Читать онлайн Ты просто огонь! бесплатно

Глава 1

Карина

Бесит-бесит-бесит! Захотелось выйти на улицу и заорать. Да так, чтоб вороны на окрестных деревьях дружно решили навсегда переселиться в соседний район, а автомобили, сбившиеся в стайку на парковке, испуганно заголосили сигнализациями.

Но я сделала глубокий выдох и прикрыла дверь. Хотя руки так и чесались вдарить ей о косяк, а еще лучше – в бубен. Редактору. Не иначе как в моем роду были шаманы. Причем отчаянные.

Начальник же, оставшийся в кабинете, наверняка подозревал о членовредительских мыслях в свой адрес, но искусно делал вид, что он тут ни при чем. Еще бы! У главгад… в смысле главреда вообще был немалый опыт, как держать морду кирпичом, а подчиненных – в напряжении.

А как может быть иначе, если у шефа девиз по жизни: «Ого! Крутая статья. А теперь все удаляй и пиши заново»? И его Борислав Артурович озвучивал спецкорам регулярно. Впрочем, новостникам – в два раза регулярнее. На стажеров же Мечников лишь молчал. Но выразительно. И смотрел грозно. Внештатному и этого хватало для острастки.

Но сегодня начальник переплюнул сам себя! Он предложил мне… отпуск! Ну не сволочь ли?

Нет, будь отдых где-нибудь на курорте и на недельку, я была бы только рада!

Да хоть спецкомандировке в тот же совсем нетуристический Каир, с его дикой жарой, толкотней, нищетой, людьми, живущими на кладбищах с разрешения родственников покойных, автострадами, прорубленными сквозь жилые дома, с тощими верблюдами на улицах и колючей проволокой на заборах, за которыми только и есть в городе зелень… Даже туда я бы помчалась, схватив загранпаспорт в зубы. Потому что это работа. Да, иногда выматывающая, иногда трудная и требующая полной самоотдачи, но любимая, зараза.

Потому сегодняшнее предложение Борислава Артуровича «сходить в отпуск на полгодика в пресс-службу МЧС» я восприняла в штыки. Хотя, по большому счету, сама виновата. Сидела бы, молчала – и осталась бы на своем месте.

Но нас учили, что молчание убивает. В первую очередь правду. А во вторую – саму суть журналистики. И когда ты перестаешь говорить, то и быть корреспондентом тоже перестаешь, а становишься просто печатной машинкой для текстов.

Пару месяцев назад удалось накопать доказательства рейдерского захвата завода минеральных вод. Тогда внезапно досрочно прекратилось действие лицензии на добычу и разработку источника. Как оказалось, это было инициировано ребятами, которые хотели денег, а работать – не очень. Раньше их именовали бандитами, сейчас – бизнесменами, желавшими получить сверхприбыли, не вкладывая не только сверх-, но и каких-либо инвестиций.

Когда я принесла Бориславу Артуровичу статью с журналистским расследованием, он крепко призадумался. Публиковать ли? Все же в материале фигурировали серьезные фамилии. Думал об этом шеф пару дней. А потом махнул рукой – и дал ход публикации. Причем даже не задний.

Делом тут же заинтересовалось ФСБ… Хотя мнится мне, что у ребят в погонах документы оказались раньше, чем под печатным прессом и на сайте редакции.

В день выхода статьи шеф произнес лишь одно:

– Ну, Рина, теперь держись!

От падения или при взлете – начальство не уточнило, и я на всякий случай пессимистично обрадовалась.

Шеф оказался провидцем: понеслась желтая вода по трубам, а вместе с ней и череда арестов, и разбирательств, и… угроз. Куда же без них.

Вот и решил Борислав Артурович от греха подальше меня пока из редакции спровадить. Чтоб, значит, пока суд да дело, я где-нибудь… отдохнула и не мелькала. Например, в подчинении у его старого друга, в пресс-службе.

Так, для общего здоровья атмосферы в целом и моего в частности. А я как представила, что придется писать релизы, речи, комментарии событий, так и взвывала от этой канцелярщины едва не вурдалаком. Благо всего пару месяцев. Вот только нет ничего более постоянного, чем что-то временное.

Так что хоть и знала я английский и недавно засела за китайский, но сейчас остро нуждалась исключительно в родном, русском. Потому как только на нем могла выразить все, что сейчас чувствую.

С чувством плюхнулась на стул и ожесточенно взялась за мышку, словно желала ту придушить.

– Что главный сказал? Песочил? – оторвавшись от монитора, спросила Вика.

Она пришла в нашу редакцию год назад и начала со стажера. Сначала проводила опросы на улицах и расшифровывала аудио с интервью. А сейчас вот перешла в новостники и отчаянно строчила статьи для сайта редакции, стараясь охватить максимум популярных тем, чтобы увеличить трафик сайта. Иногда за день Вика умудрялась выдавать до двадцати статей. А лично я считала ее богиней кликбейта. Вот такие заголовки, как «Министерство сельского хозяйства опровергло существование чупакабры» (не зря ребята работают!), «Служебные собаки из таможни стали участниками лирической песни» (наверняка выгрызли себе первое место у соперников зубами!), «Компания пьяных лосей заблокировала депутату въезд на дачу», «Проснувшийся парень обнаружил свою голову в пасти медведя», порой взрывали мне мозг, а порталу – статистику заходов. И нет, это были не описки Вики, а умышленный прием, которым она умело пользовалась.

Сейчас же соседка по столу с наслаждением откинулась на спинку стула и потянулась. Вот ведь нашла повод сделать перерыв в бешеной новостной гонке и посплетничать. То, что я зла и готова забить чайным пакетиком до смерти даже серийного маньяка, попадись он мне сейчас на пути, Вику не смущало. Я посмотрела на ее лицо, лучившееся энтузиазмом, как аппарат рентгена альфа-частицами, и поняла, что есть только один способ сделать так, чтобы эта рыжая девица от меня отстала. Хотя вообще-то два, но где тогда в редакции прятать труп? Не под горшок с фикусом же?

– Да нет, предложил перевод на время.

– Да ну? Куда? – тут же полюбопытствовала Вика.

– По дружбе – в пресс-службу, – мрачно отозвалась.

– М-да… Удружил Артурович, – протянула рыженькая, как белочка, журналистка и тряхнула длинными локонами идеальной укладки.

Сама я щеголяла чаще всего со стянутыми в хвост волосами темно-шатенистого оттенка. Признаюсь, не раз мне хотелось обрезать их коротко. Потому как длина требовала ухода. А в командировках порой даже помыться было проблемой, так что…

Но я пока держалась. Все же почти до пояса коса… Ну, когда руки доходили ее заплести. А уж когда нужно было сотворить прическу из моей копны, то приходилось высиживать в кресле стилиста по часу.

Впрочем, невелика печаль. А вот то, что все же придется подчиниться воле начальства, еще как огорчало. Я бы даже сказала, горчило так, что горло драло. Нет, мозгами-то я понимала, что Артурович прав. Он матерый лис и знает, как лучше, но… профессиональная гордость бунтовала.

Вика, видя мое состояние, решительно оттолкнула от себя стол и прокатилась на роликах кресла с полметра.

– Карин, у тебя такой вид, словно ты сейчас устроишь всем армагеддец, – заметила рыжая, которая неплохо меня знала.

За то время, что мы работали вместе, как-то так получилось, что мы стали если не подругами, то хорошими приятельницами.

– «Словно» здесь лишнее, – откликнулась я, прикидывая, что для окружающих сейчас безопаснее: чтобы я была в редакции или все же поработала оставшуюся половину пятницы из дома.

– Тогда тебе точно надо развеяться! – с оптимизмом заключила Вика.

Я промолчала. Не в знак согласия. Нет. Это было выражение моего абсолютного недоумения: как она дошла до таких мыслей? Иначе говоря – я знатно охурмела. И охурмевала над Викой с чувством полного права вплоть вечера. А после – уже офигевала над собой. Потому как каким-то немыслимым образом я оказалась в ночном клубе в компании рыжей бестии!

Здесь царила атмосфера безудержного веселья. Ритм, бивший по ушам, оглушал и заставлял забыть о том, что осталось в реальности, за этими стенами. Темноту разбавляли мерцавшие огни и вспышки света, которые выжигали из головы все мысли. Лишь движения. Лишь пульс. Лишь прерывистое дыхание. Тут только они выражали во времени и танце радость, счастье, отчаяние, грусть, зависть.

Я двигалась в такт музыке вместе с Викой, порой ловя на себе чужие взгляды. Да, на нас оглядывались, кто-то даже пытался заигрывать, знакомиться: все же атмосфера располагала. А иные пришли сюда и вовсе с определенной целью, когда сначала вертикально как бы невзначай притрагиваются, а потом конкретно и горизонтально притрахивают… В смысле с удовольствием проводят время этой ночью без обязательств в виде совместного утра и знакомства, для которого постель, как известно, не всегда повод.

Но мне это все было не нужно. Я пришла сюда ради движения. Чтобы сбросить всю накопившуюся злость, выдохнуть, перезагрузиться. И, кажется, мне это удалось. Юбка легкого, воздушного платья цвета морской волны порхала в воздухе во время поворотов, даря ощущение свободы. Вика рядом со мной зажигала вовсю. В своем облегающем серебристом и ультракоротком платье она выглядела ходячей провокацией для всех мужчин в возрасте от семи до семидесяти. Рыжая сверкала не хуже шара над головой, когда двигалась под отчаянно бешеный бит.

Но тут музыка сменилась медленной, намекавшей на то, что пора бы определившимся парочкам перестать дергаться, как в припадке, и поизображать добропорядочные (и не очень) столбики.

– Я не прочь промочить горло, – выдохнула Вика и помахала ладонью у лица в попытке хотя бы так освежиться.

– Только за! – поддержала я. Ткань платья хоть и была воздушной, но сейчас прилипла к мокрой спине. Хорошо хоть, подол, благодаря антистатику, не льнул к ногам и потому не пропитался потом.

Перекинув сумочку через плечо, я за рыжей направилась к барной стойке. Народу там было прилично. Так что пришлось ждать в очереди за коктейлем.

За то время, что я наблюдала за барменом, который оказался настоящим виртуозом, успела несколько раз передумать, что именно хочу заказать. А когда взгляд случайно упал на название «Огненный холод», поняла: мне нужно это попробовать! Все же интересно, как вживую выглядит данный оксюморон. Так что после того, как Вика получила свой мохито, попросила сделать мне «холод».

Я ждала, пока готовили коктейль, положив локти на барную стойку. И так получилось, что левым я невольно задела соседа – высокого широкоплечего блондина, который о чем-то увлеченно беседовал со своим другом, повернувшись ко мне затылком.

Меж тем бармен ловко слоями оформил лимончелло, ликер и джин, украсил все это соломинкой и жестом фокусника поджег. Пламя полыхнуло. Его желтые языки взмыли вверх, оттенив насыщенную голубизну плескавшейся на дне жидкости. Ну точно айсберг вдруг загорелся.

Я чуть отшатнулась в сторону, толкнув типа слева. И тут же мужской локоть дернулся, оттого что сосед подпихнул меня под руку, которая была рядом с коктейлем. Пальцы дрогнули, ударили о стекло, стакан опрокинулся, и огненная жидкость разлилась по стойке. Я не успела отпрянуть, как тут же вспыхнули мои волосы.

Все случилось в какую-то долю секунды. Раз – и я уже горю! Лишь в мозгу промелькнула мысль, что не стоило пользоваться лаком. И антистатиком для одежды тоже!

– Вот черт! – выругался кто-то, отшатываясь от меня.

И тут же рядом истошно завизжали:

– А-а-а-а!

Мое тело еще не ощутило боли от ожога, когда мозг наконец проснулся. Я поняла: нужно падать на пол, прокатиться… Так можно было сбить пламя, но… я не успела.

Рядом промелькнула тень. Чье-то тело молниеносно перегнулось через стойку, а в следующий миг на меня обрушился поток. Противный, сбивающий с меня пламя, а меня саму – с ног. Едва удалось устоять. А когда все закончилось и я, убрав пену с лица, смогла наконец не только увидеть, но и осознать, что случилось…

Вокруг меня образовалось пустое пространство. И в центре него – я. Точно вишенка на торте, окруженная взбитыми сливками.

Пена из огнетушителя покрывала меня с головы до ног. А напротив стоял тот самый блондин, что еще пару секунд назад был слева у барной стойки. А ведь именно с этой стороны меня и толкнули под руку!

– Ты?! – буквально прорычала я. От обретенного в танце дзена не осталось и следа. Я почувствовала, как даже волоски на руках встали дыбом. Да что там. Я вся вздыбилась, целиком. Как кошка.

– Спас тебя, – закончил за меня незнакомец и обжег взглядом лазоревых глаз. Они были такого пронзительно-голубого оттенка, словно майское небо вдруг плеснули на радужку.

– А до этого толкнул так, что я едва не сгорела! – в запале выдохнула я и провела по платью руками, стараясь стряхнуть белую пузырчатую гадость.

– Я тебя не… – начал было тип и осекся, увидев, что вместе с пеной с моего плеча стряхнулась и прядь волос. Обгоревшая репица хвоста осталась у меня в ладони. Я тоже замерла. Слов у меня не было. Не то что цензурных. Никаких!

Повисла пауза, тишину которой разбивали лишь звуки щелчков: нас активно снимали на телефоны.

– Ауф! – раздался откуда-то из-за спины насмешливый голос. – Я веду стрим прямо из ночного клуба! Это такой кринж! Зацените! Здесь одна штучка оказалась такой горячей, что вспыхнула! Хорошо, что у ее краша имелся мощный шланг, который смог справиться с ее пожаром!

Вот только блогеров мне сейчас не хватало! Еще и с такими двусмысленно похабными шуточками!

Я повернулась на каблуках и увидела хиповатого вида парнишу с зелеными волосами, который выглядел так, словно решил посоперничать с игольницей. Булавки, напоминавшие английские, с замочком, были у него в носу, бровях, верхней губе, мочках и хрящиках ушей. Даже щека и та щеголяла этим сомнительным украшением. Подозреваю, что этот бло-хер (да, именно так, через икс) проколол себе еще и мозги. Хотя надо было бы курс магния. Чтобы хотя бы зачатки разума появились!

Пара шагов в сторону любителя хайпа заставила этого булавконосца попятиться. Видимо, зубоскалить за кадром не так приятно, если объект съемок оказывается так близко, что может завалить не только горизонт твоей камеры, но и тебя самого.

Впрочем, как бы мне ни хотелось заехать по физиономии блогера, я понимала: нельзя! Нельзя, и точка. Только скандалов мне сейчас не хватало! Но злость требовала выхода и…

Шпилька впилась в ботинок парня, отчего он скривился, зашипел, на некоторое время сосредоточив все свое внимание на собственной ноге, и выпустил телефон. Тот ударился о пол, брызнув крошкой экрана.

– Упс! Сожалею, – только и выдохнула я тоном, в котором было что угодно, кроме сожаления.

– Какого хрена?! – взвыл парень.

Я пожала плечами: хотел славу великого папарацци – получи вместе с ней и весь комплект этой профессии! Конечно, не факт, что запись слетела. Если зелененький выставил настройки сохранения, то интернет запомнит все… Плевать! Разберусь с этим завтра.

Я глубоко вздохнула и тряхнула головой, стараясь взять эмоции под контроль.

Шлеп! К ногам упали остатки еще недавно длинных волос. Моих. Девичья гордость! И плевать, что иногда длинная шевелюра бесила. Расставаться с ней вот так я ни за что не планировала! Впрочем, как и становиться героиней множества фото. Да, самого наглого заткнуть удалось, но всех не получится.

Потому, как бы я ни кипела от злости, решила, что самое лучшее – уйти. И как можно скорее.

Лишь зло глянула на блогера. Потом на блондина, который сначала меня подпалил, потом потушил, а сейчас испепелял возмущенным взглядом. А затем стремительно направилась к выходу из зала. В гардеробе я на ходу накинула легкий плащ, который скрыл мое пенно-плачевное состояние, а после сорвалась на бег.

Из клуба я выскочила в майскую ночь быстрее пули и запрыгнула в такси, стоявшее у входа. Кажется, вызвал его кто-то другой, но я сейчас была в том состоянии, что могла угнать не только чужое авто, но и боинг, и круизный лайнер. И не заметила бы!

– Едем-едем, – выдохнула я адрес и добавила: – Побыстрее, пожалуйста. Плачу двойной!

Водитель ударил по газам.

Лишь спустя два квартала выяснилось, где именно была точка назначения у таксиста. А затем он смачно ругался, скидывая заказ. Но до дома довез. Я, как и обещала, отдала ему сумму в два раза больше, а заодно и баек отсыпала о том, что случилось в клубе. Смеялись мы с этим пожилым усачом, который чем-то неуловимо напоминал мне майского жука, от души. И когда я оказалась у себя, удивительно, но особой злости уже и не было.

Зато у Вики, которая не успела за мной, в избытке имелось другого чувства – беспокойства. Им она и поделилась. Через телефон.

– К тебе приехать? – уточнила она, когда запал ее нервности слегка спал.

– Нет, не стоит… Я уж как-нибудь сама, – отозвалась я и попрощалась.

А вот утро дало понять, что сама я не справлюсь. С прической – так точно. То, что осталось от моих волос, было чуть длиннее ушей, клокастое, патлатое, невнятное и… хотелось бы сказать, страшно красивое, но нет. Просто страшное. Тут требовался не просто стилист или парикмахер, а настоящий волшебник!

И на следующий день я даже нашла такого. Вернее, такую. Ольга оказалась мастером от бога и с дьявольски неистощимой энергией. Когда я оказалась у нее в кресле, первое, что спросила, делает ли она наращивание.

– Без проблем, – махнула рукой блондинка и ободряюще улыбнулась.

А потом я сняла капюшон и… Таких больших круглых глаз я не видела никогда. А после мастер нервно сглотнула и, выдохнув, мужественно спросила:

– Вы уверены, что вам нужно наращивание? Может, все же стрижка?

Но я была категорична. Да! И точка.

Вот когда были длинные волосы, то я как-то не ценила их. А лишившись… Нет, не плакала, но активно и слегка матерно сожалела. И да, хотелось непременно их вернуть во что бы то ни стало!

Но, когда Ольга озвучила цену, моя решимость дала заднюю.

– Сколько-сколько? – не веря своим ушам, переспросила я. Думала, ослышалась. Сумма была как три моих зарплаты. И это с премией!

Ольга попыталась объяснить:

– Смотрите, если бы у вас было хоть немного собственных длинных волос и нужно было лишь загустить их, то хватило бы одного среза. А для создания длины с нуля их потребуется минимум три, а то и четыре. Длинных. Так что это цена лишь за материал, – вздохнула мастер и добила меня контрольным выстрелом в кошелек: – За работу примерно столько же: придется вплотную подбираться к пробору, а значит, капсулы нужно делать гораздо мельче стандартных…

Теперь уже я нервно сглотнула, но все же с хрипом тяжелораненого поинтересовалась:

– А по времени это сколько займет?

Вердикт минимум в двенадцать часов меня таки добил, и я, вдохнув, махнула рукой:

– Режьте к чертовой бабушке, пока я не передумала и не пошла за кредитом и заявлением на отгул!

Хотя насчет последнего я погорячилась. Все же сегодня была суббота, а выходить на новую работу мне только через день, так что Ольга могла даже успеть…

Мастер, словно что-то почуяв, схватилась за расческу и ножницы и закружила вокруг меня. Она успевала и стричь, и пояснять. Так я узнала, что у меня в одном месте едва ли не проплешина и стричь придется, отталкиваясь от длины там.

Я уже было испугалась, что на выходе получу ежик длиной в сантиметр, но нет. Получилось дерзко, коротко, стильно и современно. К тому же мастер предложила чуть сменить тон, и я… согласилась!

Пока ждала с краской на голове, администратор предложила мне на выбор чай, кофе или шампанское. Я же мрачно попросила минералки. Вот так! Ночью кутеж, утром ЗОЖ! И последний у меня, чувствую, надолго. Попила вчера коктейль, называется.

Не понимая причины моего хмурого настроения, Ольга спросила:

– Что-то не так?

Пришлось заверить, что все просто отлично, и уткнуться в телефон. А то выражением моего лица можно было лечить от заикания.

Стоило только залезть в соцсети, как сразу же пришло сообщение от Вики. Рыжая не иначе как прошерстила весь интернет, но нашла вчерашнего блогера и даже скинула мне ссылку на его канал. Из минусов – стрим все же сохранился, и запись осталась. Из плюсов – на ней меня даже дедушка не узнал бы.

Пена. Много пены. Она покрывала меня толстым слоем с головы до щиколоток. И в этом белом облаке – лишь прорези для глаз. Так что на записи я была больше похожа на йети, дорвавшегося до шампуня, чем на человека.

Впервые за последние сутки я порадовалась тому, что тот идиот в клубе меня так качественно окатил из огнетушителя. Хотя бы осталась неопознанной. От этой мысли даже кожа зудеть меньше стала: как я ни смывала с себя вчера пенный раствор, а он все равно вызвал небольшое раздражение. Хорошо хоть, отделалась только им, а не ожогами. Хотя плечу, судя по ощущениям, все же немного досталось…

Кстати, о белобрысых альтернативно одаренных типах. Этот пожарник недоделанный тоже попал в кадр. Еще и крупным планом. Я остановила видео, чтобы получше рассмотреть этого типа.

Высокий, светловолосый, жилистый. Его сильное тело явно привыкло к тренировкам и нагрузкам. Тонкая, слегка намокшая ткань рубашки не скрывала рельеф мышц. Закатанные по локоть рукава обнажали предплечья. На одном из них удалось заметить следы от застарелых ожогов.

Прямой нос. Чуть резкий разлет темных бровей, контрастировавших с пшеничной короткой шевелюрой. Похоже, этот тип был из тех, кого называют победителем по жизни. Такой и в рай может без контрамарки войти. Мне пару раз доводилось встречать подобных. Им везде удобно и вольготно, как у себя дома. Они везде свои. Уверенные, сильные, опасные, настойчивые и упорные, как сама жизнь. Редкая порода.

А еще в белобрысом было с лихвой непрошибаемого высокомерия. Последнее легко читалось во взгляде, которым он смотрел в кадр. Решительном и холодном настолько, что им можно было бы заморозить целую реку. До дна.

– Ну что, смываем? – голос мастера вернул меня в реальность. Я убрала телефон и решительно выдохнула. Так, хватит созерцаний. Тем более тех, с кем больше в жизни ни разу не столкнешься.

– Да-да. – Я подхватилась с кресла и направилась за Ольгой, чтобы спустя четверть часа увидеть себя обновленной.

Получилось здорово, хотя и жутко непривычно. Только сейчас я почувствовала, насколько легче без волос. Будто с подпаленными лохмами мастер состригла с меня и давящую тяжесть бытия.

Цвет заиграл на волосах, а легкая укладка придала задора.

– К новому образу нужен новый гардероб, – хитро подмигнула Ольга.

Хм… А она права! Лучший способ для девушки снять стресс – это надеть на себя что-то новое и красивое! Так что после салона я отправилась в магазин. Поднимать настроение и спускать деньги на новый деловой костюм. Все же пресс-мать-его-центр требовал определенного дресс-кода.

Выбирала я долго и придирчиво. Хотелось что-то строгое, но элегантное, яркое, но не броское, практичное и немного торжественное… В общем, я, как всегда, пыталась совместить несовместимое и впихнуть невпихуемые задачи в один комплект. И это мне даже удалось каким-то чудом! Я нашла приталенный красный пиджак с брюками! Идеальный! И я в нем тоже. Ну почти.

Довольная, отправилась домой. Я вышла из торгового центра сразу в май, зелень которого, казалось, захватила все вокруг. Аромат сирени хмелил, так что хотелось улыбаться миру и просто вдыхать ту беззаботность, которая витала вокруг. Забыть о времени и вечном «надо» и просто прогуляться по бульвару, что был неподалеку. И я позволила себе эту вольность. Пройтись. Медленно. Не думая ни о чем. Лишь наслаждаясь пестротой цветочных клумб с первоцветами, шепотом игривого весеннего ветра и густотой лазоревого неба. Оно бывает таким лишь в это время года – пронзительно-голубым, до отчаяния, какое есть только у самой жизни.

И я шла по бульвару, вдыхала весну, и в душе моей становилось спокойнее.

Вернулась домой, уже когда небо вызвездило, чтобы завтра с головой погрузиться в неудержимый воскресный кутеж под названием готовка-стирка-мойка. Но все эти генерально-уборочные и генеральски-масштабные планы накрылись медным тазом. Даже несколькими! Причем они были такого размера, что реши я их сдать в цветмет – озолотилась бы!

А все оттого, что меня затопили соседи сверху! Так что утро у меня началось со злополучного забега по квартире. С этими самыми треклятыми тазиками в руках. Благо с потолка лила не Ниагара, а так, пересыхающий временами Голубой Нил. Так что я успела и к соседям сбегать, побарабанить в двери (не открыли, гады!), и квартирной хозяйке позвонить (после стучали уже вместе с ней в четыре руки). В дуэте мы таки дозвались до молодой парочки сверху.

Ребята наконец проснулись, поняли, что попали, и вызвали сразу и водопроводчика, и такси. Второе, видимо, чтобы быстро смыться. Но от Элеоноры Робертовны просто так еще никто не уходил! Даже мужья – только в гроб. А уж о молящих пощады налоговиках я и вовсе молчу…

Так что дважды многодетная мать и трижды вдова не дала соседям спуску. И это неудивительно. Дама, у которой и от первого, и от второго супругов было по три ребенка, оказалась подготовлена лучше, чем матерый спецназовец.

Взбив руками от природы темные, но пережженные перекисью до состояния соломы волосы так, что те стали напоминать львиную гриву, квартирная хозяйка натурально рыкнула. Затем засучила рукава и пошла мочить… Сначала половую тряпку, чтобы вытереть ламинат, а потом, не выпуская ее из рук, и соседей сверху.

– За мной! – тоном матерого полководца скомандовала Элеонора Робертовна и указала на лестничную клетку.

Я с женщиной, способной укротить одномоментно шестерых детей, спорить не стала. Жизнь мне еще была дорога. Так что я помчалась за квартирной хозяйкой, чьи немалые телеса возносились к соседям благодаря седалищной тяге. Что ж, в этом я ее понимала. У меня тоже пригорало. И еще как! Эти идиоты чуть не залили мой ноут!

Когда мы вновь (в который уже раз за сегодня?) оказались на пороге соседей, в их квартире сантехник уже заканчивал устранять течь. Глянув на его работу, Элеонора Робертовна заняла стратегическую позицию у входа и одарила незадачливую (и неудачливую тоже!) парочку взглядом из разряда: «Стоять! Бояться!»

– Ну, как компенсировать будем? Натурой или деньгами? – сурово спросила Элеонора Робертовна. Имея в виду, сами ли заливуны будут делать ей ремонт или компенсируют его стоимость.

Но хозяин квартиры, похоже, понял ее как-то не так. Ну что возьмешь, мужик в стрессе – это часто существо, которое функционирует в режиме заморозки. Так что парень как-то нервно сглотнул и сипло выдавил из себя:

– Деньгами…

– Тогда пошли, – сурово приказала Элеонора Робертовна.

– Куда? – не понял мужик и попятился.

– Оценивать ущерб, – рявкнула дама.

Но тут в себя пришла соседка, и… начался нелегкий бой за возмещение ущерба. Я же махнула рукой и отправилась вниз.

Взирая там на мокрую кровать, диван, книжный шкаф и прочую мебель, я начала понимать, что нужно искать другое жилье. Хотя бы на время, пока это все просохнет без отопления, которое вот пару недель как выключили. А май – он как взбалмошный подросток: сегодня в майке, завтра в фуфайке. Так что, если будет чуть похолоднее, я же в этом филиале Васюганских болот околею!

К тому же, по намекам главреда, мне на время, пока я буду работать в пресс-центре, и жилье не мешало бы сменить. А то мало ли… И если до сегодняшнего утра я еще подумывала над этим, то сейчас посчитала потоп знаком свыше.

Так что, взяв в руки телефон, стала проситься на ночлег к друзьям. Был, конечно, еще вариант приехать к дедушке, за город. Но оттуда, во-первых, было далековато добираться, во-вторых, не хотелось беспокоить уже пожилого человека, да и я уже большая девочка. Как-никак двадцать семь годиков. Сама справлюсь.

И справилась, ближе к вечеру со спортивной сумкой придя на порог к бывшему однокурснику, который согласился приютить меня на пару ночей.

Юрик встретил меня в духе истинного пиратства: один глаз у него был заклеен, в руке кружка пива, а на плече попугай. Только серьги и деревянной ноги не хватало для полного сходства.

– Ну наконец-то! – выдохнул приятель и с порога скомандовал: – Заходи скорее! Щас матч начнется.

Я втиснулась в маленькую прихожую, где витали запахи рыбки, чеснока и веселья, и поинтересовалась:

– Что с глазом-то?

– А, это! – махнул рукой Юрик. – Уколы делаю в стекловидное тело. Гадость редкостная. Но иначе зрение потеряю. Так что терплю. Особенно морально. Даже пиво вон безалкогольное пить приходится, – и столько тоски прозвучало в последней фразе приятеля, округлая фигура которого красноречиво намекала, что ее обладатель – любитель пенного.

Помимо него Юрик уважал чесночные сардельки, рульки, шашлык… Да и вообще был не прочь вкусно, с чувством, с толком и с расстановкой пожр… поесть. Одним словом, был он гурманом. А еще матерщинником, бабником, отличным другом и отчаянным спецкором, не раз бывавшим в горячих точках.

– Давай тогда и мне безалкогольное, – хмыкнула я. – Буду тебя морально поддерживать. Кстати, кто играет-то?

– Сегодня Зеленые ураганы с красно-полосатыми играют. Все ребята уже собрались, ждут.

– Ураганы лучше всех! Ураганов ждет успех! Беккер, жги! – проскандировал попугай, сидевший на мужском плече. Я лишь хмыкнула такому единодушию и протянула другу пакет с едой, которую купила в магазине, со словами:

– Это тебе.

Заглянув в него, Юрик умильно прослезился копченому салу с бородинским.

– Ты слишком хорошо меня знаешь, – хмыкнул приятель.

– Бывшего конкурента нужно знать лучше, чем себя! – фыркнула я.

– Почему это бывшего? Я тебе, Поддубник, еще дам фору, – горделиво отозвался Юрик.

Раньше, в универе, мы были соперниками и сами не заметили, как вражда переросла в крепкую дружбу. Да, именно в нее, вопреки расхожему мнению, что такой аномалии меж женщиной и мужчиной быть не может.

Юрик, несмотря на всю свою ловеласистую натуру, клиньев ко мне не подбивал, потому что считал: романтик – явление приходящее, а хорошего друга (как, впрочем, и врага) – еще поди найди. Я же никогда не воспринимала одногруппника кроме как коллегу по журналистскому цеху.

– Даже не надейся, – широко улыбнулась.

– Ты ж моя прелесть какая гадость, – отозвался Юрик и кивнул в сторону гостиной.

Я же оставила сумку с вещами у входа и последовала приглашению. Когда я вошла в комнату, оказалось, что там уже было не протолкнуться. Самые ушлые оккупировали диван, остальные устроились на полу. Что примечательно – не все зрители оказались мужчинами. В воздухе царила атмосфера полного равноправия. В смысле никто никому и не думал уступать место помягче и потеплее. Так что я уселась на ковер, сложив ноги по-турецки, и потянулась к одной из мисок с чипсами.

У-у-у, рифленые. Мои любимые! Так, под хруст картошки и немного клюшек, которыми хоккеисты на экране молотили друг друга, и прошел вечер.

Разошлись все далеко за полночь, освободив диван, на котором мне предстояло спать. Сам хозяин отправился в другую комнату, сообщив, что ему завтра с утра снова в больницу, так что встанет он рано. Я не возражала: самой надо продрать глаза в полшестого, чтобы успеть на новую работу.

Так что я даже не легла, а рухнула на диван, чтобы спустя пять часов проснуться на нем в мерзости раннего утра. Звонок будильника ввинтился в мозг, заставляя тот пробудиться. Очнулось тело. Мозг решил, что он на такое не способен, и включил автопилот.

На нем-то я и добралась до кухни, нашла там кофе, джезву и начала варить знаменитое зелье экзорцизма. Вроде бы ничего особенного: холодная вода, обжаренные молотые зерна… А в итоге получался какой-то демонический напиток. Эликсир, в котором заключена черная магия. Та самая, что дает силы, когда все ваше существо, все ваши мысли, ваш дух и само мироздание повелевают спать. И вы пьете эти силы. Маленькими обжигающими глотками. Вдыхаете искушающий аромат, что витает над чашкой. И вместе с самой тьмой коротаете ее бесконечность…

Во внушительной увесистой кружке, которая еще немного – и могла бы претендовать на гордое звание бадьи, коричневой жидкости осталось ровно половина, когда я наконец-то смогла мыслить. Не совсем еще здраво и твердо, но хотя бы как-то! Во всяком случае, на то, чтобы осознать себя в этой реальности, сил хватило.

Я посмотрела в окно. Утро было даже на вид промозглым, словно лягушка. Скользкая, холодная, верткая настолько, что и в руках едва удержать – вот-вот выскочит и помчится вскачь по лужам, обдавая тебя брызгами, которые будут смешиваться с каплями дождя, что зарядил еще с ночи.

Глядя в это смурое предзнаменование грядущего дня, я уже начала настраиваться на то, что сегодня углы будут особенно острыми, обувь – жать, а запахи парфюма – раздражать… Сильнее последних бесить могут разве что жаворонки. И я не о птичках. Как истинная сова-полуночница, я не выносила этого безудержного энтузиазма, который буквально выплескивался через край из тех, кто был ранними пташками.

Шаркая тапками по полу, на кухне появился Юрик. Он шел на запах кофе, как сомнамбула. Увидев пустую джезву, он на миг очнулся и горестно простонал:

– Запиши, что я сдох в шесть утра…

– Ну да, надо же с чего-то начинать день, – саркастически отозвалась я.

– Язва, – беззлобно пробурчал приятель.

– Еще одно слово – и будешь варить кофе себе сам… – предупредила я, ополаскивая турку под краном.

– Молчу-молчу, моя королева… – тут же пошел на попятную Юрик, падая на табурет.

Больше он не проронил ни слова. Я, впрочем, тоже не была настроена на светские беседы. Так что утро мы встретили под знаком молчания и крепкого черного, как мысли самого дьявола, кофе.

Разбавляли эту инфернальность банальные бутерброды. Проглотив один из них, отправилась приводить себя в порядок и одеваться. Юрик в лучших традициях профессионального суетолога навел шуму во время собственных сборов, ища сначала футболку, потом джинсы, куртку…

Глядя на это, я подумала, что миф о копушах-женщинах придумали те, кто не знал, какой переполох могут навести мужики, готовясь к выходу. А если тот еще и в больницу…

В общем, из квартиры я вышла раньше хозяина, хотя ему-то времени ни на укладку, ни на макияж явно не требовалось, и поспешила влиться в спешащий по делам утренний поток. Благо дождь к этому моменту почти утих. Так что даже о забытом в съемной квартире зонтике жалеть не пришлось.

Пройдя через традиционные утренние испытания, как то: давка в транспорте, уклонения от брызг, летевших из-под колес у пешеходного перехода, и лавирование в толпе, я наконец добралась до управления МЧС.

Здание, облицованное мрамором, неуловимо напоминало мне кладбище. Столько обработанного камня на квадратный метр встречалось обычно там. Правда, с надписью «Покойся с миром…». Не хотелось бы думать, что судьба мне тактично намекает, что и мою карьеру в здешних стенах ждет эта же эпитафия.

Решительно выдохнув, одернув полы модного пиджака и поправив прическу, я поднялась по лестнице и вошла в холл. Охрана. Список фамилий, рамка металлоискателя – все намекало, что тут не в бирюльки играют, а серьезным делом заняты.

– Отдел кадров на первом этаже, по коридору до конца. Кабинет Олега Валентиновича на третьем этаже, справа от лестницы, – сообщил парень в пиджаке, после того как бдительно изучил мой паспорт.

– Спасибо, – поблагодарила я и поспешила сначала наверх, в указанном направлении, чтобы спустя пять минут лицезреть свое новое начальство.

Олег Валентинович был полной противоположностью нашему редакционному главвреду (именно вреду, ибо у Артуровича характерец был тот еще!) – перманентно ворчливому лысоватому невысокому толстячку.

Пресс-секретарь оказался подтянут, улыбчив и обманчиво радушен и тем напомнил мне старого хитрого лиса. К слову, и масть у него была под стать – рыжая с проседью. Так что я превентивно насторожилась.

– Да, Слава все объяснил, – усмехнувшись, произнес Олег Валентинович после того, как мы с ним обменялись приветственными фразами. – А мне как раз требовался спичрайтер, так что, как говорится, звезды сошлись.

Старый лис развел руками в приглашающем жесте.

Я на это лишь улыбнулась. В мыслях – грустно, на деле – радушно. Точно так же, как делало это минуту назад новое начальство.

Все же я привыкла писать вдумчивые обзорные статьи, а не тексты для выступлений и пресс-релизы. Но сейчас, когда от твоих горячих фактов кое у кого знатно пригорело, перебирать работой не приходилось, как и показывать свое разочарование. Его-то я скрыла под маской вежливости, и Олег Валентинович проводил меня к моему кабинету. Хотя свое гордое звание эта каморка явно получила авансом: два на два метра, в которых уместились стол с компьютером, шкаф и вешалка. Ах да, было еще окно, к которому полагалось сидеть спиной.

– Вот, тут твое рабочее место, Карина, – оптимистично заключило начальство и добавило: – А сейчас давай иди оформляйся, получай форму и после заглянешь ко мне, представлю тебя коллективу.

Как выяснилось спустя полчаса, последний располагался в просторном помещении, где работали в основном дамы. Выглядело это как типичный офис.

Просто офис. Со своим планктоном. А еще акулами и муренами…

Восемь пар глаз отсканировали меня не хуже, чем рентген пограничников на таможне. Судя по кислым улыбочкам, которые выдавили некоторые из новоявленных коллег, моему появлению явно были не очень-то и рады.

– Ну что ж, Карина, – после короткого экскурса заключил начальник, – приступай. Снежана Степановна введет тебя в курс дела.

С этими словами старый лис кивнул на даму, сидевшую во главе кабинета. Леди была дивной… Не знаю, что меня поразило больше: ее леопардовая блуза, накладные красные ногти, которыми можно зарезать, или внушительный начес, намертво зацементированный лаком. Одним словом, женщина вамп… – ир! Энергетический – так точно. А может, и не только. Очень уж подозрительно алела помада у нее на губах…

Голос у Снежаны Кровопийцы Львовны оказался грудным, с хрипотцой, как у курильщика. Им-то она и поведала, что сегодня нужно подготовить информационку. Сообщение для сайта о том, что леса из-за угрозы пожаров будут закрыты для туристов с такого-то числа.

Дело было плевым, хоть и канцеляритом от него несло, как трупным запахом от полугодовалого покойника. Так что я, стиснув зубы, справилась с ним быстро. И с другими задачами, которые скинули в мессенджер, тоже.

Лишь когда случайно бросила взгляд на часы, поняла, что обед давно прошел и нужно бы перехватить хотя бы кофе. Но сначала – посетить самое стратегически значимое место в любом здании – туалет. И вот когда я уже собралась выходить из кабинки, то услышала, как хлопнула дверь и чей-то настолько тягуче-карамельный, что в нем можно было увязнуть, как в клею, голос пропел:

– Ты видела эту новенькую? Могу поспорить, что она любовница нашего рыжего. – И столько сладкой патоки было в девичьих интонациях, что впору было опасаться: как бы при длительном общении с этой мадмуазель не заработать сахарный диабет.

– Увер-рена? – с сомнением спросила вторая, чуть грассируя.

– Абсолютно! – безапелляционно заявила конфетоголосая и добавила: – Ирка, ну сама посуди: пришла – и сразу на речи села! Да я, когда сюда перевелась, полгода в аналитике разгребалась, обзоры писала. А Тарас? Он то за столом, то в вертолете, то под землей… Это только наша Снежка корни в стул пустила и сидит за своим столом – бульдозером не сдвинешь. А щас вот эта еще пришла… Дубовик…

– Поддубник, – поправила Конфетку ее собеседница.

– Да какая разница! – возмущенно фыркнула первая. – Ты пашешь-пашешь, а потом приходит вот такая шлендра – и все планы крахом.

Последние ее слова потонули в звуке плеска воды. Похоже, мадмуазели мыли руки. И мне бы тоже стоило их умыть. В смысле не высовываться. Но характер…

Дверь кабинки хлопнула, и я вышла к сплетницам. Одна из них оказалась высокой стройной блондинкой с элегантным каре, вторая – русоволосой, с конопушками на скулах, невысокой пышкой.

Я широко улыбнулась и поинтересовалась у этих двоих:

– Ну, кому косточки перемываем? Мне? – сложив руки на груди, протянула я и добавила: – Жаль… Я предпочла бы узнать сплетни о других. О себе не так интересно, ибо все избито, пресно и нет никакой остроты новизны.

Пышка икнула от удивления. Блонди же приняла самый наистервознейший вид и процедила:

– Тебя, новенькая, не учили, что греть уши на чужих разговорах нехорошо?

– А вас – что судачить за спиной – дурной тон? – я вскинула бровь. – Так что счет один – один.

– Ах ты… – сузив глаза, начала было карамельная блонди.

– Кто? – с интересом перебила ее я. – Конкурентка?

Всего два слова заставили стройняшку подавиться вдохом, а ее подругу – изумленно захлопать глазами, переводя взгляд с меня на эту Барби на минималках.

– Регина, ты что, правда глаз положила на главного? – удивленно протянула пышка.

– Дура! – рявкнула блонди, которая, как оказалось, Регина. – На фиг мне сдался этот старый хрен?

– А вот продвижение по карьере еще как сдалось, – ехидно заметила я. – Ради него можно и слух пустить… Прости, дорогая, – от такого обращения стройняшку перекосило, – что нарушила твои планы… Но ядом-то так брызгать зачем?

Регина в ответ на это зашипела в лучших традициях кобры, но я не обратила на это внимания. Наоборот, подошла к ней. Зараза каблукастая была выше на полголовы. Плевать.

– Значит, так. Я здесь ненадолго. Но будешь распускать обо мне сплетни – пожалеешь. А если будешь сидеть тихо, я расскажу, кто пустил слух, что ты беременна, собралась в декрет и карьера тебя теперь не интересует…

– Нет таких сплетен!

– Будут, если перейдешь мне дорогу! – пообещала блонде. – И много чего еще тоже. В основном проблем.

– Ты… угрожаешь? – не поверила она.

– Даже не начинала, – уверенно ответила я тоном девицы, у которой имелся не просто какой-то один покровитель, а целый эшелон влиятельных любовников под диваном завалялся.

– Стерва! – выдохнула стройняшка и, круто развернувшись на каблуках, вылетела из туалета, едва не снеся свою пышку.

Что примечательно, та осталась.

– Зря ты так с Регинкой, она мстительная, – покачав головой, выдохнула русоволосая.

Я же, услышав это, подумала. Обычно после ссоры жалеют, что сказали лишнего. Я же, глядя вслед блонде, печалилась лишь о том, что надо было бы договорить, а лучше – врезать!

– Ничего, я привычная, – ответила, криво усмехнувшись, а потом полувопросительно произнесла: – Ирина, тебя ведь так зовут?

Девушка кивнула, чуть смутившись.

– Да, – отозвалась она.

– А я Карина, можно просто Рина. – И протянула раскрытую ладонь для рукопожатия.

А что? Скандал – весьма удачный повод для знакомства…

– Ты правда любовница главного? – не разжимая пальцев, вдруг спросила Ирина.

Хм… А она не так проста, как хочет казаться. И за боязливым взглядом скрывается, похоже, стальной характер.

– Скажешь тоже, – усмехнулась я. – Меня сюда сосла… кхм, перевели с понижением. Если в общих чертах. Так что какие уж тут любовники…

Лишь после этих слов я почувствовала, как на моей ладони ослабла крепкая девичья хватка.

– Расскажешь подробности? – с азартом поинтересовалась пышка.

– Я тайн не выдаю, – ответила, покачав головой, а потом заговорщицки добавила: – Разве что за котлету и суп…

– Я знаю тут одну отличную допросную, – правильно поняв намек, отозвалась Ира. – В смысле столовую.

Дознание на тему «кто я и как сюда попала» проходило в прохладной обстановке. В последней виноват был кондиционер, шарашивший на полную. Меня пытали окрошкой, драниками со сметаной и морсом. Я боролась как могла. То есть никак. Сразу сдалась на милость калорий под натиском девичьего любопытства. Впрочем, и у самой Иры узнала многое. Так что можно сказать, что за один день обзавелась в этом стерварии (до гордого звания серпентария пресс-центр недотягивал) и врагами (кажется, вампирообразная Снежана меня тоже невзлюбила), и информатором.

Глава 2

Виктор

– Слушай, Ворон, как это у тебя получается? – гоготнул Леха, протягивая руку к только что заштопанной футболке. – Так офигенно, как ты, даже моя маман не шьет. А она, между прочим, хирург! В стежках понимает…

Я глянул на напарника. Эта зараза только что занырнула в горловину и теперь расправляла на животе трикотаж с жутко довольным хлебалом. Еще бы: прореха на пузе была из тех, которые проще дорвать, чем починить. Так что возился я с ней с четверть часа. За это время блюдо с пирожками, что стояло на столе, почти опустело. В основном благодаря Лехиным усилиям.

– И куда в тебя только все влезает? – с досадой спросил Михалыч, который нацелился было на последыша в тарелке, но Леха оказался проворнее.

– Лезет огурец в банку, – с готовностью отозвался этот верткий, как змея, пожиратель и добавил: – А я потребляю.

– Потребитель, у тебя скоро рожа в шлем не пролезет, – заметил я, убирая пустую посудину со стола.

Сегодня смена выдалась спокойная. Но никто этому особо не радовался: плохая примета. Стоит только сказать вслух, как обязательно раздастся сигнал тревоги. Так что сидели за столом, обедали тем, что из дома принесли, и беззлобно перешучивались.

– Зато она у меня привлекательная! – не растерялся этот пирожковый жрец. – С ней самое то клеить девочек на раз-два. А ты только пеной обливать умеешь.

У-у-у… Припомнил же мне позавчерашнее, мелкий паразит!

Леха и вправду был невысок. При зачислении в пожарку он по требованиям прошел по самой нижней границе, которая была в сто шестьдесят пять сантиметров. Зато недостаток роста напарник компенсировал неуемной энергией. Только благодаря ей он умудрился в прошлую пятницу вытащить наш расчет – всех четверых – в клуб отметить свой день рождения.

– Ну так приходится, – хмыкнул я в ответ. – Кто ж знал, что ты, говоря «будет жарко», имел в виду не танцы, а ту полоумную, которая сама себя подожгла.

Сказал – а сам вспомнил ту чокнутую. Она и без вспыхнувшего спирта была штучка с огоньком. А как испепеляла своими зелеными глазищами! Такие не забудешь. Откуда-то была уверенность: если я ее еще раз встречу – обязательно узнаю. Хоть в пене и лица-то почти не разглядел. Хотя… Да ну ее. То, что крошка темпераментна, хорошо в постели. А во всем остальном – это сущий вынос мозга. А мне он еще пригодится.

– Да кто ж знал, Ворон, что та девка так полыхнет? – фыркнул Леха и добавил: – А у тебя, Вик, язык такой острый, что ты без ножа обойтись можешь. Кстати, отрежь мне хлеба, раз встал.

Вместо ответа я положил перед напарником буханку, доску и, собственно, нож.

– Не наглей, салага, – прокомментировал я.

– Но попробовать-то стоило, – ничуть не смутился Леха и начал пластать хлеб. А затем, соорудив себе нехитрый бутерброд из двух оставшихся кругляшей колбасы и бородинского, откусил ломоть и, запив сухомятку чаем, с набитым ртом спросил: – А тебя кто классно шить научил? Мать? Сестра? Подружка?

– Сам, – честно ответил я, и напарник подавился, закашлявшись.

– Че, правда, что ли? – не поверил Леха.

– Ну да, – подтвердил я и ехидно добавил: – Хочешь, и тебе дам пару уроков… Вдруг втянешься.

– Да ну на! – махнул рукой Леха. – Лучше бы дали попробовать мясную запеканку! Ту, что в холодильнике стоит. Кто, кстати, ее принес, не в курсе?

М-да… И куда только свой пронырливый шнобель напарник не успел сунуть? Впрочем, Лехин нос заглядывал, кажется, везде. Чаще всего под женские юбки, конечно… Ловелас напарничек был еще тот. Хотя кто из нас не ловелас? Даже Михалыч… Но мысленно и тихо. А вот рыбалку он любил открытой, громкой и беззаветной любовью. И про блесны с мормышками мог часами рассуждать. Это была его отдушина. Как и у Лехи его повернутость на сексе.

Но лучше уж это, чем выпивка, к которой одно время пристрастился Веня. Он же Вениамин Олегович, наш старший. Тогда, после большого пожара, в котором погибло несколько человек, он и начал закладывать. Хорошо, что смог взять себя в руки и закодировался. Теперь вот медитацией занялся.

У каждого из нас была какая-то отдушина. Иначе свихнешься. Ведь каждый раз борьба с огнем – это еще и борьба с собой. Когда все инстинкты вопят: уходи! Ты здесь сдохнешь! А ты танком прешь в самое пекло. И пытаешься вынести из пламени, спасти… И не всегда получается сберечь… Иногда бывает слишком поздно, но ты не веришь и… идешь, понимая, что сам можешь не вернуться. Когда это не только мозгами осознаешь, но и видишь смерть, сталкиваешься с ее кривым оскалом регулярно, может потечь котелок.

И это тот стресс, который в спортзале не снимешь. Проверено. Мы все, чтобы поддерживать форму, занимаемся. И бегаем, и штангу жмем… Но с тренировками адреналин выходит, а мысли – нет.

Так что, когда почувствовал, что совсем хреново, обратился к спецу. Мозгоправ посоветовал заняться творчеством… А поскольку рисовать я ненавидел с детства, а носки дырылись с завидной регулярностью, то начал осваивать азы кройки и шитья по видео из яндекс-дзена. Чем рукоделие не искусство? Вот я и занимался этой арт-терапией, стиснув зубы. Не сказать, что очень нравился процесс. Скорее результат… Особенно когда получались ровные стежки, без затяжек и узлов.

А потом как-то заснял наши пожарные будни на мобилу, как мы в части с ребятами, пока нет вызовов, учимся, тренируемся. Ну и выложил видос, обрезав лишнее. А затем еще пару и… сам не понял, как обзавелся каналом. И тысячами подписчиков. Моя отдушина сама нашла меня. Но блины (и железные, и жареные) из жизни не ушли. Остались…

Из мыслей меня выдернул голос Вени.

– Йог, твою мать! – выругался он во славу Кришны, когда зашел на кухню и чуть не запнулся о валявшуюся перед дверью тапку. – Есть что пожрать?

Леха тут же запихнул в рот остатки бутерброда и кивком указал на овощной салат.

– А как же, – давясь остатками хлеба с колбасой, заверил мелкий. – Вот, специально для тебя. Витаминный.

Веня скривился, словно посетитель борделя, которому предложили вместо развратной сочной молодой сисясточки чопорную высохшую старую деву с заверениями, что она ничуть не хуже.

На лице старшего отразились все стадии принятия неизбежного: от «Да какого хрена?» до «Хрен с ним!».

– Ладно, давай свой салат, – махнул Веня рукой.

Леха услужливо сообщил:

– Он не мой, он общий, – и щедро пододвинул к старшому весь тазик.

Но не успел Веня взяться за ложку, как раздался сигнал тревоги.

– Твою ж мать! Пожрал, называется, – с чувством бросив прибор в овощи, выдохнул он, и мы дружно ломанулись из кухни.

Потому как на страдания о неразделенной любви к обеду нам давалось ровно ноль секунд. А еще шестьдесят, чтобы натянуть ботинки, комбез, куртку, шлем и выехать из части.

– Всё? Все? – ровно через минуту спросил Михалыч, садясь за руль.

Услышав наше нестройное «да», он вдавил педаль газа. Взвыла сирена, и мы помчались из пожарной части. Ровно до второго перекрестка, где нам и попался идиот.

Спрашивается, зачем ходить на охоту в лес, если все олени на дорогах. За рулем. Один из них как раз заблокировал проезд, встав в левую полосу.

– Водитель синей гранты, освободите дорогу спецтехнике! Уйдите вправо, – рявкнул я через мегафон.

До придурка начало доходить, хоть и не сразу. Легковушка повернула, дав нам проехать. Хорошо хоть, больше на дороге нам таких альтернативно одаренных не попадалось. И, даже заехав во двор, не пришлось растаскивать машины. Так что, отбив диспетчеру о прибытии, начали работы.

Горел деревянный барак в старом районе города. Расселенный. На этом месте должны были скоро начать стройку. Так что подожгли, скорее всего, бомжи. Они часто разводили костер, чтобы погреться, прямо на полу.

Пылало уже знатно. Но главное, что сообщили: внутри никого не было. Услышав это, выдохнул. И не я один. Веня, глянув на огонь, скомандовал:

– Так, щас Михалыч шмальнет лафетом. Потом ты, Ворон, бери СВД, дуй на стрелу. Будем проливать, чтоб не перекинулось. Леха, цепляйся к колонке. Я страхую.

Я лишь кивнул, схватил ствол высокого давления пожарного рукава, который разматывал Веня, и по выдвинутой Михалычем лестнице полез.

Мелкий шустро начал присоединяться к гидранту, ведь воды в бочке хватит минут на пять – семь тушения.

– Гляди-ка… Пустыми приехали, – глядя на это, возмутился кто-то в толпе зевак.

Всегда находились те, кто знал лучше всех, как надо работать. А случалось, что пьяненькие хозяева, видя, как горит их жилье, грозили нас и уволить: дескать, мы во всем виноваты. И ехали долго, и тушили не с той стороны… Поэтому-то они погорельцы! И вообще ни при чем! Все из-за треклятых пожарных.

Одним словом, много чего слышать приходилось… И не всегда лестного.

Так что на выкрики ротозеев внимания не обращали.

Михалыч зарядил сплошным потоком воды, обдав все вокруг полыхавшей бани, пока бочка не опустела.

– Давай метров тридцать мота, не меньше, – крикнул я старшому и, натянув респиратор, полез, держа СВДшку.

Когда начал проливать кровлю, приехал и второй расчет. А за ним и третий.

Шифер уже полопался, из-под него вырывались языки пламени, и было понятно, что дом не спасти. Да и незачем. Его бы все равно снесли.

– Ну че там у тебя? – услышал в рацию голос Михалыча.

– Да нормально. Вода идет, – отозвался я.

Голос из-за маски вышел глухим, но водитель, работавший с насосом в задней части машины, все, что нужно, понял.

– Поддать давления не надо? – уточнил он.

– Нет, – выдохнул я.

– Хорошо, щас к тебе еще одно звено на помощь идет, – сообщил Михалыч.

Было жарко, как в духовке. Дико хотелось сделать хотя бы один глоток воды. Майское солнце палило вовсю, посильнее, чем иногда летом. Так что, когда спустя полчаса все закончилось, ощущение было, что не я шарашил из СВД, а по мне: вся футболка под защиткой была мокрой от пота.

Когда проверили и убедились, что все полностью потушено, старшой доложил диспетчеру, и мы отправились обратно в часть, чтобы пробыть там ровно двадцать минут. А затем вновь зазвучала тревога…

– Да какого хрена? – не хуже нее взвыл Веня, который, переодевшись, только-только взялся за ложку.

Но и вторая его попытка осалатиться не удалась.

– Это судьба, – глубокомысленно хмыкнул Леха.

– Это подзатыльник. Тебе. Будет. Если не перестанешь подкалывать, – предупредил Веня.

Мелкий проникся. В смысле заткнулся. Жаль, ненадолго…

И да, на этот вызов я не забыл прицепить на куртку гоу-прошку, как до этого. Пусть снимает. А вечером обрежу, смонтирую, заблюрю лица, замажу то, что показывать не стоит, и выложу на канал.

Карина

Первый день на новом месте выдался насыщенным, и единственной передышкой в нем оказался тот самый перекрестный допрос с котлетным пристрастием в столовой. А после я убедилась в том, что Снежана Вампировна меня невзлюбила: она скинула на меня такую гору заданий, что разгребла я ее ближе даже не к вечеру, а к ночеру. Так что мыслей об ужине, когда я вышла на улицу, уже не было. Я оказалась сыта по горло. Правда, работой, а не едой. Но это уже детали.

Вдохнув полной грудью весенний воздух, в котором витал аромат сирени, я поправила ремешок сумки и двинулась вдоль улицы. Яблони стояли словно в снегу, а чуть дальше, в парке, до одури цвела айва.

Алая лента заката на западе уже догорела, и на небо выплыл золотой рог луны. Час пик миновал, и поток машин оживленно мчал по дороге, сверкая фарами, шурша шинами и словно задавая ритм никогда не спящему городу, в котором дневная суета сменилась праздным весельем и вечерней романтикой. За последнюю отвечали парочки, которых сегодня на улице было непозволительно много.

А я же со своей дорогой, очень дорогой половиной, которая стоила мне километров нервных клеток, уйму сил, времени и приличной суммы денег, рассталась месяц назад. Стоило только подумать о бывшем, как в сумочке завибрировал телефон. Едва достала его и глянула на дисплей, как выматерилась.

«Сволочь» – гласила надпись на экране. Вот помяни заразу – появится сразу. Несколько секунд я раздумывала. Самым приятным в звонках бывшего было смотреть на его пропущенный вызов, но, зная Антона, я могла быть уверена: этот гад не отстанет, пока ему не ответят. Будет набирать раз за разом до полуночи.

Выдохнув, приняла вызов.

– Недобрый вечер, – произнесла я прохладно, чувствуя, как заныли зубы от одного вида знакомого имени на дисплее.

А ведь когда-то я любила его слушать. Да и самого Антона тоже… любила. Была наивной. Верила ему. Впрочем, не я одна. Нас таких были тысячи…

Я вляпалась в Антона полгода назад. Красавец-брюнет, интеллигентный, старше меня всего на пару лет, а уже успешный бизнес-тренер, гуру в сфере инвестиций… Одним словом, не парень – мечта.

Но за таким блестящим фасадом несущие конструкции оказались напрочь гнилыми. Но в первое время я этого не замечала. К тому же Антон в лучших традициях поп-психологии отлично мог оправдать любой свой неблаговидный поступок. Например, за ужин сегодня твоя очередь платить. У нас же равноправие. Я уважаю тебя как личность и не хочу проявлять мужское доминирование в отношениях… А то, что в прошлый раз мы перекусили в бургерной, а сейчас сидим в ресторане – это уже детали, о которых вспоминать – дурной тон. Зато фото том-яма и отбивной с подачей от шефа этот гад выложить на своих аккаунтах не забыл!

И так было во всем! Машина – в кредит. Дорогие костюмы для выступлений – напрокат. Все ради иллюзии успешного успеха. И Антону верили, на его тренинги шли, платя за его инфоцыганство немалые деньги.

Я прозрела не сразу. Помог один снимок. Его, к слову, мой благоневерный скинул сам в переписку с комментарием, что к ужину опаздывает и уже перекусил… Все бы ничего, но в углу кадра я заметила край женского маникюра и… Когда нет подозрений, можно и не заметить деталей.

Но тут любовный дурман спал, включился профессиональный азарт, и я на раз-два выяснила, что Антон мне не просто изменяет. У этого гада было целое расписание! Он встречался помимо меня параллельно еще с четырьмя девушками! Сволочь.

Когда я все это узнала, создала общий чат КАМАЗ (от аббревиатуры имен Карина, Алина, Марета, Аня, Зоя) где и опубликовала, так сказать, результаты личного расследования. А после… Такая жара не снилась ни одному школьному родительскому чату. Но, когда страсти улеглись, а злость на изменщика, вопреки всему, сплотила, мы разом бросили этого полигамного му… яйценосца.

Не знаю, как у других, но у меня с Антоном получился фееричный скандал. После выяснения отношений бывший гордо ушел, забрав свои вещи и прихватив из квартиры последнюю пачку макарон.

Я же сначала кипела от гнева, а потом позвонила квартирной хозяйке и попросила разрешения сменить замки.

«Что, выгнала?» – тут же все правильно поняла эта мудрая женщина. Я подтвердила, что да, все истинно так. После чего получила добро на плотничество, а вместе с ним и напутствие от Элеоноры Робертовны: «Только когда возвращаться будет – не вздумай пускать!»

Она как в воду глядела. И недели не прошло – Антон позвонил. Хотел «начать все с чистого листа», как он сам сказал. Видимо, закончились макароны, а просрочка по автокредиту как раз началась, не иначе.

Я его снова бросила. На этот раз по телефону. А этот гад, как заправский бумеранг, вернулся. И так несколько раз! Вот и сейчас…

– Карин, ну чего ты так сразу. Я же поговорить хотел… – протянула эта сволочь тоном, который раньше заставил бы меня почувствовать себя виноватой сразу во всех прегрешениях мира. Но не сейчас. – Ты что, обиделась на мои слова? Я просто тогда был не в потоке и не в ресурсе.

Последняя фраза бывшего за секунду превратила меня из уставшей обессиленной девушки в злобную энергичную фурию. Опять эта чертова поп-психология! Как же она меня достала!

– Вообще-то не слова, а поступки, – напомнила я. – Я про измены!

– Слушай, милая, сейчас я не готов дать тебе общение на эту тему, – сел на любимого конька Антон, норовя развить тему до масштабов сама-дура-виновата.

Иногда мне казалось, что он даже не прочитал, а сожрал слишком много книг по псевдопсихологии и сейчас его тошнит модными выражениями. Благодаря им он виртуозно умудрялся уходить от ответов на прямые вопросы.

Я остановилась посреди улицы. Резко выдохнула, прикрыла на миг глаза и… Решила ответить Антону на его же языке.

– Дорогой, извини, но твоя токсичность мне не отзывается, а твой газлайтинг на меня больше не действует… – милым голосом пропела я в трубку.

Секунда молчания и…

– Карина? – удивленно переспросил бывший. – Ты в порядке?

– В абсолютном. А ты? – уже нормальным голосом спросила я.

– А я люблю тебя, – проникновенно выдал бывший. Будь у меня Оскар – дала бы им Антону. По башке. Но этот гад, не догадываясь о моих членовредительских мечтах, продолжил: – Скучаю. Схожу с ума…

– Ты это нам всем пятерым говоришь? По очереди? – уточнила педантично.

– Милая… Мне не нужен никто, кроме тебя. Я все осознал и… Выходи за меня замуж.

Я не удержалась и присвистнула. Похоже, его совсем приперло, раз с козырей пошел. Пока мы были вместе, эта сволочь о браке и не заикалась.

– Даже так… И что, фамилию при регистрации я могу свою оставить? – спросила, едва удержавшись от нервного смешка.

– Да… – как-то растерянно ответил Антон. Похоже, такого поворота он не ожидал. – А почему… Почему тебе так важна твоя фамилия?

– Ну, видишь ли, мужья – явление временное. Сегодня я жена. Завтра – вдова… А девичья фамилия – она навсегда.

Бывший закашлялся. А я добавила, что если он еще раз мне позвонит, то у меня есть отличные знакомые. Организуют самоубийство успешного коуча в лучшем виде!

– Гадина! – зло выдохнул Антон и бросил трубку.

Ну вот и поговорили… И почти тут же тренькнул чат «КАМАЗа». Марета делилась фотографиями с отпуска. Так, за перепиской, я не заметила, как зашла в магазин и набрала себе целую корзину. Если охарактеризовать кратко ее содержимое, то там было все для полноценного ночного дожора, который обычно совмещал в себе ужин и завтрак (ведь, как известно, в полночь еда полезней и вкусней!).

С пакетом продуктов, уставшая, добралась до квартиры Юрика. Приятель уже был там и что-то строчил на ноуте. Отвлекшись на то, чтобы только открыть мне дверь, он вновь принялся за работу. Не отрываясь от экрана, Юрик поинтересовался:

– Ну, как прошел день?

– Как обычно… Утром встала, потом попсиховала, и уже вечер, – ставя кастрюлю на плиту, чтобы приготовить свое коронное блюдо, отозвалась я из кухни и добавила: – Пельмени будешь?

– Когда это я да от мяса отказывался? И вообще, где еда – там и я! – гордо отозвался приятель.

Я вдохнула и засыпала в кипяток всю пачку. Пельмешки мне сегодня удались. Даже не разварились и не слиплись. А после мы с Юриком пили чай. Сначала тот, что купила я в магазине, с запахом бергамота и самообмана. Только вот вкуса этого напитка приятель не выдержал и достал из заначки настоящий цейлонский.

Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Ароматная янтарная жидкость на дне чашки не была исключением. Так что, допив ее, я начала поиск нового жилья и мужественно… заснула с телефоном в руках, просматривая объявления о сдаче квартир, чтобы утром проснуться в половине третьего от звонка нового начальства.

А все потому, что пожары, наводнения и другие чрезвычайные ситуации плевать хотели на нормированный рабочий график. И если спасатели поднимались по тревоге в любое время суток, чтобы помочь людям, то пресс-центр – чтобы дать по случившемуся оперативную информацию для СМИ.

Так что на работе я оказалась уже в три с минутами, припомнив слова Артуровича об «отдохнуть на тихой должности». Ну-ну…

От третьего дня на новой работе я уже не ждала ничего хорошего. И правильно делала. Потому что едва я пришла, как меня сразу же послали… Не матом, но лучше бы так.

– Карина, съезди-ка в пожарную часть, поговори с одним орлом… Виктор Воронов.

– А что с ним не так? – насторожилась я.

– Да этот ютубер нашу службу на весь интернет своими видео позорит…

Одним словом, не нравилось моему начальству, что попадает что-то в сеть без его цензуры и одобрения. Незачем работу огнеборцев изнутри показывать. Вдруг что лишнее в кадр попадет.

– Так что, Карина, до этого парня донеси: или он свой канал убирает, или мы его со службы, – сурово заключил шеф.

Я на это вздохнула и поехала заниматься доносительством.

В пожарную часть добираться пришлось на другой конец города, сквозь его толчею и деловую суету. Так что когда я оказалась на месте, то была не в лучшем расположении духа. Местное руководство, к которому я сразу и направилась, тоже. Но, вопреки мрачному выражению лица, заместитель начальника, узнав, кто я и откуда, произнес:

– Рад приветствовать вас, Карина, у нас.

Причем сказал это он тем тоном, который намекал: прощаться со мной будет еще приятнее.

М-да… Здесь, похоже, не любили людей из министерства. Не иначе как считали их как минимум элементами хаоса и источником проблем. В общем, теми, от кого просто так не отделаешься и кто на раз может устроить сбой в хорошо отлаженном рабочем механизме. Потому что зам, в лучших традициях опытного сапера, отнесся ко мне как к активированной бомбе: аккуратно, ласково и… постарался побыстрее избавиться.

– Взаимно.

Я растянула губы в дежурной улыбке и тут же поинтересовалась, где могу увидеть Виктора Воронова.

Оказалось, что мне вдвойне повезло: во-первых, нужный мне огнеборец был на дежурстве, во-вторых, не на вызове, а рядом с пожарным депо, на учебной башне.

Чтобы попасть туда, нужно было пройти через внутренний двор, повернуть налево и миновать арку. Но я не прошла и полпути, как зазвонил телефон. Достав его на ходу, глянула на экран, и на меня из-за угла едва не налетел какой-то тип.

– Твою ж!.. – выдохнула я, стремительно наклоняясь и пытаясь поймать выпавший из руки телефон.

И тут же столкнулась… Хотелось бы сказать нос к носу, но по факту лбом с твердой мужской грудью. А все оттого, что тот, в кого я врезалась, тоже наклонился, ловя мой мобильный. И ему это даже удалось. У самой земли сильная мужская рука схватила смартфон, не дав тому разбиться об асфальт.

– Прошу прощения, – услышала я приятный мужской голос с легкой хрипотцой.

Невольно сглотнула, вскинула голову, желая извиниться за столкновение, и…

– Ты-ы-ы! – выдохнула я зло.

А все потому, что я врезалась в того самого типа из клуба, который окатил меня пеной. Пожарника недоделанного, как я окрестила его тогда мысленно. Хотя… судя по шлему и защитной одежде, он таки был еще каким доделанным и настоящим.

Миг непонимания. А затем голубые глаза пожарного сузились, и в них закружила вьюга. Блондин медленно распрямился и протянул мне телефон.

– Мы знакомы? – холодно поинтересовался он, хотя по взгляду было понятно: узнал, гад белобрысый.

К слову, гада было много. Казалось, что он занял собой все пространство подворотни. В клубе белобрысый вроде выглядел не таким высоким. И широкоплечим. И… опасным. А тут не человек – плита. Гранитная. Надгробная. Моя.

А с учетом того, что я макушкой этой верхотуре доставала без каблуков ровно до подбородка, пришлось даже голову запрокинуть, чтобы смотреть этой холере прямо в глаза. Последнее, кстати, сделала зря.

Только глянула, а ощущения были, что ухнула в прорубь с головой. Морозом прошило от затылка до пяток. В первый миг как-то оробела даже. Захотелось сделать шаг назад. Но едва я только это осознала, как разозлилась. Не на блондина. На себя за то, что испугалась. Я не пасовала перед воротилами бизнеса, политиками, преступниками, а тут… Да что такое, Поддубник?! Соберись!

Вскинула голову, отчего короткая прядь выбилась из прически и чуть заслонила обзор. Тут же захотелось ее убрать, заправив за ухо, но усилием воли сдержалась. Все же, когда по курсу намечается грозная обличительная речь, как-то не комильфо что-то одергивать, почесывать и проявлять. Я уже набрала воздуха в грудь, чтобы высказать все, что думаю о тех, кто толкает девушек под руку к самосожжению, как эта зараза меня опередила:

– Точно, вспомнил, я тебя тушил в клубе.

– Сначала ты меня поджег! – выпалила я и обличительно ткнула пальцем в куртку белобрысой сволочи.

Тут же предательски заныло в основании ногтя. И это с учетом, что маникюр у меня всегда был короткий, без наращивания. Что у этого паразита под курткой? Стальные пластины, что ли?

Но, как бы ни было больно, я руку не отдернула. Плевать. Перетерплю. Не показать свою слабость было важнее.

– Я?! – возмутился этот тип. И не знаю, чего в этот момент в его голосе было больше: изумления или возмущения. – Да я тебя, пироманка, не трогал даже, пока ты не загорелась!

Я поперхнулась вдохом. Как этот убогий меня только что назвал? Пироманка? Сам-то!.. Инквизитор недобитый. Бедных ведьм, в смысле девушек, заживо сжигать!

– Еще скажи, что не толкал, – я пошла в наступление. Причем как фигурально, так и буквально, сделав шаг к белобрысому паразиту.

– Не толкал, – невозмутимо за мной повторил гад.

– И волосы сгорели не из-за тебя? – Я отняла палец от мужской груди и указала на свою прическу.

– Абсолютно, – педантично проследив за движением моего перста, ответил этот непрошибаемый кусок керамогранита и добавил: – Чаще всего люди страдают из-за собственной халатности. И ты могла сгореть из-за своей неосторожности.

Что? Я еще и виновата? Руки сами собой опустились и сжались в кулаки. Мужики все одинаковые! Что бывший, который виртуозно мог обелить себя и обвинить других, что этот…

Все внутри меня кипело, бурлило и готово было взорваться. Да что там! Я была в таком состоянии, когда противника можно порвать на ленточки и не заметить… Правда, этого паразита не заметить было бы проблематично. Столько килограмм мышц! Сколько выдержки и стальных нервов… Это же мотать – не перемотать!

И тут из-за спины белобрысого типа раздался топот, какой бывает при беге, и чуть сбившийся голос выпалил:

– Ворон, еле догнал! Там зам звонил, просил предупредить, – говоривший перевел дух и со смешком продолжил: – К тебе из министерства какая-то мини-стерва пришла…

Мы с белобрысом синхронно посмотрели в сторону говорившего. И если керамогранитный лишь полуобернулся, то мне пришлось наклониться и выглянуть из-за своего блондинистого укрытия.

Я увидела невысокого парня в спецовке, с торчавшими ежиком волосами, темными от пота. Он же в свою очередь разглядел меня. Замер. Сглотнул. Оценил ситуацию и выпалил:

– В смысле дама из министерства… – Еще раз посмотрел на меня, сделал шаг назад, понял, что на «даму» я могу оскорбиться еще сильнее, чем на стерву, и еще раз поправился: – То есть девушка…

Впрочем, мне сейчас было плевать, как меня называют, хоть фрау, хоть чумой, хоть мумией… Важнее было то, что передо мной стоял тот самый Виктор Воронов, до которого я должна была донести предупреждение от старого лиса – как я про себя называла пресс-секретаря.

– Значит, Воронов… – протянула я, выпрямляясь.

Парня из-за спины блондина в таком положении уже было не разглядеть, но, судя по звукам, гонец никуда не испарился. Но и подходить ближе не думал. Видимо, не мог определиться: то ли ему деликатно уйти, то ли невежливо остаться, зато поддержать напарника.

– И зачем же ты меня искала? – невозмутимо поинтересовался белобрысый, глядя мне в глаза.

– Это ведь ты выкладываешь видео с пожаров на своем канале? – спросила я, не став ходить вокруг да около.

– Допустим, – сквозь зубы процедил этот… ворон. Хотя какой он с такой-то пепельной шевелюрой ворон? Ворона. Белая.

– Пресс-секретарь просил тебя предупредить: или ты закрываешь свой канал, или увольняешься. Незачем компрометировать себя и всех… – Я выдохнула, не договорив. Все силы сейчас уходили на то, чтобы быть, мать его, вежливой и невозмутимой! Хотя бы внешне.

Белобрысый паразит замолчал. Выразительно так. Задумчиво. Окинул меня взглядом, словно прикидывая, закатать ли в бетон или просто свернуть шею, а затем сказал, как топором рубанул:

– Это месть?

– Что? – мне показалось, что я ослышалась.

– Ты решила: я виноват в том, что ты спалила волосы, промочила платье, что у тебя потек макияж, сломался ноготок, сдох хомячок и ты не успела на распродажу, или что там у тебя еще из бед случилось… Так, зефирка? И решила воспользоваться своим служебным положением и поквитаться.

– Поквитаться?! – прошипела я гадюкой, чувствуя, что еще немного – и буду изображать закоротивший светофор. Потому что глаз готов был вот-вот начать дергаться. – Это не расплата! Это распоряжение моего начальства! Мне приказали достучаться до тебя, непробиваемый. Простую мысль донести. Ножками. – Я изобразила в воздухе средним и указательным пальцем шагающего человечка, как для малолетнего ребенка.

Блондинистая глыба мой жест оценила, как и намек на оценку своих умственных способностей, помрачнела и вдохнула. Я же приготовилась выслушать о себе много чего нелестного. Ну да не впервой.

Но вместо мужского голоса по ушам ударил сигнал тревоги. А дальше… Я и глазом не успела моргнуть, как белобрысый вихрь молниеносно развернулся и умчался. Вместе со своим напарником и…

– Стоять! Телефон верни! – крикнула я в стремительно удалявшуюся спину под вой сирены.

Паразит то ли не услышал, то ли не счел нужным обернуться. Я зло выдохнула и бросилась следом за огнеупорным по профессии и огнеупоротым по характеру блондином. Никогда еще я так быстро не бегала за мужиками. Да я вообще за ними в жизни не носилась! Скорее наоборот – от них. Но вот тут пришлось…

Только у Виктора – черти бы его драли – Воронова ноги были куда длиннее, ход резвее, а опыта больше. Не иначе как тренировался. И удирать – в том числе. В общем, ушел, гад! Но я была бы не внучкой своего деда, если бы смирилась с поражением. Прибавив ходу, влетела в депо и увидела, как знакомая гранитная плита с белобрысой макушкой запрыгивает в кабину, и пожарная машина вылетает из ворот. А за ней еще одна. И еще…

Благо красный уазик с надписью СПТ не уехал и работал на холостых оборотах. Я подлетела к нему и, увидев зама, выдохнула:

– Я с вами.

Мужик, не ожидавший такого напора, в первую секунду не среагировал. А во вторую было поздно: я уже очутилась в машине. Хорошо, в салоне еще была пара свободных мест.

Виктор

– Что там, Михалыч? – запрыгивая в машину, спросил я, машинально засунув телефон, который держал в руке, в карман боевки. Тот не захотел влезать сразу, словно там уже что-то лежало, но я не обратил внимания, пристегиваясь.

– Музей, трешка, – пробасил водитель, выезжая из ворот.

Я про себя выматерился. Мало того, что класс не первый и даже не второй, так еще тушить внутри углекислоткой – система защиты от воды, мать вашу!

– Два расчета, как и наш, уже в пути, – доложил Веня, когда Михалыч, врубив сирену, помчал по улицам. – Семь еще подтянутся.

Но как я ни старался думать только о предстоящей работе, из башки не шла эта ненормальная пироманка. В тот раз в клубе она, вся в пене, напомнила мне зефирку, но сегодня… Нет, это была ни хрена не ванильная штучка. Сущая демоница! Такая, которая три раза отомстит, два раза убьет и еще с того света достанет, потому что не поквиталась до конца. Одним словом, суч… сущая проблема. И это ее требование закрыть канал… Хотя, может, и не совсем ее. Мне зам намекал уже, что в министерстве не в восторге от моих видео. Но это были экивоки между делом. Без ультиматумов. А тут – прям приперла к стенке. Словно решила поквитаться.

– Слушай, а что это за цыпа из министерства? – подлил масла в огонь неугомонный Леха. – Она на меня так зыркнула из-за твоего плеча, словно у вас там жертвоприношение было, а я помешал.

– Так почти и было, – нехотя отозвался я, не желая вдаваться в подробности.

Но мелкий, которому до всего было дело (а если что касалось красивых девиц – то и подавно!), не отставал.

– И кто из вас лежал жертвой на алтаре? – хмыкнул напарник и скабрезно добавил: – А кто под ним?

Я выдохнул и покачал головой. Леха был неисправимым сексоголиком, который непристойности даже в телефонной книге найдет (реально отыщет, особенно среди фамилий!). А еще таким же назойливым, как реклама.

Понимая, что мелкий не отвяжется, пока все не узнает, я нехотя ответил:

– Мой канал. Эта министерская пришла предупредить, чтоб я его снес.

Веня, слушавший наш разговор до этого молча, присвистнул и поинтересовался:

– У тебя же там пол-лимона подписчиков вроде?

– Угу, – мрачно подтвердил я.

Закрывать будет жалко, если припрет… Все же некоторые видео собирали по несколько миллионов просмотров. Но главное даже не это, а то, что вот так, через канал, я мог наглядно показать, как делать не нужно.

Все эти правила, памятки – их редко читают, на них не обращают внимания, плюют на предписания. А ничто так не умеет мстить, как непрочитанный налоговый кодекс, инструкция к циркулярной пиле и смс от МЧС.

Я же в своих видео не просто показывал работу пожарных, тушение огня и будни, но и объяснял причины случившегося, как правильно реагировать при возгорании, почему нужно поступать так, а не иначе и что будет, если вот это и это игнорировать.

Под моими публикациями были тысячи комментариев. И одно это говорило, что народу интересно. А если просмотренный ролик спасет кому-то жизнь – значит, я точно делаю это не зря.

Потому-то эта фурия министерская так и выбесила со своим «донесением». Мстительная стерва. Словно вторя моим мыслям, Леха протянул: