения, ни другие девушки, висящие на его плечах. Такие, как я, Филиппу Дрейку не интересны. Со мной ему забавно нянчится, охранять, иногда даже воспитывать. Со мной можно тусить в одной компании, мы же друзья. Когда на этом интересы парня в твою сторону заканчиваются, смысл показывать ему свои? Это только отдалило бы нас друг от друга. А Соня исключительно из чувства любви ко мне и брату все равно бы проболталась. Так что да, я никому ничего не говорила.

– Что за глупости? – фыркаю подруге, пряча эмоции в широком горлышке коктейльного бокала.

– Алис, – смеется подруга, обнимая меня за талию обеими руками и пристраивая голову на плече. – Я же не осуждаю тебя, глупая. Наоборот. Я бы очень хотела, чтобы ты была с ним. Ему нужна такая девочка рядом. Он станет мягче.

– Найдет, – жму плечами, голова подруги смешно подпрыгивает от этого жеста.

Мы вместе громко смеется, обращая на себя внимание парней. С Филом на мгновение сталкиваемся взглядами, но свой он быстро переводит на мой бокал.

– Закажем еще? – предлагает София.

– Нет, – за меня отвечает Фил. – Вам уже хватит, – глазами ищет поддержки у Феликса.

Тот довольно кивает, подтверждая, что полностью солидарен с Дрейком.

– На себя посмотри, – обижается Соня.

– Я нормальный. Могу еще за руль в таком состоянии сесть и доеду отлично до конечной точки. Так что не сравнивай. А кому-то, – опять переводит взгляд на меня, – отец по заднице настучит. Так что все, девчонки. Переходим на сок.

– Да, папочка, – отвечаем нестройным хором и снова смеемся.

Соня поднимается и виснет на шее у брата.

– Мне тебя ужасно не хватало, – тискает его всячески, как может.

Фил прощает Софи все. И взъерошенные волосы, и блестящую от остатков помады щеку.

«И мне тебя не хватало», – не произношу вслух.

Ранним утром мы разъезжаемся по домам. Феликс увозит Соню. Сашка уезжает на своей машине и клятвенно обещает написать в наш чат в мессенджере, как доберется.

Мы остаемся втроем. Меня отправляют на заднее сиденье. Марк очень аккуратно ведет по пустой дороге. После того, как два года назад Давиду разбили машину всмятку, в то время, когда в ней была София, водить аккуратнее стали все. Лихачат, конечно, но разумно, и там, где позволяет трасса, и уж точно по трезвому.

Останавливаемся у моего дома. Филипп выходит, подает мне руку.

– Спасибо, – смотрю в асфальт.

Меня слегка качает, но не критично. Могу дойти сама. Нет, Фил поддерживает за талию и ведет к подъезду. Решаю не спорить. Тихонечко дышу его новым запахом, привыкаю. В лифте он отстраняется, даже не смотрит на меня, думает о чем-то своем.

– Вот и добрались, – тихо смеясь, со второго раза попадаем в проем между раздвинувшимися дверями. – Лиска, нельзя тебе пить, – ставит меня к стене, сам ищет в сумочке ключи от квартиры.

Я не против. В ней нет ничего из того, что ему не нужно видеть.

– Ты становишься слишком уязвимой.

– Следить за мной некому. Совсем от лап отбилась, – улыбаюсь Дрейку.

– Именно! – важно поднимает вверх ключ. Проворачивает его в замке, заводит меня в просторную прихожую.

– Спасибо, – благодарю Фила за помощь. – Дальше я сама справлюсь.

– Уверена? – всего на секунду я ловлю его потемневший взгляд. А может это алкоголь, и перед глазами просто плывет. Пусть будет второй вариант. Его гораздо легче принять.

– Конечно, – забираю ключи из его рук, гася в себе волну дрожи от соприкосновения наших пальцев. Это интимнее, чем обнимашки во время танцев.

– Тогда я пошел. Увидимся, – треплет меня по волосам. Уходит.

Закрываю за ним дверь и стекаю по ней вниз. Сажусь на пол на мягкий придверный коврик, закрываю глаза. Это была сложная ночь.

– Вот и как тебя опускать? – слышу ворчание отца.

Я пропустила момент, когда он успел проснуться и подойти ко мне. Не открываю глаза. Позволяю ему унести себя в спальню, бережно уложить на кровать и накрыть покрывалом.

– Спи, – целует в лоб. – Потом обсудим.

Глава 7

Алиса

С тяжелой головой шлепаю босыми ногами на кухню, чтобы глотнуть воды. Младший брат сидит, что-то жрет перед телевизором.

– Ты можешь жевать потише? – раздражаюсь на него.

– Пить надо меньше, – огрызается в ответ, отправляя в рот еще одну вилку салата с хрустящими свежими овощами.

– Родители где? – обнимаю ладонями прозрачный стакан с водой.

– К Дрейкам уехали. Отец сказал, чтобы ты дома сидела до их возвращения.

Забираю стакан. Немного подумав, цепляю весь графин с водой и сбегаю в комнату.

– Чтобы сидела дома, – передразниваю брата. – Я никуда и не собираюсь.

Легла на кровать, открыла книжку в телефоне. Хорошо, тихо. Шторы закрыты, яркий свет не раздражает глаза. Зато дико раздражает звук пришедшего сообщения.

«Как самочувствие?» – и в конце ехидный смайлик.

«Жить буду», – пишу Филу в ответ.

«Отлично».

Вот и весь разговор. Дежурная вежливость. Но думать об этом пока тяжко, так что я просто разворачиваюсь на бок, устраиваюсь удобнее и ухожу с головой в интересную историю.

К вечеру становится легче. Перечитываю лекции, листаю учебники.

– Привет.

Подпрыгиваю на стуле от испуга, услышав за спиной голос отца. Разворачиваюсь боком. Светло-серые глаза смотрят с родительским укором.

– Лис, я не раз говорил тебе и про коктейль из алкоголя и красивой девушки, и про загулы до утра.

– Ты сейчас так говоришь, будто я беспробудно пью и каждую ночь шляюсь. Филипп вернулся, мы отмечали. Всех, кто там был, ты прекрасно знаешь вот с такого возраста, – показываю рукой, приподняв ее на несколько сантиметров от пола. – Марк и Фил довезли меня до дома, доставили прямо в квартиру. Что не так, пап?

– А то, что я прекрасно знаю, как проходят такие вечеринки! – рявкает он. – И чем они часто заканчиваются, – говорит уже спокойнее.

– Папа! – теперь срывает меня. – Мне двадцать один год! Не пятнадцать. Даже не восемнадцать! Мне кажется, я могу сама решать, где, с кем и как мне проводить время. Нет?

Отец замолчал. Такой сложный вопрос?

– Пап, – беру его за руки. – Папулечка, ну посмотри на меня. Я же выросла. И я правда, правда понимаю, что ты переживаешь и заботишься обо мне, но можно мне немножечко свободы. Еще чуть-чуть. Ничего ведь страшного не случилось.

– Пока нет. Моя задача сделать так, чтобы не случилось и дальше. – Он меняет местами наши ладони, крепко сжимает мои. – Люди бывают иногда очень жестоки, Лис. Нравится тебе или нет, я все равно буду стараться оберегать тебя.

– Однажды тебе придется меня отпустить.

– Конечно, – грустно улыбается. – Когда ты будешь готова, я обязательно отпущу. А пока, – кивает на тетради, – занимайся.

Хорошо, что мама не стала читать лекций. Отец, скорее всего, не сказал ей, во сколько я вернулась. Ее он тоже бережет. Буквально пылинки сдувает. Так интересно наблюдать за их чувствами. Мне бы хотелось, чтобы меня любили так же. Не помню, чтобы при мне или близнецах они сильно ссорились. Так, иногда кусают друг друга из-за всяких мелочей. И мама просит его меньше работать. Он много добился. Теперь можно консультировать своих врачей, назначить доверенное лицо, которое будет управлять бизнесом. Только это не про папу. Клиника – дело всей его жизни. Думаю, пока он будет ходить, он будет ходить в сторону работы.

Улыбаюсь собственным мечтам, глядя на свое отражение в оконном стекле. Это голова хочет, чтобы было как у мамы с папой, а сердце выбрало другое. Мне кажется, отношения с Филом равносильны американским горкам. По крайней мере, те мимолетные, что я видела. И чтобы он влюблялся… Хм…

Зажала зубами кончик простого карандаша.

Не помню я такого. Только сейчас дошло, что Дрейк и не любил ни одну девушку никогда. Брал свое у тех, кто с радостью отдавал, и забивал. Часто даже не здоровался потом. Интересно, это в нем тоже изменилось?

Глава 8

Филипп

Начало первой недели моей новой-старой жизни должно быть эффектным. А для этого все же придется засунуть гордость в жопу и забрать из гаража свою любимую машину.

– Я войду? – спросил у отца, заглянув в его кабинет.

– Конечно. Доброе утро, Фил, – внимательные серые глаза сканируют меня, пытаясь найти, что же вдруг изменилось, что я сам пришел.

– Я возьму машину? – спрашиваю.

Он улыбается. Ну да, блин! Твоя маленькая победа.

– Бери, – жмет плечами. – Я тебе еще пару дней назад об этом сказал.

– Спасибо.

Видно, что хочет сказать что-то еще, но молча делает вид, что очень занят. Отлично. Одного подвига с меня на сегодня хватит.

Быстро заливаю в себя черный крепкий кофе в прикуску с сигаретой. Ловлю вертолеты от дозы никотина. Парой слов перекидываюсь с мамой.

– Ну что? Застоялась? – В гараже улыбаюсь любимой машинке. – Сейчас мы с тобой прокатимся.

Сажусь за руль. С наслаждением веду пальцами по кожаной оплетке руля, по кнопкам на передней панели. Завожу. Мотор приветливо рычит, здороваясь со мной. Давно мы с ней не рассекали по городу. Ради этого, пожалуй, можно простить себя за заход к отцу.

Трогаюсь с места и с наслаждением веду по дороге непростительно долго застоявшийся автомобиль. Люди оглядываются на приметный яркий кабриолет с мягкой крышей. Сейчас она опущена и зафиксирована сзади. Погода еще позволяет кататься именно так.

Заруливаю на студенческую парковку перед универом. Народ на крыльце застывает и пялится в мою сторону. От такого внимания я, оказывается, тоже отвык. Не могу сказать, что остро нуждался в нем, но репутацию надо поддерживать. Она сразу сортирует мусор вокруг и помогает влиять на любую сложившуюся ситуацию, потому что мое слово имеет вес.

– Дрейк, – слышу шёпот, походя мимо групп студентов.

Цепляю взглядом много новых лиц.

– Дрейк вернулся, – несется по коридору.

Люди расступаются в стороны, смотрят в спину.

Захожу в деканат. Секретарь, увидев меня, едва ли не перекрестилась трижды. Губы поджала, побледнела.

– Да неправда, – усмехаюсь. – Не такой уж я и монстр!

– Демон, – выдыхает она.

– Это вы меня с отцом путаете, – поправляю ее. – Я звонил насчет восстановления на курсе.

Смотрит журнал. Я только глаза закатываю. Кто сейчас делает записи ручкой? Зачем ей комп вообще? Можно еще счеты вместо калькулятора на стол положить. Не удивлюсь, если они у нее есть в одном из ящиков стола.

– Да, – кивает. – И правда звонил. Зачем тебе учиться, Филипп? С таким отцом у тебя и так есть все, что нужно. А у нас нервы будут целее.

– Вы сильно недооцениваете образование, – спокойно отвечаю ей. – Так я зайду?

– Проходи, – машет на меня рукой и все же крестится.

С деканом все проходит гораздо легче и быстрее. Мы спокойно пообщались, посмеялись. Показал свои результаты с курсов в Америке и меня взяли обратно. И без них бы взяли, но именно эта бумажка, подкрепленная обещанием подтянуть пропущенный материал, стала пропуском на свой курс и именно в свою группу. Здесь знают, что я держу слово, так что вопросов не возникло. Обещал – сделаю.

Еще немного побегал по кабинетам, подписав некоторые документы. Взял учебники в библиотеке. Здесь мне тоже обрадовались. Приятно.

– Филипп, ты заглядывай. Много интересной литературы привезли, – еще раз повторяет пожилая женщина в больших круглых очках.

– Обязательно. Спасибо.

Довольный тем, как все прошло, успеваю на середину второй пары. Социология.

Кивнув преподавателю, тихо иду вдоль стены наверх, сажусь на скамейку, слушая шепот, текущий по рядам, ловлю на себе улыбки девчонок.

После звонка уже нормально здороваюсь с теми, с кем общался до отъезда. Идем с парнями курить. Узнаю последние новости студенческой жизни. Слышу знакомый смех. Поворачиваю голову. Ребята с Лискиного потока тоже вышли на улицу. Ее макушка виднеется среди тех, кто повыше.

Пф-ф! Кравцова еще на мелкую обижается.

Наглая мужская рука бесцеремонно ложится на ее талию.

– Это кто? – киваю на охреневшего типа. – Стоп. Сам знаю. Подержи, – отдаю рюкзак одному из парней.

Тихо подхожу сзади к зарвавшемуся козлу, посмевшему трогать то, что трогать нельзя. Жестом показываю остальным, чтобы не выдавали. Цепляю его за шкирку и дергаю на себя. От неожиданности он отлетает от Лисы как пробка из бутылки с шампанским.

– Ты охренел? Дрейк?! – расширяются его зрачки.

– Фил, ты что творишь? – вступается за одногруппника Алиса.

Отодвигаю ее рукой себе за спину.

– Данилов, я тебе, вроде, обещал уже руки переломать за то, что ты тянешь их туда, куда не положено? – сощурившись, смотрю на парня.

– Филипп, прекрати. Не начинай, – хнычет и дергает меня за рукав Лиса. – Ничего ведь не произошло!

– Ты можешь не лезть?! – рявкаю на нее.

Тут же съеживается, но продолжает упрямо сверлить меня взглядом. Как страшно!

– Дрейк, ты ей кто? – Данилов поднимает подбородок выше. – Муж, брат? Какого хуя ты лезешь?!

Не реагирую на этот выпад.

– Еще раз увижу, что ты трогаешь чужое, даже руки пачкать об тебя не стану. Вылетишь из универа вот так же эффектно, как сейчас из толпы своих друзей. С овациями! Лис, – разворачиваюсь к своей насупившейся девочке. – Не дуйся, – глажу ее по щеке. – Как твой друг, я просто обязан защищать тебя от всякой шушеры. Идем, а то на пары опоздаем.

Забираю свой рюкзак, беру ее за теплую ладошку и тяну за собой. Увожу в сторону от основного потока людей, прижимаю к стене, закрываю своим телом, чтобы не задели сумкой или плечом.

– Ты достойна гораздо большего, чем это недоразумение, – нервно сглатываю, неосторожно вдохнув аромат ее ванильной кожи. Отталкиваюсь ладонями от стены. – Беги, а то и правда опоздаешь.

Глава 9

Филипп

На паре по философии я сел вперёд, туда, где всегда было моё любимое место. Возражать никто не стал, но вокруг образовался довольно забавный круг людей, жаждущих быть ближе к «золотому» мальчику.

Тошнит от всех. Наверное, я повзрослел. Такие притязания на личное пространство теперь раздражают. Воздуха не хватает. Есть желание встать и открыть все окна в аудитории.

– Фил, – между лекциями ко мне подсаживается яркая рыжая девочка. – Мы тут с ребятами подумали, – облизывает пухлые алые губы, – может отметим твое возвращение? Все соскучились, – кладет руку мне на колено и опытным движением подбирается к ширинке.

Ловлю за запястье, сдавив, вздергиваю руку вверх, смотрю в яркие зеленые глаза в линзах, усиливающих цвет.

– Я подумаю, но это будет точно не сегодня, – разжимаю пальцы.

Девчонка, чье имя я даже не пытаюсь вспомнить, обиженно трет запястье ладошкой.

– Народ! – говорю громче, чтобы слышали все, кто есть в аудитории. – Вечеринка в честь моего возвращения будет. Дату и время сообщу позже.

Мне отвечает нестройный радостный вопль.

Сегодня у меня самые странные для мажора планы. После занятий пойду в университетскую библиотеку, выгребать учебники за пропущенный курс. Заодно гляну, что там такого интересного им завезли.

Последняя пара у нас совпадает с Алиской. Они с подружками перешептываются, тихо хихикают сбоку и чуть выше от меня. На занятиях сосредоточиться крайне сложно. Еще обиженка Данилов трется рядом, раздражая просто тем, что он есть.

В подходящий момент ловлю его взгляд и очень красноречиво скалюсь, а этот бессмертный придурок пересаживается ближе к Лиске и лапает ее своими руками за плечи, делая массаж. Кравцова его мягко отшивает. Провожу ребром ладони по горлу, обещая придурку самую мучительную смерть за то, что, несмотря на предупреждение, он снова прикасается к моей Алисе.

Как только занятие заканчивается, срываюсь с места, перепрыгивая через парты, хватаю Данилова за шкирку и кидаю на стену.

– Фил! – визжит Лиса.

Надавив локтем на горло, наношу резкий удар в солнечное сплетение. Парня сгибает пополам и ответить мне он не может. Пытается продышаться. Коленом разбиваю ему нос, хватаю за волосы, вздергиваю голову вверх. Кровь заливает губы и течет на шею.

– Так понятнее? – зло рычу ему в лицо.

– Филипп… Фил, – Лиса кладет ладошки мне на предплечье. – Отпусти его, пожалуйста.

– Я ответа не слышу! – рявкаю уже громче, игнорируя пока Кравцову.

– Я все равно от нее не отступлюсь, – хлюпая носом, отвечает Данилов. – Убьешь меня за это?!

– Придумаю что-нибудь поинтереснее, – отталкиваю парня на стену. Под довольный свист своих беру Лису за руку, увожу из аудитории.

– Что ты устроил?! – шипит она.

– Пока еще ничего. Не дрожи ты так, маленькая, – глажу ее ладошку большим пальцем. – Ему полезно. Таких надо сразу ставить на место. Ты же видишь, он специально нарывается. Ну все, все, – обнимаю ее, прижимаю к себе. – Отвезти тебя домой?

– Сама доберусь, – обиженно бубнит мне в футболку, оставляя на ней следы своей косметики.

– Давай я все же тебя отвезу, – настаиваю, отодвигая свои учебные планы на завтра.

Ее теплую нежную ладошку выпускать из своих рук совсем не хочется. Стараюсь как можно дольше удержать этот момент. Спасибо тебе, Данилов, что дал мне лишний повод взять ее за руку.

Помогаю Лисе сесть в машину. Веду аккуратно, чтобы не испугалась.

– Не дуйся, Лисенок, – касаюсь пальцами ее подбородка и приподнимаю голову выше. – Вот так гораздо лучше, – касаюсь большим пальцем нижней губки. – Ты правда достойна гораздо лучшего, чем этот придурок, Лис.

– Знаешь, как меня все достали со своей опекой?! – срывается малышка.

Ее голубые глазки красиво сверкают праведным гневом. А я смотрю на ее губы и с трудом держу себя в руках. Так хочется поцеловать сейчас. Перетянуть к себе на колени и вжаться губами в ее соленые от обидных слез. Дышать ванилью, чувствовать тепло.

Напряженными пальцами перехватываю руль.

– Тебя невозможно не опекать, – отвечаю севшим голосом. – Ты же спотыкаешься на каждом шагу. Беги домой, Лисенок. Завтра увидимся.

Шмыгнув носом, она выскочила из машины. Не посмотрела на меня даже. Обиделась. Скрылась в подъезде, громко хлопнув дверью.

– Ар-р-р!!! – ударил ладонями по рулю, нервно достал сигарету. Сломал. Достал еще одну. Прикурил с третьего раза.

Может, наплевать на все, да забрать ее себе? Отец убьет меня за это, а ее поможет. Это самый большой минус долгой дружбы семьями. В тебе по умолчанию не видят мужчину для той, с которой вы вместе выросли. И каждый считает, что имеет право влиять на тебя, указывать, как жить исключительно из чувства заботы, объясняя это простыми фразами: «Я ведь знаю тебя с пеленок» или еще хуже «Ты ведь мне как сын».

Глубоко с уважением отношусь и к дяде Саше, отцу Лиски, и к дяде Максу, отцу Марка. Но блядь! Можно я сам разберусь, кого и как мне любить?!

Резко срываю машину с места и вместо дома еду обратно в универ. Прячусь между стеллажами за столом у окна, набираю Феликса.

– Привет, – здоровается Лекс.

– Привет, родственникам. Возьми меня на работу, – захожу сразу с нужной стороны.

– Приезжай, обсудим, – спокойно соглашается Исаев.

Глава 10

Филипп

На втором этаже офис со стеклянной стеной, на первом – выставочный зал. Тачки, мотоциклы, трайки. Много всего вкусного и ценник адекватен для среднего покупателя, который берет себе транспорт в кредит. Мозг тут же анализирует, где поднять, где чуть опустить цифры, где сделать перестановку, чтобы привлечь правильный контингент.

– У тебя в глазах автомат по пересчету денег, – ржет Лекс, крепко сжимая мою ладонь.

– Это в крови, – смеюсь в ответ.

– К отцу решил не возвращаться?

– Нет, – морщусь как от зубной боли. – Хочу доказать сам себе, что чего-то стою и без его компании. Если что, я могу и гайки покрутить для начала. Возьмешь?

– Механиком? Конечно нет! Я в твоих руках не сомневаюсь, Фил, но твоя голова мне пригодится больше. Мы уперлись в потолок по прибыли. Сможешь пробить?

– Постараюсь, – киваю ему. – После занятий я весь твой.

– Договорились. Поужинаешь с нами? Соня будет рада.

Да я с удовольствием! Лишний повод не появляться дома и потискать мелкого племянника.

К вечеру Лекс с трудом оторвал меня от документов. Соскучился по этой динамике, по ощущению, что я могу что-то изменить, повлиять на ситуацию. И это совсем другой груз ответственности. Здесь отец не будет прикрывать, если я вдруг ошибся, не станет давить своим авторитетным мнением, которое, кстати, не всегда было верным. Вот так интересно получается. За его плечами огромный опыт, за мной – новые знания и природное упрямство, а также умению быстро перестраиваться в стремительно меняющихся обстоятельствах.

После ужина в теплой семейной обстановке, напитавшись уютом, детскими капризами и обнимашками с сестрой, вернулся домой. Сразу ушел к себе. Кинул на кровать учебники. Сдернул с дверцы шкафа полотенце и в душ.

Закрыл глаза. Запрокинул голову назад, подставляя лицо под теплые струи. Вода стекает по обнаженному телу, расслабляя мышцы, успокаивая нервы.

«Ты не умеешь любить. Ты сломаешь ее, Фил», – снова звучат в голове слова отца.

Перепуганные голубые глаза Лисы, полные слез, и разбитая рожа Данилова, как доказательство, что Дмитрий Дрейк прав. Плевать, что этот придурок нарвался сам. Я повелся, вот что гораздо хуже.

Упираюсь ладонями и лбом в прохладную кафельную стену. На пальцах чувствуется ее мягкая нижняя губка, искусанная от волнения, покрасневшая, припухшая. Это я сделал. Она не за Данилова испугалась. Алиска испугалась меня. Мне кажется, именно так. Раз я не могу держать себя в руках рядом с ней, значит, надо держать всего себя как можно дальше.

А если будет падать?

Ее поймают… Кто-нибудь обязательно это сделает.

Возвращаемся на дружескую дистанцию. Я слишком собственник, чтобы быть с ней как с женщиной. Девочка мечтает о свободе? Подарю ей ее. Понаблюдаю со стороны, что из этого выйдет.

Приняв решение, выключаю воду. Надеваю домашние штаны, светлую футболку и занимаю мозг учебой, вытесняя из головы все остальное.

«Ну упадет она! Все падают! Поднимаются и идут дальше. Алиса умная и сильная девочка. Ей без меня будет лучше!» – швыряю карандаш в стену. Становится легче.

Снова берусь за тетради, в этот раз точно не отвлекаясь на мысли о голубых глазах. Не мое это. Нельзя мне в ней тонуть.

Стоп!

Учебнику по психологии удается заполучить мое сознание настолько, что я просыпаюсь по будильнику, обнимаясь именно с ним.

Сегодня футболке и джинсам предпочитаю брюки с рубашкой цвета мокрого асфальта. Правильно подобранный стиль в одежде помогает сразу же выстроить грамотную субординацию на работе. Джинсы подошли бы в случае, если бы Лекс определил меня в механики, а раз я занял ступень гораздо выше, надо соответствовать ей.

«Гордись мной, папа. Я помню все твои уроки», – уголки губ вздрагивают в ухмылке.

– Доброе утро, – приветствую обоих родителей.

Редкое зрелище: они завтракают вместе на кухне.

– Фил, – улыбается мама, поймав мое настроение. – Поздравляю с восстановлением в университете.

– Спасибо, – целую ее в щеку, наливаю себе свежесваренный кофе.

Отец молчит. Что-то мне подсказывает, что он уже знает про драку. Вижу по насмешливому взгляду. При маме говорить не станет. За такие выходки он нас с парнями всегда прикрывал. Отчитывал потом жестко, но так, чтобы никто не слышал. Помню, как я выхватил за разбитую по пьяни тачку. Справедливо, кстати, выхватил. Но прежде, чем хорошо мне врезать за о-о-очень большой косяк, отец отослал прочь женскую часть нашей семьи. Их нежную нервную систему меня приучили беречь с детства.

– Было вкусно, – дожевав бутерброд, чмокнул маму в щеку. – Буду опять поздно. Не жди.

– Ты нашел работу? – все же подает голос папа.

– Да, – не вижу смысла скрывать.

– Молодец, – салютует мне своей кружкой.

Мне кажется, или я услышал в этом отзвуки гордости? Да не… Показалось.

Забираю машину из гаража. Пока еду на учебу, обдумываю масштабы предстоящей вечеринки. Где ее проводить, вопрос даже не стоит. Вопрос в том, как сделать ее феерической. Пусть потом пару недель обсуждают, кто в чем пришел, кто сколько выпил, и кто с кем в какой позе трахнулся в туалете клуба. До организатора этой вакханалии им не будет никакого дела. Как раз то, что мне нужно – быть в центре внимания так, чтобы меня не трогали.

Глава 11

Алиса

– Лиск, а ты чего дома? – В комнату без стука влетает младшая сестра и с разбегу запрыгивает на мою кровать.

– А где я должна быть? – отрываюсь от конспекта.

– Со своим курсом на вечеринке… А-а-а, – ехидно улыбается мелкая. – Тебя не позвали! Колись, – хлопает отцовскими серыми глазами. – Где накосячила, что Филипп тебя не пригласил туда, где собираются все сливки универа?

– Что за глупости ты говоришь? – достаю из учебника приглашение, делаю из него самолетик и запускаю в сестренку. – Сама не пошла.

– Поругались? – не отстает она. Вытаскивает из-за спины подушку, обнимает ее обеими руками.

– Просто нет настроения. Чего я не видела на вечеринках Дрейка? А все важные новости все равно будут обсуждать и в чате, и в коридорах не меньше недели. Так что мимо меня они не пройдут.

– Лиса, ты иногда жуткая зануда, – улыбается мелкая. – Я посижу с тобой. – Младшая близняшка укладывается на живот, подтягивает подушку чуть выше груди, упирается в нее локтями для удобства.

– У тебя своя комната есть, – напоминаю ей.

– Вот! Я и говорю – за-ну-да! Мне там скучно. Я хочу здесь, с тобой, – она и не собирается уходить. Все копошится на кровати, собирая под собой покрывало.

– Черт с тобой, – сдаюсь. – Но чтоб ни звука.

Молча показывает мне, как закрывает рот на замок и прячет в карман ключик. Знакомая с детства игра. Если мы сильно мешали папе, он устраивал соревнования, кто дольше продержится, не сказав ни слова. Можно было получить символический приз в виде любимой сладости, новой игрушки или похода в кино. В этой игре не было ни победителей, ни проигравших, потому что и в кино вместе ходили, и сладостями друг с другом делились. Хотя нет. Один победитель точно был. Папа. Он мог некоторое время поработать в тишине, пока мы сопели, махали руками и давились от смеха.

Рисую цветочки на полях тетради по психологии. Обвожу простые круглые лепестки по несколько раз. Ручка местами прокалывает клетчатый лист.

Почему я не пошла на эту супер-мега-крутую вечеринку? Смотреть не хотела, как на Филиппе виснут очередные «пустышки» в ультракоротких платьях. Ни одна из них даже не догадывается, какой он на самом деле.

Переворачиваю стопку тетрадных листов и на последнем пишу в столбик:

Добрый.

Если кому-то действительно нужна помощь и Фил может помочь, он это сделает. Ненавидит, когда люди начинают этим пользоваться, а они начинают. Это мерзко.

Ранимый.

Это запрятано очень глубоко, под давно образовавшейся броней, которую очень сложно пробить. У его отца отлично получается, потому что все их ссоры касаются еще одного пункта, который я вырисовываю в своем списке.

Он умеет ценить дружбу и любит свою семью.

Упрямый.

Не уверена, что это на сто процентов положительное качество, но если соединить его со следующим:

Целеустремленный.

…получается очень мощный коктейль, который помогает Филиппу Дрейку добиваться поставленных целей.

Откладываю ручку.

В этом парне запрятано много-много всего интересного. Той, что раскроет эту шкатулку и вытащит наружу его настоящего, очень повезет.

– А знаешь, – говорю сестре. – Я, пожалуй, пойду на вечеринку!

– Я с тобой! – подпрыгивает мелкая.

– Еще чего! – быстро ныряю в шкаф в поисках подходящей одежды. Достаю два платья. Одно черное, длиной до середины икры с простым круглым вырезом и широкими лямками. Второе голубое. Оно короче, тоньше и красиво подчеркивает глаза. – Какое? – спрашиваю у сестры.

– Черное, – обиженно отвечает она. – С ботинками и косухой. Ему понравится. Лис, – смотрит на меня из-под темных ресниц. – Ну возьми меня с собой. Я буду паинькой, – рисует нимб над головой и улыбается.

– Нет. Тебе не место среди пьяных старшекурсников, – переодеваюсь, ищу внизу шкафа те самые ботинки, про которые говорила сестренка. – Не дуйся, – щелкаю ее по носу.

– Легко тебе говорить. Все самое интересное опять мимо. Я тогда тебя буду ждать здесь, и ты мне подробно расскажешь, – ставит свое условие.

Ну как ей отказать? Не могу. Быстро целую ее в щечку, поправляю куртку, размазываю пальцем легкий розовый блеск по губам и сбегаю из дома, не как взрослая дочь, а как… моя младшая сестра! Иначе отец найдет тысячу причин, чтобы остановить меня.

С улицы вызываю такси. Пока жду, просматриваю чат группы. Ребята скидывают фотографии. Филиппа на них не видно.

Убираю телефон в сумочку, сажусь в подъехавшую машину с логотипом компании перевозчика. Без пробок добираюсь до клуба.

На парковке нет свободных мест. Оглядываюсь по сторонам в поисках знакомых лиц. Никого не нахожу.

Без проблем прохожу фейсконтроль, и меня накрывает громкой музыкой, перемешанной с сотней различных запахов от коктейлей до дорогого и не очень парфюма.

Даю себе несколько секунд, чтобы глаза привыкли к часто мигающему свету. Проталкиваюсь между танцующими. Нахожу своих одногруппниц.

– Где Филипп? – спрашиваю у девчонок.

Жмут плечами. Ну супер!

Иду дальше и вижу его. Никаких повисших на нем девушек, как я себе нарисовала. Дрейк сидит на диване за столиком, общается с парой парней и пьет что-то прозрачное.

Замечает меня.

Темные брови смешно приподнимаются от удивления. Губы трогает едва заметная улыбка. Он оценивающе смотрит на мой наряд, и я вижу, что ему нравится.

Машет рукой, чтобы шла ближе.

– Привет, – здороваюсь сразу со всеми.

– Думал, ты все еще злишься на меня за Данилова. – Фил стучит ладонью по дивану рядом с собой. Сажусь, расправляю платье по коленям.

– Больше нет, – отвечаю. – Злюсь за то, что игнорировал меня всю неделю.

– Занят был. Хочешь чего-нибудь? – медленно раскручивает стакан по столешнице. – Здесь отличная минералка, – протягивает его мне.

– Ты на вечеринке и с минералкой? – пришла моя очередь удивляться.

– Я же не бухать сюда приехал. Отдохнуть просто. Кто хочет, вон, – машет рукой в сторону танцующих, – пьет. Ты пропустила все самое интересное. Были бои в пене и живая музыка.

– Меня сестра уговорила прийти сюда. Я не хотела. Здесь только универ?

– Да. Марк с отцом улетели в Германию еще в пятницу. Завтра должны вернуться. Саня, ты сама знаешь, не большой фанат таких масштабных мероприятий. А я обещал людям праздник, – равнодушно жмет плечами. – Передай от меня спасибо сестре. Она спасла мое настроение. – Фил откидывается на спинку дивана, скользит рукой по сиденью, задевая пальцами мою ладонь.

Вздрагиваю от неожиданности. Поворачиваю голову… Он смотрит мне прямо в глаза и довольно улыбается.

Глава 12

Филипп

Таймаут в неделю, который я дал себе, сработал правильно. Эмоции улеглись, разложились в голове цели, появилось четкое понимание, зачем я все же вернулся сюда. Сердце снова бьется ровно и размеренно, лишь иногда разгоняясь. Вот так, как, например, сейчас от случайного прикосновения к теплой ладони Лисы. В глубине души надеюсь, что мне не показалось то, что я увидел в ее глазах в этот момент.

Играет классный трек «Dark Side» от нашумевших Blind Channel, заводя толпу.

…Это просто очередная ночь

В моём непроглядно тёмном раю…

– Потанцуем? – протягиваю ей руку.

Вкладывает свои пальчики в мою ладонь. Вытаскиваю Лису на танцпол и, вопреки динамичности музыки, обнимаю за талию, притягиваю на допустимо близкое расстояние. Толпа вокруг прыгает и дерет глотки, подпевая:

…Поднимите вверх средние пальцы!

Ну-ка, попробуйте. Делайте это, не прекращая!

Я, я, я

Живу на тёмной стороне жизни.

Мы не хотим взрослеть.

Я, я, я

Живу на тёмной стороне жизни…

А мы ловим в этом ритме свой. Я веду Алису по кругу, то приближая к себе, то отдаляя. В каждом движении есть свой смысл, который понятен только мне. Руки, скользя ниже, задерживаются на косточках бедер. Разворачиваю ее к себе спиной, полностью контролируя ситуацию. Ничего пошлого, никаких намеков. Только танец.

Наши руки встречаются на ее талии. Ладонями чувствую ее дыхание, пульсирующее в животе. Это то, чего я хотел. Просто убедиться, что не показалось…

Губы трогает легкая улыбка.

Зачем мне это? Да просто оно настоящее, живое среди окружающих меня фальшивых улыбок.

Снова разворачиваю Алису лицом к себе. Ее глаза бликуют, отражая свет прожекторов. Одной рукой держу чуть ниже спины, вторую, скрещивая наши пальцы, тяну к своей груди, прикладываю туда, где бьется сердце. Это тот ритм, под который мы танцуем.

Удивляется. Зрачки красиво увеличиваются, делая ее взгляд притягательнее.

Освобождает руку, тянется к моему лицу, мягкими подушечками пальцев невесомо касается щеки, словно убирая несуществующие волосы. Этим простым жестом обнажает свое отношение ко мне.

Мы больше не просто друзья. Да, Лиса? Не получается у нас дружить. Выросли…

Ее прикосновение обжигает и несется мурашками по позвоночнику, поднимая дыбом мелкие волоски на руках. Хорошо, что под длинными рукавами не видно. Мотор заводится. Делаю вдох, успокаиваясь. Я не буду форсировать события. Это как на школьных уроках химии – чуть переборщил с одним из элементов и спровоцировал взрыв. Поэтому надо четко понимать дозировку, иначе взрывная волна снесет обоих, еще и окружающих зацепит.

Самоконтроль не подводит. Песня сменяется другой.

Прикрывая Алису собой, чтобы никто не ударил и не толкнул случайно, увожу к нашему столику. Делюсь с ней минералкой.

– Спасибо, – делает несколько жадных глотков.

– Давай свалим отсюда? – предлагаю.

Хочется продлить такой формат общения. Убедиться, что я и дальше смогу держать себя в руках.

– А как же все? – обводит взглядом веселящуюся за мой счет толпу.

– Они не заметят, – подмигиваю. – Просто пройдемся немного, а потом я отвезу тебя домой.

Не раздумывая, сбегаем из клуба. Вываливаемся из душного помещения на свежий воздух. Лиса втягивает его носом.

– Как здесь хорошо. Куда пойдем?

– Туда, – машу рукой в неопределенном направлении.

– Ладно, – она доверчиво жмет плечами.

Не прикасаемся друг к другу. На сегодня испытаний меня на прочность достаточно. Болтаем о разном, громко смеемся, разнося эхо голосов по пустой темной улице.

– Таким ты мне нравишься гораздо больше. – Лиска беззаботно размахивает сумочкой в воздухе. Роняет ее на тротуар.

– Это каким? – поднимаю. Не спешу отдавать.

– Не таким потерянным и злым на весь мир.

– Мир здесь совсем не при чем. Держи, – отдаю ей сумочку. Разворачиваюсь в сторону клуба. – И не такой уж я и злой, между прочим.

– Знаю, – тихо отвечает она.

Забираю машину с парковки. Едем домой, слушая любимую музыку на полной громкости. Убавляю звук только, когда въезжаем во двор жилого дома. Останавливаюсь у ее подъезда. Открываю дверь, помогаю выйти.

– Спасибо, что не дала мне сдохнуть со скуки на этой мега-крутой вечеринке.

– Это была твоя вечеринка, – смеется Алиса. – Всем вроде понравилось. Ну пока, грозный и кусачий Филипп Дрейк?

– Беги, – киваю, закусив губу, чтобы не улыбаться ее словам слишком широко.

Она ловит этот мой жест взглядом. Ей нравится. Кайфую от открытых, настоящих эмоций. Хочется сделать что-то еще, чтобы ей понравилось, но она опережает, словно проверяя на прочность все мои установки. Подтягивается на носочках, быстро целует в щеку…

Ай-яй-яй, Кравцова! Что же ты делаешь со мной?! Маленькая хулиганка.

– Лиска, – прихожу в себя, делаю шаг к ней.

Сбегает. Оглядывается у подъезда, озорно подмигивает.

– До завтра, Фил.

– До завтра…, – падаю задницей на капот и ищу сигареты по карманам.

Глава 13

Филипп

Забавное ощущение. Я будто иду по тонкому льду: подо мной тонны ледяной воды, из которой не выбраться, если вдруг голубоватая корочка треснет; а на другом берегу Алиса, мой хрупкий и такой желанный приз. Чтобы получить ее и не сдохнуть, надо двигаться очень медленно, крайне осторожно, потому что под ногами все трещит, хрустит и лопается. А хочется все и сразу! Но тогда мы рухнем в воду вместе, потому что сегодня я в ее глазах увидел такое… Она полезет меня спасать.

Красивая моя, любимая.

Закрываю глаза, часто затягиваясь, чтобы голова закружилась не от проведенного с ней вечера, а от лошадиной дозы никотина.

Лиска… Ты ведь единственная, с кем просто гулять, это круче чем секс. Уверен, он у нас тоже будет умопомрачительный. Но я втягиваюсь в эти романтические бредни и мне так кайфово, что аж смешно, но как-то по-хорошему. Потерять это ощущение не хочется и попробовать пройти маршрут по хрупкому льду я должен до конца, чтобы доказать самому себе, что отец не прав. Он гребаный перестраховщик! А я умею любить! Я хочу, вашу мать! Любить хочу, и чтобы меня любили вот так, как она смотрела сегодня. Мне очень нужен был этот взгляд.

«Ты чего там сидишь?» – приходит от нее сообщение.

«Спать иди, – улыбаюсь как полный придурок и сдуваю попавший на пальцы сигаретный пепел. – Нормально все дома?» – добавляю следом. Ведь сто процентов слиняла, опять ничего не сказав отцу.

«Все спят».

«Ты тоже ложись. Скоро рассвет и «До завтра» совсем перестает быть актуальным. Я могу уже не уезжать. Заберу тебя сразу в универ. Поедешь?»

Долго молчит. Поднимаю взгляд, отсчитываю этажи, чтобы поймать окна квартиры Кравцовых.

«А как же ты?» – наконец приходит сообщение.

«В машине упаду на заднее. Спустишься, разбудишь. И кофе мне захвати», – подмигивающий смайлик в конце.

«Хорошо. Сладких снов, грозный Филипп Дрейк».

«Сладких, Лисенок».

Тихо включаю радио, чтобы никого не разбудить. Ложусь на заднее сиденье и смотрю в темное небо. На улице довольно холодно под утро. Плотнее кутаюсь в куртку, но подминать крышу мне совсем не хочется. Домой ехать – тоже. Нужен свой, куда захочется возвращаться.

– Филипп. Фил! – резко подскакиваю. Уши закладывает. Ошалело хлопаю глазами, глядя на дядю Сашу, Алискиного отца.

– Сколько времени? – хриплю ему вместо «здрасти».

Не проснулся я еще. Кто ж так будит?! Медик, блин!

– Семь почти. Ты чего тут? Нормально все? – обеспокоенно интересуется друг отца.

– Нормально, – щурюсь от мрачно-серого света вокруг.

Дождь, что ли, будет сегодня? Мерзко и все еще холодно. Передергиваю плечами, растираю руками плечи, чтобы разгонять кровь.

– Алису на учебу заберу. Вы не против?

– Не против. Дома чего не ночевал? – давит он.

– Воздухом захотелось подышать. Для здоровья полезно, – огрызаюсь и ищу по карманам зажигалку.

– Курить бросай, – смеется дядя Саша, ничуть не обидевшись. – А Лиска спит еще, но там Мира встала. Поднимись. Она тебя завтраком накормит. Согреешься, а то губы, вон, – кивает головой, – синие.

Жмем друг другу руки. Он уезжает, а я думаю, подняться или нет. Прикольно будет увидеть ее домашнюю, сонную, без макияжа и глаза ее дикие, когда поймет, что я это увидел.

Накрываю тачку крышей, потому что дождь все же срывается мелкими каплями. Ставлю на сигналку.

Лифт быстро поднимает меня на последний этаж. Стучу в дверь.

– Саш, ты… Ой, Филипп, привет, – тетя Мира впускает меня в квартиру.

– Доброе утро. Извините, что вторгаюсь. Я за Алисой приехал.

– Извини, это Саша, – мама Алисы перебивает меня, достает из кармана мобильник и быстро отвечает. – А… – смеется она. – Поняла. Сейчас все сделаю, не переживай, – скидывает и снова переключается на меня. – Ну чего ты встал как не родной? – машет мне рукой. – Проходи.

Ставит передо мной кофе, тарелку с омлетом и отдельно легкий овощной салат в стеклянной прозрачной пиале.

– Грейся, ешь. Пойду поднимать Алису.

Из вежливости впихиваю в себя омлет и с удовольствием пью горячий черный кофе. По телу носятся мурашки, лицо горит от контраста температур. Ко мне присоединяются младшие дети Кравцовых. Прикольные близнецы с отличным чувством юмора. Лискина сестренка выпросила фотки с вечеринки. Отдал ей телефон и девчонка потерялась. Пусть. Там все равно нет ничего, что ей видеть не надо.

– И мне кофе, – сонно пришлепала Алиса.

Волосы наспех расчесаны пальцами, длинная футболка едва прикрывает попку. Сглатываю, поднимаю взгляд выше. Кусает пересохшие губки и бродит на двух квадратных метрах в поисках чашки.

– Лиса, что за вид при гостях?! – ругает ее мама.

– Извини…

Так же сонно уходит в комнату, по дороге отобрав у меня чашку с остатками кофе. Свой выпить уже не успевает. Чтобы проснуться и привести себя в порядок, у нее ушло почти сорок минут.

– Мы опаздываем, – сообщаю ей, стоя в утренней пробке.

Дождь заливает лобовое, глухо стучит по крыше. Дорога противно скользкая и блестящая. В ней отражаются фары и фонари, которые не поняли, что уже утро и продолжают гореть.

– Я будильник не слышала, – рисует пальчиком на запотевшем стекле, – и кошелек, кажется, забыла, – тоскливо вздыхает. – Купишь мне кофе? – с надеждой смотрит на меня. – У меня контрольная сегодня. Очень надо проснуться.

Не напоминаю ей, что можно заплатить с телефона. Мне хочется сделать для нее эту мелочь.

– И кофе куплю, и шоколадку…

– И социологию за меня сдашь? – улыбается моя красивая девочка.

– Э нет. Это ты уж как-нибудь сама, мелкая, – дразню ее. Мне моментально прилетает шлепок ладошкой по колену, а следом и подзатыльник. – Вот зараза!

– Я не мелкая!

– Зато проснулась, – подмигиваю ей.

Глава 14

Алиса

Сумасшедшее утро и глаза его серые, не выспавшиеся, тоже сумасшедшие. Я пью остывший кофе на последней парте, стараюсь не клевать носом в конспект и с ужасом понимаю, что впервые в жизни не сдам контрольную с первого раза.

Ни о чем больше не могу думать сегодня. Только о нем и о прошлой ночи. Пока Фила не было, мои чувства казались запертыми на замок. Он вернулся и сорвал его с петель вместе с дверью и, кажется, вышиб дверную коробку. Теперь либо так оставлять, либо капитальный ремонт делать.

– Ты не заболела? – толкает меня в бок одногруппница. – Глаза блестят, щеки горят. Алис, может в медпункт сходишь?

– Да, ты знаешь, пожалуй, я заболела, – тяжело вздыхаю, тихо собираю свои вещи и выскальзываю из аудитории в коридор.

Не напишу я сегодня социологию! Не могу сосредоточиться. Можно ведь один единственный раз в жизни побыть не правильной папиной гордостью, которая идет на красный диплом, а просто влюблённой девушкой.

Выхожу на улицу. Яркая машина Филиппа выделяется на парковке. Иду мимо нее, прикасаюсь пальцами к прохладному борту, собирая капли дождя. Задеваю ботинком колесо, и эта красная зараза заводится сигнализацией на всю парковку!

– Блин! – пискнув, сбегаю с места преступления.

С автобусной остановки вызываю такси. Еду домой, и плевать, что мама будет задавать вопросы. Заболела я. Отстаньте!

А дома никого. Близнецы в универе, отец на работе, мамы тоже не оказалось. У меня сегодня случайно не День рождения? Улыбаясь, включаю кофеварку и музыкальный канал по телеку. Бросаю сумку в комнате, быстро переодеваюсь в домашнее.

«Я не понял. Ты где?!» – приходит сообщение на мобильник.

«Дома», – улыбаясь пишу ему ответ.

«У тебя контрольная!» – с гневным смайлом в конце.

«Потом сдам. Не занудствуй, Фил. Мне родителей хватает».

Забираю кофе, устраиваюсь на кровати, спрятав под мягкое одеяло ноги, беру книгу с тумбочки. Сообщений от Филиппа больше нет. Подозреваю, он выскажет мне своей мнение завтра в глаза. Ну и пусть. Сегодня мне хочется провести день вот так, в спокойной уютной обстановке и просто переварить прошедшую ночь. Она пока плохо укладывается в сонном мозгу.

– Лиса, – зовет мама, щелкая выключателем на стене.

– Привет. Я уснула, да? – щурюсь от яркого света.

Кивает.

Всматриваюсь в ее лицо. Глаза красные, губы бледные, изящные «музыкальные» пальцы сжаты в кулачки так, что острый маникюр впивается в кожу. Не помню, чтобы видела ее такой растерянной. Нет, даже не так. Испуганной.

– Мам, что случилось? – меня пугает ее состояние. Резко сажусь. Голова слегка кружится, в ушах шумит. Через пару коротких вдохов становится легче. – Давай я позвоню папе? – предлагаю ей.

Он точно во всем разберется.

Вместо ответа она лишь плотнее поджимает губы. Со светлых ресниц одна за другой начинают падать слезинки.

– Да что случилось, мама?! Не молчи! Я же с ума сейчас сойду.

Она судорожно вздыхает. Пытается успокоиться и смотрит на меня так, будто видит впервые. Дрожащими пальцами убирает с моего лица волосы, гладит по щеке.

– Мама! – срываюсь на крик. – Куда ты ходила сегодня? – захожу с другой стороны.

– К Кейт ездила, а потом по магазинам прошлась, – ей все же удается взять себя в руки. – Лис, а что у вас с Филиппом? – ошарашивает меня вопросом.

Она из-за этого так плачет? Это очень странно…

– Тоже, что и всегда, – жму плечами. – Почему ты сейчас решила об этом спросить?

– Потому что вижу, что отношения между вами поменялись. Детка, твой отец будет не рад этому. Я тоже не одобряю. Фил – хороший парень и как сын нам, ты же знаешь, но как мужчина он тебе совершенно не подходит. Этот парень разобьёт тебе сердце.

– Мам, – шумно выдыхаю. – Мне бы хотелось разобраться в этом самостоятельно.

– Алиса, послушай меня! – Она обхватывает меня руками за плечи. – Ты совсем ничего не знаешь о мужчинах. Не знаешь, какую боль они могут причинить и как, играючи, разбивают наивные девичье сердца, – ее голос снова дрожит. – Филипп Дрейк как раз из таких мужчин. Такие, как Фил, не умеют любить, детка. Если ваши отношения с ним выйдут за рамки дружеских, я буду вынуждена сказать отцу и твоему, и его тоже. Прости меня за это. Я просто слишком хорошо знаю, как потом тебе будет больно.

– Он хороший, мама, – шепчу в ответ опустив взгляд вниз. – Правда хороший.

– Я не говорила, что Филипп плохой, Алиса. Просто тебе он не подходит. Пойду ужин готовить. Ты хочешь чего-то особенного? – снова переводит тему. Вот так просто!

«Дочка, мы решили, что этот парень нам не нравится. Хочешь вкусняшку?». Трындец!

– Нет, – падаю обратно на подушку.

От нее я ждала поддержки и хоть какого-то понимая. Мне казалось, мама будет на моей стороне, если вдруг я захочу поделиться тем, что горит внутри меня уже так долго.

– Кстати, как контрольная? – уже на выходе спрашивает мама. Это волнует мою семью гораздо больше.

– Понятия не имею, – отворачиваюсь к окну. – Я на ней не была.

Глава 15

Филипп

Еду от Лекса мимо цветочного и так паршиво внутри становится. Я просадил кучу бабок в клубе в воскресенье ради возвращения своей репутации. Теперь их надо отдать. Первый полученный аванс сразу распределяется: кусок долга, бензин, сигареты, кофе для Алиски, а остатки на карту, чтобы в следующем месяце снять квартиру.

Паркуюсь у обочины. Достаю сигареты из кармана, пальцем откидываю крышку. На сегодня хватит. В бардачке нахожу еще одну, резервную. Отлично! Бак я залил по крышку. Если особо никуда не мотаться, то тоже хватит на пару дней.

Это пиздец!!! Иметь на счету столько бабок и считать сигареты!

Ладно, проехали.

Хлопаю дверью тачки, иду в бутик. Над головой звенит колокольчик, а ноздри раздражает слишком сладкий запах разных цветов. Мне нужны конкретные. Веду взглядом по букетам и ничего подходящего не нахожу.

Девчонка за прилавком засекла, из какой тачки я вышел, в её глазах виден знакомый блеск. Сейчас буду разочаровывать и удивлять…

– Вы ищите что-то особенное? – лучезарно улыбается флорист.

– Ирисы.

Алиска любит эти цветы с их недолговечностью и резковатым пряным ароматом. Я считаю, что они ей совершенно не подходят. Для нее я бы выбрал скорее розовые пионы или кремовые розы.

– Только их или в букете? – продолжает выяснять мои «хотелки».

– Только их в букете, – скольжу пальцем по стеклянной витрине, где представлены образцы упаковочной бумаги. Нахожу то, что нравится мне и вероятнее всего понравится Алиске. – Вот в это заверните, – стучу по стеклу над листами, напоминающими газету.

Показывает каталог с образцами сборки начиная с самых дорогих. Снисходительно улыбаюсь, выбираю букет за три косаря. Девочка разочарованно вздыхает. Бросает мне дежурное: «Отличный выбор», и идёт собирать заказ.

Доплачиваю ещё почти тысячу за доставку и анонимность. Это эксперимент. Мне интересно, Лиска догадается, от кого цветы? И если нет, расскажет ли мне о букете?

Теперь надо заставить себя поехать домой. Я заезжал после универа, чтобы принять душ и переодеться перед работой, но тогда отца не было. А сейчас он, скорее всего, дома и наверняка не станет молчать насчет моей ночевки возле Алискиного дома.

Доезжаю до ворот. Стучу пальцами по рулю, пока они плавно скользят по полозьям в бок. Проезжаю мимо тачки отца, припаркованной возле дома. Ставлю свою в гараж.

Куда это он собрался на ночь глядя? Или только вернулся? Тогда бы машину загнал сразу.

– Привет, – сталкиваюсь в гостиной с мамой.

– Здравствуй, мой хороший, – тянет за рубашку, чтобы наклонился. Целует в щеку. – Где ночевал?

– У дома Кравцовых, – за меня отвечает отец.

Собственно, как я и думал. Предсказуемо.

– Мне сейчас некогда. Но я вернусь, и мы обязательно об этом поговорим, – холодная сталь в его голосе раздражает.

– Не о чем говорить, – жму плечами. – А ночевать я могу, где хочу. Хоть под мостом, хоть… – осекаюсь, глядя на мать.

– Не хами отцу, – одергивает мама.

– Даже не собирался.

Ухожу к себе, падаю на кровать в верхней одежде и закрываю глаза. У меня странное ощущение, будто что-то случилось или вот-вот должно случиться, и об этом все знают, кроме меня. Я даже не понимаю, откуда оно взялось. У мамы взгляд обеспокоенный, но точно не обо мне. Отец дерганный и это, опять же, не в мой адрес. За ночевку в машине он, конечно, сожрет мне мозг, но сейчас дело явно не в этом.

Сбегаю вниз, нахожу маму на кухне.

– Что случилось? – спрашиваю, подперев плечом дверной косяк.

Она вздрагивает и рассыпает по столу сахар.

– Черт, Фил! Напугал! – собирает его ладошкой. – Все хорошо. С чего ты взял?

– Я не слепой, мам. Или потом опять сюрприз будет, как с Соней? – прохожу, сажусь на высокий барный стул, упираюсь локтями в столешницу.

– Вас это никоим образом не касается. Расскажи мне лучше, что ты все же делал возле дома Алисы? – Мама берет вторую кружку и делает чай для меня.

– Спал. Закинул Лиску домой после вечеринки и лег прямо в машине, потому что ехать на пару часов домой не было никакого резона. Утром сразу поехал в универ и ее с собой прихватил. Все.

– Все? – Она вскидывает бровь и прячет улыбку в чашке.

– Да, мама. Возле дома Кравцовых я только спал. Один. В своей машине. Что за допрос, не пойму? Ощущение, что мне пятнадцать, и я успел где-то накосячить, – тоже делаю пару глотков травяного напитка.

– Я просто переживаю. – Она тянется через стойку и берет меня за руку.

Приятное родное тепло тут же отзывается в середине груди.

– Больше не будет так, как два года назад, мам, – меняю наши руки местами, сжимаю ее маленькую в сравнении с моей ладошку. – Это было дно. Надо было туда упасть, хорошенько шарахнуться башкой, чтобы многое переосмыслить.

– Поэтому ты вновь устроил сумасшедшую вечеринку в клубе?

– Ты следишь за мной? – смеюсь. – Нет, мам. Не поэтому. Я там не пил даже, но мне было важно это устроить. Доверяй мне, пожалуйста. Сложно, когда в тебя совсем никто не верит. Спасибо за чай, – споласкиваю кружку.

– Филипп. – Она взволнованно облизывает губы. – Не обижай девочку. Алиса очень хрупкая. Будет сложно потом собрать ее обратно.

– Спасибо, мам, – подхожу и крепко обнимаю ее.

Это так приятно, черт возьми! Получить одобрение, пусть и такое завуалированное.

В кармане штанов жужжит мобильник.

«Спасибо за цветы», – мигает на экране сообщение.

Уголки губ вздрагивают в улыбке. Догадалась.

Глава 16

Алиса

Родители разговаривают с дядей Димой в кабинете отца. Я сижу в своей спальне и обнимаюсь с букетом. Догадаться, от кого цветы, совсем не сложно. Про то, что я люблю ирисы, знают немногие. Подарить их без повода может только Филипп.

Спонтанность – это про него. Вдруг собраться и после занятий свалить погулять в соседний город? Легко! Устроить вечеринку среди недели? Тоже к нему. Он говорил, что для праздника не нужна особенная цифра на календаре. Или, чтобы увидеть настоящий мир, достаточно выехать за пределы столицы и совсем не обязательно для этого иметь в кармане пару миллионов.

«Хочешь сейчас – делаешь сейчас, а если не делаешь, значит, не так уж и хочешь», – как-то сказал Дрейк, сидя на капоте своей машины и любуясь загородным закатом.

Вот и с цветами так. Он просто взял и подарил. Приятно, что это попало в список его сиюсекундных желаний.

Надо бы поставить их в вазу и прекратить так глупо улыбаться.

Иду на кухню, кладу букет на стол и шарю по полкам, пытаясь вспомнить, где у нас подходящая ёмкость. Была же, как раз в тон цветов.

– Поговори с ней, – до меня доносятся громкие голоса из кабинета. Градус беседы там явно стал выше. – Лучше так, Алекс, чем ты выхватишь тонну разочарования, и она будет до конца жизни считать тебя лгуном и предателем. И ты знаешь, что я прав!

– Я пытался, – отвечает отец. – Несколько раз. Слова правильные подбирал. В такой ситуации вообще могут быть правильные слова? – голос расстроенный, я бы даже сказала, убитый.

Перестаю дышать, подхожу ближе к двери кабинета.

– Не могу, Дим. Не могу я ей такое сказать! Она до сих пор плачет над любимыми героями книг и спит с плюшевой игрушкой! Я создал для нее этот мир, правильный и безопасный.

– Она взрослая, Сань. Тебе надо было сделать это не сейчас, а гораздо раньше. И не было бы трагедии. И жена бы твоя сейчас не рыдала.

– Да знаю я! – чем-то громыхает отец. – Будешь?

Слышу, как плещется жидкость о стенки стаканов. Понятно, что так громко и глухо стукнуло – бутылка об стол.

– Нет. Я за рулем, – отказывается дядя Дима. – Охрану к ней поставь. Поговори с Денисом. Он подберет правильных людей и понаблюдает за ублюдком. Может, он просто к родителям вернулся. Я слышал, что отец у него в больнице и, скорее всего, уже не выйдет оттуда…

– Бу! – раздается прямо над ухом.

– Ай! – подпрыгиваю на месте. – Ваня, ты сдурел? – шиплю на младшего брата. Толкаю его в грудь и иду за вазой.

– Узнала, почему мама плакала? – серьезно спрашивает он.

– Нет, но похоже это из-за меня, – растерянно ухожу в сторону кухни, сажусь на высокий барный стул и беру братишку за руку.

– Странно, – он совсем по-взрослому обнимает меня. Руки крепкие, на внутренней стороне предплечья, чуть выше середины, красуется татуировка с иероглифами. Еще одно доказательство, что близнецам дают больше свободы. – Не грузись раньше времени, Лис. Я попробую с отцом поговорить.

– Спасибо, – целую его в щеку, ерошу темные волосы, собранные в модную прическу на затылке, невесомо провожу пальцем по выбритому под миллиметр виску. Такой взрослый стал… Хоть и дурачится иногда, как десять лет назад! – Пойдем спать. Если я пропущу еще один день в универе, отец точно меня покусает.

– Прогульщица! – фыркает брат.

Забираю цветы. В комнате ставлю их у кровати на тумбочку. Беру в руки книгу, чтобы отвлечься, но тут же откладываю ее в сторону вспоминая недавние слова отца. Он продолжает видеть во мне ребенка. Надо как-то это исправить.

В голову приходит странная мысль. Вместо того чтобы лечь спать, я разбираю свой шкаф. Вперед вытаскиваю больше классики. Освобождаю три верхние полки и с грустью запихиваю на них все подаренные мне плюшевые игрушки. В комнате становится пусто и неуютно, будто в шкаф я спрятала частичку настоящей себя.

Провожу ладонями по плечам, вздыхаю и начинаю перестилать постель.

Через пару часов пространство вокруг полностью преображается. Конечно, это всего лишь вещи и замена покрывала на кровати на то, которое мне никогда не нравилось, не принесет весомого результата.

Все равно пусть пока побудет так. А завтра я еще раз попробую поискать работу. Рано или поздно отцу придется увидеть, что я выросла. Мне нужно право голоса в собственной семье. И право выбора, которое у меня забрали по умолчанию.

Глава 17

Филипп

Встал под утро, чтобы взять бутылку воды из холодильника, и услышал, как подъехала машина отца. Продрал глаза, подошел к окну. Он громко хлопнул дверью. Идет в дом.

– Не спится? – заходит на кухню, тоже наливает себе воды.

– Что происходит? – сажусь на подоконник, облокачиваюсь спиной на прохладное стекло, складываю на груди руки. – Только давай без твоих любимых штучек, ладно? Я наизусть их все знаю.

– Это не моя тайна, Филипп. Не мне ее и рассказывать. Я просто ездил поговорить с другом. Цветы Алисе ты прислал? – опять переводит тему.

Молчу. Задолбался оправдываться.

– Мне казалось, мы обсудили эту тему. Найди себе другое развлечение, Эту девочку трогать не смей!

– Да пошел ты, – сжимаю в руке пластиковую бутылку до треска, собираюсь уйти.

Отец с силой дергает меня за локоть. По инерции разворачиваюсь.

– Фил! – толкает меня на стену, давит локтем на горло, чтобы не дергался.

Не больно, но неприятно.

– Слушай меня внимательно. Ты можешь злиться на меня за то, что я выслал тебя из страны два года назад. Можешь показывать характер, не возвращаясь в компанию. Можешь трахать доступных первокурсниц сколько тебе влезет. Когда еще делать это, как не в твоем возрасте? Но Алиса Кравцова – не твой вариант. Не отойдешь в сторону, я приму меры.

– Угрожаешь? – дергаюсь, чтобы освободиться.

Отец отпускает.

– Предупреждаю. И ты знаешь, что у меня достаточно влияния для того, чтобы ты подчинился! Но я, мать твою, хочу, чтобы ты меня услышал! Я не желаю тебе зла. Наоборот. Я тебя, идиота, уберечь пытаюсь. Ты думаешь, когда у вас не получится, только ей будет больно? Тебя сломает! И куда ты покатишься? Опять в клубы с бухлом и наркотой?!

– Мне жаль, что ты так и не увидел, что все изменилось, – голос срывается на хрип.

Становится по-настоящему больно. Не позволяю себе показать ему эту боль. Выше поднимаю голову, крепче сжимаю зубы.

– Филипп, – отец отодвигает от стойки барный стул, присаживается на него, широко расставив ноги, упирается ладонями в сидушку. – Может я и не был идеальным отцом. Да не «может», а не был, раз между нами сейчас творится все это дерьмо. Но я всегда старался оберегать тебя. И нравится тебе или нет, буду продолжать это делать. Кравцов не отдаст тебе Алису, сын.

– Я не собираюсь больше ни у кого спрашивать, – скольжу по стене, сажусь задницей на пол, запускаю пальцы в волосы.

– Мы уже обсуждали это с тобой. Ей нужен…

– Не я. Помню, спасибо, – зло ухмыляюсь в ответ. – И любить я не умею. И вообще мудак редкостный. Такие принцессам не подходят.

– Не подходят, – повторяет за мной отец. – Однажды я чуть не сломал твою маму. Своим характером, напором, неумением контролировать себя. Она была вот такой же чистой, наивной девчонкой, а я старше почти на десять лет, сильнее, жёстче. А перед чувствами, о которых ничего раньше не знал, оказался слабым. И они смели меня ломая, меняя, заполняя все внутри новыми эмоциями. Я тоже не умел любить, Фил. У меня был отец и младшая сестренка, но любовь к женщине – это не то же самое, что любовь к семье. Если бы не мудрость и внутренняя сила твоей мамы, не ее безграничное терпение и огромное сердце, я бы сгорел в своих чувствах к ней и не было бы у нас сейчас семьи. Тебя бы у меня не было, Соньки, внука. Меня бы, скорее всего, тоже не было, – неожиданно признается он. – Ты похож на меня больше, чем тебе хотелось бы, сынок. Ты, как и я, любишь учиться. Упрямо прешь вперед ради достижения своих целей. Как и я, ты взрываешься, стоит дать искру. Ты думаешь, в моей жизни не было бухла, девок и наркотиков? Было, Филипп. Я смотрю на тебя и вижу свое отражение. А Алиса… Сашка и правда воспитал из нее принцессу. Она не вывезет тебя.

Не помню, когда мы последний раз с ним говорили. Вот так, как отец и взрослый сын. Я знаю в общих чертах историю треугольника мамы, отца и Александра Кравцова. Сейчас слышу ее обрывки с такими откровениями, от которых волосы на руках встают дыбом. И меня должно это тронуть, наверное. Не трогает. Бесит! Потому что я привык, когда меня постоянно сравнивают с отцом окружающие. Меня злит, когда это делает он. Чувство, что я всего лишь тень, отражение Дмитрия Дрейка, кипятком разливается по венам. Приходит четкое осознание, что отец так и будет пытаться контролировать мою жизнь, считая ее проекцией своей собственной.

– Я пойду собираться на учебу, – поднимаюсь с пола.

– Подумай над тем, что я тебе сказал, – просит он и тоже встает.

– Уже подумал, – смотрю в его стальные глаза. – Можешь начинать применять меры и свои связи, чтобы утопить меня. Я не отступлюсь от Алисы. Эта девочка моя!

Озвучить это оказалось так просто. Столько прокручивал в голове варианты, понимая, что нам с отцом все же придется поговорить. Да, сегодня было сказано не все. Мне хватило. Я принял решение.

– Фил, – устало вздыхает отец мне в спину.

Разворачиваюсь, упираюсь ладонью в дверной косяк.

– Я, пожалуй, вернусь на свое место в компании. Ты ведь хотел? – приподнимаю бровь.

– Я и сейчас хочу, – подтверждает он.

– Приеду после университета, обсудим условия, – улыбаюсь родителю своей самой очаровательной улыбкой. – Твоей тенью я больше не буду.

Глава 18

Филипп

Не заморачиваясь сегодня на шмотках, быстро хватаю с полки первую попавшуюся футболку. Она облегает правильно раскаченное тело. Заправляю её в джинсы. Хватаю с пола рюкзак. Застегиваю ремень на штанах уже на лестнице. Ловлю укор в глазах матери.

– Извини, очень тороплюсь, – виновато улыбаюсь ей.

Хорошо хоть не ширинка. Был бы полный провал.

– Ворота открой, – кидаю охраннику, иду в гараж за машиной.

Резкими рывками дёргаю тачку на каждом светофоре. Она возмущённо рычит на это, но послушно выполняет команды.

Куда мне сейчас ехать?

«Ты где?» – пишу сообщение Лисе.

«Еду в универ».

«Понял. Встретимся на крыльце. Я тоже скоро буду».

На эмоциях в голову залетают шальные мысли, одна интереснее другой. Постукивая по рулю пальцами, кручу его, уходя на другую полосу. Семь минут, и я на месте.

Поднимаюсь по лестнице, сажусь на перила, закуриваю. Поворачиваю голову на стук каблуков, разлетающийся от асфальта эхом по площадке.

Алиска собрала волосы в идеальную низкую косу, перекинутую через плечо. Ни один волосок не торчит. Смешная такая. В строгой серой юбке, обтянувшей её охерительные бедра, в белой рубашке с рядом мелких прозрачных пуговичек и коротенькой курточке. В руках большая объёмная сумка в тон всего этого безобразия.

Пробегает по ступенькам, подходит, и меня бьёт по башне новый аромат её духов. Делаю затяжку поглубже, позволяя горькому дыму упасть в лёгкие. Выдыхаю…

– Фу, не дыми на меня! – возмущается Лисенок.

– Против чего протестуем? – протягиваю руку к её лицу, касаюсь двумя пальцами скулы.

– С чего ты взял, что я протестую? – фыркает мелкая.

– Э-э-э… Ты себя в зеркало видела? Сексуальная фантазия пубертатных подростков.

– Что?! – хлопает ресницами.

– На молодую училку, говорю, похожа. Это вот, – спрыгиваю, подхожу почти вплотную, по-хозяйски скольжу ладонями по ткани, обтягивающей бедра. – Не твоё все. Кружевное платье с тяжёлыми ботинками, рваные джинсы с коротким вязаным топом, – мои руки зависают на выпирающих косточках, за которые так удобно еще ближе подтянуть ее к себе и «случайно» прижать к своей натянутой ширинке. – Твоё. А то, что сейчас ты на себя нацепила – тупой протест. Опять с отцом поругалась?

– Занятия начались.

Мы вместе слышим оповещение. Лиса неуверенно делает половинку шага назад, чтобы там в меня не упираться. Расслабляю руки, позволяя ей это сделать, но не отпускаю. Мне нравится вот так держать ее. Пальцы напрягаются сами, сильнее впиваясь в нежную кожу под одеждой.

– Плевать. Я хочу получить ответ, – склоняю голову на бок.

– Давай после лекций поговорим, – ерзает, обжигая мои ладони каждый своим движением. Разжимает мои пальцы один за другим.

Нехотя уступаю.

– Я не могу после лекций. Вечером заеду за тобой. Погуляем.

– Хорошо.

Вместе идём на занятия. На первой же паре слышу шёпот девчонок: «Дрейк что теперь с Кравцовой?»

– Да, – отвечаю громко, чтобы все слышали.

Препод возмущённо опускает смешные круглые очки на нос.

– Дрейк теперь с Кравцовой. Можно больше не шептаться и дать людям дослушать материал.

– Филипп! – рявкает Зинаида Львовна. – Не срывайте занятие!

– Я просто пресекаю слухи голыми фактами. Простите.

Между парами на меня налетает Данилов. Ему, походу, тоже уже доложили о наших интимных обнимашках на крыльце.

Толкает меня в плечи ладонями. По инерции делаю шаг назад. Оказываюсь у стены.

– Ты головой ударился, что ли? – смотрю на этого дебила.

– Не приближайся к Алисе! – рычит он, напоминая мне маленькую злобную псину, которая только и может, что тявкать из-под забора.

– Точно ударился, – иронично закатываю глаза. – Я тебе не доходчиво объяснил, что ты к Лиске никаким боком не относишься? Могу повторить.

Руки марать об этого придурка совсем не хочется. У меня другие планы сегодня, а стёсанные костяшки никак не вписываются в образ взрослого рассудительного человека, который придет качать права в крупную компанию. Это станет поводом для отца лишний раз ткнуть меня носом в свое: «Я же говорил».

Расслабляюсь, прячу руки в карманы и наблюдаю, как красиво раздуваются от злости и ревности ноздри моего соперника за сердце обаяшки Алисы. Реально не понимаю, на что он надеется?