Читать онлайн Пожиратель костей. Том 3 бесплатно

Глава 1

К воротам бани подъехало такси. Водитель собирался заглушить машину, но заметил три трупа, лежащих у ворот. Испуганно распахнув глаза, он резко крутанул руль и собирался сорваться с места, но дорога была слишком узкой, того и гляди улетишь в кювет. К тому же Волконский уже подскочил к задней двери и дёрнул ручку на себя.

– Владимир! Помни, любые деньги! Главное, разберись со всем! – крикнул он и скрылся в салоне.

– Ага. Разберусь. Обязательно, – улыбнулся я и направился в сторону леса. – А если мне повезло, то уже разобрался.

Такси за моей спиной наконец сумело развернуться и с пробуксовкой рвануло прочь от злополучной бани.

Подходя к лесу, я заметил капли крови, щедро размазанные по примятой траве.

– А я отличный стрелок, – хмыкнул я и перешел на бег.

Нужно как можно скорее удостовериться в том, что Тесак мёртв. А после… А что же после, Владимир Константинович? У тебя есть план? Так далеко я не заглядывал. Но самое очевидное решение – избавиться от верхушки железнодорожников, а после связаться с рекрутёром и с его помощью усадить на трон Воробья.

Да, Федька без моей помощи и дня не протянет, но если он сумеет сыграть роль грозного мафиози, то всё получится. А отказавшиеся подчиняться будут иметь дело со мной. Ладно, об этом позже. Куда это след пропал? А, вот он. Свернул направо, свалился в овраг, после выбрался на поверхность и побежал прямо…

Я наткнулся на тело Гоба. Точнее, на две его равные части. Гоба рассекли от самой макушки и до задницы. Кровавые нити подтягивали куски плоти друг к другу, чтобы соединить тело гоблина. Но происходило это настолько неспешно, что моему другу потребовались бы часы на восстановление.

прохрипел Гоб и улыбнулся.

Выглядело это жутко, так как две части валялись друг от друга на расстоянии полуметра. Тем не менее обе стороны лица приподняли вверх уголки губ. Не теряя времени, я сложил куски плоти и стал ждать, пока они срастутся.

Всё это заняло порядком времени, и гоблин смог подняться на ноги спустя полчаса. Почесал себя за ухом, наклонился из стороны в сторону, хрустнул шеей и, оскалившись, показал мне большой палец.

– Сможешь найти его? – спросил я.

– Я тебя понял, – усмехнулся я. – Ты отлично поработал, проглот. Сегодня накормлю тебя изысканными блюдами.

Гоб сглотнул проступившую слюну и стал тонуть в тени.

– Стой. Вот твой кинжал. – Я бросил клинок гоблину, а после спросил: – Ты трофеи собрал?

Гоб исчез в тени, а я в очередной раз порадовался, что мой напарник такой… Жадный, что ли? Или хозяйственный? Короче говоря, он такой же любитель трофеев, как и я. Ладно. Тесак сбежал. Где его искать, непонятно. Но понятно одно: искать его должен не только я.

Выйдя из леса, я вызвал такси и направился на улицу Волжскую, которая была ответвлением Воронежской улицы. Это самое ответвление упиралось в питомник имени Лукашова. Красивое место, утопающее в зелени, вокруг которого имелся десяток разнообразных ресторанов, которые платили дань воронежской банде.

Пока ехал в такси, нацепил себе на грудь значок в виде железнодорожного полотна. Его я как-то отобрал у одного хулигана, которому попутно пересчитал все зубы. Спросите, зачем мне значок? Ну как же? Я очень люблю железные дороги! А ещё очень хочу, чтобы воронежцы подключились к моим поискам.

Таксист высадил меня у ресторана с названием «Медовуха для полного брюха!». На вывеске красовался улыбающийся жиртрест в обнимку с бочкой медовухи.

На порожках курили три мужика. Возраст от двадцати пяти до тридцати. Одеты в кожаные куртки, серые штаны и ботинки с высоким голенищем. Сбитые кулаки, карманы топорщатся, явно скрывая кастеты. Физиономии хоть и улыбаются, но выглядят хищно. Да, они тут точно неспроста. Впрочем, как и я.

– Ну чё, пацаны? Походу скоро обзаведёмся новыми владениями, – с довольной физиономией заявил мужик с носом в форме картошки.

– Хренасе. А ты это с чего взял? – спросил его товарищ со сломанным ухом и стряхнул пепел с сигареты.

– Да мне тут один братик по секрету шепнул, что у железяк крупные проблемы.

– Да ты шо! – насмешливо выпалил ушастый. – Ну, давай, вещай.

– Ага, спасибо, что разрешил, блин, – усмехнулся «картошкин нос» и шутливо толкнул подельника в плечо. – Короче. Какой-то Федька Воробей сперва порешил Черепа, а сейчас говорят, что и Рыло прихлопнул. Вот такие дела. – Рассказчик цокнул языком и расплылся в самодовольной улыбке.

От услышанного его подельники впали в шок, да что уж там. Даже я обалдел. Кто успел рассказать о том, что Рыло сдох? Неужели кто-то успел сбежать? Вроде выживших быть не должно. Кроме Тёсарева. Хотя, может, он связался со своими людьми, а они в свою очередь не смогли удержать язык за зубами. Скорее всего, так и есть.

– А чё за Воробей? Серьёзный тип какой-то? – поинтересовался ушастый.

– Да хрен его знает. Вроде щегол малолетний. На крапивинской арене за бабки дрался. Жил впроголодь, особо ничем не выделялся. А потом хренакс! И двух главарей железяк положил. Вот такие дела, пацаны. Лучше на щеглов не наезжать, а то мало ли… – говоря это, «картофельный нос» заметил, что я стою к нему вплотную и, нахмурившись, повернулся в мою сторону. – Те чё надо? – спросил он быдлячьим тоном.

– Да я заглянул привет передать, – ответил я, расплывшись в улыбке.

Взгляд носатого скользнул по мне и упёрся в значок, красующийся на моей груди.

– Слышь. Ты не охренел? Это территория воронежских. Вали в свою промзону, пока мы тебя не переломали, – прорычал он, а его подельники встали рядом. Стоят эдаким заборчиком, дышат табачным перегаром. Жуть!

– А как же привет? – растерянно спросил я.

– Какой на хрен привет? – процедил сквозь зубы «картошкин нос» и потянул из кармана кастет.

– А я вам не сказал? Тьфу! Голова моя садовая. Простите, мужики, – расплылся я в улыбке и почесал затылок. – Короче, вам привет от Тесака. Теперь он правит железнодорожниками.

– Да нам насрать на вашего старшого, – хмыкнул ушастый и угрожающе хрустнул пальцами.

– Это пока насрать. Тесак решил, что все ваши забегаловки теперь принадлежат нам. А скоро и всю вашу шайку недоделанных под себя подомнём, – самодовольно заявил я, видя, какой взрыв эмоций мои слова вызвали на лицах дегенератов.

«Картоха» решил завершить разговор и попытался нанести прямой удар в нос. С помощью кастета он бы запросто сломал мне нос. Но только в том случае, если бы я стоял на месте. Отклонив голову влево, я бросил удар в разрез. Попал точно в челюсть. Правда, немного перестарался и сломал её.

Боец рухнул на землю и потерял сознание. Его подельники явно были озадачены, поэтому мне хватило времени, чтобы потушить и второго. На обратном движении я влепил ему такой удар в висок, что ушастый слетел с порожков и проехался мордой по асфальту. Сил подняться ему не хватило.

Третий выхватил нож и взвизгнул:

– Сучара! Я тебя на рем…

– Ага, и на ремни, и на тряпки, и в мелкую соломку, – усмехнулся я, перехватив его руку.

Резким движением я вывернул запястье до хруста и услышал, как нож жалобно звякнул по порожкам.

– А-а-а! Тварь! Больно! Ты мне руку сломаешь! – голосил третий.

– Вот ты чудной. Я могу тебе шею свернуть, а ты за руку печёшься, – ухмыльнулся я и влепил ему поджопник. – Топай.

Я отпустил его руку и для ускорения пнул в спину. Бедолага не успел сообразить и врезался лбом в дверь, распахнув её. А в ресторане был аншлаг, несмотря на то что до открытия оставалось ещё три часа. Куча уголовников и их не всегда красивых подруг. В помещении накурено, музыка орёт, бокалы звенят.

Мой верный пленник, попав в ресторан, добежал до центра зала и громко свистнул.

– Пацаны! Железяка наших уработал! Надо бы вернуть должок! – бойко заорал он, баюкая пострадавшую руку.

Музыка тут же затихла, а из-за столиков поднялись десять бойцов. Не сказать, что в них было что-то поразительное. Один одарённый, правда, слабо одарённый. И девять здоровых детин. Ну да, они сразу же схватили со столов ножи, а потом швырнули их обратно. Ножом с закруглённым концом особо никого не подрежешь.

Осмотревшись, они решили поступить как истинные воины улиц. Пятеро взяли бутыли с алкоголем и разбили их об стол, превратив в острые розочки. Остальные вооружились стульями.

– Не зря о вашей банде говорят, что вы шайка ссыкунов, – расплылся я в улыбке.

– За базаром следи, щегол! А то досвистишься, что живым не уйдёшь, – рявкнул двухметровый детина, направляясь ко мне со стулом.

– Я-то щегол и оружия не имею. А вы вон какие большие, к тому же вас десятеро, а я один, но даже так вы решили полезть на меня с безделицами. Лошьё. Короче так. Этот кабак теперь ходит под железнодорожниками. Если какие-то есть вопросы, обращайтесь к Тесаку. Он вам доступно объяснит. Моё дело лишь передать вам весточку.

Это я говорил, уклоняясь от ударов амбала, который гонялся за мной по залу, размахивая стулом. Стул гулко ударялся о столешницы, но ломаться даже не собирался. Видать, из дуба сделан. Самое забавное то, что парень одарённый и использует ману, усиливая тело, но даже так не может сломать этот стул.

Ладно, пора заканчивать этот цирк. Амбал замахнулся для нового удара, но я не стал уворачиваться, а, наоборот, рванул к нему, нанеся удар в колено. С хрустом нога здоровяка сложилась в обратную сторону. Он рухнул на пол и огласил зал громогласным рёвом, наполненным болью и злобой.

– А-а-а! Хрена вы стоите?! Гасите выродка! – провыл амбал, ставший наполовину кузнечиком.

– Интересно, если я тебе вторую ногу сломаю, ты сможешь прыгать как кузнечик? – усмехнулся я и рванул навстречу его подельникам.

Вышла отличная тренировка. Нет, конечно, у Никитича тренировки на порядок более эффективные, но тут я по полной отвёл душу. Одного схватил за волосы, ударил об стол, а после насадил на розочку его товарища. Ох и визгу было, мама дорогая. Но это оказалось не самым весёлым.

Забавнее было, когда вооружённые стульями так увлеклись, что совсем позабыли, что рядом сражаются их товарищи. Взмах! Ныряю под удар и толкаю противника себе за спину. Бах! С глухим стуком ему в лобешник врезается стул товарища, и у нас ещё один в отключке.

Через две минуты на полу оказались все без исключения. Только персонал стоял у стеночки и смотрел на избиение, затаив дыхание. Я старался лишний раз не ломать мебель, всё-таки заведением владеет обычный человек, просто платит дань этим выродкам. Зачем владельцу причинять лишние неудобства? Я здесь не за этим.

В дальнем углу ресторана, сжавшись в клубок, сидел парень, которому я вывернул руку. Он спрятался под столик и надеялся, что я его не найду. Наивный. Отодвинув стол, я безумно улыбнулся и схватил его за волосы.

– А ты чего спрятался, дружочек? Я ведь просто избил твоих приятелей. А вот если вы в течение тридцати минут не покинете наше заведение, то я вернусь и убью вас. Вопросы?

Парня колотила дрожь, он с ужасом смотрел в мои глаза и отрицательно качал головой.

– В-в-в-вопросов н-н-нет, – заикаясь, сказал он.

– Молодец. – Я похлопал его по щеке и швырнул к избитым, которые жалобно поскуливали, лёжа на полу. – У вас полчаса. Время пошло.

Выйдя из ресторана, я пробежался по району и успел разгромить ещё два заведения, прежде чем начался кромешный ад. Услышав гул моторов, я свернул в подворотню, напитал тело маной и, словно паук, взобрался на третий этаж здания по кирпичной кладке. Сверху открылся восхитительный вид.

К пострадавшим заведениям подъехали десятки легковых и грузовых автомобилей. Из них вывалились тяжело вооружённые люди. Мечи, пистолеты и даже ружья. Суровые лица, готовы сражаться не на жизнь, а на смерть!

Сперва они посетили пострадавшие рестораны. Вытащили на улицу персонал и поставили на колени. Долго орали, отчитывали, угрожали. Паре официантов показательно набили морды. Требовали описать меня, а заодно рассказать, куда я делся. Вот только никто из персонала за мной не следил.

В конечном итоге всех отпустили, а озверевшая банда двинула дальше. Куда двинула? Думаю, они сами не понимали, куда направиться, и поэтому стали врываться во все близлежащие здания. Куча мата, драки с местными жителями.

Один мужик, к которому пытались вломиться в магазин, пообещал натравить полицаев. Над ним лишь посмеялись, а после сломали руку. Подобный беспредел расползался по району словно лесной пожар. Я же сидел на крыше и ждал удачного момента, чтобы убраться отсюда как можно дальше.

А выбраться из района было несложно. Благо в сотне метров отсюда красовался парк под названием «Питомник Лукашова». Туда я и рванул, когда головорезы убрались подальше.

Десятиминутный забег по парку, и я уже на землях железнодорожников. У меня на груди их значок, а значит, ко мне никто не полезет. Да и воронежцы сюда не сунутся в ближайшее время.

Почему я так думаю? Объявление войны дело серьёзное, и старшие банды возьмут время для того, чтобы допросить свидетелей и понять, так ли серьёзен полученный урон, для того чтобы устроить резню. Ну что я могу сказать? Посидеть, подумать – это дело важное и нужное, а я же подкину ещё дровишек. Но будет это ближе к ночи.

Покинув парк, я попетлял по узким улочкам и вышел к нашей столовой, расположившейся на Промышленной, 12Е. У входа валялась куча трухлявой мебели, а внутри уже кипели работы.

– Аккуратнее! Плитка должна лежать идеально ровно! – кричал Валёк на мастера, ползающего на карачках.

– Слышь, ты не учи меня, как работать! Я эту плитку уже тридцать лет кладу! – возмутился усатый мужик, одарив Валька суровым взглядом.

– А ты не забывай, что это я плачу тебе деньги. И ты либо делаешь аккуратно и так, как я хочу, либо проваливаешь, не получив ни единого рубля, – прорычал Валёк, чем дико меня удивил. Вот это напор.

Усач лишь тяжело выдохнул и, сдвинув плитку на миллиметр влево, спросил:

– Так?

– Почти. Сдвинь немного вверх. Ага. Так лучше. И смотри, чтобы плиточка к плиточке была, – подобревшим голосом сказал Валёк и заметил меня. – О! Володя! Смотри, плитку сегодня закончим укладывать…

– Сегодня? – нахмурился усач.

– А ты куда-то спешишь? Я вообще-то купил твой целый рабочий день. А день закончится ещё не скоро, – пояснил Валёк, уперев руки в бока.

– Эх… Связался же на свою голову… – вздохнул мастер и вернулся к работе. – Может, и успею за сегодня.

– Конечно, успеешь. Я же засёк, какой объём укладываешь в час. Через шесть часов всё будет готово, если не станешь филонить.

– Изверг, – прошептал мастер, не поднимая головы.

– Ладно, оставь человека в покое. Пусть работает, – улыбнулся я и потащил друга на улицу. – Смотрю, люстры уже повесили.

– Да, электрику и кухню уже полностью сделали. Сейчас плиточник закончит, за денёк всё просохнет, загоню тёток, они начнут обои клеить, параллельно мебель привезут. Нашел по дешёвке, – расплылся в улыбке Валёк. – Представляешь? Сегодня звонил одному знакомому, он под воронежскими ходил. Порой подумывал, не продать ли всё и не свалить ли в столицу. А сегодня какой-то отморозок из железнодорожников ворвался в его заведение и разнёс там всё. Ну всё, кроме мебели. Короче, знакомец этот позвонил мне и спросил, не знаю ли я, кому можно распродать его барахло.

Поварёнок был чертовски доволен этим событием. Ну, значит, и мне не стоит переживать. Можно сказать, дал его знакомому заветный пинок! Теперь уедет в столицу и заживёт! Но это не точно. Точно только то, что теперь у нас будут отличные дубовые стулья, если я подумал о нужном кабаке, разумеется.

– Это замечательно. Немного подновим мебель и…

– Владимир Константинович, ты чего? У нас столовка! Работяги будут счастливы просто посмотреть на мебель из ресторана, не то что обедать на ней. И так сгодится. – Махнул рукой Валёк. – Если хорошо пойдёт, то, может, и ресторан откроем! Ты же сам видишь, как нам везёт, – воодушевлённо сказал поварёнок и посмотрел на меня блестящими глазами.

– Ты для начала до ума столовку доведи, а потом уже будем о ресторане думать, – засмеялся я и потрепал Валька по волосам.

– Да чё её доводить? Персонал уже нанял. Готовы выйти в любой день. Сейчас с мебелью и обоями разберусь, и готово. Можем открываться.

– Значит, через два дня? – спросил я.

– Выходит, что так, – самодовольно заявил Валёк и шмыгнул носом.

– Красавец! Тогда не буду мешать. Тем более плиточник, похоже, опять косячит, – сказал я, заглянув за плечо поварёнка.

– Николай Трофимович! Ты опять линию завалил?! – рявкнул Валёк и влетел в столовую.

Смеясь, я отправился в СОХ. Потренировался, поужинал. А как только стемнело, снова наведался на земли воронежцев.

На этот раз всё шло намного проще. Да, охраны было валом. Но я захватил с собой деревянный тренировочный меч, и сражения в кабаках стали длиться от минуты до десятка секунд. Правда, таким образом я успел отлупить охрану всего в двух заведениях, а после за мной погнались.

Но что такое погоня по тёмным улочкам Хабаровска? Тут и днём чёрт ногу сломит, а ночью… Одним словом, гнались за мной тридцать бойцов, до финиша не добрался никто. У одних заболели берцовые кости, у других шишки на лбу выросли, третьи вообще не поняли, кто и откуда атакует, и рванули наутёк.

На всякий случай я решил закончить вылазку и уже собирался возвращаться в СОХ, когда заметил приоткрытую дверь в подъезд. В лунном свете красовалась банка краски. Зловеще улыбнувшись, я откупорил банку и отправился творить!

* * *

Владения воронежской банды. 5 часов утра.

Хазаров Иван Викторович.

Автомобиль, рыча, ехал по просторной улице, а внутри него сидел Хазаров Иван Викторович. Мужчина средних лет, бакенбарды, густая рыжая борода, монокль на левом глазу, руки украшены золотыми браслетами. Он был одним из авторитетов воронежской банды, хотя больше походил на аристократа, чем на бандита.

Хазаров пребывал в приподнятом настроении. Смотрел в окно, мурлыкая себе под нос мелодию.

– «Как-то с Мусей я прилёг на сена стог…» – с улыбкой пропел Хазаров.

– Иван Викторович, а вы чего такой весёлый? – поинтересовался водитель, зыркнув в зеркало заднего вида.

– А чего мне печалиться? Все наши живы. Заведения как платили за защиту, так и платят. Тесак на связь не выходит. Считай, что ничего и не случилось. Да, у пары бойцов имеются переломы. И что? Каждый год мы закусываемся друг с другом, и случается всякое. Только до смертоубийств никогда не доходит. Понимаешь? Это обычный ход вещей, – пояснил Хазаров.

– Ну так-то да. Но ведь раньше никогда… – начал было водитель, но его одёрнули.

– Смотри на дорогу и не порти мне настроение. Да, Тесак по пьяне сболтнул лишнего. А излишне ретивый подчинённый полез выполнять бредни Тёсарева. Ты сам знаешь, какие у них сейчас проблемы. Двух авторитетов из трёх положили всего за пару недель. Вот где проблемы! А то, что нашим носы посворачивали, это ничего страшного. Мы железякам рёбра тоже нередко ломаем.

Проезжая мимо магазина с огромными витринами, Хазаров прилип к окну, задохнувшись от возмущения.

– Тормози! Тормози, я сказал! – рявкнул он, и водитель моментально исполнил его приказ.

От резкого торможения Хазарова бросило вперёд, и он едва не ударился головой о впереди стоящее сиденье. Но это его уже не волновало. Выбежав на улицу, он не мог поверить своим глазам. Но всю витрину красовался стих, намалёванный кислотно-зелёной краской:

Под похабным стишком расположилась нарисованная красным железная дорога.

– Сука… – прорычал Хазаров и, достав телефон, набрал чей-то номер.

– Алло, – проговорил заспанный голос.

– Я тебе сейчас рифму скажу на твоё «алло»! – выкрикнул Хазаров. – Живо просыпайся и дуй к кафе «Малая Венеция». Тут какой-то мудак про нас стих написал. Краску захвати. Нужно эту погань зарисовать, – зло сказал Иван Викторович и повесил трубку.

Разозлённый, он направился обратно к машине.

– Твою мать, ну Тесак…. Совсем берега попутал. Потребую, чтобы он своего рифмоплёта за яйца подвесил, а заодно компенсацию нам выплатил.

Хазаров плюхнулся на заднее сиденье автомобиля и услышал голос водителя:

– Иван Викторович, смотрите. Впереди ещё стишки. Почти на каждом здании…

Повисла гнетущая тишина. Капилляры в глазах Захарова начали стремительно лопаться, а ноздри раздувались как кузнечные меха. Не потому, что его людей избили, не потому, что наговорили глупостей, апотому, что эти проклятые надписи уже читают люди, идущие на работу.

Авторитет интересная вещь. Он зарабатывается всю жизнь, а просрать его можно… Из-за одного охреневшего рифмоплёта. К тому же то, что Тесак не берёт трубку уже второй день, чертовски странно. Видимо, этот сучонок и правда решил объявить войну. Со злости захлопнув дверь, Хазаров снова позвонил.

– Иван Викторович, мы найдём его, – послышался разъярённый мужской бас.

– Найдёте. Сыщики хреновы, – хмыкнул Хазаров. – Но потом. А сейчас бери всех наших и отыщи Тесака.

– Вас понял. А что потом? Убить его?

– Ты совсем идиот? – рявкнул Иван Викторович. – Я хочу, чтобы ты притащил его ко мне, – сказал Хазаров, а потом вспомнил, с кем разговаривает, и решил пояснить: – Живым, но необязательно здоровым.

– Сделаю.

В трубке послышались гудки. Хазаров убрал телефон в карман и, посмотрев в окно, прошептал.

– Захотел отобрать у нас рестораны? Тогда сам лишишься заводов. Причём отдашь мне их по своему же желанию.

* * *

На следующие двое суток график сна и бодрствования сместился. Днём я отсыпался, вечером тренировался с бойцами СОХ, а как только темнело, отправлялся в гости к воронежцам.

Сперва Гоб обрезал электрические провода, погружая весь район в кромешную тьму, а после брался за краску. Пока гоблин писал похабные стишки, я вламывался в кабаки и метелил всё, что движется. При этом я не забывал орать о том, что железнодорожники сила. Само собой кличку Тесак я тоже выкрикивал.

Оказалось, что за один вечер можно разгромить десяток заведений, ведь в кромешной тьме отыскать меня было невозможно. Да, предпринимались робкие попытки. Уголовники с фонариками и факелами носились по улицам, отбрасывая резкие тени во все стороны. Но результатов их поиски не давали.

Если бы у них был маг света, то это могло бы многое изменить. А так им приходилось получать увечья и вариться в зреющей ненависти к железнодорожникам. Время пролетело быстро, и я даже не заметил, как настала пора открывать столовую.

Из-за ночной смены я проспал открытие и спохватился ближе к обеду. Быстро умылся, надел свой лучший и единственный костюм и на такси отправился в столовку. Подъезжая к месту, я увидел длинную очередь, выстроившуюся у входа. Это были работяги с грязными руками и весёлыми лицами.

Неужели план Валька сработал и всё общежитие теперь кушает у нас? Выбравшись из машины, я направился в столовку и нарвался на десятки суровых взглядов. Судя по всему, тут была живая очередь, а я пролез внутрь, нарушив негласный порядок. «Ох мать моя…» – присвистнул я, увидев, что внутри все столики заняты.

Валёк носился как угорелый от столика к столику, собирая подносы с грязными тарелками. Около одного из столиков я его и поймал.

– Здорова, совладелец. Ты чего? Официантом на полставки решил подработать? – спросил я, забрав из его рук поднос.

– Володька, да мы зашиваемся! Кто ж думал, что столько народа завалится? На завтраке было ещё ничего. А вот на обед притащились мужики со всех близлежащих заводов. Всё, извини. Нужно бежать, – выпалил Валёк, выпучив глаза, и собирался отправиться работать, но я поймал его за руку.

– Ага. Побежишь. Но для начала скажи, ты нанял весь персонал, необходимый для столовки?

– Ну-у-у… – протянул поварёнок. – Скажем так. Я нанял минимально необходимое количество.

– Чтобы к завтрашнему дню нанял полный штат. Я не хочу, чтобы ты превратился в официанта. Ты должен быть управленцем, – сказал я, заглянув Вальку в глаза и спросил: – Ты меня понял?

– Володь, да, может, завтра меньше уже народа придёт, а мы штат раздуем… – начал было поварёнок, но наткнулся на мой суровый взгляд и сдался: – Да понял я, понял. Ты прав.

– Вот и хорошо. Тогда беги, дорабатывай, – улыбнулся я и вернул поднос новоявленному официанту.

Валёк убежал, а я осмотрелся. Просторное, светлое помещение, аккуратные квадратные столики, застеленные белыми скатертями. Играет ненавязчивая музыка, на раздаче мечется дородная женщина, накладывая еду в тарелки. И как бы быстро она ни раскладывала еду, очередь из работяг не уменьшалась.

Работяги, которым удалось вырваться из очереди и приступить к еде, сидели с довольными лицами. Те, кто только приступил к трапезе, нахваливали борщ и солянку, а уже отобедавшие с сожалением допивали компот и отправлялись на выход. А это что такое?

На улице послышались крики. Как будто началась драка. Дверь распахнулась, и в столовую зашли пятеро. Морды наглые, кулаки сбиты, парочка из них держит ножи в руках. А работяги, только что шумевшие, присмирели. Видать, вошедшие из какой-то банды.

– Ханыга, эт тут, что ль, кормят вкусно? – чванливо спросил чернявый с кучерявым чубом.

– Сахатый, я те отвечаю, утром пюрешечка с котлетками были просто шик! – ответил его товарищ, собрал в горсть пальцы и поцеловал их, демонстрируя, насколько было вкусно.

– А выглядит как рыгаловка. – На этих словах Сахатый зажал пальцем ноздрю и сморкнулся на белоснежный кафель. – Ладно, пошли, глянем, чем тут кормят.

Видя этих муд… нехороших граждан, я тут же направился их поприветствовать. С ходу ухватил Сахатого за ухо и рывком вышвырнул на улицу, едва не оторвав ухо. Его подельники так обалдели от увиденного, что не спешили вмешиваться. Я вышел на улицу и кивнул в сторону подворотни.

– За мной, – коротко бросил я и свернул за угол.

– Ты чё, сучара? Ты хоть знаешь, кто мы? – шипя от боли, спросил Сахатый. Он без остановки потирал красное ухо, но продолжал идти за мной, запустив руки в карманы.

– Сейчас мы это и выясним, – сказал я и повернулся в его сторону. – Вот как, твои бакланы очухались и тоже подтянулись. Ну и славно, – хмыкнул я.

– Ты чё, падаль?! Мы из краснореченских! За такой базар мы тебя… – начал было Ханыга, но я его прервал.

– Господа, мне насрать, кто вы. Вы находитесь на земле железнодорожников, поэтому будете жить по нашим правилам.

– Да похрен, чьи это земли! Хавку крышуют воронежские, а у нас с ними соглашение! Можем жрать в любой рыгаловке, в какой захотим! – запротестовал Сахатый.

– Так было раньше. Теперь всем городом заправляет Тесак. И вы, и ваши старшие скоро либо присоединитесь к нам, либо сдохнете, – холодно сказал я.

– Да чё мы с ним базарим? Давайте отметелим да пойдём пожрём! – предложил Ханыга, и толпа рванула в бой.

Даже минуты не прошло, а вся пятёрка распласталась на земле, харкая кровью. Сахатому я специально сломал нос – за то, что сморкался в моём заведении, а Ханыге выбил зубы, чтобы он их больше не скалил.

– Поясню ещё раз, – сказал я, склонившись над Сахатым. Он обливался кровью и испуганно смотрел на меня. – Ещё раз сунетесь, и вас тут прирежут. Тесак сказал, как закончим с воронежскими, то начнём щемить краснореченских. Так что готовьтесь. Тесак так-то сказал, валить всех чужаков, сунувшихся к нам. – На этих словах я поднял с земли нож и поднёс его к горлу Сахатого, а потом улыбнулся и выкинул железяку. – Но я сегодня добрый, да и вы ребята нормальные. – Похлопал бедолагу по плечу и добавил: – Короче, топайте. А если у вас остались какие-то вопросы, то говорите с нашим старшим. Я человек маленький, с меня спроса никакого.

Отряхнув руки, я вернулся в столовку на случай, если краснореченцы решат отомстить, но этого не произошло. Как побитые псины, они убрались в свой район зализывать раны. А может, решили пожаловаться старшим, чтобы те уже решили, что делать дальше.

* * *

На следующий день.

Улица Карьерная. Город Хабаровск.

Станислав Альбертович Тёсарев лежал на диване в обветшалой времянке и курил, смотря в потолок. Мысли его роились, словно комары, жалили, жужжали, не давая ни секунды покоя. «Кто этот пацан?», «Откуда взялся Воробей?», «Кто на самом деле решил вырезать верхушку железнодорожников?».

– Вот тебе и Карьерная, сука, улица. Всеми фибрами души чувствую, как моя карьера несётся в карьер, где её и прикопают… Надо что-то делать, – задумчиво проговорил он и стряхнул пепел прямо на пол.

Дверь времянки распахнулась, и внутрь заглянула раскрасневшаяся девушка, а по совместительству любовница Тесака. Звали её Мария. Девушка принесла целый поднос пирожков и едва его не выронила, когда Тёсарев наставил на неё пистолет.

– Дура! Я же говорил тебе сначала стучать, – зло выплюнул Тёсарев.

– Стасик, ты чего? Как же я постучу? У меня ведь обе руки заняты, – изумилась девушка и подошла ближе. – Вот, с пылу с жару. С капусткой, твои любимые.

Тёсарев обречённо посмотрел на пирожки и, тяжело вздохнув, взял один. Откусил румяный бок и принялся жевать, а в голове возникла мысль: «Сука… Быстрее бы прикончить того пацана, и можно будет нормально пожрать. В ресторане».

– Повернись, пожалуйста, я повязку сменю, – сказала Мария, заботливо расстёгивая пуговицы на груди любовника.

– Да чё фам меняфь? Уфэ зафило фсё, – возмутился Тесак и, проглотив, добавил: – Почти не кровит.

– Пуля навылет прошла. Заживать ещё долго будет. Давай, давай. Перевязка лишней точно не будет. А то заразу занесёшь какую-нибудь, и лечиться придётся ещё дольше, – настояла девушка, и Тесак, обречённо вздохнув, сдался.

Сняв рубаху, он развернулся в сторону девушки и увидел, что на телефоне загорелся экран. Звонил Пётр Оглобля, его подручный.

– Нашел его? – коротко спросил Тёсарев.

– Станислав Альбертович, ещё нет. Я, собственно, по другому делу звоню, – меланхолично сказал Оглобля.

– Что там у тебя? – Тесак недовольно фыркнул, понимая, что по-хорошему стоило всыпать Оглобле за нерасторопность, но сейчас не самое лучшее время. Тёсарев остался один, и верность каждого из членов банды была дороже золота. Но как только кризис минует, он, конечно же, всыпет Петрухе за медлительность, и ещё как.

– Тут такое дело, – замялся Оглобля. – Короче, по нашему району шарятся воронежцы. Бьют окна на заводах, а ещё морды нашим пацанам. На заборах похабные вещи про нас пишут. Требуют, чтобы мы приволокли тебя к Хазарову, а не то они заводы жечь начнут, – сбивчиво проговорил Оглобля и замолк.

Мысли в голове Тёсарева мгновенно прояснились. Он сложил два плюс два и понял. «Может, эти крысы подослали того пацана? Он убрал Рыло и Черепа, а теперь они, не боясь, пришли и за моей головой? Хотят подмять под себя мой район? Вот суки!». От этих мыслей Тесак моментально закипел.

Вскочив с дивана, он перевернул поднос с пирожками, который покатился по полу, жалобно громыхая. Мария от неожиданности вздрогнула и отдёрнула руки, как будто прикосновение к Тёсареву могло оставить ожог на девичьей коже. Станислав Альбертович оторвал телефон от уха и, посмотрев на него, заорал, срывая глотку:

– Хрена ты мне звонишь, дегенерат?! Валите их на глушняк! Если кто-то из этих выродков посмеет сунуться в наш район, не церемоньтесь! Всех в расход!

На лбу Тёсарева вздулась вена, костяшки пальцев побелели, а дыхание стало прерывистым. Станислав Альбертович был в ярости и даже не потому, что воронежцы решили воспользоваться ситуацией и сбросить его с вершины, а потому, что он не сумел этого предугадать.

– Могу раздать бойцам огнестрел? – спросил Оглобля.

– Нет. Пока без пальбы, – задумчиво сказал Тесак и повесил трубку, а после тише добавил: – Не хватало ещё, чтобы в столице решили, что у нас восстание. Пришлют войска или полицаев, тогда пиши пропало. Всех закроют… Или перебьют. Мышкин ушел с радаров, и мы похоже лишились покровителя.

– Стасик, это плохо?

– Машуля, началось смутное время, и если мы с тобой выживем, то у тебя снова будут соболиные шубы, кольца с бриллиантами и дорогие рестораны.

– А если нет? – спросила девушка и с ужасом осознала, что речь уже не о богатстве, а о выживании. – Ой! Да как же это? У меня ведь мама осталась одна-а-а.

Девица плюхнулась на пол и заревела навзрыд. Сильные руки Тёсарева подхватили её под локоть и аккуратно вытолкнули за дверь.

– Повоешь в другом месте. А мне ещё пару звонков нужно сделать, – сказал Тесак и захлопнул дверь перед изумлённым лицом девицы.

* * *

На следующее утро я снова отправился в столовую. Валёк нанял пару девчонок, которые шустро бегали по залу, собирая оставленные подносы, вытирали столы и даже успевали помогать на раздаче.

– Володь, ты новости не слышал? – спросил поварёнок.

– Какие новости? – зевнул я и допил стакан морса.

– Ты чего? Вчера железнодорожники зарубились с воронежскими. Сорок трупов и куча подранков. Такого никогда не было, – настороженно сказал Валёк, пялясь в сторону входных дверей.

– Раньше не было, теперь есть, – философски сказал я и пожал плечами. – Скоро и не такое случится.

– Володь, ты меня пугаешь. Если что-то знаешь, то расскажи. Я хоть подготов…

Поварёнок не успел договорить. Я кивнул в сторону окон, у которых остановился грузовик. Из него вальяжно вывалились два десятка краснореченцев. Ха! Решили вернуться и поговорить со мной по душам? Что ж. Заходите.

Бойцы были вооружены кусками арматуры, трубами, ножами, кастетами. Да, не будь у меня дара и опыта прошлой жизни, я бы побледнел как Валёк. А так смотрю на эту поморозь и лишь хищно скалюсь. Придурки даже не понимают, с кем собрались связаться.

– Они… Они сюда, что ли? – заикаясь, спросил Валёк.

Его зрачки были расширены от ужаса, того и гляди сиганёт в форточку. Потом лови его по всему Хабаровску. Я похлопал друга по груди и. улыбнувшись, сказал:

– Не переживай. Сейчас я с ними поговорю, и они уйду… Какого хрена? – озадаченно спросил я, увидев, как из подворотни вылетела толпа железнодорожников и под нашими окнами началась бойня.

Железяки проламывали головы, ломали руки и ноги, ножи без остановки кололи бока. Яростные крики сменились жалостливым скулежом. Чем дольше шло сражение, тем очевиднее становилось, что железяки побеждают. Краснореченцы тоже это поняли и рванули кто куда, оставив раненых лежать на асфальте.

Помните вот эти сказки «лежачего не бьют», «толпой на одного не нападают»? Ага. Может, в мире, где розовые феи летают на единорогах и пукают радугой, именно так и происходит, но в реальной жизни всё совсем по-другому.

Краснореченец со сломанной рукой попытался подняться и дать дёру, но его тут же сбили с ног, и пятеро начали его забивать пудовыми ботинками. Лупили, куда глаза глядят. В пах, по рёбрам, коленям, даже прыгали по голове. В финале подбежал парнишка с оттопыренными ушами и три раза ударил арматурой по виску.

Вот и вся правда улиц. Либо ты победил любой ценой, либо тебя втоптали в грязь. И тебе ещё чертовски повезёт, если, проиграв, ты выйдешь из драки живым и здоровым. Вот этому парню не повезло. Череп деформировался, а глаза уставились в пустоту.

Даже когда парень умер, его ещё били какое то время. Так бы и продолжалось, но кто-то из краснореченцев запрыгнул в грузовик и попытался его завести. Громогласный рёв огласил округу и… И никуда он не уехал. Парня вытащили из машины и десяток раз пырнули в живот.

После озверевшая толпа железяк набросилась на грузовик. Раскачав его, железнодорожники опрокинули машину на бок и, вскинув руки, издали победоносный вой.

– Кто мы?! – завопил сорокалетний мужик, который, судя по всему, командовал этой толпой.

– Железнодорожники! – выкрикнули бойцы.

– Что мы делаем с чужаками?

– Бьём! Бьём! Бьём! – ответила толпа.

Они скандировали что-то ещё, размахивая окровавленными руками, но я их уже не слушал. Вместо этого я смотрел на Валентина, который пребывал в полнейшем ужасе.

Забавно, в столовой было полно заводчан, но никто из них не испугался так, как Валёк. Работяги просто ели и задорно обсуждали поножовщину, а вот поварёнок был в шоке.

– Они что… Убили… Убили человека под нашими окнами? – сбивчиво спросил он, тыча ватным пальцем в сторону улицы.

– Я насчитал как минимум шесть покойников. Так что, да. Только что ты увидел, что бывает, если связываешь свою жизнь не с тем занятием.

– Но это же… Это… Это неправильно…

– Это жизнь, Валентин. А в жизни и не такое случается. Бывает, что родители продают своих детей на убой. А это уголовники, которые плевать хотели на жизни окружающих.

– Ты так говоришь, как будто это норма, – осуждающе сказал Валёк, не сводя взгляда с окровавленного парня, ползущего мимо входа в столовку.

– Эх… Ты слишком давно живёшь в СОХ и, видимо, никогда не гуляешь вечером по Хабаровску. Здесь подобное в каждой подворотне. Только обычно бандосы проламывали головы мирному населению. А теперь взялись друг за друга. Знаешь, что самое приятное? Пока идёт война банд, в нашу столовую никто не наведается. Дань – это последнее, о чём они сейчас думают.

– Может, им помо… – начал было Валёк, но раненым никто не собирался давать спокойно уйти.

Не пойми откуда налетел молодняк. Парнишки лет по десять, двенадцать. Видать, они возомнили себя прожженными гангстерами и стали лупить обессиленных краснореченцев палками по головам.

Палки рассекали кожу, кровавые брызги летели во все стороны. Смотрелось жутко. Но малолетние зверята не могли причинить большего вреда, чем нанесли их старшие товарищи. Посмотрев на часы, я тяжело вздохнул. Через сорок минут начнётся тренировка.

– Валёк, я ушел. Если возникнут проблемы силового характера, звони. Мигом примчу. Если решат ограбить, отдавай все деньги и не геройствуй. Новые заработаем, а вот второго делового партнёра я найду с трудом, – пошутил я, но поварёнку шутка явно не понравилась. – Да не напрягайся ты так. Всё будет хорошо.

Хлопнув друга по плечу, я отправился в СОХ.

* * *

Благовещенск.

Особняк Мышкина Евгения Александровича

Мышкин сидел в кресле, закинув ноги на стол, а в его руках шелестели страницы книги под названием «Дуэли. Основы тактики ведения боя». Он сосредоточенно вчитывался в каждое слово и переворачивал страницу после того, как дважды прочёл каждое слово.

– «Чередуйте атаку с защитой», – пробубнил он себе под нос. – Для кого эта книга? По ней учат пятилеток? – раздражённо проговорил Мышкин, дочитав книгу до середины.

Хоть книжка и казалась ему бредовой, но бросать чтение он не собирался. Евгений Александрович был убеждён, что даже в самой тупой книге есть хотя бы одна ценная мысль. В этой же книге он искал то, что точно приведёт его к победе.

Да, против него малолетний щенок. Да, за плечами у Мышкина куда больший опыт, чем у этого пацана. Вот только у того наглеца есть неоспоримые преимущества. Он молод, нагл и безрассуден, а это опасные сочетания. Кто знает? Вдруг этот сопляк одарённый?

Если это так, то исход боя становится сложно предсказать, ведь Мышкин не так давно сам едва не погиб на арене, когда недооценил противника. Оставлять место для случайных сюрпризов Евгений Александрович не собирался. Только трезвый расчёт и уверенность в своей победе.

Мышкин считал дни до дуэли с нетерпением и тревогой. Хотелось побыстрее прикончить наглеца и обелить своё имя. Хотя опорочено оно справедливо, но смерть парнишки всё исправит.

В то же время Евгению Александровичу было тревожно и хотелось, чтобы до дня дуэли осталось как можно больше времени. Тогда бы он мог ещё потренироваться, прочитать десяток книг по тактике ведения боя. Попрактиковаться в магии, в конце концов. Напитаться уверенностью в собственных силах. Но время неумолимо таяло.

В дверь постучали, вырвав Мышкина из размышлений. Это был дворецкий. Мужчина слегка за сорок, уставший взгляд и скрюченная спина.

– Евгений Александрович, разрешите доложить? – спросил дворецкий и поклонился.

– Я занят! – по инерции рявкнул Мышкин и, покачав головой, сказал: – Говори, только быстро.

– Ваше сиятельство, из Хабаровска перестали поступать выплаты.

– Совсем? – нахмурившись, спросил Мышкин.

– Совсем. В Хабаровске разгорелась война между бандами, в связи с чем и прекратилось поступление средств. Все заняты собственным выживанием. Началась анархия. – Слегка театрально дворецкий вскинул руками, подчёркивая драматичность сказанного. – Продолжает платить только Крапивин, но и его бои приносят на порядок меньше, чем приносили в прошлом месяце.

– Какая к чёрту война банд? Эти псы сидят у меня на цепи. Они даже рот без моего разрешения боялись раскрыть. Что там вообще происходит? – зло прошипел Мышкин. – Как всё это не вовремя. – Подумав секунду, он продолжил: – Впрочем, сейчас это не важно. Через три недели я убью сопляка, а после приструню разгулявшуюся шпану. Пока пусть сами справляются. Самые тупые дворняги передохнут, останутся лишь только те, кто заслуживает моего внимания. – Мышкин снова посмотрел в книгу и равнодушно бросил: – Оставь меня.

– Как пожелаете ваше сиятельство. – Дворецкий поклонился и тихонько закрыл за собой дверь.

– Твою мать. С появлением этого малолетнего ублюдка всё пошло наперекосяк. Ну ничего, ещё восемнадцать дней, и всё закончится.

* * *

Тренировка выдалась потная. Куча спаррингов, занятия с железом, а потом ещё десятикилометровый забег. Никитич гонял нас до самой темноты. А когда мы начали валиться с ног, он заставил нас отжиматься. Недолго. Каких-то жалких полчаса, и мы свободны.

– Изверг… – Васян тяжело выдохнул и рухнул на пол спортзала.

– Если у тебя остались силы, чтобы огрызаться, то можем продолжить тренировку, – усмехнулся Гвоздев, нависнув над охотником.

– Не, не, я молчал, – выставив перед собой руки, сказал Васян.

– Тогда тренировка окончена. Все свободны! – Гвоздев хлопнул в ладоши и перевёл взгляд на меня. – Свободны все, кроме Авдеева.

– Егор Никитич, а я-то чего? Тренировался не хуже остальных, – возмутился я, понимая, что уже стемнело и мне пора в гости к воронежским. Подкинуть дровишек в костёр войны не помешает, тем более что Тесак ещё не высунул свою крысиную морду.

– А мы тренироваться и не будем. Разговор есть.

Глава союза выпроводил из спортзала последних охотников и запер дверь. Подойдя ближе, он пристально уставился на меня. Казалось, что его слепой взгляд смотрит прямо в душу, пытаясь выведать все мои секреты. Вот только не было у меня желания что-то утаивать от старика, разве что всякие мелочи по типу перерождения в этом мире.

– Владимир, я заметил, что ты каждую ночь куда-то уходишь. Понимаю, дело молодое, а вокруг много красивых девиц. – Смущённо начал Никитич. Говорил он по-отечески, чем вызвал широкую улыбку на моём лице. – Да не скалься ты, дурень. Я ж о тебе пекусь, – пристыдил меня Гвоздев.

– Егор Никитич, я уже большой, можешь про пестики и тычинки не объяснять, – хохотнул я.

– Дурак. Я тебе не об этом говорю, – покачал головой Гвоздев и попытался отвесить мне щелбан, но я ловко увернулся. – Шустрый, зараза, – хмыкнул он и продолжил: – Тесак решил подмять под себя весь город. И в этом переделе собственности погибнет очень много чело… – Никитич замялся, видя, что я давлюсь от смеха. – Хрена ты скалишься? Я что-то смешное сказал?

– Егор Никитич, помнишь, я говорил, что решу проблему с железнодорожниками? – спросил я и показал значок в виде железнодорожных путей. – Ну так вот, я прислушался к твоим словам «Володька, настоящий охотник должен решать проблемы не только силой, но и головой!», – попробовал я спародировать главу СОХ, но тут же схлопотал затрещину.

– Не кривляйся, – задумчиво сказал Никитич и, пару секунд помолчав, спросил: – Правильно ли я понимаю, что это ты развязал эту бойню?

– Всё так. Пусть грызут друг другу глотки. Чем меньше уголовников останется, тем легче будет дышать простому люду.

На лбу Никитича вздулась вена, ещё две пульсировали на шее. Старик сжал кулаки, и казалось, что ещё немного и он врежет мне. Но этого не случилось.

– Знаешь. Я привык охотиться на чудовищ. Работа простая и опасная, зато ты всегда знаешь, кто твой враг. А в городе не всё так очевидно. Вроде обычный человек перед тобой, а через мгновение у него уже нож в руках, который он так и норовит запихнуть тебе под рёбра. И ты прав, городу будет только лучше, если ряды бандитов поредеют. Вот только меня беспокоит то, что ты так буднично говоришь о смерти людей. – Гвоздев, нахмурившись, посмотрел на меня, а во взгляде читалось «Уж не болен ли ты, Володька?».

– Егор Никитич, мне есть о ком переживать, и это явно не отребье, обитающее в подворотнях, – ответил я, хотя хотелось сказать намного больше.

Знал бы ты, Егор Никитич, скольких я потерял в прошлом мире, а скольких убил. Я видел смерти миллионов. Видел, как целые континенты сгорают в огне войны. А ты мне про жалкие банды. Смешно.

Таких выродков в прошлом мире я уничтожал целенаправленно. Армия вошла в город, выбила неприятеля, а что же происходит потом? Правильно, улицы наводняют вот такие банды. Голодные шакалы расползаются по округе и начинают грабить.

Не в силах насытиться они вламываются в каждый освобождённый дом и пытаются утащить что-то ценное. А если в доме есть хозяева, то не беда. Острый клинок поможет освободить их от ценностей, а вместе с этим и от жизни.

Изнасилования, убийства, поджоги, продажа людей в рабство – это лишь малый список того, чем банды занимались в моём мире.

А всё благодаря хаосу военных действий. Солдаты заняты обороной, военная полиция не справляется, городская полиция давно прекратила своё существование. Идеальная среда для возникновения банд. Забавно, что большинство банд организовывалось из жителей освобождённого города.

Поэтому нет у меня жалости к уголовникам. Ты либо живёшь честно, либо переходишь черту и начинаешь грабить и убивать. Но тогда не нужно жаловаться, что тебя тоже могут убить и ограбить.

Как-то я вломился в гильдию воров в городе Акроб. Видели бы вы их глаза, когда они поняли, что сейчас профессиональных убийц и воров будут грабить и убивать. Да, в тот день я собрал славные трофеи, впрочем, и в Хабаровске явно есть чем поживиться. Осталось лишь найти, где эти крысы спрятали свои накопления.

– Володь, порой смотрю на тебя, и кажется, что передо мной не восемнадцатилетний барон, а прожжённый вояка, прошедший тысячи битв, – задумчиво сказал Гвоздев, попав в точку.

– Кто знает, Егор Никитич? Кто знает? Может, я и правда великий герой, переродившийся в новом мире? – усмехнулся я, вызвав улыбку на лице старика.

– Вали отсюда. Фантазёр чёртов. – Никитич покачал головой, и я отправился сеять хаос.

* * *

Ночь.

Улица Карьерная. Город Хабаровск.

– Стасик, ты чего? – буркнула сонная Мария, поднявшись на локтях.

Одеяло соскользнуло с пышной груди, обнажив её. Но этот вид совсем не заинтересовал Тёсарева. Его интересовали звуки, доносящиеся с улицы.

– Тихо, – шикнул он на девушку и прислушался.

За окном явно что-то происходило. Кто-то говорил. Нет, даже шептал, из-за чего слова разобрать не удавалось. Если бы не открытая форточка, то он бы этого даже не услышал. Может, охрана вышла покурить? Но какого чёрта они трутся под окном? Должны ведь сидеть в соседних домах и наблюдать.

За окном вспыхнул огонёк, и Тёсарев на секунду выдохнул. «Ну точно, покурить вышли, идиоты», – подумал он, но через секунду понял, что огонёк слишком яркий и не тухнет долгое время…

Зазвенело стекло, и в разбитое окно влетела бутылка с зажигательной смесью. Бутыль разбилась о стену над головой Тесака и залила всё вокруг вонючей горящей жижей. Мария истошно завизжала, так как пламя поползло не только по стене, но и по одеялу.

– Суки! – прорычал Тесак и, вытащив из-под подушки револьвер, выстрелил в оконный проём.

Второй рукой он нашарил мобильник и, ухватив Марию за локоть, поволок следом за собой, продолжая стрелять.

– Тесак! Сдавайся! Хазаров хочет поговорить! – послышалось за окном.

– Ха-ха! Поговорить? Хер вам по всей морде! – выкрикнул Тёсарев и, выбежав в кухню, одним резким движением вышвырнул Марию в окно.

Девушка была одета в одну ночнушку, разбив окно, она порезалась о стекло, но Тёсарева это не волновало. Мария была для него не только любовницей, к которой он хорошо относился, но и живым щитом. Выпрыгнув на улицу, он подхватил девушку и закинул себе на плечи.

Слева прозвучал мужской бас:

– Не дури. Дом окружён.

Тёсарев выстрелил на звук и, судя по всему, попал куда надо. Словно мешок с картошкой, говоривший рухнул на землю, а Тесак напитал тело маной и сиганул через забор.

– Пацаны! Он Костика завалил! – рявкнул хриплый голос.

– Хазаров сказал, что при оказании сопротивления мы можем его убить! Гаси сучару! – взвизгнул кто-то из темноты.

Яркие всполохи появлялись со всех сторон. Громкие хлопки бьют по ушам, пули свистят, рикошетят, попадая в соседские дома, выбивают искры из заборов. А Тёсарев прыгает как сайгак, постоянно меняя траекторию движения. От дома к бане, от бани к гаражу, через забор, перебежать улицу и снова запрыгнуть в чей-то двор.

Мария сперва кричала и билась в истерике, мешая Тесаку бежать, а после обмякла. Станислав Альбертович понял, что его пассия мертва, когда по спине расплылось горячее пятно. Ни секунды не сомневаясь, он отбросил её в сторону и на бегу стал набирать номер, желая вызвать подмогу.

Вот только в момент, когда он нажал кнопку вызова, шальная пуля превратила кусок пластика в труху.

– Рыло-о-о! Мудак! Это всё из-за тебя! – заголосил Тёсарев и резко свернул вправо, уходя от трёх бойцов, рванувших ему наперерез.

Глава 2

Всю ночь я прошлялся по району воронежцев и даже никого не избил. Зачем самому марать руки, когда то тут, то там вспыхивали столкновения с железнодорожниками. Ожесточённые драки оставляли после себя искалеченных людей. И чем дольше длилось противостояние, тем больше было смертей.

Не могу сказать, что меня это радовало. Ведь изначально я собирался привести на вершину Воробья, а после перенаправить силу уголовников в мирное русло. К примеру, сделать из них ЧОП. Империя огромна, и многим нужны услуги по охране грузов. Главная проблема заключалась в том, как ворьё научить не воровать?

Нет, я, конечно, знал решение. И этим решением была суровая дисциплина, где за каждый проступок ты теряешь намного больше, чем приобретаешь. Но до этого ещё далеко. А пока внизу творилось кровопролитие, я гулял по крышам, наблюдая, как Гоб выскакивает из тени и собирает трофеи.

Ничего особо ценного найти не удалось. Так, два десятка золотых колец, сорок ножей паршивого качества и двуручный, мать его, топор! Вот чего я не ожидал увидеть на улице, так это двуручник.

Худощавый парень выбежал из подворотни вместе с десятком бойцов и бросился на толпу краснореченцев. Худой еле орудовал топором и явно пытался им компенсировать собственную немощь. Со стороны и правда выглядело грозно.

Вот только краснореченцы не растерялись. После первого же удара нашелся умелец, который поднырнул под руку обладателя двуручника и наделал в боку кучу дырок. Сражение тут же захлестнуло переулок и через пару минут сместилось за угол. Гоб воспользовался моментом и собрал ценности.

Когда показались первые лучи солнца, мы собрали достаточно барахла, и я отправился к Шульману. Торговец пришёл лишь к шести утра. К этому моменту Гоб успел свалить у дверей его ломбарда солидную кучу железяк.

– Эм… Таки где вы всё это взяли? – приподняв бровь, спросил Шульман.

– Измаил Венедиктович, вы же заметили кровь на лезвиях? А значит, уже сами всё поняли.

– Кровавая жатва дала свои плоды? – задумчиво буркнул торговец. – Понятно. Тогда тащите это барахло в ломбард, пока никто не заметил. – Он огляделся по сторонам и вставил ключ в замочную скважину.

За кольца я выручил немногим больше тысячи рублей. Ножи принесли девять сотен. А вот топор оказался антикварным. Судя по словам Шульмана, ему больше тысячи лет. К сожалению, двуручник был не артефактным, а просто куском поржавевшего металла, за который мне дали отличную цену!

Две с половиной тысячи рублей за топор, итого за ночь я заработал немногим больше четырёх тысяч рублей. Чертовски приятно, особенно если учитывать то, что я не участвовал в побоище.

И тут я задумался. Хм-м-м… Выходит, что я теперь такой же мародёр, как те, кого я шпынял в прошлом мире? Хотя нет. Я же собирал трофеи с убитых противников, а не грабил мирное население. Всё в порядке, можно выдохнуть.

Вернувшись в СОХ, я завалился спать. Планировал дрыхнуть до обеда минимум, но сделать этого мне не дали. Зазвонил телефон. Мой телефон. А точнее, мой трофейный телефон. На экране высветилось имя «Борщов Пётр Евстигнеевич», а ниже была подпись – «старший следователь тайной полиции».

Ого. Ну и какого чёрта он мне звонит? Закинув руку за голову и зевнув, поднял трубку.

– Сучье вымя!!! Ты куда делся, ублюдок недоделанный!? Я что, должен тебя искать по всей империи?! – раздался негодующий вопль.

– Господин Хвощов, если вы звоните Кречету, то он того, червей кормит, – меланхолично заявил я. – Так что не переживайте, он проблем больше никому не доставит.

– Я Борщов! – взвизгнул старший следователь тайной полиции.

– Да без разницы, хоть Дрыщов, – усмехнулся я и почувствовал, что телефон снова начал вибрировать.

– Мелкий выродок! Я тебя достану, ты пожалеешь о своих словах, а ещё…

– А ещё иди в жопу, старший следователь тайной полиции. Мне по второй линии звонят. Всего плохого, – сказав это, я сбросил вызов, так как мне уже звонил Валёк. – Что-то случилось?

– Вовка! Скорее сюда! – выпалил Валентин дрожащим голосом, а на заднем фоне я услышал стрельбу…

Сбросив вызов, я использовал покров маны и сломя голову рванул к столовой. Расстояние по прямой составляло четыре с половиной километра, и пешком я бы преодолел их за добрый час, не меньше. А вот если бежать с покровом маны, порой использовать руну родэ и поджирать жемчужины, то можно управиться и за десять минут.

У входа в столовую никого не было. Очередь куда-то делась, как и пять окон, которые кто-то выбил. Внутри я заметил десяток вооружённых бойцов. Револьверы и главарь с дробовиком. Статный мужчина, армейская выправка, закруглённые усища смотрят вверх, ходит по залу и громко вещает:

– Ваш владелец избил моих людей, – сказал главарь, проходя мимо персонала, стоящего на коленях. Он остановился рядом с Вальком и поднял с помощью ствола дробовика голову поварёнка. – А подобное я не привык оставлять безнаказанным, – прорычал он и собирался ударить Валька, но поварёнок едва не потерял сознание от страха, поэтому главарь лишь хмыкнул и пошёл дальше. – Сами понимаете, этот вопрос можно решить только…

Я решил закончить фразу за него и, войдя в столовку, громко захлопнул за собой дверь.

– Такой вопрос можно решить только кровью, – ухмыльнулся я и, врубив руну родэ, за мгновение оказался рядом с главарём.

В моих руках блеснули кинжалы, которые жадно вспороли глотку усача, после чего я рванул к его подчинённым. Действие руны закончилось, и на меня навалилась дичайшая усталость, а ещё взгляды ошалелых краснореченцев. Вот их глава распинался и толкал речи, а вот уже оседает на пол с перерезанным горлом.

Бойцы, видя, что я вскрыл ещё пару их человек, направили на меня стволы и… И я снова использовал руну родэ. После четвёртого использования руны я был близок к потере сознания, но всё ещё держался на ногах за счёт морально волевых. Все вторженцы были либо мертвы, либо на полпути в царство мёртвых.

Вытерев пот со лба, я убрал клинки за спину и крикнул:

– Тащите трупы в морозилку! – приказал я ошалевшему от страха персоналу и добавил: – Помните о том, что если хоть кто-то из вас проболтается, то краснореченцы вернутся и нас всех убьют.

Но всё бесполезно. Ребята в ступоре, а девочки так и вовсе в обморок попадали. Эх… Гражданские. Придётся всё брать в свои руки. Подойдя к Валентину, я похлопал его по щекам. Ага, ну вот, уже взгляд прояснился, готов меня слушать. Замечательно.

– Валёк, хватай трупы и тащи в морозилку. Вечером я этот мусор отсюда вывезу. А пока их нужно убрать отсюда, замыть пол, вставить окна. Понял?

– А? Ага. Да, да. Сейчас. – Не сводя взгляда с трупов, он пошёл выполнять мои указания.

Ещё с тремя работниками кухни я поступил так же. Пара оплеух, разъяснение задачи, после чего они идут её выполнять. Трупы довольно быстро утащили в морозильник и уложили штабелями. Чтобы у тел не возникло обморожений, я отключил морозилку и приоткрыл дверь.

Пока я возился с питанием, Валентин успел разбудить официанток и выдать им тряпки. Девчонки спешно замывали пол, пока Валёк рассказывал им сказку о том, что никакого нападения не было и вообще, девочкам всё привиделось, а кровь, мол, натекла с говяжьей туши, которую привезли поставщики.

Эх… Думаю, завтра нам придётся искать новых официанток, но это не проблема. Главное, чтобы они держали язык за зубами. Закрывшись ненадолго в морозилке, я собрал огнестрел и швырнул его в тень, жадно проглотившую стволы.

Обыскал карманы покойников и набрал тысячу триста рублей. Неплохо. При других обстоятельствах я бы забрал деньги себе, но не сейчас. Подозвав Валька, я протянул ему купюры.

– Тысячу отдашь мужикам и девчонкам по сотне каждой.

Поварёнка всё ещё потрясывало, но мыслил он вполне здраво.

– Плата за молчание?

– Скорее, премия за доставленные неудобства. Но ты всё понял верно. Ребятам чертовски важно сбросить стресс. Пусть купят что-то, сходят в ресторан на худой конец. Главное, чтобы не пили. А то сболтнут лишнего.

– А как нам?.. – замялся Валентин.

– Закрывай ставни, а вместе с ними и столовую. У нас санитарный день. Откроемся после того, как вставим окна и отмоем столовку.

– Ага. Хорошо. Кстати, твоя доля в сейфе, – сказал Валёк, кивнув мне за спину.

В нише пряталась железная дверца, от которой код знали только я и Валёк.

– Три тысячи, – коротко ответил он и добавил: – Замена окон обойдётся рублей в пятьсот.

– Оплатишь с моей доли. Я себе две с половиной заберу.

– Так не пойдёт. Если мы партнёры, то во всём, – возразил Валентин, наконец вернувшись в реальность.

– Тогда так и поступим, – усмехнулся я, – но пусть деньги пока полежат в сейфе, а ты выйди из морозилки. То, что я собираюсь сделать, тебе явно не понравится.

– Даже не хочу знать, о чём ты, – настороженно сказал Валёк и тут же выскочил наружу.

Я взял нож у одного из краснореченцев и на груди их главаря вырезал послание. «Шавки, вы куда полезли? Это мы пресанём Тесака, а после и вас. Готовьтесь, скоро Хаба будем под нами. С любовью Хазаров И.В.».

Да, почерк у меня паршивый. Да, буквы вышли мелкими. Но мы ведь не в школе в конце-то концов! Главное, чтобы краснореченцы умели читать, а остальное ерунда. Поверят они в мою писанину или нет, уже не важно.

Буду подкидывать им послания то тут, то там и разжигать пламя всё сильнее. Рано или поздно сомнения перевесят здравый смысл, и все начнут драться против всех. Я достал телефон и набрал номер:

– Дядя Петя, доброго дня тебе. Готов к новой подработке? – Водила начал было отнекиваться, но я зашел с козырей. – Ой, да хорош тебе! Плачу три сотни рублей. – В трубке послышалось торопливое согласие. Сейчас алчного дядю Петю интересовало, куда нужно подъехать для того, чтобы заработать месячное жалованье за вечер.

* * *

Ночь.

Краснореченская улица.

Площадь перед цирком.

На скамейках сидели три десятка парней с синяками на лицах. Они пили пиво, горланили песни, а в перерывах обсуждали происходящее в городе.

– Да, пацаны. Хабу ждут большие перемены. Главное, клювом не щёлкать, – сказал парень с заплывшими глазами.

– Ага. Ты вон щёлкнул клювом и превратился в пасечника. Гы-гы.

– Да чтобы ты понимал! Я просто заблокировал его удар своим лицом! – парировал опухший, и все дружно заржали.

– Кстати, а вы слышали, что за голову Тесака Хазар объявил награду в миллион рублей?

– Да иди ты! – изумлённо присвистнул боец с гитарой в руках. – Я таких деньжищ даже не видел, а он их просто так раздаёт?

– Просто так? Хэ! Ну наведайся к железякам. Посмотрим, как они тебе своего старшова отдадут, – скептически заявил кто-то из темноты.

– Пацаны, чё вы начинаете? – послышался примиряющий голос. – Нормально же сидели. Коль, начисляй ещё по одной. Сань, сыграй нашу. Ну ты понял.

– Про Каштанку, что ль?

– Ну типо того.

– Не вопрос, – радостно заявил парень и ударил по струнам. – «Как-то я Каштанку повстречал! Красивее глаз я не видал…»

За песней бойцы не заметили, что в ночной тиши к ним приближался грузовик. Автомобиль с выключенными фарами съехал с дороги и сдал назад, прислонившись кузовом к воротам, ведущим на цирковую площадь.

– Борян, эт чё такое? – спросил опухший и кивнул в сторону грузовика.

Автомобиль едва освещали фонари, так как он скрылся в тени ворот. Шлёп! Из кузова выбросили тело, которое прокатилось по белоснежной плитке и замерло, разбросав руки в разные стороны.

– Чё за хрень? – вопросительно спросил Борян.

– Мож, вытрезвитель?

– Ты идиот? Трезвяк собирает алкашей, а не разбрасывает их по городу.

Шлёп! Шлёп! Шлёп! На земле валялось уже пять тел, и никто из них не шевелился.

– Эу! Пассажиры! Вы чё там мутите?! – выкрикнул опухший и толкнул плечом Боряна. – Пошли посмотрим.

– Да, братва, погнали, глянем, чё там! – рявкнул Борян, и компания, грозно улюлюкая, направилась к грузовику.

Седьмое тело, восьмое, девятое. И тут грузовик заревел и тронулся с места, а из кузова продолжили выбрасывать тела.

– Куда сучары?! Стоять! – заголосили краснореченцы и побежали к воротам.

На полпути они сбавили шаг и, присмотревшись, ахнули.

– Это ж Толик Петрихин, авторитет… – прошептал опухший.

– Живой? – спросил Борян.

– Ты дурак? У него глотка вскрыта от уха до уха…

– Гля! У него на груди походу чёт написано. – Боря, присев рядом с телом, отодвинул рубаху и прочитал послание. – «…Готовьтесь, скоро Хаба будет под нами. С любовью Хазаров И.В.»

– Это чё получается? Наших воронежские завалили? – растерянно проговорил опухший.

– Понятия не имею. Пусть старшие разбираются, – пыхтя, ответил Борян, и набрав номер, выкрикнул: – ЧП! Воронежские объявили войну!

* * *

– Владимир, я подъезжаю, вы выгружаете свёртки и тут же уезжаем? – в сотый раз уже уточнил дядя Петя.

Чтобы ему было спокойнее, я даже обернул трупы тканью, впрочем, на ней всё равно проступили кровавые пятна, пока мы ехали. Я сидел в кузове, а между мной и кабиной водителя было окошко, через которое мы и переговаривались.

– Всё так, подъезжаем к цирку, я сбрасываю свёртки, а вы получаете месячное жалованье за одну ночь.

– Но почему мы должны доставлять груз именно ночью? Вы же сказали, что мы не делаем ничего незаконного, – продолжал переживать водитель.

– Дядя Петя, я тебе уже в какой раз говорю? Наниматель купил у меня ткани, они ему нужны именно ночью, так как он страдает бессонницей и, чтобы не сойти с ума, занимается рукоделием. – Я повторял эту историю раз за разом, но водитель в неё явно не верил.

– А зачем мы заклеили номера?

– Дядя Петя, следи за дорогой, – устало выдохнул я.

– А потом мы уедем обратно, да? Вот прямо сгрузим и уедем?

– Всё так. Я сгружу свёртки, а вы тем временем оставайтесь за рулём, нечего спину гнуть.

Я очень не хотел, чтобы дядя Петя помогал мне сгружать трупы. Если он увидит кровь, то его истеричное состояние обострится, и кто знает, к чему это приведёт. Потеряет самообладание и рванёт наутёк, визжа как девица, или потеряет сознание?

Впереди показался цирк. Дядя Петя осторожно съехал с дороги и прижался к воротам. Я же, не теряя времени, принялся выбрасывать трупы. Вдали слышались песни под гитару и пьяный хохот. Первый свёрток упал на плитку довольно громко, что привлекло внимание компании. За ним полетели второй и третий.

– Владимир, кажется, нам кричат, – шёпотом проговорил дядя Петя, смотря в окошко.

– Вам показалось, – ответил я, пыхтя, и выбросил ещё пару свёртков.

– Да нет же! Они уже идут сюда! – Испуганно взвизгнул водитель и, пристегнувшись, начал заводить грузовик.

– Да твою мать! – выругался я, видя, как в нашу сторону тут же рванула пьяная компания.

– Куда сучары?! Стоять! – заорали из темноты в момент, когда я выбросил восьмой свёрток.

Грузовик со скрежетом рванул с места, и в нас полетели недопитые бутылки с пивом. Стекляшки разбивались о плитку, оставляя на ней чёрные разводы. Меня швыряло из стороны в сторону, но я стоически тянул к открытому проёму два оставшихся тела. Правда, выбросил я их уже не у цирка, а на дороге.

Устало облокотившись о борт, я погрузился в нытьё дяди Пети.

– Я знал, что просто не будет! Владимир, с вами не бывает просто! – голосил дядя Петя. – Начальник убьёт меня! Зачем я в это ввязался?

– Вы в это ввязались из-за природной любви к деньгам, – усмехнулся я и, достав из кармана заранее подготовленные купюры, протянул их в окошко. – Держите.

Сморщенная рука тут же выхватила купюры и спрятала их за пазухой.

– А кто эти люди? Почему они на нас кричали? – не унимался дядя Петя.

– Не имеет значения. Было темно, номера заклеены, так что не переживайте, к вам вопросов точно не будет.

К дядя Пете вопросов не было, а вот у него ко мне был тысяча и один вопрос. Чёрт, да он так меня достал, что я попросил его остановить машину. Попрощавшись с водилой, я ещё четыре километра топал пешком.

Краснореченцы вовремя заглянули в нашу столовую. И если всё получится, то война банд выйдет на новый уровень. Правда, это не поможет мне отыскать Тесака, зато очень сильно ослабит местный криминалитет, а мне ведь на трон нужно посадить Воробья. Для этого придётся склонить не только железяк, но и остальные банды.

А пока я вожусь с бандами, времечко неумолимо тикает. Не сказать, что за это время я стал сильнее, но имеем что имеем. Возможно, после уничтожения группировок я найду их склады, где будут храниться десятки тысяч жемчужин? Да, это явно смогло бы мне помочь. Эх, мечты-мечты.

Сейчас остаётся только вернуться в СОХ и лечь спать с надеждой, что Тесак скоро высунет свою крысиную морду.

На часах было три утра, когда я лёг спать, и пять часов, когда вскочил от громогласного взрыва, сотрясшего округу. Ещё бы немного, и воздушные массы выбили окна, но этого не случилось. Охотники вскочили со своих коек и прилипли к окнам, за которыми расцветало пожарище.

С противоположной стороны дороги шли ожесточённые бои. Маты, вопли, стрельба. Я выскочил на улицу и, добежав до забора, был заворожен этим зрелищем. План сработал, точнее, сработал, но в плохом смысле этого слова. Я не рассчитывал на то, что эти кретины начнут резню в центре города.

Согласно плану, шайки уменьшают численность друг друга, прячась в подворотнях, нападая на скрытые логова и тому подобное. Но здесь был совсем другой размах. Дорогу забаррикадировали четыре грузовика, из-за которых вёлся шквальный огонь краснореченцам, которые базировались в промзоне напротив СОХ.

Ещё один грузовик протаранил здание краснореченцев и в нём же взорвался. Разобрать, кто напал на хозяев района, было невозможно с такого расстояния, вот только нападавшим тоже было несладко.

Группа из десяти бойцов обошла стрелков и напала со спины. Бой вышел скоротечным, ведь их заметили и за мгновение перенесли огонь в другую сторону. Нападавшие успели убить семерых краснореченцев, а вот трое успели сблизиться и неслабо разгулялись. Три бойца успели порезать восемь стрелков, после чего скончались от переизбытка свинца в организме.

Чем больше времени шло, тем больше краснореченцев прибывало на подмогу. Нападавшие это вовремя заметили, запрыгнули в грузовики и укатили, оставив после себя пожарище и десятки трупов. Сзади подошел Никитич и, тяжело вздохнув, сказал:

– Твою мать. Володька, я так и знал, что это добром не кончится. Надо было тебя остановить.

– И правда. Надо было остановить. Но поздно пить минералку, когда почки отказали. Будем работать с тем, что есть.

– Работник хренов. Сделай так, чтобы это как можно быстрее закончилось, – зло сказал Никитич, наблюдая, как бандит с перебитым позвоночником ползёт по асфальту, оставляя за собой кровавую полосу.

– Егор Никитович, с радостью ускорюсь. Вы, главное, не забывайте о том, что мне нужна работа и жемчужины. Иначе через три недели я покойник, и все эти проблемы меня больше не будут касаться.

– Ха. Удобно. Заварил кашу и сдох, – усмехнулся Никитич. – Насчёт работы. Есть надежда, что скоро нам выдадут один крупный заказ, я пока работаю в этом направлении. Ты, главное, доживи до момента, когда нам доверят работу.

– Доживу. Можете не переживать, – усмехнулся я и отправился спать.

Сон подзатянулся. Я проспал до пяти часов вечера и только тогда смог разлепить глаза. В казарме никого не было, видимо, лишь благодаря этому я и выспался. Потянувшись, я направился в столовку, где с недовольной физиономией жевал Васян. Увидев, меня он стал махать рукой, подзывая к себе.

– Володька, садись. Составишь компанию, – сказал он и пинком отодвинул стул, стоящий напротив.

– Обязательно, но сперва возьму поесть.

– Да я у тебя всего пару минут украду, поболтаем, и всё. Хочу узнать твоё мнение, так сказать. – Охотник шмыгнул носом.

– Раз пару минут, то давай. – Я плюхнулся на стул напротив и вопросительно уставился на коллегу.

– Слыхал, что Никитич от заказа отказался? – заговорщически спросил Васян.

– Нет. А что за заказ?

– Да местные комерсы пришли, предлагали большие деньги. Но Гвоздев ни в какую.

– Чё ты вокруг да около ходишь? Кто приходил? Зачем? Что именно нужно было сделать? – Начал я раздражаться вот такому ведению беседы. Как Шульман, ей-богу. Хотя нет, ростовщик куда более щедр на слова.

– Вот ты нетерпеливый. Говорю же, комерсы приходили. Сделали два предложения. В первом попросили убрать кого нужно, чтобы война банд закончилась едва начавшись. По десять кусков за день работы охотника обещали.

– Ну и правильно Никитич сделал, что отказался. Ты представляешь, какие потери могли бы быть в прямом столкновении?

– А против монстров легче сражаться? Или, может, там потери меньше? – укорил меня Васян. – Я знаю одно: за монстров куда меньше платят. Если бы не Никтич, я бы взял заказ.

– Если бы да кабы. Ты не глава союза, и не тебе решать. – хмыкнул я, сложив руки на груди.

– Ишь ты какой говорливый, – ухмыльнулся Васян. – Но тут ты прав. А вот чё за второй заказ не взяться-то? Там же от нас требовалось всего лишь охранять предприятия комерсов. Плёвая работёнка.

– Плёвая работёнка, которая заставит так или иначе противостоять уголовникам, а это и нас втянет в войну, которой Гвоздев не желает.

– Короче, ясно всё с тобой. Топай. Пацифист хренов. Оно ведь, знаешь Володька, больших денег без риска не бывает. И опять-таки, выполнить семь заказов по зачистке от монстров или один по убийству бандосов? Тут каждый сам для себя решает, – сказал Васян, и его слова мне не понравились.

– Не дури. Если Никитич узнает, что ты подрядился на такое, живо из союза выкинет, – предупредил его, я, вставая из-за стола.

– Ха-ха. Издеваешься? Я ж гипотетически говорю, – наигранно засмеялся Васян и, вытерев салфеткой рот, двинул на выход. – Ну бывай, Володь.

– Ага. И тебе не хворать.

Васян вышел из столовой, закурил, а после подозвал ещё пару охотников. Немного поговорив, они двинули на выход из СОХ. Надеюсь, они не собираются взяться за заказ? Хотя я сам бы за него точно взялся. Особенно если бы в этом случае со мной поделились, где именно искать главарей.

Поужинав, я направился в город. Была надежда набрать трофеев, вот только в городской черте шла позиционная борьба. Бойцы занимали здания и, как только замечали приближение противника, давали зайти ему поглубже в район, а после атаковали со всех сторон.

Выпускать Гоба в сумерках было, мягко говоря, неразумно, ведь глаза здесь были повсюду. Да и гулять пришлось, перебегая от здания к зданию, стараясь не угодить под пули. На всякий случай я создал доспех, напитанный маной, при прямом попадании пули он не спасёт, а вот от рикошета запросто.

Что примечательно, банды не атаковали одиночек. Глупо, как по мне. Ведь этот одиночка вполне мог оказаться не мирным, а чьим-то разведчиком. Впрочем, не мне жаловаться. Проходя мимо ювелирного магазина, я наткнулся на двух восемнадцатилеток, которые наставили на меня обрезы. Но выстрелить не решились, тем более я не проявлял агрессии.

У одного из зданий я наткнулся на огромную простыню, на которой красной краской было написано «Продаю отель». Отель, говорите? Интересно, сколько он стоит. Ведь у меня в кармане завалялось немногим меньше шестидесяти тысяч рублей, а на открытии столовки я не планировал останавливаться. Пойду приценюсь.

Дверь была приоткрыта, поэтому я, не задумываясь, ввалился во внутрь. Свет горел в дальней части первого этажа. Хозяин здания спешно собирал вещи, желая убраться как можно дальше от происходящего безумия.

– Гхм! Это вы объявление написали? – спросил я, кашлянув.

– А-а-а! – взвизгнул низкорослый толстячок с лысиной на голове. – Я что, не запер дверь?

– Выходит, что так, – пожал я плечами. – Так что насчёт продажи?

– Сто тысяч, и отель твой, – коротко бросил толстяк, продолжая собирать вещи.

– У меня нет таких денег. Могу за пятьдесят пять забрать.

– Сколько? – нахмурился он. – За пятьдесят пять я лучше его сожгу.

На улице громыхнул выстрел, и шальная пуля разбила стекло, улетев вглубь здания. Владелец здания в ужасе упал на пол и прикрыл голову руками. Мгновение спустя он посмотрел на меня с надеждой и спросил:

– За семьдесят заберёшь?

– Я же говорю, у меня всего пятьдесят пять тысяч.

– Давай так. Завтра я сваливаю из города при любом раскладе. Если принесёшь шестьдесят пять тысяч, то здание твоё, – протараторил мужик и пополз на карачках собирать вещи.

– Найти десятку за ночь? Непростая задача. – Я вздохнул и потёр шею, наблюдая, как ловко он запихивает вещи в чемоданы, не поднимая головы. – Ладно, я согласен. К утру деньги будут у вас.

– Отлично. Если к девяти часам тебя не будет, то я сваливаю отсюда и пропади всё пропадом.

Попрощавшись с владельцем гостиницы, я покинул здание и окинул его оценивающим взглядом. Три этажа, кое-где разбиты окна, но это результат сегодняшних боёв. Двери крепкие, судя по занавескам, за отелем ухаживали. Если бы не побоище, устроенное бандами, то меньше чем за двести тысяч мне бы его никто не продал.

Как хорошо, что сейчас вечер, а значит, арена Крапивина с радостью выдаст мне немного наличности.

Глава 3

Таксист высадил меня у промзоны, где на этот раз оказалось непривычно много охраны. Как будто сам император приехал посмотреть на бои. Одетые в деловые костюмы с лакированными туфлями, амбалы всё равно не могли скрыть своё уличное происхождение. Впрочем, пару бойцов с военной выправкой украшали это сборище.

Я направился ко входу в ангар, но зазвонил телефон. На экране трубки высветилась надпись «Юрий Алексеевич Волконский». Интересно, что ему нужно. Я ведь не обещал избавиться от Тесака за один день. Подняв трубку, я услышал истеричные нотки в очень громком голосе:

– Владимир! К моему дому подъехал кортеж из трёх автомобилей, это явно были железнодорожники! Но не успели они выйти из машин, как их подрезал грузовик, из кузова которого расстреляли всех железнодорожников! – выпалил Волконский.

– Похоже, это хорошая новость? – спросил я.

– Хорошая?! Возле моего дома горит три машины, внутри которых десятки трупов! И, по-твоему, это хорошая новость?

– Да, как по мне, так это отличная новость. Ведь если это были железнодорожники, то они приехали к вам явно не для того, чтобы полюбоваться архитектурой, – ухмыльнулся я, понимая, как Волконский схож по характеру с дядей Петей. Им бы забиться в угол и орать о том, что всё пропало.

– Владимир! Это не шутки, на кону моя жизнь. Быстрее решай проблемы и делай то, что обещал!

– Юрий Алексеевич, этим я и занимаюсь. Как только отыщу Тёсарева, железнодорожники тут же потеряют к вам интерес. Но и вы будьте добры, если получите какую-то информацию о его местоположении, то поделитесь ею со мной. Это очень поможет.

– О-о-о! Даже не сомневайтесь. Если я узнаю, где он спрятался, то буду звонить вам день и ночь, требуя выполнить свои обязательства! – раззодоренно выпалил Волконский. – Всё, я уехали из города. На неделю. Надеюсь, к моему возвращению вы сможете решить эту проблему. – После этих слов он бросил трубку.

Услышав гудки я, остался в недоумении. И чего он хотел? Пожаловаться на тяжелую жизнь и как ему страшно? Или же надеялся, что его слова магическим образом приведут меня к Тёсареву? Нет, Волконский, конечно, мужик хороший, но уж больно переживающий. Покачав головой, я убрал телефон и направился ко входу.

Огромный амбал обыскал меня с ног до головы и кивнул, разрешая пройти. А в ангаре-е-е… Было практически пусто. Свободно две трети мест. В зале преимущественно аристократы вместе со своими дамами. При этом на их лицах отчётливо читался страх.

Проклятье, как же сильно в Хабаровске укоренилась преступность. Даже власть имущие их боятся. Или они боятся Мышкина? Как бы там ни было, в ближайшее время я устраню обе угрозы.

Крапивин бегал от гостя к гостю, улыбался и пытался убедиться, что им всё нравится. Заметив меня, он помахал рукой как старому другу, приблизился, и я сразу понял, что у него не хватает бойцов для вечернего шоу.

– Владимир, рад тебя видеть. Надеюсь, ты пришёл, чтобы выступить? – заискивающим тоном спросил Крапивин.

– Да, и я надеюсь, мне хорошо за это заплатят, – ухмыльнулся я, пытаясь ухватить удачу за хвост.

– Конечно, заплатим. Отлично заплатим. Вот только видишь, есть одна оказия. – Крапивин замялся, покусывая белоснежную перчатку и продолжил – Сегодня у нас даже не набралось половины зала, а значит, и оплата будет вполовину ниже, чем обычно.

– Ефим Сергеевич, ваша организация, как всегда, щедра, – усмехнулся я. – Но я выступлю в надежде, что в будущем вы дадите мне более щедрую награду.

– Разумеется, – расплылся в улыбке Ефим. – Что ж, тогда прошу на арену.

– Последний вопрос. А почему так мало зрителей?

– Владимир, уверен, ты слышал, что творится в Хабаровске. Банды сошли с ума и убивают друг друга средь бела дня. А большая часть моих гостей так или иначе относилась к группировкам, из-за чего я и ввёл для них запрет на посещение арены до завершения войны. Сам понимаешь, мне не нужна поножовщина в зрительном зале. Впрочем, если бы они решили сразиться на арене, я был бы только за.

– Ефим Сергеевич, пора начинать, – сказала Кристина, проходящая мимо. Она была секретарём Крапивина и по совместительству довольно привлекательной особой. – Доброго вечера, Владимир. – Она улыбнулась и, стрельнув глазками, ушла.

– Да, сейчас. Я иду, – сказал Крапивин, смотря на точёную фигурку Кристины, разве что слюни не пускал. – О чём я говорил? – задумчиво спросил Ефим и тут же продолжил: – Ах, да. Первое сражение начнётся через пять минут.

– А когда мне выходить? – спросил я, не понимая, зачем мне выданная им информация.

– Я же говорю, через пять минут. – Он снова вцепился в перчатку зубами и наконец сумел её снять.

Под перчаткой была очень потная ладошка. И судя по лицу Крапивина, он был счастлив, что смог найти ещё одного человека для предстоящей битвы.

Крапивин ушел заводить толпу, а я отправился делать ставки, но, как обычно, сперва заглянул в туалет. Гоб выдал мне три пачки, по пять тысяч рублей в каждой и потребовал, чтобы я принёс ему что-то вкусное. Забавный, он хотя бы понимает, что мы в ангаре, а не на званом обеде. А я давно собирался купить ему тушенки, но так и не купил. Надо исправляться.

Покинув уборную, я подошёл к столику, за которым сидела пышногрудая красавица в окружении четырёх амбалов.

– Хочу поставить пятнадцать тысяч на себя. – Я положил стопки на стол, и дама оценивающе посмотрела на меня.

– Сегодня ваш коэффициент ноль целых три десятых. То есть при положительном исходе вы заработает немногим меньше пяти тысяч рублей. – Её ручка вальяжно легла на купюры и стала подтаскивать их к себе, при этом девушка всё время смотрела мне в глаза, довольно откровенно и эротично смотрела.

– Маловат коэффициент, но меня устраивает, – сказал я и, развернувшись, пошёл на арену.

Рискнуть пятнадцатью тысячами ради того, чтобы заработать пять? В обычной жизни я бы никогда не совершил подобную глупость. Но сейчас было совсем другое дело. Выигранных денег с лихвой хватит на выкуп отеля, а это позволит мне… Хм-м-м… А ведь я понятия не имею, сколько приносит отель. Но что-то мне подсказывает, что это довольно выгодное вложение.

На входе во внутренний круг арены я осмотрел стеллаж с оружием. Куча двуручных клинков, кинжалов, топоров, вил, копий и прочего. По качеству всё без исключения барахло, впрочем, как и всегда.

Порывшись в куче металлолома, я выудил неплохой меч, покрытый выщербинами, и взмахнул им, разорвав воздух. А что? Баланс отличный. Да, режущая кромка затупилась, зато рукоять цела, да и колоть им можно без проблем. Берём.

Я вышел на арену, вскинув руки, под оглушительный шепот толпы… Было ощущение, что гостям плевать на сражение, которое вот-вот разгорится. Они были поглощены сплетнями о войне банд. А точнее, они до дрожи в коленях боялись утратить своё имущество и влияние. Им бы стоило бояться лишиться жизней, но, видимо, богатства для них значат намного больше жизни.

Решётка за моей спиной захлопнулась, и я заметил, что в этот вечер открыто ещё два прохода на арену – слева и справа. Крапивин что-то орал сверху, но я его не слушал. Я смотрел на огромную махину, вышедшую на арену.

Двухметровый бугай с молотом в руках. Зрачки расширены, смотрит на меня как на кусок мяса. Челюсть всё время что-то пережевывает. Дёрганно смотрит из стороны в сторону. Нервно сжимает молот. Я бы принял его поведение за волнение перед битвой, если бы не его зрачки. Мужик точно был под каким-то дурманом.

Слева и справа вошли ещё два бойца. На одном – длинный балахон из чёрной ткани. Рукава украшены вышитыми всполохами пламени. Второй вооружён рапирой и с безвкусными усами. Впрочем, под кожаным доспехом скрывалось жилистое тело. Готов спорить, что он отличный фехтовальщик.

– Дамы и господа! Сегодня особенный вечер! Пока город сгорает в пылу страстей, мы собрались здесь уютным кругом. В безопасности, для того, чтобы провести этот вечер так, как привыкли. Для вас только самое лучшее вино, закуски и, конечно же, умопомрачительные бои! – заголосил сверху Крапивин. Прожектор залил его лицо светом, в лучах которого он казался безумным.

От этих слов толпа осталась равнодушной и продолжила шептаться о насущных проблемах.

– Откроет наши соревнования Владимир Яростный! – Луч прожектора упал на меня. – Он столь молод, что многие из вас задаются вопросом, как же он вообще смог попасть сюда? Но не переживайте, этот парнишка знает толк в резне! Следующий – Костолом! – Прожектор указал на молотобойца.

Если моё имя зрители пропустили мимо ушей, то вот Костолом их заинтересовал. Часть аристократов уставилась на арену, поблёскивая глазами.

– Своим молотом он сотрясает саму тверь, а врагов превращает в кровоточащие куски фарша! Здесь же Шило! – Прожектор плавно перетёк на мужика с рапирой. – Его владение клинком не оставит никого равнодушным. Филигранная техника, от которой не уйдёт ни единый враг! И на закуску у нас Феникс! – Прожектор упал на мужика в балахоне.

Услышав имя Феникса, толпа взорвалась радостным улюлюканьем. Видать, не часто сюда забредают маги.

– Боец, владеющий тайной магией огня. Бытует мнение, что он способен возродиться из пламени словно легендарная птица! Сегодня мы и узнаем, слухи ли это! Что ж, не вижу причин затягивать начало. В бой! – гаркнул Крапивин, наконец-то сумев завладеть вниманием аудитории.

Слова Крапивина ещё носились эхом над ареной, а мы уже рванули в бой. Я собирался сразиться с молотобойцем, но он как безумный рванул в сторону Феникса, который за долю секунды успел сплести огненный шар. Должен признать, маг выглядел устрашающе. В оранжевых всполохах пламени его улыбка больше походила на звериный оскал.

Костолом использовал покров маны и, значительно ускорив свои движения, прыгнул на Феникса, занеся молот над головой. Но мага это нисколько не испугало. Он выбросил вперёд огненный шар, который врезался в грудь молотобойца и взорвался. Арену заволокло запахом палёной плоти.

В это время я краем глаза следил за Шилом, который пытался зайти мне за спину. В момент, когда прогремел взрыв, он рванул в атаку. Рапира рассекла воздух, оставив на моём плече красную полосу. Шустрый, собака! Какого?

Я снова отвлёкся от Шила, так как из густых клубов чёрного дыма с рычанием вывалился Костолом. На лице Феникса проскользнул ужас, а в следующее мгновение это самое лицо прекратило существовать. Молот с хрустом обрушился на макушку мага, смяв его, словно тело Феникса было сделано из бумаги.

Кровь брызгала во все стороны, а молотобоец всё продолжал наносить удары. Хотя маг уже давно помер и даже не думал шевелиться.

Я отскочил назад и занял позицию, которая позволяла одновременно наблюдать за Шилом и Костоломом. Вот только Шило всё время норовил оттеснить меня от сетки. Видать, и сам переживал, что громила может неожиданно напасть со спины, и тогда бой завершится одним ударом.

Но я даже и не думал двигаться с места. Прижался спиной к решётке и парировал удары рапиры, со свистом прорезающие воздух. Должен признать, что обоюдоострый меч против рапиры довольно паршивое оружие. Он тяжелый, неповоротливый, а ещё рапира чертовски легко огибала мои выпады.

Отклоняю выпад Шила вправо, а сам пытаюсь уколоть его в грудь. Гудя, рапира сталкивается с моим лезвием и вращающимся движением пытается вырвать меч из рук. Проклятье, если бы не покров маны, то у него это бы запросто вышло. Вот только Шило тоже использовал покров, что и делало его выпады такими острыми.

Изгибающееся лезвие рапиры скользило по моему клинку, и казалось бы – вот, я поставил блок! А не тут-то было! Изогнувшись словно змея, рапира вспарывала кожу на моём теле и возвращалась к своему владельцу, готовясь сделать новый выпад.

Получив десяток порезов, я был вынужден признать: этот ублюдок хорош! Чертовски хорош. Если бы я вышел на пик своих сил, то тогда бы с лёгкостью его смял, но в текущем состоянии всё, что я могу, так это защищаться. А раз так, то мне не стоит сдерживаться.

Использовав руну родэ, я рванул вперёд, уклоняясь от острия, летевшего мне в глаз. Я не знаю, кто этот сукин сын, но он успел среагировать! Лёгкое движение рукой, и рапира идёт волной, изменяя свою форму. Острая кромка цепляет меня за макушку, срывая клок волос вместе с кожей. Чертовски больно!

Рыча, я сокращаю дистанцию и со всего размаха бью клинком в спину ублюдка! Звяк! Мой меч роняет противника на пол, действие руны заканчивается, а Шило всё ещё жив! Каким-то неведомым образом он успел подставить навершие рапиры и отбить мой выпад.

– А ты хоро… – скалится Шило, силясь встать на ноги, но сверху обрушивается молот Костолома.

Тело Шила изгибается под немыслимым углом, изо рта хлещет кровь, а над ним нависает Костолом, блестя безумными глазами. На его лице десятки дымящихся ожогов, грудь разорвана, на коже тлеют угольки обгоревшей плоти, но всё это совершенно не заботит амбала. Костолом перевёл на меня взгляд и, оскалившись, сказал:

– Беги.

На этом моменте публика ревела, срывая глотки, ставки текли рекой, а судя по лицу Крапивина, он сегодня сорвёт отличный куш. Ну и ладно. Я тоже получу желаемое. Любой ценой. Тем более что у меня осталось в запасе ещё одно использование руны родэ.

Использовав её, я забежал за спину амбала и со всего размаха рубанул под колени. Звяк! И клинок отскакивает назад, не причинив ровным счётом никакого урона. Сквозь разрезанную штанину замечаю стальные поножи, которыми Костолом защитил свои ноги. Хитрый ублюдок.

Наношу два крестообразных удара, рассекающих спину. Попал, кровь течёт, вот только я совсем забыл, что клинок затуплен, из-за чего порезы не смертельны. Замахиваюсь, чтобы вонзить острие в затылок, и действие руны заканчивается. Костолом, зарычав, крутанулся вокруг своей оси, заставив меня, кувыркнувшись, уйти назад.

Костолом, размахивая молотом, стал напевать песенку:

– Маленькие люди славненько хрустят.

Дайте больше мяса, чтоб отправить в ад.

Размахнусь разочек, по макушке – хрясь!

Жили вы отбросами и вернётесь в грязь!

Больной ублюдок! Какого чёрта он не чувствует боли? Нужно срочно что-то делать, ведь третий раз использовать родэ я уже не смогу. Кровавая юшка потекла в глаза, сделав весь мир красным. Да, да. Я помню, что у меня ещё куча ран. Сейчас разберусь, как с этим амбалом справиться.

* * *

– Милочка, принеси ещё пива, – шишаков вальяжно развалился на креслах и подозвал официантку.

– Сию минуту, – улыбнулась девушка в белоснежном переднике и убежала.

Шишаков, скучая, посмотрел на арену и зевнул.

– Ну чего ты возишься? – недовольно сказал он, смотря, как Владимир уклоняется от ударов амбала словно блоха. – Хватай уже рапиру да тычь ему в глаз. Делов-то…

– Ваше пиво, – кивнув, сказала девушка и передала литровую кружку пенного.

– Спасибо, – с довольной улыбкой ответил Шишаков. – И ещё одно. У тебя есть планы на вечер?

– Эм-м-м… У нас запрещено встречаться с клиентами. – Насторожилась девушка, надеясь, что подката Шишакова никто не заметит, ведь это может стоить ей работы.

– О. Так это не проблема. Я не клиент, а сопровождающий. Вон того мальца. – Шишаков небрежно ткнул пальцем в сторону Владимира, который со всего размаха вонзил меч в плечо Костолома. Клинок вошел по самую рукоять, там и застрял.

– Да? – Девица блеснула глазками и, развернувшись, посмотрела через плечо. – В таком из случаев я освобожусь через три часа.

– Буду ждать с нетерпением. – Шишаков одарил её властным взглядом, от которого на щеках девушки возник румянец. Шиша сделал глоток пенного и возмущённо выкрикнул: – Ну долго ты будешь возиться?

* * *

После того как я потерял меч, стало совсем уж весело. Клинок засел в плече Костолома, и это совершенно не сказалось на его подвижности. Да, кровь хлещет, но этот маньяк как пёр напролом, так и прёт. Я уже десяток раз пытался подобрать рапиру, вот только он вечно меня от неё отгоняет.

Ладно. Попробуем дедовский метод. Костолом с размаху опускает молот на песок арены, вздымая вверх клубы пыли, в этот момент я ухожу в перекат и хватаю горсть песка. Поднявшись на ноги, пропускаю молот над головой и швыряю песок прямо в глаза молотобойца.

Ублюдок лишь на секунду замешкался и моргнул. Один, мать его, раз моргнул! Как будто песок, залепивший глаза, не доставлял ему никаких неудобств! Впрочем, этого времени мне хватило. Я подобрал рапиру и стал ждать нового выпада. А выпад был не один, а целый град выпадов.

Молот с гулом пронёсся в сантиметре от меня и заставил арену дрожать от удара. В этот момент я уколол амбала в глазницу. К сожалению, расстояние я не рассчитал и всего лишь выбил ему глаз. Но и это уже было очень хорошо. Через десять секунд он лишился и второго глаза.

Как вы думаете, это помешало безумцу сражаться? Конечно же, нет. Вместо того чтобы реветь от боли и безысходности, он начал ещё громче напевать свою песенку:

– Сломаю кости, сожру потроха!

И зря ты подумал, что жизнь нелегка!

До встречи со мною ты мог долго жить!

Теперь же в час крови я тебя должен убить!

Он хохотал, заливисто, искренне, безумно. Лупил молотом куда попало, это и позволило мне скользнуть ему под руку и сделать один укол. Лезвие рапиры вонзилось в нёбо, когда амбал решил исполнить очередной куплет. Пробив нёбо, клинок прошил мозг, оборвав жизнь непробиваемой туши.

Ноги Костолома подкосились, молот выпал из рук, и он завалился на спину. Трибуны взорвались восторженным воплем, а я же видел всех вокруг в красном спектре. А знаете, как выглядят аристократы, ревущие от восторга? Как черти, жадные до крови. Им бы вилы раздать, чтобы тыкали ими в потолок, вот тогда были бы вылитые черти.

– Владимир Яростный одержал феноменальную победу! – заголосил Крапивин. – Он поднимается на одиннадцатую строчку рейтинга и, возможно, в ближайшем будущем перейдёт в турнир «Абсолют»! Присмотритесь к этому парню! Он чертовски перспективный боец! – Крапивин замолчал, а меня осветил яркий луч света, заставив жмуриться.

Я вскинул окровавленную рапиру и направился к выходу.

– Отличный бой, – уважительно сказал один из охранников, стоявших у решётки.

– Пойдёт, – хмыкнул я и двинул в сторону столика, у которого я делал ставку.

Но добраться туда я не успел. Меня остановил пышный аристократ. Раскрасневшиеся щёки, камзол, залитый пивом, поросячьи глазки и мерзкая улыбка.

– Владимир, барон Фарисеев к вашим услугам, – надменно сказал он и продолжил: – Хочу нанять вас на работу. Будете охранять меня день и ночь, сами понимаете, времена нынче неспокойные. А толковым людям нужно держаться вместе.

Его снисходительный тон меня жутко бесил. К тому же я просто хотел получить деньги и убраться отсюда к чёртовой матери. А он попусту тратит моё время.

– Знаете, я тоже своего рода барон. – Я усмехнулся и продемонстрировал родовой перстень. – Поэтому, если вы захотите, то я могу нанять вас к себе на работу. Что скажете?

На лице толстяка проступила смесь удивления и обиды. Он скуксился так, как будто съел кислую вишню, и недовольно сказал:

– Барон? Тогда почему вы так паршиво одеты и вооружены? И какой смысл аристократу сражаться на арене, рискуя своей жизнью? Разве это не удел черни?

– Я сражаюсь ради того, чтобы не разожраться до ваших размеров, – усмехнулся я и оттолкнул барона в сторону. – Всего хорошего. Мне пора идти.

Пока барон хватал ртом воздух, я добрался до столика и получил обещанное. Пятнадцать тысяч поставленных мной и ещё пять сверху. На выходе из ангара меня встретила Кристина и вручила мне девятьсот рублей за победу. Немного, но приятно.

– Владимир, это был отличный бой, – промурлыкала девушка. – Отдельное спасибо за то, что поставили на место этот жирный кусок сала. Он уже порядком всех достал.

– Рад, что смог помочь. Приятного вам вечера, – улыбнувшись, я поклонился и собирался уйти, но нежная рука схватила меня за локоть.

– Идёмте, я обработаю ваши раны, – настойчиво сказала Кристина и потащила меня за собой.

Проклятье, как же от неё пахнет. Что это? Роза, смешанная с лавандой? Какой необычный аромат. Мы прошли по лестнице и поднялись на второй этаж, откуда открывался отличный вид на арену. Похоже, здесь раньше был административный кабинет, а теперь он стал вип-ложей, которая пустовала.

Кристина усадила меня на стул и аккуратно обработала раны спиртом, а после и зелёнкой. Уверен, что я сейчас очень сильно похож на Гоба, ведь на голове неслабая рана, которую уже залили зелёнкой. Может, стоило ей сказать о том, что я и сам запросто исцелюсь с помощью жемчужин?

Хотя нет, мне нравится, как её руки касаются меня. Пусть продолжает. Она прижгла рану на плече, и я скорчился от боли.

– Ой! Я не специально, – сказала Кристина и с испугом посмотрела на меня.

Проклятье. Какие красивые глаза. Руки сами собой отпустили деньги и рапиру. Трофеи грюкнули по полу, а мои руки сами собой обняли девушку за талию и подтащили ближе. Её тёплое дыхание скользнуло по моему лицу.

– Что вы делаете? Я же на работе, – улыбаясь, сказала девушка, но даже и не думала сопротивляться.

– Вы на работе, а я уже закончил свой рабочий день. Хочу насладиться лаврами победителя. – Я взял девушку за затылок и притянул к себе.

– Тогда поздравляю с победой. – Тёплое дыхание коснулось моих губ, и мы слились в страстном поцелуе.

* * *

Шишаков стоял у выхода с арены и взвешивал в руке свой выигрыш.

– Тысяча рублей за ночь? Неплохо, – хмыкнул он. – Но нужно было больше ставить на Володьку. Знал же, что он выиграет.

На плечо Шишакова легла женская ладошка, а ухо щекотнул нежный голосок.

– Я свободна. Чем займёмся? – спросила официантка, успевшая переодеться в красивое чёрное платье.

– Покажу тебе город. Уверен, тебе понравится. – Шишаков расплылся в довольной улыбке и повёл девушку покорять ночной город.

Глава 4

Кристина свалилась с меня на пол, тяжело дыша, к моменту, когда Крапивин начал объявлять о завершении боёв.

– Ты… – Девушка обвела меня восхищённым взглядом и заулыбалась.

– Я. – Руки сами потянулись к Кристине, но за её спиной я заметил часы, висевшие на стене.

Твою мать! Ещё два часа, и владелец отеля уедет из города! Вскочив с пола, я стал впопыхах собираться.

– Володь, всё хорошо? Или ты на поезд опаздываешь? – насмешливо спросила девушка.

Я прервал сборы на секунду, подошел к девушке и, склонившись над ней, страстно поцеловал.

– Ты восхитительна. Просто у меня есть одно неотложное дело, – пояснил я и продолжил сборы.

– Восхитительна? Ты тоже ничего. Очень даже ничего, – захихикала Крис.

Надев своё барахло, я схватил пачки купюр, рапиру и опрометью бросился вниз по лестнице. На выходе сбил с ног пьяного аристократа и, не обращая на это внимания, понёсся дальше. Такси! Отлично!

– Уважаемый, простите! – сказал я и рывком отбросил назад ещё одного богатея, который почти ввалился в машину.

Запрыгнув на заднее сиденье, я протянул водиле двести рублей и крикнул:

– Гони к СОХ! Быстро!

– Ого! Щедрое вознаграждение, – присвистнул кучерявый таксист и вдавил педаль в пол.

С улицы послышался возмущенный вопль богатея:

– Сукин сын! Убью!

Он дважды выстрелил, но ни одна из пуль не попала в машину. Мы промчались по ночным улицам, которые были щедро украшены горящими зданиями. Проклятье, по пути я даже задумался, нужен ли мне этот отель? Потратить кучу денег, чтобы его ненароком спалили?

Впрочем, когда, если не сейчас? Ведь мне нужно очень много денег чтобы поступить в академию магии. Пока ехал в такси, призвал Гоба и бросил в тень рапиру, а вместо неё получил ещё несколько свёртков с купюрами.

Такси остановилось на улице Кубяка, возле здания 3Б. Я выскочил из машины и сделал это вовремя, ведь владелец отеля уже стоял на порожках с вещами. Он решил, что к зданию подъехала, его машина и радостно двинул в мою сторону. Распахнув дверь, я выскочил ему навстречу.

– Так хотели продать отель, что решили подождать меня у порога? – насмешливо спросил я, понимая, что владелец перетрухнул и решил пораньше свалить из города.

Толстячок меня не признал и запустил руку в карман, которую я тут же выдернул оттуда.

– Отпусти меня, рожа уголовная! Милиция! – заголосил владелец гостиницы. Пришлось влепить ему пощёчину, вместе с этим выбив из руки пистолет.

– Вы чего такой нервный? Я же говорил, что принесу деньги, – улыбнулся я, и судя по всему, он наконец-то признал мой голос.

– Это ты? – толстячок осмотрелся по сторонам и потянул меня ко входу в отель. – Идём быстрее.

Попав в здание, он тут же запер за собой дверь и, осмотрев меня с ног до головы, спросил:

– Могу я пересчитать деньги?

– Разумеется, но только после того, как покажете мне здание.

– Тогда идём быстрее. У меня мало времени, – заявил он и спешно потопал по длинному коридору. – Первый этаж, две подсобки, пять жилых комнат, одна кухня. – Пухлые ножки забежали на второй этаж, вызвав одышку у их владельца. – Фух. Тут ещё шесть жилых комнат, на третьем столько же. Плюс выход на крышу. – Он с надеждой посмотрел на меня и спросил: – Может, выше не пойдём?

– Как это не пойдём? Конечно, пойдём. Я ведь не собираюсь брать кота в мешке.