Читать онлайн Клеймо тирана бесплатно

Глава 1.

Вера

– Да что б тебя, – Коля очевидно проигрывает очередной раунд любимой игры. Я на этот раз надеваю наушники, чтобы можно было спокойно печатать реферат.

Посматриваю в его спину. Нет, я конечно люблю его, но всю последнюю неделю он не вылезает из квартиры. Тут и так надо сказать места не очень много, а теперь еще и он.

Это не говоря о том, что теперь мне нужно для него готовить, развлекать, а еще отбиваться от секса, который я пообещала ему после свадьбы. Наша договоренность и я рада, что он на нее пошел. – Вер, есть че пожрать?

– Ты ел полчаса назад, Коль, там в кастрюле должно мясо остаться.

– Ага, – шлепает он к крошечной кухне, чувствую запах мяса, слушаю звон кастрюли. Судя по всему, наяривает прямо из нее. Этим бесит, но я молчу. Глупо как – то ссориться из-за такой мелочи.

Погружаюсь в изучении фитнес— индустрии, когда чувствую на заднице руку. Начинается. Но мне нравится, что он не настаивает.

– Нет, Коль.

– Сладкая, я просто попку твою потрогаю. Знаешь, Вер, я ведь уже на свадьбу заработал. Знаешь сколько?

– Ну? – он уже давно мне на уши присел, но до Загса мы до сих пор дойти не можем.

– Пятьсот тысяч. Хочешь, покажу? – я с интересом выглядываю из-за плеча. Врет поди. Откуда у простого бармена такие деньги.

– Врешь?

– Зуб даю, – он спрыгивает с кровати, лезет в шкаф и достает сумку. Открывает и достает оттуда несколько пачек денег. Я даже рот открываю. Никогда столько не видела. Это что – то нереальное. – Тут и на свадьбу хватит и квартиру взять сможем. Большую. Как ты мечтала, Вер.

– Откуда, Коль? Ты кого – то ограбил? Тебя посадить могут?

– Нет, ты что?! Просто одно поручение выполнил. Ничего серьезного. Все ради нас с тобой.

– Это большие деньги, как это ничего серьезного.

– Слушай, я ради нас стараюсь! Чтобы и свадьба была, и деток смогли родить. Ты же хочешь семью. Мы же мечтали!

– Хочу конечно, но и трястись каждый раз тоже не хочу. Ты поэтому неделю тут прячешься, не выходишь?

– Да просто сказали залечь на дно, ничего криминального. Еще денег перекантуюсь и на работу выйду. – Ладно, чего уж. Дураком он никогда не был. Не стал бы подставлять нас.

– Знаешь, хочешь я прямо сейчас их обратно верну. Хочешь?

– Нет— нет конечно, – тут же обнимаю любимого. Он ради нас старается. Как я могу быть такой бессердечной! – Ну прости.

– А хочешь, прямо завтра в ЗАГС сходим. А через месяц мы уже женатая пара!

– Вау, ты прямо сказочник сегодня, – целую его крепко, тут же чувствуя, как его ведет и он меня крепче обнимает.

– А может, отметим это, – часто дышит, по талии пальцами ведет, футболку приподнимает.

– Ты выпить хочешь?

– Тебя хочу. Жену свою будущую. Вер, я помню, что мы договаривались, но меня от тебя штормит. Я и так стараюсь. На все готов. Я люблю тебя.

– И я тебя, но Коль…

– Вера, – целует он меня все крепче, руками сжимает все сильнее. По телу проходит легкая дрожь желания. Может и правда пора, чего это я стесняюсь? Мы столько вместе, столько пережили, он единственный, кто обо мне забоится… Раньше дружили, а теперь почти семья.

– Знаешь, давай. Только я переодеться и помыться хочу. Ну… Сам понимаешь.

– Не вопрос! Я пока деньги уберу, а ты давай. Вина налить?

– Ну налей, – отрываюсь от любимого, любуясь его кудрявыми волосами, красивым лицом. До сих пор не верится, что он со мной. Что я так счастлива. – Я быстро.

– Жду! – кричит он мне, пока я тороплюсь скрыться в ванной. Тут же достаю давно приготовленный набор нижнего белья. Пеньюар. Давно купила, все предложения ждала. Неужели дождалась? Неужели мы поженимся. Моюсь в душе, волосы стараясь не мочить.

Надеваю белье, чувствуя, как мурашки бегут по телу. Совсем скоро я стану по-настоящему женщиной. Коля моя судьба, значит ничего не нужно бояться.

Наношу капельку дешевых духов, улыбаясь своему отражению. Наверное, стоило еще веснушки немного замазать, но в принципе Коля меня любой любит, даже вот такой вот рыжей. Теперь еще бесстыжей.

Щеки горят, никакого румянца не надо. Единственное, что делаю – это наношу на ресницы тушь. Ну все, теперь я точно готова к своему первому разу.

Выхожу из ванной, вижу, как Коля уже без футболки, сидит в телефоне. Тут же его убирает и раскрывает глаза. Мне нравится его худощавое тело. Он не подавляет меня своим ростом, он не пугает меня. Он отлично мне подходит.

– Вау, Верунь, ты потрясающа. Иди ко мне.

Я на цыпочках, стараясь выглядеть сексуально иду к нему, ставлю колено на диван. Не успеваю ахнуть, как он поворачивает меня, укладывает на спину и тут же жадно в губы впивается, языком во рту елозит, руками под лифчик сразу лезет. Как – то быстро что ли.

– Коль, притормози.

– Ну уж нет, я много лет ждал, когда ты дозреешь, наконец ты моя, – почти рвет он кружевное белье, накрывает потными ладонями грудь.

Я лишь вздыхаю. Он мой будущий муж, значит рано или поздно мне это понравится ведь. Он щекочет мои соски, а я закрываю ладонями рот, чтобы не рассмеяться. Дергаюсь, когда его рука межу ног касается. Надо собраться с мыслями. Надо вспомнить, что он для меня самый любимый человек.

Он уже подцепляет резинку трусиков, когда нашу студию оглушает стук в дверь и крик.

– Заливаете, суки!

– Что? Я воду не выключила? – скидываю Колю с кровати и бегу в ванную, но там все сухо. Странно.

Выглядываю в комнату, а там Коля подходит к двери, в глазок смотрит, хмурится.

– Иди в комнату, сейчас проверят и уйдут, – таким напряженным я его видела только в первый день той недели, что он уже прячется у меня.

Я выхожу из коридора, сажусь на диван, запахивая халатик, как вдруг слышу оглушительный треск двери, словно кто – то ее ломает.

Ахаю, когда в комнату заваливается целая толпа мужиков, а Колю моего кидают на пол, зажимая голову ногой.

Я резко оборачиваюсь, врезаясь взглядом в самого крупного из них. Ощущение такое, что он занял всю небольшую комнату. Что он словно душу взглядом из меня вытягивает.

Он нависает скалой, закрывая весь проход. В его взгляде ни капли сочувствия, лишь голая, неприкрытая похоть. Он даже отгораживает остальных, приближаясь ко мне айсбергом, после которого выжили немногие. Коля, спаси....

Я невольно прикрываюсь, дрожа от страха всем телом, но он цинично усмехается.

– Можешь не одеваться, шлюшка. Я тебя все равно трахну.

***

Друзья! Добро пожаловать в новую, острую как нож историю. Эмоции на грани. Ненависть. Любовь. Одержимость. Нежным и пугливым девочкам лучше книгу закрыть, остальным добро пожаловать!

Очень прошу вашей поддержки!

Пристегнулись и погнали!

Глава 2.

Особо чувствительным советую главу пропустить

****

Я не слышу ничего. Вижу лишь тьму. В голове гул. Голоса сливаются в один фон.

Лишь страх и ужас, что сковывают тело по рукам и ногам, как ледяные веревки.

От Коли требуют ответа. Бьют его, с меня халат одним движением срывают.

Звери, брызгая слюной приближаются. И среди них самый страшный, с глазами цвета арктического синего льда. Холодными. Злыми. Безжалостными.

– Коля! Коля спаси меня! – ставлю руку вперед. Пытаюсь с себя спихнуть тяжелое тело. Но мне даже шанса не дают. Бесполезно. Как со стихией бороться, что сносит на своем пути. Уничтожает. Амбал наливается, дыхание почти перекрывает. Коля пытается меня спаси.

– Да не знаю я ничего! Уберите эту обезьяну, он же порвет ее!

Злость из сердца поднимается. Пальцы скручиваются, по лицу бородатому ведут с силой, которой я раньше в себе никогда не чувствовала.

Я не хочу так. Я не могу так. Я не из тех сильных женщин, способных перенести все. Я слабая, слабая.

– Я девственница, – шепчу, хотя кричать хочется. – Пожалуйста, не надо.

Пытаюсь на Колю смотреть, в лицо любимого, но грубая, шершавая рука держит меня за щеки, не дает даже повернуть голову. Больно. Страшно. Мерзко. Он мерзкий. Как таких земля носит.

– Ты меня убьёшь, не надоооо, – вижу, как его ширинка расстёгивается, как монстр наружу выпадает.

Огромный, пугающий.

Закрываю глаза больше ничего не соображая. Фоном идут голоса мужчин. Они ругаются, за меня бьются, руки свои тянут, слюной почти брызгают, начиная почти драться за право натянуть меня первым. Уроды. И тот что сверху, тот что не отдает этого права самый мерзкий. Ненавижу.

– Отдай ее мне, – слышу сквозь шум лающих собак. Я не хочу так. Я не смогу пережить это. Я не заслужила.

– Пожалуйста, – молю шепотом, смотря в ледяные глаза. – Я девственница, я никогда этого не делала, услышишь меня!

Ноги наливаются свинцом, в крови ртуть. Он не слышит, он не реагирует, лишь беспощадно сжимает бедра, разводя их в сторону сильнее. Словно это поможет боль облегчит.

Кричу ему в лицо, кошкой дикой ногтями кожу в кровь раздираю, но ему словно плевать. Он срывает с меня трусы.

Ткань больно впивается в кожу.

Но Господи, что я знаю о боли. Это легкое натяжение ничто по сравнению с тем, как сейчас раздирают на двое мое тело. Он сует свой член мне между ног, концом раскрывает нежные складочки, чуть задевает волоски, дополняя симфонию боли новыми нотами.

Господи, нет. Пусть будет как в кино, пусть меня спасут в последний момент.

Я случайно поворачиваю голову, замечаю, что, Коля приоткрыл глаза и снова закрыл.

Или мне показалось.

– Не надо, пожалуйста, не надо! Коля, Коля, помоги! – кричу, кричу, кричу. Как в пустоту. Словно урагану, который сносит все на своем пути, не замечая. Так же как это чудовище снесло мою девственность, не затормозив и не обозначив, что понял.

Он с трудом, но протолкнулся между ног, буром дробя мою нежную плоть.

Боль такая, словно из меня матку ржавыми ножами выкорчёвывают.

Я еще слабо отбиваюсь, на минуту лишь поворачиваю голову, продолжая рвать губы в крике. Ему плевать. Всем плевать. Сейчас я одна и распирающие до невозможности чувствую, словно меня на двое режут.

Я закрываю глаза руками, не могу больше смотреть в лицо своего палача, пытаюсь отстраниться, может даже сознание потерять как Коля. Но все чувствую. Каждый грубый толчок, плоть, что туго рвет меня изнутри, коверкает душу.

Почему, почему я не отдалась Коле. Своему ласковому и нежному Коле. Он не стал бы насиловать, он ждал. Он не чудовище. Он самый лучший…

Я закрываю глаза, но ничего не меняется.

Та же боль, та же ненависть. Она наполняет мою душу, делает злобной, желающей мести. Мне хочется и ему сделать так же больно. Но ему плевать. У него с лица кровь капает, по огромным плечами кровавые полосы, но ему хоть бы что.

Он тараном долбит меня, не уставая, не тормозя, пока я наконец не открываю глаза, смотря на него со всей возможно ужасом и ненавистью. Говорю взглядом, что стоит ему только отвернуться, я воткну в его спину нож.

Он зверем ревет, вытаскивает свой огромный отросток, заливая мою грудь и живот липкой, пахучей субстанцией. Тут же свожу ноги, сворачиваюсь клубком, не могу пошевелиться, лишь чувствую, как внутри все пульсирует, словно кусок мяса вырвали. Сердце растоптали, опустошили и сделали прозрачной.

– Ты все-таки порвал ее. Смотри сколько крови. Блин.

– Оклемается. Тащи этого, я ее свожу в больницу.

– Нахуя, Леон, оставь, на бабах вообще все как на собаках заживает.

Словно во сне хватаю из пояса своего палача пистолет и направлю на второго, так легко рассуждающего, что я собака.

– Сдохни!

Нажимаю на курок, но ничего не происходит. А твари только усмехаются, смотря на мои потуги.

– Горячая штучка. Прежде чем стрелять проверь, сняла ли ты пистолет с предохранителя.

– Ну вот, а ты переживал.

Я замахиваюсь, но меня легко отрывают от земли, заворачивают в одеяло и просто выносят.

Я дергаюсь. Словно во сне вижу, как тащат бездыханного Колю.

– Коля всех вас убьет. Тебя особенно жестоко.

Амбал только усмехается, мельком смотря на мое лицо, убирает с него волосы. Дергаю головой, не хочу, чтобы он ко мне прикасался.

– Твой Коля червяк, который подставил свою бабу. Он знал на что идет. В этом бизнесе нет жалости.

– Да пошел ты! Вас было много, а он один.

Ненавижу. Всех их ненавижу, а своего мучителя больше всех.

Он бросает меня в багажник и пока я как одержимая бесом кричу и бью по крышке просто срывается с места и куда – то меня везет.

Господи, наверное, в лес. Наверное, убивать, чтобы ничего никому не рассказала.

Может я зря болтала. Может, стоило молчать?

Я не хочу умирать.

Глава 3.

Не знаю сколько времени проходит. Час. День. Вечность. Сидеть в темном багажнике, ловить ртом крохи воздуха кажется гораздо худшим чес боль, что раздирает изнутри.

Но еще хуже неизвестность, потому что я понятия не имею куда он меня везет, что со мной собирается делать.

Машина довольно мягко тормозит, но меня все равно немного вперед кидает. Я заворачиваюсь сильнее, но шевелиться очень больно. Ноги еще тяжелые, а между ними словно дыра.

Тонкие нити света рвутся и меня ослепляют по мере открытия багажника. Я пытаюсь открыть глаза и вижу огромную тень на фоне солнца. Вскрикиваю, отворачиваюсь, но меня просто забирают из багажника на руки.

– Я сама могу идти! Отвали! – отпихиваю это чудовище. Он просто ставит меня ноги, но колени тут же подгибаются, и я валюсь на асфальт. Вокруг люди, но я вижу лишь их тени. – Помогите! Помогите!

Кричу, но изо рта лишь хрип рвется. Да что ж такое.

– Помогите!

– Знаешь, гораздо эффектнее, если ты будешь просить помощи без этой тряпки, – слышу над собой раскат грома и ору, когда он просто сдирает тряпку. Я прикрываю грудь, окровавленные лоно. Плевать. Значит так буду кричать.

– Помогите! Убивают!

– Тупая курица. – накидывает он покрывало и просто подхватывает на плечо. Пытаюсь молотить руками, но сил нет. Они просто веревками мотаются вдоль спины этого верзилы. Он какой – то ненормальный. Таких людей вообще не должно существовать в нашей реальности. Скорее в страшных сказках, где их пронзают мечами прекрасные принцы. Да, образ его смерти помогает прийти в себя.

Мы попадаем в больницу, где меня несут через холл, потом в кабинет. Там сваливают на кушетку. Как мешок с картошкой.

– Привет, Леон, неожиданный визит, – сквозь слезы и призму боли вижу мужчину в белом халате. Он жмет огромную ручищу моему палачу. Я тут же к нему бросаюсь.

– Помогите! Меня убить хотят!

– Да ладно. Леон наш девушек не убивает, – хлопает он меня по плечу, словно ничего не происходит, словно это вполне нормальная ситуация! Господи, какой абсурд!

– Он насильник!

– Значит сильно ему понравилась.

– Док, можно молча посмотреть ее и отпустить уже. Дел дохера.

– Понял, понял. Давай ее на кресло.

Я снова отбиваюсь, но этот чертов Леон просто подхватывает меня и в кресло сажает. Я пытаюсь слезть, но он меня за горло удерживает, в глаза льдинками своими впивается.

– Будешь рыпаться, я тебя еще и в жопу трахну. Она у тебя что надо.

– Леон, с девушками нежнее надо, – посмеивается этот глупый док. – Что ты себя как неандерталец ведешь.

– Док..

Этот клоун врач осматривает меня, а я отворачиваюсь, к груди плотнее покрывало прижимаю. Больно то как, до тремора конечностей.

– Оу, кто ее так.

– Я.

Еще погордись этим придурок.

– Хоть бы смазал чем.

– Не до этого было.

– Она девственницей была. Порвал ты ее малехо. Надо подшить.

– Я же говорила! – кричу, а он лишь зыркает в меня. – Я была целкой!

– Рот закрой, скажи спасибо, что жива.

– Да я лучше сдохну, чем еще раз это переживу! Урод! Отпустите меня!

– Заебала орать, вколи ей что – то и подшей как надо.

Я снова пытаюсь сопротивляться, но он просто удерживает меня, пока доктор вкалывает мне какое – то вещество. Хоть бы яд. Хоть не слышать их разговора о том, что этот монстр решил оставить меня себе, поэтому и обращаться надо со мной хорошо. Словно вот так просто можно забрать человека себе, словно я игрушка.

Глава 4.

Прихожу в себя в палате. Тут светло, очень тихо и только шаги за дверью раздаются. Я двигаю руками, ногами. Не привязана и хорошо. Боль внутри тела не такая сильная, могу соображать. Спускаю ноги на линолеум. Уже не голая, тапочки даже выделили.

Оборачиваюсь на каждый звук, дергаюсь от каждого шороха.

Пытаюсь встать, но ноги болят как после многочасовой тренировки. Между ног еще тянет, но терпимо. Настолько, что могу встать и пройти несколько шагов. Да уж, танцевать мне еще неделю точно не придется.

В палату входит медсестра и я тут же застываю.

– О, ты уже встала. Пойдем тогда до перевязочной.

– Не хочу, – оглядываю за ней коридор, все тело готовится к новой встрече с врагом. Но никого нет и только медсестра полная снисходительно улыбается. Так и хочется спросить, а тебя насиловали дубиной, рубили душу на корню, забирали на твоих глазах любимого?

– Ну смотри, получишь инфекцию, придется тебя перевести.

– Куда? В инфекционный?

– Нет, глупышка, в морг.

– Это у вас юмор такой? Вам смешно? Вам часто вот так покалеченных привозят?

– Руки ноги есть, голова на плечах, говорить можешь? Так в каком месте ты покалеченная? И хватит ныть, иди давай на перевязку, у меня времени с тобой возиться нет. Только накинь халат, вон он, на тумбочке.

Она уходит, а мне не остается ничего, как последовать ее инструкции, мысленно проклиная всех вокруг. В особенности доктора и медсестру, которые ничего в произошедшем страшного не видят. Интересно, а если я пойду в полицию, там мне тоже скажут: «Главное, жива?»

В процедурной та самая медсестра и этот «док» с мерзкой улыбкой.

– О, Верочка решилась, проходи, посмотрим тебя. Помочь залезть?

– Я сама, – не даю к себе прикоснуться, отворачиваюсь, когда он лезет мне между ног. – Долго я спала?

– Сутки. Нормально. Всего два шва, думал хуже будет. Хочешь, можешь еще поваляться недельку, больничный тебе сделаем. Ты где работаешь?

– Вы так просто об этом говорите, словно я простудилась!

– А ты трагедию не делай на пустом месте. Здоровая девка, подумаешь первый секс не удался.

– Вы… Чудовище! – кричу я, слетая с кресла и спуская халат. – Я тут не останусь. Ни секунды!

– Понял, понял, ты у нас девушка с характером. Я Леону скажу, он тебе тогда ниточки сам потом вытянет.

– Что? – меня от волнения потряхивает. – Вы что думаете, я еще дам к себе прикоснуться?

– Ты начинаешь меня раздражать, иди уже. Вещи свои только забери.

Я вылетаю из кабинета этого бесчувственного козла. Забегаю в палату, нахожу свои вещи. Привезли? Нижнее белье. Сам поди в нем копался. Извращенец. Джинсы. Футболка. Как бы мне хотелось сейчас его увидеть и в харю огромную все кинуть. Гордо уйти голой, только чтобы никакой помощи от него ни брать. Никакой!

Остервенело натягиваю на себя вещи, чувствую еще ноющую боль между ног, мечтаю о том, чтобы оторвать его огромный отросток. Третью ногу. Наверняка с ним никто добровольно спать не хочет, поэтому он трахает насильно.

Нахожу в тумбочке и свой телефон. Заряженный, хотя и с трещиной посередине. Наверное, упал, когда дом начали переворачивать.

Куча пропущенных от Ринаты. Управляющая клуба, где я танцую. Только бы не уволили. Там меня не трогают, не заставляют раздеваться. И платят нормально. Туда меня устроил Коля, который Коля! Как я о нем забыла!

Звоню ему, но в ответ тишина. Его забрали. Куда. Черт, они что – то говорили, но я не помню.

А если его убили? А если… Нет. Хотели бы убить, там бы застрелили, значит он в другом месте. Только где?

На его работе точно должны знать, значит туда и направлюсь. По дороге отзваниваюсь Ринате, объясняю, что меня избили и я попала в больницу.

– Смогу вернуться на работу только через пару дней. Справку если что принесу.

– Ты ходить можешь? – рявкает она, а мнусь. Не врать же. Живая, иду почти ровно.

– Могу.

– Тогда выйди хоть в зал. У меня две официантки слетели.

– А Марине позвонить?

– Вер, говорю, нет никого. Жду тебя к шести. Если конечно не хочешь работу потерять.

– Не хочу, – ворчу. И почему в этом мире абсолютно всем наплевать, что мне черт возьми плохо! Хреново, рвать и метать хочется. – Я буду. В шесть.

Рината отключается, а я ковыляю к остановке и сажусь на скамейку, смотря какой отсюда автобус отвезет меня до клуба «Голод» в котором и работал Коля.

***

Глава 5.

Леон

– Дерьмо.

В башке гудит.

Уши режет от фантомного крика.

Но я все равно дергаю рукой, зажимая ее порванное чертово белье пальцами.

Пара резких движений и оргазм обрушивается лавиной. Но не то.

Эта дрочка в руку просто гребаная копия тех ощущений, что испытал внутри этой сучки. Туго было, так что в ушах звенело.

Кто ж знал.

Сдергиваю с члена трусы. В карман складываю на автомате, в порядок себя привожу.

Сам в шкаф лезу. Все настолько аккуратно, словно в комнате правильной школьницы.

Правда, правильные школьницы не трясут задницами в клубе перед мужиками. Правильные школьницы не связываются с уродами вроде Коли, что ради денег не чураются и смертями невинных.

Невинная.

Именно такой она мне показалась, когда увидел ее на проспекте, перебегающую дорогу. Сладенькая девочка, вкус которой почти ощущался на языке.

Простое светлое платье, рыжие волосы заплетены в косу, постоянно кончиком задевающую упругую попку.

Губки эти, словно умоляющие об оральных уроках. У меня никогда не было постоянной девушки, но тут я прямо захотел пригласить ее на свидание. Так и быть, приставить бы не стал. На первом бы точно. Может быть.

Мне надо было по делам мотать, а я свернул через три полосы и за ней поехал. Ведьма. Шептал я, фантазируя о том, как буду это платье снимать.

«Сука», – сказал вслух, когда понял, куда она зашла. Все клубы, где приторговывают девочками я знал очень хорошо.

Сначала решил, что, наверное, официанта, даже зашёл за ней. Спросил про рыженькую, а мне тут же приват предложили. Не дебил, понял, что если телка соглашается крутить жопой в приватной комнате, то значит вся ее невинность напускная и стоит ей показать чуть больше денег, так она и отсосет как надо. Никаких уроков не нужно.

Тупое как нож разочарование скрутило изнутри. Дебил.

На что повелся?

На невинные глазки? На пальчики, что придерживали юбку, пока ветер с ней игрался.

У меня на работе таких невинных полный клуб и почти каждая сосет как пылесос, громко причмокивая, отрабатывая, так сказать навыки.

Я тупо забыл про нее. Вернее, старался не думать. Ну кроме тех моментов, когда возвращался в клуб и мучал свою фантазию ее жаркими танцами. Узнал о ней немного. Ну, вернее почти все. Где живет, где учится, с кем трахается. Понял, что судьба зло пошутила, когда это оказался Николай Лаврушкин, за бабки готовый на все.

Он неделю не выходил из ее квартиры, пока она продолжала мотаться на работу и учебу. Счастливая такая, еще не знающая, какой пиздец ее ожидает, когда в их дом ворвется толпа озверевших парней.

Брать силой для них самое интересное, рвать на части, а потом глумится над тем, как шлюха орала. В клубе босс такого не позволял, но на таких вылазках, где никто ничего бы не узнал… Раздолье для их извращённых душ. Я обычно на стреме, не особый любитель криков, но тут что – то щелкнуло.

Парня ее все равно прибьют. Либо тут пулю словит, либо в тюрьме прирежут, а она одна останется. Либо в окно выйдет после того, что с ней сделают, либо в притон отправится.

Вот и полез на нее, смотрел в зеленые глаза, полные слез. Охуевал от запаха и совершенства тела. и просто забил на все правила. Главное, чтоб больше никому не досталась.

Еще потом думал, что надо было иначе.

Может увести ее куда. Сосать заставить. Не рвать на части, потому что пизда была сухая как сахара. Но в тот момент соображалка почти не работала. И эти ее крики, как парня своего звала. Дура. Неужели не поняла почему все так получилось? Или роль свою красиво отыграла?

Собрал пакет с ее вещами. Телефон туда бросил. Повез в клинику.

Она спала мирно, словно в ее жизни ничего важного не произошло. И такой выглядела почти ангелом. Красивая тварь. Приворожила словно. Я красивых каждый день вижу. Думал, приелось. Херня. Просто свою не встретил.

И до сих пор понять не могу, как целкой оказалась. Как парень в здравом уме, и с твердым членом не трахнет ее, живя всю неделю под одной крышей.

Будь она моей, я бы ебал ее каждую ночь. Вместо сна, чтобы время не терять. Ноги бы не сводились.

Глянул на дверь, никого.

Ближе подошел, чувствуя себя полным извращенцем. Но стыда нет, только каменные яйца, словно не спустил час назад. Надо руки убрать, но я все равно сорочку задираю. Медленно, открывая для себя каждый миллиметр ее истерзанной кожи. Ноги длинные, пушок между ног, живот плоский с пирсингом – вишенкой.

Красиво пиздец. Но грудь. Идеальная двоечка.

Такую бы в рекламу пластической хирургии, как образец совершенства.

Грудь то разная бывает, некоторым телкам что уж говорить лучше вообще титьками не светить. Но эта… Пальцы током бьют, как хочется потрогать, Руки чешутся себе это сокровище забрать. Первый. Как в фантазиях. Сколько раз я предоставлял, как она сама ко мне в клубе подходит, на коленки садится, признается, что давно влюблена и хочет, чтобы я стал ее первым. Столько раз представлял, что почти поверил, что такое возможно.

– Леон? Ну ты еще трахни ее, пока она спит.

– Ты ж вроде сказал, нельзя.

Док замирает, вздыхает.

– Я пошутил.

– Да понял я. Как она?

– Спит, как видишь. Да жить будет, не парься. Вещи ее принес?

– Да. Телефон с зарядкой тоже тут. Пусть в больнице полежит недельку.

– А если уйти захочет. Привязать?

– Не надо. Пусть в себя приходит.

– Ты не передумал, себе забрать хочешь?

– Пацаны недовольны, что упустили такой лакомый кусочек. Не заберу, очнется в подворотне, натянутой на их елдаки.

– Чувствуешь себя героем, спасая юную деву?

– Нет. Просто хочу ее себе.

– Как по мне, зря ты. Мозг она тебе вынесет знатно.

– Ну у вас же в клинике вроде и психологи есть? Подлатают.

– Ахах. Точно. Марта кстати спрашивала о тебе. Ждет на ужин.

– Передай супруге, что на днях обязательно. Но сейчас сам понимаешь, не до того. В общем, позвони, как она очнется. Держи в курсе.

– Поцелуешь свою спящую красавицу?

– Очень смешно, – стреляю в него взглядом, потом последний раз оглядываю Веру и наконец выхожу из палаты. Чертовщина. Нельзя так на бабе залипать. Чревато. Мне и так парни темную готовят, просто за тот факт, что я себе законную добычу забрал. Впрочем, размять косточки я всегда готов. По-другому в свое время мне было не выжить.

– Леон, я тут подумал, она мне кого – то напоминает, а я головой качаю.

– Олька ангелом была, а эта скорее ведьма.

Глава 6.

Вера

Автобус двигается с черепашьей скоростью. Мне не терпелось доехать до клуба и спросить, куда подевался Коля.

Там наверняка скажут в какую тюрьму его отправили. Узнаю, а потом пойду в полицию. Расскажу все как было. Наверняка найдется управа на головорезов, которые упекли его за решетку. Ни за что!

В автобусе тесно, но я все равно выкраиваю место и почти сразу засыпаю, приложившись головой к окну. В сознании мелькают образы, темные, кровавые. Боль, что колючей проволокой пронзает тело. Пустота, из которой я пытаюсь безуспешно выбраться.

И снова я в чертовом туалете без света, куда меня так любила запирать воспитательница моего детского дома. Сука старая.

Просыпаюсь резко, автобус качает вперед.

До моей остановки всего пара улиц, и я встаю. Вздрагиваю, купаясь в солнечном свете.

Ненавижу темноту.

Выхожу, чуть пошатываясь. Меня кто – то придерживает, отчего я сразу дергаюсь. Наверное, еще долго буду, вспоминая голодных волков, которым меня приготовили на обед.

Мне бы полежать, себя пожалеть, но разве это поможет? Разве это поможет забыть тот ужас, что теперь со мной будет всегда?

Вот была жива мама, я бы поехала прямо к ней, положила голову на колени и долго-долго плакала, оплачивая мечту о красивом первом сексе, о свадьбе, фотографии с которой буду показывать внукам. А так… У меня только Коля. Мечта снова оказаться в его надежных объятиях.

Надеюсь однажды я смогу положить голову ему на колени, чтобы вместе поплакать над произошедшим.

Клуб «Голод» находится на одной из центральных улиц.

Главный вход закрыт, значит нужен черный. Обхожу дом и нахожу арку. Вывески тут нет, зато плакаты довольно ярко говорят, что здесь посетителей ждут самые яркие развлечения.

Я работаю примерно в таком же клубе, но в маленьком. Может я бы и устроилась сюда, но Коля говорил, что тут почти притон. Делать мне тут нечего.

Почему – то эта мысль возникла и сейчас. Нечего мне тут делать.

Я убираю телефон в карман, завязываю растрепавшиеся на ветру волосы, застегиваю кофту под горло. Словно планирую войти в логово вампиров. Не хватает только кольев и чеснока.

Нажимаю на звонок. Раз. Другой.

Тишина.

Ну уж нет. Я что, зря через всю Москву сюда тащилась?

Стучусь ногой. Другой. Оборачиваюсь спиной и снова стучу.

Наконец, с той стороны замок с крежетом открывается, и я отпрыгиваю.

На пороге мужчина, на лице шрам, а в глазах удивление.

– Вот это да. Я думал мы тебя больше не увидим.

Пацаны, кажется Леон плохо с ней поработал, сама пришла. Проходи, сучка, мы как раз твои сиськи обсуждали.

Я узнаю голос и мне становится плохо. Между ног начинает неприятно тянуть, боль тело, как ядом заливает.

Мне нужно спросить про Колю. Я ради этого пришла. Но все, что могу сделать сейчас это развернуться и бегом рвануть в сторону арки.

Не успеваю. Только кричу. Сказать ничего не могу. Мой рот зажимает рука, а тело втаскивают в темный коридор. Запах сигарет острый до тошноты. Паника захлестывает, как волной.

Меня пытаются раздеть, я кричу. Меня бьют по лицу до слех в глазах, до красных пятен под веками.

Падаю на пол, забиваясь в угол. Страх иглами пронизывает тело. Зачем пришла, зачем я сюда пришла! Теперь меня точно убьют.

– Гош, стой, ее же Звереву подарили.

– Да похуй, сама пришла. Ты видел ее сиськи? Охуенные же. Я такие только в кино видел.

– Гош, Зверев башку тебе оторвет. Никакая дырка этого не стоит. А узнает Макар, что ты девчонку на пороге изнасиловал, тоже мало не покажется.

– Вот ты, блять, весь кайф ломаешь, – отпихивает этот Гоша лысого мужика. Я помню его, он был вчера в комнате, когда Леон заворачивал меня в одеяло. – Звони Леону, пусть забирает свою шлюху. Чтобы глаза мне не мозолила. Ничего, он с ней наиграется, я потом все равно тебя суку найду.

Гоша отходит, а я жмусь к стене, когда на корточки рядом садится лысый.

– Ты чего пришла-то? Леона искала?

Головой яро качаю. Вот еще, урода этого искать.

– А зачем?

Я молча, сказать ничего не могу, только бью его, когда он пытается меня коснуться.

– Пойдем, провожу, дождешься его.

Снова головой качаю. Я лучше пойду, – встаю, к выходу двигаюсь, но на плече оказывается тяжелая рука.

– Деточка, стоит тебе уйти отсюда, как Гоша с дружками тут же тебя поймают. Хотя может тебе сильно хочется закончить начатое? Я бы может даже присоединился.

Качаю головой, страх сковывает горло.

Перед глазами рожа этого Гоши. Он меня за грудь трогал, я никогда этого не забуду. И этот тоже. Тоже хотел.

Лысый тащит меня по коридору, толкает в комнату похожую на номер отеля и закрывает дверь со словами:

– Жди здесь и не рыпайся. Будут ломиться, кричи. Есть шанс, что Зверев успеет.

Я сажусь на кровати, обнимаю себя руками, совершенно не понимая, что мне делать дальше. Прикладываю руку к месту удара. Завтра будет синяк, это точно. А голова еще кружится. Гудит.

Как найти Колю, как спасти его. Как спасти себя.

Можно только представить, что сделает Леон, который оставил меня отдыхать в больнице, когда найдет меня здесь.

Дура, ну почему не догадалась просто позвонить. Нахрена было ехать.

Глава 7.

Минуты текли очень медленно. Казалось, я даже слышу, как шуршит за бетонной стеной крыса, как тикают часы. Единственное, чем остается себя развлекать, помимо вздрагиваний на шаги за дверью – это листанием фото, которые мы делали с Колей. Качественно ужасное, его лицо вечно недовольное, но они греют душу. Снова и снова набираю его номер, словно что – то могло измениться, словно он возьмет наконец трубку и скажет: «Все будет хорошо, детка».

Вздрагиваю, когда шаги, что раздавались фоном, становятся громче. Вскакиваю с кровати, готовая к любой атаке. Хватаю первое, что попадается под руку. Книга. Тяжелая, черт возьми. Невольно взгляд бросаю на обложку. Мартин. Бандиты читают фэнтези?

Внутренности от страха узлом крутит, вторая рука сжимается в кулак.

Страх поднимается из самых пяток, а рука дергается, стоит тяжелённой двери открыться. Книга летит углом вперед и, если бы не отличная реакция этого амбала. Книга бы точно попала в голову. А так врезается в стену, а корешок отрывается, падая рядом.

Черт.

Вздрагиваю и поднимаю от бедной книги взгляд, когда дверь с хлопком закрывается. Врезаюсь взглядом в лед его глаз.

– Ты ебанутая?

– Что?

– Ебанутая и глухая? – рявкает он так, что мороз скользит по коже.

– Если ты о книге, то я просто испугалась! Место тут знаешь ли не самое позитивное.

– Именно поэтому ты сюда пришла?

– Я не знала! Я понятия не имела, что встречу тут вас, уродов! – ору в ответ, но шаг назад делаю. Зверев, вроде так его фамилия, поднимает книгу с корешком. Подходит вплотную.

– Что ты… – страх горло сводит. Ну почему он такой огромный. Возвышается скалой. А в руках для защиты больше нет ничего.

– Заклеишь книгу, – пихает он мне ее, врезает углом в живот.

– Не буду, – бросаю книгу на кровать, наблюдая за тем, как он снимает с себя влажную рубашку и бросает в корзину. Он что, тут живет? Это его комната? – Ты слышал? Я не буду! Сам клей свою книгу!

– Для только что порванной целки ты слишком активная.

– Да пошел ты! Я не буду ничего делать. Выпусти меня отсюда!

– Так иди! – орет в ответ этот медведь. – Вчера тебя там довольно бурно обсуждали, почти плакали, что им не удалось опробовать две другие твои дырки.

– Вы звери! И ты один из них! – меня трясет. От страха, от негодования. Внезапно Зверев вместо ванной снова оборачивается ко мне. Хватает за лицо именно в том месте, где ударил его дружок. – Больно!

– Это, нахуй, что?

– Больно! Меня ударили, понял?! Твои дружки!

– Гоша?

– Да.

Он шумно выругивается, что у меня уши вянут, вылепляет из шкафа футболку и натягивает на свое громадное тело. Наверняка на каких-нибудь на анаболиках.

– Вера! – дергаюсь. Он первый раз мое имя произнес. – Заклей книгу, клей в шкафу.

– Не буду, – уже чистое упрямство. Меня так и подмывает спросить, пошел ли он защищать мою честь, герой хренов. Сам виноват!

– Заклей, Вера, а то я вылью этот клей тебе в пизду, я вроде тебе тоже что – то там порвал.

– Урод! Псих! Ублюдок конченый! – кидаю оскорбления в уже закрытую дверь, но стоит стихнуть шагам, как я топаю к шкафу, достаю клей и падаю на кровать задницей, чтобы склеить эту чертову книгу. Первая часть. Лошара. Я уже все прочитала.

Стоит только склеить все и убрать, как дверь снова открывается. Он видит склеенную книгу и ухмыляется.

– Это не потому что я твоей угрозы боюсь.

– Я понял, – снова стягивает он футболку, и я вижу, как с руки капает кровь. Его? Гоши этого?

– Леон! – не даю уйти в ванную. – Где мой Коля? Что с ним? Я за этим в ваш ужасный клуб пришла.

Он поворачивает голову, осматривает меня с головы до ног, но все равно уходит мыться в ванную.

Скотина! Сложно на вопрос ответить?

Мечусь по комнате, снова и снова подхожу к двери. Ее легко открыть и уйти, но я не решаюсь.

Я дождусь ответа на свой вопрос.

– Душ иди прими, – следует приказ, и я вжимаюсь в дверь, замечая Зверева, с огромного тела которого еще капает вода. Он в одном полотенце и я упорно не смотрю вниз, зная, что он под ним прячет. Животное. Он же не собирается. Я не дамся. Я лучше умру, чем испытаю это снова!

– Я тебе вопрос задала!

– Ты можешь так не орать? У тебя самой уши не закладывает?

– Где Коля! Куда вы его дели! – подхожу, все-таки толкаю эту груду мышцы. Тут же отбегаю, словно от опасного животного. – Господи, просто ответь!

– Твой жених подставил серьезного человека,– отвечает, идет к шкафу, снимает полотенце. Я тут же отворачиваюсь от его ягодиц. Никакого стыда. Проглатываю слезы. Не верю. Коля не мог. Он не такой. Ну то есть, он наверное случайно.

– Он говорил, что выполнял поручение.

– Ну, можно сказать, что не соврал, – слышу его шаги, краем глаза замечаю, как идет к холодильнику. Желудок вдруг сводит голодом. Когда я ела последний раз?

– И что с ним будет? – спрашиваю тихо, наблюдая, как Зверев делает большой глоток из бутылки виски. Даже не морщится. Лимоном закусывает. Обнимаю себя в ожидании очередного ответа. Страшно. Вдруг он скажет, что его ждет смерть.

– Он будет сидеть в тюрьме, – наконец слышу спокойный голос мужчины, что стал моим наказанием, неизвестно за что. Он убирает бутылку обратно, поворачивается ко мне и смотрит. Словно оценивает, пристрелить меня или трахнуть. Кошусь на дверь. Хочется выйти. Куда угодно, только чтобы не стоят напротив него, словно раздетая.

– А я, что будет со мной?

– А ты теперь моя, – подтверждает он мои подозрения и ноги сами несут меня к двери. Успеваю лишь нажать ручку, как сильная рука хватает меня за волосы и тащит к кровати. Паника душит. Глаза от слез щиплет.

– Думаешь я когда – нибудь полюблю тебя? Думаешь хоть раз буду с тобой добровольно! Ты мне противен! Животное! Ты уже убил меня! Я буду сопротивляться, до последнего буду! – кричу в сердцах, колочу по его мощной груди, но он лишь встряхивает меня как куклу и бросает на кровать. Дергает за ногу и поворачивает на живот.

– Мне плевать на твою любовь, я хочу лишь твое тело.

– Ты порвал меня! Мне нельзя! Скотина! Слезь с меня, дышать нечем!

– Молчала бы, уже спали бы, но как оказалось твои крики меня заводят. Люблю громких сучек.

***

Не забываем ставить лайки на странице книги, где обложка. Мне нужно знать, что история вам нравится))) Спасибо!

На след странице можно обнаружить визуалы, как вижу героев я)

Визуалы

Девочки, образы героев я, разумеется никому не навязываю. Думаю, вы легко в своей голове сможете представить ту картинку, которую нафантазировали сами.

И так, давайте знакомиться.

Вера Некрасова

А теперь, давайте познакомися с нашим героем.

Леонид Зверев(леон)

Глава 8.

Леон

Адреналин бьет в виски.

Синяк на ее нежной коже как чертова красная метка.

Чужая.

Я шагаю в сторону комнаты, где обычно торчат пацаны в ожидании приказов. Чаще всего обсуждают тачки, оружие или баб. Сегодня на повестке дня Вера. Ее идеальная грудь, которую Гоше удалось потрогать руками.

Пальцы сами в кулаки собираются. Еще и думаешь, как себя сдержать, чтобы потом за убийство не пришлось отчитываться.

– О, Зверев, видел свою райскую птичку? Ты кстати, как наиграешься, нам её отдай. Мы ее нормально трахнем, раз у тебя не получилось.

Не получится. Придется убить. Кулак точным ударом сносит урода с кресла. Он валится на пол, остальные пацаны встают.

Вчера мне не удалось с ним обсудить то, что девчонка моя, дернули по работе.

Как хорошо, что можно все сказать сегодня.

– Зверев, ты охуел в край! Своих бить! Из-за дырки!

– Девку больше не трогать. Ни здесь, ни где.

– А то что? – вскакивает Гога, бычится, лицо красным цветом наливается.

Он меньше меня по росту, кудрявый, смазливый, бабам всегда нравился. Пока штаны не снимает. Интересно, а трахни Веру он один, она бы меньше его ненавидела? Не порвал бы. Красавчик, каких она любит. – Убьешь меня? Попробуй.

Новый удар, и он падает с ног. Тогда на меня его дружки наваливаются. Одновременно. Но быстро отлетают как мухи, тут же срубленные несколькими ударами. Я обычно не показываю, что дерусь, но, наверное, стоило догадаться, что правой рукой криминального авторитета я стал не просто так. Много лет в спортивной школе и несколько лет в тюрьме дают о себе знать. Я просто выношу уродов. Хватаю Гошу за кудри и последний раз предупреждаю.

– Я вот что подумал, я не буду тебя убивать. Личико у тебя смазливое, попка орешком. Я Макара попрошу, он тебя извращенцем отдаст. Они таких любят.

– Да пошел ты.

– Я-то пойду. А ты если еще раз руку на любую бабу поднимаешь, я тебе лично вторую руку сломаю.

– Вторую? – хмурится он и орет истошно, пока я слушаю хруст его гнилой кости.

Бросаю тело и стираю кровь с лица. Все-таки когда несколько на одного, этот хреново действует на здоровье.

Возвращаюсь в свою комнату, слушая крики Веры, отвечая на ее тупые вопросы. Выглядит она вроде умной, но тупит дико. Я бы вообще уже спать пошел, но сучка нарывается.

– Я никогда не буду с тобой добровольно! Никогда не полюблю тебя.

Как по башке битой Разум смывает волной ядовитого гнева. .

Стерва чертова.

Еще что – то про любовь орет. Думает, знает, что это такое.

Словно эта самая любовь мне нужна!

Вот тело да, тело у нее такое охуенное, что можно и полюбить. Трахать. Ебать. Стоны вышибать. Заставить кончить, а потом слушать ее ненавижу.

Вон как соски от напряжения стоят, даже сквозь два слоя ткани.

В башке гудит. По венам кипяток пустили.

Она краснее от гнева, на щеках пятная красные, а меня ведет.

От нее, от того, что она будет кричать, пока трахать ее буду.

Толкаю на кровать, сминаю в кулаке сопротивление, переворачиваю на спину.

Дергаю за джинсы, пока она поцарапать меня пытается.

Дикая кошка, но какая же сладкая и вкусная.

От запаха крышак сносит.

От вида кожи с брызгами веснушек пробки выбивает.

Рву джинсы под отборные ругательства, наблюдаю, как открывается вид на круглую попку.

Она своими танцами отлично над ней поработала. Для меня. Только для меня.

Одной рукой удерживаю спину, чтобы не брыкалась, другой задницу мну. Член уже долбит ширинку, а меня штырит все больше.

Внутрь хочу. Потом задницу опробовать. Так бы и сделал. Но ведь опять порву, вряд ли смогу нежным быть.

Сдергиваю лифчик, руки над головой перевязываю, привязывая к кровати. Вид просто охуенный. Тонкая талия, переходящая в извивающиеся бедра.

Попка чуть трясется, словно в танце, а у меня во рту слюна скапливается.

Снимаю с себя джинсы, откидываю на пол, взяв себя в кулак. Как часто я думал, что хочу видеть ее именно такой. В своей полной власти, привязанная, стонущую от оргазма.

– Вер, а может ты просто обижаешься, что не кончила? – нависая сверху, дергаю за волосы мягкие и провожу языком по щеке. Чувствую себя долбанным маньяком, не могу насытиться просто ее запахом, вкусом кожи.

– Сволочь! Ненавижу Тебя посадят!

– Завтра вместе сходим в отделение, напишешь на меня заиление, если тебе так принять будет меня легче.

– ты псих? Больной! Отпусти меня! Мне кажется у меня швы разошлись! Кровь сейчас пойдет! Слышишь? – орет она в матрас, пока я трусы по ногам стягиваю, оставляю следы губы на коже. Поднимаюсь резко и не сдержанно кусаю за ягодицу.

Она орет, снова дергается. И как не устает….

– Больно! Тварь! Придурок! Только так и можешь с женщинами трахаться!

– Вер, у тебя грязный рот, нужно его чем – то заткнуть.

– Только попробуй, я откушу тебе твоего огромного питона!

– Приятно слышать, что ты оценила размер.

– Ничего я не оценивала! Я испугалась, думала ты меня на двое разорвешь!

Развожу ее ноги шире, упираюсь коленями. О да, я бы с удовольствием сейчас туда ворвался.

– Пожалуйста, не надо, – Она больше не может дергаться, лишь хнычет, пока пальцами нащупываю промежность. Складочки открываю, смотрю на розовое совершенство.

До сих пор не верится, что это все мне только принадлежит.

Никто больше это не трогал. Никто не трахал. Моя…

Вот рту слюна скапливается, и я спускаю все на розовую пизденку.

Она теперь влагой блестит, и я пальцами растягиваю нити по всей промежности.

От половых губ, до крошечной тугой дырочки.

Почти не слышу криков. Поднимаю взгляд, замечаю, что повернула голову и смотрит зло. Взгляд такой, что будь она ведьмой, я бы уже в адском пламени горел.

– Еще скажи, что не нравится.

– Нет конечно! Меня тошнит от тебя! – дергается снова, но я хватаю свой член и просто шлёпаю ее по наглой заднице, по щели, что издает сладкий запах. – Извращенец. Ну давай, порви меня! И отвези в больницу. Лучше там, чем терпеть твои издевательства.

Бью членом снова, головкой задеваю клитор. Она кусает подушку, мычит, ноги свести пытается.

– Хватит, прошу тебя! – почти плачет, но я продолжаю. Мучать ее, наслаждаться ею. Трусь головкой о клитор, влажный от слюны. Можно было бы конечно в ее слюне пальцы смочить, но боюсь она мне их откусит.

Глажу ее спину, разминаю плечи.

Чуть приподнимаю бедра Веры, чтобы удобно было членом между бедер скользить. Чтобы задевал мокрую промежность.

Стискиваю зубы, чувствуя, как горячими волнами возбуждение все сильнее накатывает, как яйца от напряжения сжимаются. Одной рукой тело по члену своему двигаю, бедрами подмахиваю. Другой рукой глажу спину, скольжу под напряженные стоны к ягодицам. Сжимаю их пальцами.

В башке пусто, ее крики и мольбы фон, я же только двигаться начинаю чаще, веду стволом между ног, сжимая себя, двигаясь все чаше, пока все внутри разбухать не начинает.

В фантазиях я давно ворвался в ее тело до упора, выбивая крик из этого грязного рта.

Бляяя, какой же кайф будет ее трахать.

Меня уже трясет, движения становится резкими, грубыми, остервенелыми.

Мог бы замедлиться, если бы был малейший шанс, что Вера может возбудиться.

Она лишь глухо проклинает меня, постоянно дергая руками.

Еще. Еще. Еще. Мозг кипит, а влаги между половых губ все больше. Член скользит все лучше, катается как по маслу, а у меня их груди гортанные хрипы рвутся.

Чувствую, как быстро приближается оргазм, как сильно он сворачивает внутренности. Сколько нужно сил, чтобы просто не ворваться в нежную глубину, ощутить насколько она тугая и горячая.

– Сукаааа…. – ругаюсь, чувствуя по влажному телу дрожь… Если она не кончила, то была очень близка к этому.

– Нет, нет, я не полюблю, я тебя ненавижу! Зачем, зачем ты это делаешь, – почти хнычет Вера, все еще безуспешно пытаясь меня сбросить.

– Мне на хрен не сдалась твоя любовь. Только тело. Твое охуенное тело.

Смотрю, как сперма брызгами падает на изящную спину и волосы. Я еще делаю несколько финальных рывков, а потом растягиваю сперму по коже узорами, словно оставляя свое клеймо.

Отваливаюсь в сторону, слышу, что затихал. Заснула. Поворачиваю ее тело так, чтобы удобно было, но не развязываю. Хрен знает, что может превратиться в орудие убийства, если человек захочет отомстить. И корешок книги и даже прыжка ремня. Порой я видел, что для убийства хватало и чертовой скрепки для бумаг.

***

Горячие арты 21+ можно увидеть в телеге)

Глава 9.

Вера

Я спала таким тяжелым, как металлическая дверь сном, что ни одно сновидение через нее бы не пробилось.

Просыпаюсь резко.

Открываю глаза, чувствую, что руки свободны. Готова в схватке.

Да, я готова как минимум убивать!

Особенно ту сволочь, что совершал вчера надо мной какой – то аморальный обряд трения.

Что это вообще было, почему он терся об меня, можно сказать дрочил!

Нашел себе правую руку, пусть свою использует.

Я бы высказала все в лицо, но лица заросшего бородой не увидела.

Замираю, оглядываясь и понимая, что я больше не подвале клуба, не в комнате Зверева, а дома.

У себя в студии.

На улице уже светло, но шторы задернуты.

Тело дрожит. Обнимаю себя руками, вдруг скручиваясь от боли в животе.

Такое ощущение, что желудок себя начал пожирать.

Тороплюсь к холодильнику и тут оборачиваюсь на запах. Обалдеть!

На столе стоит тарелка с целой горкой оладушек. Теплых еще, Господи. Я тут же падаю на стул и начинаю совершенно не по-женски уплетать один за другим.

Рядом стоит банка открытой сгущенки. Я просто выливаю все в тарелку. Мараю пальцы, запихиваю в себя почти все, ощущая на языке воздушный нежный вкус. Такое ощущение, что я год ничего не ела. Как же вкусно!

Откидываюсь на спинку стула, когда пихать оладья уже некуда. И тут то понимаю, что приготовить их или даже доставить мог только один человек.

И будь у меня силы я бы достала все, но единственное что я могу сделать, чтобы не испытывать стыд, это сказать, что я все выкинула.

Да, так и сделаю.

Я поднимаюсь и иду к тумбочке, замечаю свою сумку, достаю телефон. Несколько пропущенных.

От Ринаты.

Блиииин!

Все, теперь меня уволят точно!

А все потому что у кого – то совершено нет понятий о морали!

Еще пропущенные. Незнакомые номера. Набираю и слышу автоответчик следственного комитета.

Коля звонил!

Коля звонил, а я спала!

И снова все из—за орангутанга!

Я бы многое сейчас ему в лицо сказала, но просто беру телефон с собой в ванную и иду мыться, мысленно придумывая новые ругательства в его отношении.

Долго оттираю тело от его семени, что со спины еле убирается, долго тру мочалкой тело, стараясь не думать о том, что в какой – то момент, это чертово трение могло мне понравится.

Что тело, плененное и скованное чудовищем начало отвечать на столь откровенную ласку.

Тру себя активнее, почти сдирая верхний слой кожи, словно это поможет забыть, как горели те, места которыми он тер свой отросток. Как места, болевшие и ноющие, вдруг влагой начали заполняться, как оргазм, против воли начал подкрадываться, выглядывая шакалом из-за угла.

Хорошо, что я не успела кончить.

Это был бы крах! Я бы возненавидела себя в ту же секунду!

Это была бы измена Коле.

Именно в этот момент звонит телефон, и я бросаю мочалку, тут же хватаю трубку.

Незнакомый номер, но я чувствую, это мой Коля. Это он!

Отвечаю.

– Коля! Коля, миленький, это ты?!

В трубке раздается молчание, по коже скользит ледяной поток. От позвоночника до пяток.

– Ты поела?

– Что? – это Зверев.

Радость наполнявшая тело катится с горы, прямо в ад.

– Ты поела?!

– А тебе какое дело?! Главное же, чтобы пизда была рабочая! А зачем ты меня домой привез, а? Надо было там оставить, к батарее приковать, как делают маньяки!

Мне еще многое ему сказать хочется, но он бросает трубку, а я со злости заношу его номер в черный список. Вот так-то лучше. Даже дышать становится легче.

Домываюсь и снова слышу телефон. Если это он… Другой номер.

– Я же тебе все сказала, – с ходу ору в трубку.

– Ты на кого ты орешь, любимая? Как ты? Сильно тебя помяли?

– Коля! Коля! Как ты, где ты?

– В заднице я, как ты?

И я в заднице.

– Коля, – слезы градом, я просто стекаю по кафелю, валюсь с ног. Как я хочу к нему. В его нежность, в его любовь. – Коля, миленький, мне так плохо, он… сказал, что я теперь ему принадлежу. А я ненавижу его!! Он уродлив, он странный, он мучает меня!

– Зверев же? – спрашивает он, и я киваю. Потом только понимаю, что его рядом нет.

– Он не зверь, он чудовище. Я его боюсь.

– Да понятно, он людей раньше убивал, в тюрьме за убийство сидел.

– Кошмар, – прижимаю руку к лицу. А вдруг он и меня убьет и даже не заметит. – Мне нужно бежать!

– Нет, нет, Вер! Он, в общем он довольно влиятельный может с Макаром поговорить, чтобы… Ты же хочешь, чтобы меня вытащили?

– Конечно! Ты же знаешь, я все сделаю! Я вчера даже…

– Вера, слушай меня. Поговори с Леоном. Объясни, что любишь меня, если надо задобри как – то. Ты если захочешь можешь быть очень милой.

– Не понимаю.

– Да чего ты не понимаешь! Я не хочу тут сдохнуть! Я выйти хочу! Твоя судьба… Нет, наша судьба в твоих руках. Он тебя захочет, воспользуйся этим.

– А как же… Мы? Ну то есть, как ты после этого со мной. Он же девственность мою забрал, а я ее для тебя хранила.

– Детка, детка, времени все меньше. Ты должна сделать все, чтобы помочь мне. Все, понимаешь? А я никогда тебя ни в чем не упрекну! Знаю, что каждый раз ты будешь представлять меня. Страдать ради меня. Ты же любишь только меня детка, верно?

– Верно, Коля. Конечно люблю!

– Сделай это ради нас, ради нашего будущего, потом это забудется. Вера, вытащи меня.

– Вытащу! Вытащу милый! – кричу в трубку, а в ответ лишь тишина. Закончилось время.

Я сглатываю, смотря в разбитый экран телефона, слушая как часто бьется собственное сердце. Я не смогу. Не смогу с ним сама. Я не выношу его. Ненавижу. Но ради Коли попробую… Может быть не буду кричать так громко? Или… Перетерплю боль.

Нет, нет, нет! Я не смогу.

Выкручиваю воду до минималки, обдаю себя почти жидким льдом. Потом звоню Ринате.

Мне нужно выдохнуть. Поработать. Может потанцевать. Просто проветрится. А еще лучше не потерять работу, пока Коля в тюрьме.

– Рината. Я знаю, что ты на меня зла, но я вчера… Я снова попала в больницу. Сегодня уже все. Я работать готова. И танцевать тоже.

– У нас тут банкет намечается, приходи, поможешь. Потом поговорим.

– Спасибо! – кричу в трубку, бросаю и кидаюсь одеваться. Джинсы, футболка, волосы в сушу как можно быстрее, оставляя их немного влажными.

Смотрю в свое бледное лицо и задаюсь вопросом, как это делают проститутки, каждый раз отдавая свое тело….

Как же быть с душой, что кровоточит? Болит…

Больно даже думать об этом, лучше поработать. Работа она всегда спасет…

Глава 10

Я долго сушу волосы, потом долго выпрямляю. Наношу макияж. В общем делаю все, чтобы ощутить себя той девчонкой, которая была еще два дня назад. Два дня, а кажется мир перевернулся. Любимый в тюрьме, а я собственность какого зверюги.

На стиральной машинке в ванной снова вибрирует телефон, и я вижу очередной незнакомый номер. Опять он? И чего ему неймётся. Уже полчаса названивает.

Игнор лучшее лекарство от страха и ненависти. Ведь если закрыть глаза, можно даже представить, что его не существует?

Наконец надеваю джинсы, кофту, сверху накидываю плащ. С каждым привычным движением становится дышать легче. С каждой минутой приходит мысль, что нужно просто поговорить с этим Леоном. Ведь на самом деле он кажется нормальным человеком, ну почти. Зачем ему истеричка вроде меня.

Выхожу из квартиры, закрываю дверь и спускаюсь на первый этаж. Лифты не моя тема. И не важно, что живу на девятом.

На улице солнце разгулялось, и я подставляю свое лицо его лучам. Все можно пережить. Не раз и не два я слышала эту фразу. От мамы, пока та была жива, от бабушки, которой меня не отдали, от девчонок постарше, которых брали силой.

Я удивлялась, как они после такого спокойно могут улыбаться, рассказывая обо всем хладнокровно. Тогда я думала, что умру если со мной случится подобное….

Живая, тоже могу улыбнуться.

По дороге на остановку в магазин забегаю. Тут и банкомат.

На карте та же сумма, что и была два дня назад. Почему – то это вызывает спокойствие и уверенность. На эти деньги я могу даже взять путевку куда-нибудь на море. Глупая мечта детства, его увидеть. А могу заплатить за учебу. А могу… Да, могу сложить их вместе с теми деньгами, что спрятаны в квартире и отдать Леону.

Он же бандит. Они любят деньги.

Может тогда не придется притворяться, выпрашивать свободу Коли. Просто отдам все и верну себе любимого. Верну себе тот спасательный круг, за который привыкла держаться.

Снимаю все, оставляя себе несколько тысяч на еду. Складываю в рюкзак, что за плечами и иду купить себе еды. Питьевой йоргурт, булочки со сгущенкой и конечно пара фруктовых жвачек.

На кассе ставлю рюкзак на ленту помимо продуктов, чтобы достать карту, которую убрала вместе с деньгами. Меня кто – то толкает в спину, и я поднимаю голову. Безобидная старушка. Моргает.

– Прости, милая, не вижу совсем.

– Ничего, – у нее падает кошелек, а оттуда высыпаются монеты. Так жалко ее, господи. Пенсия маленькая, помочь некому.

Помню, как хотела после смерти родителей с бабулей остаться, но той не на что было меня содержать.

Собираю все монетки до единой, складываю в кошелек и поднимаюсь, чтобы отдать ей. Она улыбается, кивает.

– Спасибо, душенька, добрая ты девочка. Все у тебя хорошо будет.

– Спасибо, – поворачиваюсь к рюкзаку и вдруг на меня падает тень, а по венам жидкий мороз пускают. Оборачиваюсь и ахаю, замечая, как Зверев отрывает от пола старушку и удерживает в воздухе.

– Боже! Отпусти ее! Ты что делаешь!? Охрана!

– Отдай то, что взяла, старая, а то к праотцам раньше времени отправишься, – он почти бросает ее, я хочу кинуться на это чудовище, как вдруг морщинистая рука протягивает мне мой кошелек. Мой… Кошелек. С деньгами.

Глава 11.

Я резко верчу головой на рюкзак. Открытый. Руки ко рту прижимаю, кошелек беру.

– Не стоит быть такой доверчивой, девочка, – хмыкает добрая старушка и бросив недовольный взгляд на Зверева, просто уходит из магазина. Охрана уже прибежала, кассиры камеры включили, но быстро выключили, стоило Леону на них посмотреть.

Я все еще в шоке стою. Там были все деньги, она хотела просто их забрать? Вот так просто? Вытащить из рюкзака.

– Вера, хватит тупить, пойдем, – тащит меня Леон из магазина. Закидывает пакет с продуктами на заднее, меня туда же пихает. – Ты ж вроде детдомовская.

– И что? – поднимаю голову. Спасибо, что хоть не в багажнике.

– А ведешь себя странно. Веришь всем подряд.

– А как я должна была догадаться, что она деньги мои отнять хочет? Я, по-твоему, экстрасенс?

– Это простая схема, так детей разводят.

– Да пошел ты! Ты привык к обману и подобным людям, потому что сам такой. Рыбак рыбака…. Куда ты меня везешь?

– Домой.

– Мне на работу надо. Останови машину! – сейчас поговорить или потом?

– В клуб этот твой? – тормозит он и резко разворачивается.

– Да.

– Ты же вроде на боль между ног жаловалась, а туда пойдешь жопой крутить?

– Так у меня не жопа болит.

Тут же ловлю его скептический говорящий взгляд. Лучше не говорить ему про мою жопу. Он же и ее порвет, дай волю.

– Там банкет! Я еще официанткой работаю, а не только жопой кручу.

– А ничего приличнее придумать не могла? – впивается он взглядом через зеркало заднего вида, а я ахаю.

– Ах простите, господин бандит и насильник, забыла вас спросить, кем мне устроиться работать! И вообще отвези меня в полицию, я заявление на тебя напишу, – ну какое заявление, дура. Тебе надо с ним о Коле договориться.

– Ты же вроде на работу опаздываешь?

– Да… Значит завтра.

– На будущее, если вдруг, – тормозит на светофоре, поворачивает голову и усмехается сквозь бороду. – Идти в полицию нужно сразу. Вот вытащил из тебя насильник член, сразу беги писать заявление. И то не факт, что поверят. Тем более, синяков на тебе не было.

– Ну конечно. Если изнасиловали, сама виновата, если обманывают, то потому что дура доверчивая.

– Я не говорил, что ты дура, но доверчивая это факт. Причем не тем.

– Если ты сейчас про Колю, то лучше молчи. Он в отличие от тебя хотел меня взять после свадьбы.

– Ага, именно поэтому в квартире ты была в пеньюаре и в одних трусах. Лечи другого. – хмыкает он, а я отворачиваюсь, Ему бесполезно что – то доказывать. Он просто каменное изваяние, даже не улыбнулся ни разу.

Оставшуюся часть пути он молчит, да и мне говорить с ним не хочется. Сказать спасибо за блинчики. Так и вертится на языке. Но только потому что мне нужна его помощь. Только поэтому.

Не успеваю, хотя собиралась уже. Машина плавно тормозит у входа в мой клуб – ресторан. Если конечно я еще тут работаю.

– Не танцуй сегодня, швы могут разойтись. Вера!

– И хорошо, значит у меня еще несколько дней есть без твоих домогательств, – хочу выйти из машины, но он хватает меня за руку, тянет к себе.

– Я не шучу, Вера. Нехрен больше задницей трясти перед другими. Пожалеешь…

– Ты мне не отец и не муж, чтобы указывать, чем и перед кем трясти, – опять взрываюсь. Тиран чертов. Вырываю руку, выхожу из машины и нарочно хлопаю дверью. Иду в клуб, ни разу не обернувшись, но чувствуя режущий взгляд в спину. Мороз по коже, словно и правда могу пожалеть.

И я не планировала танцевать, но пойду. Просто назло этому чудовищу. Хуже, чем уже сделал, быть все равно не может. Да и деньги будут не лишними.

Лучше задницей покрутить и денег заработать, чем под него ложится. Да… Лучше.

Глава 12.

Машина за спиной визжит шинами, а я вздрагиваю. Перед входом в ресторан замираю. Войти словно боюсь. Хочу, но не могу. Обнимаю себя, чувствую, как мороз проникает под кожу, как накрывает волнами отчаянья. Я так хочу вернуться в прошлое. В то время, когда с улыбкой забегала внутрь, здоровалась с каждым, слушала истории, рассказывала свои. Мне всегда оставляли хорошие чаевые, потому что я милая. Потому что порхала как бабочка. А теперь что? Теперь я даже губы в улыбке не могу растянуть. Не могу даже понять, как жить дальше. Даже цель спасти Колю, кажется далекой и призрачной. А если не получится? А если не успею?

Сделать даже шаг не могу. Потому что ничего, ничего уже не обернет время вспять, не сделает меня бабочкой. Теперь я кажусь себе гусеницей, ползущей по земле, в грязи, в мусоре, которым забиты моя голова.

– Вера? – из ресторана выбегает Рината. Она дочь владельца клуба, но хорошо выполняет роль руководителя. Ей нравится. Всегда в черном, всегда деловая. – Ну и чего ты встала? Ты же вроде хотела помочь?

– Хочу конечно, – киваю и иду вперед. Делаю несколько шагов, понимая, что сил почти не осталось. Ни физических, ни моральных. Я просто уничтожена. Я уже не я. Не могу радоваться жизни, не могу строить планов как раньше. Даже не знаю, смогу ли читать те же книжки, что раньше.

Меня встречают девчонки – официантки. Пытаюсь завести разговор, а я не могу. Не могу не завидовать их беззаботности. Каждая из них свободна, а надо мной словно ежесекундно висит дамоклов меч с безжалостным «пожалеешь».

Я отрабатываю на смене как положено, получаю свои деньги, но, когда девчонки начинают краситься, просто ухожу домой. Никому ничего не объясняя. Я просто не смогу выйти в зал, встать на помост и извиваться в танце словно ничего не произошло.

Сажусь в метро и еду, почти не замечая проходящих мимо. Не знаю, может это заторможенная реакция после всех событий? Может до меня наконец дошло, что случилось.

Может поэтому я больше не цепляюсь за лица людей, меня все раздражает. До такой степени, что, когда меня толкают, я кричу.

– Поосторожнее нельзя!?

Возвращаюсь в свою студию, даже свет не включаю, просто залезаю под одеяло и начинаю плакать. Слезы градом по щекам, губы дрожат, тело бьет озноб.

Это конец, да?

Я одна из тех, кто никогда не сможет нормально жить? Да как я вернусь к Коле после всего. Как я смогу любить? Отдаваться без остатка. Кажется, на душе навсегда поселился страх, что прямо сейчас сюда ворвутся снова, привяжут к кровати и изнасилуют. Я дома, но в безопасности себя не чувствую.

Я засыпаю, воя в подушку, отключаюсь как – то быстро, а когда открываю глаза, слышу шум в коридоре. Сжимаюсь в комок, не смея пошевелиться. Я знаю кто это, знаю зачем он пришел и все что могу сделать это просто замереть, словно это поможет избежать неизбежного.

Моя небольшая кровать прогибается, и я слышу шуршание одежды. Я не хочу, не хочу. Кричу, когда одеяло откидывается, а обнаженное чудовище нависает надо мной.

– Не трогай меня. Пожалуйста! – глотаю слезы, теряя весь запал. Он словно не слышит, наваливается сверху, сминая мое сопротивление своей жестокой силой, тут же толкая язык мне в рот. Я хочу укусить его, но он сжимает мне щеки руками, не давая захлопнуть челюсть, шипит.

– Не дергайся и больно не будет.

– Я не хочу, Леон, мне будет больно.

– Посмотрим, – хмыкает он, задирая мою кофту и схожу, впиваясь в соски губами.

***

Глава 13.

Во мне метались и сталкивались противоречия. С одной стороны я понимала, что нужно будет договориться с этим монстром, а с другой я не смогу перенести новую порцию насилия. Несмотря на всю мою любовь к Коле, я не могу спокойно лежать и ждать, когда он начнет снова меня рвать. Я просто не перенесу этого, просто не выдержу. Я упираюсь руками в его тугие мышцы, чувствуя кожей волоски. Это как пытаться сдвинуть бетонную плиту. Только раскаленную, такой этот Леон горячий. Как не дает сопротивляться, избавляя от одежды, почти срывая ее с меня.

– Слушай, давай поговорим… – прошу я, пока его твердые губы обжигают шею, пока грубые руки мнут талию, прогибая меня и скользя вдоль спины к заднице.

Я сжимаю зубы, понимая, что эта чертова ласка иначе действует, чем должна. Меня теперь тошнит лишь от того, что я не хочу, чтобы он убирал свои ужасные ветки, что не делают больно. Он должен быть грубым, неистовым, а он целует меня, прикусывая кожу на шее лишь губами. Я отворачиваюсь, когда он поднимается, а затем наклоняется, чтобы поцеловать.

– Давай я денег дам? Ты отпустишь меня тогда? У меня есть, много. Давай покажу, вон там в сумке… Леон, там много… Пожалуйста…

– Не хочу твоих денег, хочу тебя, ведьма, – шепчет он, пальцами нажимает на щеки, заставляя смотреть только на него. – Дай свои губки, весь день о них мечтаю.

Я не хочу его поцелуя, внутри рождается таинственный страх, когда я смотрю на его рот, чуть прикрытый бородой, на тень, что нависает. А вдруг мне понравится, как нравятся его прикосновения, а вдруг этим поцелуем я предам Колю.

– Не надо меня целовать. Это будет измена Коле, – шепчу я, рот прикрывая и лишь чувствуя касание его губ к тыльной стороне ладони.

Взгляд Леона неожиданно меняется, становится жестким, безжалостным.

– А что не будет изменой? – вдруг спрашивает он зло и сильно выкручивает сосок. – Насилие? Тебе легче пережить секс со мной, если насилую?

– Да! Не надо этих нежностей! Зачем ты меня гладишь, словно… – словно я твоя любимая девушка. – Просто возьми за чем пришел и убирайся!

Он резко, неожиданно перекрывает мне воздух, нажав на горло и впивается в губы, не давая и шанса оттолкнуть его. Врывается языком в мягкую полость, скользит внутри, скользит по губам, трогает язык, словно сожрать меня хочет. Начинаю под ним извиваться, руками бить. Мне не нравится, не нравится, когда его губы на моих, когда борода щекочет лицо. И он мне тоже не нравится!

Отпускает резко, давая глотнуть воздуха.

– Запомни, Вера. Ты принадлежишь мне. Вся, в том числе губы. Каждая твоя дырка, даже порванная. Все это принадлежит мне! Не будет больше Коли, поняла? Можешь не любить меня, даже ненавидеть, но подчиняться ты будешь обязана, – отпускает он горло, сдирая с меня лифчик и трусы. Не дает дышать, а затем резко переворачивает от себя.

Пихаю его ногой, пока по щекам текут слезы. Что значит не будет Коли?

– Да пошел ты! Давай, рви меня снова я все перенесу и дождусь Колю, – ору, а он меня резко по заднице бьет, раз, другой, до крика, пальцами на промежность нажимает, чуть внутрь проникает кончиками.

Я стискиваю зубы, готовясь перенести любые страдания, любую боль, что принесет мне эта Зверюга. Просто буду думать о Коле, который был со мной всегда нежен и терпелив.

– Долго ждать придется, – шипит Зверев, впиваясь в мою задницу пальцами, наверняка оставляя следы. – Он сгниет в тюрьме, а ты если будешь сильно рыпаться, отправишься к Гоше, он очень хочет порвать тебя лично.

– Лучше к ним, чем с тобой, сволочь бесчувственная! – рычу в подушку и снова вскрикиваю. От удара.

– Так и быть, отправлю тебя завтра им, но сегодня придется потерпеть мое присутствие, – рявкает он и вдруг сжимая силой ягодицы, раздвигает их, принимаясь смачно вылизывать. Я дергаюсь, хочу оттолкнуть его, прекрасно понимая, что он затеял.

– Не надо, ты же убьешь меня! – хочу повернуться, дергаюсь, как уж на сковородке, но, чем сильнее дергаюсь, тем сильнее он стискивает задницу, продолжая орудовать языком между булок. Я уже в голос реву, а он все елозит и елозит. Внутри рождается проклятое тепло, ведь он то и дело задевает клитор. Я бью кулаками в матрас, но не могу даже двинуться, освободиться, чувствуя как яд похоти растекается по венам, стекая смазкой по бедрам. Нет— нет, не может быть, я не могу возбуждаться от действий этого чудовища, не могу даже подумать об этом. Вчера тоже… Как я могу. Я предательница, я изменщица.

– Прошу, не надо так. Лучше трахни, сделай больно, но перестань это делать,– ору как резаная, когда вдруг все заканчивается, он убирает губы, освобождая меня от порочного плена, но между ног все равно все пульсирует, трещит от напряжения. Я захлебываюсь рыданием, когда он приставляет тяжелую головку к крошечной дырочке, чуть нажимает

– Сейчас головка зайдет, потом легче будет, – он еще и успокаивает, дергаю рукой, но достаю лишь до бедра, царапаю его как можно сильнее. Он лишь шумно вздыхает, делает рывок, проникая в меня своим чертовым стальным набалдашником, Я готовлюсь орать, но мне лишь дискомфортно, так что я сжимаю руками подушку и вою в нее, ощущаю, как распирает изнутри, как он двигается во мне, даже не намереваясь жалеть.

– Ненавижу тебя, – глупое, бессмысленное заявление, он уже внутри, но я все равно снова и снова повторяю, – Ненавижу, ненавижу!

– Та же фигня, – пыхтит он, толкая свой отросток все дальше, давя на стенки, сворачивая нутро унижением. Зачем он так, ну что я ему сделала. Я просто не хочу с ним быть, не хочу.

Он проникает все дальше, распирая меня своей стальной плотью. Неприятно, но иначе, чем когда насиловал в первый раз, иначе, чем вчера, когда просто терся об меня. Он пальцами трогает мой клитор, другой рукой нажимает на грудь.

Я стискиваю челюсти, сжимаю зубы, готовясь пережить все. Я все выдержу, даже это животное внутри меня. Что двигаться начинает чуть быстрее.

– Сладкая моя девочка, – как в бреду, спину целует, линию языком по позвоночнику ведет, посылая странные импульсы телу. Я пытаюсь их игнорировать, но они словно пузырьками шампанского в кровь вошли, бурлят, смущая, заставляя не кричать, а позорно постанывать.

Скотина такая, еще клитор мой натирает, а я не понимаю, почему вместо тошноты и ужаса чувствую терпкий мужской запах, ощущаю весь его размер. Чувствую, как он полностью во мне, как боль и дискомфорт медленно и верно сменяются чем – то запретным недопустимым мне ранее.

Из чего я делаю один вывод – я шлюха. Потому что нормальной женщине не может такое нравиться. Нормальная бы стала рыдать, а не постанывать на каждый медленный толчок, нормальная бы думала только о любимом, а не о том, как пульсирует комок нервов под мозолистыми пальцами, как соски горят в тяжелых ладонях.

Нет, нет, нет. Не хочу этого испытывать, не хочу даже мысли допускать, что это животное может мне принести удовольствие. И стоит ему подойти ближе, начать искрами бить все тело, как я просто кусаю себя за руку, причиняя боль и отгоняя позорный оргазм.

– Дура, – усмехается Леон, начиная двигаться чаще и буквально через несколько мгновений вжаться в меня всем телом, заливая изнутри горячим семенем. – Ну и нахера, ты же почти кончила.

– Нет, даже близко нет. Просто укусила себя, чтобы не выть от боли.

– Да, да, так я и понял, – вытаскивает он своего гиганта, целует меня в копчик и уходит в душ.

Я лежу, распластанная по кровати, не могу даже пошевелиться, чувствуя искры не наступившего оргазма. Ни за что. Я не должна получать удовольствие, чтобы он со мной не делал. Не должна.

***

Спасибо любимым читателям за поддержку! Обожаю вас!

Глава 14.

Просыпаюсь от того, что дико жарко, словно меня положили прямо в печку.

Открываю глаза и понимаю, что прижата к огромному телу Леона. Поворачиваю чуть голову, упираясь взглядом в густую поросль на лице, улавливаю спокойное, глубокое дыхание.

Он и правда огромный, подавляет меня всем своим существом и силой, которой я просто не могу противостоять.

Сглатываю слюну, вспоминаю все ощущения, которые набросились на меня голодными волками. Только невероятным усилием я смогла их оттолкнуть. Но они придут снова, я даже сейчас чувствую запах этой чертовой псины, что буквально сводит внутренности, заставляет елозить и думать о том, какого это, когда этот гигант вторгается в меня, растягивает изнутри, заполняет своим ядовитым семенем.

Я же просила его, я предлагала деньги, а он…

Он бесчувственное животное, которому плевать на меня, плевать на мои мольбы. Ненавижу, ненавижу его!

Он уничтожил меня, сделал грязной, отвратительной и развратной, думающей не о своем нежном женихе, что мучается неизвестно где, а о том, что чертова вялая плоть давит на копчик, заставляя трепетать.

Я еле выбираюсь из тяжелых пут и вскакиваю, часто дыша. Я не хочу этого чувствовать, не хочу быть с ним. Я ненавижу его! – слезы градом, тело дрожит, руки в кулаки сжимаются. В груди такая боль, словно сердце ножом проткнули и садистки проворачивают, задевая самые чувствительные нервные окончания, словно зная, как именно причинять мне самые острые страдания.

Ноги несут меня к кухонному гарнитуру, рука сама хватает нож. Если я убью его, все закончится. Я тоже сяду в тюрьму и больше не смогу испытывать ничего ни к нему, ни вину, что изнутри разъедает. Самое главное, что мне не будет стыдно перед Колей. Потому что лучше убить или умереть самой, чем ощущать это к монстру, что подавил мою волю.

Я подхожу к кровати, заношу нож высоко, до натяжения всех связок и мышц. Он спит. Сколько можно спать.

Одно движение и его не станет. Одно движение и я свободна.

Внезапно он открывает глаза, сразу безошибочно находя меня в сумраке утра.

– Ну? Будешь бить или это очередная прелюдия?

– Я не посто ударю, я убью тебя!

– Ну это смотря, куда попадет нож. Ты хочешь, чтобы я мучился или чтобы умер сразу. Просто чтобы я мучился, можно ударить мне в бочину. Тогда без скорой я буду умирать довольно долго, сгорая в агонии боли. Если ударить прямо сюда, – тычет он в шею, по которой вьется странный рисунок.– То я умру от потери крови за пару мгновений. Еще можно ударить в пах, мне кажется, целишься ты именно туда, тогда…

– Замолчи! Замолчи! – опускаю нож, роняю его на пол. Громкий стук отдается прямо в меня, проникает как лезвие, разрывая связь с реальностью. Падаю там, где стояла. Меня распирает изнутри горе. Я не могу дышать, не могу говорить, даже плакать не могу. Слезы застревают, мешают видеть. Я лишь рыдаю в голос, пока меня отрывают от пола, куда – то несут. Кажется, что уже плевать, куда. Плевать до тех пор, пока кожу не обжигает ледяными струями воды. Во мне словно пробку выбивают. Слезы потоком, руками по груди обнаженной и крики, что рвутся из горла.

– Ненавижу, ненавижу, ненавижу! – Он тянет ко мне свои руки, а я двумя ладонями по груди его хлопаю. – Не трогай меня.

Он просто толкает меня в угол и сам забирается в крохотную душевую. Занимает почти все пространство. Ему, что, не тесно совсем? Он обволакивает своим присутствием, своим запахом, подавляет. Хочу выйти, но он словно недвижимый, продолжает растирать лицо и шею, мыть свой громадный член, что тут же дергается в его руках.

Я зажмуриваюсь на мгновение, реально не понимая, как это ночью могло уместиться во мне

– Мог бы дать мне выйти.

– Выходи кто мешает.

– Ты себя видел? Мутант перекаченный.

– Женщинам нравится, – усмехается он в бороду.

– Вот и шел бы к этим женщинам, чего ко мне приклеился. Мог мне дать помыться первой?

– Мне на работу надо, – только и отвечает он басом, а затем руку в мою сторону тянет. Я сжимаюсь вся, готовая ногтями впиться в его кожу, а он лишь берет мой шампунь и выливает в свою ладонь.

Я поднимаю голову, чтобы возмутиться, но голос пропадает, а я лишь пялюсь на пену, что стекает по его мощному телу, что скатывается по зарослям на накаченной груди, ниже к плоскому животу, усыпанному кубиками, и ниже, к колом стоящему члену.

– И чего он у тебя стоит постоянно. Может это какая – то болезнь?

– Хочешь заняться лечением?

–Хочешь меня в очередной раз изнасиловать?

– Да, но времени нет, – убирает он шампунь, пока я метаю молнии в его лицо, а потом вдруг чувствую руку в волосах и жесткие губы, не дающие даже спасательный вздох делать.

Я упираюсь руками в его грудные мышцы, хочу оттолкнуть, отвернуться, но, чем больше сопротивляюсь, тем сильнее оказываюсь придавленной к стене. Я не отвечаю на это зверство, прячу язык, но тело дрожит, а чертовы инстинкты буквально воют ответить на желание самца. Между ног растекается собственная влага, а член, что жмется к животу все сильнее, лишь усиливает чертово неадекватное желание. Он не останавливается. Продолжает терзать мои губы, пока вдруг они не начинают искрить а изо рта вырывается против воли стон. Теперь вместо того, чтобы отталкивать его, я собираю пальцами волосы на его груди, тяну и чувствую, как тело жаждет подчиниться.

Все кончается внезапно, Леон первым отрывается от меня и выругивается.

– Ведьма, мне правда надо идти.

– Да пошел ты, – собственный ответ на его истязания буквально сбил с ног, а нерациональная обида, что между ног так и горит, просто убивает. Зачем он так со мной. –Леон!

– Что? – вытирается он полотенцем. Моим. Потом кидает в грязное белье. Хмурится, смотря на допотопную машинку, которая постоянно протекает. – Что?

– Почему ты не взял деньги, ты же бандит, вы все делаете ради них.

– Денег у меня дохрена, а вот такой, как ты, никогда не было, – поворачивает голову, последний раз осматривая с головы до ног, а потом просто уходит, оставляя меня обдумывать его слова.

Он уже ушел давно, а я так и сижу в душе, не могу пошевелиться. Пока вдруг не различаю трель своего телефона.

Не хочу выходить но все равно бреду к нему и виду незнакомый номер.

– Алло?

– Вера? Милая? Как ты, любимая?

Поток нежности буквально сносит с ног. Я ничком падаю на кровать, захлебываясь в беззвучном рыдании. Чувство вины такой силы, что жжет изнутри.

Он там, мучается, а я тут… Что я за невеста. Какая из меня теперь выйдет жена. Разве достойна я этого?

– Нормально. Коль, как ты? Тебя не бьют?

– Бьют конечно, тут всех бьют. Детка, чего там со Зверевым. Ты договорилась?

Я закрываю глаза. Вместо того, чтобы поговорить с ним, просто стать нежной и доступной, чтобы вызволить Колю, я сопротивляюсь ему и самой себе.

– Хотела ему денег предложить, а он отказался – ну вот, я уже начинаю ему врать.

– Да нахер ему деньги, ему дохуя платят, ты сама с ним поласковее будь. Я тут кое – что узнал, он из группы Черкашина самый адекватный. Так что с ним можно договориться. Может тебе вообще притвориться, что он тебе нравится, а?

– Коля… – это же нереально, я ненавижу его.

– Давай, Вер, не подведи меня. Помнишь, сколько раз я выручал тебя в детском доме, пора и тебе постараться. Ради нас. Ради общего будущего.

Связь пропадает, а я вдруг вижу перед холодильником три больших пакета. Судя по всему с едой. Может и правда с ним можно договориться?

Глава 15.

Решить гораздо проще, чем сделать на самом деле. Как договориться с тем, кого ненавидишь? Чьего появления ждешь с ужасом. Как лечь с тем, кто вытряхнул тебя наизнанку, заставил ненавидеть себя всей душой?

Разобрав пакет с продуктами и убрав их в холодильник, я придумывала что скажу Звереву, когда тот вернется. Подбирала правильные слова, чтобы он понял, что я готова пойти на компромисс. Убирая на полку пакет с сардельками, я решала, смогу ли лежать смирно и терпеть, когда он будет пихать в меня свою сардельку. Может быть даже лежать смирно, когда он будет пихать в меня свою сардельку.

Одну забираю из упаковки и откусываю. Потом ставлю на полки остальные продукты. Радует, что продукты не стухли. Делаю себе завтрак из трех яиц и трех сарделек. Вкусные, я такие себе никогда не брала. Скорее всего мне были просто не по карману.

Пока ему, обдумываю, что можно приготовить завтрак для этого мутанта. Наверняка он любит поесть. Он подобреет, и я смогу с ним поговорить.

Вроде план неплохой, но прорехи имеются. Хотя бы потому что мне сложно представить нас мирно беседующих. Тем более о Коле.

Прибираюсь и вдруг размышляю, а как именно подставил Коля серьезного человека. Что за серьезного человека. И можно ли, например, обойти Леона и попросить сразу у того, что выше. Ближе к обеду, когда моя студия почти слепит меня блеском чистоты, а я планирую постираться, в дверь раздается звонок.

Это не может быть Леон, он бы просто зашел. Нагло. Открыв дверь своими ключами. А тут разрешения можно сказать спрашивают. На меня накатывают воспоминания о том, как в прошлый раз позвонили в дверь, сказали, что заливают. Как ворвались как минимум пятеро головорезов и стали рвать меня на части, ругаясь за то, кто будет первым. Не помню их лиц, только Леона, что нависал сверху, насильно раздвигая ноги.

В дверь снова позвонили, и я взяла нож. Просто, ради безопасности. Случится тому что уже было, я не позволю.

Смотрю в глазок и спрашиваю тихо.

– Кто там?

– Доставка. Откройте пожалуйста, у меня еще пятнадцать заказов сегодня.

Открываю, держа нож за спиной. И правда доставка. Парень в фирменной кепке известного бренда стоит рядом со стиральной машиной.

– Я не заказывала. Оплачивать не собираюсь.

– Вы Вера Некрасова? Ваш адрес? – показывает он на бумагу, немного раздраженный моей медлительностью. – Все уже оплачено.

Я как во сне отхожу в сторону и киваю на ванну. Он открывает коробку. Достает из ванной машинку малютка, которую я взяла у какой – то соседки. Заносит машинку в ванну и сам подключает. Включает в розетку и наконец смотрит на меня.

– Готово. Проверяйте.

– Да я вижу, – только и говорю, все еще не веря в то, что такой дорогой аппарат стоит у меня в ванной.

– Тогда подпишите тут.

Я делаю как он просит, провожаю его до двери и прошу вынести мусор. Он оставляет меня одну, а я наконец убираю нож и захожу в ванную.

Это Зверев. Мне даже спрашивать не нужно, больше не кому. Он покупает меня стиральной машинкой? Что он хочет этим сказать? Может быть это объявление мира? Может быть у нас действительно есть шанс поговорить мирно?

Я загружаю стирку. Потом еще одну. Весь день глажу и развешиваю вещи, совершенно забывая о времени. Дергаюсь, при каждом шорохе за дверью. Но время уже двенадцать, а никто в дверь так и не вошел. Я запустив последнюю стирку то и дело поглядываю на дверь, часто выглядываю в окно или в подъезд. Ничего. Время два, а Зверев так и не пришел.

Я не разочарована, скорее удивлена, разве он не сказал, что я принадлежу ему, тогда почему он не пришел сегодня, чтобы получить благодарность за свою заботу.

Я же знаю, как мужчины любят похвалиться тем, что они сделали. Коля постоянно прибегал в приюте и рассказывал, как он в очередной раз спас меня от продажи кому – то или изнасилования. Гордился тем, что устроил меня в клуб официанткой. Потом конечно я стала танцевать там по своей инициативе, но заплатил за обучение тогда тоже Коля.

Так что вполне нормально, что Леон этот придет и расскажет, какой он герой, что подарил мне машинку. Я ради любопытства заглядываю в сеть, чтоб узнать, сколько стоит чудо машина.

Долго смотрю в цифру, выходящую за рамки разумного и ложусь спать с дурацкой мыслью, что за несколько дней получила больше, чем наши девочки из приюта за несколько месяцев работы. Мне тоже предлагали легкие деньги, но я была под опекой Коли, который умел договориться с нужными людьми. Как, я особо не вникала. И впервые мне стало интересно, как? Как он подставил того важного человека, и что за поручение он выполнил, что получил такие деньги.

Я достаю из сумки сумму, которую сняла с карточки. Хотела соединить ее с деньгами Коли, но почему – то передумала. Они не принесли нам счастья, лучше все отдать.

Эту мысль я лелею почти шесть дней, в постоянном ожидании поворота ключа. Но Леон так и не появляется. И я не могу сказать, что расстроена. Наоборот. Мне легко. Мне не нужно притворяться. Коля стал нервничать, а я пока ничего не могу сделать. Я объясняю, что он больше не приходит, умалчивая про дорогой подарок, а он требует, чтобы я сама его нашла. Но в этот клуб я не вернусь, более того малодушно сижу дома, делая долги, скопившиеся по учебе. Почти каждый день мне приносят еду, так что мне даже в магазин выходить не требуется.

За эти дни чувства приходят в норму, промежность больше не болит и не ноет, а уверенность в том, что Леон согласится вызволить Колю, становится крепче. Он по-своему адекватный, он дал мне время прийти в себя. Значит, если я проявлю немного ласки, он пойдет на компромисс.

Засыпаю я четверг, спустя шесть дней после последней ночи со Зверевым, неожиданно легко и просыпаюсь от звонка на мобильный.

Рината. Предлагает выйти на очередной банкет. Я осматриваю идеальный порядок, вещи висящие на своих местах и пожимаю плечами.

Дома надоело сидеть.

– Да, могу и выйти. Только пока не танцую.

– Хорошо, Вер. А то у меня девочка в декрет ушла неожиданно, мне очень нужна помощь. А помнишь ты говорила про девочку с учебы. Я тогда решила, что она не подходит. Позвонишь ей?

– Ты про Юлю? Ладно, наберу, если она ничего не нашла еще.

Совсем недавно я ходила брать литературу для учебы и там встретила однокурсницу. Мы заочники не слишком много общаемся. Не для тусовки ходим на учебу, но тут разговорились. Она искала работу, но судя по всему не подошла Ринате.

Набираю ее тут же, удивительно, но Юля отвечает. Говорит, что работает обычно ночью в другом клубе, но подзаработать не откажется.

Уже через два часа я на работе, готовлю банкет для большой компании. Нас просят надеть форму, причесаться и сделать прически. А когда я понимаю, зачем, кровь стынет в жилах.

Ресторан заполняют мужчины. Известные политики, деятели, которых мы часто видим по телевизору или слышим новости о них в сети. Но помимо них присутствуют люди, с которыми лучше не встречаться в темном переулке, а еще лучше вообще никогда не видеться. Будут праздновать чей – то день рождение. Уже привели девочек, лица некоторых мне даже знакомы. И страшно, что этих девочек мужчинам после пары бутылок станет мало.

Но страх перед возможными событиями, не сравнится с тем, когда за одним из столов я неожиданно увидела Леона, смотрящего на меня так, словно я уже сгораю на костре правосудия. И именно он был тем, кто вынес мне приговор и поджег.

Глава 16.

По коже разливается жар, в горле тут же горчит. Я не знаю почему, но мне вдруг становится стыдно за то, что я тут нахожусь. Словно сама нарываюсь на очередное изнасилование. Но это не так! Не так! Даже в детдомовские временя я делала все, чтобы не привлекать к себе внимание. Не всегда получалось, но Коле удавалось спасать меня. А сейчас. Этот Леон так смотрит, словно я эту неделю я сильно скучала по члену в своей заднице. Тут же вздрагиваю, вспоминая неприятные ощущения. Отворачиваюсь, но все равно чувствую горящий взгляд на своей заднице. Закрываю глаза и вздыхаю. Я не сделала ничего плохо. Ничего! Это моя работа и я даже не планировала танцевать. А значит мне нечего стыдиться. И пусть смотрит в спину сколько угодно, пусть даже заберет свою стиральную машинку, я не буду чувствовать стыда. Не должна.

И все равно чертовы мурашки разливаются по коже, заставляя ежиться.

– Так, девочки, встаем в ряд и не забываем улыбаться, – дает напутствие Рината, а мы с Юлей переглядываемся. По ее глазам видно, как сильно я ее подвела. Да я и сама не ожидала, что такое может происходить. У нас вполне приличный клуб. Ну то есть, я конечно знаю, что девчонок могут выкупить на некоторое количество часов, называется это «уволить», но я никогда бы не подумала, что к этому могут принудить насильно. Обычно я приходила только танцевать и сразу уходила, работала официанткой крайне редко, тем более не обслуживала банкеты. А тут такое…

– Рината, это безопасно? Они будут держать руки при себе?

– Ты же вроде подзаработать пришла? – удивляется она, так словно я спросила несусветную глупость. – Будешь вести себя хорошо, получишь щедрые чаевые.

– А если не буду?

– Некрасова, не выноси мне мозг.

– Ну причем тут выносить, я не соглашалась становиться игрушкой для утех этих животных.

– Никто тебя не тронет, – рявкает она. – У них свои телки. Делай свою работу и не вякай.

– А можно уйти?

– Тогда не получишь ни копейки за предыдущий месяц. У меня больше никого нет. Предлагаешь вместо тебя водку им подливать.

Я поджимаю губы, решая обслуживать те столы, что подальше от основной компании. Тут сидят скромные чинуши, которые явно сами не рады присутствию на этом празднике Садома и Гоморры.

Я разливаю водку, меняю тарелку, прекрасно зная, чьи синие глаза за мной неотступно следят. Даже несколько смущают. Но судя по тому, что я еще не начинена его сарделькой, он сильно занят на работе. И хорошо. Значит я действительно спокойно отработаю смену.

Уже прошел час, когда к застолью присоединился еще один мужчина. Его профиль кажется мне смутно знакомым, а когда он поворачивается, его карие глаза под сенью седых бровей вдруг раскрываются шире.

– Некрасова же?

– Здравствуйте, Игорь Борисович, – лепечу я, смотря куда – то между глазами мужчины. Андронов. Мэр Балашихи, благодетель нашего детского дома. Я просто не могла даже подумать, что увижу его среди этих. Он всегда был милым, всегда дарил подарки, всегда брал Колю на какие – то подработки, всегда говорил, что поможет мне устроиться после выхода из приюта.

– Вот эта встреча, девочка. А ты значит, тут работаешь? – оглядывает он зал и возвращает острый взгляд ко мне. Осматривает словно кобылу на аукционе и улыбается. У меня от этой улыбки всегда кровь стынула в жилах, а слухи, ходившие про него, тоже не добавляли позитива. – Не самое лучшее место для тебя, крошка.

Его морщинистая рука касается моей щеки, и я чувствую себя загнанным зверем. Не могу пошевелиться.

– Ты теперь совсем одна, да? Коля тебя сильно подвел.

– Вы знаете?

– Конечна, милая, ведь это мое поручение он выполнял.

Я хочу открыть рот, чтобы сказать, что он может его и вытащить, раз по его вине попал в тюрьму, но почему – то просьба застревает в горле. Взгляд невольно тянется в сторону, касается Леона, что сидит напряженный как струна, готовая вот – вот лопнуть. Андронов не поможет. Потому что является врагом босса Леона. И почему – то я испытываю даже облегчение, потому что я Леона ненавижу, а этого старика боюсь до мороза по коже. Ходили слухи, что он любитель практиковать БДСМ.

– Я пойду работать, – хочу отойти, но его костлявая рука впивается в мое плечо, а скрипящий голос льется в ухо.

– А ты знаешь, маленькая рыжая сучка, что ты мне должна.

– Если вы про деньги… Я отдам.

– Нет. Ты осталась целкой в приюте, потому что все знали, что ты должна будешь стать моей девочкой.

– Нет, – дергаю рукой, но он лишь крепче ее сжимает. – Это Коля. Он…

– Коля трудился на меня долгое время, пока не провалил задание и теперь получил по заслугам. А раз ты теперь свободна…

– Я не свободна. Я с Леоном, – говорю быстро, испуганно. Вижу самого Зверева с Черкашиным и Гошей и тут же вырвавшись, убегаю на кухню. Оттуда в подсобку, закрываю дверь, сажусь на пол, погружаясь в свои мысли. Я не хочу даже думать о том, что, Коля меня обманывал, он просто не мог. Не мог пообещать меня этому старику с замашками садиста. Не мог. Он все врет. Они все врут, чтобы оболгать Колю. Они просто хотят растоптать его в моих глазах.

Коля самый лучший. Он столько раз спасал меня. Он любит меня. Он не стал бы со мной так поступать! Он никогда не причинил мне вреда. Никогда не угрожал. И после приюта. Мне не хотели давать квартиру, а он отдал свою. Переписал ее на меня. Разве так делают обманщики?

Да и этот Андронов. Я не помню, чтобы он проявлял ко мне особое отношение. После приюта я вообще не видела его ни разу.

Сердце, частившее, успокаивается. Мысли сходятся в одной точке, что, Коля мог залезть в какую угодно задницу, но меня он бы не предал. Никогда.

Вскрикиваю, когда дверь открывается рывком, хлипкий замок просто срывается. На пороге Зверев, занимает весь проем.

– Чего? Чего тебе нужно? – сразу нападаю, встаю, хочу протиснуться, но он легким движением сносит меня к стене, падают какие-то швабры, а он закрывает двери, погружая нас с ним в полную темноту.

– А что? Ждала кого – то другого? Андронова?

– Да даже если его? Тебе какое дело? Что, думаешь подарил мне какую – то дрянь я буду на цирлах перед тобой ходить буду? Пошел ты! – кричу и тут же ахаю, когда мне по щеке прилетает оплеуха.

Пока в себя прихожу, вспыхивает свет, а Зверев палкой блокирует двери. Скотина. Как же я его ненавижу!

– Урод! Садист!

– Я садист? А ты в курсе, кто такой Андронов? Ты ради него вырядилась как шлюха? А может, надеялась, он вытащит твоего Коленьку из тюрьмы?

– А может и да! Он мэр, а ты никто!