Читать онлайн Домовой для недотроги бесплатно

Переезд со странностями.

Я зашла в дом и привалилась к чуть покосившейся двери. Последние сутки пути были тяжелым испытанием для меня, не видевшей ничего, кроме родного города и иногда отелей у моря. Оказалось, что проехать пол страны тот еще квест, в котором я раньше не участвовала даже в игровой форме, в специально оборудованных помещениях. Теперь же пришлось соображать на ходу, порой в экстремальных условиях. Вспомнила похотливого соседа в купе и поежилась. Только сейчас, зайдя в дом, меня отпустило. Я поняла, что последние несколько дней находилась в сильнейшем нервном напряжении. Сбросив большую сумку на пол, я устало сказала вслух:

– Ну, привет.

Ответом мне была тишина, что было хорошо. Даже не представляю, что бы я сделала, если бы услышала ответное «Привет».

Обошла свои новые владения. В доме было две небольших комнатки, и только одна с узенькой кроватью. В другой же стоял продавленный старенький диванчик. Кухонька достаточно узкая и длинная, с правой стороны печка, слева окно, а сзади, через прихожую – обеденный зал. Но он настолько мал, что там помещается только стол и две лавки торцом к еще одному маленькому окошку. Все было таким же, как я помню с детства, только сейчас ощущение, что я попала в уменьшенную копию этого дома, настолько все казалось миниатюрным, не то, что тогда. Я не без труда, открыла везде окна, чтобы впустить свежий воздух, разгоняя затхлый запах с примесью плесени. Невольно вспомнились хоромы, из которых я бежала и, с усилием прогнала непрошенные воспоминания. Да, здесь бедненько и будет тяжело первое время, но я справлюсь. Осмотрела сарай и бегло глянула на участок.

Дорога вымотала меня, хотелось помыться и спать. Ведь последние сутки я была настороже и проваливалась в сон только короткими урывками. Сейчас я как никогда радовалась, что мои родители несколько лет назад провели водопровод в дом, сделали здесь душ и туалет. Они были в сенях, и зимой там все равно было холодновато мыться, но это определенно было лучше и удобнее, чем по-старинке. А как по старинке? Баня. Но бани у бабы Клавы не было, поэтому она таскала воду с колодца, потом нагревала в печи, смешивала с холодной и стоя в тазике, поливала себя. Бабушка сопротивлялась поначалу, но, в конце концов, оценила «чудеса техники». Приняв душ и надев обратно свою грязную с дороги одежду, устало, но без опаски развалилась на бабушкиной кровати, потому что знала, умерла она не на ней, а в больнице. А матрас здесь ни к черту, подумала я проваливаясь в темноту.

Сквозь сон почувствовала чье-то присутствие в комнате. Волосы встали дыбом, но я сделала то, что научилась делать в своей прошлой жизни, просто мастерски – притворилась спящей. Другой вопрос, что это никогда мне не помогало. Дышала я все так же размеренно и спокойно, веки не дергались, ресницы не подрагивали. Полный контроль над внешне расслабленным телом. Следом пришло осознание, что я в бабушкином доме. Открыв глаза и одновременно схватив вилы, которые вчера успела поставить у кровати, я напряженно вглядывалась в темноту. Страх прилипал к поту и скатывался вниз по позвоночнику. Но вопреки моим опасениям в доме было тихо и пусто. Ни единого шевеления, ни одной движущейся тени, только мое сбившееся дыхание. Глубоко вздохнув и вытерев капельки пота над губой, я поставила вилы и улеглась обратно. Спокойно, Арина, все позади. Но сон уже не шел. Так и провертевшись в кровати до утра, я решила, что надо вставать и заняться уборкой. Вообще нет, уборка подождет, надо выяснить, не убрали ли магазинчик с продуктами, который располагался в соседнем селе и был сделан из снятого с колес вагона поезда. Как и каким образом, он там оказался, мой детский мозг никогда не выяснял, принимая за должное, а сейчас уже и спросить было не у кого. Поднявшись с кровати, я пошла за телефоном и решила для начала заказать себе матрас, на этом продавленном нечто спать совершенно невозможно. Зайдя на сайт интернет-магазина я первым делом проверила, доставит ли курьер сюда мой заказ. Убедившись, что и в эту деревню дошла цивилизация, я выбрала хороший матрас, постельное белье, простенькую стиралку и электроплиту на 2 конфорки. Решила пока не оформлять заказ, потому что походив по дому, скорее всего найдется еще куча вещей и вещиц необходимых на первое время, а там видно будет. В этот момент я порадовалась, что засунула свою гордость подальше и схватила всю доступную наличность своего мужа. Это было не мало, но это было ничто в сравнении с тем, что я получила за долгие два года брака. Буду считать их моральной компенсацией. И не смотря на это заключение, всю дорогу эти деньги жгли мне карман и я несколько раз порывалась отдать их первому попавшемуся на пути человеку, но разум твердил, что раз уж Руслан и так будет уверен, что деньги прихватила я, то нет никакого смысла лишать себя возможности устроиться с комфортом на новом месте.

Позавтракав нехитрым набором из хлеба и сырокопченой колбасы, я отправилась закупать продукты. И хорошо мне вспомнилось, что бабушка ходила туда с небольшой сумкой на колесах, потому что обратно я тащила продукты в ней, на ней и в руках. Ну а что? Ходить туда достаточно далеко и хотя бы не портящиеся продукты можно закупить надолго. Да и лишний раз лучше не показываться на глаза. Конечно, приведением я не смогу жить, как бы не хотелось. Но домик бабушки был с краю, ближе всего к лесу и мне это нравилось, к тому же не буду лишний раз попадаться на глаза соседей. В соседнее село можно было попасть по двум дорогам: дальней, но в обход людей или проходя через всю деревню. Думаю не надо говорить, какой дорогой я пошла. Однако я забыла, какого это жить в деревне. Это не городские соседские взаимоотношения, когда ты здороваешься с людьми в одном лифте и потом порой не пересекаешься с ними месяцами. Или и вовсе тот особняк, где мы жили с Русланом. Я не знала, как выглядят мои соседи, не то чтобы с ними здороваться. В котеджном поселке все жили за высокими заборами и ездили в машинах с водителем за тонированными стеклами. Только поставив продукты на кухне, услышала крик с улицы:

– Хозяюшка!

Ну вот, вчера приехала, а уже меня заметили. И когда все успевают? В деревне работы по дому, не в пример городским жителям, однако они еще и посплетничать умудряются. Я открыла дверь и увидела женщину у калитки.

– Здравствуйте! – поприветствовала я.

– Доброе утро! А я думаю правда шоль соседи у нас появились, шорох вчерась слышала, а потом и вас увидала, думаю, дай зайду. Меня Нюрой звать. А вы кем-то приходитесь бабе Клаве? Или они дом вам продали? – расспрашивала меня любопытная Нюра, чтобы к вечеру передать новости всей деревне. К местному говорку я привыкла с детства, но все равно, временами он резал слух.

– Да, я внучка ее.

–Дык, у нее ж детей-то не было.

– Двоюродная я.

– А-а-а-а. – протянула со знанием дела Нюра. – Ну ты это, если чё, стучи нам. Мы с Генкой вдвоем живем, сыночку в колледж, в город отправили – сразу перешла на «ты» моя соседка. Сказано все было вроде вежливо, но как-то странно, будто с испугом.

– Что вы имеете ввиду под «если что»?

Нюра поозиралась, будто подслушать нас кто мог, и сказала, понизив голос:

– Иногда я слышу вой на твоем чердаке, а бывает там что-то шкрябает, будто мебель по полу двигают. Домовой тут лютует. Они ж не любят в одичалом доме жить, а тут уж аккурат, как два года пусто.

Мне стало смешно. Вот вроде двадцать первый век, интернет везде, даже тут, а вот поди ж ты, в деревнях все по старому: домовые, лешие, баба-яга…про кого там еще бабушка в детстве рассказывала? Но новую соседку огорчать не хотелось.

– Не переживайте, Нюра, спасибо что предупредили, если что, я с ним справлюсь.

Она ошалело на меня глаза выпучила, мол «городские, что с них взять» и, кажется, поняла, что я ей не поверила. Чуть покачав головой, она сказала:

– Да ты это, не выкай, не так уж я старая. А кстати, сколько лет-то тебе?

– Двадцать четыре.

– О, ровно на десять лет младше меня. Тут через два дома вдовец молодой живет, Максим, лет около тридцати ему. Симпатичный…

– Я замужем – ответила я немного резче, чем планировала. Не хотела я, чтобы меня пристраивать начинали, а зная деревенские привычки в сватов поиграть, им только дай волю.

– Тю-ю… – протянула Нюра. – И где он твой муж-то? Ничего, подвинем…

– Не надо двигать, я ничего не хочу – отрезала я и видимо мой тон все же подействовал на женщину, потому что она сказала:

– Ну ладно, не обижайся, я ж любя. Рада была познакомиться, еще увидимся.

– Да, спасибо, я тоже – вежливо на автомате ответила Нюре и под впечатлением ушла обратно в дом. Не привыкла я к таким открытым людям.

Разобрав продукты, отправилась изучать свои владения за пределами дома. На участке росли несколько деревьев, насколько я помнила по детству – это яблони. Кусты малины, смородины и некогда огородик с морковкой, свеклой и зеленью, теперь заросший травой. Почти сразу за изгородью начинался лес. В небольшом сарайчике были заготовлены дрова, но я не представляла, хватит ли их на зиму и поставила себе мысленную пометку спросить об этом новую знакомую. На стене в хитрых креплениях висели топор, пила, молоток и еще какие-то не очень мне, городской жительнице, знакомые инструменты. В углу стояли лопаты, тяпка, грабли, еще вилы, видимо помимо тех, что около моей кровати. Не знала, что вилы такой нужный инструмент, а тут их целых две. Там же в комоде я обнаружила гвозди, шурупы, проволоку, куски металла и даже паяльник. Я вышла из сарайчика и поняла, что мне еще надо дозаказать инструмент попроще, так сказать для девочек. В доме я теперь без мужика и мне пригодится шуруповерт на аккумуляторе, простые отвертки и еще по-мелочи.

Придя домой, я решила еще раз уточнить размеры моей кровати, чтобы окончательно оформить заказ на матрас и поняла, что что-то не так в этой комнате. Я не могла пока понять что это, но оно точно было. За два года жизни с мужем я научилась улавливать не только малейшие колебания человеческих эмоций, но и подмечать несоответствия в окружающей действительности. И сейчас в этой комнате было что-то по-другому. Озираясь, я даже наклонилась под кровать, с некоторой долей страха приподнимая кусочек белой кружевной накрахмаленной ткани, но ожидаемо увидела только клубки пыли, напомнив себе, что я еще не убралась в доме. Распрямившись возле кровати, я вдруг почувствовала, как волосы на моем теле шевелятся и приподнимаются, потому что я поняла, чего не хватало в этой комнате. Нигде не было вил, которые я вчера схватила в темноте сарайчика и поставила у своей кровати. Они пропали, но я точно знаю, что я их не уносила. Были ли те вилы в сарае моими из комнаты или это еще одни я не знала, но разум и логика не могли обосновать ни то, ни другое. Если эти вилы в сарае мои из комнаты, то, как они туда попали? Я не уносила их, это точно. Если те вилы еще одни, то где эти? Единственное логичное объяснение, что у меня какое-то психическое заболевание и провалы в памяти. Я делала что-то и не осознавала этого. Мне не нравились мои предположения, но я решила понаблюдать и не поддаваться панике.

Сходила в сарай, взяла вилы, принесла в комнату и поставила их, прислонив к стульчику у кровати. Затем занялась уборкой. Вычистила все изо всех углов, прогнала всех пауков и порадовалась, что хотя бы крыс и мышей в доме не было. Вытрясла везде пыль и выкинула кучу хлама. Помыла окна, после чего перекусила всухомятку, ибо плиты у меня еще не было, а готовить на печи я не умею. После с новыми силами, но скорее без них, я продолжила уборку и даже слазила на чердак по очень шаткой старой лестнице. Скорее любопытства ради, я полезла в пыльное и темное помещение. Ведь я знала, что обычно туда отправляются все старые вещи, которые хранить нет смысла, а выкинуть жалко. И действительно, там было много хлама, но в этом разбираться можно годами, либо долгими зимними вечерами вместо телевизора…Ой, я же себе телевизор не купила. Стоп, а какой в этом смысл? Ведь нужна еще антенна и хоть она тут была, я не уверена, что этого достаточно, чтобы каналы показывали как надо. Значит, нужен ноутбук. Да, точно. Надо слезать отсюда и сделать заказ. Но что-то держало меня здесь, какое-то странное ощущение, как тогда ночью: что я здесь не одна. Медленно покрутилась вокруг, пытаясь понять, что могло вызвать столь странное ощущение. Ну, я тут как Нюра стану, ей богу.

– Домовой – сказала я с сарказмом вслух и даже хихикнула.

Когда слезала по лестнице вниз, одна из ступенек проломилась под ногой и я съехала ногой до следующей, но она тоже обломилась, как и следующая, и я крепко держась за бока лестницы съехала до самого пола, обломив все ступени, но осталась жива и почти невредима. Ладони были поцарапаны и в занозах, сердце колотится как сумасшедшее, распространяя по венам адреналин.

– Какого хрена, Домовой? Почему непорядок на вверенной территории? – я истерично хихикнула. Вот уже с Домовым разговариваю, вилы теряю, так точно до дурки недалеко.

Зато новый список для интернет-магазина созрел. Ведь решившись на побег, я как-то не подумала про то, что могу заболеть, вообще не брала в расчет такой вариант, поэтому сейчас у меня не было даже элементарной зеленки. Я приняла душ, нашла иголку и выковыряла занозы. Сильных повреждений конечно не было, но ладони саднило. Снова в одежде я завалилась на жутко неудобную кровать и отключилась мгновенно. Мне снились странные эротические сны. Хотя почему странные? Я вообще их никогда не видела и может это нормально, когда ты лежишь на старой продавленной жизнью кровати твоей бабушки, в стареньком доме и чувствуешь мужские прикосновения к своим ладоням. Я не видела мужчину, но совершенно точно была уверена, что это он. Может, потому что я определенно была гетеросексуальной ориентации и вряд ли, смогла бы назвать приятным сон, где мне лобызает руки женщина. А в то, что после прикосновений он начал их целовать, я не сомневалась. Он проходился мягкими губами по внутренней стороне ладони, по всем ссадинам и я чувствовала, как их жжение успокаивается. Переходил к запястью и обводил языком сеточку вен. А затем поцеловал каждый пальчик по-отдельности, напоследок чуть прикусив подушечку мизинца, от чего я выдохнула. Я и не знала, что умею так эротично, порочно и сладострастно выдыхать. И если это не мой самый первый и самый эротичный сон, то разорви меня Домовой на половые тряпочки.

Но теперь я совершенно точно знаю, что у меня все плохо не только с фантазией в целом, но и ее подразделом – сексуальной фантазией. Ну как, скажите мне на милость, может разогреть кровь сон, в котором тебе целуют руки. О том, что меня это затронуло, свидетельствовало мое учащенное дыхание, когда я проснулась, и странные ощущения в животе. Нега. Такое определение я слышала от своих подруг, когда эти самые подруги у меня имелись. И это было чертовски странно, ведь единственной моей сексуальной фантазией были мечты о том, чтобы меня не трогали. Стоит ли говорить, что утром я была раздосадована, потеряна и, пожалуй, дезориентирована. Внизу живота разливалась странное тепло, и свербело так, что я не понимала, как это прогнать. Я пошла в душ и, подумав немного, направила струю воды прямо туда. Я никогда этого не делала раньше, но сейчас между ног так пылало, что я хотела всего лишь остудить, но как только струи попали на бугорок, нега и восторг сна вернулись ко мне с новой силой, заставив испуганно убрать лейку душа. Нет. Нельзя.

После душа я взяла зубную щетку, чтобы почистить зубы и выронила ее прямо в раковину, потому что тупо уставившись на свои ладони. Они были без единой царапины или занозы…Ровные и гладкие, будто и не было вчерашнего происшествия. Я схожу с ума! Быстро побежав к лестнице на чердак, я хотела удостовериться, что я сломала вчера эту чертову лестницу. Открыв рывком дверь в маленькое помещение, типа чулана, я с ужасом воззрилась на целую, почти новую лестницу наверх. В ужасе, не понимая, что со мной происходит, я начала пятиться назад, как вдруг наступила кому-то на ногу, а мои руки с боков оказались в мягком плену. С визгом я рванулась вперед, резко разворачиваясь к нежданному визитеру, и увидела…, что там никого нет. Внизу стоят галоши, это «ноги», на которые я наступила, а вверху небольшой ворох бабушкиной одежды на крючках, на которые я так мягко облокотилась, подумав, что это мужской торс. Меня еще колотило от испуга, когда в сознание ворвалась мысль «А лестница-то не сломана». Значит, мне все это приснилось. Здесь вообще сны какие-то реалистичные…

Зайдя в спальню, я снова поняла – что-то не то. Около кровати не было вил! Господи, я точно схожу с ума! Сначала лестница, теперь вилы. Что мне приснилось и это тоже? Выбежав во двор, я забежала в сарай и…увидела вилы. Схватившись руками за голову, я едва сдержала стон раненого бегемота. Как они оказались здесь? Как? Паника начала пробираться по позвоночнику, парализуя меня. Нельзя ей поддаваться, надо придумать рациональное объяснение…Спокойно…, я знаю, я лунатик! Ночью встала и отнесла вилы обратно. Почему? Да кто поймет лунатиков. Обосновав это логически, я немного успокоилась и услышала шум подъехавшей машины. Выглянув на улицу, увидела газельку с логотипом интернет-магазина. Все еще потерянная, я выбежала на улицу принимать свой заказ. За дополнительную плату мужчины-грузчики даже согласились подключить мне стиралку. Оставаться одной в доме с двумя мужчинами мне было страшно, поэтому дверь в дом была открыта, а я стояла скорее на улице, готовая в любую секунду сорваться и бежать, куда глаза глядят. Но, все прошло спокойно, они сделали свое дело и уехали, а я начала разбирать новые покупки. Снова провозилась весь день за бытовыми хлопотами, но сегодня сварила суп, сделала картошку с мясом и довольная пошла спать, прихватив вилы. Интересно, завтра их снова не будет?

Неожиданное соседство.

В эту ночь мой странный сон повторился. Все тот же мужчина, ну я просто ощущала, что тот же, хоть так и не видела его. Да и запах, его запах был необычный, такой…сложный, многосоставной…, домашний, хотелось вдыхать и засыпать с ним. В этот раз я слышала его хмыканье и какой-то завораживающий шепот. Он как зов Сирены, манил меня куда-то идти за ним. Мужчина держал меня за руку, мягко ее поглаживал. Это были новые для меня ощущения, и они мне нравились. А еще он не пытался больше целовать меня, но я поняла, что мне бы этого хотелось. «Ты не должна этого хотеть, иначе превратишься в шлюху, у тебя это в генетике» услышала я, как на яву, голос Руслана и резко открыла глаза, медленно возвращаясь к действительности. Я точно схожу с ума. Руслан был прав, я просто больная девушка, которая никому не нужна и только он спасет меня от наваждения. Так нет, стоп! Если и дальше так пойдет, то я вернусь к нему, и буду умолять меня принять. Уж лучше я сойду с ума тут, чем снова окажусь рядом с «любимым» мужем. Повернувшись к стулу, я увидела вилы на своем месте и облегченно выдохнула. Ну вот, сегодня все в порядке, слава богу.

В следующую неделю странностей, вроде пропавших вил не было, но было что-то еще. Неуловимое, когда я не могла понять, в чем дело. Вроде ничего подозрительного, но что-то не так. Например, когда я затопила печку, потому что погода стала прохладной и внутри дома была сырость, как в подвале. И я видела, как огонь погас, но пока я ходила за дополнительным розжигом, то пришла на уже разгоревшуюся бумагу, оставалось только подбросить дров. Да, он мог загореться снова, но…С дровами тоже интересная история, когда я первый раз осматривала сарай, то видела только крупные поленья, которые надо было еще колоть, чтобы запихнуть в печку, но когда я пришла за этими самыми поленьями, то обнаружила в углу стопочку мелкой щепы и поленья расколотые на четыре части. Да, я могла их не заметить в первый раз, но…Новенькая конфорка почему-то выключилась сама собой, когда молоко уже хотело убежать из кастрюльки. Я подумала, что сломалась и включила проверить, но она работала. Может заводской брак? И еще разные несоответствия по-мелочи.

Но самое странное – это сны. Они не прекращались и каждую ночь мне снилось одно и то же, с небольшими вариациями: я на своей кровати, в спальне, а рядом со мной сидит мужчина и держит меня за руку. Я его так и не вижу, но зато теперь каждую ночь слышу, он все так же что-то шепчет, теперь я понимаю, что на незнакомом языке, но это так сладко убаюкивает и успокаивает, прогоняет тревогу. Он будто приучает меня, к своему голосу, прикосновениям, дарит мне спокойствие и уют. И это работает. Если в первую ночь я была взбудоражена, но недовольна, то теперь я засыпаю и жду его появления. Он так нежно и аккуратно все делает, поглаживает пальцы, внутреннюю часть ладони до мурашек, сеточку вен на запястье до дрожи возбуждения. А его запах окутывает приятной расслабленностью и предвкушением чего-то. Кажется, прав был мой муж, во мне распутная кровь. Но если распутство – это то, что я чувствую после таких снов, просыпаясь утром, и та нежность, которой я не видела от Руслана, то пусть, я хочу быть такой. Что удивительно, мой ночной гость не позволяет себе лишнего. Не запускает руки под одеяло, не щупает меня нагло за все выпирающие места. Только сегодня он разрешил себе больше вольности, проведя костяшками пальцев по щеке. Я так говорю, будто это не сон, а что-то реальное. Это странно, но именно так я и ощущаю, иначе как объяснить эти повторяющиеся сновидения? А еще уже второй день, он помимо своего непонятного языка вполне отчетливо произносил «Ходи аккуратнее». Я совершенно не понимала, что это должно значить и считала воспаленной фантазией своего подсознания, потому что признать, что это все что-то значит, означает признать, что-то потустороннее, вроде призраков. Никогда не верила во всю эту чушь, скорее поверю, что я больна.

Когда утром я проснулась, уже привычно посмотрела на вилы. Больше они не исчезали, к моему большому счастью. После ванны я пошла на кухню, но то ли мои резиновые тапки были скользкими, то ли на полу было что-то разлито, но я поскользнулась и поняла, что заваливаюсь назад. За те доли секунды, что я падала, я отчетливо понимала, что лечу головой на печку, а точнее на выступ углом и, скорее всего, сверну свою шею, либо проделаю дырку в черепе. Но чего я совсем не ожидала, так это приземлиться в мягкие объятия. Чьи-то руки обхватывали меня подмышками, а плечами я упиралась в твердый явно мужской пресс. А запах…этот запах был, как…Не может быть…С визгом я вырвалась из плена и отскочила вперед, одновременно повернувшись к нему лицом. Ящик, прямо под моей правой рукой был приоткрыт и, я мигом достала оттуда нож, выставляя его в оборонительной позиции. Все это заняло не более секунды. Но он даже бровью не повел. Низко наклонился, подбирая что-то с пола и показав мне какую-то очистку, проговорил:

– Ну, я же просил аккуратнее ходить – выкинул очистку в мусор и посмотрел на меня, как на нерадивого ребенка – Ты же чуть голову не разбила.

– Ик – издала я не то звук, не то удивленно икнула – Этого не может быть…

Я никогда не падала в обморок. Ни когда родители сказали, что выбрали мне мужа, как в прошлом веке, честное слово. Ни когда я, дрожа, как осиновый лист, на церемонии бракосочетания смотрела в торжествующие злорадством, глаза своего будущего мужа, старше меня на пятнадцать лет, молясь, чтобы это было жутким сном. Ни во время первой брачной ночи, ни когда этот муж раз за разом наказывал меня за грехи, которые я не совершала, а только «можешь сделать, если тебя не держать в строгости». Он выискивал в моих реакциях на его действия отвращение, страх, ненависть, а потом повторял это действие до тех пор, пока я не стану выполнять его с равнодушием. И вот сейчас, когда я меньше всего этого желала, когда надо было драться до последнего, поняла вдруг, что ноги меня плохо держат и все…реальность выключили. Следующим кадром был темный деревянный потолок, на лбу чувствовалась влажная прохлада.

Я открыла глаза, и тут же сознание наполнилось утренними событиями. А я поняла, что лежу на кровати, а не на кухне. Резко сев, я уставилась на кусочек ткани, упавший с моего лба и больше никого. Паника с новой силой накатила на меня. Мне было страшно, что здесь каким-то образом оказался мужчина, еще и откуда-то знающий про слова из моего сна и который пах абсолютно так же, как незнакомец в моем сне. Не знала, что во сне можно ощущать запахи. Не вспомнила ни одного, где бы я вдыхала ароматы, тем не менее, это не то, на чем я сейчас должна быть сосредоточена. Даже если мне было страшно, что это за мужчина, как и зачем он здесь оказался. Мне было дико представить, что он может со мной сделать, а главное зачем ему это. Я даже подумала, что муж каким-то образом нашел меня и этот мужчина увезет меня к нему. Но это все было менее страшно, чем мысль, что я схожу с ума. Потому что события происходящие здесь были до боли настоящими, но каждый последующий раз, заставлял меня усомниться в этом. Лестница, мои раненые руки, печка, конфорка, мужчина, сны…Я не понимала теперь, где я – это я, а где мои видения или подсознание, раздвоение? Вот сейчас я сижу на кровати и это реальность или снова сон? А может сон во сне? И что мне тогда делать? Ведь раньше во снах я не могла руководить ими, а теперь вроде как от меня зависит, что будет дальше. А может, как раз наоборот, от меня ничего не зависит и даже эти мысли – это часть сна?

Я уставилась в одну точку, когда услышала уже знакомый голос:

– Тебе не нужен психиатр – этот голос неделю сопровождал меня во сне, убаюкивал, успокаивал, будоражил, заводил хоровод мурашек и водил их по моему телу, как Моисей своих людей по пустыне. Мой муж говорил всегда сухо, сдержанно, с превосходством над оппонентом. Всегда властный и достаточно громкий, чтобы ты не смог его игнорировать. У этого же мужчины был красивый, мягкий и одновременно сильный голос. Вот когда его обладатель знает, что он силен, но пользуется своей силой в исключительных случаях. Он говорил тихо, но мощно, будто сразу горлом и подходил ближе ко мне. В его руках был стакан с водой. – Вот, выпей.

Я почти не глядя схватилась за черенок вилы, радуясь, что и сегодня они со мной. Направив острия на мужчину, я отползла в дальний угол кровати.

– Не подходи ко мне – Его брови чуть заметно вздернулись в удивлении, но очень быстро вернулись на место, однако, он остановился, пристально глядя на меня, потом кивнул, будто своим мыслям и протянул руку со стаканом до ближайшего комода, на что я нервно дернулась – Кто ты?

– Я думаю, ты и сама догадалась, только боишься признаться себе в этом – Я снова уставилась на мужчину во все глаза. Он не пытался нападать на меня, давить своим авторитетом и силой, кричать или принуждать к чему-либо. Он просто стоял, сложив руки на голой груди, только его первичные половые признаки были прикрыты каким-то куском ткани. У него было худое, но жилистое строение тела, высокий рост, но при этом строение все равно напоминало перевернутый треугольник. Ни намека на жиринку, где бы то ни было, но и тощим или субтильным назвать его было нельзя. Черные пронзительные глаза, такого же цвета слегка вьющиеся волосы. Нос его был с небольшой горбинкой, что в сочетании с глазами составляло хищный, совиный вид. И если бы у него были тонкие губы, то внешность была бы весьма грозная, хищная и пугающая. Но его губы своей формой решали всю картину в целом. Лукавый изгиб легкой полноты, делал его лицо мальчишеским и задорным, даже когда он хотел быть серьезным. Шкодливый. Я бы так охарактеризовала его, если бы попросили сделать это одним словом. И эта шкодливость заставляла меня не так сильно бояться его, что было глупо.

– Ты от моего мужа? – нервно спросила я, рука с вилами едва заметно начала дрожать и я старалась скрыть эту слабость, списать ее на последствия обморока, или что вилы были тяжеловаты, но сама-то я знала, что меня трясло только от одной мысли, что сейчас он меня свяжет и отвезет к Руслану. В этот раз один уголок его губ пополз чуть вверх, но тоже быстро вернулся на место вместе с его ответом:

– Попытайся еще раз, Недотрога.

Меня разозлило его обращение и самоуверенный тон. В конце концов, это я тут с вилами.

– Я не собираюсь играть в отгадайку. Кто ты и что тебе здесь нужно?

– Живу я здесь – уверенно произнес мужчина, а в моем мозгу молниеносно пронеслась мысль: он беглый преступник, который поселился в пустом доме, его-то и слышала Нюра. А-то Домовой шалит, ага… – Домовой я – это произнес мужчина сразу после моих мыслей.

– Ой, давай только без вот этих вот сказок, так и скажи, занял мой дом, пока он пустовал. Но, знаешь что? Придется тебе искать другое жилище, потому что теперь здесь живу я. Не бойся, я никому не скажу, что видела тебя.

– Не скажешь – уверенно и уже с большим смешком ответил он, и я заметила его белоснежные зубы – Но боюсь, уйти не получится.

– Что значит, не получится? Вызову полицию, быстренько уберешься – Я, конечно, блефовала, мне самой нельзя светиться где бы то ни было, тем более в полиции, но он-то этого знать не мог.

– Вызывай – спокойно и уверенно ответил он, будто знал, что я не могу так сделать. – Все равно успехом это не увенчается, но хоть повеселимся. Мне тут за два года, ой как скучно было. А от скуки я шалить начинаю.

Разговор зашел в тупик. Вроде он не проявляет агрессии, может пусть живет? Промелькнула шальная мысль. Нет, ну а что. Мужик в доме, всегда полезно. Те же самые дрова колоть я-то сама не смогу, или починить что. Неужели всегда буду по соседям бегать? А так, можно представить его своим братом и жить вместе…Ага, только не забывай, что «брат» твой – мужчина. Что будешь делать, когда он захочет кровосмешения? Или как он там сказал? «Пошалить» от скуки. Кто знает, как он любит шалить? Чем отбиваться от него будешь? Вилами? Или снова практиковать равнодушие, как с Русланом. Меня передернуло от воспоминаний.

– Пожалуйста, уйди, а? Хочешь я тебе денег дам? На первое время хватит и…

– Я не могу уйти, я привязан к этому дому – перебил он меня и я от растерянности посмотрела на его ноги, пытаясь увидеть там цепь, хоть и понимала, что он выражается образно, но при этом успела разглядеть безволосые мышечные конечности. – Послушай, чем раньше ты мне поверишь, тем легче нам будет жить вместе. Я – Домовой и живу в доме.

– А Леший где? – язвительно спросила я. – Он тоже с нами жить будет? И Кикимора?

– Нет, они в лесу живут. Тебе повезло, что в доме нет кикиморы. Заведется, не избавишься – совершенно серьезно ответил мужчина, чем еще больше меня разозлил и напугал одновременно. Он псих. А может даже мы оба. Может в этом доме какая-то энергетика, сводящая людей с ума? У меня вилы «убегают», этот «домовой».

Я хихикнула раз, другой, потом засмеялась уже сильнее, слезы лились из глаз, но меня не отпускало. Давно я так не хохотала. Да, вообще-то, никогда. Сейчас мой смех был с нотками истерики, в ней сосредоточилась вся боль последнего времени. Постепенно успокоившись, и вытерев глаза, я посмотрела на все еще серьезного мужчину.

– Полегче? – участливо, но с неизменной ухмылкой спросил он.

– Будет легче, когда ты уберешься. Я и без тебя с ума схожу.

– Ты не сходишь с ума, это я вилы убирал, не понял сразу, что они тебе нужны для спокойствия. И ночью я к тебе приходил, как видишь, ничего страшного не случилось. И руки твои я вылечил, и лестницу починил, ну и так по-мелочи. Я еще слабенький пока, все-таки без хозяев жил так долго, но со временем я сильнее стану, помогать тебе по дому буду.

– Этого не может быть! Домовых не существует! – Он снова улыбнулся одним уголком губ.

– Теперь понимаю Воланда. Это действительно необычно, когда тебе в лицо говорят, что тебя не существует.

– М-м-м…домовые «Мастер и Маргарита» читают – с сарказмом спросила я.

– Читал, все читал, что у твоей бабушки было. Не все было интересно, особенно «Комсомолка», но от скуки спасала. Правда, Булгаков интереснее всего, ближе мне…по духу. А ты думала мы невежды? – спросил он без обиды в голосе.

– Я не думала про Домовых вообще. Но вот, что я скажу, у тебя психическое заболевание, тебе надо в палату, там ждет Наполеон – я старалась говорить мягко, ведь судя по фильмам психи легко возбудимы. А еще сжала покрепче черенок в своей руке, вдруг все же не мой голос, а сами слова спровоцируют его. А еще я слышала, что, не смотря на свои расстройства, психи умеют быть весьма изобретательными, наверно так он и убирал вилы и огонь разводил, пока я уходила и остальное его рук дело. Только свои сны мне не удалось охарактеризовать. Но и тут возможно, он мне подсыпал какие-то галлюциногены в чай, а потом и правда разговаривал со мной ночи напролет. Я могла представить, пусть и в самых смелых фантазиях, мужчину в своем доме, но мужчину-психа! Это опасно, это безрассудно, это может стоить мне здоровья или даже жизни. Поэтому как бы я не жалела этого симпатичного мужчину, надо его выдворить из своего дома. – Как тебя зовут? – обреченно спросила я.

– У меня нет имени, кроме Домовой. – ну вот опять, гнет свою линию.

– Значит, я придумаю тебе имя.

– Как пожелаешь, хозяйка.

– О, теперь я уже и хозяйка?

– Была и будешь, пока не появится новая или новый владелец дома. Кстати, ты про мужа говорила. Хозяин-то, когда придет? – Даст Бог – никогда, промелькнуло в моей голове.

– А вот вечером будет и выгонит твою наглую морду отсюда.

– Прекрасно, вечером, так вечером. – и он развернувшись, пошел, а я увидела на его спине рубцы, как от плетки. Домовой? Ну-ну. Если я и была близка к тому чтобы поверить в этот сверхъестественный факт существования Домовых, то теперь мысленно костерила себя, на чем свет стоит. Ты наивная дурочка, Арина! Как можно было поверить в этот бред? И если бы не эти шрамы, ты бы выглядела полной идиоткой, когда поверила ему. Ну не может быть, чтобы у домового были шрамы.

– Эй, ты куда пошел?

Его голова показалась в проеме.

– Печку затопить, холодает этим летом рано, к вечеру почти заморозки будут, надо протопить немного.

Я не знала, что ответить, поэтому так и сидела на кровати, даже когда он скрылся из виду. Не могу же я его выталкивать из дома. Моих сил все равно не хватит, да и лучше не прикасаться к его обнаженному торсу, мало ли где его закоротит. Не знаю, сколько я сидела, так и не выпуская вилы из руки. Он вернулся.

– Хозяину я не буду показываться, не переживай.

Я снова нервно хихикнула и подняла на него глаза.

– И где же ты будешь прятаться? В сарае?

– Нет, в сарае я не буду прятаться. Я просто сделаю так.

Он сделал какой-то жест наподобие щелчка пальцами и…исчез. И вот сейчас бы обморока бы мне повторно, да подольше, но нет, как обычно, когда его так хочется, его нет.

– Д-д-домово-о-ой. – заикаясь произнесла я.

– Теперь веришь? – раздался голос с того места где он стоял, но там было пусто.

Он тут же снова появился, плавно так, сначала был полупрозрачный, сквозь него я видела дальнюю стенку, а потом снова стал плотный и настоящий.

– Но к-к-как, п-почему? – тысячи мыслей метались в моей несчастной голове, но сильнее всего набатом стучало «это диагноз».

Он медленно и осторожно подошел к моей кровати, словно боясь меня напугать, и сел в ногах.

– Ну, во-первых, уясни сразу – ты не выжила из ума, тебя не надо запирать в этот дом с Наполеоном.

– Т-ты ч-что еще и м-мысли ч-читаешь?

– Нет. – ухмыльнулся он. – На твоем лице и так все написано.

– Ха. – только и смогла сказать на это. Меня два года «дрессировали» не показывать ни своих чувств, ни своих мыслей. Ну тут он прав, с ним я прокололась, расслабилась без бдительного ока Руслана.

– У Домовых чутье получше вашего – человеческого. – снова будто бы прочитал он мои мысли. – Если так боишься, зачем ты меня вообще звала?

– Я не звала тебя!

– Ты дважды произнесла Домовой в стенах этого дома. Чтобы материализоваться мне хватило и одного.

– Но почему ты проявил себя только сейчас?

– Я когда понял, что позвала ты меня случайно, решил не спешить. Ты и так сейчас в обморок грохнулась, хоть я тебя приучал к себе, а если бы я появился в первый день, ты бы бежала отсюда, роняя тапки.

– Приучал? Я что кошка?

– Нет, ты моя хозяйка и от твоего душевного и физического комфорта будет зависеть и мое существование. Я заинтересован, чтобы ты прожила здесь долго, потому что не будет тебя, я снова погружусь в небытие, в ожидании нового хозяина. А в небытие немного… – он поморщился. – неприятно.

– Боже, стукните меня кто-нибудь, я сошла с ума и разговариваю с нечистью.

– Предпочитаю, чтобы меня называли духом. Я с людьми живу и самый духовный из нечисти. А на счет остального скажу, что ты совершенно нормальна. И реакция твоя выше всяких похвал…для человека. – подумав, добавил дух. – Я думаю, ты быстро ко мне привыкнешь и скоро перестанешь обращать внимание.

Я нервно хихикнула, в который раз за это утро.

– Не обращать внимание на мужика в моем доме? Для этого мне мало привыкнуть, надо ослепнуть, оглохнуть и потерять обоняние.

Домовой лукаво выгнул бровь, на что я покраснела. Это звучало так, будто он меня волнует, как мужчина. На самом деле я боялась даже духа-мужчину в своем доме, хоть он и сказал, что его задача обеспечивать мой комфорт, ну мало ли кто чего говорит. Я давно не верю словам, только поступкам. Поступки, честно сказать, пока тоже не внушали опасений. Ну и капельку, конечно, я была им заинтересована, хоть и не могла даже себе признаться в этом, тут же вспоминая все ругательства и проклятия моего мужа, остужая тем самым свой пыл.

– Хозя-я-я-йка, – протянул он нараспев, от чего мои мурашки снова потопали за своим повелителем. – не переживай, я сделаю все что в моих силах, чтобы доставить тебе удовольствие.

Горло моментально пересохло, а мурашки спокойно до этого передвигающиеся по телу, вдруг начали свой галоп. К-к-а-кое удовольствие? Я начала заикаться даже ведя внутренний монолог.

– У меня имя есть, развел тут рабское положение, мы не в восемнадцатом веке. Арина я. – решила не обращать внимание на остальное.

– Ари-ина-а-а. – еще хуже для моих бедных ушек прозвучало из его уст. И успокоившиеся было от страха мурашки, снова пустились в галоп. А взгляд его был таким лукавым, будто понимал, чертяка, что со мной творится. Почему он делает это так эротично? – Твое слово для меня закон.

– Уйти ты значит не можешь? – на всякий случай уточнила я и дождалась его отрицательного жеста головой. – Ладно, попробуем пожить вместе. У меня пока что одно условие: не трогать меня.

– А если ты будешь падать, можно? Или позволить тебе разбиться? – на что я закатила глаза.

– Ты всегда все так буквально понимаешь? Если моей жизни и здоровью будет угрожать опасность, как утром, то можешь меня спасти. – великодушно разрешила я. – Уяснили? – Домовой кивнул, но взгляд был хитрый-хитрый, что я подозрительно уставилась на него, но он сделал покер фейс и я продолжила: – Вот и прекрасно. Завтрак умеешь готовить?

– Конечно, хозя…то есть Арина. – пробормотал он и не говоря больше ни слова отправился на кухню.

– Имя тебе надо придумать, – сказала я больше себе, чем ему. – Домовой слишком длинно. – Как на счет Кузя? – спросила я его, притопав в столовую и глядя на то, как он хозяйничает.

Он чуть скривился, но ответил:

– Ох уж мне этот Домовенок Кузя, всех Домовых позорит. Я что похож на него? – я захихикала.

– Похожи – ответила я – Вы оба домовята.

– Если нравится, называй так – пожал он плечами.

– Я же сказала, здесь не рабское положение. Говори, если тебя что-то не устроит. Не обещаю, что будет по-твоему, но прислушаюсь. – Он повернул на меня голову и посмотрел долго так вдумчиво, снова смущая меня, как школьницу – Как бы ты хотел, чтобы тебя звали?

– Не знаю, я не задумывался об этом. Еще никто не хотел дать мне имя.

Сердце непроизвольно сжалось. Как бы мне не было плохо, я не переставала сочувствовать другим. Мне стало так жаль его, у него не было даже имени. Дом, в котором он жил был чужим, а из вещей только набедренная повязка. Но может ду́хи воспринимают все иначе? Для них это несущественно? А что существенно? У него же есть эмоции и чувства, значит и разочарование и грусть им не чужды.

– Как тебе просто Дом? Это сокращенное от Домового.

– Дом…Дом… – примерял к себе мужчина, что-то нарезая.

– А может старинным русским? – не унималась я. – Ярослав, Ярополк, Добромир, Мирослав…Правда все равно буду сокращать тебя до Яра, Мира или Славы – у меня был такой азарт, словно я себе зверушку завела, которой у меня никогда не было. Ага, такую себе «зверушку» под метр девяносто ростом, пронзительными глазами и лукавой улыбкой, стряпающий на моей кухне в одной набедренной повязке – Слушай, а вы там в своем мире духов тоже причинные места прикрываете?

От удивления моим вопросом, он поднял голову и посмотрел прямо в глаза, а вот нож прошел по пальцу. Я подскочила к нему, хватая за руку.

– Скорее под воду – скомандовала я и потянула его за палец.

– Арина – я включала холодную воду.

– Ари-ина-а-а – произнес он в той же манере: тягуче, гортанно, чувственно. Я посмотрела в его глаза, и поняла, что стою очень близко, к почти голому мужчине, держу его за руку, и тяну ближе к раковине, от чего его лицо оказалось на уровне с моим и так близко, что от его дыхания шевелятся волосы на висках. Осознав это, я резко отпрыгнула от него и с ужасом уставилась на него.

– Прости – пискнула я.

– За что? – удивился Домовой.

– Я не должна была… – договорить мне не дал ком в горле. Я ждала вспышки гнева, обвинений в мою сторону, может даже пощечину, как сделал бы это Руслан. Я знала, что побледнела, но постепенно поняла, что моего мужа здесь нет и надо перестать проецировать на остальных его поведение.

– Эй, все хорошо, Арин – он немного нахмурился, но увидев, что я всматриваюсь в его лицо, чуть улыбнулся мне. – Я только хотел сказать, что меня нельзя ранить, я же дух.

– А как ты это делаешь? – я взяла себя в руки, чтобы не выглядеть трусливой идиоткой, хоть это и был всего лишь домовой. Но как сказал Антон Павлович Чехов «Хорошему человеку бывает стыдно даже перед собакой», а тут такое разумное…кхм, существо.

– Ну я как бы исчезаю на это время, мое материальное тело.

– А ты сам это контролируешь?

– Нет, оно само.

– Но как тогда у тебя появились эти шрамы на спине?

– Это сложно объяснить, я не хочу об этом. Потом, может быть, узнаешь.

– Ладно…Подожди,…получается… – меня осенило – вилы тебе бы никак не навредили? – я уже знала ответ, но мне надо было услышать это от него.

– Да, я не хотел тебе говорить, потому что видел, тебе с ними легче. Уж не знаю, чем тебе приглянулись именно вилы, та же тяпка, например, или молоток тоже могут стать оружием. – А меня затрясло. Я в тот момент была уверена, что смогу бороться, драться, делать все то, чего запрещал делать Руслан. Делать это, чтобы в кой-то веки защитить себя от того, чего я не хотела. А выходит, все это было иллюзией. Я снова беззащитна. Если этому Домовому придет в голову что-то сделать со мной, то он сотворит без особых усилий, а я ничего не могу противопоставить.

– Арин, ты чего? – Я «держала» лицо до последнего. Но мне было тошно и страшно. Слезы скапливались в глазах, делая нижнюю половину картинки размытой и норовя прорваться наружу, двумя солеными дорожками. Я бежала сюда, на край цивилизации, в глухую деревню в тайге, чтобы избавиться от этих чувств, избавиться от страха. От страха попасть снова в зависимое положение. И если не совсем победить это, то хотя бы не вздрагивать от ужаса и отвращения каждый раз, когда меня касается мужчина. А теперь ужасы снова возвращаются, они со мной, от них не уйти. Я пятилась задом к двери и когда увидела, что мужчина делает пол шага в мою сторону, я истерично взвизгнула:

– Не подходи!

– Арина, я же…

– Уйди! Пожалуйста, уйди! – взвыла я раненым зверем. Из кухни я уже вышла, точнее выпятилась задом и стояла напротив входной двери. Я боялась, что он просто растворится и я не смогу узнать, где он. Но, кажется, он понял, что так делать не стоит. Мужчина четко, без лишних движений и разговоров, прошел мимо меня и открыл дверь. – И не приходи – добавила я, прежде, чем дверь закрылась за ним.

Знакомство заново.

Я сломанной куклой осела на пол, прямо в прихожей, и уставилась невидящим взглядом на дверь, обхватив себя руками. Мне нужен психолог. Я понимала, что не могу справиться сама со своими тараканами. Точнее тараканами Руслана, которых он подселил в голову маленькой наивной девочке, и расплодил там до огромного количества. И подкармливать их не забывал, чтобы не загнулись. Откормил до размера мадагаскарских. Теперь же я пытаюсь вытравить их самостоятельно. Это нереально. Однако, сейчас у меня нет возможности для психотерапии. Я просто хотела пожить одна, устроиться на работу в сельскую школу, где из мужчин только старый, вечно пьяный «дядя Вася». А потом, когда-нибудь, я смогу снова, без страха и боли, погрузиться в воспоминания о семейной жизни и поведать ее специалисту, чтобы он, а лучше она освободила меня от этого. Идеально. И в этот идеальный план вмешался один Домовой. Я не знаю, на что он способен. Что он хочет и может со мной сделать. Да, это мысли жертвы, я понимаю это, но пока не могу ничего с этим поделать, хоть и без психолога понимаю, что пока ты в состоянии жертвы, то всегда найдутся маньяки по твою душу. Это сейчас может быть Домовой хороший, а потом учует мой страх и станет вторым Русланом. От которого избавиться я смогу тем же способом – сбежать. Но сколько не бегай, а итог один, если от тебя фонит беспомощностью.

Не знаю, сколько бы я так просидела, но услышала запах чего-то горелого. Резко подскочив на ноги, я забежала на кухню. Сняв сковородку с огня, я уставилась на некогда вкусный завтрак, сделанный для меня одним домовым. Никто для меня не готовил. Слезы все-таки вытекли из глаз. Да что там, даже подарки мне муж делал для себя. Колье, которое продемонстрирует его щедрость и благосостояние. Машина с той же целью. Я ведь водить не умела и выезжала на ней с водителем. Салоны красоты, чтобы поддерживать новый цвет волос, потому что он любил блондинок. И надо же мне было унаследовать папин темно-русый цвет волос, а не мамин – натуральный блонд. Тогда хотя бы волосы мне не пришлось бы портить покраской. Перед свадьбой он завел меня в салон и отдал в руки специалистов, которые почему-то под каре обстригли мои локоны. Единственное, что меня не сильно огорчило тогда, это что я стала очень похожа на свою любимую маму, только почему-то это очень огорчило ее, даже я бы сказала, ужаснуло. Но тогда я не обратила внимание на странную реакцию, тогда мне было не до того. Наблюдала за собой, как со стороны, будто не я замуж выхожу, а кто-то еще, а я при этом только гость. Ах, если бы это было так. Когда мама увидела меня в день свадьбы, мы будто смотрелись в отражении в зеркале. Она в свои тридцать восемь, выглядела прекрасно: стройная, подтянутая, без морщинок. Нас всегда принимали за сестер…Как там родители интересно? Уже знают, что сбежала? Или Руслан ищет меня без их помощи. Хотя, о чем это я? Он не преминет рассказать им о моей новой выходке. Надеюсь, им не придет в голову помогать в поисках Русланчику. Конечно, мама знает про этот дом, ведь баба Клава ее двоюродная тетя. И когда она умерла, то переписала дом на любимую внучатую племянницу. Мама может сообразить, что я сюда поехала. Симку я догадалась попросить купить свою подругу, чтобы по ней Руслан не смог отследить меня. И мое местоположение может выдать только мама. Эх, мне бы знать наперед…

Наперед…А как Домовой узнал, что я поскользнусь? Он что же, видит будущее? Но тогда это может мне помочь! Он увидит, что Руслан едет сюда и предупредит меня. Я воодушевилась этой мыслью настолько, что хотела тут же бежать расспрашивать духа, но вовремя вспомнила, что я его выгнала. Вот теперь я стояла перед выбором. Помириться с ним и попытаться жить вместе в обмен на его защиту от мужа. Либо сидеть бояться мужа издалека, но не подпускать реального мужчину, пусть и духа, к себе.

Я выбросила завтрак в мусор и начала готовить заново. Возможно, это поможет мне сосредоточиться на чем-то еще, потому что думать про ситуацию, в которой я оказалась уже не могла. Голова раскалывалась от горьких мыслей. Быстро позавтракав, я выпила таблетку от головы и легла на кровать, даже не заметив, как снова заснула. На удивление, спала я хорошо, крепко и проснулась отдохнувшей и немного успокоившейся.

Так прошло еще три дня в обычных домашних хлопотах: перемыть, что не помыто, почистить, постирать. Домового я не видела. Именно так: не видела. Но чувствовала его присутствие. Он наблюдал за мной, я просто знала это. Да и чем ему еще заняться? Хотя нет, лукавлю, он помогал мне. Когда я решила затопить печку, потому что снова были прохладные дни, то увидела, что наколотых дров стало больше. В тот момент я сказала ему «Спасибо», хоть и не знала, слышал ли он. Весь инструмент был сложен на местах, даже если перед этим я забывала его на огороде. А ночами мне казалось, я чувствую его прикосновения к волосам, он перебирал их руками, от чего было приятно до мурашек и на удивление спокойно, хоть я и просила не приходить. Но предъявить ему было нечего, потому что очень уж это походило на сон. Поэтому каждый раз, понимая, что он мне помогает, я грустно улыбалась его незримому присутствию.

Будь я в другом эмоциональном положении, я бы радовалась знакомству с чем-то потусторонним. Ведь я и сейчас радовалась, как ребенок, только глубоко внутри себя, куда я забралась с первого дня замужества и куда забиралась все последующие два года. Все глубже, и глубже. Мне уже было стыдно за то, что выгнала Дома. Он не заслужил. Делал только хорошее для меня. Но я уже не была тем открытым светлым человеком, поэтому сомнения и страхи были сильнее меня. Я боялась, что он просто притворяется, усыпляет бдительность, чтобы потом сделать…Что? Что он хочет сделать я не знала, нет, вариантов было много, но не знала, зачем ему это. Так же я и не знала, зачем Руслан дрессировал меня, но, тем не менее, не смотря на мое незнание, он делал это. Вот и Домового я совершенно не знала. Чем он живет и как, что для него норма? Хоть он и говорил, что самый безобидный из нечисти, поэтому считается духом, но все же он был нечистью. А про них в моей голове было много всякой информации из фентези и кинематографа, но вся негативная. Мне бы его расспросить, да я не решалась.

Один раз пришла Нюра, как положено в деревне, с самогоном. Я рассмеялась.

– А нет ли чего поменьше градусом? – поинтересовалась я.

– Будет позже, я вино делаю по осени, но выпиваем мы его быстро. – хихикнула моя соседка.

– Нюр, скажи, ты здесь давно живешь? – осторожно начала я после второй стопки огненной жидкости. Я не пила раньше ничего крепче вина, да и то очень редко, поэтому сейчас уже чувствовала опьянение.

– Дык, всю жизнь, и родилася я тут.

– А в приведений ты веришь?

– Ага, хоть и не видела ни разу, слава богу. – Нюра перекрестилась. – Но вот те крест, нечисть всякая существует. – Я так и подпрыгнула на стуле и свалилась бы, но вдруг смогла удержать равновесие, не подумав в тот момент, что возможно, не без помощи.

– С чего ты взяла? Видела кого?

– Да нет, шо ты. Я наш лес с детства наизусть знаю, а поди ж ты блудила пару раз, как в незнакомом месте, запутывал меня леший…А ты чего спрашиваешь-то? Домовой твой шалит?

– Нет, что ты. – поспешно ответила я. – Никого не видела, не слышала. – Мне показалось, даже алкоголь в моем организме развеялся, а где-то в уголке услышала легкий смешок. Тут же повернулась туда, но конечно никого не увидела и даже больше не услышала за весь оставшийся вечер, что мы с Нюрой квасили и хихикали. Хорошей она оказалась женщиной, простой, но доброй. И я расслабилась от души, забыв и про своего мужа и про всяких Домовых. Давно мне не было так хорошо, никогда я вот так не сидела с подругой, обсуждая в основном мужиков.

Кое-как на нетвердых ногах я доплелась до постели и плюхнулась, как была в одежде, не сняв даже тапок. Утро добрым не бывает и теперь я прочувствовала это на своей шкуре. Застонав, я схватилась за голову. Боковым зрением заметила на стуле стакан с водой и таблетку. Ну, Домовой! А еще я была без тапок и укрыта пледом. Хоть я была пьяна, но точно знала, что за пледом не ходила. Ну, Домовой! Засранец! Просила ведь не приходить. Выпила таблетку и легла обратно, подождать, когда станет получше.

А что я вообще знаю про домовых? Ничего! Открыв глаза, схватила телефон и забила в поисковик «домовой». Начала читать, тихонько в полголоса:

– …может напакостить по мелочам, характер не подарок, самолюбив, обидчив, капризен…

– Много они знают! – услышала я обиженный голос недалеко и от неожиданности выронила телефон. И он свалился бы на пол, если бы Дом не подхватил его вовремя. Он посмотрел на экран и продолжил: – А что же ты не прочитала, что я добрый, милый и покладистый с тем к кому нежно привязался? – спросил он с лукавой улыбкой.

– С чего бы тебе ко мне привязаться? И вообще я тебе сказала не приходить.

– Ну я же вредный и капризный! – съязвил Дом, а я покачала головой. – Просто ты перестала меня бояться, вот я и рискнул снова наладить с тобой контакт. – Ты, конечно, не расскажешь, почему боишься? – Я отрицательно покачала головой. – Ну и зря! Там не сказано что Домовые прекрасные психологи?

– Тогда, психолог мой доморощенный, сделай мне уже завтрак. Есть хочу, вчера не закусывали почти. И оденься уже, наконец! Долго ты будешь в этом клочке ткани ходить? – я и правда за эти дни перестала его бояться. Нет, не совсем конечно, это только в фильмах показывают, как главная героиня поборола свой страх после пары шуток героя и жили они долго и счастливо. Нет. Я понимала, что эти дни он был рядом, помогал почти незаметно (я бы и не заметила, если бы не знала про него). И не сделал ничего плохого, хотя мог…давно мог. И пока что, я потихоньку начала учиться доверять ему.

– Так я не могу одеться, у меня нет своей одежды. Но мне ее может подарить хозяйка дома, если я заслужу.

Я кивнула, прикидывая где мне в деревне можно купить мужскую одежду и не вызвать кучу вопросов у местных. Конечно! В интернет-магазине. Я снова схватилась за телефон, который Дом отдал мне перед тем, как отправиться на кухню. Я выбрала ему спортивные штаны, долго искала под его рост, и несколько футболок, ах да, и трусы. Надеюсь, с размером я угадала. Оформив заказ, со спокойной совестью отправилась на кухню. Снова Дом стоял у плиты и снова пытался мне сделать омлет с помидорами. Эта картина так умиляла, что даже перед глазами встали картинки из романтических фильмов, где героиня обязательно подошла бы к нему, обняла и поцеловала, а потом он вместо завтрака жарил бы ее прямо на кухонном столе. Боже, что за пошлости лезут в голову? Мужчина повернул голову на меня и посмотрел с лукавым прищуром. Он точно не умеет читать мысли?

– Ну, я в ванну и приду. – пискнула я.

– Осторожнее там. – посоветовал он.

– Ты что, что-то чувствуешь?

– Нет, просто там всегда скользко. – с улыбкой ответил Домовой. – А ты, я смотрю, поскальзываться любишь.