Читать онлайн Не чужие дети бесплатно

Глава 1

Есения

Антон смотрел холодно. Видимо, до последнего надеялся, что проблема рассосётся сама собой. Только эта проблема была не из тех, что могли рассосаться.

– Это не входит в мои планы, – с досадой сказал муж, бегло посмотрев на документы, подтверждающие право опеки. – Поднял на меня взгляд. На его лице отражались все оттенки недовольства. – На кой чёрт мне это надо, Еся?!

– Мы же с тобой всё обсудили, – сдержанно напомнила я. – Это мои племянники. Неужели их надо отправить в детский дом? А если бы это были дети твоего брата или сестры?

– У меня, благо, нет ни братьев, ни сестёр.

Я поджала губы. Да, опека над племянниками не входила и в мои планы. Да я в страшном сне не могла такого представить! Но звонок из больницы перевернул жизнь с ног на голову.

Антон выругался и, налив стакан воды, добавил несколько капель лимонного сока. Я забрала документы. Чего ждала, сама не знаю. Не требовать же от него, чтобы он плясал от радости. Я и сама не в восторге, но… Аня… Аня…

Авария была страшная. Выехавшая на встречную полосу «газель» буквально смела машину сестры с дороги. Её муж погиб моментально, а за Аньку врачи боролись почти двое суток. Всё это время я дежурила у дверей отделения и до боли сжимала кулаки, мысленно пытаясь передать ей силы.

Но всё оказалось бесполезно.

– Ты понимаешь, что это дети?! – Антон открыл и захлопнул холодильник, так ничего и не достав. – Чёрт подери, Еся…

– Всё я понимаю! Антон! Мы же уже всё обсудили. Ты снова начинаешь?

– Что я начинаю?!

– Вот это всё! Говоришь, как будто я тупица! Да, я понимаю, что это дети!

– Они превратят нашу жизнь в хаос! Да они… – Он махнул рукой. – Они будут всё ломать, путаться под ногами. Ещё и куча денег на них! У меня в планах не было детей! Не бы-ло, – сказал он грубо, по слогам.

Я вздохнула. Не было, да.

– Не будут они ничего ломать, – постаралась, чтобы это прозвучало примирительно. – Они уже взрослые. Антон.

Я подошла и, обняв его, посмотрела в лицо мужу снизу вверх.

– Кроме меня, у них никого нет. Кроме нас с тобой. – Надула губы, предав взгляду выразительности. – Ну… Ну, ты же всё сам понимаешь. Я тебя люблю. Люблю. – Я встала на носочки и поцеловала его в подбородок. – Мы всё обсудили, всё решили.

– От твоей сестры всегда были одни проблемы. Что при жизни, что…

Как бы ни хотелось ответить ему, я проглотила досаду. Конфликт только начал сходить на нет, снова разжигать его не хотелось.

Антон словно нехотя приобнял меня, взгляд смягчился.

– Ладно. Когда их нужно забрать?

Я замялась.

– Вообще-то, я хотела тебя попросить съездить за ними сегодня. Прямо сейчас. Тош… Они хорошие. Правда. – Ещё один поцелуй, в подбородок. – И совсем не будут нам мешать. Я тебе обещаю.

***

Детскую я подготовить не успела. В одной из комнат взятой пару лет назад в ипотеку трешки была наша спальня, в другой – гостевая, в отсутствие гостей используемая Антоном как кабинет. Несколько дней назад я попросила его убрать оттуда вещи, но он, конечно же, этого не сделал.

– Так… – Поставив возле стола сумку с племяшкиными вещами, я посмотрела на стол. – Ничего не брать, поняли? Это вещи дяди Антона. Ваша сторона комнаты – эта, – показала на кровать и шкаф. – Завтра я закажу стеллаж для игрушек.

– А почему мы не можем жить дома? – мрачно спросил Костя.

Даша молча стояла за его плечом и смотрела на меня. Хоть разница между ними была всего год, с ролью старшего брата Костя справлялся отлично, сколько я помнила.

– Потому что теперь вы будете жить тут.

Получилось резче, чем я хотела. А всё потому, что к завтрашнему дню мне нужно было подготовить несколько важных документов, а вместо этого я отвечала на вопросы, отвечать на которые не хотела.

Мы с сестрой были не так уж и близки, воспитание её детей в мои планы не входило. Но и позволить им отправиться в детский дом я не могла.

Чувствуя угрызения совести, я подошла к детям. Хотела погладить Костю по плечу, но тот совсем насупился. Этакий маленький мужичок, похожий на своего отца. Совесть вгрызлась ещё сильнее.

– Я к маме хочу, – тоненьким, как у мышки, голоском пропищала Даша. Она и выглядела-то как мышка – маленькая, русоволосая.

– Ты же знаешь, что не выйдет к маме. – Её я всё-таки погладила. Большие серые глаза девочки стремительно наполнились слезами, губы задрожали.

Только не это!

– Не реви! – прицыкнул на неё брат. – Я же тебе говорил – не реви!

– Кость…

– Мы дома можем жить! – выпалил он вдруг. – Ты же не хочешь, чтобы мы жили с тобой. И дядя Антон не хочет!

– С чего ты взял?

– Мама всегда говорила, что вы не хотите детей! И папа говорил!

– Мама и папа…

– Не хотим.

Я резко повернулась к двери. На пороге комнаты стоял Антон. И без того растерянная, я разозлилась за секунду. Ладно, они маленькие, но он-то!

Антон прошёл к столу и громко положил мышку на ноутбук.

– Будете капризничать, отправитесь в детский дом. Никто здесь ваши капризы терпеть не станет. Родителей у вас больше нет. Поэтому будьте добры, ведите себя нормально. И спасибо скажите, что вас забрали.

– Антон! – прикрикнула я на мужа, но его это не впечатлило.

– Что? Будешь сюсюкаться с ними?

– Нет, – прошипела я. – Но нельзя же так. Это дети.

– Именно, что дети. Будешь прыгать перед ними – сядут на шею и свесят ножки. Это чужие дети. Не забывай об этом.

– Не такие уж и чужие, – бросила я вслед уходящему Антону и принялась успокаивать заревевшую Дашку.

Еся

Посреди ночи я проснулась от истошного детского плача. Не сразу поняла, в чём дело. Сперва подумала, что это с улицы, но события минувшего вечера вспомнились уже спустя пару секунд.

– Да успокой ты её, – процедил Антон. – Что она как резаная. Мне на работу с утра вставать, а она…

– Сейчас. – Я дотронулась до плеча мужа. – Испугалась, наверное.

Он ничего не сказал. В темноте только и слышалось его пропитанное раздражением дыхание.

Поспешно накинув халат, я прошла к детям. Включила свет. Захлёбывающаяся рыданиями Дашка сидела на постели, Костик был тут же.

– Что случилось? – спросила я, жмурясь от света.

Легла я поздно, перед тем как заснуть, пришлось задабривать Антона самым верным и приятным из всех способов, так что чувствовала я себя совершенно разбитой и плохо соображала, что к чему.

На первый взгляд всё было в порядке. Племянница несколько раз громко, надрывисто всхлипнула и затихла. Только губы дрожали и лицо было мокрым.

– Она боится спать без света, – враждебно буркнул Костя.

– Да? – кое-как собрав мысли, спросила уже у самой Даши. – Я не знала. Ты поэтому плачешь?

Только вопрос слетел с языка, лицо племянницы опять стало кривиться, а глаза наполнились слезами. Откуда их в ней только такое количество?!

– Я домой хочу! – проныла она. – К маме, к папе, в свою кровать!

Сколько ещё раз мне придётся это услышать?! Отвечать я не стала, просто вытерла Дашкины слёзы. И что, спрашивается, делать? За окном стояла непроглядная темень – самый разгар ночи. Говорят, что самое тёмное время суток перед рассветом. А мне вдруг подумалось, что нам до рассвета ещё далеко. И настанет ли он вообще?

Обняв племянницу, я стала поглаживать её по спине. Постепенно она успокоилась, прижалась ко мне и затихла. Я тоже прикрыла глаза. Услышала, как по коридору прошёл Антон, как загремела в кухне посуда.

– Ложись. – Отпустила наконец Дашу и, откинув одеяло, показала ей на постель. – Ночь, надо спать. Я оставлю дверь в коридор открытой, темно не будет. А завтра что-нибудь придумаем.

В кухне снова звякнули стаканы. Мужу и правда нужно было вставать уже через пару часов. Чтобы многого добиться, нужно прикладывать усилия. А Антон хотел добиться многого, так что работа у него, как и у меня, всегда была на первом месте.

Только я открыла дверь, Даша опять принялась хныкать.

– Что ещё? – обернулась я со вздохом.

– Не уходи. Ляг со мной.

– Даш…

– Мама всегда ложилась.

Я хотела было сказать, что я-то ей не мама, но… Язык не повернулся. Так и стояла в дверях, понятия не имея, что делать. Из кухни появился Антон. Всё, что на нём было, – трусы. Я машинально прошлась по нему взглядом. Высокий и поджарый, он всегда был той ещё приманкой для женщин. Только ему не нужно было ни уютное домашнее гнездо, ни орава детей, и в этом я его прекрасно понимала. Наверное, именно потому у нас всё и сложилось.

– Ты идёшь? – Он показал мне на спальню сигаретной пачкой.

– Тётя Еся… – заныла Даша.

Я стояла на пороге, чувствуя себя кошкой с дёргающимся из-за внутреннего конфликта хвостом.

– Не плачь, – ответил ей брат. – Я с тобой полежу. И буду тебя охранять, пока ты не уснёшь.

– Еся… – Антон потянул меня было в спальню.

Я вздохнула. Быстро поцеловала его и, перехватив руку, ответила на недовольно-многозначительный взгляд:

– Я с Дашей полежу и приду. Первая ночь на новом месте, Тох. Ей привыкнуть надо.

Его губы сжались. Пальцы на поясе моего халата тоже. Но он всё-таки отпустил меня. Поцеловал уже сам.

– Мне тоже к этому нужно привыкнуть. – Чуть искривил губы. – Ладно, иди. Только сделай так, чтобы она больше не ревела, хорошо? А то голова чугунная просто. Она ещё громкая такая…

– Иди отдыхай. – Я улыбнулась мужу и, дотронувшись до живота, вернулась в детскую.

***

До утра я так и не уснула. Только начинала проваливаться в сон, Дашка, словно чувствуя это, принималась возиться. То ей было жарко, то холодно, то нужно было в туалет, то попить. Угомонилась она только под утро, но тут подскочил Костя.

– Да что ты будешь делать… – процедила я, выронив упаковку с кофе.

Зёрна разлетелись по всему полу, в пачке не осталось почти ничего. Застёгивая рубашку, в кухню вошёл Антон.

– Есь, я опаздываю. Ты сделала…

Увидев меня на полу, он замолчал.

– Ничего я не сделала, – ответила с раздражением, сгребая кофе в сторону. – Купишь по дороге. Или подожди немного, там, вроде, ещё одна пачка была.

Из-за стола одновременно раздалось:

– Мне не нравится эта колбаса. Она воняет жиром.

– Я какать хочу.

Даша ёрзала, на табуретке.

– Сейчас, Даш. Потерпи минуту.

– А где чай? – Костя вернул кусок сервелата в тарелку. – Мне сладкий надо.

– Я хочу в туалет!

Голова шла кругом. Антон стоял в проходе кухни и не двигался.

– Она не в состоянии сама снять трусы? – спросил он, когда я повела Дашу в туалет.

Я только и смогла послать мужу выразительный взгляд. Что ещё оставалось сделать? Костик забузил, но что ему было не так, я не поняла. Пока мы решали с Дашей её важные проблемы, тишину нарушал только звон посуды. Хорошо это или плохо, я даже не знала. Посмотрела на время и едва не застонала. Обычно Антон уходил на полчаса раньше. Я готовила ему горячие бутерброды и кофе, – это было нашей традицией.

Ладно. Ничего страшного не случится, если сегодня он выпьет кофе по дороге.

Мужа я застала в коридоре. Подошла, отправив племянницу в кухню к брату.

– Извини. Ты же понимаешь…

– В ближайшие три дня найди им няню, – отрезал он. – Я не шучу, Еся. – Посмотрел в глаза и добавил мягче, дотронувшись до моей руки: – Ты же тоже всё понимаешь.

Я вздохнула. Примирительно коснулась его губ своими.

– Хорошего дня.

– И тебе. – Он перехватил мою кисть. – Не свихнись тут с ними. И насчёт няни я серьёзно.

– Знать бы, где её искать.

– Я поспрашиваю у своих. Вдруг кто что подскажет.

– Спасибо, – шепнула и поцеловала его снова.

Глава 2

Есения

– …Ещё я несколько месяцев отходила на курсы испанского языка, правда, диплом так и не получила. – Сидящая напротив меня за столом девушка виновато улыбнулась.

– Ничего страшного, – устало вздохнула я и дёрнулась, услышав шум из комнаты.

А спустя несколько секунд поняла, что шум раздаётся с улицы, и едва не застонала в голос. За минувшую со дня переезда к нам племяшек неделю я вымоталась так, что сама себе стала напоминать неврастеничку, маневрирующую между огромных волн неповоротливым лайнером. С одной стороны – дети, с другой – Антон. Так что отсутствие у новой няни диплома об окончании каких-то там курсов меня абсолютно не волновало. Даже если бы у неё не было диплома об окончании института, я бы не расстроилась! Тем более что порекомендовал её друг Антона.

– Когда вы сможете приступить? – спросила я и напряглась. В квартире было подозрительно тихо. Слишком тихо, и это смущало ещё больше грохота.

– Так вы меня берёте?

– Да, – без колебаний ответила я и повторила: – Когда вы сможете начать?

– Завтра могу.

– Отлично.

Я поднялась. Прошла в комнату. Дашу увидела сразу – она сидела на полу и ковыряла свою заколку. А вот Кости не было. Та-а-ак, и куда он подевался?!

– Где твой брат? – спросила я и на всякий случай ещё раз прошлась взглядом по всем уголкам.

Дашка пожала плечами и сделала вид, что меня нет.

Разговаривала она очень мало, и это начинало напрягать. Раньше, когда я приезжала в гости к сестре, племяшка болтала без умолку, а теперь слова лишнего было не вытянуть. Что с этим делать, я не знала, да и, честно сказать, как следует подумать было просто некогда. Три дня, отведённые мне на работе для решения семейных проблем, истекли давным-давно, а проблемы как были, так и остались. Воспитательница из детского сада дёргала по поводу и без, мамашки в чате накидывали кучу сообщений. Я постоянно отвлекалась на мелочи и не понимала, как сестра справлялась с этим, умудряясь при этом ещё и работать.

Костя нашёлся в нашей с Антоном спальне.

– Ты что делаешь? – спросила я, застав его у открытого комода.

Застигнутый на месте, он воровато вздрогнул и поспешно задвинул ящик. Я заметила, что он спрятал что-то за спину.

– Что ты взял? – Подошла и потянула его за руку. – Покажи, Костя. Что ты взял?!

Он только крепче сжимал кулак. Я готова была закричать и расплакаться одновременно. Утром в коридоре вместо подаренной лучшей подругой вазы я нашла осколки, но кто её разбил, дети не признались. Вчера мы поругались с Антоном из-за растаявшей на его рубашке конфеты.

Мне казалось, что всё рушится, а я пытаюсь подпереть то одну стенку, то другую, но катастрофически не успеваю и делаю ещё хуже.

Наконец мне всё-таки удалось разжать руку племянника. В кулаке у него оказалась брошка. Моя любимая, сделанная в виде бабочки с крошечными камнями на крыльях.

– Кто тебе разрешил её брать?!

– Это мамина! – выкрикнул вдруг он мне в лицо. – Это ты взяла! Это мамина брошка! А значит, моя!

– С чего ты взял, что она мамина?!

Я выдвинула ящик и вернула бабочку на место. В комоде всё было перевёрнуто, и от нахлынувшего раздражения меня буквально заколотило. Мысленно я досчитала до трёх.

– У мамы была такая! – ворвался в мысленный счёт новый выкрик. – А ты её украла!

– Я её не крала, – постаралась ответить спокойно. – У нас с твоей мамой были одинаковые брошки. Эта – моя.

Он мне не поверил, хотя это была правда.

– Простите, Есения…

Я повернулась к няне. Совсем забыла про неё. Костя, казалось, только сейчас заметил её присутствие и нахохлился сильнее прежнего.

– Как думаете, – продолжила девушка, – можем мы с детьми пойти прогуляться?

– Сейчас?

– Угу. – Она мягко улыбнулась. – Погода хорошая, а вам наверняка не помешает немного времени наедине с собой. Думаю, всем это пойдёт на пользу.

Между строк так и читалось: вам надо выдохнуть. Но я была благодарна ей за понимание. Согласно кивнула и посмотрела на племянника. Он продолжал хмуриться, а я в который раз за эти дни почувствовала себя виноватой. Умом понимала – дети остались без родителей, всё вокруг для них чужое, непривычное, враждебное. Но я-то тут при чём?! Как же я злилась на сестру и её мужа! Той самой бессильной и глупой злостью, толку от которой никакого.

– Ты кто? – глядя исподлобья, буркнул Костя.

– Я – Леся. Буду помогать Есе приглядывать за вами. Смотри, что у меня есть.

Как по мановению волшебной палочки, в руках няни появилось шоколадное яйцо. На секунду она с вопросом посмотрела на меня, и я утвердительно кивнула.

Костя не повёлся. Зато не пойми откуда взявшаяся Дашка сразу же потянулась за «взяткой»:

– Можно мне? Это моё любимое!

Любимое? Надо же, а я и не знала, что она их так любит.

***

Не прошло и десяти минут, как Леся увела детей, вернулся Антон. В квартире стояла непривычная тишина.

– Леся гуляет с Дашей и Костей, – первым делом сообщила я мужу, встретив его в коридоре. Помогла ему снять пиджак и улыбнулась.

– Да, я встретил их на детской площадке. Она тебя устроила?

– Да. – Я перекинула пиджак через руку и показала на кухню. – Пойдём, покормлю тебя. Правда приготовить я ничего не успела, так что придётся тебе есть наггетсы. Я уже жарю.

Он поморщился.

– Опять этот хлам?

Я посмотрела выразительно. Вообще-то, готовила я редко, зато вкусно, и за три года брака Антон успел к этому привыкнуть. Ну и что, что пять дней в неделю у нас заготовленные заранее котлеты? Зато домашние.

– Скоро всё наладится. Вроде Леся Дашке понравилась. Так что ещё немного, и станет проще.

Я вздохнула. Взяла Тоху за руку.

– Я и сама устала, – призналась честно. – Хорошо, что ты нашёл эту девушку. Лесю.

Пока Тоха мыл руки, я накрыла на стол. На глаза попалась большая свечка, которую мы как-то зажигали во время ужина. Недолго думая, я подожгла фитилёк. Водрузила свечку на стол. Так себе романти́к, но всё же. Муж вернулся из ванной и, подойдя сзади, обнял меня со спины. Прижался губами к шее и принялся покрывать поцелуями. Я прикрыла глаза и тут же распахнула – с улицы раздавался детский плач.

– Подожди. – Вывернулась и выглянула в окно. Детская площадка была как на ладони. Взглядом отыскала няню. Костя был около неё, Дашка сидела на качелях.

– Что? – Антон опять подошёл.

Я мотнула головой.

– Нет, ничего. Показалось.

Он нахмурился. Хотел было опять поцеловать, но я глянула предупреждающе.

– Давай просто поужинаем.

– Мы уже неделю просто ужинаем, – огрызнулся он неожиданно. – Да и то как придётся.

– Тох… Ну ты опять?

– Да надоело. Устал как собака, а ещё и дома…

– Говорю же, скоро всё наладится.

Я взяла сковородку и разложила наггетсы по тарелкам. Выглядело не так уж и плохо. Тоха, видимо, тоже пришёл к этому выводу, потому что последний положить не дал – взял прямо из сковородки и засунул в рот целиком.

– Жрать хочется.

Я засмеялась. Достала из холодильника бутылку сухого вина и показала ему. Муж забрал, открыл её и достал бокалы. Наполнил и вручил мне один. Как делал раньше уже много раз.

Я опять выглянула в окно. Всё было в порядке. Да, постепенно всё наладится. Обязательно. Мысленно попросила у сестры прощения. Случись со мной что-то, она бы моих детей не кинула, это я знала точно. И я её не кину.

Мысленно пообещала ей это и сделала глоток вина.

– За то, чтобы всё стало, как раньше, – сказал Антон.

– Да. – Я соприкоснулась своим бокалом с его. – Чтобы у нас всё было хорошо.

Есения

– Мы теперь совсем никуда не будем ходить? – огорошил меня за завтраком несколько дней спустя Костя.

– В каком смысле – никуда не будем ходить?

Даша молчала. Только оторвалась от омлета, который ей, судя по тому, как она его мусолила, не нравился совсем. Хотя ей вообще ничего не нравилось, и, чем больше проходило времени, тем сильнее я в этом убеждалась.

– С мамой мы в магазины ходили, в бассейн, ещё много куда. А с тобой мы никуда не ходим. Только с этой дурацкой нянькой на дурацкую площадку.

– Как посмотрю, у тебя всё дурацкое, – ответил Антон с раздражением. – Ты полегче, парень. Будь благодарен за то, что тебя в приют не отправили.

Я посмотрела на мужа с упрёком. Вздохнула. Вечером Даша устроила истерику на пустом месте. Я так и не смогла понять, что случилось – она ударилась рукой и начала плакать. И ударилась-то слегка, но слёзы перешли в надрывистые рыдания, и закончилось это только через час. Антон как раз взял домой часть работы и не мог сосредоточиться. По итогу мне пришлось спать в детской, а освободивший для нас часть вечера муж так и остался ни с чем. Дело не помог исправить ни горячий завтрак, ни чашка принесённого ему в постель кофе.

– Лучше бы мы в приют пошли! – горячо бросил Костя.

– Так давай. Бери свою сестрицу и вперёд.

Я разозлилась. Потянула Антона из-за стола, но он выдернул руку. Я потянула снова и взглядом показала на коридор. Муж нехотя встал.

– Ему шесть, – зашипела я. – А тебе двадцать семь, Антон. Я понимаю, что ты ждал другого. Но играться в слова с шестилетним мальчишкой глупо, не находишь?

– Да, я ждал другого. Да, чёрт подери! – гневно ответил он. – Ты забрала этих соплёнышей – ладно. Всё понимаю, Есь. Но какого хрена?! Ты на них посмотри, – махнул он в сторону кухни. – В них ни капли благодарности! Ощущение, что все прыгать от счастья должны, потому что они тут. Твоя сестра вообще их воспитывала?!

– Воспитывала! – В душе поднялся протест. – Моя сестра была отличной матерью!

– Незаметно.

– А ты заметь! Антон… Для них сейчас все враги. Пожалуйста, потерпи.

– Я и так терплю. Каждый, сука, день терплю. Сколько ещё терпеть? Месяц? Год?! Меня задолбало твоё «потерпи»!

Сколько ещё терпеть, я не знала. Поначалу думала, что недели детям хватит, была уверена в этом. Теперь же ответа не было, и я просто коснулась живота мужа. Мышцы под рубашкой напряглись, он перехватил моё запястье и посмотрел в глаза.

– Я попробую что-нибудь придумать. Даша скоро пойдёт к психологу. И… может, ты выберешь день, сходим куда-нибудь вместе?

Грудь Антона под моей ладонью приподнялась. Он погладил меня большим пальцем по запястью, шумно выдохнув при этом. Я так и чувствовала, как желание закончить ссору борется в нём с досадой и раздражением. Антон всегда был рациональным и весьма сдержанным. Вот и сейчас он обнял меня за талию и прижал к себе. Взгляд стал откровенным. Он хотел меня, это было ясно без лишних намёков.

– Договорились, – ответил он глухо. – Я сниму номер в отеле на ночь. Наконец побудем вдвоём. Только Лесю нужно предупредить заранее, что она останется с детьми и… Что не так, Есь? – нахмурился он, заметив мой протест.

Я инстинктивно повернулась. Даша смотрела на нас, не отводя глаз. Прижимала к себе Анину варежку и стояла маленьким истуканом. Варежка была одна, откуда она взялась – не знаю. Видимо, сестра забыла, когда была у нас. Но племянница с ней не расставалась даже ночью.

– Антон, – аккуратно начала я, – я имела в виду всех нас. Не нас с тобой, а нас и детей. Мы могли бы в кино сходить или в парк. Или…

Тоха выругался. Сквозь зубы, грязно и доходчиво. Руки его исчезли, и мне стало неприятно, холодно и не по себе. Захотелось обнять себя за плечи и заплакать, как маленькая.

– Да на черта мне освобождать время для этого? – Он показал на Дашку. – Отведи ты её, наконец, к врачу, – заметив варежку, отчеканил муж. – Или скажи Лесе, пусть она ходит. Мало того, что я плачу за всё хрен знает какие бабки, так ещё должен везде таскаться с чужим багажом?! Дома они, так теперь мы везде их будем таскать?

– Не везде. Только один раз. Это поможет нам всем сблизиться.

– Один раз… – процедил он. – Я не помню, когда у нас с тобой был этот раз. Ты вечно работаешь. Как ни предложу, у тебя то совещание, то выезд, на котором без тебя никак.

– А ты сам?! – Негодование всё-таки хлестануло. – Сколько раз я тебя зову, а у тебя то одно, то другое! Что, без логиста обойтись никто не может?!

– Не может, – огрызнулся он. Смерил меня взглядом и пошёл в спальню.

Вот и поговорили, называется.

– Антон! – окрикнула я. – А завтрак?

– Позавтракаю на работе, – донеслось из-за двери.

От места, где я стояла, до спальни и до кухни было примерно одинаковое расстояние. Вот это и называется «меж молотом и наковальней». И зачем я только вставала, готовила?! Время поджимало, по-хорошему, через десять минут я должна была выйти из дома, но куда там!

Вернулась к детям. Даша так и стояла, не сводя с меня взгляда. Как маленькая колдунья.

– Это что у тебя? – присев перед ней, показала я на варежку. – Зачем она тебе?

Племянница не ответила. Прижала к себе варежку крепче, всем видом показывая, что не отдаст. Или… боится, что я заберу? Эта догадка была неожиданной и полоснула по сердцу. Заберу, как забрали у неё маму, дом, всё привычное, что у неё было.

– Пушистая, да? – Я с трудом улыбнулась, показав на варежку. – Только жалко, что она одна. Давай… Давай попробуем найти вторую? Может быть, кто-нибудь сможет связать нам такую же, как думаешь?

Даша внимательно слушала, но по-прежнему молчала. Я погладила её по голове и показала на стол. К омлету она опять едва притронулась. И как с этим бороться? Поставила в микроволновку. Может, со второй попытки получится?

Не успела подумать, что сегодня приду почти вовремя, кухню наполнил звон разбитого стекла. Испугалась я раньше, чем поняла, в чём дело.

– Даша!

Дашка стояла посреди рассыпанных конфет и разбитого стекла. В варежке лежала конфета, сама племянница была похожа на хомяка.

– Костя, ты почему не следишь за сестрой?! Даша… Так нельзя! Кто тебе разрешил брать конфеты без спроса?!

Микроволновка запищала. Только ничего общего с сигналом об окончании времени подогрева этот писк не имел.

– Там дым, – буркнул Костя.

– Нет, Даша! – вскрикнула я, поняв, что она хочет сделать шаг. В кухне запахло дымом, дверь спальни хлопнула.

– Антон! – позвала мужа. – Антон, нам…

Входная дверь хлопнула раньше, чем я успела попросить его помочь.

– Не вставай, Костя. Пожалуйста, хоть ты посиди минутку.

Разумеется, он не послушался. Желание разреветься стало практически непреодолимым. Микроволновка орала, глаза Даши наполнялись слезами, губы начинали кривиться. Как Костя вернулся, я и не заметила. Ничего не сказав, он присел на пол с совком и щёткой и начал собирать осколки у ног сестры. Только один раз наградил меня тяжёлым взглядом, и всё.

Я бросилась к микроволновке. Выключила из сети и открыла. Закашлялась от дыма и настежь распахнула окно.

– Где тряпка? – спросил вдруг Костя. – Я всё собрал, но надо протереть. Иди здесь, – показал он сестре.

Она осторожно обошла стол и вернулась на диван. На полу в совке лежало собранное стекло, на уголке стола – конфеты. Костя стоял и мрачно, с ожиданием, смотрел на меня, а я не могла понять, чего он ждёт.

– Мне нужна тряпка, тётя Еся, – напомнил он.

– Д-да… Не надо, я сама. Сама протру, Кость. Спасибо тебе.

Только в ванной я смогла выдохнуть. И сразу же всхлипнула. Искала тряпку и давилась слезами, на которые не имела права. О том, чтобы приехать на работу с небольшим опозданием, речи уже не шло.

В тот момент, когда я заканчивала убираться, появилась Леся. Само собой заметила, что я не в себе. Объяснять ей я ничего не стала.

– Дашу нужно покормить, – только и сказала, беря телефон. – И ещё… Закажи новую микроволновку. Наша сломалась. Пожалуйста, Лесь.

Сама взяла телефон и написала начальнице, что задерживаюсь. Снова задерживаюсь, потому что утро уже в который раз пошло кувырком, не успели мы проснуться. Потому что муж обиделся на меня, племянница разбила конфетницу, а племянник убрался, хотя сделать это должна была я. И потому что дети вообще не вписывались в мою жизнь. Я и с мужем-то познакомилась на сайте чайлд фри.

«Всё в порядке, Есенька, – ответила начальница спустя буквально минуту. – Я знаю, что такое маленькие дети. Не волнуйся».

– Господи, – прошептала я, немного успокоившись, – спасибо тебе, что Ирина такая.

Мысленно добавила: другое начальство меня бы уже вышвырнуло без суда и следствия.

Глава 3

Есения

Только с наступлением тепла я поняла, насколько проще летом. Ни верхней одежды, ни необходимости то и дело запускать стиральную машинку с детскими вещами. В последнее время я чувствовала себя загнанной. Но сегодня, закончив с делами, с удивлением поняла, что могу уйти почти на час раньше.

По дороге домой заехала в кондитерский магазин и взяла большой торт. К нему – бутылку вина и детского шампанского. И что, что повода нет? К тому же уже недели две мы с Антоном не грызлись. Разве не повод?

Задумавшись, я не заметила, как наступила в лужу. А подняв голову, увидела на площадке возле дома Костю и Дашу. Осмотрелась, ища няню, но её не было.

– Вы что тут делаете одни? – с недоумением и тревогой спросила у племянника. – Где Леся?

Костя пожал плечами. Даша сидела на лавочке и гладила лежащую у неё на коленях варежку. На меня она взгляд не подняла. Брат посмотрел на неё и нахмурился. Дашкины колени были сжаты, а сама она до предела сосредоточена.

– Нас дядя Антон гулять отправил, а теперь не открывает. Даша писать хочет. Я звонил в домофон, но он сказал, чтобы мы гуляли и никуда не уходили.

Я резко вскинула голову, нашла окна квартиры. Что всё это значит?! Он в своём уме?!

– Так, Даша, – подняла её с лавочки и поставила на ноги, – пойдём. Ты жди нас тут, Кость.

Дашка не двинулась с места. Скрестила ноги. Не думая, я подхватила её на руки и отнесла к ближайшим кустикам.

Да что у Антона в голове?! Утром всё было в порядке, как это понимать?!

***

Уже через несколько минут я отпирала дверь, едва сдерживая рвущееся наружу негодование. Где няня?! Слава богу, что с детьми ничего не случилось!

Только мы зашли, до слуха донёсся шум из спальни.

– Отведи Дашу на кухню, – быстро сказала Косте. – И ждите меня там. Пожалуйста, Кость.

Сама быстро прошла к двери.

Я ему устрою!

Распахнула дверь и обомлела. Сердце оборвалось. Голова вдруг пошла кругом, а виски словно сдавило. На постели, одетая в одну футболку, сидела няня. Мой муж стоял рядом в домашних штанах, обнажённый по пояс.

В первую секунду Леся прижала руки к груди, но испуг её был недолгим.

– Одевайся и уходи, – сказала ей холодно, глядя при этом на Антона. – Убирайся. И чем быстрее, тем лучше.

Она посмотрела на моего мужа. На моего, будь она проклята, мужа! Он утвердительно кивнул.

– Я позвоню тебе.

Позвонит? Меня затошнило. Краем глаза я видела, как она надевает джинсы, как заплетает волосы в косу. Видела, но всё было словно в тумане.

Антон смотрел на меня, я на него. Он был мрачный, ноги расставлены на ширину плеч, тяжёлый взгляд из-под бровей.

Собравшись, Леся прошла мимо, и я ясно почувствовала запах её духов, смешанный с запахом секса. Пряным и горьким запахом измены.

– Как ты мог, Антон? – выдавила я глухо, едва услышала хлопок двери.

Муж взял один из двух пустых стаканов, стоявших на тумбочке возле постели. Налил коньяк. Сделал глоток и с безразличием посмотрел на незастеленную кровать, а потом опять на меня.

– Мне надоело, Еся, – сказал он спокойно и твёрдо. – Я люблю тебя, но так дальше быть не может. Мне хватает проблем на работе, я хочу приходить домой и чувствовать себя дома. Дома, – проговорил с нажимом, – а не в филиале зоопарка. Я на это не подписывался, мать твою! Мне надоели вопли, надоело, что у тебя нет времени!

– А что тебе не надоело?! Это жизнь, в ней всякое может быть! Что, первые трудности, и всё?!

– Это не трудности! – неожиданно рявкнул он. – Это двое оболтусов, которых я, чёрт возьми, с какого-то перепуга должен кормить и воспитывать! Да хрен бы с этим! Они везде гадят, всё рушат! Они мне никто! Это чужие дети!

– Это мои дети! – крикнула в ответ. – И мне они не никто!

Злая, с наполненными слезами глазами я развернулась и вылетела из спальни. Услышала окрик Антона, но и не подумала остановиться. Достала сумку и, ничего не соображая, принялась скидывать вещи. Слёзы душили, рвались наружу. Как он мог?!

– Еся… – Антон дотронулся до моего плеча.

Я скинула его руку, подняла взгляд. Да плевать на слёзы!

– Это мои дети! – повторила я. – Если они тебе никто, значит, я тоже никто.

Антон с шумом втянул воздух. Посмотрел на меня, на раскрытый чемодан и, ничего не сказав, ушёл. Через мгновение в соседней комнате что-то ударилось о стену, зазвенело. Руки у меня вдруг ослабли, Дашкин свитер упал на пол. Я беззвучно заплакала, глотая слёзы. Ждала, что Антон вернётся, что скажет хоть что-то ещё, а перед глазами стояла безобразная сцена – полуголая няня на развороченной постели и мой муж рядом.

Как же больно! Ярость не спасала. Только что моя стабильная размеренная жизнь с отличными перспективами развалилась едва ли не до основания. Внутренности пропитал запах предательства – запах чужих духов и секса.

– Тётя Еся… – В дверях появился Костя. Посмотрел на чемодан, на меня и замолчал.

– Что ты хотел? – спросила глухо.

– Даша пить хочет.

– Да…

Я оставила чемодан и, как привидение, прошла в кухню. Рассеянно пробежалась взглядом по полкам, на несколько секунд забыв, что ищу. Даша. Даша хочет пить. Да. Налила воду и подала племяннице.

– Вы с дядей Антоном из-за нас поругались? – спросил Костя.

Я отрицательно мотнула головой.

– Неправда. Из-за нас. Зачем ты меня обманываешь?

– Не из-за вас. – Язык почти не шевелился. Дышать-то было трудно, не то что говорить. Куда я пойду с детьми? Антон… Любит меня?! Да разве так любят?!

Не выдержав, я всхлипнула. На руке вдруг сомкнулись детские пальцы.

– Мы могли и погулять, ничего бы не случилось.

Я снова замотала головой. Присела перед Костей.

– Мы поругались не из-за вас, – сказала снова. Тихо, но уверенно, хоть голос и срывался. – Мы… Так бывает. Просто бывает. – Погладила его по голове. Опомнилась, почувствовав, что ему это не нравится. Но, в отличие от предыдущих дней, Костя не отстранился.

– Почему ты собираешь чемодан?

– Потому что мы уезжаем. Ты, я и Даша. Теперь мы будем жить в другом месте.

Костя поджал губы, глянул волком.

– Опять?

– Да.

Посмотрела на Дашу. Она сидела с варежкой на коленях и внимательно слушала нас. Только бы мне хватило сил справиться! Заметила движение в коридоре и, подняв голову, увидела Антона. В руках у него был стакан. Глаза блестели теменью.

– Не делай глупостей, Есения, – ожесточённо процедил он. – Куда ты собралась? Хватит! Кому ты нужна с этими, – кивком показал на детей.

– Кому-нибудь. – Встав, я ответила ему прямым взглядом. – А ты можешь водить сюда кого хочешь. Между нами всё кончилось. Раз и навсегда.

Есения

Найти подходящую квартиру за адекватные деньги оказалось сложно. Раньше ценой на съёмное жильё я не интересовалась, теперь же пришла в ужас. Самое страшное, что запаса денег у меня практически не было – всё уходило на взятую нами с Антоном ипотеку. Дура! Когда мы оформляли её, я получала куда меньше мужа. Квартиру мы оформили на Антона, и как теперь её делить, я не знала. Надо было обратиться к юристу, но пока было не до того.

– Мы долго здесь будем жить? – спросил Костя, стоя в узких дверях снятого второпях гостиничного номера.

Прошло уже три дня, я посмотрела несколько квартир, но все они оказались никудышными.

– Нет. Надеюсь, сегодня или завтра уедем.

Благо были выходные. На пятницу я отпросилась, но в понедельник должна была выйти кровь из носа. Только для этого надо было с кем-то оставить детей, а с кем, я понятия не имела. Сад, в который они ходили раньше, был за тридевять земель, а на новый рассчитывать я могла только с сентября. Если, конечно, не произойдёт чуда и нам не дадут место в дежурном. Только за последнее время в чудеса я верить разучилась.

– А вот эта красивая, – заглянув в ноутбук, сказал Костя. – И кровать крутая. Дашка! – громко позвал он сестру.

Я внимательно прочитала информацию о предлагаемой квартире. Двухкомнатная, с полуоформленной детской и маленькой кухней, она находилась минутах в двадцати от моей работы. Пешком при желании дойти можно. О том, чтобы купить машину, теперь, видимо, можно забыть.

– Даш, смотри, – показал Костя на фотографии.

Племянница застенчиво встала рядом.

– Тебе нравится, Дашунь? – спросила я как можно ласковее. – Ты бы хотела, чтобы мы жили тут?

Она рассматривала снимки очень долго. Я уже начала думать, что вопрос останется без ответа, но Даша согласно кивнула.

– Да, – сказала она очень тихо.

У меня аж сердце заколотилось. Слова, сказанные ей за время, прошедшее с гибели сестры и её мужа, можно было пересчитать по пальцам. Сомневаясь, я всё-таки дотронулась до её плечика.

– Хорошо, – сказала с улыбкой, сил на которую едва хватало. – Но пока я ничего не обещаю. Вначале нужно посмотреть, что там и как.

***

Уже вечером таксист помог мне поднять вещи. Отблагодарив чаевыми, я отпустила его, закрыла дверь и облегченно выдохнула.

– Ну вот, – сказала скорее самой себе, чем детям. – Всё не так уж и плохо.

Не считая того, что на счёте у меня после внесения залога и оплаты за месяц осталось всего ничего, всё действительно неплохо. А нужно ещё подготовить Костю к школе. Первый класс не за горами. Но думать об этом я была не в состоянии.

Только успела раздеться, в дверь позвонили.

На пороге стояла незнакомая девушка чуть старше меня.

– Извините. – Она показала мне варежку. – Лежала перед дверью. Я подумала, что, может, это ваша.

Только я хотела сказать спасибо, в коридор выбежала Даша. Увидела варежку и сбивчиво задышала. Бросилась вперёд и потянулась к ней.

– Ко… Котя… – начала всхлипывать она.

Девушка бросила на меня короткий взгляд. Я поспешно кивнула, и она отдала варежку племяннице. Дашка прижала её к себе. Губы её кривились, глаза были наполнены слезами. До этого она просто носила её с собой, а тут…

Проблемы сыпались как из рога изобилия, и я не успевала справляться с ними. Надежда была только на детского психолога.

– Я раньше вас тут не видела.

Я показала на чемоданы.

– Мы только въехали. Буквально пять минут назад.

– Понятно. – Она улыбнулась. – Если что, я Соня. Квартира над вами. Нужна будет помощь, можете смело обращаться. Я почти всегда дома.

– Спасибо. Вы тоже.

Попрощавшись, я во второй раз закрыла дверь. Ко мне-то только за помощью и обращаться! Особенно сейчас.

***

Что прошёл практически месяц, я поняла, только когда умная колонка напомнила мне, что скоро платить за квартиру. Буквально десять минут назад мы с Костей вернулись от репетитора, и я поспешно грела ужин. Среди сваленных поверх ноутбука бумаг лежала Дашина куколка, на другом краю стола – принесённые из магазина бананы.

Словно опомнившись, я оценила нарастающий с каждым днём хаос. Оставалось признаться – я ничего не успеваю. Ни-че-го. Для того, чтобы устроить детей в маленький частный садик, пришлось взять кредит. Но иначе я бы сошла с ума.

– Даша! – громко позвала, прислушавшись к подозрительной тишине. – Костя! Идите сюда!

Дети не откликнулись. Помедлив ещё с полминуты, я сама прошла в детскую.

– Что это такое?! – вспылила, увидев на полу возле них свою шкатулку. – Зачем вы это взяли?!

Костя держал брошку. Ту самую, за которую я его уже когда-то отругала. Я молча забрала украшения. Проверила.

– Браслет где? – спросила строго.

Костя сделал вид, что ничего не слышит. Его примеру последовала Даша.

– Где браслет, я спрашиваю?

Дети молчали. Из кухни раздалось шипение. Боже! Я бросилась обратно, но было поздно – молоко уже убежало, на плите образовалась большая лужа.

Бессилие и злость – эти два чувства в последнее время преследовали меня ежедневно. Из-за постоянных опозданий и просьб уйти раньше на работе на меня уже косо смотрели. На днях коллега в открытую намекнула, что, если я не справляюсь, нужно заняться чем-то другим. Но другим я заниматься не хотела.

Вернулась в детскую. По очереди посмотрела на племянников.

– Так. Кто из вас взял браслет, я не знаю и знать не хочу. Но если через минуту вы его не вернёте, поставлю вас по углам. Обоих. И хоть обревитесь. Вы совсем совесть потеряли.

***

Через минуту на кухню никто не пришёл. Через две тоже. Я успела вытереть плиту и подогреть котлеты. Разлила по стаканам молоко и добавила по ложке растворимого какао. Бросила взгляд в коридор – никого. Только хотела пойти за детьми, звякнул телефон. Сообщение пришло от начальницы.

«Есения, пожалуйста, завтра не опаздывай. Будет важное собрание, твоё присутствие обязательно. В компании новый директор. Завтра у нас знакомство с ним».

Что? Я перечитала ещё раз. Новый директор?!

Ничего не понимая, села на подвернувшийся стул. Хотела было позвонить начальнице, но в последний момент передумала. Что она мне скажет? И так ясно написала – новый директор.

– Ты что? – рассеянно повернулась к подошедшему Косте.

– Вот. – Он протянул мне браслет. – Его Даша взяла. Она хотела сделать своей кошке ошейник. Только не ругай её.

– Что сделать? Кому?

– Ну… – Костя вдруг смутился. – Кошке. Варежке своей. Просто она давно кошку хотела, а мама ей пообещала. А потом мама…

Он словно подавился словами. Замолчал.

– Не ругай её, – попросил снова.

– Не буду, – ответила, взяв браслет. – Зови сестру ужинать.

Сама ещё раз перечитала сообщение. Новый директор. Почему я ничего не знала? И что это значит для компании? А для меня?..

Глава 4

Есения

На совещание я не опоздала. Почти. Вбежала в просторный холл офисного центра ровно в девять, и дети на этот раз были ни при чём. Дурацкий автобус! В приложении было написано, что он приедет через три минуты, но, когда я подбежала к остановке, двери уже закрывались. Скотина водитель вместо того, чтобы подождать, тронулся с места, хотя прекрасно видел меня!

– Чтоб тебе импотентом стать, – процедила я, поправляя макияж прямо в лифте и вспоминая, как осталась одна на остановке.

Пешком было уже не успеть, до следующего автобуса – пятнадцать минут. Хотела вызвать такси, только поблизости не оказалось ни одной машины. Час пик, увеличенный спрос и время ожидания тоже увеличенное.

– Не хотел бы я быть вашим врагом.

Я порывисто обернулась, чувствуя, что заливаюсь краской. Мне казалось, что все вышли этажом ниже, и я в лифте одна. Но у противоположной стенки стоял мужчина. Высокий, темноволосый, с жёсткими чертами лица и глазами, похожими на угли.

– Вряд ли у нас с вами найдётся повод для вражды. Так что можете не беспокоиться, – ответила я резко и, едва створки открылись, вышла.

Две минуты десятого. Проклятье! Влетела в зал и к своему облегчению поняла, что собрание ещё не началось.

– Иди сюда, – позвала меня молоденькая коллега из отдела рекламы. – Ты сегодня вовремя.

Я заняла место рядом с ней и с облегчением выдохнула.

– Привет. Господи, у меня с самого утра день кувырком. Вначале автобус, потом…

Внезапно разговоры затихли. Я тоже замолчала, не договорив. Повернулась ко входу и чуть язык не прикусила.

Дверь закрылась, как решётка ловушки. Вернее, не сама закрылась – её закрыл тот самый мужчина из лифта.

Вдоль позвоночника пробежал холодок. Рядом с мужчиной стояла высокая, строгого вида девушка со стрижкой каре.

– Доброе утро, – сказал черноволосый, взглядом хозяина осмотрев зал и каждого, кто в нём был. – Меня зовут Михаил Азаров. Я новый хозяин компании и ваш новый генеральный директор.

Он прошёл к креслу во главе стола, но садиться не торопился. Опёрся руками о спинку и ещё раз осмотрел всех, кто был в зале. Мазнул по мне взглядом, но не задержался ни на секунду.

– Моё главное правило, – снова заговорил он, – работа на первом месте. Что бы ни происходило у вас, работы это касаться не должно. Меня не интересуют ваши кредиты, ваше здоровье и проблемы в личной жизни. В свободное время вы можете заниматься чем угодно. В рабочее же вы принадлежите компании и мне. Это первое правило. Если кто-то с ним не согласен, может выйти из этого зала уже сейчас и написать заявление.

Сказав это, он наконец сел за стол. Его помощница тут же разложила перед ним бумаги и заняла место рядом.

– По-моему, нам хана, – шепнула коллега.

– Хана, – отозвалась я и сразу же поймала на себе прожигающий взгляд Михаила.

И опять вдоль позвоночника у меня пробежал холодок, а на руках выступили мурашки. Никто не поднялся, не вышел и не бросился писать заявление.

– Вы что-то хотели сказать? – в гробовой тишине спросил у меня Азаров. – Я могу предоставить вам слово. Как вас зовут, простите?

– Есения. – Я постаралась, чтобы голос звучал твёрдо и спокойно. – Гончарова Есения.

– Есения… – Он слегка прищурился. – Прошу, – показал широким жестом на маленький подиум для презентаций.

– Михаил, не нужно преподавать мне уроки. Мы не в школе, а вы не учитель. Вы, как сами сказали, новый хозяин компании. Поэтому это место по праву ваше. Тем более сегодня.

Говоря это, я разве что испариной не покрылась. Держа плечи расправленными, смотрела на Азарова, а внутри всё дрожало.

Он неожиданно хмыкнул. Жёсткие губы скривились, на щеке нарисовалась ямочка, отнюдь не смягчившая по-мужски твёрдые черты.

– Да, пожалуй, вы правы, – развалившись в кресле, ответил он и обратился уже ко всем: – Так что, желающих сойти с корабля нет? – Сделал продолжительную паузу. – Хорошо. Тогда начнём.

***

Следующие полтора часа Азаров вместе с двумя топ-менеджерами рассказывал о планах по расширению компании. Планов было много, как и амбиций у новоиспечённого хозяина. Одно я поняла наверняка: слабостей от подчинённых он не потерпит. А я в последние месяцы превратилась в одну сплошную слабость.

– На сегодня всё, – закончил Михаил и встал. – Собери бумаги, Юля, и отнеси в мой кабинет.

Девушка с каре принялась складывать документы в папку, Михаил же посмотрел на лысоватого сотрудника из юридического отдела.

– С сегодняшнего дня компания больше в вас не нуждается, – отрезал он, перехватив его взгляд.

– Но…

– Собирайте свои вещи. В бухгалтерии уже рассчитали положенные вам выплаты. Помимо этого, вы получите деньги ещё за один месяц. Всего доброго. – И показал на дверь.

Я было почувствовала облегчение, но тут Михаил остановился и посмотрел прямо на меня.

– Вас, Есения, я жду через две минуты в своём кабинете. Дорогу показывать не стану. Уверен, вы её знаете.

Я вцепилась в край стола. В начале собрания он показался мне жёстким, но сейчас я была уверена: Михаил Азаров не просто жёсткий – он жестокий, гнущий всё и всех под себя человек. Известный предприниматель, в свои тридцать пять он уже владел крупной корпорацией по производству цифрового оборудования.

– Говорят, он по головам пойдёт, если ему будет нужно, – подлила масла в огонь коллега.

– Марусь, сделай милость, не нагнетай, – попросила я и вдруг опомнилась. Он сказал – две минуты. Вот проклятье!

– Прости, – бросила чуть ли не на ходу. – Мне нужно идти.

– Давай, – махнула коллега. – Ни пуха, ни пера.

– К чёрту, – шепнула я с ощущением, что именно к чёрту в кабинет я и иду.

Есения

Постучав, я вошла в кабинет. Азаров был один. Сидя на краю стола, он рассматривал бумаги. Моё появление он нарочито проигнорировал. Этакое пренебрежение, чтобы сразу показать – я для него пустое место.

– Вы сказали, чтобы я была у вас через две минуты, – как можно тактичнее напомнила я.

Он отложил документы и наконец посмотрел на меня. Медленно прошёлся взглядом от ног до лица, ничего при этом не говоря. Сама того не желая, я вытянулась в струнку. Казалось, что за эти два месяца я прошла ускоренный курс по сохранению выдержки в любой ситуации, но таких проверок в нём не было.

Азаров поднялся и приблизился. Мягкой бесшумной поступью, какой бы мог подкрадываться к добыче зверь. Я напряглась сильнее.

– Ты опоздала. Я приказал тебе быть через две минуты.

Самым лучшим было промолчать. Именно это я и сделала, хотя ответить хотелось сильно. Представила себе бабушкин домик в глухой деревне под Смоленском, лето и обвешанные ягодами кусты. Всё что угодно, лишь бы не поддаться на провокацию.

– Молчание – знак согласия, – нарушил тишину Азаров.

– Если вы говорите, что я опоздала, значит, так и есть. Вам виднее.

Взгляд его не изменился. Только губы едва заметно изогнулись, но что это значит, понять было невозможно.

– Это правильная позиция.

Азаров отошёл. Я было выдохнула, но тут он опять посмотрел на меня.

– Но тебя это не спасёт. У меня есть помощница, которой я доверяю. Ты уволена.

Это было как гром среди ясного неба. Я думала, что моя жизнь рухнула в момент, когда я застала Антона с няней. Нет. Рухнула она сейчас.

– Мне нравятся красивые женщины. – Азаров снова присел на край стола. – Я думал предложить тебе другое место. Но для тебя в компании места нет. На этом всё. Свободна.

Он вернулся к бумагам. Взял несколько листов и убрал в папку. Тёмно-серый пиджак лежал на подлокотнике дивана.

Сколько раз я пила кофе, сидя на этом самом диване, пока мы с начальницей обсуждали график на ближайшую неделю? Пять лет… А этот самовлюбленный тиран в минуту поставил на всём точку! Сколько раз я состыковывала несостыкуемое, договаривалась о встречах с людьми, встретиться с которыми было почти невозможно? Сколько раз заходила в этот кабинет с подготовленными за минуты документами, тогда как на их подготовку по-хорошему требовалось несколько дней?

– Как вы ловко людей расшвыриваете, – только и сказала тихо. К этому удару я оказалась не готова.

– Это бизнес. Балласт мне не нужен.

– Понятно. – Голос совсем сел.

Балласт… Сколько я отдала компании времени, сил. Сколько стремилась быть лучшей, использовала каждую ступенечку возможности подняться выше, а теперь стала ненужной. Сперва Антону, теперь и этому вот. В развалины превращалась не только жизнь, но и мечты.

Понурив голову, я пошла к выходу. Спешить больше некуда, стремиться не к чему. Всё теперь придётся выстраивать заново. Только…

Перед мысленным взором вдруг появилась Дашка. Прижимая к себе варежку, она смотрела на меня огромными влажными глазами и молчала. А я ведь только стала думать о том, чтобы подарить ей котёнка… И Костю хотела записать в секцию единоборств. А теперь что? Смириться и уйти безропотной овцой? А потом что?

Я остановилась и, выпрямив спину, повернулась лицом к Азарову.

– Я не уйду, – сказала твёрдо и решительно пересекла кабинет.

Михаил поднял голову. Впервые в его взгляде я прочитала интерес, и это придало решимости.

– Вы меня не уволите, Михаил.

– Правда? И почему же?

– Потому что я вам нужна. Я работаю в компании больше пяти лет и знаю все подводные камни. Знаю тонкости дел и людей. Как бы ни была хороша ваша помощница, меня она не заменит. Я знаю, кто здесь и на что способен, как относится к работе. Знаю сильные и слабые стороны всех партнёров и всех сотрудников. Например, Фёдор.

Михаил нахмурился, и я пояснила:

– Специалист юридического отдела, которого вы выставили у всех на глазах. Он не самый сильный юрист, это правда. Он бывает медлительным. Но зато он способен добраться до сути дела и развернуть его. И ещё он один из самых чистоплотных сотрудников. В плане дел, само собой. В остальном… Иногда он оставляет на столе крошки от печенья и может не заметить пятно на своей рубашке.

Уголок губ Михаила дрогнул. Интерес в глазах стал сильнее.

– Сейчас ты хочешь сказать, что готова стать моей личной крысой?

– Не личной крысой, – проглотив очередную провокацию, сказала я, глядя ему в лицо. – Личным помощником. Я давно работаю с этими людьми, они знают, чего ждать от меня, я – чего от них. Мне они доверяют, а вам и вашей секретарше… – Сделала паузу. – Вы бизнесмен, Михаил. Сами понимаете, что добиться доверия подчинённых не так просто.

– А ты не только красивая. Мозги у тебя тоже есть.

– И мозги, и опыт, – подтвердила я. – А ещё – большое желание работать и подняться вверх по карьерной лестнице.

Его губы изогнулись сильнее. Несколько долгих секунд он изучал меня. Ощущение было, что от его взгляда не укрылась ни одна мелочь: начиная от одежды на мне и заканчивая ногтями, которые я, к слову сказать, в бесконечной веренице дел за последние два месяца запустила.

Ничего не ответив на мою тираду, Михаил нажал кнопку селектора.

– Зайди ко мне, – распорядился он. – Заодно кофе принеси.

Я ждала. Сказать можно было ещё много чего, только интуиция подсказывала, что хватит. Азаров не из тех, кто ведётся на длинные речи. С такими не помогут ни слёзы, ни уговоры, ни, тем более, оправдания.

– Ты меня уговорила, – вдруг ответил он. – А это не так просто. Посмотрим, что из тебя выйдет на деле.

В кабинет, неся поднос с единственной чашкой, вошла девушка с каре. Когда она поставила кофе на стол, я заметила, что на подносе лежат орешки в сахарной глазури, и сразу же взяла это на заметку. Большая чашка чёрного кофе и орехи в глазури.

– Расскажи Есении, чего я требую от своей помощницы, Юля, – приказал он. – С сегодняшнего дня она работает со мной.

– С вами? – Юля обомлела, но быстро взяла себя в руки. – Да, конечно, Михаил Григорьевич. – Только как же я?

– Ты… – Он взял кофе, в другую руку – несколько орешков. – Тебя я, пожалуй, повышу. Ты заслужила.

Есения

Распаковать свои пожитки помощница Азарова не успела. Хотя, судя по двум объёмным коробкам возле моего стола, сделать это ей очень хотелось.

– Это график Михаила Григорьевича. – Она положила передо мной перекидной ежедневник и, вставив флешку, открыла на компьютере таблицу.

На моём компьютере! Когда только успела включить его?! Я быстро пробежалась по строчкам.

– Хорошо, я поняла.

– Здесь текущие дела. Контакты и вопросы, которыми следует заняться в первую очередь. Вот тут…

Пока она рассказывала, что к чему, я аккуратно рассматривала её. Сперва девушка показалась мне старше, сейчас же я понимала, что ей около тридцати. Волосы у неё были ухоженные, кожа тоже. И руки. Только вот выглядела помощница Азарова, несмотря на грядущее повышение, удручённой. С чего бы это?

Внезапно Юля закрыла все окна и посмотрела прямо на меня.

– Долго ты у него не продержишься, – сказала она уверенно.

От неожиданности я опешила.

– Ты же продержалась.

Она презрительно засмеялась. Взгляд наполнился снисходительной жалостью.

– Я с ним с самого начала, Есения. Сколько я от него вытерпела, не знает никто. Были дни, когда я ненавидела его.

– Но сейчас радостью ты что-то не пылаешь.

Она фыркнула и подтолкнула ко мне мышку. Выложила из верхней коробки несколько папок и убрала в стол. Из второй достала маленького медвежонка и посадила рядом с компьютером.

– Это от меня тебе на память. Если что, можешь поплакаться ему, когда станет невмоготу. А станет очень скоро, поверь.

Последние слова она сказала зло. Я присмотрелась к ней уже в открытую. Помощница Азарова была красивой. Даже подчёркнуто-строгая чопорность не скрывала этого. Ровные белые зубы, идеальный овал лица и дорогие, пусть и неброские украшения. Стиль и минимализм, так бы я это назвала. Удобно иметь помощницу в свободном доступе в любое время. И во всех смыслах. А что «помогает» она своему боссу во всех смыслах, у неё буквально на лбу написано. Надоела, видимо. Вот и решил вернуть в старый офис.

– Спасибо, – сказала я сухо. Взяла медведя и, открыв коробку, швырнула обратно. – Плакаться я не собираюсь. Тем более в уже заплаканный носовой платок. Оставь себе, вдруг пригодится.

Глаза Юли сверкнули за стёклами строгих офисных очков.

– Успеха! – бросила она, хотя в искренности её я сильно сомневалась.

Цокот тонких каблуков постепенно стих, а я продолжала смотреть на опустевшую приёмную перед кабинетом. Шпильки, маникюр, идеально сидящий костюм… На мне тоже были туфли – удобные, на устойчивом каблуке сантиметра в три от силы. И офисное платье, которое я специально достала для этого собрания. Даже макияж был – пудра, пара мазков помады и тушь на ресницах. На большее, увы, времени утром не хватило, и так пришлось встать на час раньше.

Выдвинула ящик и уставилась на папки. Едва не застонала – придётся взять их домой, чтобы понять, что к чему. Но это лучше, чем остаться без работы с двумя проблемными детьми в съёмной квартире.

– Только бы хуже не стало, – тихо сказала самой себе. А за последнее время я успела убедиться, что словосочетание «хуже некуда» – глупость.

Щёлкнув мышкой, я открыла график. Но прочитать не успела – из кабинета появился Азаров. В эту же секунду у меня зазвонил мобильный. Воспитательница.

Я сразу же выключила звук и, чтобы как-то сгладить ситуацию, ляпнула первое, что пришло на ум:

– Юлия передала мне дела. Я как раз просматриваю ваш график и…

– К шести ты должна быть готова, – оборвал он меня.

Сомневаюсь, что вообще слышал, что я ему говорю.

– К шести? – переспросила, едва не добавив, что в шесть у нас, вообще-то, заканчивается рабочий день.

Он смерил меня взглядом. На часах была почти половина. День пролетел слишком быстро, за всеми навалившимися проблемами я и не заметила этого.

– К шести, – повторил Азаров. – У меня что-то с дикцией, Есения?

Я мельком посмотрела в график. На сегодняшний вечер в нём ничего не было. В ежедневнике тоже пусто. Меня охватило смятение, но подавить его пришлось моментально. Нельзя показывать этому мужчине свою слабость, нельзя показывать, что я к чему-то не готова. Разве что, если он захочет «особенной» помощи, придётся его придержать. Но об этом я тоже подумаю позже.

– И к чему я должна быть готова к шести? – осведомилась с лёгким недовольством.

– У меня встреча с японцами, а ты знаешь японский.

– Знаю. А вам откуда об этом известно?

– В твоём личном деле написано. – Он впился в меня чернющими глазами. – Надеюсь, верить можно всему, что там написано?

Он продолжал смотреть так, будто знал больше, чем я могла представить. Заставлял сомневаться. Я пыталась вспомнить, что значится в моих данных. Такому, как Азаров, запросто можно сказать лишнее просто потому, что, если он узнает об этом сам, будет хуже.

– Конечно. – Я встала из-за компьютера. – Если вы, Михаил Григорьевич, спрашиваете про языки, то да, я знаю японский, английский и тайский. Если про место рождения – да, я родилась в Смоленске. Была замужем, но сейчас в разводе, и в ближайшее время планирую заниматься карьерой, а не личным. Что ещё вас интересует?

– Пока достаточно. Сделай мне кофе. И возьми все нужные на сегодня бумаги.

Видимо, на лице у меня отразилась растерянность. Ничего не сказав, Михаил подошёл и, мягко надавив на плечо, заставил меня опуститься в кресло. Склонился и открыл на компьютере нужную папку.

– Распечатай всё, что тут есть.

Его тёплое дыхание мазнуло по щеке – настолько близко он был. Я напряглась так, что чуть не вздрогнула, когда передо мной на стол легла тонкая голубая папка.

– Это тоже возьми. Только вначале изучи всё, чтобы была в курсе.

Ладонь прошлась по моему плечу и исчезла. Михаил пошёл к кабинету, но остановился в дверях.

– Кофе, Есения, – напомнил он. – Я жду.

Сколько у меня осталось? Полчаса? Изучить документы, распечатать и сделать ему кофе! Что ещё?! Да, ещё собраться и… И перезвонить в сад! Боже! Я вскочила, не зная, за что хвататься первым делом. Кофе, сад…

Быстро выбрала файлы и нажала на печать. С телефоном в руках вылетела из-за стола и по пути включила кофемашину.

– Здравствуйте, Есения, – тактично начала было воспитательница.

Мне же было не до такта. Забежав в туалет, я бросила взгляд в зеркало и перебила её.

– Сегодня я задержусь. Пожалуйста, займите чем-нибудь детей. Боюсь, буду поздно.

– Но Костя подрался…

– С ним всё в порядке? – опять перебила я.

– Да. Я хотела обсудить с вами его поведение. Дело в том…

– Давайте обсудим его поведение в следующий раз. Сегодня я буду поздно, повторяю вам. Разумеется, при необходимости за доставленные неудобства я заплачу отдельно.

Закончив на этом разговор, я пару раз провела по волосам расчёской.

Кофе! Чёрт подери. И где эти дурацкие орешки, которые приносила Азарову его подстилка? Боже! Дай мне сил пережить этот вечер! Если я переживу его, переживу и все остальные. А если нет… Об этом лучше не думать.

Глава 5

Есения

Садясь в машину, я разом думала, всё ли подготовила на завтра, чем утром кормить детей и смогу ли в самом деле соответствовать требованиям Азарова. Единственным выходом была няня, пусть даже после опыта с прошлой само это слово вызывало у меня неприязнь. Только главная проблема состояла в другом – няню я позволить себе не могла. Тем более проверенную, с документами и рекомендациями. За сад, конечно, тоже нужно платить, но это всего несколько месяцев. Потом станет легче, и я смогу закрыть кредит. А ещё я думала, не поехали ли у меня колготки. Чтобы проверить это, надо было приподнять платье, но при Азарове это неосуществимо.

– Так значит, ты разводишься, – сказал Михаил, сев на заднее сиденье внедорожника рядом со мной.

– Да, – подтвердила я. – Я же уже говорила.

– Это хорошо.

Я покосилась на него. Почему-то вспомнилось недовольство Юли, высокие каблуки её туфель и запах дорогих духов.

– И чем это хорошо?

Разумеется, он правильно расценил вопрос и тон, которым он был задан. Выражение лица осталось каменным. Михаил мазнул по мне абсолютно равнодушным взглядом – прошёлся по рукам, остановился на коленях, мельком на груди и отчеканил, глядя в глаза:

– Моя помощница должна быть на связи всегда. В любой день недели и любое время. Двадцать четыре на семь, Есения. Твоя личная жизнь меня не интересует до тех пор, пока это условие соблюдено. Хорошо, что у тебя нет детей.

– Это вы тоже в моём личном деле прочитали? – поинтересовалась я с недовольством, начиная понимать, что за один день он узнал обо мне почти всё, тогда как я знала только его имя и то, что придётся мне несладко.

– Это было первым, что я проверил. Либо дети, либо место рядом со мной.

– Не слишком категорично?

– Нет. Дети мешают.

Мысленно я застонала. С чётким осознанием, что мне конец. Компромиссов не будет, терпения тоже. И даже ненавистной мне жалости, хотя теперь я бы согласилась и на неё.

Перед глазами на фоне дороги и виднеющегося сквозь лобовое стекло неба маячил затылок водителя. За несколько минут я не услышала от него ни шороха, ни звука. Будто он был восковой фигурой, поставленной Азаровым туда, куда ему было нужно, и не совершающей без его приказа ни движения.

– Да, – сказала я тихо, – хорошо, что у меня нет детей. Муж не хотел, да и я тоже. Вы правы, Михаил Григорьевич. Дети только мешают.

Удовлетворённый, он отвернулся. А я чуть не застонала уже в голос. Своих-то у меня нет, а вот дети сестры… Благо в личном деле не сделали об этом пометку.

***

Ресторан, где проходила встреча с японцами, среди других ничем не выделялся. Обычное место со средним ценником меню. Удивило меня другое – завидев появившихся на пару минут позже нас японцев, Михаил поднялся им навстречу и поздоровался. На чистом, отличном японском! За следующий час я только сильнее убедилась: японским он владеет идеально, ничуть не хуже меня, а я была лучшей на курсе.

– Может быть, вина? – предложил Азаров всем, включая меня. – Отметим сделку.

Японцы идею поддержали. Михаил подозвал официантку и заказал две бутылки сухого красного.

– Ты пьёшь красное вино? – уже сделав заказ, поинтересовался он у меня. – Или заказать тебе что-то другое?

– Не нужно, – с трудом сдерживая раздражение, ответила я. – Я не пью на работе.

Азаров никак не отреагировал, а у меня в кармане завибрировал телефон. Опять! Вина хотелось сильно. Весь день я провела в дичайшем напряжении, за последние полчаса воспитательница прислала мне уже несколько сообщений с жалобами на Костю и вопросом, когда я заберу детей.

Садик хоть и был частным, к дорогим не относился. Самый бюджетный и более-менее приличный по отзывам, что мне удалось найти вблизи дома.

Телефон завибрировал ещё раз. Да что случилось?! Чувство было, что он жёг меня через карман. Что-то с Дашей? С Костей? Что, если это важно, а я сижу тут без особенной надобности? Всё, что я сделала за вечер, – это подала Азарову пару бумажек.

Вино принесли быстро. Михаил приподнял бокал.

– Русская традиция, – улыбнулся он, продемонстрировав свою проклятую ямочку на щеке. Прям сама душевность!

– Простите, я на минутку. – Я встала из-за стола.

Михаил посмотрел с вопросом и недовольством. Но это заметила только я, как и его неозвученный приказ сесть на место.

– Я на минутку, – повторила с нажимом.

– Хорошо. На минутку.

Сволочь! Бросившись к уборным, я мысленно повторила это сотню раз. Не удержалась и обернулась на столик. Мой новоиспечённый босс посмеивался, а о том, что я сидела рядом, напоминал только полупустой стакан с водой.

Едва дверь туалета закрылась, я вытащила телефон. Сообщение с просьбой назвать точное время и два пропущенных вызова от воспитательницы. Сразу же перезвонила.

– Алло! Я же сказала, что сегодня буду поздно.

В трубке раздалось недовольное ворчание.

– Время восемь. Я всё понимаю, Есения, но у меня есть семья. Я не могу сидеть с вашими детьми всю ночь.

– Я же сказала, что оплачу ваши услуги дополнительно. У меня проблемы на работе. Пришлось задержаться, – сказала, про себя окрестив воспитательницу стервой.

Как подарки получать, так она первая, чуть ли не в глаза заглядывает бежит. И карман для левака тоже подставляет с удовольствием. А тут семья у неё. Ценник себе набивает!

– Хорошо, я подожду ещё час. Больше не смогу.

Я чуть зубами не заскрипела от злости. Но ругаться с ней – себе дороже. Пришлось собрать выдержку, которой к концу дня уже не осталось.

– За час я успею. Скоро буду.

Только я хотела попрощаться, дверь распахнулась с такой силой, что грохнула о косяк. В туалет, поддерживая друг друга, с пьяным визгом и хохотом ввалились две мадамы. У одной зазвонил мобильный, и она невпопад заголосила, подпевая Аллегровой. К ней сразу же присоединилась вторая.

– Ты что скучаешь? – Та, у которой был мобильный, остановилась возле меня. – Давай с нами! Гуля-а-ай шальная императрица…

И опять визг. Мой собственный телефон молчал, хотя вызов продолжался. Вот чёрт!

– Я жду вас, Есения Викторовна, – сказала воспитательница сухо. – Через сорок минут мне нужно уйти.

– Вы же говорили, через час.

– Через сорок минут, Есения Викторовна. Будьте добры, заберите детей. Из-за вас я и так потратила своё личное время.

– Сука, – процедила я, нажав на отбой.

Пьяные бабенции продолжали смеяться, и их смех разрывал череп.

Всё, хватит с меня!

Решительно, с намерением уйти сейчас же, я вернулась к столику. Не отпустит – напишу заявление. Смеяться и издеваться над собой я не дам. Хочет Азаров удовлетворять свои амбиции – пожалуйста. Только не за мой счёт.

Чтобы не привлекать лишнее внимание, я вернулась на прежнее место. Но только собралась сказать, что больше оставаться не могу, Азаров сделал это первым.

– Когда я говорю, что у тебя минута, у тебя минута, Есения, – очень сдержанно сказал он на русском. Со стороны могло показаться, что он говорит ласково, только это было не так.

– Извините, – ответила я сухо. – Там была большая очередь.

Хватит с меня! Я ему не марионетка. И писать в трусы на полпути в туалет точно не стану, хоть минуту он мне на это даст, хоть полминуты!

– Ладно, – он вдруг усмехнулся уголком губ, – собирай бумаги. Через пять минут поедем. Дальше наши партнёры справятся сами.

***

На этот раз, когда я садилась в машину, колготки меня не заботили. И всё ли я сделала, уходя из офиса, тоже. Я чувствовала себя уставшей и бессмысленно использованной.

– Зачем я потребовалась вам на этой встрече, Михаил Григорьевич? – спросила я без особого выражения. Желание ругаться исчезло. – Вы же сами отлично знаете японский.

– Хотел проверить в деле.

Я повернула к нему голову. Он сидел, откинувшись на спинку, и на меня не смотрел. Чёрные, чуть длинноватые волосы завивались лёгкими волнами, падали на виски и шею. Пиджак был расстёгнут, верхняя пуговица рубашки тоже.

Я всегда испытывала подъём, когда проделанная мной работа давала положительный результат. Для меня это было стимулом двигаться дальше. Сейчас же не было ничего, кроме усталости и подавленности. Проверяльщик фигов! Да плевать ему на всё и всех, кроме себя!

– Ну и как? Проверили? Что впишете в личное дело?

– Пока ничего. Время покажет. – Он повернулся.

Это было ожидаемо, но меня как будто врасплох застигли. Всё его взгляд. Пристальный, прожигающий до внутренностей, ощупывающий подсознание.

– Вам кто-нибудь говорил, что вы – манипулятор?

– Нет. Догадываюсь, что кое-кому хотелось, но смелости не хватало.

– Вы – манипулятор, Михаил Григорьевич, – сказала я, не чувствуя страха. Нет, это даже не усталость – апатия.

– Приму к сведению.

– Примите. Как понимаю, личного дела у вас нет, но, если что, сделайте где-нибудь пометку. Можете прямо сейчас. Время ничего не изменит.

– Не забывайся. Утром ты готова была плясать передо мной, чтобы я оставил тебя в компании.

– Нет, – возразила я с прежней апатией. – Я всего лишь откровенно сказала, что и как есть. Пляшут русские народные танцы на сцене. Я к этому отношения не имею.

Глаза его стали темнее прежнего, линия губ изломилась, но это была не улыбка. Если бы он сказал, что я уволена, это бы меня не удивило. Более того, отчасти я даже ждала этого. Я потратила личное время, до предела сконцентрировалась за те несчастные минуты, что у меня оставались до встречи. Я хотела сделать свою работу, и сделать её хорошо! Да пусть катится к лешему и со своими дурацкими правилами, и с проверками!

– Сделаю вид, что не слышал этого. Твоя дерзость меня не впечатляет. Будь добра, оставляй её дома, когда собираешься на работу.

– А что вас впечатляет? Покорность и высокие каблуки?

Прозвучало раздражённо. Я мигом пожалела, что всё-таки повелась и полезла на рожон. Мне нужно платить за квартиру и отдавать взятый на садик кредит. Готовить Костю к школе и водить Дашу к психологу. Это уже не говоря о том, что деньги нужны на еду, на одежду, из которой племянники вырастают тут же, на мелочи и другую ерунду. Где я ещё буду получать такую зарплату?

Михаил молчал. Смотрел на меня и молчал.

– Извините, – сказала я достаточно, как мне показалось, искренне. – Я не должна была этого говорить.

– Хорошо, что ты это понимаешь. Это убеждает меня, что ты не дура. Дураки своих ошибок не понимают и, следовательно, не способны вовремя исправить.

Очень хотелось сказать ему, что ни единого слова из сказанного ошибкой я не считаю, а моё «извините» – вынужденная мера, чтобы остаться в компании и продолжать барахтаться в том, что преподнесла мне жизнь за последние несколько месяцев. Но, само собой, на этот раз я промолчала. Заметила светящуюся буковку «м» впереди и попросила:

– Высадите меня, пожалуйста, у метро.

Азаров кивнул водителю, и уже спустя минуту мы притормозили у спуска в подземку. Подвезти меня до дома эта эгоистичная сволочь предложить и не подумала, хотя ехать было всего ничего. Да и чёрт с ним! Ни к чему ему знать адрес моей съёмной квартиры. Благо в личном деле он не прописан.

Бросив сухое «до свидания», я вышла из машины и, проверив время, бросилась к подземке. Из сорока минут прошла ровно половина. Ничего, я успею. Впритык, но успею.

***

До сада я едва не неслась. Забежала в раздевалку, дети были уже собраны и сидели на скамеечках, воспитательница с недовольной рожей надевала кардиган.

– Я уже думала, вы забыли про детей. – Она смерила меня взглядом. – Хотела снова звонить вам.

– У меня проблемы на работе, я же говорила, – бросила на ходу и подошла к племянникам. – Привет, – улыбнулась Даше, потом Косте. – Простите. Сейчас домой пойдём.

Пока помогала им с куртками, чувствовала на себе взгляд. Ёлки-палки, совсем забыла. Понятное дело, чего она ждёт. А торопилась-то как! Задержись я ещё на полчаса, уверена, дождалась бы, как миленькая.

– Спасибо вам. – Подошла к воспитательнице и незаметно отдала ей пару сложенных купюр. – Вы мне очень помогли. В компании новый генеральный директор, и…

Она меня не слушала. Сунула деньги в карман и встала, поглядывая то на детей, то на дверь. Я замолчала. И правда, какая кому разница, что делается у меня на работе и в жизни?

На этом разговор и закончился.

***

Ведя племянников домой, я старалась дышать поглубже и не обращать внимания на стук камушка, который то и дело пинал Костя. Со стороны я, наверное, выглядела самой обычной молодой мамой. А почему и нет? Сколько девочек рожают в восемнадцать – девятнадцать. Это у меня на жизнь были совсем другие планы. Закончить институт с красным дипломом (что я и сделала), устроиться на перспективную должность в крупной компании и подняться по карьерной лестнице. Купить машину, квартиру, ездить в заграничные командировки… Даже Антона во всём этом изначально не было. Оно и к лучшему.

– Не было и не нужен он был, – вздохнула я.

Даша сразу подняла голову и посмотрела с вопросом.

Занятия однозначно шли ей на пользу. Постепенно она начала проявлять интерес к окружающему миру и хоть немного, но разговаривать.

– Это я так, Дашунь. Мысли вслух.

Посмотрела на Костю. А вот с ним, похоже, придётся серьёзно поговорить. А может, и не стоит. Ему шесть, энергии в нём полно. Надо просто направить её в правильное русло.

– Кость, – окликнула его. – Чем бы ты хотел заниматься? Я имею в виду, каким видом спорта? Как насчёт единоборств или что-нибудь вроде того?

Он нахмурился. Мотнул головой.

– Не хочу. Я хоккеем хочу. – Племянник сделал вид, что махнул клюшкой. – Или… – Он нахмурился ещё сильнее и чуть ли не засопел.

– Или?

– Кататься на коньках хочу. Как тот парень на соревнованиях. Который вжух!

Он продемонстрировал нечто вроде прыжка с оборотом. У меня едва сердце не выпрыгнуло – показалось, что он сейчас грохнется прямо на асфальт. Но Костя приземлился на обе ноги и глянул исподлобья.

– Я так же хочу.

– Я подумаю, – пообещала, сделав мысленную пометку: узнать всё про хоккей и это самое «вот так хочу». С чего-то же нужно начинать. Фигурное катание, по крайней мере, это красиво. И там хотя бы не дерутся, как в единоборствах. Уже плюс, хотя от Костика я такого не ожидала.

***

– Спокойной ночи, – шепнула я уснувшей Даше и погладила её по светлым волосам. Ни она, ни брат не были на меня похожи. Все вечно удивлялись, узнав, что мы с Анюткой родные сёстры. Она белокурая, голубоглазая – в маму, а я в отца – тёмненькая с серыми глазами. Мы и ростом-то различались. Но сейчас, гладя по голове спящую малышку, я чувствовала, что в нас течёт одна и та же кровь.

– Спокойной ночи, – повторила я и едва ощутимо поцеловала племянницу.

Заглянула на верхний ярус кровати. Костя сразу же заявил, что будет спать тут. Я не возразила – Дашу всё равно бы на вторую полку не пустила, хоть она обревись.

– Есь, а ты правда подумаешь про фигурное катание? – тихо спросил племянник.

– Я же обещала.

Он подполз ближе к краю. Замялся, а потом неожиданно сам меня обнял.

– Если я буду заниматься фигурным катанием, то когда-нибудь стану олимпийским чемпионом. Обязательно стану. И подарю тебе свою медаль.

Его слова мигом растрогали меня до слёз. Чтобы не показать их, я с силой прикусила нижнюю губу.

– Значит, замётано. – Потрепала его по белокурым волосикам. – Фигурное катание – так фигурное катание. Найдём тебе каток и купим коньки.

Костя смущённо заулыбался. А меня наконец-то отпустила апатия, настроение поднялось в момент.

– Спокойной ночи. – Я сжала его ладошку. – Ты мой будущий олимпийский чемпион.

***

Налив в огромную чашку зелёный чай, я уселась на стул. И забила в поисковик «секции по фигурному катанию для детей». Ссылок выпало много. Но чем больше я читала, тем быстрее таяло воодушевление. Спустя десять минут я уже знала, что фигурное катание – один из самых дорогих видов спорта. Каток? Коньки? Это была только верхушка айсберга.

Спустя ещё полчаса я закрыла все вкладки и сжала телефон в руках, не зная, что делать дальше. Мамы не стало, ещё когда я училась в старших классах, через два года – отца. Потом Аня… Словно проклятие какое-то! Хотя ничего сверхъестественного на самом деле не было. Сердце у мамы барахлило с молодости, но она всё равно решилась на поздние роды – на свет я появилась, когда ей уже перевалило за сорок. А папа… Наверное, он просто не смог без неё. Да и разница в возрасте у них была почти двадцать лет, так что когда его не стало, было ему почти восемьдесят.

– Да что же делать-то?! – прошептала я, конечно, не ожидая, что ответ свалится на меня манной небесной.

Я пообещала Косте коньки. И каток пообещала. И фигурное катание, денег на которое у меня попросту нет и не будет, тем более если я уволюсь. Где я найду приличную работу с двумя детьми?! И сколько времени понадобится, чтобы найти вообще хоть какую-то?!

– Боже, что делать… – Уронив голову на стол, я в буквальном смысле несколько раз ударилась лбом.

Остановило меня пришедшее сообщение. Отправитель в моих контактах не числился.

«Завтра к девяти мне нужны документы для встречи с маркетинговым отделом. К половине девятого они должны лежать у меня на столе».

Он с ума сошёл?! К половине девятого?! Да мне выехать придётся часов в пять!

Пальцы зависли над экраном, но текст я не набрала. Оттолкнула телефон и опять ударилась лбом о стол, прекрасно понимая, что выбора у меня нет. И выхода тоже – завтра в пять я должна выйти из дома. Я пообещала Косте каток и коньки, и я должна сдержать обещание. Что бы ни случилось, должна.

Глава 6

Выйти из дома в пять было не главной проблемой, свалившейся на меня вместе с сообщением Азарова. Сад работал с семи, появляться раньше десяти минут до открытия просто-напросто не было смысла. Да и вчерашнее общение с воспитательницей оставило неприятный осадок. Ничего, дождёмся сентября. Костя пойдёт в школу, а Даша – в обычный, государственный. Только это всё в сентябре, а сейчас только конец июня.

«Дети приболели, – написала я. – Сегодня нас в саду не будет. Температуры нет, но лучше перестраховаться».

«Доброе утро, – пришло в ответ буквально через пару минут. Я посмотрела на часы – половина пятого. – Вчера они были абсолютно здоровы. Но раз так, желаю вам скорейшего выздоровления».

– Стерва, – процедила я.

На первый взгляд ничего особенно – вежливо и тактично. Истинная суть пряталась между словами. В особенности до и после безобидного «вам».

Потирая глаза, в кухню зашёл Костя.

– Тётя Еся, почему ты так рано встала? – спросил он, широко зевая.

– Мне на работу надо.

– Уже в сад собираться, да?

– Нет. Вы сегодня дома останетесь. Побудете с тётей Соней. Иди спи. Времени совсем мало.

Но в детскую он не пошёл. Забрался на стул и надулся маленьким хомяком. Видно было, что глаза у него слипаются, но он стоически с этим боролся.

– А что это у тебя? – показал на чашку.

– Кофе. Я утром всегда пью кофе.

– Можно попробовать? – Он поднял голову и снова зевнул. Потёр глаза кулаками и, кажется, всё-таки начал по-настоящему просыпаться.

– Ты же уже пробовал и сказал, что тебе не нравится.

– Я ещё раз хочу.

Я подвинула к нему чашку. Отхлебнув, Костя поморщился и потянулся к сахарнице. Я подвинула её ближе, и племянник сам добавил сахар. Мешал, хмурясь, а я наблюдала за ним.

– А ты не передумаешь насчёт коньков? – вдруг спросил он.

– Не передумаю. Только ты должен пообещать, что тоже не передумаешь заниматься. Это сложный спорт, Кость. И большой труд. Придётся много работать и ещё успевать делать уроки.

– Я знаю. – Он отпил сладкий кофе. Облизнул губы. – Вот так вкусно. Попробуй. Ты пьёшь гадость, а с сахаром вкусно.

Сладкий кофе я ненавидела, но всё-таки поддалась. Костя ждал одобрения.

– Вкусно, – подтвердила я. – Но мне всё равно больше нравится без сахара. Так что? Ты дашь мне честное слово мужчины, что не передумаешь кататься?

– Да! Честное слово мужчины! И про Олимпиаду не передумаю! – запальчиво протараторил он. – И про золотую медаль.

Малодушная мысль сказать, что с фигурным катанием ничего не выйдет, рассеялась. Да, встав, я убедила себя, что именно это надо сделать. Сказать, что у нас нет денег. Но кто просил меня давать поспешные обещания? Да и как было не пообещать коньки мальчику, у которого не осталось никого, кроме меня и маленькой сестры? Мальчику, который в ответ пообещал подарить мне свою олимпийскую медаль?

***

– Спасибо тебе, Сонь, – в который раз поблагодарила я соседку.

– Прекрати, пожалуйста. С тебя пирожные, как и договаривались. Всё, больше ничего слышать не хочу.

– Давай я тебе всё-таки заплачу. Понимаю же…

– Если бы понимала, не говорила бы такую чушь, – строго оборвала она. – Я прекрасно вижу, как тебе трудно. Если бы не могла, так бы тебе и сказала.

– Спасибо, – сдалась я.

Соня постучала в дверь ровно без десяти, пять. До сегодняшнего дня я уже пару раз обращалась к ней, просила присмотреть за Дашей. Как бы неловко ни было, других вариантов придумать я не успела.

На ходу вызывая такси, спустилась вниз. Утро было прохладное, и я, закутавшись в кофту, пару раз глубоко вдохнула. Будь ты неладен, Азаров!

На въезде появилась машина. Через пару минут такси уже везло меня к офису, а я морально настраивалась на новый день. Что ещё придёт на ум моему новому генеральному директору? Но эти мысли я быстро прогнала – заменила другими. Представила себе стоящего на верхней ступени пьедестала Костю и повзрослевшую Дашу в свитере с котятами. Так и будет.

– Всё сделаю, чтобы было так, – сказала одними губами и повернулась к окну. На дороге ни единой машины, на тротуаре ни одного человека. К этому просто нужно привыкнуть, и всё.

***

В офисе не было никого. Круглосуточно дежуривший на первом этаже охранник посмотрел на меня, как на придурочную, когда я прошла мимо него к лифтам. Примерно так я себя и чувствовала – ненормальной мазохисткой, пляшущей под дудку самовлюблённого извращенца Азарова.

Включив компьютер, загрузила данные и зевнула. Нет, без кофе сегодня я не выживу, тем более что Костя отнял у меня почти всю чашку.

Кофемашину я запустила со стойким ощущением, что нахожусь внутри фильма ужасов. В пустом офисе было неуютно. Ни разу за все пять лет я не оставалась тут одна. Взяла чашку и тут же едва не выронила её – свет включился резко и везде разом, в коридоре послышались шаги.

До конца испугаться не успела – дверь распахнулась, и в приёмной появился Азаров.

– Как раз вовремя, – сказал он и забрал у меня кофе. – Отлично, как я люблю. Принеси мне что-нибудь сладкое. Ты уже начала заниматься документами?

Что было сильнее – ярость, негодование или недоумение, даже не знаю.

Напыщенный мерзавец! Я посмотрела на чашку в его руках и сцепила зубы.

– Начала. Но решила вначале сварить кофе.

– Это правильно. – Он сделал глоток. – Я в кабинете, – добавил он и ушёл к себе.

Гнев взбодрил лучше любого кофе, но я всё же снова включила кофемашину. Нашла грёбаные орешки и насыпала ему полную пиалку. С верхом.

– Хоть обожрись, – процедила себе под нос и понесла орехи боссу.

Его пиджак снова лежал на подлокотнике дивана, сам он откинулся на спинку кожаного кресла и цедил кофе. Взглядом показал на стол.

– Что-нибудь ещё? – поинтересовалась зло.

– Пока нет. Жду бумаги. К восьми они должны быть у меня на столе.

– Вчера вы написали, что к половине девятого! – напомнила я.

– Да. А сегодня они мне нужны к восьми. Поэтому иди и займись делом, Есения. Как, кстати, тебя зовут сокращённо? Сеня?

– Еся, – отрезала я. – И никакой Сени, никогда. Это моё правило. Либо Есения, либо Еся.

Сказав это, я вернулась за свой стол. От ярости разве что руки не дрожали. К восьми ему? Может, вообще к семи?! Открыла документы, отпила кофе. И, заметив пакет с орешками, подвинула к себе. Поделится, не обеднеет. А обеднеет – проблемы его.

***

Погрузившись в работу, я в прямом смысле потеряла счёт времени. Опомнилась, только проверив последний. Без пяти восемь. Распечатать и… Кофе.

Постучав, вошла к Азарову и, ничего не сказав, положила перед ним бумаги. Поставила наполненную чашку.

– Я не просил тебя сделать кофе.

– Вы и утром его не просили.

Он посмотрел на часы. Ни спасибо, ни усмешки, ни удовлетворения.

– Закажи мне большой шоколадный кекс и натуральный йогурт. Когда привезут, сделаешь ещё кофе и принесёшь всё вместе. – Смерил меня взглядом. – И ещё купи себе нормальные туфли. Моя помощница не должна ходить в лаптях.

– Это Гуччи! – возмутилась я.

– Да плевать. Выглядят, как лапти. И тебя делают похожей на колхозницу.

Как не вылила кофе на документы и не затолкала всё это ему за воротник, не знаю. Мысленно досчитала до пяти.

– Мне нравятся мои туфли, – сказала жёстко. – Я не собираюсь выполнять ваши прихоти и бегать по офису на шпильках только потому, что это удовлетворяет вашим эстетическим принципам, Михаил Григорьевич. У меня есть туфли на высоких каблуках, и, если дело касается деловых встреч с партнёрами, я непременно буду приходить в них. Но не более того. У меня хорошие туфли и хороший вкус. Во всём. В том числе в том, что касается завтраков. Но вам я закажу шоколадный кекс и принесу его вместе с третьим кофе. А теперь позвольте мне пойти выполнять ваше распоряжение. Иначе, боюсь, курьер может на пару минут опоздать.

– Да, иди. – Он откинулся на спинку. – Ещё закажи мне пару батончиков с кешью и финиковой пастой. Люблю орехи и сладкое. Это вкусно. Так что относительно завтраков на свой вкус я не жалуюсь. Тем более, – он хлопнул себя по плоскому животу, – с генетикой у меня всё отлично. Врать, что овсянка на завтрак – вкусно, мне незачем.

Фыркнув, я развернулась на каблуках. На двухсантиметровых, удобных каблуках. Да пошёл он к чёрту! С генетикой у меня тоже всё в порядке! И да, я люблю овсянку! Что дальше?! Надеюсь, хотя бы это он придумал сам, а не прочитал в моём личном деле!