Читать онлайн Ювелирная лавка госпожи Таниты бесплатно

Глава 1. С чистого листа

Сумки были набиты под завязку. Жаль переезжать, но я уже решила, что сниму новую квартиру, где ничего не напомнит о прошлом.

Вперед, в новую жизнь! Начну с чистого листа.

Недавно муж признался, что встретил и полюбил другую. Обидно, конечно, но я решила не бороться за осколки брака, понимая, что тот давно изжил себя. Расстались мы с Игорем мирно, без скандалов и ругани.

«Ты еще молодая, Тань. Двадцать семь лет всего, а выглядишь еще моложе, – сказал он на прощание. – Найдешь себе кого-нибудь, родишь. Не держи зла, в общем. Давай останемся друзьями».

Зазвонил телефон. Робот сообщил, что такси подъехало. Подхватив два тяжеленных баула, я заперла дверь и вышла из дома. Поеду в новое жилье, которое нашла по объявлению на днях. Хорошая такая квартирка, тихий закрытый двор, окна выходят в парк. Все, как я люблю.

Сперва решила перевезти самое важное: инструменты, материалы и готовые украшения, ведь завтра ярмарка. Всегда любила кропотливый, ручной труд, могла часами сидеть на одном месте, вышивая картину крестиком или плетя браслеты из бисера. Чем только не занималась!

Каждый вечер перед сном любовалась красотой в интернете, вздыхая, что у меня мало времени на творчество. Вместо этого приходилось торчать в душном офисе, получая маленькую, зато стабильную зарплату.

Ну, вот и накаркала. Два года назад меня сократили, времени стало хоть отбавляй. И что я сделала? Конечно, занялась рукоделием всерьез! И наконец-то выбрала направление.

В соцсетях я была подписана на разных мастериц, художниц по металлу. Они делали украшения ручной работы. Больше всего меня привлекали изделия с натуральными камнями. Не драгоценными бриллиантами и изумрудами, нет. Хоть они и были прозрачными, как слезы, но я не видела в них изюминки.

Мне нравились живые камни: с природными трещинками, изъянами, включениями других пород. Все виды агатов, лунные камни и сияющие, как радуга, лабрадоры. Флюориты, гранаты и волшебные серафиниты. При взгляде на них я представляла бескрайнюю тайгу, северное сияние, зеленые леса и краски осени.

Игорь тогда поддержал мою затею и добавил денег на покупку первых материалов. Было волнительно, но мысли «А вдруг ничего не получится?» даже не появилось.

За новое дело я взялась с огромным энтузиазмом. Пересмотрела кучу видео и прошерстила форумы рукодельников. Первыми моими инструментами стали обычный молоток, ржавая мини-наковальня (ее мне соседский дед подарил по доброте душевной), туристическая горелка и неумолимый творческий зуд.

Хотелось всего и сразу. Я заказывала камни и бусины из Китая и Индии, искала самые выгодные аукционы.

Начинала с листов меди и латуни – здоровых, метр на метр, купила их в местной фирме. Рисовала эскизы, по ним выпиливала заготовки, а потом в дело вступали горелка, припой, шкурки для шлифовки и полировки.

Кто-то говорил, что вся эта ковка и пайка – дело не женское. Какие глупости! Главное, я наконец-то нашла себя.

Сначала получалось что-то странное, не такое красивое и изящное, как в моих фантазиях. Но я с гордостью выложила первые фото на свою страницу, и, каково было удивление, когда бывшая коллега захотела купить у меня одну из подвесок.

Потом я освоила чеканку и травление металлов, используя самую обычную соль, перекись водорода и лимонную кислоту. Я вдохновлялась этническими и природными мотивами, придумывала для каждого украшения мини-историю.

Отчасти из-за этого, из-за истории и духа мои изделия покупали. Я никогда не обманывала клиентов, рассказывая басни о чудодейственных свойствах камней. Но часто покупатели говорили, что мои украшения – волшебные.

Магия? Ха! Если бы.

Я горела своим делом и была на седьмом небе от счастья. А через полгода стала зарабатывать больше, чем в офисе, и смогла позволить себе более дорогие и редкие материалы.

Оборудовала мастерскую на лоджии, набила стеллаж коробками с камнями, реквизитом для фото, мотками проволоки и металлом. Купила даже несколько пластин серебра на пробу. А в ванной поселилась гальваническая установка. Игорь часто ворчал, что весь дом пропах моей химией и что я дышу металлической пылью, так и до рака легких недалеко.

А мне хотелось двигаться вперед, осваивать новые техники. Сейчас я собиралась пойти на настоящие ювелирные курсы. Ничего, с разводом жизнь не заканчивается, у меня впереди много планов. Все обязательно будет хорошо! Главное – держать нос по ветру и гнать мысли о том, что теперь в этом мире я никому не нужна.

Сумки оттягивали руки, я медленно брела к такси, охваченная идеями.

К ярмарке я наделала побольше новых украшений. И платье для нее купила, чтобы быть в образе: длинное, добротное, из темно-синего атласа. Сегодня как раз выгулять его решила. Не знаю, что дернуло устроить переезд именно в нем, теперь ноги в подоле путались.

Ох, еще заказ нужно закончить… И посылку покупательнице в другой город отправить.

Задумавшись, слишком поздно заметила, что крышка канализационного люка сдвинута. Нога встретила пустоту, крик застыл на губах, дыхание перехватило.

Яркий свет ослепил, а в следующий миг я полетела в темноту.

***

В голове медленно прояснялось. Щекой я чувствовала твердую землю и легкий аромат травы. Откуда? Я ведь провалилась в канализационный люк. Или это галлюцинации?

– Танита! Танита! – прозвучал незнакомый голос, и я приоткрыла глаза.

Я лежала на животе, на лужайке. В траве прятались мелкие белые цветы, по своим делам ползла парочка муравьев.

– Танита, ты ли это? Ты что, пьяная, что ли? – звенел тот же сварливый женский голос.

«Кто, я? Да я вообще не пью! И зовут меня Таней».

С трудом сев, помассировала лоб и виски. Нехило я приложилась головой, даже подташнивает. Точно сотрясение заработала. Меня успели вытащить, но почему не отвезли в больницу? Где я вообще нахожусь?

Рядом валялись мои сумки. Хоть одно облегчение. Пропажи своих сокровищ я бы не пережила.

Но что за каменный забор впереди? И какой-то дом по левую руку… Большой, двухэтажный. Подобные я видела в исторических кварталах старых городов. Это что, частный сектор?! И точно не мой город, у нас одни многоэтажки.

А если меня похитили?!

Страх прокатился по телу, заставив поежиться и обхватить себя руками. Пошарив в траве, я обнаружила телефон и хотела набрать номер службы спасения, но тот даже не включался. Наверное, повредился от удара. Вот елки-палки!

Я подняла взгляд и увидела за соседским забором круглое лицо и осуждающий взгляд, брезгливо поджатые губы. Женщина лет шестидесяти смотрела так, будто желала разделать меня на кусочки.

– Ох, бессовестная, – протянула она и покачала головой. – Брата больного бросила, племянников бросила, а ведь у них, кроме тебя, никого не осталось!

Она что, бредит? Или приняла меня за кого-то другого? Какой брат, какие племянники? У меня отродясь никого не было. Я единственный и поздний ребенок в семье. Появилась, когда родители уже и не чаяли родить детей. А потом и внуков не дождались, ушли три года назад. Сначала мать, а за ней и отец. Сердце подвело.

– Как голова болит, – я встала, пошатываясь.

Что же делать? Куда идти?

А тетка все не унималась. Прицепилась как банный лист.

– Ну точно пьяная. Всегда была оторвой, а сейчас еще и пить начала, – ворчала, как заведенная.

– Где я нахожусь?

Тетка посмотрела на меня, как на умалишенную.

– Где-где! В отчем доме, конечно. Десять лет не приезжала и даже забыла, как он выглядит? Стоит пустой, никому не нужный. Пока племянники из приюта выйдут, он уже и развалится. А тебе, конечно, бездельничать и играть во второсортных театрах лучше было. Погнали, небось, из столицы, вот и явилась, – она фыркнула презрительно. – Актрисулька недоделанная.

– Вы меня точно с кем-то путаете, женщина. Вызовите, пожалуйста, скорую или полицию. Возможно, меня похитили.

Ага, и сумочки заботливо рядом положили. Даже не связали, в гараже не заперли.

– Чего-чего? – на лице тетки проступило искреннее недоумение. – Ты разумом повредилась, что ли?

С ней точно разговаривать не о чем. Сумасшедшая какая-то. Захотелось скрыться от ее вездесущего взгляда, но бежать некуда, кроме…

Рядом было крыльцо и деревянная дверь. Закинув одну сумку на плечо, вторую схватила за ручку и поволокла к дому. Ни на минуту не смогу оставить свое добро. Мало ли. Не знаю, что за люди тут водятся. Да хоть эта соседка, что смотрит волком.

Было страшно заходить в незнакомый дом, но хотелось поскорее скрыться от взора противной женщины. А там, наверное, есть телефон и можно позвонить. Да хоть тому же Игорю. Пусть мы и развелись, но врагами не стали. Он даже писал вчера, интересовался, как идут дела. Вину чувствовал. Вот пусть приедет и заберет меня отсюда!

А может, меня кто-то вытащил и решил привезти к себе домой? Но где тогда этот таинственный спаситель? Почему оставил валяться во дворе? Может, это вообще маньяк?

Хотя, тетка сказала, что дом пустует. Зайду и в тишине подумаю, как лучше поступить.

– Эй, Танита!

Опять это имя. У меня что, есть потерянная сестра-близнец? Меня приняли за нее?

– Заперто там. Малкольм ключи оставил, сказал тебе передать, если заявишься, – я обернулась аккурат тогда, когда мне в лоб полетела связка ключей, запущенная соседкой.

– Спасибо.

– Куда пошла? Даже не поздоровалась с теткой Свэньей! Ааах, бесстыжая, а я ведь тебя с детства знаю!

Я уже не слушала ее бубнеж. С первого раза определила нужный ключ. Какое все несовременное, замок ржавый, туго открывается. Его что, на помойке нашли? Но вот раздался заветный щелчок, и дверь приоткрылась.

Первое, что я почувствовала – запах пыли и запустения. Из полутьмы медленно проступали очертания предметов. Я застыла, ноги будто приклеились к порогу.

Меня ждал новый шок.

Глава 2. Загадочный дом

Я словно оказалась в антикварной лавке или музее: вдоль стены старинные стулья на изогнутых ножках, с ажурными спинками, канделябр с огарками свечей, шкаф с резными дверцами и грязное напольное зеркало.

Я опустила сумки и медленно пошла дальше. Все вокруг покрывал ровный слой пыли, на полу оставались отпечатки ног. Раздвинув тяжелые шторы, чтобы впустить немного света, я сразу закашлялась.

Такое ощущение, что этот дом покинули веке в девятнадцатом, и с тех пор время здесь застыло.

Озираясь по сторонам, как будто боясь, что из-за угла может вылететь привидение, я стала обследовать дом. Выглядел он крепким, добротным, нигде ничего не прогнило, не было и следов плесени. Возможно, его построили совсем недавно, стилизовали под минувшую эпоху. Мало ли, захотелось хозяину.

Все равно это странно. Очень-очень странно и подозрительно.

Одна из дверей была приоткрыта. Я заглянула внутрь.

В помещении стояла небольшая медная ванна. Длиной, наверное, метр двадцать. И отхожее место, похожее на первые версии унитазов. Рядом с ванной находился, по-видимому, резервуар для воды с меня ростом и трубой, уходящей под пол. На нем два крана и два рычажка: возле одного значок с огнем, а возле второго – снежинка.

Это типа горячий и холодный? Вот придумали!

Cледующая комната, кажется, гостиная. В наличии закопченный камин, диван с потертой обивкой, книжный шкаф. И пыльное, какое все пыльное! Если бы я страдала аллергией, меня бы уже настиг анафилактический шок.

Некоторое время я просто стояла на месте, пытаясь осмыслить происходящее. Но все равно ничего не понимала. Кто, а главное, зачем меня сюда привез? Что за странная шутка? Может, это просто розыгрыш, а женщина снаружи – нанятая актриса?

Но у меня не было знакомых, способных на такой поступок. К тому же это слишком бредово звучит. Даже бредовее попадания в прошлое через канализационный люк.

Но тут есть книги… Может, стоит в них заглянуть? Любая зацепка может оказаться полезной.

Я приближалась к шкафу, не дыша. Внутри уже зародилось предчувствие чего-то невообразимого, пугающего, непоправимого. Рука коснулась пыльных корешков, а в следующий миг я отдернула пальцы.

То, что книги окажутся такими же старыми, как и все здесь, я уже догадалась. Но почему такие странные названия?

«История королевства Энвейр», «Великие маги наших дней», «Хроники Первой войны с гномами».

Собравшись с мыслями, все-таки пролистала одну из книг. Ничего не ясно, какие-то хроники, чьи-то имена. Что за поклонник фэнтези собирал эту коллекцию? Нормальные книжки тут водятся или нет?

Снаружи что-то загромыхало, и я бросилась к окну. По улице ехала повозка, запряженная двумя лошадьми. На противоположной стороне высились дома, похожие на этот. Несколько минут я таращилась на открывшуюся картину, пока не увидела еще одну повозку. За ней шли женщины в длинных платьях старинного кроя, у каждой в руках по объемной корзине из лозы.

За все время, что я провела у окна, по улочке не проехало ни одного автомобиля или даже велосипеда. А стояла я долго. И нигде не видно привычных электрических столбов, фонарей, проводов.

Ерунда какая-то, ничего не понимаю. Как будто люк действительно открыл портал в прошлое. Нет, такой бред только в фильмах бывает, а мне уже не десять лет, чтобы верить в магию. Бывший муж часто читал книги о людях, волей случая угодивших во времена Ивана Грозного, СССР или в древнюю Японию. Еще и меня подсадил.

Героев этих романов называли попаданцами. Интересно, с чего вдруг вспомнила? Еще имена здесь такие странные: Свэнья, Малкольм… Это моя страна или нет?

Быстрым шагом я миновала коридор, безотчетная тревога подталкивала в спину. И все же надежда, что я не сошла с ума, пока дышала и дергала лапками.

Была еще одна странность: на всем первом этаже ни одной розетки, ни одного электроприбора, нет ни люстр, ни плафонов. Как здесь люди жили? А может, и правда это музей?

А здесь у нас что? Кухня? Может, хоть тут есть что-то знакомое типа газовой плиты, микроволновки, чайника?

Моим надеждам не суждено было сбыться – обстановка совершенно дикая, допотопная. В центре деревянный стол на толстых ножках. Печь большая, металлическая, но на дровяную не похожа.

В глаза бросился тускло светящийся значок солнца с волнистыми лучами, расположенный сбоку громоздкой конструкции. Я стерла пыль с металлической таблички, чтобы прочесть выбитую мелким шрифтом надпись: «Фабрика магической утвари господина Бонье. Требует подзарядки магией огня раз в шесть месяцев».

Силы меня покинули. Я осела на пол и зажала руками рот в попытке подавить стон. Из глаз брызнули слезы, впрочем, как-то лениво. Смеяться хотелось сильнее.

«Так, Татьяна, быстренько утереться! – внутренний голос дал оплеуху. – Унывать запрещено, как и впадать в истерику, лучше поработай мозгами».

Но почему хочется бегать кругами и орать? Все это какой-то бред или иллюзия. Мне что, теперь здесь жить предстоит? Остаться навсегда? Эх, лучше бы…

В голове завертелись ужасные мысли, но я отбросила их усилием воли. Снова взяла телефон в надежде дозвониться хоть до кого-нибудь, но он так и не включился! Просто бесполезный кусок металла и пластика. Я отрезана от мира и выброшена куда-то на задворки цивилизации.

Помассировав виски, я выглянула во двор сквозь тусклое стекло. Надо посмотреть, что еще тут есть.

Торопливо, не заботясь о сохранности вещей, стала распахивать створки шкафов и выдвигать ящики. Посуда, посуда, склянки… На столешницу высыпалась горстка муки. Я открывала горшки по очереди, словно надеясь найти что-то важное. Тут были обычная гречка, горох, фасоль, полба… Уже прогорклые. Видно, что хранятся давно.

Сколько там дом пустует, если верить странной соседке? Полгода? Может, эта, как ее там, тетка Свэнья что-то объяснит?

Главное – не суетиться и держать себя в руках. Не впадать в истерику. Только тогда я разберусь, что со мной произошло, и как быть дальше!

Сжимая подрагивающие пальцы в кулаки, я вышла на улицу. Огляделась.

Соседка возилась с розами, но подняла голову, услышав мои шаги.

Я не знала, какой вопрос задать первым. Какой сейчас год? Что это за город? Если меня принимают за местную и называют Танитой, то я, по идее, должна все это знать. А начну задавать странные вопросы, так не отправят ли в психиатрическую лечебницу?

– Чего глазами хлопаешь? – она подбоченилась и фыркнула. – В мастерской уже была? Ты проверь, не растащили ли чего. А то вдруг воры уже все обчистили.

Мастерская? Я не успела обойти весь дом, могла и не заметить.

– А там было, что брать?

Тетка снова посмотрела на меня, как на сумасшедшую. При этом она говорила так серьезно и естественно, что заподозрить розыгрыш было ну никак нельзя. Она будто жила в этом, это было ее повседневностью.

– Ну еще бы! Только дурак не знает, что Малкольм был ювелиром. Самым умелым во всем Керлиге, между прочим. Это последние три года он тяжко болел и почти не работал. Многое из вещей и украшений распродал по дешевке, но ведь материалы какие-то остались. И инструменты. А воры могли проверить, нет ли где в тайниках золотишка, серебра или камней дорогих.

Этот мужчина был ювелиром! Сама того не ведая, тетя Свэнья выдала мне важную информацию, даже спрашивать не пришлось. А город? Кажется, она сказала «Керлиг». Никогда о таком не слышала.

– Спасибо, загляну в мастерскую.

– А племянников из приюта забирать думаешь, или как? – прикрикнула строго.

Чего?! Ну и новости. Одна другой лучше.

– Я бы на твоем месте уже со стыда сгорела. Бедный Малкольм писал тебе много раз, а ты отказалась позаботиться о Тимоше и Варде. Бедняжки, как они плакали! Матери не знали, отец умер. А их в приют отправили при живой-то тетке! Стыдоба.

Она покачала головой, вкладывая в эти движения все накопившееся презрение. Я и сама, честно говоря, начала гореть со стыда вместо этой Таниты.

– Для начала мне надо осмотреться, привести дом в порядок, найти работу… – я сочиняла на ходу.

А еще понять, как сбежать отсюда и вернуться к своей тихой и предсказуемой жизни.

Но пока лучше держать язык за зубами. Если эта женщина не знает, что такое скорая и полиция, дело плохо. Пока прикинусь Танитой, осмотрюсь и подумаю, как быть.

А если это просто сон? Я незаметно ущипнула себя за руку. Больно.

Нет, для сна все слишком реально.

– Ты дурью маяться кончай, хвостом покрутила и хватит. Замужем, полагаю, так и не была? Уже и не будешь, – заключила Свэнья, кивнув. – Двадцать семь лет, не молодуха уже. Кто тебя возьмет, деву старую, а так хоть племянников воспитаешь. Будет, кому стакан воды в старости подать.

Значит, этой Таните двадцать семь, как и мне. Нет, не бывает таких совпадений, не бывает! И женщина двадцати семи лет – далеко не старуха, вся жизнь впереди. Но это в современном обществе, а если взять прошлые века…

– Я сестре весточку отправлю, что ты вернулась. Она у меня смотрительница приюта, если помнишь. Пусть обрадует Варду и Тимоша, что блудная тетка вернулась. А ты давай, бегом дом приводи в порядок, чтобы было, где детям жить. Да еды купи, надо же их кормить. Ты готовить хоть умеешь? Денег на прислугу нет, небось? Какие у тебя планы?

Господи Боже! Тут не только дом со странностями, но и дети, заботу о которых хотят переложить на меня. Мысли панически заметались. Я понятия не имела, как заботиться о детях, даже разговоров на эту тему с бывшим мужем избегала, считая, что не готова к такой ответственности. Все откладывала на потом. Пожить для себя, заработать, мир посмотреть.

И незнакомые люди в доме… Да меня в два счета раскроют!

Справившись с эмоциями, я холодно отвечала, лишь бы соседка отстала:

– Планы самые обычные. Буду работать, что же еще.

– Кем? – тетка Свэнья презрительно хмыкнула. – Актрисулек у нас тут не жалуют. Это не столица с ее свободными нравами. Честные люди засмеют, а детей отберут и снова в приют отправят. Жалко мне сиротинушек, такие дети смышленые. Только девять лет, а все понимают, как взрослые.

– Я осмотрю мастерскую брата. Я тоже знакома с ювелирным делом, может, получится продолжить его работу.

– Да ты же лентяйкой всегда была! – тетка Свэнья даже хрюкнула от смеха. – Ты и ювелирное дело? Ну-ну!

Баранки гну! Ничего, пусть смеется. Я не та Танита, которую она знает. И руки у меня из правильного места растут. Если я тут надолго, надо не умереть с голоду. Как минимум.

Кстати, зря я не взяла с собой бутерброды.

– Спасибо за напутствие, тетушка Свэнья. Я, пожалуй, вернусь в дом.

– Иди-иди, – она хмыкнула. – Только пить завязывай, нехорошо это.

– Да не пью я. Просто голова закружилась, вот в обморок и упала. Так было плохо, что сперва не поняла, где вообще нахожусь.

И до сих пор не понимаю, если честно.

Даже не знаю, поверила она или нет. Но это точно звучит лучше, чем «Я провалилась в канализационный люк и вынырнула в другом мире с магией».

Пока шагала к крыльцу, чувствовала, как спину сверлит любопытный взгляд соседки. Надо следить за каждым своим словом, каждым движением, по крупицам собирая информацию.

Было жутко снова входить в заброшенный дом, но я заставила себя двигаться. Поднялась по скрипучей лестнице на второй этаж. Окна были плотно зашторены, из напольных горшков торчали засохшие кустики, на стене висел портрет семейства: высокий мужчина с черными усами восседал в кресле, по обе руки от него – мальчик и девочка. Каштановые волосы аккуратными локонами лежат на плечах, щеки румяные. Просто ангелочки с картинки! Все трое в непривычных нарядах, подобные я видела только в кино.

Рядом висел портрет молодой женщины с темными косами и большими карими глазами. На ней было алое платье с белоснежным кружевным воротничком.

Жена ювелира?

Я провела по картине пальцами, стирая пыль. Точно не фото. Написана маслом.

Чувствуя всю глубину места, куда меня занесло, поочередно осмотрела четыре спальни. Одна из них явно принадлежала хозяину. Массивная кровать из темного дерева с балдахином, такой же добротный стол, полки, забитые книгами и какими-то свитками.

Во второй, выполненной в нежно-розовых тонах, жила, по-видимому, дочка ювелира. Кровать с резным изголовьем закрывал плотный тканевый чехол, из коробки торчали игрушки. Я вытащила куклу с фарфоровым лицом и яркими голубыми глазами. Вроде милая игрушка, но почему так жутко?

В другой комнате на столе обнаружилась коллекция миниатюрных кораблей. Наверное, тут жил мальчик. А последняя комната была пустой, только сломанная табуретка стояла, как памятник чьей-то счастливой жизни.

С каждой минутой крепло осознание, что этот мир мне чужой. Я нашла достаточно причин, чтобы в этом убедиться. Да и интуиция шептала, не замолкая. Конечно, можно выбежать за ворота, прокричав: «Спасите, люди добрые!» Но что это даст? Только привлеку ненужное внимание, а то и потеряюсь в незнакомом городе.

Я вновь спустилась на первый этаж и повернула туда, где еще не была. Короткий коридор заканчивался дверью. Подобрав нужный ключ, отперла ее и прошла внутрь.

Замерла, чувствуя священный трепет. Это была мастерская. Святая святых любого ремесленника.

Так, а что у нас тут есть? Смогу ли я чем-то воспользоваться, чтобы протянуть хотя бы первое время?

Глава 3. Наследие мастера

Хозяин действительно был ювелиром. И, если высшие силы решили пошутить и закинули меня в другой мир, можно считать это везением. Спасибо, что попала не в подворотню и не в раннее Средневековье, где умереть от простуды или ножа в печень было проще, чем сходить за хлебом.

Сначала я отперла ставни, впустив немного света и свежего воздуха. Страх и ощущение загнанности в ловушку медленно отступали при виде почти привычной обстановки.

Несмотря на скопившуюся пыль, в мастерской царил идеальный порядок. Ювелирные инструменты аккуратно разложены по коробкам, пинцеты рассортированы по размеру и назначению, на полке в держателях бутылочки из темного стекла с этикетками.

Был тут и верстак – специальный стол для ювелиров. Старый, с царапинами, потертостями и следами от огня. Обычно его делали чуть выше письменного стола, а в столешнице неглубокий вырез и финагель – деревянный порожек. На нем удобно заниматься распиловкой металла.

Я провела по выщербленному дереву, думая о незавидной участи хозяина. Повертела в руках пинцет для миниатюрных камней, перевела взгляд на вальцы – приспособление для прокатки металла и проволоки. Конструкция чем-то напоминала валики от старой стиральной машины. Но с их помощью брусок серебра или золота можно было превратить в тонкую пластину или придать украшениям изгибы.

Рядом в коробке лежали сменные валы с желобками и без. На поверхности некоторых были даже узоры для нанесения текстуры!

Я коснулась рукоятки и винтов. В нашем мире есть такой же инструмент, я даже хотела заказать его на одном известном сайте, но не успела.

Кажется, мысль о том, что я попала в другой мир, уже укоренилась в моем сознании. Поверить не могу!

В одной из коробок нашла набор для чеканки: стержни с узорами на одном конце. Там были полумесяцы, листья растений, круги разных диаметров, цифры. И буквы местного алфавита. Я насчитала двадцать восемь.

От обилия впечатлений закружилась голова, я повернулась и обнаружила кое-что интересное в углу мастерской.

Это оказался металлический баллон, примерно полметра в высоту с вентилем, длинной трубкой и металлической насадкой-пистолетом. Интересно, для чего это? Присев на корточки, прочла надпись: «Жидкое драконье пламя».

Опять магия! Мать моя женщина!

Здесь что, драконы обитают? Ни за что не притронусь к этой штуке, мало ли, вдруг взорвется? Это адское приспособление заменяло ювелиру горелку. Моя туристическая милей и безопасней, жаль только, газа в ней осталось немного.

Я застыла у стеллажа с выдвижными ящичками и, поразмыслив немного, заглянула в первый. И ахнула. Живший в душе хомяк, любитель всего красивого и блестящего, забился в экстазе. А все потому, что там обнаружились рассортированные по размерам и видам камни.

Драгоценных не осталось, зато имелись полудрагоценные. Яшма, серпентины, капли кроваво-красных гранатов, солнечные камни подмигивали игриво.

Были тут переливающиеся радугой лабрадоры и нежные лунные камни. Аметист с неровной окраской – весьма дешевый по меркам нашего мира. Еще нефрит, яшма, халцедоны и агаты. На такую прелесть можно любоваться вечно!

В последнюю очередь я исследовала письменный стол. В одном из ящиков нашлась перевязанная бечевкой пачка писем. Перебирая их, я бегло скользила взглядом по строчкам. Удивительно, но местная речь была понятна, а язык как будто знаком. Спасибо мирозданию за этот полезный сюрприз.

Очень быстро я поняла, что это Танита писала брату:

…Прости, у меня своя жизнь, недавно позвали играть в престижном театре. Я не хочу обременять себя детьми…

…Я не могу забрать к себе Варду и Тимоша, какая из меня мать? В приюте им будет лучше, а меня они даже ни разу не видели. И вернуться в Керлиг? Что можно делать в этой дыре?

…Как твое здоровье, дорогой брат? Приезжай в столицу, могу посоветовать лекаря…

…Не проси меня больше об этом. Я не могу разрушить свою жизнь, когда она только начала налаживаться. Кому я буду нужна с детьми? Каждый мужчина хочет своего ребенка…

Я бросила письма обратно. Внутри кипело негодование. Судя по всему, эта Танита была той еще гадиной и эгоисткой. Если бы мой родной брат был тяжело болен, я бы сделала все, чтобы ему помочь. А она думала только о своем удобстве.

Я всегда завидовала тем, у кого большие семьи и много шумных родственников. Тем, кому было, кого пригласить в гости, с кем встретить Новый Год. Все бы отдала, чтобы иметь родных людей.

Вспомнились мои последние мысли. Я прощалась со старой жизнью, хотела начать с чистого листа, ведь осталась одна, никому не нужная. Неужели мироздание решило так изощренно надо мной подшутить?

Это что же, теперь на время или даже навсегда предстоит стать той самой Танитой? Жить ее жизнью в доме ее брата? А что делать, если она объявится?

Пока надо просто жить. Все равно другого выхода нет. Не брошусь же с разбега на улицу, в незнакомый мир. Я ничегошеньки о нем не знаю. И неизвестно, какие опасности, кроме плохих людей, подстерегают.

Из мастерской вела еще одна дверь. Пройдя в нее, я оказалась в другом помещении, окна которого были забиты досками. Судя по пустой витрине, это лавка, куда приходили покупатели. Интересно, хозяин и работал, и торговал сам или нанимал человека?

Не сразу поймала себя на мысли, что думаю о том, как можно облагородить помещение и сделать его привлекательным для посетителей. Чтобы хотелось задержаться, посмотреть, потрогать. А если заказать новые фигурные стенды, повесить несколько картин для атмосферы, поставить светильники…

Так-так-так. Что-то меня занесло. Я же домой вернуться хотела?

Да, домой. В съемную квартиру. А Игорь-то, наверное, не слишком опечалится моей пропаже. У него новая любовь. Тьфу! Хватит уже об этом.

Глаза боятся, а руки делают. Выдохнув, я сжала кулаки.

Хоть крыша над головой есть – это несомненный плюс. Надо навести порядок в доме и в мастерской, иначе рискую задохнуться от грязи и пыли. Или сойду с ума от бездействия. Любая работа помогает разогнать кровь и разгрузить мозг.

Потом разберу прихваченные из дома богатства и подумаю, что можно с ними сделать. Получится ли продать? Здесь у меня знакомых нет, надеяться не на кого, а нужно не забывать о естественных потребностях. Есть захочется очень скоро, ведь питаться праной я пока не научилась.

Я вышла в коридор, аккуратно притворив двери. Потянулась к сумке и расстегнула молнию. Сверху лежала маленькая деревянная коробочка с моим логотипом, внутри – медная подвеска в форме лисьей головы с гранатами вместо глаз.

Увы, этой посылке, похоже, не суждено доехать до адресата. Зато можно поискать ей хозяина здесь!

***

В сумке с инструментами лежали тонкие шорты и майка, которые я захватила, чтобы переночевать в съемной квартире. Вот их и надела, не хотелось пачкать платье. Надеюсь, тетка Свэнья не решит нагрянуть в гости и не застанет меня в столь непотребном виде.

Я долго стояла в ванной перед пугающим резервуаром, пока не уговорила себя протянуть руку и покрутить кран. Когда раздался гул, а следом бульканье, даже отпрыгнула. Сначала кран чихнул, обдав меня брызгами, а потом тонкой струйкой потекла ржавая вода.

В чулане обнаружились тряпки, ведра и деревянная швабра. Был и вонючий растрескавшийся брусок мыла, но воспользоваться им я не рискнула. Если этот мир магический, может, изобрели заклинание уборки? Было бы неплохо, никогда не любила убираться.

К вечеру я чувствовала не только зверскую усталость, живот начало сводить от голода, голова кружилась. Зато успела худо-бедно убрать и отмыть первый этаж – дом уже не казался таким печальным и заброшенным. От воды руки покраснели, а прозрачный лак для ногтей облупился. Ничего, зато теперь буду больше похожа на местную.

Я вытрясла покрывала с подушками и оставила их проветриваться на улице. Мусор и ненужный, на мой взгляд, хлам тоже отправила пока во двор. Участок у дома был просторным, но заросшим сорняком по самую макушку. Каменные дорожки едва угадывались в траве, зато в дальнем конце поспела вишня.

Продраться к ней можно было только сквозь гигантские кусты чертополоха, и я не стала рисковать – еще успеется. Если для всех это был колючий надоедливый сорняк, то для меня – источник материалов для творчества. Прошлым летом я собирала сиреневые соцветия-корзиночки и омедняла в гальванической ванне. Чистая химия и физика, но процесс был сродни волшебству.

После того как цветы покрывались тонким слоем меди, я делала из них броши, серьги и подвески, добавляла каменные бусины и кристаллы. Украшения из натуральных материалов пользовались бешеным спросом!

Повздыхав, я вернулась к уборке.

Шкаф в коридоре был забит женской одеждой – такой же пыльной, как и все остальное. Я внимательно осмотрела слежавшиеся платья, юбки с рубашками, платки и мятые шляпки. Наверное, это вещи покойной жены ювелира. Если верить тетке Свэнье, та умерла уже давно. Но из-за чего? Может, из-за родов?

Ладно, с этим разберусь потом. Если возникнет острая нужда, их можно выстирать и отпарить, подогнать по размеру – будут как новые.

На кухне одна из половиц подозрительно поскрипывала и прогибалась. Вооружившись ножом, я подковырнула ее и обнаружила тайник. В деревянной шкатулке хранилась пачка документов: на дом, мастерскую и лавку. И завещание, в котором говорилось, что все имущество переходит детям – Тимошу и Варде Зорвир. Но до совершеннолетия распоряжаться им может законный опекун.

Еще тут был кошелек. Пустой, правда. А так хотелось найти хоть парочку монет!

Крепко задумавшись, я минут пятнадцать ходила туда-сюда. Потом все-таки решилась и достала крупную овальную подвеску из состаренной меди с голубым лабрадором. Я любила эти камни, они напоминали море и небо. И медь любила за гибкость и теплые оттенки.

На первый взгляд, украшение простое, но обратная сторона таила секрет. Я выпилила в меди силуэт сокола с распахнутыми крыльями так, чтобы было видно гладкую изнанку камня. И казалось, будто птица парит в небесах.

Выходить из дома было страшно до дрожи в коленках, но рано или поздно придется это сделать. Я снова переоделась в платье, благо оно выглядело старомодно. Для ярмарки изделий ручной работы оно мне казалось очень подходящим по атмосфере, никаких современных молний.

Надеюсь, мой вид никого особо не удивит. А обувь – черные кожаные балетки без всяких изысков. И все равно их не видно. Никто ведь не будет заглядывать мне под юбку?

Волосы заплела в косу. В небольшую кожаную сумочку, которую нашла в шкафу, спрятала подвеску и вышла через лавку на улицу.

Была не была! Волков бояться – в лес не ходить.

Это оказался тихий спокойный квартал, редкие прохожие провожали меня взглядами, но заговаривать никто не спешил. За деревянными заборами можно было разглядеть ухоженные лужайки. Пройдусь немного, осмотрюсь, поищу магазины. Главное – запоминать дорогу.

Здесь все не то, к чему я привыкла. Даже пахнет в городе по-иному. Внезапно в отдалении послышался шум и цокот копыт. Он все нарастал и нарастал, нагоняя тревогу. Пока, наконец, из-за угла не вынырнула повозка. Возница что-то орал лошади, но тщетно. Она неслась прямо на меня, как угорелая.

Я растерялась, тело сковало ужасом. Переулок был узким, спрятаться некуда.

Что же делать?!

Все происходило, как в замедленной съемке, хотя на деле прошло не больше нескольких секунд. Краем глаза я увидела темную тень, кто-то оттолкнул меня в сторону и прижал к стене дома, выбив из груди весь воздух. За мгновение до того, как мимо пролетела повозка.

– Осторожней, красавица, – произнес низкий голос с хрипотцой.

Я не сразу пришла в себя и поняла, что обращаются ко мне. Ноги были ватными, перед глазами мелькали цветные вспышки.

– Ты не местная?

Я отдышалась и осмелилась взглянуть на своего спасителя. Мужчина был выше меня почти на голову, с резкими, но правильными чертами лица. Распущенные каштановые волосы небрежно спадали на плечи, в вырезе белой рубахи виднелась грудь с развитыми мышцами. Подбородок покрывала жесткая щетина. Он внимательно всматривался мне в лицо. Руки, похожие на стальные клещи, все еще сжимали мои плечи. Каким он был большим и мощным! Я рядом с ним как тощая березка рядом с дубом.

– Не совсем, – выдавила, сглотнув ком в горле.

– Так я и понял, – заключил незнакомец.

– Спасибо.

Меня все еще мелко потряхивало, голос не повиновался. Мы просто стояли, глядя друг на друга, и молчали. Наконец он произнес:

– Испугалась?

Я кивнула.

– Бешеная тварюга смела бы тебя, как былинку, – он нахмурился. – Чаще оглядывайся по сторонам, красавица.

А потом переместил руки на талию, отлепил от стены дома, к которой я, кажется, приклеилась, и поставил на дорогу. Словно я ничего не весила!

– Бывай, милая девушка, – чуть склонив голову, он зашагал по улице в противоположную сторону.

Я моргнула, словно надеясь, что все окажется сном. Но этого не случилось. Вернулись звуки, запахи, ощущения. Меня сейчас, черт возьми, едва не раздавила повозка! Если бы не он…

Провожая взглядом своего спасителя, я не могла вновь не отметить мускулы, явно нажитые тяжелым физическим трудом, и широченные плечи. Не эталонный красавец, но что-то есть.

Словно почувствовав мой пристальный взгляд, незнакомец обернулся и игриво подмигнул. Чувствуя, как к лицу подкатил румянец, я одернула себя.

Совсем в голове помутилось от стресса. У меня тут большая проблема с попаданием в чужой мир, а я на незнакомых мужиков пялюсь. Тряхнув головой, я медленно побрела дальше.

Шагая по улочке, изучала обстановку и запоминала направление. По пути начали попадаться торговые лавки. Завернув в маленькую и самую уютную на вид, я сразу ощутила аромат выпечки и мяса. Желудок отозвался голодной трелью.

– Чем могу помочь? – с вежливой улыбкой обратилась стоящая за прилавком девушка.

Что ж, теперь надо задействовать все свое красноречие.

Глава 4. Натуральный обмен

– Я пришла за продуктами, – ответив такой же доброжелательной улыбкой, шагнула ближе. – Сегодня вернулась в этот город, только вот беда, где-то по пути потеряла кошелек.

Улыбка лавочницы скисла. Наверное, приняла меня за попрошайку. Спохватившись, я быстро открыла сумочку и достала подвеску.

– Могу заплатить своим украшением или оставить его в залог, а позже занести деньги.

Я протянула на ладони кулон, повернув так, чтобы голубой лабрадор засиял переливами. Девушка взяла украшение, покрутила так и эдак, оценивая. Затаив дыхание, я наблюдала, как выражение лица медленно меняется.

– Как красиво! Никогда такого не видела, – она перевернула кулон и заметила силуэт птицы. И тут же погрустнела. – Отец меня убьет, если я возьму его вместо денег.

О нет, мой план под угрозой срыва!

– Ох, какая жалость, – пробормотала я расстроенно и протянула руку. – Придется предложить кому-нибудь другому. А я так рассчитывала закупиться именно в вашей лавке, ее так хвалили! Надеялась даже стать вашей постоянной покупательницей.

Желание обладать интересной вещицей боролось в лавочнице со страхом быть наказанной отцом. Моя рука повисла в воздухе, я ждала, когда та вернет подвеску. Внезапно девушка сжала пальцы и сунула кулон в карман.

– Ладно-ладно, я возьму его, – протараторила и огляделась, словно боялась увидеть фигуру своего грозного отца. – Папа меня любит и не будет против. А камушек красивый, и птичка тоже.

С души как будто бетонная плита свалилась, а за спиной выросли крылья.

– Оставить в залог или?..

– Нет, не залог, я заберу. А где вы его купили?

Я улыбнулась, чувствуя, что пока все идет по плану.

– Это моя работа. Я сестра ювелира Малкольма, он жил неподалеку.

– Господина Зорвира? – глаза ее расширились.

– Да-да, его самого. Я давно собиралась приехать, но подцепила какую-то неизвестную хворь и несколько месяцев наблюдалась у столичных лекарей. Только недавно выздоровела, и мне разрешили вернуться в отчий дом. Буду обживаться здесь, восстановлю лавку с мастерской. Делать украшения для прекрасных девушек – это наше призвание.

Лавочница одобрительно покачала головой:

– Хорошо, что вы вернулись. Господин Зорвир был добрым человеком, он часто посещал нашу лавку. Славно, что его дело продолжится.

– Тогда подскажите, что можно купить в обмен на мою вещь?

Даже примерно не представляла, какие тут цены и сколько стоит моя работа. Но узнать будет полезно.

Через пять минут я уже шла обратно с двумя дюжинами яиц, тремя крупными луковицами, головкой сыра, булкой хлеба, пакетом гречки и маленьким мешочком сахара. В нашем мире, продав такое украшение, можно было купить куда больше, но не хотелось думать, что милая девушка меня обдурила. Я была благодарна, что она согласилась на обмен, а не послала куда подальше.

И это сказочная удача! Но расслабляться рано, если сегодня все получилось, это еще не значит, что так будет всегда.

Внезапно на улице вспыхнули вмонтированные в стены зданий светильники. Я понятия не имела, от чего они питаются. Наверное, опять от магии.

Итак, первый день подходит к концу. Я обрела временное пристанище, местный красавчик спас меня от бешеной лошади, удалось сбыть первую вещицу в обмен на еду. Голодная смерть не грозит, ура!

Но в доме столкнулась с очередной проблемой. Еду-то купила, а как приготовить? К жуткой магической печке даже приближаться боязно.

И тут меня осенило: рядом ведь живет кладезь полезной информации! Ворчливый, правда, но это не самая страшная беда. Сгрузив покупки на стол, я вышла во двор и приблизилась к соседскому забору. За ним кто-то ходил и, приглядевшись, я узнала силуэт соседки.

– Тетушка Свэнья! – позвала как можно ласковей.

– Чего тебе? – буркнула она.

– Вы, случайно, не знаете, как работает печка? Я таких ни разу не видела.

– Случайно знаю, – передразнила та. – Эх ты, недотепа. Подожди, сейчас приду, – и скрылась в недрах своего сада.

Когда явилась соседка, я успела разложить продукты и порезать четверть луковицы найденным в ящике ножом. Тетка Свэнья осмотрелась, придирчиво провела пальцем по столу, выискивая несуществующую пыль. Хмыкнула.

– Чего, белоручка, небось готовить тоже не умеешь?

– Умею. Просто раньше у меня все было по-другому.

И ведь не соврала ни разу!

– Смотри и учись.

Железным совком она выгребла из бочки горсть угольев, кинула в печь и задвинула заслонку.

– Магическая печка работает только на магических углях. Вот тут есть ключ, вставляешь сюда и поворачиваешь…

Я во все глаза смотрела, как творится магия, такая обыденная для этого мира. Где-то в печной утробе заворчало пламя, и желтые язычки замелькали в отверстиях металлической заслонки.

– Поворотом ключа регулируешь силу огня. Только много не прибавляй, а то сожжешь. Кстати, скоро заряжать пора, потом посоветую хорошего мага. У меня такая же печка, муж подарил.

– Спасибо за советы, тетя Свэнья.

Она плюхнула на печь сковородку, потом буркнула:

– Сейчас приду, – и удалилась.

Через пятнадцать минут я уже ела яичницу с луком, закусывая ее сыром и хлебом. Этот ужин казался самым изысканным яством! Тут послышались шаги: вернулась тетка Свэнья. Я чуть не подавилась, увидев у нее в руках заварочный чайник и поднос с куском пирога.

– Помогу тебе, болезной. Только из уважения к памяти твоих родителей и Малкольма, – она сгрузила ношу на стол и грузно опустилась напротив. – Ну, рассказывай, как докатилась до жизни такой.

– До какой «такой»? – спросила я, прожевав.

Она сделала неопределенный жест рукой.

– В столицу сбежала и даже ни разу за десять лет отчий дом не навестила. Работала непонятно кем и где. Жила непонятно на что, – она загадочно понизила голос.

Кажется, Свэнья решила устроить разбор полетов. Ух, попадись мне настоящая Танита! Теперь из-за нее краснеть придется. Кстати, где она? Жива ли? И самое главное – собирается ли возвращаться? Хотя столько времени прошло. Если бы хотела, давно бы приехала. Но нужно на всякий случай подумать и решить, что буду делать, если объявится настоящая сестра ювелира. У меня ведь ни документов, ничего.

А вот с соседкой лучше не ссориться. Сдается мне, она может оказаться не такой уж злой и ворчливой. И чувствуется в ней какое-то материнское желание накормить и поучить уму-разуму всяких оболтусов, типа Таниты. Отвечать стоит кратко, особо не болтать, иначе обязательно будут несостыковки.

Как же это сложно!

– В те времена я была молода и наивна. Казалось, в столице меня ждет совсем другая жизнь. Да и мир хотела посмотреть, денег заработать…

– Зарабатывать муж должен, – припечатала тетка Свэнья. – А женщина дом содержать, детишек растить, а не в глупых постановках играть. И в кого ты такая уродилась? – она вздохнула и покачала головой. – И как тебе племянников доверить? Ох, не справишься! Но Тимошу с Вардой дом нужен, родственник под боком, уют и сытость.

– Я справлюсь, можете не переживать. Я не такая растяпа, как вам кажется.

Она будто не услышала. Считая себя кем-то вроде моей наставницы или опекунши, Свэнья завела важный разговор:

– Без мужчины тебе тяжело придется. Такую старуху…

– Я не старуха! – пискнула я, но она прервала меня властным взмахом руки.

– Никто замуж не возьмет. Разве что старик-вдовец. Надо тебе хоть какого-нибудь любовника найти, чтобы деньгами помогал вам с детишками. Несмотря на возраст, ты все еще красивая и свежая. Вон, румянец на щеках, волосы густые, зубы целые.

Пока она говорила, мои глаза округлялись все больше и больше, грозя вывалиться прямо в тарелку. Кусок пирога попал не в то горло, и я закашлялась. Свэнья протянула кружку с чаем.

– На, запей. И чего ты удивляешься и краснеешь, словно девочка? Знаю я, как вы, актрисульки, хвостом умеете крутить. Вот и окрути какого-нибудь богатея. У нас город большой, народа разного хватает.

О времена, о нравы! Только сегодня попрекала Таниту тем, что она работала актрисой, а теперь советует завести отношения вне брака. Кто-то здесь сам себе противоречит.

– Актрисой я была совсем недолго. И я же сказала, что буду работать в мастерской, – отхлебнув чая, ответила с обидой.

– А ты умеешь?

– Кое-что умею, недаром брат ювелиром был, это наше семейное призвание. Прекрасного вы обо мне мнения, тетушка Свэнья.

Та хмыкнула.

– Ну да, ну да. Знаю я тебя, как облупленную.

– Вы же меня десять лет не видели, откуда знаете?

– Одно то, что ты племянников бросила, уже все о тебе говорит. В приют отправили при живой-то тетке. Позорище!

Да уж, одарила меня эта Танита «багажом». Придется долго и нудно восстанавливать изрядно подмоченную репутацию.

– Но я ведь приехала.

– Одумалась?

– В жизни всякое бывает. Люди меняются, – ответила я глубокомысленно.

– Не меняются. Просто учатся скрывать свои пороки. Признайся, тебе просто жить негде стало, вот и прикатила.

– Ладно, ваша правда.

Проще уж согласиться, чем спорить. Тетка Свэнья улыбнулась, довольная тем, что раскусила непутевую Таниту.

– Теперь все по-другому будет, как бы не сломал тебя такой груз. Да еще с таким характером!

– С каким «таким»?

– Своенравным, – едко пропела она. – Ты умную тетку побольше слушай, может, тогда все хорошо будет. Если намерена справляться со всем сама, придется засучить рукава и затянуть поясок. Привыкла, небось, жить на широкую ногу?

– Я никогда не шиковала, до вас дошли неверные сведения. Я упорная, восстановлю тут все, деньги буду зарабатывать. Племянников заберу из приюта.

Свэнья закивала.

– Правильно. Они такие хорошие двойнятки, умненькие, в школе учились, пока Малкольм был жив. Отца всегда слушались, вежливые, приветливые.

Она все говорила, а мне казалось, что детишки-то отнюдь не ангелочки. И зачем мне такая обуза? Что я буду с ними делать? Как содержать? Мне предстоит серьезная битва за место под солнцем, тут бы самой выкарабкаться.

Но то был голос хладнокровного разума и страха перед будущим. Сердце же сжималось от мыслей о сиротах. В нежном возрасте потерять обоих родителей – это уму непостижимо!

Неизвестно, как им живется в приюте. Да еще чужая тетка пришла и заняла их дом даже не по праву родственницы. Я здесь никто.

Но раз уж так случилось, убежать от ответственности не выйдет. Если оставаться в этом доме, в этом городе, то детей надо забирать обязательно. Не только потому, что в противном случае меня осудят все соседи.

Жалко их как-то. Они ведь маленькие.

Помочь им будет правильно. Папа часто говорил, что жить надо по совести, и я старалась следовать его заветам.

– О чем задумалась, Танита?

– Да так, тетушка Свэнья. Думаю, как бы поскорее в доме убрать и красоту навести.

– Если что, обращайся, – она поднялась со стула, крякнув. – Только сильно не наглей. Я добрая, конечно, но у всего есть предел.

Мы пожелали друг другу спокойной ночи, и я стала готовиться ко сну. Разговор с соседкой выжал из меня все соки, но я все равно была ей благодарна. Она показала, как работает печка, угостила пирогом, советы давала. Правда, весьма своеобразные. Видно, была дружна и с ювелиром, и с его родителями.

Переночевать я решила на диване в гостиной, этаж со спальнями пока оставался не убран. Закрывая глаза, подумала: «Вдруг утром проснусь в своем мире?»

Так будет проще, проблемы исчезнут сами собой. А если нет… пусть все идет своим чередом. Пока выбора особо и нет.

Глава 5. Новый знакомый

Просыпалась я под какой-то стук.

Мамочки! Да это же мои зубы стучат. Холодно как!..

Воздух сотряс раскат грома, я вздрогнула и чуть не скатилась с дивана. Эх, люблю грозу в начале мая! Но только если сидишь с чашкой горячего кофе, завернувшись в уютный плед, и читаешь любимую книгу. Или мастеришь новое украшение. А тут…

Домой меня не вернули, что было вполне ожидаемо. Собиралась начать с чистого листа? Привыкай и не жалуйся.

На этаже хлопала оконная рама, распахнутая ветром. Ночью пошел ливень, в доме стало сыро и холодно. Сквозняк гулял по коридору, студил голые ноги. Я поежилась и бросила тоскливый взгляд в сторону камина. Научиться бы его растапливать, иначе рискую замерзнуть.

За окном маячило раннее утро, в голове было более-менее свежо. Значит, пора встряхнуться и взяться за дело. Завернувшись в плед до самого носа и нацепив балетки, я отправилась на кухню.

Чашка горячего чая – то, что доктор прописал в это хмурое утро. Никогда не любила хозяйничать на чужих кухнях, искать, где что лежит. Вот и сейчас меня преследовало чувство дискомфорта. Чай, больше похожий на сушеную траву, нашелся на дне деревянной коробки. Я втянула носом запах, чихнула и сделала мысленную зарубку: купить нормальный напиток, когда деньги будут.

Водопровод здесь был таким же, как и в ванной, только резервуар поменьше. Подождав, пока кран прокашляется, а ржавчина стечет, я наполнила медный чайник и поставила на плиту. Ну, что же, тетушка Свэнья, спасибо за советы. Сейчас подбросим углей, ключ повернем… Надеюсь, не взлечу на воздух вместе с домом.

Но волшебное пламя мягко окутало донышко, и вскоре я уже сидела, попивая резко пахнущий травяной чай. Наверное, он обладал седативными свойствами, потому что меня окутало спокойствие, я будто смотрела на ситуацию со стороны. Больше не было вчерашних сомнений, страхов, желания впасть в истерику.

Занесло так занесло, что теперь поделать. Надо действовать по порядку, а не метаться туда-сюда. Чистота в жилище, план, как денег заработать. Конечно, решить, что делать с документами, а потом и с детьми ювелира.

Вспомнилось суровое лицо тетки Свэньи, ее ворчливый голос, и на душе потеплело. Хоть на кого-то могу опереться в чужом мире. А потом обязательно отблагодарю, не люблю быть должной.

Я двигалась, согреваясь. За работой время пролетело, как на крыльях. Как говорила мама: «Порядок в доме – порядок в голове».

Второй этаж снова встретил пустыми угрюмыми комнатами, но у меня было прекрасное оружие от всякого рода страхов: швабра, вода и немного желания. Пауки разбегались прочь, стекла начинали сиять, от пыли глаза слезились, а из носа текло, но с каждой минутой ее становилось все меньше и меньше!

Окна я открыла нараспашку – пусть солнечный свет убивает микробов, а ветер уносит ароматы запустения. Как раз и ливень закончился. Шторы и покрывала в идеале бы выстирать, а пока вытрясла их как следует. Да уж, после генеральной уборки меня саму придется оттирать с мылом и щеткой.

Я аккуратно прошлась влажной тряпкой по портретам. Детям на картине было года по четыре, сейчас им девять, если тетя Свэнья не ошибается. Уже взрослые и наверняка имеют свое мнение. Чувствую, хлебну еще с ними. Но, с другой стороны, мы можем подружиться. Кто сказал, что все будет плохо? От одиночества люди вообще с ума сходят.

Танита, Татьяна. Даже лет нам одинаково. Может, это судьба? Но занимать чужое место все же некомфортно. Я читала, как некоторые попадали в чужие тела, заменяя погибшего человека собой. А у нас тут сестрица ювелира может нагрянуть в любой момент. Я пока не решила, что буду делать в таком случае.

До вишни все-таки удалось добраться. Крупная, сладкая и темно-красная, она просто лопалась во рту. Земля вокруг была усыпана мягкими темными ягодами, сезон скоро закончится, так чего добру пропадать? Часть я пустила на компот, часть – на пирог. Тут и сахар пригодился, и яйца, и остатки муки, найденные в недрах кухонного шкафа.

Пока возилась с пирогом, на плите варилась гречневая каша. Я не была великим кулинаром, готовить любила только по вдохновению, а не в обязаловку. Пищу предпочитала простую, без выкрутасов, такую, что не требовала безотрывного присутствия на кухне. Рыба, нежирное мясо, разные крупы, зелень, овощи обязательно. Резать салаты, правда, терпеть не могла.

Что дал новый мир, то и поедим. Пока убирала дом, время перевалило за полдень. Конечно, не идеально, но дышать точно стало легче – это я отметила с удовлетворением.

В голове, как шестеренки, крутились мысли. Я могу сходить на рынок и узнать, сколько стоит аренда места. Могу походить по лавкам, поспрашивать, можно ли сдать товар для реализации и какой процент мне будут отчислять с продаж.

Конечно, к дому пристроена собственная лавка – это бесспорный плюс. Но место непроходное, тихое. Она давно не работала, и бывшие клиенты Малкольма разбежались по другим мастерам. К тому же мы творили немного в разных направлениях. Он занимался золотом, серебром и драгоценными камнями, в журнале учета я нашла описание проданных изделий. Мои украшения были более простыми, их могли позволить себе не только богатеи. Они не для того, чтобы показать статус и доход, а больше для себя, для души. Что-то милое и уютное.

Я прекрасно знала, что порой сложнее не изготовить само украшение, а найти ему новую хозяйку. Среди мастеров такая конкуренция, что мама не горюй, затеряться легче легкого. В основном покупатели находили меня в соцсетях, а еще работало сарафанное радио.

Тут Интернета нет, зато есть местные законы. Если буду что-то продавать, наверняка придется платить налог. Надо сделать все по уму, не хочется нарваться на штрафы или даже тюремную камеру. Может, снова обратиться к тетке Свэнье?

Да, так и поступлю.

Перебирая старые вещи, я вспомнила вчерашний выход в город. Интересно, похвастается ли лавочница перед подругами новой подвеской? Расскажет ли, где взяла? И кто тот загадочный спаситель? Я, как наяву, увидела перед собой улыбающееся лицо.

И тут, выдернув меня из мира грез, кто-то забарабанил в дверь со стороны лавки.

Кого там принесло? Я никого не жду. Может, не открывать? Я мгновение поколебалась, было желание уползти и спрятаться, как прячется в раковину моллюск. Ладно, открою и узнаю, в чем дело.

Задержав взгляд на своих голых ногах в шортах, чертыхнулась и бросилась переодеваться.

– Хозяйка! – кого-то распирало от нетерпения, глухой голос доносился до меня через несколько дверей.

– Да иду я, иду! – откликнулась нервно. Сейчас узнаю, что надо этому незваному гостю.

Пригладив растрепанные волосы, отодвинула щеколду и распахнула дверь. «Пускать в дом незнакомцев опрометчиво» – пришла запоздалая мысль. Но гость орал так, что его было слышно на весь квартал. Если бы хотел причинить мне зло, явился бы тайно. Ведь так?

– День добрый! – мужчина коснулся двумя пальцами полей шляпы и отвесил легкий поклон.

Он был довольно молод. Из-под шляпы торчали светлые вихры, голубые глаза светились любопытством. Если бы не маленький курносый нос и гладкий острый подбородок, его внешность можно было бы назвать приятной.

– Здравствуйте. Вы что-то хотели? – спокойно поинтересовалась я.

Незнакомец ждал, что я пущу его на порог. Заглядывал через плечо и пытался что-то разнюхать своим маленьким, любопытным носом.

– Как видите, лавка пока не работает.

Наверное, это бывший клиент Малкольма. Он мог увидеть в доме признаки жизни и решить, что здесь снова кипит работа. Потому что если бы это был кто-то из друзей, то стучался бы в калитку, а не в лавку.

– Рад видеть вас, госпожа…

– Танита, – дополнила я.

Он одобрительно кивнул и снова попытался заглянуть мне через плечо.

– Меня зовут господин Рейбон Клавиц. Я тут мимо проходил и решил узнать, кто обосновался в доме Малкольма Зорвира, – он неловко рассмеялся. – Здесь долго никто не жил…

– Я его сестра, – ответила с каменным лицом.

Гость доверия не внушал, не хотелось с ним любезничать. И как отнесутся в этом мире к простому проявлению вежливости: улыбке, приглашению на чай? Вдруг подумают, что я заигрываю и рассчитываю на отношения?

Брови Рейбона взметнулись.

– О! Вот это новости. Я слышал краем уха, что у него есть родственница. Надолго вы здесь, госпожа Танита?

– А это уже как получится.

Да когда он уйдет-то? Учтивый, но липкий, как ловушка для мух. Обычно я никогда не ошибалась в людях, вот и этот сразу мне не понравился. Однако спрятаться от мира не получится, надо учиться с ним взаимодействовать. Даже с такими неприятными элементами.

Вскоре мои мольбы были услышаны: гость сделал шаг назад и коснулся полей шляпы в вежливом жесте.

– Надеюсь, у вас все сложится более чем удачно. На этом я с вами прощаюсь, госпожа Танита. Всего вам доброго.

Я пробормотала прощание, и Рейбон отчалил восвояси. Заперев дверь, я задумалась. Что это было? Зачем он приходил? Ничего не предлагал, ничего не покупал. Что-то вынюхивал? Работой и лавкой не интересовался, о заказах не спрашивал. Странно-странно…

Растревоженная мыслями, я вышла во двор. Обследовать тут все не успела, а надо бы посмотреть, что еще есть полезного. Может, удастся раздобыть дрова для камина и садовые инструменты. Вон и маленький сарайчик.

– О чем задумалась, Танита? Чего без дела слоняешься?

Я повернулась на голос. Над забором маячила голова тетки Свэньи. Со своим ростом соседка не могла дотянуться так высоко, а значит, стояла на садовой табуретке или небольшой лесенке. Караулила меня, что ли?

– Ох, тетя Свэнья. Доброго дня вам, – я вздохнула. – Да тут гость какой-то приходил, я его не знаю. Вы, случайно, не видели?

– Случайно видела, – ответила она с ехидным прищуром. – К Малкольму иногда заходил, а зачем – не знаю.

Получается, у ювелира с блондинистым липучкой были какие-то дела? И он заглянул по старой памяти. Ладно! Нельзя, в конце концов, быть такой подозрительной. А то умом тронуться можно.

– Ты чего в одном и том же ходишь, а, Танита? – спросила любопытная тетушка. – Вроде с сумками приехала. Должна быть модная столичная штучка.

Ничего от нее не укроется! Не говорить же, что нет у меня больше одежды. А это платье уже постирать пора, да и самой принять ванну не помешает.

– Не хочу расставаться со своим любимым платьем.

– Может, тебе просто нечего надеть?

Тетка Свэнья чуть склонила голову к плечу и испытующе поглядела на меня. А может, признаться? Сказать, что вещи украли в пути или что-то в этом роде. Слабовольный голосок нашептывал, уговаривал поныть, чтобы меня пожалели. И помогли.

Наступив ему на горло, я заявила:

– И опять вы обо мне плохо думаете.

– Ладно-ладно, не кипятись, – она пошла на попятную. – Ты что там, дом привела в порядок или как? Чем полдня занималась?

Понимая, что допроса не избежать, я терпеливо перечислила все, что успела сделать, а потом добавила:

– Можете на чай зайти, я как раз вишневый пирог испекла.

И он вышел даже съедобным. Правда, тесто на мой вкус было суховато.

– Ладно. Сейчас с розами закончу и приду, – соседка заторопилась. – Обсудим, как с Вардой и Тимошем быть. Навестить бы детишек, обнадежить. Они обрадуются, когда узнают, что скоро домой.

– Ага… – протянула я и потерла висок.

Это будет хорошая возможность спросить про документы. Просто так, под честное слово, мне ведь двойнят не отдадут?

А пока я заглянула в сарай. Ничего особенного: внутри пыль, паутина, лопата с топором, в углу аккуратно сложены дрова. Повезло так повезло! Теперь знаю, где их взять, если надумаю камином греться. Главное – пожар не устроить.

Пока дожидалась тетку Свэнью, согрела еще воды для чая и заглянула в шкаф с женскими вещами. Вчера мне приглянулась коричневая юбка с высокой талией и мягкими складками. Чуть длинновата, но можно подшить, чтобы по земле не волочилась.

Хлопнула входная дверь, и послышались шаги соседки.

– В гости с пустыми руками не ходят, – она протянула корзинку. – Я все равно не пользуюсь, а тебе пригодится.

Глава 6. Добрая соседка

Это напоминало наборы, которые дарили у нас на восьмое марта. Небольшая плетеная корзина с лиловым бантом на ручке, букетик из сушеной лаванды, мягкая, светлая стружка на дне. И содержимое – такое нужное, я бы полцарства за него отдала!

В тонкую бумагу было завернуто мыло: четыре бруска. Я по очереди развернула каждый, потом не удержалась и вдохнула цветочно-ягодные ароматы.

– Просто прелесть! Настоящее мыло ручной работы, – я расплылась в улыбке.

– Конечно, ручной. Какой же еще? – удивилась тетка Свэнья. – Зятек принес, но меня раздражают такие запахи. Еще тут цветочки какие-то, семечки, не люблю эту ерунду.

Милая традиция передаривать подарки существует во всех мирах! Этот факт меня нисколечко не обидел и не смутил. Напротив, было очень приятно. Тетя Свэнья будто прочла мои мысли.

Я отнесла корзинку в ванную, потом в одиночестве буду наслаждаться купанием. Надо бы отблагодарить, да и задобрить соседку не помешает.

– Вы знаете, у меня для вас тоже есть небольшой презент. Я ведь уже говорила, что немного смыслю в ювелирном деле.

– Да зачем мне какие-то побрякушки? – отмахнулась она. – Старая я уже.

– Ну что вы, каждой женщине иногда надо радовать себя. Хотя бы для настроения. Сейчас, погодите минутку, я скоро вернусь!

Усадив Свэнью на диван в гостиной, я забежала в мастерскую и открыла сумку со своими сокровищами. Мне казалось, ей подойдет что-то крупное, но без лишних финтифлюшек. Вот, например, подвеска с аметистом. Фиолетовый камень с белыми прожилками был обрамлен узорным кастом – пояском, который удерживал его в гнезде. А с обратной стороны была выпилена роза. Если я правильно поняла, это любимые цветы соседки, ей должно понравиться.

Налет патины на меди придавал эффект благородной старины. Окисляясь, металл темнел на воздухе, но у меня в запасе были разные способы, чтобы добиться этого быстрее. Я покупала пузырьки с художественной патиной: голубой или зеленой. Или держала украшение над парами нашатырного спирта.

Подарок я положила в черный бархатный мешочек и гордо протянула тете Свэнье.

– Ну, выдумала тоже, – она привычно заворчала, развязывая тесемки и извлекая кулон. Кажется, соседка даже немного смутилась.

Подвеска легла на смуглую ладонь, Свэнья покрутила ее так и эдак, внимательно рассмотрела аметистовые бусины, которые украшали цепочку. Конечно, заметила и розу на обороте.

– Это что, ты сама делала? – она подняла на меня удивленный взгляд.

Я кивнула.

– Как думаете, жительницам Керлига понравятся подобные вещицы? У меня с собой есть запас украшений, я собираюсь продать их и заработать денег на первое время. А давайте померяем?

Соседка сначала отнекивалась, но я все-таки застегнула цепочку, тайком наблюдая, как Свэнья начинает краснеть и выпячивать обширную грудь.

– У тебя, оказывается, руки из правильного места растут, – она потрогала аметист. – Что-то подобное было у моей прабабушки. А золотые ты делаешь? Их можно продать куда дороже, особенно если местные узнают, что их изготовила сестра самого Малкольма.

– Признаюсь, с золотом никогда не работала, – я развела руками. – Но мне хочется, чтобы и простые горожанки радовали себя, я не буду заламывать цены. Золото и драгоценные камни могут себе позволить только очень богатые женщины, а много ли таких? Я могу делать простые, но изящные вещицы на каждый день из серебра, меди и латуни. Обычные парни могут дарить их своим возлюбленным.

Тетка Свэнья окинула меня подозрительным взглядом.

– Ты уже все продумала, да? Видно, чутье на деньги у вас семейное. А ведь и правда, не только на драгоценностях можно заработать. У нас в городе много модниц, особенно молодые любят принарядиться. А что у тебя еще есть? Показывай.

С удовлетворением отметив, как загорелись глаза соседки, я помчалась за остальным. И вскоре демонстрировала колечки всех форм и размеров. Начиная от самых простых и заканчивая сложными, над которыми корпела по полдня. Были тут и медь, и серебро, и сочетание обоих металлов. Особенно мне нравилось наносить узоры: миниатюрные силуэты гор, цветов, животных. Мне говорили, что они выглядят живыми.

Я могла часами вырезать узоры острым штихелем, но чаще использовала травление. Тонкой кисточкой рисовала на поверхности орнаменты лаком для ногтей, потом кидала в раствор перекиси, лимонной кислоты и соли. И с замиранием сердца наблюдала, как тот пузырится и синеет.

Но важно было не передержать! Иногда я забывала вовремя достать изделие, и раствор съедал лишнее, делая металл слишком тонким. Порой даже получались дырки. Было жаль, но приходилось переделывать. В конце химического процесса незащищенный лаком слой растворялся, а мне оставалось лишь почистить украшение и подчеркнуть рельефы.

Спасибо всемогущему Интернету: из него я почерпнула большую часть своих знаний! Бывший муж иногда шутил, что украшения я делаю из этого самого и палок. Ну и что? Зато получалось красиво и интересно, а каждая вещь имела смысл и свою историю.

– Вот это лунный камень. Я хотела изобразить зимнюю ночь, свет луны. А тут маленькие звездочки. А это, тетя Свэнья, – я покрутила кольцо с маленьким, но ярким сине-зеленым лабрадором. – Это может рассказать о северном сиянии. А это кольцо про осень, я специально смешала здесь желтую латунь и рыжую медь, а камень – гранат. Можно посмотреть, как красиво он смотрится на солнце.

– У меня сейчас голова закружится! – она даже зажмурилась. – Давай помедленней. Ты с детства была такой фантазеркой, только сказки и сочинять. Но милые вещицы, очень милые.

Я уже разошлась. Хотелось поделиться своими идеями и задумками, тем, что так меня вдохновляло. И в лице тетки Свэньи я видела благодарную слушательницу. Она вообще любила пообщаться и поболтать.

– Можно делать именные или с памятными надписями. Клиенткам будет приятно знать, что такая вещь принадлежит только им и больше никому.

– Ах ты, хитрая лиса, – Свэнья усмехнулась. – Вот и кровь торговцев в тебе проявилась. У твоего прадеда ведь было прибыльное дело. Чем он торговал, я запамятовала.

– Я тоже, – неловко усмехнувшись, открыла следующую коробочку. – А вот эти вам как?

Теперь мы разглядывали кольца в горячо любимой мной технике. На первый взгляд нереально сложно, но ее мог освоить даже новичок.

– Это что? Как настоящий, – прокомментировала она, надев на мизинец папоротниковое колечко.

Помню, как собирала в саду у знакомой листья папоротника, чтобы после отправить их в гальваническую ванну. Некоторые справедливо замечали, что органику невозможно омеднить, но я знала секрет. Надо покрыть листья графитом, а дальше – дело практики. Куча экспериментов с раствором, поиск идеальной силы тока и безграничное терпение.

Одна ошибка – и ничего не выйдет. Катод, анод, амперы… Ох, в школе это вселяло в меня ужас. К своему стыду, я по физике чаще всего отхватывала тройки. Но ради дела пришлось подтянуть этот предмет.

Когда наконец все получилось, счастью не было предела! Тонкий, но прочный медный слой покрывал листочек, подчеркивая все прожилки и ямочки. Именно кольца из листьев папоротника были особо любимы моими покупательницами. Некоторые я оставляла неизменными, другие украшала мелкими, как капли росы, камнями.

Хорошо такие листья смотрелись и в подвесках, и в сережках. Несколько раз я создавала даже эльфийские короны для ролевиков. Но там меня просили использовать дубовые, кленовые или смородиновые листья.

Однако тетке Свэнье нельзя было рассказывать о гальванике. Сильно сомневаюсь, что в этом мире уже приручили ток.

– Это мои ювелирные секреты. Сами понимаете, наша братия не любит ими делиться.

– Так ты этому в столице училась? – та продолжала удивляться.

– Конечно! Театр не был моей главной работой. Так, просто развлечение.

Врать было неудобно, но что поделать. Я попаданка, поэтому кручусь как могу.

– Странно, Малкольм ничего не рассказывал.

– Я с ним не сильно делилась. Боялась, что засмеет. Он ведь был настоящим мастером, золото продавал, бриллианты. А я так, просто ученица.

Потом мы рассматривали бусы, подвески, серьги. Тетя Свэнья цокала и качала головой, от былого скепсиса не осталось и следа. Оказалось, она тоже любила все блестящее и красивое.

– Это филигрань, – я достала из шкатулки серебряный кулон. – И лунные камни.

Пока делала его, чуть не прокляла все на свете. Две сотни крошечных серебряных шариков, тонкие завитушки из крученой проволоки… Мелкие элементы никак не желали спаиваться воедино. После долгих часов сидения на табурете моя спина напоминала вопросительный знак, а пятая точка – блин. Но тем слаще был вкус победы!

Интересно, за сколько можно продать его в этом мире?

– Не ожидала от тебя, Танита, – произнесла соседка. – Оказывается, не такая уж ты и лентяйка. Когда-то твоя мать жаловалась, что ты не желаешь вязать и шить, зато вот украшениями занялась. Но какое-то это не женское занятие, ты не находишь? Все ювелиры у нас мужчины.

– А я не совсем ювелир. Так, наполовину, – отшутилась, скромно потупив взгляд. – К тому же только женщина чувствует, что нужно другой женщине.

– Может, и правда дело брата восстановишь. В лавке опять появятся покупатели. И детей будет на что содержать.

Я кивала, аккуратно раскладывая украшения обратно по коробкам. От волнения даже пальцы похолодели.

– Тетя Свэнья, – начала я осторожно. – У меня тут возникла небольшая проблема, я даже не знаю, отдадут ли мне племянников.

Брови тетушки взлетели на лоб.

– Какая еще проблема?! Ты что учудила, Танита?

Я опустила глаза в пол и, вздохнув, произнесла:

– По дороге сюда у меня украли часть вещей и сумочку, в которой лежали документы.

Свэнья хлопнула себя по лбу и откинулась на спинку дивана.

– Помилуй, Заступница! Да что ж ты за растяпа такая? Куда смотрела-то? Или ворон считала?

Ну вот, теперь я в ее глазах снова стала растяпой и разиней. Знала бы она, как мне сейчас непросто. Никогда не любила врать и хитрить, успела проникнуться теплыми чувствами к соседке, а теперь приходится бессовестно ее обманывать.

Более того, я, хоть и невольно, присвоила чужую личность. Некрасиво получается, хотя… Да ну ее к черту, эту Таниту! Судя по письмам и воспоминаниям Свэньи, она та еще поганка. Никакого сочувствия к больному брату, полное равнодушие к судьбе родных племянников! Пусть и дальше прохлаждается в своей столице.

Сейчас мне точно деваться некуда, надо играть роль до конца. Тем более появился шанс наладить новую жизнь. Судьба ведь не просто так меня сюда закинула. Это какой-то высший замысел? Может, тех же детей выручить. Не зря тетка Свэнья настаивает, чтобы я скорее их забирала.

– Я нечаянно, – произнесла голосом школьницы, забывшей дома дневник.

– За нечаянно бьют отчаянно, – Свэнья уперлась руками в колени и строго посмотрела на меня. – Ну, скажем, моя сестрица тебя все равно знает, да и я могу подтвердить, что ты – это ты. Детей отдаст. Но без документов-то все равно не обойтись. Надо новые получить.

Я опустилась на край дивана.

– Я плохо разбираюсь в таких делах, поэтому уповаю только на вашу житейскую мудрость. Куда мне можно обратиться с этой проблемой, тетя Свэнья?

Она наморщила лоб.

– Так… Документы у нас делают в городской ратуше. Но для этого нужны какие-то свидетели, бумаги. У тебя хоть что-то осталось?

Так, думай, Таня, думай. Из любой ситуации есть выход. И тут в голове будто лампочка зажглась.

– Да! У меня есть документы на дом и лавку, а еще завещание. Я нашла их здесь. Могу сказать, что Малкольм отправил мне их перед смертью. А вы… – я немного помялась. – Вы сможете подтвердить мою личность в ратуше? Вы ведь давно меня знаете.

Она кивнула.

– Смогу, что с тобой делать. Своего мужа и сестрицу попрошу с нами отправиться. Только надо будет взнос уплатить, у нас ничего просто так не делается. А хоть деньги не украли? Или надеешься с клерками сережками расплачиваться?

– Деньги тоже украли, но я…

Не успела договорить, потому что Свэнья опять ударилась в причитания.

– И в кого ты такая, а? Только успела подумать о тебе чуть лучше, как ты снова за свое, Танита. Бедовая твоя голова!

– Зато мои украшения и рабочие инструменты не тронули, хоть в этом повезло, – я чувствовала, что отчаянно краснею.

Уж очень строгий взгляд был у соседки.

– То украли, это украли, – перечисляла она. – Ты, может, второй день в одном и том же ходишь, потому что и вещи прозевала?

– Одежду тоже увели. Целый чемодан! – согласилась я.

– Вот воры, наверное, обрадовались, когда увидели вместо денег кружевные панталончики! – из ее горла вырвался смешок, похожий на хрюканье. – Ладно, что-нибудь придумаем. В крайнем случае я тебе денег одолжу.

– Вы и так слишком добры ко мне, тетушка Свэнья, – ласково сказала я и коснулась ее руки. – Я этого не заслуживаю. Сама заработаю в ближайшее время.

Она грузно поднялась с дивана и отряхнула подол.

– И как скоро это будет? Нет уж, идем делать документы завтра с утра. И никаких отговорок! А я пока проверю, что ты тут натворить успела. Может, дом в ремонте нуждается? Тимош с Вардой вернутся, а у них мебель вся дряхлая, одежки никакой нет.

Дотошная тетушка Свэнья принялась инспектировать дом. Я покорно следовала за ней, пока та осматривала все углы, заглядывала в шкафы и за занавески. Ее взгляд остановился на стопке одежды, которая осталась после жены ювелира. Соседка встряхнула юбку, глянула на меня.

– Может подойти на первое время. Малкольм говорил, что у него рука не поднималась выбросить вещи любимой жены, хранил на память. Постираешь, в порядок приведешь. А со временем и новый гардероб закажешь.

Я расстроенно вздохнула.

– Тяжелая история.

Вот же… Я ведь не знаю имени бывшей хозяйки дома! Но Свэнья, сама того не ведая, снова пришла мне на помощь.

– Такова наша женская доля. Роды были тяжелые, еще и двойняшками. Никто не ожидал, что Роза покинет мужа и детей так рано, – она покачала головой и отправилась дальше.

Казалось, Свэнья хочет обнаружить хоть что-то, за что можно меня поругать. Я не сердилась, уже поняв, что она такой человек. Ей просто жизненно необходимо учить кого-то уму-разуму. Не ссориться же из-за ерунды. Да и вещи она говорила дельные, а меня принимала за неразумного ребенка, хоть и обозвала старой девой.

В доме не нашлось ни клочка паутины, ни грязных следов. Конечно, оставались вещи, которые я пока не успела сделать. Прошло совсем мало времени! Например, постельное белье, хранящееся в шкафах, нужно выстирать и заменить некоторые подушки.

– Хм, в общем-то, неплохо, – одобрила Свэнья, заглянув во все комнаты, кроме мастерской. – Мебель целая, хоть и не новая. Ночью дождь был, крыша не протекала?

Я помотала головой.

– Вот и хорошо. Тогда пошла я, а ты готовься! Завтра поутру зайду за тобой. Смотри не проспи!

Дав последние ценные указания, тетя Свэнья направилась к выходу. На пороге снова погладила кулон и сказала:

– Подкупила ты меня, конечно. Но я и сама по себе добрая, жалостливая, сердечная женщина. Все будет хорошо, Танита. У нас закон такой: соседи должны помогать друг другу. Сегодня тебе помощь понадобится, завтра мне. Вот так и живем. Ты, главное, старайся, и все наладится.

Я тоже в это верила. Если опущу руки и буду хандрить, погибну и в этом мире. Чего мне совсем не хочется.

Когда за соседкой закрылась дверь, я замерла посреди прихожей. Повезло встретить неравнодушного человека, но занимать у Свэньи деньги как-то неловко. Впрочем, сейчас это самый простой выход, да и я так устала после уборки, что делать больше ничего не хочется.

Я подошла к окну и распахнула створки. По улице медленно брели какие-то старушки, за ними вприпрыжку бежал ребенок. А я ведь только сейчас поняла, как давно мои уши не наслаждались тишиной. Никакого гула машин, ни топота соседей по потолку, ни шума за стеной.

Может, немного пройтись? Обследовать хотя бы этот квартал? Заодно посмотрю, есть ли поблизости лавки со всякими женскими штучками. Вдруг удастся пристроить несколько украшений, пока мое дело не налажено, а клиенты не найдены.

Глава 7. Женские штучки и радости ювелира

Успеть бы разделаться со всем до темноты. Быстро приведя себя в порядок и покрутившись перед напольным зеркалом, я убедилась, что выгляжу более-менее прилично. А после отправилась покорять улицы, лавки и их хозяев.

Нужно узнать и сравнить цены, чтобы быть в курсе, какая валюта тут ходит. Об этом мире я по-прежнему не знала почти ничего. Политический строй, география, народы и расы, религия – просто темный лес. Тетя Свэнья в разговоре упомянула какую-то Заступницу. Наверное, это одно из местных божеств.

Что ж, буду осваиваться потихоньку, чтобы не казаться глупой и странной. Если останутся силы, полистаю перед сном книги из библиотеки Малкольма.

На углу одного из домов висела табличка.

– «Улица Журавлей», – прочитала я шепотом. Надо запомнить хоть, где живу.

За поворотом начиналась улица Купеческая. Это то, что нужно! Наверняка здесь много лавок. Я накрыла ладонью сумочку с частью сокровищ. Было жаль расставаться с ними, особенно за смешные деньги. Но у меня по-прежнему останутся руки, которыми можно наделать новых.

Дорога уходила вниз. По обеим сторонам высились каменные дома с черепичными крышами. На балконах, под окнами, у порогов стояли вазоны с цветами – везде уют и чистота. Заметно было, с каким вниманием и любовью местные относятся к родному городу.

Торговля шла своим чередом. Зазывалы пытались заманить народ пышными фразами и щедрыми предложениями. По делам спешили прохожие, а я была начеку, чтобы снова не оказаться на пути у повозки.

Сегодня я решила прогуляться не той дорогой, которой ходила вчера, а в противоположную сторону. Над дверью одной из лавок висела деревянная фигурка пирожка с глазами, и я невольно улыбнулась.

– Эй, девица-красавица! – в окно высунулась голова пухлощекого парнишки в белом колпаке. – Попробуй, какие пирожные мы сегодня испекли! Самые низкие цены в городе, а вкус – пальчики оближешь!

Приглашают? Хорошо, посмотрим, что там у них есть. Едва я переступила порог, как ноздри защекотал аромат сладкой сдобы. С витрин на меня смотрели и буквально умоляли их купить эклеры, булочки, пирожные, украшенные кремовыми завитками и ягодами. Были здесь и торты, которые я так любила.

– Сладости на любой вкус, – прокомментировал парнишка. – Выбирай!

– Я не взяла с собой денег. Но вы можете сказать, сколько они стоят, чтобы в следующий раз я захватила нужную сумму.

Юноша, стараясь не подавать виду, что мое заявление его огорчило, пустился рассказывать. Таким образом я узнала, что здесь ходят медные ксолы.

Кроме сладостей, тут продавали хлеб, масло, сыры и сахар. С первого раза уложить все в голове было непросто, но я уже примерно понимала, что сколько стоит.

Следом я посетила еще три бакалейных лавки, узнавая и сравнивая цены. Торговцы расхваливали свои товары и уговаривали купить хоть что-то, но я мужественно держалась. Не признаваться же, что у меня в кармане пусто. Хорошо, дома еще остались вчерашние продукты.

Мое внимание привлек небольшой магазинчик на другой стороне улицы. «Женские штучки» – кричала яркая вывеска. Я решительно зашагала к ней.

– Добро пожаловать, милая, – приветливо улыбнулась женщина за прилавком. Ее лицо было густо напудрено, удивительно, как такой слой еще не осыпался.

Полки и витрины заполняли действительно женские штучки: карманные зеркальца, пудры и краски для лица, бигуди, заколки, ленты. От разнообразия глаза разбегались.

– Не хотите что-нибудь купить?

– Честно говоря, я не покупаю, а продаю.

Глаза продавщицы округлились.

– И что же продаете?

– У меня есть чудесные шпильки для волос, – я полезла в сумочку. – Бусы и сережки. Мой брат был ювелиром в Керлиге, от него мне достались лавка и мастерская. Я планирую восстановить их работу, а пока ищу дополнительные места, где можно сбывать товары. Мне нужны надежные компаньоны.

Я решила не ходить вокруг да около и хвататься за любой шанс. Старалась говорить серьезно, при этом избегая иномирных формулировок. Если получится, оставлю свои украшения в разных лавках, а потом буду сравнивать, где лучше продается, честно ли платят владельцы. Тогда и решу, с кем продолжать работу.

– Вашим братом, случайно, был не Малкольм Зорвир? – женщина сощурилась.

– Он самый, – я вздохнула. – Болезнь забрала его несколько месяцев тому назад.

– Соболезную, милая. Вижу в вас некое сходство. Господин Зорвир был настоящим мастером, самые знатные жители города заказывали драгоценности только у него.

– Я продолжу семейное дело. Но у меня не золото с драгоценными камнями, а разные приятные женскому сердцу мелочи. Думаю, они будут хорошо смотреться в вашей лавке. Они по карману горожанке с любым достатком.

– Значит так, милая, – она напустила на себя деловой вид. – Как вас зовут?

– Танита.

– Хм, не знала, что у Малкольма есть сестра. Но мы с ним и не были близко знакомы. Я госпожа Мерден, сдаю полки в аренду мастерам, половину дохода забираю себе. Вот тут косметика, тут шкатулки от очень хорошего резчика. Взгляните, эти сумочки шьет мастер по коже. Мы с ними работаем уже давно, стали почти родственниками. Я сама по себе не конфликтная, не жадная, плачу всегда честно.

Я разложила на прилавке свои богатства, позволяя хозяйке все как следует разглядеть и пощупать. Ее заинтересовали четыре шпильки для волос, две из которых украшали кабошоны из нефрита, а две – омедненные листья дерева гинкго. Еще она взяла несколько простеньких медных колечек с камнями и без, бусы с цитрином и речным жемчугом и три подвески.

– Помогите мне определиться с ценами, – попросила я. – Сколько местные модницы могут дать за эти вещи?

Госпожа Мерден наморщила брови и потерла лоб.

– Ну, если вы мне доверяете…

– Доверяю.

Ничего, когда-нибудь сама буду ставить условия и цены на свои изделия, а пока надо довольствоваться тем, что есть. Лучше синица в руках, как говорится. В нашем мире за аренду полок в торговых центрах драли и шестьдесят, и семьдесят процентов. Знакомые мастерицы жаловались, что вообще ничего не зарабатывают.

– Вот эти колечки я могу выставить за пятнадцать ксолов, эти уйдут и за двадцать.

Госпожа Мерден подробно зафиксировала в бумагах все, что я оставила. Мы расписались, заключив таким образом соглашение. Хорошо, что это была небольшая лавка, хозяйка даже не спросила у меня документы. Один экземпляр договора оставила себе, второй отдала мне.

Мы сговорились на том, что сейчас она рассчитается за половину изделий, а деньги за другую часть я заберу потом, когда их раскупят. Уже через несколько минут мои карманы стали тяжелее почти на сотню медных ксолов. Интересно, этого хватит, чтобы заплатить пошлину?

– Удачно вы зашли, милая, – сладко проговорила женщина. – Мне как раз не хватало украшений. Буду ждать вас снова.

– Приятно иметь с вами дело, госпожа Мерден.

Я задержалась у полки с сумочками. Можно будет создать творческий тандем с мастером по коже, я могла бы делать металлические застежки и украшать их недорогими, но красивыми камнями. Ох, что-то меня понесло не в ту степь. А мысль, кстати, хорошая.

Довольная собой, я покинула лавку. Скоро начнет темнеть, надо бы возвращаться. Но все равно я прошла чуть дальше по улице и не прогадала.

«Радость ювелира» – гласила вывеска над богатым зданием с витыми решетками на окнах. Оно было подсвечено изнутри, так и манило зайти внутрь. Любопытство оказалось сильнее меня.

Из дверей чинно выплыла парочка: мужчина лет сорока с лихими, гусарскими усами и молодая прелестница в розовом платье с рюшами. Они негромко переговаривались, при этом девица постоянно хихикала.

Я выглядела не так богато, как эти двое. Интересно, пустят ли меня в магазин? Сделаю вид, что просто прицениваюсь. Никто не должен заподозрить во мне конкурентку.

Только успела переступить порог, как взгляд зацепился за мужскую компанию. Молодой блондин с длинными волосами в белой шелковой рубашке под горло. Весьма симпатичный, кстати. И солидный пожилой мужчина, чем-то похожий на этого блондинчика. Отец и сын?

Они негромко переговаривались с третьим, но я не видела его лица. Зато все остальное показалось знакомым. Через несколько секунд он кивнул собеседникам, прощаясь, и двинулся к выходу.

Точно он! Мой вчерашний спаситель. Только сегодня каштановая шевелюра собрана в низкий хвост, зато верх рубашки снова небрежно расстегнут.

Проходя мимо, он вдруг бросил на меня взгляд и застыл. Узнал.

– Опять гуляешь одна, красавица? – поинтересовался, наклонившись ко мне.

Он смотрел с нескрываемым интересом, и от этого пронизывающего взгляда даже душа ушла в пятки. Я отступила на шаг. Только лишнего внимания мне и не хватало. За спасение, конечно, спасибо, но продолжать знакомство я не намерена.

– Сегодня погода хорошая, – ответила невпопад, надеясь, что он отстанет.

Мужчина понимающе кивнул и улыбнулся.

– Дарен, ты вроде идти собирался, – напомнил ему блондин в щегольской рубашке. – Не отвлекай девушку. Она все-таки в мою лавку зашла.

Хозяин ювелирного магазинчика? Любопытно.

Я снова перевела взгляд на своего спасителя. Значит, его зовут Дарен.

– Не думал снова тебя увидеть, но мир тесен, – он проигнорировал слова товарища. – Интересуют украшения?

– Они интересуют почти всех девушек, я не исключение.

– Слышал, Леорг? – он повернулся к блондину. – Ты просто обязан подобрать этой красавице самое лучшее. Покажи ей комплекты с моими камнями.

Меня зацепила фраза про камни. Что она значила? Неужели этот красавчик тоже имеет отношение к ювелирному делу?

Дарен учтиво кивнул и произнес вполголоса:

– Уверен, мы еще встретимся на улицах Керлига. Удачи, красавица.

«Красавица, красавица…»

Ну что он заладил? Наверное, для него это стандартная форма обращения к женщинам, так что не стоит обольщаться.

Когда за Дареном закрылась дверь, ко мне не спеша приблизился Леорг. На вид я бы дала ему лет около тридцати. Высокий, подтянутый, лицо аристократически бледное, с тонкими чертами и располагающей улыбкой.

– Летис, ты пока свободна. Я сам узнаю, что интересует нашу очаровательную посетительницу, – он небрежно махнул продавщице, и та скрылась за шторкой. – «Радость ювелира» – это лучшая лавка в городе, – начал хвастать он. – Мы с отцом создаем украшения на любой, даже самый взыскательный вкус.

– Не сомневаюсь, – я мило улыбнулась и двинулась вдоль витрины.

В глазах рябило от блеска самоцветов. Обрамленные золотом, они притягивали взгляд. Сразу захотелось прикоснуться и примерить.

– Какие камни вы предпочитаете? Изумруды? Рубины? – он внимательно посмотрел мне в лицо. – Кажется, к вашим глазам подойдут сапфиры. Взгляните сюда…

Леорг достал обтянутый бархатом планшет, на котором покоились изящные серьги с темно-синими камнями. Они игриво перемигивались в сиянии светильника. Я пробежалась взглядом по ценам. Золотые ксолы… Неудивительно!

– Давно занимаетесь ювелирным делом? – спросила я.

– С самого детства. Вы ни разу не слышали о нас? Наши магазины есть и в других городах. Как мне обращаться к вам, госпожа?

– Меня зовут Танита, – я решила быть честной.

Он слегка нахмурился и потер переносицу, будто что-то вспоминая.

– Редкое имя. Где я мог вас видеть?

– Как уже сказал ваш друг, мир тесен, – ответила я туманно и спрятала глаза. Такое внимание начало напрягать.

Мужчина усмехнулся.

– Дарен не друг, а компаньон. Он поставляет мне камни.

У меня даже сердце чаще забилось. Вот это да! Если заведу дружбу с этим Дареном, смогу заказывать у него материалы для работы. Только как его теперь найти? И у Леорга не спросишь – подумает невесть что.

– У вас действительно красивые изделия, – похвалила я. – А серебро есть?

Меня больше интересовали не украшения, а то, где можно разжиться этим металлом. В захваченных из дома сумках совсем маленький запас. Две пластины толщиной один миллиметр и размерами десять на десять сантиметров. Спросить напрямую не могу, я ведь уже представилась обычной посетительницей.

Леорг бережно взял меня за локоть и подвел к стенду с серебряными изделиями. Профессиональным взглядом я оценила тонкость и сложность работы и разнообразие камней. Здесь были и полудрагоценные: голубая, как небо, бирюза, дымчатые раухтопазы, искристые опалы. Да чего только не было!

И цены. Ксолы запрыгали в глазах, как зайчики. Я сдержалась, чтобы не распахнуть от удивления рот. Как же дорого, но… Я могу так же. В моем мире технологии ушли гораздо дальше, я многому успела научиться.

– Я пока не собиралась ничего покупать, господин Леорг, – призналась, ожидая, что тот сразу перестанет уделять мне внимание.

Но хозяин ювелирной лавки понимающе улыбнулся.

Какая у него все-таки приятная улыбка. Представляю, как он очаровывает покупательниц. Те не только самые дорогие украшения купить готовы, но и продать собственные души.

– Пока просто присматриваю подарок.

– В таком случае смотрите внимательнее, госпожа Танита. У нас большой выбор.

Пока я гуляла от витрины к витрине, господин Леорг успел мне прочесть целую лекцию о камнях.

– А где их добывают? – поинтересовалась как бы между прочим.

– Осденские горы, острова Эрисбе, Селдония. Но и в нашем королевстве есть рудники. Главные поставщики – это гномы.

Я вспомнила, что видела в библиотеке Малкольма книгу «Хроники первой войны с гномами». Значит, этот народ на самом деле существует.

– Такие сокровища, должно быть, охраняют драконы? – я склонила голову к плечу и кокетливо улыбнулась.

Но для Леорга это была никакая не шутка. Он ответил со всей серьезностью:

– К счастью, драконы давно приручены, их пламя служит людям. А в далеком прошлом полегло немало смельчаков, желавших завладеть их драгоценностями.

Интересно, как удалось приручить этих огромных созданий? Наверное, это сделали маги. Надо обязательно изучить историю мира, в который меня занесло.

Узнав все что хотела, я стала прощаться. Владелец проводил меня к выходу и галантно приоткрыл дверь.

– Рад, что вы зашли в нашу лавку, госпожа Танита. Я и «Радость ювелира» всегда к вашим услугам.

– Спасибо за любезность, господин Леорг. Обязательно зайду еще, – кивнула и, не оборачиваясь, зашагала вдоль по улице.

Еще какое-то время я чувствовала, что ювелир с интересом глядит мне вслед.

Глава 8. Редкий камень

Уже через пару десятков метров на пути попалась маленькая, незаметная в первого взгляда вывеска. «Господин Грут. Оценщик». Я закусила губу. Зайти? Интересно, он сможет определить настоящую цену моих изделий? Госпожа Мерден взяла не все, кое-что осталось в сумочке.

Ладно, была не была! Я занесла руку и постучала в деревянную дверь.

Открыли почти сразу. Старик в клетчатом костюме и войлочных тапках оглядел меня с головы до ног.

– Вы ко мне? – спросил настороженно, будто я могла ошибиться дверью.

– Если вы оценщик, то да, к вам, – я улыбнулась, чтобы сразу расположить его к себе.

Он кивнул и посторонился. Я прошла в просторное помещение, отмечая увешанную диковинками стену. Тут были и старинные механические часы разных видов и размеров, сделанные так искусно, что в их происхождении можно было заподозрить магию. На одних по циферблату медленно двигались солнце и луна, на других танцевала влюбленная пара. Третьи напоминали некогда популярные у нас часы с кукушкой, только эта птица выглядела как настоящая. Она клевала миниатюрные зернышки, но от звука моих шагов замерла, кося на меня блестящим черным глазом.

Было и оружие: кинжалы с гравировкой на лезвиях, меч с львиной головой, настоящий боевой топор – подобные я видела только в фильмах про викингов.

На витрине за стеклом расположились украшения: старые, потертые от времени, массивные. Чем-то они напоминали скифские. А еще наконечники стрел, столовые приборы, женские гребни для волос. Хоть музей открывай!

С полки на меня строго смотрел чей-то бронзовый бюст. По соседству с ним – песочные часы, прибор, напоминающий астролябию, и уйма других штук, чье назначение не было известно мне даже приблизительно.

Я поняла, что увлеклась. Старик терпеливо ждал, пока его посетительница утолит любопытство.

– Молодая госпожа что-то хотела? – поинтересовался вежливо.

Я вдруг ощутила себя полной дурочкой. У него тут сокровища со всего света собраны, а я заявилась со своими мелочами.

Ну ничего, не бежать же теперь. Дедуля-оценщик выглядел добрым и вполне безобидным, может, даст хороший совет бедной попаданке.

– Господин Грут, мне нужен ваш профессиональный взгляд.

Кажется, его заинтересовали мои слова.

– Только я не знаю цены ваших услуг.

Хорошая мысля приходит опосля, как говорится. Надо было сразу догадаться, что он работает не за спасибо! Но иногда я сначала делаю, и только потом думаю.

Старик усмехнулся и прошел за стол.

– Давайте. Что там у вас? Иногда я не беру денег за свои услуги, если предмет, который мне показали, редкий и вызывает особый интерес.

Немного поколебавшись, я открыла сумочку и стала раскладывать перед ним свои изделия. Сцепив пальцы в замок, он спокойно ждал, когда я закончу. Но, стоило вытащить одну из подвесок, внезапно оживился. Схватил трясущимися руками и поднес ближе к глазам.

– Надо же, что я вижу!

Я перестала дышать. Что такого странного углядел оценщик?

– Это же Волосы Заступницы! – произнес он торжественно.

Старик держал увесистый кулон с рутиловым кварцем. В прозрачном, будто слеза, кабошоне застыли тонкие золотистые нити рутила. Я трепетно любила этот необычный камень, он напоминал солнечные лучи в чистом летнем небе. В нашем мире его еще называли волосатиком или «волосами Венеры».

– Ну да, – подтвердила я осторожно. – Прошу вас, господин Грут, продолжайте. Мне очень любопытно.

Ох, ну что он тянет? Надеюсь, здесь это не какой-то запрещенный к добыче минерал? Да нет, вряд ли. Оценщик выглядит слишком довольным…

Это украшение имело свою историю. Несколько месяцев назад мне захотелось сделать что-то этническое, дикое, напоминающее о жарких странах. Чтобы материалы были простыми, естественными и грубыми, как земля, и теплыми, как солнце.

В запасах нашелся глиняный кабошон с лицом неизвестной девы, глиняные бусины, купленные у одной из знакомых мастериц. Едва я совместила эти сокровища, рутиловый кварц и медную пластину, в голове сразу вспыхнула картинка.

А потом пришло время поработать: нарисовать эскиз, выпилить металлическую основу, нанести грубые узоры, какие могли делать вольные мастера много веков назад. Игорь тогда говорил, что мои наскальные рисунки никто не купит. Надеюсь, он ошибался.

– Этот камень добывают только на островах Саас, он невероятно редкий и ценный, – пустился объяснять старик с возбужденным блеском в глазах. – Немногие могут себе его позволить. Служители божественного культа используют Волосы Заступницы в ритуалах. Глиняный лик Заступницы, – он любовно погладил кабошон большим пальцем. – Вы ведь знаете, что и медь, и глина – тоже символы светлой богини?

Я кивнула с самым умным видом. Внутри все дрожало от предвкушения. Как же так совпало? Я, сама того не ведая, создала символ местной веры? Над головой девы сияло солнышко рутилового кварца, четыре бусины из этого же камня украшали цепочку. А еще я судорожно вспоминала, сколько волосатиков есть у меня с собой.

– Заступницу детей и матерей изображают с глиняным кувшином молока в руках или миской меда. Вы знаете, что эту вещь ценители, коллекционеры, да и верующие в Заступницу богатые люди с руками оторвут? Кстати, вы не представились. Как вас зовут?

– Танита, – ответила я и, помедлив, добавила: – Зорвир. Я сестра ювелира, он работал в этом городе. Может, вы его знаете.

– Неужели? Вы его сестра? – оценщик приподнял брови. – А я гадал, откуда у вас такая редкая вещь. Это ведь осталось после него? Вы ищете покупателя?

Проще всего ответить, что да, это его работа. Если скажу, что моя, не станут ли выяснять, откуда у молодой одинокой женщины вещица с редким и ценным камнем? Нет уж, пока останусь в тени «брата». К мертвому ювелиру вопросов не будет.

– Вы совершенно правы, господин Грут.

Он аккуратно положил кулон обратно на стол и полез в ящик за бумагами.

– Сейчас я ничего с вас не возьму за оценку. Но найду покупателя на эту вещь, и двадцать процентов с продажи отойдет мне, как организатору сделки. Вы согласны? Платить будут золотом.

Я сцепила руки на коленях. Ничего себе! Это сколько всего можно купить, и дети будут обеспечены первое время. А потом… Руки есть, инструменты есть, выкрутимся как-нибудь. Хорошо, что я не показала этот кулон госпоже Мерден. Я пока не знаю, насколько она была честна со мной.

Оценщик не торопил и ждал моего ответа. Двадцать процентов, конечно, отдавать жалко, но сама я вряд ли смогу быстро найти подходящего клиента. А у старика наверняка есть связи. И доверие он внушал, не буду лгать. Хотелось ему довериться.

– Я согласна на ваше предложение, господин Грут. Напомните, пожалуйста, один золотой ксол – это сколько серебряных? Я просто забыла.

Оценщик непонимающе нахмурился. Действительно, как можно забыть то, что все знают? Или у молодой женщины проблемы с памятью?

– Один золотой ксол стоит двенадцати серебряных. В свою очередь, в серебряном ксоле сто двадцать медных, – пояснил он терпеливо, как ученице начальной школы.

В нашем мире в разных странах и в разные века ходило разное соотношение. Оно зависело от того, какие примеси содержатся в этих металлах, добываются они в той местности или нет. Старик сообщил мне важные сведения, теперь ориентироваться будет проще.

– Точно! А то у меня из-за переезда все в голове перепуталось, – я мило улыбнулась. – Значит, мы договорились.

– Прекрасно! – оценщик довольно потер ладони. – Вы живете по тому же адресу, что и господин Зорвир? Тогда я пришлю посыльного, когда найду самого лучшего клиента. Или клиентку. Но позвольте дать дружеский совет, госпожа Танита, – взгляд его стал строгим. – Не сильно распространяйтесь о том, что владеете Волосами Заступницы. Люди разные бывают.

– Хорошо, учту.

Ну вот, добавился страх быть обворованной. Я-то успела порадоваться, что дом мне достался без следов взлома, вещи и даже материалы выглядели нетронутыми. Может, воры просто не думали, что в доме обедневшего ювелира можно чем-то поживиться? Самое ценное он распродал.

Но постепенно город узнает, что приехала его сестра, которая хочет наладить дело. Значит, в ближайшее время надо подумать о безопасности.

– Господин Грут, вы не могли бы подсказать примерную стоимость остальных изделий?

Старик взял в руки перо и обмакнул кончик в чернила.

– Непременно. Даже запишу, чтобы вы не забыли.

И почему в его словах мне послышалась ирония?

Грут внимательно рассматривал колечки, серьги и бусы, объясняя, почему на них можно поставить ту или иную цену. Оказалось, что за агаты и халцедоны дают немного, потому что в стране месторождений достаточно. Лунные камни, лабрадоры и кианиты, особенно оправленные в серебро, ценились больше.

– Так-так, вы сказали, что остальные украшения смастерили сами? Собираетесь продолжать ювелирное дело? – он задумчиво почесал макушку. – Малкольм Зорвир сделал себе имя, даже самое простое изделие у него могли взять по двойной и тройной цене. Но вас никто не знает, придется зарабатывать репутацию, дорогая госпожа Танита.

– Я настроена серьезно, господин Грут.

– Это радует, – он повертел в пальцах крупный медный кулон в природном стиле.

Здесь я использовала моховой халцедон – полупрозрачный камень с включениями зеленого минерала – хлорита. Природа постаралась на славу, создав удивительный рисунок, который напоминал о лесе и мшистых кочках. А на медь, обрамляющую камень, я нанесла силуэты оленихи с олененком и маленькую елочку. Мои покупательницы любили такой стиль, на украшения с моховыми халцедонами всегда было много заказов.

– Подвески такого плана обычно ценятся не только за материалы, но и за дух, за руку мастера. За вложенный в них смысл. Но сейчас я бы рекомендовал продавать их не дороже, чем за два-три серебряных ксола. А когда обзаведетесь постоянными покупателями и некой известностью, уже сами сможете регулировать цены.

Сейчас мне даже две серебряных монеты казались недостижимой роскошью! Да-да, господин Грут, я обязательно вас послушаюсь!

Мы провозились еще около получаса. Я ловила каждое слово, внутри разрасталось нетерпение, а фантазия рисовала, как я, уважаемая мастерица, принимаю клиентов в своей лавке.

– Скажите, а существуют магические украшения?

Вопрос вырвался случайно, я сначала не собиралась его задавать. Но если есть волшебные печки и прочие штуки, то и остальное тоже должно быть.

– О, конечно. Не только украшения, но и полезные артефакты. Мало кто владеет секретами их изготовления. В основном ими занимаются гномы и некоторые маги.

Еще одно полезное открытие в мою копилку. Запомню.

– Благодарю за услуги, рассчитаюсь с вами, когда украшение с Волосами Заступницы найдет покупателя, – я бережно сложила свои сокровища в сумочку. Порадовало, что оценщик не предлагал оставить дорогую вещь. Значит, у него действительно нет тайного умысла.

Старик проводил меня к выходу и велел обращаться, если возникнут какие-то вопросы. Я жалела, что прежде попала к госпоже Мерден, чем к нему. Все-таки она немного занизила цену моих изделий. Еще одним неприятным фактом было то, что хозяйка «Женских штучек» всегда тянула с расчетом. Об этом тоже мне поведал господин Грут.

Я вышла на улицу и вдохнула теплый вечерний воздух. День был продуктивным, а сейчас пора домой. Я договорилась с тетей Свэньей о документах, узнала, что мой загадочный спаситель имеет отношение к ювелирному делу, посетила лавку конкурента. Полагаю, новая встреча с Дареном неизбежна, однажды мне может понадобиться его помощь.

Пока все складывалось неплохо. Даже подозрительно. Перед глазами возник образ Дарена и многозначительная улыбка, когда он произнес «красавица». Чувствую, этот человек тот еще фрукт. Но ничего, главное, теперь у меня есть цель. А значит, и средства найдутся!

Глава 9. Знакомство с «племянниками»

– Ты маху дала, конечно. Надо было с теткой Свэньей посоветоваться. Но ты ведь сама себе умница!

Я слушала уже ставшее привычным ворчание соседки. Мы шли к городской ратуше в компании ее мужа, господина Тикса. Это был грузный мужчина за шестьдесят с лысиной, обрамленной венчиком седых волос, глубоко посаженными внимательными глазами и бровями, как у Брежнева. Хорошо, что он оказался немногословным и больше молчал. Но я то и дело ловила на себе его осуждающие взгляды.

– Эта Мерден берет у мастеров товар по меньшей цене, с нее же и рассчитывается. И то неделями приходится выбивать. Зато продает с дикой накруткой.

– Откуда вы знаете, тетушка Свэнья?

– Как откуда? Сосед у меня кожевник, через три дома живет. Уже два месяца не может свою долю выбить. Сказал, что в жизни больше ничего ей не отдаст. Можешь сама у него спросить! – она активно жестикулировала и возмущалась так громко, что прохожие оборачивались и провожали нас недоуменными взглядами.

Зато я с удовлетворением отметила, что соседка надела мой кулон с аметистом, а в тон к нему – фиолетовую косынку и такого же цвета юбку.

– Как, говорите, зовут этого кожевника?

– Господин Домич, – буркнул муж Свэньи. – Ты что, не помнишь его? Всю жизнь на одной улице прожили.

Я чуть не дала себе оплеуху.

– Меня давно здесь не было, половину соседей успела забыть, – попыталась оправдаться я, а тетка Свэнья махнула рукой и пропела с ядом в голосе:

– Ты-то, милый, точно Домича не забываешь. Ведь он, кроме пошива сумок, еще и настойки ядреные делает.

– Ой, не начинай, – взмолился тот, но Свэнью уже понесло.

И все же хорошие мне соседи попались. Надо бы и с кожевником познакомиться, посмотреть, что продает, как ведет дело. В моем случае чужой опыт бесценен. Но, как водится, сначала мы предпочитаем набивать свои шишки.

А вот об украшении с Волосами Заступницы я пока никому не рассказывала. Как и о том, что у меня есть небольшой запас кабошонов. Ночью я вспомнила, что когда-то заказчица просила меня сделать колечко с этим камнем. Говорила, он женщинам помогает. И там, и тут рутиловый кварц считается истинно женским талисманом.

Я планировала привести в порядок вещи жены ювелира, но сил не осталось. Зато обновила подарочек тетки Свэньи: от души вымылась новым мылом и выстирала платье. Вода здесь была не такая, как дома. От нее кожа и волосы не пересыхали, напротив, становились мягкими, как у младенца.

Еще обследовала библиотеку Малкольма и отобрала книги для изучения: невероятно полезный справочник «Камни и минералы», пособие по ювелирному делу и историю королевства Энвейр, в которое меня занесло.

Так я и уснула: на диване, с тяжелым талмудом на груди. И спала беспокойно. То новые идеи лезли в голову, хоть веником гони. То мерещились какие-то тени и шорохи. То казалось, что воры лезут в окно.

– Вот и пришли! – объявила соседка.

Считалось, что ратуша – это лицо города. Главное здание Керлига выглядело строгим и элегантным: простые формы, сдержанное убранство, высокие двери и колонны, широкие окна. Крепкая башня с колоколом и часами. Их бой разносился над городом каждый час.

У входа нас ждала госпожа Меления, сестра Свэньи – пожилая худощавая женщина в сером платье и шляпке, украшенной цветком с мятыми лепестками. Волосы ее были собраны в пучок так туго, что кожа на лбу казалась натянутой. Она работала смотрительницей приюта, в котором жили мои «племянники».

Между ней и тетей Свэньей не было ничего общего, за исключением, пожалуй, взгляда. Обе умели глядеть так цепко, что становилось неуютно. Я сразу почувствовала себя не в своей тарелке.

– Это и есть Танита? – спросила Меления у сестры и поджала тонкие губы.

– Она самая. Ты ведь помнишь ее, Мел.

Несколько секунд глаза-лазеры скользили по мне, изучая и щупая. Как, должно быть, ее дети боятся! Выглядит как настоящая карга.

– Не хочешь сегодня племянников проведать? Я им сказала, что ты вернулась в город. Дети очень хотели тебя увидеть, – чопорно произнесла госпожа Меления.

– Конечно, она их проведает, – Свэнья ткнула меня локтем в селезенку. – А ты не волнуйся, Танита взялась за ум и готовится к возвращению племянников в родной дом.

– Сначала я должна убедиться, что она сможет их содержать, – еще один тяжелый взгляд – по коже ровным строем побежали мурашки. – И проверить жилищные условия.

– Как скажете, – начала я, но тетка Свэнья опять перебила.

– Все там в порядке. Я уже проверила, а ты ведь знаешь, какая я дотошная.

Госпожа Меления обдала сестру холодным взглядом и первая прошествовала в ратушу.

– Давай, Танита, пошевеливайся, – поторопила меня Свэнья. – То, что сестрица согласилась пойти с нами, уже большая удача.

Я тоже так считала. Но теперь волновалась не из-за документов, а из-за детишек, с которыми предстояло встретиться уже сегодня. Как я буду смотреть им в глаза? Как они меня воспримут?

Одни вопросы! Уверена только в том, что двойняшки обижены на Таниту. Значит, простой жизни мне не светит.

Мы дождались приема у писаря, который занимался выдачей документов. По лицам господина Тикса и госпожи Мелении было ясно, что они мечтают как можно скорее покончить со скучным делом. Эти двое время от времени принимались ворчать, мол, какая же Танита растяпа – документы прозевала. И куда ей детей?

Удивительно, тетка Свэнья даже заступалась за меня перед ними. Наверное, переживала, что у нее хотят отнять титул главной ворчуньи и право учить меня уму-разуму.

Писарь думал обо мне не лучше, чем сестра и муж Свэньи. Скучающим тоном прочел целую лекцию о том, что документы, удостоверяющие личность, надобно беречь как зеницу ока. И что таких растеряшек у него каждый день по пять человек. Ходят тут, просят, только от работы отвлекают.

О том, что выписывать документы – это и есть его работа, я напоминать не стала.

Фамилия Зорвир была ему явно знакома. Несколько секунд писарь смотрел на меня, сощурившись.

– Помню вас, помню. Это ведь я десять лет назад выписывал вам именную грамоту. Вам тогда только семнадцать стукнуло. Но все равно нужны подписи свидетелей, – он указал, где надо расписаться, а потом опустил печать на расплавленный сургуч.

Аналогом паспорта здесь была именная грамота. Чтобы заполнить ее, писарю пришлось отыскать данные о Таните Зорвир в толстом журнале. Когда процедура была окончена, я уже не знала, паниковать или радоваться. С каждым прожитым днем, с каждым событием я врастала корнями в этот мир. Становилась его частью.

Это даже было естественно, что ли. Словно я вернулась на малую родину спустя много-много лет.

– С вас один серебряный, – протянул писарь, пряча в ладони зевок.

Ну и цены! Совсем совесть потеряли в этой своей ратуше. Поняв, что мне не хватает, тетка Свэнья закатила глаза и опустила на стол перед писарем блестящую монету.

– Что бы ты без меня делала? – спросила самодовольно.

На улице мы с соседями распрощались, и я осталась наедине с госпожой Меленией. Недовольная тем, что ее драгоценное время потратили на ерунду, женщина фыркнула и спросила:

– Так ты со мной или нет?

– Конечно, я с вами. Мне надо увидеть племянников.

Как их зовут? Вроде мальчика Тимош, а девочку – Варда.

Смотрительница приюта наняла извозчика, и мы покатились по улицам Керлига. Надо бы как-то разговорить эту тетку, задобрить, а то сидит напряженная, да взгляды исподлобья кидает.

– Спасибо, что подтвердили мою личность, госпожа Меления, – обратилась я к ней.

– Не нужны мне твои благодарности, – она хмыкнула и уставилась в окно. – Ты лучше скажи, зачем тебе эти дети сдались? Ты не привыкла к ответственности, Танита. Жила для себя. Сейчас вот обнадежишь племянников, а потом хвостом махнешь – и поминай как звали. Упорхнешь снова в столицу, а Тимош и Варда опять без родственников останутся.

Слова этой женщины меня возмутили, но в то же время я ее понимала. Она переживала о судьбе подопечных. Дети не игрушки, нельзя их забрать домой, а потом сдать обратно в магазин или подарить друзьям, когда надоедят.

– Думаете, я испугаюсь и сбегу?

Госпожа Меления дернула плечом и поправила шаль.

– Свэнья, конечно, говорит, что ты за ум взялась, но я тебе все равно не доверяю. Растить детей лучше в полной семье, чтобы доход стабильный был. А ты, случись что, к кому побежишь?

– У меня будет свое дело, можете не сомневаться. Многие отмечали, что у меня есть торговая жилка, я не пропаду. И о племянниках позабочусь.

Она строго поджала губы.

– Ты складно говоришь, но разговорчики это одно, а дело – совсем другое. Сначала убеди меня, что справишься.

Хочет доказательств?

– Хорошо, – сказала я решительно. – Скоро моя лавка заработает и будет приносить доход. Это вас устроит?

Госпожа Меления кивнула.

– Устроит. Мы приехали, выходи. Поговоришь с Вардой и Тимошем, узнаете друг друга. Ты их даже ни разу не видела, а родной теткой зовешься. Может, эта встреча убедит тебя скорее наладить свои дела. А может, они в глаза тебе посмотрят и в приюте остаться захотят!

Здание приюта пряталось за стеной из желтого кирпича. Госпожа Меления постучала в ворота колотушкой, и через несколько секунд нам открыл мужчина в форме и мятом картузе.

Последние слова этой женщины звенели в голове, как надоедливые мошки. Возможно, я не понравлюсь детям, но им придется смириться, ведь домой-то вернуться хочется! Я не собираюсь быть для них злой теткой, но и крутить собой нельзя разрешать. Где-то я слышала, что стоит взрослому утратить авторитет – пиши пропало. Дети не будут слушаться и сядут на шею.

Почему все так сложно?

И опять проскользнула слабая недостойная мыслишка: «А может, ну это все? Получишь от оценщика деньги и уедешь туда, где Таниту никто не знает. Документы теперь есть».

Во мне говорил страх. Как бы ни храбрилась и ни настраивала себя на позитив, я боялась не вытянуть. Проколоться, выдать себя, не суметь сладить с чужими детьми и полюбить их. Боялась, что мы будем враждовать.

Только сейчас я заметила, что мои пальцы комкают подол платья. Замерев на тропинке, ведущей к крыльцу, я подняла голову. В окне второго этажа торчало любопытное девчачье лицо. Девочка прислонилась носом к стеклу и скорчила рожицу. Несколько секунд мы смотрели друг на друга, а потом госпожа Меления велела торопиться.

– Танита! Чего ты там застыла? У детей обед скоро, а потом дневной сон и занятия. Никто под тебя подстраиваться не будет.

Смотрительница завела меня в комнату для встреч. Внутри был небольшой стол и несколько стульев, две кадки с цветами, напоминающими лопухи, окно без штор. На полу – потертый ковер.

Мда, невесело. Все здесь какое-то серое и строгое, как и сама госпожа Меления. Но не думаю, что она ведет себя с детьми как злюка. Просто холодная какая-то, черствая. И, тем не менее, в голосе звучало беспокойство, когда она говорила о Варде с Тимошем.

За дверью послышались шаги, и я внутренне подобралась.

– Вот так, сюда проходите, – Меления по очереди впустила ребятишек. – Давай, Танита. Только не долго, – дала последнее напутствие и исчезла.

Мальчик и девочка замерли у входа. Они оглядели комнату и остановили настороженные взгляды на мне. Свэнья говорила, что им по девять. В принципе, на свой возраст они выглядели, только были бледными и худощавыми. Сестра чуть выше брата, это ее я видела в окне несколько минут назад.

Волосы обоих торчали каштановыми пружинками. Варда носила два хвостика, у Тимоша на голове сидела летняя шапка с козырьком. Лица обоих покрывали едва заметные веснушки, глаза были темными, большими, а ресницы длинными и пушистыми.

Красивые ребята, что сказать. Унаследовали от родителей лучшие черты. Сейчас они слегка смущены и растеряны, но не испуганы. Чувствовался в них характер. Девочка опустила глаза, но за мгновение до этого я успела уловить в ее взгляде лукавые искры.

Наверное, пора начинать разговор. Я кашлянула и произнесла с улыбкой:

– Привет. Меня зовут Танита, и я ваша тетя.

Мальчишка моргнул, потом наклонился к уху сестры и произнес громким шепотом:

– Слышишь, Варда? Кажется, заклинание сработало.

Если бы я не сидела, то упала бы точно. Хотелось воскликнуть: «Чегооо?! Какое еще заклинание?!»

Несколько секунд я глядела на двойняшек, глупо хлопая ресницами, а потом стиснула зубы и сделала глубокий вдох.

Вот только не говорите мне, что эти пройдохи что-то нахимичили и из-за их проделок я провалилась в люк!

– Тише ты, – шикнула Варда, зажала брату рот ладонью и посмотрела на меня невинными глазенками. – Мы просто играли. С ребятами.

Мальчишка сдвинул ее руку и пробубнил обиженно:

– Почему ты нас не забирала? Мы тебя ждали, а ты все не приезжала.

Меня охватили совершенно иррациональные муки совести и стыд за Таниту. Я сделала манящий жест и произнесла:

– Может, присядете? Поговорим.

Я слышала, что с детьми надо не сюсюкать, а разговаривать, как со взрослыми. И что они понимают больше, чем мы думаем. А про заклинание еще спрошу. Может, и правда, всего лишь детское баловство, а я уже придумала невесть что.

Переглянувшись, ребята медленно приблизились и заняли свободные стулья. Насупились. Они напоминали недоверчивых зверьков, которых может спугнуть любой громкий звук. И я точно не внушала им симпатии.

– Значит, тебя зовут Тимош, а тебя Варда, – я оглядела двойняшек по очереди. – Приятно познакомиться.

Мальчишка фыркнул.

– Спасибо, хоть имена выучила, тетушка.

Сестра метнула на него строгий взгляд.

– Что? – огрызнулся он и сложил на груди руки. – Папа говорил, что ты нас забирать не хочешь, что мы тебе чужие, обуза ненужная. А сейчас почему передумала?

В комнате воцарилась неловкая тишина. Я тяжко вздохнула. И за что мне все это? Обиженных детей не хватало для полного счастья.

– У меня были проблемы, Тимош. Как только я с ними разделалась, сразу поспешила сюда. Во взрослой жизни не все так просто и однозначно, как кажется.

Мальчишка не поверил, ответил колючим взглядом и принялся раскачиваться на стуле. Комнату тут же наполнил раздражающий скрип, от которого у меня разболелась голова. И он это понимал, чертенок!

Варда нервно теребила подол серого платьица до колен, потом вдруг спросила:

– Мы сейчас пойдем домой? Я очень хочу вернуться туда.

В ее голосе было столько отчаяния, робкой надежды и страха, что ей откажут! Я сама будто бы влезла в их шкуру, ощутила себя никому не нужной сиротой без своего дома и поддержки.

– Никуда она нас не заберет. Захапает себе наше наследство и поминай как звали, – буркнул Тимош.

Он натянул свою шапку еще ниже на лоб, надулся весь и стал похож на злобного хомячка.

Варда ахнула.

– Да что ты говоришь, дурак? Тетя с нами так не поступит, ведь правда?

Две пары глаз уставились на меня в ожидании ответа.

– Не волнуйтесь, я не собираюсь лишать вас родного дома. Но сегодня не получится забрать вас. Надо все подготовить, а госпожа Меления должна убедиться, что я смогу вас содержать.

Варда закатила глаза и опустилась лбом на сложенные руки.

– О, нет! Мне надоело ждать, я так хочу домой, в свою комнату!

Разговор выходил каким-то дурацким. Я чувствовала себя беспомощной перед этими двумя, хотя представляла, что все будет иначе. Суровая правда – я не знаю, как правильно общаться с детьми. Они не такие сговорчивые и веселые, как в рекламе по телевизору.

– Я прекрасно понимаю, что вам здесь не нравится. Но потерпите немного, пожалуйста.

Произнося эти слова, я со страхом понимала, что не смогу от них отмахнуться и сделать вид, что ничего не было. Как там папа говорил? Надо жить по совести? Вот и сейчас совесть подсказывала, что бросать детей нельзя, им в этом мире совсем не на кого положиться.

Кстааати…

– Вы что-то говорили насчет заклинания, – я задумчиво постучала себя по подбородку и посмотрела сначала на Варду, затем на Тимоша. – Что вы имели в виду? Вы умеете колдовать?

Ребята переглянулись. Тимош стащил шапку и почесал взъерошенную макушку.

– Эээ… ну… мы просто играли.

– В магов, – подтвердила Варда. – С Лизой и Саймоном.

– И как же вы играли?

Оба потупились, мальчишка даже покраснел. Потом резко вскинул голову и начал оправдываться:

– Да какая разница? Мы дети, любим играть, что непонятного-то? Мы и в магов играем, и в разбойников, и в принцев с принцессами. Чего ты к нам пристала, тетушка?

Да уж, по нему театр плачет. Странно все это. Подозрительно. Быть может, детки и в самом деле виноваты в моем попадании? Мироздание услышало их желание и решило отправить меня им на помощь?

Но как? И почему именно я? Я ведь не Мэри Поппинс и не Мать Тереза.

Все это звучит слишком невероятно. Хотя, чему я удивляюсь, тут драконы до сих пор где-то шастают и магия на каждом шагу…

– Не обращайте внимания, тетя Танита, – спокойно произнесла Варда. Мне показалось, что она еле сдерживается, чтобы не отвесить брату подзатыльник. – Тимош иногда несет всякую ерунду.

Нет, так от них ничего не добиться, а угрозы и запугивания настроят их против меня еще сильнее. Но я обязательно узнаю, что скрывают «племяннички»! Вдруг Тимош опустил руки на стол. Рукав рубашки задрался, и я увидела синяк на запястье.

– Ребята, вас тут не обижают? – спросила осторожно.

Мальчишка поймал мой взгляд и поспешно опустил рукав.

– Пусть только попробуют, сразу получат в зубы!

– А синяк откуда?

– Как откуда? Просто играли, – и снова сделал лицо простачка.

– Он дерется со всеми, нас тут не любят, – со вздохом пояснила Варда.

Этого еще не хватало. Надо будет поговорить с госпожой Меленией. Что за беспредел тут творится?

– Почему? В чем причина? – спросила я девочку.

– Говорят, что мы из семьи богатеев. Кто-то прознал, что папа был ювелиром, за это и гнобят, – Варда сложила руки на груди и отвернулась. Но я успела заметить, как задрожали ее губы.

В этот миг дверь открылась, на пороге возникла смотрительница.

– Варда, Тимош, пора на обед, – скомандовала госпожа Меления, и ребята нехотя сползли со своих стульев.

– Я вас еще навещу, – пообещала напоследок.

И надеюсь, что следующий визит пройдет удачней. У дверей дети обернулись, в их взглядах мелькнуло ожидание. Как будто они хотели верить, что с моим появлением их жизнь изменится к лучшему.

Глава 10. Скользкий гость

Следующие два дня пролетели как один. Я погрузилась с головой в дела насущные и трудилась, не разгибая спины. Тетка Свэнья, будто опытный надзиратель, следила за мной из-за забора и отпускала то ехидные комментарии, то вполне дельные замечания.

Уходя из приюта, я попросила госпожу Мелению проследить, чтобы детей не обижали. На что она ответила: «У нас порядки строгие, но невозможно стоять над детьми денно и нощно. Они так или иначе будут ссориться, особенно мальчишки».

Мои слова о том, что их гнобят из-за того, что Варда и Тимош дети ювелира, смотрительница проигнорировала. Она работала там много лет и повидала всякое, поэтому не считала, что над ними так уж сильно издеваются. Напоследок велела поменьше болтать и скорее заняться устройством своего быта.

И я занялась.

В доме меня ждало еще много работы, а дела росли, как снежный ком. Конечно, я сделала поверхностную уборку, но требовалось еще разобрать горы вещей, вычистить посуду, закупить необходимое и устроить грандиозную стирку.

Я обследовала все уголки и потайные места, навела идеальный порядок в кладовке. На одной из полок нашла коробку со швейными принадлежностями, вышивкой и мотками цветных лент и кружева.

Чего добру пропадать? В хозяйстве все пригодится. Правда, я не совсем понимала, что буду делать с незаконченной вышивкой, но пускай лежит. Почему-то казалось, что это принадлежало жене Малкольма, Розе. Если так, то детям, наверное, будет приятно, что у них остались вещи в память о матери.

Я усмехнулась, вспомнив двойняшек. Снаружи они выглядели такими холодными, колючими, недоверчивыми. Особенно Тимош. Мальчишка невзлюбил меня с первого взгляда.

И я спрашивала себя, хочу ли жить с ними и заботиться о совершенно чужих детях? Если хорошенько подумать и отбросить голос совести, жалость…

Скорее да, чем нет. Постоянно быть одной невыносимо, я так психом-одиночкой стану. Тетка Свэнья, хоть и заглядывает время от времени, не в счет. А отношения с мужчинами заводить не собираюсь, счастливый брак и танцующие единороги мне не светят.

С каждым днем крепла мысль, что мое попадание сюда произошло не просто так. Но серьезный разговор с детишками меня только ждет. Вероятно, они и сами понимают, что натворили что-то не то.

Детские комнаты я отмывала дольше всего, зато теперь они были полностью готовы к возвращению маленьких хозяев. Даже игрушки перебрала и красиво расставила.

Шкаф с вещами тоже не избежал моего пристального внимания. Присмотренную юбку постигла незавидная участь – я подшила подол и отпорола с пояса дурацкую вышивку в виде цветочков. Отобрала несколько блуз, платков и жакетов. Все это добро отмокало в ванной полдня. У шелковой блузы нежно-розового цвета на груди осталось мелкое коричневое пятнышко, и я решила замаскировать это место одной из своих брошек.

Пока возилась с гардеробом, вспоминала, что рассказывала бабушка о временах, когда утюги были еще не во всех домах. Как только люди не исхитрялись! Я натянула бельевую веревку прямо над ванной, которую наполнила максимально горячей водой, и развесила уже высохшие вещи. Ожидалось, что горячий пар расправит заломы.

Подождем, проверим.

Я не была супер-хозяюшкой, которая знает сто один способ выведения застарелых пятен, может соорудить топиарий из рулона туалетной бумаги и вантуза, приготовит первое, второе и третье из гречки с хлебом. Но что-то получалось. Просто не хотелось бездельничать и слушать глухую тишину. В такие моменты в голову лезли упаднические мысли.

Я еле сдерживалась, чтобы не закрыться на весь день в мастерской, и старательно гнала прочь образы новых украшений. Успеется, мне бы старые сбыть с рук. Я обошла ближайшие улицы, но не нашла подходящих лавок, а в «Женские штучки» больше не хотела ничего нести. Конечно, можно было прокатиться по Керлигу, посетить другой берег, но мешал страх перед незнакомым городом.

Поэтому я продолжала заниматься бытом и наводить красоту.

Шкафчик в кухне, на который я сперва почти не обратила внимания, оказался местным аналогом холодильника. В специальную нишу укладывался магический нетающий лед, который не давал продуктам портиться. Все это мне объяснила тетка Свэнья. К сожалению, льда в холодильнике не было и в помине, пришлось добавить в список расходов еще один пункт.

Эти два дня я с нетерпением ждала новостей от господина Грута, ведь деньги убегали, как вода. Точнее, их почти не осталось.

Решено! Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе. А я сама завтра загляну к оценщику и потычу его палочкой, чтобы быстрее искал покупателя. В конце концов, ему это тоже выгодно!

Вылизывая дом, я и про лавку старалась не забывать. Муж тетки Свэньи, проходя мимо, увидел, как я пытаюсь отодрать с окон доски при помощи гвоздодера и плоскогубцев, выругался в сердцах и сделал все сам. Святой человек!

Когда в окна хлынул дневной свет, внутри даже веселее стало, а пустые витрины больше не выглядели такими унылыми. Стоя посреди лавки и лелея коварные планы по захвату ювелирного рынка, я совсем выпала из реальности. И подпрыгнула от громкого стука в дверь. Сердце подскочило вместе со мной и забилось в горле.

Нельзя же так пугать впечатлительную особу. А что, если это посыльный от господина Грута?

– Уже иду! – прокричала я и бросилась открывать.

Надо в двери глазок просверлить! Чтобы знать, кого принесло, и не отпирать всяким подозрительным личностям. Я втайне надеялась, что это вестник от Грута, но на пороге стоял скользкий, при этом мило улыбающийся господин Клавиц.

Здесь что, медом намазано? Зачем его опять принесло?

– Госпожа Танита, – он приподнял шляпу и склонил голову в легком поклоне. – Кажется, мне улыбнулась удача. Я приходил вчера, но не застал вас на месте.

– Доброго дня, рада вас видеть.

Выражение моего лица и тон никак не вязались с вежливыми словами.

– Могу я узнать, господин Клавиц, зачем вы приходили?

Он привстал на цыпочки, пытаясь заглянуть мне через плечо, но росточка не хватало. А мне захотелось щелкнуть его по любопытному носу!

– Как-то неудобно на пороге беседовать, – чистосердечно признался он.

– У меня не убрано.

До товарища наконец-то дошло, что гость он нежеланный. Рейбон потерянно улыбнулся и сказал:

– Не бойтесь меня, госпожа Танита. Я хорошо знал вашего брата, мы сотрудничали не один год. Слышал, вы планируете восстановить работу мастерской и торговать украшениями.

Интересно, кто успел разболтать о моих планах этому подозрительному типчику? Или сам догадался? Недаром же ходил, вынюхивал.

– Допустим, – я сложила руки на груди. – Вы хотите предложить свои услуги?

Он поправил шляпу. Взгляд у Клавица был снисходительным и одновременно заискивающим. От меня не укрылось, как жидкие голубые глазенки ощупали меня с головы до ног.

– Я знаю в этом городе всех. Занимаюсь куплей-продажей недвижимого имущества и ценных вещей, даю деньги в долг под проценты, ищу богатых и перспективных клиентов, знакомлю с нужными людьми. Помогаю с налогами, – он игриво дернул бровями, кажется, намекая, что помощь заключается в уклонении от этих самых налогов. – Оформим все так, что комар носа не подточит. Ваш брат, да хранит его душу Небесный Отец, доверял мне.

Ты смотри-ка, и швец, и жнец и на дуде игрец! Он расхваливал себя трепетно, с придыханием. Вопреки такой рекламе, у меня не было ни малейшего желания связываться с этим человеком – себе дороже. Потом ведь не отклеится. Во все времена существовали любители присесть на шею успешным людям и заработать на чужом труде. Сильно сомневаюсь, что ювелир сотрудничал с ним от хорошей жизни.

А еще внутреннее чувство подсказывало, что Рейбон Клавиц что-то скрывает. Недоговаривает. Может, у Малкольма были проблемы, о которых я не знаю?

Отшить гостя прямо сейчас? Нет, надо действовать дипломатично, не хочу ссориться, а то еще подгадить решит. С такими скользкими дельцами надо держать ухо востро.

– Оставьте мне ваши контакты, господин Клавиц. Если понадобится помощь, я обязательно с вами свяжусь, – ответила как можно вежливее, хотя меня перекосило от нервов. Сам организм сопротивлялся общению с этим человеком.

Клавиц расцвел и тут же выудил прямоугольную карточку из кармана жилета.

– Вы так очаровательны, госпожа Танита, что я готов помочь и проконсультировать вас в любое время. Думаю, что вы обратитесь ко мне уже скоро.

– Почему вы так решили? – я глянула на него исподлобья. – У меня могут возникнуть проблемы? Говорите прямо.

Он ответил крайне милой и сладкой улыбкой, от которой даже уровень сахара в крови подскочил. Потом картинно вздохнул, опустил глаза и произнес:

– Вы задумали войти в мир, где прекрасным девушкам нет места. Несмотря на то, что украшения считаются женскими атрибутами, производят их и торгуют ими мужчины. Здесь надо иметь характер, смекалку, железную хватку, а не только талант. Я помогу вам выжить в этом жестоком мире.

Вот гад. Точно что-то скрывает, пытается таким незамысловатым способом давить психологически, чтобы я растерялась, запаниковала и бросилась к нему за помощью и советами. А он бы взял меня тепленькой. Наверняка чует своим курносым носом, что у меня есть или скоро будут денежки.

Но тут пришла неожиданная помощь. По улице, нагруженная двумя корзинами продуктов, шагала тетушка Свэнья. Глазами-лазерами она быстренько просканировала прилипчивого гостя, хмыкнула недобро и направилась к нам.

– Танита, ты уже гостей принимаешь? – гаркнула строго. – Кто этот молодой человек?

Клавиц приподнял шляпу и хотел было открыть рот, но Свэнья зыркнула так, что даже у меня задрожали колени.

– Зачем пожаловал? Если на чай напроситься хотел, так убирайся вон. Нечего тут шастать, Таните некогда романчики крутить. И чтобы я тебя возле этой лавки не видела!

– Госпожа, вы что-то неправильно поняли… – щеки Клавица налились румянцем, а взгляд голубых глаз заледенел. Видно, он не привык к столь грубому обращению.

– Все я правильно поняла. Ты иди, красавчик, иди, – она сделала вид, что замахивается корзиной. – И чтобы духу твоего здесь не было! Это не проходной двор!

Господин Клавиц посмотрел на меня с сожалением. Надо отдать ему должное, спорить и скандалить со Свэньей он не стал.

– Досадно, что нас прервали. Пообщаемся в другой раз. Удачи, госпожа Танита, – не глянув на сердито пыхтящую Свэнью, нежданный гость отчалил.

– Вспомнила я этого крысеныша, – забухтела соседка, оттеснив меня плечом и ввалившись с корзинами в лавку. – То-то гляжу, рожа знакомая.

– Вспомнили?

Сейчас услышу важную информацию! Чуть не спотыкаясь от нетерпения, я помогла затащить корзины с покупками в дом и усадила тетку Свэнью на диван. Она отдышалась, промокнула лоб платком и заговорила:

– В последние годы Малкольму тяжко приходилось. Он болел, почти не работал, а детей содержать как-то надо было. Он связался с этим козлоногим Клавицем, тот обирал его под видом помощи. Картины дорогие выкупил за бесценок, редкие материалы, ковры, украшения. В это время клиентов у Малкольма сильно убавилось, многие ушли к конкурентам. А как те рады-то были! Прямо расцвели! Есть у нас тут «Радость ювелира», сыночек с папашей. Когда-то он с Малкольмом дружбу водил, братец твой доверчивый делился с ним ювелирными секретами и идеями, а потом узнал, что дружок их нагло ворует!

Я вспомнила господина Леорга и его отца, которых видела в лавке. Не верится, что они поступили так подло, хотя в бизнесе друзей не бывает. Когда на кону большие деньги, некоторые готовы идти по головам.

– Даже не думай доверять этой белобрысой выхухоли! – она погрозила пальцем. – Сейчас слетятся, как пчелы на мед. Кстати, чайку мне сделаешь, а?

Пока я заваривала соседке чай, не переставала задавать вопросы. Кроме Леорга и его отца в городе были и другие ювелиры, хоть и не такие известные. Естественно, они не любили друг друга и все время пытались украсть чужие идеи.

А еще выяснилось, что мне надо обратиться в местную торговую палату и встать на учет. Потом сходить к нотариусу с документами на дом и лавку, оформить все по-человечески. Заодно он разъяснит все нюансы. Я, конечно же, не собиралась лишать двойняшек наследства, о чем сразу сказала тете Свэнье.

От предстоящих дел и задач голова шла кругом. Я постоянно возвращалась мыслями к Варде и Тимошу. Как они там? Ребята не из тех, кто станет молча сидеть в уголке и глотать обиды. А мальчишка и сам нарываться будет. Надо решать детский вопрос как можно скорее.

– Ну что, теперь-то ты убедилась, что у меня еще не самый паршивый характер? Меления всем жару задаст. Но детей она любит, старается, хотя здоровье не позволяет выполнять свои обязанности так же хорошо, как раньше, – тетка Свэнья вздохнула. – Отдаст тебе племянничков, никуда не денется. Я рассказываю ей, какая ты хорошая и ответственная. Так что должна будешь!

– Спасибо, тетя Свэнья, вы настоящий друг. А я тут хотела спросить… Вы случайно не знаете человека по имени Дарен? Возможно, он тоже приходил к моему брату. Мне бы найти его, поговорить о делах. Он вроде камнями занимается.

– Не знаю такого, – она сделала шумный глоток. – Я ведь в дела Малкольма не лезла. Знаю только то, что он сам рассказывал. А как выглядит этот Дарен?

Смущаясь, я описала своего спасителя. Пока говорила, тетка Свэнья не переставала глядеть на меня с ехидным прищуром.

– Плечи, говоришь, широкие? Глаза синие? Руки как кувалды? Небось, представляла, как он тебя этими руками обнимает…

– Тетя Свэнья! – я чуть не расплескала чай.

Вот извращенка! Меня, понимаете ли, упрекала в недостойном поведении, а у самой все мысли об этом! Верно сказано: «У кого что болит, тот о том и говорит».

– Хотя, погоди, припоминаю. Малкольм покупал камни у какого-то здоровяка.

Но выяснить подробности я не успела – затарабанили в калитку. Кого опять принесло? Радовало, что пришли не со стороны лавки.

– Вы госпожа Танита? – спросил мальчонка лет двенадцати, когда я выглянула на улицу. – Я от господина Грута, оценщика. Он велел передать записку.

И протянул мне запечатанный конверт. Догадавшись, что мальчонка ждет награду, я полезла в карман. Он схватил медную монетку и шустро ретировался.

Умирая от нетерпения, я порвала конверт и развернула исписанный аккуратным почерком лист бумаги. Надеюсь, господин Грут порадует новостями.

Глава 11. Госпожа Санлис

Спустя пару часов я была у оценщика. Он писал, что подыскал подходящую покупательницу и теперь ждет меня вместе с украшением. Конечно же, я переживала. Вдруг женщине, которую нашел господин Грут, не понравится моя подвеска?

Я стряхнула несуществующие пылинки с юбки.

Потенциальной клиенткой оказалась уважаемая в городе служительница культа богини Заступницы. Она жила и трудилась при храме, и заплатить за кулон мне должны из храмовой казны. Служители как раз искали вещи, которые можно напитать магической силой и превратить в артефакты.

– О, не стоит так нервничать, все будет хорошо. Уж поверьте моему опыту, – произнес старик с насмешливой улыбкой. – А вот и госпожа Санлис!

В лавку грациозно вплыла женщина в сопровождении девочки-служанки. Госпожа Санлис была высокой и статной, выше меня почти на голову. Едва появившись, она как будто заняла собой пол-лавки. Или во всем виноват давящий ореол силы? Воздух вокруг нее сгустился, как мед.

Женщина была одета в платье цвета молотой корицы – закрытое и бесформенное. Волосы и лоб прятались под тяжелым покрывалом, которое ложилось на широкие плечи мягкими складками. Вроде совсем простое одеяние… Я опустила взгляд и заметила, что кисти женщины украшают широкие и массивные браслеты из чистого золота.

Я не могла точно сказать, сколько лет госпоже Санлис. С чистой совестью ей можно дать как шестьдесят, так и тридцать. Лицо гладкое, без морщин и заломов, но выражение глаз, поступь, даже изгиб губ – во всем читалось спокойствие и непоколебимая уверенность. Знание и мудрость, свойственные только глубоко зрелому человеку.

– Госпожа! – оценщик встал из-за стола и поклонился.

По брошенному на меня взгляду я поняла, что должна повторить за ним.

Наверное, это особое приветствие, с которым обращаются к служителям божественных культов. Желудок вдруг сжался от страха. Если она заговорит со мной о местных верованиях, я сяду в лужу. У меня просто-напросто не хватило времени их изучить.

– Это госпожа Танита, – представил меня оценщик.

– Я знаю, кто она, – ответила госпожа Санлис таким тоном, будто действительно знала.

Во рту пересохло, и я с трудом сглотнула вязкую слюну. Взгляд светло-желтых, как тот самый кварц, глаз был направлен прямо на меня. Но изучала она не мою внешность, а то, что скрыто под ней. По крайней мере, сложилось такое впечатление.

По коже прокатилась волна мурашек, и я поспешила опустить взгляд.

Господин Грут захлопотал вокруг почетной гостьи: подставил стул и скамеечку для ног, налил воды в хрустальный стакан.

– Вы что-то хотели мне показать? – смочив губы, женщина сложила длинные тонкие пальцы на животе.

Грут протянул руку и попросил:

– Да-да, все верно. Госпожа Танита, будьте добры, дайте свою подвеску.

Пальцы не слушались, замок никак не хотел открываться. Но вот я достала из недр сумки черный бархатный мешочек и развязала ленты. Теплая медная подвеска легла на ладонь. Затаив дыхание, я подошла к госпоже Санлис и протянула свое сокровище.

Она приняла кулон так, будто я преподносила его в дар, а не продавала.

Госпожа Санлис долго и внимательно разглядывала украшение, а я все гадала, нравится ей или нет? По выражению лица нельзя было ничего понять. А еще я пыталась не смотреть на завораживающий блеск золотых браслетов.

– Дитя мое, ты веруешь в Заступницу? – внезапно спросила она.

Что же ответить?

– Д-да… в-верую, – я покраснела и начала заикаться.

Но женщина как будто не обратила внимания на мою маленькую ложь.

– Вижу на тебе ее печать. Это хороший знак, – миролюбиво продолжила госпожа Санлис.

Я уставилась на нее с удивлением. Взмахнув рукой, та попросила оценщика и служанку:

– Оставьте нас ненадолго, пожалуйста.

– Конечно, – почтительно произнес Грут, и они с девочкой вышли через маленькую дверцу, ведущую вглубь дома.

Мы с госпожой остались один на один. Взгляд заметался туда-сюда, от волнения стало трудно дышать. Что означали слова этой странной женщины? Неужели она с первого взгляда распознала во мне попаданку?

– Не бойся меня, Танита, – попросила она, обматывая цепочку от подвески вокруг пальцев. – Или как тебя зовут на самом деле?

Сердце перекувыркнулось в груди, и я медленно выдохнула, чтобы успокоить его.

– Откуда вы знаете? – спросила шепотом.

Выкручиваться нет смысла. У этой госпожи на лбу написано, что она сразу меня раскусила. Если кто-то и сможет все объяснить и ответить на вопросы, то только она!

– Вы… маг?

Госпожа Санлис снисходительно улыбнулась.

– Я зрящая, моя магия помогает людям этого города. Хоть ты не из этого мира, но несешь на себе печать Заступницы.

Яснее не стало. Я опустилась на край стула и спросила:

– А что это значит? Что еще за печать?

– Заступница наделила тебя даром защищать и оберегать. Я сразу ощутила в этом украшении легкий отголосок магической силы. Он остается на всем, к чему ты приложишь руку. Не удивляйся так, ты ведь и раньше замечала небольшие странности? Твоя магия действует неявно, но она есть.

Я нахмурила брови и начала вспоминать. Некоторые заказчики говорили, что мои украшения волшебные. Одна женщина даже сообщила по телефону, что моя подвеска спасла ее. Цепочка порвалась в тот момент, когда она уже собиралась перейти дорогу. Пришлось задержаться на несколько секунд, а в это время по дороге на бешеной скорости пронесся автомобиль.

Другая рассказывала, что в день, когда она надела на прогулку мое кольцо, встретила будущего мужа. Третья говорила, что после того, как начала носить мои бусы, избавилась от приступов удушающего кашля. Прежде никакие лекарства не помогали.

Тогда это казалось простыми совпадениями.

– Я ничего не понимаю. Как я попала в ваш мир? Это ваша богиня постаралась?

– Возможно, кому-то понадобилась твоя помощь и защита, – ответила госпожа Санлис совершенно спокойно, будто для нее это было в порядке вещей.

Я сразу вспомнила Варду с Тимошем и их странное поведение. А что, если они так сильно отчаялись, что решили призвать тетушку с помощью магии? Кто знает, что это было за заклинание, но факт есть факт – я здесь.

Я, а не настоящая Танита.

– Ты должна исполнить то, ради чего оказалась в этом мире, – продолжала служительница.

Мысль, что я кому-то что-то должна, вызвала внутреннее сопротивление. А потом вспомнились несчастные глаза детишек…

– Ты уже поняла, кому могла здесь понадобиться? – спросила госпожа Санлис.

Я рассказала о детях ювелира, а она слушала не перебивая.

– Может, вы мне как-то поможете? – поинтересовалась напоследок.

Она мягко улыбнулась.

– Моя дорогая, это только твоя задача. Сама решай, как применить свои знания и умения, чтобы помочь этим детям.

Ну вот, чуть что – так сама, Танечка, сама.

– Есть ли обратный путь в мой мир?

Этот вопрос тревожил меня время от времени. Госпожа Санлис неопределенно пожала плечами.

– Кто знает, кто знает. Я беру твою подвеску, тебе понадобятся средства на первое время. А наш артефактор усилит ее полезные свойства. Буду рада иногда видеть в Храме. Приходи, Танита, – она сняла с пояса мешочек и положила на стол передо мной. – Но ради твоей же безопасности не советую рассказывать всем подряд о твоем даре и о том, что ты не из этого мира.

Последнее не слишком обрадовало. От новостей голова шла кругом, но я уже решила, куда сейчас отправлюсь.

Надо быстрее исполнить то, ради чего меня призвали.

Глава 12. Домой!

Госпожа Санлис оказалась немногословной, и у меня остались вопросы без ответов. Но ей удалось донести до меня то, что если мне все разжуют и преподнесут на блюдечке, ничего не выйдет. В чужом мире может выжить только сильный человек. Человек со стержнем. И мне самой предстоит его выковать.

Но главное, если у меня действительно есть какая-то магия, как ее использовать? Разве это легко и просто? Уму непостижимо. Хотя, что я хотела? Моя обычная жизнь закончилась, едва я угодила в канализационный люк.

Санлис, правда, добавила, что мои работы еще могут понадобиться Храму, и позже она обязательно со мной свяжется. После общения с этой женщиной на душе даже стало спокойнее – тайна уже не так тяготила меня.

Заглянув в мешочек, я увидела десять золотых. Неужели моя работа на самом деле столько стоит? Это нереальная сумма, вдруг служительница намеренно ее завысила? Отстегнула от храмовых щедрот, так сказать. В фонд помощи бедным попаданцам.

По договору двадцать процентов я заплатила оценщику, итого у меня на руках осталось восемь золотых ксолов. Он выдал расписку, что действительно получил от меня деньги и не имеет претензий, а еще я попросила Грута написать кое-какое письмо. И теперь шла в сторону приюта, бережно поглаживая его сквозь карман юбки.

Охранник у ворот, крепкий мужчина с округлым животом узнал меня, но сперва не хотел пускать. Пришлось включить весь свой дар убеждения и добавить капельку женского очарования. Разомлевший от духоты летнего вечера и моей милой улыбки, он все же открыл ворота, наказав долго не задерживаться.

И где искать госпожу Мелению? Надо выловить кого-то из взрослых.

Я остановилась, прислушиваясь. Во внутреннем дворике стояли шум и гвалт – наверное, воспитанников вывели на вечернюю прогулку. Я пошла на звуки по мощенной желтым кирпичом дорожке, чувствуя себя Элли из страны Оз.

К детским крикам добавлялось жужжание толстых пчел, оккупировавших заросли спиреи и чубушника. Помнится, так пахло в нашем маленьком и тихом городском сквере. Здешние растения почти не отличались от земных, но встречались и те, которых я не прежде не видела.

Знакомый аромат зацепил что-то внутри, какую-то тонкую струнку, и я замедлила шаг. Нырнула в мысли всего на несколько секунд, отвлеклась, и в этот миг со всего разбегу на меня кто-то налетел.

Мальчишка!

Мы слаженно ойкнули, а он еще и ладони к лицу прижал. Я узнала кудрявые волосы, выглядывающие из-под кепки.

– Тимош, это ты? – я придержала за плечо норовящего удрать мальца.

– А? Тетя?! – в голосе послышались нотки испуга.

Он низко надвинул на лоб кепку и опустил голову.

– Посмотри на меня, – велела и развернула мальчишку к себе.

Я ахнула в голос, потому что Тимош напоминал не ребенка, а панду: вокруг глаз, будто солнцезащитные очки, красовались сочные фингалы, нос распух и покраснел.

Он шмыгнул и отвернулся. А меня сначала сковало оцепенение, потом нахлынули тревога и злость.

– Тебя побили? – поинтересовалась я как можно спокойнее. Сейчас не время для лишних эмоций.

– Упал, – буркнул Тимош и скрестил руки на груди, точно надутый хомячок.

– И сразу на оба глаза. Ясно все с тобой, – заключила я, покачав головой.

Такие следы остаются после сильных ударов в переносицу. Но этот упрямец никогда не будет ныть и жаловаться, только бурчать и топорщить иголки.

Заметив нас, подбежала Варда. Остальные дети продолжали беситься и перекидывать друг другу мяч, кто-то бегал из одного конца поля в другой, голося во все горло. Взрослых видно не было. Воспитанники всегда гуляют без присмотра?

Девочка поймала мой взгляд и несмело улыбнулась:

– Тетя Танита, ты за нами пришла? – спросила голосом маленького ангелочка.

– Да, Варда. Только сначала переговорю со смотрительницей.

Пальцы продолжали удерживать плечо Тимоша. Он фыркнул и дернул рукой, высвобождаясь. Я настаивать не стала, только вздохнула громко.

– Упал я, понятно? – пояснил еще раз мальчишка, словно в его глазах тетушка была умственно отсталой.

Варда закатила глаза.

– Он врет.

– А ты ябеда! И дура!

Брат с сестрой уставились друг на друга с такой злостью, что я даже испугалась. Вдруг подерутся?

– Так, дети, тихо. Все в порядке, – сказала, выставив между ними руку по типу шлагбаума. – Тимош, такого больше не повторится. Тебя больше не будут обижать.

Я, конечно, понимаю, что дети не должны расти изнеженными фиалками, но такие драки – это чересчур. Ребенок мог получить настоящее увечье! А госпожа Меления либо не видит в этом ничего особенного, либо просто не сознается, что не может контролировать ситуацию в своем приюте. Сильные бьют тех, кто слабее и младше.

Дети постепенно притихли и перестали пыхтеть, как маленькие паровозы.

– Я думала, что ты больше не придешь. А Тимош тебя очень ждал, – Варда сдала брата с потрохами.

– Не ждал, – буркнул детеныш панды и шмыгнул разбитым носом.

– Ладно, с этим мы разберемся позже. А сейчас вы покажете мне кабинет госпожи Мелении, идет?

«Племяннички» переглянулись и дружно ответили:

– Идет!

Вскоре я стояла у кабинета госпожи Мелении. В коридоре было только одно узенькое окошко с северной стороны, солнечные лучи в него не попадали. Да и сама атмосфера навевала тоску и уныние, хотелось сбежать отсюда как можно скорей. А вот эта темень не добавляла веселья.

– Мы не будем с тобой заходить. Госпожа Меления ругается, когда дети слоняются по коридорам, – доложила Варда и с опаской посмотрела на дверь.

Кивнув, я уверенно постучала и, подождав несколько секунд, вошла внутрь.

– Я занята! – послышался недовольный голос.

Увидев меня, Меления чуть не уронила чайник. На лице промелькнуло растерянное выражение.

– Не собираюсь отнимать ваше драгоценное время, – заявила я с порога, не позволяя ей вставить хоть слово. – Госпожа Меления, скажите на милость, вы видели, в каком состоянии Тимош? Почему за детьми никто не следит? Почему они избивают друг друга?

Крылья ее носа затрепетали. Смотрительница раздраженно поджала губы и фыркнула:

– Оставь свои эмоции, милочка. Мальчик, ударивший его, уже получил внушение. А самого Тимоша осмотрел штатный лекарь. Нос не сломан, все нормально, обычная мальчишеская потасовка.

– Потасовка? Его же могли покалечить! – я чуть слова не забыла от возмущения. – Госпожа Меления, я вижу, что ваш приют не может обеспечить безопасность моим племянникам, поэтому я их забираю. Сейчас же.

Несколько секунд она смотрела на меня круглыми глазами, словно не могла поверить в мою дерзость.

– Как это забираешь? Разве ты уже устроилась? Привела дела в порядок? У тебя появился стабильный доход?

Она прошествовала к столу и принялась нервно копаться в ящиках, создавая иллюзию крайней занятости. Предполагалось, что сейчас я стушуюсь и выбегу вон.

– Вы как будто нарочно тянете, – проговорила я, буравя взглядом лоб вредной тетки. – Моим племянникам лучше жить в своем доме с родственницей, чем в приюте, где другие дети их обижают, а воспитатели закрывают на это глаза.

Она уронила на пол папку, бумаги разлетелись.

– Мы не закрываем глаза! – вспыльчиво ответила госпожа Меления. – Ты не знаешь, что такое работать в детском доме. Невозможно уследить за всеми, а Тимош – мальчик, он должен уметь драться и постоять за себя. Или ты собираешься его в юбку обрядить и косы заплести?

– Чтобы вырастить из мальчика настоящего мужчину, не обязательно подвергать его избиениям и унижениям. У вас устаревшие понятия о воспитании.

– Ты-то что можешь об этом знать?

Я покусилась на святое, потому что лицо Мелении вытянулось и пошло пятнами от обиды. Чего она так схватилась за этих сирот? Неужели по доброте душевной и от большой любви? Или есть еще что-то?

– Кажется, я поняла, в чем дело. Чем больше в приюте детей, тем выше ваше жалованье?

Это была чистая импровизация, но, кажется, я попала в точку. И продолжила, подходя все ближе к смотрительнице.

– А изображали из себя такую заботливую и ответственную, – я картинно покачала головой. – Наверное, мне стоит подать жалобу. Пусть нагрянет проверка, полюбуется, как живут вверенные вам сироты. Да, я так и сделаю. Сейчас только выйду отсюда…

Я сделала вид, что собираюсь уйти.

– Да погоди ты! – процедила госпожа Меления. Ее пальцы бессильно сжимались и разжимались. – Противная девчонка! Что ты себе позволяешь?

– Я всего лишь забочусь о судьбе племянников, а вы мне препятствуете. Как думаете, проверяющие будут рады, если узнают, что вы не отдаете детей законным родственникам? Может, мне обратиться сразу в суд?

Под конец этой речи я начала переживать, что Мелению хватит удар. Краска сошла с лица, веко над левым глазом задергалось, руки сжались в кулаки так сильно, что на запястьях выступили вены. Она закрыла глаза и медленно вдохнула, а потом выдохнула.

– Ладно, – произнесла глухо. – Я подпишу нужные документы, можешь забрать Варду и Тимоша прямо сегодня. Но помни, я накажу Свэнье, чтобы присматривала за тобой. И чуть что… – она выразительно погрозила пальцем.

Но я-то знала, что тетка Свэнья теперь на моей стороне. Соседка оказалась лучше своей сестрицы.

– Совсем другое дело, – сказала я миролюбиво, а потом достала из кармана лист бумаги.

– Что это?

– Это чтобы совсем успокоить вашу душу. Договор о сотрудничестве с оценщиком, господином Грутом.

Документ выглядел солидно и был заверен личной печатью. После получения своей доли от сделки старик пребывал в отличном настроении и был готов написать все, о чем бы я ни попросила. Он охарактеризовал меня как надежного и перспективного компаньона. А еще добавил, что мои украшения высоко ценятся на рынке и что он готов сотрудничать со мной на постоянной основе.

Брови госпожи Мелении взлетели на лоб. Она посмотрела на меня, словно не верила, что я и есть та безалаберная девчонка, которую она когда-то знала. Теперь у нее нет никаких поводов мне отказывать.

– Все прочитали? Я не безработная. С голоду не пропадем.

О том, что мою подвеску за золото купила сама служительница храма, я решила пока не говорить.

Конечно, не обошлось без ворчания и причитаний. Госпожа Меления, не скрывая недовольства, отыскала документы Варды и Тимоша, шлепнула какие-то печати, расписалась.

– Идем, – бросила, не глядя на меня.

Дверь распахнулась, и я увидела брызнувших в стороны детей. Они что, подслушивали?

– Почему не на прогулке? Опять ведете себя неподобающе? – тоном ледяным и колючим, как февральский мороз, поинтересовалась Меления.

– Это уже не имеет значения, – осадила я ее и поймала Варду за руку. Девочка сжала мои пальцы в ответ. – Сейчас мы идем собирать вещи, а потом… – я заговорщически посмотрела на мелких, которые боялись даже дышать. – Потом отправимся домой.

Глава 13. Случайная встреча

Имущество племянников уместилось в две небольшие сумки: кроме сменной одежды и пары игрушек у них ничего не было. Мы шагали по улице, я не знала, о чем вести разговор. Дети негромко переговаривались между собой, они тоже чувствовали неловкость.

Я волновалась за Тимоша, надо бы показать мальчика врачу. Вдруг там все-таки перелом или сотрясение? Жаль, у меня нет медицинского образования, остается уповать на квалификацию местных лекарей. Надеюсь, тут пиявки и кровопускание не являются единственными способами лечения?

Я негромко кашлянула, чтобы привлечь внимание.

– Так, детишки, – начала деловито. – Скажите мне, вы ведь в школу ходили?

При упоминании школы Тимош слегка поморщился, а Варда с готовностью принялась рассказывать:

– Да, ходили, пока папа был жив. В школу Святой Патриции на Каштановом бульваре недалеко от дома. Потом, конечно, пришлось ее оставить, – на лицо девочки набежала тень, а взгляд потух. – В детском доме с нами занимался учитель.

– Тогда завтра снова отправим вас в школу.

Не сидеть же им дома, в самом-то деле? Образование важно в любом из миров. Заодно и к нотариусу сходим.

Дети переглянулись, и Тимош покрутил пальцем у виска.

– Ты что? В школах сейчас каникулы! – возмущенно заявил мальчишка.

– Знаю, – ответила я с умным видом, хотя, конечно же, не знала. – Но все нужно делать заранее. Если придем в последний момент, в школе может не остаться свободных мест. И вообще, я так давно училась, что и забыла, когда бывают каникулы. Напомните, будьте так добры.

Так я узнала, что Новый год совпадает с началом учебного года – это первый день зимы. Первые каникулы выпадают на март, вторые – на июнь, а третьи – на ноябрь. Правда, здесь у месяцев названий не было, говорили просто «первый месяц весны» и тому подобное. Таким образом я выяснила, что сейчас заканчивается июнь.

Я любила лето не только за тепло и яркое солнце. В это благодатное время можно набрать природных материалов для моих украшений.

По улице сновали горожане, с двойняшками поздоровалась какая-то женщина. Дети засматривались на яркие витрины и вздыхали время от времени.

– Что-нибудь хотите? – спросила я, когда мы остановились у продуктовой лавки.

Конечно, хотят. Ужин в приюте они пропустили, к тому же, не думаю, что там их баловали разносолами. Дети переглянулись, но скромно промолчали.

– Давайте, заходите. Устроим сегодня праздник живота в честь возвращения домой, – я схватила их за руки и потащила внутрь.

Лавка оказалась огромной, хорошо одетые покупатели толпились у прилавков, с которых на нас смотрели ароматные колбасы, соленья, сыры с зеленью, чесноком, специями. Яблоки и груши манили румяными боками, блестели от влаги гроздья синего и зеленого винограда, мягкие сливы были выложены горками. Гранаты, лимоны, клубника и вишня едва не лопались от переполняющего их сока.

Хозяин лавки, увидев золотой ксол, уставился круглыми глазами, а потом заворчал, что на сдачу придется отдать всю кассу.

Выходили мы, груженые покупками. Варда выглядела довольной и бесконечно щебетала, а Тимош, напротив, притих и загрустил.

– Мы часто тут бывали раньше, – ответил на мой удивленный взгляд.

Показалось, что синяки под глазами стали еще темнее, и я спросила:

– Так, детишки, вы не знаете, тут поблизости есть лекарь? Я хочу, чтобы он тебя осмотрел.

– Мы не детишки! Звучит прямо как мышки, – пискнула Варда.

– Не хочу к лекарю, со мной все нормально, – сразу заартачился мелкий вредина. – Пошли уже домой!

– Обязательно, но сначала лекарь.

– По пути как раз живет господин Терби, – сообщила девочка.

Тимош что-то буркнул в ответ и зашагал быстрее. Мне было неудобно гоняться за ним с тяжелой корзиной в руках, да и прохожие толкались локтями и мешали. В какой-то момент я потеряла мальчишку из виду, внутри похолодело.

– Варда! Где твой брат?

Но девочка тоже вертела головой, пытаясь высмотреть знакомую фигуру на людной широкой улице. Ну вот, приехали! Чувствую, малец еще попьет у меня кровушки. Я скрипнула зубами, поставила корзину под ноги и громко позвала:

– Тимош! Куда ты делся?! Иди сюда немедленно!

Прохожие удивленно посмотрели на меня, одна женщина даже остановилась, но спустя пару секунд взгляд ее сделался равнодушным, и она зашагала дальше по своим делам.

– Может, он зашел в какую-то лавку? – предположила Варда.

– Госпожа Танита!

Голос показался знакомым, и я мысленно застонала. Только этой встречи мне сейчас не хватало! Но судьба оказалась не благосклонна: на крыльце магазина сладостей стоял владелец «Радости ювелира» господин Леорг.

Блондин держал в руках бумажную коробку в синий горошек. Он глядел то на Варду, то на меня, и в глазах его плескалось изумление.

Ювелир первым пришел в себя и торопливо спустился по ступеням.

– Варда? Здравствуй, дитя.

Конечно, он не мог не знать детей Малкольма, если их отцы когда-то дружили, а потом соперничали. И меня, то есть Таниту, он определенно видел.

– Добрый вечер, господин Леорг, – кисло проговорила девочка.

– Так вы… – он многозначительно приподнял бровь и впился в мое лицо цепким взором. – Та самая Танита? Сестра Малкольма?

Я увидела, как пальцы, держащие коробку, напряглись. Совсем не к месту подумала, что Леорг купил этот тортик для себя и собирался разделаться с ним в темноте под одеялом.

– Сожалею, но у меня нет времени для бесед. Вы, случайно, не встречали Тимоша?

Разговаривать с ним не хотелось. Как скоро он узнает, что я решила возродить семейное дело и заходила к нему в лавку не просто так? Ох, чувствую, улыбка красавчика скиснет, как старое молоко.

– Тимош? Так он внутри, – ювелир кивнул в сторону лавки сладостей. – А что с ним? Почему мальчик в синяках?

– Видимо, потому что в приюте детям жилось не слишком сладко, – ответила я резче, чем хотела.

Господин Леорг упрямо последовал за нами с Вардой, и мы втроем ввалились в магазин. Ювелир забрал у меня корзину с продуктами, несмотря на возражения.

Внутри был самый настоящий рай для обжор. Яркие карамельные конфеты на палочках, торты всех форм, размеров и цветов, меренговые рулеты, пирожные с фруктами, мороженое в вафельных рожках, пончики, посыпанные шоколадной стружкой и орехами. Вся эта красота занимала многоярусные стеллажи, выкрашенные в розовый и голубой, пряталась за стеклянными витринами. Над головой растянулись гирлянды из сушек, конфет и пряников в виде покрытых глазурью зверят.

– Я не видел вас очень давно, вы изменились. Сразу даже не узнал. А вы почему промолчали? – Леорг отставать не хотел, а меня мучило чувство неловкости.

Внезапно взгляд зацепился за мальчишку, застывшего перед огромным тортом в виде замка с бисквитной крепостной стеной. Главную башню украшала фигурка мармеладного дракона. Ну, подразумевалось, что это дракон, хотя мне существо напоминало чучело динозавра из юрского периода. От взгляда на смачно политое шоколадом сооружение я ощутила, как во рту непроизвольно собирается слюна.

Тимош почувствовал мой взгляд, осторожно повернулся и виновато опустил глаза.

– Я просто зашел посмотреть.

– А почему не предупредил? – Мне расхотелось ругаться, таким жалким и несчастным выглядел мальчишка. – Мы бы могли зайти вместе и даже что-нибудь купить. Я тоже люблю сладости.

И знаю, что верный, но не слишком полезный путь к детскому сердцу – всевозможные лакомства.

Тимош метнул на меня недоверчивый взгляд. Варда уже забыла, что минуту назад сходила с ума от волнения за непутевого братца, и крутилась вокруг заваленных сладостями прилавков.

– Ой, какие красивые мишки. Наверное, вкусные. – Девочка вздохнула и красноречиво посмотрела на меня. – Тетя, а ты когда-нибудь пробовала этот шоколад? Если нет, то купи себе и попробуй. Может, даже с нами поделишься.

– С радостью угощу вас, – нервно заявил господин Леорг, уставший от моего игнора.

Ох, бедненький. Наверное, прежде с ним так никто не обращался. А я что, виновата? Сам ко мне пристал.

– Не стоит! – я выставила руку, предупреждая.

Пока мы с детьми выбирали, чем набить живот, Леорг не оставлял попыток меня разговорить. Он стоял за плечом неотступной тенью.

– Позвольте выразить соболезнования по поводу кончины вашего брата.

– Благодарю.

– Раньше мы не были знакомы близко и почти не общались, предлагаю исправить это упущение. Если вам понадобится помощь, госпожа Танита, обращайтесь. Мой отец был очень дружен с господином Зорвиром.

Меня так и подмывало рассказать, что наслышана я об их дружбе, но промолчала. Расплатилась и вывела из магазина детей. Они так вцепились в пакеты со сладостями, будто боялись, что их отнимут.

Путь из приюта до дома уже кажется бесконечным, а я ведь хотела показать Тимоша лекарю.

– Спасибо вам за все, господин Леорг, дальше мы как-нибудь сами, – я выдавила улыбку.

Ювелир понимающе кивнул.

– Не смею вас больше задерживать, рад был повидаться. И счастлив, что такие замечательные дети больше не одиноки.

Кивнув, господин Леорг растворился в толпе, а я наконец выдохнула. Пока мы шли по улице, племянники шуршали бумажками. Конечно, разрешать сладкое до ужина неправильно, но сейчас я решила побыть хорошим полицейским.

– Ладно, пойдем к твоему лекарю, – обреченно произнес Тимош, засовывая в карман очередной фантик.

– И верно. Может, он выпишет хотя бы мазь от синяков, – я улыбнулась маленькому ворчуну.

Пускай в этот раз удалось купить его расположение сладостями, все равно это шаг вперед. Надеюсь, мы сможем подружиться. Или хотя бы не доводить друг друга до белого каления.

Глава 14. Давайте жить дружно

– Та-ак, теперь подними голову… Когда, говоришь, тебя ударили? Позавчера?

Лекарь, господин Терби, был подслеповатым лысым старичком, он жил в самом начале улицы Журавлей. В кабинете остро пахло лекарствами и спиртом, а на стене висел плакат, изображающий скелет человека.

– Все в порядке? Нос не сломан? – спросила я обеспокоенно, когда он закончил осмотр. Все-таки приютскому лекарю я не доверяла.

Господин Терби поправил очки и вытер сухие руки о передник. Скорее по привычке, чем по необходимости.

– Кости и хрящи целы. Я могу выписать мазь, чтобы гематома быстрее рассосалась.

У меня вырвался вздох облегчения. Дети, о чем-то болтая, отошли к окну, а я встала за спиной лекаря. Он покопался в ящике и извлек темную непрозрачную баночку с жестяной крышкой.

– Наносить три раза в день. Только осторожно, чтобы в глаза не попало.

– Благодарю вас.

Старик покачал головой.

– Жаль Малкольма. Долго болел и угас совсем молодым. Сорок два года – это не тот срок. И дети маленькие остались. Но они оказались крепкими, повезло, что не заразились чахоткой от отца.

Я начала вспоминать. Кажется, чахоткой раньше называли туберкулез легких. У Таниты с братом была большая разница в возрасте, целых пятнадцать лет.

– А ты выросла, Танита. Тебе сейчас двадцать семь, да? Помню, как принимал роды у твоей матери. Ты родилась раньше срока, еле выходили. Я часто лечил тебя в детстве, – лекарь ударился в воспоминания, прикрыв глаза. – Помню еще, в тринадцать ты упала с дерева и поверила колено, шрам большой на ноге остался, и ты долго хромала. Сейчас ничего не беспокоит?

Он хорошо знал настоящую Таниту, значит, надо быть настороже и поменьше болтать.

– Нет-нет, господин Терби. В столице долечила, уже давно не беспокоит, – я мило улыбнулась.

Он попросил за свои услуги один серебряный, и я рассталась с деньгами без сожаления. На детях нельзя экономить.

– Возможно, если бы Малкольм обратился к магам, его удалось бы спасти, – негромко продолжил Терби. – Но они редко к нам заезжают.

– Да, вы правы. Но мне тяжело об этом говорить.

– Прости, больше не буду, – он ободряюще похлопал меня по плечу.

Расставшись с лекарем, мы направились домой. Называть это место домом было немного странно, но, уверена, скоро привыкну. Госпожа Санлис не сказала, что вернуться в свой мир я уже никогда не смогу. Возможно, какие-то шансы есть. Но для начала надо выполнить свою задачу по спасению сирот. А что потом?

Однозначно ответить на этот вопрос я не могла. Меня устраивала моя прежняя жизнь, но и здесь не так уж плохо. Пока все складывается удачно, если можно так выразиться.

Я видела, какой радостью загорелись глаза двойняшек, когда мы заходили во двор. Еще бы, они так давно не были дома! Но сейчас тут нет их любимого отца, есть только я. Женщина, которую они принимают за тетю. И лучше бы нам поговорить откровенно. Жить в страхе, храня тайну, тяжело.

– Вернулись! Вы посмотрите, снова дома! – послышался радостный голос тетки Свэньи.

Такое чувство, будто она все время дежурит возле забора, шпионя за соседями.

– Здравствуйте, тетушка! – в один голос прокричали дети.

– Вот радость-то какая! Чего вы там накупили? Пир устроите в честь возвращения?

Я подошла ближе, чтобы перекинуться парой фраз. Дети за моей спиной опять зашуршали бумажками.

– Тетка Свинья. Хрю-хрю, – сдавленно зашептал Тимош, а Варда захихикала.

Я метнула строгий взгляд через плечо. Вот тебе и ангелочки! Лишь бы соседка не услышала. Но мелкие меня проигнорировали, продолжили пакостно хихикать и подхрюкивать.

Свэнья ничего не замечала, продолжая болтать, а я лишь беспомощно шикала на племянников и отвечала как можно громче, пытаясь приглушить звуки детских шалостей.

– Заходите к нам на чай, – пригласила я, и тетя Свэнья радостно согласилась.

– Конечно-конечно, только пирог испеку и мигом к вам!

Оказавшись в доме, первым делом я отправилась на кухню разбирать покупки, а Варда с Тимошем затопотали по лестнице. Наверное, хотят увидеть свои комнаты. Накануне я починила их игрушки, кукол рассадила по полкам, вытерла кораблики Тимоша от пыли.

Не прошло и пяти минут, как со второго этажа послышались крики и ругань. Закатив глаза, я отправилась разбираться. Не хватало еще, чтобы эти непоседы подрались. Среди моих знакомых были братья и сестры, и я знала, что в детстве они все время ссорились из-за всякой ерунды, доходило до боев и разбитых носов.

– Что происходит?

Дети стояли в коридоре напротив портретов, с которых смотрели покойные Малкольм и его жена. Варда терла заплаканные глаза, Тимош надулся и сообщил:

– Она постоянно ревет, надоела!

– Зато ты ногти грызешь и в носу копаешься! – яростно крикнула Варда и топнула ногой.

– А тебе завидно?

– Отстань от меня! Хочу и реву! Я по папе скучаю!

С этими словами девочка унеслась в свою комнату и хлопнула дверью.

– Зачем ты так? – я укоризненно взглянула на Тимоша. – Скучать по близким нормально, а в слезах нет ничего плохого. Они приносят облегчение.

– Своими слезами она мне напоминает о плохом. Я тоже скучаю, но не ною, – героически сообщил мальчишка, хотя у самого глаза были на мокром месте.

Мне не хотелось читать нудные лекции о том, что чувства других надо уважать. Я просто вздохнула и коснулась его плеча. Кажется, его внутренняя боль выплескивается в агрессию, но что с этим делать? Видно, что детишек некому было воспитывать: матери не знали, отца подкосила болезнь, он думал лишь о том, как протянуть подольше и не дать семье умереть с голоду.

– Не дразни ее больше, она же твоя сестра. И над тетей Свэньей не нужно смеяться, она к вам со всей душой.

– Да знаю я, – устало выдохнул он и бросил взгляд на портреты родителей. – Уже ничего не будет, как раньше.

– Не будет, – согласилась я. – Будет по-другому. И тоже хорошо, если мы все будем жить дружно и не ссориться. Знаешь, какие слова любил повторять один мой знакомый?

Мальчишка посмотрел на меня исподлобья.

– Ребята, давайте жить дружно, – произнесла я тоном кота Леопольда и внутренне возликовала, заметив тень улыбки на детском лице.

Тимош все понимал, но защитную броню вокруг сердца и иголки, которые он топорщил как ежик, за день не сломать. Тут только время и терпение помогут.

– Дадим Варде побыть одной, а пока намажемся мазью, которую выписал господин Терби.

Он закатил глаза.

– Ла-адно. Только я сам!

После медицинской процедуры я позвала Тимоша на кухню и попросила нарезать хлеб. Мальчик согласился без пререканий, а я в это время ставила кашу и доставала мясо. Надо бы льда для волшебного холодильника купить, чтобы безбоязненно хранить продукты.

– Когда-то у нас была прислуга, – вздохнув, сказал мальчишка. – Но потом пришлось уволить, нам нечем было платить.

– Мы будем справляться сами. Вести хозяйство не сложно, если все делать сообща.

– А чем ты занимаешься? – поинтересовался он. – Папа говорил, что ты играешь в театре.

Я разложила на столе продукты, нарезала огурцы и сыр с зеленью. Хорошо, что здесь есть мои любимые укроп и базилик. Найти бы еще апельсины для полного счастья.

– Театр был временным увлечением, а сейчас у меня большие планы, – осторожно сказала я.

В глазах Тимоша вспыхнуло любопытство.

– Планы? Какие?

– Сдается мне, вы слышали мой разговор с госпожой Меленией. Я буду делать и продавать украшения, а вы – мне помогать.

Тимош застыл с открытым ртом, так и не донеся до него кусочек сыра.

– А ты разве умеешь?

Я хитро взглянула на него.

– Конечно. Потом я вам все покажу и расскажу. Не переживай, мы не пропадем.

Тут в кухню спустилась Варда. Она успокоилась, но глаза все еще были заплаканными, а нос покраснел.

– Мы будем ходить в тот же класс?

Девочка явно переживает. В школе у них были друзья и подруги, с которыми их разлучила беда. Я честно ответила, что не знаю, но постараюсь договориться с директором.

– О, нет. Там снова будут уроки танцев, – Тимош со страдальческим видом закатил глаза, а потом протянул руку сестре. – Разрешите пригласить вас на танец, госпожа пла…

Он хотел сказать «плакса», но вовремя умолк и покосился на меня.

– Я не танцую с теми, кто грызет ногти, – ответила Варда с достоинством и уселась за стол.

Положив детям и себе каши с запеченными крылышками, которые тоже купила в лавке, я не удержалась и откусила первый кусочек.

– Вы чего? Ешьте, пока теплое.

Дети медлили и смотрели на меня как-то странно.

– А помолиться? Разве ты не молишься перед едой? – спросила Варда.

Еще один прокол! Чего говорить-то надо? Вытерев руки салфеткой, я неловко улыбнулась.

– Простите, забыла. Была такая голодная! Варда, может, ты сама произнесешь молитву?

Не ожидавшая такой чести девочка закивала.

– Дорогая наша Заступница, спасибо тебе за ниспосланную нам пищу. Пусть так будет всегда…

Пока она говорила, мы с Тимошем негромко поддакивали, а потом, наконец, приступили к трапезе. Дети ели жадно, даже несмотря на то, что перед этим уничтожили целый пакет с конфетами. В груди все сжалось и я поспешно отвела глаза.

Когда первый голод был утолен, а сытые детишки расслабились, я решила спросить:

– И все-таки, что это было за заклинание? Вы ждали меня так сильно, что решили обратиться к магии? Я помню, как вы отреагировали на мой приход.

Двойняшки заметно смутились. Первой заговорила Варда:

– Это была просто детская игра, мы не думали, что что-то получится.

– Да, мы сами придумали это заклинание, потому что наши молитвы не помогали. Это было за несколько дней до того, как ты появилась…

– Мы положили в круг листья тополя, шерсть черной кошки…

– Клочок шерсти я раздобыл, – хихикнул Тимош. – Пришлось побегать за Редиской, это кошка местная. А Саймон подсказал слова, он говорил, что его бабка была ведьмой.

Варда пожала плечами.

– Но все это глупости. В нас нет магии, мы обычные дети. Наверное, это наши молитвы Заступнице сработали, богиня очень сильная и может почти все.

– А я думаю, что заклинание, – возразил Тимош и вытащил из кармана припрятанную конфету. – Мы просто устали тебя ждать, домой хотели. Приют и госпожа Меления надоели до колик. Ты бы знала, какая она строгая и нудная тетка.

– Я не могла приехать сразу, надо было уладить кое-какие дела.

Все встало на свои места. Желание этих детей, их стремление вернуться домой и обрести близкого человека было таким сильным, что выдернуло меня из моего мира. И Заступница тоже постаралась.

– Теперь ты нас не бросишь? Не уедешь? – спросила Варда, наивно глядя на меня. – Тимош обещает себя хорошо вести, – она ткнула брата локтем.

– Конечно, не брошу, – я проглотила ком, вставший поперек горла. – Только вы должны знать одну вещь…

Хлопнула входная дверь, и послышался бодрый голос тетушки Свэньи. Соседка несла блюдо с пирогом, кухню в тот же миг наполнил сладкий аромат печеных яблок.

– А вот и я, – она поставила блюдо на стол. – Как исхудали, мои хорошие. Тимош, а что с тобой случилось? Почему с фингалами?

Мальчишка постарался всхлипнуть, но этот звук больше походил на хрюк. Варда захихикала в ладонь.

– Ничего страшного, уже все в порядке, – я строго зыркнула на двойняшек, надеясь, что у них хватит ума больше не проказничать.

К счастью, чаепитие прошло спокойно. Тетушка Свэнья болтала за троих и вспоминала прошлые годы, а потом удалилась, пожелав спокойной ночи. Назавтра были запланированы важные мероприятия, а Тимош с Вардой так вымотались за день, что без возражений посетили ванную и отправились по постелям.

За столом я уже была готова раскрыть правду о себе, и если бы не тетя Свэнья… Ладно, будет другой момент. Для начала надо узнать друг друга получше, двойняшки должны начать мне доверять.

Я боялась, что Варда опять станет грустить и плакать, но она держалась молодцом. Не говоря ничего, чтобы не бередить душевные раны, я погладила ее по голове и просто пожелала добрых снов.

Не верилось, что день подошел к концу. Все казалось таким нереальным: чужие дети, моя новая ответственность. Стараясь не скрипеть дверями, через полчаса я проверила обоих: спали как сурки. Ну хорошо, хоть на сегодня шалости закончились, и я вздохну с облегчением.

Я приготовила себе спальню в бывшей комнате Малкольма. Поначалу было неуютно здесь ночевать, но лучше быть поближе к детям, мало ли что. Взяв с собой в постель книгу по истории королевства Энвейр, удобно устроилась на подушках и… отрубилась. Как будто кто-то выключил тумблер в голове.

Разбудили меня тихие скрипы, снаружи хлопнула дверь. Под окнами послышался шорох травы и чьи-то осторожные шаги. Стряхнув остатки дремы и не понимая что творится, я соскочила с кровати и на подгибающихся ногах бросилась к окну. Осторожно выглянула.

По дорожке, освещенной луной, крались Тимош с Вардой, и в руках у мальчика была лопата.

Мамочки, зачем она ему?!

Глава 15. Клад и признание

Набросив на плечи шаль, я торопливо спустилась и на цыпочках вышла во двор. Дети что-то скрывали, раз не хотели мне говорить и дождались глубокой ночи, чтобы прокрасться в сад.

Но что они хотят спрятать или, наоборот, найти?

Дать знать, что я все вижу? Или затаиться и наблюдать? Как-то неловко шпионить. Тем временем Тимош и Варда остановились под вишней, и мальчик принялся копать. Мелкие кладоискатели были так увлечены, что не замечали меня, а высокая трава и разросшиеся кусты вейгелы помогли подобраться ближе и скрыть присутствие.

– Как тебе она? – негромко спросила Варда брата.

Речь обо мне, без сомнений.

– Вроде ничего, но все равно надо быть настороже. Женщины любят притворяться.

Девочка прыснула.

– Так говоришь, будто много в этом понимаешь.

– Вот ты вечно притворяешься такой милой, а сама пакостишь исподтишка и все на меня сваливаешь.

Варда что-то обиженно пробурчала. Тимош работал лопатой так ловко, словно всю жизнь трудился на картофельных полях. Земля летела во все стороны.

– А мне кажется, она хорошая. И вовсе не собирается отнимать наше наследство, – задумчиво проговорила девочка.

– Да уж, странно, что тетушка не прилетела как на крыльях после папиной смерти, чтобы забрать ту самую штуку.

– Тише, не шуми, – одернула Варда брата и завертела головой по сторонам.

Мне было хорошо их видно, а вот дети меня не замечали. Но о чем они говорят? Что могла забрать Танита?

– Какая-то она странная, не находишь? – Тимош воткнул лопату в землю и вытер лоб рукавом. – Ты слышала, как она разговаривает?

Все-таки я слишком сильно отличаюсь от местных, раз даже дети это заметили. Прохладный ветерок пробрался под ночное платье, я переступила с ноги на ногу и плотнее запахнула шаль.

– Ага, и молитву Заступнице не знает.

– Папа говорил, что она терпеть не могла тетку Свэнью и в детстве ее дразнила, а теперь ругает нас за то же самое.

– Тебе еще повезло, что тетя Танита не отходила тебя хворостиной.

– И не говори. Как вспомню воспитателей из приюта с их наказаниями, так сразу начинаю радоваться, что мы убрались оттуда. Тебе еще повезло, что тебя в подвал на ночь не отправляли. А я всего-то подушку порвал. Случайно.

– Ты лупил ей Эмондса, – заметила Варда.

– Ничего ты не понимаешь, это был поединок. Отказаться – значит обесчестить себя.

Девочка захихикала.

– Надо было меньше творить глупости и пакостить, тогда бы и не получал.

Я поежилась, представив, как ребенок провел целую ночь в холодном темном подвале. Надо же додуматься! В современном мире такие наказания считаются дикостью, но тут это в порядке вещей.

– Эй, вообще-то ты тоже пакостишь, просто умеешь лучше скрываться.

– Это потому что я умная.

– Хитрая не значит умная.

А получается, Варда на самом деле не такая беззащитная милашка, какой хочет казаться. И от нее я могу хлебнуть даже больше, чем от Тимоша. Глаз да глаз за ними нужен.

Дети продолжили пререкаться, как вдруг лопата ударилась обо что-то твердое. Двойняшки разом умолкли, а меня затрясло от нетерпения и любопытства.

– Видишь, сундук на месте, это хорошо, – радостно зашептал мальчишка. – Давай, Варда, помогай. Не бойся ручки испачкать.

– Я и не боюсь.

Они опустились на корточки и принялись копаться в земле. А через несколько минут совместными усилиями достали небольшой деревянный сундучок.

– И что мы с ним будем делать? – спросила Варда брата. – Перепрячем?

Кажется, пора выходить из своего укрытия.

Я шагнула на тропинку, кашлянула в кулак и застыла напротив них, скрестив на груди руки. Двойняшки округлили глаза и уставились на меня, как мыши на кота.

– Молодые люди, а что это вы тут делаете среди ночи? – поинтересовалась я.

– Ты за нами следила! Это подло! – пустился в наступление Тимош.

– Я несу за вас ответственность и должна контролировать, чем вы занимаетесь. Взгляните, на дворе ночь, в такое время дети должны спать. А вы, получается, меня обманули, притворщики, – я укоризненно покачала головой. – Что там у вас?

Поняв, что их секрет раскрыт, дети расступились и позволили мне взглянуть на клад. Это был самый обычный сундук для хранения, только что там спрятали?

– Давайте занесем его в дом. Обещаю, что ругаться не буду, – сразу предупредила я, и двойняшки выдохнули с облегчением.

Отряхнув ношу от налипших комьев земли, я внесла сундучок в дом и поставила посреди гостиной, зажгла свечи в канделябре. Хорошо, что здесь уже изобрели спички, и не приходилось мучиться с кремнем и кресалом.

– Я открою!

Варда опустилась на колени, потянула защелку и откинула крышку. Тимош сразу запустил руку внутрь и, сияя как медный пятак, достал фарфоровую свинку-копилку.

– Вот они мои родненькие, – мальчишка потряс ее, и комнату наполнил звон монет.

– У тебя там одна мелочь, – поморщилась Варда.

– Ну и что! Это я специально отложил к возвращению, – надувшись, он прижал сокровище к груди.

Я присела рядом с детьми. Интересно, что еще там есть? Сомневаюсь, что что-то ценное. Только о какой штуке, которую могла забрать Танита, они говорили?

Следующей из сундука извлекли деревянную шкатулку. В ней на красном бархате лежал жемчужный комплект: бусы, серьги и браслет.

– Это было на маме в день свадьбы, у отца рука не поднялась его продать, – сказала Варда с тоской. – Он говорил, мама хотела бы, чтобы я надела его на свою свадьбу.

– Тебе об учебе надо думать, а не о свадьбах, – вставил свои пять копеек Тимош и вытащил из сундука… рогатку.

– А тебе лишь бы глупостями заниматься и по воробьям стрелять!

– Ее мне папа сделал!

– Тише, тише. Не надо спорить, – примирительно сказала я, почувствовав, как от детских криков начинает пульсировать в висках.

– А это, – Варда достала ошейник с подвеской сердечком, – принадлежало нашей собаке Альме. Она жила у нас, когда мы были маленькими.

Тимош обнял колени и вздохнул.

– Наверное, ты ее помнишь. Хорошая собака была, добрая, только очень старая. Ее уже нет давно.

В такой момент не хотелось врать, что я все помню. Дети были со мной искренни, и я хотела быть искренней в ответ.

То, что они решили сохранить дорогие детскому сердцу вещи, трогало до глубины души. Сейчас, перебирая незамысловатые сокровища, двойняшки выглядели по-настоящему счастливыми. Я как будто разделила с ними эту радость.

– Мы боялись, что этого уже не будет, когда мы вернемся из приюта, поэтому решили сохранить.

Следом Тимош достал маленький напильник с потертой деревянной ручкой.

– Папа говорил, что этот инструмент приносит ему удачу. Он хотел, чтобы я тоже стал ювелиром.

– И станешь. Будешь учиться, набираться опыта, а я помогу. Правда, я сама пока не такой искусный мастер, как ваш отец, – призналась честно, ведь с золотом мне пока не доводилось работать. – Завтра мы вместе пойдем в мастерскую, посмотрим, что там осталось, а еще я покажу вам свои запасы. Общими силами приведем в порядок лавку, и в ней снова появятся покупатели.

Глаза детей зажглись энтузиазмом.

– А можно я тоже буду придумывать украшения? Я хорошо рисую!

– Конечно, – я улыбнулась и потрогала выбившуюся из пучка темную кудряшку. – Будете моими помощниками.

– А ты совсем не такая, как папа рассказывал, – осторожно заметил Тимош. – Я думал, что мы тебе не нужны и ты рада была бы от нас избавиться.

– Просто я… были кое-какие проблемы.

Дети переглянулись, и Варда снова полезла в сундук. На дне лежал черный мешочек, а внутри… На ладонь девочки выкатилось что-то прозрачное, поблескивающее в свете свечей.

– Что это? – спросила я завороженно.

– Ты с ума сошла? – Тимош посмотрел на меня, как на дурочку. – Это же наша семейная реликвия! Самое дорогое, что у нас было и есть. Ты еще разозлилась, потому что отец подарил его нашей маме, а не тебе! И после этого укатила в столицу. Так папа рассказывал.

Варда сжала сокровище в кулачке, словно испугалась, что я могу его отобрать. Они смотрели на меня с недоумением, ну а я ощущала себя полной дурой, которая ничего не знает о своем прошлом.

– Дай взглянуть, пожалуйста, – попросила тихо, и девочка отдала мне камень.

От удивления глаза распахнулись, а во рту пересохло. Это был чистой воды бриллиант круглой формы с основанием-шипом и размером около полутора сантиметров, а весом не менее двенадцати карат! Огранщик постарался на славу, я не видела ни единого дефекта, все грани были ровными, словно его обработали с помощью современных технологий.

Двойняшки смотрели на меня и молчали, ждали моего решения.

– Ты его заберешь? Продашь? – Варда не выдержала первой.

Возможно, если бы Малкольм продал реликвию, он смог бы найти лучшего лекаря-мага. Но он этого не сделал. Правильно ли было сохранять драгоценный камень для будущих поколений в ущерб себе – не мне решать. Возможно, дело тут не только в деньгах.

– Кто еще о нем знает? – спросила я шепотом, не в силах оторвать взгляд от прекрасного бриллианта.

Дети пожали плечами.

А могло ли быть, что прилипчивый Клавиц пронюхал о нем и крутился вокруг меня, потому что надеялся купить его по дешевке? Он бы убедил наивную дурочку Таниту, что камень ничего не стоит. И господин Леорг со своим отцом, возможно, знают.

Ох, чувствую, скоро тут будут крутиться акулы. Уже крутятся.

Внезапно мне стало страшно. А с чего я решила, что за то время, пока дом стоял пустым, его не успели обыскать? Просто следы замели, поэтому относительно недорогие камни остались на месте.

И как только Варда с Тимошем додумались вовремя закопать сокровища?

– О чем задумалась, тетушка? У тебя сейчас такие глаза, – девочка склонила голову набок и внимательно посмотрела мне в лицо.

– Я не ваша тетя, – произнесла, не имея больше сил хранить тайну.

Она рвалась, зудела, мешала как заноза.

Дети ахнули, но остались сидеть на местах.

– Как это не наша тетя? – потрясенно прошептала Варда.

– А я знал, знал, что ты какая-то не такая! – Тимош вскочил на ноги и ткнул в мою сторону указательным пальцем. – Кто ты? Отвечай!

Мальчишка старался выглядеть воинственно, однако во взгляде был заметен страх.

– Ты специально прикинулась тетушкой, чтобы заполучить бриллиант? Теперь ты нас убьешь и закопаешь в саду?

– Тихо, не ори, – Варда дернула брата за штанину и заставила сесть.

– Что ты сделала с настоящей тетей Танитой? – прошипел мальчик.

Я скрестила ноги и прочистила горло. Правильно ли было рассказать правду именно сейчас? Все равно рано или поздно пришлось бы, другой реакции от детей я не ожидала. Если бы промолчала, то каждый день допускала бы прокол за проколом, пока кто-то из местных или соседей не догадался бы, что я не та, за кого себя выдаю. А так есть шанс, что дети помогут мне освоиться и не выбиваться своим поведением из толпы.

Настоящая Танита… Вдруг ее вообще нет в живых? Ведь зная о том, какая ценность хранится в доме брата, она должна была примчаться сюда на всех парах сразу после его смерти.

– Мне не известно, где сейчас ваша настоящая тетя, – призналась я.

– Тогда кто ты? – Варда смотрела на меня, как на привидение.

– Меня зовут Таня. Татьяна. И в том, что я оказалась здесь, есть ваша заслуга.

Несколько секунд висела напряженная тишина, а потом Тимош спросил:

– Что значит наша?

Внезапно Варда пихнула брата в плечо.

– Я говорила тебе, что не надо использовать это дурацкое заклинание! Вдруг это оказалась не шутка? Вдруг…

– Постойте, – я подняла руки, продолжая сжимать в ладони камень. – Скорее всего, заклинание тут ни при чем. Вы так сильно хотели попасть домой, что ваша Заступница отправила меня в этот мир вам на помощь. На мне есть ее печать, так сказала госпожа Санлис.

Двойняшки переглянулись.

– Санлис? Это женщина из храма? Постой… – Тимош сжал пальцами виски. – Ты что, не из нашего мира?

Я покачала головой. Меня немного потряхивало от нервов, но я чувствовала, что сейчас надо им все рассказать и объяснить.

– Еще совсем недавно я жила в другом мире, он отличается от вашего, но не сильно. Однажды утром я шла по улице и провалилась в люк, это такая яма. Наверное, в этот момент открылся портал, и я очнулась уже здесь, в этом дворе.

– Ничего не понимаю, разве такое возможно? Разве так бывает? – спросила Варда.

– Выходит, бывает, – я развела руками. – И теперь мне некуда деваться, я должна помочь вам и исполнить волю Заступницы. Так вышло, что я похожа на вашу тетю Таниту, тетушка Свэнья сразу приняла меня за нее, а мне пришлось притворяться, чтобы выжить. И если вы кому-нибудь расскажете правду обо мне, вас снова заберут в детский дом. Вы ведь этого не хотите? – уточнила на всякий случай.

Дети дружно замотали головами. Варда схватила меня за руку.

– Мы так ждали и верили… Ждали хоть кого-то близкого, чтобы снова оказаться дома и обрести семью. Прости, что так получилось, мы не хотели.

– Я не сержусь, – меня растрогало искреннее раскаяние девочки, и я накрыла ее запястье ладонью. – Значит, так было нужно. Однако вы должны мне помочь освоиться в этом мире, объяснить все, что знаете о законах, вере, традициях. Сама я буду еще долго разбираться. И, конечно, стараться вести себя хорошо и слушаться.

– Если так, то постараемся, – с трудом выговорил Тимош. Он выглядел еще более потрясенным, чем сестра. – Только скажи, это действительно правда? Не розыгрыш?

– Нет.

– Клянешься? – мальчишка сощурился и подался вперед.

– Клянусь, – ответила я торжественно и бросила взгляд в окно. – Час уже поздний, а у нас с утра много дел. Пора по кроватям, завтра продолжим разговор.

– Но мы не хотим спать, – возразил Тимош.

– Вот именно, как теперь уснуть? – присоединилась к нему Варда. – Ну расскажи еще! Ну пожалуйста!

На меня навалилась такая усталость, тяжело было даже языком ворочать. Если начну говорить, то закончу только к рассвету.

– Все завтра, ребята. Заодно вы мне расскажете, как бриллиант попал к вашему отцу. А сейчас лучше снова закопать его и никому не говорить. Вы поняли?

Конечно, они все поняли. Не маленькие. Я помнила то сладкое чувство, когда в детстве со мной кто-то делился страшными тайнами. Гордилась возможностью быть причастной к чему-то важному, и теперь Варда с Тимошем испытывали то же самое.

Они суетились и давали подсказки, когда мы под покровом ночи снова отправились во двор закапывать сундук. На этот раз вооружилась лопатой я, и вскоре о зарытом кладе напоминала только свежевскопанная земля.

А старая вишня обещала хранить нашу тайну, пока не придет время.

Глава 16. Долг

– Вы обещали рассказать, как бриллиант попал к вашему отцу, – напомнила я близнецам за завтраком.

Они уплетали яичницу с таким аппетитом, словно ничего вкуснее в жизни не пробовали.

– Достался от прадеда, – пробубнил Тимош. – Тот был большим любителем приключений.

– Авантюристом, – с умным видом подсказала Варда. – Прадед имел какие-то торговые дела с гномами, и при очередном визите в их горы…

– Дай я расскажу! – перебил мальчик сестру и с сияющими глазами продолжил: – Тогда еще водились дикие драконы, наш предок поспорил с гномами, что прокрадется в драконье логово и возьмет оттуда что-нибудь на память.

Я невольно схватилась за сердце, только от одной мысли стало дурно. Заметив мой испуг, Тимош хихикнул.

– По правде говоря, их веселая компания тогда выпила какого-то гномьего отвара, они в этом толк знают. Но не суть. Прадед хотел доказать этим заносчивым коротышкам, что люди не трусы и тоже чего-то стоят.

– Он спустился в подземелье дракона и, пока тот спал, забрал оттуда бриллиант! Правда, когда убегал, дракон успел подпалить ему пятки, шрамы остались на всю жизнь.

Глаза детишек горели, пока они пересказывали эту, несомненно, веселую историю. Здесь, как и у нас, тоже популярны сказки о бесстрашных укротителях драконов и расхитителях их сокровищ. Я представила, как этот неугомонный авантюрист, хлебнув лишнего, улепетывал от разъяренного дракона со всех ног. Огонь был дедуля.

– И что же, камень обладает магическими свойствами? – спросила я.

Двойняшки пожали плечами, Тимош наколол на вилку огурец.

– Не знаю, отец ничего такого не говорил.

– Многие верят, что сокровища драконов обладают особенной силой, – негромко заметила Варда, и я уловила смятение в ее словах.

– Только хорошей или плохой – это вопрос, – я почесала подбородок и задумалась.

– Да брось ты! Не надо нас запугивать. – Тимош замахал руками, чуть не опрокинув кружку с чаем. – Лучше скажи, в твоем мире совсем-совсем не было магии?

Я уже отвечала на этот вопрос, но дети не верили, для них это казалось дикостью, и они считали мой прежний мир отсталым. Хотя я успела рассказать о чудесах науки и техники.

– Вот у вас уличные фонари и печки работают от магии, а у нас от электричества или газа. А хотите, покажу кое-что? Идем со мной, – и решительно направилась в мастерскую.

На пороге дети помялись в нерешительности. Я представляла, о чем они сейчас думают. Могло показаться, что случится чудо и за верстаком двойняшки снова увидят отца. Как он сидит, выпиливая очередную заготовку или плавит золото в тигле. На пояс повязан передник, мозолистые пальцы испачканы металлической пылью и въевшейся окалиной. Как он оторвется от работы и посмотрит на них с добродушной улыбкой…

Он этой картины у меня самой защипало в глазах. Я положила одну руку на плечо Тимошу, другую – Варде, и вместе мы зашли внутрь. Притихшие дети прошлись по мастерской, с тоской разглядывая обстановку. Тимош замер рядом с вальцами и потрогал пальцем винт.

– Здесь все по-прежнему, – Варда тяжело вздохнула. – Когда мы были маленькими, папа расстилал на полу одеяло, ставил перед нами коробку с камешками, а сам садился за работу. Мы могли часами перебирать самоцветы. Помню, однажды Тимош…

– Не рассказывай! – на щеках мальчишки вспыхнул румянец, но коварная сестра продолжила:

– Засунул камешек себе в ноздрю, и мы не смогли его достать. Пришлось папе хватать Тимоша в охапку и бежать к господину Терби, чтобы он вытащил камень пинцетом.

– Мне тогда четыре года было.

Он не стал обижаться, только улыбнулся печально. Я наклонилась и достала из-под стола одну из своих сумок. Дети сразу сунули туда любопытные носы, а я взяла обыкновенную туристическую горелку с пьезоподжигом и газовым баллончиком.

– Это и есть твой газ? – недоверчиво спросил Тимош.

– Ага, он называется изобутан. И сейчас он в жидком состоянии.

– Изо… чего? – Варда сощурилась, разглядывая надпись на баллоне. Конечно, девочка не поняла ни слова на моем языке. – Папа использовал в работе драконье пламя.

Это я уже знала. Моих запасов не хватит надолго, придется когда-нибудь набраться смелости и испытать методы Малкольма. Если хочу стать настоящим ювелиром, надо отбросить страх. Только смелым покоряются моря!

Я направила горелку в противоположную от детей сторону.

– Нужно просто повернуть этот оранжевый вентиль… – Газ потек на волю с негромким шипением, двойняшки затаили дыхание. – И нажать на него, чтобы высечь искру.

На конце трубки вспыхнул язык рыже-голубого пламени.

– Ничего себе!

– А как это получается?

Тимош с Вардой засыпали меня вопросами, и я терпеливо объяснила принцип действия. Мы так увлеклись, что не сразу услышали стук в двери лавки.

– Кого там принесло? – недовольно поинтересовался Тимош и потянул загребущие ручонки. – Дай попробую.

– Не вздумай! Детям нельзя играть с огнем.

Пока кто-то настойчиво тарабанил, я успела спрятать горелку в сумку, а детей отправить обратно в комнаты. Надеюсь, нежданный гость не задержит меня надолго, мы должны успеть к нотариусу и в школу, а потом пройтись по лавкам.

А вдруг это покупатель? От волнения сердце застучало быстрей. Хотя пока такие визиты не несли ничего хорошего, вряд ли господина Клавица можно назвать приятной личностью. А в связи со вчерашним у меня начала развиваться паранойя.

Но волков бояться – в лес не ходить. Я пересекла мастерскую и прошла в лавку через вторую дверь, отметив, что тут тоже работы по горло. Помещение требует хороших вложений. А утренний посетить все не мог угомониться, стучал и стучал как дятел.

– Кто там? – спросила на всякий случай.

Если Клавица принесло, не стану даже открывать. Пусть идет… лесом.

– Дарен Ингеррам, красавица, – раздался знакомый басовитый голос, и ноги приросли к полу, а в голове лихорадочно закрутились мысли.

Что ему нужно? Я его в гости не приглашала, он вообще не должен был знать, кто я и где живу. Если только общие знакомые не донесли.

Смочив пересохшие губы, я спросила через дверь:

– Что вы хотели?

– У меня к тебе важное дело. Да не бойся, не трону, – в голосе послышалась мягкая усмешка. – Я честный человек и зла тебе не желаю. О Малкольме хотел поговорить.

Да, я пока никому не доверяю, но нельзя всю жизнь просидеть под замком. Несколько секунд я стояла, не шевелясь. Потом протянула руку и нерешительно отодвинула засов. Дарен не стал утруждать себя расшаркиваниями и ждать приглашения, вошел размашистым шагом, сразу оказавшись так близко, что я невольно отпрянула.

– Меня зовут Танита, – напомнила, чтобы сразу обозначить дистанцию.

– Знаю, – он скользнул по мне взглядом.

Не откровенно наглым, но и отнюдь не невинным. В нем сквозил мужской интерес.

Мой спаситель разительно отличался от своего холеного товарища Леорга. Если у того на одежде не было ни складки, шелковая рубашка в идеальном порядке, еще и надушенный платочек повязан вокруг шеи, то Дарен предпочитал свободу и «естественную вентиляцию».

Попросту говоря, верхние пуговицы рубахи снова были бесстыдно расстегнуты, как и синий жилет, открывая взору ключицы и верх груди с каким-то амулетом. Грива непослушных каштановых волос рассыпалась по плечам, на широком кожаном поясе висели мелкие серебряные подвески неведомого назначения.

А я-то думала, что в Энвейре нравы построже, чем в нашем мире. Скорее всего, этот Дарен из тех, кому наплевать на мнение общества. Живет как хочет.

Если он занимается камнями и Малкольм имел с ним какие-то дела, вдруг и мне хочет предложить сотрудничество, а не то, о чем я подумала? Наверняка ему донесли, что сестра ювелира собирается возродить лавку. Было бы недурно заполучить надежного партнера. Эх, мечты-мечты.

Я не могла объяснить это чувство, но отчего-то Дарену хотелось верить больше, чем скользкому Рейбону Клавицу и надменному Леоргу. Хотя бы то, что он смотрит открыто, не пытаясь юлить, говорит в его пользу. Ну и, конечно, спасение от бешеной лошади сыграло немалую роль.

– У вас был ко мне разговор, – я скрестила руки на груди и напустила на себя самый деловой вид.

– Да, все верно.

Он по-хозяйски прошелся по лавке и уперся ладонями в стойку. Мой гость медлил, и это породило странное, тревожное предчувствие. Из взгляда Дарена испарилась вся игривость, он стал прохладней и жестче.

– Я пришел поговорить о долгах твоего брата.

Показалось, что в помещении закончился воздух и мне перекрыли поток кислорода. Руки ослабли, а во рту мгновенно пересохло. Нетвердым голосом я переспросила:

– О каких долгах?

Видя, что я пребываю в полнейшем недоумении и шоке, Дарен вздохнул и продолжил уже мягче и тише. Как хищник, который пытается заговорить жертву:

– О тех, за которые теперь предстоит расплачиваться тебе, красавица.

Несколько секунд я стояла неподвижно, пытаясь переварить «чудесную» новость. Потом откашлялась и произнесла:

– А с этого момента, пожалуйста, поподробней. Как вы, наверное, догадались, господин Ингеррам, я не знаю ни о каких долгах.

Показалось, что во взгляде мужчины мелькнуло понимание, а вот слова резали острее ножа.

– Малкольм остался должен мне сотню золотых ксолов. Последние полтора года я поставлял ему материалы для работы в долг. Золото, серебро, драгоценные камни. Видя его тяжелое положение, я не торопил Малкольма и не брал процентов за просрочку. Его не стало, погасить все целиком он не успел. И по закону долг ложится на ближайшего совершеннолетнего родственника.

Я искренне надеялась, что слух обманул меня. Сотня золотых ксолов. Просто с ума сойти! Да, удружил мне Малкольм, ничего не скажешь. Конечно, его было жаль, но себя еще жальче. А ведь показалось, что все начало налаживаться!

Я смахнула со лба выступившие капли пота. Так, постойте…

– А где документы, подтверждающие, что Малкольм брал у вас в долг? Или все только на словах?

Я победно взглянула на Дарена, надеясь, что доказательств нет. Но тут он извлек из нагрудного кармана какую-то бумагу и протянул мне.

– Вот расписка. Все было по закону и при свидетелях. Здесь стоит печать нотариуса.

– Откуда мне знать, что это не подделка? – я пробежалась взглядом по строкам, все больше мрачнея.

– У твоего брата должна быть такая же.

Если есть, то куда он ее дел? Да и Варда с Тимошем наверняка не в курсе отцовских долгов.

Вот влипла! Эта проблема словно удар обухом по голове. Она дезориентировала, заставила растеряться.

– Неужели ты подумала, что я лгу? – Выйдя из-за стойки, Дарен навис надо мной, сурово сдвинув брови. – Можем вместе сходить в нотариальную контору, там подтвердят мою правоту.

– Я никому не верю на слово, уж простите. Время нынче такое.

Снова пришлось отпрянуть. Как я ни пыталась храбриться, по венам все равно расползался холодок. Вспомнился зарытый в саду бриллиант, мои вчерашние страхи.

В лавке мы совсем одни, дверь на улицу закрыта. Я даже пикнуть не успею, а в доме дети…

Внезапно Дарен сделал шаг вперед. Ко мне.

– Так как думаешь долг возвращать, красавица? – спросил, сузив глаза.

И снова во взгляде промелькнуло что-то… Кажется, это была вовсе не злость.

– Да как вы можете? – спросила я с укором и раздражением. – Набросились на одинокую беспомощную женщину с двумя детьми, с порога требуете вернуть долги покойного брата. А ведь я считала вас своим спасителем, буквально боготворила.

Показалось, что этот человек-скала на мгновение растерялся. Может, слезу пустить для убедительности?

– Ты можешь продать лавку. Или другие ценности, – предложил он уже более миролюбиво. – Я не требую вернуть все в один момент. Я щедрый и почти добрый.

Ничего себе предложение, просто бегу и падаю! И, конечно же, верю, что он добряк добряком. Подбирает бездомных котят, кормит уточек в парке и списывает долги везучим попаданкам.

– Продать лавку? Она примыкает к дому. Я не могу разбазаривать наследство детишек! Ладно женщину обидеть хотите, но сирот-то за что?

Из-за нервов я начала переигрывать, а в голосе прорезались истерические нотки. Он точно знает о бриллианте и пытается меня прогнуть.

Так, Таня, нужно срочно успокоиться и взять себя в руки. Рассудок должен оставаться холодным, а мысли трезвыми. Не для того меня отправили в этот мир, чтобы я пасовала перед всякими Даренами, даже если они выше на целую голову.

– Я вовсе не хочу тебя обидеть. Ты ошибаешься, красавица, – бархатным тоном сообщил он, не переставая пристально меня разглядывать.

– Но мне так не кажется, – сообщила я холодно. – И прекратите называть меня красавицей, это слишком фамильярно, а мы с вами не друзья.

– Как скажете, госпожа Танита, – сказал и усмехнулся так, будто его забавляли мои потуги казаться невозмутимой и строгой.

Просто форменный наглец. Надо же, а я была о нем хорошего мнения. Недавний спаситель стремительно терял очки в моих глазах. Ну что за жизнь? Никому нельзя верить!

– Вот что. Завтра же сходим к нотариусу, мне нужно лично во всем убедиться. А эту бумагу я возьму…

Дарен не позволил перехватить расписку. Сложил вчетверо и аккуратно сунул в карман штанов.

– Госпожа Танита, я не позволю вам ее уничтожить, – произнес, лукаво сверкнув глазами. – Как и сбежать. Слишком долго я ждал вашего приезда.

Я скрипнула зубами и впилась пальцами в собственные плечи.

Как мило! Ждал он и как будто нарочно спас в тот вечер. Наверное, в тот переулок его направила рука судьбы.

– Я понимаю ваше желание убедиться в подлинности бумаг. Встретимся завтра у нотариуса в десять часов утра на улице Сирени, здание шесть, – Дарен вежливо склонил голову. – Бывай, красавица.

И покинул лавку.

Глава 17. Попытки во всем разобраться

– Ребята, у меня к вам важный разговор.

Не хотелось расстраивать детей новостью об огромном долге, но рано или поздно правда всплывет. Тем более мы не просто соседи по жилплощади, а хранители общей тайны. И они могут сообщить что-то важное. В том числе то, о чем не знает никто.

Я старалась щадить их чувства, поэтому ни этим вечером, ни утром не расспрашивала о Малкольме и их жизни в последние годы. Но сейчас, кажется, настало время.