Читать онлайн Последний день лета бесплатно

Золотистый осиновый лист, плавно кружа в воздухе, приземлился на безмятежную гладь реки. Проследив взглядом за его полетом, я сильнее сжала кружку с горячим чаем. Зябко передернула плечами. Последний день лета. Грядут холода. Хуже того – перемены.

Я стояла на самом краю небольшого причала. За моей спиной мирно дремал огромный пустой дом. Он был великолепен – я спроектировала его сама. Но не всем проектам в жизни суждено сбыться – в его стенах так и не зазвенел серебряными колокольчиками смех моих близких. Все заполонила тишина.

На несколько километров ни единой души. Лишь я да обитатели леса. Когда-то меня пугало одиночество. Это было давно. Целую жизнь назад. Теперь я не терплю шума, общества. И даже больше не ищу предлогов, чтобы сбежать в свой единственный приют.

Я сделала несколько осторожных глотков – чай все еще был очень горячим. Подставила лицо последним летним лучам. Последние несколько суток я практически не спала. Оттого, должно быть, так дрожали пальцы и было маетно на душе.

Заставив содрогнуться, зазвенел мобильный. Я не любила, когда он оживал. Наверное, отучилась ждать хороших новостей. Вечно видела во всем подвох. Даже в простом телефонном звонке.

– Привет, пап.

– Доброе утро, родная. Как ты?

– Хорошо. Как мама?

Пауза. Напряженное молчание. Казалось, я вижу, как он нервно передвинул попавшиеся под руку предметы, что лежали на его большом дубовом столе. Бросил тревожный тяжелый взгляд в огромное окно. Нахмурился, но обманчиво весело сказал:

– Замечательно. Передавала тебе привет.

Это была ложь. По обоим пунктам. Мы знали это оба. Но следуя давно установленным правилам, он продолжал лгать, а я делать вид, что верю.

– Поцелуй ее за меня.

– Обязательно, – заверил папа и стал серьезным. – Агуша, я, на самом деле, тебе по делу звоню.

– Я почти завершила проект. Не волнуйся, все успею в срок и…

– Речь не об этом, – отмахнулся отец. –Возникла проблема по твоему профилю. Похоже, дочка Зуевых сбежала из дома…

Вообще-то, по профилю я архитектор. Это моя единственная и очень любимая специальность. Остальное – жалкая попытка найти ответ, которого нет.

– Точнее, – тут же поправился отец. – Они так думают и…

Я внимательно прислушивалась, взвешивала каждое его слово, чутко реагировала на любое изменение интонации. Бодрость его голоса давно не могла меня обмануть. Увы, мои трюки пред ним были столь же бессильны.

– Я не обещал, что ты сможешь помочь, – заключил отец, бегло рассказав о случившемся. – Но попробовать все же стоит. В такой ситуации, сама знаешь…

– Знаю, – кивнула я, будто он мог меня видеть. И порадовалась, что это не так.

– Они живут совсем рядом от тебя, – обрадовался отец и быстро рассказал, как мне добраться. –На всякий случай я пришлю тебе телефон Олега. Мало ли, заблудишься.

– Не переживай, не заблужусь. Отправлюсь к ним прямо сейчас.

– Спасибо, родная. Позвони, как освободишься. Может и я чем сгожусь. Все же дело такое…

Простившись с папой, я поспешно вернулась в дом. Помыла кружку, бросила теплую шаль на спинку кухонного стула. Схватила ключи от катера и, разрезая водную гладь реки, помчалась к Зуевым.

Мы никогда не дружили домами. Признаться, я даже не помнила ни их лиц, ни имен. Отец работал с Олегом Зуевым в одной сфере. Родители владели архитектурным бюро, Зуевым принадлежала одна из крупнейших строительных компаний города. И все же, когда грянула беда, они позвонили именно ему. Причина была на поверхности, и удивляться не имело смысла.

Двигаясь вверх по течению реки, я была на месте всего через десять минут. Не заметив ни единой души вокруг, легко пришвартовалась. Оказавшись на суше, окинула взглядом особняк.

С точки зрения архитектуры ничего примечательно. Добротный скандинавский проект. Продуманно, просторно, уютно. Идеально постриженный газон. Каждый цветок в саду, каждое дерево подчинены законам геометрии.

На террасе, что окружала дом по периметру, плавно раскачиваются огромные деревянные качели. В уголке сидит брошенный плюшевый мишка.

Когда-то в этом доме жило счастье. Но оно покинуло его. Я чувствовала это каждой клеточкой. С надеждой обернулась назад. Мой катерок, будто призывая к побегу, блестел белыми боками на солнце. А в голове крутились слова отца и через силу я заставила себя идти вперед.

Оказавшись на террасе, я прислушалась. Ни шороха, ни звука. Назад уже не смотрела, но и войти не решилась. Постучалась. Раз. Два. Никто не услышал. Никто не ответил.

Закусив в досаде губу, я вошла без приглашения. Излишне громко поздоровалась:

– Добрый день!

Откуда-то справа показалась жилистая женщина лет сорока с некрасивым лицом и коротко стриженными светлыми волосами. Она была явно встревожена, даже напугана. Но с хваткой бультерьера взялась за меня.

– Вы кто? Что вам здесь надо?

Ответить я не успела, хоть и намеревалась. Даже подумывала паспорт показать, пока не покусали.

Услышав голоса, к нам вышел мужчина. Если я и встречала когда-то хозяина дома, то в памяти моей он не остался. Однако, по реакции «бультерьера» догадаться кто он можно было сразу.

– Агата? – со смесью надежды и тревоги спросил Олег Зуев. Я кивнула.

– Очень рад, – зачем-то ухватив меня за руку, заявил он. – А как вы… То есть, я хотел спросить…

– По реке, – решив сократить приветствие, сказала я. – Так быстрее, чем по дороге.

– Да-да, конечно, – еще больше разволновался он. Обращаясь к домработнице, сказал. – Спасибо, Ольга. Дальше мы сами.

Зуев был ровесником моего отца, но выглядел лет на десять старше, хоть и был подтянут и статен. Бессонная ночь в поисках дочери оставила тяжелый отпечаток на его лице. Но вовсе не она посеребрила его густые волосы.

– Пойдемте, Агата, – быстрым шагом углубляясь в дом, сказал он.

Стараясь не отставать, вслед за хозяином я оказалась в гостиной. Большая комната, залитая светом. Мягкие кресла, камин, аромат корицы и приятно терпких духов хозяйки дома. Свежие цветы из сада в вазах. Невесомые занавески едва ощутимо колышутся от легкого ветерка с реки.

Заприметив меня, хозяйка дома поспешно встала. Привычно, не заметно для них обоих, ее ладошка оказалась в его руке. Машинально поглаживая пальцы жены, Зуев пытался ее успокоить, утешить.

Ирина Зуева знала своего мужа большую часть жизни. Они были вместе еще со школьной скамьи. Вместе росли. Вместе поднимались. Вместе держали удар. Она навсегда останется для Зуева самой красивой девчонкой в классе.

Время бережно отнеслось к ее внешности, хоть и украсило тонкие черты морщинками. Зато практически не тронуло девичий стан. В былые времена она любила посмеяться от души. Теперь же в уголках ее губ залегли горькие складки.

– Ирина, – представил меня жене Зуев. – Это Агата. Дочь Нефедовых.

– Да, конечно, – поспешно заговорила Ирина. – Спасибо, что откликнулись так быстро. Сейчас дорога каждая минута. Вы ведь понимаете…

Ирина осеклась и посмотрела с тревогой. О да, я понимала отлично. Зуев поспешно принялся представлять меня остальным присутствующим:

– Павел. Сын моего покойного брата.

Высокий светловолосый юноша, унаследовавший профиль своего отца и дяди, хмуро кивнул. За все время, что я была в доме, он так и не присел. Чертил гостиную шагами и смотрел недобрым взглядом. Причем, я так и не смогла понять, в чем причина его плохого настроения. В исчезновении ли двоюродной сестры или в том, что вокруг столь рядового происшествия был поднят излишний шум.

– Жанна, – продолжал Зуев. – Супруга…вдова моего брата.

Женщина лет сорока с легкостью райской пташки поднялась из кресла и подалась навстречу мне. Она была красива. Черноволосая, с зелеными, как у кошки, глазами. Нарядное платье с юбкой-солнце повязано широким ремнем на тонкой талии. Дорогие украшения тщательно подобраны. Макияж безукоризнен. Она всегда считала, что даже беды нужно встречать при параде. Подобная способность вызывала у меня искреннее восхищение.

– Рада знакомству, – приятным теплым голосом заверила она.

А мне подумалось, что матерью Павла она быть никак не может. Похоже, покойный Зуев в ЗАГС наведывался не единожды.

– Игорь Демидов, – услышала я и, вздрогнув, резко обернулась.

Смутившись собственной реакции, я зарделась. Прямо за моей спиной оказался высокий широкоплечий мужчина. Он был выше меня почти на две головы, что позволяло ему смотреть сверху вниз с едва заметной в уголках губ насмешкой. Он был красив и вполне мог бы сыграть Супермена. Темные волосы завиты в короткие кудри. На щеках едва заметна щетина. Под простой черной футболкой отлично виден рельеф стальных мышц.

Да вот только взгляд темно-серых глаз острее дамасской стали. И даже единожды напоровшись, встречаться больше не захочется.

Я поспешила отвести взгляд. Не потому, что опасалась пораниться. Скорее боялась, что он может углядеть что-то лишнее во мне. Ведь как ни крути, а глаза – это зеркало души. Я же все свои тайны берегла пуще, чем Кощей злато.

– Очень приятно, – смотря в пол, солгала я.

– Присядем? – предложил Зуев и все, кроме Павла, поспешно расселись по креслам и диванам.

Павел подпер спиной стену и, видя всех присутствующих, будто на ладони, ловил каждое слово, сохраняя полное молчание.

Нервно теребя пальцами бумажный платок, хозяйка дома с мольбой взглянула на мужа. Кашлянув, Зуев заговорил:

– Еще раз спасибо, что откликнулись на нашу просьбу так оперативно.

– Перейдем к сути, – тихо, но запредельно твердо, сказал Демидов. – Когда именно пропала ваша дочь?

– Вчера. Точное время не назову, – стараясь ничего не упустить, говорил Зуев. – Утром, как всегда, мы все вместе позавтракали. Обычный завтрак, ничего примечательного. Я и подумать не мог…

– Дальше?

– Мы с супругой уехали в офис. Жанна…

– У меня была запись в салоне красоты, – поймав взгляд деверя, охотно пояснила она. – Я тоже уехала в город. После прошлась по магазинам. Домой вернулась к вечеру, когда Соню уже хватились.

Игорь вопросительно посмотрел на Павла. Тот сказал сухо, строго смотря перед собой:

– Я тоже был на работе. Объезжал строительные площадки.

– С недавнего времени, – вмешался Зуев-старший. – Павлик приобщается к семейному делу. Начинать надо с основ, а не в офисе сидеть. Поэтому большую часть времени он проводит на стройке. Изучает, контролирует, выполняет мои поручения.

– Минувшей ночью мы обзвонили всех ее друзей, – надтреснувшим голосом произнесла Ирина. – Она ни с кем не общалась, никто не знал о ее планах.

– Но вам она сказала, что весь день будет с подругой?

– Да, с Ксюшей. Очень хорошая девочка, живет с родителями в коттеджном поселке дальше по реке. Они с Сонечкой учились в одном классе. В ВУЗы пошли разные, но не потерялись. Она, как и наша доченька, сейчас на втором курсе. Они собирались в кино и…

– Но не собрались?

– Ксюша сказала, что перед самой встречей Сонечка написала ей, что не сможет прийти. Хотя билеты были выкуплены и …это очень странно!

– Они собирались встретиться на Невском, – вмешался Зуев. – Максим отвез, а дальше…Мы ничего не понимаем!

– Максим – это ваш водитель?

– Да, – кинул Зуев. – Он работает на нас недавно, всего несколько месяцев.

– Раньше детей возил Илья Семенович, – заспешила Ирина. – Но возраст стал давать о себе знать. Он попросился на пенсию. А Максима нам порекомендовала Ольга, наша домработница.

– Кого-нибудь еще из членов семьи он возит?

– Нет, только детей. В пригороде без машины никак. Мы все любим водить сами. А у детей такое плотное расписание, что с нашим его никак было не сладить. Вот и наняли водителя. Это очень удобно. И все под присмотром. То есть…

Ирина отвернулась и порывисто прижала платок к губам. Олег тут же притянул к себе жену. Дав им минуту, Игорь вновь перешел к вопросам.

Я внимательно прислушивалась к их разговору, но не вмешивалась. Было вполне очевидно, что семья пропавшей студентки все надежды возлагает на Демидова, однако и за любую соломинку хватается. Роль последней была отведена мне.

Я понятия не имела, кто такой этот Демидов. Однако интуиция подсказывала, что опыта в непростых и щекотливых ситуациях у него на несколько жизней. Я же последние пару лет на правах волонтера помогала с поисками пропавших людей. В общем, мы в совершенно разных весовых категориях. Посему, особой пользы от моего присутствия не имелось. Разве что Зуевым было спокойнее.

На каминной полке стояло множество фотографий в красивых рамках. Пользуясь тем, что все внимание сосредоточено на Демидове, я поднялась и подошла к камину. На фото лица членов семьи, на век застывшие в мгновении упоительного счастья. Молодожены Зуевы улыбаются друг другу нежно, трепетно держась за руки. Очень похожая фотография стоит рядом, но на ней брат Олега Зуева, Виктор, со своей первой супругой. Оба они покинули этот свет, но осталась память. И невероятное счастье на их лицах, когда они нежно целуют своего сына, Павла – это уже другая фотография.

Я скользила взглядом по фотографиям, смотря, как в калейдоскопе чужих мгновений жизни бежало неумолимо время. Росли дети. Менялось время. Уходили дорогие сердцу люди. Тридцать лет – срок немалый, случалось за это время разное.

Я не заметила его сразу, скорее почувствовала. Мальчик лет пяти стоял в коридоре, прижимая к груди красный мяч, и смотрел на меня неотрывно. А в глазах его такая тоска, что хоть в петлю лезь.

– Агата, – услышала я и резко обернулась.

Напоролась на пристальный взгляд Демидова. Но звал меня не он, а хозяин дома.

– Возможно, у вас тоже есть вопросы?

Не сдержавшись, я посмотрела назад – малыша уже не было. Заставив себя сосредоточиться, произнесла буднично:

– Нет. Но мне потребуется фотография пропавшей.

Казенное «пропавшей» наотмашь ударило ее мать. Я сжала пальцы в кулаки – надо быть осторожнее. Вечно пру, будто танк.

– Я пришлю, – впервые за все время подал голос Павел и тут же достал мобильный.

Дождавшись когда вопросы Игоря иссякнут, я простилась с хозяевами дома. Находиться здесь было тягостно. Все оказалось гораздо хуже, чем я ожидала. Наверное, приезжать сюда – плохая идея. Еще и отец замучает вопросами. Надеюсь только, что мама не в курсе случившегося. Впрочем, все это лишь вопрос времени – слишком тесен мир.

Демидов остался, чтобы допросить прислугу. Я в этом пользы не видела. Вырвавшись на свободу, спешным шагом направилась к пирсу. Но у самой кромки причала меня ждал мальчик. Ярко-красный мяч лежал у его ног. Мой катерок безмятежно покачивался на волнах.

Приблизившись, я сказала тихо:

– Здравствуй, Алеша.

– Откуда ты знаешь мое имя? – задрав голову, поинтересовался он.

– Твоя мама сказала.

Подумав, он кивнул. Ни намека на детский азарт или любопытство. Я зябко передернула плечами. Последние трое суток я вместе с командой волонтеров бродила по лесу, ища группку подростков-натуралистов. Детей нашли. Голодных и напуганных вернули родителям в сохранности. Но я похоже умудрилась немного простудиться.

– Ты сможешь найти Соню?

– Я очень постараюсь.

– Она очень хорошая, – подумав, сказал малыш. – Разрешала спать с ней, когда была гроза. Делилась конфетами. Читала мне интересные книжки. Почти не жаловалась на меня папе и маме. Даже, когда я разбил ту вазу, не сказала, что это я.

К горлу подкатил комок. Я сжала зубы, но не сдвинулась с места. Алеша посмотрел на меня внимательно и сказал:

– Это все из-за меня, да?

– Почему ты так решил?

– Я плохо себя вел. Теперь мама все время плачет, папа грустный. А Соня сбежала.

– Ты ни в чем не виноват, малыш, – заверила я, и голос невольно дрогнул. – Ни в чем.

Он упрямо покачал головой, не веря мне. Но попросил с невероятной надеждой:

– Найди ее, пожалуйста. Им без нее совсем плохо.

Отплывая от берега, я обернулась. Ничуть не таясь, на террасе стоял Демидов и смотрел на меня своим невыносимым взглядом.

Сделав все, что требуется в таких случаях, я отложила мобильный. Нежданно-негаданно усталость взяла верх. Откинувшись на спинку кресла, я прикрыла ставшие свинцовыми веки.

А подскочив в ужасном испуге, я поняла, что прошло уже два часа. И на пороге моем гость незваный.

Взглянув на дисплей видеодомофона, я с удивлением обнаружила за воротами Демидова. Выглянув в окно джипа «ВМВ», он премило помахал мне ручкой.

Открыв ворота, я вышла на крыльцо, поджидая пока он появится. Потерла ладонями лицо, прогоняя остатки сна.

Припарковавшись, он легко поднялся по ступенькам и оказался прямо передо мной. Смотря сверху вниз, спросил:

– Хорошо поспала?

Заподозрив издевку, я задрала голову и собралась достойно ответить нахалу. Но ни во взгляде его, ни в дружелюбной чуть насмешливой улыбке подтверждения своим подозрениям не нашла.

Демидов же хмыкнул и спросил:

– Угостишь кофе?

Кофе мне было не жалко. Пожав плечами, я повела гостя в дом. Вертя головой по сторонам, он сказал неожиданно:

– Удивительный дом. Здесь будто всегда играет вальс.

Сбившись с шага, я резко обернулась. Игорь посмотрел с удивлением. Кивнул на рояль и спросил:

– Играешь?

– Он не мой, – задержав взгляд на инструменте, ответила я. – Сестры.

– А я бездарь, – заявил он. – И кофе пью без сахара.

Смутившись, я поспешила на кухню. Пока заваривала кофе, Игорь бродил по дому. Подобное ничуть не удивляло – обычная реакция людей, впервые оказавшихся здесь.

Когда-то проект дома отец даже хотел отправить на престижный конкурс. Но жизнь внесла коррективы во все наши планы. Международное жюри его не увидело. Зато теперь он удивляет редких визитеров.

Плюхнувшись на стул, Демидов отпил кофе:

– Крепкий, хоть чертей топи.

– Есть молоко, – смутилась я. – Или могу другой сделать.

– Мне нравится, – заверил он и, присматриваясь, склонил голову на бок. – Это был комплимент.

– Круто, – окончательно растерялась я.

Обняв ладошками свою чашку, предпочла перейти к делу:

– Есть новости о девочке?

– Еду в гости. Так что, переодевайся.

– В смысле?

– Ну, можешь и так ехать, только курку возьми – холодает.

Недоверчиво приглядываясь к безмятежному Демидову, я решила не заморачиваться и идти прямейшей из дорог:

– Зачем я тебе? Ослу понятно, что наши навыки, как и возможности, несоизмеримы.

– Не знаю, что понятно ослу, – хмыкнул Игорь. – Но родители пропавшей изъявили желание, чтобы ты принимала участие в поисках.

– Сомневаюсь, что их желание для тебя указ.

– Не сомневайся. Не указ. Но мне проще потерпеть одну девчонку рядом, чем кучу путающихся под ногами родственников потеряшки.

– Спасибо за прямоту, – промямлила я. А Демидов улыбнулся:

– Не за что. Обращайся.

Отчего-то подумалось, что по-настоящему он не улыбался многие годы. Зато дежурных улыбок имел в гардеробе немало и примерял к ситуации мастерски.

Неожиданно Демидов сказал:

– Знаешь, у тебя удивительные глаза. Будто замерзшие льды Байкала.

Едва не поперхнувшись, я посмотрела с подозрением. Напрасно, Игорь и не думал делать мне комплимент. Тем более, заигрывать. К чему же относилось данное замечание, я не поняла. Ожил его мобильный.

Поспешно удаляясь, я сказала:

– Одну минуту.

Поднявшись в спальню на второй этаж, я стянула футболку и надела толстовку с веселым принтом. Но выходя из спальни не сдержалась, посмотрела в зеркало.

В последнее время созерцать свое отражение я не любила. Ведь каждый раз зеркало неизменно являло незнакомку. Внешне, конечно, это всегда была все та же я. Светло-русые с небольшим пепельным отливом волосы, струящиеся крупными волнами по плечам, огромные голубые глаза, обрамленные темными пушистыми ресницами, вишневые пухлые губы. Когда-то сестра дразнилась, говоря, что я похожа на ангелочка со старых открыток. Как давно это было! Теперь же собственное отражение пугало. Я стала чужой сама себе. Лишней в своей собственной жизни.

С трудом собрав охапку волос в тяжелый пучок, я спустилась вниз. Развлекающий себя осмотром дома Демидов оказался на причале.

Я позвала его по имени, но он не услышал. Или не захотел отозваться. Пришлось идти к нему. Поравнявшись, я спросила:

– Идем?

Игорь кивнул и повернулся ко мне лицом. Никаких фальшивых улыбок. Только острый взгляд темно-серых глаз.

– Если ты пытаешься меня загипнотизировать, то напрасно. Гипноз на меня не действует.

– Проверяла?

– Да. Пустая трата времени.

– И что же ты хотела вспомнить?

– Забыть. Бывшего.

– Врешь.

– Вру.

Игорь усмехнулся и наконец сдвинулся с места. Легкой походкой опасного хищника обогнул дом, по пути бросив:

– Едем на моей машине.

– Есть, босс.

С удобством устроившись на пассажирском сиденье его огромного джипа, я догадалась спросить:

– Куда хоть путь держим?

– К подруге потеряшки.

– Ксении?

– Да.

Выбор был логичен, посему вопросов не вызвал. Выехав на шоссе, Демидов неожиданно разоткровенничался:

– Перед исчезновением Софья изрядно потрудилась. Удалила все аккаунты в социальных сетях, все письма. Мобильный оставила дома, но почистила его основательно. Также как ноутбук и планшет.

– Выходит, – нахмурилась я. – Побег она готовила заранее?

– Вполне возможно.

– Что тебя смущает?

Игорь бросил на меня быстрый взгляд и усмехнулся:

– Переписку пока восстановить не удалось. Но проследить звонки – не проблема. И получается интересная ситуация. Утром Софья созванивается с подругой, они выкупают билеты в кино. Водитель отвозит ее в город. Дальше она его отпускает, сообщив, что поедет домой вместе с Ксенией. Последняя недавно получила права и машину – подарок от родителей. Максим об этом знал и не удивился.

– Но на встречу с подругой она не является и исчезает со всех радаров.

– Верно. Но вот что удивительно – девушка изрядно потрудилась, стирая все, что может указать на причину ее действий. Или подсказать, где искать. Однако, подавшись в бега, денег она с собой не взяла. Все банковские карты, ценные побрякушки и все, что можно выгодно по-быстрому продать, осталось на своих местах.

– Собиралась наскоро и не продумала. Все на эмоциях, – задумалась я. – Быть может, деньги были в доме? У родителей?

– Были, – кивнул Игорь. – В сейфе Зуева всегда есть наличные на непредвиденные расходы. Все члены семьи имеют к ним доступ. Но Софья не взяла ни единой купюры. Зуев проверил при мне.

– Может быть он не захотел, чтобы ты знал?

– И такое случается, – пожал плечами Игорь. – Однако, не думаю, что этот тот самый случай.

Обдумав все, что слышала за сегодняшний день, я сказала:

– По версии семьи, у Сони не было ни единой причины для побега. Она хорошо училась в университете и ладила с группой. Несчастная любовь не отравляла ей жизнь, ибо парня у нее не было. Родители ее обожали. Брат и тетя им не уступали.

– Не жизнь, а карамель. И все же девчонка в бегах.

Я посмотрела на Демидова с подозрением. Не человек, а сплошная безмятежность. И все же меня не покидало чувство, что есть что-то еще. Он знает больше, чем говорит.

Однако расспросить его я не успела. За поворотом показался шлагбаум. И Игорь заявил:

– Приехали.

Подруга Сони жила в соседнем коттеджном поселке. От их домов двадцать минут быстрым шагом.

Проезжая по единственной улочке поселка, где по обе стороны стояли роскошные особняки за высоченными заборами, Игорь высматривал нужный номер.

– Тебя ждут?

– Ага, нас уже заждались.

Въехав на обширную территорию, Игорь бросил машину у самого крыльца. Поднимаясь, сказал тихо:

– Родители Ксении в прошлом скромные чиновники, а ныне оба топ-менеджеры государственных корпораций. Со связями у них полный порядок. А с семейными ценностями не очень. У обоих связи на стороне. Глава семейства даже ребенком пару лет назад обзавелся. До успехов дочери им как до вершин Гималаев – далеко и неинтересно. Дочурка взрослеет и начинает бунтовать. Пока не сильно, всего пару незначительных приводов. Но подумать родичам явно есть о чем.

Чуть приоткрыв рот от удивления, я уставилась на Игоря. В этот момент, дверь особняка отворилась. Игорь нацепил одну из своих улыбок и подтолкнул меня вперед. Я покраснела и проблеяла:

– Здравствуйте.

Высокая женщина в форменном платье приятно улыбнулась. В этом доме даже дорогих гостей лично хозяева не встречали. Служанка проводила нас в кабинет Петра Сидоренко и молниеносно удалилась:

Отцом Ксении оказался тучный ловелас с редеющей седой шевелюрой. Маленькие глазки на упитанном лице бегали быстро и неприятно. Однако на мне задержались, и от этого стало мерзко:

– Как я рад, – пропел он и, минуя Демидова, направился ко мне.

Игорь ловко шагнул вперед и оказался аккурат пред хозяином кабинета. Протянул ему руку:

– Игорь Демидов. Рад знакомству.

Пользуясь моментом, я быстро кивнула и плюхнулась в кресло без всякого приглашения. Обойти Демидова Петр не решился. Вновь скользнул по мне сальными глазками и вернулся за свой стол. Сложив руки в замок, приобрел привычный царственный вид и спросил:

– Чем могу помочь? – но тут он вспомнил, что уже общался с Демидовым по телефону. Осекся и потянулся за мобильным. – Позову Ксюшу.

Дочь Сидоренко вошла в кабинет, демонстрируя всяческое презрение к отцу и его гостям. Она оказалась высокой и нескладной, еще не сформировавшейся девицей, с милым, почти детским, личиком и хвостиком каштановых волос. Демидов сразу же привлек ее внимание, но, напоровшись на его взгляд, смотреть в сторону Игоря она больше не осмеливалась.

Усевшись в кресло напротив родителя, она закинула ногу на ногу, отчего ее, и без того едва заметная мини-юбка, полностью скрылась. Надула огромный пузырь из жевательной резинки и, громко схлопнув его, сказала с вызовом:

– Звал?

Сидореко расплылся в слащавой улыбке и пропел:

– Ксюшенька, родители Софьюшки наняли этих людей…

– Я поняла, – перебила отца дщерь. – Зря приехали. Понятия не имею, где ее носит.

Развернувшись к ней, Демидов принялся задавать ей стандартные вопросы. И на каждый получал невнятные ответы «на отвали». Разговор оказался коротким и совершенно пустым. Не будь в кабинете Сидоренко, все могло бы сложиться иначе. Но он восседал напротив нас, и Ксения всячески этим пользовалась.

Резко поднявшись, она заявила:

– Допрос окончен. Мне пора. Увидите Соньку, скажите ей, что она дура.

Стараясь казаться очень взрослой, она прогромыхала каблуками и скрылась за тяжелой дверью. Сидоренко сладенько улыбнулся и развел руками:

– Чем могли – помогли. Мое почтение Олегу.

Я ожидала, что Демидов устроит им всем разнос. И не покинет дом, пока не вытрясет из девицы правду. Но он легко поднялся и сказал:

– Что ж, спасибо за содействие.

Зато Сидоренко неожиданно засуетился. Ухватил Демидова за руку и залепетал:

– Игорь, есть несколько вопросиков по вашей специфике, которые я хотел бы с вами обсудить…

Петр посмотрел на меня с выражением. Не дожидаясь пока выгонят, я сказала:

– Припудрю носик.

Демидов хмыкнул, я же, оставив его в кабинете, отправилась на поиски Ксении. Особо искать не пришлось. Едва оказавшись в холле, я увидела ее сквозь стеклянную дверь. Она сидела на террасе, выходящей на задний двор.

Я присела рядом. Затянувшись тонкой сигаретой, Ксения усмехнулась и хитро прищурилась. Но очередных вопросов не последовало, и это сбило ее с толку. Дало о себе знать и любопытство:

– Вы встречаетесь?

Предмет ее интереса угадать было не слишком трудно. Пожав плечами, я сказала:

– Нет. Я его этим утром впервые увидела.

– Тогда зачем ты ему?

– Не ему. Родителям Сони.

– Так ты тоже сыщик? – не поверила Ксения.

– Волонтер. Помогаю искать пропавших людей.

– А если они не хотят, чтобы их нашли? – с вызовом спросила она и отвернулась.

Я обвела взглядом обширную, ровно подстриженную лужайку без единого цветочка. По правую руку находился бассейн, на одном из шезлонгов книга. Ксюша изо всех сил пыталась казаться оторвой, а читала Джейн Остин в оригинале. По левую – домик для гостей. Да только этот дом давно забыл, что такое дружеские посиделки. Здесь частенько гремели вечерники, бывали званные обеды. Но искренности в них не больше, чем в предвыборных речах кандидатов. И лишь в спальне хозяйской дочери она и ее лучшая подруга часто шептались, делясь сокровенным.

– Для этого должна быть веская причина. И обычно она есть, – подумав, сказала я. – Но вряд ли семья Сони заслуживает того, что происходит сейчас.

– Они хорошие, – опустив глаза, сказала Ксюша. – Ее родители всегда поддержат, не то, что мои.

– Запиши мой номер.

– Зачем это? – ощетинилась Ксюша.

– На случай, если позвонить будет больше некому.

– И ты, конечно же, придешь меня спасать? Или Соньку, что бы она не натворила? – зло ухмыльнулась Ксения. Я сказала серьезно:

– Да. Приду. Главное, чтобы не было поздно.

Ксюша стушевалась и спрятала взгляд. Но достала из кармана мобильный и буркнула:

– Диктуй.

Едва мой номер сохранился в ее записной книжке, как послышались голоса мужчин. Ксюша резко поднялась и зашагала к бассейну. Мне же ничего не оставалось, как вернуться в дом.

Игорь и Петр уже прощались. Последний предпринял попытку меня расцеловать. Но я ловко увернулась и последовала к машине Демидова.

Едва мы выехали за ворота, спросила:

– Что теперь?

– Теперь? Ждем.

– Ты ведь не веришь, что Ксюша знать не знает, где ее подруга?

– Разумеется, нет. Я даже не удивлюсь, если девчонка Зуевых прячется в этом доме.

Я нахмурилась, но не успела ни возмутиться, ни поспорить. Игорь притормозил на повороте, поравнявшись с припаркованным «Лэнд Ровером». Опустив стекло, сказал показавшемуся парню лет тридцати:

– Присматривай за домом. Если Ксения Сидоренко покинет особняк, следуй за ней.

– Понял.

Игорь плавно тронулся. А я спросила в легком замешательстве:

– Ты что, следишь за ними?

– Как же иначе?

– А как насчет неприкосновенности частной жизни?

Игорь посмотрел на меня с любопытством и констатировал:

– А ты забавная.

– Ага, не то слово, – фыркнула я. – Куда мы, кстати, едем?

– Ты домой, а я в город.

– Отличный маршрут, – кивнула я и отвернулась к окну.

– Чего ты злишься?

– Ты меня с кем-то спутал. Поворот не пропусти.

– Слушай, она не первая потеряшка в моей жизни. С подростками и романтично настроенными барышнями вечно какая-то морока. Особенно с теми из них, кому родители всучили золотую карточку, лишь бы не доставали.

– Не думаю, что это про Соню.

– Не идеализируй. Ее семейство вовсе не так просто, как кажется. Братья Зуевы из инженеров заштатного НИИ превратились в собственников одной из крупнейших строительных компаний города не просто так. Невозможно построить империю и не замараться.

– Ты ведь не думаешь, что это похищение? – тревожно спросила я.

– Если и так, то какое-то очень странное. Столько времени минуло, а денег никто не попросил.

– Они могли нам не сказать.

– Могли. Но, если бы верили в свои силы, не звонили бы мне. Нам. И уж точно не поднимали бы шум.

– У Зуева есть проблемы с бизнесом?

– Явных нет. Парень на редкость удачен.

– Его брат, что с ним случилось?

– Сердечный приступ. Умер этой весной. Ему должны были сделать операцию, но он не

дожил до нее всего несколько дней.

– Это отразилось на компании?

– Не совсем, – посмотрев насмешливо, сказал Игорь. – Изначально она была разделена между братьями пятьдесят на пятьдесят. После смерти Виктора в семье и осталась. Во всяком случае, я не слышал, что на господское добро есть претенденты со стороны.

– А вдова?

– Не похоже, что женушку он обидел. Вдова вполне румяна и фигуриста.

– Жанна ведь вторая его жена?

– Да. На первой супруге, матери Павла, он женился еще в студенчестве. Несколько лет назад она умерла от рака. Погоревав, он женился во второй раз, на молодой сотруднице фирмы.

– Жанна работала на Зуевых?

– Да, в бухгалтерии. А что, ты против служебных романов?

Я пожала плечами и собиралась сказать, что до чужих романов мне, в принципе, дела нет. Но передумала и заявила:

– Категорически.

– Зря, – усмехнулся Игорь и притормозил у моего дома. – Угостишь кофе?

– Не смею отвлекать от дел «по твоей специфике», – не сдержавшись, съязвила я.

Оказавшись дома, я поставила чайник и перетащила ноутбук на кухню. К моему большому удивлению и, признаться, разочарованию, интернет моим поискам ничуть не помог. Об Игоре Демидове всемогущая Сеть не знала ничего. Будто бы его и не существовало вовсе.

Немного попереживав об этой неудаче, я позвонила коллегам. Новостей о Софье у них было не больше моего.

Признаться, я терпеть не могла такие минуты. Когда казалось, весь мир на грани. А все, что ты можешь – лишь смирно сидеть и ждать.

Допив чай, я перебралась в кабинет. В минуты хмурых настроений и отчаянья меня всегда выручала работа. Не подвела и в этот раз.

Когда же стрелка часов миновала полночь, позвонил Демидов. Разом забыв о чертежах, я ответила. И услышала лаконичное:

– Девчонка нашлась. Пряталась в доме подружки. Наш визит ее напугал, собралась смыться из города. Сейчас ее везут родителям.

– Она что-нибудь сказала?

– Молчит, как партизан.

Я нахмурилась. Поведение Софьи удивительным не было. Но что-то во всей этой истории не давало мне покоя. Будто почувствовав мои сомнения, Игорь сказал:

– Дело сделано, Агата. Разборки потеряшки с родителями нас не касаются.

– Да, ты прав, – глухо отозвалась я. – Спасибо, что сообщил.

– Всегда пожалуйста, – усмехнулся Демидов и отключился.

С момента возвращения Софьи домой минули целые сутки. За окном вновь воцарилась ночь. Тихая и прохладная. Шуршали листвой еще не успевшие пожелтеть деревья.

Завершив проект, я отправила работу отцу. Все, как и обещала, сделано в срок. Папа не терпел неаккуратности в делах.

Потерев усталые глаза, кое-как доковыляла до спальни. Провалилась в глубокий мирный сон.

– Агата!

Крик сестры испуганной птицей пронесся по пустому дому. Штормовой ветер ворвался внутрь, зазвенели оконные стекла. Взмыли в стороны легкие занавески. Страшно загромыхал гром, небо полоснул раскат молнии.

В непередаваемом ужасе я вскочила с постели. Дрожала так, что не попадал зуб на зуб. В ушах еще звенели ее крик и страшные завывания ночи. Но, приглядываясь к окружающей тьме, я уже понимала, что все это лишь сон.

Ночь за окном все также тиха, окна дома закрыты, зашторены. Нет ни единой причины для страха. Бояться нечего. Это всего лишь сон. Страшный сон.

Убеждать себя я могла сколь угодно, но точно знала, что этой ночью мне уже не уснуть. Потратив некоторое время на то, чтобы взять себя в руки, я оделась. Набросив куртку, в несколько шагов достигла причала.

Ночные прогулки по реке были для меня столь же привычны, как и кошмары. Но за время белых ночей я успела отвыкнуть от кромешной тьмы, что опутывала все вокруг, лишь стоило лету уйти.

Отлично ориентируясь, я могла бы пройти реку и ближайшие озера даже с закрытыми глазами. Это было полезно, ибо сейчас я почти так и поступала.

До рассвета оставалось еще несколько часов. Самое темное время суток. Ни в одном прибрежном доме, ни в одном поселке не горел свет. Лишь изредка можно было заметить небольшие огоньки, больше похожие на светлячков. Они напоминали о том, что где-то рядом дорога, мост или дачник, не выключающий освещение придомовой территории на ночь.

Оказавшись у дома Зуевых, я заглушила мотор. Прислушалась. Вода чуть слышно билась о борт лодки. Где-то негромко кричала птица. Не было ни единого повода для тревоги. И все же я не уезжала.

Хороша же я буду, если Зуевы меня обнаружат в ночи, караулящей неизвестно что у их дома…

Вдруг появился и тут же исчез небольшой огонек. Будто кто-то решил осветить себе путь, используя мобильный, но тут же передумал. Вновь тишина. Тягучая, нервная.

Всплеск воды, тихий стон и вновь безмятежная сонная одурь. Сжав зубы, я быстро включила свет. Катер разом стал заметнее мишени в тире.

–Эй, кто там? – громко крикнула я.

Тишина. Лишь где-то очень далеко залаяла собака. Мне бы следовало убраться подальше, но этот дом будто приковал меня к себе. Повинуясь непонятному мне самой порыву, я включила мотор и направила катер к пирсу.

До берега оставалось всего несколько метров, когда я заметила ее. Взвыв, я скинула куртку и тут же бросилась в воду.

Я не знала мертва ли девушка или без сознания. Но тело ее оказалось совершенно безвольным. Свет катера освещал путь до берега. Держа ее голову над поверхностью, я поплыла так быстро, как могла. А казалось, будто не движусь вовсе.

Вытащив ее на берег, я заорала, что есть мочи. В окнах дома загорелся свет. Практически сразу, заприметив свет катера, выбежал Павел. Он побежал к берегу, еще не видя нас.

Но я не заметила его – делала искусственное дыхание Софье. Я видела ее только на фото, но точно знала, что это она.

Рухнув на колени, Павел в ужасе спросил:

– Что происходит?

– Скорую вызывай!

Дважды повторять не пришлось, он побежал в дом так быстро, как не бегал никогда.

Из дома стали показываться другие домочадцы. Одетые в пижамы, перепуганные и сонные, все они были совершенно растеряны. Сжимая мобильный, вернулся Павел.

Наконец, Софья пришла в себя. Зашлась в жутком кашле. Выплевывая воду, она содрогалась всем телом. А я держала ее, стараясь хоть чем-то помочь.

Когда же она смогла свободно дышать, отец подхватил ее на руки и понес, будто кроху, в особняк. Ирина переодела ее в сухое и укутала одеялом. Больше она не отходила от нее ни на шаг. Никто не смел произнести даже слово, молчала и бледная до синевы Соня.

Златокудрая девушка, чем-то неуловимо похожая на Аленушку из русских сказок, забилась в угол кровати и сидела тихонечко, не решаясь даже пошевелиться. В ее темно-карих, столь редких для блондинок, глазах таилась неприкрытая, невыносимая мука.

Жанна взяла меня за руку и кивнула на дверь. Я послушно последовала за ней. Растрепанная после сна, в небрежно завязанном на талии пеньюаре, она была встревожена, как и все. Но старалась держаться.

– Тебе нужно срочно переодеться. Еще не хватало подхватить воспаление легких, – распахнув дверь одной из комнат, она велела. – Иди в душ, а я поищу что-нибудь из одежды.

– Мой катер, я должна…

– Все с ним в порядке, – отмахнулась она. – Сегодня Максим ночевал здесь. Уже пришвартовал его. Или как это там называется?

– Спасибо вам, но я бы лучше домой…

– Вначале душ и чай. Потом домой. Все. Иди.

Весь ее вид был преисполнен решимости, и спорить я не осмелилась. Послушно кивнула и направилась в гостевую комнату. Стоя под горячими струями воды, я могла лишь признать, что Жанна была совершенно права.

Выйдя из душевой кабины, я обнаружила махровые полотенца на тумбочке. Рядом стопкой лежал спортивный костюм, футболка и даже совсем новенькие кроссовки.

– Ох, прости, что влезла. Я стучалась, честно, – засуетилась Жанна, едва я вошла в комнату.

– Что ты…Спасибо большое.

– Это тебе спасибо! Даже и подумать страшно, что бы случилось, если бы…– Жанна зажала рот рукой и быстро отвернулась.

Желание сбежать достигло критической точки. Но я не шевельнулась, ожидая, пока она справится с эмоциями. Надо отдать ей должное, совладала с собой она быстро.

– Все уехали в Соней в больницу, а я не смогла, – призналась она. – Толку от меня там все равно нет. А все эти учреждения я просто не выношу – находилась с Виктором на три жизни вперед. У него ведь сердце, вот мы и…

Жанна махнула рукой и присела на край кровати. Она была совершенно разбита.

– Соню осмотрел врач?

– Да. Сказал, ничего серьезного. В больницу забрал, чтобы родителей успокоить. Ну и…мало ли что.

Это «мало ли что» сейчас значило невообразимо много. Все понимали это слишком хорошо, оттого и отправили Соню под присмотр врачей.

– Она не сказала, как оказалась в воде?

– Нет. Она вообще ни слова не обронила. Будто говорить разучилась.

– Такое бывает. Шок.

– А как ты очутилась здесь?

– Случайно. Как бессонница одолеет, так и катаюсь по реке. Маршрут сам собой прокладывается, вот и занесло к вам.

– Понимаю. Я стресс в спортзале снимаю. Когда Витюша умер, неделями из зала не выходила. Вымотала даже тренера. Думала, с ума сойду. Но нет, пока не спятила. Хотя, похоже, дело за малым.

– Перемелется.

Жанна посмотрела с надеждой, но вновь нахмурилась и спросила осторожно:

– Ты видела, как это произошло? Она…сама?

– Нет, не видела. Когда я ее заметила, Соня уже была в воде.

– Она такая хорошая девочка. Умненькая, послушная, красавица. Что на нее нашло? Ума не приложу!

Я поднялась. Подобные разговоры мне всегда были против шерсти. Жанна тут же вскочила.

– Вы простите, но я домой поеду.

– Да-да, конечно. Максим отвезет, куда скажешь.

– Не стоит. Я доберусь сама. Но буду очень признательна, если вы напишете, как дела у Сони. Когда навестите ее.

– Разумеется, Агата! Обязательно напишу.

Бросив пакет со своей промокшей одеждой на сиденье, я помахала провожавшей меня Жанне и отчалила.

На небе занимался рассвет, когда я вновь забралась под одеяло. Уснула мгновенно. И в этот раз, к моему большому счастью, сны меня не тревожили.

Я допивала утренний, точнее, обеденный кофе и проверяла почту. Мысли о Софье меня не тревожили. Жанна выполнила обещание, написав в СМС, что с племянницей все отлично. Ее оставили еще на одни сутки в больнице, но всерьез за ее здоровье не опасались.

А количество писем удручало, все же надо больше уделять внимания работе. И не подводить отца.

Просидев за ноутбуком больше часа и выпив ни одну чашку кофе, я разобрала почти все. И тут на пороге моем вновь объявился гость нежданный. Точнее, не на пороге, а за забором.

Увидев, кого привела судьба, я малодушно хотела притвориться, что меня дома нет. Но в последний миг одумалась и открыла ворота.

Пока Стас парковался, я ждала его на террасе и гадала, что забыл он здесь. С момента нашей встречи прошло почти два года. Все это время я умело избегала любой встречи с ним. И вот, он здесь.

Стас приблизился и улыбнулся ласково, чуть зажмурился от светящего в глаза солнца. Мы знали друг друга со школы. И на какой-то миг, поддавшись ностальгии, я вновь почувствовала себя Агатой Нефедовой, ученицей десятого класса, смущенно принимающей букет от одноклассника на 8 марта.

Тихо охнув, я посмотрела на свою ладонь. На подушечках пальцев показалось несколько багровых капель крови.

– Укололась? – заботливо спросил Стас.

– На то она и роза, что с шипами, – в ответ улыбнулась я, чувствуя, как рассеивается магия. – Кофе?

– Не откажусь.

Мы прошли на кухню. Стас бывал здесь и раньше. Но тогда дом был весь в лесах и без внутренней отделки.

– В реальности получилось даже лучше, чем в проекте. Никогда не видел такого красивого дома!

– Спасибо.

На лице Стаса странная смесь из восхищения, удивления и стыда. Я старалась этого не замечать. А он не сдержался:

– Ты живешь здесь…одна?

– День на день не приходится.

Его любопытство было вполне объяснимо, как и мое раздражение. Определив цветы в вазу, я села напротив и без обиняков спросила:

– Что-то случилось?

– Нет, с чего ты взяла?

– Ты здесь, и это явно непросто так, – мягко сказала я. – Выкладывай.

– Ты всегда выбирала прямую дорогу, – усмехнулся он. Я пожала плечами.

– Ничего не изменилось. Итак?

– Я просто хотел тебя увидеть, – упрямо говорил он, но пальцы нервно забарабанили по кружке.

– Здорово. Печенье?

– Как ты живешь? – пристально смотря на меня, спросил он. Я озадачилась.

– Как все. Пью кофе, ем печенье. Избегаю дурацких разговоров.

– Я и забыл, какая ты острая, – усмехнулся он.

– Умение забывать – великий дар. Гарантирует спокойный сон и отличное пищеварение.

– Прекрати!

В фирме своего отца Стас занимал руководящую должность. Не только по праву рождения, но и, если верить самому Стасу, благодаря отличной чуйке и блестящему образованию. Не верить Стасу причин не имелось. Напротив, стоило даже признать, что чему-то в высоком кабинете он научился. Например, появилась вот эта повелительная интонация. Раньше мне ее слышать не доводилось. И хорошо, а то получил бы он в лоб. А это больно.

– Ты хоть смотришь новости?

– Ага. Доллар растет, льды в Арктике тают. Все пучком. И ничего нового.

– Я не об этом, – злясь, сказал он.

– Да? О чем же тогда?

– Этот человек, – с трудом подбирая слова, говорил Стас. – Его освободили в зале суда. Ты понимаешь, что это значит?

– Понимаю. А вот почему это тебя тревожит не очень.

– Агата, ты же не маленькая, в конце концов! Если у такого типа возникнут к нам вопросы, он ни перед чем не остановится.

–Ты напрасно тревожишься, – заверила я. –Если уважаемый и захочет пообщаться, то явно не с тобой. Ибо нет никаких нас.

Стас дернулся, будто от удара. Но совладал с собой довольно быстро.

– Зачем ты так? Я волнуюсь не только о своей шкуре. Ты совершенно одна в этом доме и…

– Я тебе очень признательна. Честно, – перебила я. – Но беспокоиться не о чем. Если товарищ решит поболтать, то я даже за.

Стас побледнел. Хриплым от гнева голосом, тщательно выговаривая слова, произнес:

– Даже не думай, слышишь? Это опасно! Эти люди тебя изничтожат!

– Спасибо за совет. Тебе не пора?

Сдаваться без боя Стас не любил. Оттого потратил еще полчаса моего времени на ненужные разборки. Когда же он угомонился, я с большой радостью вышла его проводить.

Недовольный и сердитый, он шел к своей машине. А я смотрела ему в спину. И не удержалась:

– Стас.

– Да? – обернулся он в надежде непонятно на что.

– Не стоит его прятать.

– Что? – растерялся он.

– Кольцо. Супругам их должно носить с гордостью.

Стас содрогнулся. А я поспешно, пока он не вообразил себе ничего, сказала:

– Никакого волшебства. Тебя выдал загар.

Он перевел взгляд на свои загорелые руки. На безымянном пальце виднелась тонкая белая полоска от обручального кольца. Он снял его по дороге ко мне и теперь оно, будто стыдом покрытое, лежало в нагрудном кармане его рубашки.

– Агата, я…

– Все нормально. Не надо объяснять. Жизнь идет вперед.

Он шагнул ко мне, но ожил его мобильный. И этот звонок был благом, ибо спас от ненужной сцены. Кивнув на прощанье, Стас уехал. Я же с явным облегчением вернулась в дом.

Но увидев подаренные им розы, почувствовала жуткую тоску. Против нее я знала лишь одно лекарство – вырвать с корнем. Схватив цветы, решительно выбросила их в мусорный бак. Полтора года назад я поступила также со своим обручальным кольцом. Помнится, в тот день мы разошлись окончательно. Женой ему я так и не стала. Он оставил меня одну, уходя не обернулся. И я рыдала долго и беспомощно. Чувствуя, словно очередная потеря пулей разворотила мою грудь. Сейчас же я не испытывала ничего, кроме досады. Наверное, стоило поздравить себя с этим. Но отчего-то не хотелось.

Вместо этого я поднялась на второй этаж и сосредоточилась на выборе наряда. Перебрав ворох платьев, я остановилась на нежно-лиловом с идеальными складками на греческий манер. К нему подобрала туфли, сумочку и плащ. Нанесла макияж, заплела волосы в мудреную косу.

Еще раз проверила чертежи и, позвонив папе, поехала в город. Мысли о Стасе остались за ближайшим поворотом. Мне предстояло куда более сложное испытание.

Пожелав себе удачи, я вошла в здание бизнес-центра. На лифте поднялась под самую крышу, где и располагалось архитектурное бюро родителей. Встречала по пути коллег, улыбалась жизнерадостно и чем-то самой себе напоминала Демидова.

Обсудив все рабочие вопросы, мы втроем отправились в ресторан. Гоша, мой младший брат, уже ждал нас там. Со стороны мы казались воплощением счастливого семейства. И это было оправдано, ведь мы все так старательно улыбались и смеялись. И пусть не хотелось ни того, ни другого.

После ужина родители уехали домой. А мы с Гошей отправились в кино. Кажется, всем стало легче, как только мы разошлись.

Мы брели по тихому переулку не спеша, до сеанса времени было достаточно. За плечами Гоши болтался школьный рюкзак, в руке неизменный скейтборд. Ветер игриво трепал его густые светлые волосы, так похожие на осенние листья осины. А в голубых глазах была совсем не детская грусть.

– Как в школе?

– Считаю дни до выпускного.

– Еще только первая неделя года, – улыбнулась я и приобняла брата за плечи. – Лучше считай до каникул. Быстрее наступят.

– Ладно.

– Как родители? – осторожно спросила я.

Брат нахмурился еще больше. Его молчание и было ответом. Я взяла его за руку, как в детстве. Сказала тихо:

– Они не позволят тебе остаться у меня. Слишком далеко от школы.

– Половина моих одноклассников живет в пригороде! Ты могла бы меня возить. Да я бы и сам добрался. Что я, маленький?!

– Дело не в этом, ты же знаешь. Они не позволят тебе остаться со мной.

– Неправда.

– Правда. Оставить ребенка на попечении у спятившей сестры, живущей в глухом лесу, отважится не каждый родитель. Я бы сказала, никто.

– Ты не сумасшедшая, -упрямо сжал губы Гоша. –Все, кто говорит такое – идиоты!

– Не злись, -попросила я. – Тебе от этого лишь тяжелее. Лучше приезжай ко мне на выходные. Покатаемся, пока погода позволяет.

После кино я отвезла Гошу домой. Он не хотел уходить, но пришлось. Подниматься я не стала, хоть и видела силуэт мамы возле окна.

Хуже и быть не может, когда близким лучше только вдалеке друг от друга.

Я знала, что это сон. Наяву не бывает такого кроваво-алого пугающего заката. И все же мне было страшно. Я задыхалась, но шла по мертвой земле, обожженной пожаром. При каждом моем шаге трава превращалась в пепел, прах. Но мой дом, что стоял за спиной, был все также статен и прекрасен.

Я видела мужчину на краю причала и не могла понять, кто он. А это было важно. Так важно, будто вся моя жизнь зависела от того, узнаю я его или нет.

И я побежала. Я пыталась кричать, но не могла. Я спотыкалась и падала, но не приближалась к нему ни на шаг. Кто-то вдали кричал мое имя. Меня молили о помощи. Я же знала, что помочь не в силе.

Наконец, я оказалась на пирсе. Это был пирс подле моего дома. Но теперь я не узнавала его. Багряно-красный закат был так ярок, что делал невозможным мой путь. Отражаясь в воде, ослеплял.

Заслонив глаза перепачканными в пепле руками, я упрямо шла вперед. Шептала безмолвно пересохшими губами:

– Кто ты?

Незнакомец обернулся. Я увидела Демидова. Он был одет в привычные джинсы и рубашку. А рубашка была цвета облаков. Таких, какими они обычно бывают в погожий ясный день наяву.

Игорь подал мне руку, будто пытаясь не дать мне упасть.

Я протянула дрожащие пальцы в нелепой надежде. И тогда лишь заметила, что по его лицу струится алой струйкой кровь. И бледен он, как мертвец.

Горячие беспомощные слезы тяжелыми каплями падали на пододеяльник. Это был уже не сон. Закусив до крови губу, я пыталась успокоиться и не могла. Рухнув на подушки, я зашлась в глухом крике. А потом, окончательно обессилев, долго лежала, не чувствуя ровным счетом ничего, слушая глухой звук дождя, бьющегося об оконное стекло.

Стряхнув тяжелые капли дождя с темных волос, Демидов улыбнулся. Я спросила тревожно:

– Что случилось?

– И тебе здравствуй.

– Здравствуй. Что случилось?

Голос мой слегка дрожал, и он, конечно, это заметил. Но что поделать, если сегодняшний сон все никак не выходил из головы. А тут еще и Игорь объявился.

– Ну, мы ведь договорились вести поиски вместе. Вот я и здесь.

– Какие поиски? – изумилась я. – Соня нашлась.

– Нашлась. А потом опять потерялась. Точнее, сбежала.

– Когда?

– Сегодня в ночи. Родные ее стерегли, да проглядели. Девчонка оказалась на редкость шустрой.

По дороге к Зуевым Игорь поведал, что после возвращения в отчий дом Софья так и не разоткровенничалась. Все попытки родных узнать, что же послужило причиной ее побега, остались безрезультатны. О ночи, когда она едва не погибла, и вовсе не проронила и слова.

– Не знаю, что и делать, – вытирая слезы, говорила Ирина. – Это так не похоже на мою девочку!

Жанна накапала ей успокоительного и заставила выпить. Зуев, не отпускавший руки жены, сказал:

– Мы привезли ее из больницы. Она была молчалива, но спокойна. Мы побыли рядом, пока она уснет. А утром жена зашла к ней в спальню, но Сонечки уже не было.

– Я звонил Ксюхе, – сказал Павел. – Ее там нет.

– В прошлый раз, – напомнил Игорь. – Она уверяла нас в том же.

– Мне врать не станет, – отрезал брат Софьи.

Вряд ли Игорь принял его слова на веру, но промолчал. Поднялся и сказал:

– Необходимо осмотреть ее комнату.

– Я провожу, – отозвался Павел и быстрым шагом направился к лестнице.

Игорь обернулся и спросил:

– Идешь?

Не ожидав, что меня позовут, я немного растерялась. Но быстро поспешила за мужчинами.

Спальня Софьи была воплощением девичьей мечты. Просторная комната со множеством окон. Кровать с пушистым пастельно-розовым пледом в углу. Мягкое кресло в цветочек подле окна. На подоконнике недочитанная книжка. В кресле скучает без хозяйки старенький плюшевый зайка. На туалетном столике немного косметики и целая коллекция парфюма в красивых флакончиках. Под потолком хрустальная люстра. В солнечную погоду ее капли ловят свет и, создавая в радугу, озаряют комнату.

Счастье девичьим смехом звенело здесь с того самого дня, как Зуев внес в детскую сидевшую на его руках малышку Соню. Ей тогда было всего четыре годика. Стены комнаты были расписаны, будто иллюстрации книги о сказочной стране. Маленькую кроватку украшал балдахин из прозрачной ткани, расшитый крошечными серебряными звездочками. Сонечка всегда подолгу рассматривала их засыпая.

Но теперь от былого осталась лишь едва ощутимая дымка. Быть может, оно и вовсе исчезнет, как тонкий аромат ее духов.

– Спасибо, дальше мы сами, – сказал Игорь, и чары рассеялись.

Павел собирался возразить, но за его спиной показался Зуев. Позвал племянника за собой. И тому ничего не оставалось делать, как, сжав зубы, оставить нас одних.

Игорь прикрыл дверь и сказал:

– Родители проверили ее вещи. Нет маленького чемодана – она брала его с собой в ручную кладь. Некоторых вещей. Из кабинета Зуева также пропали все деньги.

– Деньги?

– Не удивляйся. Похоже, девчонка учла ошибки первого побега.

Игорь умело и скоро обыскивал комнату. Похоже, дело это для него привычное. Толку от меня здесь было мало. Точнее, не было вовсе. Посему я просто рассматривала вещи Сони. Книги, фотографии, грамоты, безделушки… Они говорили о ней так много и были так обидно бесполезны.

– Агата, – позвал из гардеробной Игорь.

Я поспешила на его голос. Он держал в руках коробку из-под обуви и хмурился. Заглянув внутрь, я увидела пачку противозачаточных таблеток и какие-то фантики.

– Будь другом, принеси мой портфель.

Я шустро выполнила его просьбу. Поставив коробку на полку, Игорь взял портфель, который отлично подошел бы офисному боссу, но никак не Демидову.

Достав прозрачный пакет на застежке, он, не касаясь, переложил в него свою находку.

– А фантики тебе зачем? – изумилась я.

– Фантики? – переспросил Демидов и весело хохотнул. – Агата – ты просто чудо.

Чем так рассмешила его, понять я не успела. Олег Зуев вошел в комнату. И в тот же миг Игорь ловко спрятал находку в портфеле.

– Вы закончили?

– Да. Сейчас я бы хотел поговорить с вашими сотрудниками.

– Я позову их. Думаю, в кабинете вам будет удобнее всего.

По неведомой причине я ожидала, что на встречу придет щуплый мужчина в темном костюме и фуражке. А пришел рослый парень лет тридцати пяти, одетый в джинсы и коричневую водолазку. Причем, последняя явно была призвана подчеркнуть его мускулы. Оно и правильно, не зря же в зале четырежды в неделю трудился.

Демидов его явно нервировал, и скрыть это у Макса получалось плохо. И все же он подробно и очень обстоятельно рассказал о дне, когда впервые исчезла Соня. Оценил ли его старания Игорь было не ясно, но точно не порадовался, ведь нового ничего не услышал.

– Понятия не имею, как она в воде оказалась, – поморщился Макс. – Может, худо ей стало и подышать вышла. Предки же ей форменный допрос устроили. Жанна с Павлом ничуть не лучше. Я бы и сам взвыл, если б так донимали.

– То есть, ничего подозрительного ты не видел?

– В четыре утра? Я спал, как сурок.

Тут Макс посмотрел на меня и нахмурился. Что ж, я суркам могла лишь завидовать.

– Парень? Да вроде не было у нее никого. Во всяком случае, я не видел. Но я ведь при ней не все время. Все больше с Алешкой. А Соня то на такси, то с друзьями, то из семьи кто подбросит. Она и сама на права сдавать собиралась. И давно бы сдала, да родители все боялись ее за руль пускать.

Ольга пыталась казаться милой, но предельно настороженный взгляд портил все впечатление. Отвечая на вопросы Демидова, непрестанно пыталась убрать короткую прядь за ухо, а та все упрямо падала ей на глаза. К новой стрижке она не привыкла, и сейчас это досаждало ей особенно.

– Друзей у Сони было полно. Я работаю у Зуевых довольно давно и точно могу сказать, что до недавнего времени здесь всегда был хоровод из гостей.

– До недавнего времени?

– Вы ведь знаете про Виктора? С его смерти дом будто в склеп превратился.

– То есть с весны к Софье друзья не приходили?

– Только подружка ее. Шебутная такая. Как же звать ее? Еще живет по соседству…

– Ксюша?

– Точно!

– Она вам не нравится?

Ольга поджала из без того тонкие губы. Если дорожишь местом, о хозяевах лучше помалкивать. Но сдержаться она не смогла.

– А с чего мне этой малолеткой восхищаться? Без денег родителей она пустое место.

– Соня тоже?

Ольга поморщилась, но сдержалась. Сказала холодно:

– Понятия не имею. Я с хозяевами и их детками чаи не гоняю.

– Расскажите нам о смерти Виктора.

– Виктора? – удивилась Ольга. – Он-то вам зачем понадобился?

– Для общего развития. Так что произошло в тот день?

Ольга задумалась, перебирая в памяти воспоминания. На ее некрасивом лице появилось вполне искреннее сострадание.

– Он хороший мужик был, – наконец заговорила она. – Всегда вежливый, приятный. Как и брат его. Жену свою забыть не мог, хоть и померла она несколько лет назад. Нет-нет, да и вспомнит про нее. Варя любила малину, Варя пекла пироги с корочкой…Жанну это, конечно, бесило. Оно и понятно. Кому такое слушать приятно? Но она виду не подавала. Да и Виктор старался ее не обидеть ни словом, ни делом. Они хорошо жили.

– Но первой леди дома она не стала?

– Как и Варя не была. В доме может быть только одна хозяйка, и ей всегда была Ирина.

– Павел ладил с мачехой?

– Когда Виктор женился, я еще здесь не работала. Но при мне все мирно было. Парень он взрослый, головастый. Понимать должен.

– А с Софьей он ладил?

– Не разлей вода. Он по сестре убивается. Сам не свой, что она сбежала.

– Как по-вашему, что ее подвигло на такой поступок?

Ольга отрезала, не задумываясь:

– С жиру бесится!

– Не было ли ссор в семье или…чего-то еще?

– Какие ссоры? – удивилась Ольга. – Они все здесь, как в мавзолее стали. Такое горе, понятное дело, не каждому по силе. Но и убиваться так тоже нельзя. Жизнь продолжается. Сонька, видать, это смекнула и от вечно траурных родственников сбежала. Да только вряд ли надолго. Как папины деньги кончатся, мигом вернется.

Следующим в списке Игоря был садовник. Но он был сотрудником приходящим. Все волнующие Демидова события происходили в его отсутствие. О жизни же домочадцев он не знал почти ничего. Зато о саде поведать мог многое. Но Демидову было не слишком интересно.

Отпустив садовника, мы пошли на поиски хозяина дома и столкнулись с ним в коридоре. Взволнованный Зуев принялся осыпать Демидова вопросами о его дальнейших действиях. Игорь отвечал кратко и не особо понятно. Я к разговору не прислушивалась.

В какой-то миг, почувствовав на себе чей-то взгляд, подняла голову вверх. На лестничном пролете, прислонившись щекой к ограде, сидел Алеша. Он смотрел на нас грустным испуганным взглядом, и от этого сердце мое будто оледенело.

– Все нормально? – вдруг спросил Демидов и коснулся моего плеча.

– Ой, – пискнула я. – Ты током бьешься.

– Прости, – улыбнулся он и, проследив мой взгляд, посмотрел вверх. Там уже никого не было.

– Будем на связи, – кивнув Зуеву, сказал он и быстро зашагал к выходу.

Выехав за ворота, Игорь сказал:

– Сейчас едем к Ксении.

– Она ничего нам не скажет.

– Попробовать все же стоит.

Может, и стоило. Но не получилось. Нас не пустили даже за порог. Пухлая горничная, уперев руки в боки заявила, что хозяев нет дома, и захлопнула дверь прямо перед нашими носами.

Возвращаясь к машине, я сказала с обидой:

– Ксюшка дома.

– Иначе как бы она на нас в окно смотрела?

Поняв, что теперь путь Игоря ведет к моему дому, я спросила:

– Что теперь?

– Ты домой набираться сил, а мне надо пару вопросов пробить.

– Каких?

– Я все тебе расскажу, – улыбнулся Игорь. – Когда проверю.

– С тобой неинтересно.

– А мне с тобой очень, – вновь улыбнулся он и даже добавил. – Правда. Я рад, что у меня такая коллега. Хоть ты и против служебных романов.

– Оболтус.

Игорь припарковался возле ворот. Я открыла дверь, а он вдруг спросил:

– С тобой все нормально?

Я выразительно фыркнула и собралась сострить. Но взгляд его серых глаз не позволил.

– Не лучше и не хуже, чем обычно.

Демидов попытался взять меня за руку, но я тут же спряла ее в рукаве. С недавних пор я не выносила, когда кто-то касался меня. Пусть даже и из добрых побуждений.

Желая скрыть неловкость, попыталась переключиться на дело:

– Ты можешь узнать, у кого Соня брала уроки музыки? Или мне позвонить Зуевым?

– Музыки? – озадачился Игорь. Смотря строго перед собой, я попыталась объяснить:

– В ее комнате множество грамот, кубки. Кажется, она занималась на скрипке.

– Быть может. Но зачем тебе ее преподаватель?

Говорить не хотелось. Но Демидов ждал объяснений и пришлось себя заставить:

– Соня юна. Она никогда надолго не покидала дом. И уж точно ей чужда роль всеми разыскиваемой потеряшки. Ей нужен кто-то, кому можно доверять. Чтобы укрыться, чтобы выслушали. Или дали совет.

– И ты думаешь, этим человеком может быть преподаватель музыки?

– Почему бы и нет? – чувствуя, что мой довод вовсе не убедил Демидова, я попыталась объяснить лучше. – Мой сестре было шестнадцать, когда она впервые сбежала из дома. Глупая ссора с родителями. Сейчас бы никто и не вспомнил, с чего все началось. Она собрала вещи и показательно хлопнула дверью. Родители не пошли за ней – хотели проучить. Она ушла, как Соня, без денег и вещей. Но уступать не желала. И отправилась к нашей учительнице. Клавдия обучала нас игре на фортепьяно с шести лет и была нам как семья. Сестра прожила у нее несколько недель. Пока не успокоилась и не пошла мириться к родителям.

– Я позвоню Зуевым.

– Славно, – кивнула я и, не обернувшись, ушла к себе.

В совсем другой жизни, теперь казавшейся и не моей вовсе, я частенько пропадала на кухне, стараясь удивить близких изысканным блюдом или повторить шедевр повара с мировым именем. Чаще всего эксперименты заканчивались победой, но случались и полнейшие фиаско.

Сегодняшняя моя задача была проста, но отчего-то волнительна. Должно быть, с непривычки.

Переложив горячее печенье в нарядную вазу, я поставила чайник. Он не успел вскипеть, как одновременно зазвонил домофон и показалась лодка Зуевых. Решив, что последним еще нужно пришвартоваться, я открыла ворота Демидову.

В дом они вошли одновременно и с удивлением воззрились друг на друга.

– Всем доброе утро, – сказал Игорь. – Извини, Агата, что без звонка. Заезжал утром к Ксении. Горничная все также на страже и уверяет, что никого нет дома.

– Доброе утро, – отозвалась Ирина. – Мы тоже не предупредив…Все вышло так спонтанно…Решили развеяться, прокатиться по реке и…

– Все нормально, – кивнула я, доставая чашки. – Присаживайтесь.

Пока Зуев, не в силах скрыть профессиональное любопытство, прохаживался по первому этажу, я приготовила кофе для мужчин и чай для нас с Ириной.

– Агата, ваш дом – это что-то невероятное. Просто потрясающе! Уж поверьте мне, я за свою практику многое видел. Но это…Великолепно!

– Благодарю.

Присев рядом с женой, он воскликнул:

– Удивительный проект! Скажите, вы специально…

Ирина быстро накрыла ладонью руку мужа и сжала ее. Его взгляд метнулся к холодильнику, где в магнитной рамке висела фотография моей семьи. Великолепная пятерка на пустынном берегу реки, где теперь и возвышается особняк. В тот день мы решили возвести здесь наш дом и приехали отметить это событие. Небольшой пикник на берегу. Золотые листья усеяли землю, а мы, греясь у огня, мечтали и веселились. То был один из самых счастливых дней моей жизни. А я и не знала тогда.

Олег кашлянул смущенно, а Игорь спросил:

– Вы хотели о чем-то нам сообщить?

Зуевы разом подобрались. Будто перед боем, готовые ко всему, переглянулись. Ирина потянулась к коробке с бумажными платками, так удачно стоявшими рядом с ней.

– Можно?

– Конечно.

Олег посмотрел на жену и сказал, будто в пропасть прыгнул:

– Есть одна вещь, которую вам следует знать. Мы думаем, что это может быть связано с исчезновением Сонечки. Хоть и не знаем, как это возможно…Мы берегли этот секрет столько лет! Знали лишь мы с Иришой да брат с Варей. Больше никто!

По щекам Ирины заскользили слезы. Она поспешно смахнула их белоснежным платком. Ссутулившийся Зуев продолжал:

– Сонечка нам не родная.

– По крови, – задыхаясь от слез, зашептала Ирина. – Только по крови!

Зуев притянул жену к себе. Ирина зарыдала, спрятав лицо на его груди. Дав им немного времени, Демидов спросил:

– Вы удочерили ее?

Отстранившись от мужа, Ирина отерла щеки. Заговорила глухо, изредка смахивая предательские слезы.

– Мы мечтали о ребенке долгие годы. Лучшие врачи принимали нас, и никто не мог помочь. Ни одна беременность не продлилась больше четырех месяцев. Раз за разом я просыпалась в собственной крови и…

– Когда мы совсем отчаялись, – не отпуская руку жены, сказал Олег. – К нам обратилась одна женщина…

– Она работала медсестрой в клинике, где я проходила лечение. С момента последнего выкидыша не прошло и двух недель, и тут она подходит к нам на автостоянке…

– Ее семья оказалась в затруднительном положении. После гибели сестры она забрала себе обоих ее детей.

– И это притом, что своих у них с мужем было трое. Жили они все в крошечной двушке на зарплату медсестры.

– Старшая дочь сестры, еще школьница, забеременела. Аборт делать нельзя – девочка не смогла бы стать матерью в будущем. Но ребенок оказался не нужен никому.

– Тогда она решила подыскать ему достойных родителей среди пациентов клиники, где работала.

– Несколько месяцев она искала подходящую пару. И остановила выбор на нас.

– Мы согласились не раздумывая.

– Все наши знакомые были в курсе, что Ирина ждет ребенка.

– В мою последнюю беременность живот стал виден сразу, летом скрыть его было просто невозможно. Но о том, что мы потеряли малыша, не знал никто.

– Инсценировать беременность было проще простого. Как и объяснить небольшое расхождение по времени. Мы говорили всем, что Сонечка родилась семимесячной. Ни у кого не возникло подозрений.

– Мы все оформили по закону. И по совести. Мать девочки, как и ее тетка, ни разу не пытались связаться с нами.

– Мы очень любим нашу девочку! С первого дня, как мы увидели ее, она стала нашей!

– Соня могла что-то заподозрить? – уточнила я. Ирина ответила категорично:

– Нет. Тем более, они, на удивление, оказались так похожи с Алешенькой, нашим младшеньким. Не различишь. Одним словом, брат и сестра.

– Но кто-то мог рассказать? – нахмурился Игорь. Зуевы тревожно переглянулись. – Вы считаете, объявилась мать девочки?

– Биологическая мать. Да. Не исключаем.

– Шантаж? – легко предположил Игорь. Олег кивнул.

– Столько лет прошло. До девочки ей дела не было. А тут…

– Вы пытались с ней связаться?

– Нет.

– Правильно. Предоставьте это мне. Нам. У вас есть ее контакты?

– Только то, что было в документах. За столько лет все могло перемениться.

– Мы уточним.

Зуев кивнул и достал из кармана пиджака мобильный. Пару касаний, и вся информация в почте Игоря.

Ирина, будто окаменев, сидела, едва дыша. Спина прямая, а на лице ни единой кровинки. Даже слезы высохли.

Я придвинула ей вазочку с печеньем, предложила:

– Попробуйте, пока теплое.

Она взяла печенюшку машинально. Пожалуй, предложи я ей цианид, поступила бы также. Откусила кусочек. И взгляд ее переменился, будто ожил в пепле огорчений едва заметный огонек.

– Боже мой! Совсем, как пекла бабуля. Не отличить, – она придвинула вазочку и с невыразимым удивлением, произнесла. – Надо же, даже по форме такие же. И кусочек шоколада ровно по середине.

Вслед за женой, измученно, но тепло улыбнулся и Олег. Провожая их, я всучила Ирине вазочку. Смущаясь, она забрала печенюшки. И что-то очень важное, помогающее окончательно не сломаться, пробудилось в ней.

Маршрут сегодняшнего дня начался с поездки в консерваторию. Именно там, как сообщил Игорь после ухода Зуевых, преподавала учительница Сони.

По пути я спросила Демидова:

– Ты ведь им ничего не сказал?

– О чем именно?

– О своей вчерашней находке.

– Ты про таблетки и фантики? –усмехнулся он, но тут же стал серьезным. – Не вижу смысла говорить клиентам о том, в чем сам пока не разобрался.

– А мне можно сказать? Великие идеи не обещаю, но пытать коллегу любопытством не гуманно.

– Что ж, коллега, ты права. О ближних надо заботиться.

– Очень правильная мысль.

– Вчерашние находки я отдал криминалистам.

– Ты обратился в полицию? – ахнула я. Игорь так поморщился, что подобная идея сразу же показалась мне полным бредом.

– Нет. Я сотрудничаю с парой экспертов. В частном порядке.

– Как в кино, – попыталась похвалить я. –Что сказали умные люди?

– Что паинька Соня хранила у себя нехилое количество наркоты. Причем, отличного качества.

Я сжала зубы, а Игорь продолжил:

– Но, вот что интересно, ни на упаковке противозачаточных таблеток, ни на «фантиках», не было ее отпечатков. И, что еще более примечательно, ничьих пальчиков вовсе.

– Как такое возможно? – опешила я.

– Отчего же невозможно? Протер тряпочкой и нет никаких следов.

– Я запуталась, – признала я. – Зачем это Соне?

– Незачем. Совершенно. А вот если бы кто-то хотел ее скомпрометировать в глазах родных, то очень даже нужно. Была девочка-паинька, а стала шлюха и наркоманка. Есть разница, не находишь?

– То есть ты думаешь, кто-то намеренно подставляет ее? – воскликнула я. – Как же это возможно? Ведь в дом вхожи только близкие люди, а они места себе не находят с тех пор, как она исчезла!

– Я пока никак не думаю. Жду развития событий. Что же касается проникновения в дом, то это сущая ерунда. У Зуевых нет ни собственной охраны, ни системы безопасности. А та, что в коттеджном поселке, явно себя работой не утруждает. Более того, из всех камер, что установлены в поселке едва ли не на каждом столбе, работает только одна при въезде.

– Бардак.

– Не больше, чем везде. Что же касается дорогих родственников и убитых горем родителей…Давай признаем, мы понятия не имеем, что на самом деле творится в их доме. Сейчас, коллега, мы с тобой, на подобие зрителей у телека, смотрим и слушаем только то, что нам желает показать Большой Брат.

– И ты намерен это изменить?

– Разумеется. Иначе как мы сможем отыскать девчонку?

– А Ксения? – обдумав все сказанное Демидовым, спросила я. – Ты не пробовал воздействовать на нее через отца?

– Воздействовать не пробовал. Тем более, Сидоренко на меня в большой обиде – я отказался шпионить за его любовницей.

– Что так? Клиент с виду солидный.

– Я не слежу за чужими бабами, – отрезал Игорь и, кажется, даже обиделся.

– Да? А чем именно ты тогда занимаешься?

– Помогаю тем, кому по-настоящему нужна помощь.

– Прости, но мне кажется, далеко не все, кому она нужна, способны оплатить твои услуги.

– Так и есть. Но во-первых, деньги – не гарантия отсутствия проблем. Чаще наоборот. Потому с клиентами перебоя еще не случалось. А во-вторых, денег тех, кто платит, мне вполне хватает на все остальное.

– Интересно, – развернувшись к Игорю, не унималась я. – То есть ты сам выбираешь на кого и на каких условиях работать?

– Верно.

– И как же ты выбираешь дела? Кому помочь, кого послать?

Мы остановились на светофоре. Ожидая зеленого сигнала, Демидов склонился ко мне и спросил:

– А как ты выбираешь кого искать?

Я отвернулась к окну. Стараясь казаться равнодушной, сказала:

– Я не выбираю. Помогаю волонтерскому центру, когда позволяет работа.

– Разве? Я слышал другое.

– Тогда лучше спросить у тех, кто говорил обо мне.

– Должен сказать, – ловко лавировал в потоке машин Игорь. – Твой послужной список впечатляет. Но совершенно не понятно, по какому принципу ты присоединяешься к поискам.

– Я уже сказала. По наличии времени.

– Ты берешься за дела, на которых давно поставили крест, – не слушая меня, развивал мысль Демидов. – И находишь сбежавших из дома детей. Или их останки где-нибудь в лесочке. А то и подвале соседа по даче.

– Это было только один раз. И я отчаянно хочу забыть о том, что видела в тот день.

– Еще бы. Говорят, в тот дом и менты боялись заходить, а ты полезла…

– Прекрати.

– При этом, ты никогда не берешься за что-то элементарное. Будто знаешь, что потеряшки, о которых горюют родственники в полной безопасности. Остынут от ссоры с родными, натешатся с любовниками на съемных квартирах и явятся.

– Вынуждена тебя разочаровать. У меня нет третьего глаза во лбу. Просто так складывались обстоятельства.

– Ага, – охотно закивал Демидов. – А как сложились обстоятельства с Соней? Почему ты в деле?

– Меня отец попросил.

– Допустим. В начале. А сейчас?

– Тобой очарована. Ты такой классный собеседник, аж зубы сводит.

– Всегда рад стараться.

– Лучше не стоит, – заверила я. – Сейчас нужно свернуть. В этом переулке всегда есть место для парковки.

– Точно нет третьего глаза?

– Абсолютно. Здесь родители парковались, когда нас с сестрой водили на занятия.

Со времен моего детства ничего не изменилось. Место для джипа Демидова нашлось сразу и без всяких проблем. Перекинув сумку через плечо и разгладив несуществующую складку на струящемся шелке юбки, я зашагала к консерватории.

Демидов шел рядом. Молча, что меня очень радовало. Я чувствовала приятное волнение – оно знакомо каждому, кто возвращался в стены школы годы спустя.

Слушая, как легкий стук моих каблуков разносит гулкое эхо по коридорам, я с интересом приглядывалась к знакомым стенам, подмечая произошедшие изменения. Демидов же с не меньшим вниманием наблюдал за мной. Но я уже перестала обращать на это внимание, списав на профессиональную деформацию.

Волгина Ангелина Петровна, а именно так звали преподавательницу Сони, к нашему визиту готова не была. Но восприняла его без всякого удивления. Честно говоря, создавалось впечатление, что этой маленькой сухонькой старушке в белоснежной блузке со множеством кружев ручной работы совершенно все равно, что происходит вокруг. За исключением того, что, конечно же, относится к музыке.

– Не имею ни малейшего понятия, милейший, куда могла подеваться Софья, – подвела итог пятиминутного разговора с Демидовым она. – Знаю одно, если в следующую среду она не явится на наш урок, то пусть пеняет на себя. Я своим ученикам спуска не даю. И для нее исключения не сделаю. Несмотря ни на какие обстоятельства. Так ей и передайте. Когда найдете, разумеется.

Оказавшись в коридоре, Игорь заключил:

– Очаровательная старушка.

– Ага, полный улет.

Демидов протянул мне ключи от машины и сказал:

– Пожалуй, наведаюсь в учебную часть. А ты подожди в машине.

– С чего это? – возмутилась я.

Но тут мне вспомнилось, что учебная часть – вечный источник всех возможных сплетен. Коллектив же там обычно женский, а значит, мое присутствие может спутать Демидову все карты.

– Ладно, – взяв из его рук ключи, фыркнула я. – Играйте вашу партию, маэстро.

Игорь весело фыркнул, а я побежала вниз по лестнице. Но, поддавшись соблазну, уже на следующем этаже изменила маршрут. Не встретив ни единой души в коридоре, я без труда нашла искомую аудиторию. Будто по взмаху волшебной палочки, исчезли из памяти последние десять лет.

Я потянула на себя тяжелую дверь и заглянула в пустую аудиторию. У огромного распахнутого настежь окна с видом на реку стоял рояль, неизменно блестевший боками на солнце. В этот час на маленькой скамейке не сидели ни я, ни моя сестра. Не было и нашей строгой мадам Жужу, следившей за каждой ноткой и столько лет грозившей бить нас по пальцам и спине. И ни разу не исполнившей свою угрозу. Сейчас, должно быть, она совсем седая. А я так несправедливо покинула ее, ни разу даже не позвонив за столько месяцев.

Мне стало нестерпимо горько за то, как повернулась жизнь. И за собственную беспомощность пред волею судьбы. А ведь когда-то я всерьез верила, что могу повелевать едва ли не морями и ветрами. Оказалось же, что нет ничего, что по-настоящему подвластного мне.

– Сударыня! – услышала я грозный окрик и вздрогнула от неожиданности. – Вы своими слезами весь пол замочите!

Из глубины зала к роялю, чуть прихрамывая, шел старик в старомодном бархатном сюртуке. Его длинные седые кудри были бережно завиты и уложены. Белоснежный воротник нарядной рубахи подколот золотой булавкой с сапфиром. Причем, камень был тон в тон с сюртуком.

– Сколько раз я говорил, – злился старик, опираясь на искусно сделанную трость. – Женщинам нет места в храме искусства.

– Простите, – пробормотала я. И хоть и не было за мной вины, почувствовала, как зарделись от стыда щеки.

Старик остановился и посмотрел внимательно. Дребезжащим от недовольства голосом сказал:

– Сударыня, у вас полно важных дел. А вы тратите время на несуразицу. Идите же!

В тот же миг дверь аудитории с грохотом захлопнулась перед самым моим носом. В немом недоумении и испуге я уставилась на нее.

В не меньшем замешательстве на меня смотрела вышедшая из аудитории напротив преподавательница. Выдавив из себя улыбку, я пробормотала:

– Сквозняк.

Женщина нахмурилась и сказала сердито:

– Опять окно забыли закрыть!

Уступая ей дорогу, я заспешила к лестнице. Оказавшись на улице, зажмурилась от яркого солнца. И тут услышала:

– Здравствуй, Глаша.

Однозначно, судьба решила со мной за что-то поквитаться. Все, кого я столь старательно вычеркивала из своей жизни, возвращаются в нее и не подумав постучаться.

– Здравствуй, Алекс.

Спрятав глаза под солнцезащитными очками, я легко смогла разглядеть оказавшегося рядом мужчину. Надо признать, за последнее время он изменился только к лучшему. В нем появилась уверенность, которой раньше заметно не хватало. Что ж, успех сделал свое дело.

Я знала его начинающим пианистом. Победителем множества международных конкурсов. Алчущим успеха и оваций дарованием. Человеком метущимся, боящимся не достигнуть Олимпа.

Теперь он на вершине. Кто же не знает Алекса Франка? Только невежа. Ему рукоплескают во всем мире. Его график расписан на годы вперед. Дамы закидывают сцену цветами, а кавалеры смущенно отирают слезы, когда он играет.

Он входит в десятку самых завидных женихов отечества. Наверное, это тоже своего рода признание. На этот раз его красоте.

Ведь на внешности его, как и на таланте, природа не отдохнула. Он был высок и плечист. Фигура греческого бога, шевелюра льва. Светлые глаза смотрят печально. Грусть таится даже в уголках его губ, что особенно нравится женщинам. Ведь они так обожают тайны.

– Какими судьбами в наших краях?

– Проездом.

Алекс кивнул, судорожно придумывая, что бы еще сказать. Я не гадала. Сжала ключи от машины и сказала:

– Что ж, мне пора. Была рада видеть.

– Постой, – тут же схватил меня за плечо он. Смутился. Отпустил. –Прости…Я не…

– Все нормально. Пока-пока.

– Глаша, постой.

Отчаянно хотелось послать его к черту. Зареветь еще больше. Алекс же заговорил быстро, будто собрав в кулак всю свою волю:

– Прошу, не держи на меня зла. Я сделал то, что должен был. Я не мог больше жить в плену прошлого. Даже, если прошлое осталось только на бумаге.

– Ага.

– Ты избегаешь любых встреч со мной. Я понимаю и не навязываюсь. Но все же, я хотел бы знать, что с тобой все хорошо. Ведь мы совсем не чужие люди.

– Не чужие.

– Я был бы очень рад, если бы мы могли видеться чаще и…

– Зачем?

– Что? – растерялся Алекс от моего вопроса.

– Зачем нам видеться чаще?

– Как? Мы ведь семья и…

– Вовсе нет. И давай уже признаем, мы с тобой друг друга не выносим.

– Агата, прекрати, – поморщился он. – Зачем ты так?

– А как? – усмехнулась я. – Ты бы предпочел посидеть у камина, полистать фотографии и вспомнить былые деньки? Да только половину из них ты предпочел бы забыть. Не так ли?

– Вовсе нет, – мягко сказал он. А я разозлилась еще больше.

– Не уж то?

– Сейчас непростые времена, – будто с ребенком, говорил он. – Мы должны держаться все вместе. Оберегать друг друга.

– Это ты про то, что его отпустили? Думаешь, он захочет отомстить?

Алекс заметно побледнел. Пожалуй, эта мысль его посещала. Но вряд ли он относился к ней серьезно. Успел привыкнуть к совсем иной жизни.

– Ты думаешь, он способен на это?

– И не только. Будем честны, если он захочет умыться в нашей крови, то совместные посиделки никого не спасут.