Читать онлайн Амур с гранатой бесплатно
© Донцова Д.А., 2025
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025
Глава первая
– Никогда не говорите гадости девушкам – вдруг та, которой вы нахамили, станет супругой президента! От всей души хочу посоветовать мужчинам быть вежливыми, ласковыми, делать комплименты каждой женщине, которая встречается им на пути. Вы же не знаете, за кого она спустя время выйдет замуж! – тихо произнесла посетительница.
Коробков улыбнулся.
– У меня когда-то был знакомый, он занимал должность начальника отдела в солидной фирме. Там появилась уборщица, вчерашняя школьница. Мужик ее невзлюбил, прямо со света сживал, постоянно бедняжку чморил, жаловался на ее очень плохую работу, следил, когда та приходила. Девчонка дядьку до дрожи в коленях боялась, не знала, каким образом сатрапу угодить. Один раз босс в самом отвратительном настроении возвращался после совещания в кабинет. Увидел открытую дверь в туалет, приметил там, у стены, ведро с водой, пнул его ботинком, сломал мизинец. Разорался, развопился, соврал прибежавшим на шум сотрудникам, что ведро стояло посередине прохода. Ну и уволили малышку. Она плакала, пыталась объяснить, что мыла санузел, ведро стояло в туалете, шеф сам по нему ногой стукнул. Говорила, что у нее мама болеет, никаких других родственников нет, они живут на заработок поломойки. Но кому поверят? Мелкому, но все же начальнику, или девчушке, которой недавно восемнадцать исполнилось? Ответ очевиден. Прошло лет десять. Когда дело перешло в руки сына и невестки владельца компании, собрали в зале центральный аппарат. Новый хозяин рассказал о своих планах, потом сообщил, что его жена, у которой есть диплом о высшем профильном образовании, станет руководить департаментом пиара и рекламы. И – вот уж удивление для всех! – добавил, что супруга некоторое время работала в фирме его отца, потом уволилась, получила высшее образование, стажировалось в США. Затем он пригласил ее в зал. Когда женщина поднялась на сцену, у сотрудников, которые работали в компании много лет, случился столбняк. В элегантно одетой даме они узнали уборщицу, над которой издевался тот начальник. Основной контингент служащих уже сменился, но руководство крепко держалось за свои мягкие кресла. Тот мужчина по-прежнему состоял в штате, занимал прежний пост. Он испугался. Но еще страшнее ему стало, когда новый верховный главнокомандующий вызвал его к себе и, улыбаясь, как змея на солнце, произнес: «Знаю о том, как вы отнеслись к нищей девочке. Когда рассказал супруге о своем желании вас сразу, непременно уволить, она попросила оставить вас, своего мучителя, на работе, мотивируя это так: «Кабы осталась тогда в фирме, мыть мне полы до пенсии. Грубиян, сам того не желая, открыл мне дверь в новую жизнь. Я поняла, что следует получить образование, поступила на заочные бесплатные курсы, устроилась уборщицей на вокзал, и мы с тобой там познакомились. Злость мужчины привела меня к тебе, не гони его». Но мне не хочется видеть вас в Москве, в центральном аппарате, поэтому вот вам компромиссное решение проблемы. Вы можете возглавить региональное отделение в Ухрюпинске – формально это повышение. Согласны? Если нет, жду заявление об уходе по собственному желанию».
Я решила, что предисловие к беседе завершено, пора начинать обсуждать проблему, и задала вопрос:
– Вера Васильевна, что привело вас к нам?
– Танечка, – тихо произнесла посетительница, – вы меня не узнаете?
Я всмотрелась в женщину. Возраст ее определить невозможно. Она блондинка, но натуральная ли? Сейчас стилисты творят чудеса, из цыганки за пару часов сделают Мэрилин Монро. Фигура у Веры Васильевны девичья, одежда куплена не на рынке, где задешево продаются «Шанель», «Диор» и иже с ними. В кабинете сейчас слегка пахнет дорогими французскими духами – похоже, посетительница умеет правильно пользоваться таким парфюмом.
Те, кто приобретает фейковые варианты во флаконах с вожделенной этикеткой, радуются, что они достались им в разы дешевле, чем в фирменном магазине, но потом удивляются – аромат-то нестойкий. И начинают носить пузырек с собой, по несколько раз в день опрыскиваются «французскими» духами. Увы, любительницы купить за рубль то, что стоит намного дороже, не учитывают некоторые обстоятельства. Если ее собственный нос не ощущает запах, то это не означает, что его нет – одежда долгое время благоухает. Используя дозатор по три-четыре раза в день, его владелицы к вечеру превращаются в резко пахнущие освежители воздуха.
Как отличить оригинал от фейка? Очень просто. Цена «родных» духов в разы выше тех, что производят трудолюбивые китайцы. И, если решились на покупку, не приобретайте парфюм в интернете.
– В детские годы мы ходили в одну школу, – кивнула женщина. – Вера Холодова меня зовут. Не помните?
– Простите, нет, – честно ответила я.
– А мне трудно забыть ваших родителей и бабулю, они такие милые были.
Я изо всех сил улыбнулась. Милой мою ближайшую родню не назвать. Бабка всегда страстно ругалась со всеми соседями. В нашем доме не было лифта, а жильцы порой ставили заполненные мусором емкости снаружи у своих дверей, выносили их не сразу. Пакеты для отходов не продавались, люди просто закрывали верх отбросов старыми газетами. Если поднимаешься по ступенькам, видишь разбросанные вокруг очистки, ошметки, огрызки, это означает лишь одно: здесь недавно прошла моя бабка, которая всегда пинала чужие ведра. Зачем? Почему? А по злобе душевной.
Димон тихо кашлянул.
– Поскольку детство безвозвратно ушло, а у вас, госпожа Холодова, проблема сегодня и сейчас, давайте вернемся в настоящее время. Что произошло?
Вера тоже тихо кашлянула и приступила к рассказу.
– Я владею небольшой сетью кафе быстрого питания. Наверное, вы такие видели – небольшое помещение, внутри несколько высоких столиков. В хорошую погоду часть из них снаружи стоят. Не так давно я стала вдовой. Но возраст еще не старческий, хочется простого женского счастья, крепкого мужского плеча рядом.
Холодова глубоко вздохнула и начала повествовать о своих мытарствах на пути к этому самому крепкому мужскому плечу. Сначала Верочка зарегистрировалась на нескольких сайтах знакомств. Ее анкета вызвала всплеск интереса, на Холодову обрушилась лавина потенциальных кавалеров. На фото все парни выглядели прекрасно, а вот при личной встрече – одно разочарование. Почти все эти самые «крепкие мужские плечи» оказались без хорошей работы, кое-кто пах алкоголем, и платила за ужин всегда Вера.
Женщина разочаровалась в интернет-женихах и решила осмотреться по сторонам. Но никого достойного вблизи не нашлось. Пару раз, когда Холодова заправляла свою дорогую машину, к ней лихо подкатывали сотрудники бензоколонки. Но согласитесь, это уже прямо дно! Был еще сосед по дому, вдовец, которому перевалило за семьдесят. Но в случае похода с ним в ЗАГС Вера не обрела бы крепкое мужское плечо – она сама стала бы просторной женской грудью, на которой новый супруг утешился бы от всех бытовых и финансовых неурядиц.
Холодова поняла, что следует проявить иную активность, и записалась в закрытый женский клуб, где разновозрастные дамы интересно проводят время. Верочке там понравилось, но связывать свою жизнь с одним из местных красавцев? Никогда!
Очутившись на грани отчаяния, Холодова отправилась на лекцию, тема которой прямо попала в ее самое больное место: «Как и где найти мужчину своей мечты». Место в зале стоило дорого, в публике сидели ну прямо родные сестры Веры. Ничего нового девицам в самом соку лектор не сообщила, но завершила свое бойкое выступление фразой:
– А еще, дорогие вы мои любимки, знайте, есть такой закон: если хочешь что-то получить, надо это расхотеть. И тогда все желаемое в лапки и прилетит!
Вера поехала домой, в очередной раз глотая слезы. Если хочешь что-то получить, надо это расхотеть? Бред! Значит, если Холодова не обнаружила в магазине платье, о котором мечтала, ей следует забыть про него, и оно само на голову из космоса упадет?
Женщина привычно зарыдала. Ну опять она зря потратила время, да и немалые денежки в придачу! Где же ходит ее суженый? Он ведь определенно живет на этом свете! Как с ним встретиться? Неужели ей, юной по теперешним меркам девушке, которая состояла некоторое время в не особо удачном браке, никогда-никогда не испытать той любви, какую показывают в кино? Почему всяким шалавам, тем, кто в тринадцать лет закурил, в четырнадцать переспал не только со всем, что шевелится, но и с тем, что лежит неподвижно, в шестнадцать уже сделал пятый аборт, девчонкам из семей алкоголиков, наркоманов, безграмотным курицам, которые пишут «Масква», всяким понаехавшим – вот почему им вечно везет? В возрасте Веры они похоронили уже третье «крепкое мужское плечо», и прямо на кладбище нашли четвертое! А Верочка другая! Почему ей, умнице, красавице, лапочке, стройной, молодой, наливному яблочку, сладкой ягодке с ангельским характером и без материальных проблем – ну почему ей никак не попадется достойный человек? Покойный особо жену не баловал, он ее только ругал.
Впав в самое черное уныние, Вера вернулась домой, легла на диван, закрыла глаза и услышала тихий голос…
Глава вторая
– Веруся, – ласково прошептал кто-то, – перестань лить сопли, лучше ответь: хочешь опять такого же мужа, как Витя?
– Ой, никогда! – испугалась женщина. – Он выпить любил, мог руки распустить, обзывал по-всякому. Получку его никогда не видела, не знаю, какой оклад супруг получал. По бабам ходил, вечно ко мне придирался.
– И теперь второго такого ищешь?
– Нет, конечно, другого, – возразила Вера.
– Твой Витя до свадьбы тоже вел себя прилично, – напомнил невидимый собеседник. – Зачем тебе супруг? У тебя нет сейчас проблем. Живи счастливо.
– А как же мужское внимание, ласка? – прошептала Холодова.
И услышала:
– Двери в женский клуб для тебя открыты, за денежки получишь там, что хочешь. И никакого зануды, пьяницы дома. На хрена козе баян, а тебе – второй Витя?
Холодова вытерла лицо и задумалась. У нее своя большая квартира, которая ранее принадлежала родителям, машина, небольшой бизнес, приличный доход… А и правда, на хрена козе баян?
Вера вскочила, побежала к холодильнику, нарезала свой любимый сыр с плесенью, налила бокал дорогого вина, вернулась в спальню, включила кино на ноутбуке и ощутила себя невозможно счастливой. Как хорошо! Она давно мечтала так провести вечер, да Витя орал: «Не смей жрать в постели! Чтоб я вонючий сыр никогда не видел! Заткни ноутбук, спать хочу!»
А еще муж терпеть не мог животных, а Верочке хотелось завести собачку или кошечку, а еще лучше обеих. Но Виктор умер. Так почему вдова до сих пор живет по его правилам?
Холодова посмотрела на пустую половину кровати, радостно засмеялась, легла посередине и продолжила смотреть кино, пить вино и есть сыр, вытирая пальцы о пододеяльник. А потом заснула счастливая. Искать «крепкое мужское плечо» ей расхотелось.
Через пару недель, после того как Холодова поняла, что козе не нужен баян, она въехала в багажник новенького «Бентли». Из иномарки вышел мужчина. Владелица кафе испугалась, выскочила из своей милой машинки красного цвета и залепетала:
– Простите! Моя вина, задумалась! У вас только бампер слегка поцарапан, совсем чуть-чуть. Давайте сделаем фото и разъедемся. Все оплачу!
Водитель улыбнулся.
– Добрый день. Меня зовут Сергей Петрович. Как к вам обращаться?
– Вера, – ответила Холодова и повторила: – Очень виновата, простите, пожалуйста!
– Ну и я не без греха, – признался владелец «Бентли». – Вы медленно ехали вперед, а я дал задний ход, не глянув в зеркало.
Потом он быстро осмотрел оба автомобиля, сделал вывод.
– У нас с вами полная фигня, полирнуть – и конец истории. Поехали.
– Куда? – опять перепугалась Вера.
– Вон в тот ресторан, – пояснил Сергей Петрович. – Лично я всегда закидываю ростбифом даже легкий стресс. А вы как справляетесь с разбушевавшимися нервами?
– Тоже люблю поесть, – неожиданно для самой себя призналась Холодова. – Вкусное всегда меня успокаивает.
Сергей воздел руки к небу.
– Боже! Спасибо, что наконец-то познакомил с женщиной, которая не сидит на диете!
Вот так вскоре после того, как Вера твердо решила больше никогда не выходить замуж, она-таки нашла «крепкое мужское плечо». Сергей Кузнецов оказался не стеснен в средствах, занимался крупными интернет-проектами. Жил Кузнецов в двухэтажном особняке и совпал с Верой по всем параметрам. Он обожал животных, подарил женщине щенка чихуахуа и котенка британской породы. По вечерам пара ужинала в кровати и смотрела комедии. Сыр с плесенью был одним из любимых продуктов Сережи. Вот белое вино ему не очень нравилось, Кузнецов предпочитал коньяк, который Холодова терпеть не могла. Но вскоре мужчина снизошел до вина, а Верочка оценила вкус «Курвуазье».
В Турции они сыграли свадьбу. Конечно, оба понимали, что такая свадьба – театральное представление для туристов. Но все было по-настоящему – и кольцо, и серьги к нему в комплекте, подарок Сережи, и шампанское не поддельное, и море не нарисовано на холсте, и любовь истинная. Некоторое время Верочка жила как в раю. Она перебралась в дом к Сереже, про свою квартиру забыла. А потом Кузнецов решил запланировать на осень настоящее бракосочетание. Он объяснил любимой:
– Многие мои друзья давно уехали в другие страны или перебираются туда на лето. Надо подождать до конца октября. Тогда устроим самый праздничный праздник!
Конечно, Верочка согласилась. На тот момент она ради Сережи уже была готова на все. Попроси он ее съесть кусок мыла, Холодова бы с радостью исполнила желание.
В понедельник она приехала домой около семи вечера, оставила машину в гараже, подошла ко входу в дом и поразилась. На скамейке, которая стоит неподалеку от крыльца, лежат щенок и котенок. На них надели шлейки, пристегнули поводки к лавке. Рядом стоят два чемодана, к одному скотчем приклеено письмо.
Холодова прервала рассказ, порылась в сумке, вытащила помятый конверт, вынула из него лист и начала читать вслух.
«Верусик! Дела пошли не так, как я планировал. Должен временно исчезнуть. Не волнуйся, настоящей свадьбе быть. Решу все проблемы. Просто перенесем праздник на зиму. Береги Мусика и Пусика, люблю их очень. А тебя – обожаю. Если кто начнет про меня спрашивать, отвечай: «Простите, среди моих друзей такого нет». Если же покажут мое фото, «вспомни»: «Да, виделась с Сергеем Петровичем, встречались у кого-то в гостях. Но знакомство шапочное. Совсем его не помню». Я вернусь! Зуб даю! А пока уезжай к себе. Ничему не удивляйся, не обращайся в полицию. Вера! Никогда не ходи в полицию! Со мной все ок! А вот если побежишь туда, тогда по-всякому повернуться может. Помни: люблю тебя и вернусь. Живи тихо. Мы непременно встретимся. Пожалуйста, никаких полицейских! От твоего поведения зависит наша с тобой дальнейшая судьба. Афиногей».
– Афиногей? – переспросила я.
Вера слегка покраснела.
– Ну… мы так друг друга называем. Он Афиногей, я Физдипекла… В коттедж попасть не сумела, он оказался заперт. Мои вещи аккуратно сложили в чемоданы, оставили их у лавки.
– Понятно, – кивнул Димон. – Вы, наверное, отправились к себе домой?
Вера кивнула и протянула свой телефон Коробкову. Мы с Димоном одновременно посмотрели на экран.
– Еперный театр! – выпало из моего лучшего друга. – Обои-то зачем сдирать?
– Что-то искали, – тихо произнесла я. – Но Дмитрий прав. В двадцать первом веке не требуется уродовать помещение, чтобы выяснить, есть ли за обоями тайник. Придумано специальное оборудование, оно покажет все захоронки и под паркетом, и под плиткой, и вообще везде.
– По кухне продукты раскидали, – протянул Димон, – плафоны у люстр отвернули… Либо работали не профи, либо было дано задание найти то, что надо, и в придачу напугать хозяев. Татьяна права. Сегодня можно очень аккуратно зайти в помещение, изучить его полностью и уйти. А владельцу в голову не придет, что в его жилье орудовали незваные гости. У вас же прямо Содом и Гоморра!
– Обои содрали только в одной комнате, – тихо объяснила посетительница. – Пролистайте снимки. В других помещениях лишь вещи раскидали… Пожалуйста, объясните мне, что произошло? Где мой муж?
– Ваш брак не зарегистрирован, – заметила я.
– И это определенно к лучшему, – пробормотал Коробков.
– Что хорошего вы увидели во всем, что случилось? – всхлипнула Вера. – Я потеряла самого прекрасного супруга на свете и…
Димон почесал макушку.
– Что-то никак не разберусь в ситуации, видимо, стал невнимательным. Из вашего рассказа узнал про Виктора, который к вам не очень нежно относился. А сейчас слышу о потере замечательнейшего мужа на свете.
– Так не о нем речь, – отмахнулась посетительница, – а о Сереже!
– Госпожа Холодова, уж простите за очередное напоминание, но он ваш сожитель, – тихо произнесла я. – Где работает Сергей Петрович?
– Уже говорила, он ведет большие интернет-проекты, – ответила Вера.
– Какие именно? – уточнил Димон.
– Ну… в интернете, – повторила гостья, – ну… всякое там организовывает!
– В Сети можно торговать разными товарами, выпускать газеты, организовывать игры, сообщать о новостях, давать советы, устраивать с кем-то встречи, – не сдался Коробок. – Сейчас онлайн делают почти все. Хорошо хоть, дети у людей пока по старинке получаются. Что за бизнес у Кузнецова?
Вера заморгала, потом заплакала и сквозь слезы произнесла:
– Не знаю.
– Вы любимого человека на эту тему не расспрашивали? – спросила я, протягивая женщине пачку носовых платков.
Холодова вытащила одну салфетку.
– Поинтересовалась: «Кто ты по профессии?» Он рассмеялся: «Скучный человек, бухгалтер, всегда ношу под мышкой счеты. Ничего интересного. Помогаю бизнесменам, которые открывают свое дело, объясняю кое-что. Иногда подыскиваю им хорошего специалиста. Если хотят меня нанять, соглашаюсь только за большие деньги… Милая, как насчет бокала вина в кроватке?»
Вера скомкала бумажный платок.
– Больше на тему его работы не беседовали. Но Сережа – гениальный финансист.
– Откуда такая уверенность? – встрепенулся Коробков.
– Как-то раз он пришел домой неожиданно рано, а я сидела в «Зуме» со своим главбухом Мариной. Кое-что с ней обсуждали, – зашептала Холодова. – Громко говорили, и наушники я не люблю. И я думала, что одна. Обмозговали мы проблему, пошла чаю попить. Вижу Сережу. Обрадовалась: «Милый, ты уже приехал!» Муж вдруг спрашивает: «Ты с кем сейчас общалась?» Узнал, что со своим главбухом, продолжил: «Хорошо ее знаешь?» Объяснила, что Марина полтора года работает, нареканий к ней нет. Сережа продолжил: «Где бабу нашла?»
Холодова вытащила из пачки второй платок.
– Она сестра нашего главного по персоналу. Уже говорила вам про свою небольшую сеть быстрого питания, мы не быстро развиваемся. На мой взгляд, лучше медленно, да хорошо и правильно. Сергей меня выслушал и о чем-то другом заговорил. Через два дня Марина с братом уволились – написали заявление, что по семейным обстоятельствам уходят. Я все мужу рассказала, тот улыбнулся: «Есть прекрасная тетка, она тебе бухгалтерию в порядок приведет. И вторая такая же – та всю жизнь начальником отдела кадров была. Возраст не молодежный, но старый конь борозды не портит».
Вера опустила голову.
– Представляете, новая бухгалтер выяснила, что старая меня нагло обворовывала! А ее братец брал на работу кого попало. Для тех, кто непосредственно готовит, обслуживает клиентов, необходима санитарная книжка. А прохиндей набирал народ с улицы, без характеристик, ничего не проверял. Там ужас-ужас Мария Петровна нашла! Санитарные книжки в метро куплены! Одна повариха из нашего ресторанчика на учете в кожно-венерологическом диспансере! В другом месте на раздаче стоит девица, которую вытурили из другого кафе за то, что она в свободный день дальнобойщиков обслуживала… ну… тем самым… понимаете?
Мы с Димоном одновременно кивнули. Холодова всплеснула руками.
– Дальше больше! Рассказываю все Сереже, от негодования заикаюсь. Доверяла им! И что?.. Муж рассмеялся: «Вот не могу понять, как моя наивная Физдипекла ухитрилась пусть не огромный, но вполне себе хороший бизнес создать. Я по вашему телефонному разговору сразу понял, что твой главбух – еще та крыса!»
Посетительница осеклась и воскликнула:
– Ой! Сережа, наверное, в опасности! Найдите его прямо сейчас!
– Вера Васильевна… – начала я.
Холодова затрясла головой.
– Таня, понимаю, вы меня не узнали, но поверьте, мы ходили в одну школу. Пожалуйста, давайте без отчества. Вот услышала сейчас от вас в очередной раз «Вера Васильевна», и аж дурно стало. Я ведь младше вас на десять лет! Не думайте, что вспоминаю о наших общих гимназических годах в надежде на скидку, нет-нет! Деньги есть! Мне нужно, чтобы вы занялись проблемой с особым вниманием и тщанием, поработали, как для родного человека, горя желанием добраться до истины, а не как просто наемный сыщик. Мы учились вместе, мы сестры по школе! Вот такое должно быть отношение!
В глазах Димона вспыхнул огонек. Коробков моргнул, его взгляд снова стал прежним, но я поняла, что лучший друг сдерживает смех.
А мне захотелось задать посетительнице простой вопрос: если я училась в десятом классе, а Холодова в первом, то каким образом я могла запомнить малышку? У нас же ничего общего не было. И в ту же секунду сообразила, что не могла даже увидеть Веру. Почему? Учебное заведение, которое я посещала, имело два здания. В одном учились дети с первого по четвертый класс включительно, и все предметы вел один педагог. А во втором корпусе учились с пятого класса. Тогда же у нас появлялись разные учителя. Ну никак маленькая Вера не могла увидеть в гимназии меня.
Я улыбнулась, собралась задать вопрос, но Димон опередил меня, громко спросив:
– Вера Васильевна, какой примерный возраст у вашего сожителя Сергея Петровича Кузнецова?
– Ну… ну… – протянула женщина, – наверное, лет тридцать пять, сорок…
– Можете назвать адрес и название поселка, в котором находится его дом?
– Барашкино, улица Сосновая, один, – вмиг ответила клиентка.
– Хорошее место, – одобрил Коробок, глядя в ноутбук. – Вокруг лес, двадцатый километр от Москвы… Ага! Так. Вы паспорт его видели?
– Какой? – заморгала Холодова.
– Общегражданский или заграничный.
– Второй у него был, – кивнула Вера. – Когда мы летели на Мальдивы, проходили контроль. Сережа его мне показывал, смеялся.
– Что веселого в основном документе гражданина? – удивилась я.
Гостья улыбнулась.
– Сережа сказал: «Можешь объяснить, каким образом пограничники узнают людей по фото? Я на снимке просто серийный убийца!»
– Документы на дом жениха видели? – не отставал Коробок.
– Нет, – удивилась Вера. – Зачем мне на них глядеть?
– Действительно, – улыбнулся Димон. – На это и расчет.
– Что? – не поняла Холодова.
Коробков взял один из своих телефонов.
– Слушайте внимательно!.. Алло! Тамара Владимировна?
– Добрый день, я у телефона, – ответил приятный женский голос.
– Меня зовут Дмитрий, – продолжил Коробков. – Вы в Барашкино на Сосновой улице сдаете особнячок?
– Верно, – согласилась женщина.
– Хотим с женой переселиться за город на пару лет, пока наш дом строится. Увидел ваше объявление – ну прямо то что нам надо! – лихо соврал Димон.
В трубке раздался смех.
– Вы успели позвонить первым. Прежний жилец недавно выехал, сейчас дом приводят в порядок. Химчистка, прачечная, уборка, мойка и так далее. Через три дня он будет готов. Вас такой срок устраивает?
– Более чем, – заверил Дмитрий.
– Есть некие условия, – продолжила Тамара Владимировна. – Дом сдается только гражданам России, славянам, исключительно семейным парам. Возраст жильцов – от тридцати. Собаки, кошки, дети, гости, веселье, барбекю – все это сколько угодно.
– Отлично! Нам с женой сороковник, – изобразил радость Коробок.
– Хорошо, тогда объявление снимаю, жду вас через три дня с паспортами, – деловито отозвалась собеседница. – Если ваши планы изменятся, прошу меня предупредить. Если в назначенную дату не приедете, посчитаю нашу предварительную договоренность расторгнутой. Хорошего дня!
– Вам также, – отозвался наш заведующий департаментом компьютерных технологий и положил телефон на стол.
– Что это было? – растерялась Вера.
– Беседа с владелицей дома. Сергей Петрович Кузнецов снимал особняк, – объяснил Димон.
– Сни-мал? – повторила по слогам Холодова. – Не поняла. Дом не принадлежит Сереже? Почему же он говорил, что владеет им?
Глава третья
Коробок посмотрел на меня и продолжил:
– На данном этапе точного ответа нет. Есть предположение. Вы очень понравились мужчине. Он небеден, организовал место, где вы счастливо проводили время. И ситуация непростая. Фамилия Кузнецов – одна из самых распространенных в России, имя Сергей очень популярно, отчество Петрович встречается часто. Возраст, который вам сообщил возлюбленный, мог оказаться ложным.
– Люди любят казаться моложе, чем они есть на самом деле, – пробормотала я. – У вас есть совместные фото с женихом?
– Да-да, – кивнула посетительница.
– Можно на них глянуть? – оживился Коробков.
Холодова опустила голову.
– Они у Сережи в телефоне. Он их потом отправлял в свой ноутбук – собирал наш семейный альбом.
– Неужели вы не делали снимки на свой телефон? – удивилась я.
– Конечно, фоткала Сережу часто, – затараторила Вера, – но за день до того… ну… как я приехала домой, а Мусик и Пусик на лавочке сидели, потеряла «айфон». Сережа сказал: «Завтра куплю тебе новый и перенесу туда то, что тебе надо, прости, сегодня устал! Нет сил в магазин ехать!» А у меня в личном аппарате никакой особой информации не было, ну… Вадика, стилиста моего, контакт, Тани, она маникюр-педикюр делает, Сережа еще, конечно, и все! На следующий день, когда вещи забирала со скамейки, в чемоданы не смотрела. А потом их разбирать начала и поняла, что по-прежнему нет телефончика!
– Может, помните наизусть номер Кузнецова? – поинтересовалась я. – Если часто один и тот же набор использовать, он оседает в памяти.
– Просто нажимала на «Афиногей», и телефончик сам потом работал, – прошептала Холодова, всхлипнула и, опять заплакав, сказала сквозь слезы: – Он меня любит! Что-то очень плохое случилось! Найдите Сергунчика! Жить без него не смогу! Да, муж велел не ходить в полицию, но вы же не она!
– С этим не поспорить, – согласился Димон.
Дверь распахнулась, в кабинет влетела Ада Марковна Штольцбаумкухенрайз. Близкие люди называют ее Дюдюня или Дюдюля.
– Здрассти всем! – радостно произнесла она. – Нас не звали, не ждали, а мы приперлись. Как делишки, ребятишки? Все ли супер?
Дюдюня осеклась и сразу стала серьезной – похоже, она только сейчас увидела заплаканную Веру Васильевну.
– Простите, немного пошумела. Как освободитесь, позвоните. Сижу в своем кабинете.
– Кто это? – прошептала Вера, когда за Дюдюней захлопнулась дверь.
– Одна из наших сотрудниц, – ответила я и не соврала.
Не могу назвать счастливыми ни свое детство, ни юность, но потом на меня с небес посыпались подарки.
Никому не нужная, на тот момент безработная учительница русского языка и литературы, я, выйдя из очередной конторы, услыхав до этого в отделе персонала уже набившие мне оскомину слова «мы вам позвоним», не знала, куда теперь направиться. Я стояла на улице, и выбор был невелик: направо к подземке или налево к автобусу. На метро, конечно, быстрее. Но я почему-то потопала напрямик через шоссе, чуть не попала под машину, сумела увернуться, а когда иномарка унеслась прочь, увидела лежащего на дороге дедушку и бросилась к нему.
Мой вам совет: если жизнь загнала вас в угол и радостно пинает во все бока железными сапогами, не следует впадать в истерику. Все плохое, что с человеком случается, ведет его к чему-то очень хорошему. И еще: если встает выбор, куда шагать, направо или налево, то смело бегите прямо. Я именно так и поступила. Мне повезло, и вам тоже повезет.
Немощный старичок, которому я бросилась на помощь, привел меня к себе домой, умылся, переоделся и оказался Дмитрием Коробковым. Вот так я попала в систему «Особые бригады» и начала учиться у товарищей. А спустя время вышла замуж за Ивана Никифоровича, нашего главного начальника и владельца «Особых бригад». Теперь у меня невероятно счастливая семейная жизнь, самая лучшая свекровь на свете и работа, которую я никогда не променяю на другую, даже если мне за это предложат все деньги мира.
Ада Марковна – единственная подруга Ирины Леонидовны, мамы моего мужа Ивана Никифоровича. Ирину Леонидовну и Аду Марковну связала много лет назад служба в «Особых бригадах». Их дружба выдержала проверку в разных испытаниях. Рина сейчас занимается домом, ушла в режим спящего агента, а Дюдюня до сих пор рвется в бой. Она психолог, считается членом моей бригады, но работает по собственному графику.
– Что мне теперь делать? – пролепетала Вера.
– В городской квартире можно жить? – осведомилась я.
– В принципе да, – прошептала Холодова. – Все расшвыряно, но вещи разложу по местам… Простите меня.
– За что? – удивился Димон.
– Ну… не знакома совсем с вами, – залепетала посетительница, – соврала, что училась вместе с Татьяной. Ну… думала, однокашнице скорее помогут, постараются, получше поработают, побольше внимания уделят… вот так. Простите, пожалуйста.
Я чуть было не воскликнула: «Глупее ничего не придумать!» Но сумела удержаться.
Димон взял трубку внутреннего телефона.
– Леня, у тебя есть свободные люди?.. Да, вполне хватит. Пусть они к нам зайдут – задание есть. Надо помочь нашей клиентке, у нее дома кто-то незаконно затеял обыск, навел полный беспорядок… Ты прав! Ждем.
Потом Коробков повернулся к Холодовой.
– С вами поедут прекрасные молодые люди Петр и Михаил.
Минут через пять раздался стук в дверь.
– Входите, – разрешила я.
В кабинете оказались два парня, по виду близнецы. Они одновременно произнесли:
– Здравия желаем!
Потом один замолчал, а второй продолжил:
– Нам велено забрать женщину.
Коробков закатил глаза.
– Парни, учитесь говорить красиво. Не «забрать», а отвезти домой Веру Васильевну Холодову, в чьей квартире неустановленные личности устроили незаконный обыск. Ваша задача – под руководством хозяйки все привести в порядок.
– Понятно! – одновременно отозвались близнецы.
– Ни на секунду в вас не сомневался, – кивнул Димон.
– В одной комнате содрали обои, – подключилась я к беседе, – следует вернуть помещению первозданный вид.
– Выполним! – слаженно пообещала парочка.
– Обои купите по дороге, – растолковал Димон. – Заедете с Верой Васильевной в магазин.
– Так точно! – отреагировали парни.
– Одну ее в торговый центр не отпускайте, – добавила я.
– Будет исполнено! – объявил дуэт.
– Петр, отведи госпожу Холодову в машину. Михаил, останься на пару минут, – скомандовал Коробков.
Когда Вера и юноша удалились, Коробков обратился к Мише:
– Ситуация странная, нас она насторожила. Когда будете наводить порядок, непременно спрашивайте у хозяйки, что куда поставить и положить. Если вдруг среди разбросанного обнаружится нечто, не принадлежащее владелице апартаментов, привезите это нам.
– Ясно, – кивнул Михаил.
– Даже самый пустячок, – дополнила я. – Обертки от конфет, которые хозяйка никогда не покупает, пустая бутылка из-под воды, которую Вера Васильевна не пьет…
– Дебилом надо быть, чтобы такое после себя оставить, – неожиданно разговорился Михаил.
– Людям свойственно совершать ошибки, – остановил его Димон. – И какое нам дело до чужих косяков? Главное – самим не напортачить.
– Так точно, – отозвался Миша.
– Приступай, – приказал Коробков.
Парень умчался, и в ту же секунду передо мной возникла Ада Марковна с заявлением:
– У меня снесло крышу.
– Вроде, голова на месте, – с самым серьезным видом отметил Коробков.
– На доме, – уточнила Дюдюня. – Вот говорили мне умные люди: «Не пожалей денег, сделай все из хорошего материала! Один раз потратишься – потом много лет без проблем проживешь!» А у меня тогда денежки тю-тю! Решила шифер взять. И пожалуйста! Весь побился! Теперь перекрывать надо. Вдохновленная горьким опытом, приобрела керамическую черепицу… Короче, временно меняю место жительства, потому что в моем доме жить пока невозможно. Танюша, когда домой отправишься? Уже поздно…
Я глянула на часы.
– Сейчас.
– Возьмешь нас? – неожиданно попросила Ада. – Надо к вам заехать. Свою машину здесь в гараже оставлю.
– Ты не одна? – удивилась я.
– С Графом Контейнерским, – рассмеялась лучшая подруга Ирины Леонидовны.
– Он англичанин? – заморгала я. – Иван Никифорович в курсе, что ты с иностранцем прикатишь?
– Сейчас его увидишь, – пообещала Дюдюня, распахнула дверь в коридор и воскликнула: – Ваша Светлость, входите, не стесняйтесь!
Послышался шорох, и в кабинете оказалось странное существо. Длинное, тощее тело покрывала серо-черная короткая шерсть, на филейной части был очень красивый, пушистый, завитый в несколько колец хвост. К другой стороне туловища оказалась прикреплена длинная шея, на ней сидела мордочка с длинным носом и огромными треугольными ушами, которые торчали на макушке домиками. И стояло все это сооружение на высоких тощих ногах.
– Кто это? – изумился Коробков.
– Граф Контейнерский, он же Пафнутий, собственной персоной, прошу любить и жаловать! – представила странное существо Дюдюня. – Месяц назад направлялась домой. У нас при въезде в поселок стоит контейнер – решила туда мусор из своей машины выкинуть. Подошла, а там вот эдакое чудо сидит, трясется. Увидело меня, заплакало, прямо зарыдало. Оставить бедолагу совесть не позволила. Вытащила, поехала в ветклинику, выяснила, что это собака, мальчик, возраст примерно три месяца. Здоров, просто истощен, голоден. Вымыла ребенка, назвала Пафнутием.
– Какой он породы? – осведомился Димон.
– Составительной, – сообщила Ада Марковна.
– Впервые о такой слышу, – удивилась я.
– Составлен из разных частей, – уточнила Дюдюня. – Ноги – от страуса, хвост – от самоедской собаки, шерсть – как у волка, морда овчарки, с характерной губой, присущей только этой псине. Характер у Пафнутия осторожный – на мой взгляд, это хорошо… Ну что, помчались? А то мы с Риной и Надей опоздаем.
Я удивилась. Интересно, куда собралась вся честная компания?
Хотела задать этот вопрос, но тут Граф Контейнерский боком подошел ко мне и посмотрел прямо в глаза. Мне захотелось погладить его. Я протянула руку, а щенок лег на пол и заскулил.
– Вот бедолага, – вздохнул Димон, – досталось парню, похоже, по полной программе.
Глава четвертая
– Ой, какой милый! – обрадовалась Рина, обнимая Пафнутия. – Надо его откормить, а то похож на нитку. Ребята, глядите, кто к нам в гости приехал!
Французские бульдоги Мози и Роки, которых дома называют кабачками, посмотрели на кота Альберта Кузьмича. Именно он, британец с черной шерстью, является главой стаи.
– Рина, ты готова? – осведомилась Дюдюня.
– Да-да, – кивнула Ирина Леонидовна. – Надя тоже на низком старте.
– Отлично! Тогда вперед! – скомандовала Ада Марковна.
Я удивилась.
– Подождите. Вы куда все собрались?
Ада Марковна затараторила:
– Вороне где-то бог послал кусочек сыра! А мне досталась бесплатная путевка в СПА-отель. Ну, не совсем бесплатная, я выполнила для них кое-какую работку. Владелец заведения в качестве подарка приложил к гонорару отдых в его оздоровительном центре. Номер люкс! Четыре комнаты, столько же санузлов! Бесплатное питание и все процедуры тоже даром! Могу взять с собой двух человек.
– Да-да, – кивала Надежда Михайловна.
Надя Бровкина раньше служила вместе с Ириной и Дюдюней, а теперь она член нашей семьи, помогает Ирине Леонидовне по хозяйству.
– Значит, вы сейчас отправляетесь отдыхать? – уточнил Димон.
– Верно! – хором ответила троица.
– Граф Контейнерский пока поживет тут. Очень удачно вышло – как раз крышу починят! – добавила Ада. – Танюша, ты не против?
– Конечно, нет, – тихо ответила я.
– Ужин готов, – сообщила Ирина Леонидовна. – Ваня уже вернулся, в душ пошел. Не скучайте, мы ненадолго! Айда, девчонки!
Через пару секунд прихожая опустела. Все собаки, включая Пафнутия, уставились на Альберта Кузьмича. Кот приблизился к Графу Контейнерскому, щенок лег на пол. Британец обнюхал его голову, коротко мяукнул, задрал хвост и направился в столовую. Бульдоги подбежали к Пафнутию. Мози лизнул новичка в правое ухо, Роки – в левое.
– Ну, парень, вставай! – велел Коробков. – Тебя приняли в коллектив.
И тут в прихожую вышел Иван Никифорович. Он улыбнулся:
– Всем привет! Проголодался, как крокодил!.. А это кто?
– Пойдемте в столовую, – предложила я, – там поговорим.
Когда Димон и Иван Никифорович уселись за стол, я поспешила в кухню и обнаружила на столе лист бумаги, исписанный аккуратным почерком Надежды Михайловны: «Танюша! Сегодня на ужин плов. Он в казане, а тот – на плите. К чаю – желе и воздушный торт. «Дрожалка» – в холодильнике. Выпечка на столе, где кофе-машина. Прежде чем ее разрезать, возьми в ящике конусовоздуховую воронку, осторожно воткни ее в середину, досчитай медленно до пятидесяти, вынь и лишь потом осторожно подели десерт на кусочки, иначе он сплющится. Не дрейфь! Мы скоро вернемся! Це и лю!» Последнюю фразу следовало понимать как «целую и люблю». Я открыла казан, увидела там рис с мясом и овощами, обрадовалась, быстро разложила его по тарелкам, и мы сели ужинать.
Узнав историю Пафнутия, Иван Никифорович начал негодовать:
– Кем надо быть, чтобы выкинуть щенка в мусор?
– Зато он нашел прекрасную хозяйку, – быстро сказала я.
Димон хихикнул.
– Ты не согласен? – удивилась я. – Дюдюня – добрейший человек!
Коробков поднял руки.
– Тише, тише, не убивай, пожалей! Ада замечательная, состоит в нашей бригаде. Но скажи, мы ее часто видим?
Мне пришлось ответить:
– Нет. У нее масса дел. Сейчас Дюдюня впервые за много лет собралась отдохнуть.
– Согласен, – включился в разговор муж, – Ада плотно занята консультациями в региональных отделениях. Там часто требуется специалист ее профиля. Они есть на местах, но по уровню профессионализма им до Дюдюни далеко… Кстати, к вам завтра придет новый сотрудник.
Я тяжело вздохнула. Моя бригада – инкубатор для выращивания из неразумных цыплят гордых орлов. Одно время я сердилась на супруга. Ну как так? Появляется у нас с Коробковым некто «со взором горящим», но кроме упомянутого «взора», у него ничего нет. Приходится обучать человека с нуля, а потом, когда он встает на ноги и расправляет крылья, его живо перебрасывают в другую бригаду, а мы с Димоном получаем очередного, никогда не работавшего в поле младенца лет эдак тридцати.
Как-то раз я не выдержала и высказала мужу все, что думаю по данному поводу. Иван Никифорович смутился:
– У тебя отлично получается воспитывать людей. Даже со мной получился прекрасный педагогический эффект.
– Какой? – не поняла я.
– Теперь всегда исправно мою руки перед едой, а потом вешаю полотенце на крючок, а не швыряю его где попало, – с самым серьезным видом сообщил супруг. – Мама говорит, что она не сумела объяснить мне азы поведения, а ты справилась с педагогически запущенным случаем за неделю.
Стало понятно, что моя должность – директор инкубатора.
– А к чаю что-нибудь есть? – с надеждой в голосе осведомился Димон.
В отличие от большинства мужчин, Коробков – большой любитель сладкого.
Я кивнула, пошла в кухню, вынула из холодильника тарелку с горкой темно-красного цвета, сделала шаг, чихнула… «Дрожалка» соскользнула с тарелки, плюхнулась на пол и превратилась в крошево. Ну как так вышло? Бровкина часто готовит желе, его все любят, но Надежда Михайловна всегда спокойно доносит блюдо до стола!
– Танюш, тебе помочь? – крикнул Димон.
Меньше всего мне хотелось, чтобы кто-нибудь стал свидетелем трагического происшествия, поэтому я самым веселым голосом ответила:
– Нет-нет, сейчас приду!
А потом метнулась к столику. Никто, кроме меня, понятия не имеет, что хлопотливая Надежда сделала аж два десерта. Сейчас подам торт – и делу конец.
– Такое еще не пробовал, – потер руки Димон, когда кондитерский шедевр оказался на столе. – Надюша, похоже, себя превзошла. Ну что, разрежем?
– Конечно, – согласился Иван Никифорович, взял нож и протянул его мне.
Я передала столовый прибор Коробкову со словами:
– Лучше ты орудуй – у меня всегда получаются кривые куски.
Приятель улыбнулся, воткнул лезвие в центр торта, и… высокий, пышный бисквит в одну секунду превратился в небольшой блинчик.
– Сюрприз! – пропел Коробков. – Тань, что с ним?
И только сейчас я вспомнила про инструкцию по разделыванию этой вкусности на части, которую составила Бровкина. Что там она написала?.. Найти какую-то воронку… воткнуть… считать долго…
– Бедняга скончался, – объявил Иван Никифорович, – реанимации не подлежит.
Димон встал.
– Посмотрю в кухне, вдруг там что-нибудь еще к чаю найдется…
– Не надо, не надо! – затараторила я, памятуя об остатках желе на полу. – Лучше поройся в буфете, который в столовой находится. Рина там конфеты прячет.
Коробок пошагал в указанном направлении, Иван Никифорович начал спокойно пить чай, а я кинулась в кухню с желанием спешно навести порядок.
Оцените мое изумление, когда я обнаружила неподалеку от холодильника чистый пол. А чуть поодаль, лежа на спине, раскинув в разные стороны лапы, похрапывал Пафнутий. Я присела около собаки и погладила ее длинный нос.
– Спасибо, что слопал руины «дрожалки», но не станет ли тебе плохо от такого количества не собачьей жратвы?
Граф Контейнерский перестал издавать музыкальные стоны. Зато теперь до моего слуха долетел другой звук, напоминающий раскаты грома. Я встала и заглянула под стол, который находится около окна. Там с блаженной улыбкой на морде спали оба кабачка.
– Мяу, мяу, мяу! – сердито завел Альберт Кузьмич, который сидел на подоконнике.
– Да, милый, – кивнула я. – Спасибо за рассказ, но я уже поняла, что произошло. Пафнутий и бульдоги слопали все желе. С одной стороны, плохо, что Димон остался без сладкого, но с другой – сахар вреден, а Коробок постоянно жует разные кондитерские изделия. Хорошо, что ему сейчас оно не досталось. С третьей же стороны, собакам не следует угощаться десертом.
Я вздохнула и пошла за шваброй. Надо все-таки протереть пол.
Глава пятая
Утром Иван Никифорович, выглянув из гардеробной, спросил:
– Танюша, а где моя любимая голубая рубашка?
– Какая? – не поняла я.
– Любимая голубая, – повторил супруг.
Я быстро вошла в небольшую комнату, где хранится наша одежда, посмотрела вешалки на половине мужа и обрадовалась:
– Вот она!
– Нет, – возразил супруг.
Я взяла «плечики».
– Ты хотел голубую…
– Да, но не эту. У меня встреча с одним человеком. Возлагаю на нее определенные надежды, хочу, чтобы он с нами сотрудничать начал. Необходима удачуприносящая рубашка!
Меня охватило изумление.
– У тебя есть удачуприносящая рубашка?
Иван Никифорович смутился.
– Понимаю, звучит глупо. И я на самом деле не верю в подобную ерунду. Но тут такое дело… Давно заметил, что если надеваю эту рубашку, то весь день прямо идеально проходит. Но в гардеробной ее нет… А! Понял! Наверное, Надя рубашку постирала, но погладить не успела.
– Сейчас проверю.
Я сбегала в небольшую комнату, где стоит доска с утюгом, и нашла там вещь, необходимую мужу. Иван Никифорович обрадовался.
– Спасибо! Можешь рубашечку в порядок привести?
– Конечно, – улыбнулась я, – дело нехитрое. Но давай сначала завтрак вам с Димоном сделаю.
– Хорошая идея, – одобрил супруг. – Коробков пошел гулять с собаками.
Я тихо вздохнула. Совершенно забыла, что кабачков, а заодно и Пафнутия, надо утром водить на попис. Да, Танюша, ты, оказывается, живешь, как бабочка, занимаешься только работой, остальные проблемы решает кто-то другой! Спасибо Димону, что он вспомнил про псов. Сейчас включу утюг, а пока он греется, подумаю про завтрак.
Минут через пять я схватила тетрадь, которую оставила Бровкина. Что сегодня у нее запланировано на завтрак? Ага! Манная каша! Тут целое сочинение для меня: «Танюша, зайди сегодня непременно в магазин. Думала сама заняться покупками, но позвонила Дюдюня с сообщением про поездку, и я не успела пополнить запасы. В «Радугу» не заглядывай, у них цены офигенные. Ступай в «Страну Едальную», там нормальные продукты, и за них не просят миллионы».
Ниже шел рецепт каши. Я трижды его перечитала. Способ приготовления нехитрый, основной ингредиент – «крупа манная, 2 ст.». Я нашла на полке железную банку с нужной надписью и обнаружила в ней… сахар. Логично тогда предположить, что в емкости с наклейкой «Сахарный песок» находится манка. Ан нет, там лежат пуговицы. Слава богу, контейнеров оказалось немного, нужная мне крупа оказалась в жестянке для вермишели. Ура! Можно начинать!
Пожалуйста, не надо считать меня женщиной, у которой руки и ноги растут из одного места. До знакомства с Иваном Никифоровичем у меня был опыт жизни в браке. У меня прекрасно получалось ежедневное блюдо «отварные сосиски» и праздничное «сосиски жареные». Вот покупные пельмени постоянно слипались. А каши я никогда не варила. Почему? Ой, поверьте, мне очень не хочется вспоминать все, что происходило со мной в то время, о котором напрочь забыла! Сейчас у меня другая жизнь. Просто примите к сведению: повариха из меня – как из овцы космонавт.
Итак, займусь сейчас завтраком! Я вылила молоко в кастрюльку, поставила ее на конфорку, высыпала туда же два стакана манной крупы, добавила сахар и начала мешать смесь.
– Танюша! – крикнул Димон. – Доброе тебе утро! Что горит?
– Привет! – ответила я, орудуя ложкой. – Все в порядке, скоро угощу вас кашей.
– В прихожей паленым пахнет.
Утюг! Совсем забыла про него! Быстрее гепарда я метнулась в хозяйственную комнату, увидела, что над гладильной доской поднимается дым, подбежала к ней и поняла, что утюг стоит на удачуприносящей рубашке мужа. От нее остались рукава, остальные части оказались на месте, но они обгорели!
– Что умерло? – захихикал Димон, входя в комнату.
Я прошептала:
– Катастрофа!
Коробков посмотрел на доску, быстро выдернул шнур из розетки и начал меня утешать:
– Ерунда. Подумаешь, скончалась шмотка! Новую Ивану купишь.
Я шмыгнула носом и сообщила, что рубашка особенная, другой такой нет.
– Сегодня Иван открылся для меня с другой стороны, – хмыкнул Коробков, когда я замолчала. – Где наш начальник?
– В ванной, – всхлипнула я.
– Стой тут. Перестань реветь, решу проблему, – пообещал Димон и убежал.
Я осталась одна в гладильной. Есть проблемы, которые даже при всем огромном желании и умении Коробка разрулить все наилучшим образом, решить невозможно. Как воскресить рубашку, ушедшую в мир иной?
– Танюша, а завтрак есть? – поинтересовался муж, заглядывая в помещение.
Я быстро встала так, чтобы Иван Никифорович не увидел обгоревшие останки на доске, и впервые в жизни обрадовалась, что не обладаю параметрами модели. Толстые бока и попа мне сейчас очень помогут.
– Все готово! – сообщила я, и мы с мужем отправились в столовую.
Иван Никифорович сел за стол, я бросилась к плите и удивилась, что она выключена. Наверное, убегая из кухни, я машинально повернула ручку, поэтому кастрюлька не сгорела, не повторила судьбу рубашки, и каша сейчас выглядит аппетитно.
Но ложка почему-то не погрузилась в кашу. Я внимательно посмотрела на еду и сообразила, что не пойми по какой причине любимое Иваном Никифоровичем и Димоном блюдо, которое они готовы есть каждый день на завтрак, превратилось в упругую, а не в жидкую массу. Вместо каши сейчас холодец из манки! Что делать?
Пару секунд я, повариха, провела в панике, потом у меня включился мозг. Холодца из манки не бывает, а вот пудинг из этой крупы можно сотворить! И он у меня, вроде как, получился. Осталось лишь сообразить, каким образом добыть его из кастрюли.
И тут меня вновь осенило! Я взяла нож с длинным узким лезвием, просунула его между окаменевшим содержимым и стенкой кастрюльки, провела режущий предмет по кругу, потом перевернула емкость, поставила ее на плоское блюдо, стукнула кулаком по внешней стороне дна, а потом подняла кухонный инвентарь. Ура! Каша, которую теперь следовало именовать пудингом, вывалилась на тарелку и даже выглядела вполне прилично. Правда, некоторая часть кушанья не захотела расставаться с горшком из нержавейки, осталась на его дне, из-за чего верхушка смотрелась неаккуратно.
Но на меня в третий раз снизошло озарение. Я вытащила из шкафа банку с вареньем, замазала им все огрехи и подала блюдо к столу.
– Ну и ну! – поразился Иван Никифорович. – Я и не подозревал, что моя жена способна на подобные шедевры!
– А что ты приготовила? – поинтересовался Димон.
– Пудинг, – гордо сообщила я и уточнила: – Манный.
Иван Никифорович обрадовался, начал есть и произнес:
– Обожал его в детстве! Мама такой делала только для меня, отец говорил: «Я не способен есть несчастную еду, которая трясется от страха при виде меня». Ну очень вкусно, спасибо, Танюша!
– Не предполагал, что ты так хорошо готовишь, – заметил Димон, уничтожая не пойми почему мгновенно застывшую кашу.
– Быстро как ты его сотворила! И у тебя пудинг поплотнее, у мамы он дрожал, – продолжал восхищаться муж. – Она его всегда с вечера готовила. Как-то спросил, почему, когда я был маленьким, пудинг у нас был частым гостем на столе, а сейчас никогда его не вижу. Мама рассмеялась: «Так у нас, когда ты дошкольником был, с деньгами было не ахти! Курочку могли себе только по воскресеньям позволить. А манка при всех режимах была недорогая, да и надо ее всего две столовые ложки. Дешево и сердито».
Я оторопела. Две столовые ложки? В рецепте, который мне оставили, написано «2 ст.». Стоит цифра! Не буквами числительное указано! Вот я и решила, что речь о двух стаканах крупы. Кабы Бровкина указала «две ст.», тогда бы я скумекала, что это ложки. И Надежда не уточнила количество жидкости, а я подумала, раз не указано, значит, литр. Вот прямо интересно, сколько молока требовалось налить в кастрюльку?
Мои размышления прервал вопрос мужа:
– Танюша, так где моя голубая рубашка?
Я заморгала, и тут Димон неожиданно сказал:
– Вроде, видел ее в гладильной, висит на крючке!
– Вот здорово! – обрадовался Иван Никифорович.
Я уж в который раз за утро изумилась. Откуда взялась рубашка? Она же сгорела!
Глава шестая
– Вчера приехал на машине Ивана, сегодня Татьяна меня на работу везет, – захихикал Димон. – Отлично я устроился!
– Где ты взял рубашку для Ивана Никифоровича? – перебила я лучшего друга.
– В гардеробной, – не моргнув глазом сообщил приятель.
– Где? – повторила я.
– Пошел туда, куда Рина запасные вещи вешает и складывает, и там взял, – объяснил Коробков. – У нее много всего на всякий случай есть.
– У мужа одна удачуприносящая рубашка, у нее пуговицы золотые.
– Эх, живут же люди, – вздохнул Димон, – одежда у них с застежками из драгметалла.
Я рассмеялась.
– Ни в чем себе не отказываем… У Ивана Никифоровича большинство рубашек голубые, пуговицы у них обычные, белые. А у этой были желтые, блестящие. Она такая одна. Даже предположить не могла, что муж на важные встречи ее специально надевает, верит в удачуприносящую рубашку!
Коробков тихо рассмеялся.
– У него их немерено.
– Нет такой больше, – возразила я. – Правда, только сегодня узнала про особую роль этой шмотки, но Иван Никифорович сообщил, что она уникальная.
Димон кашлянул.
– Танюш, рубашку эту Ивану сто лет назад купила Рина. На него тогда прямо дождь из неприятностей обвалился. Ирина Леонидовна хотела сына подбодрить. Вручила ему обновку со словами: «Это удачуприносящая вещь». И через день беды, как по волшебству, улетучились.
– Простое совпадение, – кивнула я.
– Возможно, – согласился Коробок. – Но Иван поверил. Ирина Леонидовна сообразила, что надо приобрести запас, и купила тьму таких удачуприносящих рубашек. Если какая начинает на ладан дышать, она ее живо заменяет. Эту рубашку российская фабрика до сих пор шьет. Модель классическая, они ее не меняют. Рина запасец пополняет. Я просто вытащил новую из загашника – и конец твоему горю.
– Спасибо! – от всей души поблагодарила я лучшего друга. – Интересно, что еще про родного мужа и свекровь не знаю? В голову не могло прийти, что Иван Никифорович суеверный, а Ирина Леонидовна рубашек ему напасла.
– Лапуле про меня не все известно, – хмыкнул Коробок, – и я, наверное, не обладаю исчерпывающей информацией о жене. А у тебя от Ивана тайн нет?
Я молча нажала на педаль газа. В восьмом классе я заслужила в первом полугодии двойку по алгебре. Училка вызвала родителей. Но отец и мать никогда не заглядывали в школу, туда отправлялась только бабка. Я дождалась ее в коридоре, увидела, с каким лицом старуха вышла из кабинета, и сжалась в комок – ну сейчас мне достанется! Но я даже не предполагала, как поведет себя «ласковая» бабушка. С громким воплем «мерзавка, сволочь, негодяйка!» она потащила меня по улице, щедро отвешивая мне подзатыльники. Пару раз на особо мощной волне гнева она приложила меня головой о стену дома, мимо которого мы шли. Вечером вернулись родители, и на меня свалился их гнев. Больше всего отец обозлился из-за того, что училка предложила подтянуть меня, двоечницу, но за дополнительные занятия требовалось заплатить. Делать нечего, я стала оставаться после уроков и в мае уже получила четверку в полугодии. Но, начиная с января и до окончания гимназии, мне не делали подарков ни на день рождения, ни на Новый год, запретили есть мороженое, конфеты и фрукты.
Вот только не подумайте, что раньше все вышеперечисленное имелось в избытке. Нет. Презент на Новый год – это, например, новые ботинки, потому что старые уже так малы, что я хромаю. А на день рождения я всегда получала набор тетрадей и ручек на новый учебный год. Эскимо покупалось крайне редко, сладости дома не водились, о фруктах даже не думали. Отец мечтал о машине, копил деньги, говорил: «Хватит девку по три раза в день кормить. На жрачку большая часть зарплаты уходит. Одного обеда ей по горло достаточно». Многие люди вспоминают свое детство как самое счастливое время в жизни, но у меня другой опыт.
– Молчание – знак согласия, – сказал Димон. – Ну и у каждого еще есть свои личные феньки, приметы. У Ивана – голубая рубашка. А вот наша новая клиентка Вера Васильевна во время беседы складывала указательный и большой пальцы левой руки в кольцо. Есть у меня знакомая, Алина. Она адвокат. Врать Алине приходится много и постоянно. А ее воцерковленная мама не упускает возможности сказать дочери: «Дьявол слышит, как ты языком кружева плетешь, на суде негодяев защищаешь. Вот умрешь – попадешь в ад сразу!» И какая-то е‐мое, психологиня, целительница, биоэнергетик, один раз надоумила Алину: «Твоя мамаша права, ложь душу убивает. Но, с другой стороны, ты на работе, деньги получаешь, мать содержишь. Делай с помощью пальцев колечко, и нечистый никогда к тебе не приблизится. Это знак-оберег. Вранье тогда тебе не навредит».
– Ты же сейчас пошутил? – улыбнулась я.
– Серьезен, как никогда, – возразил Коробков. – Увидел, какие кренделя Холодова пальчиками составляет, и вспомнил Алинку. А потом в интернете глянул, что есть такое мнение. Сконструировал из пальцев фигуру – и ври что хочешь.
– Думаешь, Вера нам солгала? – уточнила я.
– Такой уверенности нет, – признался Димон, – но сама этот жест повтори! Случайно он не получится. Легко сжать кулак или побарабанить пальцами по чему-либо, захрустеть суставами. Такое человек проделывает на автомате. А сложить пальчики колечком? И очень уж она прямо девочка-девочка! Безе со взбитыми сливками! Наивная, беззащитная, трогательная. Муж ей попался плохой, она терпела. Почему?
– Наверное, любила, – предположила я.
– И вскоре после кончины супруга завела роман с Сергеем Петровичем? – прищурился Димон. – Да, некоторые вдовы спустя время выходят замуж и счастливы, но, как правило, в капкан под названием «брак» они попадают минимум через год после похорон. А если союз с ныне покойным был не особо счастливым, то такая вдова понимает, что оковы разбиты, больше никто не руководит ею, не требует исполнения своих желаний, не ругает, не прессует, она свободна. «Я свободен, словно птица в небесах. Я свободен, я забыл, что значит страх. Я свободен, с диким ветром наравне. Я свободен – наяву, а не во сне». Процитировал тебе песню моего любимого Валерия Кипелова, которую можно сделать гимном всех разведенных. Побывав в токсичных отношениях, большинство женщин бегут прочь от ЗАГСа, как от источника чумы. Ты сама, сбросив оковы, сразу начала искать нового спутника жизни?
– Очередь из женихов ко мне не стояла, – рассмеялась я. – Но ты прав, получить на свою голову очередного хозяина у меня не было желания. Принято считать, что баба без мужика несчастна, она завидует всем, кто имеет семью. Но это не мой вариант. Честно говоря, думала, что проживу одна счастливо.
– И вышла замуж, – рассмеялся Димон. – Тань, мужика от бабы всегда отпугивает ее желание получить кольцо на палец. Кое у кого прямо на лбу написано: «Мечтаю завести семью». Но это как показать тигру открытую клетку, в которую его посадить решили. Зверь вмиг улепетнет… До того, как с Лапулей познакомиться, я пригласил в кино одну девицу. Когда мы после сеанса вышли на улицу, она радостно предложила: «Пошли ко мне, чаю попьем!» О чем подумает парень, услыхав такие слова от прехорошенькой блондинки? Я уже собирался согласиться, но красавица добавила: «С мамой тебя познакомлю!» И тут у меня перед глазами развернулся плакат «Димон, беги, пока свободен!» Я ответил: «Спасибо, с удовольствием. Только надо цветы купить. Вон там магазины. Подожди, пожалуйста, на улице, хочу сам выбрать». Вошел в лавку, сказал парню за прилавком: «Выпусти меня через служебный ход – хочу от спутницы удрать». Надеюсь, бедолага меня до сих пор там не ждет. А когда с Лапулей познакомился и позвал ее в кино, услышал: «Занята. На этой неделе времени нет». И она убежала. Я стою в недоумении. Меня, такого умного и красивого, послали? Лесом отправили? Включился азарт охотника… Замуж удачно выходят те, кто вообще не хотел выйти замуж… Приехали! Вылезаем!
Глава седьмая
– Информация по Вере Васильевне Холодовой, – начал Коробков, глядя на экран одного из своих ноутбуков. – Отец – Василий Николаевич, водитель в НИИ, возил директора, профессора Никодимова. Тот – доктор наук, академик, имел весь набор советского счастья: квартиру, дачу, машину, хорошие деньги. Немало вкусного с барского стола перепадало и Холодовым. Они обладали небольшим домиком в Подмосковье, просторной квартирой в центре столицы, машиной. Все было получено после того, как Василий нанялся к Никодимову. А мать Веры, Ольга Петровна, была медсестрой в детской больнице. Кроме Веры, в семье еще росла старшая дочь Наташа, о ней никаких сведений пока не нашел.
– Холодова на вопросы о родственниках ответила: «У меня никого нет, родители давно умерли», – вспомнила я. – Похоже, отношения с сестрой у нее не сложились или та умерла.
– Замуж Вера вышла за Виктора Юрьевича Башмакова, – продолжил Димон. – На тот момент она уже совсем взрослая была. Думаю, раньше родители негативно относились к желанию дочери создать семью.
– Почему ты так решил? – удивилась я.
– Холодова все детство и юность постоянно болела, училась дома, – начал объяснять Димон. – Девочка почти не посещала школу. Аттестат получила с тройками, но… поступила в МГУ.
– Куда? – изумилась я.
– В главный университет страны, – пояснил Коробков.
Я не поверила своим ушам.
– Троечница сумела получить проходной балл?
– Да. И обучаться Вера стала на юридическом факультете.
– Это просто сказка какая-то, – пробормотала я.
– Она недолго длилась…
Каким образом девушка очутилась на одном из самых престижных факультетов Московского государственного университета – загадка. Вероятно, кто-то замолвил за вчерашнюю школьницу словечко.
Но поступить не означает получить диплом. Верочка не потянула учебу в таком престижном вузе. Ее неуспеваемость не дала шанса продолжить обучение в МГУ.
Но девушка все же получила высшее образование. Она поступила в институт попроще, защитила диплом на тему «Виды шоколада и особенности его производства», начала работать на кондитерской фабрике. До смерти родителей Холодова принадлежала к категории работников, которых называли «летунами». Дольше двенадцати месяцев она нигде не задерживалась, «летала» по разным местам.
Затем она устроилась на работу к предпринимателю Фирсову Антону Ивановичу. Тот был одинок, целиком поглощен работой, выпускал биодобавки. Холодову взяли в рекламный отдел.
Спустя время Антон Иванович выбросил на рынок нелекарственное средство «Фирсин», естественно, стартовала рекламная кампания. Вера быстро сделала карьеру, стала начальником отдела, поэтому именно ей поручили выступить перед журналистами на пресс-конференции. Холодова бодро рассказала о новинке, потом смутилась и нарушила течение мероприятия своей дальнейшей речью:
– Я с детства больна. Современная медицина не дала мне умереть, но все мои детство и юность прошли в больничных стенах. Когда Антон Иванович взял меня на работу, я узнала о разработке «Фирсина» и поверила, этот БАД непременно мне поможет. Попросила начальника включить меня в испытательную группу. Я принимаю капсулы под наблюдением специалистов и с той поры ни разу не была госпитализирована. Проверить мои слова легко, история болезни хранится в архивах. Сейчас я ощущаю себя здоровой, и это не рекламный текст. Вот вам несколько документов, которые я держу дома. Их можно посмотреть прямо сейчас, только верните потом папку.
Представители прессы не были врачами, но они поняли, что у Веры в раннем возрасте диагностировали какое-то редкое заболевание крови. Из-за него девочка была лишена нормального детства. А сейчас анализы Холодовой свидетельствовали о ее здоровье! Женщине удалось победить недуг, принимая «Фирсин»!
Димон тихо рассмеялся.
– Вот тут пиаротдел накосячил. Вера вылечилась до того, как попала к Фирсову. Но на нестыковку никто внимания не обратил.
Пресса вмиг назвала БАД спасителем жизни, его продажи начали бить все рекорды. А потом пошли на спад, потому что Антон Иванович умер. У мужчины не было родных, свою фирму он завещал Вере. Почему ей? Точный ответ неизвестен, можно лишь предположить, что у незамужней тогда Веры и холостого Фирсова были неуставные отношения.
Вступив в права наследования, женщина удачно продала бизнес и открыла сеть кафе. Про БАД «Фирсин» все напрочь забыли.
Плавный рассказ Коробкова прервал звонок телефона. Димон принял вызов.
– Да. Понял… Хорошо.
Потом он вернул телефон на стол.
– Новый сотрудник Егор Михайлович Нестеров сообщил, что, несмотря на сложную дорожную ситуацию, приедет вовремя. Беспокоиться нам не следует.
– Он зануда, – хихикнула я. – Но, поскольку надолго в бригаде не задержится, нервничать не станем. Что дальше с Холодовой было?
– Она вышла замуж за уже упомянутого Виктора Юрьевича Башмакова, – продолжил Коробков. – Его фото – на плазме. Мужчина владел агентством, которое занималось пиаром и рекламой. Но заказы ему редко доставались. Сотрудников не было, зарабатывал дядька копейки. Хотелось бы думать, что он полюбил Холодову, а не ее сеть кафе, которая приносит устойчивый доход.
Я повернула голову к стене.
– Ну… простое лицо… Не красавец, но и не урод. Обычный мужчина, из таких состоит толпа в метро.
В дверь постучали.
– Входите, – одновременно разрешили мы с Димоном.
Дверь приоткрылась, и в кабинет вошел… подросток с небольшим чемоданчиком. Он тихо произнес:
– Добрый день. Разрешите представиться. Егор Михайлович Нестеров, эксперт.
Я с трудом сумела подавить удивление. Сколько ему лет? Пятнадцать?
– Рады познакомиться, – быстро произнес Димон. – Во главе стола – Татьяна Сергеева, руководитель бригады. Я Дмитрий Коробков, заведующий департаментом компьютерных технологий. Присаживайтесь, пожалуйста. У нас небольшое совещание по новому делу. Вы пропустили начало, но мы введем вас в курс дела. Итак, на экране фото покойного мужа нашей клиентки. Обычный, ничем не примечательный человек…
Егор поднял руку. Я удивилась, но спокойно кивнула.
– Слушаем вас.
– «Ничем не примечательные» люди не станут делать пластику, – сказал Нестеров.
Я еще раз внимательно вгляделась снимок. А Егор продолжил:
– Гравитационный птоз, то есть опущение мягких тканей лица с возрастом, происходит сверху вниз. Чтобы выглядеть моложе, следует подтянуть среднюю треть лица. Но такое натяжение дает излишние массивные скулы, что мы и видим на фото. Кроме того, менялась форма глаз и носа, в подбородке стоит имплант. Работал хороший специалист, крепкий профессионал. Скулы умеренные, очень аккуратное вмешательство. Лицо естественное, но я вижу изменения. Просто поверьте мне, что они были сделаны. Могу предположить, как, вероятно, выглядел мужчина до того, как лег на операционный стол.
– Давайте, – кивнула я.
Егор вынул из сумки ноутбук и начал стучать по клавишам. Мы молча ждали, когда он завершит работу, и через некоторое время услышали:
– Посмотрите, пожалуйста.
Глава восьмая
– Интересно, – произнес Коробков. – Новый и старый вариант Башмакова – это два разных человека.
– Прошу заметить, – продолжил Нестеров, – что перед хирургом не стояла задача омолодить пациента. От него потребовали изменить внешность, чтобы клиента не узнали. На подобные вмешательства в начале двухтысячных шли криминальные авторитеты. Они инсценировали свою смерть, перетягивали лицо и думали, что теперь в безопасности. Но частенько бандиты оказывались не в тех руках, и сразу становилось ясно, что человек – после масштабной пластики. Но потом ситуация изменилась. Хороших специалистов в России надо поискать, так что народ узнал про Южную Корею – там их намного больше. Девяносто девять и девять десятых процентов за то, что человек на фото оперировался в этой стране. Там врачи в подобных оперативных вмешательствах – впереди планеты всей. Прошу учесть: портрет, который я сейчас сделал, не претендует на стопроцентное совпадение с оригиналом. Я работал быстро, особо не размышлял.
– Игорь Николаевич Рыбкин, – неожиданно сообщил Димон, – рядовой член группировки «Федькины». Банды давно нет, ее Главарь Федор Ростов погиб в девяностых. На фото Рыбкин, который изменил внешность.
– Если такая операция хорошо сделана, то швы могут быть спрятаны в волосяном покрове, и никто их не видит. Но есть интересная программа, которая «считывает» хирургические, невозрастные изменения. Когда она появилась, стало понятно, что, если захотят, тебя найдут… Вообще-то, простые бандиты жили недолго. Тех, кто не погиб в стычках с полицией и в разборках с другими «быками», доконали наркотики, алкоголь и всякие болезни, о которых не принято говорить за семейным обедом в присутствии женщин и детей. Мужику на фото повезло. Вероятно, он вступил в ОПГ, когда та доживала последние дни, не успел примелькаться, но все равно решил перекроить лицо. Интересно, кто подсказал ему лететь в Южную Корею?
– Виктор Юрьевич Башмаков скончался, – доложил Коробков. – Тело кремировали, прах выдан жене Вере Васильевне Холодовой, урна захоронена в колумбарии.
В дверь кабинета постучали, потом она приоткрылась, послышался бодрый голос:
– Разрешите войти?
– Давайте, – разрешил Димон, и я увидела парочку неразлучников, Петра и Михаила.
– Здрассти! – одновременно поздоровались они, приметили Нестерова и застыли в молчании.
– Егор Михайлович, наш новый сотрудник, – представила я его, – член нашей бригады.
– Подумал, что это сын Коробкова, – сказал Петр.
– Да он только в детский сад пошел! – рассердился Димон. – Захаров, прекрати пустые разговоры! Докладывай!
– Вроде, бардак там, в доме Холодовой, – начал Михаил. – Типа что-то искали, но сами не знали, чего им надо, и вообще… Ну очень странно.
Егор поднял руку.
– Разрешите вопрос?
– Задавайте любые без согласования со мной, – улыбнулась я.
– Почему вы решили, что проникший в дом не имел понятия об объекте поиска? – полюбопытствовал Нестеров.
– Плафоны со всех осветительных приборов скрутили, – отозвался Петя. – Какой вывод делаем? Что-то мелкое разыскивали. Котлету денег в люстру не запихнуть, а камушки в мешочке – легко.
– Но еще обоину содрали, – прибавил Миша. – Зачем? Что за ней заховать можно? Документы?
– Похоже, сами не знали, что им надо. Работали не профи, – продолжил Петр. – Вера Васильевна вошла, бардак вновь увидела, закричала: «Мусик, Пусик! Котик, мой котик! Собаченька любимая! Мальчики, дорогие, гляньте во дворе! Может, они как-то удрали!» Прямо затрясло ее, заплакала она. Миша пошел животных на улицу искать, я хозяйку на диван уложил. Тут Мишаня позвонил, выйти попросил. Я к немую. Напарник молча на куст показал. Гляжу, а там кошак и собачонок дохлые. И как сразу не заметили? Ведь прямо у ступенек лежали! Потом дошло до меня. Они прямо по курсу, если к калитке идти, вмиг глазами наткнешься, а мы слева от ворот шагали, вот и не заметили животинок.
Парни переглянулись, Михаил кашлянул.
– Поняли уже тогда, что для хозяйки самое дорогое. Как поступить? Показать ей трупики?
– Инфаркт мог случиться, – пробубнил Петя. – Ситуация непростая психологически.
– Стоим как два тюленя, не успели ничего предпринять, – описал состояние Михаил. – И тут крик: «Мальчики, мальчики, скорее!»
– Рванули назад, – подхватил Петр. – Хозяйка как током колотится: «Котик мой под кроватью помощи просит! Слушайте!» Ну мы, значит, уши навострили, и тут: «Мяу, мяу!»
– Сразу поняли, откуда плач идет, – сказал Михаил. – Права оказалась Вера Васильевна, звук доносился из-под кровати, которая на крохотных ножках стоит. Отодвинули. Что увидели? Кто-то вскрыл паркет, сделал типа большое отверстие, запихнул туда кота и собачонка, прикрыл сеткой, приклеил ее скотчем – животные мелкие, сами выбраться не могут!
– Вот гады! – вырвалось у меня.
– Сволочи, – согласился Петр. – Кровать в спальне огромная, тяжеленная!
– Прямо танк, – добавил Михаил. – Не жалуемся на физическую слабость, но мы ее вдвоем еле-еле спихосовали.
– Спихунькали, – поправил напарника Михаил. – Вера Васильевна догадалась, что из-под кровати звук, а как ей до любимчиков своих добраться? Вот же, что гаденыши придумали: пусть хозяйка слышит, как коту и псу плохо, как умирают они, а помочь им не может!
Петр покраснел.
– Пойдет потом по двору и наткнется на дохлых кота и собаку. А те прямо как ее, которые кричали под койкой! До инсульта хотели женщину довести! И удалось бы!
Я постаралась до конца разобраться в истории.
– Кто-то убил других животных, поместил их…
– Не-не, – перебил меня Михаил и вытащил из сумки пакет. – Они игрушечные, но даже вблизи как настоящие. Когда их увидели, решили, что живые, только мертвые. Стоим, думаем, что делать. Показать хозяйке? Наверное, сначала надо «Скорую» кликнуть, а то сознание потеряет или сердечный приступ у нее случится. Потом внимательно к «трупам» присмотрелись, правду распознали, оформили вещдоки по правилам, с собой прихватили… И вот еще! Вынули котенка с собачонком, те трясутся, перепугались. Я отсек под кроватью сфоткал, и тут хозяйка испуганно говорит: «Смотрите, что в шерсти у Пусика нашла». И показывает серьгу.
Петр протянул мне пакет для улик.
– На вид золотая, с бриллиантами. Но я в ювелирке плохо понимаю, может, подделка.
Нестеров встал.
– Где лаборатория? Посмотрю на то, что ваши сотрудники добыли.
– Последняя дверь по коридору, – объяснила я. – Код – семь-два-ноль-девять.
– Разрешите проводить? – попросил Михаил.
– Хорошая идея! – одобрил Коробков. – Действуй!
– Можно свое мнение высказать? – осторожно осведомился Петр, когда его коллега и эксперт ушли.
– Конечно, – кивнула я.
– Беспорядок там был, – забубнил парень, – но не ужас-ужас, не потемки. Мы ж всякого навидались. Порой такое устроят! Посуду ногами давят! Картины ножом режут! Все разломают, раскурочат! А у Веры Васильевны прямо аккуратненько все. Плафоны отвернули и на ковер рядком положили. Осторожно так, чтобы не побить. В гардеробной шмотье с вешалок сдернули, но не разорвали. Позавчера ездили к одной актрисе, нас бригада Савельева туда отправила. Вот у нее атас так атас! Шубу разодрали, сумки дорогущие ножом истыкали, платья в ванну бросили и сожгли, посуду переколотили, брюлики сперли. А у Холодовой иначе. Да, беспорядок в спальне. Но когда моя жена на работу опаздывает, у нее покруче тарарам получается. Обои, вроде, сдернули. Но! Только одно полотнище, и то не до конца оторвали! Его назад приклеить, как чихнуть!
– Думаешь, имитация вандализма? – остановил рассказчика Димон.
– Похоже, – согласился рассказчик. – Я не один случай видел, когда в самом деле бардак. У Веры Васильевны прямо милый такой беспорядок, аккуратненький. А ситуация с животными – прямо жесть. Вот еще одна наша с Михаилом мысль, общая. Яма под кроватью очень аккуратная, второпях такую не сделать, похоже, она давно прорублена. Кто ее прорубил? Зачем? Нет ответа. И прикрывали сверху паркетины, соединенные, типа как крышка, она там же лежала. Кто-то все обустроил хорошо, без спешки. Размеры с углубления мы сняли. Там может небольшой чемодан поместиться типа того, какой в кабину самолета разрешено проносить. Если разрешите, доложу наши соображения.