Читать онлайн Зов души: Дорога из Ада бесплатно

Глава 1

В утопающем в предрассветном свете Нью-Йорк просыпался под жизнерадостный голос радиоведущей. Я лежала в постели, укрытая пледом, который стал моим лучшим другом за последние недели. Каждый глоток холодного утреннего воздуха проникал в комнату через открытое окно, напоминая мне о том, что за пределами моего уютного мира (я ещё не успела выключить будильник) жизнь продолжалась. Из динамиков раздавался весёлый голос: «С добрым утром, жители Нью-Йорка! Европа плюс поздравляет всех с наступающим Днем Благодарения и длинными выходными!» Я растянула губы в улыбке. Да, этот день был особенным. И хотя я хотела бы провести его дома, под теплым одеялом с книгой в руках, моя обязанность звала меня на запад, к солнечной Калифорнии.

Я соскользнула с кровати и подошла к окну. Взгляд скользил по улице, покрытой плотным слоем золотистых листьев, которые плавно кружили в воздухе от лёгкого ветра. Осеннее солнце слегка пригревало, но все равно пронизывало меня до костей. Я поежилась, вспомнив о тепле, которое ждёт меня в Калифорнии. «Вообще, что я делаю здесь?» – подумала я. Время безжалостно тикало, и я собиралась в путь.

Наконец, я оделась потеплее: джинсы, уютный свитер, и не забудем о теплых носках. В коридоре на полу лежал чемодан, готовый к поездке. Бросив в него последние мелочи, я осторожно захлопнула крышку, обняла свой старый рюкзак и покинула квартиру. Холодный воздух обнял меня, словно холодная рука, и я поторопилась к машине.

Сев за руль, я почувствовала, как даже подогрев сиденья не спасал от пронизывающего холода, проникающего в мои кости. Я крепко сжала руль, стараясь согреться. Дорога в Калифорнию предстояла длинная, но где-то внутри меня теплилась надежда. Впереди меня ждала уютная атмосфера Дня Благодарения с близкими, аромат индейки и улыбки родителей.

Запустив двигатель, я проехала по знакомым улицам. Нью-Йорк всегда был полон жизни. Однако сегодня он выглядел как-то иначе: золотистые листья, ветер, тихие улицы. Я выехала на главную дорогу, и постепенно город остался позади. Запах кофе из придорожных кафешек, яркие вывески, охватывающие целые здания—всё это создавало свой неповторимый ритм. Но сейчас всё это потеряло свою привлекательность.

Моя голова закружилась от мыслей. «Почему я не осталась дома? Почему поддалась этой идее?» Но решение было принято, и отклоняться от маршрута не имело смысла. Я свернула на шоссе и отпустила свои мысли. Мелодия из радиоприёмника заполнила салон, и я стала подпевать, стараясь унять дрожь в руках.

Приезжая на заправку, я выбрала тот редкий момент, когда машины не стоят в очереди. Я решила выпить чашечку кофе, и, отпив первый глоток, почувствовала, как тепло пронизывает меня изнутри. «Вот это уже лучше», – подумала я, обнимая свою чашку. Взглянув на горизонт, я увидела, как солнечные лучи пробиваются сквозь облака, готовясь озарить мой путь.

С каждым километром моё настроение улучшалось. Я знала, в конце пути меня ждут теплые объятия и приятные воспоминания. Я сменила песню на более веселую и окончательно отпустила все переживания. Да, эта поездка стала началом особенного времени года, полным надежды и любви. Наконец, предвкушая возможность провести время с семьей, я ускорила скорость и выехала на просторы, которые тянулись до самого горизонта.

Уверенно держась за руль, я ощущала полное единение с машиной и дорогой. В свете фар проносились силуэты деревьев, отбрасывающих длинные тени на асфальт. Музыка звучала негромко, настраивая меня на ритм дороги. Каждое нажатие на акселератор дарило мне ощущение свободы; я словно парила над землей, забывая о всех заботах и невзгодах.

Но внезапно все изменилось. Я услышала скрип тормозов, который резанул по тишине, как гром среди ясного неба. Обернувшись через плечо, я заметила позади яркие, мерцающие огни. Сердце замерло в груди, когда я поняла, что машина, протянувшаяся за мной, не успела затормозить. В следующий миг все произошло с таким свистом и гулом, что казалось, все замерло в воздухе, и время растянулось.

Что-то внутри меня протестировало: «Нет, нет, нет!» Я пыталась выровнять машину, почувствовав, как на мгновение каждая клеточка моего тела сжалась в страхе. Я была выброшена на встречную полосу. Мой мозг лихорадочно работал, как на ускоренной перемотке, но ничего не могло изменить ход событий. Я заметила мелькающие фары – летящую на меня с большой скоростью синюю Мазду. В этом моменте, полном адреналина, мое тело сжалось как пружина, а вокруг меня словно замерло всё.

Страх охватил меня, но в глубине я также ощутила странное спокойствие. Секунды казались вечностью, а мысли о том, что я могу сделать, ускользали от меня как вода сквозь пальцы. Я не могла ничего сделать. Все вокруг меня исчезло, и остались только я и эта мгновенная реальность.

Скрежет металла, хруст стекла и свист ветра слились в одно огромное крикующее звено. Я ощутила сильный удар, как будто сама реальность прогнулась и разорвалась. Мою машину развернуло, и я почувствовала, как меня прижимает к сиденью. Боль пронзила меня, но где-то вдалеке, размыто, я заметила, что мир вновь приходит в движение. Очнувшись от оцепенения, я усилием воли попыталась сосредоточиться. Сердце колотилось так быстро, что казалось, оно вот-вот выпрыгнет из груди.

Грубые звуки аварии утихли, и я осталась одна в темноте, окруженная странным молчанием.

* * * * *

В стерильной палате реанимации царила напряженная тишина, прерываемая лишь звуками мониторов и ритмичным писком аппарата, отслеживающего жизненные показатели. На операционном столе лежала девушка, её лицо было бледным как белый саван, а волосы, собранные в сплетенный узел, выбивались из-за небрежного хвоста. Вокруг дальней стены стояли врачи в зеленых халатах, сосредоточенные на спасении своей пациентки.

– Разряд. Раз. Два. Три. Разряд! – прогремел командир, его голос сотрясал тишину.

В его глазах читалось беспокойство, но он не собирался сдаваться. Безжалостно, как машина, он нажал на кнопку дефибриллятора. Искры пробежали по двум электрическим губкам, соединяющим пациентку с аппаратом, и тело девушки сотряслось, как будто ударил мощный ток.

Её глаза закатились, оставляя лишь белки на худом лице. Сердце, казалось, окончательно замерло. На мгновение всем показалось, что время остановилось. Врачи обменялись молчаливыми взглядами – потом, словно разом, они вернулись к своим обязанностям.

– Ещё разряд! – команда вновь рванулась из уст главного врача, такой же непреклонной и решительной.

Выражение лица его бригады стало жестче. Их усилия – не просто работа, а битва, развернувшаяся в неравном бою с самой жизнью.

– Разряд. Раз. Два. Три. Разряд! – громко произнес он, сжимая кнопку на дефибрилляторе.

Ток заполнил помещение, энергетический заряд пронзил её тело ещё раз. В один миг она изогнулась под его воздействием, как будто природа требовала вернуть её к жизни. На мгновение могло показаться, что всё останется как есть, но…

– Печатайте! – скомандовал врач, и одна из медсестер немедленно начала вводить адреналин, остальные регистрировали изменения на мониторе, следя за каждым толчком.

Словно по мановению волшебной палочки, сердце девушки вновь запульсировало, хотя и слабо, но достаточно, чтобы дать команде шанс. Вызванные к жизни импульсы привели к тому, что её грудная клетка чуть приподнялась, и все в комнате затаили дыхание, наблюдая за ритмом на экране.

– У нас есть пульс! – раздался шепот из уст медсестры, правда, в голосе слышалась еще больше тревоги. Пульс был слабым, едва уловимым, но он был!

– Не отпускайте её! – приказ был краток и чёток.

Врачи продолжали свои манипуляции, совмещая чудеса техники и силу человеческой воли. Каждый из них знал: если эта битва будет выиграна, то в зале вновь зазвучит смех и воспоминания о счастливом будущем.

Прошла минута, другая. Девушка рисковала остаться в тени, но вдруг её сердце заколотилось всё сильнее, словно понимая, что у неё есть шанс – шанс вернуться. С каждым ударом возрастала надежда. Врачи продолжали слаженно действовать, и, наконец, настал тот момент, когда мониторы забрели в более ритмичные и спокойные тона.

– Устойчивый пульс! – крикнул старший врач, и в ответ раздались одобрительные кивки коллег.

Они все понимали, что это лишь первый шаг в долгий путь к восстановлению.

Девушка всё ещё лежала на столе, но её губы стали бледнее, а дыхание более устойчивым. Команда, уставшая, но не сломленная, отступила в тень, позволяя природе самой решить, хочет ли она вернуть эту жизнь, или оставит её в облаках воспоминаний.

Но в этом мгновении, когда мир получал новое дыхание, все знали, что вместе они сделали невозможное – они вернули надежду там, где её почти не осталось.

* * * * *

Свет мониторов с сердечным ритмом мерцал в темной и безмолвной палате, словно отражая ту борьбу, что разыгрывалась внутри меня. Их прерывистое пиканье сочеталось с монотонным гулом медицинского оборудования – постоянное напоминание о том, что время неумолимо движется вперед, а я оставалась пленницей своего тела. Запах антисептика витал в воздухе, вызывая ассоциации как с чистотой, так и с болью; он плотно обвивал меня, как тонкая пелена страха и беспокойства.

Я лежала на больничной койке, неподвижная, но при этом чувствовала каждую молекулу воздуха, каждую дрожь в комнате. Команда профессионалов окружала меня, их лица были исполнены заботы и сострадания. Образы их надетых масок и латексных перчаток расплывались в моем сознании. Каждый вздох, каждый стук сердца – как будто призыв, что кто-то еще верит в меня.

Мама и папа – две опоры моей жизни, мысленно держали меня за руки. На мгновение я ощутила их тепло, однако мне было тяжело вернуться к реальности, потому что в ней существовали лишь призраки. Их глаза, наполненные слезами и тревогой, отражали все то, что я не могла выразить словами. Я понимала, что они стоят на краю пропасти, с остротой осознавая, что каждая секунда может стать решающей.

Сознание возвращалось ко мне очень медленно. Я понимала, что впала в кому после страшной автокатастрофы. Врачи с невероятной решимостью боролись за сохранение моей жизни, но каждый новый день казался еще одной битвой, балансирующей на краю между жизнью и смертью. Я чувствовала, как силы оставляют меня, как убаюкивает тишина, но что-то – небольшая искорка надежды – продолжало теплиться внутри.

Несмотря на все, я продолжала сражаться. Каждая муха, пролетающая мимо в этой пустынной палате; каждое шуршание перчаток медсестер – всё это становилось моими союзниками. Я знала: я должна победить ради тех, кто меня любит. Каждый вдох, как шаг в неизвестность, был оформлен мимолетной мыслью о том, что впереди ждет мир – мир, полный звуков, света и ярких красок. Друзья, смех, и маленькие радости жизни.

Борьба против тьмы, что пыталась поглотить меня, становилась несправедливо тяжелой. Она нашептывала мне, что я слаба, что это бесполезно, что единственный выход – сдаться. Но внутренний голос, тот, что я почти не слышала, но чувствовала, уверял меня в обратном. Я находила силу в поддержке моих близких, в их молитвах и тихих разговорах, которые напоминали мне, что я не одна.

* * * * *

В тяжелой и унылой палате реанимации неслыханная тишина разрывалась только от механического звука аппаратов и отдаленных шагов медсестер. В воздухе витал запах антисептиков и тревоги, пронизывая каждую клеточку душ и тел, ожидания как будто обратились в густую и тягучую субстанцию, с которой никто не мог справиться. Отец, мистер Крайс, сидел, сжимающий в руках свои ладони, словно они были единственным якорем в этой буре.

– Ну что, доктор, как она? – только и смог вымолвить он, с трудом подбирая слова, горло перехватывал сгусток горечи.

Врач, облаченный в белый халат, склонил голову, словно предвещая худшее. Его глаза, полные скорби, встретились с отцовскими, и в этот момент мир вокруг будто замер.

– Увы, все очень плохо. Девушка в очень тяжелом состоянии, – произнес он, его голос низко прозвучал, как будто в нем кроется вся тяжесть этого дня.

– То есть как это в очень тяжелом состоянии? – нервическим голосом, полный слез, воскликнул отец. Он вдруг стал похож на изможденного человека, потерявшего надежду.

Доктор медленно и с осторожностью начал объяснять:

– Множество переломов, черепно-мозговая травма. Ваша дочь цеплялась за жизнь как могла, но организм поддался слабости, и она…

– Что она? – крик отца звучал как грозный рык, разрывая тишину коридора.

– Она не приходит в себя… Она впала в кому, и на мой взгляд, ей будет очень сложно вернуться, – с тяжелым выдохом произнес доктор, будто каждый звук вырывался с мучительной болью.

Мама, стоявшая рядом, не удержалась от отчаяния:

– Можно мне посмотреть на неё? – произнесла она, едва сдерживая слезы.

– Увы, миссис Крайс. Сейчас это невозможно. Еще длится операция. Приходите завтра, – произнес он с таким страхом, как будто знал, что каждая минута ожидания будет пыткой.

– Нет, я не уйду, – вдруг произнес отец, схватившись руками за голову.

Его тело затряслось, и он тяжело опустился на круглую скамью в коридоре, похожую на последний островок надежды. Горькие слезы начали стекать по его щекам, словно дождевые капли, утопая в необъятном океане отчаяния.

– Милый, мы ничего не сможем сейчас сделать, нам нужно только ждать и верить в хорошее. Наша дочь – боец, она обязательно выкарабкается, – нежно произнесла мама, положив руку на его плечо.

Она начала гладить его, слова её напоминали молитву, которую они оповестили всей своей сущностью, событий, которые вытягивали их на поверхность.

В тишине больничного коридора время растягивалось, как карамельная тянучка, бесконечно и мучительно. Циферблат настенных часов, безжалостно и размеренно отсчитывающий минуты, казался зловещим насмешником, наблюдающим за безмолвной борьбой отца с собственными демонами. Он сидел, застыв в печали, наполненный беспокойством и страхами о той, что боролась за жизнь.

Глава 2

Я много раз размышляла на тему смерти. Представляла, как я смотрю на город с крыши высотки, а ветер развевает мои волосы, и я, закрывая глаза, представляя свое падение. Это было бы быстро и безболезненно. Все мои проблемы исчезли бы в один миг. Но потом я подумала о своей семье. Как бы они справились с моей смертью? Смогли бы они пережить боль? Я была для них всем, и мысль о том, что я причиню им такую боль, рвала мне сердце.

Я также думала о том, что произойдет со мной после смерти. Я была воспитана в католической вере, но всегда сомневалась, действительно ли есть рай и ад. Что, если я просто окажусь в пустоте?

А быть заложницей… Это была бы самая страшная участь. Быть в ловушке, не знать, что с тобой произойдет. Быть не в состоянии контролировать свою судьбу.

Но, несмотря на все эти мысли, смерть все еще манила меня. Она казалась мне единственным выходом из моих проблем. Я чувствовала себя такой беспомощной, такой одинокой. И я думала, что смерть – это единственный способ обрести покой.

В своих мыслях я создавала разнообразную смерть, но ни разу не представляла, что это случится так скоро.

На мое 18-летие родители решили порадовать меня совершенно неожиданным подарком – машиной! Я до сих пор не могла поверить своему счастью, когда увидела во дворе эту красоту. Красный Мустанг. Я сразу же бросилась осматривать машину, каждую деталь, каждую кнопку, каждое кресло. Всё у неё было такое красивое и современное, что мне казалось, будто я мечтала об этой машине всю свою жизнь.

Наконец-то настал тот долгожданный день, когда я получила ключи от моей новенькой машины. Руки слегка дрожали от волнения, когда я садилась за руль и поворачивала ключ. С грохотом мотор ожил, наполняя воздух приятным жужжанием, которое эхом отдавалось в моем сердце. Я чувствовала себя настоящим гонщиком, готовым покорять асфальтовые просторы.

Нажав на педаль газа, я отправилась в свой первый самостоятельный заезд. Вокруг меня проносились улицы, сливаясь в разноцветные полосы. Я ощущала ни с чем не сравнимое чувство свободы и скорости. Но мое ликование было недолгим.

В какой-то момент я отвлеклась на красивое облако в небе. Мгновение замешательства, и я резко повернула руль. Машину занесло и со всего маху я врезалась в ближайшую мусорку. Мешки с мусором разлетелись по улице, словно гигантские воздушные шарики.

Я была в шоке. Сердце колотилось так, как будто хотело выпрыгнуть из груди. Выйдя из машины, я осмотрела повреждения. Помятое крыло, разбитые фары – моя новенькая красавица превратилась в жалкое зрелище.

Первым моим ДТП оказалась близлежащая мусорка, а последним моя кома.

* * * * *

Меня зовут Брай Лендес. Мой отец владелец синей мазды.

Утопая в алкогольном тумане, я шатался по улицам, проклиная судьбу. Моя возлюбленная, Изабелла, погибла год назад в огне, оставив в сердце невыносимую пустоту. Жизнь без нее казалась бессмысленной, и суицидные мысли постоянно терзали меня. Я пьяный в хлам угнал тачку отца, и собирался вернуться на ней домой с вечеринки, но не доехал до места назначения. Я погиб, а это значит меня нет. Как ни странно, я давно хотел покончить собой, но я боялся это сделать сам. Но вдруг мне выпал шанс, потому что нет смысла жить без моей невесты. Она погибла год назад при пожаре, получив большие ожоги. Врачи ее не смогли спасти. И я их за это ненавижу. Даже если мне выпадет возможность выбрать жизнь или смерть я выберу, конечно, второе.

В непроглядной тьме, охватившей мое существо, я дрейфовал в невесомости. Ни звука, ни движения не нарушало мрачный покой. Я был подобен потерянной душе, блуждающей в безбрежном океане отчаяния.

По мере того, как я парил в этом черном вакууме, вдали забрезжил тусклый свет. Маленькая точка, едва заметная на горизонте. Надежда вспыхнула во мне, как пламя в безветрии. Свет служил маяком, зовущим меня, прочь от этих мучительных глубин.

Но впереди маячила еще одна перспектива, столь же манящая и пугающая. В другом конце бездонной пропасти мерцал адский огонь, его языки плясали в зловещем великолепии. Аромат серы проникал в мой нос, вызывая тошноту и ужас.

Я оказался на распутье, где вечное блаженство и невыносимые мучения стояли рядом друг с другом. Рай или Ад? Небеса или Вечная Бездна? Я знал, что прожил не совсем праведную жизнь, но в этом бесконечном мраке сомнения терзали меня. Был ли я достоин награды или обречен на вечные муки?

В этот критический момент меня посетило воспоминание. Я увидел себя в детстве, когда наперекор всем испытаниям я сохранял веру и доброту. Даже в самые мрачные дни я стремился помочь ближним и поступать, по совести.

Собрав остатки решимости, я сделал свой выбор. Я повернулся к слабому свету, который манил меня к спасению. Я плыл вперед, не зная, что ждет меня по ту сторону тьмы.

И затем, внезапно, я прорвался через завесу черного цвета. Я стоял на краю бездны, а темнота вокруг захватывала все мои чувства. Небо сгустилось до черного, не оставляя ни завидных проблесков света, ни надежды. Я чувствовал, как холод проникает в мою душу, и это ощущение стало мне знакомым после трагедии, которая забрала у меня всё – любовь, смысл жизни, даже саму жизнь. Мысли о ней, о моей невесте, все еще помнили, как мы смеялись и мечтали о будущем.

– У вас есть выбор: жизнь или смерть, – произнес голос из тьмы. Он звучал уверенно, словно откуда-то из глубины века.

Что я мог сказать? Думать было трудно, руки словно приросли к телу, и я просто стоял, глядя в пустоту.

– Если вы пройдете испытание, будете жить. Если нет, попадете в ад, – продолжал голос.

– К чему мне выбирать? Конечно, я выбираю смерть! – вырвалось у меня с горечью. Эта жизнь потеряла всякий смысл без неё.

– Подумай хорошо, – произнес голос, зловеще заставляя меня вздрогнуть. – Срок – два дня.

Я не мог думать. В уме крутились только стыд и желание покончить с этой болью.

– Я хочу вернуться к невесте, – произнес я, как будто это могло изменить всё.

– Ты не сможешь вернуться, – голос проник в меня, как меч. – Она жива, а ты мертв.

– Это ложь! – крикнул я, слезы, как гнев, стремительно покатились по щекам. – Она мертва!

– Нет, – тихо, но с уверенностью произнес голос, – она прошла испытание души и вернулась на Землю, она жива, но не помнит ничего. Точнее, никого. Если хочешь вернуться к ней, пройди испытание.

Думать о том, что она жива без меня, было гораздо хуже, чем оставаться мертвым. Внутри разразился хаос. Я представлял себе, как она живет, смеется с кем-то другим, и все наши мечты умирают на пороге забвения. Но одна мысль пронзила мою душу, оставив за собой искру надежды: если я пройду испытание, у меня есть шанс вернуть ее.

– Я согласен, – произнес я с решимостью, которую сам не ожидал в себе.

– Отлично! – произнес голос с явным удовлетворением. Выбор сделан.

Вдруг вокруг меня закружилась тьма, и за мгновение я оказался в водовороте, полный грустных, невидимых теней. Секунда. И всё вокруг стало белым, пустым и холодным, как в гигантском холодильнике. Я сидел на жесткой скамье, перед собой видел стол, заваленный стопками бумаг. Рядом, на другой скамье, сидело несколько душ, точнее, их проекции. Они были полупрозрачными, как призраки.

– Вот как, значит, выглядит Ад? – хмыкнул я с горечью.

Этот мир, в котором я пребывал, выглядел не как место наказания, а скорее как унылая лаборатория, где жизнь сама собой подвергалась анализу. Я вспомнил то, что произошло. Автокатастрофа, больница, потом тьма, а после – эта пустота. Я не чувствовал ни холода, ни голода, ни страха. Я был как призрак, блуждающий по белой пустоте.

– И чего они от меня хотят? – прошептал я, разглядывая гору бумаг. – И зачем этот адский морг?

– Добро пожаловать в Царство Равновесия, – раздался мягкий, но лишённый эмоций голос.

Я вздрогнул и обернулся. Рядом со мной в полумраке стояла фигура в белом одеянии. Она была словно вырезана из лёгких облаков.

– Я – Хранитель. Ты попал сюда, чтобы пройти испытание жизни, – сказала фигура.

– Испытание? – Я скривился. – А разве я не умер?

– Умер ты? Нет. Ты в коме. Тебе нужно пройти испытание, чтобы понять, чего ты хочешь от жизни. А затем, возможно, ты вернёшься.

– Вернусь? Но как? И зачем все эти бумаги?

– Эти бумаги – твоя жизнь, записанная в деталях. Тебе нужно их прочитать, а затем – выбрать, что ты хочешь изменить, что исправить. Это нелёгкий процесс, мой дорогой. Но ты должен это сделать, чтобы найти свой путь.

Я повернулся к столу и с трудом разглядел первую бумагу. На ней были зафиксированы мои самые первые воспоминания. Маленький мальчик, бегущий по лугу, звонкий смех, теплые солнечные лучи. Я улыбнулся, вспомнив о том тепле, которое когда-то согревало мою душу. Как давно это было! Я был полон надежд и мечтаний.

– Пройти испытание, – прошептал я, чтобы жить. – Что ж, тогда я начну.

Собравшись с мыслями, я начал листать бумаги, погружаясь в мир своей жизни. Картинки сменялись одна за другой: я видел себя маленьким, играющим с друзьями, затем более старшим, погруженным в учебу, потом – влюбленным, вдыхающим запах ее волос. Я видел ошибки, которые я совершил: случайные обиды, неудачные слова в спорах. Любовь, которую потерял, ее нежный взгляд – все это закрутилось в моем сознании, как заколдованный вихрь.

Вместе с этими воспоминаниями меня охватил холод и пустота вокруг, но они не чувствовались так остро, как прежде. У меня появилась цель, и она была важнее всего. Я хотел вернуться к жизни. К своей невесте, с которой так и не успел попрощаться должным образом. Я хотел сделать это, научившись ценить то, что у меня было, прежде чем потерял.

– Ваше первое испытание – спасти девушку от неминуемой гибели. Ее зовут Эйва Миллер, – прогремел голос.

Я обернулся, но никого не увидел. Это звучало, как гром из ясного неба. Я не мог не почувствовать, что все это происходит на самом деле.

– Что значит «от неминуемой гибели»? – спросил я, поднимая бровь от удивления.

– Она уже умирала. Первый раз ее зарезали ножом в переулке, она выбрала жизнь и получила эту возможность. Если она погибнет второй раз, то ее уже не спасти.

Я вспомнил о тех упоминаниях о случайных судьбах, что я заметил, когда листал бумаги. Неужели это могло произойти снова?

– Понятно. Как я найду ее? – спросил я, чувствуя, как волнение сжимает грудь.

– Через три… два… один…

В воздухе повисло напряжение, и в тот миг нечто резкое и яркое пронзило меня. Я почувствовал, как будто меня силой тянет в какую-то бездну, и тут же я оказался на серой улице, кругом веселились люди, у всех праздничное настроение, а я должен найти Эйву. Мне сказали, что я ее узнаю, когда увижу. Посмотрим, так ли это. Вы спросите, как я могу ходить по улице, если я мертв? Легко, с меня просто отодрали мою чертову душу от тела и пустили в мир людей, как воздушный шарик в небо. Естественно, меня никто не видит, я призрак.

Вот уже третий час я шатаюсь по улицам, но девушки все нет и нет нигде. Как же все достало, надо было выбрать смерть и покончить с этим. Но нет, я, идиот, выбрал жизнь. Как я найду невесту, если она не помнит кто я, а уж тем более, я не знаю где ее искать. Но еще странно то, что я должен спасти девушку от неминуемой гибели, хотя сам призрак, существо без тела, его тень. Стоп. Я слышу крики. В конце переулка она. Я слышу шум, бегу туда со всех ног. Блин, почему мне-призраку так тяжело бежать? Если успею к ней, и спасу ее, а после стану вновь живым, то брошу курить. Ан нет… Сука, опоздал.

На обочине дороги лежала женщина. Ее длинные рыжие волосы обрамляли лицо, будто желая укрыть его от беды. На коже от асфальта отпечатался нежный узор волн – последний след того, как она еще мгновение назад была цела и невредима. Но теперь жизнь покинула ее тело, ведь грузовик не замедлил ход, несмотря на все крики и просьбы о помощи. Ее руки, словно ища опору, тянулись к пустому небу, а лицо выражало беспокойство и страх. Она была так хрупка, словно создана из стекла, и странным образом это подчеркивало безысходность ее положения. Взгляд ее глаз тускнел, пока в них не осталось больше ничего, кроме тишины и пустоты. Мимо проносились автомобили, а люди собирались вокруг, обсуждая случившееся. Но никто не замечал женщину, пытавшуюся найти спасение на чужой дороге. Ей было всего около тридцати, ее жизнь только начиналась, но судьба распорядилась иначе.

Свет солнца становился все ярче, отражаясь от стекол машин и создавая мерцающие огоньки на асфальте. Вдруг из толпы вышел мужчина в раскаленных очках, его лицо искажено страхом и горем.

– О, Боже, это… это моя жена! – вскричал он, бросившись на колени рядом с телом. – Эйва, проснись, пожалуйста!

Его руки дрожали, когда он касался ее холодной кожи, словно надеясь пробудить ее обратно к жизни. Слезы текли по его щекам, обволакивая его лицо печалью и отчаянием.

– Позвоните в скорую! – закричал он народу вокруг, их равнодушие раздражало его. – Помогите, пожалуйста!

Мужчина обнял жену, словно хотел передать ей свое тепло и силу. Его сердце забилось сильнее, в его душе разыгралась буря чувств – от гнева до отчаяния. Но в его глазах появился луч надежды, что все еще можно спасти. Но было уже слишком поздно, она была мертва. Неужели нельзя было ей дать третий шанс, она ведь не виновата в том, что мертва. Боже, как это несправедливо.

* * * * *

Я стоял на краю пропасти, в сознании как будто замерло время. Черное пространство вокруг меня сжималось по бокам, а в нем только одно лицо – мрачное и безэмоциональное. Это был он, дьявол. Я всегда думал, что истории о нем – просто мифы, придуманные для пугливых детских умов. Но теперь он был здесь, рядом, прямо передо мной, и с каждым словом, произнесенным им, мое сердце замирало от страха.

– Вы не прошли испытание, вы отправляетесь в ад, – произнес он, его голос звучал как эхо в пустом космосе.

Я чувствовал, как внутри меня раздается пара одной мысли, которая охватывает всю мою сущность: «Это невозможно.»

– Что? Но, как же? Я просто не успел. Дайте мне другого, – воскликнул я, надеясь, что это всего лишь ошибка, что у меня есть еще шанс и что кто-то, где-то запутался в словах.

– Нет, мы давали шанс, а ты его упустил. Уже поздно, – его слова были холодны, как морозное утро, и внутри меня все сжалось от отчаяния.

– Я прошу, подумайте, – попросил я снова, но весь мой вздох был потрачен напрасно. Дьявол смотрел лишь на меня, и в его глазах не было ни капли сострадания.

– Хочешь знать, кто была эта девушка? – вдруг спросил он, как будто меня это беспокоит в данный момент. Я почувствовал, как кров застыла в жилах.

– Это Эйва Миллер. Вы сами говорили, – автоматически произнес я, словно это могло чем-то помочь.

– Нет, болван. Это твоя невеста, – его слова ударили по мне, как кулак. Весь мир вокруг меня вдруг распался на тысячи осколков.

– Что?! Вы сами сказали, что первая смерть девушки была в переулке, а моя невеста умерла при пожаре, – я не мог поверить, что это происходит на самом деле.

– Я солгал. Это была она.

Он произнес это с такой легкостью, с которой люди говорят о погоде, и вдруг я почувствовал, как холодный пот скатывается по спине.

– Но зачем? Кто вы такой? – в конце концов вопрошал я, в его глазах отражались истории, о которых я даже не смел мечтать.

– Меня зовут Эдем, и теперь ты мой слуга.

Глава 3

Итак, я мертва, то есть жива, ну почти. Я меж двух миров, так что не все потеряно. Когда я шагнула сквозь мерцающую завесу, я не могла не почувствовать, как меня охватывает трепет. Воздух был насыщен потусторонней энергией, словно ветер доносил шепот древних тайн. Передо мной простиралось Место Равновесия, где царства Ада и Рая сливались в изящном танце.

Пейзаж простирался, словно полотно контрастов, с огненными горами, возвышающимися с одной стороны, и хрустальными шпилями, пронзающими небо с другой. Сама земля, казалось, слегка вибрировала, как будто сама ткань реальности была живой и пульсировала силой. Я брела по извилистой тропинке, и мои шаги эхом отражались от стен из клубящегося тумана. Каждый шаг был похож на путешествие в неизведанное, каждое новое открытие открывало больше об этом мистическом царстве. Слева от меня озеро горящих углей отражало багровые оттенки адских вершин, а справа от меня река сверкающего звездного света стекала с небесных шпилей.

Пока я шла, шепот становился громче, пока я не смогла различить тихий шепот душ по обе стороны пропасти. Они говорили о своих самых сокровенных желаниях и самых мрачных страхах, их слова сплетались воедино в гобелен тоски и сожаления. Они словно делились друг с другом самыми сокровенными секретами, преодолевая разделявшую их пропасть. Внезапно из тени появилась фигура – существо, сотканное из чистого света, его сущность излучала тепло и сострадание.

Оно смотрело на меня глазами, которые сияли, как звезды, и я почувствовала глубокое понимание, исходящее от него. Это, должно быть, Страж Равновесия, которому поручено поддерживать гармонию между противоборствующими силами.

– Добро пожаловать, дитя мое, – произнес Страж Равновесия, его голос мягко резонировал в воздухе, как мелодия стаи птиц, взмывающих ввысь. У него были глаза, могущие увидеть все – радость и печаль, свет и тьму, и я чувствовала, что он знает мою душу лучше, чем я сама.

– Спасибо, – вымолвила я, сбиваясь с мысли. – Но что я здесь делаю?

Страж кивнул, и при его движении завеса из искрящегося света раздвинулась, открывая передо мной величественное пространство. Именно эта красота завораживала меня, но одновременно наполняла страхом. Стихии света и тьмы танцевали в танце бесконечного контраста, создавая зрелище, сравнимое разве что с далекой галактикой.

– Ты находишься в Мире Равновесия, – произнес он, – где души людей взвешиваются между жизнью и смертью. Тебе полагается сделать выбор: отправиться обратно на Землю или в Ад или Рай, чтобы упокоить свою душу. Если ты выберешь Землю, тебе нужно пройти испытание души: научить светлой истине душу, потерянную во тьме, или вытащить ее из Ада, если сможешь.

Каждое его слово звенело в моей голове, и я почувствовала, как мурашки пробежали по коже. Внутри меня заволновалась воля. Страх, смешанный с решимостью, заполнил моё сердце.

– Я согласна, – ответила я без колебаний. Этот выбор был важнее всего.

Страж улыбнулся и аккуратно положил руки мне на плечи, как будто хотел передать свою силу. Его прикосновение было тёплым и успокаивающим, словно окутывало меня мягким светом.

– Хорошо. Я дам тебе ключи к пониманию. Ты должна сначала определить, какую душу ты будешь спасать, и где её найти.

Вдруг пространство вокруг меня засияло еще ярче, и я увидела обрывки чужих историй. Призраки страданий и утрат кружили вокруг, как тени, шепча свои боли. Я ощутила волнение, встретившись взглядом с одним из них – он принадлежал душам, сохранившим в себе злобу и горечь.

– Как я найду ту, которую нужно спасти? – спросила я, ощущая, как вместе с моими словами в воздухе начинает волноваться таинственная энергия.

– Каждый, кто потерян, оставляет след в мире, – ответил Страж. – Следуй за своей интуицией, и она приведет тебя к тем, кто нуждается в помощи.

Место Равновесия – не просто граница между двумя мирами, но связующее звено всего сущего. Глядя на бесконечные возможности, открывающиеся передо мной, я поняла, что даже посреди хаоса таится более глубокий порядок, ожидающий своего открытия. И вот, с вновь обретенным чувством удивления и благоговения, я попрощалась с Хранителем, отправляясь в царство Теней, то есть в Ад.

* * * * *

Мне как будто снится сон. Я все в том же городе, в котором жила, будучи живой, но здесь, в Аду все иначе. Разрушены здания, будто здесь ходили великаны и просто их растоптали. Пустые улицы, будто все люди вымерли как мамонты, и никого нет на свете, кроме меня. Здесь очень жарко как в пустыне, и небо всегда красное, будто воздух состоит из крови.

Я чувствовала, как каждая клетка моего тела вопит от жары. Это был не просто зной, это была живая боль, проникающая в кости, в мозг, в самую душу. Я, не совсем живая девушка, в этом Аду, была словно муха, застрявшая в смоле. Город, который когда-то был моим домом, теперь был заброшенным, израненным монументом к человеческой глупости. Здания, некогда величественные, были раздавлены, как игрушечные домики под ногами гигантов.

В воздухе висел запах гари и смерти. Небо, вечно окрашенное в цвет крови, давило на меня своим мрачным величием. Казалось, что даже воздух состоит из боли, и каждый вдох заставлял меня задыхаться.

Я не могла понять, как я здесь оказалась. В одну секунду я жила, а в другую – оказалась в этом кошмарном царстве. Я знала лишь одно: нужно найти душу, чтобы спасти ее. Но время работало против меня.

«Чем дольше находишься в аду, тем злее и черствее становится твоя душа», – раздавался в голове безмолвный шепот.

Я бродила по улицам, ощущая, как жара обжигает мою кожу и проникает в самое сердце. Вид разрушенного города, пустых улиц, словно вымерших от чумы, выводил меня из себя. Я начинала злиться, я начинала ненавидеть. Но я не могла позволить себе сдаться. Сострадание, последнее, что осталось от моей бывшей жизни, и оно толкало меня вперед.

Я искала, я чувствовала, я пробиралась через этот Ад, разрывая себя на части, чтобы спасти эту крохотную искру жизни, которая еще оставалась в этом месте. Здесь отвратительно, мне нужно как можно скорее отыскать душу, чтобы спасти ее. Но не так все просто. Чем дольше находишься в Аду, тем злее и черствее становится твоя душа. Поэтому чем свежее душа, тем меньше она пропитана Адом.

* * * * *

В мрачных недрах Ада, где воздух пропитан серой и смрадом, и лишь тусклый свет от угольных факелов придавал зловещую атмосферу, Брай Лендес, эффектно преклоненный перед тёмными силами, пытался осознать, что произошло. Он лежал на холодном каменном полу, вся его воля подкашивалась под давлением горя и отчаяния. Брай пытался понять, что с ним произошло. Он помнил всё – как его обманул демон, прикинувшийся старейшиной из Царства Равновесия, внушивший ему, что рыжеволосая девушка, лежащая с безжизненным взглядом на асфальте, была его любимой. Это была лишь иллюзия, созданная для того, чтобы сломить его дух и обратить на тёмную сторону. Сердце Брая разбилось, когда он понял правду, словно хрупкое стекло, кусочки которого уже не собрать. Вдруг его мысли разорвал пронзительный звук – тяжёлый ботинок ударился о его бок. Брай приоткрыл глаза и увидел перед собой демона, высоченного и гротескного, с искажёнными чертами лица и гниющими зубами, открывающимися в ухмылке.

– Вставай, ублюдок. Хватит пролеживать бока, – прорычал слуга демона, его голос был подобен шуршанию засохших листьев.

Брай попытался сесть, но его тело протестовало, сказываясь на его слабости. Он лишь умолял, глядя в глаза твари, которые пылали жадностью.

– Что тебе нужно от меня?

Его голос был полон отчаяния и страха, как у щенка, потерянного в лесу. Слуга демона подошел ближе, его тень накрыла юношу, как зловещий саван.

– Тебя зовет хозяин, – произнес он с ехидной ухмылкой, обнажая свои зубы, словно готовясь пронзить Брая своими острыми клыками.

Неожиданно рука демона схватила парня за шиворот, поднимая его с пола с величественной легкостью. Взгляд Брая затуманился, но он заставил себя выпрямиться и посмотреть в лицо своему мучителю. В его сердце поднялась волна горечи, воспоминания о той трогательной улыбке, о теплых объятиях, о надежде.

– Веди себя прилежно в присутствии хозяина, иначе я тебе сломаю еще пару ребер, – зловеще прошипел демон, притягивая Брая к темному коридору, освещённому лишь мрачными огнями, которые казались пустыми и мертвыми.

Стены вокруг были увешаны заплесневелыми тенями обитателей Ада, бывшими пленниками демонов.

Шаги юноши эхом раздавались среди глухих стонов и криков, звучащих из темных клеток, как бы предостерегая его о бедствиях, которые ждут впереди. Брай чувствовал, как мрак сжимает вокруг него свои объятия, и его душа уже начала поддаваться тёмным мыслям. Надежда тускнела, а чернота мести пыталась пропитать его сердце.

В сумрачном подземелье древнего замка, окутанного мрачными тайнами, томился Брай. Его сломленное тело изнывало от боли и унижения. Пять долгих дней Брай провел в этом адском царстве, подвергаясь жестоким издевательствам. Его лицо было разбито: нос, словно хрупкая ветка, сломался при очередном ударе, оставив на его скулах полосы синяков, которые светились яркими фиолетовыми оттенками. Под правым глазом зиял огромный синяк, словно значок его позорного положения. Каждый вдох причинял невыносимую боль от сломанных ребер, шрамы стали живыми свидетельствами его кошмара.

Обманом Брая заманили в этот потусторонний Ад проклятые существа. Теперь громила, его мучитель, безжалостно пытал его каждый день, используя жестокие методы и уничижительные слова, словно он был лишь марионеткой, которой можно управлять, не задумываясь о последствиях. Смех мучителя эхом разносился по темным коридорам, становился предвестником еще больших страданий.

Кожа Брая казалась бледной и холодной, как у покойника, все его тело сковали мускулы, которые под страхом дрожали при каждой форме, напоминающей о возможной расправе. Его губы пересохли, а в глазах светился блеск страха и безысходности, как две непосильные звезды в ночном небе. Он молил о пощаде, но его мольбы растворялись в смрадной атмосфере подземелья, словно птицы, исчезающие в густом тумане.

Влажный воздух, пропитанный гнилью и следами пролитой крови, с каждым вдохом забирал у него частичку надежды. Крысы, шмыгая по сырым стенам, смотрели на него с любопытством, а пауки плели свои зловещие сети в углах, как бы запечатывая его судьбу в бездне страха и одиночества. Брай чувствовал себя бессильным пленником в этом ужасающем замке, который, казалось, обрёл собственную волю, превращаясь в его личный ад.

С каждым днем его надежда на спасение угасала, как тусклая свеча, сталкивающаяся с бушующим ветром. Время тянулось мучительно медленно, а страдания лишь усиливались, оставляя его истощенным. Каждый удар, каждая насмешка от его мучителя отбивали последние остатки духа, и Брай понимал – он не сможет выдержать еще долго в этих невыносимых условиях.

Отчаяние охватило его, и он стал взывать о помощи в пустоту подземелья. Его крики, полные боли и страха, оставались без ответа, лишь эхом разлетаясь по каменным стенам. Брай, не зная, что еще предпринять, замер, прислушиваясь к звукам, исходящим из мрака. Он понял, что его судьба была предопределена – провести вечность в этом живом кошмаре, который он окрестил своим Адом.

Брай ступал по холодному корпусу замка, его шаги отдавались эхом в пустынных коридорах, словно отражая внутреннюю пустоту. В голове не всплывало ни одной мысли, только ощущение безысходности, которое, казалось, охватило его всего. Он знал, что никаких умозаключений не хватит, чтобы выбраться отсюда. Каждый шаг приближал его к главному залу, к месту, где судьба решалась сама.

Когда за спиной раздался гармоничный голос демона, Брай почувствовал, как у него по спине пробежали мурашки. Эдем, этот величественный, обжигающий взор, казалось, знал все его страхи. Его трон, вырезанный из черного мрамора, возвышался на пьедестале, словно темный монолит, готовый поглотить все светлое.

– Пришли, – произнес слуга демона, толкнув Брая в спину.

Он рухнул на колени, его глаза встретились с бездонной гладью мрамора, как будто поверхность была заключена во тьму.

– Ну здравствуй, Брай, – пропел Эдем, его голос был сладким и ядовитым одновременно, точно навязывая мысль о безысходности. – Какая встреча, как тебе у меня в гостях? Нравится? Я вижу, ты уже успел подружиться с моим прислужником.

Он указал на Дрена, своего верного слугу, который стоял с темной усмешкой на губах. Брай попытался удержать стойкость, но его тело дрожало от страха. Он знал, что Эдем никогда не был искренен. Но вместо слов, озвучивающих его чувства, вырвался только хриплый звук.

– Я жду ответа, – резко сменил тон Эдем и склонился ближе, его черные волосы касались плеча Брая. – Дрен, научи-ка паренька хорошим манерам.

Он произнес это с ледяной усмешкой, и в голосе прозвучала угроза. Служитель, высокий и мускулистый, подошел к Браю с алхимическим спокойствием, будто предвосхищая каждое свое движение.

– С радостью, хозяин! – отозвался Дрен, в его голосе звучала ярость и азарт.

Он схватил Брая за шиворот, поднимая вверх, а сам его взгляд оставался невозмутимым. В следующий момент раздался резкий звук удара – Дрен сжал кулак и ударил в живот, от чего брюхо Брая распласталось, а дыхание перехватило.

Из глаз у Брая посыпались искры, мир вокруг него начал расплываться, теряя четкость. Внутренний крик помощи остался без ответа, когда он зажмурился и наконец уступил тьме, погружаясь в беспамятство.

Когда Брай потерял сознание, в зале повисла тишина, словно воздух наполнился стальными волнами, сминая его будущее. Эдем, наблюдая за упавшим на пол парнем, лишь усмехнулся. В его глазах горел огонь уверенности, ведь этот мир принадлежал ему, и никому больше.

* * * * *

Уже второй час я брожу по этому ненавистному мне месту. Я вышла из города, и моему взору предстал лес. Черный, непроглядный, будто сам поглощающий лунный свет. Он казался не природным, а каким-то искусственным, созданным для того, чтобы внушать лишь страх. Я шла, толкаясь сквозь густые, почти черные ветви, которые царапали лицо и одежду. Запах сырой земли и гнили висел в воздухе, а тишина, нарушаемая лишь шелестом листвы, давила своим безмолвием. Мое сердце билось в груди, будто барабан в бешеном ритме.

Я боялась, что оно вырвется наружу, но я была здесь, в этом лесу. Будто завороженная, я стремилась как можно быстрее оказаться в чаще леса. И не спроста. Чем дальше я уходила в глубь леса, тем ближе становился черный замок. Что-то мне подсказывает, что именно там я найду нужную душу.

В бескрайней темноте ночи, когда луна, подобно тусклому факелу, едва освещала окружающее пространство, я, одинокая и испуганная, брела по незнакомой местности. Ветер пронзал меня насквозь, заставляя меня дрожать и кутаться крепче в свою тонкую куртку. Вдалеке, возвышаясь над горизонтом, я увидела нечто ужасающее: черный, адский замок.

Его изломанные стены, словно ухмылка демона, внушали леденящий душу ужас. Башни замка устремлялись в небо, как когти хищника, а из его окон, казалось, исходило недоброе свечение. Несмотря на страх, что сковал мое сердце, меня неумолимо влекло к замку. Как будто невидимая сила тянула к нему, и я не могла сопротивляться. С каждым шагом, который я делала навстречу замку, ледяной ужас проникал в мою душу все сильнее. По мере приближения крепость становилась еще более зловещей.

Я могла различить темные бойницы, которые, подобно глазам в черепе, следили за каждым моим движением. Стены замка были покрыты странными символами и рунами, которые внушали неописуемое беспокойство. Я медленно приблизилась к замку, ощущая как ветер проникает сквозь мою одежду, словно холодные пальцы мертвеца.

Темное прошлое замка ощущалось в каждом камне, каждой стене, каждом звуке. Я добралась до массивных железных ворот, которые вели во внутренний двор. Они были приоткрыты, словно приглашая меня войти в царство кошмаров. Я сделала глубокий вдох и переступила порог замка. Внутренний двор заливал слабый зеленоватый свет, льющийся из факелов, подвешенных к потолку. Я огляделась вокруг и увидела, что стены украшены жуткими фресками, изображающими сцены пыток и страданий. Под моими ногами скрипел гравий, издавая звук, похожий на стоны замученных узников.

Смутные тревожные мысли овладели мной, но любопытство победило страх. Я шагнула внутрь замка, ощущая запах старости и запустения. Словно голоса мертвых мечтательно звучали в моей голове, призывая меня к исследованию таинственных коридоров и залов. И хотя я чувствовала, что внутри замка скрываются страшные тайны и опасности, я не могла остановиться.

Меня магнитом притягивало неизведанное, загадочное и таинственное, и я была готова идти до конца, чтобы разгадать загадку старого черного замка посреди леса. Повсюду вокруг меня царила мрачная тишина, только мой тихий шепот разрывал эту пустоту. Я продолжала исследовать замок, осторожно пробираясь сквозь темные коридоры и комнаты. Взгляд мой задерживался на портретах старых обитателей замка, чьи глаза, казалось, следили за мной, даже через века.

Чем дальше я продвигалась вглубь, тем сильнее ощущение, что здесь есть что-то мистическое и загадочное. Звуки шагов за моей спиной заставляли меня оборачиваться, но никого не видела. Меня охватывала невидимая сила, которая влекла меня дальше, к пещере самых темных тайн замка. Наконец, я оказалась в зале, который казался центром всей загадки.

Среди непроглядного мрака мне показалось, что в углу я различаю тень чего-то большего, чем просто человек. Сердце замерло в груди, но любопытство снова взяло верх, и я шагнула вперед, чтобы разгадать последнюю тайну этого старого замка.

Глава 4

В просторном будуаре, украшенном золотистыми резными панелями и сверкающими канделябрами, леди Грейс, старая няня, готовила свою юную подопечную, принцессу Эйрену, к балу.

Внешность леди Грейс была столь же запоминающейся, как и ее имя. Ее бледное, сморщенное лицо было обрамлено копной седых волос, собранных в аккуратный пучок на макушке. Ее карие глаза, глубокие и мудрые, излучали тепло и нежность. Морщинки вокруг ее губ намекали на бесчисленные улыбки и смех, которыми она делилась со своей подопечной в течение многих лет.

Носила она простое платье из тонкого серого муслина, которое подчеркивало ее хрупкий силуэт. Высокий воротник скрывал морщины на ее шее, а длинные, просторные рукава придавали ее фигуре бесформенный вид. На ее ногах были изящные бархатные тапочки цвета пыльной розы, которые едва шуршали по полированным полам.

Несмотря на свой преклонный возраст и скромное одеяние, леди Грейс обладала изысканной аурой, которая отличала ее от всех остальных слуг во дворце. Ее осанка была прямой, а ее движения были грациозными, что выдавало в ней уроженку высшего сословия. В ее присутствии принцесса Эйрена чувствовала себя непринужденной и любимой.

– Ну же, глубже вдохни, еще чуть-чуть, – произнесла Грейс с легкой улыбкой, поправляя корсет Эйрены.

– Ох, няня, я больше не могу, мне больно. Я умру сейчас, – еле сдерживая слезы, вымолвила Эйрена, ожидая, что Грейс смягчит натяжение.

– Подожди, милая. Эйрена, детка, стой смирно и дай мне, наконец, затянуть этот корсет. – Леди Грейс на мгновение отвела взгляд, чтобы прочитать на лице своей хозяйки уголки её настроения.

– Не понимаю, зачем мне выходить замуж. Рано, – пробормотала Эйрена с огорчением.

– Не смеши, дорогая, тебе уже восемнадцать лет! – ответила Грейс с легким упреком.

– Ну и что, – не удержавшись, топнула девушка ножкой. – Вот специально буду себя сегодня вести отвратительно, чтобы никто не захотел меня в жены! – её глаза сверкали от упрямства.

– Ох, Эйрена, да разве так можно? Что отец на это скажет? – с тревогой проговорила старая женщина.

– А пусть что хочет, то и говорит. Мне всё равно, – с довольной улыбкой скрестила руки на груди Эйрена, смотрясь в зеркало, готовясь к неизбежному.

Слабый свет мигал от свечей, и тени, как призраки, поднимались к потолку. Леди Грейс с нежностью, почти материнской заботой, поправила платье принцессы, посмотрела на её отражение в зеркале, но тут же заметила, как на лице Эйрены заплескалась грусть.

– Знаешь, няня, – повернувшись к Грейс, принцесса прищурилась, – все могло бы случиться иначе, если бы мне дали шанс полюбить кого-то, а не выходить замуж за кого попало. Ну ты понимаешь, о чем я? – ее голос, полон надежды, ожидал ответ.

Леди Грейс врала бы, если бы сказала, что не понимает. Но она знала, что в этом королевстве есть правила, и не всегда любовь идет по линии сердца.

– Нет, я не понимаю, о чем ты, – поспешила отвести глаза старая женщина, чтобы скрыть свою сокровенную правду. – Если ты опять начнешь свои байки про земную любовь, я пожалуюсь твоему отцу, он за это тебя по головке не погладит.

– Вот почему ты так со мной? Я всего лишь хочу полюбить, – произнесла Эйрена, опуская голову.

Усаживая непослушные локоны за уши своей хозяйки, леди Грейс произнесла:

– Пойми, Боги не умеют любить, – её голос стал едва слышным. – Если бы все было так просто, то не было бы нужды в королевских балах и союзе между семьями.

– Почему? – с недоверием спросила Эйрена, находя такие слова тяжелыми для восприятия.

– Потому, что любовь – это дар, который редко выпадает на долю тех, кто живет в этом мире, пойми это, моя дорогая. – Грейс снова выразительно посмотрела на принцессу, ее глаза были полны заботы. – Пора собираться, скоро начнется бал в твою честь.

Эйрена знала, что побуждения отца были связаны с политическими интересами, с союзами, был лишь символом, но не чувствами. Пусть родители стремились к бесконечным перговым молитвам и воинам, она все равно мечтала найти свою настоящую любовь, ту, которая могла бы сделать ее счастливой.

Последним штрихом к небесному платью стали бриллиантовые серьги и ожерелье, которые Эйрена надела с нескрываемым восторгом. Вечерний свет пробивался сквозь окна огромного замка, искрясь на драгоценных камнях и отражаясь мозаикой ярких бликов на стенах. Каждое движение принцессы заполняло комнату магией, когда платье, выполненное из нежного нежно-голубого шелка, колыхалось, как волны у береговой линии.

Накинув платье с длинными, струящимися рукавами, Эйрена сделала шаг к зеркалу. Она смотрела на себя, завороженная своим отражением. Бриллиантовые серьги свисали с ее ушей, играя на свету, как звезды, готовые засиять на ночном небе. Ожерелье, искусно сплетенное из сверкающих камней, обвивалось вокруг ее шеи, подчеркивая хрупкость и красоту ее фарфоровой кожи.

Леди Грейс отступила назад, любуясь своим творением, и не могла сдержать улыбку, наблюдая за своей подопечной. Принцесса Эйрена, невероятно изящная и женственная, напоминала ей о хрупком цветке, который распустился под весенним солнцем. Розовые губы Эйрены были чуть приоткрыты, но не произнесено ни слова – в воздухе витала магия. Сверкающие глаза обещали покорить сердца всех, кто осмелится взглянуть на неё; ее невинность и доброта в сочетании с удивительной красотой создавали ауру непостижимого очарования.

– Вы прекрасны, моя принцесса, – проговорила леди Грейс, ее голос дрожал от гордости.

Воспоминания о годах, проведенных вместе, наполнили ее сердце теплым светом. Она никогда не видела Эйрену такой красивой, и каждый момент, проведенный с ней, становился навсегда запечатленным в ее памяти.

Эйрена улыбнулась, и на ее лице засияла улыбка. Она обняла свою старую няню, чувствуя, как годы доброты и заботы, вложенные леди Грейс в неё, оживают в этом простом, но таком искреннем жесте.

* * * * *

Я встретила его в темном тронном зале, и моя душа замерла при виде его красоты. Я никогда не забуду тот день, когда впервые увидела его. Его величественный облик словно излучал темную, завораживающую силу, от которой у меня перехватило дыхание. Стройное, мускулистое тело, окутанное ореолом тьмы, и глаза, в которых плясали языки адского пламени, пленили меня с первого взгляда.

Я стояла, завороженная, не в силах оторвать взгляд от этого идеального, божественного лица. Его черты были настолько правильными и гармоничными, что казалось, будто они вырезаны искусным скульптором. Темные, взъерошенные волосы обрамляли высокий лоб, подчеркивая мощь и властность его облика.

Его мускулистое тело идеально обрисовывала черная рубашка, которую он носил. Ткань облегала его точеную грудь, подчеркивая каждую складку мышц, когда он двигался с непринужденной грацией, которая привлекала меня.

Мой взгляд опустился на его четко очерченные руки, рукава рубашки были закатаны, обнажая мощные бицепсы под ними. То, как ткань облегала его выпуклые мышцы, заставило меня затаить дыхание, представив силу, скрытую под мягким материалом.

Мои глаза продолжили свое путешествие, обводя линии его подтянутого живота, видневшегося сквозь плотно облегающую рубашку. Каждый контур его скульптурного торса, казалось, манил меня, приглашая протянуть руку и ощутить твердое мужское совершенство под кончиками пальцев.

Когда я позволила себе представить, как провожу руками по его широким плечам и мускулистой спине, то не могла не почувствовать прилив тепла, разлившийся по моему телу. То, как его одежда подчеркивала его физическую форму, заставляло мой разум гудеть от желания.

В тот момент я поняла, что иногда самая соблазнительная форма соблазнения заключается не в снятии одежды, а в искусной демонстрации ее на мужчине, чье тело само по себе было произведением искусства.

Когда он приблизился ко мне, я почувствовала, как по моему телу пробежала дрожь. Его взгляд, полный силы и мрачной страсти, пронизывал меня насквозь, заставляя сердце биться в безумном ритме. Я была уверенна, что он – повелитель Ада, грозный и непреклонный, но в то же время в нем было что-то неотразимо притягательное, что давало мне повод усомнится в своих догадках.

Его черные волосы падали на бледное лицо, создавая загадочную ауру около него. Он был как существо из ночных кошмаров, сильный и прекрасный в своей зловещей красоте. Его темные глаза смотрели на меня с невиданным влечением, словно он видел во мне что-то большее, чем просто женщина. Его руки были сильны и грациозны, словно они могли бы уничтожить мир или обнять его с нежностью. Каждое его движение было как танец смерти, убийственно прекрасное и изящное.

Я чувствовала, как он манит меня к себе словно магнит, и я не могла устоять перед его привлекательностью. Он был абсолютным властелином Ада, но его красота была так необыкновенна, что я не могла не поклониться ему. Мой страх перед ним смешивался с желанием быть рядом с ним, даже если это значило бы мою потерю. Он был красив и ужасен в своем величии, и я не могла оторвать взгляда от него, словно он был самим дьяволом, зовущим меня в свои объятия. Я не могла сдержать любопытства, и в какой-то момент тишина между нами стала невыносимой. Он прервал этот момент:

– Прошу прощения, но вы кажетесь мне знакомой. Мы раньше с вами не встречались?

Я улыбнулась в ответ, чувствуя, как волнение уходит, а внутри загорается искорка. Наверняка это был миг, полного вдохновения и таинственности.

– Нет, если бы я знала вас, я бы запомнила, – ответила я, стараясь говорить уверенно. – Меня зовут Лидия. Лидия Крайс.

Он посмотрел на меня с любопытством, и его черные глаза сверкнули огнем, словно в них отражалось что-то неподвластное.

– Очень приятно, Эдем, – произнес он, его улыбка становилась шире, каждое его слово звучало как музыка, и я могла бы слушать его вечно.

Я почувствовала, как мои щеки слегка окрашиваются в румянец.

– Вы, наверное, голодны? Не хотите поужинать со мной?

В этот момент мой желудок, словно в знак согласия, одобрительно заурчал.

– Да, сэр, я действительно проголодалась, – смущенно произнесла я, вскоре поняла, что беспокойства уходят, уступая место ожиданию.

– Прошу, не стесняйтесь, чувствуйте себя как дома. Следуйте за мной, – сказал Эдем и, встав, распахнул передо мной двери (кажется, это были двери в другой мир).

И я последовала за ним. Я вошла в прекрасную столовую чёрного замка и мои глаза были ошеломлены роскошью этого места. Потолок украшали изысканные люстры, стены были обиты тёмным велюром, а на столе горели свечи, создавая уютную атмосферу.

На серебряных подносах были разложены самые изысканные блюда: фуа-гра, черная и красная икра, устрицы, ростбиф, вино и многое другое. Все блюда были приготовлены с искусством и представлены на черной фарфоровой посуде с золотыми узорами. Еда была настолько аппетитной, что желудок не выдержал и заорал еще сильнее, требуя к себе внимания, и, конечно же, еды.

– Прошу, присаживайтесь, – произнес Эдем, его голос напоминал мягкий бархат.

Я с легким волнением опустилась на стул, и он, как настоящий джентльмен, аккуратно придвинул меня поближе к столу. Приятное тепло разлилось по телу от его внимания. Он сел напротив, и я не могла не заметить, как его глаза, глубокие и загадочные, искрились улыбкой. Боже, как это мило. Неужели в Аду встречаются такие красавцы, как он? Высокий, сильный, мускулистый, смуглый мужчина лет двадцати сидит прямо передо мной. Он ухаживает за мной, будто я королева, накладывает мне еду в тарелку и так мило смотрит на меня, что я просто потеряла дар речи и дар ясно мыслить.

Его карие глаза и длинные пышные ресницы пленили мой взор. Как он смотрит, боже, это просто сказка. Пока мы ели он не проронил ни слова, но по его глазам можно многое понять. Я всегда любила кареглазых брюнетов, но этот покорил мое сердце навсегда. Неужели я влюбилась?

– Почему вы не едите? – строго спросил Эдем. – Ешьте, а то все остынет.

О нет, пока я разглядывала его внешность, совсем забыла про еду. Он, наверное, подумал, что я глупая девчонка, полюбившая первого встречного. Так, успокойся Лидия, сделай глубокий вдох и ешь. Хватит на него пялиться.

Я наслаждалась каждым кусочком этой роскошной еды, ощущая, как вкус пробуждает все мои чувства. Столовая свеча заставляла мои глаза сверкать, а ароматы пробуждали аппетит.

Это был настоящий пир для моего желудка и души, который я запомню на всю жизнь. Остаток ужина мы провели в тишине. Я сидела за столом, исподтишка украдкой поглядывая на него – кареглазого брюнета, который, казалось, был центром всего моего мира. Он накладывал на свою тарелку еду, его руки уверенно работали, а на губах покоилась легкая улыбка, как будто он знал что-то, что не знала я.

В тот момент волнение было мне так знакомо, но новая эмоция—это желание остаться – застала врасплох. Он сам лично проводил меня до спальни, и его голос, полный мягкости, тихо произнес:

– Ты можешь переночевать у меня, а на утро уйти, если захочешь.

Уйти? Если захочу?! Серьезно?! В то время как сердце бешено колотилось в груди, мысли путались. Мне хотелось закричать, что я не готова уходить, что я хочу остаться здесь, в Аду, вместе с ним. Вместе с этим загадочным, притягательным мужчиной. Глядя в его темные глаза, я ощущала, как мир вокруг меня постепенно теряет свою важность.

Думала о том, что на Земле меня уже ничего не связывает. Не нужно мне никаких обязанностей, работы, рутины – мне нужна только эта ночь, эта минута, когда я могу быть рядом с ним.

Стоп. Что это со мной? Неужели я так много выпила вина, что оно так повлияло на мой мозг? Я будто пьяная, а на самом деле выпила всего один бокал.

Словно закругление вечера привело к неконтролируемой борьбе внутри меня. Я знала, что эта страсть, это желание нечто большее было новым для меня. Но когда я наконец добралась до своей кровати, я ощутила, как вся усталость мгновенно навалилась на меня, как одеяло, накрывающее хрупкое тело. Я упала на постель, и, кажется, сразу отключилась.

Сквозь полудрему я слышала какое-то шептание, словно голос чуть ниже, чем шепот. Но мне было так тепло и спокойно, так безопасно, что мне не хотелось открывать глаза. Я позволила себе погрузиться в это чувство, в объятия сна. В тот момент, когда я потеряла сознание, в моей голове осталась только одна мысль: «Я хочу быть его женой и точка».

Глава 5

Ночью мне снился странный сон. Будто я в том же замке, только теперь в подземелье, и я в одной ночной сорочке и босиком. Как только я попала внутрь, меня сразу же окутал ужасный запах сырости и гнили, который застревал в горле. Я сделала шаг, и мои ноги столкнулись с холодным, грязным полом, который был усеян червями. Стены вокруг меня были покрыты зловонной зеленоватой плесенью, и я невольно поежилась от отвращения.

Когда я отважилась двинуться дальше, мой взгляд упал на углы комнаты, где валялись кости, окаменевшие с течением времени, вероятно, предыдущих заключенных, чьи истории навсегда остались нерассказанными. Я чувствовала, как в воздухе витает мрак – он не просто окутывал, но и пронизывал каждый камень, каждую щель в этом жутком месте.

Вдалеке я слышала крики и стоны отчаяния. Эти звуки были невыносимыми, напоминали мне о страданиях, которые здесь, похоже, никогда не прекращались. Я ловила мельком изможденные лица заключенных, которые смотрели на меня с надеждой и страхом, их глаза были полны безысходности. Я ощутила, как мое сердце сжалось, и, проходя мимо клеток, я успела заметить, что их тела истощены и изрезаны. Что это за ужасное место?

Я шла по темным коридорам, окруженная звоном цепей и скрипом тяжёлых дверей, когда вдруг заметила тусклый свет факела впереди. Его свет едва освещал пол, но в нем я различила смутные очертания тела. Какое-то мгновение меня охватило невольное чувство, что я должна помочь. Я подошла ближе и увидела парня, лежащего без сознания, его тело было в синяках и ссадинах. Мне стало его так жалко. Хочу достать его из этого ада!

Но тут послышались шаги – они приближались! Я почувствовала, как все внутри меня заколебалось от страха. Я попыталась сдвинуться, но ноги будто приросли к полу. Что со мной? В тусклом свете я увидела темную фигуру, приближавшуюся ко мне. Это был высокий, плотный мужчина с уродливым лицом и прыщами, его улыбка была такая гнилостная, что мне стало не по себе.

Он схватил меня за запястье, и от резкой боли я с трудом выдавила из себя крик: «Пусти!» Но он, казалось, не слышал. Я мысленно звала на помощь, но не было смысла надеяться. Единственным моим спасением оставался тот парень на полу, который не знал ни о моем существовании, ни о том, что мне сейчас невыносимо страшно.

Из-за сильной боли в руке я закричала снова, и всё вокруг заколебалось, а затем я почувствовала, как меня стало затягивать в черноту. Словно горький яд пронизывал каждую клетку в теле, и я, наконец, в последний момент очнулась.

В полумраке своей комнаты я вздрогнула и открыла глаза. Голова раскалывалась, а правая рука ныла так, словно по ней ударили. Я приподняла её и поморщилась от боли. Сон, который только что посетил меня, казался настолько реальным, что внутри меня зародилась тревога. Что, если это было не просто сновидение? Неосознанная мысль о том, что за пределами моего сладкого уюта возможно что-то ужасное, уже создавало панический холод внутри.

Я попыталась убедить себя, что это всего лишь плод моего воображения, но образ тех изможденных лиц и зловоние подземелья прочно врезались в мою память.

– Тише, успокойся, кошмар приснился? – шепотом спросил Эдем, поглаживая мою правую руку.

Его прикосновение стало для меня якорем в бурном море моих эмоций. Я вновь закрыла глаза, в надежде, что мерцающие образы исчезнут с наступлением рассвета. Но что, если это был не просто сон? Что, если все было по-настоящему? Боль в руке, парень… все это казалось слишком реальным, чтобы быть просто выдумкой. У меня сильно болит рука. Но почему она болит, если мне снился сон? Неужели это был не сон? Значит все реально и парень тоже настоящий? Значит ему нужно помочь. Эдем сидел рядом, его присутствие было одновременно успокаивающим и тревожным. Он казался готовым к чему-то важному, как будто каждое его движение имело значение. Спустя несколько минут я почувствовала, как моё сознание начинает всё больше затуманиваться. Мне казалось, что я ползла сквозь сгустки темноты, и постепенно всё вокруг теряло четкие контуры. Глаза начинали закрываться, и последнее, что я увидела, был силуэт Эдема, тихо выходящий из комнаты, растворяющийся в коридоре.

Но как только он вышел, в воздухе словно что-то изменилось. Неприятное чувство охватило меня – мой сон, этот сладкий угасательный мир, где нет тревог и страха, исчез. Вместо него я услышала четкие звуки происходящего за дверью. Густые голоса и приказы заполнили пространство. Я прижалась к подушкам, прислушиваясь.

– Дрен, пошел сюда, паршивый пес, – произнес повелитель тьмы с безапелляционным тоном, его голос был низким и строгим. – Девку чтоб не трогал, но глаз с нее не спускай, чтоб не ходила куда не положено, а парня в лечебницу отведи, он мне для дела нужен.

Слова Эдема поразили меня, словно молоток ударил по стеклу. «Какой парень? И зачем он ему?» – мысли метались в моей голове, и я почти не могла это обработать. Я вспомнила про прогулку по подземелью, ту мрачную атмосферу, таинственные звуки. Что-то вертело мой ум, указывая на связь между полуразрушенными стенами и предстоящими событиями. Я чувствовала настоятельное желание сбежать, но куда идти? Я не знала, что ждет меня.

– Да, хозяин. – Мрачный голос Дрена подтвердил приказ Эдема. Я знала, что он всегда выполнял команды своего хозяина безоговорочно. Вокруг меня царила атмосфера таинственности и опасности.

Я встала с кровати, подойдя к двери и прижав ухо к холодному дереву. Мои чувства были обострены: страх и интерес переплетались в едином узле. «Какой парень? Что он может знать?» – эти мысли стремительно заполняли мой разум.

Из-за двери я уловила легкий шум, словно ноги Дрена коснулись пола. Мое сердце забилось быстрее. «Мне нужно разобраться в этом, пока не стало слишком поздно», – поняла я.

* * * * *

Великолепный замок в царстве Света был украшен до предела золотом и шелком в честь дня рождения любимой принцессы, дочери короля Света Перюти. Замок сверкал яркими огнями свечей и мерцанием кристальных люстр, создавая волшебную атмосферу праздника. Приглашенные гости прибывали на бал в изящных каретах, увенчанных цветами, под мелодичное звучание музыки, которая наполняла воздух магией. Бал начался торжественным тостом и угощениями, представляющими изысканные блюда и напитки. Гости веселились и танцевали великолепные танцы под мягкий шепот музыки, пленяя сердца своей грацией и элегантностью. Этот бал в честь дня рождения принцессы мог стать ярким событием в истории царства Света, оставив незабываемые воспоминания у всех, кто принимал участие в этом волшебном празднике.

– Ну же, давай, Эйрена, собирайся, ты опаздываешь! – недовольно сообщила няня, глядя на дверь комнаты, за которой слышались шорохи. – Ну-ка, повернись ко мне!

Эйрена, долгожданная принцесса, слышала слова няни, но волнение не позволяло ей расправить платье, в котором она должна была предстать перед гостями.

– Ты иди, а я тебя догоню, – с тревогой сказала Эйрена и закрыла за няней дверь, пытаясь унять бурю эмоций, бушующую внутри.

Эйрена действительно была красива. В отражении зеркала стояла удивительной красоты девушка. Ее волосы были длинными и белоснежными, как воздушные облака на небесах, переливаясь лучами солнца. Глаза были глубокого фиолетового цвета, словно два аметиста, окутанные таинственной магией. Словно она принимала воздушные ванны из листьев в пируэтах, пленительно поворачиваясь в бальном платье небесного оттенка, словно цветок, расцветающий в ночи. Ее красота была поразительной и захватывающей, словно воплощение тайны и грации. Своей красотой она могла бы вскружить голову любому, быть со всеми милой кокеткой, но она была верна себе и своим принципам. Эйрена никогда не выйдет замуж за того, кого не любит. Любовь – это принцип свободы. И только в царстве Земных она сможет быть свободна.

– Сегодня мой шанс. Я должна сбежать, – прошептала она, поднося руки к губам, словно желая запечатлеть это заветное желание. В голове крутились мысли о том, как она сможет выбраться из этого замка, который стал для нее тюрьмой.

Эйрена сидела у окна, уткнувшись в книгу и выжидая подходящее время. За окном простирался бескрайний, усыпанных звездами, космос. Неземная красота, но она не могла отвести взгляд от шуршащих страниц. В книге, старой, с пожелтевшими от времени листами, рассказывалось о любви земной пары. О том, как они преодолевали все трудности, как их сердца бились в унисон, как их любовь была сильнее всего.

– Откуда я взяла, что земная любовь сильнее всего? – прошептала она, покусывая губы, в такт бьющемуся сердцу.

Эйрена мгновенно отмахнулась от этой мысли, будто бы она могла унести её с собою в мрак сомнений. Она знала ответ, хотя этот ответ порой прятался в еле слышном шёпоте ее воспоминаний. Слова матери, словно тёплый плед, обволакивали её в самые трудные моменты. Мать, которая была земной, которая подарила ей бесконечную любовь к книгам, теперь оставалась лишь частью её памяти, увядшей, как цветок в высохшем саду.

Она внимательно оглядела библиотеку, заполнившую всю стену в её небольшой комнате. Полки были уставлены древними томами с потёртыми обложками, и каждая книга помнила её прикосновения. Эйрена не могла вспомнить материнское лицо, лишь смутные образы – как волны на вечном море, постоянно меняющиеся, но всегда остающиеся глубоко в душе. Однако её голос – тёплый, ласковый, как солнечные лучи сквозь листву – остался. И аромат ванили, который стоял в воздухе, напоминал о тихих вечерах, проведённых в смехе и чтении. «Любовь сильна и прекрасна», – говорила она Эйрене, как будто произнося древнее заклинание. Слова матери звучали в её голове, когда Эйрена открывала очередную книгу, и ей казалось, будто душа матери была рядом. «Запомни, Эйрена, земная любовь сильнее всего».

Но Эйрена была полубогом. В её жилах текла небесная кровь, и она не могла оставить позади божественную сущность ради простых человеческих чувств. Она была целеустремлённой и мечтательной, как пламя, готовое вспыхнуть с новой силой, но одновременно хрупкой, как искорка, которая могла угаснуть от капли холодной воды. Внутри неё росло стремление к любви, такой же, как в книгах, такой же, как поэты восхваляли в своих стихах.

Эйрена знала, что с её божественным статусом, желаниям нельзя сбыться. Браки между земными и богами были под строгим запретом; это было нарушением законов, которые основали боги, и нарушителей наказывали беспощадно. Лишение жизни было суровой, но справедливой расплатой за подобные прегрешения. Она могла лишь сокрушаться о своей участи и мечтать о том, что её сердце так сильно желало. О том, что ее мать была земной, знала только сама Эйрена и ее отец. Он хранил этот секрет, так же как хранил ее, свою дочь, полубога. Перюти любил ее больше всего на свете, и боялся за нее. Он знал, что Эйрена, унаследовав любовь к книгам от своей матери, унаследовала и ее мечтательность, ее стремление к запретному. «Эйрена, помни, что ты полубог. Ты не можешь жить той жизнью, что доступна смертным»– говорил ей отец, но в его словах звучала тревога, а не твердая уверенность.

Но Эйрена не могла забыть слова матери, слова, которые звучали в ее сердце. Она верила в силу земной любви, и мечтала о ней, о том дне, когда повстречает того, кто заставит ее сердце забиться быстрее, о том дне, когда она будет любить и будет любима.

Она знала, что это опасно, что это может стоить ей жизни. Но она также знала, что ее сердце принадлежит не правилам, а мечте. Мечта, которую подарила ей мать, и которую она хранила в своей душе.

* * * * *

Величественный тронный зал, украшенный роскошными золотыми канделябрами и бархатными драпировками, казался гробовым молчанием в тот момент, когда король ощутил прилив гнева. Его королевская мантия, изысканная и тяжелая, чуть соскользнула с плеч, когда он, сверкая глазами, обратился к няньке принцессы. Тут же, как птица, беспокойство заколебалось в его сердце.

– Где же Эйрена? – воскликнул он, его голос, пронзительный как испытание, раскатился по всему залу, отразившись от стен, будто эхо старого пророчества.

Няня, хрупкая старушка с добротным лицом, испугалась, потому как знала, что такое гнев короля. Ответила она тихо, словно боялась повредить хрупкий мир, который они все пытались сохранить.

– Не знаю, Ваше Величество. Пойду поищу, – сказала она, ее голос дрожал, как осенний лист.

Король сжался, чувствуя нарастающее напряжение. Он откинулся на троне, накрывая ладонями дубовую поверхность, и, сжав кулаки, изрек:

– Жду пять минут, после вызываю стражу!

Его слова были как меч, опустившийся на головы присутствующих. Гости, украшенные в пышные наряды, начали перешептываться, потирая руки и беспокойно поглядывая друг на друга. Хотя они пришли, чтобы отпраздновать, мрачный предвестник атмосферы не предвещал ничего хорошего.

– Ваше Величество, – произнес Граф Эдмонд, его лицо покраснело от волнения. – Это возмутительно! Мы прождали уже полчаса, а принцесса так и не соизволила выйти. Такое неуважение недопустимо!

Взгляд короля стал ещё более мрачным; в нем чувствовалась буря. Он хотел ответить, но тут десница короля, Лорд Тарис, положил руку на его плечо, как бы призывая к разуму.

– Граф Эдмонд, – сказал Лорд Тарис, его голос был спокоен и твёрд, – пожалуйста, проявите терпение. Я уверен, что принцесса уже скоро появится.

Но время текло медленно, словно жгучий песок в часах. Гости начали покидать зал один за другим, их лица выражали недоумение, а вскоре и тревогу. Часы пробили полночь, и тишина в зале была прервана лишь глухим биением сердца короля.

– Стража, немедленно ко мне! – громко приказал он, его лицо стало белым, как мел, а в голосе сверкали ноты злости. – Отыскать девчонку, но, чтобы вернули.

Пропажа принцессы из замка Света вызвала панику и беспокойство среди гостей праздника. Королевская стража, вооруженная до зубов и обученная во все боевые искусства, немедленно взялась за поиски Эйрены. Сначала стражники обыскали весь замок со всех сторон, исследуя каждый угол и каждые покои, в поисках улик или следов, которые могли бы помочь им найти пропавшую принцессу. Затем они отправились вокруг замка, проверяя каждый сад, каждый коридор, каждый закоулок, где могла скрыться девушка. Королевская стража использовала все свои профессиональные навыки и ресурсы, чтобы найти пропавшую принцессу.

Они опрашивали свидетелей, искали улики, следили за подозрительными личностями и проверяли каждый возможный путь, по которому могла она уйти. Неуверенность и напряжение царили в воздухе, пока королевская стража продолжала свои поиски, надеясь на скорое возвращение пропавшей принцессы. Их решимость и преданность своему королю и царству были неотъемлемыми качествами, которые вдохновляли надежду и веру в успешное завершение этого сложного задания. Но все поиски были тщетны.

Глава 6

Наконец-то я решилась сделать это. Я сбежала из этого ненавистного места. Но куда мне идти? Как попасть в царство людей? Я хочу найти любовь. Я знаю, кто мне поможет попасть туда. Трейн. Мой друг детства. Он как никто всегда понимает меня. С ним я забываю, что я принцесса. И это меня радует. Но нужно поспешить, скоро меня нагонит стража отца, тогда я точно сяду под домашний арест. Очень хорошо, когда ты вдоль и поперек знаешь все места в замке, знаешь какие двери ведут к выходу, это давало мне преимущество в гонке за свободу. Осталось только добраться до Трейна…

Спустя час долгой ходьбы я, наконец, добралась до дома друга детства. Трейн всегда жил не богато. Он не имел титула, но зато у него была душа – это я знала точно. А у меня был титул принцессы, который меня тяготил. В этом звании не было тепла, только холод правил и обязанностей. И вот я здесь, приспешница мечты о настоящей свободе. Я надеялась, что Трейн поймет и поможет мне сбежать от этой жизни, которая была мне не по нраву. Трейн жил на опушке леса в маленькой избушке, его родители были купцами, но они погибли. Осталась только бабушка. В нашем мире есть такой закон, если твои предки купцы, то и ты купец, если они крестьяне, то и ты крестьянин. К сожалению, что-либо изменить нельзя, не мы выбираем судьбу, а она нас. Но я сделаю наоборот, это я ее выберу. Вот кстати и избушка.

Когда я подошла к его избушке, сердце забилось быстрее. Это место всегда наполняло меня спокойствием. Небольшой деревянный дом, прижатый к опушке леса, выглядел как будто его создала сама природа: стены были покрыты мхом и лишайником, а крыша из соломы, привычно свисающая вниз, оберегала дом от непогоды. Вокруг – поляна, переполненная зеленью, и густой лес, ритмично настраивавший свою мелодию из пения птиц и шуршания листьев.

Я вдохнула глубокий аромат цветов и трав, который приносил невидимый ветерок, и успокоилась. Это было моё место, мой уголок, где я могла почувствовать себя свободной. Трепеща от волнения, я подошла к двери и постучала. Тук-тук.

– Кто там? – сонно спросил кто-то из-за двери.

– Эйрена, – назвала я себя, пытаясь скрыть дрожь в голосе.

Дверь открылась, и я встретила его взгляд. Рыжеволосый Трейн стоял передо мной, глаза его сверкали необыкновенно, как будто он только что проснулся, но в его взгляде читалась та глубина, что могла бы обогнуть всю вселенную. Я не могла отвести взгляд от его стройной фигуры и веснушек, которые переливались на его щеках под закатным солнцем.

– Привет, – сказал он, его голос – такой теплый и искренний – обволок меня, словно пушистый плед. Внутри меня разгорелось тепло от его присутствия.

– Привет, – ответила я, улыбаясь. В этот момент все страхи и сомнения исчезли, и осталась лишь радость от встречи.

Мы стояли на пороге, и Трейн смотрел на меня с таким пониманием, словно знал, о чем я думала. Он всегда был рядом, когда мне было тяжело, всегда умел слушать. Эта тесная связь между нами была как яркая звезда на небе – непреодолимая и вечная. Словно и не было никаких преград между нашими мирами, которые подчас казались такими далекими.

– Ты как здесь? Заходи! – радостно воскликнул Трейн. Его голос, полный энергии и невинности, вывел меня из задумчивости. Я шагнула внутрь.

И вот, оказавшись в избушке, меня охватило тепло – это было как объятие детства. Пространство здесь дышало уютом, старинная печь, массивная, но дружелюбная, излучала тепло, а плетеные корзины с травами словно затесняли мои воспоминания. Запах свежего хлеба моментально напомнил о бабушке Трейна, кошачьих глазах и мягком смехе, заполнявшем каждый уголок этого уютного пространства.

Я села за старинный деревянный стол, покрытый кружевной скатертью, и, облизывая губы от предвкушения, откусила кусочек хлеба. Он расплывался на языке, нес в себе тепло и любовь, словно каждый ингредиент был вложен с заботой. В этот момент в дверь вошла бабушка. Ее сияющая улыбка, такая же теплая и искренняя, как и сама избушка, вселяла в меня радость.

– Вы, ребятки, сидите, болтайте, а я пойду спать, – произнесла она, проплывая мимо меня, и исчезла в соседней комнате.

Как только бабушка ушла, я почувствовала, что время пришло. Я собиралась открыть свою тайну, но слова поначалу не шли. В конце концов, я взглянула на Трейна и напрямик сказала:

– Мне нужна твоя помощь.

– Помощь? Но какая? – спросил он, подавившись зевком, его уши моментально насторожились

– Ты должен помочь мне попасть в мир Земных, – произнесла я с решимостью, хотя сама внутренне дрожала от страха.

– Зачем тебе это? – его голос стал настороженным, и я заметила, как его интерес переключился с легкомысленного на серьезное.

Я замялась, не зная, иметь ли смелость признаться в своих чувствах к тому, кого никогда не встречала. Вместо этого произнесла:

– Это моя мечта.

Слова вышли неубедительными, но я решила не останавливаться на достигнутом.

– Ну, допустим, – произнёс Трейн, подняв бровь. – Но тебе туда не попасть.

– Почему? – спросила я, надув губы, обиженная его самодовольством.

– Чтобы попасть в мир людей, нужна магия. Темная магия. А она обитает только в царстве Тьмы. Чтобы туда попасть, нужно… – Трейн сделал паузу для драматического эффекта, – убить самого близкого тебе человека.

Слова прозвучали как гром среди ясного неба. Моё сердце остановилось на миг. Я продолжила с замирающим дыханием:

– Убить?

– Да, воткнув нож в сердце. Но есть условие. Убив человека в царстве Света, ты никогда не сможешь вернуться обратно, потому что ты будешь в крови, которую не смыть. Убив его, ты станешь темной и больше никогда не сможешь быть светлой, – он многозначительно посмотрел на меня.

Все обрушившиеся на меня детали выбили почву из-под ног. Я с трудом сглотнула ком, возникший в горле.

– Откуда ты это знаешь? Это правда? – спросила печально, недоверчиво.

– Все об этом знают, и, конечно, это правда, – произнес он, его взгляд был полон уверенности.

Вопросы рвались наружу, и я решилась:

– А было такое, что здесь убивали?

– Не помню, может, и было пару раз, но это было очень давно, – казалось, он говорил об этом, как будто описывая сказку.

– А что представляет собой темная магия в царстве Тьмы? – спросила я, жадно вникая в детали.

– Это ведьма Медея. Она обитает на границе в горах. Она старая и сильная ведьма, только она может отправить в мир людей.

– Как её найти? – задала я следующий вопрос, не чувствуя страха перед дальнейшими обстоятельствами.

– А вот знать бы, – заметил Трейн, задумавшись.

Я сделала глубокий вдох, понимая, что путь, который мне нужно будет выбрать, будет непростым. Но это всё равно не убивало мою решимость.

—Но есть еще один сильный маг – с ним лучше не связываться, – добавил Трейн с настороженностью.

– Как его зовут?

– Эдем. Но мой тебе совет: не ввязывайся никуда.

– Хорошо, – произнесла я, хотя внутри все бурлило, и искра надежды замерцала в моем сердце.

Получив все ответы и, нарезав пути ожидания, я направилась обратно в замок, стремясь найти свое предназначение.

Глава 7

Серебряный серп луны на бархатном небе отбрасывал длинные танцующие тени, когда Эйрена кралась по территории замка. Ее сердце бешено колотилось о ребра, и каждый удар был крошечным эхом запретного приключения, в которое она пускалась. Замок, ее тюрьма, возвышался над ней, его внушительный силуэт вырисовывался на фоне усыпанного звездами ночного полотна.

Она двигалась с привычной скрытностью, словно тень, скользящая между корявыми стволами древних дубов. Каждый шорох листьев, каждое чириканье испуганной птицы вызывали в ней приступ страха, но она продолжала двигаться, подгоняемая страстным желанием, которое горело сильнее любого страха. Внушительные ворота в задней части замка стояли на страже, их железные прутья представляли собой грозную преграду. Однако Эйрена знала потайной ход, забытую тропинку, вьющуюся вокруг каменных стен.

Она проскользнула внутрь, ее пальцы коснулись влажного мха, росшего на грубом камне, ее шаги были легкими по земле. Тропинка привела ее к окну, узкой щели в толстой каменной стене. Оно было достаточно большим, чтобы в него можно было пролезть, но Эйрена тренировалась, сотни раз протискиваясь сквозь него в пределах своей комнаты. Теперь она уперлась в холодный камень, напрягла мышцы и оттолкнулась.

Она ввалилась в комнату, приземлившись с мягким стуком на груду подушек. С ее губ сорвался вздох, звук, эхом разнесшийся по безмолвной комнате, но единственными свидетелями были пылинки, танцующие в лунном свете, струившемся через окно.

Наконец-то я дома. После слов Трейна мне стало не по себе. Как я смогу убить близкого мне человека, и забрать его сердце? Это же очень низко и подло, и никакая смерть не стоит того, чтобы получить в итоге свою выгоду. В замешательстве и недоумении я брожу туда-сюда по своей комнате.

У стены стоит зеркало. Я подошла к массивной золотой раме, но мне очень страшно смотреть на свое отражение. Ведь в нем я видела свою самую темную сторону. Я закрыла глаза и вспомнила, как этот человек мне нравился, как я думала, что он мой друг. Но сейчас все изменилось. Я поняла, что могу изменить свою жизнь, если избавлюсь от него. Я представила себя в другом мире, как свободную женщину, которая не зависит ни от никого. Я внезапно почувствовала себя сильной и неуязвимой, когда представила себя в новом образе. Но в то же время я испытывала чувство вины и ужаса. Я не могу поверить, что могу даже подумать об убийстве. Мои руки дрожали, когда я представляла, как это было бы.

Я открыла глаза и посмотрела на свое лицо в зеркале. Я увидела слезы в своих глазах и поняла, что я не могу этого сделать. Я не могу стать такой женщиной, которой нужно убивать, чтобы добиться своего. Я отвернулась от зеркала, снова закрыла глаза и решила забыть об этом кошмарном представлении. Я поняла, что я не та, кто сможет убить кого-то ради собственной выгоды. Я должна научиться принимать свои ошибки и искать пути решения проблем без насилия. Внутри меня бушевали чувства: страх, сопереживание, непонимание. Я закрыла глаза и попыталась выкинуть из головы этот кошмар. Но тут раздастся стук в дверь. Сердце забилось быстрее. Кто бы это мог быть?

– Войдите, – почти шепотом произнесла я, не открывая глаз.

Дверь медленно приоткрылась, и в комнату вошла моя няня. У неё был мягкий, заботливый взгляд, каким она всегда смотрела на меня, и этот взгляд пронзал мою душу, как острое лезвие. Я почувствовала, как страх вновь захлестнул меня, как волна, которая накрывает всё на своём пути. Я знала, что пришло время. Никакие предостережения не могли меня остановить. Я должна была вырвать ей сердце, чтобы пройти через темный мир и достичь своей цели.

Слезы текли по моим щекам, когда я смотрела на неё, как она входила в комнату, не подозревая о том, что я собиралась сделать. Её добрые глаза, полные заботы, были как яркий свет в темноте, но этот свет был именно тем, что мне нужно было погасить. Я вообще не понимала, как я могла дойти до этого. Мы были так близки, и я любила её всем сердцем, как мать. Но реальность была жестока: я знала, что это необходимо. Это был единственный способ.

Моё сердце стучало в унисон с её, в то время как я осознавала, что именно сейчас, в этот момент, мне нужно было сделать то, что будет сжигающим жаром ложной любви. Я опустила руку, держа в ней холодный металл ножа, который блестел в тусклом свете. Дрожащей рукой я приблизилась к её груди, а сердце её билось так сильно, что мне казалось, будто моё собственное перестало работать. Губы сжались в тонкую линию, чтобы не сорвался всхлип. Я знала, что без сердца близкого человека мне не попасть в темный мир.

С закрытыми глазами я сделала решительный удар, но в тот момент, когда клинок вошёл в её плоть, я ощутила, как мир вокруг меня затих. Вокруг раздалось лишь тихое шипение, и, казалось, всё замерло. Я не могла больше выносить тот груз разрывающей боли, которая заполнила мою душу. Мгновение после этого я ощутила какое-то облегчение – странное, непонятное облегчение, как если бы я сбросила с плеч невидимый груз.

Но это облегчение быстро сменилось ненавистью к самой себе. Я с треском открыла глаза и увидела её взгляд – он был наполнен удивлением и, возможно, прощением. Я повернулась, и увидела за спиной портал, мерцающий в темноте, словно ожидая меня, готовый проглотить и отвести в место, откуда не возвращаются. Я сделала шаг к нему, оставляя за собой лишь разрушение и сердце своей няни, которое, казалось, медленно остывало на полу.

Свет в комнате потускнел, и я знала, что это уже необратимо. Входя в темный мир, я ощущала, как страх и горе наполняли меня. Но в глубине души я чувствовала, что это именно то, что мне нужно. Я должна была идти дальше, и, несмотря на то что мои руки были все еще окрашены в её кровь, я знала – теперь я была свободна.

* * * * *

Остаток ночи прошел без приключений. Больше мне не снилось реалистичное подземелье. А утром меня ждал сюрприз. Открыв глаза, я увидела на прикроватной тумбочке поднос с завтраком. На красивом, серебряном подносе стоял большой графин с апельсиновым соком, который я, кстати, люблю. Интересно, как хозяин замка догадался о моих вкусах?

Также на подносе лежала черная роза, тарелка горячего, душистого омлета. Я была польщена таким действием, поскольку вчерашний разговор за дверью мне испортил настроение. Но еще меня удивило то, что Эдем, хозяин замка, снизошел таким поступком до такой, как я. Но не было времени размышлять, поскольку я очень сильно проголодалась. За пару минут я съела всю тарелку омлета, а также выпила сок.

А розу положила к себе возле подушки. Только сейчас, после завтрака, я увидела, как обустроена моя спальная комната. Весь интерьер наполнен загадочной атмосферой, создаваемой яркими красными и черными оттенками. На стенах висят темные тяжелые занавески, которые красиво падают до пола, создавая атмосферу таинственности. Посередине комнаты стояла огромная кровать в темно-красных тонах с большим воздушным балдахином.

Из большого, почти на всю стену окна, пробивалось множество ярких и теплых лучей сквозь плотные шторы. Солнечные лучи слегка обжигали мою кожу и играли в прятки с моими волосами. Моя кровать выполнена из массивного дерева, украшенного изысканными резными узорами. На ней разбросались мягкие бордовые подушки и одеяло из тонкого черного кружева. За кроватью стоит антикварная тумбочка с живописной резьбой, на которой стоят свечи, наполняющие комнату приятным ароматом.

На полу лежит мягкий ковер темно-красного оттенка, который создает уютную атмосферу и придает комнате особый шарм. Бесцветные окна украшены тонкими черными занавесками, которые слегка пропускают свет, что добавляет загадочности и таинственности этому месту. Я сижу на своей кровати, наслаждаясь своим съеденным завтраком и легким шелестом занавесей.

Напротив кровати я увидела еще одну дверь. Будто завороженная такой красотой обстановки, я медленно открываю дверь и моментально ощущаю себя, как будто попала в другой мир. Это ванная комната, которая навсегда покорила мое сердце. Пол ванной устлан черным мрамором, на стенах висят тяжелые золотые зеркала, отражающие свет свечей, которые тускло горят на стенах.

Воздух наполнен запахом свежих цветов и масел, создавая атмосферу загадочности и уюта. Сияющая ванна из черного мрамора, украшенная золотой резьбой, словно приглашает меня окунуться в свои глубины и забыть о мирских заботах. На полу стоят античные свечи в кованых подсвечниках, киоты с драгоценными камнями и антикварной посудой. Огромное окно, увитое плющом, пропускает в комнату мягкое утреннее светло-розовое сияние, создавая волшебную атмосферу.

Я медленно обошла комнату, наслаждаясь каждой мелочью и деталями в этом безысходном месте тайны и красоты. Эта комната наполнена магией и таинственностью, которые заставляют меня чувствовать себя частью чего-то более глубокого и загадочного.

Умывшись и причесавшись в новой ванной, я вышла снова в спальню и обнаружила на кровати красиво лежащее платье алого цвета. Надев это платье, я сразу почувствовала себя принцессой. Я стояла перед зеркалом в этом шикарном алом платье и восхищалась своим отражением, теперь я милая леди, а не зануда-студентка. Мои черные длинные волосы сверкали на свету, придавая моему облику загадочность и элегантность. Бледная кожа подчеркивала мои карие глаза, которые сверкали нежным огнем.

Мои черты лица идеально сбалансированы, придавая моему облику изысканность и женственность. Я чувствовала себя невероятно прекрасной и уверенной, наслаждаясь каждым моментом, проведенном в этой чудесной спальне. Платье цвета алого заката сидело на мне просто идеально. Да и само платье идеально. Его яркий оттенок привлекал внимание, а изящные детали делали мой образ утонченным и женственным. Длинные рукава придавали мне загадочности и элегантности, а пышный подол делал мои шаги легкими и грациозными.

Но хватит сидеть в спальне как запечный таракан. Я осторожно открыла дверь из спальни и вышла в большой коридор. Как и в моей спальне, в коридоре тоже были большие, на всю стену окна. А в окне я увидела его. Эдем шел вдоль аллеи в саду и, по-видимому, был чем-то расстроен. Так, я должна спуститься и поговорить с ним. Осталось только найти лестницу вниз.

* * * * *

В маленькой больнице, затерянной среди серых зданий промышленного города, воздух был тяжелым от страха и ожидания. Мистер и миссис Крайс сидели в неудобных пластиковых стульях, в ожидании результата, который мог изменить их жизни навсегда. Словно в замедленной записи, доктор, высокий и худощавый, с серьезным лицом, подошел к ним. На его белом халате виднелись капли дезинфицирующего средства – запах, который стал чувствительным для родителей.

– Мистер и миссис Крайс, я вынужден вам сообщить, но у нас плохие новости, – начал он с тихим, но уверенным голосом, который не предвещал ничего хорошего.

Миссис Крайс, хрупкая женщина с каштановыми волосами, сквозь слезы вытирала руки об футболку, в то время как ее муж, крепкий и мужественный, уже потерял цвет лица. Он посмотрел на доктора с неподдельной тревогой в глазах.

– Что случилось? – с нотками страха в голосе спросил он. Боль в его сердце отразилась в каждой букве.

Доктор сделал паузу, собираясь с мыслями, прежде чем продолжить:

– Состояние вашей дочери ухудшилось. Прошла неделя с того момента, как она впала в кому. У нее умирает мозг, видимо, она получила сильную травму, из-за чего у нее внутреннее кровотечение. Операцию делать бесполезно, она погибнет. Единственный выход: отключить девочку от аппарата, чтобы она не мучилась.

Звуки монитора, который фиксировал угасание жизни, стали невыносимыми для родителей. Способность слышать их дочерь – Лидию, крепкую и жизнерадостную, которая всегда смеялась и светила, казалась теперь лишь жестокой иронической шуткой. Миссис Крайс прижала руки к груди, будто таким образом могла спасти её.

– Нет, подождите. Может, она придет в себя, – умоляюще прошептала мать в отчаянии.

Доктор покачал головой. Он знал, что его слова были невыносимыми, но правдивыми.

– Шанс на то, что она выживет, практически равен нулю. Вам нужно смириться с тем, что её не станет, – с грустью в голосе сказал он. Слова словно осколки стекла, вонзились в сердца семьи Крайс.

Отец Лидии встал, его опустошённый взгляд отражал всю тяжесть несчастья.

– Пожалуйста, не отключайте её, – произнес он, стараясь выжать из себя хоть каплю надежды. – Давайте подождём хотя бы две недели, мы заплатим вам любые деньги, только не отключайте…

Взгляд доктора стал немного смягченным. Это были простые, но искренние слова, которые пробили его обособленное сердце, хотя он и знал всю безысходность ситуации.

– Хорошо, – тихо сказал врач, чтобы хоть немного поддержать родителей, и, неподвижно вздыхая, пошел вдоль коридора, оставив их один на один с их свинцовыми мыслями и страхом.

В крошечной палате реанимации, где царил запах стерильности и тревоги, время будто замерло. Свет тусклой лампы падал на белую простынь, под которой лежала фигурка, едва заметная в полумраке. Мягкий шорох шагов и едва слышные вздохи нарушали мрачное спокойствие, словно тени, проникшие в светлый, но холодный мир, где все старались не думать о том, что произошло в последние дни.

Сердце мамы Лидии сжалось, когда она вошла в палату вместе с мужем. Они оба ждали этого момента с невыносимым трепетом, но реальность превзошла все их страхи. Время, которое они провели в коридорах больницы, казалось, растянулось на вечность, но настоящая истина навалилась на них как тяжелая завеса – их дочь лежала не просто в больнице, она сложила свои мечты в тугую упаковку из бинтов и кислорода. Вместо своей дочери, Лидии, они увидели существо, маленькое, худенькое, с перевязанными руками, ногами и головой. Ссадины и синяки покрывали ее тело, словно карта недавних мучений, навсегда запечатлевшая в себе каждый немой крик о помощи.

Мама подошла ближе, ее пальцы дрожали, когда она коснулась тонкой, холодной руки Лидии. В тот момент, когда ее кожа коснулась кожи дочери, мир вокруг них исчез. Глаза девушки были закрыты, но на ее бледном лице, несмотря на все увечья, мама увидела ту же красоту, которая всегда пленяла ее. Лидия была прекрасна, даже в этом ужасном состоянии, в котором медики с трудом боролись за ее жизнь.

Как будто последний луч надежды, ее черные волнистые волосы казались рекой, упавшей на белые, почти прозрачные плечи. Мама не могла сдержать слез – они стекали по ее щекам, смешиваясь со страхом и любовью. Каждое мгновение будто затягивало ее в бездну воспоминаний; она вспомнила, как крошечная Лидия улыбалась, впервые произнося слово «мама», как они вместе лепили снеговиков, как радовались летнему солнцу и ароматам ванили, когда весь дом заполнялся сладким запахом выпечки.

Лидия была как символ противопоставлений – черное и белое, ночь и день, смерть и жизнь. Она была войной и миром в одном лице. Ее душа была ареной борьбы, где встречались самые разные силы. Мама помнила, как недавно, перед всей этой трагедией, дочь делилась своими мечтами о будущем – о встречах с друзьями, о путешествиях, о новой жизни, в которой не будет страха и одиночества. Но сейчас, когда жизнь висела на волоске, эти мечты казались такими далекими и неприметными.

Лидия не сдавалась. Она боролась, даже если сама с собой. Ее маленькое тело могло быть покорено, но дух оставался несломленным. Вопрос: вернется ли она в мир земной, оставался нерешенным. В палате царил тревожный звук монитора, который беспокойно твердил о том, что время идет, что жизнь продолжается – несмотря ни на что.

Но кто знает, что судьба приготовила для Лидии? Может быть, в ее сердце уже зародился новый мир, новая жизнь, о которой она даже не подозревала. Она могла не помнить, но мама была уверена: Лидия всегда была сильнее, чем кто-либо мог представить. И вот, в этот тяжелый миг, сложив свою ладонь на бедро дочери, она шептала искренние молитвы о том, чтобы вернуться к жизни вместе с ней.

В тишине палаты, между сердцем матери и капельницей, зазвучала надежда. Надежда на то, что свет, который так страстно искала их дочь, все же найдет к ней дорогу. И пока блинчики на завтрак снова будут готовиться на кухне, а мама с папой будут смеяться, как прежде, Лидия, как бы ни было тяжело, просто должна выстоять.

– Лидия, милая моя, – шептала миссис Крайс, ее голос дрожал, словно она пыталась поднять тяжесть, неподъемную на душе. – Прошу тебя, просыпайся, пожалуйста.

Она бережно проводила рукой по черным волосам дочери, словно стараясь вернуть тепло в её веках. Гладя Лидию по щеке, её ладонь выдавливала из себя нежность и утешение, но возвращать к жизни, к этому яркому, беспечному миру, было очень сложно.

Рядом стоял мистер Крайс, его сжатая ладонь охватывала собственную, он не мог произнести ни слова. Дорогая ему, прежде такая жизнерадостная, поющая в каждом своём движении, теперь лежала без сознания, словно в нарисованной сказке. Душа его разрывалась от боли и отчаяния. Он чувствовал свою беспомощность, не в силах встряхнуть Лидию из этого бескрайнего черного Ада.

Он все же решил попытаться. Папа наклонился ближе, его губы изогнулись в попытке улыбки, но она была только для собственного подбодрения.

– Лидия, – произнес он тихо, почти шёпотом, – мы ждём тебя. Ты должна проснуться, милая. Дома тебя любят и ждут.

Стены больничной палаты, до этого мрачные и преждевременно старые, вдруг наполнились светом его слов. Он представил, как Лидия, смеясь, прыгает с постели на свежий завтрак, как обвивает его руками и втягивает в радостный разговор о своих планах на день. Как уходят с ними навсегда все горести и беды.

С его мыслями над ними нависала тяжелая тень, густая и черная. Лидия, как глубоко она погрузилась в свои собственные сны. Её мир был полон смеха, несбывшихся мечт, ярких красок. Она все еще могла слышать их голоса, видела их заботливые лица, но это было так далеко, далеко.

– Лидия, – повторяла мама, теперь чуть громче, её голос вдруг поймал в себе вновь всю боль, – мы вместе… Я сделаю твои любимые блинчики, ты должна проснуться и попытаться… Скажи мне, что ты слышишь меня.

Лидия оставалась неподвижной, как будто в её теле был невидимый защитник, охраняющий её от внешнего мира и, возможно, от самой себя. В желании вернуться в этот мир любви и улыбок Лидия не могла… или не хотела открыть глаза. Блинчики продолжали кулинарное волшебство своей душевности, пока ее мир оставался скрытым от них, забытый в самом сердце лагеря самой глубокой комы.

Глава 8

Прошла уже неделя с момента прибытия Брая Лендеса в царство Тьмы. За это время он многое понял: больше не попадаться на уловки, никому не верить, и не ждать чуда на спасение.

В тускло освещенной маленькой тюремной каморке на кровати лежал парень, чье тело было покрыто сетью синяков и ссадин. Его лицо, некогда красивое, теперь было обезображено и распухло от жестокого избиения.

Глаза, когда-то полные жизни, теперь были потускневшими и застывшими, скрытыми за отечными веками. Рот был искривлен в гримасе боли, обнажая разбитые губы и сломанные зубы.

Когда-то гладкие черные волосы теперь были спутанными и перепачканы кровью. Над его левым глазом виднелся глубокий шрам, который обещал ему постоянное напоминание о пережитом ужасе.

Его грудь вздымалась в неглубоком дыхании, а левая рука была сломана и лежала под неправильным углом. Синие и фиолетовые кровоподтеки покрывали его торс, напоминая о чудовищных ударах, которые он получил.

Ноги были зафиксированы на шинах, как будто он был некогда величественным деревом, теперь сломленным и бессильным. Его кожа была бледной и покрыта гусиной кожей, как будто его тело пыталось согреться и утешить себя после испытанного насилия.

Так Брай выглядел до начала работы регенерирующего аппарата, сейчас же его состояние стремительно улучшалось, но путь к выздоровлению был долгим и болезненным.

– Регенерирующий аппарат работает на славу, – произнес Эдем, мельком взглянув на прибор, который напоминал замысловатую конструкцию из стекла и металла, вытянувшуюся вдоль стены.

Брай знал, что этот аппарат способен творить чудеса, восстанавливая поврежденные ткани и облегчая боль. Но под присмотром Дрена этот процесс стал лишь началом его новой, вынужденной жизни.

– Ну что ж, Брай Лендес, – произнес Эдем, обернувшись к парню с ухмылкой, которая заставила Брая напрячься. – Я готов принять твою помощь.

– Что тебе от меня нужно? – хрипло произнес юноша, в его голосе слышались мятеж и ненависть. Он изо всех сил пытался игнорировать физическую боль и гнев, который кипел внутри него.

– Всего-то украсть принцессу, – произнес Эдем, будто это было самой обычной просьбой.

Брай на мгновение потерял дар речи. Его внутренний протест закипел.

– Зачем? – со злостью в голосе зарычал он.

Эдем лишь усмехнулся.

– Какая тебе разница? Ты теперь мой слуга, так что выполняй приказы, – зло отреагировал он, не делая даже попытки скрыть свою власть.

Обозленный, он обращался с Браем, как с куском инструмента, который может быть использован ради достижения его целей.

– Дрен, проследи за тем, чтобы этот парень быстрее вылечился, и дай инструкцию, – процедил сквозь зубы владыка Ада, обернувшись к слуге.

– Да, хозяин, – тихо произнес Дрен, оставаясь в тени указаний своего повелителя.

Когда Эдем ушел, не оставив и шанса на обсуждение, Брай понял, что снова остался один, и это чувство было невыносимым. Постепенно, мысль о безвыходной ситуации накрыла его, и он обессиленно упал головой на подушку, закрывая глаза. Его мысли были темны, как ночь за окном. Но в глубине души, где давно уже угасла надежда, проскальзывала слабая искра – шанс изменить свою судьбу. Он все еще был красив, как и до своей смерти и до этого ужасного избиения, но теперь его красота, хоть и жила в нём, терзалась внутри, как пленница в темнице. Его изящное тело неподвижно лежало на койке. Его бледная, как алебастр, кожа излучала призрачное сияние, подчеркивая неземную красоту его черт. Темные, словно вороново крыло, волосы ниспадали шелковистыми локонами на подушку. Длинные, густые ресницы обрамляли миндалевидные изумрудно-зеленые глаза, в которых отражалась глубина океана. Его прямой нос был тонким и слегка изогнутым, придавая его лицу аристократичности.

Губы Брая были полными и чувственными, отбрасывая розоватый оттенок. Они были слегка приоткрыты, обнажая ровные белые зубы. Его подбородок был квадратным, а челюстная линия изящно вырезана, намекая на силу и мужественность.

Его телосложение было безупречным: широкие плечи сужались к тонкой талии и длинным мускулистым ногам. На его груди виднелись следы спортивного телосложения, мускулы слегка напрягались под тонкой тканью больничного халата. Каждый дюйм парня был картиной красоты и совершенства, словно он был высечен из самого редкого мрамора. Несмотря на свое нынешнее состояние, его точеное лицо сохраняло следы былой жизненной силы и очарования. Он был истинным воплощением мужского великолепия, запертого в болезненном заточении.

Восстановление после побоев демона было долгим и тяжелым процессом. Юноша каждый день сталкивался с болью и страхом, которые не покидали его ни на минуту. Каждый день его тело медленно заживало, но боль и страх по-прежнему оставались. В его мыслях кружились кошмарные образы, а сердце билось сильнее при каждом воспоминании. Но несмотря на это, он не сдавался; его решимость и сила воли только укреплялись с каждым прошедшим днем.

Он знал, что ему нужно преодолеть не только физические раны, но и душевные травмы, чтобы вернуться к полноценной жизни. О какой полноценной жизни, черт возьми, идет речь? Он теперь раб в Аду, без шансов на свободу. Каждый новый день приносил с собой новые вызовы и испытания, и в каждый из этих дней юноша сомневался в своих силах, он не понимал, как быть дальше, что сделать, чтобы победить эту тьму внутри него, как вырваться на свободу? Как вернуться на Землю? Но все же он нашел в себе внутреннюю силу и мужество, чтобы преодолеть все препятствия на своем пути.

С каждым шагом к выздоровлению он становился все сильнее и уверенней в себе, а его надежды давали хоть малейший шанс на спасение, он медленно, но уверенно придумывал план, как выбраться отсюда. Но нужна помощь. И наконец, настал день, когда юноша смог выйти из-под регенерирующего аппарата. Его тело было зажившим, а душа – укрепленной и очищенной от страха. Он по-настоящему почувствовал силу своей воли и способность преодолеть любые испытания, что только укрепило его решимость двигаться дальше.

Брай знал, что он безусловно победит не только внешние препятствия, но и свои внутренние демоны, и встретит будущее с открытым сердцем и уверенным взглядом. Брай придумал план побега из Ада.

* * * * *

Пробудившись на незнакомой лесной поляне, я обнаружила себя в состоянии сильнейшей боли в голове. Словно что-то тяжелое ударило меня с немыслимой силой. С трудом поднявшись на ноги, я стряхнула с себя пыль и огляделась.

Судя по всему, я находилась в мрачном и жутком месте. Небо затянули свинцовые облака, отбрасывая на все вокруг зловещие тени. Земля была усыпана опавшими листьями и пожухлой травой, а воздух был наполнен запахом гнили и сырости.

Лес вокруг был густым и темным. Высокие сосны, словно гигантские столбы, упирались в небо, создавая впечатление замкнутого пространства. Солнца не было на небе, но оттуда сверху исходило кроваво-красное жаркое свечение.

Я поняла, что оказалась в царстве Тьмы. Сбитая с толку и напуганная, я вспомнила слова Трейна, наставлявшего меня перед путешествием: «Ищи ведьму Медею. Она живет за холмами, в горах». Но как мне их найти? Впереди простирался густой лес, а позади него, насколько хватало глаз, простиралась бескрайняя равнина.

Внезапно я услышала шум, исходящий из ближайших кустов. Сердце забилось в моей груди, словно птица в клетке. Я замерла, прислушиваясь к звукам. Это был странный, хриплый звук, похожий на кашель.

Из кустов вылезло существо, которое заставило меня вздрогнуть. Это была большая, пушистая кошка, но не такая, как я когда-либо видела в книжках. Она была покрыта густой, серой шерстью, и у нее были огромные, яркие, желтые глаза, полные зловещего блеска. Кошка посмотрела на меня, словно оценивая. Я не знала, что делать, и просто застыла на месте, ожидая, что произойдет дальше.